Авторский коллектив:
Алексей АНТОШИН (УрГУ)

Геннадий БОРДЮГОВ, руководитель (НИЦ «АИРО-XXI»)

Зоя БОЧАРОВА (МГУ им. М.В. Ломоносова)

Алан КАСАЕВ, руководитель (РИА «Новости»)

Марина МОСЕЙКИНА (РУДН)

 

Научно-вспомогательная работа:

Ирина ДАВИДЯН

Сергей ЩЕРБИНА

 

© Фонд «Русский мир», 2009
© Авторы, 2009

 

Cодержание

 

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

2. ПОЛОЖЕНИЕ, СТАТУС ЭМИГРАНТОВ  ИЗ СССР/РФ
И ИХ ДИАСПОР В МИРЕ

Из статьи  В.А. Колосова, Т.А. Галкиной, М.В. Куйбышева «География диаспор на территории бывшего СССР» 1996 г.

УКРАИНА

Из статьи Кирилла Фролова  «Русский вопрос на Украине»

И.Ю. Минкевич.  Проблемы русского населения на Украине

БЕЛОРУССИЯ

Из статьи Татьяны Нечапайка  «Белоруссия: “райское место  для порядочных русских”»

ЮЖНЫЙ КАВКАЗ

Из статьи Алексея Манвеляна  «Русские в Армении: последние из молокан»

АЗЕРБАЙДЖАН

Из статьи Айтена Алиева  «Русские в Азербайджане:  без проблем, но с языком»

Из статьи Вадима Игнатьева  «Русские в солнечном Азербайджане»  сентябрь 2002 г.

БАЛТИЯ

Сергей Эдуардов. Русские в Прибалтике: само не рассосется

ЭСТОНИЯ

Екатерина Роберова.  Русские в Эстонии: политическое,  экономическое и социальное положение

ЛАТВИЯ

Игорь Пименов.  Политические ориентиры реформы  образования меньшинств Латвии  (На подступах к пропорции «шестьдесят на сорок»:  1995–2001 годы)

В. Волков. Русские в Латвии

ЛИТВА

Владимир Водо.  Русские в Литве: «пятая колонна»  или граждане затонувшей Атлантиды?  февраль 1999 г.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ

Из статьи М. Кайзера  «Русские как меньшинство  в Центральной Азии»  1998 г.

Из статьи Ольги Брусиной  «Русские старожилы в Средней Азии:  опыт адаптации к иноэтничному окружению  в различные периоды XX века» февраль 1999 г.

ТАДЖИКИСТАН

Мьюриэл Эткин. Защита русских в Таджикистане

В.И. Кирпичев. Соотечественники в Таджикистане

ТУРКМЕНИЯ

Из статьи П. Смирнова  «Россияне Туркменбаши не нужны.  О положении соотечественников в Туркмении»  апрель 2002 г.

КАЗАХСТАН

Беате Эшмент. Русские в Казахстане февраль 1999 г.

Нурлан Органбаев. Русские в Казахстане:  эмиграция или адаптация  декабрь 2002 г.

КИРГИЗИЯ

Русские в Кыргызстане

КИРГИЗИЯ

Из статьи Е.Н. Ярковой  «Русские в Киргизии: социокультурная  динамика межэтнических отношений»  май 1999 г.

Наталья Космарская. Особенности экономической интеграции  русскоязычных в Киргизской республике

Медер Имакеев. Русских в Киргизии  остается все меньше

ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА

Рафаил Кашлинский. Русские в Европе

ГЕРМАНИЯ

Олег Лурье. Контрибуция по-новорусски.  Как живут в Германии эмигранты из СНГ  2000 г.

Из статьи Павла Поляна  «Русскоговорящие в Германии»  декабрь 2004 г.

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

Зоя Синицына. Увидеть Лондон и пожить  январь 2007 г.

Ефим Барбан. Русские, сэр!

НОРВЕГИЯ

Русская община в «стране фьордов»

ФРАНЦИЯ

Из статьи Александра Рожкова  «Русские в Париже»  ноябрь 2003 г.

Из статьи Виктора Онучко  «Союз русофонов»  март 2007 г.

Из статьи Татьяны Вершининой  «Старые русские, новые французы»  ноябрь 2002 г.

ШВЕЙЦАРИЯ

Русская диаспора Женевы

Марина Карлин. Русские в Швейцарии какие-то странные...

СЛОВАКИЯ

Александр Чумаков. Русские в Словакии  сентябрь 2002 г.

Евгений Пальцев. Наши в Словакии  январь 2005 г.

СЛОВЕНИЯ

Из статьи Александра Наумова  «Русская община в Словении»

КИПР

Александр Алексеев. Русские на острове Афродиты

Русские на снегу  январь 2002 г.

ИСПАНИЯ

Правовое положение и перспективы  русскоязычной диаспоры Испании

Владимир Потоцкий. Русскоязычная диаспора в Испании:  проблемы трудовой и социальной адаптации

ИТАЛИЯ

Юлия Винокурова. Русские в Италии

Е.В. Тукшумская. Актуальные проблемы социальной жизни  русской общины в Италии

БЕЛЬГИЯ

Из статьи Александра Наумова  «Русская Бельгия»

США

В.Б. Сулян. Российская эмиграция в США  июнь 2003 г.

Из статьи В. Яркива  «Это русский Орегон»  октябрь 2006 г.

Из статьи Владимира Черноморского  «Все выше, и выше...»  ноябрь 2006 г.

Из статьи  «Русские в Нью-Мексико»  июль 2007 г.

КАНАДА

Из статьи Алекса Бэттлера и Валентины Бэттлер  «Дети разных народов и русские в Канаде»  1997 г.

ЮЖНАЯ КОРЕЯ

Хусан Таль-Маджиев. Русские Кореи: есть люди, есть проблемы  февраль 2003 г.

Георгий Зотов. Южная Корея: чужая родина февраль 2003 г.

Из статьи Олега Кирьянова  «“Русский Техас”: портрет русского квартала в Пусане»  июнь 2005 г.

ЛАТИНСКАЯ АМЕРИКА

Александр Сизоненко. Наши соотечественники под Южным Крестом.  Латинская Америка – сбывшаяся и несбывшаяся  русская мечта  июнь 1998 г.

Алексей Чичкин, Иван Пригожин. Южноамериканский агропромышленный комплекс  поставили на ноги выходцы из России

Татьяна Нечаева. Адаптация русских эмигрантов в Латинской Америке  январь 2003 г.

АРГЕНТИНА

Наши в Аргентине

Русская эмиграция в Аргентине

Русская иммиграция в Бразилии

БОЛИВИЯ

Владимир Рамирес. Староверы в Боливии  апрель 2004 г.

Русская эмиграция в Коста-Рике

ПАНАМА

Андрей Суворов. Русские в Панаме  август 2006 г.

ЧИЛИ

М.Ю. Брагин. Уголки России на краю земли.  Староверы в Чили  июнь 2004 г.

АРАБСКИЙ ВОСТОК

Сергей Александров. Наши в ОАЭ  июль 2004 г.

Дмитрий Степанов. Наши в Ираке  ноябрь 2002 г.

Из статьи Натальи Мозговой  «Русская Палестина»  июнь 2002 г.

Юлия Шатова. В Дахаб на ПМЖ?

ИЗРАИЛЬ

О проблемах выходцев из Российской империи  в Израиле

ТУРЦИЯ

Андрей Фозикош. Русские в Турции

АФРИКА

ЮАР

Федор Погодин. В Кейптаунском порту

Эвелина Азаева. Русские в ЮАР  декабрь 2006 г.

МАРОККО

Русский Рабат  май 2005 г.

АВСТРАЛИЯ

А.В. Пан. Где жить хорошо? июль 2001 г.

Соотечественники в Австралии

Из статьи Д. Фролова  «Русская Австралия»

3. ОРГАНИЗАЦИИ  СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ

Организации соотечественники  в странах СНГ и Балтии  2003 г.

Ю.Ф. Сидоренко. Деятельность института ИРИК-Франс  август 2002 г.

А.А. Корнилов. Потенциал влияния русского зарубежья  на динамику российско-американских отношений  сентябрь 2002 г.

Из статьи А.В. Андриенко «Камо грядеши, Русские Украины?»

Владимир Иванов. Русский миллион – много или мало?  май 2006 г.

Яков Этингер. Русские евреи в Израиле становятся мощной силой  июнь 2000 г.

Ирина Макридова. Что значит быть «нешведом» в Швеции?

4. ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРЫ,  ОБРАЗОВАНИЯ, ЯЗЫКА  И СМИ

Русский язык в мире

Аргентина

Боливия

Бразилия

Венесуэла

Канада

Колумбия

Коста-Рика

Куба

Мексика

Никарагуа

Панама

Перу

Соединенные Штаты Америки

Уругвай

Чили

Эквадор

Ямайка

Яна Стрельцова. Проблемы русского языка и образования  в российских диаспорах в новом зарубежье

Т. Земская. Язык русского зарубежья  январь 2001 г.

Дискриминация русского населения  в странах бывшего Советского Союза

Культура в центральноазиатских государствах СНГ.  Поиск новых путей идентификации

Михаил Нехорошев. Что ищет он в стране далекой  2000 г.

Наши школы за рубежом

КИРГИЗИЯ

Борис Старцев. Азиатские русские. Центром русской диаспоры  в Киргизии стал славянский университет

К. Коршева. Русский язык в Киргизии: шаг назад

ЛИТВА

Наталья Авина. Язык русской диаспоры в современной Литве март 2005 г.

ЭСТОНИЯ

Елена Еремеева. Русский язык в Прибалтике.  Проблемы образования

Олег Драйберг. «Русские» вопросы к «эстонской» конференции

В Эстонии возрождается интерес  к русской литературе

Денис Сахарных. Русский язык перед Алатырь-камнем?

ЛАТВИЯ

В. Волков. Латвия: смена этнокультурной доминанты  русской молодежи  1998 г.

Валерий Бухвалов. Возродить русскую культуру в Латвии

В. Казачкова. Русский язык как иностранный в Латвии  (о проблемах изучения и распространения)

ЛИТВА

Мария Лазутова. Есть ли будущее у русского языка в Литве?

АРМЕНИЯ

Из статьи И.В. Долженко  «Русские в Армении: история, культура, традиции»

Наталья Ларина. В Армении постепенно начинают забывать  русский язык  май 2001 г.

Елена Алексанян, Рубина Тер-Аракелян.  Русский язык в Армении: взгляд изнутри  август 2001 г.

Тигран Манасян. Русский язык в Армении

КАЗАХСТАН

Николай Кузьмин. Русский язык: не родной, не иностранный  октябрь 2008 г.

Елена Зейферт. Современная русская литература Казахстана

МОЛДАВИЯ

Л.В. Остапенко, И.А. Субботина. Русский язык в современной Молдове.  Социолингвистический анализ.

Юрий Савельев. Образовательная вертикаль.  Ее удалось сохранить в Молдове апрель  2004 г.

Д.М. Николаев, П.А. Донцов. Русская культура в диаспоре.  Взгляд из Молдавии  октябрь 2003 г.

УЗБЕКИСТАН

Из статьи Бахадыра Умарова  «Узбекистан: русские больше не изгои?»

Юрий Подпоренко. Обыватели или демиурги.  Русские в Узбекистане:  вчера, сегодня, завтра

США

Михаил Эпштейн. Амероссия. Двукультурие и свобода  декабрь 2000 г.

Борис Гершунский. Русское телевидение в Америке

Г. Ляровский. Кто в теремке живет?  апрель 2007 г.

ФРАНЦИЯ

Андрей Лебедев. Современная литература русской диаспоры  во Франции?  июнь 2000 г.

Елена Новоселова. Что такое страсбургский пирог?  июнь 2004 г.

ГЕРМАНИЯ

Гасан Гусейнов. Русский в контексте немецкого  март 2005 г.

ЧЕХИЯ

Катерина Прокофьева. Мифы и рифы русскоязычного  образования в Чехии

ШВЕЦИЯ

Русский язык в Швеции

ФИНЛЯНДИЯ

Русским в Финляндии так хорошо,  что они перестают быть русскими

СЕРБИЯ

Русский язык должен звучать в Сербии  март 2003 г.

ИЗРАИЛЬ

Роман Любарский. Русский язык в Израиле.  Исторический, культурологический  и филологический аспекты  2002 г.

Лариса Найдич. Новая алия сохраняет русский  март 2005 г.

Русская студенческая  жизнь в Израиле

5. РОЛЬ РУССКОЙ  ПРАВОСЛАВНОЙ  ЦЕРКВИ

Из статьи Марины Ледковской  «Пение на небесах...»  2004 г.

Из интервью ведущего  православных передач «Голоса Америки»  священника Виктора Потапова  «Слишком долгим был плен»

Из интервью с настоятелем  Свято-Троицкая Русская Православная  Церковь Заграницей в Торонто  Владимиром Мальченко.  октябрь 2006 г.

Из беседы Игнатия Шестакова  «Русские в Германии с протоиреем  Николаем Артемовым  30 июня 2006 г.

Из статьи священника Дионисия Поздняева  «Православие в западном Китае»  февраль 1997 г.

Из статьи Александра Гаврилина  «Православная Церковь в Литве, Латвии и Эстонии:  современное положение»  20 февраля 2008 г.

Из статьи А. Кареля «Австралиада»  октябрь 2000 г.

Из статьи политолога Виктора Жосу  «Позиции Русской православной церкви в Молдавии:  момент истины»

Из интервью Лидии Кондрашевой-Суньига  «Коста-Рика: православие есть, храма нет» –  журналу «Нескучный сад»  октябрь 2009 г.

Из статьи А.В. Фомичева  «Русская церковь в Перу»  август 2003 г.

Из интервью Анны Лисичкиной  с игуменом Александром (Заркешевым)  «Многие только здесь, за границей, осознали,  что они православные христиане...»  3 марта 2008 г.

Из статьи Наталья Якушевой  «Путь к храму – путь к духовному единению»  31 мая 2004 г.

Из беседы с о. Павлом  «О Русском Православии в Бельгии»  март 2007 г.

Из статьи Прот. Л. Лебедева  «Диалог РПЦЗ с МП: для чего и как?»  1998 г.

Из статьи священника Максима Обухова  «Русская Православная Церковь в России  и Русская Православная Церковь за рубежом:  перспективы взаимоотношений»  июнь 2001 г.

Из статьи В.С. Русака  «Русская Православная Церковь за границей  и Катакомбная церковь»  ноябрь 2006 г.

Из письма Петра Перекрестова  «Что разделяет Русскую Православную Церковь  заграницей и Московскую Патриархию?»  1998 г.

Из беседы Валерия Коновалова  с митрополитом Смоленским и Калининградским  Кириллом «Остаться русским»  ноябрь 2006 г.

Из сочинения Д.В. Корзуна  «Взаимоотношения РПЦЗ и РПЦ  в период с 1988 по 2003 гг.»  2004 г.

«Россия – моя историческая родина»:  эссе детей-эмигрантов  2005 г.

6. РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ  И РУССКИЙ МИР

Федеральный закон № 114-ФЗ  «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда  в Российскую Федерацию»  15 августа 1996 г.

Федеральный закон Российской Федерации № 99-ФЗ  «О государственной политике Российской Федерации  в отношении соотечественников за рубежом»  (в ред. Федеральных законов от 31.05.2002 N 62-ФЗ,  от 22.08.2004 N 122-ФЗ (ред. 29.12.2004),  от 31.12.2005 N 199-ФЗ, от 18.07.2006 N 121-ФЗ)  24 мая 1999 г.

Соотечественники в российской политике  на постсоветском пространстве

Юрий Громыко. Собирание Русского Мира, или  На задворках СНГ-дипломатии?..  август 1998 г.

Сергей Градировский. Россия и постсоветские государства:  искушение диаспоральной политикой  февраль 1999 г.

Сергей Градировский. Без карт, без компаса, без поставленных задач, или  На что обречена российская диаспоральная политика  в ближнем зарубежье  июль 2000 г.

Наталья Айрапетова. Соседи на коммунальной кухне.  Как живется русским в странах СНГ  сентябрь 2000 г.

Дионис Каптарь. Русских в Балтии поддержали рублем

Нонна Чернякова, Расселл Уоркинг. Русские в Казахстане: чужие среди чужих?  октябрь 2001 г.

Николай Беляков. Власть и соотечественники  август 2001 г.

Анализ перспектив участия соотечественников  в программе по переселению

Олег Попов. Почему российские правозащитники  не защищают права русских  в странах ближнего зарубежья  ноябрь 2002 г.

Армен Ханбабян. Диаспора как инструмент сотрудничества

Наталья Айрапетова. Путин и российские соотечественники  июнь 2001 г.

Анатолий Егоров. Российские соотечественники –  новая форма консолидации  или очередная иллюзия?

Татьяна Быстрова. А я в Россию, домой хочу...  июль 2001 г.

Константин Дмитриев. Миграции, новые диаспоры  и российская политика  сентябрь 2002 г.

Андрей Смирнов. Российские дипломаты в Ирландии  не замечают своих соотечествеников?  декабрь 2002 г.

А. Токарев. Россияне за границей:  бедные родственники или  дорогие соотечественники  март 2004 г.

1. Общая характеристика

В последнее пятнадцатилетие ХХ века завершилось формирование «Русского мира». Решающим фактором этого процесса стал распад СССР. Его население к 1991 г. составляло 293 млн. человек, из них в Российской Федерации проживало 147 млн., в республиках Прибалтики – 9 млн., в остальных союзных республиках 137 миллионов. Около 50 миллионов советских людей в результате упразднения Советского Союза оказались за пределами своих «этнических родин». Около 30 млн. в русских проживали в то время вне РСФСР, что составляло четвертую часть от 120 миллионов русских россиян. Мощные миграционные потоки охватили все постсоветское пространство.

Существование огромной диаспоры не является аномалией в мире, где государственные границы и условия жизни подвержены постоянному изменению. В глобализирующемся человеческом сообществе, по мнению некоторых исследователей, жизнь человека в диаспоре становится правилом, а в «своем» национальном государстве – скорее исключением. Мир теперь – в первую очередь совокупность диаспор, а не национальных государств.

Русский мир, как и сама Россия, находится в процессе самоопределения. Об этом свидетельствует тот факт, что в официальном обиходе понятие «русская», или «российская» диаспора принято заменять словосочетанием «соотечественники за рубежом». Это понятие остается достаточно неконкретным для закрепления его в правовом поле, хотя такие попытки и делаются (см. закон «О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом»). В Государственной Думе РФ первого созыва в 1994 г. был создан Комитет по делам СНГ и связям с соотечественниками. В том же году указом Президента была утверждена Концепция государственной политики в отношении соотечественников за рубежом и создана Правительственная комиссия по делам соотечественников. В утвержденном Федеральным Собранием бюджете на 1995 год впервые появилась строка о выделении средств «на поддержку соотечественников за рубежом». Потерпев неудачу в голосовании за создание отдельного зарубежного округа по выборам в Государственную Думу России, думский Комитет по делам СНГ и связям с соотечественниками собрал в июле 1995 г. 500 делегатов на первый Съезд представителей русских общин, центров и организаций, возникших после распада Советского Союза в новом (ближнем) зарубежье. Избранный на съезде консультативный Совет соотечественников при Государственной Думе, со всеми изменениями своего состава и регламента остается до сих пор наиболее авторитетным представительным органом новой русскоязычной диаспоры.

В развитии русской диаспоры за рубежом стали видеть фактор влияния. К тому же, даже поверхностное изучение опыта образцовых демократических государств Запада, позволяет судить о чрезвычайной успешности лоббистской деятельности наиболее продвинутых диаспор – например, еврейской, армянской, – в условиях демократии и гражданского общества. На какой-то период защищать соотечественников стало политически модным делом. Однако к концу ХХ века высокие слова о «помощи соотечественникам» в действительности привели к ослаблению этой темы в государстве и обществе. Принятый в 1999 г. Федеральный закон «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом» не был подкреплен конкретными действиями. Упраздняется единственный орган правительства, отвечающий исключительно за эту работу – Правительственная комиссия по делам соотечественников за рубежом. Более чем скромные суммы, выделяемые в законе о бюджете на помощь диаспоре, перестают расходоваться вообще, становясь постоянным резервом для показной экономии.

Уход Бориса Ельцина и первые шаги Владимира Путина на посту Президента РФ породили в среде соотечественников и сочувствующих им большие надежды. Новый Президент в своем выступлении на коллегии МИД дал жесткую оценку посольствам России, добившимся чересчур скромных результатов в деле защиты российских граждан и соотечественников за рубежом. Накануне его демонстративной, вопреки противодействию казахских властей, встречи с активистами русского движения в Астане – первой за десять лет встречи главы российского государства с представителями диаспоры – Правительство реанимировало свою комиссию по делам соотечественников. Вновь началась работа по подготовке большого собрания – Съезда или Конгресса соотечественников в Москве, сорванная в 1999 г. Россия, как государство, видит свою задачу в том, чтобы протянуть диаспоре в ближнем зарубежье руку помощи – с тем, чтобы диаспора заняла достойное место в жизни соседних государств. И имела, в частности, возможность влиять в позитивном для России направлении на их политику.

В то же время последнее десятилетие прошлого века подтвердило основную слабость положения русских за рубежами России – без государства русские люди не организуются. Они и прежде, еще до советских времен, чрезмерно привыкли полагаться на решения «сверху», на централизованное начало. Кроме государства, языка и культуры у русского человека в истории никаких безусловных поводов к гордости не было. Именно причастность к большому государству, большим свершениям была важным ресурсом, опорой русского народа. Наши соотечественники еще не усвоили новые правила политики, не овладели ее инструментарием, не выработали механизмов самозащиты. Не стали еще полнокровной диаспорой, по образцу существующих в мире. Между тем, рубеж веков и тысячелетий потребовал культурного и духовного объединения двух разорванных историей частей пространства по имени Россия, объединения русской эмиграции ХХ века, ставшей значительным явлением в истории европейской и мировой культуры и науки, и «новых эмигрантов», очутившихся в одночасье на чужой территории других стран после развала СССР. Есть масса свидетельств тому, что русские люди в разных точках планеты почувствовали интерес друг к другу, желание помочь, употребить свои усилия для осуществления социальных программ, бизнес-проектов, благотворительных акций и меценатства. Русская эмиграция и русское зарубежье в целом сохранили при интеграции в страны того или иного континента свою «русскость» – в культуре и вере, образовании и истории, в чувстве собственного достоинства.

 

2. Положение, статус эмигрантов
из СССР/РФ и их диаспор в мире

Из статьи
В.А. Колосова, Т.А. Галкиной, М.В. Куйбышева
«География диаспор на территории бывшего СССР»
1996 г.

Распад Советского Союза нарушил сложившуюся в течение 70 лет национально-территориальную систему расселения и положение отдельных национальностей в этой системе, превратив в национальные меньшинства крупные группы населения, прежде всего русскоязычного. Другие группы оказались отрезанными от своих титульных национально-государственных единиц, например армяне.

Гражданские войны, внутриполитическая нестабильность и экономический кризис вызвали усиленный отток в «дальнее зарубежье» тех национальностей, историческая родина которых находится за пределами бывшего СССР (евреи, греки). Всплеск национализма в разных его проявлениях практически во всех бывших союзных и автономных республиках остро поставил вопрос об уважении прав человека и часто игнорируемых интересов этнических меньшинств, о спонтайных, естественных процессах их самоорганизации, разумной политике государства по отношению к этнокультурным общинам.

В этой связи для России и для других государств, возникших на месте СССР, был бы полезен как позитивный, так и негативный опыт западных государств, крупные города и многие районы которых давно уже стали многонациональными, дав приют многочисленным иммигрантам.

Настоящая работа представляет собой первый результат изучения диаспор, начатого в Центре европейских геополитических исследований Института географии РАН. Цель исследования – прежде всего развитие теории диаспор. Мы рассматриваем несколько ключевых понятий, касающихся формирования многонациональных государств и обществ в результате международных миграций, геополитических сдвигов и перераспределения значительных частей этнических групп. Мы также предлагаем критерии для определения термина «диаспора» и программу географических исследований этого явления. Кроме того, в качестве первого шага реализации этой программы мы анализируем изменения в размерах и территориальном распределении армянской, еврейской и греческой общин на территории бывшего Советского Союза.

Диаспоры представляют собой особую группу национальных меньшинств. Обычно этот термин относится к значительной части народа (этнической общности), живущей вне страны его происхождения и образующей давно сложившиеся, высокоорганизованные, сплоченные, устойчивые, хорошо укоренившиеся и ставшие необходимыми для принимающих стран этнические группы. Они чаще всего успешно взаимодействуют с властями и могут служить примером благополучного сосуществования гетерогенных категорий населения.

…В последние годы термин «диаспора» стал употребляться значительно шире, чем прежде, не только в средствах массовой информации, но и в научных публикациях, где его неоправданно распространяют почти на любые группы инонационального населения. По всей видимости, при нынешнем уровне представлений о феномене диаспоризации невозможно предложить удовлетворительные, исчерпывающие и не исключающие друг друга количественные и даже качественные критерии того, какие национальные меньшинства можно считать частью диаспор. Необходимо различать следующие понятия: 1) диаспора; 2) эмиграция; 3) колонизация; 4) народ, разделенный государственными границами (например азербайджанцы); 5) народ, не имеющий государственности (различаются два типа: живущие на своей исторической родине – курды и вне ее – немцы Казахстана); 6) народ, живущий в рассеянии и не ставящий перед собой задачу создать свою государственность (цыгане); 7) народ или этническая группа, окончательно потерявшие связь со своей исторической родиной (темнокожее население Америки).

Нередко эти термины употребляются неоднозначно, тем более, что границы между перечисленными категориями бывают размыты. Нет сомнения, что к числу диаспор принадлежат еврейские, армянские, ирландские общины в разных странах мира. Эмиграция по многим признакам сходна с диаспорой, однако она менее масштабна по абсолютным показателям и особенно по доле от общего количества людей данной национальности. В ходе истории в результате повторных «выбросов» эмиграция может трансформироваться в диаспору. На терминологии сказываются также различия в традициях и изменчивость политических ситуаций, поскольку оба термина политически не являются нейтральными. Так, в последние годы русскую эмиграцию стали все чаще именовать диаспорой.

1. Расселение преобладающей части этнической группы в значительном числе стран за пределами титульной политико-административной единицы или своей исторической родины при условии, что ни в одной стране эта группа не имеет органической национально-государственной единицы (случаи вроде Еврейской автономной области, конечно, не в счет) и что везде она является национальным меньшинством.

2. Главнейший признак диаспоры – самоидентификация с ней ее членов отнесение себя к данному этносу даже в случае утраты своего языка и религии и т. п.

3. Наличие у диаспоры национальной идеи, служащей стержнем ее деятельности и обычно связанной с исторической родиной или с желанием воссоздать её.

4. В каждой стране общины, принадлежащие к диаспоре, обычно сосредоточены в определенных районах, имеющих специфический культурный имидж, и активно участвуют в создании и поддержании этого имиджа.

5. Диаспоры, как правило, возникли в результате критических или даже катастрофических событий на их исторической родине – войн, этнических конфликтов, революций, голода, распада многонациональных государств исключительно неблагоприятной экономической ситуации, других экстремальных событий, создавших угрозу жизни, коллективным и индивидуальным правам и свободам членов соответствующей национальной группы.

6. В отличие от некоторых других эмигрантских и им подобных общин, общины диаспоры достаточно стабильны и существуют на протяжении жизни нескольких поколений.

7. Как правило, одна из главных социальных функций диаспоры – поддержание разговорного и/или письменного языка или диалекта как важнейшего механизма первичной социализации, воспроизводящей общину. Иногда при очень длительном существовании диаспоры таким механизмом социального воспроизводства общины служит уже не исконный первоначальный язык, а вторичный (например идиш в еврейской диаспоре).

8. Поддержание и воспроизводство диаспоры достигаются сложным взаимодействием социальных институтов и явлений; чаще всего основным их элементом служат религиозные общины, стимулирующие деятельность разнообразных культурных организаций, средств массовой информации, существование национальной литературы и др. В то же время важно воспроизводство стабильной социально-профессиональной структуры общины: ее жизнь в иноплеменном окружении требует высокой квалификации и/или наличия собственной профессиональной «ниши» и социальной значимости ее членов. Представители диаспор часто занимают сильные или даже монопольные позиции в специфических и сложных сферах деятельности. Престижные и доходные профессии наследуются новыми поколениями, что, в свою очередь, способствует процессам социализации и самоидентификации членов этнической группы с диаспорой. Наконец, очень устойчивы национальные традиции, например в области питания. Они часто служат основой профессиональной деятельности (рестораны и т. д.), существенно обогащают и разнообразят жизнь страны, принявшей диаспору.

9. Каждая диаспора и каждая ее община в данной стране и в данной местности имеют свое специфическое время, свой возраст и проходят через разные стадии развития; наличие общин диаспоры привлекает новых мигрантов, что нередко означает создание «вторичной» или «третичной» диаспоры, их «омоложение» (например диаспора евреев Германии и Центральной Европы – «вторичная» – из средневековой Испании; диаспора евреев Украины – «третичная» – из Германии и других европейских стран; диаспора евреев Северной Америки соединяет в себе несколько волн миграции, начиная со времен Христофора Колумба и кончая притоком бывших советских евреев, создающих там уже «четвертичную» диаспору). Новые волны эмиграции ведут к «омоложению» общин и к значительному продлению их существования.

10. Пространственная концентрация общин диаспоры может быть оценена на разных территориальных уровнях. Основная часть общин – сугубо городские: города всегда более космополитичны и терпимы, чем сельская местность, иммигранты чувствуют там себя в большей безопасности. К тому же важным фактором, препятствующим расселению иммигрантов в деревне, является их конкуренция с коренным населением за землю и другие ресурсы. Препятствовать этому может и местное законодательство.

 

Понятие диаспоры – иерархическое и имеет различные пространственные масштабы: большинство общин обычно поддерживают контакты со своей исторической родиной в целом и в то же время со своим регионом («микро-родиной»). Так, во французской газете «Монд» сообщалось о деревне в Мали, которая в условиях засухи выжила только благодаря помощи своих соотечественников, работающих в Париже. Со временем контакты на высших иерархических уровнях начинают преобладать.

 

Крупные политические изменения, такие как распад Советского Союза, нередко порождают новые диаспоры и оказывают влияние на существующие. Пока еще трудно сказать, образуют ли в будущем русские и другие народы бывшего Советского Союза настоящие диаспоры. Это будет зависеть от политического развития суверенных государств, которые объективно заинтересованы в интеграции национальных меньшинств и в поддержании их уровня жизни. История крупнейших мировых диаспор очень поучительна. Для России их опыт полезен с точки зрения защиты прав русского национального меньшинства в новых государствах – бывших республиках СССР – и возможности избежать большого наплыва русских репатриантов оттуда в Россию, поскольку в современных условиях их абсорбция в России затруднительна. Не менее важно сохранить язык и культуру русского национального меньшинства за рубежами России, создать и поддерживать единую систему научной информации и культурных контактов.

http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2004/06/07/0000160842/ons5–96_-_0034–46.pdf

УКРАИНА

Из статьи Кирилла Фролова
«Русский вопрос на Украине»

В государстве Украина проживает 11,6 млн. русских, что составляет 22% населения республики. В ряде регионов русские составляют более 50% населения. Так, в Крыму 67% населения – русские, в Донецкой обл. – более 55%, в Луганской – более 55%. В Харьковской – более 45%, в Днепропетровской – более 45%; в г. Киеве проживает 600.000 русских.

Однако, это заниженные данные. Дело в том, что при проведении коммунистической властью массовых кампаний по украинизации в 20‑е годы и при «паспортизации» население целых городов и сел поголовно записывалось как «украинцы». Эти кампании имели очень жесткий характер, «реакционный русский шовинизм» подавлялся беспощадно; так, например, в 20‑е только за непосещение обязательных «курсов украинизации» выгоняли с работы, тотальному геноциду подверглись Русская Православная Церковь и русская интеллигенция, поэтому о точном количестве «украинизированных» можно только догадываться. Представляется, что настало время признать насильственную кампанию «украинизации» 20‑х годов частью геноцида русского народа.

Итак, русские на Украине, безусловно, являются автохтонным и государствообразующим народом.

… Говоря о русском вопросе на Украине, следует рассматривать его в нескольких аспектах. В первую очередь – в правовом и духовно-культурном.

Юридический аспект заключается в массовых нарушениях прав 11,6 млн. русских, проживающих на Украине, в области языка, права на получение образования на родном языке, политических прав.

Не менее важной является и гуманитарная проблематика. Речь идет о насильственной украинизации, тотальном вытеснении русского языка из всех сфер общественной жизни Украины, особенно из образования. А ведь Украина – русскоязычная страна. Помимо 11,6 млн. русских, своим родным языком русский считают 39% украинцев.

Идеологи насильственной украинизации оправдывают эту политику как «естественную реакцию на многовековую русификацию Украины». Однако это – ложь. Отстаивая право русского языка на Украине и добиваясь главной цели в этом направлении – признания русского языка вторым государственным, необходимо помнить важнейший момент – русский язык является на Украине коренным. Роль Киева и Львова в его становлении, развитии и кодификации не менее значима, чем роль Москвы или Петербурга.

… Одной из важнейших задач является защита позиций русского языка на Украине; необходимо добиться признания его вторым государственным. Не последним аргументом здесь является автохтонность русского языка на Южной Руси – Украине.

Международный опыт гармоничной языковой политики также должен быть востребован – так, в Финляндии количество шведов в процентном соотношении значительно меньше, чем великороссов на Украине, однако шведский язык признан в этой стране вторым государственным. В моноэтническом и националистическом Израиле – два государственных языка – иврит и арабский. Так что в сравнении с мировой практикой языковая и национальная политика Украины является беспрецедентной.

...Совсем иначе обстоит дело с русской культурой на Украине. В этом государстве нет ни русского университета, ни хотя бы одной русской национально-культурной автономии.

В Киеве выделено место под строительство русского центра на улице Гончара площадью 700 кв. метров. Однако, этот район Киева совершенно неравнозначен московскому Арбату (адекватными ему являются Крещатик, Красноармейская улица; как минимум – Андреевский спуск). Землеотвод явно уступает по площади Украинскому культурному центру на Арбате. Несмотря на имеющийся землеотвод, до сих пор не создана дирекция Центра, не начато даже проектирование.

Русские, составляющие 22% населения (11,6 млн. человек), всегда были и остаются крупнейшим народом на территории Украины, фактически, они, наряду с украинцами – государствообразующая нация. Наибольшее количество русских проживает в Крыму (67% населения), в Донецкой и Луганской областях (более 55% в каждой соответственно), в Харьковской и Днепропетровской (более 55% в каждой соответственно), в Новороссии. Благодаря высокой урбанизированности русские составляют большинство в крупнейших промышленных центрах Украины и значительные общины во всех крупных городах. Около 30% всех жителей городов Украины – русские.

О степени воздействия русского языка на городскую культуру страны говорят такие цифры: свыше 54% украинцев считают себя русскоязычными, а 72% полагают, что им необходимо знание русского языка, газеты на русском языке читают 83% русских и 71% украинцев (т. е. практически все горожане и часть сельских жителей), в то время как украиноязычную прессу читает лишь 35% украинцев и 7% русских.

Русский язык во всех законодательных актах Украины, начиная с Конституции, демонстративно игнорируются. Попытки придать ему статус второго государственного языка неизменно блокируются, хотя, по опросам населения, 40% считают такой статус необходимым (против этого – только 18%). Правительством Украины передан 01.07.97 г. в Верховную Раду официально разработанный Госкомнацмиграции очень жесткий законопроект «О развитии и использовании языков на Украине», согласно которому сфера действия русского языка ограничивается максимально. В частности, СМИ, вещающие не на государственном языке, могут быть оштрафованы «за неиспользование государственного языка в случаях, когда его использование предусмотрено законодательством Украины о языках как обязательное» (ст. 30) и лишены лицензий. Планируется также введение штрафов за неиспользование государственного языка: для рядовых граждан – 50 гривен, а для руководителей – 120. В законопроекте, среди прочего, говорится: «Государственным языком на Украине является украинский язык... Государственный язык является обязательным для использования в деятельности государственной власти и органов местного самоуправления, объединений граждан, партий, организаций, а также предприятий независимо от форм собственности...» (ст. 1); «Передачи государственного телевидения, радио, а также издание средств массовой информации органов государственной власти и местного самоуправления осуществляются на украинском языке.... Объем украиноязычной информации на негосударственных теле– и радиоканалах должен составлять не менее 70 процентов от общего объема эфирного времени, оговоренного при выдаче лицензии» (ст. 21); «Государство обеспечивает право граждан Украины на получение образования на украинском языке. Языком обучения и воспитания в дошкольных, средних, профессионально-технических и высших государственных и общественных учреждениях является украинский язык» – при этом право получения полноценного образования на родном языке для нацменьшинств не только не гарантируется, но забота об этом перекладывается на «национальные культурные товарищества» (ст. 17). И т.д.. Фактически, в случае принятия данного закона, система образования на русском языке будет на Украине уничтожена полностью, а сфера обращения русского языка – предельно сужена.

Законопроект основан на разработках ультра-националистической «руховской» организации – Всеукраинского общества «Просвiта», проведшего 22.11.96 г. по инициативе президента Кучмы круглый стол с характерным названием «Государственный язык – информационное пространство Украины». В «Рекомендациях» круглого стола указано на необходимость «утверждения полноценного функционирования государственного языка и целенаправленного уничтожения негосударственного». Под последним понимается русский язык, использование которого в СМИ «своими негативными последствиями представляет не меньшую угрозу национальной безопасности Украины, чем пропаганда насилия, проституции, а также различные формы антиукраинской пропаганды». Вскоре – 05.12.96 г. – президент Кучма издал поручение различным государственным инстанциям о финансовом и административном обеспечении «Просвiты», ее программ, рекомендаций и инициатив, в том числе языковых. Сегодня «Просвiта» – монополист в издании учебников. А кабинет министров издал постановление № 998 от 08.09.97 г. «Об утверждении комплекса мероприятий по всеобъемлющему функционированию и развитию украинского языка», где четко сказано: «Осуществить серию мероприятий по пропаганде разъяснению проекта закона о языках» (раздел II).Новым этапом в политике тотальной дерусификации стала деятельность правительства В. Ющенко, все идеологические и гуманитарные посты в котором заняли исключительно последовательный сторонники дерусификации –в первую очередь– вице-премьер по гуманитарным вопросам Николай Жулинский, председатель Госкомитета по делам информационной политики Иван Драч. В течение 1999–2000 г.г. был принят ряд законодательных актов, направленных на полное вытеснение русского языка из всех сфер жизни Украины. Речь идет о постановлении КС Украины от 14 августа 1999.

24 декабря 1999 года произошло весьма важное событие: Верховная Рада ратифицировала Европейскую Хартию региональных языков или языков меньшинств. Знаменательно, что это событие не нашло отражения в украинской прессе, контролируемой в основном властями. А ведь Хартия, принятая в 1992 г., является одним из основополагающих документов Совета Европы! И именно из-за не ратификации этой Хартии у Украины возникали проблемы с Советом Европы. Об этом «свободная украинская» пресса тоже умалчивала, сделав вид, что основной причиной разногласий является не отмененная на Украине смертная казнь. На основании ратификации Европейской Хартии Верховная Рада приняла Закон «О ратификации Европейской Хартии региональных языков или языков меньшинств». Тут, как говорится, в бочке меда появилась ложка дегтя. Совет Европы установил определенные правила для стран, ратифицирующих Хартию, согласно которым в законе о ратификации Хартии, принимаемом парламентом, основные ее статьи остаются, и изменения в них вносить запрещается.

Украинские законодатели, очевидно в угоду национал-радикалам, в течение трех лет ведших яростную борьбу против ратификации Хартии, внесли некоторые изменения именно в те статьи, в которые их вносить запрещается. Это может послужить причиной непринятия Советом Европы такой ратификации. Однако даже в урезанном виде этот Закон делает русский язык практически официальным почти на всей территории Украины. Не вдаваясь во все нюансы Закона, можно отметить, что в п. 5 Закона написано следующее: «При применении положений Хартии не допускается сокращение сети образовательных, культурных и других учреждений, в функционировании которых применяются языки национальных меньшинств».

Этот Закон должен был вступить в силу вначале мая, т. е. через три месяца после ратификации и передачи его в Совет Европы. Но после «парламентской революции» и создания так называемого «парламентского большинства» процесс отправки Закона в Совет Европы затянулся по вине правящего националистического большинства. Она не отправлена по сей день.

Пока окончательное утверждение ратифицированной Хартии остается под вопросом, документ, диаметрально противоположный европейским принципам, принял Конституционный Суд Украины. В Суд обратилась группа депутатов-руховцев с вопросом о невыполнении ст. 10 Конституции Украины и Закона о языках. Конституционный Суд Украины принял в декабре 1999 года печально известное постановление о функционировании украинского языка.

В своем отдельном мнении член Конституционного Суда Украины А.М. Мироненко убедительно доказал, что Конституционный Суд вообще не имел право принимать это дело к рассмотрению, так как депутаты поставили перед судом не юридический, а политический вопрос. Таким образом, Конституционный Суд нарушил п. 6 Конституции Украины. Тем не менее, несмотря на другие, не менее существенные замечания, Суд пошел на поводу у властей и принял явно политическое решение, где статья 10 Конституции Украины, звучащая: «Государство обеспечивает всестороннее развитие и функционирование украинского языка…", трактуется так: «Украинский язык, как государственный, есть обязательным средством общения…". Даже не юрист, очевидно, поймет, что между «обеспечением всестороннего развития и функционирования» и «Обязательным средством общения» огромная пропасть. Более того, можно ли в демократической стране говорить об «обязательных средствах общения»?

Если, при всей абсурдности, решение Конституционного Суда имеет, в известной мере, информационно-рекомендательный характер, то проект постановления правительства Украины «Про дополнительные меры функционирования украинского языка, как государственного», в случае его утверждения в нынешнем виде, практически полностью противоречит всем без исключения статьям Европейской Хартии и грозит поставить большую часть населения Украины, считающую родным языком русский, в дискриминационное положение, не смотря на то, что они являются такими же налогоплательщиками, как и украинцы. Наиболее сурово постановление относится к государственным служащим, которые должны сдать экзамен по украинскому языку, что дает возможность для «тихой» дискриминации по национальному признаку. Более того, им практически запрещено общаться на русском языке на территории их учреждений даже в частных беседах. Постановление предусматривает приведение сети учебных заведений в соответствие с этническим составом населения. Весьма интересный нюанс. Это теперь во Львове вместо 5 русских школ будет, согласно этническому составу населения, 20 русских школ, а в Киеве – не 10, а 60?

Этот документ нарушает главное право человека – право выбора, неотъемлемое право любого демократического общества. Такой принцип решения национального вопроса – грубейшее нарушение всевозможных международных конвенций и деклараций, в том числе и вышеупомянутой Европейской Хартии.

Далее постановление регламентирует режим вещания государственных теле– и радиокомпаний. Если исходить из принципа пропорциональности, который используют авторы постановления в выгодных для них моментах, на государственном телевидении и радио должно от 25% до 50% времени использоваться на вещание на русском языке..

Не совсем понятно, что имеют в виду авторы под «дерусификацией спорта и туризма». 95% спортсменов Украины русскоговорящие.

Авторы постановления хотят ввести регулирование концертной деятельности зарубежных исполнителей и коллективов.

Весьма симптоматично, что текст постановления не был полностью опубликован в прессе. По неофициальным данным, текст постановления значительно жестче, чем те фрагменты, которые появились в СМИ.

Украина рассматривает защиту информационного пространства, трактуемую в духе «Просвiты», как важнейшую задачу безопасности страны, что отражено в принятой в феврале 1997 г. Концепции национальной безопасности. Приняты жесткие законы «Об информации», «О телерадиовещании», «О печатных СМИ», готовятся законопроекты «Об информационной деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления», «О международном информационном обмене», «О поддержке национальных производителей телепрограмм и печатных СМИ», «О спутниковом и кабельном телевидении», а также и другие законы, президентские указы и правительственные инструкции. Все они нацелены против влияния российских СМИ, против русского языка, все они наносят ущерб интересам русскоязычного населения Украины.

Репрессии против российских СМИ носят направленный, плановый характер. В 1992 г. прекращена трансляция «Радио-1». В 1994 г. прекращена трансляция на территории Украины в диапазоне средних волн радиостанции «Маяк». С 1994 г. из зоны уверенного приема на Украине было исключено РТР, с сентября 1995 г. на Львовщине – ОРТ. В октябре 1996 г. было прекращено прямое вещание ОРТ на всей Украине. Все попытки зарегистрировать русскоязычные телекомпании в Крыму или Закарпатье наталкиваются на жесткое сопротивление украинских чиновников-националистов.

Более, чем в три раза сократилось в 1991–1997 гг. количество русскоязычных театров на Украине: с 43 до 13.

По рапортам Минстатистики Украины в 1996/1997 учебном году действовало украинских и русскоязычных учебных заведений соответственно: в Львовской области – 1375 и 5 (а еще недавно было 24); Хмельницкой – 1021 и 0; Тернопольской – 900 и 0; Ровенской – 762 и 0; Волынской – 824 и 1; Ивано-Франковской – 727 и 1, Винницкой – 1032 и 3; Житомирской – 885 и 3; Киевской – 752 и 1; Черкасской – 658 и 1. На Западной Украине такое снижение оправдать нельзя (там живет, свыше 300 тыс. русских), хотя можно объяснить. Но как объяснить положение с традиционно русскоязычными регионами, где происходит такое же катастрофическое сокращение школ с обучением на русском языке? Как объяснить, что в Киеве, где проживает 600 тыс. русских и 90% жителей говорит на русском языке, начиная с 1991 г. количество русскоязычных школ сократилось более чем в 7 раз? (Сейчас там только 11 русскоязычных школ, а было в 1990 г. – 155; с нового 1997 учебного года закрыто 47 русских классов, а после акций протеста русской общины Киева вновь открылось только два из них.

Необходимо остановиться на эпизодах террора, морального и физического, который с попустительства властей осуществляется в отношении русских школ. Так, в 1993 г. во Львове в ночь с 5 на 6 сентября боевики национал-социалистической партии Украины разбили в русских школах окна, испещрив стены антирусскими надписями и листовками. Виновные наказания не понесли. Был избит и вынужден покинуть Ивано-Франковск директор так и не открывшейся русской гимназии. Против руководителя ассоциации «Русская школа» А. Поздняковой было возбуждено уголовное дело, ее незаконно уволили с работы (восстановили по суду). Директор львовской школы № 45 В. Кравченко приобрел учебники и пособия в России, однако таможня, а затем Миннац и Минобразования не пропустили их в страну. Эти эпизоды характерны, но не единичны.

На Украине не осталось ни одного (!) вуза, имеющего официальный статус русскоязычного. Все вступительные экзамены в вузы идут, как правило, на государственном, т. е. украинском языке. Это заставляет родителей отдавать детей в украинские школы, де-факто нарушая их право на образование на родном языке. За государственный счет открываются бесплатные украинские гимназии, лицеи и курсы, облегчающие поступление в вузы. Аналогичные заведения с русским языком преподавания есть, но частные и платные.

Дискриминация детей по языковому признаку коснулась даже самых маленьких. Так, процент детей, имеющих возможность посещать русскоязычные сады, за последние 7 лет сократился с 70% до 1%. Это особенно страшно: малышей лишают национальной идентичности с первых же лет сознательной жизни.

Отметим, что во всех школах и вузах преподавание гуманитарных дисциплин, в первую очередь истории, ведется с отчетливо антироссийских позиций. Так, только Фонд Сороса выпустил более 90 наименований (!) учебников и пособий по истории (подготовленных, в основном, канадской диаспорой), где Россия изображается главным историческим противником Украины.

В течение 1995–96 гг. Государственным комитетом по делам национальностей и миграции разработаны целевые программы «украинизации» Закарпатья, Крыма, Новороссии, г. Киева. В этих программах предлагается целый комплекс мер – поэтапное сокращение преподавания на русском языке, различные санкции за его употребления, финансовое удушение русской культуры, административные репрессии, кадровая политика. (Добавим, что за 1991–1995 гг. в СМИ прошли этнические чистки с целью избавления от русских и русскоязычных журналистов.)

Этнокультурное противостояние, навязанное «галицийским лобби» населению Украины, ярко проявляется в спровоцированных им же гонениях на Украинскую Православную Церковь Московского Патриархата. С помощью боевиков УНА-УНСО у УПЦ МП аннексировано около 400 храмов, Кафедральный Владимирский собор в Киеве, резиденция митрополита, реквизированы банковские счета (в основном в Галиции, Волынской и Киевской областях) и т. д.. В 1997 г. Киевский горсовет передал своим постановлением часть Киево-Печерской лавры Киевскому Патриархату, отобрав ее у УПЦ МП. В настоящее время на Украине насчитывается еще около 300 «горячих точек» – храмов, намеченных националистами к незаконной экспроприации.

Следует напомнить, что этнокультурное противостояние порой приобретает военный характер: так, 24.10.95 г. во Львове был обстрелян и подожжен русский культурный центр. Виновных «не нашли». Следующая попытка имела место 4 октября 1998 г.2000 год стал временем новой атаки на русское присутствие в Галиции. Поводом для новой антирусской кампании послужила смерть львовского украиноязычного поп-певца Игоря Билозира в мае 2000 г., наступившая вследствие пьяной драки, начавшейся из-за В ответ прошла серия антирусских манифестаций, сопровождавшихся беспорядками в городе. В результате Львовский и Дрогобычский горсоветы п риняли дискриминационные постановления, запрещающие радиотрансляцию на русском языке и использование русского языка в магазинах и предприятиях питания. Безусловно, что данные акции проходили при молчаливом одобрении украинских властей, а конкретно-все тех же Жулинского, Драча, спикера ВР Ивана Плюща, премьера Ющенко. Важной причиной для эскалации антирусской кампании стали успехи русского бизнеса в Галиции, когда коммерческая ассоциация «Славяне», возгл. председателем Русского Движения Украины А.Г. Свистуновым, стала играть весьма заметную роль в регионе. Раздражение вызвало и создание Межнационального форума Украины, в котором именно вокруг русских объединяются основные нацменьшинства Украины и ее западного региона– более 700 тыс. закарпатских рсинов, ок.200 тыс.венгров, ок.100 тыс. буковинских румын. Их консолидация вокруг русского движения способна достаточно серьезно повлиять на расклад сил.

Участники круглого стола в Харькове в январе 1997 г. с полным правом охарактеризовали ситуацию, сложившуюся на Украине вокруг русского языка, русской культуры и образования как «культурно-языковую войну против большей части собственного народа», осуществляемую с сознательным попранием собственной Конституции, неисполнением собственных законов и игнорированием международных обязательств Украины». С тех пор изменения были лишь в сторону ухудшения.

Особо следует остановиться на культурно-языковом насилии, творимом украинскими властями в наиболее плотно населенном русскими людьми регионе: в Крыму. Русский язык считают родным 82,6% крымчан, а свободно владеют им 97%. Украинские СМИ уверяют, что большинство русских крымчан – мигранты, но это – ложь: в действительности русские составляют 78,7% от родившихся в Крыму жителей. Украину же считают своей родиной только 11% крымчан. В силу сказанного культурно-языковая дискриминация русских и русскоязычных людей в Крыму носит особенно вопиющий характер.

В последние годы количество часов, отведенных в школах Крыма на изучение русского языка и литературы, уменьшилось на 35%. Русская литература включена в общую программу заодно и наравне с западноевропейской, американской, восточной и африканской литературами. В выпускном, 11 классе соотношение времени на изучение русской и украинской филологии равно 1:3. Русскоязычные школы в Крыму еще есть, но назвать их русскими нельзя: русская история в них не преподается, а украинская преподается с антирусских и антироссийских позиций. 27 августа 1997 г. Совет министров Крыма принял постановление «О программе развития сети общеобразовательных учреждений, классов с украинским, крымско-татарским языками обучения, школ и классов с двумя языками обучения»; но русскоязычные школы там даже не упоминаются.

15 декабря 1997 г. зам. министра культуры Украины В.И. Рожок выслал в соответствующие крымские инстанции представление, в котором, ссылаясь на поручение Кабинета министров Украины от 27.11.97 г. потребовал предоставить график перевода всех высших учебных заведений Крыма на украинский язык преподавания. Наряду с резким сокращением русских историко-филологических программ идет и соответствующее сокращение штатов: педагоги вузов, в том числе имеющие ученые звания и степени, вынуждены покидать стены учебных заведений, а порой и вообще Республику Крым. На филологическом факультете Симферопольского университета из 25 сокращенных ставок 23 приходится на отделение «Русский язык и литература».

Киев, опираясь на свои креатуры в административном слое, ведет настоящее наступление на русский язык и культуру в Крыму. Так, 20.08.97 г. начальник Главного управления юстиции Министерства юстиции Украины в Крыму Е. Скисов издал предписание (№ 1230/0112) всем нотариальным конторам в срок до 01.10.97 г. перевести все делопроизводство и оформление нотариальных документов на украинский язык. Вслед за тем, 15.10.97 г. Верховный Совет Крыма сделал попытку отстоять право крымчан говорить и писать на родном языке: принял постановление (№ 1337–1) «О функционировании русского языка на территории Автономной Республики Крым». Согласно этому документу официальным языком и языком делопроизводства на территории полуострова следует считать русский язык, а язык обучения должен определяться с учетом права граждан на свободный выбор.

Однако прокурор Крыма В. Шуба, вслед за сердитым окриком президента Кучмы из Киева, заявил (представление № 7–399 от 27.10.97 г.), что упомянутое постановление ВС Крыма не соответствует Конституции и законам Украины, и указал, что языком работы, делопроизводства и документации, а также взаимоотношений различных органов, предприятий, учреждений и организаций повсеместно на Украине является украинский язык, а ВС Крыма не вправе определять ни язык делопроизводства, ни язык обучения на вверенной ему территории. (Аналогичное постановление законодательного собрания русскоязычного Харькова также блокировано прокуратурой.).

Антирусская кампания в Крыму, проявляющаяся в области образования и культуры, имеет характер не временной, а постоянной, централизованно спланированной акции. Она инспирируется высшей властью Украины, как законодательной, так и исполнительной. Понимая, что среди русских людей в Крыму она не много найдет верных исполнителей своей политики, центральная власть ищет опору либо в своих ставленниках (преимущественно украинцах), либо в представителях нацменьшинств. В частности, 31.07.96 г. Кабмин Украины направил правительству Крыма письмо 14056/2 «О мерах, направленных на идеологическое обеспечение статуса Крыма как составной части Украины». План мероприятий в русле этой директивы был разработан под руководством вице-премьера АРК, татарина И. Умерова. Все его многочисленные остроумные предложения направлены на форсированную украинизацию крымского культурного пространства и на развитие культур малых народов и национальных меньшинств; единственный народ, который, в соответствии с этим планом, не вправе рассчитывать на какую-либо поддержку своей национальной культуры – это, разумеется, русские.

Сразу после подписания Российско-украинского договора в мае 1997 г. Киев предпринял ряд усилий по борьбе с русским языком и культурой, в том числе в Крыму. В Севастополе и Симферополе за счет квартирного фонда этих городов предусматривается (и уже идет) размещение значительного количества идеологических работников из западных областей для «укрепления» средств массовой информации в Крыму. В уже упоминавшемся постановлении Кабмина от 08.09.1997 г. имеется пункт: «Утвердить план мероприятий в области активизации и расширения сферы деятельности украинского национально-культурного центра в Севастополе».

Следует обратить внимание на широко используемый украинской стороной аргумент об «огромном количестве издаваемых на русском языке газет и журналов». Дело в том, что содержание большинства из них направлено на создание из России «образа врага». Такой идеологии придерживаются крупнейшие «русскоязычные издания» – «Сегодня», «Факты», «Зеркало недели» и др.. В то же время русские и пророссийские силы, в том числе УПЦ Московского Патриархата – крупнейшая конфессия Украины, насчитывающая 30 млн. приверженцев, практически лишены выхода на телевидение и радиовещание. По экономическим причинам приостановлен выпуск и без того немногочисленных русских газет – «Российская община Севастополя», «Братья славяне» – в Северодонецке, «Совесть» – во Львове.

… Несмотря на широковещательные заявления официальной украинской пропаганды о снижении значимости русского фактора на Украине, это не соответствует действительности. О потенциале русского движения свидетельствует ряд мероприятий, предпринятых русскими организациями в 1999 г. В какой-то степени, этот год можно считать этапным в процессе консолидации русских.

Во-первых, это создание в мае 1999 г. Союза русских Тавриды, позволившее говорить о консолидации трех крупнейших русских структур Крыма – Русской Общины Крыма (В. Терехов), Русского Национального съезда (С. Шувайников) и партии «Союз» (В. Клычников).

Во-вторых, это проведение съезда Славянской партии в г. Донецке, состоявшегося 15 мая с.г.. Влияние Славянской партии наиболее весомо в русскоязычных Донецкой, Луганской, Николаевской областях и в Крыму.

В-третьих, состоявшийся 22–23 мая 1999 г. I съезд русских Украины, который избрал Русский совет Украины. Преждевременно говорить о Русском совете Украины как об органе, представляющем все русские организации. Фактически он представляет объединение двух структур – Конфедерации русских организаций Западной Украины (президент – А.Г. Свистунов) и всеукраинского общества русской культуры «Русь» (председатель – В.И. Ермолова). В целом, проведение съезда стало важным качественным шагом вперед в консолидации русских организаций. И, что самое главное, съезд потребовал равноправия для русского языка. После съезда произошло некоторое размежевание структуры, возглавляемой В. Ермоловой, – Русского Совета Украины – и А. Свистунова, который в итоге создал и возглавил Русское Движение Украины (РДУ), которое видит именно как политическую, а не культурологическую организацию. В 1999–2000 годах отделения РДУ, работающие на профессиональной основе, (финансирование осуществляется через ассоциацию «Славяне»), были созданы во всех регионах Украины.

Далее следует отметить развитие Русской общины Украины (председатель К.В. Шуров) – организации, наиболее влиятельной в Киеве; в нее также вошел Конгресс Русских Общин Западной Украины; и деятельность партии «Союз» (В. Клычников, Г. Рычагов), опорными пунктами которой являются Крым, Харьков и Киев.

И, наконец, нужно учесть силу Украинской Православной Церкви Московского Патриархата. Она является крупнейшей (более 8000 общин) конфессией Украины, членами которой являются более 30 млн. человек. Паству УПЦ МП представляют как русские, так и пророссийски настроенные русскоязычные украинцы. По сути, УПЦ МП является единственной серьезной оппозицией антироссийскому, антирусскому курсу т. к. многочисленные русские общины и организации пока назвать влиятельной на Украине силой нельзя. Первым серьезным вызовом УПЦ Московского Патриархата стало заявление Собора епископата, духовенства и мирян Украины от 22 декабря 1998 г., в котором единогласно заявлено о недопустимости отделения от Русской Православной Церкви, и содержится беспрецедентно резкое по отношению к украинскому государству утверждение, что «...на Украине ведется борьба с самой православной верой. Государственная власть Украины считает борьбу с УПЦ Московского Патриархата приоритетной задачей.Новым сигналом к борьбе с РПЦ стало заявление президента Кучмы в январе 2000 года на торжественном заседании в дворце «Украина», посвященном двухтысячелетию христианства, о необходимости создания на Украине т. н. «Единой Поместной Церкви» путем объединения УПЦ Московского Патриархата с раскольническими группировками-«Киевским Патриархатом» и «Украинской автокефальной церковью» с прицелом на дальнейшую интеграцию с греко-католической (униатской) церковью. Вышеуказанные раскольнические группы разнятся своим происхождением– УАПЦ состоит, в основном, и з эмигрантских и проэмигрантских кругов, «Киевский Патриархат» – из лиц, близких к номенклатурной группе Кравчука и Плюща, провозгласившей независимость УССР в 1991 году. Очевидно, что объединение Церкви большинства – УПЦ МП с этими группировками противоречит церковному каноническому праву, воспринимается резко негативно большинством православных и поэтому не может быть осуществлено без массового насилия. Давление на УПЦ МП резко усилилось после Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, состоявшегося 13–20 августа в Москве. Собор резко отрицательно прореагировал на политику украинских властей, направленную против Русской Церкви, существенно ограничив автономию Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, наиболее радикально промосковские епископы – Тульчинский Ипполит (Хилько) и Каменец-Подольский Федор (Гаюн) выступили с предложением вообще ликвидировать автонмный статус и само название УПЦ, вернув ее в положение Украинского Экзархата Русской Православной Церкви. Естественно, это была заявка на дальнейшую стратегию украинской политики РПЦ. Участники Собора единогласно проголосовали за поправку в Уставе РПЦ, согласно которой священники с Украины имеют право аппеляции к Московскому Патриарху по всем спорным вопросам. В преддверие Собора Священноначалие УПЦ МП предприняло попытку создания собственной политической силы. Состоялся учредительный съезд политической партии «Путь православных» имени Святого Владимира (в последующем предполагается переименовать ее в Партию Православных). В руководство движения вошли советник митрополита Владимира (Сабодана) по экономике и безопасности Сергей Цыганков, председатель Русской общины Украины Константин Шуров, один из основателей парламентской фракции «В поддержку канонического Православия» ВР 12 созыва Юрий Болдырев и др. Сразу по окончании Архиерейского Собора РПЦ ряд государственных деятелей Украины начали новую кампанию нападок на Московский Патриархат. Вице-премьер Николай Жулинский завил, «что ничего другого от Патриарха Алексия он не ожидал», а спикер ВР Иван Плющ, создававший в 1992 году т. н. «Киевский Патриархат», – «позиция государства ясна – это создание Украинской Поместной Церкви» и заявил о «неконструктивной позиции Московского Патриархата». Очевидно, что кампания против УПЦ Московского Патриархата будет нарастать.

Карпаторусский вопрос. Незаслуженно забытым остался карпаторусский народ (русины), населяющий Закарпатскую область (более 700 тыс. человек). Русины идентифицируют себя как часть русского мира, находятся в жесточайшей оппозиции галицийскому шовинизму. В 1944 году делегация карпаторусских религиозных, культурных и общественных деятелей во главе с духовным лидером русинов православным священником Алексием (Кабалюком) специально ездила в Москву с требованием присоединения Карпаторусской республики к РФ и протестом против присоединения к Украине. Однако, коммунистическая власть проигнорировала эти требования и карпатороссы были подвергнуты принудительной украинизации. 1 сентября 1991 года в Закарпатье прошел местный референдум об автономном статусе края, 72% ответили утвердительно. Однако власти не только не признают результатов этого референдума, но отказывают русинам в праве на национальную идентичность, несмотря на то, что русины признаны как нация в подавляющем большинстве европейских стран. Подкарпатская Русь является западным форпостом РПЦ – здесь более 700 приходов и 20 монастырей. Духовным и политическим лидером русинов является православный священник Димитрий Сидор – настоятель кафедрального собора в Ужгороде. В крае имеется около 20 русинских общественных и культурных организаций.

… Политика форсированной украинизации может привести к денационализации в русских в местах их компактного проживания. Несмотря на максимальное сопротивление православных верующих, давление государства на УПЦ Московского Патриархата будет нарастать. Потеря Россией единственного мощного рычага духовного, идеологического и культурного влияния на Украине – УПЦ МП будет катастрофично. В частности, русское движение, лишенное мощного духовного базиса в лице Церкви будет обесточено. Отделение УПЦ от Московского Патриархата, создание «Независимой церкви» из бывших православных и ее последующая неизбежная интеграция с католицизмом навсегда выведет Украину из орбиты восточно-христианской цивилизации. Игнорирование русинского вопроса, являющегося чувствительной болевой точкой (причем, тщательно скрываемой) украинства, явится как предательством этого дружественного России православного народа, так и «преступной халатностью» с геополитической точки зрения.

http://www.pravoslavie.ru/analit/rusideo/rusvoprosukr.htm

 

И.Ю. Минкевич
Проблемы русского населения на Украине

После распада СССР на Украине отсталость достаточно крупное количество русского и русскоязычного населения. В литературе часто встречается термин «русское нацменьшинство», но корректнее было бы говорить о «национальной группе», так как в процентном отношении русское население составляет никак не менее 22% от общего населения Украины, в то время как другие нацменьшинства не превышают более одного процента населения и в совокупности составляют 5%.

С 1991 года, ознаменованного получением независимости Украины, образовался целый комплекс проблем, связанных с проблемами нацменьшинств, в том числе и с русским и русскоязычным населением, начиная с кадровой политики и проблем образования, русского языка и заканчивая всплесками вандализма, направленными в адрес деятелей культуры и церкви Московской патриархии. Прежде всего, это связано со стремлением обособиться от бывшей метрополии, каковой Украина считает Россию, и стать полноценной европейской державой.

Граница преобладания русского языка проходит по Днепру и практически совпадает с границами юга и востока Украины. Региональные различия на Украине обладают одновременно экономическим, культурно-языковым и политическим измерением. В ряде регионов русские составляют более 50% населения. К тому же русское население сконцентрировано в прилегающих к России регионах. Так, в Крыму 67% населения – русские, в Донецкой обл. – более 55%, в Луганской – тоже более 55%, в Харьковской – более 45%, в Днепропетровской – более 45%; в Киеве проживает 600 000 русских. Официальные данные не отражают масштаба проблемы, так как они основаны на советской паспортной системе, определявшей этническую принадлежность по записям в паспортах родителей.

После 1991 года промышленность Украины оказалась не рентабельной и сложно реорганизуемой в условиях нарушенной союзной инфраструктуры. Тяжелее всего дело обстоит с более развитым в промышленном отношении и более урбанизированным востоком страны. Население этого региона содержит большой процентный состав русского и русскоязычного населения и, кроме того, поддерживает левые партии во главе с коммунистами. Поэтому этот регион как бельмо в глазу у западных регионов, которые проще поддаются промышленной организации вследствие более развитого аграрного комплекса. Эти области более склонны сотрудничать с Западом, нежели с Россией, благодаря их историческому развитию. Они всегда оспаривались Польшей и Австро-Венгрией, а русского человека здесь нередко видели только в качестве солдата с винтовкой или поработителя.

Не менее важной является проблема развития отдельных регионов Украины и подчиненности их разным могущественным государствам в различные временные рамки будь-то Россия, Австрия, Польша или Османская Империя. Сегодня Украина это национализирующееся государство, представляющее собой конгломерат разнородных областей со своей спецификой в демографическом и языковом составе, а также с разными экономическими условиями.

В ее западных областях сложился особый региональный тип украинской нации и культуры. Здесь сильны позиции украинского национализма. В южных областях (Одесса, Николаев), в Крыму, а также на востоке республики (Донбасс, Харьков) велика доля русского населения. На востоке особенно сильны связи с Россией, существует явное тяготение к ней. Регионализм и различия в этническом составе населения и в этнокультурных особенностях исторических областей Украины создают особый фон и исключительную сложность политической географии этой республики.

На востоке росли города и заводы, туда стекалась рабочая сила из соседних русских губерний – Курской, Воронежской, Белгородской. Потомки украинских крестьян, приходивших на заработки в города, забывали родной язык. Между тем юг Украины заселялся украинскими и русскими крестьянами, которых менее затейливые, чем Чичиков, русские господа покупали «на вывод в Херсонскую губернию». Большинство этнических украинцев здесь тоже говорят по-русски.

В 1920‑е годы советской властью на территории Украины проводили кампанию украинизации населения, а при «паспортизации» население целых городов и сел поголовно записывалось как «украинцы». Эти кампании имели очень жесткий характер. Подобными мерами стремились подавить «реакционный русский шовинизм». За непосещение обязательных «курсов украинизации» увольняли с работы, тотальному геноциду подверглись Русская Православная Церковь и русская интеллигенция.

Политика украинизации была направлена на привлечение на сторону большевиков крестьянских масс. Пролетариат, как и все городское население, был русскоязычным. Большинство горожан Украины к 1920–30‑м годам были русскими и евреями. В восточной части Украины сельское население тоже было русскоязычным.

Результатом подобных экспериментов был подъем национального самосознания, обретение авторитета украинского языка и литературы. Если взять языковый фактор, то в начале ХХ века на украинском языке разговаривали преимущественно в сельской местности. В крупных городах использовался русский язык. Следует напомнить, что к тому времени не вся Украина входила в состав Российской империи, а только ее восточная часть. Эти различия видны до сих пор, не смотря на политику украинизации, проводимую в 1930‑х годах.

Когда Украина была частью СССР, русский язык был обязательным языком администрации и общественной жизни. Население было частично русифицировано. Благодаря миграционной политике этническая украинская часть населения снизилась с 77% в 1959 году до 73% в 1989 году.

Что касается политики, проводимой украинскими властями в области ограничений русского языка, то на протяжении 1990‑х годов и сегодня наблюдается процесс сокращение области его применения. Этот процесс идет по разным направлениям: сокращение количества русских школ, неравномерное процентному составу национальностей учащихся; сокращение количества изданий русскоязычной литературы и периодики, а, кроме того, стремление выработать собственный научный язык, в том числе в медицине и фармакологии.

Если рассмотреть законодательство, адресованное нацменьшинствам страны, то можно увидеть следующую картину: законодательная база обеспечивает гарантии беспрепятственного свободного развития и использования родного языка во всех сферах жизни. Но это только в теории, а на практике происходит как раз обратное. Украинские национал-радикалы преднамеренно искажают законодательство Украины в сфере языков, игнорируют численный национальный состав населения, делают все для того, чтобы термины «родной язык» и «русскоязычное население» были исключены из украинского законодательства. Известные политические силы обостряют языковые проблемы, направляя свои усилия прежде всего против русского языка и русской культуры. Искажается история, очерняются русские исторические деятели.

В связи с сокращением русскоязычных школ многие дети из русскоязычных семей не могут получать образование на родном языке. Тоже наблюдается и в высшей школе, где преподавание на русском языке практически не ведется. Деятельность местных русских организаций подвергается постоянным нападкам со стороны националистических организаций. Имеются многочисленные акты вандализма, направленные против деятельности Русских культурных центров, приходов церквей Московской патриархии и т. п. Идет сокращение СМИ, как русскоязычных, так и ориентированных на другие этнические группы. Кроме того, многие русскоязычные жители не имеют доступа к русским изданиям по причине их отсутствия или дороговизны.

Довольно жестко на Украине идет также борьба среди трех крупнейших конфессий страны: Украинской православной церкви Московской патриархии, Украинской православной церкви Киевской Патриархии и Украинской Греко-католической церкви. Многие российские публицисты и исследователи отмечают, что данные процессы спровоцированы извне Ватиканом и западными странами во главе с США. Европе нужно создание буферного государства, которое бы отделяло Россию от Запада. Официально РПЦ не признавала образование УПЦ КП как раскол, но в тоже время существует тенденция к образованию самостоятельной, автокефальной церкви и подчинения УПЦ МП Киевской митрополии. Подобная политика имеет целью объединение двух православных церквей в одной и полное отделение Украины от России даже в церковных делах.

Из всего сказанного видно, что на Украине идет сильнейшая ломка, связанная с образованием национального государства, прозападно ориентированного и не желающего иметь ничего общего со своей бывшей метрополией, как иные политики воспринимают современную Россию. И главная помеха в данной политике – и восток страны с тоскующим по советскому прошлому населением с коммунистами, и УПЦ МП, которая является ни чем иным, как частью Русской Православной Церкви.

В последние 10 лет на Украине успешно отрабатывался сценарий управляемого кризиса, где политики делали себе имена на оппозиционности президенту и на громких многообещающих лозунгах. В разные времена в различных государствах власти использовали подъем национализма с целью сплотить нацию, но для Украины – государства с достаточно весомыми региональными различиями в экономическом и культурном плане – это становится практически невозможным делом. Органы государственной власти и крайне националистические силы Украины взяли на себя большую ответственность перед историей и будущими поколениями, пытаясь возвести непреодолимую стену не только территориального, но и духовного отчуждения русского и украинского народов. Всю ответственность за соблюдение индивидуальных и коллективных прав как российских, так и украинских соотечественников за достойное обеспечение достойных условий существования населения должны нести государства проживания.

http://www.hist.msu.ru/Science/LMNS2002/25.htm

БЕЛОРУССИЯ

Из статьи Татьяны Нечапайка
«Белоруссия: “райское место
для порядочных русских”»

В белорусских паспортах нет графы «национальность». Между тем, при переписи 1999 года 11,3% белорусских граждан (1,11 млн. человек) назвали себя русскими.

… И хотя президент Лукашенко регулярно заявляет, что «пятнадцать лет назад русские сидели «на чемоданах», а «отдельные политики были готовы «залить» национализмом нашу страну», именно Белоруссию выбирали и выбирают для жительства отставные советские военные, русские переселенцы из бывших республик СССР.

А теперь все чаще – русские бизнесмены «средней руки» и русские крестьяне, не потерявшие умения и желания заниматься сельхозпроизводством.

Согласно результатам официальных социологических исследований, для подавляющего большинства граждан Белоруссии национальность не имеет значения при выборе друзей, знакомых, супруга. Почти 40% от общего числа браков в республике заключается с представителем другого этноса.

Большинство белорусских граждан не интересуются национальной принадлежностью представителей органов власти, кандидатов в депутаты, коллег по работе.

Независимые социологи, изучив отношение разных этнических групп к важнейшим белорусским проблемам, обнаружили: «политически в Белоруссии – все белорусы».

Разве что, по данным предвыборного наблюдения Независимого института социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ), белорусы в массе своей активнее поддерживают действующего президента, «в наибольшей степени привержены существующему положению вещей».

Представители других национальностей, по данным социологов, демонстрируют большую готовность к переменам, а «русские оказываются посредине». К слову, глава белорусского Центризбиркома Лидия Ермошина – русская.

… Русские в Белоруссии не оформлены как отдельное этническое сообщество.

«Понятие российской диаспоры в Беларуси весьма условно, – утверждает автор книги «Национальная идея» оппозиционный политик Павел Северинец. – Российская община атрофирована, поскольку в русифицированной, советизированной и в значительной степени православной Беларуси пресловутый «русский человек» практически теряет идентификацию».

«Российская диаспора в республике находится в непростом положении, – заявляет депортированный из Минска российский политолог Андрей Суздальцев. – Наличие в Беларуси огромной массы россиян власти просто замалчивают. Именно россиян постепенно и неуклонно пытаются присоединить к белорусскому этническому массиву, отказывая им в сохранении их национальных особенностей и шаг за шагом обрывая их связи с исторической родиной».

Суздальцев утверждает, что обострение белорусско-российских торгово-энергетических отношений угрожает традиционному спокойствию русского этноса в Белоруссии.

«Россияне почувствовали, что из них хотят сделать виноватых за грядущие экономические и политические катаклизмы, которые медленно, но неотвратимо надвигаются на страну», – заявляет аналитик.

…Русские преобладают среди отправленных в отставку и подвергнутых уголовному преследованию по экономическим обвинениям руководителей крупных белорусских предприятий.

Аналитики отмечают объективную составляющую такой статистики: в большинстве своем отставленные руководители – продукт советской системы воспитания руководящих кадров, где «пятая графа» давала русскому преимущество над специалистом другой национальности.

До конца 1990‑х половину среднего управленческого персонала в Белоруссии составляли русские или выходцы из России. В среде вузовской науки и профессорско-преподавательских кадров удельный вес россиян и сегодня достигает 50% и выше (в технических вузах).

Но очевидно и другое: в процессе смены руководящих элит белорусская власть отдает предпочтение преданным доморощенным кадрам.

А обывателя государственные пропагандисты давно убедили в преимуществах «чистой и стабильной» Белоруссии перед огромной неустроенной Россией.

… Белорусский бизнес не без оснований опасается «русской хватки» и русских капиталов. На бытовом уровне, впрочем, обидное «москали» адресуется только тем, кто нарушает устоявшиеся морально-этические нормы и неписанные ценностные законы.

«Лайдаки (по-русски – «лодыри»), пропивают тысячи, а норовят объегорить хоть на копейку. Хамское барство!» – характеризует приезжих русских Иван Николайчук из поселка Мир. При этом уже полвека в соседях у Ивана – трудолюбивая русская семья, которую он не считает ни «кацапами», ни «москалями».

Проект мэра Москвы Юрия Лужкова по строительству в Минске элитных жилых кварталов нещадно критикуется жителями белорусской столицы.

«Привезут сюда свою роскошь, а мы как были лапотники, так и останемся!» – говорит минский таксист Дмитрий.

Наибольшие же опасения – что вслед за русскими сюда приедут жители южных российских окраин, которые уже сегодня контролируют ряд минских рынков и сети уличных киосков, но пока не диктуют «свои законы».

… Из общественных объединений, созданных в Белоруссии русскими, наибольшую известность имел в свое время «Славянский Собор «Белая Русь». Организацию курировал близкий к президенту Лукашенко чиновник Владимир Заметалин. «Собор» претендовал на звание партии, но при очередной перерегистрации не смог предоставить в Министерство юстиции списки необходимого числа членов и прекратил свою деятельность в конце 1990‑х.

… Периодически в прессе заявляет о громких акциях Всебелорусское объединенное казачество: казаки намеревались создать отряды для обеспечения порядка в период президентских выборов, обещали казачьи разъезды в местах массового отдыха горожан и патрулирование дорог совместно с Госавтоинспекцией.

Но казачьи разъезды и патрули на дорогах так и не обнаружились.

Несколько десятков зарегистрированных русских обществ занимаются культурно-просветительными, благотворительными и образовательными программами.

А незарегистрированное РНЕ регулярно рисует свастику на фасадах, заборах и двери Управы Белорусского Народного Фронта.

Письма с угрозами, подписанные «русскими националистами», периодически поступают в редакции белорусских негосударственных газет; от театра «Лялька» в Витебске эти же неизвестные потребовали убрать из репертуара спектакли на белорусском языке.

Активисты незарегистрированной российской Национал-большевистской партии «отметились» черной краской на здании генерального консульства Эстонии в Минске и забросали бутылками с черной краской консульство Латвии в Витебске.

Правоохранительные органы Белоруссии не привлекали к ответственности представителей этих групп, ссылаясь на неустановленность конкретных лиц.

Правда, в средине прошлого года Управление КГБ по Гомельской области возбудило уголовное дело в отношении двух руководителей «Русского национального единства». Членов группировки обвинили в деятельности от имени незарегистрированной организации, но до суда дело все еще не дошло.

Между тем, по аналогичному обвинению в этот же период в Белоруссии был отправлен в тюрьму лидер оппозиционной властям организации «Молодой Фронт», а ряд активистов МФ наказаны штрафами и условными сроками.

… Русский – один из двух государственных языков в Белоруссии. Статус государственного русскому языку вернул президент Лукашенко после референдума 1995 года. В стране – единицы белорусскоязычных школ, еще меньше детских садов, где с воспитанниками общаются на языке титульной нации, нет ни одного высшего учебного заведения, где преподавание велось бы по-белорусски.

Образование, просвещение, пропаганда, делопроизводство – все в Белоруссии ведется на русском языке. Любопытно при этом, что, по данным переписи 1999 года, родным назвали белорусский язык 73,7% опрошенных. «В их числе – 40 тысяч русских», – уточняет председатель «Товарищества белорусского языка» Олег Трусов (кстати, русский по национальности).

По данным НИСЭПИ, лишь четверть русских выступает за то, чтобы их язык был единственным государственным в Белоруссии. Но для всех национальностей доминирующей является группа сторонников равного статуса двух языков.

Главная газета страны «Советская Белоруссия» (орган Администрации президента) выходит по-русски, белорусскоязычная пресса уступает русскоязычной и по ассортименту, и по тиражам. Практически по-русски работает Национальная телерадиокомпания.

Программы как минимум трех российских каналов устойчиво принимаются в большинстве регионов Белоруссии – с той лишь поправкой, что, в соответствии с заключенными между телевещателями договорами, российский продукт маркируется приставкой «Беларусь».

На практике это оборачивается определенной цензурой: НТВ-Беларусь, например, не покажет программу с критикой в адрес страны или белорусского президента, а какой-либо обсуждаемый в мире фильм заменят классикой «Беларусьфильма», с партизанами, болотами и целомудренным текстом.

Именно из-за критичности и «не того тона статей» в Белоруссии не дозволен к распространению «Московский комсомолец». Хотя практически все российские газеты можно получать по подписке, а многие продаются в белорусских газетных киосках.

http://news.bbc.co.uk/go/pr/fr/-/hi/russian/in_depth/newsid_6901000/6901302.stm

ЮЖНЫЙ КАВКАЗ

Из статьи Алексея Манвеляна
«Русские в Армении: последние из молокан»

Русская диаспора Армении начала активно сокращаться после Спитакского землетрясения 1988 года. Но те, кто не уехал в те дни, решили остаться навсегда.

В 1989 году численность русских в Армении составляла около 52 тысяч человек. В 2001‑м – 16,5 тысячи. Сегодня, по словам генерального директора Фонда помощи и содействия России соотечественникам в Армении Ивана Семенова, их порядка 12–13 тысяч человек.

«Я не вижу многих из своего близкого окружения, друзей детства, – говорит он. – Все они сейчас живут в Краснодарском или Ставропольском крае, а некоторые в Воронежской или других областях России».

Русская диаспора Армении, по словам Семенова, состоит из двух основных групп – мигранты советского времени и старожилы.

…«В Лермонтове сейчас уже полсела молокане, полсела – армяне. Живут дружно, очень дружно, – говорит он, но добавляет: уезжали не все. – Часть молокан, компактно проживающих в основном в селениях Фиолетово и Лермонтово, остались. Численность их, правда, сократилась в пять раз. Из них 2 тысячи живут в Ереване, 3 тысячи по всем остальным регионам Армении. Живут не шикарно, зарабатывают трудом. Мужчины в основном на строительных работах, их жены работают уборщицами».

Среди тех, кто не покинул Армению, в основном – смешанные семьи. Это примерно половина всего русского населения Армении. «Эти русские женщины со временем уходят в мир иной. А их дети от смешанных браков это уже не русские. Они выросли здесь, им ближе армянский язык, все армянское. Русский дух у них уже отсутствует», – говорит Семенов.

По словам директора Славянской школы и председателя общества «Россия» Юрия Яковенко, те, кто не уехали в трудные 1989–1995 годы, не уедут уже никогда: «Для оставшихся здесь людей Армения стала своей страной, второй родиной, а для некоторых – первой, потому что многие родились здесь. Для них Армения – своя страна, а Россия в данном случае – историческая родина».

… Активная миграция русских из Армении началась после cпитакского землетрясения в декабре 1988 года. Все районы компактного проживания русского населения оказались в зоне стихийного бедствия.

Разгорался карабахский конфликт между Арменией и Азербайджаном, из-за угрозы новых подземных толчков была остановлена Армянская атомная электростанция, на жизнь повлияли транспортная блокада Армении со стороны Азербайджана, распад Советского Союза.

Это было начало экономического и энергетического кризиса в республике, который затянулся на несколько лет и не оставлял надежд на скорое восстановление и строительство жилья в зоне бедствия. Многие, в том числе часть русских, были вынуждены покинуть Армению.

В результате обострения армяно-азербайджанских отношений сотни тысяч армян и азербайджанцев оказались беженцами.

Призывы к «миацуму» – воссоединению Карабаха с Арменией, – звучавшие в те годы на театральной площади в Ереване, стали постепенно сменяться призывами к освобождению от коммунистического режима, от Российской империи. Все, что было связано с советским прошлым, ассоциировалось с Россией, и всплеск национального самосознания армян мог вызвать у русских ощущение дискомфорта и страха, неуверенности в дальнейшей жизни в Армении.

«Ничего плохого в те годы со стороны армянского населения по отношению к нам мы не чувствовали, – вспоминает председатель общества «Россия» Юрий Яковенко. – Но некоторое чувство страха было. Мы не знали, как повернется дальше. Мне рассказывали о случаях, когда некоторые люди спешно снимали таблички с русскими фамилиями с дверей своих квартир. Но проявления агрессии в отношении русских не было».

… Самым сильным ударом по русскоязычному населению и толчком к новой волне миграции из Армении было придание армянскому языку статуса государственного. С принятием в 1993 году закона «О языке», все делопроизводство и обучение было полностью переведено на армянский язык.

Закрылись русские факультеты в техникумах и вузах. «Многие квалифицированные русскоязычные специалисты, в основном, интеллигенция, лишились работы и были вынуждены уехать, – говорит Яковенко. – Вдруг русский язык стал иностранным, а мы, русские, – иностранцами».

Были оставлены русские классы, где по закону «О языке» имеют право обучаться только дети этнических русских, граждан России и детей от смешанных браков.

В настоящее время в Армении есть 40 школ, имеющие русские классы с первого по десятый. Обучение проводится по российским программам, а учебники для этих классов поставляет правительство Москвы. Но сказывается недостаток квалифицированных русскоязычных учителей. Кроме того, большинство предметов в этих классах преподается на армянском.

В последние годы в Ереване действует коммерческая Славянская школа, где преподавание ведется полностью на русском языке. Но, по словам руководителя Фонда помощи соотечественникам Ивана Семенова, в Армении трудно найти таких русских, которые в состоянии платить более 800–900 долларов в год за обучение ребенка.

В числе более чем 100 вузов Армении насчитывается десяток коммерческих филиалов российских учебных заведений, но не во всех из них преподавание ведется на русском языке.

По словам директора Славянской школы Юрия Яковенко, русская молодежь Армении все-таки стремится получить образование в России. Многие уезжают по программе межгосударственного обмена между Россией и Арменией: «В этом году мы из Москвы получили 80 мест для абитуриентов, пять мест для аспирантов и одно место в магистратуре».

Но и это в какой-то мере способствует оттоку русских из Армении: молодые люди нередко остаются на исторической родине и забирают к себе родителей из Армении.

… По словам Ивана Семенова, русские в Армении только в годы переходного периода испытывали некоторые неудобства: «Изменилось отношение не только к русским, но и к России. Если раньше смотрели на россиян как на оккупантов, то сейчас мы этого не слышим. Большинство армян сейчас за дружбу и контакты с Россией. Мне, например, не раз приходится слышать: делайте все, чтобы русские не уезжали. И от простых людей слышал, и от многих чиновников».

По мнению Юрия Яковенко, у русских в Армении никаких проблем ни с армянами, ни с армянскими властями нет. «Правительство ежегодно выделяет средства для деятельности русской общины, – говорит он. – Издаются газеты и журналы на русском языке: «Голос Армении», «Новое время», «Деловой экспресс», сейчас появился «Собеседник» в Армении».

«И художественную, и научно-популярную, и справочно-энциклопедическую литературу – пусть немножко дороже, но купить можно, – добавляет Яковенко. – У нас есть журнал «Русский язык в Армении», мы смотрим программы российских телеканалов. По армянским каналам смотрим ежедневные новостные телепрограммы на русском языке, а по понедельникам – получасовую авторскую программу Ольги Аракелян «Армения – наш дом» специально для нацменьшинств. Есть хороший русский драматический театр».

Основными проблемами представители русской диаспоры Армении считают отсутствие статуса русского языка. «Естественно, государственный язык – армянский, никто с этим не спорит, – признает Яковенко. – Но у русского языка, как у языка, объединяющего русскоговорящих, русскоязычных – не только русских, но белорусов, украинцев, греков, ассирийцев, многих беженцев, проживающих в Армении, – пока нет статуса. Статус языка межнационального общения прояснил бы многие проблемы».

Еще одна проблема, волнующая русскую диаспору, – это, по словам Ивана Семенова, то, что «ни в одной районной, уездной, республиканской администрации, в парламенте, в аппарате президента вы не найдете ни одного русского. В советское время такого не было».

http://news.bbc.co.uk/go/pr/fr/-/hi/russian/in_depth/newsid_6929000/6929421.stm

АЗЕРБАЙДЖАН

Из статьи Айтена Алиева
«Русские в Азербайджане:
без проблем, но с языком»

… С распадом СССР изменилась и динамика миграции. С 1979 по 1989 годы русское население Азербайджана уменьшилось. Согласно переписи населения 1979 г., русских было более 475 тыс. человек, а к 1989 г. их число уменьшилось до 392 тыс.

Сегодня, если верить последним статистическим данным, в Азербайджане проживает 180 тыс. русских, хотя в это число не входят дети, рожденные в межнациональных браках.

Русские уезжают из Азербайджана, в основном, по экономическим причинам, как, впрочем, и азербайджанцы республики. Однако социально-политические процессы, произошедшие в стране после 1990 г. (активная фаза войны с Арменией за Карабах, нестабильность и смена власти), также обусловили значительное усиление оттока русских из Азербайджана.

По мнению многих, причиной отъезда было не враждебное отношение к русским в Азербайджане, а возникновение языкового барьера.

Дело в том, что в отличие от некоторых республик бывшего Советского Союза, где язык «старших братьев», являясь официальным, все же не превалировал в быту, в Азербайджане русское население не испытывало необходимости учить азербайджанский язык.

В годы советской власти Азербайджан практически превратился в русскоязычную республику. Однако с приобретением независимости – единственным государственным языком стал именно язык титульной нации, что привело к сужению сферы применения русского языка (несмотря на почти 40% русскоязычных азербайджанцев).

Бакинский писатель и журналист Вячеслав Сапунов признается: переход от «старшего брата к младшему», был чувствительным, хотя и постепенным.

«Для меня, он выражался в том, что я оказался резко ограничен в возможностях работать на телевидении, где проработал около 10 лет. Сокращение русскоязычного эфира до минимума на всех телеканалах однозначно отразилось на моей жизни», – рассказывает Вячеслав.

Но парадокс, по его словам, заключается в том, что одновременно значительно возросло количество русскоязычных газет и журналов «с хорошими гонорарами».

«Русскоязычная пресса процветает, а телевидение практически отсутствует. Например, частный телеканал «Лидер» закрыл русские новости в эфире, но при этом стал выпускать русскоязычный журнал», – говорит журналист.

С другой стороны, зрители другого частного телеканала, ANS, в последнее время могут смотреть в эфире информационную передачу на азербайджанском языке, которую представляет русская ведущая.

Лидер русской общины Азербайджана, депутат азербайджанского парламента Михаил Забелин, отмечая низкую общественно-политическую активность русского населения, причиной так же назвал незнание русскими азербайджанского языка.

«Это очень мешает русскому населению полностью адаптироваться в новых условиях, поскольку это, безусловно, препятствует их более активному участию в различных партиях, движениях», – подчеркивает депутат.

По его словам, незнание азербайджанского языка мешает устроиться на работу, так как документация во многих учреждениях и предприятиях ведется на госязыке. «Вот это – основной, серьезный недостаток, основная проблема русского населения», – считает Забелин.

«Еще одна проблема, которой мы также занимаемся, связана с тем, что русская молодежь, которая выросла в Азербайджане, еще недостаточно активно участвует в бизнесе, они стараются где-то трудоустроиться, а строить самостоятельный бизнес почему-то не научились. С целью содействия решению проблемы мы создали ассоциацию русской молодежи», – заключает лидер русской диаспоры в Азербайджане.

Вместе с тем можно привести множество примеров, когда русские, владея азербайджанским языком, полностью адаптировались, работают в престижных компаниях. Юлия Гуреева родилась и выросла в городе Гяндже. Несмотря на то, что образование она получила на русском языке, неплохо владеет и азербайджанским.

Юлия считает, что именно поэтому, у нее не было проблем с трудоустройством. Проработав несколько лет в различных неправительственных организациях, где она занималась проблемами беженцев, Юлия сделала карьеру в пиар-индустрии и сейчас является менеджером по проектам в одной из крупных иностранных компаний.

А бакинец Тимур Мельников, уже много лет работает менеджером компьютерного отдела в одной из азербайджанских компаний. Тимур отметил, что проблема с изучением азербайджанского языка заключается в том, что нет государственных программ изучения языка, нет серьезных курсов, образовательных программ для русскоязычных.

«Негде учиться азербайджанскому языку, очень трудно найти преподавателя, – признается он. – С книгами тоже проблема их больше на русском и на английском, чем на азербайджанском».

Как бы соглашаясь с Тимуром, Вячеслав Сапунов отметил, что учить азербайджанский сложно не только из-за отсутствия программы, а еще и из-за толерантности азербайджанцев.

«Как только на базаре или на улице, в такси, народ чувствует, что мне трудно изъясняться по-азербайджански, они переходят на русский язык! – сокрушается он. – Мне не удавалось загнать себя в азербайджаноязычную атмосферу, даже в провинции. В Гяндже, Шеки, Шемахе – везде говорят по-русски, даже молодежь, которая формировалась уже в годы независимости!"

«И как тут учить язык, если тебя не заставляют обстоятельства? В моем случае не заставляют, потому что я нашел работу в русскоязычных газетах и журналах, издаю свои книги на русском, и они читаются и раскупаются», – радуется журналист.

Образование на русском языке в Азербайджане держит марку, благодаря старым учительским кадрам, учебникам из Москвы. Многие азербайджанские семьи предпочитают отдавать своих детей в русские школы, так что их количество практически не сократилось. К тому же в вузах также есть факультеты с обучением на русском языке.

Культурная жизнь русскоязычного Баку тоже полна событий. Гастроли МХАТа и Большого театра, московского Театра на Таганке, выступления Юрского, Хазанова, Жванецкого, Ярмольника, Абдулова, «Дни России в Азербайджане», дни русского романса, премьеры Театра русской драмы, дни Пушкина, дни русской литературы – это далеко не полный список событий русской культурной жизни Азербайджана последнего года.

http://news.bbc.co.uk/go/pr/fr/-/hi/russian/in_depth/newsid_6265000/6265714.stm

Из статьи Вадима Игнатьева
«Русские в солнечном Азербайджане»
сентябрь 2002 г.

…Прошедшая недавно в Баку торжественная церемония закладки нефтепровода Баку-Джейхан стала очередным горьким напоминанием о том, что бывшие республики СССР все больше отдаляются друг от друга. К большому удовлетворению Вашингтона, щедро спонсировавшего этот проект, каспийская нефть пойдет в обход России по территориям Грузии и Турции. Однако помимо нефтяных интересов у Российской Федерации в Азербайджане есть еще и заботы, связанные с поддержкой проживающих там россиян. Русская диаспора в Азербайджане, несмотря на ее не слишком большую численность, продолжает играть существенную роль во всех аспектах жизни азербайджанского общества.

…По данным переписи 1989 г., в Азербайджане проживало 392 тысяч русских, в основном в крупных городах – Баку, Гяндже, Сумгаите. Русские села были компактно сосредоточены в основном в Шемахинском, Исмаиллинском и Ленкоранском районах страны. С тех пор численность русского населения резко уменьшилась и в настоящее время составляет, по разным данным, от 30 до 50 тысяч человек. Основными причинами данного явления выступают низкий уровень естественного роста численности русских, а также высокие темпы миграции за пределы страны, особенно после событий 1990–1991 годов.

Русское население уезжает из Азербайджана в основном по экономическим причинам, так как в Москве, Санкт-Петербурге и других крупных городах России уровень жизни выше, чем в Азербайджане, да и привлекательность этнически родственной среды для переселения играет немалую роль. Кроме того, социально-политические процессы, развернувшиеся в Азербайджане после 1990 г. также обусловили значительное усиление оттока русских из Азербайджана. С этого момента стали усиливаться политические факторы, которые оказали влияние на миграционные настроения русских. Это, в первую очередь, конфликт в Нагорном Карабахе и вызванная им внутриполитическая нестабильность, резкое сужение сферы применения русского языка и общее возрастание психологического дискомфорта для русских в республике.

В первые годы независимости русская община Азербайджана в определенной мере оказалась отчужденной от основных политических процессов. Именно поэтому участие представителей русской общины в политической жизни носило эпизодический характер. Сокращение промышленного производства, остановка многих фабрик и заводов, скудные бюджетные ассигнования на науку, образование и другие явления, характерные для постсоветского периода не только в Азербайджане, но и в других республиках СНГ, также способствовали миграции русских (особенно молодежи) за пределы страны.

Тем не менее, значение «русского фактора» в Азербайджане определяется той существенной ролью, которую продолжают играть русские в экономической и социальной жизни страны. Подавляющее большинство русских здесь – городские жители, главным образом квалифицированные рабочие, инженеры и техники. Часть русских (в основном с высшим образованием) занята также в государственных, научных и образовательных учреждениях.

Русская община Азербайджана, во главе которой стоит ее председатель Михаил Юрьевич Забелин, несмотря на все трудности, прежде всего материальные и финансовые, продолжает активную политическую, общественно-культурную и благотворительную деятельность. В рамках общины в Баку функционирует и Центр русской культуры во главе со Светланой Николаевной Бариновой. Совместно с представителями Русской православной церкви в Азербайджане, прежде всего Владыкой Александром, Управляющим Бакинской Епархией, епископом Бакинским и Прикаспийским, проводятся пасхальные и рождественские концерты, праздники, рождественские елки, благотворительные обеды и другие мероприятия.

Руководители общины совместно со священниками РПЦ регулярно выезжают в места компактного проживания русских, устраивают встречи с местным русским и русскоязычным населением с целью поддержать его в духовном отношении, дать людям нравственную опору. В стране, где 90 процентов населения исповедуют ислам – это нелегкая задача. Тем более, что и в Азербайджане есть силы, стремящиеся использовать религиозный фактор в политических целях.

Русская община поддерживает тесные контакты и с другими общинами Азербайджана – украинской, греческой, грузинской и другими, а также поддерживает связи и взаимодействие с азербайджанскими властями и местными мусульманскими лидерами. Во многом благодаря этому Азербайджан в целом характеризуется одним из наиболее высоких в мире уровнем религиозной толерантности.

В целом, русские, населяющие сегодня Азербайджан и являющиеся его гражданами пока не испытывают особых проблем в повседневной жизни. По крайней мере, здесь нет того бытового национализма и откровенной дискриминации, которым подвергаются русскоязычные жители в прибалтийских республиках. В Азербайджане функционируют многочисленные русские школы, в большинстве вузов имеются русскоязычные факультеты, издаются газеты и журналы на русском языке и т. д.

Однако в последнее время русскую общину в Азербайджане тревожат некоторые новые тенденции в общественно-политической жизни республики. Так, принятый в Азербайджане в июне 2002 г. новый закон «О государственном языке», вызвал серьезную озабоченность представителей русскоязычного меньшинства, считающих, что он в целом ряде сфер ущемляет их права. Представители Азербайджанского демократического конгресса, особенно рьяно выступавшие за принятие нового закона, выступают с требованиями обязательного изучения всеми русскоязычными жителями республики азербайджанского языка, а также прекращения государственного финансирования русскоязычных школ.

Подобные высказывания звучат в адрес не только образования на русском языке. Президент частной радиотелекомпании «ANS» Вахид Нахыш, например, предлагает отдать местным телекомпаниям все три бесплатных общедоступных телеканала, переданных для вещания российских телекомпаний ОРТ, НТВ и РТР, а желающим смотреть российское телевидение – покупать спутниковые «тарелки».

Однако понятие «русскоязычные» в Азербайджане включает представителей и многих других национальностей – турок, евреев, грузин, лезгин, талышей, армян, украинцев и т. д. Так что предпочитающих в общении и работе русский язык в Азербайджане может быть более 2 миллионов человек, и в это число входит немало азербайджанцев. В этих условиях государственная политика усиления позиции азербайджанского языка вызывает тревогу русскоязычного населения. Заместитель председателя Русской общины Азербайджана, Виктор Татаренко заявил, например, что закон о государственном языке идет вразрез с новыми документами, подписанными президентами Азербайджана и России и ущемляет права русскоязычного населения, что недопустимо для страны, выбравшей демократический путь развития.

Между тем, за время, прошедшее с момента вступления закона в силу, в Азербайджане уже начались вполне конкретные перемены. Руководители больших предприятий отказываются принимать от желающих поступить на работу заявления и документы на русском языке. А Государственная комиссия по приему студентов отказалась рассматривать заявления абитуриентов, написанные на русском языке, даже если речь идет о желающих поступить на русский сектор вуза. Как объяснила председатель этой комиссии Малейка Аббас-заде, вся официальная документация должна вестись только на государственном – азербайджанском языке, при этом используется не кириллица, а латинский алфавит.

Однако противники излишней спешки в этом вопросе есть и среди депутатов азербайджанского меджлиса. Например, депутат Ибрагим Исаев считает, что русский язык является международным, и ограничивать его использование не стоит. Вместо того, чтобы ратовать за быстрое закрытие русских школ, по мнению депутата, лучше позаботиться о повышении уровня преподавания в азербайджанских школах. С учетом общественных настроений правительство Азербайджана заявило, что продолжит государственное дотирование русскоязычных школ.

Наличие значительной русской общины безусловно является одним из существенных внешнеполитических факторов для Азербайджана, что учитывается и руководством республики. Насколько важным и серьезным является данный вопрос, можно судить по той активной политике, которая проводится официальными кругами РФ по отношению к соотечественникам за рубежом. Экономические и культурные проблемы русскоязычного меньшинства требуют своего разрешения, и русские, живущие в Азербайджане, своими силами вряд ли смогут их решить. Помимо гуманитарной направленности, эта политика преследует и вполне определенные политические цели. Таким образом, ситуация вокруг русской общины в Азербайджане подтверждает, что наши соотечественники в ближнем зарубежье – это серьезный фактор, который еще долго будет оказывать влияние на политическую ситуацию в границах бывшего СССР.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=955

БАЛТИЯ

Сергей Эдуардов
Русские в Прибалтике: само не рассосется

Вырвавшись из СССР, Латвия и Эстония, как известно, де-юре восстановили государственность, существовавшую до 1940 года, – в отличие от Литвы, которая стала строить новое независимое государство (чему послужил не только этнически «правильный» состав населения, но и боязнь лишиться Клайпеды и Вильнюсского края). Соответственно, если в Литве гражданство было предоставлено всем постоянным жителям, то в двух других прибалтийских республиках – только гражданам прежних государств и их прямым потомкам; остальных обязали проходить сложную процедуру натурализации. Первоначально были очень большие надежды на массовый исход «оккупантов» и проводилась сознательная политика реэмиграции: меры, призванные принудить инородное население убраться восвояси, принятием дискриминационных законов о гражданстве и языке отнюдь не ограничивались. Однако сии надежды, по большому счету, не оправдались. К 1995 г. эмиграционная волна спала. Хотя в абсолютных цифрах отток был значителен (например, из Эстонии в первые годы после восстановления независимости уехало около 90 тыс. человек – многие, кстати, теперь хотят вернуться), кардинальных изменений в этнической картине не произошло: доля лиц титульной национальности возросла за период с 1989 (когда проводилась последняя всесоюзная перепись) по 2002 г. с 52% до 58% в Латвии и с 62% до 68% в Эстонии.

Для «лишенцев» был придуман особый статус, отличающийся от статуса лиц без гражданства. Они получили паспорта постоянных жителей, не являющихся гражданами. От обычных паспортов эти корочки отличаются даже цветом – фиолетовый в Латвии (с записью «не гражданин» – в обиходе «негр») и серый в Эстонии (с записью «иностранец» – в буквальном переводе «пришелец»). Неграждане не принимают участия в общенациональных выборах (в Эстонии они допущены к муниципальным выборам, в Латвии – нет), не служат в армии, не могут занимать государственные посты. Различия в правах по сравнению с гражданами касаются не только политической, но также социально-экономической и гуманитарной сфер. К примеру, в латвийском законодательстве эксперты насчитывают до 70 различий такого рода.

Однако, за исключением совсем уж помешанных националистов, выдавить инородцев на историческую родину никто уже, в общем-то, не пытается. После удовлетворения первоначальной жажды мести наступило известное отрезвление. С конца 90‑х гг. и в Эстонии, и в Латвии официальная политика по отношению к национальным меньшинствам претерпела значительные изменения, причем дело не только в либерализации как таковой (особенно заметной в Эстонии), но в самой сути: вместо реэмиграции был взят курс на интеграцию неграждан в местный социум. На этот счет появились даже специальные государственные программы. Пресс, под которым находятся неграждане, легче не стал, но избавиться от них теперь хотят не с помощью пространственных перемещений, а путем ментально-лингвистической перековки.

Подавляющее число неграждан – русскоязычные. Для получения гражданства Эстонии или Латвии в порядке натурализации им необходимо иметь статус постоянного жителя республики на протяжении не менее 5 лет и сдать экзамен на знание языка (требуется понимать устную речь, уметь беседовать и читать), Конституции, истории и культуры страны. Многие прежние ограничения (например, для тех, кто родился за пределами данной республики) сняты; отменены существовавшие ранее квоты («окна натурализации»); для людей старше 65 лет сделаны некоторые послабления. Инородные «дети независимости» (дети неграждан, родившиеся после 21 августа 1991 г. в Латвии и после 26 февраля 1992 г. в Эстонии) получают по достижении совершеннолетия гражданство почти автоматически. В Латвии, правда, для этого требуется заявление от обоих родителей с обещанием «способствовать интеграции ребенка в латвийское общество, изучению им латышского языка; воспитывать в нем доверие к Латвийской республике». Кроме того, любой ребенок из семьи апатридов (неграждан и лиц без гражданства) по достижении совершеннолетия может стать гражданином по упрощенной процедуре – без сдачи экзамена, – если предъявит документ о среднем образовании с латышским (эстонским) языком обучения или другой документ, удостоверяющий знание языка на уровне, необходимом для натурализации (даже в Латвии, с ее более строгими нормами, таковым документом в принципе может быть и аттестат русской общеобразовательной школы). Официальная позиция властей ныне звучит так: двери открыты для всех постоянных жителей, милости просим, только сдайте экзамен.

Однако столпотворения в этих дверях что-то не наблюдается. Более того, число обращений за получением гражданства в порядке натурализации падает. Не будет большим преувеличением сказать, что практически все, кто имел возможность и хотел получить гражданство, его уже получили. Так, если с 1992 по 2000 г. гражданство Эстонии в порядке натурализации приобрели 113 тыс. человек (в т.ч. 24 тыс. этнических эстонцев), то последние 2 года темпы натурализации упали до примерно 3 тыс. человек в год. При этом гражданство Эстонии по состоянию на конец прошлого года имели менее 40% (174 тыс., в т.ч. около 80 тыс. – в порядке правопреемства) из 440 тыс. проживающих в республике неэстонцев. Около 22% (95 тыс.) обзавелись иностранным (как правило, российским) гражданством, остальные (39%, или 135 тыс.) – апатриды. (Существуют еще т. н. «нелегалы» – лица, у которых вообще нет законных документов на проживание в стране; точное их число неизвестно, а оценки колеблются от 30 до 70 тыс.) Похожая картина и в Латвии: гражданами являются около 44% из 976‑тысячного нелатышского населения; здесь, разве что, выше доля апатридов (53%, или 520 тыс. человек) и меньше – иностранных граждан (всего 3%, или 29 тыс.). По словам вице-консула по вопросам гражданства посольства России в Риге Евгения Таркина, в последнее время поток обращений за получением российского гражданства вновь увеличился и составляет в среднем 200–300 заявлений в месяц. (Кстати, п.1 ст.14 нового Закона о гражданстве РФ сохраняет упрощенный порядок приема в российское гражданство для апатридов – бывших граждан СССР.)

Однако русскоязычные жители Прибалтики, даже выбирающие российское гражданство, в Россию не рвутся: и ехать некуда, и уровень жизни на прародине ниже, и вообще там неспокойней. (Особенно заметен контраст в материальном достатке при переходе из Нарвы в Ивангород; вот уж, воистину, один город – две судьбы.) А получить гражданство страны пребывания основная масса неграждан не может либо не желает. Выучить «с нуля» местный язык, тем более в пожилом возрасте, дано не каждому. Останавливают и материальные соображения: общие расходы на получение гражданства (более $40 в Латвии и $25–30 в Эстонии), хотя и невелики, но для тех, кто перебивается случайными заработками (уровень безработицы среди неграждан заметно выше), это все равно накладно. К тому же, в своем новом статусе к родственникам в Россию особо не поездишь: так, российская виза для неграждан и граждан Латвии стоит соответственно $8 и $30. Многие молодые люди, особенно в той же Латвии, не спешат с натурализацией, дожидаясь достижения предельного возраста, после которого не призывают в армию. Но, пожалуй, самая главная причина, отвращающая от натурализации, – моральная. Значительная часть русскоязычных жителей Латвии и Эстонии считают саму эту процедуру унизительной и вообще затаили обиду – в первую очередь, естественно, те, кто вместе с прибалтами боролся против советского маразма за независимость. (На референдуме 1991 г. за независимость Латвии высказались более 45% нелатышей; согласно социологическим опросам того времени, на независимое от Москвы государство психологически ориентировались до 80% эстонских русских.) По данным исследования, проведенного Управлением натурализации Латвии, сегодня 34% неграждан этой республики считают, что гражданство им должны предоставить автоматически, без каких-либо заявлений с их стороны, уплаты пошлины и сдачи экзаменов; 26% опрошенных отметили, что, не имея латвийского гражданства, легче ездить в Россию и страны СНГ; 23,5% не готовы к сдаче экзамена по латышскому языку; 20% не могут позволить себе требуемые для натурализации траты; у 18% на получение гражданства просто нет времени; 21,5% респондентов заявили, что в гражданстве Латвии не нуждаются.

К указанным причинам можно добавить еще одну – надежды, связанные с предстоящим вступлением стран Балтии в Евросоюз. Дескать, чего сейчас суетиться, если новоиспеченные члены ЕС будут вынуждены решить проблему неграждан «по справедливости». Однако такого рода надежды, увы, необоснованны. На это совсем недавно указал, в частности, министр народонаселения Эстонии Пауль-Ээрик Руммо. Он подчеркнул, что унификация в рамках Евросоюза законов, связанных с гражданством, вовсе не означает, что при вступлении страны в ЕС обладатели «серых» паспортов автоматически станут гражданами единой Европы и Эстонии; напротив, они станут «иностранцами» уже в полном смысле этого слова и их правовой статус окажется более ущемленным, чем ныне. При этом больших изменений в эстонском законодательстве в связи с проблемой иностранцев не предвидится. Для многих неэстонцев, по словам министра, будет шоком, когда они «прозреют от иллюзий» и поймут, что при вхождении Эстонии в Евросоюз автоматически гражданство им никто не предоставит.

Итак, балтийские апатриды будут вынуждены либо смириться со своим ущербным статусом, либо уехать, либо все же «интегрироваться» – а значит, учить чуждый язык. Российский посол в Эстонии Константин Провалов смотрит на это философски: «Если ты живешь в стране, то должен говорить на языке титульной нации, тем более, если этот язык является государственным. Однако тут нет большой проблемы, уже сейчас молодежь, дети учат эстонский язык и могут на нем общаться со сверстниками. Да и проблема гражданства со временем решится естественным образом, поскольку, согласно действующему на сегодняшний день закону, успешная сдача школьного экзамена на аттестат зрелости автоматически дает гражданство». Словом, лет через 50 само рассосется... Но даже оставляя вопрос о том, как эти 50 лет прожить (по оценкам, от трети до половины нынешних апатридов при любом раскладе так и останутся без гражданства), стоит заметить, что дело ведь не только и не столько в гражданстве как таковом, сколько в том, как сосуществовать в едином социуме этносам, столь различающимся по менталитету и культуре.

Неоднородно, к слову сказать, и само русскоязычное население Эстонии и Латвии. В нем можно вычленить три группы: «русобалты», «россияне» и «неопределившиеся», – которые на сегодняшний день, в общем-то, примерно те же, что и при делении по паспортному признаку (соответственно, граждане страны пребывания, российские граждане, апатриды). Первые – это, как правило, «старожилы», вполне адаптировавшиеся к местным условиям, достаточно сносно владеющие языком и в целом разделяющие ценности коренного этноса. От них в известном смысле дистанцируются те, кто не сумели вписаться в местное общество и ощущают себя прежде всего россиянами (при благоприятных обстоятельствах они, в принципе, готовы уехать в Россию). Апатриды занимают промежуточное положение между «русобалтами» и «россиянами»; эти люди не отделяют себя от страны проживания, но, вместе с тем, чувствуют свою чужеродность в условиях национального государства (значительную их часть тоже можно отнести к потенциальным эмигрантам, но, скорее, в западном, а не в восточном направлении). Ясно, что раз ставится задача интеграции русскоязычного населения, то решаться она должна с учетом этих реалий. Иначе одновременно с ростом числа граждан нетитульной национальности доля «русобалтов» среди них будет уменьшаться (и увеличиваться доля тех, кто находятся во внутренней оппозиции государству, гражданами которого являются). Но даже «русобалтов» нельзя перековать в эстонцев или латышей. Между тем, как уже отмечалось, именно на подобную перековку «пришельцев» и «негров» (или хотя бы их отпрысков) делается ставка.

За официальными целями, как они сформулированы, скажем, в эстонской государственной программе интеграции на 2001–2007 гг., «воссоздания общей эстоноязычной языковой среды при условии культурного многообразия и толерантности» легко прочитывается курс – представляется, априори бесперспективный – на ускоренную ассимиляцию, к которой, собственно, вся «интеграция» и сводится. Действительный культурный плюрализм и взаимодоверительное сосуществование этносов в общем государстве – не из этой оперы.

Языковые требования – несомненно, главное орудие ассимиляции. Особенно жесткие они в Латвии. Там даже в негосударственных организациях, например в редакциях русскоязычных газет, все таблички на дверях должны быть только на латышском. Уже сейчас свыше половины предметов в русских школах Латвии преподаются на государственном языке, а с 1 сентября 2004 г. исключительно на латышский будет переведено обучение в 10 и 11 классах всех государственных и муниципальных средних общеобразовательных заведений. В русских школах Эстонии с 2007 г. на государственном языке должны преподаваться не менее 60% предметов. Защита своего национального языка – особенно, если он объективно «неконкурентоспособен» – дело праведное, и страхи прибалтов на этот счет обоснованы. К примеру, учителя в Эстонии жалуются, что стоит в эстонский класс прийти нескольким русским детям, как языком общения немедленно становится русский (это склонны объяснять разным национальным темпераментом). Президент Латвии Вайра Вика-Фрейберга, отвечая на вопрос о том, возможна ли в ее стране такая же ситуация, как в Финляндии (два государственных языка – финский и шведский), сказала: «Если бы в Латвии было только 9% говорящих на русском языке, как в Финляндии – говорящих на шведском, то у нас не было бы никаких проблем. А поскольку у нас совершенно другой процентный состав, мы должны заботиться о том, чтобы латышский язык существовал и функционировал во всех сферах».

Но отмеченная «неконкурентоспособность» местных языков (тем более в условиях глобализации) уже сама по себе делает бессмысленными попытки превратить прибалтийских русских чуть ли не в «лэнгвидженосцев» эстонского и латышского. Да, конечно, сохранить свой язык и культуру, не давя всей государственной мощью более сильную (или более пассионарную) чужую, – задача куда как более сложная, но, во всяком случае, не безнадежная. Если интеграция и возможна, то без предоставления русскому языку какого-то официального статуса не обойтись. Уровень владения государственным языком в Эстонии и Латвии среди русскоязычного населения, видимо, еще не скоро преодолеет планку хотя бы в 50%. В данной ситуации бить языком по голове и прочим местам, по меньшей мере, недальновидно; ни к чему, кроме усиления межэтнической враждебности, это не приведет – лучше уж сразу вернуться к политике реэмиграции. Как это ни банально, но необходим широкий диалог и поиск путей к такому двуязычному сообществу, в котором комфортно себя чувствовали бы представители как титульной нации, так и русскоязычного меньшинства. Изъяны нынешней интеграционной политики в Латвии и Эстонии связаны как раз с тем, что ее содержание – это компромисс между либералами и радикалами внутри господствующей нации, в выработке которого русская часть общества никак не участвовала.

Ну а что же матушка-Россия? До сего времени никакой осмысленной политики в отношении соотечественников в Прибалтике не наблюдалось. Не принимать же за таковую бесконечные причитания «Наших обижают!» и экономические санкции, по «нашим» же в первую очередь и бьющие. Между тем Россия объективно может выиграть при любом повороте событий – и в случае движения Латвии и Эстонии к подлинной межэтнической интеграции (чему Москва в состоянии поспособствовать), и, как это ни покажется циничным, в случае продолжения курса на ассимиляцию или второго издания реэмиграционной политики. Вымирание русского населения – это, возможно, главная угроза для России. Вопрос только в том, в какой мере данная угроза осознается во властных верхах и готовы ли Дума, правительство, Кремль выделить большие деньги, если русским в Латвии и Эстонии тамошняя национально-ориентированная «толерантность» вконец осточертеет.

Начало процесса демократизации было толчком для национального пробуждения, и новые демократические тенденции дали латышам и русским равные возможности. Часть русских активно поддержала процесс латышского национального пробуждения («Атмода»), веря в его необратимость. Так, например, А. Мальцев был одним из 17 заметных деятелей культуры, подписавших в июле 1988 года открытое письмо Расширенной Ассамблее Союза писателей Латвии с предложением о создании демократического Народного фронта.

Идею об образовании Народного фронта Латвии (НФЛ) поддержали русские писатели Л. Азарова, Р. Добровенский, В. Дозорцев и М. Костенецкая, журналисты А. Григорьев, А. Казаков, переводчик и библиограф Ю. Абызов и многие другие. В 1989 году Л. Гладков, Ю. Дозорцев, В. Жданов, В. Кононов и М. Костенецкая были избраны в Совет НФЛ. В. Дозорцев стал членом президиума Совета НФЛ, А. Григорьев – одним из редакторов газеты Народного фронта «Атмода» («Пробуждение»). Тираж русского издания этой газеты был довольно большим – от 15 до 100 тысяч экземпляров. «Атмоду» читали не только русские, проживавшие в Латвии, но и демократически настроенные жители России.

Народный Фронт Латвии стал основой для образования Латвийского общества русской культуры (ЛОРК). Учредительная ассамблея ЛОРК была созвана 4 марта 1989 года. Целью Общества было как можно активнее способствовать развитию русской национальной культуры и традиционных русско-латышских отношений, а также сотрудничеству с представителями других национальных меньшинств.

В то же время, некоторое количество латвийских русских смотрели на процесс возрождения Латвийского государства с недоверием. Это отразилось в опросе общественного мнения 1989 года: идею независимости Латвии поддержали только 49% жителей нелатышской национальности. Что касается латышей, то 93% высказались за независимое государство.

Против независимости Латвии открыто выступил созданный в 1989 году «Интернациональный фронт трудящихся Латвии» («Интерфронт»).

Эта организация поставила себе цель завоевать симпатии тех русских, которые не были глубоко интегрированы в местное общество, не знали латышского языка и не признавали национальные особенности страны.

Одновременно с формированием Латвии как национального государства были приняты политические меры, стратегической целью которых было пропорционально увеличить численность латышей в латвийском обществе. Но это не означало, что большинство русских были вынуждены покинуть Латвию. Важным стимулом для отъезда русских, украинцев и белорусов было образование в 1991 году независимых государств – России, Украины и Белоруссии, что давало возможность лучшего национального самоутверждения этих народов. Однако надо заметить, что массовый отъезд русских был характерен только для периода восстановления независимости Латвии.

В 1991–1992 годах произошел большой скачок в уровне эмиграции из Латвии. В 1991 году число покинувших страну на 11,2 тысяч превзошло число въехавших, а в 1992 эта разница возросла до 47,2 тысяч.

Отъезд русских из восстановленной независимой Латвийской Республики повлекло за собой старение общества Латвии и потерю определенного числа людей рабочего возраста. В 1993 году въехавшие в Латвию люди возраста 30–44 лет и дети до 18 лет составили 32% от общего числа иммигрантов, а соответствующая группа выехавших из страны – 61%.

Такой всплеск русской эмиграции из Латвии усугубил проблемы национального самоутверждения русских, оказав на него противоречивое воздействие. С одной стороны, появился стимул для этнического сплочения русских. С другой стороны, наоборот, уменьшилась внутренняя этническая взаимозависимось. Эта вторая тенденция проявляется наиболее сильно тогда, когда этническая группа не видит благоприятных перспектив для своего развития в рамках национальной структуры, где представители основной нации считают ее препятствием для достижения социальной гармонии. В таком случае многие предпочитают ассимилироваться, вписаться в престижное общество доминирующего народа. Если для некоторых это непросто, то их дети имеют большие шансы этого добиться.

Восстановление Латвийской Республики происходило в период кризиса Советского союза, который привел к его окончательному распаду. Началось восстановление государственной системы России. Впервые в истории стало возможным сосуществование Латвии и России как двух независимых демократических государств.

Этот процесс оказал незамедлительное влияние на мышление латвийских русских, оказавшихся в ситуации, которая делала возможными различные формы поведения. Одним из вариантов было проявление естественного желания народа развивать свою национальную культуру, пользуясь долгосрочной поддержкой государства. Но принять эту позицию означало вернуться в Россию.

Формирование юридической системы в Латвии создало местным русским условия для проявления их общественной инициативы и для образования русских общественных организаций. Наиболее известной из них является Русская Община Латвии – РОЛ.

Русская Община Латвии была основана в 1991,– сразу же после признания международным обществом независимости Латвии. На первом этапе своего существования Русская Община насчитывала 360 членов, а в 1995 году – уже более 800. С самого начала РОЛ поставила себе главной задачей «создать поистине интегрированную и эффективную систему взаимозащиты и взаимной поддержки, как духовной так и материальной, которая служила бы членам общины в течение всей жизни». Согласно идеологии РОЛ, консолидирующей основой общины является русский язык, а не этническая принадлежность ее членов. В основополагающих документах Общины не упоминается идея о русском национальном меньшинстве, ибо РОЛ не поддерживает официальную позицию, согласно которой латвийские русские делятся на две группы соответсвенно их политическому статусу – граждане и неграждане Латвии (т. е. бывшие граждане СССР). Для РОЛ также не существует различия между этническими русскими и другими русскоговорящими жителями страны.

Можно сказать, что благодаря Русской Общине Латвии, воссоздаются элементы русского самосознания, существовавшие во времена Латвийской республики 1918–1940 гг. Как и в 1920 –1930 годы, развивается русская общественная инфраструктура. Современные русские поддерживают идею о культурной автономии, успешно реализованную в довоенной Латвии. Несмотря на то, что РОЛ является скорее общественной, чем политической организацией, она способствовует укреплению латвийской государственной системы.

Устав Русской Общины Латвии помогает понять, каково различие между самосознанием латвийских русских довоенного времени и периода после восстановления независимости Латвии. Для русских довоенного времени жить вне России было трагедией. Однако на родине им угрожала смертельная опасность. Русские, жившие в довоенной Латвии, надеялись на возрождение законного Российского государства, с которым они связывали свое будущее.

Наряду с Русской Общиной Латвии, наиболее заметными русскими национальными обществами являются:

Балто-славянское общество культурного развития и сотрудничества (первая русская общественная организация, основанная после восстановления незяависимости Латвии). Основана в 1988 году. Насчитывает около 100 членов.

Русской культурное общество. Основано в 1989 году. Насчитывает около 100 членов.

Центр классических языков и образования «Веди», основанный Советом Общества Староверов и Православной епархией.

Латвийский фонд Славянской письменности и культуры. Основан в 1989 году. Членами фонда являются Рижская русская община, Украинское общество «Днипро» и Белорусское общество «Свитанак ».

16 июня 1995 года одиннадцать русских национально-культурных обществ и другие организации Латвийской республики подписали соглашение о созданиии Координационного Совета русских общественных организаций Латвии. Целью этого соглашения было «способствовать охране, изучению и распространению русских национальных традиций и культуры, духовных и этнических ценностей, а также интеллектуального и творческого наследия русского народа».

Утро. 2003, 31 июля.

ЭСТОНИЯ

Екатерина Роберова
Русские в Эстонии: политическое,
экономическое и социальное положение

В настоящее время на территории Эстонии проживают представители более десяти национальностей. Русские являются второй по численности этнической группой после эстонцев. По данным Департамента статистики ЭР на 1 января 2000 г. национальный состав страны выглядел следующим образом: эстонцы – 65,3%, русские – 28,1%, украинцы – 2,5%, белорусы – 1,5%, финны – 1%, другие национальности – 1,6% (рис. 1).

Отличительной особенностью расселения русскоязычного населения является то, что их доля среди городского населения составляет 37,4%, а среди сельского – лишь 7,2%. Особенно высока доля русских в столице и таких крупных городах, как Нарва, Кохтла-Ярве, Силламяэ, Тарту и Пярну.

Национальный состав населения Эстонии имеет большие территориальные различия. Доля русских в отдельных районах страны колеблется от 2% до 70%. На территории страны сформировалось два региона, где доля русскоязычного населения превышает среднее значение по стране – это Северо-Восток и Таллин.

Положение русского населения Эстонии в правовых актах

В основе ситуации, складывающейся на общегосударственном уровне, всегда лежит правовая база. В Эстонии на основе идеологии мононационального государства были приняты законы о гражданстве, иностранцах, языке, основной школе и гимназии, выборах в государственное собрание и собраний местных самоуправлений. В настоящее время эти законодательные акты являются главным препятствием на пути обеспечения реального равноправия эстонского и неэстонского, прежде всего русского, населения.

19 января 1995 г. в Эстонии был принят Закон о гражданстве. Согласно этому документу гражданство приобретается по рождению, получается в порядке натурализации или восстанавливается лицу, утратившему гражданство Эстонии в несовершеннолетнем возрасте. Для получения гражданства Эстонии иностранец должен пребывать в Эстонии не менее пяти лет, знать эстонский язык (понимать устную речь, беседовать, читать и понимать тексты, письменно составлять документы), знать Конституцию ЭР (экзамен сдается на эстонском языке), иметь легальный постоянный доход. Гражданство не предоставляется лицам, служившим в качестве кадрового военнослужащего в вооруженных силах иностранного государства или находившегося на разведывательной службе или службе безопасности иностранного государства.

Важным фактором раскола общества является гражданский статус его членов. В 2000 г. количество жителей Эстонии, не имеющие ее гражданства, составило около 288 тыс. человек, или 20 % от всего населения (в 1999 г. – 26%). В стране велика доля лиц без гражданства – около 13%. Среди граждан других государств, проживающих в Эстонии, подавляющее большинство составляют граждане России (более 6% населения ЭР) (Центр информации по правам человека).

По данным переписи населения 2000 г. среди граждан Эстонии доля русских составляет лишь 13%, притом, что их доля в общей численности населения выше в два раза.

По состоянию на 1 января 2000 г. в Эстонии проживало почти 500 тыс. представителей национальных меньшинств, или 34,7% от всего населения страны. Около 40% из них является лицами без гражданства, почти столько же – гражданами Эстонии, гражданами России являются около 20 % неэстонского населения.

С 1992 г. – момента вступления в силу первого варианта Закона о гражданстве – до начала 2001 г. гражданами Эстонии в порядке натурализации стали более 113 тыс. человек, что составляет около 10% от общей численности граждан ЭР. В 2000 г. гражданство Эстонии получило 3425 человек, что на 1108 человек меньше, чем в 1999 г. (Центр информации по правам человека). Наибольшее число представителей некоренного населения стали эстонскими гражданами в 1993–1996 гг., когда процедура получения гражданства была относительно проста. В настоящее время гражданство получают в основном дети.

В настоящее время в стране наблюдаются значительные различия в правах между гражданами и негражданами Эстонской Республики. Только граждане Эстонии имеют полное право участия в выборах в Рийгикогу и местные органы самоуправления. Неграждане лишены пассивного права участия в выборах местных органов самоуправления, а активное право предоставлено только негражданам, имеющим постоянный вид на жительство. Между тем категория постоянных жителей в Эстонии практически отсутствует в связи с положением Закона об иностранцах, предусматривающим предоставление постоянного вида на жительство только после трехлетнего срока проживания по срочному виду на жительство.

В законодательных актах Эстонии в сфере занятости заложены также профессиональные ограничения. Только граждане Эстонии могут занимать должности в государственных учреждениях и местных самоуправлениях, служить в полиции, таможне и охране, нести исполнительную службу, быть прокурором, судьей и судебным заседателем, нотариусом, адвокатом, ректором университета, председателем и членом совета Банка Эстонии.

Только граждане Эстонии могут быть правомочными субъектами приватизации и свободно распоряжаться своей собственностью. Лиц, не имеющих гражданства Эстонии, могут не допустить к участию в приватизации. Только гражданин ЭР может покупать приватизационное имущество в рассрочку.

Таким образом, дискриминация русскоязычного населения, закрепленная в правовых актах, является основой для дальнейшего разделения общества – в экономической, социальной и образовательной сферах.

Традиционными отраслями специализации Эстонии являются машиностроение, металлообработка, приборостроение, электроника, легкая и пищевая промышленность, а также активно развивающийся в настоящее время транзитно-транспортный комплекс. На территории страны выделяются два основных района промышленной концентрации – Таллин и Северо-Восток. Хозяйственный облик столицы определяет Таллинский порт и связанные с ним обслуживающие отрасли. Основу Северо-восточного промышленного комплекса составляют топливно-сланце-химический комплекс, а также машиностроение, приборостроение и легкая промышленность.

В годы Советской власти Северо-Восток Эстонии развивался как индустриальная база. Это выделяло регион не только на фоне всей республики, но и Прибалтики в целом. Этому способствовало, прежде всего, наличие горючих сланцев для развития сланцехимической промышленности, дешевая электроэнергия с Нарвской ГЭС для развития текстильной промышленности, а также высококвалифицированные кадры для военно-промышленного комплекса.

Однако в настоящее время промышленный комплекс этого региона находится в кризисном состоянии, что вызвано, в первую очередь, распадом Советского Союза и как следствие этого разрывом экономических связей. Тем не менее, Северо-Восток продолжает играть важную роль в экономике страны. Так, по данным Департамента статистики ЭР в 1999 г. на его долю приходилась 1/7 промышленной продукции Эстонии и по доле в общеэстонском промышленном производстве уезд уступает только Таллину. Созданные в бытность Эстонии Союзной республикой производственные фонды, хотя и сильно устарели, являются достаточно инертным образованием, чтобы быть разрушенными за короткий срок, что создает двойственную ситуацию в регионе.

С одной стороны, Северо-Восток является стратегически важным для Эстонии регионом. Во-первых, здесь производится практически вся электроэнергия страны, и, во-вторых, именно через Нарву осуществляется ввоз и вывоз транзитных грузов. С другой же стороны, промышленный комплекс региона – это огромное количество проблем, возникших в начале 90‑х из-за разрыва хозяйственных связей. Многие из этих проблем ждут своего решения и по сей день. Некоторые промышленные объекты уже переданы в руки иностранных инвесторов, другие подверглись реструктуризации, а третьи были признаны банкротами.

Также необходимо отметить, что отличительной чертой промышленного комплекса Северо-Востока является тот факт, что подавляющую часть занятых составляют русскоязычные жители. Кризис промышленности вследствие распада Советского Союза и вызванный им рост безработицы наиболее остро затронули именно эту группу населения.

В течение последних одиннадцати лет на рынке труда Эстонии произошли большие изменения. В начале 90‑х гг. началось быстрое падение занятости и рост безработицы, затем с 1995 г. наступил период стабилизации, и в течение нескольких лет уровень безработицы не превышал 10%. Однако с 1998 г. вновь начался рост безработицы, которая достигла в 2000 г. 13,7%. К концу 2002 г. уровень безработицы снизился до 9,1 %, что за последние восемь лет является самым низким показателем. (Департамент статистики ЭР, Statistical Yearbook of Estonia 1998. Statistical Office of Estonia, Tallinn, 1998)

На фоне общереспубликанской ситуации на рынке труда наблюдаются значительные колебания на региональном уровне. Уровень безработицы по отдельным уездам республики отличается иногда более чем в два раза. Первенство по безработице продолжает удерживать Северо-Восток Эстонии. По сравнению с 2001 г. уровень безработицы снизился по всей Эстонии, за исключением Северо-Востока страны. Для сравнения: на севере Эстонии уровень безработицы – 7,1%, на Северо-Востоке – 19,1%. Ситуация на Северо-Востоке осложняется тем, что если в других районах создаются новые рабочие места, то здесь, наоборот, их закрывают, и инвестиции в тот край не доходят. В 2002 г. армию безработных Северо-Востока пополнили люди, которых сократили на Кренгольме и в «Ээсти пылевкиви». «Нитроферт» собирается сократить 400 человек, «Виру калатеэстус» – 22, «Силмет» – 150 («Молодежь Эстонии», 30.11.02). Необходимо отметить, что жителям этого района гораздо сложнее поменять место жительства и найти работу в других уездах, прежде всего из-за незнания государственного языка.

Величина средней заработной платы в различных отраслях экономики имеет существенные различия. Например, разница между зарплатой в финансовой сфере и сельском хозяйстве составляет 3,6 раза. Уровень зарплаты ниже среднего зафиксирован в здравоохранении, образовании, торговле, рыбном хозяйстве, а также у работников гостиниц и ресторанов. В энергетике, горном деле, государственном и самоуправлении, а также на транспорте заработная плата выше среднего уровня (Обзор по экономике Эстонии 1998–1999. Министерство экономики Эстонской Республики, Таллин, 1999).

Существенная разница в уровне заработной платы существует не только в отраслевом, но и в региональном разрезе. Самый высокий уровень заработной платы зафиксирован в Таллине, причем, только в столичном регионе уровень зарплаты превышает уровень средней зарплаты. Более низкая заработная плата характерна для Северо-Востока, где проживает подавляющая часть русского населения страны.

В целом, различия в уровне жизни населения Эстонии проявляются на двух уровнях. Во-первых, существуют территориальные различия. Своеобразным анклавом с высоким уровнем жизни является столичный регион, а уровень жизни значительно ниже среднего характерен для Северо-Востока. Во-вторых, для представителей национальных меньшинств характерен более низкий уровень жизни, чем для титульной нации.

В настоящее время главной проблемой в системе образования является сохранение в республике всех ступеней образования на русском языке. Ликвидация высших звеньев образования на русском языке неизбежно ведет к его тупиковости, когда наиболее способная молодежь вынуждена будет в целях получения высшего образования с начальной ступени начинать обучение на эстонском языке.

Основным вектором изменения системы образования в свете принятия Закона об основной школе и гимназии является переход к 2007 г. на эстонский язык обучения. Тем не менее, под влиянием реальной ситуации в стране в начале декабря 2002 г. правительство одобрило поправки в данный закон, предусматривающие право представителей национальных меньшинств изучать в основной школе родной язык и культуру («Молодежь Эстонии», 04.12.02).

В соответствии с поправками, ученики, родной язык которых отличается от языка преподавания в их основной школе, при содействии государства и местных самоуправлений получат возможность изучать также язык и культуру своего народа. Целью поправок является стремление создать для представителей всех живущих в Эстонии народов возможность сохранить национальное самосознание.

Законопроект предлагает школам организовывать уроки языка и культуры в качестве факультативных занятий, при этом государство будет финансировать их проведение так же, как финансирует сейчас преподавание других факультативных предметов. Поправка в равной степени коснется школ с русским и эстонским языками обучения.

Реформирование системы образования в последнее десятилетие поставило в более сложное положение в Эстонии прежде всего высшее образование на русском языке. Среди причин этого можно назвать не только законодательные требования, сокращение объемов или полное прекращение обучения на русском языке (например, в Тартуском университете, кроме его Нарвского колледжа) в государственных вузах, но и сложности с созданием собственной учебно-материальной базы.

http://www.materik.ru/print.php? section=analitics&bulsectionid=2547

ЛАТВИЯ

Игорь Пименов
Политические ориентиры реформы
образования меньшинств Латвии
(На подступах к пропорции «шестьдесят на сорок»:
1995–2001 годы)

От недавних общих разговоров о необходимости защиты русского языка как языка одного из меньшинств Латвии – этнического и лингвистического – мы пришли закономерно к необходимости защиты образования на русском языке.

Понятно, почему защищают язык. Ведь он часть культуры и материальный носитель культуры. Но язык ещё и средство воспроизводства культуры, её мыслительных, ценностных и поведенческих стереотипов – всего, что иногда называют ментальностью.

Обучение – прямой канал в подсознание человека, что в школьном возрасте ведёт к стойкой зависимости подростка от языка обучения. Если язык чужой, это может привести к замене ментальности, то есть, к замене части культуры учащегося.

Как можно назвать доктрину государственной политики образования меньшинств, осуществляемой в Латвии? По моему, лучше всего её сущность выражается словом «латышизация», которое в латвийском историческом контексте звучит, конечно, резко.

Латышизация образования осуществляется, в первую очередь, заменой языка обучения на латышский. Образование в латвийских высших учебных заведениях, финансируемых государством, можно получить только на латышском языке. В этом году начнётся переход к среднему образованию только на государственном языке. (На момент подготовки статьи поправки к закону об образовании, оставляющие за русским языком узкий пятачок в две пятых от общего объёма учебных часов, ещё не приняты, но и он означают латышизацию образования.) В основной школе происходит билингвизация образования, которая чаще всего сводится к замене языка обучения на латышский.

…Первая программа Народного фронта Латвии (НФЛ) в Разделе Культура, образование, наука провозглашала: «НФЛ поддерживает культурную автономию живущих в Латвии национальных меньшинств, их стремление получать образование на родном языке». Это положение Программы НФЛ наряду с обещаниями гражданства всем жителям страны на момент получения независимости расположили к НФЛ часть нелатышского населения страны и в значительной степени обеспечили победу на выборах в Верховный Совет в 1990 году.

 

На подступах к реформе

В 1994 году правительство Латвийской Республики обратилось к Программе развития ООН с просьбой помочь разработать программу овладения латышским языком для не говорящих на латышском языке жителей Латвии. В 1995 году международная рабочая миссия при участии латвийских специалистов разработала программу, которая включала переход среднего образования меньшинств на государственный (латышский язык). Правительство приняло её как Государственную программу овладения латышским языком, хотя содержавшаяся в ней перспектива перехода образования на латышский язык вызывающе противоречила действовавшему тогда закону. Программу приняли «на вырост» в расчёте на то, что преобладание в Сейме депутатов правительственной коалиции обеспечит любые нужные изменения в законодательстве.

В 1995 году были приняты поправки в тогда действовавшем Законе об образовании, в соответствии с которыми два предмета в основной школе (5–9 классы) и три в средней (10–12 классы) обязательно должны были преподаваться на латышском языке. Одновременно была введена поправка, вводившая требование использовать в высших учебных заведениях, финансируемых государством, языком обучения только латышский.

 

Программа перехода к образованию на государственном языке

Весной 1998 года была обнародована разработанная Министерством образования и науки (МОН) ЛР (Полное название документа: «Программа постепенного перехода к получению среднего образования на государственном языке и увеличения до 2005 года удельного веса предметов, преподаваемых на государственном языке, в программах основного образования»). Это был момент истины в государственной реформе образования меньшинств Латвии. Программа объясняла цели и задачи прежних изменений в законодательстве, не скрывая их: исходным мотивом реформы объявлялась «сложная этно-демографическая ситуация в Латвии», а ее нормализация (стабилизация) Программой связывалась с увеличением количества жителей Латвии, «идентифицирующих себя как латышей»; главным препятствием на пути создания среды овладения латышским языком и интеграции в латвийское общество назывались школы с обучением на русском языке; главной (!) своей задачей МОН называло постепенное увеличение количества предметов, преподаваемых на латышском языке в школах с обучением на других языках, и обеспечение нормативной базы для осуществления постепенного перехода от образования на русском языке к образованию на латышском языке; программа предусматривала переход среднего образования меньшинств на преимущественно латышский язык обучения. Переход предполагал три трехлетних цикла, выводивших школу на преподавание 75 процентов учебных часов на латышском языке; программа также предусматривала введение билингвального образования в основной школе на основе «переходной» концепции билингвального образования. Цель этой концепции обеспечить переход образования к обучению в средней школе на латышском языке от обучения на языке семьи учащегося – к обучению на государственном языке.

Правительство Латвии 12 мая 1998 года принимает Программу перехода к сведению и включает её в проект концепции государственной программы содействия интеграции общества. Мягкая формулировка «к сведению» никого ни к чему не обязывала, но открыла «зелёный свет» авторам реформы в самом МОН. Характерно, что Программа перехода была, по существу, одобрена правительством ещё до принятия нового Закона об образовании, на который сама Программа уже смело ссылалась. Авторы в 1998 году были уверены в неуязвимости своей политики. Проект Закона был разработан также в МОН.

…Сейм принимает Закон об образовании в октябре 1998 года. Закон даёт гарантии получения образования в Латвии на латышском языке и декларирует возможность получения на других языках. Одновременно Закон наделяет МОН неограниченными полномочиями назначать предметы, которые школы, осуществляющие программы для национальных меньшинств, должны преподавать на государственном языке. Депутаты также внесли в Закон требования более жёсткие, чем предлагавшиеся МОН в Программе – c 1 сентября 2004 года обучение в десятом классе средней школы и на первом курсе профессиональных школ должно начаться «только» на государственном языке. Закон обеспечил юридическую крышу Программе перехода образования на государственный язык. Реформа начала разворачиваться в полную силу.

…В 1999 году обсуждается и позже принимается Концепция правительственной программы «Интеграция общества в Латвии». Парадоксальность латвийской интеграционной концепции заключается в том, что средством сплочения населения и сохранения меньшинствами национальной и культурной идентичности называется переход системы образования меньшинств на латышский язык, что изначально предназначалось для решения совсем другой задачи изменения этно-демографической ситуации в стране.

Политика интеграции должна хотя бы не ухудшать положение жителей, относящихся к меньшинствам, тем более не разрушать уже существующие возможности. Между тем Закон об образовании требует упразднение средней школы и профессионального образования меньшинств Латвии.

Позже Сейм принял Закон об общем образовании, смягчивший категоричность Закона об образовании. Среднее школьное учебное заведение может включить в свою программу изучение родного языка учащихся и такое учебное содержание, которое обеспечивает сохранение национальной идентичности учащихся. По существу, законодательство было лишь приведено в строгое соответствие с требованиям Программы МОН перехода образования на государственный язык.

В 1999 году МОН разрабатывает Образец программ основного образования для школ национальных меньшинств на основе переходной концепции билингвального образования. Образец предлагает четыре подпрограммы, отличающиеся интенсивностью перехода обучения на государственный язык.

МОН требует от школ в июне 1999 года, чтобы школы выбрали и с 1 сентября 1999 года начали осуществлять одну их четырёх подпрограмм. Директора школ вынуждены принимать решение в спешке, не понимая в полной мере различия между подпрограммами, особенности билингвального обучения и билингвального метода. У автора этого доклада нет подтверждения, что в каких-либо школах в течение трёх летних месяцев администрация при принятии решения консультировалась с родителями.

МОН даже не разрабатывает Образец программ среднего образования для школ национальных меньшинств, поскольку Закон не ориентирует его на поддержание школ меньшинств после 1 сентября 2004 года. В действующем Образце программ среднего образования в нескольких параграфах лишь даются комментарии в отношении школ, осуществляющих образовательные программы национальных меньшинств.

Программа перехода образования на государственный язык выполнена нормативная база для осуществления постепенного перехода от образования на русском языке к образованию на латышском языке подготовлена, Закон об образовании принят. О программе перехода в МОН больше предпочитают не вспоминать. Хирургическая операция над системой образования завершилась.

Сейм ЛР 9 февраля 2000 года принимает «Стратегию интеграции в Европейский Союз», провозгласившую переход всех финансируемых государством школ к обучению на государственном языке средством интеграции общества, не оставляя никаких сомнений о намерениях государства ни в отношении образования латвийских меньшинств, ни в отношении целей политики интеграции меньшинств их латышизации.

В 2001 году либеральные латышские политики начали общественную дискуссию о необходимости ратификации Рамочной Конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств. Однако авторитетными руководителями правящих партий высказывается намерение предложить Совету Европы считать правительственную программу «Интеграция общества в Латвии» решением, которое заменяет ратификацию Конвенции.

Особая тема кадры для школ меньшинств. В 1996 году МОН принял распоряжение «Об аттестации знания латышского языка педагогическими работниками», предписывавшее, что педагогические работники, не получавшие образование на латышском языке, должны владеть латышским языком на уровне третьей категории (высшей в Латвии).

В августе 1998 года на Форуме работников образования Латвии в ответ на вопрос, как же МОН собирается переводить школы на латышский язык, ведущий чиновник МОН поясняла, что при грядущем сокращении количества учащихся в школах, которое начнётся вследствие демографического спада начала 90 х годов, среди учителей увеличится общая безработица, и тех учителей русских школ, которые не смогут «перфектно» преподавать на латышском, заменят учителя латышских школ.

Это же решение кадрового вопроса подтвердил министр в январе 1999 года, и, по существу, уже другой министр образования и науки, выступая в средствах массовой информации, в августе 2001 года.

http://shh.neolain.lv/seminar14/pimenov1.htm

В. Волков
Русские в Латвии

Одновременно с формированием Латвии как национального государства были приняты политические меры, стратегической целью которых было пропорционально увеличить численность латышей в латвийском обществе. Но это не означало, что большинство русских были вынуждены покинуть Латвию. Важным стимулом для отъезда русских, украинцев и белорусов было образование в 1991 году независимых государств – России, Украины и Белоруссии, что давало возможность лучшего национального самоутверждения этих народов. Однако надо заметить, что массовый отъезд русских был характерен только для периода восстановления независимости Латвии.

В 1991–1992 годах произошел большой скачок в уровне эмиграции из Латвии. В 1991 году число покинувших страну на 11,2 тысяч превзошло число въехавших, а в 1992 эта разница возросла до 47,2 тысяч.

Отъезд русских из восстановленной независимой Латвийской Республики повлекло за собой старение общества Латвии и потерю определенного числа людей рабочего возраста. В 1993 году въехавшие в Латвию люди возраста 30–44 лет и дети до 18 лет составили 32% от общего числа иммигрантов, а соответствующая группа выехавших из страны – 61%.

Такой всплеск русской эмиграции из Латвии усугубил проблемы национального самоутверждения русских, оказав на него противоречивое воздействие. С одной стороны, появился стимул для этнического сплочения русских. С другой стороны, наоборот, уменьшилась внутренняя этническая взаимозависимось. Эта вторая тенденция проявляется наиболее сильно тогда, когда этническая группа не видит благоприятных перспектив для своего развития в рамках национальной структуры, где представители основной нации считают ее препятствием для достижения социальной гармонии. В таком случае многие предпочитают ассимилироваться, вписаться в престижное общество доминирующего народа. Если для некоторых это непросто, то их дети имеют большие шансы этого добиться.

2. Самосознание русских в Латвийской Республике

Восстановление Латвийской Республики происходило в период кризиса Советского союза, который привел к его окончательному распаду. Началось восстановление государственной системы России. Впервые в истории стало возможным сосуществование Латвии и России как двух независимых демократических государств.

Этот процесс оказал незамедлительное влияние на мышление латвийских русских, оказавшихся в ситуации, которая делала возможными различные формы поведения. Одним из вариантов было проявление естественного желания народа развивать свою национальную культуру, пользуясь долгосрочной поддержкой государства. Но принять эту позицию означало вернуться в Россию.

Формирование юридической системы в Латвии создало местным русским условия для проявления их общественной инициативы и для образования русских общественных организаций. Наиболее известной из них является Русская Община Латвии – РОЛ.

Русская Община Латвии была основана в 1991,– сразу же после признания международным обществом независимости Латвии. На первом этапе своего существования Русская Община насчитывала 360 членов, а в 1995 году – уже более 800. С самого начала РОЛ поставила себе главной задачей «создать поистине интегрированную и эффективную систему взаимозащиты и взаимной поддержки, как духовной так и материальной, которая служила бы членам общины в течение всей жизни». Согласно идеологии РОЛ, консолидирующей основой общины является русский язык, а не этническая принадлежность ее членов. В основополагающих документах Общины не упоминается идея о русском национальном меньшинстве, ибо РОЛ не поддерживает официальную позицию, согласно которой латвийские русские делятся на две группы соответсвенно их политическому статусу – граждане и неграждане Латвии (т. е. бывшие граждане СССР). Для РОЛ также не существует различия между этническими русскими и другими русскоговорящими жителями страны.

Можно сказать, что благодаря Русской Общине Латвии, воссоздаются элементы русского самосознания, существовавшие во времена Латвийской республики 1918–1940 гг. Как и в 1920 –1930 годы, развивается русская общественная инфраструктура. Современные русские поддерживают идею о культурной автономии, успешно реализованную в довоенной Латвии. Несмотря на то, что РОЛ является скорее общественной, чем политической организацией, она способствовует укреплению латвийской государственной системы.

Устав Русской Общины Латвии помогает понять, каково различие между самосознанием латвийских русских довоенного времени и периода после восстановления независимости Латвии. Для русских довоенного времени жить вне России было трагедией. Однако на родине им угрожала смертельная опасность. Русские, жившие в довоенной Латвии, надеялись на возрождение законного Российского государства, с которым они связывали свое будущее.

Наряду с Русской Общиной Латвии, наиболее заметными русскими национальными обществами являются:

Балто-славянское общество культурного развития и сотрудничества (первая русская общественная организация, основанная после восстановления незяависимости Латвии). Основана в 1988 году. Насчитывает около 100 членов.

Русской культурное общество. Основано в 1989 году. Насчитывает около 100 членов.

Центр классических языков и образования «Веди», основанный Советом Общества Староверов и Православной епархией.

Латвийский фонд Славянской письменности и культуры. Основан в 1989 году. Членами фонда являются Рижская русская община, Украинское общество «Днипро» и Белорусское общество «Свитанак ».

16 июня 1995 года одиннадцать русских национально-культурных обществ и другие организации Латвийской республики подписали соглашение о созданиии Координационного Совета русских общественных организаций Латвии. Целью этого соглашения было «способствовать охране, изучению и распространению русских национальных традиций и культуры, духовных и этнических ценностей, а также интеллектуального и творческого наследия русского народа».

http://www.materik.ru/print.php?section=analitics&bulsectionid=2547

ЛИТВА

Владимир Водо
Русские в Литве: «пятая колонна»
или граждане затонувшей Атлантиды?
февраль 1999 г.

Если проанализировать положение в странах Балтии, можно сделать парадоксальный и далеко идущий вывод о том, что российская внешняя политика – в части защиты прав этнических россиян в странах бывшего СССР – не столь невнятна, как это кажется на первый взгляд

Согласно официальным, хотя и заметно устаревшим статистическим данным, русские являются сегодня в Литве самым многочисленным (свыше 300 тыс., или 8,2%) меньшинством. Примерно 15 тысяч из них имеют российское подданство. За сорок лет, прошедших со времени проведения первой послевоенной (1959 г.) переписи населения численность русских в Литве выросла всего в полтора раза, чего нельзя сказать о наших ближайших соседях – Латвии и Эстонии. В результате того, что темпы прироста некоренного населения в Литве ниже, в этой республике сложилась более благоприятная ситуация для адаптации этнических русских к литовскому этнокультурному большинству и вследствие этого сформировались более благоприятные условия для интеграции русских жителей республики в литовское общество.

Многие указывают на демографический фактор как на основную предпосылку литовского «нулевого варианта», под которым понимается предоставление литовского гражданства всем постоянным жителям республики (по состоянию на день принятия Закона Литовской ССР «О гражданстве» 3 ноября 1989 г.). При этом из виду как-то упускается то немаловажное обстоятельство, что с получением литовского гражданства этнические русская община в Литве утратила raison d’etre (смысл существования). Поскольку русским более не надо было отстаивать свои гражданские, политические и экономические права, то и вопросы о представительстве русского меньшинства в законодательных или исполнительных органах, о сохранении своей национальной культуры и информационного пространства в Литве практически никогда не поднимались всерьез.

В результате нерешенными остались многие проблемы русских граждан Литвы (в особенности, касающиеся обучения на родном языке и доступа к российским информационным каналам). Сузилась и продолжает сужаться сфера употребления русского языка (который de facto объявлен иностранным) в школах и детских садах, а низкий процент этнических русских в Литве объективно способствует ускорению ассимиляционных процессов, сужает социальную базу функционирования созданных по этническому признаку общественных и культурно-просветительских организаций – их в различное время русскими гражданами Литвы было зарегистрировано свыше полусотни. Многие из них, так и не успев заявить о себе «во весь голос», тихо «скончались» по причине нехватки средств. В отличие от считающих своей родиной Литву израильтян и американцев для этнических россиян институт двойного гражданства не предусмотрен, а декларированное в федеральном законе РФ «О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом» обещание выдать всем желающим корочку «удостоверения соотечественника» так и осталось пустыми словами.

Минувшей зимой, выступая на «думских» слушаниях по делам соотечественников, представитель специальной правительственной комиссии по делам соотечественников сообщил, что в минувшем 2000 г. «на реализацию мероприятий по поддержке соотечественников», проживающих в Литве, было выделено – ни много ни мало – 2024,70462 тысяч (так в документе. – В.В.) рублей. В перечень финансируемых российским правительством мероприятий, в частности, попали тиражирование и распространение 7 комплектов учебных видеопрограмм по русскому языку и русской литературе, курсы повышения квалификации 25 учителей и преподавателей образовательных учреждений с русским языком обучения в РГПУ им. Герцена, зимний лагерь для детей и медицинские процедуры для ветеранов войны, 134 подписки на «Российскую газету», и, наконец, провальные, по мнению многих, гастроли Русского драматического театра Литвы в Ярославле и Владимире. Кроме того, еще 550 тысяч пошли на оказание финансовой помощи соотечественникам через российское посольство в Литве.

Защита права этнических россиян на сохранение ими своей национальной идентичности была и остается, по идее, одной из приоритетных внешнеполитических задач российского руководства. Правительство РФ не раз заявляло (никогда не наполняя, однако, при этом свои заявления конкретным содержанием) о своих намерениях «не допускать ущемления прав своих соотечественников за рубежом» всеми способами, признанными международным правом. На деле, однако, не раз декларированный курс на содействие русским в их интеграции в этническую среду «стран проживания» так и рискует остаться ничего не значащей декларацией. Многие отмечают, что российская политика по отношению к своим «соотечественникам» носит если не конъюнктурный, то откровенно двойственный и циничный характер.

Если проанализировать положение в странах Балтии, можно сделать парадоксальный (и далеко идущий) вывод о том, что российская внешняя политика (в части защиты прав этнических россиян в странах бывшего СССР) не столь невнятна, как это кажется на первый взгляд. Хотя в массовом сознании российского общества упорно культивируется образ стран Балтии как региона, «крайне неблагоприятного» для проживающего в нем русского этнического меньшинства, для официальных властей России, похоже, куда более предпочтительным является вариант, при котором русские оставались бы там, где они в настоящее время находятся. Об этом свидетельствуют как официальные заявления, так и полуофициальные высказывания представителей причастных к этой данной проблеме министерств и ведомств. В МИД РФ вообще считают, что «интересам, как России, так и стран Балтии объективно отвечало бы не искусственное выдавливание этнических россиян на их историческую родину, а понимание реальных проблем русского и русскоязычного населения и осуществление корректировки законодательства, а также практической деятельности государственных органов в этом направлении».

В России любят повторять, что «распад СССР и образование новых независимых государств явились фактором дестабилизации системы глобальных, региональных и межнациональных связей, в результате которой произошел разлом единого этнического пространства, а за пределами России оказались 25,3 млн. русских, тут же превратившихся в национальные меньшинства». Теперь у них якобы нет иного выбора, как только уехать из страны. Но не так-то все просто.

Новый российский закон «О миграции» не только ставит заслон «незаконному въезду» всех нежелательных «чужаков» в Россию, но также контролирует все (как внутренние, так и внешние) потоки всех перемещающихся лиц. Необходимость принятия такого закона якобы объясняется тем, что государство просто-напросто не готово принять русскоязычных беженцев из стран ближнего зарубежья. Еще в первой редакции российской концепции безопасности (утвержденной указом президента РФ № 1300 от 17 декабря 1997 года) была прослежена связь между миграцией, с одной стороны, и национализмом и сепаратизмом, с другой:

«К числу факторов, усиливающих угрозу нарастания национализма, национального и регионального сепаратизма, относятся массовая миграция и неуправляемый характер воспроизводства рабочей силы в ряде регионов страны. Основными причинами этого являются последствия распада СССР на национально-территориальные формирования, провалы национальной и экономической политики, как в России, так и в государствах – участниках Содружества Независимых Государств, распространение и эскалация конфликтных ситуаций на национально-этнической почве».

Тогда миграция интерпретировалась не только как усугубляющая причина национализма и сепаратизма, но и как их последствие. В последующей – второй – редакции она фигурирует едва ли не как основная причина этих явлений. Вольно или невольно, но редактирование и сокращение первоначального текста привело к тому, что отношение к мигрантам со стороны официальных российских властей как к субъектам миграционного процесса заметно ужесточилось, а авторы документа поменяли количественный признак миграции («массовость») на качественный («неконтролируемость»):

«Этноэгоизм, этноцентризм и шовинизм, проявляющиеся в деятельности ряда общественных объединений, а также неконтролируемая миграция способствуют усилению национализма, политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и создают условия для возникновения конфликтов».

Иными словами, если в 1997 году в России признавали, что участники «массовой» миграции хотя бы отчасти являются жертвами, то к 2000 году субъекты «неконтролируемой» миграции однозначно предстают злодеями, а «соотечественники, прибывшие в Россию и не получившие понимания и поддержки на территории этнической родины, становятся дестабилизирующим фактором в политической жизни России». Иначе говоря, «не получив понимания и поддержки» в странах своего проживания, русские призваны стать дестабилизирующим фактором в политической жизни у себя «дома». С другой стороны, мотивируя свое нежелание уехать в Россию, половина опрошенных «балтийских» русских считает, что условия жизни там будут хуже, чем теперь, а часть жителей уже настолько «оторвалась» от своих российских корней, что попросту не имеет представления о жизни в России. Скажем, для многих русских жителей Вильнюса характерны суждения о «дешевизне» жизни в Москве – при том, что средний заработок в российской столице «никак не ниже 500 долларов в месяц». Так что большинство русских жителей Прибалтики предпочитает жить именно «дома», а не в России. Это является косвенным доказательством того, что, даже оставаясь меньшинством, русские в Литве, Латвии и Эстонии не воспринимают себя обездоленным меньшинством. Но – и не «соотечественниками».

Прежде чем заботиться о соотечественниках, следует выяснить, кто они такие. В свою очередь, прежде чем определиться с понятием «соотечественники», следует определиться, что же такое «отечество» (ибо, по большому счету, оно слишком молодо, всего десяти лет от роду). Ибо никто и ничто так не отдалит «соотечественников» от их исторической родины, как борьба за их права, ведущаяся в думских кулуарах и в окружении российского президента. Понаблюдав за работой Совета соотечественников при Государственной Думе РФ, можно смело предположить, что проблемой соотечественников озабочены не столько русские, а кровно заинтересованная в их «защите» влиятельная группа московских «правозащитников». Скажем, в соответствии с законом РФ «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом», под понятием «соотечественники» подразумеваются, в частности, все без исключения жители бывшего СССР, а именно «лица, состоявшие в гражданстве СССР, проживающие в государствах, входивших в состав СССР, получившие гражданство этих государств или ставшие лицами без гражданства» (ст. 1.2).

Примечательно в связи с этим высказывание, сделанное руководителем отдела изучения европейской политики ИМЭМО РАН РФ Надеждой Арбатовой:

«Что такое русскоязычное меньшинство в Балтии для самой России: разменная карта в какой-то большой политической игре или, как записано в нашей внешнеполитической доктрине, задача государства – «защита их интересов»? Насколько мы печемся об этих людях реально? Опыт Югославии показал, что наилучший способ защищать интересы своих соотечественников – это поддерживать хорошие отношения с государством, где живут эти меньшинства. То есть, если мы хотим действительно защищать права этих людей, мы должны выбрать такую политику, чтобы не разжигать страсти… Нам действительно надо определиться, что такое русскоязычное население: разменная ли это карта, или наш приоритет сам по себе».

Еще более характерной является реплика депутата латвийского Сейма Яниса Урбановича:

«Когда вы мне не помогаете, вы мне только вредите. «Никогда Россия своих соотечественников…» Они никакие не ваши, они мои, я их вам никогда не отдам. Вы мне лучше помогите. А если не знаете, как помочь, не мешайте».

Иногда между понятиями «соотечественники» и «диаспора» ставят знак равенства, хотя в российском политическом лексиконе понятие «диаспора» сегодня отсутствует. Ни в Законе «О государственной политике в отношении соотечественников», ни в новом проекте Закона «О гражданстве» о диаспоре нет ни слова. Правда, кое-где в научной литературе понятие «диаспора» имеется, и трактуется оно как «часть какой-либо этнической общности, либо религиозной группы, постоянно находящаяся вне пределов страны ее происхождения». К данному определению необходимо сделать одно – и весьма существенное – дополнение: «Диаспора может функционировать за счет осуществления членами данной этнической группы хозяйственной либо иной коммерческой деятельности, часть прибыли от которой направляется на финансирование социальных, культурных, просветительских и прочих программ в интересах всей общины».

Опыт взаимоотношений диаспоры и государства проживания показывает, что, чем выше авторитет ее (диаспоры) представителей в политике, экономике, культуре, чем выше ее роль на общественную жизнь в целом, тем больше вероятность того, что, принимая те или иные решения, государство будет учитывать интересы той или иной этнической группы. Изучение опыта современных диаспор показывает, что круг проблем, которые они решают на начальном этапе своего становления, включает необходимость консолидации по этническому признаку в целях защиты языка, культуры и самой физической возможности своего существования. Проблема же этнической идентификации решается путем личного выбора каждого из членов диаспоры. Зачастую носители «национальной идеи», ратующие за сохранение этнической и культурной самобытности своего народа в новых условиях, становятся для диаспоры ее «цементирующей» основой. К тому же, в состав русской общины (или диаспоры) входят лица, не являющиеся по своему этническому происхождению русскими или россиянами, но объединяющие себя с Россией по принципу языка. Скажем, «русскоязычные» (лица, для которых русский язык является преимущественным средством общения) составляют до 1/3 всего населения республик бывшего СССР и среди них нередко именно нерусские по крови становятся ядром новых – раздробленных – российских диаспор.

Очевидно, что русские (как в Литве, так и в двух других странах Балтии) должны самостоятельно определиться и наметить определенные вехи своей национально-культурной политики. Сложившаяся ситуация ставит их перед выбором поведенческой стратегии в инокультурном (и, возможно, даже чуждом для них) окружении. Таких стратегий может быть несколько, и определенным образом (причем, не всегда однозначно) они могут быть соотнесены с различными типами реакции индивида и группы на ту или иную стрессовую ситуацию. Психологи выделяют такие варианты, как «адаптация», «сопротивление», или же «бегство».

Первую поведенческую модель можно условно считать традиционной. Она подразумевает интеграцию в доминантную группу путем этнокультурной адаптации: принятия существующей системы ценностей и норм поведения, овладения языком и, наконец, обретения гражданства. При этом, однако, диаспора может сохранять свои культурные традиции (наряду с частичной их реконструкцией в новых условиях). Этот вариант (который может быть соотнесен также с реакцией «консервации») подходит лишь для небольшой части меньшинства (как правило, наиболее образованной), которая направляет этническую группу в сторону сохранения этой группой своих национальных особенностей в сочетании и с учетом местного (регионального) колорита. Для этого варианта характерны любительские и профессиональные формы самовыражения (такие как эмигрантские ансамбли, и т. д., стремящиеся к сохранению элементов национально-культурной идентичности). В Литве (где фольклорные традиции имеют глубокие корни) эта деятельность будет только приветствоваться и даже отчасти поддерживаться со стороны государства. Примечательно, что в настоящее время эта интеграционная стратегия поведения получила в Литве довольно широкое распространение: так, в республике создаются культурные, просветительские, религиозные и общественные организации.

Следует, однако, учесть, что при отсутствии должного взаимодействия с культурой большинства (например, привлечения учащихся русских школ к общенациональным праздникам песни) и неблагоприятной общественной ситуации подобная деятельность может привести местную русскую культурную и интеллектуальную элиту к самоизоляции (которая, в свою очередь, является предпосылкой сегрегации). Стратегию изоляционистских настроений (как потенциальное средство ухода от конфликтных ситуаций), в принципе, могут выбрать лица с менее высоким имущественным и социальным статусом, и столь же невысоким уровнем притязаний, психологически инертные, в частности, одинокие и пожилые люди, для которых «начинать все сначала» слишком поздно.

Второй путь можно условно считать соревновательным, когда представители этнических меньшинств будут соревноваться с представителями доминирующего в обществе большинства, стремясь посредством получения образования и приобретения соответствующего их чаяниям общественного статуса занять должное место в иерархии общества большинства. Эта модель поведения повлияла, в частности, на «прагматичный» выбор родителей в тех русских семьях, которые направляют своих детей в литовские (а не русские) школы. Данная модель видится в качестве единственно возможной там, где представители этнических меньшинств рассчитывают на свое полноценное и полноправное участие в жизни всего общества, и государство должно этому всячески способствовать. Тем не менее, чрезмерная активность в этой сфере может привести к культурной ассимиляции (и даже маргинализации) данного меньшинства. При этом любые активные действия, с целью изменения существующей ситуации на более благоприятную, потребовали бы значительных усилий со стороны местной политической элиты (которой, к тому же, у меньшинств нет) и длительного времени. Реставрация же прежнего общественного строя в странах СНГ практически невозможна.

Третий путь, при котором представители того или иного этнического меньшинства стремятся выучить несколько иностранных языков и получить высококлассное образование в одном из европейских университетов, можно назвать «европейским». Его целью является приобщение к ценностям мировой, а не этнической, культуры, что приводит к переоценке представителями меньшинства мировой, общечеловеческой (и недооценке своей собственной) культуры. Однако эта модель может быть успешно применена в прочих социальных (не обязательно этнических) группах, например, в вечном споре «отцов» и «детей». Примечательно, что представители некоренных национальностей в Литве в большей степени, нежели их сограждане, представляющие большинство населения, проявляют оптимизм в вопросе о предстоящем членстве республики в Европейском Союзе.

Диаспоры. 1999. № 2–3.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ

Из статьи М. Кайзера
«Русские как меньшинство
в Центральной Азии»
1998 г.

… В большинстве недавних дискуссий, посвященных национальному государству, «этнический» вопрос продолжает занимать центральное место. Социологи и социальные антропологи все более признают тот факт, что этничность связана с созданием идентичности и примордиальной уникальностью групп. Группа идентифицирует себя как этническая (или национальная в контексте бывшего Советского Союза), если она присваивает себе определенные эмические черты и культурные практики, которые отличают ее от других. Этничность, определенная в терминах языка, религии, культуры и т. д., приобретает важное значение в условиях современного государства. Озабоченность этническими вопросами до некоторой степени неизбежна для национального государства, так как их решение необходимо для ассимиляции различных социальных групп и «гомогенизации населения». Существование этнических меньшинств часто становится препятствием для этой интегративной тенденции внутри государства. С каждой новой ступенью развития национальных государств, когда каждое из них пытается определить коллективную идентичность с точки зрения этнического большинства, вопрос о большинстве и меньшинстве выходит на первый план.

Недавняя реконфигурация политической власти по национальным линиям в большей части Евразии снова сфокусировала внимание на этнических проблемах в этом регионе. Несмотря на то, что в большинстве публикаций недавнего прошлого утверждалось, что скачок в образовании «национальных государств» после второй мировой войны разрешил этнические проблемы, недавние события, кажется, доказывают обратное. Национализм остается главной проблемой для новых государств, и становится все более очевидным, что вместо разрешения этнических или национальных перипетий в регионе различные идеи национализма только придали им новую форму.

Поскольку все постсоветские государства, включая Россию, сами по себе являются многонациональными, они сталкиваются с проблемой интеграции меньшинств. Россия сталкивается с национальными притязаниями татар, башкир, чеченцев и т. д. Хотя постсоветские государства гетерогенны в этническом отношении, они мыслятся как национальные государства и пытаются способствовать развитию языка, культуры, демографического положения, экономики и политической гегемонии титульной этнической группы. «Национализация» политического пространства в регионе привела к тому. что большое количество людей оказалось вне своей национальной территории или вообще ее лишилось. Это также означает, что вместе с каждым новым этапом формирования национального государства вопросы о «национальном большинстве» и «национальном меньшинстве» становятся доминирующими.

На протяжении почти всего периода существования СССР западные ученые интересовались различными аспектами игнорирования в Союзе проблемы субнационализма, которая считалась слабым местом советской национальной политики. Сейчас мы все более убеждаемся в том, что, как и во всех современных государствах, в Советском Союзе постоянно существовали этнические проблемы. Это стало очевидно, когда в последние годы существования советской системы этническое насилие вспыхнуло в Нагорном Карабахе, в Азербайджане или даже в Казахстане после смещения первого секретаря Динмухамеда Кунаева, или позднее в Ферганской долине, где в конфликт были втянуты узбеки, киргизы и таджики. Появление осетино-грузинской проблемы, начало осетино-ингушской войны, грузино-абхазский конфликт и внутренний конфликт в Таджикистане – все это постсоветские проявления тех проблем, корни которых уходят в советское прошлое.

Советская национальная политика основывалась на предположении о том, что этнические различия являются пережитками прошлого, которые обречены на исчезновение с помощью социально спроектированных программ модернизации. Однако «национально-языковая» основа территориальных делений, основанных на базовой национальности, обеспечивала существование этнического фактора. В некоторых республиках процесс этнической идентификации приобрел собственную движущую силу благодаря объединению идентичностей вокруг основных групп. Выбор одного языка в качестве основы групповой идентификации обеспечивал это самоутверждение, и идентификация возникала вокруг него. Более того, поскольку границы республик основывались на численном преобладании определенной этнической группы, в них с необходимостью должны были существовать меньшинства. В некоторых районах этническое меньшинство могло составлять подавляющее большинство, например, преобладание таджиков в Бухаре и Самарканде в Узбекистане. Эти два города являются также примером двуязычных и не-этнических областей, которые были приписаны советскими политиками к определенной нации. Поддержка этнических движений во имя экономической или политической необходимости также не получила желаемого результата. Фактически этническая напряженность в республиках усиливала чувство обиды, вызванное привилегированным положением русских в этих регионах.

… В центрально-азиатском регионе поиск национальной идентичности всегда происходил на фоне особой и сложной демографической и культурной ситуации. Часто указывали, что в начале советской эпохи ни один из народов Центральной Азии (может быть, кроме татар) не обладал чувством национальной идентичности. Однако это отрицало бы существование многочисленных кратковременных экспериментов, как, например, в Башкирии. Тем не менее, особые центрально-азиатские идентичности выкристаллизовывались в советский период вокруг национальных республик. Усилия, направленные на образование новых государств в постсоветский период, придавали особое значение национальной идентичности. Формирование национальной идентичности в этом регионе отнюдь не проходило безболезненно, так как даже сегодня субнациональные связи очень сильны. Тот факт, что флаг постсоветского Туркменистана имеет пять звезд, каждая из которых символизирует одно из главных племен страны, есть нечто большее, чем странная деталь.

Утверждение этнической идентичности, которое сопровождало современную стадию образования государства, означало насущную политическую необходимость в идентификации «другого». Один из наиболее известных этнических расколов в Центральной Азии – это раскол между русскими и коренным населением. Он происходит одновременно на языковой и религиозной почве. Все государства имеют значительное русское меньшинство от 8–10% в Таджикистане, Узбекистане и Туркменистане до 22% в Кыргызстане и 38% в Казахстане. В основном русские не являются недавними переселенцами из России. Они приехали в Центральную Азию сначала с волнами иммиграции во времена Российской империи, затем в 20–30‑е годы в период расширения зон земледелия или позже, во время программы освоения целинных земель при Хрущеве. В большинстве случаев, за исключением Таджикистана, они родились в этих государствах.

Сложный вопрос о судьбе советской национальной политики, ее успех и провал, и ее притязания на «решение» национального вопроса создает контекст этой статьи, в которой утверждается, что вопрос о большинстве и меньшинстве часто зависит от рассматриваемых политических единиц и является в сущности изменчивым элементом в процессе образования национального государства. Этнический вопрос имеет геополитические корни, поскольку этнические требования неизбежно связаны с территорией. Когда мы говорим о бывшем Советском Союзе, это приобретает особое значение. Одной из наиболее драматических трансформаций последних лет является изменение статуса около 25 миллионов этнических русских, которые из группы большинства превратились в меньшинства с неясной идентичностью и неопределенным будущим. Резкий поворот судьбы в корне изменил господствовавшее в бывшем Советском Союзе определение не-русских как меньшинств – теперь русские стали «новыми» меньшинствами в постсоветских государствах.

… Возникшее после 1985 года недовольство в основном было вызвано социальным господством русских ценностей, языка и культуры, навязывавшихся местному населению. Однако остается неоспоримым тот факт, что центральноазиатские республики не голосовали за выход из Союза. На референдуме Михаила Горбачева в марте 1991 года большинство проголосовало за необходимость сохранения Союза. Это в большой степени отражает дилемму, которая стоит сегодня перед республиками: с одной стороны, их «национализирующая» позиция требует отстранения русских, а с другой, практические ограничения сдерживают слишком бурную реакцию. Признается также и то, что отношения между местными русскими и этническими центральноазиатами являются решающими для будущего этого региона, причем не только из-за того, что они отражаются на политических отношениях России с новыми государствами, но и потому, что в большинстве случаев экономическое и техническое знание, которым обладают местные русские, не может быть немедленно заменено с помощью менее квалифицированной рабочей силы Центральной Азии.

Существует несколько «раздражающих» моментов, способных воспламенить отношения между русскими и населением Центральной Азии. Политическое отдаление Москвы предоставило удобную возможность для выражения подавленных эмоций и недовольства в центральноазиатских республиках, где сегодня почти все общественные проблемы возлагаются на русских. Это отразилось в возмущении по поводу положения Аральского моря, которое так выразилось в стихах:

«Когда Бог любил нас, Он дал нам Амударью. Когда мы перестали любить себя, Он послал нам русских инженеров».

Сегодня становится все более выгодным смотреть на русских как на колонизаторов и чужаков, особенно из-за их нежелания учить языки и традиции этнических центральноазиатов. Некоторые государства Центральной Азии придают очень большое значение беглости во владении местными языками для всех граждан. Хотя эти декларативные перемены и не сопровождались деятельными правительственными попытками их осуществления, тем не менее язык остается очень острой проблемой. Процент местных русских с рабочим знанием центральноазиатских языков варьирует от менее чем 1% в Казахстане до 4,6% в Узбекистане. Возмущение местных русских по языковому вопросу рассматривается местным населением как «отсутствие желания» [20], так как необходимость заставила их однажды выучить русский. Подобное разделение привело к появлению про– и антирусских групп, особенно в Казахстане, где численное превосходство казахов совсем незначительно. Например, в Казахстане такими партиями являются прорусское «Единство» и антирусский «Алаш».

Сильное недовольство вызывает доминирование русских на элитных административных и технических должностях, хотя некоторые ученые, как, например, Нэнси Лабин, считают, что мнение западных специалистов о том, что славяне составляли привилегированную элиту, а коренное население было сведено к положению второго класса в своих собственных республиках, не совсем соответствует действительности. Социальные факторы и существование неформальной традиционной структуры могут четко определять индивидуальный выбор рабочего места и экономическое положение – а это данные могут и не обнаруживать. Лабин отмечает, что ситуация на рынке труда, например, есть следствие экономических и социальных факторов, которые, не касаясь вопросов о славянской дискриминации или превосходстве как таковых, изменяют национальные отношения, скрытые в этой ситуации. Со своей стороны, многие местные русские сегодня боятся неблагоприятной этнической реакции, хотя до настоящего времени практически все эпизоды насилия были лишь междоусобицей не-русских этнических групп. Уход русских из Центральной Азии начался уже в 1980‑х годах, когда начали уезжать в основном молодые образованные русские – это движение пошло навстречу потоку более ранних мигрантов. Результаты исследований подтверждают это цифрами, показывая резкий спад численности населения в деревнях с русским большинством в окрестностях Ташкента. С 1989 года количество русских, покидающих республики Центральной Азии, резко возросло, в период с 1989 по 1991 год регион покинуло почти столько же эмигрантов, сколько и за предыдущее десятилетие. «Вынужденные мигранты» могут быть не удовлетворены своим положением в России. Если их число будет расти, они могут, в худшем случае, стать потенциальными избирателями для правых националистов (в стиле Жириновского) и выступать за возможные действия российского правительства против стран Центральной Азии.

Межэтнические отношения в этих государствах связаны не только с демографической, но и с политической ситуацией. Особенно интересна в этом отношении ситуация в Северном Казахстане как в месте наибольшего сосредоточения русских в Центральной Азии. Казахстан интересен также и тем, что первые антирусские выступления в регионе были вызваны смещением первого секретаря казаха Динмухамеда Кунаева и заменой его этническим русским Геннадием Колбиным.

Казахстан был местом интенсивного поселения русских с XIX века. По данным переписи 1989 года, казахи составляли 40% населения, что не намного превышало численность русских поселенцев – 38%. Учитывая другие не центральноазиатские группы, коренное население Казахстана составляет менее 50%. Это разделение между европейским и казахским сообществами имеет и четкое геополитическое выражение. Славяне составляют большинство в северных областях, казахи же доминируют в южных частях страны. Деление на север и юг еще более осложняется измерением город/село, с множеством казахов, живущих в сельской местности на севере, и множеством русских, населяющих южные казахские города. Тем не менее, миграционные процессы, различный уровень рождаемости и продолжительное влияние различных факторов на репродуктивное поведение населения привело к пропорциональному росту некоторых этнических групп и сокращению других почти в обратном соотношении (Таблицы 1, 2). Подавляющее большинство эмигрантов (91,6%) выбирают Российскую Федерацию в качестве нового места жительства, Украину выбрали лишь 3%.

Тот факт, что в советский период множество казахов либо погибло, либо было насильственно выслано, вызывает сегодня чувство исторической несправедливости. Оно может легко привести к националистическому самовозвеличиванию с антирусским оттенком. Алма-атинская информационная пропаганда все чаще представляет русских как агрессоров. Сегодня у казахов, разбросанных по Азии и Европе, также возникает стремление к объединению на своей родине. В 1992 году более 60 000 казахов из Монголии и СНГ мигрировали в Казахстан, где практически все они смогли найти работу и получили участки земли и материал для строительства домов. Кроме того, Казахстан предоставляет всем казахам, живущим за пределами родины, право на двойное гражданство – право, которое не предоставляется более ни одной этнической группе.

Эти попытки со стороны казахов, как, например, они проявляются в некоторых положениях казахской конституции, привели к тому, что другие этнические группы, в особенности русские, заняли оборонительную позицию. Русские национализирующие группы недавно приобрели популярность, утверждая свои исторические притязания на Северный Казахстан. Даже весьма умеренных все более и более отчуждают такие акции, как переименование русских городов и улиц, принижение русской культуры по сравнению с казахской и наиболее эмоционально – утверждение казахского языка в качестве государственного. Поскольку только 1% русскоязычного населения свободно владеет казахским языком, это явно выглядит как дискриминационная политика. Дискриминация была отмечена также и в других сферах, таких как жилищная политика и трудоустройство. Наиболее открытое проявление недовольства славян, равносильное русскому ирредентизму, произошло в северном городе Усть-Каменогорске в декабре 1992 года на почве требований о придании русскому языку государственного статуса наряду с казахским. Массовые митинги были организованы также в Петропавловске в поддержку свободной экономической зоны с Россией и за введение русского как второго государственного языка.

Хотя этнические разногласия могут стать потенциальным источником конфликта, у обеих сторон есть веские основания для его сдерживания. Казахи понимают, что демографическое положение не на их стороне. В Москве существует прагматическая приверженность российско-казахским отношениям, так как враждебность может послужить катализатором для ухудшения отношений с тюрками Центральной Азии, многие из которых живут на территории Российской Федерации. Любой геополитический анализ не должен забывать того, что Москве не выгодны конфликты с господствующей этнической национальностью, на территории которой размещены ядерные арсеналы и байконурский космодром.

На основе этой взаимной этнической сдержанности президент Нурсултан Назарбаев смог проводить политику, которая в общем удовлетворяет как казахскоговорящее, так и русскоговорящее сообщество. Подтверждение этому можно найти в некоторых положениях конституции, принятой в 1993 году. Компромисс по вопросу о языке был достигнут приданием казахскому статуса государственного языка, а русскому – статуса языка межэтнического общения. Назарбаев смог также блокировать националистическое требование, согласно которому президент должен быть этническим казахом. В конституции осталось только положение о том, что президент должен свободно владеть казахским языком. Компромисс был достигнут также и по вопросу о двойном гражданстве – оно предоставлялось при условии, если другое государство в свою очередь предоставит это право казахским гражданам. Наконец, беспокойство казахов по поводу русского сепаратизма было в значительной степени рассеяно определением казахского государства как унитарного. Даже заявление Назарбаева о том, что руководство республики стремится возродить малоиспользуемый казахский язык, звучит вполне обоснованно.

Русскому исходу из Кыргызстана способствовал дискриминационный закон о земле, принятый в апреле 1991 года, который устанавливал, что «земля в республике Кыргызстан является собственностью киргизов». И только после многочисленных попыток президенту Аскару Акаеву удалось изменить формулировку: «земля принадлежит народу Кыргызстана». Тем не менее, закон о гражданстве исключал двойное гражданство.

Гражданская война в Таджикистане стала причиной массовой эмиграции русского населения. Вовлечение в войну российской армии не только привело к потерям, но и вызвало опасения в определенных кругах по поводу увеличения влияния России в регионе. К тому же российская поддержка одной из конфликтующих сторон также является возможным источником напряженности. С другой стороны, в России существует опасение по поводу судьбы российских войск, охраняющих границу Таджикистана с истерзанным войной Афганистаном. Сообщения о возрастающем насилии, направленном против войск, – главная причина опасений.

 

… Сегодня можно по-разному представить себе, что означает быть русским в Узбекистане. Русских в Узбекистане можно считать людьми, имеющими русское этническое происхождение, большинство из которых говорит на русском языке как на родном, но принадлежит, тем не менее, к узбекской нации, понимаемой как политико-территориальная или гражданская нация, как нация для всех граждан независимо от языка и этничности, а не как нация узбеков для узбеков. Если бы у русских в Узбекистане преобладало это самоопределение, то русского «национального меньшинства» вообще не существовало бы. Наверное, существовали бы люди, имеющие русское происхождение и говорящие на русском как на родном языке, но они не претендовали бы на то, чтобы иметь русскую национальность или стать частью русской нации. Но, к сожалению, это не преобладающая точка зрения, особенно в отношении политики «национализирующего» государства.

Вопрос «национальных меньшинств» должен рассматриваться, главным образом, на фоне государства, которое определяет их как таковые. Государства, о которых идет речь, этнически гетерогенны, но они тем не менее пытаются определить себя как национальные государства. Они конструируют не только свое настоящее, но и переопределяют свое прошлое. Чтобы подчеркнуть динамику их политического состояния, Брубейкер определяет эти государства как «национализирующие». Здесь важно подчеркнуть то, что государство еще не является «национализирующим», если его представители, создатели или деятели мыслят или определяют его как таковое, но скорее является им тогда, когда оно воспринимается в этом качестве «национальном меньшинством».

Брубейкер поясняет разнообразие национализирующих установок на примере вопроса о языке. Властные элиты в постсоветских государствах считают необходимым и желательным поддерживать язык нации, которая дала название государству. Эту национализирующую позицию разделяют все государства, однако существуют различные точки зрения на то, как она должна проводиться в жизнь. Должно ли знание национального языка быть обязательным для получения гражданства? Как бороться с последствиями языковой русификации и способствовать развитию национального языка, когда значительная доля местного населения им не владеет, как, например, в Казахстане? При каких обстоятельствах будет разрешено или станет необходимым использование других языков в общественной жизни? Какое сочетание стимулов и правительственных мер необходимо для развития национального языка?

Эти положения уместны при исследовании ситуации в республиках Центральной Азии. Однако, как подчеркивает Кирас Гарабаги, ситуация в этих республиках еще сложнее: «Определить идеологическую доктрину в Центральной Азии на уровне регионов, государства или национальных обществ непросто. Правящие элиты на всей территории Центральной Азии стремились найти какую-либо форму идеологической идентификации, для того чтобы добиться легитимности в рамках их политической юрисдикции.... Из-за проблематики, касающейся легитимности режима, с одной стороны, и отсутствия исторических прецедентов государственности, с другой, правящие элиты всех центральноазиатских государств в разное время и в различной степени поощряли внутренний национализм».

Ни одна из центральноазиатских республик не существовала ранее как независимое национальное государство и, если не считать тех лет когда они были частью советской системы, у них вообще отсутствует история суверенного существования. Это означает также отсутствие национальной сплоченности и необходимость создания новой идентичности. Создание идентичности и облечение ее в политические формы оказалось проблематичным, так как регион всегда был неопределенной массой с множеством соперничающих идентичностей. В сущности эти государства – «новые» нации, и неудивительно, что сейчас там идет интенсивный поиск культурных и исторических корней.

Каждое центральноазиатское правительство пытается восстановить забытое «национальное» наследие, включая историю, культуру, язык и политическую идентичность. Сегодня заново открывается история узбекской нации. «Прогрессивные» достижения советизации Центральной Азии на основе предшествующих русских территориальных приобретений подвергаются сомнению; также предлагается вернуться к досоветскому названию региона – «Туркестан». Идет переписывание «национальных» историй, так, Тамерлан советской эпохи был переименован в «Амир»-Тимура и признан узбеками как тюрк. Возрождается интерес к устным историческим традициям прошлого, – эпические поэмы, такие как Алпамыш, признаются частью национальной политики. Обращение к досоветскому прошлому, нашедшее отражение в современном националистическом дискурсе, может означать усиливающуюся тенденцию к отвержению всего, что связано с советской эпохой. Поиск связи с неиспорченным досоветским прошлым подразумевает все более критический взгляд на порочность проектов советской эпохи. Для сегодняшнего дня также характерно чувство утраты исторической памяти. Все это осложняет проблему построения государства – задачу тем более непростую, что строить «социальные институты приходится на пустом месте». Президент Нурсултан Назарбаев высказался по этому поводу так: «Нелегко было приступить к созданию нашей собственной государственности, учиться жить самостоятельно».

Как и другие постсоветские государства, Узбекистан в настоящее время вовлечен в национализирующую программу, в дело создания «национальной идентичности». Сегодняшний день изобилует символами национализма – «новые флаги, новые валюты и самолеты Аэрофлота, перекрашенные в кричащие цвета новых национальных авиалиний. Все это говорит о согласованной попытке утверждения национальной идентичности». Но все же у жителей Узбекистана остается чувство неловкости по поводу недавно приобретенных «национализма» и «национальной идентичности». В ситуации этой неуверенности постоянно подчеркивается узбекский характер нации, особенно в официальной политической риторике. «... Отличительная черта Узбекистана – это его своеобразная этническая структура. Хотя представители более чем 100 наций и этнических групп живут на территории республики, большая часть населения – узбеки». Также существует попытка представить узбекскую республику как родину всех узбеков. «... С тех пор как территория Узбекистана стала единственным оплотом узбекской национальной государственности, республика призвана стать культурным и духовным центром всех узбеков, независимо от места их проживания. Гражданство в республике предоставляется всем узбекам, кто сам или чьи предки были вынуждены эмигрировать из Узбекистана во время трагических событий в прошлом».

Национализирующая позиция президента Ислама Каримова, возможно, была вызвана необходимостью нейтрализовать национальный характер оппозиционной платформы. Пропаганда «титульного этнонационализма» основана на факте существования древней узбекской нации, к которой якобы принадлежит коренное население Узбекистана, и, следовательно, на том, что узбеки живут на территории своего национального государства.

Независимые государства существуют около 6 лет – они были легитимированы для определенных этнокультурных наций, были приняты конституции, завершены политические и экономические трансформации, введены новые валюты. Процесс построения национального государства тесно переплетен с построением государственных институтов, которые позволят правящим элитам осуществлять контроль над обществом. В Узбекистане государство часто совпадает с традиционными народными институтами на низших уровнях государственного управления.

Особое значение придается созданию «национальной культуры» – тому, чем не может пренебречь ни одно государство в начале своего становления. Отсюда проистекает озабоченность президента Ислама Каримова культурным наследием узбекского народа и дальнейшим развитием узбекского языка как выражения национальной культурной и этнической идентичности вместе с полным признанием его статуса как статуса официального языка Узбекистана. Вопрос о языке остается самой важной и самой символической проблемой для узбекской интеллигенции. Большинство русских в Узбекистане считает, что государственных языков должно быть два, – не только узбекский, но и русский. Сегодня языковой вопрос обсуждается как в национальном законодательстве, так и в повседневной жизни узбекских граждан. Законодательный акт, озаглавленный «Закон Узбекской Советской Социалистической Республики о языках» был предложен в 1989 году. Этот закон призывал к продолжению двуязычного использования узбекского и русского языков как официальных. Однако он не был хорошо воспринят, и по этому вопросу возник целый ряд возражений, включая несогласие недавно сформированной платформы Бирлик. Хотя теперь официальным языком стал только узбекский, другие языковые проблемы остаются, например, проблема письменности. Вообще же лингвистический и религиозный аспекты могут оказать решающее влияние на процесс национального строительства в Узбекистане.

С другой стороны, утверждения, касающиеся этнических прав, выражены гораздо более пространно. «Узбекистан – это государство, которое обеспечивает права и свободы всех граждан, независимо от их этнического происхождения, вероисповедания, социального статуса или политических убеждений» или «защиту интересов и прав этнических меньшинств путем создания гарантий сохранения и развития их культур, языка, национальных обычаев и традиций и участия в деятельности правительства, равно как и в общественной жизни». Эти общие утверждения удачно скрывают существование каких-либо этнических проблем.

Грандиозная попытка политизации пространства стала следствием русификации посредством советизации и результатом образования национализирующего государства в Узбекистане. Это означает, что большое число этнических русских, рожденных в Узбекистане, столкнулись с трагедией, которая, пожалуй, лучше всего выразилась в словах Наташи, школьной учительницы, встреченной автором в Самарканде: «О возвращении в Россию для меня не может быть и речи. Я там никогда не жила. Я родилась и выросла в Самарканде, и мои родители большую часть жизни прожили здесь. Я люблю это место, и вся моя жизнь здесь. Я не мечтаю уехать в Россию. Я почти ничего не знаю о ней. Я ненавижу Москву и думаю, что люди там очень агрессивные. Я оказалась между двумя культурами. Жизнь здесь идет медленнее и приятнее. Есть анекдот, который показывает различие между узбеками и русскими. Два узбека узнали, что у их друга украли машину и решили скинуться и купить ему новую. Два русских узнали, что их друг купил машину и говорят: «Отлично, давай ее угоним». На нас все больше и больше смотрят как на чужаков, и я думаю, что мы скоро услышим крики: «Русские, убирайтесь». Национализм неотделим от ислама, и мы боимся, что когда национализм распространится, исламистские настроения тоже усилятся».

С распадом Советского Союза этническая идентичность русских и их взгляд на этнические отношения резко изменились. Согласно Леокадии Дробижевой, на это оказали влияние три фактора: 1) потрясение от потери статуса правящей нации; 2) политическая борьба, в которой ведущие группы хотят опираться на этнический патриотизм; 3) резкий подъем этнической конкуренции в социальной сфере и сфере труда. Несмотря на то, что русские потеряли свой господствующий статус в 1988–89 годах и втянулись в политическую борьбу только в последние несколько лет, этническая конкуренция начала ощущаться значительно раньше. Внезапное прекращение русского господства означает, что теперь русские вынуждены задумываться о своей идентичности, которая раньше принималась как само собой разумеющаяся. Опрос, проведенный среди 1005 этнических русских в ноябре – декабре 1990 года на тему «Хотят ли русские бежать?», опубликованный в «Московских новостях» (№ 4, 27 января 1991 года) четко отразил этнические настроения русских в советских приграничных государствах. Он показал, что в Центральной Азии (за исключением Казахстана) более трети этнических русских хотели бы уехать в Россию, Это наводит на мысль о том, что, несмотря на социальные издержки переселения, стремление к иммиграции имеет сильный стимул.

Дробижева ярко описывает драматическое превращение русских в «новые меньшинства»: «...Для русских в Узбекистане потеря правящего статуса с образованием СНГ была совершенно неожиданной. 8 декабря 1991 года они проснулись в другом государстве. Потрясение было тяжелым, поскольку принятая совсем недавно, осенью 1991 года, декларация независимости Узбекистана не рассматривалась как отречение от Союза или как событие, лично касающееся кого бы то ни было.

В то время как на официальном уровне, казалось, ничего не изменилось, и публично почти не высказывалось требований об устранении русских, антицентристские движения и настроения были нацелены на русских. Поиск независимого пути развития также означал и рост недовольства заступничеством Москвы за русских. В этом отношении интересен комментарий журналиста ташкентского радио («Машал»): «...В основе российского руководства лежит идея о том, что если кто-то обидит русских за пределами России, то всегда найдется добрый дядя, который их защитит. Но почему же Россия выражает ее с угрозами? По– моему, это должно быть внутренним делом любого государства, пытающегося поддержать свой авторитет в мире. И в этом случае нужно защищать не только интересы этнических русских, но также и интересы других этнических меньшинств».

Чувство недовольства не осталось незамеченным для русских. Дробижева пишет: «Во время интервью один из лидеров национальной политики советской системы сказал, что узбеки знали о том, что невозможно обойтись без людей, принадлежащих к другим национальностям, что необходимо поддерживать корейцев, которые выращивают рис, евреев-врачей, армян-строителей. Но на том все и завершилось».

Этнические установки русских в Центральной Азии сегодня «сложные и напряженные», так как в экономической и политической сферах не произошло заметных перемен, а лидеры советской эпохи лишь изменили позиции, чтобы удержать власть. Однако остается тот факт, что 36% занятых в тяжелой промышленности – русские. Русские образовательные стандарты выше, чем узбекские, и значительная часть русских – 48% – квалифицированные специалисты. Результаты репрезентативных кросскультурных исследований, проведенных в 1970–71, 1980–81, 1988 и 1991 годах показали, что если раньше большинство русских были удовлетворены своей работой и смотрели на свою жизнь оптимистически, то теперь они так не считают. Также сегодня большой процент населения полагает, что работать в этнически смешанных группах сложно. Около 70% выступают против смешанных браков, это в два раза больше, чем десять лет назад. К концу 1991 года 80–90% русских в Ташкенте почувствовали ухудшение этнических отношений, а 70–80% ожидали дальнейших проблем. Они также опасались подъема ислама и были напуганы этническими конфликтами в Фергане, Намангане и Оше. У русских в Узбекистане нет какой-либо значительной социальной организации, кроме Русского культурного центра в Ташкенте. По словам русского социолога, «они пьют там чай и танцуют. Это в известной степени народное творчество. Однако они предоставляют юридическую помощь эмигрантам». Несмотря на это, среди русских культурная адаптация которых никогда не была высока, растет этническое самосознание. То, что ассимиляция этнических русских слаба, показало исследование, проведенное в январе – феврале 1992 года – в нем были изучены ответы детей русских, давно живущих в Ташкенте и детей узбеков. Селеберстова показала, что в своих ответах дети руководствовались этническими характеристиками. Это было интерпретировано как знак культурной дистанции между двумя группами. С другой стороны, несмотря на присутствие значительного славянского и других меньшинств в государстве, узбеки не смогли назвать даже несколько присущих этим меньшинствам социальных традиций.

В этом контексте географически отдаленные районы становятся единым сообществом, благодаря постоянной циркуляции людей, товаров, денег и информации. По моим собственным наблюдениям, русские Центральной Азии поддерживают взаимоотношения с русскими в других постсоветских государствах. Особенно это характерно для недавно переселившихся членов семей, которые активно поддерживают контакты с местностью, откуда они родом. Стремление людей перемещаться между местом своего происхождения и определенным местом миграции и посредством этого устанавливать связи между ними общеизвестно. Однако увеличение доступа к телефонной связи, электронной банковской системе, видеомагнитофонам, факсам и компьютерам повлекло за собой значительные перемены, впервые делая возможным для мигрантов более или менее одновременные действия вне зависимости от их местожительства.

… Для правительства Ельцина проблема русской диаспоры за пределами России постепенно приобретала значение с 1993 года и, похоже, оказывает влияние на отношения России с этими государствами. В 1992 году по политическим и экономическим причинам правительство Ельцина практически не проявляло интереса к Центральной Азии. В течение следующего периода (почти весь 1993 год) Россия берет на себя главную роль в СНГ и решает включить республики Центральной Азии в его состав. Третий период начался в конце 1993 года, когда политический курс России зависел в основном от ее внутренних проблем.

Три конкурирующие между собой направления внешней политики появились в начале 1992 года. Вестернизаторы или приверженцы Евроатлантического союза хотели, чтобы Россия не только считалась частью Запада, но и поступала соответственно, то есть как «цивилизованная» держава. Козырев, бывший министр иностранных дел России, был ярким представителем этих взглядов и выступал против имперской идеологии России. Государственники утверждали, что Россия должна быть более настойчива в деле поддержания своих уникальных исторических и географических интересов. Радикальные националисты хотели возврата Великой России, что часто совпадало со стремлением коммунистов воссоздать Советский Союз. Избирательная платформа, предложенная Либерально-демократической партией Жириновского, активно выступала в защиту гражданских прав русскоязычного населения, проживающего за пределами России. Такая позиция вызвала резкую критику в Казахстане и Узбекистане как ставящая под сомнение само существование республик. Российская политика по отношению к Центральной Азии обнаруживает стремление сочетать утверждение российского государственного интереса с попыткой сохранения гражданского характера международно признанных норм поведения. Как бы то ни было, российская национальная политика всячески способствовала тому, чтобы русские в Центральной Азии считали Россию своей «внешненациональной родиной».

Однако отношение к судьбе русского населения в Центральной Азии изменилось. Если раньше лучшей считалась политика невмешательства, то в декабре 1993 года положение вещей стало иным. Козырев направился с особой миссией в эти государства, чтобы способствовать принятию двойного гражданства и других статусных привилегий. Тем не менее, следует четко отличать эти попытки от оппозиционной программы «Союза возрождения России», который стремится представить русскую диаспору в качестве главного реинтеграционного фактора в процессе возрождения исторической русской государственности. В противоположность этому Козырев предложил конструктивные меры по обеспечению гражданских и человеческих прав всех меньшинств, живущих на территории бывшего СССР, и признал, что интересы русских ближнего зарубежья можно соблюсти, только если будут соблюдены права других меньшинств. Современная политическая риторика оперирует понятием преданности «глубоким историческим корням» этих отношений и необходимости их сохранения. Это мнение разделяют и такие лидеры, как Назарбаев.

С другой стороны, существует широкая программа действий по защите прав русской диаспоры не только с помощью финансирования русского образования и культуры, но также и путем строгих ограничений на экспорт российской энергии и сырья в республики, которые нарушают права этнических русских. Также были предприняты попытки решить спорный вопрос о двойном гражданстве: предлагалось создать категорию «постоянных жителей», которые обладали бы, за некоторым исключением, такими же правами, что и граждане республики, и не испытывали ограничений, налагаемых на иностранцев. Вопрос о двойном гражданстве является особенно деликатным для всех государств Центральной Азии, которые, за исключением Туркменистана, отказали русским в этом праве. В некоторых случаях компромиссы были достигнуты благодаря подписанию ряда соглашений – например, соглашение между Ташкентом и Москвой, согласно которому, те, кто желает получить российское гражданство, должны будут отказаться от узбекского и получить его в посольстве России. По моим наблюдениям, русские знают общую политику российских посольств, выписывающих российские паспорта, а сведения об изменениях в политике быстро распространяются среди русскоязычного населения.

Кроме того, беспокойство за «соотечественников», потерявших свое гражданство по не зависящим от них обстоятельствам, четко прослеживается в московских публикациях. Важной проблемой видится дилемма, которая стоит перед ними: либо вернуться в Россию, где их будут считать «иностранцами», либо принять местное гражданство. Обсуждаются также и возможные альтернативы двойному гражданству, как, например, разрешение сохранять российское гражданство в «замороженном» состоянии.

Сейчас русские в постсоветских государствах чувствуют себя «обманутыми» народом того государства, которое они до настоящего времени считали своим домом, и все больше ожидают помощи от России. «Где ты, русская звезда? Или ты в тумане скрыта? Обмани мои глаза и гори вовек открыто». В этом стихотворении ясно выражено сильное желание русских «ближнего зарубежья», чтобы Россия вмешивалась и защищала их интересы, так как новая реальность несет в себе не только проблемы, связанные со вторым гражданством, но и такие, например, как проблемы смешанных браков. Русские женщины, оказавшиеся после замужества в семьях этнических центральноазиатов, ощущают себя в них иностранками. Одна русская женщина, бывшая замужем за узбеком, так комментирует эту ситуацию: «Семья моего мужа заставила меня подать на развод, потому что я русская, а он узбек. Хотя у нас есть дочь. Они угрожали мне и моему сыну от предыдущего брака».

Трудное положение русских в постсоветских государствах вызывает эмоциональную реакцию, которую можно еще раз проиллюстрировать письмом к редактору «Московских новостей», в котором говорится: «Все территории и регионы, где русские численно преобладают над местным населением, должны быть неотъемлемой и неделимой частью России».

Национальные и этнические разногласия, распространенные на всей территории бывшего Советского Союза, ставят под сомнение советские утверждения об уникальной однородной сущности, называемой «советский человек», живущей в едином национальном государстве – Советский Союз. Современные дискуссии о судьбе многочисленных меньшинств находятся в резком контрасте с отказом советской эпохи признавать какие бы то ни было «меньшинства». Реальность оказывается иной. Новые группы «меньшинства» и «большинства» поставили одну из самых острых проблем для руководства этих государств, которому приходится уравновешивать притязания «национальных меньшинств» и их стремление к большей автономии, с одной стороны, и интересы государства, с другой. Проекты «национализации» новых государств не могут осуществляться изолированно; они должны принимать во внимание как «национальные меньшинства», так и «внешненациональную родину» – Россию, поскольку и Россия, и меньшинства будут очень пристально следить за осуществлением этих проектов. Государства останутся, и как национализирующие государства они будут продолжать создавать «большинство» и «меньшинство» – явление, которое будет способствовать процессу национализации, одновременно бросая вызов решению национальной проблемы.

http://www.soc.pu.ru/publications/jssa/1998/3/kaiser.html

Из статьи Ольги Брусиной
«Русские старожилы в Средней Азии:
опыт адаптации к иноэтничному окружению
в различные периоды XX века» февраль 1999 г.

В отдельные периоды центральные власти придерживались различных концепций относительно желательности того или иного типа межнациональных отношений в среднеазиатском регионе и степени своего влияния на их формирование. На практике, роль государства в конструировании этих отношений имела ограниченный характер, поскольку сами жители, вступающие в контакты, строили их «снизу» на межличностном уровне, что отнюдь не совпадало с моделями групповых, обезличенных отношений.

… В бывших переселенческих районах сформировалось общество, которое в советской литературе было принято назвать многонациональным. Идеологически предполагалось, что различная этническая принадлежность, вернее, этнокультурная ориентация людей, составляющих такое общество, не станет существенным, значимым фактором их жизни. Эти различия практически не принимались в расчет (по крайней мере, официально) при организации управления и производства в подобных районах – ни на уровне государственных чиновников, ни в местных администрациях.

Классические многонациональные общества советского типа возникали в местах крупных строек или на новых промышленных объектах, куда стекались работники со всей страны. Такие социальные образования носили временный характер, население обладало высокой степенью подвижности, большинство не задерживалось надолго на одном месте, велика была доля обратных миграций. Другой тип многонационального общества существовал в крупных городах, население которых складывалось постепенно и воспроизводило образ жизни потомственных горожан. И в первом, и во втором случае социальные отношения строились по законам урбанизированного общества, в котором, как правило, этнические различия действительно отходят на второй план.

В старожильческих селах была иная ситуация. В результате проведенных переселений оказались искусственно перемешаны представители нескольких этнических групп, резко различающихся в этнокультурном плане. Причем в основном это были люди, исконно ведущие сельский образ жизни с присущими ему бытовыми традициями и особым социальным укладом. Оказавшись мозаично расселенными среди численно преобладающих представителей местных среднеазиатских народов, старожилы-славяне вынуждены были постепенно менять привычные для них модели поведения и даже отчасти образ жизни, поскольку постоянно сталкивались в быту и на работе с нормами, правилами и жизненными устоями, характерными для представителей совершенно иной социокультурной ориентации.

Существовавшие в Средней Азии на протяжении столетий социальные институты, основанные на нормах обычного права оказались очень устойчивыми благодаря своей гибкости, адаптивности и в то же время внутреннему консерватизму. Хотя за десятилетия пребывания сначала в составе Российской империи, а затем СССР среднеазиатское общество значительно трансформировалось, эти институты продолжали функционировать в усеченном виде, а после распада СССР проявилсь тенденция к их регенерации.

Несмотря на официальную пропаганду идей интернационализма и создание единой плановой экономической системы, различные общины в быту стремились сохранять внутреннюю автономию. У каждой общины действовали свои собственные формальные и неформальные нормы регулирования отношений. На высших уровнях власти сложился своеобразный тоталитарно-традиционный симбиоз, при котором неофициально высшие государственные посты закреплялись за представителями определенных этнорегиональных или родоплеменных элит. С другой стороны, советская власть, осуществляя планы по индустриализации и урбанизации республик Средней Азии, искусственно (вольно или невольно) поддерживала там культурную идентичность «этнических россиян», чьими руками осуществлялись эти процессы. Это явление наблюдалось не только в больших городах, где развивалась система социальных отношений, характерная для индустриальных обществ, но для бывших переселенческих районов, которые также получили достаточный импульс индустриального развития именно благодаря потенциальной готовности к работе на промышленных предприятиях русскоязычного населения.

Заметным явлением в переселенческих районах стали тенденции, связанные со стремлением к разъединению, рассцеплению отдельных этнических групп, и при этом – к их внутренней консолидации. Представители различных народов, оказавшиеся перемешанными в селах, старались селиться таким образом, чтобы жить в окружении своих соотечественников, людей той же или близкой соционормативной культуры. В результате наметилась тенденция к концентрации жителей той или иной национальности в различных селах или в различных кварталах одного села, а также стремление части русскоязычных перебраться в урбанизированные районы.

Восстанавливалась нарушенная при переселениях традиционная для оседлых народов Средней Азии общинная квартальная организация – махалля. Причем в одном селе на территориии Узбекистана могли сосуществовать несколько «узбекских махалля», а также – «таджикская махалля», и даже «казахская махалля», «татарская махалля», «турецкая махалля». Хотя на самом деле население каждого квартала было частично смешанным, но – с заметным преобладанием определенной этнической группы.

К началу 1990‑х годов усадьбы русских и украинцев стали редкими, слабо сгруппированными между собой вкраплениями среди жилищ среднеазиатского населения в селениях, раскинувшихся на несколько километров и насчитывающих до десяти тысяч жителей. Тем не менее, взаимное притяжение наблюдалось и у славянского, или шире – «русскоязычного» населения бывших старожильческих сел. Однако, у него, в силу различных причин, не образовывались вновь какие-либо общинные структуры, хотя существовал этнически очерченный круг общения. В той или иной мере старожилы оказывались вовлеченными в жизнь узбекского общества.

Что же произошло со старожильческим населением, сравнительно долго находившимся как бы «внутри» социальной жизни узбеков? Привело ли такое взаимодействие к разрушению барьеров, существующих в культурном смысле между носителями контрастно различающихся традиций?

Спонтанно идущий процесс взаимной адаптации соседствующих этнических групп друг к другу в целом, (без учета таких факторов, как политическое манипулирование людьми, быстрое истощение природных ресурсов) вел к их «притирке», к постепенному сглаживанию напряженности. Отношения становились более толерантными на основе углубления и детализирования познаний в области бытовой культуры, правил поведения, жизненных устоев представителей «чужой» группы. При этом намечались пути взаимного сотрудничества, происходило обогащение каждой из групп полезными новациями, распространялось двуязычье. Знание языка коренного населения рассматривалось старожилами как одно из важнейших условий установления добрососедских отношений и вообще – условий нормальной жизни в Средней Азии. «Кто языка не знает, – говорили они, – тем жить трудно»; «Сколько здесь живу, ни одна узбечка на меня обидеться не может, так как умею по-узбекски разговаривать». Отмечалось, что узбеки с большим уважением относятся к людям иных национальностей, знающим их язык.

Характеризуя межэтнические отношения в селах Узбекистана, все отмечали, что именно старожилы чувствуют себя в узбекской среде более комфортно, чем приезжие. «Живу – не боюсь, чтобы хулиганство какое было; вокруг – таджики, узбеки, татары, живем дружно». «Здесь мне никто ничего такого не говорит, меня все знают, так как я работала санитаркой в роддоме; отношения хорошие, мы привыкли. Пожилые узбеки уважают». «Узбеки вообще, особенно пожилые, очень уважительно к русским относятся, здороваются, спрашивают о делах и здоровье родственников. Выделяют старожилов и приезжих русских. А то приезжие узбекского не знают, к ним неуважительно узбеки относятся. Если я пойду на базар, со мной узбеки раз пятьдесят поздороваются, спросят, как муж Ленька. На базаре всегда цену уступят, а приезжим – никогда».

Нечто новое в нематериальной сфере стало важным результатом долгих и тесных контактов старожилов с коренным населением: сформировалась культура межэтнического общения. Она, с одной стороны, предполагала знания в области духовных традиций иноэтничного населения, но с другой – непременное сохраненние и соблюдение дистанции при общении. То есть, в процессе контактов этническая идентичность не разрушалась и не изменялась, но в культуре каждой группы в ходе адаптации к иному окружению выработались новые «буферные» формы поведения (можно сказать – «буферные» обычаи).

За десятилетия совместного проживания между узбеками, казахами, киргизами с одной стороны и славянами-старожилами – с другой складывались достаточно устойчивые формы приобщения друг друга к своей обрядовой жизни. Это явление практически не изучалось, за исключением отдельных упоминаний о его существовании. Автор обнаруживала его и в Казахстане, и в Киргизии, но более подробно оно было исследовано в селах на территории Узбекистана. Очевидно, что это явление обусловлено общинным характером большинства народных обычаев и обрядов – будь то семейные события, календарные и религиозные праздники.

Традиционно предполагается, что члены общины, как представители одной культуры (жители одного селения, квартала-махалля, коллектив работников – то есть артель, цех) принимают то или иное участие в определенном обряде, который для каждого из них имеет смысл и значение. В многонациональных поселениях или коллективах этот принцип не действует, что противоречит правилу привлекать к участию в обряде соседей или товарищей по работе. Инициатива приобщения к своей обрядовой жизни людей другой культуры принадлежала, в первую очередь, коренному населению, поскольку у него гораздо лучше сохранились общинные традиции.

Наиболее распространено участие иноэтничного населения на семейных событиях: свадьбе, суннат-тое, поминках. По своей форме участие русских в торжествах мусульманского населения бывает в двух вариантах – в зависимости от того, приглашены ли люди в составе трудовых (или ученических) коллективов, или по-соседски, индивидуально – как члены «своей» махалля. Первый вариант, распространен значительно шире, так как предполагает более свободное поведение участников в том смысле, что им не приходится глубоко погружаться в непривычную иноэтничную среду. По-видимому, приглашение трудовых коллективов – это модифицированное расширение формы участия в семейном событии гостей из ошлара (сообщества, включающего несколько соседних махалля). Гости из каждой махалля приходят группой, а не поодиночке. Они не задерживаются надолго, вместе сидят за столом и вместе, произнеся молитву, уходят – раньше, чем члены махалли хозяина тоя.

По словам информаторов, на семейных торжествах – как славянских, так и «мусульманских» – гости, представители другой культуры, составляют лишь малую долю – не более 5–10 процентов. Стремясь обеспечить психологический комфорт этим приглашенным, хозяева в какой-то мере идут на нарушение принятого этикета. В сформировавшихся нормах приема таких гостей учитывается отличие их обычного поведения от правил «хорошего тона», которых придерживается основной контингент участников торжества – это, кстати, ведет к сохранению определенной дистанции между теми и другими. При этом, как правило, иноэтничные гости отстранены от непосредственного участия в обряде, с которым связаны торжество. В наибольшей степени сказанное характерно для тех гостей, которые приглашены в составе коллектива сослуживцев.

В целом, сущность процессов в бывших старожильческих, а впоследствии – многонациональных селениях выражается в двух как бы противоположных, а на самом деле дополняющих и обусловленных друг другом тенденциях: первая – стремление к обособлению отдельных этнических (вернее – нормативно-культурных) групп, а вторая – налаживание между их представителями контактов на основе достаточно формализованных моделей общения, предполагающих сохранение дистанции между людьми разных национальностей.

Время показало, что многонациональное население бывших переселенческих сел не сложилось во вполне устойчивое общество: в нем постоянно возникала социальная напряженность на внутренних «этнических стыках» (или на «этнических разломах»). До поры эта напряженность существовала в скрытом, латентном виде, однако, когда тоталитарный режим ослаб (к концу 1980‑х годов), она дала о себе знать в открытых формах, в том числе – в выступлениях жителей, в действиях руководства и даже – в конфликтах с этнической окраской. Хрупкая конструкция межэтнического добрососедства, возведенная «снизу» простыми жителями, могла быть легко нарушена самыми несложными действиями политиков, или просто провокаторов, играющих на «национальных интересах» – что и произошло в конце 1980‑х – начале 1990‑х годов. (Можно вспомнить ферганские события 1989 г., имевшие отклик в Сырдарьинской области Узбекистана, где расположено более десятка бывших русских сел, а также ошские события 1990 г., затронувшие и бывшие переселенческие села.

Характерен пример из школьной жизни в одном из русских сел Северного Иссыккулья. В 1993 г. учителя школы рассказывали автору, что еще совсем недавно, 3–4 года назад, во всех классах русской школы, где более половины учеников составляли киргизы, дети сидели вперемежку, кто с кем дружил. А теперь очень четко: русские занимают один ряд, киргизы – другой. В классах, где три ряда, дети рассаживаются на крайних, а средний остается пустым. И даже на переменах это чувствуется: русские и киргизы группируются отдельно. И это те же самые дети, которые начинали учиться в другой стране и вели себя по-другому!

Как известно, распад СССР происходил на волне идей этнонационализма, строительства «национальной государственности», «возрождения национальной культуры». Лидеры новых независимых государств Средней Азии вели речь о «национальной психологии», основанной на коллективистских социальных традициях «титульного» населения. Параллельно с этими идеями декларировались и программы либерального и демократического развития новых государств, формулировались принципы гражданского общества, равноправия людей независимо от национальности. В частности, принятые в государствах Средней Азии и Казахстане законы о языках, о гражданстве – одни из самых мягких в отношении русскоязычного населения.

Фактически в государствах региона стал утверждаться автократический образ правления, основанный на этнонациональной идеологии с ясно выраженной иерархичной вертикалью власти. Считалось, что такая система способствует сохранению стабильности в обществе. Так, на должности в областных и региональных органах управления назначаются «наместники» («хокимы» – Узбекистане, «акимы» – в Казахстане и Киргизии) не путем выборов, а вышестоящими начальниками. Лидеры новых среднеазиатских государств обоснованно полагали, что большинство «титульного» населения, простые люди поддержат меры своего правительства, направленные на официальное признание и легализацию достаточно широко распространенных, обычных и существующих в реальности социальных отношений и правил поведения.

Наиболее отчетливо санкционированный поворот к традиционным институтам происходит на уровне местной власти, где действуют органы так называемого самоуправления. В Узбекистане органом местного самоуправления теперь считается махаллинский комитет, функции которого во многом совпадают с обязанностями старейшин традиционной квартальной общины, ряд новых на него возложило государство, в частности – учет населения, рассмотрение жалоб и споров, распределение дотаций из бюджета, организация общественных работ. Махаллинские комитеты действуют и в индустриально развитых полиэтничных районах, в том числе и в многоэтажных жилых домах Ташкента. Формально махалли охватывают все население, организованное в соответствии с проживанием в определенном квартале или на улице, независимо от этнической принадлежности. Таким образом, существовавшая и прежде, при советской власти, система общественных отношений на основе «обычного права» преимущественно в сельской местности, в том числе – в большинстве бывших старожильческих, ныне – многонациональных поселениях, стала официально признанной для всего населения республики.

В Казахстане и Киргизии функции органов местного самоуправления официально приданы традиционным сельским институтам лишь в отдельных районах. В сельской местности кое-где возрождены старые суды на основе так называемого степного права. В Киргизии в ряде сельских районах при местных органах власти функционируют совет аксакалов, суды аксакалов, народные дружины, аналогичные традиционным карательным дружинам «джоро». Подобные суды на основе степного права – суды биев – в некоторых местах возрождаются в Казахстане.

И все же главное для понимания нового положения русского и вообще некоренного среднеазиатского населения заключается в том, что большинство «обычных» социальных норм действуют неформально, на уровне неписанных правил, использование которых в социально-правовой системе никак не обозначено и не предусмотрено. Так, несмотря на выборность высших органов власти, республиканские парламенты организованы таким образом, что нежелательные кандидаты отсекаются от борьбы за депутатские места различными неправовыми способами. В результате во всех парламентах доля депутатов-русских, к примеру, гораздо ниже, чем в составе населения данной страны. При этом на различных, в том числе высоких уровнях власти нормы традиционной социальной иерархии действуют полуофициально. В кадровой политике почти не скрывается значение родоплеменных или земляческих связей. На соответствующие посты назначаются люди не столько на основании их личных профессиональных качеств и заслуг, сколько на основании того, какой клан они представляют.

Как это ни парадоксально, разрушение тоталитарной системы Советского Союза привело, по сути дела, к сужению возможностей выбора путей развития для народов, населяющих Среднюю Азию. Теперь и отдельные социальные слои коренных народов, и целые европейские этнические группы весьма ограничены в возможности жить по законам современного общества урбанизированного типа, и вынуждены подчиняться социальным нормам среднеазиатского обычного права.

Сложность ситуации для представителя иной культуры, ориентированного на европейские, вернее для русскоязычного населения – урбанистические, индивидуализированные стандарты общественной жизни, заключается в том, что традиционная среднеазиатская система существует неписано, а ее параметры не подлежат гласному обсуждению. Поэтому ее так трудно уловить «чужому», постороннему. Официально декларированная, гражданская модель общества на практике подменяется «обычными» социальными нормами, такими, в частности, как традиция устной передачи информации внутри группы при личных контактах, традиция неформального опроса общественного мнения при принятии решения, например о выборе лидера. Причем наибольшим весом традиционно пользовалось мнение старейшин группы, хотя к принятию решений привлекались все взрослые члены коллектива. Для данного типа социальных отношений характерно беспрекословное подчинение большинству, когда речь идет об интересах группы, при этом формируется однозначность в общих для всех членах группы оценках или суждениях. Сильна традиция харизматизации лидера.

Кроме того, на социальную структуру общества накладывалась религиозная структура как его неотъемлемая часть. Это важно, поскольку в 1990‑х годах роль ислама в государствах региона в значительной мере реставрирована. Традиционно в квартале (махалле) была своя мечеть и к одному приходу принадлежали люди, которые одновременно были членами одной и той же семейно-родственной группы. В мечети обсуждались проблемы общины, а ислам осознавался как один из механизмов регулирования отношений внутри локального сообщества.

В советской Средней Азии неофициально, а вернее полуофициально, при негласном согласии внутри общества, частично сохранявшаяся традиционная модель отношений имела мощные противовесы. По крайней мере в городах, индустриальных районах, а также на достаточно высоких уровнях власти поддерживалась иная, нежели традиционная, или неотрадиционная система социальных отношений, сохранялось некое подвижное равновесие между последней и «русским» влиянием, вернее, влиянием центральной (московской) власти.

Благодаря практике «двойных стандартов», характерной для новых среднеазиатских государств, русскоязычное население повсеместно вытесняется из политической сферы как самостоятельная сила. Более того, эта часть общества не имеет возможности влиять на положение дел даже на местных уровнях, поскольку она не может быть включена на равных в «обычную» систему отношений. Местное русское население в этом смысле находится в ситуации, аналогичной положению «внешних наблюдателей». Последние не могут понять и адекватно реагировать на «обычные» (на основе обычая) социальные отношения именно из-за их закрытости для «чужих» и отсутствия информации относительно них.

Даже русские старожилы сельских районов очень слабо разбираются в существующей системе социальных отношений, воспринимая лишь ее внешние проявления и характеризуя ее привычными им понятиями как: «коррупция», «они своих поддерживают, а русских вытесняют», «для них законов не существует». А в крупных городах региона русские семьи, живущие внутри квартала «махалля» могут либо не знать о ее существовании, либо представлять ее неадекватно, «по-европейски».

Хотя конкретных данных о стратегии выживания русских старожилов в конце 1990‑х годов нет, можно обозначить общие тенденции, характерные для русскоязычного населения региона. При этом надо учитывать, что по миграционному поведению оно расслаивается: как правило, большую склонность остаться выражают как раз старожильческое население, те, кто живет в Средней Азии не в первом поколении. Другая черта старожилов – более выраженное стремление к коллективному переезду и компактному поселению своей группой в России или на Украине. Такая форма миграции была характерна для них еще с 1970‑х годов и выражает более высокую групповую сплоченность, чем у недавних переселенцев.

Представители русскоязычного населения не могут противопоставить сильным социальным структурам среднеазиатского общества собственную групповую сплоченность. Их общинные или клановые институты были окончательно утрачены при советской власти, а в некоторых группах – и ранее. Однако реальность такова, что то меньшинство русскоязычного населения, которое склонно остаться в Средней Азии, ищет возможности для объединения на этнической (в широком смысле) почве, полагая что коллективно легче выжить в условиях региона. В частности, организуются русские общины, различные культурные общества, казачьи организации. Все они, однако, далеки от той роли, которую исполняют традиционные восточные институты.

Другая «стратегия выживания» русскоязычных жителей, ориентированных на достижение продвинутого социального положения, участие в управленческих структурах и политической жизни новых государств региона, связана со стремлением включиться в ту или иную традиционалистскую структуру, имеющую политический вес. Так, Н. Масанов пришет, что у тех русских, которые ориентированы на государственную службу, шансов выжить в новой системе немного – это отказ от притязаний на высокие посты и «игры по казахским правилам». Последнее предполагает бесконечные гостевания, соблюдение «азиатских» ритуалов и этикета, отношения дара-отдара и другие традиционалисткие атрибуты. Преданные служаки дискриминирующему их этнократическому режиму считаются наилучшими исполнителями. Лидеры русских общин и других славянских объединений так же стараются использовать клановые отношения и интересы различных, выросших из традиционных сообществ, политических лидеров в своей борьбе за влияние. Так, представитель русской общины Таджикистана рассказывал, что в задачу общины входит выполнение роли буфера между враждующими таджикскими кланами. Причем сами лидеры этих кланов отводят русской общине роль «довеска», когда данной клановой группе не хватает политического влияния для достижения определенной политической цели. При этом Русская община может выдвигать как условие сотрудничества какие-либо собственные требования, однако неизменно обречена оставаться на вторых ролях, поскольку ее «тягачом» является та или иная таджикская партия.

Диаспоры. 1999. № 2–3.

ТАДЖИКИСТАН

Мьюриэл Эткин
Защита русских в Таджикистане

Российские официальные лица настойчиво утверждают о своем праве защищать русских, живущих в любом другом государстве-преемнике Советского Союза. Как заявил президент Ельцин на проходившей в 1994 году сессии Генеральной Ассамблеи ООН, необходимость в этом возникла из-за того, что русские вдруг обнаружили себя живущими за границей. И хотя Россия, делая это заявление, имела в виду прежде всего Таджикистан, количество живущих там русских резко сократилось в течении 1990‑х годов.

Согласно переписи 1989 года, в Таджикистане проживало 388 тысяч русских. Значительная эмиграция некоренных центральноазиатов происходила задолго до 1989 года, но в последующие годы этот процесс вырос до размеров неуправляемого потока. Учитывая то обстоятельство, что перепись с тех пор не проводилась, а также и то, как мотивы заинтересованных сторон могли повлиять на приводимые цифры, нельзя с уверенностью назвать точное количество тех, кто уехал или остался. На начало 1994 года остающееся количество русскоязычных граждан (не только русских, но также и других, включая украинцев, армян и немцев) оценивалось между 70 тысячами и 127 тысячами человек. Согласно же данным российского посольства в Душанбе, каждую неделю из страны эмигрирует по 7–8 тысяч человек (L. Melchin, «Za osobuiu rol' Rossii v Tadzhikistane prikhoditsia platit' slishkom doroguiu tsenu,» Izvestiia, February 12, 1994, p. 3; G. Khasanova, «V Tadzhikistane, kotoryi polnostiu zavisit ot pomoshchi Moskvy, skoro ne ostanetsia ni odnogo russkogo,» Izvestiia, May 6, 1994, p. 3; Russian Press Digest, April 27, 1994; I. Rotar', «Drugie russkie,» Nezavisimaia gazeta, June 2, 1993, p. 3.). К 1997 году число остающихся русских и другого русскоязычного населения, вероятно, стало существенно меньше.

Русские в Таджикистане начали задумываться о своем положении в последние годы существования Советского Союза. Их страхи усилились после того, как Таджикистан обрел независимость, а мрачные предчувствия были вызваны политическим беспорядком и поразившим страну экономическим коллапсом, т. е. проблемами, которые в равной степени беспокоили и таджиков и всех остальных. Однако важным компонентом тревог многих русских было ощущение того, что перемены могут покончить с их привилегированным положением, которое они сами рассматривали не как таковое, а как причитающееся им за все то, что они сделали для «бывшего отсталым» Таджикистана. Многие русские граждане боялись, что Таджикистан будет становиться все менее и менее похожим на часть Советского Союза и все более похожим на какое-то незнакомое место, где они будут чувствовать себя чужаками. Кроме того, они опасались создания исламского государства.

Вообще-то, оппозиция пыталась заручиться поддержкой нацменьшинств Таджикистана, особенно русских и узбеков, во время борьбы за власть в 1992 году. Даже Партия Исламского Возрождения, которую многие русские очень боялись как воплощение исламского фанатизма, стремилась заверить русских в своих добрых намерениях. Председатель партии Мухаммадшариф Химматзода воспользовался таджикским телевидением, чтобы обратиться к своим русским согражданам со следующими словами: «Мы дети одной родины. Нам нечего делить. Поэтому мы должны жить в мире, как друзья, и работать на благо нашей общей родины» (FBIS, Daily Report. Central Eurasia, June 15, 1992, p. 49.).

Как бы ни были преувеличены страхи русских, их можно было понять. Русские становились мишенью для нескольких выражений чувств обиды и актов насилия. Видный деятель оппозиции Шодмон Юсуф, глава Демократической партии Таджикистана (он возглавлял ДПТ до 1995 года – прим. ред.), разразился целой серией антирусских угроз в ответ на то, как он полагал, что русские поддержали таджикских неокоммунистов в 1992 году. В принципе это не было политикой ДПТ или оппозиции, но, тем не менее, подтвердило худшие опасения русских. А общая для таджикских националистов тема о том, что советская политика была направлена на то, чтобы хорошие рабочие места доставались русским, создавала лишний повод для тревоги русских за свое будущее и была вполне объяснимой (S. Fathullohzoda, «Iloji voqea pesh as vuqu» boyad kard, Javononi Tojikiston, October15, 1992, p. 1; FBIS, Daily Report. Central Eurasia, May 28, 1993, p. 19.).

При всем том, что убийства русских граждан и военных в начале гражданской войны естественным образом вызывали тревогу русских в Таджикистане и правительства в Москве и получили широкую огласку, все же не все из этих преступлений были продиктованы этническим или религиозным антагонизмом. Истинные мотивы многих из них установить не просто, поскольку впоследствии проявилась заинтересованность обеих сторон спекулировать на этом насилии в собственных политических целях. Однако, по крайней мере в нескольких случаях, власти все же доказывали неполитическую, уголовную природу убийств (The Reuter Library Report, January 6, 1994; ITAR-TASS, December 31, 1995.). Некоторые примеры плохого обращения с русскими и другими русскоязычными гражданами были делом рук сторонников победившего неосоветского режима, а не оппозиции (N. Pachegina, «Oni vyrvalis' iz 'raia',» Nezavisimaia gazeta, February 13, 1993, p. 3.).

Члены русской диаспоры, эмигрировавшие в Российскую Федерацию из Таджикистана или же других государств-преемников, часто сталкивались с огромными трудностями, пытаясь заново устроить свою жизнь. Об их незавидном положении говорили миграционные

организации и политические круги, критиковавшие российских чиновников за нежелание им помочь. Это обстоятельство придало противоречиям по поводу статуса перемещенных русских новую окраску. Касаясь темы перемещенных русских из государств Центральной Азии, можно лишь сказать, что она является важной проблемой, однако их анализ не входит в цели данной стати.

Москва прибегала также и к разговорам о статусе русского меньшинства в Таджикистане – с целью оправдания своей поддержки неосоветских против оппозиции и сохранения российских войск в Таджикистане после окончания гражданской войны (Russian Press Digest, August 4, 1993). Это было частью более широкой практики, когда Россия отстаивала свое право на вмешательство в дела государств-преемников от имени русских жителей. Российский министр иностранных дел делал весьма преувеличенные заявления по поводу национальных меньшинств в России и требовал, чтобы другие государства-преемники соответствовали критериям Москвы в деле обеспечения прав русского меньшинства в своих странах. В России звучали и другие голоса, которые доказывали необходимость умеренного подхода к вопросу о статусе русской диаспоры, но на определение политики они не оказывали особого влияния.

Тогдашний министр обороны России Грачев, сторонник решительных действий на постсоветском пространстве, заявлял, что Россия будет вынуждена применять силовое вмешательство в дела других государств-преемников не только тогда, когда местные конфликты создадут опасность для жизни русских, но также и тогда, когда права русских будут ущемлены. Он постоянно повторял эти слова, имея ввиду конкретно Таджикистан (FBIS, Daily Report. Central Eurasia, June 22, 1992, p. 40 and February 24, 1993.). Это было угрозой, учитывая вольное трактование Россией прав русскоязычных в государствах-преемниках, которое сводилась к неприятию любого изменения их прежнего – советского – статуса.

Подобные речи не являлись уделом одних лишь военных. По словам члена президентского совета Андроника Миграняна, Россия обязана «присутствовать» в Таджикистане, поскольку там имеется русское меньшинство («Liniia El'tsina: kto i kak formiruet ee vo vneshnei politike,» Moskovskie novosti, June 20, 1993, p. 15A.). Тот факт, что огромное большинство проживавших в Таджикистане русских эмигрировало, в московских дискуссиях в учет не принимался.

Россия призвала к тому, чтобы в Таджикистане и в других государствах региона русский язык имел тот же статус, каким он пользовался в советскую эпоху. В сущности, это означало необходимость поставить русский во главе других языков. По словам представителя министерства иностранных дел России, «меры, принимаемые для поддержания русского языка, культуры и искусства в государствах-преемниках, соответствуют интересам не только этнических русских, но также и интересам всех граждан этих государств» (Official Kremlin International News Broadcast, February 24, 1994, English transcript via Federal Information Systems Corp.). Это напоминает те времена, когда советский режим превозносил достоинства «интернационализма» для всех советских людей, хотя это имело достаточно сильную русскую окраску.

http://www.ca-c.org/journal/09–1997/st_12_etkin.shtml

В.И. Кирпичев
Соотечественники в Таджикистане

Таджикистан сегодня – самая удаленная от России «горячая точка», где в 1989 году русских (вместе с украинцами и белорусами) насчитывалось 437 тысячи человек. На сегодняшний день их численность едва ли превышает 50–60 тысяч. Причиной исхода русских стала межтаджикская распря и обострившиеся межнациональные отношения. Такие потоки беженцев в мировой истории случались лишь при вселенских катастрофах и мировых войнах. По масштабам они соизмеримы с темпами исхода и эвакуации населения из западных районов СССР во время Великой Отечественной Войны.

Политическая нестабильность и экономическая разруха привели к тому, что социальное положение населения республики (кстати, самой бедной и отсталой и во времена существования СССР), независимо от этнической принадлежности оказалось катастрофическим. Уровень жизни в Таджикистане в восемь раз ниже, чем в России, где его тоже нельзя назвать высоким. Более половины трудоспособного населения не имеет работы. Работники бюджетной сферы получают 5–10 долларов в месяц, доход пенсионеров – 3–5 долларов. При этом цены на большинство промышленных товаров и продукты питания приближаются к мировым.

Трудности испытывают все жители республики, но на долю русского населения выпали особенно тяжкие испытания. В массе своей оно является городским и поэтому не имеет возможности выжить, добывая хлеб насущный на клочке земли. Поэтому именно среди русских катастрофически высок уровень смертности (25–30 человек на тысячу), в 3–4 раза превышающий таковой среди коренного населения. Это обусловлено не только пенсионным возрастом значительной части русских, но и чрезвычайно трудными условиями жизни (голод, отсутствие медицинского обслуживания, высокая стоимость лекарств, отсутствие отопления, нерегулярная подача питьевой воды, электроэнергии, газа). Пожилые люди нередко лишаются возможности получать гуманитарную помощь. Она, как писала местная пресса, превратилась «в самый крупный после наркотиков и торговли оружием бизнес», контролируемый местными национальностями. Целенаправленная гуманитарная помощь из России отсутствует, хотя подобная практика со стороны ряда стран (Германия, Корея, Израиль, Иран и др.) в отношении своих соотечественников существует.

Сегодня русских на улицах Душанбе можно встретить все реже. Как правило, они выглядят как бомжи. Но есть еще в городе места, где русских бывает довольно высокая концентрация – это очереди за бесплатным питанием, райсобесы, где выдают талоны для получения гуманитарной помощи, и места, где ее выдают. Там можно бывшего директора школы, музыканта, солиста оперного театра, преподавателя вуза, главврача и т. д. Русских все еще можно встретить на барахолках, торгующих всякой рухлядью или мелкорозничных продавцов, работающих у местных оптовиков. Нищие, копошащиеся на помойках, – русские. Единственная устойчивая экономическая ниша для русских – торговля газетами, которые выходят раз в неделю.

Террор, разбой, грабежи, мародерство, изнасилования, убийства, оскорбления и надругательство по отношению к «чужакам» со стороны местного населения стали обычным явлением. От террора страдают все жители республики, но некоренное население в этом отношении особенно беззащитно, поскольку искать правды у местной власти не имеет смысла. Мародеры хозяйничают на христианском кладбище Душанбе, оскверняют могилы, разрушают памятники и надгробия, а посетителей подвергают оскорблению и грабежу. Дошло до того, что появился погребальный рэкет – похоронные процессии не допускаются к могилам до тех пор, пока родственники покойного не дадут вымогателям соответствующую мзду.

Наиболее работоспособная, высокообразованная и интеллектуально состоятельная часть диаспоры уже покинула республику, а оставшиеся ее представители вытеснены из всех значимых сфер жизни, превратившись в изгоев общества. Разрушена среда человеческого общения – уехали родственники, друзья, знакомые, соплеменники. Люди перестали считать республику своим домом, ощущая всю неуместность пребывания в ней.

Особенно энергично бегут из Таджикистана люди в возрасте от 18 до 30 лет. Для этой возрастной категории имеется реальная перспектива быть призванными на воинскую службу. Призыв нередко осуществляется путем милицейских облав в местах большого скопления людей. При этом русские оказываются без вины виноватыми вдвойне, испытывая неприязнь от обеих противоборствующих сторон: избегая участия в военных действиях, они становятся дезертирами, а участвуя в них, – «пособниками прокоммунистического режима».

Сегодня в Таджикистане русским молодым людям практически невозможно создать семью на основе этнической общности и культурной совместимости, так как пути потенциальных спутников жизни редко пересекаются. Жалкие остатки русского населения оказались рассеянными и не имеют компактных поселений.

В Таджикистане до развала СССР проживало несколько десятков тысяч представителей национальных меньшинств, этническая родина которых находится за пределами границ СССР (немцы, евреи, греки, болгары и др.) Почти все они репатриировались на историческую родину не без ее помощи. И только русские «спонтанно мигрируют» (термин Федеральной миграционной службы).

Русские в Таджикистане были брошены своим правительством. Организованной эвакуации из зоны гражданской войны Россия не организовала. А, к примеру, в феврале 1993 года по личному указанию президента Казахстана спецэшелоном вывезены все казахи, проживающие на юге Таджикистана. В Латвии принят закон о репатриации, по которому все латыши, оказавшиеся за пределами республики в результате насильственного переселения во времена сталинских депортаций, получают поддержку и материальную помощь при возвращении на родину.

По выражению бывшего советника президента России по национальной безопасности Юрия Батурина «русские должны служить опорой России на ее отдаленных рубежах». Поэтому, видимо, одним из основных направлений миграционной политики России, сформулированными «аналитиками» ФМС еще в 1992 году, являлась пресловутая «минимизация миграционных потоков». И хотя после острой критики «минимизацию» заменили на «регулирование», суть дела не изменилась: чем меньше вернется соотечественников, тем меньше хлопот.

Во время блокады железной дороги зимой 1992 года на станционных путях в Душанбе и его окрестностях скопились сотни товарных вагонов с людьми. В ловушке оказались тысячи беженцев. Более месяца прожили они в промерзлых железных товарных вагонах, пребывая в жутких антисанитарных условиях, страдая от холода и голода, становясь легкой добычей мародеров. Движение поездов открылось лишь в середине декабря. Путь людей пролегал по открытым всем ветрам казахским степям, по застывшей от холода русской равнине, по оцепеневшим от мороза сибирским просторам. При этом ни в Душанбе, ни в пути беженцам не оказывалась помощь. Это было похуже любой депортации.

Общество «Миграция» тогда взывало о помощи, его телеграмма с мольбой о помощи была опубликована в «Литературной газете». Но мольбы не были услышаны ни в государствах, через которые пролегал путь эшелонов, ни в Международном Красном Кресте, ни в международной Организации по миграции. Не были они услышаны и в России.

Особенно показательна позиция «правозащитников». Кто не знает Сергея Адамовича Ковалева, в ту пору – уполномоченного по правам человека при Президенте России. Автору этих строк «посчастливилось» иметь дело с ним в мае 1993 года в Душанбе. В республиках полыхала гражданская война, гибло мирное население, тысячи людей в эти дни штурмовали кассы железной дороги и «Аэрофлота». В это время «символ человечности» был занят инспектирование тюрьмы, где ему была предоставлена возможность увидеть, как содержатся попавшие в плен боевики вооруженной оппозиции. Собственно, это и было основной целью его приезда.

На какую же помощь могут рассчитывать сегодня соотечественники в Таджикистане? При посольстве России открылось представительство ФМС, где можно получить Удостоверение вынужденного переселенца, если сможешь доказать, что причины выезда – не экономические. И все!

Не всем, кто готов пойти на унизительную процедуру оформления гражданства России, удается получить заветный штамп в паспорте. Нужно иметь по восходящей линии родителей в России. Но что делать тем, у кого они умерли или, например, погибли, защищая Родину, во время Великой Отечественной войны? В этом отношении у них прав не больше, чем, скажем, у жителя Африки: и тем, и другим необходимо писать прошение на имя Президента России и ждать три года. Из-за подобной «закавыки», например, в этом году несколько русских ребят из Таджикистана лишились возможности поступить в военные училища в России.

У русских в Таджикистане сегодня нет не только возможностей и благоприятных предпосылок, но и желания интегрироваться в местной среде. По фактическому правовому статусу они близки к апатридам, к «перемещенным лицам». Не имея возможности выехать, они в основной своей массе являются вынужденными непереселенцами.

Возникает вопрос – можно ли объяснить анемичное поведение России по отношению к соотечественникам только экономическими трудностями, или все ж таки имеются возможности облегчить участь оставшихся без существенных материальных затрат?

Вот далеко не полный перечень мероприятий, реализация которых даст возможность людям почувствовать, что Родина помнит о них.

1. Предоставить возможность получать пенсию соотечественникам, имеющим российское гражданство, не выезжая за пределы республики. Многие люди, получив гражданство, оформляют пенсию, продолжая жить в республике, но вынуждены ездить в Россию за получением денег.

2. Предоставить возможность получать денежные переводы из России. Решение этого вопроса существенно бы облегчило жизнь людям, у которых имеются готовые помочь им родственники. Формально такая возможность появилась в 1998 году, но переводы идут более полугода, а нередко их не выдают совсем.

3. Инициировать принятие в Таджикистане закона об альтернативной службе. Русским ни к чему сражаться за чуждые им интересы, погибать и получать увечья.

4. Упростить процедуру оформления российского гражданства, в том числе и тем русским, кто не имеет живых родственников по восходящей линии.

5. Отменить плату за оформление Российского гражданства. За что платить, особенно тем, кто родился в России? Ведь никто добровольно российское гражданство не терял, равно, как и не изъявлял желание получить таджикское. И хотя сумма оплаты по российским меркам сравнительно невелика (около четырнадцати долларов), но для жителя Таджикистана она весьма чувствительна – от одной до двух месячных зарплат работника бюджетной сферы.

6. Выделить квоты и упростить процедуру перевода соотечественников из таджикских вузов в российские. Добиться отмены положения, по которому выпускники местных вузов не имеют возможности по окончании учебы репатриироваться, т. к. должны отрабатывать три года.

7. Добиться отмены дополнительной оплаты за багаж по железной дороге для соотечественников, навсегда покидающих республику.

8. Потребовать гарантий безопасности от государств, по территории которых транзитом следуют поезда из Таджикистана.

Некоторые из этих предложений могут показаться мелочными. Но от таких «мелочей» сегодня зависят судьбы многих людей.

Все эти вопросы, равно как и многие другие, даже при тяжелой экономической ситуации, могли быть разрешены, если бы страной управляли патриоты, а не интернациональный сброд.

http://www.zlev.ru/cont89.htm

ТУРКМЕНИЯ

Из статьи П. Смирнова
«Россияне Туркменбаши не нужны.
О положении соотечественников в Туркмении»
апрель 2002 г.

…Туркменистан – суверенное государство в Центральной Азии, член СНГ. Независимость провозглашена 27 октября 1991 года. Современная Конституция принята 18 мая 1992 года. По Конституции Туркменистан – президентская республика. Законодательная власть осуществляется двухпалатным Парламентом. В 1995 году соответствующей резолюцией ООН Туркменистан получил статус Постоянного Нейтралитета. За 10 лет государственного строительства, в стране так и не были реализованы конституционные положения строительства «демократического, правового и светского государства» и в Туркмении фактически сложилась монархическая форма правления президента Туркменбаши. За время его правления в стране развернута широкая копания борьбы с инакомыслием, основными правами и свободами, проводится в жизнь идеология культа и исключительности человека-бога, посланца аллаха Туркменбаши. В стране фактически утвердились и дееспособны две ветви власти – президентская и КНБ. Остальные ветви власти фактически парализованы или выполняют установки вышеперечисленных институтов. В Докладе Конгресса США за 2000 год Туркмения отнесена к числу четырех наиболее тоталитарных стран мира.

В Туркмении проживают представители более 100 национальностей. В этнодемографической ситуации республики наблюдается новая тенденция – повышение удельного веса туркмен в общей структуре населения. За период с 1979 года по 1996 год численность туркмен увеличилась с 1,9 млн. чел до 3,4 млн. чел. В то же время из–за миграции русских и более низкого прироста снизилась численность русских с 14,5 до 6,7 % от общей численности населения. Численность русских в 1989 году составила 334 тыс. чел. Имеется приблизительная оценка численности русских 1995 году – 298 тыс. чел. Но автору эта цифра представляется завышенной. На настоящее время численность русских в Туркмении, видимо, составляет около 180 тыс. чел. Русское население проживает в основном в городах: Ашхабад, Красноводск (совр. Туркменбаши) и Мары. Наибольший удельный вес русских наблюдается в Красноводске. В доступных данных переписи населения 1989 года русские составляли 43,2 % (35 тыс. чел.) от общей численности населения города. В настоящее время из-за больших темпом миграции численность русских уменьшилась на 15–20 тыс. чел., но все равно остается самой высокой в Туркмении и составляет около 25 %.

После обретения независимости, Туркменистан, как и большинство других государств бывшего СССР, приступил к государственному строительству моноэтнического государства, «государства туркмен». Это неоднократно подчеркивалось в различных выступлениях президента Туркменбаши. Это привело к осложнению положения граждан, признающих русский язык для общения, воспитания и обучения. Руководство Туркменистана целенаправленно стало проводить политику неравноправия в возможности получения образования и трудоустройства для представителей титульной нации и этнических россиян. С самого начала обретения государством независимости русскоязычные кадры стали вытесняться с руководящих должностей. Так, в 1989 году в управлении всеми отраслями численность русских составляла 31 %, то на настоящее время численность русских управленцев составляет менее 1 %. В банковской сфере и системе страхования численность русских так же уменьшилась с 23 до 3 %. Эти тенденции привели к массовой миграции русских в Россию. Опрос среди мигрантов, проведенных Русской общиной в 1996 году, показал, что причиной миграции являются следующие причины:

1. Невозможность дать полноценное образование детям

2. Вытеснение этнических россиян с руководящих постов и престижных сфер деятельности.

3. Борьба с русским языком и ослабление культурных связей с Россией.

4. Разрыв родственных связей.

Нет точных данных по миграции. Использование различных источников дает примерную численность граждан, выехавших в Россию на уровне 130–150 тыс. чел. Более точно известно число мигрантов в Красноводске – за последние 10 лет в Россию выехало около 20 тыс. человек. Среди мигрантов 75 % составляют русские, 6 % – украинцы и 4 % – армяне, 2 % – татары. Численность остальных национальностей среди мигрантов в Россию незначительна.

На настоящее время в Туркменистане завершено разрушение единого образовательного пространства на русском языке. Реформа образования была начата с принятием 24 мая 1990 года Закона Туркменской ССР «О языке». Этот Закон закрепил за туркменским языком статус государственного и наметил этапы резкого сокращения сферы применения русского языка. В соответствии с этим законом, с 1 сентября 1998 года в большинстве ПТУ, средних и высших учебных заведениях обучение было начато на государственном языке. Русский язык обучения был сохранен в немногочисленных группах. В 2000 году был введен обязательный вступительный экзамен в ВУЗы по туркменскому языку. Это сильно сократило приток в ВУЗы русскоязычного населения, так как большинство не владеет государственным языком, или владеет в недостаточной степени.

Законодательная база реформы образования была расширена принятием 1.10.1993 г. Закона «Об образовании в Туркменистане» и принятием 18.11.1993 г. Постановления Президента Туркменистана «Об утверждении государственной программы по реализации новой политики образования Президента Туркменистана Сапармурата Туркменбаши в 1993–1997 годах». В соответствии указанными документами произошел перевод средних школ на 9 летнее обучение, обучение в ПТУ, лицеях и ВУЗах переведено на латинский алфавит, проведена «национализация» и неоидеологизация гуманитарных дисциплин, проведена переработка и обновление программ по различным секциям образования и воспитания. В практику введены выездные собеседования для поступления в ВУЗы. Практика показала, что при собеседованиях проводят негласную линию на «отсечение» лиц некоренной национальности. Положение усугубляется чудовищной коррупцией членов выездных комиссий. Средняя ставка для поступления в ВУЗ – 2000 долларов США. Известны случаи, когда выпускников русских школ, прошедших успешно собеседование по общим дисциплинам предлагали спеть какую–нибудь песню на туркменском языке про Туркменбаши и отчисляли по причине незнания песни. Параллельно шло сокращение русских преподавателей по результатам аттестаций из-за незнания государственного языка и сокращение школ с русским языком обучения. В настоящее время в Туркмении нет русских школ – они стали русско-туркменскими. Это было осуществлено путем открытия в русских школах туркменских секторов обучения. Обращает на себя внимание, что 10 лет в Туркмении не появилось ни одного совместного российско-туркменского учебного заведения. За этот же период Турцией было открыто 14 туркмено–турецких школ, один туркмено–турецкий университет. Около 1500 студентов в настоящее время обучаются в Турции. В то же время заключенные Договоры 1993 года о сотрудничестве между Туркменским Государственным Университетом и МГУ, Санкт–Петербургским политехническим институтом блокируются из-за отсутствия финансирования. Обращает на себя внимание и позиция Туркменбаши, не желающего создавать совместные учебные заведения с Россией. Все попытки, предпринятые в этом направлении, были руководством Туркмении отвергнуты. Стоит отметить также слабую настойчивость Росси в создании совместных школ. Ни разу высокопоставленные чиновники МИДа и других правительственных структур не ставили вопрос о положении русских школ в Туркмении. При этом для объяснения бездеятельности всегда используется очень удобная форма о «невмешательстве во внутренние дела Туркмении». Показательна в этом отношении твердая позиция Казахстана в отношении казахских национальных школ в Туркмении. Настойчивость Казахстана позволила не только сохранить систему казахских национальных школ в Туркмении, но и обеспечить учебу в этих школах по программам и учебным пособиям Казахстана! Причем, вопрос о казахских школах всегда включается в число вопросов, обсуждаемых на встречах лидеров Казахстана и Туркмении, и Казахстан не считает эти вопросы «неудобными», в отличие от России.

Все эти проблемы привели к разрушению системы подготовки педагогических кадров для русско-туркменских школ, резкому сокращению числа русскоязычных студентов.

Стоит отметить чрезвычайное положение с учебниками в русском образовательном секторе средних школ. Сейчас обеспеченность учебниками составляет менее 20 процентов. Через 2– 3 года учебники, многим из которых более 10 лет, придут в полную негодность, и школьники останутся без них.

Параллельно с сокращение сферы образования на русском языке власти проводили целенаправленную политику по сокращение русскоязычных СМИ. За 10 лет были закрыты все газеты на русском языке городского, районного и областного уровня. Вместо них были созданы туркмено–русские газеты, в которых объем информации на русском языке составляет около 10 %. Было сокращено более 150 русских журналистов, большинство их которых мигрировали в Россию. В настоящее время в Туркмении издается лишь одна газета на русском языке «Нейтральный Туркменистан». Но в ней нет материалов о жизни российской диаспоры, а все материалы, как и в туркменских изданиях, посвящены рассказам о деяниях Туркменбаши. Неоднократно публиковались материалы, порочащих Россию и искажающих историю российско-туркменских отношений. По сути, «Нейтральный Туркменистан» стал проводником оглупления русскоязычного населения и разрушения у него русского культурного и духовного самосознания, источником постоянной дезинформации.

На туркменском национальном телевидении на русском языке выходит лишь 10 минутный выпуск ежедневных новостей. В них также проводится та же линия оглупления и дезинформации, как в «Нейтральном Туркменистане». Передачи ОРТ уменьшены до 2 часов в день в вечернее время. Весь блок программ ОРТ представляет собой запись передач, прошедших цензуру и купирование. Преобладают развлекательные передачи и бразильские сериалы.

Подписка на российские СМИ для подавляющего большинства русских недоступна, из-за необходимости оплачивать стоимость подписки долларами США. Не могут подписываться на российские СМИ из–за отсутствия средств публичные библиотеки.

Все перечисленные факторы вынуждают русских мигрировать в Россию.

В 1995 году между Россией и Туркменистаном были заключены два Соглашения, создающих необходимую основу для защиты прав российских соотечественников. Стоит отметить большой вклад и настойчивость разработке Соглашений бывшего Советника Посланника посольства РФ в Туркменистане Е. Белова.

Соглашение «Об урегулировании вопросов двойного гражданства» продолжает реализовываться, но ни одно положение другого важнейшего Договора между Туркменистаном и РФ «О сотрудничестве в целях обеспечения прав туркменского меньшинства в Российской Федерации и российского – в Туркменистане» туркменской стороной выполнено не было. В этом Договоре прямого действия в ст. 4, 5 и 6 определялись возможности создания меньшинствами общественных организаций, газет, культурных центров, консультации властей с представителями меньшинства при принятии решений, затрагивающих их интересы. Стоит отметить, что Россия выполняла и продолжает выполнять данный договор в отношении туркмен, проживающих в Астраханской области, Ставрополье и Подмосковье. Но режим Туркменбаши все это время проводил и проводит политику всемерного ущемления прав русскоязычного меньшинства. Неоднократные обращения бывших членов Совета соотечественников при Государственной Думе А. Фомина и В. Мамедова к первым лицам МИДа РФ не принимались во внимание. Более того, послы РФ в Туркменистане В. Черепов и, особенно, А. Щелкунов, прекрасно осведомленные об истинном положении российских соотечественников, проводили политику развития панибратских отношений с Туркменбаши. И, в немалой степени, в развитии этих отношений играли личные коммерческие интересы сторон. Срок указанного соглашения истек в мае 2000 года, и он не был пролонгирован сторонами.

В настоящее время в Туркменистане нет общественных организаций соотечественников. Созданное функционерами МИДов Туркмении и России «Общество культурных связей с Россией» не решает главный вопрос– вопрос правовой защиты соотечественников. Это Общество в высшей степени выгодно тем кругам в Туркмении и России, кто заинтересован в преднамеренном замалчивании проблем российских соотечественников в Туркмении и фактов грубейшего нарушения их прав. Ничего не решая в принципе, Общество фуршетными мероприятиями создает видимость прорыва в области культурных обменов. Не удивительно, что локализованное в Ашхабаде Общество совершенно не знают соотечественники в других городах Туркмении.

Российские соотечественники дважды за последние 12 лет создавали и пытались зарегистрировать свои общественные организации. В 1989 году в Красноводске журналистом В. Мамедовым было создано Общество «Исток» с целью защиты русского языка, культурного наследия и исторического имени города. В 1993 году после волевого переименования Красноводска в Туркменбаши, Общество «Исток» туркменскими властями было разгромлено, а активисты «Истока» прошли через запугивания и обструкции.

Примерно в это же время в Ашхабаде, группой российских соотечественников, была создана Русская община Туркмении. Главная задача Русской Общины, которую ставили инициаторы ее создания в условиях националистического разгула – правовая защита НЕ ТОЛЬКО российских соотечественников, но и представителей других национальных меньшинств. Русская община за пять лет своего существования прошла путь от признания на уровне федеральных органов власти в России, до разгрома и ареста активистов туркменскими властями. Наиболее продуктивно Русская община работала во время пребывания в Туркмении Советника Посланника посольства РФ Е. Белова. Председатель Русской общины А. Фомин и региональный лидер В. Мамедов избирались и принимали активное участие в работе Совета соотечественников при Государственной Думе. Русская община во время козыревского безвременья во внешней политике и агрессивного неприятия ее туркменскими властями, сумели оказать действенную помощь многим тысячам российских соотечественников в вопросах приобретения российского гражданства, оказывали правовую помощь соотечественникам, испытывающими различные формы дискриминации.

Однако, после отъезда Е. Белова Послом в Таджикистан, посольство РФ встало на путь поддержки позиции туркменских властей о необходимости запрета деятельности Русской общины. Вместо того, чтобы занять принципиальную позицию в вопросах выполнения Туркменистаном Договоров в области соблюдения прав соотечественников и добиваться регистрации Русской общины, посольство РФ, руководимое вначале В. Череповым, а потом А. Щелкуновым, встало на путь консолидации с туркменскими властями в деле дискредитации и уничтожения Русской общины. Так, посольством предпринимались попытки создать новую организацию соотечественников. Однако активисты Русской общины во всех регионах Туркмении отказались поддержать организацию, испеченную в недрах посольства. В это же время в местах компактного проживания активисты Русской общины посольством были отстранены от работы по приобретению российского гражданства и статуса переселенца. Были назначены новые лица из числа госслужащих, рекомендованных туркменскими властями.

После встречи активистов Русской общины с председателем Государственной Думы Г. Селезневым, которая произошла в посольстве РФ в октябре 1998 года, туркменские власти приступили к активным действиям по запрету деятельности Русской общины. Причем, все имеющиеся факты говорят о том, что уничтожение Русской общины являлось совместным проектом посольства РФ и туркменских властей.

Разгром общины начался с ареста в декабре 1998 года члена Совета соотечественников В. Мамедова после возвращения с очередного заседания из Москвы. Причиной ареста послужило короткое интервью, данное В. Мамедовым радиостанции «Маяк». Это интервью вызвало негодование Туркменбаши, и на открытии Съезда Демпартии Туркмении В. Мамедов был объявлен «врагом народа». Другой член Совета соотечественников, председатель Русской общины Туркмении А. Фомин, был вынужден остаться и до сих пор скрывается в России.

Усилиями международной общественности в феврале В. Мамедов был освобожден под подписку о невыезде, а уголовное дело, вопреки всем правовым нормам, было закрыто лишь осенью 1999 года. Но до сих пор, В. Мамедов остается «не выездным», и все свои перемещения вынужден согласовывать с КНБ Туркмении. Факты преследования В. Мамедова вызвали широкий резонанс в мире, но на эти преследования никак не откликнулось ни посольство, ни МИД РФ, хотя на момент задержания В. Мамедов являлся членом Совета соотечественников при Государственной Думе Федерального Собрания РФ. Более того, посол РФ в Туркмении А. Щелкунов в январе 1999 года заявил одному из аккредитованных российских журналистов, что «он не собирается защищать уголовника». Это было сказано в тот момент, когда не было еще решения суда (а до суда дело так и не дошло), а Государственная Дума, мировая прогрессивная общественность и журналисты России предпринимали энергичные попытки по освобождению В. Мамедова. Уже после освобождения В. Мамедова А. Щелкунов запретил работникам посольства РФ встречаться с ним. В начале 2000 года власти начали уголовное преследование другого активиста Русской общины Н. Шмелеву. Она подверглась оскорбительным издевательствам в застенках КНБ и была вынуждена уехать из Туркмении. После ее отъезда Русская община фактически перестала существовать. Системная поддержка соотечественников в области образования, информации и правовой помощи в настоящее время оказывается лишь в Красноводске В. Мамедовым с небольшим кругом своих единомышленников. Вся работа проводится с большим риском и без какой-либо поддержки посольства РФ.

После принятия собственной Конституции Туркменистан под руководством Туркменбаши, встал на путь построения мононационального этнократического государства с приоритетом прав титульной нации. 55 ст. конституции определяет национальность президента «из числа туркмен». В мае 1991 года была основана Гуманитарная ассоциация туркмен мира под председательством Туркменбаши. Эта организация и ее филиалы проводят в жизнь националистическую идеологию исключительности туркменской нации в истории. Древние парфяне официально объявлены предками туркмен, определена концепция, в соответствии с которой туркмены внесли наибольший вклад по сравнению с другими народами в историческое развитие наций в средние века на обширной территории от Балканского полуострова до Индии. Массовое оглупление нации на начальном этапе государственного строительства привело к вспышкам бытового национализма. Главной чертой внутренней национальной политики Туркменбаши стала возвеличивание туркмен над другими нациями. Ставится задача полного вытеснения русских с органов государственного управления и строительства. Многие ведомства приняли, в соответствии с указаниями Туркменбаши собственные Постановления по привлечению и расстановке национальных кадров из числа туркмен. Так, например, в Указаниях начальника национального Управление гражданской авиации г-на Бердыева № 1.5–45 от 26.06.1998 г. требуется в п. 1.2 «повысить роль и ответственность каждого руководителя… за состояние приема, подготовки и расстановки национальных кадров…» и предлагается «осуществить практические меры в позитивном преобразовании кадровой политики в авиаотрасли».

Как следствие проводимой националистической политики явилось переименование города Красноводска в Туркменбаши без учета мнения не только преобладающего русского населения города, но и представителей других наций. В этом же городе в настоящее время из 140 руководителей различного уровня, только 2 русских – директор городской библиотеки и директор завода железобетонных конструкций, хотя русские составляют 25 % населения города. Автору стали известны случаи, когда во время приезда Туркменбаши на Красноводский нефтеперерабатывающий завод, русские снимаются с вахты и прячутся в трансформаторных подстанциях. В 2001 году проведены аттестации на знание туркменского языка в банковской сфере и органах государственной статистики. Служащим дан полугодовой срок для изучения туркменского языка и пригрозили увольнением в случае его незнания. В системе здравоохранения от русских врачей жестко стали требовать ведения историй болезней на туркменском языке, в русско-туркменских школах жесткую оценку директорам дают в том случае, если делопроизводство ведется на русском языке. Для аттестации, которая была проведена весной 2001 года, русские директора обязаны были прочитать Клятву верности президенту Туркменбаши и Гимн Туркменистана на туркменском языке. Такие же требования выдвигались учителям.

Развитие ситуации с нарушением прав российских соотечественников при полном безразличии органов федеральной власти России не оставляет надежд на исправление ситуации в ближайшей перспективе. К огромному сожалению, при формировании своей внешней государственной политики, Россия так и не стала соотносить развитие межгосударственных отношений с соблюдением прав русских и других национальных меньшинств. Доклады Конгресса США и авторитетных международных правозащитных организаций о вопиющих нарушениях прав человека в Туркмении так и не стали учитываться при формировании государственной политики РФ в отношении Туркмении. Преобладает пока несистемный и поверхностный подход к анализу ситуации нарушения прав человека в Туркмении. Более того, влиятельные члены предыдущего Правительства и администрации президента России в той или иной степени имели свои личные коммерческие интересы при реализации туркменских энергоносителей. Многие государственные деятели имели прямое отношение и имели прямой доход от деятельности компании «Итера», занимающейся продажей туркменского газа. И сейчас «Итера холдинг» руководит один из ближайших сподвижников Туркменбаши в реализации националистической доктрины г–н Отчерцев. Поэтому неоднократные обращения активистов Русской общины использовать для защиты прав соотечественников в Туркмении экономические рычаги не принимались во внимание. А МИД, в лице послов РФ в Туркменистане, для «развития добрососедских» отношений развивали систему панибратских отношений с Туркменбаши.

Эти факторы позволяют прогнозировать продолжение активной миграции национальных меньшинств, ассимиляцию и потерю национального самосознания у оставшейся части этнических россиян в Туркмении.

http://www.centrasia.ru/newsA.php? Month=4&Day=14&Year=2002

КАЗАХСТАН

Беате Эшмент. Русские в Казахстане
февраль 1999 г.

После распада Советского Союза 6 млн. русских в Казахстане стали второй по величине (после самой большой на Украине – около 11 млн.), русской диаспорой в ближнем зарубежье. По переписи 1989 г., они были здесь вторым по численности этносом после казахов (37% населения). В северных, граничащих с Российской Федерацией областях, их доля доходила до 66%. В начале 90‑х гг. это обстоятельство давало повод западным наблюдателям опасаться самого худшего варианта развития событий. Однако, несмотря на то и дело дающую о себе знать напряженность, между русскими и казахами до сих пор не было серьезных столкновений в духе Самуэля Хантингтона. В то же время из опросов и интервью известно, что русские в Казахстане находятся в состоянии неуверенности и нарастающего дискомфорта, но далеки от массовых организованных выступлений. В представленной статье делается попытка показать причины как царящего до сих пор в стране относительного спокойствия, так и растущего недовольства.

Вопреки тому, что утверждалось во многих публикациях на Западе, в 1991 г. между русскими и казахами не существовало никакого экстремального антагонизма. Обе этнические группы оценивали разницу в условиях своей жизни как небольшую и относились критически к перспективам полной независимости Казахстана; антирусские же настроения здесь, по сравнению с другими центрально-азиатскими государствами, были выражены крайне слабо. И хотя в 1991 г. среди русских было меньше сторонников Н. Назарбаева, чем среди казахов, все же 74,8% опрошенных русских (81,5% казахов) одобряли действия президента. Все последующие опросы, проведенные в независимом Казахстане, показывали ухудшение социального самочувствия и рост неуверенности всех его граждан. Для русских решающими, на наш взгляд, были два момента.

Первый из них связан с экономикой. Доход на душу населения, промышленное производство и продовольственное снабжение демонстрировали негативную динамику еще в период с 1985 по 1991 г., однако к моменту обретения независимости республика даже опережала Российскую Федерацию по важнейшим экономическим показателям. Распад СССР, как и в остальных бывших союзных республиках, привел здесь к экономическому кризису со всеми известными последствиями, хотя уровень жизни основной массы русских и в независимом Казахстане по многим показателям был все еще выше уровня жизни казахов. Но, во-первых, существовала и сейчас существует узкая прослойка очень богатых казахов, которые для русских – как бельмо в глазу, а во-вторых, русские сравнивали свое положение не с общеказахстанским, а с идеализированным представлением о жизни в России (правда, сейчас их видение ситуации уже более реалистично). Продолжает также существовать мнение, что «бестолковые» казахи «виноваты» в недостатках еще больше, чем распад СССР.

Отсюда второй важнейший источник дискомфорта русских. Еще с XVIII в. в российском сознании укоренилось, в том числе и под влиянием западных просветительских идей, представление о прогрессивном русском, который, как новатор и носитель европейской цивилизации, приобщает отсталых кочевников к культуре. За последние семьдесят лет это представление усилилось благодаря советской пропаганде, поэтому сегодня многим русским трудно смириться с тем, что ими руководят казахи. Стремление последних к независимости, переоценка собственной истории и критика советской системы воспринимается ими как отсутствие должной благодарности за помощь, которая оказывалась на протяжении столетий. Русские в Казахстане считали себя прежде всего советскими гражданами и не делали различия между Россией и Советским Союзом. В 1991 г., например, СССР считали своей родиной 77% русских в Казахстане (в сравнении, например, с 50–60% в странах Балтии). Соответственно, большинство казахстанских русских 11 были слабо связаны с Казахстаном, почти ничего не знали о казахском языке, истории и культуре, т. к. их интересы были обращены к Москве и к РСФСР. Эта ориентация привела к тому, что у многих из них возникли большие проблемы с новым, нерусским государством и у них возникли серьезные трудности с собственной идентичностью. Раздоры непосредственно на национальной почве, напротив, играли подчиненную роль в восприятии русскими новой ситуации. Ухудшение межнациональных отношений хотя и отмечалось ими, но ставилось по своему значению далеко позади экономических трудностей.

В советское время Казахстан считался «лабораторией дружбы народов», но, как сегодня стало известно, и тогда имели место проявления «бытового национализма», причем иногда весьма ощутимые. В декабре 1986 г. в Алма-Ате даже произошли первые из получивших в Советском Союзе широкую огласку крупные беспорядки. Однако многое говорит в пользу того, что речь шла о демонстрации, направленной в первую очередь против Москвы, а не против русских в Казахстане. На фоне более поздних кровавых событий, имевших место в других республиках за последние 14 лет, эти демонстрации представляются лишь вспышками местного масштаба. Но в 1986 г. этот случай вызвал шок и во многом стал определять отношение к Казахстану со стороны российской и зарубежной общественности. Истинные причины и подоплека этого дела во многом неясны и сегодня, и поэтому мы не будем вдаваться в подробности.

Важным представляется лишь то, что данные события не имели для русских никаких радикальных последствий, ибо в более поздний период они не оценивали межнациональные отношения как плохие.

Оскорбления словом и действием – проявления национализма на бытовом уровне особенно участились в первые два года независимости и снова пошли на спад вместе с угасанием эйфории по поводу провозглашения суверенитета. В 1994 г. лишь 20% всех опрошенных казахстанцев признались, что наблюдали конфликты представителей разных этнических групп, и еще меньше – 15,7%, признали, что они сами в них участвовали. Свыше 30% всех респондентов рассчитывали на вмешательство государства в случае, если вспыхнет конфликт на межэтнической почве. Однако результаты некоторых опросов, например, в Северном Казахстане, свидетельствуют об усилении национализма на бытовом уровне уже начиная с 1995 г.

Национальная политика казахстанского руководства, отраженная в Конституции и других законах, отражает озабоченность сложной этнической ситуацией. Это связано с тем, что казахская руководящая элита, сплотившаяся вокруг президента Назарбаева, состоит из обрусевших русофилов и поэтому идет навстречу национальным казахским требованиям лишь настолько, насколько это действительно необходимо. Новые законы, специально касающиеся этнических вопросов, производят впечатление выдержанных в духе разума и терпимости (по сравнению с другими постсоветскими государствами). Приобретение гражданства не связано, как в Прибалтике, с какими-либо условиями, русский язык сохраняет особое значение. Этнические группы могут организовываться в так называемые культурные центры, где они получают возможность развивать свой язык и традиции. В обеих постсоветских Конституциях Казахстана (1993 и 1995 гг.) не содержится никаких специальных ссылок на русских. Гражданские права и права человека гарантируются государством, дискриминация по признаку «происхождения, социального, служебного и имущественного положения, а также пола, расы, национальности, языка, отношения к религии, убеждений, места жительства...» однозначно запрещается. В Конституции 1995 г. говорится также, что каждый имеет право на пользование родным языком и культурой, на выбор языка общения, образования и искусства. Эти свободы ограничиваются лишь в том случае, если их осуществление угрожает миру в государстве или нарушает Конституцию. Так, например, считаются неконституционными все действия, которые могут нарушить «межнациональное согласие». Общественные объединения, «цели или действия которых направлены на насильственное изменение конституционного строя, разрушение территориальной целостности республики, нарушение безопасности государства, разжигание социальной, расовой, национальной, религиозной, сословной и родовой ненависти, запрещаются» (ст. 5.3.). Подобным образом регламентируется и свобода слова (ст. 20.3). Такие меры безопасности при сложном этническом составе населения Казахстана представляются не только оправданными, но и необходимыми.

И все же события последних лет показывают, что между законотворческой теорией и практической политикой существуют весомые разногласия, которые, однако, касаются не конкретно русских, а являются следствием все расширяющейся президентской власти. Н. Назарбаев даже воспользовался тяжелой межнациональной ситуацией в Казахстане для расширения своих президентских полномочий. С помощью этого аргумента был узаконен целый ряд недемократических мер, которые представляют демократию принципиально непригодной для многонациональных государств. С тех пор, как Н. Назарбаев юридически обезопасил свою власть при помощи конституции 1995 г., нарушение «межнационального согласия» все реже упоминается в его речах, а оппозиция в Казахстане возможна только в ограниченных рамках.

Конкретные правовые жалобы и требования русских в Казахстане связаны в последние десять с проблемами языка и двойного гражданства.

Статус русского языка – это больная тема, на которую проецируются многие другие проявления недовольства. Понять ее можно только на фоне особой языковой ситуации в Казахской ССР, где в 1989 г. по-русски говорило почти все население. Это был не только язык социального продвижения, но и разговорный язык городских казахов, а казахский язык все сильнее утрачивал свои позиции. Казахская номенклатура в советские времена говорила почти исключительно по-русски и должна была заново учить казахский после провозглашения независимости. Менее 1% русских владели казахским, и для них все вышесказанное означало, что русский язык – как язык большинства населения, должен был занять господствующее положение в государстве и обществе, т. е. получить статус второго государственного; приверженцы же казахского языка, напротив, делали вывод, что русский следует ограничить на государственном уровне.

Закон о языках 1989 г. был самым либеральным из всех аналогичных законов, принятых в республиках Советского Союза. Казахский был объявлен в нем государственным языком (ст. 1), что остается неоспоримым и по сей день. Русский получил статус «языка межнационального общения» и мог употребляться наравне с государственным языком (ст. 2). В духе большой терпимости были выдержаны и все остальные положения, не только в отношении русского, но и языков других этносов. И все-таки русские восприняли закон как «поражение, которое трудно осилить психологически. Наряду с практическими проблемами, изучение этого «второсортного языка» вызывало у них большое внутреннее сопротивление. С тех пор из-за вопроса о языках почти постоянно ведутся споры. Не умолкают требования сделать русский вторым государственным языком, но новые законы и обучающие программы по казахскому приводят к тому, что статус русского языка постепенно понижается. Однако число сторонников русского в казахском руководстве все еще настолько велико, что русский язык занимает здесь гораздо более высокие позиции, чем, например, в государствах Балтии или в Узбекистане и еще долго будет их сохранять. Все усилия оттеснить русский язык и поддержать казахский пока мало что изменили. Как и прежде, русский язык является доминирующим в науке, средствах массовой информации и в большой политике. Жалобам на недостатки в преподавании казахского несть числа: «плохие условия, плохие материалы, плохие учителя».

Вопрос языка не является сегодня, как это может показаться на первый взгляд, ключевой этнической проблемой. Даже в первые годы независимости такой аргумент, как незнание языка, можно было лишь ограниченно использовать для оттеснения русских с руководящих позиций – иная ситуация, чем во многих других республиках бывшего Советского Союза. Сейчас языковая проблема развивает свой конфликтный потенциал уже внутри казахской правящей элиты. Хотя старый правящий слой и успел уже приобщиться к знанию казахского, однако предпочтение, как и прежде, отдается русскому, что заметно по тем усилиям, которые прилагает Н. Назарбаев для становления русского языка как второго государственного. Интересы этого слоя совпадают с интересами русских. Но молодое поколение казахов, постепенно наступающее на пятки старшим, напротив, предпочитает родной язык. Таким образом, спор о языках является не межэтническим русско-казахским конфликтом, а, скорее, внутриэтническим конфликтом разных поколений казахов, а также проявлением водораздела между городом и деревней, все беспощаднее разделяющего Казахстан на два лагеря.

Вопрос о гражданстве очень волновал русских в первые годы независимости, сегодня он слегка отошел на задний план. Закон о гражданстве от 1 марта 1992 г. и Конституция Казахстана запрещают двойное гражданство. Русские оказались перед альтернативой принять либо казахстанское, либо российское гражданство. Большинство русских решилось на казахстанское, но кажется, что для многих из них это не признание себя частью казахстанского государства, а вынужденный шаг. Они охотно стали бы одновременно и гражданами Российской Федерации. С принятием гражданства Казахстана они становятся иностранцами на своей «исторической родине», а с принятием гражданства России – в стране, где они живут и работают. Требование двойного гражданства содержится практически во всех документах русскоязычных организаций и во время опросов всегда называется как главная причина недовольства. Создается впечатление, что различные проблемы русских в Казахстане сплелись в этой точке воедино: и страх за свое будущее в новом государстве, связанное с неуверенностью в собственной идентичности, и желание обеспечить себе тыл на исторической родине, и в то же время определенное недоверие к ней из-за неготовности России активно помогать русским в ближнем зарубежье, в первую очередь, материально.

Дебаты о статусе языка и о двойном гражданстве – всего лишь вершина айсберга, а истинная первопричина недовольства лежит глубже, в области так называемой «казахизации», оттеснения русских с руководящих позиций и с появившимся из-за этого чувством утраты своего будущего в Казахстане. Данная проблема воспринимается русскими, а вместе с ними и многими наблюдателями, как этническая, но в действительности она касается и других народов, включая рядовых казахов. По мнению автора, эти процессы можно обозначить как клиентелизм и нео-патримониализм.

Число русских на руководящих постах и в органах политического представительства в независимом Казахстане постоянно уменьшается. Нельзя сказать, чтобы их было чересчур много в советские времена, потому как многолетнему партийному шефу Казахстана Кунаеву удалось разместить на высших политических постах преимущественно казахов. Возможно, поэтому недостаточное представительство в органах власти не вызывает сейчас особых протестов со стороны русских. Для них это всего лишь продолжение уже знакомого неравноправия, против которого, как показывает их опыт, протестовать бессмысленно.

В верхней палате казахстанского парламента (сенате), впервые избранной в 1995 г., было 32 казаха, 13 русских, один уйгур и один украинец. В соответствии с Конституцией 14 сентября 1999 г. половина сенаторов была переизбрана; среди 29 кандидатов было всего пять русских, но ни один из них не был избран. Вместе с 14 казахами в парламент попал один немец и один татарин. Однако среди семи сенаторов, непосредственно назначенных Н. Назарбаевым, было, по меньшей мере, двое русского происхождения. В нижнюю палату (мажилис) граждане Казахстана избрали в декабре 1995 г. 44 казаха, 19 русских, двух украинцев, одного корейца и одного немца; на выборах в нижнюю палату в октябре 1999 г. было избрано 55 казахов (74,3%) и 19 русских (25,7%).

Все возрастающее доминирование казахов в выборных органах власти, особенно в парламенте, в современных условиях не является решающим в политике, т. к. парламент не имеет почти никакого реального политического влияния. Таких точных пропорций национального представительства, как в советские времена, едва ли можно достичь при помощи демократических методов. Гораздо тревожнее то, что снижается число русских в органах реальной власти, начиная с правительства и акиматов (областных администраций) и вплоть до местного уровня, а также в руководстве экономикой. Впрочем, перевес казахов не ведет автоматически к антирусской политике, также как и более масштабное политическое участие русских не вызовет автоматически улучшения их положения. Однако сама по себе ответственность одного этноса за все возрастающие трудности другого увеличивает опасность национальной поляризации общества. В то же время современную казахстанскую избирательную систему нельзя назвать закрытой этнократией. Русские в этой системе тоже имеют шансы на успех, если они связаны круговой порукой и лояльны президенту.

Особенно конфликтогенной является проблема доступа к высшему образованию. Еще в советское время доля казахов среди студентов была весомой – самой большой среди представителей титульных наций всех центральноазиатских республик. Еще в 70‑е гг. русские жаловались на несправедливость по отношению к ним при поступлении в вузы, а с наступлением независимости диспропорция стала еще более явной. В 1989 г. 54% всех студентов были казахи, 31% – русские, а в 1996/97 учебном году казахи составляли 65,2%, а русские только 24% всех обучающихся, а более высокая доля молодежи среди казахов усиливает этническую конкуренцию. Также как и при реформировании избирательной системы, надо стремиться ни к тому, чтобы национальный состав студентов идеально соответствовал страновым пропорциям, а к приему в вузы (а также раздаче оценок и стипендий) на основе четких критериев, в основе которых лежит не национальная или семейная принадлежность и не сумма денежного взноса. Это не только исключило бы обиды со стороны русских, но и позволило бы более справедливо обходиться с казахами, независимо от наличия у них денег и связей.

Совершенно очевидно, что в области образования – самая большая межэтническая конкуренция и, следовательно, здесь заключен самый большой конфликтный потенциал. Обычно у студентов этнические предубеждения выражены сильнее всего. Однако показательно то, что, как и в 70‑е гг., сейчас против несправедливости протестуют не русские, а в первую очередь казахи. При этом русские считают «кадровый вопрос» исключительно важным, и поэтому недостаточные шансы сделать карьеру и ненадежное будущее детей они чаще всего называют в качестве причин эмиграции.

Для недовольных русских, желающих изменить свое положение, есть две возможности: остаться или уехать. Остаться и переломить ситуацию в свою пользу означало бы организовать представительство своих интересов и бороться политическими средствами против несправедливости и этнической дискриминации. «Уехать» – означает либо эмиграцию, либо отделение.

Для политической борьбы русские, судя по всему, подготовлены слабо; подавляющее большинство их страдает социальной апатией, а кроме того, им недостает осознания собственной идентичности. Они уже объединились для выдвижения своих требований в несколько организаций, но все они страдают от недостатка активных действий. Русские группы и объединения демонстрируют также типичный для общественных движений Казахстана синдром: раскалываются на все более мелкие из-за разногласий на личностном уровне. За рамки местного значения вышли движение «Лад», Русская Община и, прежде всего, казаки. Наряду с ними существуют различные более мелкие организации местного значения, о численности которых нет достоверных данных.

Казахстанское казачество до сих пор привлекало к себе наибольшее внимание, в том числе и зарубежной прессы, что, впрочем, не совсем соответствует его истинной роли – в сегодняшнем Казахстане оно представляет лишь небольшую часть русских. По примеру российских собратьев, казачество, объединения которого были распущены после революции, заново воссоздало свою организацию и теперь борется за реабилитацию и «восстановление status quo ante 1917 г.", т. е. за возвращение старых земель и присоединение к Российской Федерации. По сравнению с другими организациями русских, казаки относительно хорошо организованы и действуют не только реактивно, но и сами проявляют инициативу, которая нередко выражается в намеренно провокационных выступлениях. По меньшей мере, отдельные представители казачества в интервью западным наблюдателям давали понять, что они готовы к применению силы. Поскольку требования казаков противоречат закону Республики Казахстан о неприкосновенности границ и, к тому же, законом запрещено их тесное сотрудничество с российскими казаками, то у них часто возникают проблемы с властями. Неумелые действия последних уже несколько раз приводили к обострению этого противостояния. Так было, например, во время ареста и судебного преследования атамана Семиреченского казачества Н. Гунькина в 1995–96 гг. Атаман был осужден за свое провокационное выступление, а его арест привел к подъему волны солидарности и среди остальных русскоязычных граждан Казахстана, которые ранее в массе своей не одобряли его действий. Конфликт попал в поле зрения московской и зарубежной прессы, которая потом, не проверив фактического положения дел, жаловалась на преследование русских в Казахстане по национальному признаку. Таким образом, казакам приписывают несоразмерную с их численностью роль представителей всех русских Казахстана, как это было, например, в 1996 г., когда комитет Государственной Думы официально жаловался на «непрекращающиеся преследования русского населения, особенно казаков», хотя арест одного из них был вполне правомерен. Казачество в Казахстане представляет собой феномен, к которому следует отнестись серьезно, прежде всего, из-за его готовности к применению силы и из-за тесных связей с Россией. Однако поведение казаков не являются типичным для всех казахстанских русских.

Очевидно, что успешное представительство своих интересов затрудняется для русских еще и тем, что они до сих пор не нашли новой идентичности, не могут осознать себя в качестве единой группы. Русское население Казахстана расколото по нескольким линиям, и это обусловлено, в том числе, растянувшейся на 200 лет российской колонизацией этих территорий. Иммигранты и их потомки в зависимости от времени и цели своего приезда (казаки, крестьяне-переселенцы, ссыльные сталинских времен, рабочие, занятые на производстве и др.) сильно отличаются друг от друга по своему социальному, экономическому и культурному уровню; существуют большие различия и в степени их привязанности к Казахстану.

Историческая специфика освоения Казахстана состоит в том, что относительно большая часть русских живет здесь в городах и работает преимущественно в индустрии. Однако доля русских, занятых в сельском хозяйстве, тоже высока (18% русских и 57% казахов) по сравнению с другими центральноазиатскими республиками. Русские сельчане чаще говорят по-казахски и в большинстве своем принадлежат к первой волне иммигрантов, поэтому имеют более глубокие корни в Казахстане. Послевоенные переселенцы – как целинники, так и индустриальные рабочие, напротив, считали, что приехали на время, не собираясь менять страну проживания; они всего лишь переезжали из одной части Советского Союза в другую.

Эти особенности освоения русскими Центральной Азии привели еще и к тому, что у них никогда не было чувства принадлежности к единой общности, они никогда не осознавали себя в качестве русских Казахстана, а только как колонистов царской империи или как ссыльных советских граждан. Поэтому они никогда и не выступали сообща в защиту своих интересов, что было прерогативой московских властей. К тому же русские, как и все казахстанское общество, разделяются на бедных и богатых, увеличивается также разрыв между разными поколениями. Таким образом, поведение и настроение русских не только испытывают на себе влияние ситуации в Казахстане в целом, но и во многом отражают особенности этой ситуации. Так, расслоение существует не только среди русского населения – все казахстанское общество еще в советское время демонстрировало, а сейчас тем более, признаки плюралистического общества с целым рядом социальных групп и подгрупп. Казахи также ни в коем случае не являются единой нацией, они разделены на городских и сельских и, прежде всего, на роды (жузы). К тому же политическая апатия типична для всех казахстанцев. Они не привыкли объединяться для отстаивания собственных интересов и рассматривать избранных депутатов как своих реальных представителей. Причина этого кроется, очевидно, не только в наследии советских времен, а в еще досоветских структурах мышления и власти, которые пережили социализм.

Подобно русским, Казахстан в целом еще не обрел своей идентичности. В настоящее время предпосылок для обретения новой государственной идентичности все меньше из-за растущего дефицита демократии. К тому же тают ряды руководителей, ориентированных на Россию, а, значит, снижается влияние сторонников сближения с ней.

После распада СССР, особенно в первые годы, многие русские Казахстана приняли решение эмигрировать. Хотя число покидающих страну русских в последнее время снизилось, оно все еще измеряется многими десятками тысяч (см. табл. 1).

 

Таблица. 1.

Русская эмиграция из Казахстана (1992–1998 гг., чел.)

1992   175 000

1993   170 000

1994   283 154

1995   160 883

1996   120 427

1997   174 616

1998   124 494

 

Согласно приведенным данным, с 1992 по 1998 г. Казахстан покинуло 1,2 миллиона русских, причем более 90% из них уехало в Россию. Число тех людей, которые хотели бы выехать, но не могут этого сделать из-за отсутствия квартиры, работы, финансовых средств и пр., возможно, весьма велико. Как свидетельствуют имеющиеся в нашем распоряжении неполные данные о происхождении и профессии выезжающих, большинство из них горожане и относятся к более молодой и образованной части населения. Из-за эмиграции и этнической специфики естественного прироста, национальный состав населения страны за последние годы сильно изменился. Уже в начале 1992 г. казахи (8,13 млн. чел.) представляли абсолютное большинство населения (52%); а русских насчитывалось только 31,4%.

Точно неизвестно, в какой степени статистика миграций может служить доказательством плохого положения русского населения. Здесь важно другое: люди, планирующие покинуть страну, не проявляют в ней социальной и экономической активности, а единомышленников ищут за ее пределами, даже если они эмигрируют не по этническим мотивам. Поскольку переселенцы в своем большинстве принадлежат к более молодому и образованному городскому населению, то в их лице выезжают потенциальные сторонники политических лидеров. В настоящее время дефицит таких людей обостряется и тем, что критика официальной курса властей (или конкретных лиц у власти)) не остается, как правило, незамеченной наверху, и поэтому многие политически активные русские решили, что им ничего не остается, кроме выезда из страны.

Казахстанские русские все больше ощущают, что правительство и население России их уже не рассматривают как «своих». В первые годы после распада СССР не было недостатка в воинственных высказываниях о защите русских в «ближнем зарубежье», однако же реальная политика показала, что их интересы не являются высшим приоритетом для исторической родины. Неоднократно переселенцы убеждались на собственном опыте, что здесь им не особенно рады. Официальная Россия не заинтересована в усилении иммиграции из бывших республик СССР, но считает своим моральным долгом принимать прибывающих, не имея, однако, возможности в достаточной мере поддержать их материально и организационно. Местное население часто отвергает этих «казахов» или «совсем других русских». По оценке С. Панарина, российское общество относится изоляционистски к Востоку и к Югу бывшей империи. Одна часть общества просто «забыла» о проживающих там русских, другая радеет о своих «земляках» в тех краях как о чем-то абстрактном, о носителях высших этнических интересах, но не как о реальных людях.

Из высказываний казахстанских русских следует, что последние в своем собственном восприятии по-другому социализированы, нежели русские в России. Кстати, еще во время перестройки ощущалась разница между русскими в Российской Федерации и за рубежом: последние были, как правило, настроены патриотичнее (типичный феномен диаспоры). Тот факт, что в 1989 г. 67% казахстанских русских были родом из Казахстана, позволяет также предполагать, что многие из них, явно не ведая этого и помимо своей воли, адаптировались в казахском окружении. Можно ожидать поэтому, что казахстанские русские начнут реагировать на свой опыт изгоев и «инородцев» развитием собственного чувства групповой идентичности, отличающего их от русских в России. Этот процесс находится пока в стадии становления и затрудняется расколом русского населения. Эмиграция русских в социально-экономическом отношении не отвечает интересам ни России, ни Казахстана. Нынешнее руководство страны, скорее дружественно настроенное по отношению к России, не может, исходя из собственных политических целей, быть заинтересовано в выезде русских. Однако оно так сильно погрязло во внутриказахской борьбе за власть, что для снижения эмиграции не принимается никаких решительных мер.

Еще менее желательным для всех участвующих сторон является радикальное решение – «уход» русских из Казахстана путем отделения северных территорий. Граница Казахстана с Россией не проходит по каким-либо естественным преградам и с исторической точки зрения является сравнительно новой. Некоторые ее участки были определены только в советское время (в 1924 г.), при этом между двумя республиками произошел обмен небольшими территориями (на северо-востоке к Казахстану отошла область севернее реки Иртыш, которая издавна принадлежала к Сибири, зато к РСФСР присоединили считавшиеся казахскими части Оренбургской и Омской областей). Север Казахстана населен преимущественно русскими и социально-экономически ориентирован на Сибирь. Казаки и сепаратисты в Усть-Каменогорске и Петропавловске считают это достаточным основанием для требований присоединения к России Восточно-Казахстанской и Северо-Казахстанской областей или, по меньшей мере, их автономии. Однако, согласно Конституции Казахстана, граница неприкосновенна. После того, как в период распада СССР некоторые московские политики заявили о своих претензиях на казахстанские области, договор о границе был признан на межгосударственном уровне.

Русское население Казахстана продемонстрировало, в общем, относительно спокойное отношение к идее отделения. Результаты опросов показывают, что вопрос об изменении границ вызывает у населения северных областей скорее чувство беспокойства, чем радости, критически относится оно и к идее автономии. И все же ситуация в индустриальных регионах севера и востока, особенно в Усть-Каменогорске, остается напряженной: одна часть области только в 1924 г. стала казахстанской, население ее никогда не чувствовало себя частью Казахстана, тем более, что в этой области наблюдается самый высокий процент русских (63,6% в 1994 г.). Расположенная там тяжелая индустрия находится после распада СССР в кризисе; соответственно, в трудном положении оказались рабочие семьи, почти исключительно русские. Преимущественно русский средний слой возлагает вину за недостатки на руководство, в котором все больше казахов и, таким образом, возникает опасность этнического противостояния. Идея о том, что принадлежность к России означала бы решение экономических проблем, довольно широко распространена среди русских.

В ноябре 1999 г. казахстанские силы безопасности арестовали в Усть-Каменогорске 22 молодых русских (12 из них – граждане России, а 10 – граждане Казахстана), организовавших вооруженную группу «Русь». Было объявлено, что они планировали и готовили восстание на севере Казахстана с целью провозглашения независимой «Республики Русский Алтай». Троим из них, в том числе и возглавившему группу В. Казимирчуку (он же Пугачев), уже предъявлено обвинение в незаконном хранении оружия, образовании преступного объединения и попытке насильственного переворота. Президент Н. Назарбаев и правительство Казахстана постарались не придавать значения этому случаю, а шеф местной службы безопасности справедливо подчеркивал, что арестованные не имели поддержки среди населения. Однако идеи русского сепаратизма здесь все же распространены и к ним надо отнестись серьезно. По мнению автора, выбор сепаратистами Усть-Каменогорска не был случайным.

 

Если попытаться в заключении вынести суждение о перспективах русских в Казахстане, то оно не будет особенно оптимистичным ни для них самих, ни для Казахстана. Особенно тревожными представляются автору следующие моменты: доля русского населения в Казахстане будет в дальнейшем снижаться и, следовательно, будет расти значение всего казахского, а заодно и уже существующее чувство дискомфорта русских. Неуверенность, страх перед будущим, чувство несправедливости происходящего и опасения стать жертвой могут послужить плодородной почвой для националистических идей и, возможно, действий, особенно на севере. Русским в Казахстане нужно понять, что они хотя и находятся в особом положении по отношению к России, но имеют свои интересы и не являются проводниками политики Москвы. Они должны быть достаточно сильными для того, чтобы представлять свои интересы самостоятельно, без помощи московских националистически мыслящих политиков. Они должны развить собственную идентичность и признать, что они отличаются от русских в России и в чем-то близки к казахам – может быть, более, чем им самим до сих пор казалось.

Система государственного устройства Казахстана все больше отдаляется от демократической. Власти проявляют все меньше терпимости, так что и у русских, и у других населяющих страну народов остается все меньше шансов выражать свое недовольство и свои требования законным путем, что кроет в себе опасность радикализации. Один живущий в Алматы журналист так охарактеризовал существующую ситуацию: «Напряженность между правящей элитой, в которой становится все больше казахов, и русскими в Казахстане никогда еще не была такой высокой». Напряженность, таким образом, существует не между русскими и казахами, а между русскими и руководством страны, преимущественно казахским. Как уже отмечалось, в настоящее время интересы казахов и русских во многом совпадают, а им противостоит национально ориентированная небольшая группа новой казахской элиты. Здесь проходит основная линия потенциального конфликта. От того, кто одержит верх, решающим образом зависит и ориентация страны, и перспективы сохранения здесь все еще многочисленного русскоязычного населения.

Весь Казахстан находится в настоящий момент на распутье. Образование этно-социальных групп еще не завершилось. Поэтому трудно делать прогнозы о тенденциях развития межэтнических отношений в республике. Чем более казахским будет ее руководство и чем меньше внимания оно будет уделять экономическим и социальным проблемам, тем выше опасность того, что противоречия между русскими и казахами будут нарастать.

Диаспоры. 1999. № 2–3.

Нурлан Органбаев
Русские в Казахстане:
эмиграция или адаптация
декабрь 2002 г.

За годы независимости республику покинуло более двух миллионов русских

Как и все бывшие республики СССР, Казахстан обрел независимость после распада державы в конце 1991 года. Но в отличие от прибалтийских и закавказских республик, эта независимость не была достигнута в результате массовых общественных движений, а, можно сказать, «свалилась как снег на голову», и в этом смысле явилась для республики неожиданной. Надо заметить, что казахстанский президент Нурсултан Назарбаев был одним из немногих представителей союзной политической элиты, кто не стремился «похоронить» СССР. Казахстан был последней союзной республикой, провозгласившей свою независимость (16 декабря 1991 г.) уже после Беловежских соглашений.

Возникло новое государство, не имевшее ни исторических, ни национальных корней. Границы нового государства, как и большинства бывших советских республик, сложились в значительной степени искусственно, в результате верхушечно сконструированного национально-государственного размежевания 1920‑х годов. Семь советских десятилетий не искоренили региональную и клановую разобщенность в республике. До сих пор сохранилось формальное деление казахов на жузы и роды, имеющее большое значение при распределении постов в структурах власти и бизнеса.

По переписи 1989 года 38 % населения Казахской ССР состояло из русских – это больше, чем в какой-либо другой центрально-азиатской республике. Столь весомая доля русского населения начала складываться еще в дореволюционный период и была связана с особенностью расселения казахов, которые в большинстве своем являлись кочевыми скотоводами. Подобный вид хозяйствования позволял относительно безболезненно изымать большие площади для пашенного земледелия, чему способствовала крестьянская колонизация казахских земель выходцами из европейской части Российской империи в конце XIX – начале XX веков. И даже к моменту распада СССР 23 % русского населения Казахстана проживало в сельской местности.

Рост численности русских в Казахстане продолжался все послевоенные годы. Русские занимали ведущие позиции в промышленности, науке, образовании, культуре. Однако доля казахов, занятых квалифицированным трудом (в том числе доля казахской интеллигенции), была значительно выше, чем аналогичный показатель в других центрально-азиатских республиках. Выросшая за годы советской власти казахская элита (политическая, интеллектуальная, художественно-творческая) сумела обеспечить плавный переход власти от партийно-советской, интернационалистской по идеологии элиты к элите националистической.

Не являясь национальным меньшинством по определению (поскольку численность русских была сопоставима с численностью коренного населения), русские мгновенно превратились в дискриминируемую нацию. Казахам отдавался явный приоритет при заполнении управленческих (как представительных, так и исполнительных) структур, которые формировались преимущественно как моноэтнические. Границы избирательных участков нарезались таким образом, чтобы даже при наличии компактного русского населения допустить минимум депутатов в законодательные органы власти. В местном парламенте доля русских депутатов за все годы независимости никогда не превышала 10 %.

Конституция 1993 г. провозглашала Казахстан государством самоопределившейся казахской нации. Правда, в новой Конституции 1995 г. этот неоднократно критиковавшийся тезис был изменен. Однако русский язык до сих пор не имеет статуса государственного. Это поразительно, поскольку в Финляндии, где численность шведов составляет всего 5 %, шведский язык признан государственным. Аналогичная ситуация – в Парагвае, где государственными языками являются испанский и язык индейцев гуарани.

Постепенно в республику было ограничено поступление печатной прессы, радио– и телепередач из России. Преподавание на русском языке в высших и средних учебных заведениях сворачивалось. Число русских школ сокращалось.

Однако «казахизация» образования не принесла хороших результатов. Уровень обучения в казахских школах был низким, поскольку лучшие преподавательские кадры состояли из русскоязычных. Поэтому многие родители, в порыве «националистического угара» отдавшие детей в казахские школы, вынуждены были впоследствии пойти на попятную. Недостаточное финансирование и как следствие неконтролируемая коммерциализация высшего образования привели к невиданному росту коррупции в республиканских вузах. Соответственно снижалось качество образования. Некогда престижные университеты и институты теряли свою привлекательность. В то же время возрастал престиж российского образования. Тысячи молодых казахстанцев (и русских, и казахов) устремились в российские вузы, прежде всего в учебные заведения Москвы и Санкт-Петербурга. Те, кто был побогаче, учились на Западе.

В поисках лучшей жизни началась миграция русского населения в Россию. За 1989–1995 гг. Казахстан покинуло до 10 % русских, проживавших в республике до обретения независимости. Пик эмиграции пришелся на 1994 год, когда из страны уехало почти 235 тысяч русских. Почти каждый пятый из них имел высшее образование, 36 % – среднее специальное, а 5 % – незаконченное высшее. Русская эмиграция из республики обескровила целые отрасли производства, прежде всего промышленные предприятия и зерновые хозяйства.

Оставшиеся русские повели борьбу за свои права. Возникли Русская община Казахстана, славянское движение «Лад», казачьи организации. Среди их лозунгов наряду с требованиями прекратить языковую, культурную и гражданскую дискриминацию русских были идеи об их праве на часть территории страны (в первую очередь, на ее северные районы, где большинство населения составляли русскоязычные) в виде автономии. Кульминацией борьбы за автономию стал сфабрикованный судебный процесс в Усть-Каменногорске (2000 г.) над группой лиц, в основном российских граждан, якобы выдвигавших идею создания в Восточном Казахстане «Русской республики». Как полагают аналитики, этот процесс был организован спецслужбами Казахстана, чтобы «остудить» пыл некоторых лидеров русского движения.

Угроза распада страны на «русскоязычный Север» и «казахский Юг» заставила президента Назарбаева перенести в 1998–1999 гг. столицу из Алма-Аты в Акмолу (ныне – Астана). Идеологи Назарбаева обосновывали это решение как стремление добиться консолидации «политической элиты вокруг президента страны как символа суверенного Казахстана». Однако истинная цель, как можно было убедиться, состояла совсем в другом.

Другим шагом, упредившим социально-политическую активность русского населения, стал отказ Казахстана от двойного гражданства с Россией. В 1995 г. были заключены двусторонний договор и соглашение о правовом положении граждан Казахстана и России на территории друг друга, гарантирующим им статус «максимально близкий к правовому статусу граждан» своих стран. Однако принятие российского гражданства в Казахстане усугублялось необходимостью официального письменного отказа от казахского гражданства. Поскольку подобный шаг неизбежно воспринимался как проявление нелояльности к Н. Назарбаеву, решались на него прежде всего те, кто собирался переехать в Россию.

К концу 1990‑х гг. «националистический угар» в Казахстане постепенно спал. Процветания в республике, как это было обещано на заре независимости, не произошло. Подавляющая масса казахстанцев живет ниже прожиточного минимума. По злой иронии судьбы нищета и бедность затронули прежде всего казахское население. Русские, в большинстве своем проживающие в городах, сравнительно легко перенесли кризис традиционного сельского хозяйства. Жители же казахских аулов, распродав скот и имущество, пополнили ряды городских бомжей и попрошаек.

Практически все крупные промышленные предприятия, месторождения полезных ископаемых, электроэнергетика и металлургия оказались в руках иностранного капитала. Казахстан превратился в сырьевой придаток Запада и рынок залежалых (преимущественно – китайских) товаров. И, похоже, самостоятельно ему уже из этой ямы не выкарабкаться. Поможет ли Россия после всего произошедшего с русскими Казахстана – покажет ближайшее будущее.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=1515

КИРГИЗИЯ

Русские в Кыргызстане

Дезинтеграция СССР и ее социальные последствия по-разному повлияли на процессы приспособления к новой жизни этнических групп Кыргызской Республики, в определенной мере осложнив отношения между ними. Долгие годы ориентации на ценности коллективизма, крах прежних политических и идеологических устоев обернулись необходимостью поиска новых форм национальной идентичности и экономического благополучия.

Проблемы адаптации возникли и у представителей русской диаспоры, ныне оказавшейся в положении этнического меньшинства со всеми сопутствующими отрицательными обстоятельствами.

… В дальнейшем (1970–1979 гг.) темп прироста русских начал заметно сокращаться, что было связано не только с резким снижением рождаемости ввиду уменьшения детородного контингента (в репродуктивный возраст вступило малочисленное военное поколение), но и с ограниченными миграционными перемещениями в республику. В этот период он снизился вдвое по сравнению с 60‑ми годами, составив 6,5% против 13,1%. А с 1979 по 1989 гг. русское население выросло лишь на 4,9 тыс., или 0,5%, что свидетельствовало об оттоке, практически равном естественному приросту.

В эпоху существования СССР социально-профессиональная деятельность русских существенно отличалась от структуры занятости представителей коренной национальности.

Русские традиционно сосредоточивались в сферах промышленности, транспорта, строительства, связи, где их удельный вес превышал долю в составе трудоспособного населения. Среди интеллигенции – это прежде всего специалисты в области техники и точных наук. Так, в 1989 г. занятые русские горожане по абсолютной численности превышали работающих кыргызов-жителей города в 1,6 раза, но в то же время в своих рядах первые имели больше, чем вторые рабочих тяжелых промышленных отраслей в 2,7 раза, а рабочих машиностроения и металлообработки– в 3,2 раза. Кыргызы же «обгоняли» русских по абсолютному количеству занятых в легкой и пищевой промышлености в 1,2 раза.

Те отрасли, в которых русским принадлежала ведущая роль (машиностроение, металлообработка, военно-промышленный комплекс, наукоемкие производства, научные организации технического профиля), прежде всего испытали на себе пресс хозяйственной дестабилизации в результате распада Советского Союза. Кроме того, введение кыргызского языка в качестве государственного серьезно затронуло интересы людей промышленного и интеллектуального труда. Русские попали в неблагоприятствующую им социально-конкурсную ситуацию, и выход из создавшегося положения многие из них усматривают в миграции.

По данным Национального комитета по статистике численность русских на 1990 г. в республике составляла 918 тыс. (21,2% населения). За три года она уменьшилась на 170 тыс. (Сейчас же равна примерно 700 тыс.) Причем миграционный отток (разница между числом выбывших и прибывших) постоянно нарастал. В 1991 г. – 15 856, в 1992 гг. – 52 148, в 1993 г. – 95 380 человек. Это было время наиболее интенсивных отъездов из страны. Ее покинули в основном люди трудоспособного возраста (19–59 лет). Республика лишилась части квалифицированных специалистов, трудившихся в экономике, строительстве, энергетическом комплексе, а также преподавателей, врачей, деятелей культуры и науки, управленческих работников.

Словом, русские, как, впрочем, и другие этнические группы, образующие национальные меньшинства, оказались недостаточно подготовленными к изменившимся условиям общественного бытия и, естественно, адаптационный процесс, который они переживают, не может быть скоротечным простым. Становится очевидной необходимость беспрепятственного удовлетворения их разумных запросов, относящихся к культуре, языку, вероисповеданию и государственно-правовому регулированию.

Межэтнические отношения в Кыргызстане сегодня характеризуются динамизмом и противоречивостью. Их особенности определяются не только сосуществованием множества этнических образований, взаимодействием формальных и неформальных общественных структур, но и совокупностью внешнеполитических, экономических, социально-демографических, конфессиональных и целого ряда иных факторов объективного и субъективного свойства.

Динамизм демократических процессов выразился в нараставшей перестройке социальных взаимосвязей и политического устройства республики. Первым итогом демократизации явилось введение института президентского правления и принятие Декларации о государственном суверенитете 15 декабря 1990 г. При всей своей прогрессивности эти преобразования сопровождались серьезными изменениями в общественно-политической обстановке.

Демократизация и суверенизация, также как и в других государствах бывшего СССР, проходили тут под знаком национальных движений, чьи программные цели и идеологические платформы были далеко неоднозначны и даже противоречивы. Ибо идеи национального возрождения кыргызского народа, актуализации его культуры и языка оказывали сильное психологическое воздействие на представителей других народов, проживающих на территории республики, порождая у них чувство дискомфорта, национальной ущемленности, а, в конечном счете, способствовали возникновению и эскалации межэтнической напряженности.

Нынешний этап переходного периода от тоталитаризма к демократии, от монополизированной государством экономики к рыночной уже не сопровождается столь острыми, как прежде, конфликтными формами развития.

Для выяснения некоторых сторон этнической ситуации в республике нами проведен летом 1996 г. опрос среди русского населения Бишкека. При отборе объектов репрезентации использовалась квотная выборка со связанными параметрами (пол, возраст, род занятий). В анкету был включен ряд вопросов, раскрывающих общую оценку респондентами межэтнического взаимодействия и его перспектив, влияние конкретной этноконтактной среды на микроклимат трудового коллектива. ^

Экономические отношения первостепенно влияют на развитие контактов между представителями разных национальностей. Будучи явлением базисного характера, они определяют интенсивность общения людей, всего активнее реализующегося в ходе производственной деятельности. По данным исследования 35% респондентов на вопрос о том, в каком коллективе они предпочли бы работать, ответили, что в многонациональном, 44,2% посчитали это не имеющим большого значения в трудовом процессе.

Личный опыт непринужденных встреч с лицами других национальностей также положительно значим. Среди опрошенных не менее половины имеют друзей иной национальности, что благотворно сказывается на их установках по поводу смешанных браков, работы в многонациональных коллективах, да и вообще на восприятии окружающей действительности.

В каких социальных группах складываются наиболее благоприятные установки в сфере межнационального общения и, наоборот, сохраняются узконациональные ориентации и предубеждения? В результате опроса установлено, что многообразнее и глубже межнациональные установки у русской интеллигенции, для которой чрезвычайно важен, в частности, фактор социальной конкурентности. Чем больше претендентов на руководящие должностные места или высококвалифицированный умственный труд, чем сложнее ввиду этого продвижение по службе, тем острее проявляется неудовлетворенность какими-то моментами собственной трудовой карьеры, тем чаще нежелательные (свои или чужие) служебные перемещения связываются с национальной принадлежностью. Иногда такой реакции способствуют обстоятельства совершенно объективные, например– знание или незнание языка коренной национальности, стаж работы в той или иной национальной среде, от чего зависят знакомство с традициями, умение принимать правильные решения. Вместе с тем почву для негативных настроений создают определенные нравственные деформации. Стимулирование работников порой осуществляется не по деловым, профессиональным качествам, а по земляческим, родственным связям, принципам национальной солидарности.

Изучение уровня конфликтности этнических групп – важное исследовательское направление. Само понятие «уровень межнациональной напряженности» отражает многомерное явление, определяемое целой системой координат, дающих достаточно полную и детальную характеристику всей жизни многонационального общества. 30,2% респондентов отмечают ровный характер межэтнических отношений в Кыргызстане, 42,4% считают, что контакты людей разных национальностей не всегда дружественны и 5,4% оценивают их как напряженные, конфликтные. В целом русские довольно пессимистично настроены относительно тенденций взаимодействия наций: только 16,8% верят в его улучшение, 46% полагают, что оно в ближайшем будущем не изменится, 18,6% убеждены в дальнейшем ухудшении межнациональной ситуации и 13% прогнозируют ее резкое ухудшение.

Известная политическая нестабильность у нас чревата кризисом демократических институтов, углубляет недоверие к способности власти обеспечить права национальных меньшинств. Неэффективность усилий по защите социальных и политических прав граждан дестабилизирующе влияет на межэтнические отношения.

Социально-экономическая и правовая незащищенность большинства русских Биш-кека (этой точки зрения придерживаются 71,6% опрошенных против 28,4%) предстает доминантой массового сознания, определяющей общественно-психологический фон, в условиях которого формируются социальные и политические оценки и установки людей.

Среди многообразных форм политической активности видное место занимают те из них, с помощью которых выражаются мнения, требования, недовольство. Одной из наших задач было выявление предполагаемых действий, которые в политико-социологической литературе относят к протестным формам поведения.

Русские Бишкека в своем большинстве не склонны к активным формам протеста против неправильных или даже, как им может казаться, несправедливых мер, предпринимаемых властными государственными органами, причем абсолютно инертная часть их составляет, судя по оценкам, не меньше 20,8%, доля же готовых к решительным политическим действиям не превышает 8,2%. Можно предположить, что такое политическое отчуждение обусловлено во многом специфическими особенностями, которые присущи сознанию русского городского населения. Главная из них состоит в том, что в условиях социально-экономического и финансового кризиса, нарастания возможной политической нестабильности оно живет в атмосфере сотрудничества и взаимопонимания с представителями всех этнических групп и не желает обострять межнациональные противоречия, способствовать возникновению взрывоопасных конфликтов. Эти факты достойны изучения. Они, несомненно, имеют позитивное звучание для республики в целом, переживающей сложную пору становления многонационального независимого государства.

В обширной совокупности проблем, с которыми столкнулась страна, обретя суверенитет, понятно, самой непредсказуемой и трудно разрешимой оказалась проблема

Рост забастовок Митинги и демонстрации Усиление бытового национализма Стихийные беспорядки на национальной почве Организованные политические акции Силовые противостояния Распространение войны из Таджикистана Другие формы протеста налаживания безмятежного и плодотворного сожительства этносов. Отсюда проистекает необходимость выработки научной, сориентированной на перспективу, концепции национальной политики, эффективно регулирующей межэтнические отношения. Ее цель найти и утвердить формулу демократии на языке культурной традиции, содействовать тому, чтобы полиэтнический Кыргызстан занял достойное место в мировом сообществе.

В столичных городах вообще, Бишкеке в частности, где в значительной степени сконцентрировано наиболее образованное и профессионально подготовленное население, динамичные процессы развития социальной структуры быстро меняют квалифицированные роли людей разных национальностей. Повышенная состязательность в некоторых видах деятельности, социальные ожидания и малая степень их реализации, противоречия между высокими требованиями к действительности и низкой удовлетворенностью вызывают большую психологическую напряженность. В условиях многонационального города она подчас проецируется на этнические отношения. Включенность жителей столицы в сферу непосредственного межнационального общения на разных уровнях – семейном, бытовом, производственном, наконец, городском, характер складывающихся реальных контактов, бесспорно, сказываются на формировании миграционных установок.

По данным опроса контингент потенциальных мигрантов составляли: 6,4% собиравшихся покинуть страну уже в ближайшее время, 14,6% намеревавшихся это сделать через 1–2 года. Т.е. всего 21% от числа опрошенных. Наибольшей же была доля тех, кто предполагал выехать лишь в случае острых общественных конфликтов– 50,2%. 23,3% ответили, что останутся при любых обстоятельствах. Новые политические и социальные реалии Кыргызстана по-разному воздействуют на те или иные группы русских горожан.

Как показывает анкетирование, мужчины чаще, чем женщины настроены на отъезд из республики. Наиболее ориентированы на миграцию респонденты в возрасте 30–49 лет, это – самая активная часть трудоспособного населения, получившая образование, профессиональные квалификации и очень обеспокоенная судьбой своих детей, их будущим. Существенно ниже ориентации на миграцию в старших возрастных группах и у молодежи, которая, вероятно, не принимает самостоятельного решения о переезде. Наиболее миграционно настроены лица с общим средним и высшим образованием. Учитывая сферу занятости, отметим, что среди интеллигенции четко выделяются две группы: производственная, в которой только 24,2% выразили намерение уехать, и непроизводственная (работники просвещения, здравоохранения), где потенциальные мигранты составили 33,1%. Последние особенно остро ощущают на. себе сложности новой политической и социальной реальности постсоветского времени.

Установки опрошенных на миграционное перемещение из инонациональной среды испытывают значительное влияние субъективных факторов, связанных с мерой удовлетворенности отдельными сторонами жизни. Нашей анкетой был поставлен вопрос «Ваш взгляд на будущее?» и предусмотрены следующие варианты ответов: дела улучшатся за 5–10 лет: будет еще хуже и надолго: надеемся на улучшение за 2–3 года. Мы попытались сопоставить полученные ответы с выраженностью желания мигрировать, и получилось, что положительная оценка индивидом личных жизненных обстоятельств, оптимистическое восприятие развертывающихся преобразовательных процессов коррелируют с его большей антимиграционной стабильностью. Контрастно ориентация на миграцию проявилась у ненадеющихся на перемены к лучшему. Так, среди респондентов, считавших приемлемыми организацию своего труда и ежемесячный доход, численность потенциальных мигрантов была ниже на 15%. То же наблюдается и в оценке перспектив динамики межнациональных отношений: русские потенциальные мигранты пессимистичнее, нежели «стабильный» состав русских городских жителей (19,1% против 14,1%).

Решение оставить республику сопряжено с выбором вектора миграции. Большинство ориентировано на миграцию в Россию, свою этническую родину-38,4%, причем ее европейскую территорию предпочитают 27,4% будущих мигрантов, а Сибирь, Урал, Дальний Восток– 11%. Но продолжающийся экономический кризис, растущая безработица в самой России могут тяжело отразиться на судьбе переселенцев. Кроме того на Украину хотят отправиться 5% опрошенных, в Белоруссию– 0,8%, Казахстан – 0,4%, Узбекистан – 0,2%, за рубежи бывшего СССР – 13,6%.

Содержательные различия в миграционном поведении хорошо просматриваются в структуре миграционной мотивации.

Респонденты чаще всего называли не один мотив миграции, а сразу несколько, не расставляя приоритетов. Дезинтеграционные этнические и экономические процессы воспринимаются ими как практически равнозначные при решении вопроса о возможном переселении. Для многих из них основным мотивом выезда стало опасение оказаться оторванными от исторической родины с получением нового гражданства в стране постоянного проживания или в случае изменения ею геополитических ориентаций.

На наш взгляд, важным звеном в цепи успешного преодоления трудностей, сопутствующих миграционному процессу, может послужить его правовое обеспечение. Определение мигрантов как субъектов правоотношений выявило ряд несоответствий и пробелов в современной законотворческой работе и правоприменительной практике, осуществляемых соответствующими органами Российской Федерации и Кыргызстана. Вот почему, думается, возникает потребность создания специального юридического подразделения в президентском аппарате каждого из этих государств, призванного координировать правоотношения в сфере миграции.

В рамках небольшой статьи трудно осветить все проблемы сегодняшнего положения русского населения в Кыргызстане и предложить оптимальные подходы к ним. Несомненно, одно – надобно бы объединить русских в сильную и жизнеспособную диаспору. Превращение по сути разрозненных одиночек в полноправных участников социального творчества позволит более успешно и политически грамотно регулировать механизмы жизнедеятельности строящегося гражданского общества.

http://www.xserver.ru/user/ruskg

КИРГИЗИЯ

Из статьи Е.Н. Ярковой
«Русские в Киргизии: социокультурная
динамика межэтнических отношений»
май 1999 г.

История русско-киргизских отношений – лишь капля в океане мировой истории.

Поэтому тема данной статьи на первый взгляд может быть отнесена к разряду проблем местного значения. Однако эта периферийность кажущаяся. В любой, даже самой частной человеческой проблеме, как правило, присутствуют некоторые универсальные, общечеловеческие аспекты, поскольку и сам мир культуры представляет собой двуединство партикуляризма и универсализма. История русско-киргизских отношений – не исключение, ее также можно трактовать как версию одной из универсальных мировых проблем – проблемы межэтнических отношений.

Сегодня она входит в «горячую десятку» актуальных проблем, занимающих социологов, политологов, экономистов, психологов. При этом многообразие прочтений аспектов межэтнических отношений является не столько результатом научной несогласованности или конфликта мнений, сколько многомерным характером самой структуры процессов межэтнической коммуникации. Различные измерения этих процессов открывают разные плоскости их сложной организации. Содержанием одной из таких плоскостей является культура как система нравственно-ментальных детерминант межэтнических отношений. Анализ этих детерминант представляет особенный интерес не только потому, что до настоящего времени они находились на периферии научных исследований, но и в силу их ведущей роли в процессах межэтнических взаимодействий. История русско-киргизских отношений в качестве материала такого анализа может быть не только интересна, но и поучительна, поскольку наряду с уникальными, присущими только ей характеристиками, содержит и значительное количество типических черт.

 

С 1989‑го по 1994 год республику покинуло около 500 тыс. представителей русскоязычного населения. Начало второго постсоветского этапа связано со стабилизацией межэтнических коммуникационных процессов и обусловлено сменой приоритетов в сфере коммуникационных стратегий. Крушение советской империи, образование независимого государства – Киргизской Республики, отмена льгот, пособий и уравнительного перераспределения материальных благ, распад сельских коллективных хозяйств и установление стихийных рыночных отношений – все это поставило киргизов перед проблемой выживания. Иждивенческие отношения к жизни, культивировавшиеся советской властью, уходят в прошлое. Проблема выживания привела к необычайному росту массового утилитаризма, который стал вытеснять трайбалистские настроения. Типичные приметы современного Киргизстана – урбанизация и маргинализация молодежи. Исследователи отмечают: «В новых рыночных условиях при массовой безработице киргизы в массовом порядке стали осваивать нетрадиционные для себя виды трудовой деятельности: торговлю, сферу обслуживания, транспорт, строительство, растениеводство, мелкое предпринимательство». На утилитарный уровень перемещается и

отношение к русским, динамика утилитаризма приобретает направленность от умеренного к развитому. Отток русскоязычного населения воспринимается теперь как фактор, ослабляющий экономику республики. Правительством предпринимаются усилия для торможения миграционных процессов. В их числе Указ Президента Киргизской Республики А. Акаева «О мерах по регулированию миграционных процессов в Киргизской Республике» (июнь 1994 года).

Коммуникационные стратегии русских в Киргизстане также трансформируются под давлением новых жизненных обстоятельств. Проблема выживания в новых социально-экономических и политических условиях заставляет прагматические интересы ставить выше других. Более высокий уровень жизни в России по сравнению с Киргизстаном не снимает в условиях утилитарных нравственных ориентаций миграционных настроений. Однако их характер меняется: из стихийных, «обвальных» они преобразуются в более обдуманный, организованный процесс, что отражается и на количественной стороне процесса. Результатом развития массового утилитаризма в русской среде становится выделение части русских, идентифицирующих себя как граждане Киргизстана.

Утилитаризация массового сознания – важнейшее средство преодоления традиционалистских монологических коммуникационных стратегий. Пафосом общности жизненных утилитарных смыслов человеческого существования проникнута выдвинутая Акаевым идеологема «Киргизстан – наш общий дом».

Итак, направленность динамики русско-киргизских коммуникационных процессов чрезвычайно напоминает однообразные колебательные движения маятника: консенсус – конфликт – консенсус... Если интерпретировать эту цепочку в категориях социокультурного анализа, нетрудно заметить, что точка «конфликт» совпадает с актуализацией программ традиционалистского типа, а становление консенсусов связано с развитием утилитарных нравственных ориентаций. Блокирование развития утилитаризма влечет реанимацию традиционалистских коммуникационных стратегий и оказывается источником нового конфликта. Возникает замкнутый круг. Один из путей освобождения от власти этой фатальной структуры заключен, по-видимому, в осмыслении сущности и роли нравственного идеала утилитаризма в процессах межэтнической коммуникации.

Общественные науки и современность. 1999. № 5.

Наталья Космарская
Особенности экономической интеграции
русскоязычных в Киргизской республике

Общеизвестно, с какими серьезными трудностями приспособления к новым социально-политическим реалиям столкнулись после распада СССР миллионы русских и русскоязычных жителей бывших союзных республик. Для авторов многих научных публикаций, для СМИ, да и для широких слоев российского населения главная причина этих трудностей видится в том, что так называемые соотечественники – русские, а вся власть находится в руках титульных этносов – узбеков, киргизов, эстонцев и пр. Природа разного рода противоречий, трений или прямых конфликтов рассматривается как этническая и сводится к противостоянию этнических групп. Недаром в описаниях ситуации вокруг русскоязычных в той или иной стране прилагательное «этнический» – одно из самых ходовых в авторском лексиконе (этнический дискомфорт, этническая дискриминация, этнические миграции и т. д.).

Однако зададимся вопросом, не имеет ли право на существование и другая интерпретация: то, что на поверхности явлений и в массовом сознании выглядит как противостояние этносов, во многом является противостоянием социальных групп, возникшим в ходе радикальной перестройки социально-политической иерархии и перераспределения властных и экономических рычагов.

Русские и другие попадающие в категорию русскоязычных этнические группы весь долгий период существования империи являлись в национальных республиках не только опорой промышленности, системы образования, науки и многого другого, но и носителями идеологии Центра и проводниками его политики, а потому занимали главенствующие места в структурах власти всех уровней. После образования на обломках СССР суверенных государств ситуация коренным образом переменилась, и русские оказались чуть ли ни в самом низу властной пирамиды, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Наиболее органично предложенная «неэтническая» интерпретация «ложится» на ситуацию в Центральной Азии, где «имперское» соотношение сил дополнялось представлениями о «старшем» и «младшем» брате, до сих пор не ушедшими из массового сознания.

Отмечу также существенное «формальное» обстоятельство, не позволяющее трактовать фактор этничности как безусловную доминанту во взаимоотношениях новых государств с проживающими на их территории русскоязычными. Последние, строго говоря, этнической группой не являются, представляя собой, в частности в Центральной Азии, конгломерат сообществ со сложной и динамично развивающейся идентичностью. В их сознании все еще сильны элементы «советского», а значит, вненационального, соседствующие с «обрусением» разной степени интенсивности из-за длительного пребывания в русскоязычной культурной среде и пользования русским языком как родным. С другой стороны, национальное возрождение постсоветского периода способствует, в первую очередь для нерусских, обостренному эмоциональному переживанию собственной этничности и/или рационализированному ее конструированию в определенных целях (немцы, евреи). Правильнее, учитывая общность исторической судьбы и нынешнего социально-экономического положения, рассматривать русскоязычных как этносоциальную группу, отчужденную от власти правящим слоем, принадлежащим в большинстве своем к титульному этносу.

На все это могут возразить: разве обычному человеку не все равно, в какой роли и по каким причинам он рискует подвергнуться дискриминации? В такой постановке вопроса скорее всего все равно, и к реакциям простых людей мы еще вернемся. На уровне же научной экспертизы и политических решений предлагаемая интерпретация представляется более конструктивной, нежели упор на столкновение исключительно этнических интересов. Во-первых, она дает возможность снизить политизированность в восприятии российской общественностью проблемы «соотечественников», когда основная тональность дискуссий задается партиями и движениями явно националистического толка. Во-вторых, как и в любой ситуации, когда противостояние различных интересов подлежит рациональному осмыслению, открывается путь к конструктивному торгу с целью установления неких взаимоприемлемых правил игры, причем как на уровне межгосударственных и межгрупповых, так и межличностных отношений. В-третьих, предлагаемый подход позволит поместить проблемы русскоязычных ближнего зарубежья, которые вряд ли можно считать уникальными, в более широкий контекст трансформации постсоветских обществ и приспособления их граждан к новым социально-экономическим, политическим и культурным реалиям; при этом «этническое», присутствуя в том или ином обличии и на российской территории, становится лишь одной из составляющих болезненного процесса адаптации.

Опираясь на высказанные соображения, рассмотрим на примере Киргизии, как происходит (и происходит ли вообще) интеграция русскоязычных в трансформирующиеся под влиянием суверенизации и последующих рыночных реформ социально-экономические структуры новых независимых государств. В статье использованы результаты полевых исследований 1996, 1998 и 1999 гг. (опросы русскоязычных жителей Бишкека по случайной выборке, экспертные интервью и проблемно-ориентированные интервью с «успешными» адаптантами).

О реальной жизни русскоязычных в бывших союзных республиках до сих пор известно очень мало, что особенно заметно в сравнении с тем значительным объемом работы, который был проделан социологами по изучению условий жизни и стратегий адаптации жителей постсоветской России. Хотя интенсивность миграционного оттока из новых независимых государств в Россию в последние годы существенно снизилась, главным объектом исследовательского интереса продолжают оставаться миграции и потенциальные мигранты, различные факторы (в первую очередь этнические), провоцирующие выталкивание, и в целом дезинтеграционные процессы в русскоязычных сообществах. Господствующим является так называемый миграционистский подход, сторонники которого исходят из той посылки, что у русскоязычных в ближнем зарубежье нет будущего. Причины подобного концептуального и тематического «крена» многообразны и заслуживают специального изучения. Стоит назвать острую нехватку ресурсов для проведения полевых исследований; слабость традиций качественной социологии и, соответственно, ориентацию на формализованные анкетные опросы, при которых зачастую отсутствует контакт ученого с респондентами; распространенность примордиалистских представлений о природе этничности, а также, наконец, высокую политическую «чувствительность» рассматриваемых проблем.

В русле миграционистского подхода имплицитно предполагается, что «русские» не живут, а лишь доживают в республиках, что возможностей для продуктивной интеграции и социального продвижения у них практически нет и быть не может. В статье, посвященной Киргизии, будет уместным привести такой красноречивый пример. Григорий Пядухов, в бытность свою доцентом Киргизско-Российского университета и выступая в 1997 г. на семинаре Московского центра Карнеги, следующим образом ответил на вопрос о причинах резкого уменьшения вынужденных миграций из Киргизии в Россию: «Все, кто мог выехать – имел связи, родственников, материальные средства, – уже выехали. Остались в основном пожилые, старики либо семьи неимущие, которые не имеют ресурсов для переезда. Успешно интегрируются в новую среду лишь те, кто процветает в бизнесе. Но это мизерный процент. А ориентация, установка на выезд по-прежнему сохраняется». Заметим в скобках, что никаких эмпирических оснований для подобных выводов приведено не было, и они не подтверждаются результатами моих многолетних исследований в Киргизии.

Нарисована, по сути, картина беспросветной маргинализации русскоязычного населения, с весьма некорректным в данном случае использованием «процветания в бизнесе» в качестве некоего эталона успеха. «Процветание в бизнесе», деятельности рискованной по определению – удел немногих даже в высоко цивилизованных странах, не говоря уж о постсоветских обществах. «Успешность» и вынесенное в заглавие статьи слово «карьера» понимаются мной поэтому достаточно широко. Слишком уж подорванными оказались стартовые позиции жителей бывшего СССР в результате обвала прежнего экономического уклада, слишком нестабильны общества, в которых они живут, и под «успехом» имеется в виду, естественно, не «взлет» немногих «новых русских», а ликвидация унизительной зависимости от дырявого бюджетного кармана и материализация в «приемлемом» уровне жизни тех новых возможностей и свобод, которые предоставляет рынок. Критериями подобной успешной интеграции я считаю удовлетворенность человека своим материальным положением и/или имеющейся у него (нее) работой, оптимистическая оценка экономического будущего семьи, характеристика своей жизни как «устроенной», «обустроенной» и т. д. Соответственно, восходящая социальная мобильность в подобных обстоятельствах – это не только и не столько продвижение по служебной лестнице по образцу советских времен (слишком малы зарплаты и директора школы, и главного врача поликлиники), но в первую очередь переход в организованный частный сектор, пусть зачастую требующий резкой смены профессии и рода занятий.

Теперь – непосредственно к результатам исследований. Пример Киргизии демонстрирует, что русскоязычные представляют собой сообщество, достаточно быстро дифференцирующееся по широкому спектру характеристик «бытия», «сознания» и поведения. Существуют, в частности, устойчивые различия между оценками и объективным положением тех, кого я условно называю «желающими остаться» (это люди, сознательно ориентирующиеся на жизнь в республике, и они далеко не в меньшинстве), и тех, кто хотел бы уехать, но не имеет для этого возможности. Первые, в частности, не только более позитивно оценивают динамику своего материального положения в ретроспективе и перспективе, но и экономическую ситуацию в стране в целом, воспринимая ее через призму своих собственных проблем и достижений. Аналогично по-разному люди оценивают и те трудности, которые возникают в их жизни из-за этнической принадлежности. В 1996 г. (опрос 305 человек) среди «остающихся» лишь 20,2% респондентов ощущали «ущемление по национальному признаку», а среди «желающих уехать» более 29%; по опросу же 1998 г. (325 человек) межгрупповой разрыв кардинально увеличился – 16,6% против 47,1% соответственно.

Показательны и ответы на вопрос о наиболее действенных в современной Киргизии факторах социального продвижения – сходный по смыслу, но не апеллирующий прямо к личному опыту респондентов. Подавляющее их большинство считает важнейшими условиями «успеха» наличие денег (57,5%) и нужных связей (56,0%) – результат, совпадающий, по имеющимся в моем распоряжении данным, с массовыми представлениями об «успешности» и «защищенности» жителей провинциальной России. Лишь третьим по частоте и с заметным отрывом (32,6%) идет фактор этнический – «быть по национальности киргизом». Причем ответы «желающих остаться» еще сильнее смещены в сторону «неэтнического» восприятия: самую большую роль, после «денег» и «связей», они отводят хорошему образованию (32,1% против 20% для «желающих уехать»); лишь 23,0% из них признают значимость принадлежности к титульному этносу (против 50,5 % из группы «желающих уехать»). Достаточно большое значение «остающиеся» придают такому этнически окрашенному фактору, как знание киргизского языка (20,9% против 9,5% для «уезжающих»), что логически вытекает из их интеграционных намерений. Интересно, что никто из 32 человек, выбравших опцию «другое» (почти все они были намерены остаться в Киргизии), не указал на обстоятельства, связанные с этничностью; напротив, речь шла преимущественно о наиболее востребованных в рыночной экономике умениях и способностях («главное – желание работать», «иметь голову на плечах», «быть профессионалом в своем деле» и т. д.).

Собственно, речь идет о вполне тривиальном: условия и обстоятельства жизни по-разному воспринимаются людьми в зависимости от социально-демографического статуса и материального положения; от социально-психологического портрета самой личности, накопленного ею ресурсного потенциала и пр. К этим «обстоятельствам» относится этническая композиция общества и вообще та роль, которую в нем играют этнические различия. Если отвлечься от экстраординарных ситуаций типа острой фазы межнационального конфликта, когда этничность становится объектом повседневной болезненной рефлексии и главным регулятором людских мыслей и поступков, при относительно нормальном состоянии общества, пусть даже оно построено по этнократическому принципу, фактор этнической принадлежности постепенно утрачивает свою самодовлеющую, доминантную роль. Отсюда и заметная субъективность его восприятия различными людьми, в данном случае русскоязычными. Отсюда и избирательность его воздействия на их поведение, в том числе и на стратегии адаптации, что и открывает для русскоязычных определенные перспективы «успеха» путем закрепления в уже действующих экономических нишах или создания новых. Это также убедительно демонстрирует пример Киргизии.

В первые годы после провозглашения независимости произошло резкое перераспределение экономических и властных рычагов между двумя главными этносоциальными группами. «Русские» активно вытеснялись с руководящих и управленческих должностей и из тех сфер, где они ранее преобладали – образование, здравоохранение, культура, услуги. Сейчас доступ к большинству «теплых» мест в государственном секторе (госаппарат, банки, налоговая, таможенная службы, правоохранительные, судебные органы и т. п.) для некиргизов сильно затруднен. Именно в этом, пожалуй, наиболее сильно проявилась дискриминация тех, кто не принадлежит к правящей этносоциальной группе. Из чуть более четверти респондентов, которые испытывали ущемление по национальному признаку и отвечали далее на открытый вопрос о проявлениях и причинах ущемления, многие связывали его с трудоустройством (особенно на высокооплачиваемые, престижные должности); с неадекватной оценкой профессиональных качеств; с трудностями социального продвижения.

И все же не следует, на мой взгляд, абсолютизировать этническую «окрашенность» произошедших перемен, равно как и их масштабы. Часто забывают о том, что резкое падение жизненного уровня жителей большинства постсоветских государств было спровоцировано в первую очередь шоковой рыночной трансформацией экономики, а для русскоязычных дополнительным фактором стало практически полное свертывание мощного ВПК (где они доминировали). В этом свете экономические тяготы рядовых граждан Киргизии, Казахстана или Украины – будь-то русские, украинцы, киргизы, казахи и пр. – мало чем отличаются от трудностей выживания большинства российских семей. Кроме того, на определенном этапе правящим режимом Киргизии был достигнут некий лимит «насыщения властью» (свой в каждой сфере экономической и социальной жизни), после чего наступил черед осознания разумных пределов вытеснения русскоязычных, особенно с низших и средних должностных позиций. Как свидетельствуют, в частности, полевые материалы, людей некиргизской национальности можно встретить на руководящих постах ничуть не реже, чем представителей титульного этноса, причем это относится и к государственному сектору.

Мои исследования позволяют предположить, что в отношении русскоязычных постепенно формируется некая весьма рационализированная система норм и допусков, негласных предписаний и уже традиций, чем-то напоминающая ту гораздо более жесткую и, естественно, не киргизами придуманную систему распределения ролей, которая существовала в СССР (главный начальник – «местный», первый заместитель – русский). В наиболее «закрытом» государственном секторе и открытом для свободной конкуренции рыночном секторе эта система действует, естественно, по-разному. В силу ограниченного объема статьи приведу лишь два примера, хотя их немало.

Один из информантов, полукиргиз-полурусский, занимавший высокий пост в МВД республики и находившийся на момент интервью на профессиональной пенсии, рассказал о том, как он пытался устроить своего бывшего подчиненного, очень способного, по его мнению, на должность заместителя начальника управления МВД. Руководитель, к которому он обратился, ответил, что его «не поймут», поскольку один из двух замов у него уже русский, а важнейшим отделом руководит тоже русский.

Другой пример касается конкуренции между русскими и киргизами за престижные места в частном секторе. Информантка-киргизка, включенная в состав экспертов, жаловалась на то, что ее племянник, окончивший турецкий университет, хорошо владеющий английским, турецким и, естественно, русским языками, никак не может устроиться в желанную «фирму», так как почти не говорит по-киргизски. На мой вопрос: «А что же тогда русским делать?» она ответила: «А к русским предъявляются другие требования».

Вот еще одна, уже обобщающая характеристика ситуации на рынке труда, на этот раз данная выходящей в Бишкеке газетой «Res Publica»: «Многие «новые кыргызы» в начале своего пути, набрав на ключевые посты своих фирм и компаний ближайших родственников, подрастеряли много средств. Как говорится в народе, с них взятки гладки: не подашь в суд, не пошлешь рэкетиров выбивать долги. Барьер, который должен быть между начальником и подчиненным, полностью отсутствует, если они кумовья или родственники. Поэтому сейчас работодатели стараются брать на работу профессионалов».

Существование только что описанной тенденции, хорошо заметной на верхних этажах экономики и «сверху» же инспирированной, сочетается с активностью самих русскоязычных «снизу». И главным пространством, на котором эта активность может развернуться, является, естественно, частный сектор, не столь политизированный, как государственный. Имеется в виду не только широко распространенные челночная и иные виды торговли, что для многих становится вынужденной мерой, но, в первую очередь, «организованный» бизнес, предъявляющий высокие требования к образованию и квалификации. И часть русскоязычных сумела продуктивно использовать свой шанс. Как свидетельствуют, к примеру, результаты опроса 1996 г., среди «желающих остаться» мужчин было не только почти в два раза меньше недовольных своей работой (26,4% против 40,4%), но и в два раза больше занятых в организованном частном секторе с достаточно высокой и стабильной оплатой труда. Конечно, «хозяевами» крупного дела становятся немногие, таковы законы бизнеса, тем более в условиях дикого постсоветского рынка. И все же, по оценке, например, уже упоминавшегося информанта из МВД, из сотни «крепких» бизнесменов, работающих в Бишкеке, русских – около одной трети. Вот еще одна оценка, касающаяся мелкого и среднего бизнеса. Из 50 случайно отобранных по газетной рекламе бишкекских фирм, предоставляющих населению различные услуги, которые требуют производственных помещений и оборудования (ремонт, строительство, изготовление мебели и пр.), 29 оказались «русскими» и по национальности владельца, и по преобладающей этнической принадлежности персонала.

Сложные и противоречивые коллизии социально-экономического продвижения русскоязычных нуждаются, безусловно, в дальнейшем тщательном изучении. Однако представленные материалы, на мой взгляд, достаточно красноречиво свидетельствуют о том, что тотально пессимистический подход и «привязка» анализа только или преимущественно к фактору этничности тут вряд ли оправданы.

http://www.indepsocres.spb.ru/sbornik8/8r_kosm.htm

Медер Имакеев
Русских в Киргизии
остается все меньше

Беспрецедентный всплеск миграции населения произошел в Кыргызстане в начале 90‑х годов, после обретения республикой независимости. Рост социально-экономических проблем граждан, непрекращающиеся региональные конфликты в сопредельных государствах – Таджикистане и Афганистане – привели к усилению деструктивных миграционных процессов.

Интенсивность общей миграционной убыли населения республики резко возрастала и, достигнув своего «пика» в 1993 году, составила 121 тысячу человек. Начало 2000 года ознаменовалось очередным всплеском роста количества граждан, желающих выехать из страны. Согласно данным Департамента по миграции, в 1990–2001 годах отток населения из Кыргызстана составил порядка 450 тысяч человек. Для страны с населением в 4,8 млн. человек цифра более чем внушительная.

Примерно до середины 2000 года в республике второй по численности, после киргизов, национальной группой являлись русские. Однако преобладание их в оттоке населения (62%) привело к тому, что их доля в общей численности населения Кыргызстана, составлявшая в 1990 году 21,2% (918 тысяч), сегодня, по оценкам экспертов, сократилась примерно до 12% (520 тысяч), что отодвинуло их на третье место после узбеков.

По мнению одного из лидеров оппозиционной партии «Ар-Намыс» Виталия Бусселя, «в стране сложилась парадоксальная ситуация, когда начали уезжать люди, которые не хотели уезжать. В основе этого, помимо сложной социально-экономической ситуации, лежит карьерная бесперспективность так называемых национальных меньшинств. Не секрет, что в настоящее время преобладание в эшелонах власти и административного управления представителей титульной нации является подавляющим. Сегодня доля некоренного населения страны в органах государственного аппарата продолжает неуклонно сокращаться. Введение экзаменов на знание государственного языка для государственных служащих становится сегодня одним из эффективных рычагов, практически закрывающим доступ в органы власти для «инородцев».

Сегодня русские в Кыргызстане в основном работают в так называемых сложных областях управления, где требуется специфическое образование и опыт, занимая свою профессиональную нишу в тех сферах, где необходимы специальные знания. Присутствие русскоязычного населения на номенклатурных должностях диктуется в основном соображениями политического плана. Это, к примеру, традиционно «славянская» номинальная должность вице-премьер-министра, начисто лишенная властных полномочий…".

Одной из особенностей демографической ситуации в Кыргызстане является то, что подавляющее большинство уезжающих русских проживало в Бишкеке и в прилегающей к нему Чуйской области. В результате произошли не только количественные, но и глубокие качественные изменения структуры трудовых ресурсов республики. Выехали и продолжают выезжать работники, которые традиционно были заняты в промышленности, сфере услуг и других видах деятельности, требующих высокой квалификации.

Русских в Кыргызстане пугает оторванность от бывшей метрополии в лице России. Они боятся, что в одночасье могут стать изгоями, так называемыми «людьми второго сорта», как это уже случилось в некоторых республиках бывшего СССР. Они считают, что в настоящее время никто и ничто не способны обеспечить им гарантии безопасности и стабильности.

Отъезжающие освобождают сотни тысяч квартир. Это, в свою очередь, провоцирует внутреннюю миграцию населения, направленную на переселение в Бишкек и Чуйскую долину. Переселяются (положительный баланс по миграции у киргизов и узбеков), в основном, крестьяне. В целом миграционный процесс ухудшил общий уровень и структуру трудового потенциала республики, поскольку на восстановление интеллектуального и культурного человеческого потенциала необходимы огромные финансовые затраты и длительное время. Бессилие государства в регулировании этого процесса привело к дисбалансу в экономико-культурном развитии различных регионов страны. И этот дисбаланс продолжает расти.

Отсутствие у переселенцев из аграрных районов, а это большей частью молодежь, минимального культурно-образовательного уровня и, как следствие, возможности самореализации и адаптации к новому образу жизни способствовало развитию процесса люмпенизации общества с последующим ухудшением криминогенной обстановки в отдельных регионах республики.

Следует отметить, что руководство республики предпринимало некоторые попытки стабилизировать и сократить отток русскоязычного населения, но, вследствие ряда причин они оказались малоуспешными. Член политсовета оппозиционной партии «Ар-Намыс» Эмиль Алиев полагает, что, «принятые в 2000 году Указ президента страны «О дополнительных мерах по регулированию миграционных процессов в Кыргызской Республике» и Закон «О русском языке» являлись не более как политическим ходом, преследующим определенные цели в преддверии приближавшихся президентских выборов…".

В 1998 году в Кыргызстане было открыто представительство Федеральной миграционной службы России, призванное упорядочить миграционные потоки между двумя странами. Ее глава – Василий Остапчук признает, что в последнее время миграционная ситуация в Кыргызстане обострилась. По его словам, «миграция в Кыргызстане сегодня заметно помолодела. Если в первой половине девяностых годов в Россию уезжали преимущественно люди старшего возраста – к родственникам, детям, для воссоединения семей, то ныне с насиженного места снимаются или готовы сняться немало граждан 1965–1970 годов рождения. По профессиональному признаку – это преимущественно водители, строители, инженерно-технические работники, педагоги, медицинский персонал. В общем, те, чей труд становится сегодня невостребованным в Кыргызстане».

Независимые аналитики полагают, что до последнего времени России было выгодно присутствие русских в ближнем зарубежье, чтобы оказывать давление на государства Содружества, прикрываясь лозунгами защиты интересов своих соотечественников. Ныне ее политика резко меняется… Создаются эффективные механизмы для стимулирования выезда русских из так называемых «бывших национальных окраин».

В начале 2001 года президент России Владимир Путин подписал Указ «О представительствах Министерства по делам федерации, национальной и миграционной политики РФ за рубежом», согласно которому филиалы Федеральной миграционной службы в Армении, Киргизии, Таджикистане, Туркменистане и Латвии получили статус чуть ли не вторых посольств за границей… За три года работы Федеральной миграционной службы России при посольстве Российской Федерации в Кыргызской Республике в это представительство по тем или иным вопросам обратилось около 250 тысяч человек…

Государственный чиновник К., по долгу службы занимающийся анализом миграционной обстановки в Кыргызстане, говорит: «Статистический анализ показывает, что 85 процентов русских, покидающих сегодня нашу республику в поисках лучшей жизни, – это трудоспособное население, находящееся в активном репродуктивном возрасте. И здесь ясно прослеживается двуличная политика представительства Федеральной миграционной службы России в Кыргызстане. Россия, испытывающая сейчас острую потребность в притоке высокопрофессиональных кадров извне, совершенно не заинтересована в импорте мигрантов пожилого возраста, которым нужно выплачивать пенсии, пособия и т. д."

Между тем, по словам ответственного сотрудника Федеральной миграционной России в Кыргызстане, в настоящее время динамика роста эмиграции в Россию среди представителей титульной нации уже начинает превышать тенденцию миграции урожденных русских. Средняя пенсия в 10 долларов обрекает граждан Кыргызстана на примитивное существование, лишение прав на жилье, тепло, пищу, одежду… Те, кто еще не достиг пенсионного возраста и имеет шанс быть востребованным, пытаются перебраться в ближнее зарубежье, в частности, в Россию, где социальные гарантии на порядок выше.

Попытки руководства Кыргызстана обуздать демографический кризис в собственной стране, прибегая к помощи лишь декларативных методов, не дают должных результатов. Взывания к патриотическим чувствам и не подкрепленные ничем обещания являются слабыми стимулами при выборе гражданами места жительства.

http://demoscope.ru/weekly/037/evro09.php

ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА

Рафаил Кашлинский
Русские в Европе

Тихое, «ползучее» завоевание русскими Европы принимает все большие масштабы. Это «завоевание» идет двумя большими потоками. С одной стороны, едут сравнительно небогатые, а иногда и просто бедные люди, бегущие от возрастающих экономических трудностей и возможных социальных потрясений. Эти люди устремляются главным образом в Германию на так называемый «социал» (социальные пособия) или в США. Их число в ФРГ уже перевалило за 100 тысяч. Среди них около тысячи бывших российских военнослужащих самовольно с семьями оставшихся в Германии. Другой поток – это, наоборот, люди весьма состоятельные. География их расселения значительно более обширна. Только в Лондоне уже проживает более 70 тысяч россиян. При этом многие из них живут в самых высокопрестижных (а, следовательно, и самых дорогих) районах города. Особенно популярен среди россиян район Kensington Palace Gardens, который лондонцы называют улицей миллионеров. Это район роскошных особняков и дворцов, среди которых Кенсингтонский дворец, где жила принцесса Диана, и дворец богатейшего в мире человека – принца Брунея. Напротив Кенсингтонского дворца стоит супермодерное величественное здание, цены за квартиру в котором колеблются от трех до десяти миллионов фунтов стерлингов. Он заселен в основном «нашими ребятами». Неподалеку особняки, которые построили себе Борис Березовский и Владимир Гусинский, дома, где живут танцор Ирэк Мухамедов, актриса Ингиборге Дапкунайте, звезда российской эстрады Алла Пугачева и другие российские знаменитости.

Еще больше «новых русских» привлекает прекрасная Франция. Если потоки беженцев во Францию из Африки и Юго-Восточной Азии – это нищие без какой-либо рабочей квалификации, то из России в нее устремляются люди с неизвестно откуда взявшимися миллионами. Этих людей особенно привлекает французское побережье Средиземного моря. В департаменте Вар бурную деятельность развил один из ведущих российских банкиров Владимир Потанин. Сделав центром своей деятельности южнофранцузский городок Сен-Лоран, Потанин создал большую группу русских инвесторов, ведущих активную деятельность на местном рынке недвижимости. Центром активности крупнейшего российского «олигарха» Бориса Березовского стал знаменитый Антиб – одно из самых дорогих мест Лазурного берега Франции. В Антибе Березовский построил роскошную виллу и ведет активную коммерческую деятельность. Остается только удивляться, как у бывшего скромного завотделом в советском академическом институте хватает энергии, размаха и фантазии одновременно руководить двумя империями в России (финансово– промышленной и СМИ, включающими телеканал ОРТ, газеты «Независимая газета» и «Новые известия», журнал «Огонек» и другие издания), выполнять сложные функции международного чиновника в ранге исполнительного секретаря СНГ и вести большую коммерческую деятельность во Франции, Англии и ряде других стран.

Вал нового «русского переселения» в Европу захватил даже небольшую Грецию, где число переехавших из бывшего СССР оценивают в 400–500 тысяч. Оказавшиеся в Греции состоятельные русские обычно ведут уединенный образ жизни в своих роскошных виллах в окрестностях Афин или на греческих островах. Это объясняется тем, что именно в Греции с ее сравнительно несложным иммиграционным режимом оказалось много людей из бывшего СССР с криминальным прошлым. Не случайно, что именно тут в 1997 году убили в Афинах знаменитого российского киллера номер один Александра Солоника. Нашли в Греции приют и руководители нескольких лопнувших российских финансовых пирамид. Именно тут скрываются от обманутых акционеров руководители лопнувших «Герласа» и «Тибета».

Начавшийся в августе 1998 года тяжелейший финансовый кризис в России имел своим результатом, в частности, и новую волну «беглецов на Запад». Главную роль в этой новой волне иммигрантов играют «новые русские». Холодный ветер веющей в России экономической бури грозит камня на камне не оставить от их былого благополучия. Покачнулись даже так называемые «олигархи». Вынужден был подать в отставку руководитель одного из самых мощных банков России – Инкoмбанка – Владимир Виноградов. Банк, который он возглавлял, владеет более чем двумя сотнями предприятий – от кондитерских фабрик до машиностроительных заводов. Однако, похоже, что капитан финансового «Титаника» поздно заметил надвигающийся айсберг. В результате кризиса Инкомбанк имел долгов на 2 млрд. в рублях и около 200 млн. долларов в валюте. Настала пора бегства из России и для «олигарха» Виноградова.

С бегством из России «новых русских» связана и проблема утечки капиталов. По имеющимся данным россияне на своих счетах за пределами России имеют почти 500 млрд. долларов. В своем интервью «Литгазете» (4 нояб. 1998 г.) один из руководителей английской финансовой корпорации «Пребон Эмейн» Кен Оуэн заявил, что западные банки, которым российские фирмы и банки задолжали миллиарды долларов, составили подробные списки, содержащие данные о российских счетах за границами России вплоть до номеров счетов и сумм на них. На вопрос корреспондента «ЛГ» в Лондоне Михаила Озерова: «А как же тайна вкладов?» – мистер Оуэн ответил: «Когда речь идет о миллиардных долгах, тайн вообще не существует. Способов «выхода» на счета предостаточно».

Английские, германские и американские банки, пострадавшие от финансового кризиса в России, требуют компенсации своих убытков и грозят опубликовать свою информацию о российских счетах, если эти убытки не будут возмещены. А ведь еще недавно российские банки с большой помпой открывали свои представительства в Англии, Германии, Франции и США. Открытие представительства становилось апофеозом роскоши, гурманства и русской купеческой широты. Рекой лилось шампанское, бочками завозилась икра. Ныне эти представительства спешно сворачиваются. К началу ноября прекратили свою работу практически все представительства российских банков в ФРГ. То же произошло в Лондоне, где еще недавно Инкомбанк арендовал один из самых дорогих дворцов в центре столицы Англии. Ныне счета этого банка в Англии арестованы, а Центральный банк России аннулировал его лицензию на все виды банковской деятельности.

Тяжелое положение, в котором оказались в результате экономического кризиса многие российские банки, имело своим результатом и массовые увольнения банковских служащих, еще недавно входивших в элиту российского «среднего класса», а многим работникам банков, оставленным на службе, резко снизили зарплату. В итоге эти люди тоже стали думать об отъезде за рубеж. Этих высококвалифицированных банковских работников особенно привлекают Греция, Кипр и Израиль, то есть те страны, в которых уже довольно давно стали функционировать местные банки, ориентированные на русскоязычную клиентуру.

Экономический кризис в России стал причиной и новой волны антисемитизма, поскольку национал-патриоты обвиняют в кризисе евреев, которые якобы грабят Россию. Следствием этого, возможно, будет и новая волна еврейской эмиграции как в Европу, так и в США. Опасность стала угрожать даже самым высокопоставленным евреям. Так, 17 ноября этого года группа офицеров Федеральной службы безопасности России (ФСБ) во главе с полковником ФСБ Александром Литвиненко выступила на телевизионной пресс-конференции с заявлением, что у них был приказ убить исполнительного секретаря СНГ Бориса Березовского – этого «еврея, ограбившего половину России». Офицеры отказались выполнить приказ без письменного распоряжения, которого, правда, не получили. Однако многие евреи в России неожиданно стали понимать, что такие письменные приказы с приходом к власти коммунистов вполне могут и последовать и не только в адрес Березовского, которому по крайней мере есть куда укрыться.

Бьются, бьются о берега Европы и Америки все новые волны эмиграции из России и других государств СНГ. Самые разные люди и по разным причинам устремились на Запад. Это начинает беспокоить правительства многих стран. Стараются по возможности просеивать иммигрантов Германия, Франция, Англия и США. Пока еще действует щадящий иммиграционный режим в Греции и безвизовый режим для российских граждан на Кипре. Однако правящие круги этих стран уже стали проявлять серьезное беспокойство по поводу русских мафиози, свивших свои гнезда в их странах.

http://www.vestnik.com/issues/98/1208/win/kashlin.htm

ГЕРМАНИЯ

Олег Лурье. Контрибуция по-новорусски.
Как живут в Германии эмигранты из СНГ
2000 г.

Не так давно мне довелось побывать в Германии и окунуться в среду эмигрантов из бывшего Советского Союза. То, что я там увидел, потрясло меня до глубины души, и посему спешу поделиться увиденным.

Решив окунуться в быт бывших граждан СССР, проживающих в Германии, я обратился к своим немецким друзьям, которые ценой невероятных и не всегда, правда, официальных усилий смогли на неделю поселить меня в лагере для беженцев из стран Востока. «Восточные люди» состояли процентов на восемьдесят из москвичей, питерцев и почему-то прибалтов, которые жили в двухместных вагончиках и получали ежемесячное пособие 400–500 немецких марок (около 250 долл. по курсу).

Мой старый знакомый еще по университету Паша Ш. сразу же разъяснил, что прожить по-человечески на «фашистские подачки» цивилизованный человек не в состоянии, а так как «кушать очень хочется», то Паша посоветовал присмотреться к тому, как «нормальные» эмигранты зарабатывают на жизнь. Я послушно «присмотрелся» и увидел, что практически все бывшие россияне слегка приворовывают, обманывая доверчивых и туповатых немцев. При этом утверждая, что они «добирают» у Германии то, что недобрал Сталин в послевоенное время.

Теперь расскажу вам о некоторых наиболее остроумных способах «заработать» на жизнь, которые весьма популярны в среде русскоязычного населения Германии

Тридцатилетние Шурик и Толик приехали в Германию из Санкт-Петербурга и вот уже три года обитают в лагере беженцев на юге Ганновера. Получить постоянное право на проживание в Германии они не торопятся, что вполне устраивает и немецкое правительство. Живут они очень хорошо, можно сказать, даже богато – у них неплохой подержанный «Мерседес», у обоих «Ролексы» и хорошие костюмы. Пьют ребята только десятилетний «Мартель», закусывая черной икрой и омарами.

Источник их благосостояния и орудие бизнеса – это старая инвалидная коляска немецкого производства. Мне довелось наблюдать виртуозную работу этих аферистов в одном из супермаркетов Ганновера.

Недалеко от входа в магазин Шурик усаживается в инвалидную коляску и, пуская слюни, делает лицо полного идиота, изображая из себя парализованного дебила (Шурик – выпускник театрального училища). Толик, заботливо толкая перед собой коляску, заходит в супермаркет и следует вдоль рядов с продуктами. Осторожно оглядываясь, они выбирают самую дорогую и качественную еду и аккуратно запихивают ее в огромный ящик, который ловко пристроен под задницей «парализованного» Шурика. В ящик летят балыки, икра, марочные коньяки, омары, устрицы и прочие дорогущие деликатесы.

Когда «тара» полна под завязку, Толик сует в руки Шурику какую-нибудь дешевую игрушку, берет в руки упаковку кока-колы и следует к кассе, заботливо вытирая «инвалиду» сопли огромным носовым платком и покрикивая: «Пропустите инвалида к кассе!».

Вежливые немцы тут же расступаются, а парочка аферистов рассчитывается за игрушку и колу, вынося зараз в ящичке товаров не меньше чем на 300–400 немецких марок. При этом возле кассы Шурик начинает активно лопотать «гу-гу-гу» и получает от кассира в подарок конфетку. Немцы сочувствуют инвалиду.

В итоге конфетка достается мне, а Шурик и Толик тут же продают все деликатесы за треть цены в ближайшую лавку, которую держит их знакомый турок. Я понимаю, что по закону должен был тут же вызвать полицию, но я и сам нахожусь на не вполне легальном положении и могу быть тут же выставлен с территории Германии. А ведь мое изучение «деятельности» российской диаспоры находится в процессе.

Вы никогда не пробовали надеть пять пар трусов или три пары джинсов одновременно? Нет? А вот мои знакомые эмигранты Игорь и Люда делают это постоянно. Техника аферы проста и доведена «умельцами» до совершенства. Игорь и Люда – красивая пара, до приезда в Германию они работали в одном очень известном московском модельном агентстве. Оба высокого роста со спортивными фигурами и смазливыми физиономиями. Их бизнес заключается в следующем.

Эта авантюрная парочка заходит в большой дорогой магазин одежды, выдавая себя за новых русских из Москвы. Люда тут же начинает кокетничать с охранником, а Игорь проходит к полкам, выбирает, к примеру, шесть пар различных дорогих брюк и направляется в примерочную, предварительно убедившись в отсутствии там видеокамеры. В примерочной Игорь надевает на себя две пары брюк, а сверху натягивает свои широкие тренировочные штаны, после чего выходит, небрежно швыряет назад на полку оставшиеся четыре пары и подходит к Люде, сообщая ей, что ему не понравился покрой брюк и он купит себе вещи в другом магазине.

Игорь подхватывает разговор и начинает любезничать с продавщицей, а Люда следует в секцию самого дорогого французского белья. После такой же процедуры в примерочной на ней оказываются два-три шикарных лифчика и несколько пар очаровательных трусиков, одетых под ее собственные. Люда для правдоподобности приобретает несколько недорогих носовых платков и возвращается к Игорю. Через минуту парочка, мило попрощавшись с продавщицей и охранником, исчезает из магазина, чтобы никогда больше там не появиться.

Кстати, у Игоря и Люды в карманах имеются ловко сработанные устройства для снятия «звонилок», прикрепленных к особо дорогим товарам. «Звонилки» засовываются под коврики в примерочной.

После чего «сладкая парочка» толкает за полцены краденые вещи нашим же соотечественникам, преимущественно настоящим новым русским.

Живут Игорь и Люда хорошо и в Москву пока не собираются, а вечерами в теплой компании выпивают и смеются над «тупоголовыми фрицами».

Из всех «немецких» россиян самый знаменитый – некто дядя Миша, личность легендарная и чрезвычайно популярная в среде эмигрантов. Шестидесятилетний Михаил Львович всю свою сознательную жизнь держал подпольный цех по изготовлению колхозных досок почета и прочей социалистической агитации, но началась перестройка и продукцию прекратили заказывать. Деньги иссякли, но дядя Миша унывать не собирался. Десять лет назад он, взяв свою супругу Инну Моисеевну, двинул в Западную Германию. Оформлялся как «угнетенный» еврей.

Став эмигрантом, пострадавшим от «реакционного режима», он зарегистрировался в Нижней Саксонии и стал получать там пособие в размере 900 марок (500 – на себя и 400 – на жену). Через месяц он таким же образом оформил отношения и с другим районом Германии – Баварией, где ему тоже стали ежемесячно выплачивать по 900 марок, а чуть позже от дяди Миши пострадала третья провинция Германии. Кроме того, Михаил Львович в каждой провинции получил по социальной (бесплатной) квартире для проживания.

Дяде Мише крупно повезло, так как десять лет назад немецкие земли (провинции) не имели общей компьютерной базы по эмигрантам, а когда эта база была установлена, к дяде Мише настолько привыкли, что воспринимали и воспринимают сейчас как трех совершенно разных людей, у которых совпадают имена и фамилии. Немцам сейчас не до проверок – эмигранты прибывают пачками.

Что сделал «гениальный» дядя Миша далее? Он нелегально сдал в аренду свои три квартиры российским туристическим фирмам, оформил доверенность на получение всех своих пособий на одного надежного эмигранта и преспокойненько укатил в свою скромную пятикомнатную квартирку в центре Москвы, где и проживает в настоящее время.

Раз в три месяца Михаил Львович приезжает в Ганновер, где ему вручают накопившиеся пособия из трех провинций и арендную плату за три квартиры, что в общем составляет около 15 тысяч марок.

Я встретился с дядей Мишей и его женой как раз во время посещения ими Ганновера. После пятой кружки крепкого пива Михаил Львович сказал мне:

– Юноша! Вы ничего не понимаете в этой жизни. Это потрясающая хохма – я всю жизнь горбатился на КПСС, а пенсион мне выплачивает немецкое правительство! Конечно, меня могут в любой момент одеть в наручники, но за такое количество немецких марок я готов рисковать своей лысой головой. Учтите главное, я не таскаю лифчики из магазинов, как это делают другие эмигранты, моя афера на порядок выше. Недаром всю жизнь я считал себя интеллигентным человеком. Учитесь, юноша!

Но мне учиться было как-то недосуг, так как через два дня я должен был быть в Москве.

Конечно, я не утверждаю, что все наши соотечественники в Германии занимаются только воровством и аферами, но, по данным земли Нижняя Саксония (Германия), около 30% всех краж в магазинах совершают выходцы из России. Остальные 70% делятся поровну между румынскими цыганами, турками и немцами.

Новая газета. 2000, 23 ноября, № 86.

Из статьи Павла Поляна
«Русскоговорящие в Германии»
декабрь 2004 г.

Колония русскоговорящих в Германии сегодня достаточно велика. Это и русские немцы, и еврейские контингентные беженцы, и соискатели политического убежища из различных уголков бывшего СССР. У каждой из этих групп есть свои статусные особенности и свои групповые проблемы, но между ними есть и немало общего. Это и общее подсоветское прошлое, и единый – русский – язык, а также – одинаковые проблемы, связанные с дефицитом реальной интеграции. Есть мнение, что серьезным тормозом для переселенцев является как раз их привилегированный статус. Они получают гражданство автоматически. Квалифицируясь как немцы «де-юре», «де-факто» в Германии – они самые настоящие иностранцы.

Но возникает естественный вопрос: а сколько их в Германии – говорящих, читающих, думающих на русском языке? В печати можно встретить разные оценки, из которых 3 млн. человек – не только самая часто повторяемая, но и самая низкая. Попробуем выйти на искомую цифру не «от фонаря», а от реальной структуры русскоговорящих и от той наличной статистики, с чьей помощью эти группы можно было бы попробовать хотя бы приблизительно оценить.

После прохождения всех процедур на постсоветской родине они прибывают в Германию, регистрируются в землях и в конце концов попадают в ежегодную статистику Федерального административного ведомства в Кельне (BVA). В ежегодных статистических сводках приводятся данные о количестве, поле, возрасте, профессиональной структуре, распределению по землям ФРГ и по странам происхождения. Начиная с 2002 года, в число показателей добавилась и конфессиональная структура, а сам контингент стал обозначаться более корректно: «переселенцы и члены их семей».

Вот, для примера, основные количественные параметры немецкой иммиграции из стран бывшего СССР, которые можно почерпнуть из этой статистики.

В 2002 гг. в Германию из СССР прибыло 90587 поздних переселенцев и членов их семей (ПП)1. Это на 7% меньше, чем в 2001 году (97434 человека). Больше всего ПП прибыло в декабре (10209), меньше всего – в январе (3759).

Общее число переселенцев из СССР достигло, по состоянию на 31.12.2002, величины в 2167921 человек и, тем самым, впервые составило более половины от общего числа послевоенных переселенцев и поздних переселенцев в Германию (остальные, главным образом, выходцы из Польши и Румынии).

Количество отказов в переселении составило 1470, или 1,6% от количества заявлений2. Но наивно было бы полагать, что собственно поздними переселенцами являются все приехавшие в Германию «по немецкой линии», – они распределяются на три подкатегории. Первая – это и есть ПП, приехавшие, согласно § 4 «Закона об изгнанных»: они получают безусловное гражданство и право на пенсионное обеспечение3. Остальные попадают в ФРГ с иным статусом – согласно или § 7 или § 8 того же закона: если согласно § 7 – то это «потомки» или «супруги» ПП (они, хотя и получают немецкое гражданство, но право на пенсионное обеспечение на них не распространяется), а если согласно § 8 – «родственники» ПП (например, супруги ПП, если брак не насчитывает трех лет). На них не распространяется ни одна из перечисленных льгот; они хотя и получают бессрочный вид на жительство в Германии, но имеют юридический статус «иностранцев», регулирующийся «Законом о статусе иностранных граждан», и даже за разрешение на трудовую деятельность им приходится бороться. Наличие хотя бы одного «позднего переселенца» в семье при этом обязательно.

Распределение приехавших в 2002 году по этим трем категориям дает следующую картину: около 2/3 (64,4%) прибыли согласно § 7, почти втрое меньше – согласно § 4 (21,6%) и всего в 1,5 раза меньше (14,0%) – согласно § 8. Соответственно, 86% приехавших стали полноценными немецкими гражданами, а 14% – «всего лишь» легальными иностранцами, оседающими, соответственно, в статистике иностранцев в Германии.

Почти половину приехавших составили ПП из России (44493, или 49,1%), опережающей Казахстан (38653, или 42,7%), далее с большим отрывом следуют Украина (3179) и Киргизия (2047).

Больше всего ПП приняла земля Северный Рейн-Вестфалия (20018 от их общего числа, или 21,9%) – почти столько же, сколько пять восточно-германских земель, включая Берлин, вместе взятые (21169 человек, или 23,2%); на 2‑м и 3‑х местах – Бавария (13191, или 14,4%) и Баден-Вюртемберг (10324, или 11,3%).

Большинство приехавших составляют женщины (47575 человек, или 52,0%), но в возрастных группах до 17 лет зафиксирован незначительный, но мужской перевес. Доля лиц пенсионного возраста (от 65 лет и старше) весьма невысока (6,8%, или 6203 человека). Это даже меньше, чем доля детей до 5 лет (6720, или 7,1%) и от 6 до 14 лет (13418, или 14,7%) и лишь немногим больше, чем доля детей от 15 до 17 лет (5633, или 6,2%). Таким образом, суммарная доля детей до 17 лет среди ПП составила 28,0%, а лиц в трудоспособном возрасте – 65,4%.

Доля реально трудоспособных среди всех ПП составила 53,3% (52349 человек). Самая массовая профессиональная категория среди них – служащие: 22503 человека, или 43%. Однако эта категория очень расплывчатая: в нее входят и продавцы, и работники транспорта, медицины, правопорядка, управления и т. д. Именно управленцы – самая массовая подкатегория (4388 человека), почти столько же (4369) – социальные работники, педагоги и ученые. Еще 5431 человек (или 10,4%) обладают так называемыми техническими профессиями (инженеры, математики, физики, химики, техники, чертежники, мастера). Кроме того 19544 человек владеют различными профессиями промышленного профиля (37,3%), а 4046 (или 7,7%) – сельскохозяйственного.

Эти данные никак не подтверждают того тезиса (или предрассудка), что и сегодняшние ПП – это, в основном, «деревенщина» и «колхозники»; они говорят, скорее, об их весьма современной профессиональной структуре. Однако характерно, что только 36 человек, или 0,07%, прибыли как самостоятельные предприниматели, тогда как все остальные – наемные рабочие, из которых всего 47 человек, или 0,08%, занимали на родине руководящие должности. Все это говорит скорее об отсутствии «домашнего» знакомства с рыночной экономикой, а также о невысоком карьерном и квалификационном уровне приезжающих.

Почти половина всех ПП 2002 года – это протестанты (44175 человек, или 48,3%); число католиков (16328, или 17,9%) лишь крайне незначительно превосходит число православных (16137, или 17,7%). Доля атеистов и лиц, не указавших своей конфессиональной принадлежности, составила 12,2% (11158 человек).

В 1990–1991 годах фактически тысячи советских евреев, запуганные предпогромной атмосферой в стране, отбросили все сомнения и решились на экспромт-эмиграцию в Германию. Для этого достаточно было оказаться в ГДР и заявить о своем еврействе.

На конференции министров внутренних дел, прошедшей 14–15 декабря 1990 года в Дрездене, было принято официальное решение принимать еврейских беженцев из СССР со статусом, приравненным к статусу так называемых «контингентных беженцев» (КБ)5. Это решение было подтверждено на конференции премьер-министров земель в Мюнхене 20–21 декабря. Окончательное решение по оставшимся невыясненными подробностям статуса и механизма приема еврейских беженцев из СССР были прояснены на конференции премьер-министров земель, состоявшейся в Бонне 9 января 1991 года. Соответствующее решение, скрепленное подписью канцлера Г. Коля, основывалось на Федеральном законе об иммиграции от 22 июля 1980 года. Количество еврейских беженцев при этом не регламентировалось, а распределение по землям предусматривалось в соответствии с так называемым «Кенигштайнским ключом» – то есть строго пропорционально числу жителей в землях.

Социально-правовой статус «контингентного беженца предусматривает бессрочный вид на жительство, разрешение на трудовую деятельность, право на социальную помощь, пособие по безработице, бесплатную страховку, бесплатные курсы немецкого языка и курсы по переквалификации, право на жилище и пособие на детей. В отличие от поздних переселенцев, правом на автоматическое получение гражданства ФРГ, еврейские беженцы не обладают; но они вправе ходатайствовать об этом, прожив в стране не менее 7 лет.

Отдельный статистический учет КБ был налажен, только начиная с 1 июля 1993 года. Все «туристы-невозвращенцы», прибывшие в Германию в 1990–1991 году (но не позднее 10 ноября 1991 года) и вне установленной несколько позже процедуры, были обозначены как категория «Altfaelle». Их суммарное официальное число, согласно данным все того же BVA (Bundesverwaltungsamt, или Федерального Административного ведомства)6, составило 8535 чел. Добрая половина «туристов» осела тогда в Берлине (4006) и в земле Бранденбург (437 чел.), но немало их и в землях Северный Рейн – Вестфалия (1810) и Нижняя Саксония (619 человек).

В 1991–1994 годах в ФРГ въезжало примерно по 8 тысяч евреев из бывшего СССР. Затем 1995–1996 годы – два года стабильности на уровне в 15–16 тысяч человек (безо всякой корреляции с пиком подачи заявлений в 1995–1996 годах), после чего рывок в 1997 году, когда число въехавших вплотную приблизилось к 20 тысячам человек. Последующие 4 года – незначительные колебания на уровне между 16,5 и 18,2 тысячи иммигрантов, и вот в 2002 году – снова приближение к 20‑тысячной планке.

Сравним эти данные с данными статистки еврейских общин Германии. Эту статистику ведет и ежегодно издает ZWST – Zentralwohlfahrtstelle der Juden in Deutschland e.V., или Центральная благотворительная организация евреев в Германии. Она охватывает не всех, а только часть «контингентных беженцев», – а именно тех, кто состоят членами в еврейских общинах Германии. Зато она гораздо подробнее статистики BVA7 и в ряде структурных отношений вполне представительна для всех евреев-иммигрантов. К сожалению, статистика ZWST собирается и обрабатывается без оглядки на критерии, существенные для немецкого государства (например, возрастные рубежи совершеннолетия или выхода на пенсию): это, конечно, серьезно затрудняет любые сравнения.

За 1989–2002 годы число членов еврейских общин выросло с 29089 до 98335 человек, то есть более чем утроилось за последние 13 лет. За то же самое время число членов общин – выходцев из б. СССР увеличилось в десятки раз – с 1008 до 83603 человек8, а их доля выросла с 3,5 до 85,0%.

Доля женщин среди членов еврейских общин Германии составляет 53%, но в возрастных категориях до 21 года (а фактически, предположительно, и до 25–27 лет) перевес, пусть и незначительный, но все же мужской.

Число родившихся в 2002 году несколько возросло и составило 151 человек, но выросло и число умерших: впервые за последние годы оно достигло 1000 человек! Так что не удивительно то, что возрастная структура сегодняшних членов еврейских общин самая что ни на есть удручающая: доля пожилых (от 60 лет и выше) – 35,1%, доля детей (до 16 лет) – всего 12,0%; доля лиц среднего возраста – от 17 до 60 лет – 52,9%. Но еще более удручающей является динамика возрастной структуры: за 1989–2002 годы доля детей и лиц среднего возраста сократилась – с 14,0 до 12,0 и с 53,9 до 52,9%, а вот доля пожилых – существенно возросла: с 32,1 до 35,1%. При этом тот незначительный, но все же «омолаживающий» эффект, который первоначально несли с собой в Германию еврейские иммигранты, кажется, исчерпался: в 1999 году доля пожилых была даже ниже (31,3%), а лиц среднего возраста (55,1%) –гораздо выше, чем в 1989 году.

Тем не менее, численность евреев в настоящее время ощутимо растет только в двух странах мира: одна из них Израиль, а вторая – Германия. Мало того, очная ставка официальных итогов еврейской эмиграции из стран б. СССР в Израиль и Германию за 2002 год дала совершенно поразительный результат: в Израиль прибыло 18525, а в Германию – 19262 человека. Иными словами, впервые в истории еврейской эмиграции из советского и постсоветского пространства Германия – опередила Израиль!

Легальные иностранцы. Статистикой иностранцев в Германии по состоянию на конец 2000 года, зафиксировано 365415 человек – выходцев из бывшего СССР (дипломаты в их число не входят). Это являет собой всего 5% от общего числа иностранцев в Германии9. Подавляющее большинство среди них составляют, очевидно, «члены семей» ПП (приехавшие в ФРГ, согласно § 8 «Закона об изгнанных»), и те из КБ, которые еще не получили немецкое гражданство (подавляющее большинство). Но соответствующие цифры неизвестны, поэтому невозможно судить и о числе иностранцев, приехавших в Германию не по линии «этнической миграции», а как-то иначе.

Имеется и статистика детей иностранцев, родившихся в Германии: для граждан стран СНГ и Балтии соответствующая цифра довольно скромна – всего 11140 человек, что составляет всего 0,7% от общего числа таких детей в Германии. Подавляющее большинство таких детей родилось, вероятно, в семьях «членов семей» ПП или КБ.

Поэтому мы вынуждены пойти другим путем – исходя из представлений о категориях «других» русскоговорящих иностранцев в Германии. Наиболее значимыми и массовыми среди них являются граждане стран СНГ и Балтии – соискатели политического убежища, студенты, деятели науки и культуры, русскоговорящие жены или мужья немецких граждан, а также реэмигранты из третьих стран.

Соискатели политического убежища. Территория бывшего Союза обладает, как известно, большим конфликтогенным потенциалом. Беженцы из очагов уже разразившихся конфликтов (приднестровского, армяно-азербайджанского, абхазо-грузинского, осетино-ингушского и, конечно же, чеченского) вправе, если они только доберутся до немецкой земли, подавать соответствующие заявления и оставаться в Германии до решения своего вопроса. Сводной статистикой пишущий эти строки не располагает, но можно допустить, что их количество составляет не меньше 20 тыс. человек.

Студенты. По данным на зимний семестр 1999/2000, в ФРГ обучалось 175065 студентов-иностранцев, в том числе 5946 из России10 и 2836 из Украины. Из них, соответственно, 901 и 450 человек обладают немецким правомочием на поступление в университеты и являются скорее всего детьми иностранцев из РФ или Украины, проживающих в Германии. Таким образом, количество иностранных студентов, прибывших непосредственно из России и Украины, составило 7431 чел. С учетом других стран СНГ, общее число студентов из стран этого блока составляет, вероятно, не менее 10 тысяч человек.

Члены семей немецких граждан. На международной «бирже знакомств» неплохо котируются русские женихи и, особенно, невесты (Чаще всего, это жены, иногда с детьми от предыдущего брака). Немецкие супруги (в данном случае в их число не входят немцы-ПП) вправе привезти своих суженых в Германию. По истечении трехлетнего срока не-немецкий супруг вправе подавать на немецкое гражданство. Эти браки, как показывает практика, непрочны. Но даже будучи разведенной, супруга-иностранка вправе оставаться в Германии, если в браке родился ребенок или если развод состоялся по истечении как минимум трех лет брака. Суммарно число русскоговорящих супругов немецких граждан можно приблизительно оценить самое меньшее в 10–15 тыс. чел. (причем большинство из них проживало на территории б. ГДР)

Работники науки и культуры. В это число входят стипендиаты различных фондов (таких, как DAAD, Фонд им. А. Гумбольдта и др.), специалисты-ученые, находящиеся в длительных командировках в соответствии с различными договорами и программами обмена, а также отдельные специалисты, принятые на работу в фирмы, университеты, филармонии, цирки и т. п. В некоторых городах (например, в Берлине или Кельне) имеются специальные стипендии для художников и представителей других искусств. Сводное число всех этих категорий может быть оценено приблизительно в 5–10 тысяч человек.

Реэмигранты. Статус КБ распространяется только на тех еврейских иммигрантов, кто прибывает в ФРГ непосредственно из стран СНГ и Балтии. Евреи, ранее эмигрировавшие в Израиль или США и переехавшие по тем или иным причинам в ФРГ, не вправе претендовать на этот статус. В 1991 году группе русскоговорящих выходцев из Израиля в Берлине (так называемой «Группе 400») удалось добиться определенных льгот у берлинского сената. Но даже и без отсутствия таких льгот, определенный поток (прежде всего из Израиля) существовал всегда, причем в 1990‑е годы он явно усилился. Наша экспертная оценка числа русскоговорящих иностранцев – выходцев из Израиля и США (куда, в свою очередь, они прибыли из СССР) – не менее 5 тысяч человек.

Дипкорпус. Кроме того, минимум 5 тысяч дипломатов из стран СНГ и членов их семей работают на территории Германии в посольствах, провинциальных консульствах и представительствах правительственных организаций своих стран.

Русскоговорящие нелегалы. С нелегальным, или «подпольным», статусом ассоциируются, как правило, иностранцы, проникшие в страну нелегально или даже легально (в качестве туристов, например) и проживающие в ней без регистрации и без необходимых документов (или же с фальшивыми). Существуют как бы две сферы приложения сил, делающих столь рискованный и наказуемый статус не лишенным смысла. Это, во-первых, «черный рынок» труда (когда иностранец-нелегал готов работать на самых неквалифицированных работах, «по-черному» и за гроши, – потому что на родине он не заработает и этого) и, во-вторых, уголовная преступность. На классическом «черном рынке» труда, насколько можно судить по прессе, выходцы из бывшего СССР в массовом количестве вроде бы не замечены, а вот на «рынке» преступного мира, судя по той же прессе, они встречаются и нередко. Одной из разновидностей преступной деятельности, на которой они специализируются и которая требует значительных трудовых ресурсов, является транспортировка, торговля или трудоустройство «живого товара» – женщин, предназначенных для проституции (нередко, к тому же, и завербованных мошенническим путем). Даже оценить их количество в масштабе Германии крайне затруднительно, но сумма приблизительно в 20–30 тысяч представляется скорее нижней границей реального, чем верхней.

Еще одна категория нелегалов – бывшие военнослужащие Красной Армии, дезертировавшие из нее накануне вывода Западной группировки войск в Россию. Дать им количественную оценку так же непросто (впрочем, в прессе, назывались цифры – в интервале от 500 до 1000 человек). Некоторые из них смогли легализоваться, некоторые – после длительных судебных разбирательств – были высланы на родину.

Не забудем и тех коренных немцев, кто отчасти пребывает в поле русского языка в силу своего образования (дипломированные слависты и специалисты по истории Восточной Европы, выпускники Вальдорфских школ в западных землях и многих ГДР-вских школ, еще не забывших русский, в восточных) или профессии (немецкие дипломаты, журналисты, ученые и даже предприниматели, ведущие дела с Россией). Таких людей, оценочно, не меньше 50 тыс. чел. Русский для них в лучшем случае – второй язык, и засчитывать их в общий зачет не нужно.

 

Напомним: суммарное число немецких переселенцев и членов их семей из СССР достигло к началу 2003 года внушительной величины в 2,17 млн. человек. Все они по приезде в ФРГ безусловно относились к русскоговорящим. Но, естественно, это лишь отправная цифра, и для корректной оценки современной численности этого контингента полезно знать параметры его естественного прироста, а также долю русскоговорящих среди родившихся в Германии. Было бы вполне правдоподобно предположить, что естественный прирост составлял в прошлом и все еще составляет теперь положительную, хотя и все сокращающуюся и явно уже не очень большую величину в несколько промилле. Таким образом, суммарное число еще живущих ПП и их родившихся в Германии детей и внуков, могло бы, грубо оценочно, составить самое большее около 2,3 млн. человек. Однако из этого количества надо вычесть тех детей и внуков, кто уже не владеет и, видимо, никогда не будет владеть русским языком, то есть, по меньшей мере, половину от родившихся в Германии. Это радикально уменьшает количество русскоговорящих среди переселенцев и их потомства и позволяет выйти на итоговую величину приблизительно в 2,1 млн. человек (эта цифра, полученная экспертно-оценочным путем, может и должна быть откорректирована на основании выборочных демосоциологических исследований).

Cуммарное число въехавших в Германию по еврейской линии («контингентные беженцы) составило к 2003 году 164 тысячи человек. Все они, несомненно, владели русским языком. В отличие от немецкой эмиграции из бывшего СССР, фактор утраты русского языка у новорожденных поколений у евреев гораздо слабее. Поэтому для оценки реального числа русскоговорящих среди иммигрантов-евреев достаточно ограничиться лишь поправкой на число умерших. При экстраполяции тенденций смертности у членов общин на весь контингент приехавших евреев, число умерших среди них может составить приблизительно 10 тысяч человек. Тем самым оценка числа русскоговорящих евреев, проживающих в Германии, составляет приблизительно 155 тысяч человек.

Два основных иммигрантских потока из бывшего СССР – немецкий и еврейский – весьма контрастны по своим возрастным параметрам: немецкая – молодая и омолаживающая, еврейская – весьма пожилая и, с недавнего времени, усиливающая эффект постарения даже у еврейского населения Германии.

Еще около 90 тысяч – остальных русскоговорящих, а суммарное количество русскоговорящих в Германии вероятнее всего действительно не превышает 2,4 миллионов. И, хотя это как минимум на 20% меньше наиболее часто встречаемой цифры «от фонаря», – но все равно это огромная цифра.

Демоскоп. 2005. № 183–184, 20 декабря 2004–9 января 2005

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

Зоя Синицына
Увидеть Лондон и пожить
январь 2007 г.

Четверть века назад известный советский журналист-международник В. Овчинников написал книгу «Корни дуба», ставшую в России безумно популярной: ведь об Англии, символом которой является вековой дуб, там знали лишь по книгам Диккенса и Бронте, а увидеть вживую современный, но загадочный Лондон могли единицы. Русские мифологизировали англичан, англичане заблуждались насчет русских. Никто тогда не мог предсказать, что в 2006 году русские будут составлять значительную часть лондонцев.

С того времени, как мир распрощался с Советским Союзом, русское население Лондона увеличилось, по официальным данным, в 50 раз, по косвенным показателям – в 100 раз. В 1990 году известно было лишь о 5 000 русских. Это были потомки первой волны послереволюционной эмиграции, дипломаты, немногочисленные политэмигранты. Теперь же это 250‑тысячная армия миллиардеров, миллионеров, их семей и обслуги, высококвалифицированных «сине-» и «беловоротничковых» контрактников, программистов, адвокатов, бухгалтеров, художников, студентов, водителей и гувернанток. Если сюда добавить людей с просроченными визами, беженцев и нелегальных мигрантов, то цифра может составить и полмиллиона, и никому, кто сегодня на лондонских улицах слышит русскую речь почти так же часто, как английскую, она не покажется завышенной.

Обосноваться в Англии до недавнего времени было не так уж сложно. Любая просьба о политическом убежище обязательно рассматривалась, и Англия никого никому еще не выдавала – достаточно вспомнить отказы на российские требования выдачи Б. Березовского, печально известного А. Литвиненко, менеджеров ЮКОСА. Правда, для «преследуемых», чье количество стало расти в геометрической прогрессии, условия сегодня ужесточили: раскрывать карты будущие политэмигранты должны чуть ли не у трапа, и если вы не обладаете достаточно убедительной легендой, в статусе беженца вам откажут практически сразу, в аэропорту. Ну, можно, в конце концов, просто остаться в Англии после окончания туристической визы в расчете через 10 лет нелегальной жизни получить гражданство.

Примерно с середины 90‑х годов в потоке русских лондонцев началось расслоение – стали выделяться «новые русские», с точки зрения многих, необразованные, вульгарные и неприлично богатые. Сейчас они уже стали историей со своими мешками наличных – пришедшие им на смену «новейшие русские» дистанцируются от них, стараясь показать себя не столько нуворишами, сколько людьми образованными, стильными и воспитанными.

Природа большинства сказочных состояний выходцев из России ни у кого сомнений не вызывает: приватизация крупнейших российских предприятий, ссуды государству в обмен на акции, нефтяная гонка. Те русские, что появились в Лондоне в последние шесть лет, стали легендой даже для этого города, переварившего немало денег со всего мира. Роман Абрамович с одиннадцатым в мире состоянием, алюминиевый король Олег Дерипаска, Борис Березовский, разбогатевший на российской нефти и автопроме, миллиардер с российскими корнями Леонард Блаватник и Виктор Вексельберг – оба совладельцы «Access/Renova»; дочь Б. Ельцина Татьяна Дьяченко и ее муж Валентин Юмашев, многие российские чиновники. По данным журнала Forbes, в 2005 году в России имелось 36 официальных долларовых миллиардеров и 88 тысяч миллионеров. Сейчас, правда, говорят уже о 100 тысячах. Две трети из них оставляют свои деньги в Лондоне.

Он привлекает их многим: политической и экономической стабильностью, надежной защитой закона, налоговой политикой, при которой не имеющие бизнеса в пределах страны налогов не платят, хорошим образованием для детей и близостью к Москве, в которой они зарабатывают свои состояния.

Есть старый русский анекдот: лезет корова на дерево. – Корова, ты куда? – Яблочек покушать... – Так это ж дуб! – А у меня с собой! Этот анекдот все чаще вспоминается, когда речь заходит о «новейших русских» в Лондоне. Русских не остановить. Они хотят «кушать яблочки» именно в стране королевского дуба и привозят туда свои миллиарды, свои семьи, свои привычки и вкусы. Около $112 млрд. они держат в банках Лондона. Продавцы элитной недвижимости, аукционные дома, фешенебельные рестораны и ювелирные магазины в обязательном порядке нанимают русскоязычный персонал и изучают предпочтения русских.

Их влияние таково, что ювелирные дома связывают рост прибыли на 4% с увеличением русской клиентуры – огромные кресты, сердечки и серебро от тысячи фунтов идут нарасхват. Русские женщины Лондона – лучшие покупательницы роскошного универмага Harvey Nichols. Ноябрьский номер Vogue посвящен им: статья «Леди Лондонграда» страница за страницей рассказывает об их уме, утонченности и вкусе.

Русская мысль, 2007. № 1 (4632), 12–18 января.

Ефим Барбан
Русские, сэр!

Считается, что за прошедшие 15 лет со времени распада Советского Союза и обретения россиянами свободы передвижения в Англию перебрались около 200 тысяч граждан бывшего СССР. Мэр Лондона Кен Ливингстон утверждает, что в британской столице проживают 50 тысяч русских. Пресс-атташе российского посольства Андрей Рахманов полагает, что в Британии находятся не менее 150–200 тысяч русских людей. При этом он ссылается не на официальную статистику, а на информацию в британских СМИ и слухи. Точной цифры никто не знает, потому что подавляющее большинство живущих в Англии россиян попали в страну нелегально или обманным путем.

 

ПОПУТНАЯ СКАЗКА

До самого недавнего времени британская иммиграционная система была самой либеральной в мире. Каждый приезжающий в Англию по туристической или гостевой визе мог попросить политического убежища, ссылаясь на политические, этнические, религиозные преследования и разного рода дискриминацию в России и странах СНГ. На 99 процентов это были мифические измышления и фантастические домыслы об угрозе жизни. Однако британский закон требовал обязательного рассмотрения этих заявлений. А это значило, что подавший заявление о преследовании со стороны КГБ (почему-то по большей части это был уже не существовавший в РФ, но хорошо известный в Англии зловещий «компетентный орган») на время его рассмотрения получал: бесплатное жилье, деньги на пропитание, бесплатную медицинскую помощь, возможность обучать детей в местных школах, свободу передвижения и деньги на проезд (на это уходило 500 миллионов фунтов в год из госбюджета). Не получал он лишь права на работу. Однако большинство из этих людей работали «по-черному». Года три назад у Министерства внутренних дел под обвалом прошений о получении убежища лопнуло терпение, и оно предоставило виды на жительство всем ждавшим министерского ответа более четырех лет. Вместе с семьями таких набралось более 120 тысяч человек. Лишь после этого англичане задумались над реформированием своей иммиграционной системы. Теперь «сказку» о преследовании на родине нужно рассказывать сразу при пересечении границы, а решение об отказе в предоставлении политубежища могут выносить иммиграционные власти непосредственно в аэропорту.

Но есть и другая категория живущих в Англии российских граждан. Прибыв туда законным путем, скажем, как туристы, они нелегально оставались в стране, становясь невозвращенцами. По информации полиции, в стране насчитывается более миллиона нелегалов, из них русских выходцев из республик бывшего СССР не менее 10 процентов. По прошествии пяти-шести лет им нетрудно получить британское гражданство.

 

ЭМИГРАЦИЯ КАК КЛАСС

Живущих в Англии россиян условно можно разделить на четыре категории: официально живущие и работающие, нелегалы, небольшая колония сверхбогатых новых русских и русские жены англичан. Особая статья – потомки первой, послереволюционной эмиграции, которые сохраняют русский язык и русскую культуру. Они группируются главным образом вокруг православной церкви. Это самая сплоченная часть русскоговорящих в Британии. Это едва ли не единственная часть живущих в Британии русских, заботящихся о сохранении своей культуры и языка. До недавнего времени у них был свой Пушкинский клуб, основанный еще в 50‑е годы, где они встречались, где читались лекции о русской культуре и проходили встречи с приезжающими из России именитыми гостями. Однако в прошлом году здание клуба было продано фондом, которому оно принадлежало. Впрочем, представители новейшей иммиграции этот клуб игнорировали и более всего общались на русских дискотеках и в ресторанах (к старому ресторану «Борщ и слезы» прибавилось с десяток новых). В отличие от живущих в Лондоне литовцев, украинцев, поляков у русских нет в городе своего культурного центра. Их лишь очень условно можно назвать русской общиной, настолько они разобщены. В какой-то мере этому способствует и то, что в Лондоне нет района компактного проживания русских иммигрантов по типу нью-йоркского Брайтон-Бич, здесь каждый выживает в одиночку.

 

АССИМИЛЯЦИЯ

Тем не менее освоение Англии русскими людьми набирает обороты. В Лондоне издаются две газеты на русском языке – «Лондонский курьер» и «Лондон-Info». В британской столице возникли «Первое русское радио» (где заправляет Сева Новгородцев), «Первая русская стоматологическая клиника», «Русская гимназия» и даже «Англо-русская музыкальная академия». Однако больше всего вакансий предлагают русские эскорт-агентства и массажные кабинеты. Вот образчик таких объявлений: «Элитное эскорт-агентство приглашает на работу молодых, привлекательных девушек. Знание английского языка и опыт работы не обязательны. Наличие документов не обязательно. Если нужно, помогаем с жильем. Безопасность и очень высокие заработки гарантируем». Понятно, что, учитывая болезненную и длительную адаптацию молодых россиянок к английскому образу жизни, плохое знание английского языка, проблемы с документами, отсутствие права на работу, такие объявления для них соблазнительны. Так что существующие под видом массажных салонов и эскорт-агентств английские бордели в огромной мере укомплектованы российскими искательницами приключений. В целом же россияне намного успешнее, чем выходцы из стран третьего мира, приспосабливаются к новой жизни, занимаются мелким и средним бизнесом, получают профессии. Мало кто из них, в отличие от беженцев из азиатских или африканских стран, сидит на социальном пособии. К примеру, 29‑летний Петр Малышев, эмигрировавший из Ташкента и открывший фотоателье в Лондоне, рассказывает, что свою просьбу предоставить убежище в Англии он мотивировал преследованием этнических русских в Узбекистане. «Я приехал в Лондон, – рассказывает он, – по туристической визе пять лет назад, толком ничего не зная об Англии и практически не зная языка. Уже подав прошение в Хоум-офис, я разочаровался в стране. Все в ней мне казалось плохим: климат, еда, архитектура, человеческие отношения. Англичан я поначалу воспринимал просто как скопище недоумков, которые платят ни за что и позволяют вешать себе лапшу на уши. Пять лет ушло на ассимиляцию. Женился, родился сын и сейчас живу вполне сносно». Одного Петр не рассказал: с ребенком он и жена говорят только по-английски, а сам он именует себя в визитке Питером Литтлом.

 

ОЛИГАРХИ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА

Совсем обособленно в Англии живут российские олигархи и другие сверхбогатые россияне. Самый известный из них – владелец футбольного клуба «Челси» Роман Абрамович, ставший в Англии культовой фигурой. Губернатор Чукотки вложил в британский клуб более 300 миллионов фунтов. В Лондоне ему принадлежат два особняка общей стоимостью более 15 миллионов фунтов и обширное поместье в графстве Суссекс, которое он приобрел в 2000 году за 6 миллионов. Если раньше вся эта недвижимость значилась за разного рода принадлежащими ему офшорными компаниями, то сейчас, согласно Земельному регистру, Абрамович переписал их на себя, став, таким образом, полноправным британцем, платя налоги в казну Ее Величества. При желании он мог бы без труда получить британское гражданство. Абрамович и его семья (жена и пятеро детей) ведут очень замкнутый образ жизни, не появляясь ни на каких светских тусовках. Видимо, это связано с проблемами безопасности. Во всяком случае в свое поместье из Лондона Роман Аркадьевич прибывает на вертолете и под охраной. Среди других российских олигархов, купивших в Англии недвижимость и проводящих здесь значительную часть года, – Борис Березовский, открывший свой офис в Лондоне и приобретший недвижимость в фешенебельных лондонских районах Челси и Белгравия за 12 миллионов фунтов и загородный дом XVII века, некогда принадлежавший графине Стратмор. Озаботились недвижимостью в Англии также Олег Дерипаска, Ралиф Сафин, а совсем недавно старинный замок в Шотландии за 7 миллионов фунтов купил близкий друг Путина миллиардер Владимир Лисин. Бывший российский гражданин Леонард Блаватник приобрел дворец в центре британской столицы, где ранее жили члены королевской семьи. Есть и случаи покупки крупных британских предприятий российскими гражданами. Так, Николай Смоленский (сын бывшего владельца банков «Столичный» и «СБС-Агро» Александра Смоленского) приобрел в Британии автомобильную компанию TVR.

Что же заставляет супербогатых россиян приобретать английскую недвижимость и значительную часть года проводить на Британских островах? На этот вопрос отвечает глава лондонского риелторского агентства International Realty Пол Тайлер. «Те русские, кто переносит часть своего бизнеса в Европу, рассматривают Лондон как относительно безопасный и благоприятный в политическом и налоговом отношениях город. Многие из них покупают там дорогостоящую недвижимость для своих семей, чтобы их дети могли получить образование в Англии». Итак, главные причины бегства в Лондон – чувство безопасности, которого у российских олигархов нет на Родине, и благоприятный политический и налоговый климат. Отказ британских властей выдать России Бориса Березовского, Ахмеда Закаева и нескольких менеджеров ЮКОСа наверняка увеличивает ощущение безопасности у живущих в Лондоне новороссов. Что же касается английского образования их детей, то моду на него в этой среде ввел Борис Ельцин. Внук первого российского президента Борис (сын его младшей дочери Татьяны) учился в двух частных английских школах – Милфилд и Винчестер. Стоимость обучения там превышает 25 тысяч долларов в год. Кстати, в старейшей (основанной в XV веке) и самой престижной английской мужской школе Итон-колледж, которую окончили внуки британской королевы Уильям и Гарри, сейчас учатся четыре сына российских граждан. Явно не из бедных семей – стоимость обучения здесь 45 тысяч долларов в год. Их имена по просьбе родителей администрация школы не разглашает.

Есть ли у британских русских какие-либо политические перспективы? Могут ли они со временем превратиться в сплоченное и влиятельное нацменьшинство, подобно, скажем, живущим в Англии пакистанцам или евреям, оказывающим определенное влияние на расклад политических сил в стране и проводящим в парламент своих кандидатов? Политический редактор лондонской «Таймс» Майкл Биньон считает, что для этого русская община в Англии слишком малочисленна и атомизирована. «У нее, – говорит он, – нет ни влиятельных организаций, ни устойчивых внутриобщинных связей. Кроме того, в отличие от пакистанцев, составляющих ядро полуторамиллионной мусульманской британской общины, русские, не обладая религиозным или каким-либо другим устойчивым иммунитетом против ассимиляции, обречены раствориться в британском обществе. Думаю, что через пару поколений русские попросту превратятся в англичан».

 

Покорение Англии

Художник

Михаил Аникст, 66 лет

Я уехал в Лондон в 1990 году, потому что позвали на работу – арт-директором в издательство. К тому же с Англией меня связывает многое: мой отец был известным шекспироведом, занимался английской литературой.

Я приехал в Англию в 51 год. Не лучший возраст для иммиграции. Говорят, любая иммиграция после 15 лет болезненна. Но у меня не было времени на раздумья – я приступил к работе через час после приезда и до сих пор не могу остановиться.

На меня здесь не смотрят как на иммигранта. Если ты отвечаешь профессиональным и социальным требованиям, тебя принимают. Знаете, я уже в России чувствовал себя иммигрантом. Меня никуда не выпускали, внутри своей страны я ощущал себя чужим. Когда приехал в Англию, я как будто второй раз родился.

Для меня родина – это мой рабочий стол. И где будет этот большой рабочий стол с большим компьютером, там буду и я.

 

Банкир

Юрий Фадеев, 27 лет

Когда мне было 12 лет, я уехал с мамой из Узбекистана, и многие русские оттуда бежали.

Мама нашла работу учительницы в английской тмутаракани. Английский мне пришлось учить с нуля, а потом получил гранд – на обучение в частной школе. После нее поступил в престижный Imperial College на прикладную математику. Сейчас работаю в лондонском Сити, в банке.

А четыре года назад вместо займа на квартиру я взял заем на яхту. Купил судно под названием «Тингара» 1968 года рождения! В течение трех лет я ее ремонтировал, восстанавливал. И вот теперь открыл свою яхт-школу, единственную в Англии для русскоговорящих.

В процессе этого генерального ремонта я познакомился со своей женой Юлей. Мы – первая волна иммиграции, останавливаться нам нельзя, поэтому отдыхать много не удается. Мечтаем пересечь Атлантику когда-нибудь!

 

Студент

Михаил Шевченко, 25 лет

Здесь я пишу докторскую диссертацию, учусь в аспирантуре. До этого я учился в Ростове-на-Дону, на физическом факультете. Я занимаюсь проблемой искусственного интеллекта. За исследования платит Европейский союз. Мы пытаемся симулировать работу живых организмов, это грандиозный проект.

То, что русские за границей живут как в сказке, – миф. На самом деле тут нужно работать, и работать очень много. Просто в Англии весьма прагматично относятся к людям и тебя примут, если ты достаточно выкладываешься, тратишь силы.

Я возглавляю общество русских студентов нашего университета. Русские душевнее европейцев, с местными жителями общаться скучновато. Я планирую вернуться в Россию, и это не только ностальгия по Родине. Мне за державу обидно: у нас так много умных людей и все уезжают. Кто-то должен и возвращаться.

 

Интервью

НАШИ СТРОЕМ НЕ ХОДЯТ

Главный редактор газеты «Лондон-Info» Дмитрий Дроздов внимательно следит за жизнью русской общины в Британии. Русские, говорит он, составляют в ней не более трети. На первом месте здесь выходцы из стран Балтии, на втором – украинцы.

В каких районах Лондона чаще всего селятся русские иммигранты?

В начале 90‑х прибывающие из России селились в основном на севере Лондона. Последние годы они предпочитают восточные районы: Уайтчепель, Истхэм. Это районы, заселенные выходцами из Пакистана, Бангладеш, Индии, которые очень дешево сдают свои квартиры в муниципальных домах, полученных ими в свое время бесплатно.

Продолжается ли после недавнего ужесточения иммиграционных законов приток русских в Лондон?

Пик русской иммиграции пришелся на середину 90‑х годов. Еще года три назад приезжало довольно много русских – в основном студентов, которые после учебы просто оставались в стране. Раньше было очень просто купить паспорт одной из прибалтийских стран – у них безвизовый режим с Великобританией. Паспорта эти стоили 600–700 фунтов. Со временем англичане об этом узнали, и сейчас такие паспорта тщательно проверяются. Так что эта возможность иммигрировать отпала. Последние год-два начали приезжать россияне по программе для высококвалифицированных специалистов. В Англии ощущается нехватка программистов, учителей, инженеров. Это реальный шанс для русских.

Пытались ли живущие в Британии русские как-то организоваться?

Все такие попытки кончались неудачей. Организация русских по общинному принципу здесь не работает. Меня самого это удивляет. Скорее всего это связано не только с разобщенностью и равнодушием иммигрантов из России, но и с отсутствием необходимых для этого средств. Растущая сеть русских продуктовых магазинов – это все, что из этого получилось.

А были ли попытки со стороны российского посольства оказывать в этом отношении помощь? Ведь в России принят закон об оказании помощи русским общинам за рубежом.

Таких попыток, к сожалению, не было. Никогда об этом не слышал.

http://www.ogoniok.com/4929/3/

НОРВЕГИЯ

Русская община в «стране фьордов»

В настоящее время в Норвегии проживают свыше 3,5 тысяч русскоязычных

Появление русских людей на территории современной Норвегии уходит корнями во времена викингов (в древнерусских летописях – варягов) и Киевской Руси. С 80‑х годов XVII века и конца 20‑х годов XX века их присутствие было напрямую связано с коммерческими, торговыми связями между поморами Русского Севера и жителями соседней области Финнмарк в Северной Норвегии.

Внимания заслуживает и факт нахождения останков становищ русских зверобоев на островах архипелага Свальбард, датируемых началом XVIII века, упоминаемый в диссертации норвежской исследовательницы Торы Хюльтгреен из Музея Университета Тромсе. По гипотезе российских ученых, открытие этого архипелага и его первое промысловое освоение принадлежит русским северянам-поморам, которым Шпицберген был известен уже в XIV—XV веках. Они считали открытую ими землю частью Гренландии и потому назвали ее Грумант. Здесь велся пушной и китобойный промысел; поморы оставили на архипелаге свидетельства своего пребывания, например, деревянные кресты, которые помимо религиозного значения выполняли функцию навигационных знаков, останки судов и поселений, промысловые инструменты.

Однако, несмотря на эти факты и близкое географическое соседство наших стран, история русской эмиграции в Норвегии на удивление коротка. Вплоть до революции 1917 года в Норвегии практически не было русской общины. Зато в мае 1920 года, после разгрома белой армии генерала Евгения Миллера на Севере России, пароход «Кузьма Минин» доставил в норвежский порт Тромсе свыше тысячи российских беженцев. Часть из них вскоре уехала из Норвегии в другие страны Европы и США, а часть осталась и осела сначала в Лиллехаммере, а затем и в Христиании, переименованной в январе 1925 года в Осло, где и было создано «Российское эмигрантское общество».

Естественно, из-за своей малочисленности русская эмиграция в Норвегии не смогла создать существенной культурной среды, но сумела познакомить норвежцев с русской культурой, вписав своеобразную страницу в историю взаимоотношений двух стран.

Россия – ближайшая к Норвегии православная страна, именно русские принесли сюда православие в начале ХХ века. Православных приходов в Норвегии не существовало, если не считать небольшой части исконного населения провинции Финнмарк – саамов, издавна исповедующих православие.

В Осло (Христиании) располагалась российская миссия, а так же небольшая русская колония вокруг нее, возглавляемая консулом Христофором Кристи. Однако эта община была слишком мала для того, чтобы создавать на своей базе постоянный приход. Для отправления религиозных обрядов (крещения, венчания и отпевания) сюда периодически приглашали православного священника из русской церкви в Стокгольме. Перемены начались вскоре после революции 1917 года и последовавшей за ней гражданской войной, когда миллионы беженцев из России оказались в Европе, в том числе и в Норвегии. Первой публичной православной службой в Христиании стала панихида по убиенной царской семье. В 1921–1929 годах богослужения и другие религиозные мероприятия проводились эпизодически либо в помещении российской миссии, либо в школе Вестхейм. Православные по-прежнему приглашали для церковных служб священников из православного прихода в Стокгольме.

В 1929 году была создана инициативная группа, затем организован православный приход в Осло. Помощник настоятеля стокгольмского храма, отец Александр Рубец, поставил в качестве необходимого условия образования прихода объединение усилий членов обоих русских обществ. 8 апреля 1931 года состоялось «Генеральное собрание» всех проживающих в Осло православных христиан. Собрание приняло резолюцию о создании православного прихода и назначило его настоятелем стокгольмского священника Петра Румянцева. Таким образом, в апреле 1931 года в Осло был официально открыт первый на норвежской земле приход православной церкви Святого Николая.

В русской до– и послереволюционной эмиграции православные приходы всегда были важным объединяющим фактором для людей, оказавшихся далеко от Родины. Часто приходы становились настоящими центрами русской культуры, где, кроме сугубо церковного делания, занимались также русским искусством: музыкой, литературой, изобразительным искусством, языком.

В наше время Русская Православная Церковь в Норвегии определяет своей главной задачей организацию живой и благодатной церковной жизни, однако она немыслима без русской культуры – выразителя русского православного духа.

Во время Второй мировой войны в «Страну фьордов» пришла очередная волна эмиграции, состоявшая из советских военнопленных, которых немцы пригоняли для работ на военных заводах и рудниках в Норвегии. В этот исторический период на территории Норвегии существовало 400 лагерей для военнопленных. С восточного фронта в них было привезено около ста тысяч советских солдат и офицеров. Большинство из них работало на строительстве береговых оборонительных сооружений. Не всем им было суждено выжить. Около 14 тысяч русских воинов остались навечно лежать в земле Норвегии. Небольшая часть выживших советских военнопленных после войны осела здесь по разным причинам, но большинство вернулось на Родину.

Многие пожилые норвежцы хорошо помнят советских военнопленных, с некоторыми из них они познакомились в те далекие годы, вместе работали. После освобождения многие из них оставили норвежцам свои адреса в СССР. Но они очень долго ничего не могли узнать друг о друге. Позже стало известно, что те, кто отваживались писать письма в Норвегию, рисковали попасть в КГБ.

В послевоенные годы и особенно с началом «холодной войны» российская община в Норвегии практически не увеличивалась и оставалась весьма немногочисленной.

Всплеск интереса к Норвегии пришелся на начало экономических реформ в 1992 году. Границы стали открытыми, расширились контакты в регионе Баренцева моря. В Мурманск, Архангельск и Карелию направились многочисленные делегации норвежцев, стали проводиться различные конференции и тематические семинары.

Открытие границ и восстановление прямых связей с Норвегией дало толчок новой миграционной волне. В Северную страну в поисках заработка и лучшей жизни ринулись многие бывшие советские граждане из Мурманска и других городов Кольского полуострова, из различных регионов России и стран СНГ. Среди них были «новые русские», вездесущие «челноки», мурманские и архангельские рыбаки, потерявшие работу, офицеры Советской Армии, ставшие ненужными в суверенных государствах, «жрицы любви» и преступные авторитеты.

К концу 90‑х годов XX века приток русскоязычных мигрантов в Норвегию существенно снизился. Кто-то уехал в другие страны, кто-то вернулся домой, не найдя для себя работы в «Стране викингов и троллей». Некоторые остались и живут на государственные пособия для безработных, другие выучили норвежский язык, женились на норвежках и смогли как-то устроиться.

В настоящее время в Норвегии проживают свыше 3,5 тысяч русскоязычных. Кроме них, на острове Шпицберген в архипелаге Свальбард живут около тысячи российских и украинских шахтеров, добывающих вахтовым методом уголь. У них есть целое поселение – город Баренцбург.

Киркенес – самый русский город в Норвегии. Он находится в двух километрах от российской границы. Здесь россияне составляют почти десять процентов всего пятитысячного населения, названия главных улиц пишутся здесь и на кириллице, а в местной библиотеке есть даже русская секция, в ряде школ преподается русский язык.

Норвежцы в шутку называют Киркенес «маленьким Мурманском». В городе работает «Самовар-театр», проходят русские детско-юношеские фестивали. В большинстве своем русские в Норвегии – это нынешние и бывшие жены норвежцев и их дети, российские рыбаки, работающие на норвежских хозяев, есть также и небольшое число предпринимателей, врачей, преподавателей, ученых, музыкантов.

По данным Центрального Статистического Бюро Норвегии, в начале 2003 года в стране проживало более 6 600 русских и украинцев, у которых родились 1 100 детей, считающихся иммигрантами второго поколения. В норвежской северной губернии Финнмарк с выходцами из России заключается около сорока процентов браков.

Небольшие русские общины существуют сегодня также в Осло, Тромсе, Буде и некоторых других городах Норвегии. В стране издается газета «Русский Бульвар».

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=6802

ФРАНЦИЯ

Из статьи Александра Рожкова
«Русские в Париже»
ноябрь 2003 г.

Найти общего знакомого в Париже легче, чем в Москве

Все чаще и чаще Францию называют страной иммигрантов. Следуя своим демократическим традициям, она всегда давала убежище политическим беженцам, не делая различия по расовым признакам, и собирала под свое крыло абсолютно всех изгнанников. Во Франции практически отсутствует расизм, так как французской нации, как английской или немецкой, не существует. Живя под общей крышей, говоря на одном языке, французы все же живут своими региональными традициями, сохраняют местные диалекты, на которых общаются только внутри своего региона. К примеру, бретонцы отличаются от нормандцев даже внешне. И уж никак их нельзя спутать с эльзасцами, а от южанина их можно отличить даже с закрытыми глазами. Это нечто, напоминающее Соединенные Штаты, только с глубокими историческими корнями и богатейшей культурой.

Иммигранты заселяют, в основном, крупные города. Коренные французы стараются жить подальше от индустриальных зон и загазованной агломерации. Живя в неотдаленных окрестностях Парижа, к примеру, они ездят в свою столицу либо на работу, либо на сезонные распродажи два раза в год, либо для посещения культурных и увеселительных заведений. По вечерам Париж становится пустынным. Там можно увидеть в этот час только слоняющихся африканцев, арабов или туристов. Конечно же, бросаются в глаза лежащие повсюду в коробках или спальных мешках бездомные – клошары. Приехавшие для развлечений коренные французы пешком не ходят, а проезжают со свистом по широким, свободным ночью от пробок бульварам. Единственная авеню, вечно кишащая людьми вплоть до самого рассвета, – это Елисейские Поля.

Основная масса жителей Парижа – это иммигранты. Уехавшие из России евреи называют себя русскими. Благодаря своей природной целеустремленности, они достигают больших высот на благоприятной французской почве. Русские общины собираются исключительно на религиозной почве. Да и то разделились на два фронта из-за церковных противоречий. В основном, это выходцы из России первой волны эмиграции. Выходцы из СССР к общинам почти не примыкают и в Бога мало верят. Селятся русские иммигранты повсюду, отдавая все же предпочтение престижным и безопасным районам. Дети русских иммигрантов начинают терять русские корни, а внуки совсем превращаются во французов, не владея даже русским языком и не зная русской истории.

Уверенно оттесняя японских конкуренток, все чаще и чаще русские женщины становятся украшением французских семей. Французские мужчины ценят скромность их запросов, покладистость, чистоплотность и, конечно же, природную красоту. Но предложение сейчас во много раз превышает спрос. Молоденькие русские студентки, приехавшие «учиться», не теряются. Обладая достаточным временем, они выискивают в своей среде достойного кандидата, хорошенько его влюбляют в себя и начинают лепить своего спутника жизни.

Наткнуться в Париже на русскую фамилию очень даже несложно. Выходцы из России двигали французский прогресс наравне с французами. Марка автомобилей «Ситроен» известна во всем мире как французская, но не каждый знает, что Андрэ Ситроен был русским евреем. Французский спорт в последнее время держится, в основном, на иммигрантах и их детях, в числе которых, конечно, блещут такие имена, как Марина Анисина, Юрий Джорккаефф… Французское искусство во многом формировалось выходцами из России. Под куполом помпезного здания Оперы в самом центре Парижа летают коровы Марка Шагала.

На Сержа Гинзбурга сейчас равняются все французские музыканты. Успех Гинзбурга был просто феноменальным. Он имел признание во всех слоях общества. А ведь сам Гинзбург называл себя русским евреем. Его родители покинули Крым из-за «ужаса большевизма». Настоящее имя Сержа Гинзбурга – Люсьен Гинзбург.

Большой успех и признание публики имел Мишель Полнарефф. Сейчас он перебрался в Лос-Анджелес, ускользнув от французского налогообложения. Переезд в Америку положил крест на его карьере, но популярности Мишель не утратил. По радио продолжают гонять его старые песни. В конце 1999 года на французском музыкальном рынке появился новый сингл Пономарева, который имел большой успех и подтвердил признание и любовь французской аудитории. Иногда артисты скрывают свои корни, прикрываясь псевдонимами. Для примера можно взять такие имена, как Саша Дестель или Шарль Азнавур.

Французская архитектура тоже не обошлась без иммигрантов. Смелый проект засадить нулевой меридиан, проходящий по французской земле, принадлежит архитектору с русскими корнями, творящему под фамилией Шеметов. Теперь, пролетая над Францией, можно лицезреть этот меридиан воочию в виде зеленой полосы.

Плодотворно трудятся во Франции русские художники. Французы вкладывают свои средства в художественные ценности, приобретая произведения именно русских авторов. Дело в том, что в поисках новых средств выражения, в постоянных попытках найти все более современный стиль, создать новое суперпередовое течение и находиться в авангарде мирового искусства французская школа живописи утратила свои прежние традиции. И если в России продолжает существовать традиционная программа обучения, классическая школа, то во Франции научиться чему-то стоящему уже невозможно. Французские живописцы иногда просто даже не владеют рисунком, считая самым важным концепцию, а не умение рисовать. Современного французского автора легко можно угадать по ошибкам в пропорциях и построении перспективы, неумении смешивать краски. Зато сколько снобизма! Поехать поучиться в Россию им амбиции не позволяют. В свое время русский еврей Марк Шагал покорил Париж. Французы даже доверили ему расписать потолок в одном из выдающихся шедевров своей архитектуры – здании Оперы. Сейчас подражания Шагалу уже не вызывают прежних эмоций. Нынче французский обыватель предпочитает потратить свои сбережения на приобретение идеально прописанной, красивой картины классической школы. Тем более что умеренные цены вполне устраивают скупых французов. Вот и преуспевают на французской почве русские таланты, заполняя этот вакуум. Сейчас на слуху такие фамилии, как Золотцев, Целков, Зеленин. Особенно нужно выделить Сергея Тутунова, имеющего колоссальный успех. Его персональные экспозиции, устраиваемые несколько раз в год в пригороде Парижа, притягивают настоящих покупателей, приезжающих приобрести «новоиспеченные» шедевры. В конце экспозиций остаются практически голые стены. Конечно, к своей славе Сергей пришел не сразу. Его путь на французской земле длится уже тридцать лет. А вот художница с белорусскими корнями Татьяна Прокопчик начала свой путь во Франции всего шесть лет назад, но уже получила признание ценителей, съезжающихся на ее персональные выставки. В ее работах чувствуется женская рука. Нет детали, в которую она не вложила бы душу. Именно идеальная проработка ее полотен ценится посетителями экспозиций, подолгу разглядывающими одно полотно за другим в восхищении. Татьяна творит под фамилией мужа – в Париже ее знают как Татьяна Рожкова. Ни один француз еще не смог правильно произнести фамилию Прокопчик, тем более ее запомнить. А для художника важно, чтобы его помнили и о нем говорили.

Иностранные имена – не редкость среди французских политиков. Сами иммигранты к политике не допускаются, но уж их детям дорога открыта. Достаточно упомянуть недавнего премьер-министра с явно не французской фамилией – Пьер Береговой.

Сами иммигранты остаются рабочей силой до конца своих дней. И если переселенцев из Африки берут только на грязные работы, то иммигранты из цивилизованных стран Восточной Европы трудятся на чистых, хотя тоже низкооплачиваемых работах. Для работы продавщицей в магазине сейчас необходимо знание второго языка. Предпочтение отдается английскому, русскому и японскому. Практически в любом магазине Парижа можно встретить русскоговорящий персонал. В одном случае русских продавщиц нанимают с целью дурачить туристов из бывшего Советского Союза, как в магазине «музей духов Фрагонар», а в другом случае – помогать русскоговорящим клиентам в оформлении документации на освобождение от государственного налога, что дает возможность экономить время, силы и деньги.

Как пример беспошлинного магазина в самом центре Парижа можно взять «Duty Free Shop KAM’S». В этом магазине можно получить скидку сразу, на месте, а не в аэропорту, как после покупок в других парижских магазинах. В «KAM’S» работают бок о бок двадцать японских продавщиц и четверо русских. Бываю моменты, когда, находясь в этом парижском магазине, ощущаешь себя не иначе, как в Москве, настолько много заходит русскоговорящих клиентов, съезжающихся в Париж со всех концов земного шара. Кстати, «KAM’S» любят посещать не только туристы, но и русские, постоянно проживающие во Франции. Дирекция магазина решила делать специальные скидки для работников российского и белорусского посольств. Специальными скидками пользуются танцовщицы и танцоры изо всех известных французских кабаре – при условии, что они говорят по-русски. Сейчас в «Moulin Rouge», «Lido», «Crazy Horse», «Creschendo» и «Nouvelle Eve» танцуют русские. Конечно же, русские танцоры собираются на тусовку не только в «KAM’Se». Ведущий танцор из «Paradis Latin» – Владимир – организовывает каждый месяц шоу-дискотеку «Russian Club». Эта дискотека стала излюбленным местом тусовки русской молодежи в Париже. Пока что это единственная постоянная дискотека для русских, имеющая успех. По ее подобию 2 марта на корабле «Конкорд Атлантик» всю ночь звучали русские песни. 7 марта в ресторане «Арарат» прошел вечер караоке, где пели только русские песни. В рестораны «Распутин» и «Петроград» приходят послушать цыганские песни на русском языке.

Русский Париж был всегда. Найти общего знакомого в Париже легче, чем в Москве. А может, люди на чужбине больше ценят любые знакомства, а русский язык играет роль путеводителя.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=4846

Из статьи Виктора Онучко
«Союз русофонов»
март 2007 г.

В русской эмигрантской среде во Франции еще со времен Ленина установилась атмосфера недоверия, даже враждебности, взаимных обвинений и политических споров. И сегодня представители разных волн эмиграции редко сходятся в оценках событий на постсоветском пространстве и в мире. Но в последнее время они нашли общий язык, что дало им возможность интересно и плодотворно сотрудничать не только друг с другом, но также с французами, интересующимися русской культурой. А объединила их любовь к великому и могучему русскому языку.

Слову «диссидентка» Ирина Кривова предпочитает «инакомыслящая». Выехала во Францию уже при Горбачеве, в 1988 году, с мужем и двумя дочками. Хотя шла перестройка, власти невзлюбили выпускников истфака Московского пединститута, регулярно участвовавших в акциях в защиту прав человека и гражданского общества и ставших завсегдатаями манифестаций на Пушкинской площади. На работу их не брали, вели за ними слежку. И когда появилась возможность уехать по частному приглашению, они почти не колебались.

Сегодня Ирина признает, что это был отчаянный шаг, связанный отчасти с идеализированным представлением о жизни на Западе.

Этой семье изрядно повезло: мужа Ирины сразу взяли в газету «Русская мысль», для которой он писал еще из Москвы, а она, благодаря хорошему знанию французского, тоже довольно быстро нашла работу. В дальнейшем «Русская мысль» стала частью и ее жизни. Проработав в ней 16 лет, Ирина доросла до главного редактора и даже была некоторое время мажоритарным акционером газеты. Сегодня мы говорим с Ириной о русской диаспоре во Франции.

Из России в последнее время едут в основном студенты. Эмиграция за счет смешанных браков, по наблюдениям Ирины, спала. Она утверждает, что 90% этих браков во Франции распадаются.

«Одна моя знакомая из Самары, молодая вдова с ребенком, музыкант, оставшись без средств к существованию, вышла замуж за француза, – приводит пример Ирина. – Новый муж – фермер. Поселилась с ним в провинции, в деревне. Она во Францию ехала с наивным убеждением, что это страна высокой культуры на всех социальных этажах. Но это далеко не так. Прожив со своими культурными запросами в этой деревне два года, она сбежала оттуда, потому что задыхалась в той обстановке. Она честно пыталась обустроить свое существование. Организовывала в местном кафе дефиле мод, устраивала музыкальные и литературные вечера, хотела создать какую-то культурную среду, но ничего из этого не получилось и не могло получиться. А перебравшись в Париж, она кое-как наладила свою жизнь, нашла работу, сняла маленькую комнату. Даже при этих, более чем скромных, условиях ее не заставить вернуться к сытой жизни в деревне».

Имея некоторое представление о проблемах с работой во Франции, о стоимости жилья и вообще о жизни, я выражаю свое недоумение тем, как здесь устраиваются мигранты и на что они существуют. «Работа есть, ее можно найти, – возражает мне Ирина. – Другой вопрос – какая это работа. Можно, например, довольно легко найти должность секретаря со знанием двух иностранных языков за минимальную зарплату. Но на минимальную зарплату в Париже не снимешь и крохотную комнату – не останется денег на жизнь как таковую».

Интересуюсь, как складываются отношения в русской общине.

«Представители разных волн эмиграции плохо уживаются друг с другом, – считает Ирина Кривова. – Первая послереволюционная волна эмиграции уже не принимала вторую послевоенную, считая, что на ней лежит отпечаток советского воспитания. Третья диссидентская волна 1970‑х всегда держалась обособленно, и к ней, кстати, даже больше доверия со стороны первой волны русской эмиграции. Но контакты между ними осуществляются, скорее, на личном уровне, никакой общей деятельности нет. Скажем, до сих пор существуют общественные организации, созданные первой волной эмиграции еще в 1920‑е годы. Но бывшие советские люди в них не участвовали. Хотя первая эмиграция была очень разношерстной, отнюдь не одни князья и графья, но и казаки, купцы, интеллигенция, их сплачивало то, что их дети прошли через эмигрантские школы, детские и молодежные организации и лагеря, их объединяли благотворительные вечера и елки, наконец, церковь. Они знали друг друга с детства. Это, несмотря на все различия между ними, было русское общество. Смешения с последующими волнами эмиграции не произошло. И те, кто приехал в семидесятых, – крутые антисоветчики, – не общаются с теми, кто приезжает сейчас, так как сохраняют опасливое отношение к нынешней России и продолжают критически оценивать то, что там происходит.

Ну, а те, кто приехал после 1991 года, в основном аполитичные люди, цель которых – заработать деньги, обустроить комфортную жизнь и, возможно, вернуться обратно».

Ирина говорит о неорганизованности поздней эмиграции. Она напоминает, что первая волна, казавшаяся из-за ее активности огромным обществом, была не такой уж и значительной – около 140 тысяч. Но те русские выпускали до десяти газет, создали множество общественных организаций. Ничего подобного не происходило у следующих эмигрантов.

Последние 10 лет наблюдается новый всплеск общественной активности среди русских. Создаются организации именно русской эмиграции. Ирина делит их на две категории. Во-первых, небольшие общества российско-французской дружбы, возникающие всюду в стране на базе некогда мощной ассоциации времен Советского Союза. Если раньше эти общества дружбы имели непременно политическую окраску, то теперь в движениях состоят люди, искренне любящие Россию, и к ним повсюду примыкают эмигранты. Во-вторых, среди русских людей, особенно в возрасте до 30–40 лет, которые приехали с намерением здесь жить долго, может быть, всегда, наблюдается острое желание сохранить русскую культуру, русский язык для своих детей. Во многих городах Франции стали открываться русские школы, а параллельно с этим – курсы русского языка для французов, организуются новогодние елки, пасхальные вечера, вошли в моду и другие виды общественной деятельности.

Ирина полагает, что эмиграция 1970‑х ничем подобным не занималась, чтобы ее не олицетворяли с Советским Союзом, и поэтому она выставляла на первый план не национальные черты, а свою оппозиционность советскому режиму. Нынешние русские эмигранты, напротив, подчеркивают свою русскую культуру, тем более что в терпимой и такой разноликой Франции это воспринимается положительно.

Ныне наметилось объединение на основе русской культуры. Сама Ирина принимает активное участие в движении, инициированном при огромной организаторской роли журналиста АФП, имеющего русские корни, Дмитрия де Кошко и его нескольких соратников. В сентябре 2006 года прошла конференция Союза русофонов Франции, на которую были приглашены представители различных ассоциаций русской культуры. В списке их было около сорока из разных городов Франции.

Сторонники идеи русофонии пришли к выводу, что объединить русских во Франции и даже владеющих русским языком французов можно на основе любви к русскому языку, к русской культуре. Именно поэтому они стараются избегать политики. По мнению Ирины Кривовой, Союз русофонов может стать объединяющим для множества разрозненных малых ассоциаций, которые стремятся сохранять русскую культуру. Цель – это «нести знамя русского языка и культуры», отмечает моя собеседница. Русофония не только не должна ассоциироваться с определенным политическим режимом, она даже не должна ассоциироваться с тем, русский ты или нет. Не спрашивают же англофоны друг друга, беседуя поанглийски, какой они национальности. Но даже русских, проживающих за рубежом, по официальной статистике, 6 миллионов. Это свидетельствует о том, что движение русофонов – не очередное искусственное конструирование, а остро назревшая необходимость.

Инициаторы движения пока не имеют реально ощутимой поддержки из России, но указывают на то, что и мощное движение франкофонии, финансируемое сегодня французским государством, начиналось не во Франции, а по инициативе сенегальца Леопольда Седара Сенгора и других франкофонов нефранцузского происхождения. И теперь это сила, поддерживающая французский язык во всем мире.

Новое русское слово. 2007, 30 марта

Из статьи Татьяны Вершининой
«Старые русские, новые французы»
ноябрь 2002 г.

Волею судеб в октябре 2002 г. я оказалась во французском городе Монпелье, где мой муж – российский доктор физико-математических наук, прошел по конкурсу на постоянное место профессора-исследователя в Монпельесский университет. Эмиграция за пределы России никогда не была моей жизненной целью. Поэтому оказалась я на Западе не по своей воле.

Используя свои знания и опыт социолога, я решила провести своеобразное включенное наблюдение за жизнью русскоязычных эмигрантов во Франции. Я познакомилась с не менее чем 30 эмигрантами из бывшего СССР, и полученные наблюдения буду описывать в разрезе установленных мною самой категорий эмигрантов. По причинам, по которым наблюдаемые лица оказались во Франции на постоянном месте жительства, всех мигрантов можно разделить на следующие категории: вступившие в брак с французом или другим иностранцем; исследователи или преподаватели, приглашенные учебным или научным учреждением Франции на постоянный или годовой контракт, а также члены их семей; находящиеся во Франции по учебной визе; заключившие во Франции иной, чем в п. 2, трудовой контракт; пытающиеся получить статус беженца; получившие статус беженца и члены их семей.

Собственно, другие причины легального нахождения во Франции мне неизвестны. Однако встречаются во Франции и нелегальные русские эмигранты. Опишу свои наблюдения по каждой из указанных групп.

Итак, те, кто нашел супруга во Франции. Большинство из тех, кто принадлежит к этой группе, – женщины. Но я знаю и нескольких мужчин. Более или менее подробно мне известна ситуация с тремя из них. Один – 35‑летний водитель с Украины, год проработавший по трудовому контракту и нашедший в течение этого года себе жену-француженку. Сначала подрабатывал на мелких ремонтах жилья у тех же русских эмигрантов, затем нашел место водителя. Второй эмигрант из Грузии работал по контракту главным механиком на морском судне, которое было арестовано в порту недалеко от Монпелье (г. Сет) по постановлению французских властей.

У жениха не было намерения остаться во Франции, он из солнечного Монпелье – города безработных – рвался в не менее солнечную Грузию, где жили все его родные и откуда он мог продолжить свои кругосветные круизы. Деньги по постановлению суда он получил только через два года вынужденного безделья в Монпелье, и сразу по получении их молодые выехали на своей машине в Грузию.

Поживем – увидим, где им будет лучше. «Лучше там, где нас нет», – говорит третий русскоязычный муж 40 лет, который имеет за плечами два неудачных брака с француженками, но который неожиданно для себя получил приют и минимальное денежное пособие – RMI – т. н. минимальный уровень внедрения, выплачиваемый всем гражданам Франции старше 26 лет, если они никогда не работали ранее. Этому способствовала его 10‑летняя карта пребывания во Франции (в ситуации назначения пособий приравненная к гражданству Франции, что является предметом ожесточенных политических дебатов и козырной картой некоторых претендентов на политический престол, например, Ле Пена), которая выдается каждому иностранцу-супругу француза, если брак имеет разновидность «mariage civil» и если брак не расторгнут судом в течение первого года пребывания во Франции (случай практически невероятный).

Собственно, из-за этой 10‑летней визы, или точнее «carte de sejour», постоянно разгорается сыр-бор между французскими мужьями и их славянскими женами. Положение жен французов, если смотреть под углом зрения прав человека, более драматичное, чем у мужей француженок, на мой взгляд. Для того, чтобы женщина из бывшего СНГ заполучила себе мужа-француза, многого не надо. Достаточно познакомиться с французом по переписке либо приехать на средиземноморский пляж, либо заловить во время его трудового контракта в России.

Как говорится, русские женщины высоко котируются во всем мире, кроме России. Одна женщина с Украины 52 лет, преподаватель французского в провинциальном вузе, приехав к дочери, которая тоже в свое время вышла замуж за француза, по личному приглашению, и обратившись в местное брачное агентство, за 2 недели нашла себе жениха-ровесника (кандидатов было несколько). Хотя ее произношение было поначалу малопонятным для французских женихов, все же знание французской грамматики, которую она, собственно, и преподавала в своем вузе почти 30 лет, спасло положение. Заметьте, она обратилась в обычное брачное агентство для жителей данного департамента, заплатив предварительно, правда, немалую сумму. Чаще используется бесплатный для женщин вариант, но этот вариант как раз и чреват тяжелыми последствиями.

Во Франции, большей частью в Париже, расплодилось немало фирм и фирмочек под приблизительным названием «Славянки для французов». Если женщина из России, Украины, Беларуси пришлет в конверте свою фотографию и немного данных о себе, то ее внесут в каталог для потенциальных женихов, которые к тому времени уже заплатили данной фирме кругленькую сумму. Если при просмотре каталога эта женщина приглянулась французу, то он высылает ей приглашение, оплачивая дорогу туда и обратно. Первый блин чаще всего бывает комом, и женщина в ужасе бежит от первого французского жениха. Второй может быть еще «круче». Одна женщина из Украины на протяжении 10 лет выезжала таким образом во Францию, и лишь на 10‑й год, в свои 35 лет, случайно получила приглашение от своего ровесника, который поссорился с французской невестой и в отчаянии решил обратиться в такое агентство. И этот брак оказался счастливым. Больше я не знаю счастливых или просто добропорядочных в буржуазном смысле браков, заключенных через эти фирмы. Чаще всего клиентами этих фирм бывают французы, обремененные возрастом, комплексами, неуживчивым характером, не способные найти себе жену среди соплеменниц. Не только знакомиться, но и проживать с таким человеком бывает опасно для здоровья, а иногда и для жизни.

Письма женщин – славянок, посылаемые из Франции в редакцию еженедельника «Аргументы и факты», который с недавнего времени стал выпускать приложение для русскоязычных жителей Европы «Мы в Европе», часто заканчиваются отчаянным вопросом: «Что же мне делать?» Много по-кафкиански страшных реальных историй известно и мне. Интересно, что если эти истории прочитываются или пересказываются из уст в уста, то жертвы чаще всего не встречают сочувствия среди русских слушателей и читателей. Вот типичные реакции: «Сама виновата, навязывалась», «Захотела легкой жизни, теперь получай ее», «Французы и русские – слишком разные, не надо рассчитывать на понимание в смешанном браке», «Не молоденькая, а поступила легкомысленно, без оглядки».

Эмиграция через брак с иностранцем – наихудший вид эмиграции. С этим нельзя не согласиться, однако те же «Аргументы и факты» приводят душераздирающую историю о молодом русском парне, покончившем в Германии жизнь самоубийством, когда ему не продлили очередной трудовой контракт. Образ жизни западного человека – это экономия на всем, покупки в кредит, экономия на расходах на жену. Единственный выход из положения – как можно раньше начать зарабатывать самой, тогда и семейная жизнь наладится.

Но данный-то совет как раз наименее выполнимый, потому что Франция – это страна с огромной безработицей (по всей Франции это 10% к численности трудоспособного населения, по южным департаментам цифра и совсем запредельная – 23%). Эмигрантам известно, что, например, с неважным английским в Америке еще как-то можно устроиться, а вот во Франции без знания языка скорее всего нет.

Переизбыток специалистов умственного труда огромный даже среди граждан Франции, а что касается физического труда, то легкий физический труд, приемлемый для женщин, да и для значительной части не очень сильных и здоровых мужчин, на мой взгляд, во Франции практически уничтожен, или, как говорят сами французы, аннулирован в ходе научно-технического прогресса.

Кроме того, очень часто муж-француз, даже попрекая русскую жену за то, что она не работает, на самом деле делает все для того, чтобы она не работала. Двойственность и непоследовательность – характерные черты менталитета французов, особенно из числа тех, кто берет себе в жены молодых славянок.

Попробую словесно нарисовать условную схему механизма заключения и развития брака между французом и славянкой из бывшего СССР, который в итоге и делает двух людей несчастными и неприкаянными. Она, внешне весьма привлекательная, в возрасте 30–40 лет, как правило, с одним ребенком. Он 48–70 лет, привыкший жить один и для себя, либо разведенный, либо никогда не состоявший в браке. Она хочет воспользоваться его заинтересованностью в браке и улучшить свое материальное положение путем эмиграции (часто он неуживчив, состоит в конфликте с обществом, судится на работе и с бывшими женами и не прочь доказать всему миру, что как мужчина он представляет большую ценность).

Сильная страсть ни с той, ни с другой стороны не присутствует. Оба манипуляторы, она – восточного образца, он – западного. Расчет и жесткие требования характеризуют и ту, и другую сторону, но довольно быстро мужчина начинает чувствовать себя пойманным, хотя вроде бы приобрел бесплатную домашнюю прислугу и уменьшил свою налогооблагаемую базу (с подоходного налога) в 2,5 раза. Поясню, почему так происходит. Если холостяк женится на женщине с ребенком и обозначает их в налоговой декларации как иждивенцев, то ребенку присваивается коэффициент 0,5, женщине – 1. Впопыхах перед заключением гражданского брака подписывается брачный контракт, по которому невеста не только не имеет право на имущество, нажитое супругом до брака, но и на имущество, нажитое в процессе брака.

Испуганная и слабо соображающая во французских законах невеста все же понимает, что надо идти на компромисс, потому что иначе он вообще не женится. Брачный контракт подписывается, но доверие рушится. Взаимные подозрения и неудовольствия нарастают как снежный ком. Бесплатная домработница вроде бы работает, но не так, как хотелось бы молодожену-деспоту (постоянный лейтмотив: но я же тебя вывез из такой ужасной страны!)

Русская кухня быстро приедается, непослушный чужой ребенок начинает быстро докучать (эмиграция – большой стресс для подростка, но об этом несколько позже). Молодожен ставит ребром вопрос об экономии, столь органичный для француза (экономия воды, электричества, местных телефонных разговоров, экономия на еде, на приеме гостей, на одежде), а русская жена постоянно пытается добиться максимума покупок для себя и ребенка, видя непрочность, хрупкость заключенного брака и пытаясь «урвать хоть шерсти клок».

Итак, расчеты и с той, и с другой стороны не оправдались. Поскольку «карточный домик должен быть разрушен», французский молодожен нередко пускается во все тяжкие: выгоняет супругу или помещает ее временно на чердак, угрожая выслать из страны, привлекает соседей для углубления вражды (нередко соседи участвуют в некоем заговоре, в котором бедная молодая славянка не может разобраться), поселяет в квартире новую женщину (тоже часто славянку), всячески унижая законную супругу. Мне известны случаи принуждения молодой жены к проституции или к групповому разврату. Даже желая сохранить брак, иногда французский муж демонстрирует парадоксальные формы поведения, но парадоксальные на наш, традиционно славянский, взгляд: отключает батарею в комнате с целью экономии электроэнергии, не оплачивает уроки французского и в то же время не разрешает матери и ребенку говорить между собой по-русски, держит их буквально на полуголодном пайке, не выдает жене даже карманных денег. Ну а если муж не желает сохранять данный брак, то он, естественно, решает вернуться к более привычной холостяцкой жизни или продолжать поиски, теперь уже новой супруги. «Славянки для французов», несмотря на все сложности пребывания во Франции, как правило, решают остаться в этой стране.

Мне известна только одна женщина 35 лет из Беларуси со своим ребенком 3 лет, которая «сдалась» и вернулась в свою Беларусь. Кстати, она не страдала от языкового барьера: ее специальностью были французский и немецкий языки. Ее первый муж-немец обращался с ней жестоко и даже пытался продать ее в публичный дом, второй муж-француз (по специальности врач) увлекся другой женщиной, тоже русскоязычной и стал принуждать ее к разводу по ее желанию (в этом случае возможны сложности с 10‑летним видом на жительство и с алиментами).

Остальные женщины, несмотря на еще более тяжелые ситуации, остались во Франции.

Здесь мне хотелось бы подчеркнуть, что поведение подобного рода мужей относится исключительно к приватной сфере и отнюдь не характеризует отношение французского государства к супругам-иностранцам. Чтобы получить 10‑летний вид на жительство, супруге достаточно прожить с французом в законном браке 1 год, в течение которого устраивается одна проверка (с извинениями и прочими формулами вежливости) со стороны полиции (проверку ведут всегда мужчина и женщина) на предмет того, не является ли данный брак фиктивным. В случае подтверждения фиктивности виновника ждет тюремное заключение, но доказать фиктивность брака исключительно сложно.

Проверка сводится к осмотру фотографий, изображающих совместную жизнь (если супруг-француз на момент проверки отсутствует), к подсчету числа домашних тапочек в прихожей и зубных щеток (знаю одну женщину с Украины, которая действительно состоит в фиктивном браке и живет в Париже одна со своим ребенком от своего действительного русского мужа, который таким образом спасает ее от наездов украинских рэкетиров, она всегда держит в прихожей тапочки 45‑го размера, а полиции говорит, что муж учится в другом городе, фотографии обнимающихся законных супругов всегда висят на стене).

После проверки, даже если брак разваливается, славянке выдается вид на жительство сроком на 10 лет, в течение которого и может длиться бракоразводный процесс. Поскольку такого рода супруги-иностранцы имеют разрешение на работу, то они стоят на учете как безработные, а если они стоят более 1 года, то их могут послать на курсы французского или обучить какой-либо профессии, за которые они получают стипендию – скромную, но не позволяющую умереть с голоду. Часто в течение этого срока женщина находит трудовой контракт (как правило, работает уборщицей) или вновь выходит замуж. В этой среде принято полушутя говорить: «Жена француза – это профессия, а место работы можно сменить».

Бывают случаи, когда на виду у французского молодожена славянка, понимая, что брак неудачный, начинает энергично искать нового жениха, но уже не через пресловутую фирму «Славянки для французов», а через местную брачную контору для французов, но уже за деньги.

Итак, если рассматривать проблему нарушения прав эмигранта первой из описанных мной категорий, то основной сферой такого рода нарушений является приватная. Французское государство всей мощью своей бюрократической машины, которую хоть и ругают и французы, и русские за ее медлительность, рано или поздно добивается (с помощью, разумеется, и самих пострадавших супругов, и их друзей – для этой стороны необходима последовательность действий и четкая взаимовыручка) помещения супруги-славянки и ее ребенка в специальный приют для побитых жен-иностранок.

Мне самой пришлось участвовать в организации спасения одной русской женщины с дочкой 12 лет от разбушевавшегося супруга-француза. Хотя французские чиновники не сразу понимали, в чем дело, а французские врачи медлили с диагностированием физических увечий, все нужные справки и направления рано или поздно выдавались на руки бедной женщине, которая, наконец, нашла душевный и физический покой в скромном приюте (французы называют его фойе), местоположение которого никто из посторонних лиц не должен был знать (провожая ее, мы отпустили ее с чемоданами за три квартала до данного приюта).

Женщина добилась своей цели – спасти своего ребенка от компании наркоманов, в которую девочка попала в России. Мама поставила себе целью выехать из страны любой ценой (все остальные меры, на ее взгляд, не помогали), и – таки выехала, и получила 10‑летнюю карту пребывания во Франции, место в приюте для себя и ребенка (двухэтажную кровать, грозящую развалиться), 10‑месячные курсы французского со стипендией 600 евро в месяц, перспективу получить направление еще и на другие курсы – продавцов, также со стипендией. Неважно, что свою российскую профессию она потеряла, неважно, что постоянную работу продавца ей после вторых курсов вряд ли удастся найти, не столь важно, что профессия домашней прислуги, работая по которой урывками, она выручает какие-то гроши, ее порядком изнурила, важно, что свою основную цель она достигла.

На примере особенно этой категории, а также на примере других категорий эмигрантов мне хочется выделить одну черту в характере эмигранта, которую я на основе своего жизненного опыта не считаю однозначно положительной. Речь идет о целеустремленности, а иногда даже и об упрямстве. Об этом я попытаюсь рассказать в следующей корреспонденции.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=1280

ШВЕЙЦАРИЯ

Русская диаспора Женевы

В журнале «Эбдо» опубликована статья о русской диаспоре Женевы

Русские, с которыми можно встретиться в Женеве, не обязательно олигархи, транжирящие свои доллары в роскошных отелях на правом берегу или бутиках левого берега. В этой яркой толпе существует и совсем маленький мир русскоговорящих иммигрантов, которые организуют свою жизнь в условиях более скромных, в частности в кварталах О-Вив и Паки. Студенты, самые разные люди искусства и нелегальные рабочие часто живут под одной крышей. В ноябре они все собрались на концерт украинской рок-группы «Вопли Видоплясова», проходившего в «Палладиуме». Почти каждую среду вечером они встречаются в «Опера хаусе», а в четверг – в «Мемфисе». «Мы только что начали проводить «русские вечера» каждый четверг, – говорит Фаузи Фертани, арендующий этот зал в квартале Рив. – Мы понимаем, что рынок предложений растет. Мы же подаем русское пиво, конечно же, водку и фирменные блюда: шпроты и маринованные помидоры, бутерброды с икрой и т. д.".

В женевских барах еще не подают осетрину... ее не едят и в этих домах, где праздничное меню практически никогда не меняется: картошка, курица, водка и российский рок на полную громкость. Недавно вечером небольшая «команда» собралась у 28‑летнего Юрия. В 10‑метровой квартирке-студии здесь около 20 человек. Программа встречи: пить, есть и танцевать. В этом большом и обветшалом доме живут люди разных национальностей, но на всех этажах говорят по-русски. Для Юрия эту маленькую меблированную студию снимает его работодатель. Другие жильцы нашли квартиры здесь через посредников, о которых предпочитают не говорить. Приехавший из Риги Юрий еще не говорит по-французски. Он работает на стройке, получая 20 франков в час. У него нет страховки, отпуска и визы (потому что она стала не нужна после вступления Латвии в Европейский союз).

«Чтобы сверлить дыры мне необязательно уметь говорить по-французски. Со своим шефом я кое-как объясняюсь по-английски, для общения с коллегами-албанцами пользуюсь и жестами», – говорит он по-русски, а его сосед переводит. Юрий один из нелегальных рабочих-славян. Один из его латышских друзей, тоже работающий в Женеве, дал ему необходимые инструкции, чтобы тот получил рабочее место и жилье. «Мама мне всегда рассказывала о Швейцарии как о райской земле: красивые пейзажи, горы, богатая страна. Она была рада, когда я ей сказал, что хочу приехать сюда. Но реальность оказалась более сложной. Я работаю от случая к случаю и не могу ничего заранее планировать. Иногда я тяжело работаю день и ночь в течение двух недель, а потом целый месяц у меня нет работы. Условия такие тяжелые, что не знаю, останусь ли я здесь».

Ирина рассказывает свою историю. В отличие от Юрия, эта 23‑летняя украинская красивая танцовщица кабаре прекрасно говорит по-французски. «Это главное для моей работы, потому что я должна поддерживать разговор в баре с клиентами. Я начинаю в 21 час, чтобы «выставить» их на заказы. Шоу начинается с 23‑х часов. Я уже четвертый раз приезжаю в Швейцарию, работаю здесь четыре-пять месяцев, потом возвращаюсь в Киев. Моя семья не знает, чем я здесь занимаюсь. Я говорю им, что я артистка. Впрочем, я танцую с детства и считаю себя настоящим профессионалом, в отличие от других танцовщиц кабаре».

Менее уставший Владимир доволен своим положением: за услуги по дому он получает и стол, и кров, нелепое занятие для этого 24‑летнего детины, приехавшего из белорусского Могилева. В семье, где он живет, в соседней Франции, он занимается не только детьми, но уже четыре месяца восстанавливает дом: малярничает, чинит крышу, занимается садом и т. д. Имея питание и жилье, он получает около 90 евро в неделю. «Я хочу попытаться сдать вступительный экзамен в университет в будущем году, – говорит он на прекрасном французском. – У меня есть преимущество: я уже занимался на курсах французского дома».

Статус студента предпочтителен для молодых русских, потому что он дает возможность работать на законных основаниях. Имея работу в офисах, например, Анастасия Глазова и Вероника Кариюк, русские студентки в Женеве, неплохо выходят из положения. Русскоязычные в Женеве помогают друг другу. «Мы и наши друзья из стран Балтии и Украины очень помогаем друг другу – говорит Анастасия. – Несмотря на культурные различия, различия в социальном положении, язык нас объединяет».

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=8460

Марина Карлин
Русские в Швейцарии какие-то странные...

Традиционная усталость от соотечественников, приобретенная на исторической родине, в чужих пейзажах прорастает ревностным желанием устроить жизнь по местному образцу

Недавно в Цюрихе по инициативе энергичного общественного деятеля Беатрис Ломбард прошел учредительный конгресс «Швейцарско-российского форума». Заявленная цель – развитие контактов, направленных на взаимное сближение российского гражданского общества и западноевропейского – звучала возвышенно, но скрывала обыденное: Россия и русские остаются загадкой для Швейцарии и швейцарцев.

Если учесть показатели официальной статистики (число русскоговорящих не превышает 1 процента от числа всех иностранцев, зарегистрированных в Швейцарии), то такое неважное знакомство друг с другом понять нетрудно – не то число, чтобы ждать качества.

Однако есть и другое объяснение – русские, осевшие в Швейцарии, разобщены и идентифицируются только «штучно», что осложняет познание гражданами Альпийской республики «русского феномена».

Современное русскоязычное общество в Швейцарии в самом деле растет и самоопределяется неспешно. Интернет-портал «Русская Швейцария» появился в 2000 году, журнал с таким же названием – на несколько лет позже. До этого русскоязычной периодики здесь не было аккурат 80 лет – с тех пор, как перестало существовать «Русское общество» в Давосе, выпускавшее для своих «За рубежом» и «Давосский вестник».

Давосская община распалась в 1920 году. А новая не сложилась. Хотя вроде бы складываться есть из чего – русские жены, русские ученые, русские музыканты, русские студенты. Треть балетной труппы Цюрихской оперы, например, – русскоговорящие артисты. Русские исследователи занимают прочные, хотя и ограниченные временными контрактами позиции в университетах страны и едва ли не в каждой крупной лаборатории и научном центре. Сегодня в Швейцарии работают более двух десятков русских детских центров и школ, но вот незадача: даже они не склеивают общность, которую можно было бы назвать диаспорой.

Традиционная усталость от соотечественников, приобретенная на исторической родине, в чужих пейзажах прорастает ревностным желанием устроить жизнь по местному образцу. О корнях вспоминают обычно в период тоски и внутреннего застоя – короткий визит в отечество действует как стимулятор жизненной активности. «Мне нужна Россия – там жизнь! – с восторгом говорит моя подруга Елена, вернувшись в Цюрих после очередной поездки в Питер. – Получив там эмоциональный импульс и творческие идеи, возвращаюсь сюда с удовольствием – нормально жить и работать…»

Такой вот получается алгоритм: там – импульс и идеи, здесь – нормальная жизнь.

Около семи с половиной миллионов человек составляет население швейцарского рая. Русских среди них насчитывается не больше трех десятков тысяч человек. И то, что они русские, ничего никому не объясняет.

Не есть ли это некий итог развития контактов, направленных на взаимное сближение?

«Швейцарско-российскому форуму» выяснить это еще предстоит.

http://www.ogoniok.com/4985/21/

СЛОВАКИЯ

Александр Чумаков
Русские в Словакии
сентябрь 2002 г.

По переписи населения 2001 г. в Словакии проживает 1590 наших соотечественников. В российской истории 20‑го века появилось новое слово «исход». Оно обозначало великую трагедию народов России и прежде всего народа русского – свою родину должны были покинуть миллионы жителей Российской империи почти всех национальностей. Часть эмигрантов оказалась в Чехословакии и со временем переселилась в Словакию.

Официальная справка полиции свидетельствует, что в 20-e годы в Братиславу приехала группа 325 русских православного вероисповедания со священником отцом Сергием (Четвериковым). С тех пор колония русских постоянно увеличивалась. По разным источникам она составляла от 1500 до 2000 человек. Почти все эмигранты в то время были с высшим образованием. Те, кому в Братиславе не удалось найти работу, разъехались по другим местам Словакии.

В экономически трудные 30-e годы многие русские уехали в Америку. Многим пришлось покинуть Словакию в конце второй мировой войны. Теперь их потомки приезжают в Братиславу почти со всех континентов мира.

Новый прилив русской эмиграции начался с 50‑х годов. Возвратилась на родину группа словаков, которые в 30-e годы уехали в СССР по линии Интергельпо – с ними приехали и их русские жены. Многие студенты, которые учились в СССР, также привозили с собой жен разных национальностей. И в настоящее время словаки женятся на россиянках, но уже в меньшей мере.

До 1999 г. большинство россиян сохраняло советское гражданство. Но с расширением возможностей выезда в западные страны это стало препятствием в получении виз, в то время как граждане Словакии могли свободно выезжать почти во все страны мира. Это повлияло на решение многих россиян принять словацкое гражданство. До настоящего времени более тысячи бывших подданных СССР и РФ уже получили гражданство Словацкой Республики. По данным МВД СР почти 900 прошений eщe «лежит» и ждет рeшeния.

Как росло количество граждан СР русской национальности показывают ежегодные статистические данные: 1997 г. – 1967 чeловек, 1998 г. – 2058 чeловек, 2000 г. – 2199 человек. После переписи населения в 2001 г. оказалось, что в Словакии живет 1590 граждан русской национальности, то eсть на 609 чeловeк меньше, чем в 2000 году. Это можно объяснить тем, что у нас, русских, нe было возможности, как у других меньшинств, объяснить своим согражданам через средства массовой информации, как заполнить сложную статистическую анкету, в которой нет графы русская национальность. Но, несмотря на это, русских по пeрeписи оказалось больше, чем прeдставитeлeй меньшинств, уже принятых в Совeт по меньшинствам и этническим группам при правитeльствe СР. Например, болгар в Словакии насчитывается 1179 человек, хорватов – 890 человек, евреев – 218.

Самое большое количество словацких граждан русской национальности живет в Братиславской области – 432 человек (Братислава – 399 чел, Пезинок – 18 человек). На втором месте Кошицкая область – 245 человек с центрами в Михаловце и в городе Спишска Нова Вeс (по 22 чeловека).

Центрами концентрации граждан русской национальности можно считать те города, где их количество превышает 10 – таких городов в Словакии 22. Несмотря на то, что в некоторых из них русских довольно много – например, в Приевидзе 50 чeловeк, они до сих пор нe сумели организоваться.

После прошлогодней Международной конференции соотечественников из ближнего и дальнего зарубежья в Москве русские во многих странах активизировали свою деятельность. Они организуют детские и молодежные летние и зимние лагеря, воскресные школы, где преподают русский язык, литературу, историю и Закон Божий.

И мы каждый год стараемся организовать детский лагерь. Но, к сожалению, родителей, желающих послать туда своих дeтeй, мало, хотя в лагере работают квалифицированные вожатые и врач. Есть возможность присоединиться к русским организациям в других странах, но расходы в таком случае будут гораздо выше. Словакия – красивая страна, здесь есть все условия для летнего или зимнего лагеря, где наши дети и внуки могли бы общаться на языке своих родитeлeй (прeждe всего матерей). Потомки русских эмигрантов 20‑х годов во всем мире сохранили русский язык, песни и традиции.

Желательно, чтобы и новые переселенцы следовали их примеру, чтобы их дети гордились родиной своих родитeлeй – великой державой Российской.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=873

Евгений Пальцев
Наши в Словакии
январь 2005 г.

Кaк живeтся соотeчeствeнникaм в этой стране?

Зa «кордон» наши соотечественники попaли в рaзноe врeмя, по рaзным причинaм, по жeлaнию или нeвольно, случaйно или умышлeнно. Дa и живут они тaм, мягко говоря, по-рaзному – всe зaвисит от блaгосостояния, условий рaботы и тоски /или отсутствию тaковой/ по Родинe. Тяжeло нaйти нa свeтe стрaну, в которой бы не жили русские. Aнaлитики нaсчитывaют нeсколько волн эмигрaции, глaвныe «нaхлынули» в послeдниe лeт сто.

В этой статье речь пойдет о нaших соотeчeствeнникaх, постоянно или врeмeнно живущих в Словaкии. Подобный опыт имeeт и aвтор этой стaтьи. Историчeски сложилось тaк, что мeжду Россиeй и Словaкиeй (или стрaнaми, в состaвe которых онa нaходилaсь – нaпримeр, Aвстро–Вeнгрия, Чeхо–Словaкия) всeгдa сущeствовaл достaточно живой «обмeн» пeрeсeлeнцaми. В Россию приехали многиe извeстныe словаки, например, доктор Маковицкий, врач Л.Н. Толстого, профeссор Квачала, учитель нa царском дворе. К ним можно причислить и И. Грабаря, известного художника на царском дворе и многих других. Извeстный словaцкий языковeд, мыслитeль и слaвянофил Людовит Штур дaжe зaдумывaлся о присоединении Словакии к Российской империи.

Большинство спeциaлистов опрeдeляeт пять основных волн эмиграции из России. Первая волна датируется момeнтом отмены крепостного права в России в 1861 г., a продолжaлaсь до нaчaлa гражданской войны – до концa 1917 годa. Причины выeздa русских были в основном экономические, но свою роль сыграло и стремление к свободе, жeлaниe жить в болee дeмокрaтичeском госудaрствe, в Eвропe. Тогда из России выехало около 4,3 миллиона человек. Представители этой волны уехали, прeжде всего, в США, например, родители композитора Джорджa Гершвина, киноартиста Киркa Даглеса (Дмитрий Демской), иллюзиониста – Дэвидa Копперфильдa. В Англию приехали родители известного артиста Петра Устинова и т. д. Русскиe уeзжaли в поискaх рaботы, лучшeй доли и счaстья. Многиe из них так никогдa и нe вeрнулись нa Родину…

Вторая волна: (некоторые исследователи, впрочeм, считают ее первой) продолжaлaсь с 1917 по 1938 г.г. Эмиграция была почти полностью политической и охватила прaктичeски 4 миллиона человек. После гражданской войны в ХХ веке из России уехали или были выселены тысячи выдающихся научных работников, профессоров, художников. С ними ушли миллионы солдат и офицеров Бeлой aрмии, знaчитeльнaя чaсть интелигенции. Нeкоторыe из них прошли чeрeз Чехословакию, малая часть их осталась в Словакии. Представителями этой волны в Словакии были известные профессоры Лоссий, Георгиевский, Перфецкий, Погорелов, Новиков; деятели науки – В. Чумаков, В. Геймовский, Д. Туча, деятели культуры – солисты театра Б. Евтушенко, Е. Эверт, Н. Мельников, балетмейстер М. Фроман и другиe.

Третья волна, самая многочисленная, во многом состоялa из так называемых «перемещенных лиц», оставшихся на Западе военнопленных и людей, которые эмигрировaли из СССР с отступающей армией Гитлера. Цифры стaтистиков здесь колеблются в пределах 8–10 миллионов человек.

Четвертая волна датируется периодом с 1950 по 1990 г.г. Онa имела в пeрвую очeрeдь политическо-этническую, но подчaс и семейную мотивировку. Выезжали, главным образом, евреи, поволжские немцы и женщины, которые вышли замуж за иностранцев. Вспомним о «зaслугaх» московской Олимпиaды 1980 годa в этом дeлe. В общей сложности выехало около полуторa миллионa человек. Нeкоторыe из них живут и рaботaют в Словакии и сeйчaс. Например, докторa нaук Ж. Вашковская и Г. Коган, солисты театра – С. Ларин, С. Толстов и другиe.

Пятая волна: эмиграция снова имeлa экономическую подоплеку. Открылись грaницы и из уже новой России выехало 1,1 миллиона человек: прежде всего, в Германию (570 тысяч), в Израиль (256 тысяч), в США (112 тысяч), в Чехию (почти 20 тысяч). О количестве людeй, приехавших в Словакию, МИД Словакии сведения не дает, но, по нaшим дaнным, в послeдниe лeт 10–15 в Словaкии «бросило якорь» около тысячи россиян. Среди эмигрантов пятой волны очeнь много людей с высшим образованием, с научной степенью кандидата или доктора наук, инжeнeры, спeциaлисты в рaзных облaстях, учитeля, извeстныe спортсмены и т. д.

В Словакии, по сравнению в Чехией, всeгдa было меньше русских: в 20 вeкe жило их тут всeго несколько тысяч. Но они, в процeнтном соотношeнии с количеством представителей других национальностей, сделали для Словаии очень много. Прежде всего, представители второй волны эмиграции – строили дороги, мосты, тоннели, преподавали в ВУЗах, были директорами научных учреждений, солистами в театрaх и т. д. Объясняется это тем, что в 20‑е годы Словакия была еще малоразвитой страной, и поэтому русские специалисты чaсто занимaли ведущие посты. Представители третьей волны уехали их России преимущественно в западные страны, Северную и Южную Америку и в Австралию. Пeрeсeлeнцы четвертой волны – почти все с высшим образованием, пополнили в Словакии ряды технического класса. В Словакии появилась и пятая волна – это прежде всего люди, занимавшиеся торговлей. Большинство из них с высшим образованием.

Многиe эти «торгaши», бизнeсмeны, «новыe русскиe» почти дeсятилeтиe (послeднee в 20 вeкe) создaвaли вeсьмa нeгaтивную рeклaму России и русским. Словaкию зaхлeстнулa волнa по–русски говорящих мaфиози и aфeристов (многиe из них вовсe нe были русскими, зaто – бывшими совeтскими, и понaчaлу их всeх мeстныe житeли лeгкомыслeнно считaли русскими). Мaлeнькaя Словaкия окaзaлaсь не привлекла эту публику, и онa покочeвaлa дaльшe. Сeгодня отношeниe мeстных житeлeй к русским и бывшим совeтским в Словaкии достaточно хорошee. Чeго грeхa тaить – лучшe, чeм в Прибaлтикe…

Жизнь иностранца в любой стране мира сaмa по сeбe нелегка. Зависит и от того, приехал ли он с деньгами, опытом, сноровкой, образованием, знаниями и т. д.. Бeзусловно, многоe зaвисит от умeния приспособиться, нaйти рaботу и друзeй, обустроиться и т. д. Важную роль играют взгляды на жизнь, культурa, убеждения и воспитание. Большинство нaших соотeчeствeнников стaрaeтся поддeрживaть национальныe чувствa, любовь к историчeской Родинe, воспитывaeт соотвeтствующим обрaзом дeтeй, обучaeт их рускому языку и русским трaдициям. У многих eсть потрeбность быть привязанными и преданными нашей великой стране России, которую они любят и считают своeй Родиной. Многиe, нeсмотря ни нa что, считaют сeбя русскими и этим гордятся. Знaют, что у России славная история, вeрят в её будущее. Eсть, конeчно, и нeгaтивныe примeры. Нeкоторыe нaши соотeчeствeнники рaстворяются в словацком обществе, подчaс нe хотят встречаться с русскими, нe признaют сeбя тaковыми. Хужe всeго с их дeтьми: они полностью ассимилируются, по–русски прaктичeски не говорят.

Eщe 15 лeт нaзaд сущeствовaли союзы дружбы СССР и ЧССР. Послe политичeских пeрeмeн и рaзвaлa обоих госудaрств они рaспaлись. Всe жe 7 лeт нaзaд в России создали «Союз дружбы мeжду Россиeй и Словaкиeй». В Словaкии покa родствeнной оргaнизaции нeт, пытaeмся ee создaть. Тожe почти 7 лeт нaзaд возник «Союз русских в Словaкии», прeдсeдaтeлeм которого являeтся сын извeстного русско–словaцкого учeного – Aлeксaндр Чумaков. Ровно 6 лeт выходит журнaл этого сообщeствa «Вмeстe» нa русском языкe, глaвным рeдaктором которого являeтся aвтор этих строк. Eсли нeсколько лeт этот союз дeйствовaл почти только в рaмкaх столицы – Брaтислaвы, то в 2004 году были создaны филиaлы в Нитрe, Бaнской Быстрицe, Повaжской Быстрицe, Мaртинe, Кошицaх. Скоро возникнут и новыe, рaботa оргaнизaции зaмeтно оживилaсь.

Мы открыли своeобрaзный корпункт для России, и отнынe будeм рeгулярно информировaть читaтeлeй «Союзной гaзeты» о жизни нaших соотeчeствeнников в Словaкии, a иногдa – и в сосeдних стрaнaх.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=8403

СЛОВЕНИЯ

Из статьи Александра Наумова
«Русская община в Словении»

… Летом 1991 года Словения обрела независимость. Россия признала самостоятельное словенское государство 14 февраля 1992 года, а в октябре того же года было открыто посольство Российской Федерации в Словении. Характер экономических и общественно-политических отношений между двумя странами значительно изменился, причем в лучшую сторону. С середины 1990‑х годов в российско-словенских отношениях было положено начало новой традиции, уходящей при этом корнями в начало века, – на перевале Вршич стали проходить ежегодные торжественные встречи россиян и словенцев с участием правительственных делегаций из России, представителей Русской Православной Церкви, руководителей словенского государства.

В 1995 году Русская часовня получила статус памятника культуры, охраняемого государством. Спустя девять лет, после долгих колебаний, так как речь шла об историческом памятнике, словенские власти согласились на реставрацию часовни, которая все эти годы сохранялась лишь благодаря народной инициативе и находилась в критическом состоянии. Летом 2005 года были начаты работы по ее реставрации; финансирование работ осуществлялось за счет бюджета Министерства культуры Словении, а также российских и словенских спонсорских средств. В 2006 году к юбилею по случаю 90‑летия со дня возведения Русской часовни словенское правительство пошло на беспрецедентный шаг, официально переименовав в «Русскую дорогу» 9‑километровый участок брусчатки, ведущий к перевалу Вршич. Территория, примыкавшая к церкви, была очищена от леса и получила статус мемориального парка.

Следует отметить, что в самой Словении Русская часовня давно стала предметом национальной гордости. Этот памятник в стране считается не просто мемориалом; он оказался своеобразным мостиком, связавшим два славянских народа – русский и словенский. И события последних лет стали наглядным подтверждением крепнущих год от года российско-словенских отношений.

…Если говорить непосредственно о современном состоянии русской диаспоры в Словении, то следует отметить, что русская община в этой стране невелика – порядка одной тысячи человек. Ее основу составляют потомки эмигрантов первой волны, бизнесмены, люди среднего возраста, а также дети от смешанных браков. Причем большинство соотечественников живут не в столичной Любляне, а рассеяны по всей стране.

Главная проблема, стоящая перед русской диаспорой в Словении – это проблема изучения и сохранения родного языка. Дети из русских семей с годами забывают русский язык, поэтому важнейшей задачей как русской диаспоры, так и соответствующих российских структур и организаций является укрепление позиций русского языка в стране.

…Существуют проблемы с изучением русского языка в Словении. Например, ощущается недостаток учебников русского языка, а также книг российских писателей. Более того, в отличие от выходцев из остальных республик бывшей Югославии и других восточно-европейских стран, вплоть до недавнего времени в Словении вообще не существовало полноценной организации, представляющей интересы русской диаспоры в стране. И лишь в последнее десятилетие был образован ряд общественных организаций, объединяющих потомков эмигрантов первой волны и выходцев из бывшего СССР.

Общество «Словения-Россия» – одна из таких организаций. Созданная в 1997 году по инициативе ряда руководителей словенских крупных фирм, долгие годы работающих с бизнесменами из России, организация объединяет как российских предпринимателей, недавно проживающих в Словении, так и детей и внуков русских эмигрантов первой волны. Своей главной задачей Общество «Россия-Словения», которое возглавляет С. Гержина, видит в поддержании интереса населения Словении ко всему, что связано с Россией. Так, Общество издает альманах, в котором публикуются материалы, связанные с историческим прошлым и современной ситуацией в России, воспоминания и размышления русских людей, живущих в Словении и участвующих в укреплении российско-словенских связей.

Общество «Словения-Россия» уделяет большое внимание распространению богатейшего культурного наследия России на словенской земле. Активисты организации ежегодно проводят Дни русской культуры в Словении, устраивают костюмированные вечера русской культуры и русской песни; прилагают немалые усилия для воспитания подрастающего поколения в духе уважения к памяти русских воинов, павших в годы двух мировых войн. Ежегодно 9 мая, в День Победы, члены Общества «Словения-Россия» возлагают цветы к монументам Славы, а также помогают в обустройстве кладбищ, на которых покоится прах русских солдат.

Другая организация русской диаспоры в Словении – Клуб соотечественников «Русло» во главе с Е. Мелещенко… Данная организация объединяет выходцев из России, Украины, Белоруссии, Молдавии и других бывших республик СССР. Деятельность Клуба направлена прежде всего на объединение русскоязычной диаспоры, оказание разного рода помощи и содействия нашим соотечественникам, проживающим в Словении.

Среди регулярных мероприятий общества можно отметить проведение праздничных концертов ко Дню 8 Марта, чествование Дня Победы, организацию Новогодних утренников для детей диаспоры, проведение Новогодних Огоньков. …В заключении следует отметить, что небольшая русская диаспора в двухмиллионной Словении, конечно, не может похвастаться богатой историей или исключительным влиянием на общественную, культурную или политическую жизнь своей новой Родины. Однако сей факт ни в коей мере не означает, что русский очаг в Словении не является важной частью Русского мира и не нуждается в помощи для своего развития.

http://www.russkiymir.ru/ru/rumir/diaspora/index.php? id4=1274

КИПР

Александр Алексеев
Русские на острове Афродиты

До начала 1990‑х русских на Кипре было совсем немного. Однако с началом периода дикого капитализма в России ситуация переменилась. Без сомнения, в российской мифологии постперестроечных лет Кипр занял особое место, став центром притяжения для «новых русских» и их капиталов.

Конечно, Кипр манил и морем, и солнцем, и климатом, как будто специально созданным для курорта, апельсинами с ветки, южным колоритом и вполне европейской жизнью, практически полным отсутствием преступности и многим другим. Но помимо всего этого магнитом для русских денег стала офшорная зона, организованная на острове для восстановления подорванной разделом Кипра экономики. Стоит упомянуть и о соглашении по избежанию двойного налогообложения, подписанном между СССР и Кипром еще в 1982 году, и об удобном расположении острова, и о существовавшем тогда безвизовом въезде.

Впрочем, чем ближе Кипр подходил к Европе и вступлению в ЕС, тем меньшей становилась местная налоговая вольница. В 2002 году произошла налоговая реформа, с 2003 года налог на прибыль был увеличен с 4,25% до 10%. Появились и визы для российских граждан. Вести бизнес на Кипре удобно и сегодня, но все-таки офшором в традиционном понимании этого слова остров не является.

С уходом офшорных компаний завершилась и золотая пора русского Кипра. Впрочем, эти десять лет не прошли без следа, и присутствие соотечественников чувствуется на острове практически повсеместно.

Самая обширная русская диаспора обосновалась в Лимасоле.

В одном из городских районов сконцентрированы русские виллы. Здесь есть русские магазины, дет– ские сады, есть и русские школы, хотя люди со средствами предпочитают отдавать детей в частные английские. Существует несколько русскоязычных изданий. В Никосии есть русский культурный центр, созданный еще при Советском Союзе, где обучают русскому языку, проводят выставки, презентации российских вузов.

Те, кто приезжал на Кипр с бизнес-целями, как правило, обосновывались на острове, приобретали недвижимость, привозили туда семью. Компании впоследствии закрывались, но многие из новых поселенцев остались на Кипре. Остались в первую очередь не сами бизнесмены – в большинстве своем они и раньше пребывали в Москве. А вот их семейства – жены, матери и в первую очередь дети – давно стали здесь своими. Дети учатся в местных частных школах, в планах у них – престижные европейские вузы.

Если, конечно, позволят родительские средства, ведь не всем удалось сохранить и приумножить капитал. А некоторые лишились и семейного согласия: нередко браки распадались в результате того, что муж занимался бизнесом в России, а жена воспитывала детей на Кипре.

Для многих брошенных жен их дальнейшая жизнь на Кипре сложилась не слишком благополучно. Случайные заработки, случайные связи, надежда рано или поздно получить гражданство и, главное, найти новую семью, желательно более или менее состоятельного мужа киприота – таков сюжет жизни многих из них. Наличие детей от первого брака существенно осложняет позитивное развитие событий, а именно – удачный выход замуж. Но ехать им особенно некуда и не к кому.

Часто русские родители оставляли своих детей на Кипре на попечении бабушек, сами же появлялись на острове наездами. В результате на Кипре сформировалась приличная группа таких русских бабушек. Как и их внуки, они изучают греческий язык и ожидают получения европейского гражданства.

Часть русскоговорящего населения Кипра составляют так называемые греки-понтийцы, перебравшиеся после распада СССР преимущественно в Грецию, где их принимали за своих по этнической принадлежности. Потом, уже из Греции, они переезжали на Кипр в поисках работы. Знание русского часто помогало устроиться работать в сфере услуг. Однако понтийцы приобрели не слишком хорошую репутацию у местного населения, как говорят, из-за преступных наклонностей.

В начале 1990‑х на Кипр, как и в некоторые другие страны, из бывшего СССР хлынул поток девушек, желавших работать в барах и кабаре. На деле многим из них пришлось заниматься проституцией. Наиболее красивые и удачливые вскоре выходили замуж за местных. Впрочем, нельзя сказать, что многие из этих браков оказались счастливыми: эксплуатация, хоть и другого рода, для некоторых из них продолжилась и дома. Тем, кто в итоге смог вырваться и обрести самостоятельность, порой приходится работать на двух работах, чтобы обеспечить себя и детей.

Некоторые русские, заработавшие в свое время в офшорных компаниях, настолько прониклись любовью к этому острову, его природе и жизненному укладу, что решили здесь остаться. Далеко не все из них так богаты, чтобы позволить себе виллу на побережье. Что ж, можно довольствоваться и маленьким домиком в горах, тем более что по российским представлениям о расстояниях и дорогах до моря здесь везде рукой подать.

Кто-то приехал на Кипр на волне офшорной лихорадки, но так и не сумел толком устроиться, живет за счет мелких авантюрных проектов, но все больше в долг и без особых перспектив на исправление ситуации.

Русская диаспора Кипра пестра, многообразна и не слишком сплоченна. В середине 1990‑х число русских на острове достигало 20 тысяч человек. Сегодня их, конечно, меньше. Закат кипрского офшора и прочие сложности, связанные со вступлением страны в ЕС, привели к оттоку прагматиков. С другой стороны, сегодня мы видим и обратное движение – волна романтиков хлынула на остров. Действительно, популярность Кипра среди российских туристов за последние год-два существенно выросла.

Между прочим, вполне оправдывая романтический характер своих легенд, Кипр уже давно стал одним из главных центров свадебного туризма. Множество пар приезжают на остров для того, чтобы вступить здесь в брак и отпраздновать свадьбу. Во многих отелях существуют даже специально предназначенные для этого часовни.

Географическое расположение Кипра – как раз между Европой, Азией и Африкой. На протяжении своей долгой истории остров то и дело переходил из рук в руки. Кто только не захватывал Кипр и не правил островом! Ассирийцы, египтяне, персы, греки и римляне... Во время римского правления в 51 году до н. э. остров был подарен Клеопатре, но затем снова перешел к римлянам. В IV веке Кипр становится частью Византийской империи. В VII веке остров оккупируют арабы, затем он снова возвращается византийцам, какое-то время сохраняет независимость, до тех пор, пока в

1192 году его не завоевывает Ричард Львиное Сердце, неудовлетворенный тем, какой прием ему оказали киприоты.

Ричард продает Кипр тамплиерам, а те, в свою очередь, – Ги де Лузиньяну, последнему королю Иерусалима. В XV веке остров становится колонией венецианцев, а еще век спустя – частью Оттоманской империи. В 1925 году Кипр аннексирован Великобританией, а в 1960‑м получает независимость. Но уже в 1974 году остров снова становится яблоком раздора: в ответ на вмешательство Греции во внутренние дела Кипра Турция оккупирует северную часть острова. Кипр оказывается, разделенным, и на его территории возникает Турецкая Республика Северного Кипра, не признанная никем, кроме Турции. Кипр и его столица Никосия остаются разделенными по сей день.

Русские не захватили Кипр в 1990‑х, тем более не сделают этого и теперь. Сегодня их влекут туда не столько дела во славу Гермеса, сколько миф о его любовнице Афродите. Из «острова легкой наживы» Кипр в нашем сознании вновь превращается в «остров любви». Афродита вновь входит в свои права.

http://www.top-manager.ru/? a=1&id=1488

Русские на снегу
январь 2002 г.

Кипр, как я уже говорил, изрядно «русифицирован», потому что наших соотечественников на этом острове – пруд пруди. Причем как отдыхающих, так и людей, которые уже достаточно давно здесь живут. Кто-то из тех, кто постоянно проживает на Кипре, просто приобрел там какую-то собственность (которая стоит вполне разумных денег, особенно учитывая великолепный кипрский климат), кто-то снимает квартиры или дома для родственников, некоторые ведут на острове свой бизнес, но большинство просто работает на киприотов или на своих соотечественников.

Одно время среди небедных россиян было модно приобретать собственность на Кипре и заселять туда фактически на весь год жен с детьми и тещами (в некоторых городах Кипра уже открыты русские школы). Правда, в 80% случаев подобный образ семейной жизни заканчивался разводами (потому что муж помимо кипрской жены заводил еще и московскую, которая через какое-то время начинала протестовать против возвращения в Москву кипрского варианта), однако эта мода сохраняется и поныне. Я так подозреваю, что это просто такой новый способ развода.

Нередко россияне просто арендуют квартиры или дома на Кипре – на полгода, год и больше и заселяются туда всеми семьями (кому работа позволяет находиться не в Москве). Стоит такая аренда примерно столько же, сколько и в Москве, даже дешевле, поэтому это все вполне доступно. Честно говоря, у меня даже появилась мысль снять там квартирку и на полгода рвануть на Кипр, чтобы написать наконец роман «Разнесенные ветром» или что-то в этом роде. Поэтому я на всякий случай выяснил цены на жилье в Лимассоле...

Оказалось, что приличная квартирка «one bedroom» (в мире не делят квартиры на однокомнатные, двухкомнатные и так далее... говорят «одна спальня», «две спальни» и так далее, а кухня, гостиная и подсобные помещения подразумеваются сами собой; на Кипре еще всегда отдельно оговаривается наличие кондиционера, что весьма актуально для местной погоды) – если ее снимать сразу на весь год – стоит где-то $350 в месяц. То есть дешевле, чем в Москве. Две спальни – где-то долларов на 70 в месяц дороже. Точнее, от $420 до $500 в зависимости от условий. Правда, если контракт заключать не на год, а на полгода, то стоимость резко взлетает. Получается так, что контракт на год стоит лишь ненамного дороже (вовсе не в два раза) контракта на полгода. Кстати, вперед оплачивается только один месяц. Вы вовсе не обязаны оплачивать сразу полную стоимость.

Насчет Интернета в квартире, как мне сказали, проблем действительно нет. Платите небольшие деньги, и вам на съемную квартиру ставят вторую линию. Хотите – используйте ее для обычного диалапа (что при электронных АТС никаких проблем не создает, особенно если учесть, что для обычного телефона есть вторая линия), хотите – на первую линию заказываете DSL (тогда вторая не нужна). Правда, DSL будет стоить недешево.

Кстати, русские – впрочем, как и киприоты – весьма озабочены так называемой проблемой 2004 года, когда Кипр должны принять в Европейское сообщество. Это, в частности, означает, что у Кипра будет общеевропейский визовый режим. То есть, получая визу на Кипр, вы по этой же визе сможете поехать в Германию, Бельгию, Голландию, Францию – в любую страну объединенной Европы. Однако это означает, что на Кипр визу нужно будет получать (сейчас с Кипром вообще безвизовый режим – садитесь да прилетайте), а кроме того, страны Евросоюза будут требовать от Кипра соблюдения жестких требований при выдаче виз, что киприотам совсем не на руку, так как оттолкнет многих россиян, у которых на Кипре недвижимость. Словом, проблем там в связи со вступлением в Евросоюз полно, и как они это все будут решать – пока не очень понятно. Пока похоже, что к 2004 году на Кипре резко подешевеет недвижимость, которую русские начнут продавать в больших количествах.

Впрочем, оговорюсь сразу, меня эта проблема не сильно волнует, так как я пока не собираюсь приобретать недвижимость на Кипре, поэтому я серьезно этот вопрос не исследовал и рассказываю о нем со слов своего кипрского знакомого...

Активное присутствие русских на Кипре видно сразу. По русским надписям на вывесках, по русским меню во многих кафе и ресторанчиках... а также по многочисленным магазинам «Шубы», вывески которых сразу бросаются в глаза. Да-да, на Кипре можно купить хорошую шубу, причем недорого. Кто-то из наших наладил такой бизнес. Вероятно, там то ли налоговые пошлины невысокие, то ли еще что... Я насчитал примерно пять магазинов «Шубы», и в покупателях там недостатка нет. Что еще раз доказывает мысль о том, что хороший бизнес всегда найдет себе дорогу, невзирая ни на какие препятствия. Умный человек всегда заработает, продавая самовары в Туле, бикини на Чукотке, шубы на Кипре и поставляя уголь в Ньюкасл...

Но возвращаясь к надписям... Похоже, что для создания немеркнущих строк русского меню киприоты не всегда прибегают к помощи истинных носителей русского языка, в результате чего на свет появляются следующие шедевры, которые вы видите на снимках.

Русские на Кипре... Я пообщался с некоторым количеством русских на Кипре и сделал следующие поверхностные наблюдения... За очень редким исключением, все они – счастливы. Они любят Кипр, с удовольствием живут на этом острове и прекрасно себя чувствуют, даже не обладая значительными материальными благами. О России говорят с симпатией, никогда ее не ругают (в отличие, кстати, от очень многих русских, живущих в других странах), однако относятся к ней как к очень нервному и беспокойному месту. По всему видно, что на Кипре у всех нервы успокаиваются (еще бы, морской воздух, прекрасная погода круглый год и почти полное отсутствие преступности), и люди живут себе там в свое удовольствие.

Мне понравились русские на Кипре. Они не утомляют ни себя, ни меня. Они производят впечатление счастливых людей, и просто сердце радуется, когда на них смотришь. И если я к ним испытываю зависть, то только чистую и светлую.

http://exler.ru/ezhe02/25–01–2002.htm

ИСПАНИЯ

Правовое положение и перспективы
русскоязычной диаспоры Испании

По официальным данным постоянно проживает около полумиллиона выходцев из стран бывшего СНГ, по неофициальным в два раза больше (официальной статистике не имеют государственные и общественные ни испанские, ни российские стороны).

В начале 90‑х годов началось массовая иммиграция русскоязычного населения в Европу, и в частности в Испанию. Резкое увеличение потоков эмигрантов из стран бывшего СССР приходится на конец 90‑х годов, начало нового столетия. В отличие от других стран Европы, в Испании не сложилась единая диаспора и до сих пор разрозненные региональные организации соотечественников не консолидированы, не обладают нужными правами и не имеют поддержки.

Возрастной и социальный диапазон обширен от младенцев до стариков, от простых рабочих до высококвалифицированных специалистов в самых разных областях – медицине, педагогике, бизнесе, а также представителей научно-технической элиты и среднего класса.

Количество легально находящихся в Испании россиян, намного превышает количество получивших вид на жительство.

Многие так и не смогли в силу разных причин легализоваться в предпринятой правительством Хосе Мария Аснара в 2001 году официальной легализации. Сегодня правительство премьер-министра Родригес Сапатеро с начала в 2005 г. провело новую массовую легализацию иностранцев в Испании. В этом году прошения удалось подать лишь около 50 тыс. граждан СНГ, что может повысить уровень легализованной части русскоязычной диаспоры всего до 150 тыс. человек.

Всем тем, кто не попал в число «избранных», приходится решать насущные проблемы с легализацией своего положения в стране, трудоустройством, жильем, образованием и лечением, которые, по сути, и составляют содержание правового обеспечения иммигрантов.

Нельзя сказать, что испанское правительство не предпринимает мер для оказания помощи иммигрантов. Для них открыты консультативные центры, где можно получить информацию, бесплатную консультацию адвоката, пройти курс языкового обучения, подыскать работу. Но, ничего нет на русском языке, для русскоязычного населения. Многочисленные информационные брошюры выпускаются на всех языках мира, кроме русского. В стране нет ни одного официального русскоговорящего адвоката, дающего бесплатные консультации!

А ведь эту помощь могли бы оказывать общественные организации российских соотечественников при небольшой финансовой поддержки испанских официальных властей.

«Русский Дом» – это федерация независимых организаций, объединенных единой целью. Важнейшими аспектами которой являются: сохранение и развитие связи российских соотечественников, проживающих на территории Испании, с исторической родиной, а также обеспечение правовой защиты и помощи русскому населению в социальной интеграции в испанское общество, борьба с дискриминацией, сохранение и продвижение русской культуры, обучение и сохранение русского языка, христианских духовных ценностей.

«Русский Дом» сотрудничает с институтами государственной власти России и Испании, другими общественными организациями, средствами массовой информации. Мы готовы строить взаимоотношения на основе взаимопонимания, общности, коллегиальности и солидарности. Федерация открыта к сотрудничеству в рамках культурно-политических, образовательных и правовых проектов, конференций, курсов, круглых столов, дискуссий и других акций.

Федерация выступает за обеспечение достойных социальных гарантий русского населения на территории Испании, урегулирование проблем правовой защиты и статуса проживания в стране. Мы заинтересованы в сохранении русской идентичности и тесной общности представителей «русской диаспоры» с исторической родиной, русской культурой, родным языком.

Членом Федерации может стать любая независимая региональная организация российских соотечественников в Испании, представляющая интересы «русской диаспоры», чьи цели, в полной мере, соответствуют целям и задачам Федерации.

http://eursa.org/node/94

Владимир Потоцкий
Русскоязычная диаспора в Испании:
проблемы трудовой и социальной адаптации

В Испании, в отличие от других заподноевропейских стран и в силу исторических причин и географического фактора, российская диаспора относительно молода и представлена главным образом поколением третьей эммиграционной волны, пик которой приходится на 90 годы прошлого столетия.

По данным Национального Института Статистики, после прошедшей в феврале прошлого года кампании по легализации иммигрантов в Испании проживало 22 223 человека с российскими паспортами. Причем, как утверждают в российском консультве, 6 478 из них влились в эту когорту в ходе амнистии. Украинцев было «амнистировано» 18 652 человека (всего украинских граждан 39 812 человек). Считается, что примерно такое же количество находятся в стране на нелегальном положении. Средний возраст нашего соотечественника – 33–35 лет.

Кроме россиян и украинцев, из стран бывшего СССР на 31 декабря 2005 года пользовались легальным статусом 7 535 молдаван, 1 932 белоруса. Из бывших советских республик Азии представлен лишь Казахстан – 311 человек. К этому же региону испанская администрация отнесла Армению и Грузию, соответственно, 4 359 и 3 236 человек.

Особо в переписи выделен контингент из стран Балтии. Он немногочисленен –12 577 человек, из которых только литовцев 11 296 человек, Примечательно, что за исключением литовцев, более 60% балтийцев – это женщины, однако у русских эта цифра достигает 68% – рекорд не только среди всех иммигрантов в Испании, но среди всего населения страны. Специалисты объясняют это большими воможностями данной категории на рынке труда. Что касается русскоязычной диаспоры, то по характеру она распадается на трудовую (самую многочисленную), занятую как правило в производстве, предпринимателей, в том числе «новых русских» (последние живут, как правило, в средиземноморских городах), людей искусства, например музыкантов, и лиц свободных профессий.

Так называемые «совиспанцы», куда относятся испанцы, вывезенные в детском возрасте в Советский Союз из Испании в период гражданской войны в середине 30 годов и вернувшиеся на свою историческую родину вместе со своими семьями, среди которых немало русских и представителей других национальностей бывшего СССР, составляют отдельную группу, отличающуюся по своим социально-экономическим и культурным характеристикам от иммигрантов общего типа. Эта группа приблизительно в полторы тысячи человек, в основном проживающая на севере Испании, в стране басков и Астурии, поддерживает связи с российским посольством. Многие имеют российские паспорта. (Кстати, с 1995 года около 600 россиян получили испанское гражданство и учитываются испанской статистикой как свои). В целом доля русскоязычных резидентов в Испании крайне невелика, если учесть, что самая многочисленная латиноамериканская диаспора достигает 1 млн человек, а африканская 649 251 человек, из которых марокканцев почти полмиллиона. Оба этих региона дают стране 59,7% общей иммигрантской массы (данные на конец 2005 года).

Самыми «иммигрантскими» регионами Испании являются Каталония и Мадрид. На 31 декабря 2005 года здесь проживали соответственно 603 636 и 556 952 иммигрантов. В столичном регионе доля иммигрантов составляет 15,2% всего населения. 50,3% из них – выходцы из ибероамериканских стран. Русскоязычное население наиболее представлено как раз в этих регионах, а также в Валенсии.

Круг проблем основной массы русскоязычного населения в Испании в целом схож с тем, что характерен для русской диаспоры в других странах ЕС. Это прежде всего поиск работы, жилья, язык, удовлетворение культурных запросов. Какова здесь ситуация?

Разрешение на работу в Испании иностранцам выдается сроком от одного до пяти лет и ограничивается вначале по территории, сектору или виду деятельности. Сложнее получить вид на жительство с правом на работу в качестве предпринимателя. В Испании большой спросом пользуется тяжелый неквалифицированный труд.

Поэтому основные сферы приложения иммигрантской силы – это строительная индустрия (Испания дает 15% всего объема строительства по Объединенной Европе). Затем следуют работа на дому, уход за больными и услуги, включая гостиничный сервис, обслуживание туристов. Туризм, кстати, обеспечивает казне 1/3 всех поступлений. У подсобного рабочего на стройке средняя зарплата до 800 евро у специалиста, до 1 200 при сдельной и повремённой оплате. Такие же тарифы в мастерских различного профиля. На уборке урожая, в перерабатывающей промышленности, предел – 800 евро в месяц. Для работы по специальности, а Испания испытывает потребность в программистах и инженеров высоких технологий, нужны омологизация диплома и знание языка, нередко и иностранного. Владение испанским обязательно требуется для официантов и в офисах по обслуживанию туристов. Тот факт, что в Испанию на отдых из России приезжает много наших граждан, вызвал появление в курортных зонах фирм, специализирующихся на работе с русскими туристами. В них занято немало наших граждан.

Вопрос трудоустройства сложен, особенно если требуется работа по специальности. Многие молодые испанцы с университетским дипломом работают не по профилю. Испания – одна из лидеров в ЕС по числу безработных, – 8,7%, или более 2 млн человек. Из них 130 632 – граждане государств, не входящих в ЕС. Среди русских безработных – 1 594 человек. Среди граждан Армении – 307, еще 357 приходится на молдаван и 139 на грузин. В стране как грибы выросло множество посреднических фирм по трудоустройству и профоритентации, интернет-биржи и т. д. Но действуют они крайне неэффективно, и, как писали в прессе, порой даже обманывают клиентов. Стало расхожим мнение, что власти, вводя новые структуры по работе с иммигрантами, просто создают для титульных граждан рабочие места. Это особенно касается компаний, занимающихся наймом рабочей силы на субконтрактной основе, не несущих никакой отвественности перед работником. Не обманывает Государственная биржа труда, но эта махина, подобно средневековой каравелле, отличается крайней неповоротливостью.

При профсоюзах, в организациях типа «Каритас», в институтах помощи иммигрантам и беженцам существуют биржи труда по неквалифицируемым работам, в том числе и для негалов, но иммигранты, будучи плохо информируемы, слабо используют этот ресурс, препочитая традиционную форму личных контактов; кстати, она далеко не бескорыстна: среди украинской диаспоры развита продажа работы. Берут деньги за трудоустройство и некоторые ассоциации, например «Барселона по-русски», «Альмерия по-русски» – те самые, которые получили патент от Генконсульства РФ в рамках проекта «Партнер» на предварительное оформление документов граждан России для представления в консульство. Так стоимость оформления нового паспорта через такие ассоциации составляет 241 евро, что на 103 евро больше консульского тарифа. Частные же русские организации просто делают бизнес на своих соотечественниках. Куда податься бедному иммигранту, так это в испанские благотворительные организации, список которых имется у православных приходов.

В этих обстоятельствах, при слабой защищенности работника, низкой зарплате заметен рост числа иммигрантов, выступающих на рынке труда самостоятельно. Имеются в виду ремесленники, малый бизнес и лица свободных профессий, но в любом случае это лица, самостоятельно производящие отчисления в социальные фонды. За первый квартал нынешнего года этот контингент вырос на 4% и составил 150 843 человека (65% из них зарегистрированы в Каталонии). 47% таких предпринимателей – граждане стран, не входящих в Европейское сообщество, среди которых китайская диспора самая предприимчивая – 10%. 29,2% бизнесменов – женщины. Основной объект приложения капиталов, сфера услуг – 70%. Россиян, открывших свое дело статистика заметила только в Андалузии. Их там – 191 человек. Украинцев обнаружено по всей стране 666. Таковы данные Испанской Федерации лиц свободных профессий.

Если для беженцев жилье в Испании обеспечивается на срок до 6 месяцев с возможным продлением специальными государственными центрами по оказанию помощи этой категории неработающих граждан (CAR, CEAR), то обычный иммигрант сам должен решать квартирный вопрос. В большинстве случаев, это противостояние один на один. Домовладельцы, чтобы оценить платежеспособность требуют от будущих квартирантов показать трудовой контракт. Союзником здесь могут стать департаменты по делам иммигрантов при областных правительствах. Они выступают гарантами и в необходимых случаях вносят залог, консультируют при выборе жилья и несут соответствующие риски. Главное условие – достаточная платежеспобность иммигранта. Так, в Мадридской области Ассоциация Provivienda уже несколько лет осуществляет подобный проект. Однако мы не располагаем на сегодня статистикой. Некоторые русскоязычные ассоциации, например «Соотечественники» (президент Вадим Плотников) в Мадриде, берут на себя даже вопросы кредитования и приообретения жилья, подыскивая гарантов, предварительно договарившись с банками. Специалисты аналитической финансовой группы AFI, проведя исследование в 2003 году, выяснили, что иммигранту требуется 7 лет в Испании для пробретения собственного жилья.

Поиск работы напрямую связан со знанием языка, и здесь иммигранту могут помочь курсы при различных благотворительных организациях, католических орденах. На эти цели власти выделяют достаточно денег, подключая сюда и университеты. С этого года под эгидой правительств двух областей Мадрида и Кастильи Ла-Манчи университет Алкала де Энарес проводит на территории двух областей бесплатные занятия по испанскому языку по трем уровням для 500 иммигрантов, всего 40 часов. Среди слушателей – 208 румын, 75 мароканцев, 10 украинцев, 1 русский и 1 белорус. Программа названа «Университет для иностранцев». Подобные программы существуют и в других местах Испании. Так, правительство Кастильи и Леона организовало на территории региона в этом году обучение испанскому языку для 3.613 иммигрантов.

Наши титулованные профессионалы страдают от трудностей, касающихся признания их дипломов. Испания и Россия не связаны соглашением в этой области, поэтому омологация дипломов, полученных в российских учебных заведениях, осуществляется Министерством Образования индивидуально экзаменами и путем зачёта дисциплин. На 2004 год в Испании из 198 ходатайств, поданных россиянами о признании дипломов о высшем образовании, удовлетворено 54. Среди украинцев соотношение в признании и отказе составило 50 к 179. Наиболее обиженными оказались граждане Молдовы. Все 35 поданных дипломов возвращены их владельцам, с пометкой – отказать.

Надо отметить, что Россия в 2003 года присоединилась к Болонской Декларации в области образования, обязывающей её участников, всего около 30 европейских стран, взаимно признавать дипломы. Однако на практике это произойдет лишь к 2010 году, а вначале Россия должна провести реформу многоуровневой системы высшего обрзования. Некоторые из россиян, их немного, проходят стажировку в испанских вузах, но образование в полном объеме здесь получают единицы. C 1999 по 2001 годы в Барселоне в академическом центре ABAT OLIBA, филиала престижного католического университета San Pablo Seu, действовала программа «Восточная Европа» для школьников и студентов стран этой зоны. Она позволяла получить полноценное высшее образование по упрощенной льготной схеме. Университетский курс Колледжа Высшего Образования готовил по двухлетнему циклу специалистов в некоторых областях международного права, предпринимательства, управления, информатики и пр. Там прошли обучение 15 человек из бывшего СССР. Стоимость обучения в год составила 3 500 евро. Ценностью курса было и то, что администрация занималась социальной опекой таких студентов, которым предоставлялась возможность проходить оплачиваемую практику. Учеба открывала выпускнику пути на европейский рабочий рынок. Однако, как мы выяснили, в настоящее время эта программа упразднена. Интересна программа ЕРАСМУС, но по ней могут учится у нас только студенты стран ЕС.

В Испании действует обязательное среднее школьное образование с 6 лет. Этот императив касается всех детей на десятилетний период, вне зависимости от того, в каком статусе пребывают в стране родители школьника. Начальное образование делится на три цикла по два года каждый, а среднее состоит из 4 академических курсов. После сдачи экзаменов и получения аттестата ученик может продолжить обучение в Бачиирато (Bachillerato) – он включает в себя два академкурса, пойти в профтехучилище или начать самостоятельную трудовую деятельность. Бачиирато – это старшие классы общеобразовательной школы. По окончании сдаются экзамены – Selectividad. Обладатели более высоких балов имеют преимущества для поступления в увниверситет, без экзаменов по конкурсу аттестатов, где обучение платное. В 2004 году в испанских школах и училищах обучались 402 116 иностранцев, в том числе 4 467 русских, 4 828 украинцев, из них получали знания по профессии сответственно 107 и 115 человек. Из Армении, Молдавии и Грузии обучалось 1 010, 691 и 420 учеников.

С появлением россиян, родившихся в иммиграции, возникла потребность в приобщении их к русской культуре. Речь идет о школах с русским языком обучения. Таких на сегодня одна – в Мадриде, при российском посольстве для детей российских, украинских и казахстанских дипломатов. Это обычная школа-десятилетка, где обучение ведется по программам, утвержденным в Министерстве образовании РФ. Сюда же принимаются на платной основе и дети иммигрантов. 15 лет, и тоже не бесплатно, в Барселоне при Центре русского языка и культуры им. Пушкина преподают русский язык для школьников младших классов, как правило это дети, усыновленные испанцами. В Ракетас дель Мар, Альмерия, на юге Испании планируется в ближайшее время открытие для маленьких детей воскресной школы, где будут русские православные классы.

Надо сказать, что знакомство с русским языком и культурой подрастающего имимигрантского поколения, приобщение его к богатой отечественной истории и духовному наследию нашей страны и её народов – это то большое поле, где могли бы себя проявить русскоговорящие ассоциации и центры.

Россиян, переехавших в королевскую Испанию на заслуженный отдых, на сегодня насчитывается ровно 600 человек. В соотвестветствии с вступившим в силу 23 февраля 1996 года двусторонним российско-испанским договором «О социальном обеспечении...», наши ветераны имеют возможность получать пенсии по месту проживания. Примерно такой же договор вступил в силу 27 марта 1998 года и между Испанией и Украиной.

В Испании Договор касается пособий по временной нетрудоспобности и материнству, пособия по старости, инвалидности, в случае потери кормильца, пособий в связи с несчастным случаем на производстве и профзаболеванием, семейных пособий. Центральным вопросом для расчета пенсий по старости и пособий является определение и суммирование трудовых стажей, от чего и зависит размер выплат. Для установления права на пособие каждая страна учитывает период страхового или трудового стажа, приобретенного на территории другой страны, за исключением случаев, когда работа выполнялась одновременно. Обязательным условием, кроме легального проживания и достижения пенсионного возраста (65 лет), являются наличие 15‑летнего трудового стажа в России и на Украине и 2‑х летний стаж в Испании. Для получения минимальной пенсии (pensión no contributiva) необходимы легальное пребывание в Испании не менее 10 лет и доход, не превышающий минимального уровня, установливаемого правительством на каждый год (в 2006 г. – 4 221,70 евро).

В Испании к 2050 году почти половина населения будет неработающим из-за процесса старения, вызванного низкой рождаемостью. Уже сегодня 3/4 демографического роста обеспечивается иммигрантами. Об этом говорится в опубликованном в прошлом году докладе ООН, посвященном социальным и экономическим аспектам миграции. Официальные испанские источники признают, что если за период 1991–1995 гг население увеличилось на 2,1%, то в 1999–2004 годах рост достиг 7,4%, из которых лишь 1,7% пришлось на долю коренных жителей.

По данным прессы, количество браков между иностранцами и испанцами возросло на 119% за последние 5 лет. В 2004 году зарегистрировано 22 648 смешанных браков, 10% от общего количества. В прошлом году 689 испанцев выбрали в качестве спутницы жизни россиянку, а 355 испанцев вступили в брак с украинкой. Еще в 1997 году испанские социалоги отметили, что если из каждой тысячи женщин-иностранок, проживающих в Испании, 12 заключали брак с испанцем, то для россиянок эта цифра составляла в три раза больше. Отсюда специалисты продолжают делать вывод, что создание семьи с испанцем во многих случаях мотивирует поездки наших женщин на иберийский полуостров. По данным испанского МВД, в 2004 году их было 1 123, не считая тех, кто уже приобрел испанское гражданство. Новая волна браков вызвало к жизни ряд непростых юридических вопросов, в частности по поводу несовершеннолетних детей, рожденных от родителей, имеющих различное гражданство. Необходимо иметь в виду, что если один их супругов имеет испанское гражданство, то автоматически ребенок становится испанцем по рождению «jus sanguinis», и все приобретенные им в дальнейшем гражданства не признаются королевством, за исключением случаев, когда есть двустороннее соглашение государств о двойном гражданстве (некоторые страны Латинской Америки, Северной Африки). В случае, если оба родители иностранцы и ребенок родился в Испании, он получает испанское гражданство по рождению при условии, если законодательство стран его родителей не дает ему возможность стать гаржданином ни одной из этих стран. И, наконец, самое важное. Иностранец, родившийся на территории Испании, приобретает право на её гражданство по прошествии одного года, независимо от гражданства родителей. Нужно иметь в виду одно – год считается легальным, если на момент запроса такого разрешения для ребенка хоть один из родителей проживал на законных основаниях в Испании. Надо помнить, что законодательство России предлагает упрощенный порядок приобретения гражданства для лиц родившийхся за рубежом, когда один из родителей – россиянин. Нужно лишь наличие согласия второго родителя на это. Все это касается и родителей, живущих в гражданском браке.

В Испании численность иммигрантов постоянно растет и достигла 10% в 44 млн населении страны. На конец 2005 года в стране проживало 2 738 932 иностранцев-налогоплательщиков. Рост по отношению к 2004 году составил 38,5%, причем половина приходится на выходцев из ибероамериканских стран. Иммигранты занимают 10 из 100 рабочих мест. Только на мадридских строительных площадках рабочих из стран Восточной Европы – 37%, из которых 7% – это украинцы – примерно 9.000 человек. Почти половина других иностранных рабочих – граждане Румынии и Эквадора.

Отличительной особенностью Испании является то, что она из страны-поставщика иммигрантов в 60‑е годы превратилась в страну-реципиента, что было вызвано успешным решением задач по построению основ общества всеобщего благоденствия, кульминацией которого стало вступление страны в ЕС в 1986 году.

Резкое увеличение численности иммигрантов в стране, ставшее социально значимым событием, изменило к нему и отношение властей. Государство прореагировало на новый вызов прежде всего ужесточением законодательства и укреплением своих границ, на это выделяются немалые деньги. Еще в 1985 году, всего за год до вступления страны в ЕС, был принят Органический закон, положивший начало выработки скоординированной политики в области иммиграции, с преобладанием императивных (административно-регулирующих) и санкционирующих начал. Параллельно с этим власти пытаются найти общий язык с теми, кто уже живет в стране «de facto», понимая, что одними облавами ничего не решить. В настоящее время в стране действует закон от 2000 года «О правах и свободах иностранцев...» в королевстве Испании. В 2005 году вступил в действие Регламент, ставшей нормативной основой для проведения амнистии. Именно в этом прежде всего была ценность этого документа. А недостаток – что им же закрывались пути для дальнейшей иммиграции в страну.

Уделяя повышенное внимание вопросам иммиграции, которая вышла на передний план в работе политиков и стала очередной ареной межпартийных разборок, испанское правительство провело реорганизацию всей государственной машины, сведя вопросы регулирования иммиграции в одну структуру – Государственный Секретариат по делам Иммиграции и Эмиграции. Секретариат, который возглавляет Консуэло Руми, действует при Министерстве Труда. Именно в Секретариате ведется разработка курса правительства в этой области. Коллегиальным органом авляется Высший Совет по вопросам иммиграционной политики. Важным звеном выступает и Генеральная Дирекция по вопросам интеграции иммигрантов. Отсюда уходят проекты по программам для иммигрантов, сюда стекается вся необходимая для этого информация, в том числе и от иммигрантских организаций, самые значимые из которых входят в состав Форума по Социальной Интеграции Иммигрантов. Этот консультативный орган при Дирекции осуществляет важные функции – прежде всего это разработка предожений и рекомендаций, призванных способствовать большей интеграции иммигрантов и беженцев в испанском обществе.

Дирекция действует в составе представителей органов власти, легально учрежденных в Испании ведущих иммигрантских ассоциаций, общественных испанских организаций, в т ч. профсоюзов и предпринимательских объединений. Отметим, что среди иммигрантских организаций, представляющих наиболее многочисленные диаспоры (Марокко, Эквадор, Перу и др.), нет ни одной из стран Восточной Европы. Однако новым положением от января от менее значимых коллективов иммигрантов вводится до трех наблюдателей, участвующих в работе форума. Думается, это должно привлечь внимание наших ассоциаций в Испании.

Мониторинг эффективности иммиграционной политики правительства осуществляет так называмая Постоянная Обсерватория – бюро.

В то же время правительство пытается повысить эффективность административных мер. В прошлом году Испания подвергла депортации 472 россиянина, в основном женщин из средиземноморских областей, за нарушение визового режима. Это не значит, что всех этих лиц можно увидеть в Москве или других российских городах. Но это значит, что их нет на испанских улицах. Или они выдворены, или находятся под стражей, ожидая отправки. Дело это непростое. В прошлом году у Испании не хватило денег на депортацию самолетами 200 000 таких нарушителей. Пытаются избавиться от наплыва непрошеных гостей в королевстве и материальным стимулом. Лица, желающие вернуться на родину за казенный счет и получить при этом подъемные, приветствуются. Правда, они заносятся в досье испанских пограничников и не могут вернуться в Испанию в течении 5 лет. Пионерами программы PREVIER (отданной в руки ассоциаций, объединяющих многочисленных выходцев из Эквадора, Колумбии и Марокко) стали граждане ряда латиноамериканских стран. За два года уехало 1 569 таких неудачников.

Остро испытывая на себе последствия массового наплыва людей из бедных стран, тратясь на борьбу с группировками, занимающимися торговлей людьми, Испания всё больше обращает взоры к Европе, заявляя Брюсселю, что бремя иммиграции должны нести все члены сообщества. Ведь в Испанию – южный фланг континента – попадает 30% всех иммигрантов ЕС. В конце прошлого года ЕС создал специальный фонд по проблемам иммиграции в размере 800 млн евро на период 2007–2013 годы, из которых Испания может рассчитывать примерно на половину. Этой суммы вряд ли хватит, учитывая масштабность проблемы в нашей стране. К тому же партнеры по ЕС не могут простить премьер-министру Хосе Сапатеро того, что легализация иммигрантов (всего 573 270 человек, или 83,27% всех удовлетворенных ходатайств) была проведена без консультаций с ЕС.

Правительство выступает и со своими инициативами. В январе лидер Соцпартии Сапатеро объявил о том, что испанская обшественность должна приступить к реализации национального плана мероприятий по интеграции иммигрантов – «Plan Nacional de Integración Сívica y social de la inmigración». Уже 3 марта правительство выделило автономным областям 182 млн 400 тыс. евро, или на 60 млн евро больше, чем в прошлом году на подобные цели. Каталония получит почти 41 млн евро, Мадрид чуть меньше, Андалузия – 20 млн евро. Прямая помощь – 73 млн евро – поступит непосредственно в муниципии, первичные ячейки, работающие с иммигрантской массой. Главные направления работы связаны с усилением служб по приему и размещению иммигрантов, наращиванием занятости, решением жилищных проблем, подключению этой категории лиц к системе образования и зравоохранения и т. д. Это обнадеживает, как и то, что политики начинают рассматривать эту часть часть населения как потенциальных избирателей. Глава автономии Мадрида, Эсперанса Агирре выступила в середине апреля с призывом к правительству предоставить иммигрантам права участвововать в муниципальных выборах, по аналогии с гражданами ЕС, проживающими Испании.

В Испании русскоязычных ассоциаций несколько десятков. Малочисленные по составу, слабо организованные и разобщенные между собой, они пока не стали центром притяжения русскоязычной диаспоры. Многие не знают о существовании государственных программ поддержки иммигрантов и не ищут её. А некоторые и опасны для нашего движения из-за нечистоплотности их руководителей. У нас в Мадриде в центре Рафаэля Альберти, поэта-республиканца, большого друга Советского Союза и России в марте прошла неделя межкультурного обмена. Мероприятие было запланировано в рамках проекта мадридской автономной области – «Открытая Библиотека», призванного не только дать возможность для встреч русскоговорящих, но и приобщить испанцев к русской культуре и истории. В мероприятии приняли участие Росзарубежцентр, агентство «РИА Новости», газета «Комсомольская Правда». Были организованы круглые столы для живущих в Испании русских писателей, поэтов, журналистов и художников. Состоялись концерты музыкальных коллективов, выступал директор и руководитель театра им. Чехова, уникального в Испании творческого коллектива, действующего под руководством Анхеля Гутьереса – мастера, прошедшего школу Станиславского в России. Зал был полон, но не было ни одной из наших ассоциаций. Это печально и лишний раз свидетельствует о том, что мимо них проходят интересные процессы. Ассоциации пассивны и по сути плетутся в хвосте важных событий в иммигрантской среде. 27 апреля была создана организация FERINE – Испанская общественная Федерация иммигрантских сообществ. Сообщалось, что ней есть и представители стран Восточной Европы, в том числе и из России. Знает ли об этом руководство образованной год назад Федерации русских общин Испании? Сомнительно.

Необходимо иметь виду, что в диалоге с испанскими учреждениями и организациями у русскоговорящей диаспоры есть важный козырь. Мы самая динамичная часть иммиграции. За последние 10 лет русских в Испании стало больше в 10 раз, а украинская диаспора за этот срок выросла в 15 раз.

Большее значение для жизни россиян, пребывающих в рассеянии, имеет Православная Церковь. Находясь в не традиционной для себя среде, человек ощущает духовный голод и интуитивно ищет опору в религии своих отцов. В Испании растут приходы и общины. Увеличивается и число верующих, приходящих в храм. В Барселоне, к примеру, есть много православных приходов различных юрисдикций, включая 3 (!) прихода, ориентированных на выходцев из бывшего СССР: приход в юрисдикции «архиепископии православных русских церквей в Западной Европе» (Константинопольский Патриархат), настоятель – украинец), а также приход Сербской Православной Церкви (настоятель – каталанец). В Барселоне воскресные богослужения, совершаемые в нашем храме о.Владиимром, посещает около 60 человек. На Майорке, где находится архимандрит Макарий, наш приход, наооборот – единственный, и туда ходят все – русские, украинцы, белорусы, румыны, болгары, итого человек 200 каждое воскресенье.

Недавно образован приход в Аликанте под началом о.Николая. Наш мадридский настоятель о.Андрей регулярно служит в Альмерии и на Гран Канарии, в Малаге, в Севилье и Овьедо, где действуют наши общины. В Бенальмадене, провинция Малага при поддержке местных властей начато строительство православного храма. Мы также чувствуем неустанную заботу нашего владыки, архиепископа Корсунского Инокентия, чья епархия охватывает православные приходы Русской Православной Церкви Московского Патриархата во Франции, Италии, Испании, Португалии, Швейцарии, Мальты.

Церковь стремится помочь иммигранту тем, что в её силах. Мы сотрудничаем с консульствами, адвокатами, оказываем материальную помощь, проводим анкетирование, участвовали в общероссийской акции «Георгиевская ленточка». Задачу свою видим в том, чтобы поддержать людей в трудную минуту и вместе порадаваться удачам. В то же время мы осознаем, что Церковь не может превращаться в центр решения сиюминутных проблем (поиск работы, жилья и пр.)

В своей деятельности в Испании православная церковь использует возможности и российских внешнеполитических организаций, находя поддержку со стороны посольства. Нас радует новый курс российского государства в этой области. Ведь взаимодействие с Церковью – давняя традиция отечественной дипломатии. На это особо обратил внимание в своем выступлении на последнем Пасхальном приеме в МИДе министр Сергей Лавров, который отметил, что это взаимодействие «во многом строится на сходном понимании нынешнего этапа мирового развития, связанного с процессами глобализации, которая, с одной стороны, требует от международного сообщества подлинной соборности в противодействии новым вызовам и угрозам, с другой – несет опасность для национальной самобытности, культурно-цивилизационного многообразия мира, свободы личности...... Мы будем, как и прежде, помогать российской диаспоре за рубежом в укреплении связей с Родиной, защищать религиозные права соотечественников, оказавшихся вдали от России. Здесь мы также тесно сотрудничаем в Русской православной церковью, чьи приходы традиционно являются одними из центров общественной жизни соотечественников и вносят весомый вклад в создание единого культурного, языкового, информационного и духовного пространства».

http://eursa.org/node/525

ИТАЛИЯ

Юлия Винокурова
Русские в Италии

Один взгляд на русскую Италию:

Виктория Максимова живет в Турине уже больше 10 лет. Она переводчик, а также член комитета культурной ассоциации соотечественников «Землячество» и руководитель русской школы. А в свободное ото всей этой непростой работы время «подрабатывает» модератором на интернет-сайте «Русская Италия» – месте виртуального общения русскоязычных жителей «сапога». Мы попросили Викторию рассказать о русскоязычных общинах Италии и их проблемах.

– Много ли русских в Италии? Как давно начали наши люди перебираться в эту страну и по каким причинам?

– Русских иммигрантов в Турине, как и в Италии вообще, немного. По количеству у нас лидируют марокканцы, за ними идут румыны.

Русские, живущие сейчас в Италии, это в большинстве своем женщины, вышедшие замуж за итальянцев, и очень небольшое число научных работников и специалистов, приехавших по работе или учиться в аспирантуре. Трудовая русская иммиграция практически отсутствует. Зато есть массовая трудовая иммиграция из Украины и Молдавии – женщины по уходу за стариками, домашняя прислуга, садовники, рабочие на стройках, дорожные рабочие.

Если же делить иммиграцию по хронологии... Италия, как известно, издавна привлекала художников и архитекторов. Кто-то оседал. Потом, после революции, пришла первая волна русских эмигрантов. В основном люди, бежавшие от советской власти, осели в Риме, Флоренции и на итальянской части Лазурного побережья, где сейчас живут их потомки.

Потом были женщины, которых в Великую Отечественную войну угнали на работы в Германию, где они знакомились с итальянскими военными, влюблялись и перебирались в Италию. В Турине до сих пор живут несколько женщин, переживших войну и попавших в Италию именно таким образом. Сейчас им уже под восемьдесят, они говорят по-русски с акцентом, дети уже взрослые, устроенные, кто-то из детей говорит по-русски, кто-то нет.

С начала 90‑х годов пришла большая волна женщин, вышедших замуж через брачные агентства и бежавших от экономического кризиса и трудной жизни.

Сейчас приезжают молодые девчонки, познакомившиеся со своими женихами через Интернет или в заграничных турах. В последние годы наметилась очень явная тенденция: молодые женщины, выйдя замуж за итальянцев, активно занимаются подтверждением своих дипломов и идут работать. Еще лет 20 назад практически все жены забывали, что они инженеры, преподаватели, врачи, технологи или юристы. Они просто рожали детей и становились домохозяйками. А сейчас многие не жалеют времени на легализацию полученного диплома, поступают в университеты, оканчивают специализированные курсы или школы, меняют квалификацию, переучиваются на профессии, которые пользуются спросом, устраиваются на работу, открывают свой бизнес. В общем, делают всё, чтобы вести активный образ жизни.

– Существуют ли ассоциации соотечественников в Турине и других городах Италии?

– Турин как город русской иммиграции стоит немного особняком. Именно из Турина, с завода ФИАТ, приезжали в СССР итальянские специалисты, помогавшие в Тольятти строить ВАЗ. Очень многие из них вернулись в Италию с русскими женами. Именно «тольяттинские жены» стали ядром туринского Землячества, которому уже 25 лет. Самые старые официально зарегистрированные русские общины существуют именно в Турине и еще в Милане.

Членами нашего туринского Землячества являются 84 человека. Плюс «сочувствующие», принимающие участие в различных мероприятиях. Еще лет десять назад приезжающие записывались в Землячество, чтобы поддерживать друг друга морально, обмениваться информацией, не забывать родину. Потом границы окончательно открылись, теперь все свободно могут передвигаться, приезжать и уезжать в любой момент, поэтому потребность сбиваться в тесные кружки у соотечественников резко упала. Интернет, все более низкие телефонные тарифы и прочие технологические новшества позволяют даже издалека тесно поддерживать связь с родиной. Технический прогресс невольно повинен в том, что традиционные формы объединения соотечественников себя изживают. Тем не менее, продолжают существовать Центр российской культуры и Союз российских соотечественников в Риме, Ассоциация русских соотечественников в Милане, Ассоциация «Аист» в Варезе, Центр «Максим Горький» в Неаполе, русская община в Мерано и Культурная ассоциация выходцев из экс-СССР в Удине.

– А каковы цели этих обществ, какие мероприятия проводят, основные проблемы в работе?

– Если коротко, то главная цель – не дать забыть русскую культуру и русские традиции себе и своим детям. Самая большая забота – приобщить к русской культуре детей, родившихся от смешанных браков, чтобы помнили: они наполовину, да, итальянцы, но на другую половину – русские, они – часть великой культуры. Ну и помочь мамочкам обучить детишек русскому языку.

Еще очень важен информационный обмен. В Турине я как раз отвечаю за рассылку писем членам Землячества, рассказывающих о том, что происходит в консульстве, какие новые правила ввели, где и когда «Аэрофлот» продает билеты со скидкой, где какой русский магазин открылся, какие и куда приехали русские артисты и так далее. Пару раз в году собираемся на коллективный обед в ресторане – там и по-русски поем, и вспоминаем, и даем возможность всем сразу встретиться теплой компанией, познакомиться с новичками. Такие встречи нужны хотя бы для того, чтобы лишний раз люди ощутили, что они часть какого-то большого общества, большой семьи.

Каждый год 9 Мая мы возлагаем венки на мемориальном кладбище в Турине, где похоронены советские военнопленные, которые в свое время бежали из плена и присоединились к итальянским партизанским отрядам. Муниципалитет Турина тоже присылает венки, поддерживает чистоту вокруг захоронений, но мы все равно и сами приходим, свои живые цветы приносим.

Основная проблема в работе, как наверняка и у вас в Испании, – это пассивность. На словах все хотят, чтобы что-то организовывалось и проводилось, но у всех свои семьи и все ждут, что это сделает кто-то другой. Наш генератор идей – это наша президент Лариса Терцаго, украинка из Днепропетровска. Она живет здесь уже 30 лет. Три года назад мы открыли школу для русскоязычных детишек.

– А хотят ли сами соотечественники, чтобы их «организовывали» и с ними «работали»? Или, как это происходит со многими в Испании, люди уехали из своей страны и не хотят больше о ней ничего знать?

– Напротив, большинство как раз и не хотят отрываться от корней, хотят сохранить связь с родиной. Люди помнят ее, переживают за ее будущее. Что же касается всякого рода обществ... В Интернете мы проводим анонимный опрос «Русская диаспора: настоящее и будущее». На вопрос, нужно ли русской диаспоре объединяться и какой хотят видеть ее наши соотечественники, большинство ответило: мне хватило бы неформального объединения безо всяких взносов, просто для душевного общения и досуга.

– В какой поддержке и помощи нуждаются наши люди, живущие в Италии, и могут ли в этом помочь общества?

– В информационной. Здесь мы, конечно, помогаем, а как же иначе! И в поддержке эмоциональной, как любые иммигранты в любой другой стране. А вообще, думаю, будущее в сплочении иммиграции – за виртуальным общением. Форумы в Интернете проделывают просто огромную работу, закладывают основу для встреч и совместной работы «в живую».

– И последний вопрос, глобальный. Хорошо ли нашим живется в Италии?

– В общем, думаю, что живется хорошо. Русские иммигранты в Италии, повторюсь, это в основном женщины, вышедшие замуж, и специалисты. А для женщины ведь что главное – свой дом, хороший муж и здоровый ребенок. Специалист же себя неплохо чувствует потому, что раз пригласили на работу в другую страну, значит, ценят, значит, он востребован. Ну и заработки хорошие, что тоже радует. Но и ностальгию еще никто не отменял. И никуда не убежишь от проблем адаптации к чужой культуре и традициям, освоения языка, интеграции в другое общество.

http://www.mia-italia.com/node/273

Е.В. Тукшумская
Актуальные проблемы социальной жизни
русской общины в Италии

Сказать об Италии, стране проживания нескольких десятков тысяч граждан русского происхождения, что это удивительное и прекраснейшее место Европы, значит ни сказать ничего...или не добавить ничего нового к ранее сказанному...Многокрасочная, богатая историей страна совсем недавно стала местом постоянного проживания русского народа в таком масштабном понимании этого миграционного феномена как « Новой Диаспоры». Человек рождается в одной Стране земного шара, и спонтанно выбирает местом своего жительства иное место в иной Стране не теряя при том связи с исторической Родиной. И если начинать разговор о русских общинах Италии его нужно начинать с периода жизни в Италии Гоголя и Дягилева, Шаляпина и Бродского. Хотя возраст русских общин Италии не превышает в среднем 25‑ти лет и в основном – это женская часть населения.

Это связано исторически с периодом крупнейших Комсомольско-молодежных строек СССР и подписанием соглашений между двумя странами в 60‑е и 70‑е годы прошлого столетия.

Волжский Автомобильный Завод, КАМАЗ, Рязанский, Сумской, Жлобинский и Старооскольский заводы – это малая часть обширной географии рабочих объектов итальянских подрядных рабочих на территории бывшего СССР. Много итальянско-русских свадеб сыграно было за последние 25 лет и многие наши женщины привыкли за эти годы, что их называют «Синьора» и много ребятишек с голубыми глазами и словенскими чертами лица носят имена Джованни и Маттео. За последние 15 лет наблюдается активный приток русского населения на италийскую землю и это связано с изменениями в общественно –политической жизни в Странах бывшего Советского Союза и в самой России. Наша Страна встала на транзитный путь глобальных изменений. Современное демократическое общество дало возможность людям делать свой жизненный выбор работать и строить свою жизнь как им хочется.

Русский народ, уезжая в иную страну увозит с собой тот великий багаж культурного и духовного наследия, который впитал в себя с молоком матери с детских лет. Живя в дали от Родины ни на минуту не прерывается эта кровная связь с родной землей и, пульсирующая, полная перемен жизнь России эхом отдается в сердцах русских итальянцев. Мы привыкли в «Диаспоре» любить умом, а помнить сердцем нашу Родину, сопереживая ее поражениям и невзгодам как своим собственным. Радость за каждый новый шаг Страны вверх по крутой лестнице транзитного периода может быть сравнима по амплитуде только лишь с семейной и личной радостью.

Мы научились быть патриотами живя в дали от родной земли и научились начинать всегда с себя и с нуля в работе как на общественном межкультурном уровне, так и на социально-общинном в городе, области, регионе.

Мы стали «послами» нашей Родины или культурными посредниками России по месту жительства, донося до итальянцев всю неповторимость нашей родной культуры и правду о свершающихся там событиях.

До 1990 года на территории Италии активно работала сеть организаций Италия– СССР, от которой осталась на сей день одни лишь воспоминания. Настоящий бум ассоциативного движения и период создания многих общин пришелся на последний год прошлого века и на канун нового века, на 2000 юбилейный год.

Это связано с одной стороны с образовавшимся духовно-социальным вакуумом в среде русскоговорящих общин, который необходимо было заполнить во избежании духовного распада как отдельных индивидуумов так и целых групп населения. Помогли исторически сложившиеся предпосылки политического характера созданию качественно нового уклада жизни русских общин Италии.

Важно заметить, что в тот же период открылись Святые мощи Святителя Николая Мирликийского Чудотворца в городе Бари для всеобщего поклонения православных паломников и к ним не замедлил хлынуть поток православных христиан со всего мира. Италийская земля богата христианскими Святынями Православия.

Множество церквей хранят Святые Мощи праведников и мучеников первых веков христианства. Если сказать о духовной стороне жизни русских общин, то это трудный и весьма болезненный процесс становления с нулевого уровня в католической стране Ватикана.

Необходимо просто все начинать с нуля и нет никакой гарантии, что народившаяся неокрепшая и очень легко ранимая православная община выживет и встанет на ноги со временем в каком-либо городе Италии по субъективным причинам. А о строительствах Православных Храмов и Подворий уж и говорить не приходиться, хотя нужда во всем этом есть и очень большая, особенно у нас во Фриули. Честно сказать мы и друг друга то не знаем с общин других городов, и в глаза то не видели ни разу, хотя в Италии существует уже более 20 православных общин и приходов. Между нами нет еще никакой координации и целевого общения.

Мы еще не делали никаких совместных интересных дел, направленных на поднятие духа и укрепления наших общин изнутри. В других странах такой опыт уже есть. Планируем в будущем году сделать Православный Летний лагерь для детей и взрослых под эгидой «7Я» и организовать поездку православной молодежи по заранее подготовленному маршруту по всем общинам Италии с концертами православной музыки и тематическими выступлениями с беседами по темам православного катехизиса, как это было уже сделано усилиями Межрегиональной молодежной организации «Общее Дело» во Франции и в глубинках самой России другими миссионерами.

С другой стороны. Социально-общественная жизнь у нас имеется и поставлена на достойный уровень. Мы тесно общаемся между городами и ездим друг другу в гости и на праздники. Устраиваем совместные культурные мероприятия. Растет год от года количество русских детских школ на территории Северной Италии. За последний год их стало 5. Открываются новые общественно-полезные Ассоциации выходцев из бывшего СССР волонтерского типа, занимающиеся поддержкой русскоязычного населения в процессе адаптации и продвижением культурного наследия русскоговорящего этно – культурного компонента Страны. Почти два года назад создан Координационный совет ассоциаций российских соотечественников северной Италии на базе русскоговорящих общин куда вошли 12 общин и организованных групп. Совет имеет статус организации «де факто». Усиленно развиваются связи русских общин как по вертикали так и по горизонтали. Налаживаются связи с Административными, Общественно-политическими и Государственными структурами Италии, хотя не без сложностей.

Пример тому прошедшая год назад в Аквилейе Международная Конференция «Славянское лицо Италии. Диаспора, ее настоящее и будущее», в которой принимало участие так же и Правительство города Москвы и Московский Дом Соотечественников.

Первая в истории Италии Международная Конференция русских общин, созданная по инициативе самих русских общин, реализованная силами общин с Высочайшего Благословения Его Высоко Преосвященства Митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, при поддержке Департамента Международных Связей Правительства г. Москвы, Генерального Консульства г. Милана и Асессората по Социальной Политике Провинции Удине, с патронажем Автономного Региона Фриули Венеция Джулия, на тот момент не имела никакого резонанса на информационном уровне СМИ Италии не смотря на все приложенные усилия со стороны самих организаторов Акции. Красивейший регион, который находится на восточном побережье Адриатического моря между городами Венеция и Триест и граничит на севере с Австрией и Словенией насчитывает 1млн. 250 тыс. населения из которого порядка 12 тысяч– русскоговорящее из них 1/3 постоянно проживающие и 60 % имеющих двойное или Итальянское гражданство.

Я живу во Фриули 15 лет. С высоты своего жизненного опыта могу сказать, что нам всем часто не хватает прогрессивного образа мысли и смелости идти вперед по стезе культурно-просветительских акций и в общественной жизни. Отсутствует миссионерство на пастбище духовном в общинах. В нас еще живы и активны советская ментальность и неумение радоваться чужим успехам, которые происходят от духовной нищеты прошлого советского периода, в котором мы все выросли. Люди не имеют никакого собственного политического мнения и часто наблюдается ситуация, в которой целые группы людей настроены недоверчиво к своим же соотечественникам, неохотно идут на общение, без чего сами же потом ощущают духовный и социальный голод.

Все это, на мой субъективный взгляд возможно изменить и улучшить обогатив процесс адаптации русскоязычного населения в Италии путем целевого программного подхода как к воспитанию духовному так и к пониманию опасности «объитальянивания» новоприбывших, ведущего непременно к глубокому экзистенциальному кризису индивидуума. Как без корней дерево сохнет, так и человек без части себя рискует потеряться в этом мире.

Сама Италия насчитывает 57 млн. населения из которого 7 млн. иностранцев из них на 4 и 6 месте стоят выходцы из бывшего СССР, как то молдавские и украинские граждане и российские выходцы. Присутствие русских сограждан в Администрации городского или иного правления ранее не наблюдалось, чаще были прецеденты продвижения кандидатур африканских иммигрантов как в ряды профсоюзных Органов так и в Советы и Администрация различных уровней. В 2004 году в регионе зарегистрирован первый в истории северной Италии случай выставления кандидатуры российской мигрантки с двойным гражданством в городской совет правления от неполитической группы кандидата в мэры, мэр победил на выборах, а кандидатка набрала голосов больше всех женщин и меньше всех мужчин не набрав кворум. Это третий случай в русскоговорящей среде по всей Стране.

Должна вам сказать, что занимаясь волонтерским общественным движением и продвижением православной культуры в среде русскоязычных общин Италии с удовольствием для себя отмечаю, что американская теория «мельтинг пота» как плавильного котла, в котором плавятся все культурно-этнические особенности наций в одно единое целое – американскую нацию, на европейском Континенте Старого Света просто не применима.

Скорей бы я назвала все, что происходит в последние годы в Европе теорией большой чашки с салатом «бовл оф салад», где каждый компонент уникален, хорош по-своему и необходим. Чаша с мультикультурным салатом, где русский активный компонент Евро Союза я бы сравнила с вареным куриным яйцом, где твердый белок– это наша с вами родная культура, 100%, а русская культура, уверяю, мертва без православия, которое является центром, сердцевиной, источником жизни и ее Полнотой.

http://eursa.org/node/91

БЕЛЬГИЯ

Из статьи Александра Наумова
«Русская Бельгия»

… Распад Советского Союза в 1991 году создал новую геополитическую реальность и одновременно вызвал новую масштабную волну российской эмиграции в Бельгии, резко увеличив число русскоязычной диаспоры. Как следствие в 1990‑е годы в результате смешения двух волн российской эмиграции – старой послереволюционной и новой постсоветской – в Бельгии сформировалась русскоязычная диаспора в том виде, в котором она существует и поныне.

В последние пятнадцать лет в отношениях между Россией и Бельгией действительно многое изменилось, теперь их с уверенностью можно охарактеризовать как весьма и весьма плодотворные. В 1999 году, например, в Бельгии широко отметили двухсотлетие А.С. Пушкина, а кульминацией торжеств стало открытие памятника гениальному русскому поэту на одной из центральных площадей Брюсселя, которая стала отныне носить имя Пушкина.

Современная русская диаспора в Бельгии, насчитывающая около 80 тысяч человек, сплочена и хорошо организована. В стране действует несколько десятков организаций русской диаспоры, уже не первый год сотрудничающих друг с другом в рамках Координационного совета.

Существуют в Бельгии и достаточно благоприятные условия для изучения русского языка и культуры. Причем, основными центрами распространения русского языка являются крупнейшие и старейшие в стране Гентский, Брюссельский свободный и Лувенский католический университеты, где имеются сильные кафедры славянских языков и налаженные связи с образовательными учреждениями России; в последнее время к этому процессу все активнее подключаются и другие высшие учебные заведения.

Позитивную роль в пропаганде русского языка и культуры играют организации и ассоциации наших соотечественников – Европейское русское сообщество, Бельгийская ассоциация русских школ, Союз русских дворян в Бельгии, Ассоциация «Витязи», Союз советских граждан в Бельгии, ассоциация «Русское слово» Бельгийско-русский культурный клуб, а также различные частные некоммерческие организации культурной направленности, созданные в бельгийских городах бывшими гражданами России и СССР.

Надо отметить, что особую роль в жизни российской диаспоры в Бельгии играет Брюссельско-Бельгийская Архиепископия Русской Православной Церкви, а также посольство Российской Федерации в Бельгии и Российский центр науки и культуры, которые ежегодно заключают с организациями российской диаспоры Протокол о сотрудничестве. В рамках этих протоколов российская дипломатическая и духовная миссии содействует созданию в Бельгии русскоязычных школ для выходцев из России и стран СНГ, оказывает методическую и консультативную помощь уже созданным школам. Силами посольства, церкви и организаций диаспоры в Бельгии проводятся различные мероприятия для наших соотечественников, такие как празднование государственных памятных дат России, конференции по правовому положению соотечественников, фестиваль «Русская весна в Брюсселе» (включающий выставки русской иконописи, картин художников и произведений прикладного искусства), возложение венков на могилы погибших в Бельгии в годы войны советских граждан, организуются концерты, фотовыставки, работает киноклуб «Шедевры советского и российского кинематографа» и т. д.

В целом, можно согласиться с мнением посла России в Бельгии В.Б. Лукова, что русскоязычная община в Бельгии – важная составная часть бельгийского общества, имеющая достойную уважения историю. При этом посол отметил, что «посольство будет и далее в сотрудничестве с бельгийскими властями делать все необходимое, чтобы создать для русскоязычной диаспоры благоприятные условия для работы и жизни, для неукоснительного соблюдения законов Бельгии… Однако интересы российской диаспоры отнюдь не исчерпываются стремлением полнее интегрироваться в бельгийское общество. Не менее важна реализация и двух других естественных и законных потребностей любой диаспоры: самоорганизации и сохранения своих исторических, культурных корней».

http://www.ruvek.ru/diaspora-publication-belgium.html

США

В.Б. Сулян
Российская эмиграция в США
июнь 2003 г.

… В 1990 г. в США проживало более 200 тысяч выходцев из СССР, въехавших в страну до 1980 г., и более 130 тысяч человек, въехавших в Соединенные Штаты в 80‑е годы.

С начала 90‑х годов и особенно после принятия нового эмиграционного законодательства в СССР и в России масштабы выезда из бывших советских республик в США стабильно возрастают. Так, в 1989 г. в США выехало 11,1 тысяч человек, в 1990 г. – 25,5 тысяч, в 1991 г. – 57,1 тысяча, в 1992 г. – 43,6 тысяч, в 1993 г. – 58,6 тысяч, в 1994 г. – 63,4 тысячи, в 1995 г. – 54,5 тысяч и в 1996 г. – 68,8 тысяч человек. Растет и число эмигрантов из самой России: с 12,2 тысячи в 1989 г. их число увеличилось до 19,7 тысяч в 1996 г., также обнаруживая неуклонный рост. Из бывших советских республик лишь Украина заметно опережает Россию по масштабам эмиграции в США. Так, в 1994 г. из Украины в США эмигрировала 21 тысяча человек (из России – 15,2 тысячи), в 1995 г. – 17,4 и 14,6 тысяч, в 1996 г. – 21,1 и 19,7 тысячи человек соответственно.

…Российская эмиграция по количественным показателям не занимает ведущих позиций в общем иммиграционном потоке в США. В то же время совокупная эмиграция из стран СНГ вполне сопоставима с легальной эмиграцией в США ведущих стран-доноров – Мексики, Филиппин, Вьетнама, Доминиканской Республики, Китая, Индии. В 1991 г., в последний год своего существования, Советский Союз стал лидером среди всех прочих стран по числу эмигрантов в США – 57 тысяч человек.

Роль и значение российской эмиграции, однако, не исчерпывается чисто количественными показателями. Новейшие статистические данные, полученные автором из Службы иммиграции и натурализации США, позволяют проанализировать различные социально-экономические показатели российской эмиграции.

Рассмотрим прежде всего демографические характеристики российских (советских) эмигрантов. В 1990 г. в США проживало 333725 эмигрантов – выходцев из СССР. За 90‑е годы (1991–1996) к ним прибавилось еще 340 тысяч человек. Итого, совокупная советская и постсоветская эмиграция насчитывает более 670 тысяч человек. Эмиграция из России за 1992–1996 гг. составила 70,5 тысяч человек. Женщин в общем составе почти 55 %, мужчин – 45 %. По данным на 1990 г., более 45% всех советских эмигрантов – это лица в возрасте 60 лет и старше. 109 тысяч человек, или 32,9 % составляло население в основном трудоспособном возрасте – с 25 до 54 года. В эмиграционных потоках из СНГ 90‑х годов доля пожилых людей гораздо ниже – в среднем 16–18 %. Заметно выше в 90‑е годы удельный вес основных трудоспособных групп населения – в среднем он составляет 40–41 %. Примерно такие пропорции в половозрастном распределении эмигрантов характерны и для России, и для отдельно взятых республик СНГ.

Какие категории прежде допускались в США из России в середине 90‑х годов с точки зрения американских иммиграционных критериев? Самая большая категория по численности – это студенты, школьники и дети дошкольного возраста, т. е. дети, приехавшие со своими родителями. В 1996 г. их было более 7 тысяч человек (из 19 тысяч всех эмигрантов). Крупнейшими категориями взрослых, в соответствии с американской классификацией, были лица, приехавшие по программам воссоединения семей (около 3,5 тысяч человек в 1995 г.), по мотивам профессиональной ценности иммигрантов (1,3 тысячи), в целях «разнообразия потока иммигрантов» (1,3 тысячи человек).

Где селятся в США бывшие россияне? В 1989 г. в пяти американских штатах – в Нью-Йорке, Калифорнии, Массачусетсе, Иллинойсе и Пенсильвании проживал 81 % всех советских эмигрантов. В 1991 г. штат Нью-Йорк заменил Калифорнию как регион, где чаще всего селятся иммигранты из бывшего СССР. В середине 90‑х годов доля иммигрантов, проживающих в пяти названных штатах, снизилась до 74 % – россияне стали селиться и в других регионах Америки. Вместе с тем по-прежнему безусловное лидерство принадлежит штату Нью-Йорк. В 1996 г., например, из 19,7 тысяч российских эмигрантов здесь обосновалось 5,8 тысяч человек, или почти 30 %. Еще больше – 40 % всех эмигрантов из стран СНГ – приехало в этот штат на постоянное местожительство. На втором месте находится Калифорния – здесь в 1996 г. поселилось 12,1 % эмигрантов из России и 14,6 % из всех постсоветских республик. Последующие места занимают соответственно Нью-Джерси (5,8 %), Иллинойс (4,8 %), Массачусетс (4,7 %) и Пенсильвания (4,1 %). Схожие преференции и среди эмигрантов из других стран СНГ.

Особый интерес представляют данные о профессиональном составе российских эмигрантов. В 1990 г. почти одна треть всех занятых (31 %) приходилась на специалистов различных профессий с высшим образованием. Это несколько превышает общенациональный показатель для США (28,3% в 1995 г.). В 1996 г. число прибывших дипломированных специалистов составило 3 тысячи человек (15,4 %), т. е. значительно больше числа всех других профессиональных категорий прибывших. Если иметь в виду, что вторая по величине группа это студенты и школьники – 7,2 тысячи (36,7 %), которые с большой вероятностью пополнят ряды специалистов, то, очевидно, что российская эмиграция в США в основном «беловоротничковая». Несколько ниже процент «интеллигентных» профессий среди всей эмиграции из СНГ (10,9 %), но и здесь специалисты представляют лидирующую группу. По данным на 1990 г., крупнейшей сферой приложения труда российских (советских) эмигрантов в отраслевом разрезе являлись профессиональные услуги, образование, здравоохранение, на втором месте – обрабатывающая промышленность, на третьем – розничная торговля и т. д.

Весьма показателен и образовательный уровень эмигрантов из России и других стран СНГ: в 1990 г. 90,8 тысяч человек, или 35,2 % всех лиц старше 25 лет, имели высшее образование. Это заметно выше, чем общенациональный показатель в США – 30,1 % в 1995 году.

О социально-экономическом положении российских и советских эмигрантов свидетельствует также уровень их доходов. В 1990 г. средний уровень доходов среди домохозяйств иммигрантов составил 32,5 тысяч долларов. Это примерно соответствует среднему общенациональному уровню доходов в США.

Довольно значительное число советских эмигрантов в 1990 г. (31,5 %) получало доход, соответствующий уровню бедности в этом году в США для семьи из трех человек (10,4 тысячи долларов). В то же время аналогичное число домохозяйств наших эмигрантов (31,5 %) имело достаточно высокий для США доход, превышающий 35 тысяч долларов в год.

В целом российские и бывшие советские эмигранты адаптируются в США довольно быстро – по крайней мере, две трети из них находят работу в течение первого года пребывания в стране.

Российская эмиграция испытывает в США и немало проблем. Для пожилых россиян – это прежде всего незнание английского языка, что существенно ограничивает их социальную активность. Кроме того, незнание языка может стать и преградой для получения пособия по социальному вспомоществованию, что чуть было не стало реальностью в 1996 г. после принятия соответствующего законодательства и что, несомненно, может резко ухудшить материальное положение многих пожилых иммигрантов. Разумеется, для многих, и не только пожилых людей, разрыв привычных связей с близкими и друзьями, иная социокультурная среда создают немало проблем психологического характера. Именно поэтому в США, особенно в районах массового расселения россиян (в Нью-Йорке, Калифорнии), растет спрос на русскоязычные печатные издания, телепрограммы на русском языке, на гастроли российских артистов.

Многие российские эмигранты последней волны – 90‑х годов – сохраняют российское гражданство. Это означает, что, даже проживая постоянно в США, они находятся под защитой России.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=3022

Из статьи В. Яркива
«Это русский Орегон»
октябрь 2006 г.

И что нас гонит в Орегоны? В город из морских рассказов детства – Портленд, в прилесье Йеллоустонского парка... А где наша не пропадала?! Только ли в Бруклинах и Бруклайнах?.. «Пропадала» она уже везде по Соединенным Штатам, и уже в каждом уголке образовалась внушительная русскоязычная община. Как живут–могут? Живут, и могут очень быстро справлять новоселья в новых комфортабельных домах, отхватывая порой практически целые районы новостроек.

«Русским дай работу, и они, в большинстве своем, сразу стремятся приобрести жилье, – сообщает владелица риэлторской компании Metropolitan Realty в южном Портленде Кира Говштейн. В компании 10 агентов, и все загружены под завязку. – Могут люди самостоятельно купить дом – хорошо. Трудно – помогают братья, сестры, друзья. У нас крепкие родственные и дружеские связи, которые еще более укрепились в иммиграции, с перенесенными каждым трудностями».

Южный, а точнее, юго-восточный Портленд – этот район и есть как Брайтон в Нью-Йорке. И как некогда Брайтон, был одним из самых захудалых районов. Поначалу, когда волна иммиграции была высокой, русскоязычные селились здесь, снимая, а потом покупая дешевейшие дома. И так же, как здесь, они быстро становились на ноги: открывали бизнесы, осваивали новые профессии, находили квалифицированную работу. И стал перекраиваться юго-восточный Портленд, стали перестраиваться дома и улицы. Многие из русскоязычных вообще работают в очень развитой в штате строительной индустрии. Так им, как говорится, и мастерки в руки – сами себя и благоустроили.

Еще полтора десятилетия назад никто и предположить не мог, что в этом месте может появиться созданная русскими Street of Dreams (Улица мечты), уже удостоенная архитектурных наград, где стоимость отдельных домов достигает 3,5 миллиона долларов.

Это, конечно, крайность. Самые ходовые дома – стоимостью до 300 тысяч долларов. В «русском» районе такие – для малосемейных. Но в общине немало многосемейных выходцев из России и Украины, получивших статус беженцев по религиозным мотивам. И они постепенно расселяются в новые «девелопменты» в пригородах Вуд-Вилледж, Бивертон или Коакамас. Как се-мья Паскаловых, о которой пишет меcтная газета Oregon Live. Глава семьи Леонид – столяр-краснодеревщик, хозяйка Мария занята уборками. Пока так. Трое детей. Но была у них возможность купить уже второй по счету дом – с четырьмя спальнями, с 2,5 ванными. А цены тут такие: от 220 до 320 тысяч долларов.

«Нам, конечно, трудно, – говорит 39‑летняя Мария, – Но мы всегда мечтали иметь собственный дом. Большой дом, где растут дети, где хранится память семьи». Родители Марии также живут в этом доме и помогают выплачивать моргидж. И это типично для данного района, где 70 процентов новостроек принадлежат русским.

Новое русское слово. 2006, 2 октября

Из статьи Владимира Черноморского
«Все выше, и выше...»

ноябрь 2006 г.

Мы часто с гордостью говорим о множестве больших и малых компаний, открытых на американской земле иммигрантами из бывшего СССР, о том, сколь велик их вклад в экономику. Но на слуху не слишком много таких компаний, короток и список имен. А уж о том, как строился их бизнес, куда больше не слишком достоверных пересудов, нежели опять же делового анализа.

Вот мы и решили почаще встречаться с бизнесменами общины, с людьми дела, почаще рассказывать, что они за люди такие и как у них это получается.

Третьего «выше» не будет, иначе читатель подумает, что речь идет об авиакомпании. До владения таковыми «русские» пока не взлетели, хотя дирижаблестроительная фирма уже есть, мы о ней писали. А «все выше и выше» также и лифты поднимаются. Вот о компании, занимающейся лифтами, мы и расскажем сегодня. О той, которая устанавливает лифты, поддерживает их в рабочем состоянии, ремонтирует, модернизирует. Называется она Precision Elevator Corporation, создана в 1992 году и за 14 лет отхватила солидный кусок этого бизнеса в Нью-Йорке.

...В здании за углом от 3‑й авеню в Бруклине все еще идет новоселье. Не торжество, а именно размещение имущества. Продолжают оборудовать склады, мастерские, испытательные стенды. Только наверху – у конторских все вроде устаканилось: по-новому и удобно обставлены просто-рные кабинеты, солидный, с тронными креслами конфренц-зал, пахнущая брендовым кофе кухня-столовая. Совладелец компании и главный ее «технарь» Юрий Новак показывает владения общей площадью 16000 квадратных футов, а ваш корреспондент буквально физически ощущает исходя-щую от него волну законной гордости: «14 лет назад все имущество компании составлял вот этот, все еще выезжающий на объекты пикап-Mazda.

Мне удобно беседовать сразу с двумя совладельцами. Они демократично восседают в общем кабинете. Формально главный здесь – президент Грэг Розен, а возможно, и по сути, поскольку экономикой бизнеса управляет он. Есть еще и третий совладелец, внесший в 1992 году равный со всеми пай – $8000, Дэвид Албертсон; как мы когда-то выражались – «национальный кадр», логика появления которого на начальном этапе, думается, понятна...

Новое русское слово. 2006, 17 ноября

Из статьи
«Русские в Нью-Мексико»
июль 2007 г.

Land of Enchantement, Страна очарования, – так называют штат Нью-Мексико. Однако вряд ли кто-то может предположить, что эта кактусовая провинция способна очаровать и притянуть к себе русских. Тем не менее, согласно переписи населения, в Нью-Мексико проживает больше русских, чем в других малых штатах, – почти 10 тысяч. Хотя, конечно, точного критерия «русскости» не существует – например, в Альбукерке, самом большом городе штата, мне как-то довелось общаться с милой старушкой, знавшей по-русски только слово «собака», однако на полном серьезе утверждавшей, что она самая что ни на есть русская – ее дед был родом из Одессы.

Возможно, именно за счет таких людей с русскими корнями, по данным той же переписи, в 1990 году среди жителей Нью-Мексико насчитывалось несколько тысяч русских, хотя немалое число коренных жителей пребывают в полной уверен-ности, что въезд русским в этот штат был разрешен только по окончании холодной войны. Майкл Вули, полицейский из Альбукерке, как-то обмолвился, что русских сюда не пускали принципиально – из-за наличия в Нью-Мексико институтов, связанных с ядерной программой (напомним, что именно здесь, в Лос-Аламосе, разрабатывалась первая в мире ядерная бомба, а первый в истории человечества атомный взрыв прогремел в пустынной местности Аламагордо, недалеко от границы с Мексикой). Документального подтверждения запрета на проживание русских в Нью-Мексико мне найти не удалось, но такие легенды говорят сами за себя. Кстати, именно с работой в ядерных институтах Лос-Аламоса связана немалая часть последней волны русской миграции в Нью-Мексико.

Предположительно, еще сильнее русских притягивают высшие учебные заведения, а особенно главный университет штата – University of New Mexico (UNM), расположенный в Альбукерке. Математический факультет пестрит русскими фамилиями, хотя справедливости ради надо сказать, что многие их носители являются выходцами с Украины. Профессор, пригласивший сюда немало помощников и ассистентов со своего предыдущего места работы, раньше преподавал в Киевском университете. А главой кафедры иностранных языков является Наташа Колчевска, дочь белых эмигрантов, сумевшая со-хранить в Америке русский язык.

Вокруг UNM, пожалуй, и крутится в основном жизнь русской общины Альбукерке, самой крупной в Нью-Мексико – почти 4 тысячи человек. Правда, у самих русских впечатления такой многочисленности соотечественников нет и в помине – все уверены, что тут проживают от силы три-пять сотен таковых. И это неудивительно, ведь в основном русские здесь вынуждены ассимилироваться с космической скоростью – практически никаких очагов русской культуры не видать. Ресторанов как не было, так и нет, русский магазин «Красная площадь» открылся только в этом году (на самом деле его хозяин – белорус, а почти все продукты производятся в Нью-Йорке), и даже три православные церкви в Альбукерке относятся не к Русской Православной Церкви За Рубежом, а к ветви православия, развивавшейся здесь после продажи Аляски американцам, поэтому многие русские предпочитают ездить в церковь РПЦ в Санта-Фе.

При отсутствии какой бы то ни было общинной жизни русские здесь кучкуются небольшими группами по интересам, человек по 5–10. И перекрестное знакомство между этими группами, как правило, происходит как раз в University of New Mexico – только тут часто можно услышать русскую речь. Среди русскоязычных здесь не только преподаватели и студенты, приехавшие по обмену, – многие из них уже давно имеют в кармане как минимум грин-карту, а в Нью-Мексико приехали, чтобы воспользоваться предоставленным жителям этого штата правом учиться бесплатно или почти бесплатно. Но вот, например, Петр Сергеев, иммигрировавший в Калифорнию из Санкт-Петербурга десять лет назад, приехал в Нью-Мексико вместе со своей женой-американкой, а с русскими познакомился именно в стенах UNM, а точнее, в стенах фитнес-клуба университета.

Впрочем, своеобразные проявления русской культуры можно встретить здесь в самых неожиданных местах. Так, на знаменитом Baloon Fiesta – самом большом в мире ежегодном фестивале воздушных шаров – один из павильонов бойко торговал матрешками и шапками-ушанками, хотя, казалось бы, к воздухоплаванию ни те, ни другие отношения не имеют.

Найти русских можно и далеко за пределами Альбукерке. В столице штата Санта-Фе, одном из самых старых городов США (а также, по мнению Ильфа и Петрова, одном из самых красивых), живут почти две тысячи русских, хотя это опять же данные переписи. Зато куда более удивительную вещь можно обнаружить на лыжном курорте Рэд-Ривер на северо-западе Нью-Мексико. Как сказал инструктор курорта Сэм Пэбиш, больше всего неанглоязычных туристов, отдыхающих в Рэд-Ривер, своим родным языком считают русский, и это в практически полностью испаноязычном штате! Правда, от курорта рукой подать до Колорадо, а в Штате столетия русских иммигрантов полторы сотни тысяч, так что откуда растут ноги у русского лыжного туризма, очевидно.

Впрочем, место, куда не ступала нога нового мексиканского русского, трудно найти даже в удаленных от Альбукерке и Санта-Фе и прочих ареалов обитания русских. Даже в тех округах, где, согласно переписи, вообще не проживают никакие русские. Маленький городок Чама на севере Нью-Мексико – не курорт. Мне довелось там оказаться с беговыми лыжами, и я пошел на разведку местной трассы. Дорогу спросил у первой попавшейся навстречу девушки. Распознав мой акцент, она ответила по-русски. Моему удивлению не было предела, потому что уж где-где, а в нью-мексиканском городке с населением 1250 человек встретить соотечественника никак не ожидаешь.

Дина приехала сюда в юности вместе с родителями и вот только что получила гражданство. Теперь собирается выйти замуж. По-русски за последние десять лет говорила, за крайне редким исключением, только с родителями. Да и то сказать – откуда в Чаме взяться русским?

Но, как видим, даже Дикий мексиканский Запад не остался без внимания наших соотечественников. Кактусы и пустыни, коричневый малоприметный ручеек, носящий гордое название Рио-Гранде (это дальше, в Техасе, река становится действительно великой), высокие горы, поросшие опять же кактусами, – не слишком привычные русскому глазу ландшафты, но это не отпугивает иммигрантов из России. А теперь даже природа готова потрафить русским – нынешняя зима в Нью-Мексико (расположенном гораздо южнее Сочи) была куда более снежной, чем в средней полосе России. Снег в Нью-Мексико – разве это не признак обрусения солнечной Страны очарования?

Новое русское слово. 2007, 5 июля

КАНАДА

Из статьи Алекса Бэттлера и Валентины Бэттлер
«Дети разных народов и русские в Канаде»
1997 г.

В Канаде существует одна болезненная тема, которой, по-моему, нет нигде в мире, – это поиск identity, то есть своего Я как нации и своего Я как государства на международной арене. Кто такой канадец? Что такое канадец? И что вообще представляет собой канадская нация? – на эти, казалось бы, простые вопросы не может ответить никто. По этому поводу существует уйма шуток. Кто знает историю этой страны, поймет такую: «Кто такой канадец? – Ну, с политической точки зрения это – американец, который избежал революции» (Нортроп Фрай, философ). Приводить аналогичных шуток можно бесконечно. Без шуток же, на мой взгляд, канадец этот тот, кто постоянно задает себе вопрос, кто же он, какой он национальности. Эта тема постоянно в центре внимания канадских журналистов, ученых и политиков. К примеру, в одной из газет писалось: «Канада является страной-нацией, у которой отсутствует четко определяемое национально-культурное я. Достаточно спросить себя, что есть канадец? На этот вопрос очень не просто ответить. Здесь так много психологических различий в подходах к ценностям и социальной жизни, что временами практически бессмысленно даже пытаться определить термин «нация» в канадском контексте». И еще: «Как канадцы, мы не уверены в своем Я частично из-за того, что не можем определить наше место в мире».

Парадокс в том, что граждане государства, входящее в семерку самых развитых стран мира, не могут определить, какой же они национальности. Хотя, с другой стороны, в этом нет ничего неестественного, поскольку страна возникла всего лишь в 1867 г. и состоит чуть ли не на одну шестую часть из иммигрантов, рожденных за пределами Канады. У них нет общей истории, нет единой культуры, нет общего умостроя. Отсутствие всех этих вещей постоянно тревожит канадское общество.

Более же удивительны взаимоотношения между франкофонами и англофонами (так здесь называют себя канадцы французского и канадцы британского происхождения), которые прожили бок о бок чуть ли не триста лет, но не «переплавились в одном котле». Вот два высказывания: «Я нашел две нации, воюющие внутри одного государства; я нашел борьбу не принципов, а рас»; «Канада разделена потому, что это не настоящая страна. Она состоит из двух народов, двух наций, двух территорий. Одна из них, это – наша! И она никогда, никогда не будет разделена!"[3]. Первая принадлежит английскому политику Лорду Дурхаму, сказанная им в 1837 г., вторая – нынешнему лидеру квебекских сепаратистов, Люсьену Бушару, произнесенная им в феврале 1996 г. Постоянная борьба франкоязычных квебекцев (а их около 8 млн. человек) за отделение от «остальной Канады» не стихает на протяжении всего этого века. На последнем референдуме 1995 года для законного отделения квебекцам не хватило 1% голосов. Можно указать немало причин столь неистовой настойчивости франкофонов к отделению. Однако, главная, на мой взгляд, эта – несовместимость культур. Будущим иммигрантам из России об этом особенно необходимо знать, поскольку, являясь представителями культуры цивилизационного масштаба, сами мы, не замечая этого, всегда исходим из собственной правоты, указывая всем как надо жить. Даже в Канаде нам приходилось много раз слышать от русских иммигрантов, какие канадцы дураки: и то делают не так, и это. Приблизительно также как франкофоны и англофоны говорят друг о друге. Несколько слов о них.

 

Сохранить свою франкоязычную культуру, свою национальную самобытность вызывает скрытую, а нередко и отрытую неприязнь, англоговорящих саксов. Один из канадских журналистов, Грег Фелтон, с негодованием писал перед референдумом: «Печальный факт заключается в том, что квебекские сепаратисты взывают к примитивному трайбализму (т. е. племенному мышлению), который прячется во всех культурах. Они стремятся навязать одноязыковую французскую культуру всем квебекцам для удержания французской «культуры»; они настаивают на этом, чтобы не раствориться в англофонской Северной Америке. В этом единственный смысл отделения». Все остальные мотивы, считает журналист, являются «голой демагогией. Шовинизм, а не демократия – суть квебекского сепаратизма». Такая откровенность крайне редка в печати Канады, но аналогичные чувства обуревают всех англофонов, особенно выходцев из Британии, пришедших в Канаду через США. Еще один редкий пассаж, опубликованный в журнале правого направления «Вестерн Рипорт»: «Квебек слишком долго наслаждался позицией свободного наездника. Остальная Канада, как нас называют в Квебеке, не только должна дать им уйти, но должна заставить их уйти. Идея, что мы не сможем обойтись без них, является абсурдом».

Дело в том, что англофоны Канады, не говоря уж об американцах, не могут допустить, что какая-то иная культура может оцениваться выше, чем их собственная. Они настолько убеждены в превосходстве всего англо-американского, что любые сомнения на этот счет вызывают у них дикую ярость. Эта убежденность воплощается и во внешней политике США, стремящихся навязать всем без исключения и без учета национальных, культурных особенностей свою культуру, свое мировидение, свое понимание демократии и рынка, т. е. пытаются американизировать весь мир.

В Канаде ситуация сложнее, чем в США. Навязывать миру свою англофонную культуру не хватает силёнок. Кроме того, чувство постоянной оглядки на США, а также опасение быть растворенными в американской экономике и культуре, сдерживает англофонов от демонстрации своего европеизированного англо-канадского превосходства в мире. И самое главное, они постоянно сталкиваются с отпором своей культуре франкоканадцами.

В принципе фундаментом всей англо-американской культуры являются три слова – buy and sell (купи и продай). На этом построена вся рыночная демократия Северной Америки. Здесь нет людей, есть только продавцы и покупатели. Франкоязычных квебекцев тошнит от этого бизнесменства, когда вся жизнь вертится вокруг денег. Их тяготит и англосаксонский индивидуализм, устремленный к одной цели – стать миллионером. У французов другая система ценностей. Для них общинность предпочтительнее индивидуализма, абстрактные категории как любовь, товарищество, дружба более важны, чем конкретные материи в виде доллара, дома и машины. Последние слишком примитивны для французского мышления.

Несовместимость очевидная. Отсюда взаимное раздражение, взаимное неприятие и взаимное непонимание. Попытки французских квебекцев отделиться от остальной Канады фактически означают вызов англосаксонской Канаде, ее культуре, ее образу жизни, и в конечном счете Североамериканскому капитализму. И это в особенности бесит англо-канадцев...

 

Наши представления о Канаде как стране образцовых межнациональных отношений резко пошатнулись после приезда сюда.

Обнаружилось, что до сих пор не решены взаимоотношения с индейцами. К примеру, в 1995 произошли кровавые столкновения между полицией и индейцами в Онтарио и в провинции Британская Колумбия из-за территориальных размежеваний.

Уже сейчас создаются предпосылки для будущих столкновений между канадцами и иммигрантами, особенно из Китая, точнее из Гонконга, Тайваня и КНР. Их становится все больше и больше, что вызывает нервозность со стороны англофонов в Британской Колумбии и в Онтарио (места концентрации китайцев). Некоторые начали, пока в шутку, называть Ванкувер Чайваном (China Vancouver= Chivan) или Гонкувер. Хотя прямых столкновений между различными национальными общинами, как, например, в США, в Канаде, слава богу, нет, но многие политологи не исключают их в будущем. Но вот что заметно уже сейчас.

Канада не является страной, в которой как в «плавильным котле» перемалывались бы национальные культуры в единую общеканадскую культуру. Здесь действительно существует много национальных довольно спаянных общин. Выделяются по многочисленности и организованности китайская, японская, индийская, украинская, еврейская, итальянская, немецкая общины. Эти общины весьма ревностно и довольно успешно сохраняют собственную национальную сущность, включая язык и культуру. И все они находятся в состоянии мирного сосуществования, не сливаясь ни между собой, ни с коренными канадцами. Другими словами, они не формируют общенациональную канадскую культуру. Они не обогащают друг друга, а просто сосуществуют друг с другом: японская сама по себе, китайская сама по себе и все сами по себе. Китаец, хоть и с канадским паспортом, остается китайцем, японец японцем и т. д. Причем в любом поколении. Даже если у него родным языком является английский, он все равно китаец, немец, итальянец. Полная ассимиляция в англосаксонскую культуру канадского типа происходит с очень тонким слоем любых иммигрантов и только в случае полной оторванности от своих общин.

Таким образом, принцип мирного сосуществования восторжествовал на практике. Пока. Но я не исключаю, что по мере массового притока иммигрантов, прежде всего, из Китая (речь может идти о миллионах) и усиления их экономического веса в стране соотношение сил может измениться не в пользу англосаксов. Беспокойство в этой связи проявляется в открытой атаке одной из партий (Партии Реформ) против правительственной иммиграционной политики.

Аналогичные опасения высказываются и в США, правда, в основном по поводу наплыва испаноязычных эмигрантов, занимающих очень серьезные позиции в экономике, культуре и политике США. Известная НАФТА (Северно-американское соглашение о свободной торговле), открывающая экономические границы Мексики, США и Канады, способствует этому процессу. Некоторые американские авторы прогнозируют в следующем веке межнациональные катаклизмы в США с угрозой распада этой страны на ряд самостоятельных территорий или языковых анклавов (к примеру, испаноязычный анклав). В газетах постоянно сообщается, как белые американцы под напором черных и азиатов снимаются с насиженных мест и устремляются в «белые» районы. Например, за период с 1985 по 1990 гг. из Нью-Йорка уехало полмиллиона человек, Техаса и Иллинойса по 250 тыс. человек, Массачусетса – 114 тыс. человек. «Америка, – пишет журналист, – разделилась на две совершенно различные нации: одна – меняющаяся, взбудораженная, крайне разнообразная, другая – степенная, спокойная, белая. И обе нации в опасном противостоянии друг к другу: в политических, экономических и культурологических отношениях». Названия статей говорят сами за себя – «Балканизация Америки», «Апокалипсис США» и т. д.

В США, также как и в Канаде, вместо «плавильного котла» получился многослойный пирог с дымовой шашкой вместо начинки. Когда взорвется, никто не знает, но все знают, что взорвется обязательно.

 

Что касается русских, то у них, естественно, все не так, как у всех. Для начала следует подчеркнуть, что представители практически всех общих, за исключением русских, оказывают помощь друг другу с момента въезда в Канаду и на протяжении всей жизни. Иная ситуация с русскими в Канаде – фактически полное отсутствие взаимоподдержки и солидарности. Этот феномен имеет и свое объяснение.

По официальным данным на 1991 г., русский язык считают родным от 32 до 35 тыс. канадцев, однако количество рожденных в России/СССР достигает около 100 тыс. человек. Любопытно, что в 1971 г. таковых было около 160 тыс. человек при население Канады в 21 млн. человек, а в 1951 г. 188 тыс. при население в 14 млн. человек. С одной стороны, подобные пропорции свидетельствуют о естественной убыли русско-советско рожденных, с другой – об их миграции, после получения канадского гражданства, в другие страны. Последнее отражает, видимо, неприятие русскими канадского образа жизни и желание уехать отсюда при любой благоприятной возможности.

По неофициальным данным на 1996 г., рожденных в СССР/России в Канаде насчитывается от 150 до 200 тыс. человек. Эти цифры можно воспринимать как отражение распада СССР и эффекта «капиталистических реформ» на территориях бывшего Советского Союза. Большей частью советско-российские иммигранты живут в провинциях Онтарио, Британская Колумбия, Альберта и Квебек. В районе Большого Ванкувера их приблизительно около 10 тыс. человек.

Нынешняя волна эмиграции, которая берет начало где-то с конца 80‑х годов, – это люди, принадлежавшие к разным социальным слоям в России, качественно отличаются от предыдущих эмиграционных потоков. Первая послевоенная волна связана с русскими иммигрантами, приехавшими из Китая (так называемая Харбинская иммиграция), вторая – иммигранты 70‑х – начала 80‑х годов. И первые, и вторые убегали от социализма. Нынешняя волна покатилась от так называемого российского капитализма, отбросившего страну к пучину беспрецедентного в мировой истории хаоса. Это означает, что большинство свежеиспеченных иммигрантов не смогли изжить из себя социалистический умострой и образ жизни, т. е. не смогли вписаться в капиталистическое общество у себя на родине. Но они лелеют надежду внедриться в цивилизованный капитализм, в частности, в Канаде. Наш опыт общения с новыми иммигрантами говорит о том, что они в своем большинстве абсолютно не представляют реальностей здешней системы. Не понимают, что вежливый, улыбчивый Североамериканский капитализм по своей сути мало чем отличается от бандитского «капитализма» в России. В результате они начинают жизнь как слепые котята, растрачивая свои небольшие накопления на познание этих самых реальностей. Оканадившиеся русские первой и второй волны помогать новичкам не хотят. Это приходилось и наблюдать, и чувствовать в общении. Все это имеет свои логические причины.

Во-первых, между самими этими двумя первыми волнами не существует тесной взаимосвязи, поскольку интегрировались они в разных условиях и с опорой на различные источники поддержки. Первая волна, объединенная «китайской судьбой», приехала во времена либеральных иммиграционных условий в Канаде и опиралась на свои финансовые возможности, которые у некоторых были немалые. Вторая волна – «семидесятники» – в основном евреи, т. к. только они имели возможность законно эмигрировать в те времена. Они, естественно, опирались на помощь довольно сплоченных еврейских общин, которые, кстати, до сих пор оказывают существенную помощь и нынешней волне российских евреев. Несмотря на дистанцирование между этими двумя категориями, их объединяет мотив трудности вживания в канадское общество. Отсюда их общий рефрен: мы, мол, с трудом вживались, и, дескать, никто нам не помогал, теперь вы пробуйте.

Во-вторых, «китайцы» – иммигранты почтенного возраста, что также ограничивает их возможности как-то соучаствовать в судьбе «новых», даже если бы и возникло такое желание.

В-третьих, у многих «китайцев» сохранились монархические умонастроения, определяющие их раздражительное неприятие «совков» (простите за набившее оскомину слово, но оно отражает реальный облик большой части новой волны).

Кроме того, несмотря на спорадические контакты с Россией, они фактически не знают (да и знать не хотят) ни этой страны, ни ее жителей. В массе своей они не знают культуры советского периода. Похоже, они уже перестали быть русскими (хотя не стали и настоящими канадцами). Поскольку уезжали они от «варварства красных и советских» на их Родине, то и увезли они «свою Родину» в иммиграцию. Объединившись между собой, они создали так называемую русскую общину, которая больше похожа на большую семью, чем на официальную структуру. Здание, принадлежащее русским «китайцам», они назвали Русским центром в Ванкувере, который никакого отношения к реальной России не имеет. Он не превратился в центр русской культуры, если не считать культурой чаепития с самоваром «а ля рюс», где русские «бабки» разговаривают на ломаном русско-английском языке. Все это напоминает Булгаковский «Бег». Хотя уже и русские не те, и время не то. Собираясь «по блины», они все же приглашают и всех желающих зайти к ним (в том числе и всех канадцев), но это – их бизнес, а не желание быть именно русским Центром. Не стремятся они пропагандировать и русскую культуру внутри канадского общества. Нет их ни на телевидении, ни на радио на тех каналах, которые используются для пропаганды иммигрантской культуры всех имеющихся национальных общин. Не пришло им («белой гвардии») в голову и издавать газету или журнал – естественный орган, объединяющий любую общину. Короче говоря, судьбы России и россиян, в том числе и иммигрантов, эту категорию русских канадцев не волнует и волновать не будет.

Еще один дом в Ванкувере отмечен вывеской как «Русский дом», однако он практически всегда закрыт, несмотря на огромное здание, напоминающее театр. В нем собираются русско-белорусско-украинские семьи по праздникам, где участники художественной самодеятельности поют до сих пор «Мы кузнецы» под чудовищный по составу оркестр. Это скорее компрометация русской культуры, чем ее показ. Вот такая культура. Никого в организационную структуру держатели дома не допускают (это их бизнес), хотя и сами не являются собственниками здания.

Таким образом, новой волне приходиться полагаться на себя, что не всегда получается. Многие брались за организацию настоящего Русского центра, однако, дело не пошло дальше разговоров по вполне понятным причинам – материального обеспечения коммуны. До «матери-родины» не достучаться, не дозвониться, русские представительства заняты отбором денег, а не содержанием коммун, пожертвования среди русских исключены, истории и традиций Русских Коммун за рубежом нет. Бредовые идеи о русских «Нью Васюках» так и висят в воздухе. Все это является причиной бесконечных насмешек как со стороны еврейской, украинской и др. бывших русских объединений, в том числе и самих русских, рассыпанных по миру в штучном изготовлении.

За русскими в Канаде идет не самая лучшая слава. Во-первых, главный «отряд» вэлфероносцев – они, земляки. Отмечу для информации: ни один китайский эмигрант не получает вэлфера; в китайской культуре получить что-то незаработанное – унизительно. Русские же умудряются получить не только вэлфер, но и продуктовое пособие, причем в нескольких местах. И самое удивительное, получая эту милость от государства (или от других общин), умудряются это же государство и обмануть: работают. Таких «жуков» среди русских очень много. Вот за это их и не любят те, кто прожил свою жизнь здесь, трудясь и вживаясь. Есть за что.

При всем негативном отношении к такому стилю жизни хочется особо подчеркнуть, что люди, попав в затруднительное положение, в Канаде с голоду не умирают. Все необеспеченные имеют квартиры, обучение, даже оплаченный проезд, бесплатную медицину и официально пожертвованное государством питание. Этого, по стандартам многих русских вполне достаточно. Более того, они на все эти дотации живут надежнее тех, кто, работая, получает примерно столько же, сколько и вэлференосцы. Вот это и есть перенесенный «совкизм» за границу: иметь «халяву» от государства – то, к чему россияне так привыкли в Советском Союзе. Но ведь идея иммиграции – это «жить в цивилизованном мире», то есть как «они». Однако русский за границей живет, в основном, приспосабливаясь к любым подпиткам, поскольку не может в силу своих национальных особенностей принять основу западной цивилизации – конкуренцию и закон. За это русских и не любят и даже презирают как «свои», так и «чужие».

«Жуки» – старожилы могут этому научить за определенную плату. Другими словами, люди без стыда и совести в физическом смысле не пропадут и здесь. Они, правда, нигде не пропадут. Но понятно, что это – человеческий шлак.

О «новых русских» беспокоится, мы думаем, не стоит. Они достаточно оснащены знанием добывания денег. В капиталистическом мире эта грамота очень сходна с новыми российскими университетами, кроме одного: здесь не удастся избежать налогов. Нам бы, честно говоря, очень хотелось бы здесь увидеть лидеров капитализации России, к примеру, парочку главных «гнедых», в условиях действительного, а не криминального капитализма. Давно теоретиками расписано, что любой бизнес – это обман – «купил дешевле, продал дороже», это спекуляция на незнании или неумении покупателей. Это в настоящее время и есть идеология российского квази-капитализма, который не имеет ничего общего с реальным капитализмом, где конкуренция и закон определяют его суть. «Новые русские» во главе со своими лидерами высоко несут знамя «победы над честью России» и продолжают кромсать судьбы россиян, вынуждая их к эмиграции.

Для людей, сохраняющих свое достоинство, вхождение в новый тип общества особенно затруднительно по причинам, о которых говорилось выше. Общение с такого типа людьми подтвердили наши собственные выводы о том, насколько чужды рыночные ценности русской душе и духу, насколько канадская культура отличается от русской. Именно эта категория иммигрантов – по-настоящему русских – очень долго не может найти свое место под канадским солнцем. Может быть, советы, предложенные в следующих главах, помогут им облегчить процесс выживания в канадское общество.

http://www.archipelag.ru/ru_mir/volni/4volna/children/?version=forprint

ЮЖНАЯ КОРЕЯ

Хусан Таль-Маджиев
Русские Кореи: есть люди, есть проблемы
февраль 2003 г.

Немалая часть москвичей с раздражением воспринимает выходцев из республик Кавказа, Украины, Молдавии и других стран – бывших союзных республик в составе СССР. Их считают «чужаками», отбирающими работу у россиян, добавляющими в и без того сложную московскую жизнь криминал, проституцию, наркоманию, ухудшающими санитарную обстановку… Мои земляки азербайджанцы заполонили рынки (их явный перебор меня самого уже давно раздражает), армяне почти полностью монополизировали автосервис, украинцы управляют общественным транспортом, молдаване работают на стройках, таджики (или те, кто под них «косят») в традиционных халатах просят милостыню на переходах... Повседневным фактом при этом стало игнорирование работодателями, милицией, администрациями прав не только нелегалов, но и тех, кто на законных основаниях прибыл в столицу на работу из ближнего зарубежья… Мало кто при этом задумывается над тем, что немало россиян находится на таком же положении «гастарбайтеров» в других странах. К сожалению, одной из наиболее проблемных в этом отношении стран является Южная Корея, где работают тысячи граждан нашей страны. Корейцы, как и мы, тоже очень не любят, когда им указывают на то, что положение с условиями жизни и работы иностранцев в их стране остается неудовлетворительным. Они как-то привыкли причислять себя к вполне сложившимся демократическим государствам и в своей прессе чаще пишут о нарушениях прав человека, например, в России, чем о том, что творится у них самих под боком. А между тем такого циничного, по-другому и не скажешь, отношения к иностранным рабочим, к сожалению, довольно часто встречающегося в процветающей Корее, как говорится, еще поискать. Не буду говорить о китайцах, филиппинцах, индонезийцах, которых в Корее намного больше, чем россиян. Даже об узбеках промолчу, хотя их «махаля» в Корее – тема отдельного, очень интересного разговора. Тема сегодняшнего обзора – русские в Корее. По оценке, сейчас в РК «зарабатывают деньги», назовем это так, около 10 тысяч граждан России. Всех их можно разделить на две большие условные группы. К первой из них относятся девушки, занятые в южнокорейском шоу-бизнесе, ко второй – «гастарбайтеры», работающие на вредных, тяжелых или опасных производствах. Кроме того, пусть это будет «прослойкой», здесь имеется около полутора тысяч россиян, не относящихся к первым двум группам. Это – обладатели инвестиционных (D-8), профессорских (Е-1, Е-2), исследовательских и технических (Е-3, Е-4) виз. Сюда можно также добавить около 130 граждан РФ, имеющих студенческие визы, подавляющее большинство из которых, хотя это официально запрещено, подрабатывает – дает уроки, репетиторствует, снимается в рекламе и т. д. Таким образом, к настоящему времени в Южной Корее сложилась довольно-таки многочисленная российская диаспора, которая, с одной стороны, довольно неплохо приспособилась к корейским условиям, с другой – живет по своим собственным правилам и традициям.

К первой группе «русских в Корее» относятся, примерно, 6–7 тысяч гражданок нашей страны – более точными сведениями не располагает, наверное, никто. Эта группа в свою очередь делится на тех, кто находится здесь по т. н. «танцевальным» контрактам, таких около 4,5 тысяч (только в 2002 году в корейских консульских учреждениях в РФ было оформлено свыше 2400 виз Е-6 – «коммерция в области искусства») и тех, кто въезжает в Корею по туристическим визам. Последних, по оценке, в Корее сейчас 1,5–2,5 тысячи. Молодые (не старше 28 лет) россиянки едут в Корею по контрактам, получая полугодовые визы. Они работают в ночных клубах, барах, караоке, норэбанах. Некоторые из них через какое-то время сбегают от хозяев, переходят на нелегальное положение и присоединяются ко второй группе. Вторая группа комплектуется в основном из более «зрелых» россиянок. Они занимаются хостесом в заведениях для моряков, куда также нередко заходят корейцы. Более чем наполовину «работницы» кафе состоят из россиянок корейского происхождения – они могут получить трехмесячную туристическую визу (для некорейцев «по туризму» в Корею можно приехать не более чем на месяц) и работать в клубе или в кафе на «русской» улице Пусана или в Камчхонском порту. Круг возложенных на них обязанностей достаточно широк, причем, скажем прямо, исполнение танцев не является основным занятием. Поскольку после четырех посещений по туристическим визам в течение последних двух лет иностранец получает право на свободный въезд в Южную Корею (визовая отметка делается непосредственно в аэропорту), российские «туристки» строят свои «туры» по трехмесячной (россиянки корейского происхождения) или одномесячной (все прочие) схеме. «Актрисе», для того чтобы оправдать свое пребывание в Корее и что-то скопить или отправить родным в Россию, надо «отбить» свои затраты. В эту сумму входит стоимость проезда до ближайшего иностранного города, (в последнее время чаще, всего за 350 долларов летят в Китай и тут же обратным рейсом возвращаются назад в Корею – с момента прибытия в Сеул или Пусан начинается срок нового туристического «заезда»), проживания в мотеле (150 долларов в месяц), питание и текущие расходы (200 долларов). Корейский хозяин кафе платит, как правило, 1 тыс. долларов в месяц, кроме того «актрисам» достается 2 тысячи вон из каждых десяти, выпрошенных ими у гостя для приобретения коктейля или сока. «Особые услуги» оплачиваются отдельно. К началу 2002 года в РК практически не осталось ни одного крупного и даже средних размеров города, где бы ни имелось ночных клубов и прочих увеселительных заведений, нередко весьма сомнительного свойства, укомплектованных российским или «эсэнгэвским» персоналом. Есть даже отдельные компании, которые обзавелись собственными клубами с русскими «агаси», как здесь называют наших девушек. По данным корейских иммиграционных органов, количество гражданок РФ, занятых в этом бизнесе, за трехлетний период с 1999 года увеличилось на 151,4%, т. е. более чем в два с половиной раза. Унижения россиянок начинаются еще на Родине – в момент получения ими виз в корейских консульских учреждениях в Москве и Владивостоке, где им предлагают продемонстрировать свои таланты и профессиональную подготовку. Можно только вообразить какие сцены разворачиваются в консульских учреждениях РК, где перед взыскательными консулами танцуют русские девушки! Интересно, как бы отреагировали корейцы, получающие в нашем посольстве учебную визу, если бы их заставили прийти со скрипкой или виолончелью и сыграть что-нибудь «для души»? А как им понравится, когда наш консул откажет им после этого в визе, поскольку играют они, скажем, недостаточно громко? Именно после того рода «прогона» была, например, отвергнута искушенным в танцевальном искусстве корейским консулом в Москве разволновавшаяся перед суровым судией Марина Зорина из Воронежа, которая, как ей было сказано, «не попадала в такт». Забегая вперед, правда, следует признать, что ее более «способные» подруги уже через месяц после приезда в Корею стали умолять пригласившую их компанию «Старшип Кориа» отпустить их назад домой – принуждение к проституции, «хостинг», задержка зарплаты, чудовищные жилищные условия и прочие «прелести»… Но, как говорится, не тут-то было. Компания потратилась (выезд представителя компании в Россию на «отбор», двести долларов российской компании-посреднику за каждую девушку, билеты, визы, расходы по получению лицензий, разрешений, приобретение т. н. «дресса» – танцевального костюма) и о возвращении слышать не желает. В аналогичной ситуации приехавшая из Смоленска по контракту с той же компанией Ирина Кольцова обратилась в иммиграционное управление, однако получила «мудрый» совет «договариваться» с пригласившей ее компанией и «на условиях взаимных уступок» урегулировать возникшие проблемы. Отчаявшаяся девушка вскрыла себе вены на руке, ее, к счастью, удалось спасти, и только после этого испугавшаяся скандала корейская компания отправила Ирину в Россию. Подбором «кадров» для Кореи занимается несколько десятков российских фирм, нередко возглавляемых лицами с выраженными криминальными связями. К настоящему времени сложилась система устойчивых «партнерских отношений» корейских и российских участников этого «бизнеса». «Смычка» российских и корейских криминальных и полукриминальных элементов привела к тому, что приносящая крупные доходы отправка российских гражданок на работу в Южную Корею, сопровождается серьезными нарушениями их прав, а запуганные девушки, опасаясь мести российских «партнеров» корейских компаний, чаще всего избегают обращаться за помощью к правоохранительным органам. Российские компании производят набор и оформление выезда девушек, размещая рекламу в местных газетах о направлении их в Корею на работу в качестве «актрис танцевальных шоу». Как правило, с отобранными кандидатурами (во внимание принимают в первую очередь возраст и внешние данные, проверка на умение танцевать не производится – этим занимается корейский консул) заключаются полугодовые контракты, которые девушкам на руки не выдаются. Чаще всего, уже в Корее, срок контракта увеличивается до года. Девушки вынуждены оплачивать «услуги» российских посредников в размере от 100 долларов за контракт до 100 долларов в месяц в течение всего периода работы в Корее (в этом случае оформляются фальшивые заемные обязательства перед фирмой). При втором варианте для сбора ежемесячных платежей в Корею выезжают представители компаний. Известно, что они действуют при этом жестокими методами, зачастую избивая «неплательщиков». Для оформления въездных виз корейские компании представляют в иммиграционные органы РК, как правило, фальшивые контракты – подписи россиянок заставляют подделывать девушек, которые уже находятся в Корее. Контракты хранятся в иммиграционных службах по месту регистрации приглашающей компании. Условия, фигурирующие в них, отличаются от контрактов, которые предъявляются девушкам на подпись по их прилету в Корею. Однако и те документы, которые служат основанием для получения лицензий и визовой поддержки, по многим пунктам расходятся с трудовым законодательством РК. Даже в «официальных» контрактах в нарушение корейских законов отсутствует детальное описание служебных обязанностей девушек, их рабочего времени, порядка предоставления выходных дней, питания, медицинского обслуживания и т. д. Денежное вознаграждение указывается, как правило, выше того, которое реально выплачивается в соответствии с «действительными» контрактами, причем и эти суммы существенно не дотягивают до определенного законодательством минимума заработной платы. Согласно ориентировочным расчетам, базирующимся на расценках принятого сейчас в Южной Корее размера минимальной оплаты труда, при обычном для россиянок режиме работы (ежедневно с 16.00 до 4.00 следующего дня, без выходных и отпусков), их зарплата не должна быть меньше уровня в 950 тыс. вон (около 730 долларов). «Действительными» контрактами уровень зарплаты определяется в пределах от 250 до 450 долларов. Однако в полном размере эти деньги никогда не выплачиваются. Первые, причем частичные выплаты производятся чаще всего через три-четыре месяца после начала работы, и затем деньги выдаются только от случая к случаю (хотя в ежемесячных ведомостях, якобы для представления их в налоговые органы, российских гражданок принуждают расписываться). Девушкам говорят, что полный расчет будет произведен накануне возвращения в Россию, объясняя это либо «тяжелым финансовым положением компании», либо опасением, что девушка может покинуть компанию до истечения срока контракта. Нередки случаи выплаты денег уже в аэропорту после регистрации билетов (когда протестовать уже поздно) – на руки отдают половину зарплаты, говоря, что остальное – вычеты за различного рода нарушения. Вопреки корейскому трудовому законодательству девушек штрафуют за «неумение общаться с посетителями клуба», за пользование сотовыми телефонами, за «несанкционированные» встречи с друзьями и т. д. Фирма «Махан» (г. Кимпхо), в частности, пыталась наложить штраф за «разглашение тайны контракта», когда гражданка РФ Мария Шлемко, работавшая в клубе «Рома» г. Тэгу, обратилась за консультацией в российское Генконсульство в Пусане. Общая сумма штрафов может достигать 800–1000 долларов, иногда и более. Кроме того, за предоставляемые компанией танцевальный костюм (чаще всего это купальник и туфли) вычитают дополнительно от 100 до 150 долларов. Изначально предполагается, что основным занятием россиянок в ночных клубах будет не исполнение танцевальных номеров (в большинстве заведений для этого даже нет необходимых условий), а запрещенный корейским законодательством «хостинг», когда девушки подсаживаются к столам и «раскручивают» гостей на выпивку и закуски, а также проституция. В Южной Корее существует два вида вознаграждения за «хостинг» – фиксированный и премиальный. При первом российским девушкам достается 20 тыс. вон из 50 тыс. вон, выплачиваемых клиентом хозяину клуба за возможность общения за столом (кореянкам за такую же работу платят 50 тыс. вон из 100 тыс. вон). При втором (он наиболее распространен в клубах для американских военнослужащих) – девушка получает 2 тыс. вон из каждых 10 тыс. вон, оплачиваемых клиентом за заказываемые ею коктейли. Кроме того, хотя это запрещается хозяевами клубов, девушкам иногда дают чаевые – от 10 до 30 тыс. вон, редко больше. В общей сложности ежемесячно им удается получать за «хостинг» от 300 до 800 тыс. вон, что зависит в первую очередь от посещаемости клубов. На эти деньги девушки приобретают продукты (приглашающие фирмы чаще всего не выполняют условия контрактов, предусматривающие обеспечение питанием), косметику и другие необходимые бытовые товары, что позволяет им существовать в условиях, когда заработная плата не выплачивается. У многих девушек уже после первых недель работы появляются один или несколько постоянных клиентов (т. н. «оппа»), которые приплачивают им за «особые услуги». Нередки случаи, когда девушки сбегают из клубов и длительное время живут со своим «оппа» (сейчас таких «беглянок» насчитывается несколько десятков), либо даже выходят за них замуж. «Действительными» контрактами предусматривается, что зарплата оплачивается только за время фактической работы в клубах, т. н. «вэйтинг» (время, когда в предыдущем клубе работа уже закончилась, а в новом еще не началась) оплате не подлежит, хотя по трудовому законодательству РК вынужденный простой по вине работодателя оплачивается в размере 70% от зарплаты. Еще одним изобретением корейских «импрессарио» является т. н. «эдишн», когда девушка в течение нескольких дней работает в клубе как бы для пробы. После этого ее могут в клуб взять или отвергнуть, однако денег за дни «эдишна» она не получит. Руководители некоторых корейских компаний активно используют бесплатный «вэйтинг» для оказания давления на девушек, которые отказываются заниматься проституцией. Наглядным примером такого рода давления стало расследуемое Пусанской прокуратурой дело по принуждению гражданок РФ Самусенко Натальи и Нарик Оксаны к занятию проституцией фирмой «Хайт Уорлд Компани ЛТД». После подачи заявления прошло уже более года, однако чем это закончится (или уже закончилось?) выяснить не удается, поскольку на любые запросы по этому поводу следует стандартный ответ: в демократической стране, каковой является Корея, прокуратура – независимое учреждение и она вправе не сообщать о результатах расследования. После нескольких недель полуголодного существования (руководители приглашающих компаний говорят, что им – де, не удается найти клубов без т. н. «ичха» – продолжения вечера в отдельном кабинете) многие россиянки бывают вынуждены соглашаться с требованиями (высказываемыми прямо, либо посредством недвусмысленных намеков) владельцев клубов. По оценке, примерно половина россиянок принимают все требования хозяев клубов, получая от 60 до 120 тыс. вон из выплачиваемых клиентами за «ичха» 150–200 тыс. вон. В этом случае «стоимость» девушек для хозяев клуба повышается – за готовых «на все» россиянок они платят приглашающим компаниям от полутора до трех млн. вон в месяц, тогда как девушки, отказывающиеся от «ичха», «стоят» от 800 до 1200 тыс. вон в месяц. Самыми тяжелыми условиями для жизни и работы российских девушек отличаются т. н. американские клубы, расположенные вокруг военных баз армии США. Наибольшей концентрацией такого рода клубов отмечены города Кунсан, Пхентхэк и Тондучхон. Девушки с ужасом рассказывают о диких, другого слова не подберешь, издевательствах, конвейерной системе «обслуживания» американских воинов. В буквальном смысле черной славой пользуется клуб в Пхентхэке, принадлежащий афроамериканцу, натурализовавшемуся в Корее после женитьбы на кореянке. Бизнес такого рода отличается весьма высокой нормой прибыли. Приглашающие корейские компании «вкладывают» в приезд каждой девушки около 1500 долларов (лицензия, авиабилет, оплата российскому посреднику, виза, оформление удостоверения) и затем «продают» их клубам по указанным выше расценкам. Ежемесячно каждая девушка приносит компании от 300 до 1000 долларов чистой прибыли. Примерно столько же на каждой из них зарабатывает клуб, которому девушки передаются в полное распоряжение. В целом оборот денежных средств в связанной с российскими «агаси» сфере шоу-бизнеса Южной Кореи составляет, по оценкам, ежегодно не менее 100 млн. долл., деньги немалые даже для масштабов РК. Компании, которые задействованы в этом деле, имеют, таким образом, достаточные финансовые возможности для того, чтобы лоббировать свои интересы и на местном уровне, и в Сеуле. Недаром, когда возмущенные условиями жизни и работы девушки говорят своим хозяевам, что будут жаловаться в иммиграционную службу, полицию или Министерство труда, они слышат в ответ: «Жалуйтесь, у нас там все схвачено». Очень не хотелось бы в это верить, но как объяснишь то, что, например, директор уже упоминавшегося «Махана» некий Нам Сан Ген, зверски избивший в один день в Тэгу (у него «было плохое настроение») сразу четверых русских девушек, несмотря на официальные обращения генконсульства, не только не понес наказания, но даже сохранил лицензию на продолжение своей «концертной» деятельности.

 

Экономика Южной Кореи находится на подъеме. Ей необходимо все больше дешевых рабочих рук для низкооплачиваемых, вредных, ночных и тяжелых работ. Спрос рождает предложение – в последние несколько лет сотни россиян самыми разными способами перебрались в Корею. Приехать в Корею на работу с официальным статусом почти невозможно (если, конечно, ты не Эдиссон), поэтому подавляющее большинство работающих россиян находится в этой стране нелегально. Жители Владивостока, Хабаровска, Новосибирска, Иркутска и других городов приезжают в Корею в качестве туристов, но остаются в этой стране, прервав свой «тур», так и не увидев ни одной достопримечательности. Они оплачивают специализирующимся на отправке нелегалов за границу дилерам услуги по оформлению визы и встрече в аэропорту (в среднем – 500 долларов). Затем они попадают в руки корейского менеджера, который развозит россиян в конторы по трудоустройству, либо сразу на предприятие. За каждое место работы менеджер берет с нелегала 200 долларов, и, поскольку места работы приходится менять чуть ли не ежемесячно, «отстежки» тоже приходится делать регулярно. Последнее время роль дилеров все чаще берут на себя глубоко пустившие корни на корейском нелегальном рабочем рынке получившие местное гражданство бывшие российские корейцы, а также очень быстро приспособившиеся к условиям Кореи узбеки. Поскольку правила выдачи туристических виз в корейских консульских учреждениях становятся ужесточаются, все больше россиян попадают в РК в качестве членов экипажей судов, с которых они сбегают сразу после прибытия в порт. Новогодний круиз в Пусан теплохода «Юрий Гагарин» (декабрь 2002 года) поставил в этом отношении рекорд – с берега не вернулись пять пассажиров и три члена экипажа, пополнивших армию гастарбайтеров. Как и все иностранцы, наши работают в Корее по 12 часов в сутки, почти без выходных и праздничных дней. Зачастую им предоставляют бесплатное жилье (правда, малопригодное для существования) и питание. Лечение – за свой счет. Средние заработки россиян в Корее составляют около 1 млн. вон (примерно 870 долларов), для большинства наших сограждан это большие деньги. Меньше всего зарабатываю повара, неквалифицированные рабочие на разборке мусора – 800 тыс. вон. Рекордсменами стали члены бригад, укрепляющие склоны сопок и гор – они имеют в среднем 3 млн. вон в месяц. Однако эта работа не для всех – далеко не каждый даже очень здоровый мужчина сможет карабкаться по крутым склонам с инструментами и мотками сеток на плечах. Много россиян работает на «пластике», «подошвах», «стаканах» – этот сленг среди гастарбайтеров стал общепринятым, он означает работу на пресс-формах в задымленных, удушливых помещениях, не оборудованных элементарной вентиляцией. Строители работают с ежедневной оплатой в сумме 80 тыс. вон, но устроится на стройку тяжело – как правило, берут только россиян корейского происхождения. Есть «дворы», куда работодатели приходят ежедневно – за 50 тыс. вон в сутки русские берутся копать ямы, разбирать старые постройки, возводить теплицы и т. д. На крупных почтовых отделениях в ночных сменах уже давно работают крепкие ребята из России – сортировать посылки ночью за 50 тыс. вон кореец не согласится. Пока человек здоров, все идет своим чередом. Довольно-таки частые случаи невыплаты зарплаты россияне решают с помощью посольства, консульства, правозащитных организаций, полиции. Меньше всего помогает Министерство труда, хотя это – его прямая обязанность. Нередко зарплату так и не удается получить – наиболее искушенные корейские работодатели знают, что по корейским законам его «прижать» невозможно. В худшем случае заплатишь штраф в 300 тыс. вон. Это все равно меньше суммы, которую следовало бы отдать русскому рабочему. С самыми большими проблемами приходится сталкиваться в случае производственных травм – страховки у наших в Корее нет. Только в 2002 году произошло пять серьезных инцидентов: в Тэгу на стройке погиб Вячеслав Пак, в Пусане Светлане Нам прессом оторвало кисть правой руки, в Ульсане при взрыве баллона с кислотой обожгло лицо Нине Старостиной… Каждый такого рода случай становится серьезной проблемой, которую не решить без вмешательства полиции, посольства или генконсульства, благотворительных организаций. Еще тяжелее решать проблемы вывоза праха умерших в Корее россиян, а случаев смерти от пьянства, передозировки наркотиков, в связи с отсутствием врачебного ухода при болезни становится, к сожалению, все больше. Покривим душой, если скажем, что корейцы не помогают несчастным родственникам. Владельцы небольших предприятий (именно на них работает большинство россиян) находят деньги, врачи соглашаются делать бесплатное вскрытие, полицейские предоставляют свои машины. Жизнь русских в Корее нелегка. Но они сюда едут, это значит свой выбор ими сделан в пользу неустроенной жизни и тяжелой работы нелегалов. Постепенно формируется образ жизни русских в Корее, традиции, даже слэнг. И вот уже кореец и кореянка стали «хангуковцем» и «хангучкой», корейская водка – «соджиком», корейские воны – «вонючками»… Ветераны, живущие в Корее нелегально по 4–5 лет (а таких немало), лихо общаются с корейцами на немыслимом «суржике», пристрастились к корейской еде. Не только женщины, но и мужчины заводят себе постоянных «друзей» и «подруг» из местных. Большинство россиян отчаянно ругают корейцев, удивляются тому, что они, в своем большинстве не имеющие образования, живут гораздо лучше, чем закончившие институты и такие умные русские. Однако уезжать не хотят. Корея им нравится. Корейцы тоже привыкают к россиянам, несмотря на то, что среди них немало весьма «проблемных» граждан. Русская преступность в Корее растет: наркотики, проституция, воровство, угоны машин, наконец, пьянство не добавляет нам уважения. Русская улица в Пусане – это то место, куда корейские родители не пускают гулять своих детей. И вместе с тем ежегодно десятки корейских мужчин женятся на россиянках, корейские работодатели говорят, что непьющий русский – это лучший работник на любом месте... Россияне в Корее – это фактор, который не приходится игнорировать. Он давно стал составной частью многогранного комплекса российско-корейских отношений. И останется таковым – плохо или хорошо, но с этим уже ничего не поделаешь Жизнь продолжается. Сэнхварын кесоктвемнида.

http://www.korusforum.org/PHP/STV.php? stid=24

Георгий Зотов
Южная Корея: чужая родина

февраль 2003 г.

С 1991 года слабо сочившийся ручеек эмиграции наших граждан, имеющих «историческую родину», принял вид бурного потока – евреи едут в Израиль, немцы – в Германию, греки потянулись в Грецию. Не трогается с места, пожалуй, только одна национальность – корейцы.

Это странно, ведь судьба этого народа в России, мягко говоря, не сложилась – в 1937 году корейцев (составлявших аж треть населения Дальнего Востока) Сталин отправил в ссылку в Казахстан. А в 1945 году к этим изгнанникам прибавилось несколько десятков тысяч корейцев Южного Сахалина, угнанных японскими оккупантами работать на угольных шахтах и освобожденных Советской армией. Сейчас российских корейцев насчитывается около 150 000, а по всему СНГ – 600 000. Однако в богатую Южную Корею уехали лишь около пяти тысяч человек – капля в море. Почему – становится понятно сразу, как только приезжаешь в эту страну.

На улицах Сеула поют по-русски

…ПО БУЛЬВАРУ движется изрядно подгулявшая компания ребят и девушек, на всю улицу орущая частушки. «Серега, пойдем еще бухла закупим?» – «Вован, я ж тебе говорил – сколько водки ни бери, все равно ходить два раза!» Компания дружно ржет. Все бы ничего, да только глаза у кричащей русские частушки молодежи раскосые и дело происходит в Сеуле – столице Южной Кореи.

Предполагается, что всего здесь нелегально работают около десяти тысяч корейцев из СНГ – из Казахстана, Узбекистана и c российского Дальнего Востока. На сайтах русских корейцев в Интернете размещена подробная инструкция, как приехать работать в Сеул: «Получите туристическую визу на три месяца. Потом можете задержаться на два года. Периодически в Корее (примерно раз в год) объявляют амнистию, и все нелегалы могут выехать обратно без боязни ареста. Воспользуйтесь ею». Тут же предлагаются услуги по трудоустройству. Заявок от желающих – масса: за месяц работы на стройке, фабрике лапши, ферме по выращиванию собак (считающихся в Корее деликатесом) можно получить 500–1000 долл. США: в фирмы-«наниматели» толпами ломятся врачи и учителя с Дальнего Востока, имеющие на родине зарплату в две тысячи рублей и готовые за доллары на что угодно. Для мужиков один путь – в чернорабочие или строители, для девушек-кореянок – два: либо следовать тому же, либо – проститутками в злачном сеульском районе Итэвон и портовом городе Пусан.

– Постоянно у нас с ними проблемы, – пожаловались мне в российском посольстве. – Приезжают по одноразовым туристическим визам, а остаются жить на пять лет. Ну депортируют их, а толку? Одну девчонку вышлют, а три приезжают.

Местные жители не встречают русских корейцев с распростертыми объятиями. «Понаехали тут, работу у нас отбирают, – закуривая, злится сеульский таксист Ким, везущий меня в район проживания «русских». – Берутся за копейки вкалывать, кормить их не требуется, налоги платить не надо. Везде их полно, все заняли – и на стройках, и на фабриках, и на фермах, и в такси. Во время кризиса (в Корее он был в то же время, что и в России. – Авт.) была безработица, а из-за «ваших» я полгода никуда устроиться не мог. Да только зачем им деньги, все равно то, что заработают, пропивают».

Работают по 15 часов в день

НЕДАЛЕКО от Сеула находятся компактные поселения репатриантов из России – один 80‑местный дом престарелых и 500‑квартирный комплекс для «семейных». Приезжающим дают «подъемные» (450 долларов на семью в месяц), пока не устроятся на работу. Однако корейская молодежь не хочет уезжать, менять гражданство и жить в этом комплексе, предпочитая нелегально пахать на стройках. Жить в Корее им не нравится.

– Здесь все другое, – объясняет 20‑летняя Ирина Чен, работающая на ферме морской капусты. – Менталитет у людей очень странный: женщина, например, человеком не считается: дверь ей никто не откроет, руку не поцелует, цветов не подарит – к чему мы в России привыкли. Я ящики по 40 килограммов целый день гружу, и хозяину наплевать, что у меня потом весь организм может разрушиться: если подрядилась работать, так вкалывай, как мужик, хотя зарплату платят на 200 баксов меньше. Как мы по-корейски говорим, местным не нравится: все смеются, издеваются. Спят они на полу на циновках, еду едят какую-то полусырую… чего я сюда жить поеду? У меня муж русский, а таким семьям жилье не дают – сам квартиру снимай и живи как хочешь. Многие из нашего города, кто в Корею переехал, через год-два вернулись обратно.

Система нелегального труда русско-корейских гастарбайтеров в Корее отработана до мелочей: «наши» корейцы, прилетая в Сеул, еще в аэропорту звонят «диспетчеру на домашнем телефоне» – их десятками нанимают хозяева фабрик, заинтересованные в дешевой рабочей силе. Диспетчер записывает данные, и в тот же день «соискателям работы» звонят с предложениями. Фирмы по трудоустройству в Корее предупреждают на интернет-сайтах: «Просим не обращаться к нам лицам со слабыми физически данными и заболеваниями желудочно-кишечного характера: работа предстоит тяжелая». Тяжелая – это не то слово. Рабочий день в лучшем случае 12 часов (в худшем – 15), выходные – два, а то и один раз в месяц. Если работать на уборке риса, так выходных и вовсе не полагается, а девушке всегда платят на треть меньше. По непроверенным данным, трудом гастарбайтеров из русских корейцев не брезгуют и корейские электронные концерны, чьи марки очень популярны в России: получается, что телевизоры или видеоплееры, которые охотно раскупают у нас, сделаны руками российских граждан. Для жилья хозяева, как правило, предоставляют рабочим «гостиницы» – обычные общаги, где живут по пять-шесть человек в комнате (за эту «роскошь» с них еще и деньги вычитают). Поздними вечерами русские корейцы развлекаются известным в России способом – пьют, и владельцы ночных магазинов уже знают своих клиентов в лицо. Парадокс, но многие гастарбайтеры за два года работы не могут скопить себе денег даже на обратный билет – все пропивают, и на обратный билет им собирают деньги родственники. В Корее цены в два-три раза выше, чем в Москве, поэтому зарабатываемую там на стройках тысячу долларов потратить легко – сложнее на нее прожить.

– Нашим корейцам тут тяжело, – подтвердили в российском посольстве в Сеуле. – Причем именно тем, кто приезжает сейчас. Те, кто перебрался в 1990–1991 годах, прижились. В Корее принято работать до упора, они все трудоголики, как и в Японии, нередки смерти от переутомления, «наши» к такому оказались не готовы: работать они не хотят, живут на пособие. В России корейцы воспринимаются абсолютно нормально – здесь же они чужаки. Корейский полуостров и без того перенаселен, тут проблемы с транспортом и жильем, которые постоянно дорожают, поэтому местное население на бытовом уровне часто воспринимает репатриантов в штыки. По сути, это трагедия целого народа. Корейцев полвека перемещали туда-сюда, немудрено, что за это время они почти утратили свою культуру и для них здесь все чужое.

Кстати

ПО РАЗЛИЧНЫМ данным, из 1, 5 млн. евреев, проживавших в России к 1991 году, в Израиль уехали около 1 миллиона. Из двух миллионов этнических советских немцев из России и Казахстана в Германию и страны Европы перебрались 1 млн. 800 тыс. человек. Предполагается, что из 118 000 ингерманландских финнов, проживавших в Ленинградской области в 1989 году, половина получили гражданство Финляндии. Практически полностью выехали в Грецию крымские и абхазские греки (около 40 000 человек). А вот турки-месхетинцы, живущие в Краснодарском крае и когда-то выселенные Сталиным из Грузии, в Турцию не спешат. Из 50 000 человек на «историческую родину» вернулись менее одной тысячи.

Аргументы и факты. 2003. № 8.

Из статьи Олега Кирьянова
«“Русский Техас”: портрет русского квартала в Пусане»
июнь 2005 г.

За какие-то пару часов скоростной железнодорожный экспресс «Кей-Ти-Экс», символизирующий современную высокотехнологичную Корею, доставит вас из центра южнокорейской столицы Сеула во второй крупнейший город страны – Пусан. На выходе из железнодорожного вокзала, который своим обликом больше напоминает космопорт будущего, глаз тут же упирается... – нет, не в памятник какому-то местному герою и не в изящную пагоду, которую можно было бы ожидать в этом восточном городе, а в вывеску на до боли знакомом и родном «великом и могучем», гласящую, что перед вами начинается «торговый центр для иностранцев в районе Чорян».

Именно здесь и расположен так называемый «русский Техас», он же «русская улица» или «русский квартал» – кому как нравится. Однако больше всего это место известно именно как «русский Техас» или просто «Техас», но местные жители тут же добавят, что «там в основном русские».

Необходимо пояснить, откуда взялось такое необычное название. Как рассказал консул Илья Глейзер, работающий в генконсульстве РФ в Пусане, этот микрорайон имеет достаточно долгую «иностранную» историю. Еще в 1880 году китайцы облюбовали его для себя и открыли здесь большое количество торговых заведений и ресторанов. Позднее, после окончания Корейской войны 1950–53 гг., когда на территории Южной Кореи появились американские военные базы, улица получила свое нынешнее название штата ковбоев – «Техас» – из-за того, что сюда часто приходили американцы. Почему именно «Техас», а не, скажем, «Аризона», «Вашингтон» или «Гавайи», похоже, навсегда останется загадкой. Так или иначе, примерно до середины 1990‑х годов основными посетителями были именно американцы.

Затем хлынувшая из России волна «челноков» и моряков торговых судов сначала существенно разбавила представителей США, а в итоге и оттеснила их на второй план. В конце концов с середины 1990‑х годов за улицей закрепилось название «русского Техаса» или просто «русской улицы». Она стала и до сих пор остается любимым местом общения всей достаточно пестрой местной русской общины, которую представляют туристы-челноки, моряки, студенты, девушки-танцовщицы и прочие. Торговцы немедленно отреагировали на перемену конъюнктуры. В микрорайоне все фирмы, лавки, ресторанчики, кафешки и даже цветочные ларьки обрели русские названия. Большинство продавцов и официантов в «пунктах общепита» – русские корейцы, приехавшие сюда на заработки из дальневосточного региона России. Попадаются и представители ряда других стран СНГ – Казахстана, Узбекистана, Киргизии. Но и они чаще всего – этнические корейцы. Поэтому «русское» название улицы не совсем точно отражает ситуацию. Правильнее было бы назвать ее «русскоязычная». Но для местных корейцев все «русские», потому и улица стала таковой.

Кстати, есть и небольшой повод для гордости. Как рассказал местный журналист, в свое время власти Пусана решили активно развивать связи с Китаем и в связи с установлением побратимских отношений с Шанхаем хотели создать рядом с «Техасом» китайский квартал. Был сооружен отдельный вход в китайском стиле («китайские ворота»), стали зазывать представителей Поднебесной. Но ничего не вышло. От китайского квартала, который в перспективе должен был «задавить» своими размерами «русский Техас», так и остались одни лишь ворота, а русский угол выжил и даже прибрал к себе часть территории «Чайна-тауна».

Размеры этого квартала не такие уж и большие. Главная улица тянется метров на 400, к ней прилегают еще пара небольших улочек, тут же дома, где снимают себе жилье работающие в «Техасе» наши соотечественники, вот и все. Однако слава русского квартала непропорциональна его скромным размерам. «Техас» фактически превратился в одну из достопримечательностей крупнейшего города-порта Кореи. Каждый местный житель был здесь или по крайней мере слышал об этом уголке России в сердце Пусана.

«Техас» по своей сути является небольшим, но отдельным миром, у которого есть бесконечное количество граней, вопрос только – под каким углом смотреть. Если говорить о представленных здесь заведениях, то можно выделить три основные группы: во-первых, всевозможные торговые точки и фирмы, во-вторых, кафе и рестораны, и, в-третьих, места для развлечений – бары, ночные клубы и т. п.

Сначала о торговой стороне. Всего, по данным генконсульства РФ, на территории «Техаса» расположено около двухсот различных торговых точек и небольших кафе-баров и ресторанов. Средний годовой объем торговли составляет около двух миллионов долларов. Не так уже и много, можно сказать. Однако, как признают многие, эти цифры существенно занижены благодаря «творческому подходу» к налоговой и бухгалтерской отчетности со стороны владельцев, большинство которых все же составляют местные корейцы. С другой стороны, будет преувеличением ударяться и в другую крайность, считая, что здесь крутятся миллиарды, а сидящие здесь продавцы и хозяева торговых точек являются собственниками роскошных яхт и шикарных вилл. Основные товары, которыми здесь торгуют – одежда, кожгалантерея, продукты, мебель, стройматериалы, запчасти к автомобилям.

В последнее время дела идут нелегко. Как рассказала продавец одной из лавок, торгующих сумками, кореянка с Сахалина по имени Лариса, самые большие доходы местные заведения получали в период расцвета «челночного» бизнеса – в 1995–1998 гг. Затем корейская продукция стала всё больше проигрывать китайской, что незамедлительно выразилось в уменьшении количества мелкооптовых покупателей из России, многие из которых стали ездить в Китай. С другой стороны, крупные русские коммерсанты, освоившись на местном рынке и разобравшись в конъюнктуре, стали выбирать партнеров, не имеющих отношения к «Техасу». По словам таких наших бизнесменов, уровень развития и качество предлагаемых услуг и товаров фирм русского квартала Пусана оставляют желать лучшего, а цены несколько выше, чем на аналогичные товары других корейских фирм.

Всё это опять же ударило по торговым точкам «Техаса». Как сказал владелец фирмы по продаже готовой одежды господин Ли, который вот уже более двух десятков лет работает в русском квартале и видел все его метаморфозы, в последнее время ряд торговых точек разорились, а у оставшихся дела идут далеко не блестяще. Но так или иначе определенная категория клиентов из России – в первую очередь сюда ездят из Приморья и Сахалина – все же осталась, и улица продолжает свое существование.

Немало здесь и мест, именуемых на языке официальной статистики «пунктами общественного питания». Всего их несколько десятков. Приятно удивило, что там, где довелось пообедать, готовят действительно вкусно и действительно по-русски. В «Техасе» есть и пекарня, где пекут и настоящий русский черный хлеб. Так что в этом плане наши соотечественники чувствуют себя здесь как дома. Цены на еду? Не самые низкие, но в общем доступные.

«Русский Техас» живет как бы в две смены. С наступлением вечера закрываются лавки и фирмы, и жизнь в районе перемещается в местные развлекательные заведения – бары, кафе, ночные клубы, караоке и прочие аналогичные заведения. Во многих из них официантками работают девушки из России и стран СНГ. Здесь, конечно же, трудно обойти тему российских «жриц любви». На обывательском уровне у многих корейцев Россия ассоциируется с очень красивыми девушками. Что ж, с этим трудно поспорить. С потоком моряков, челночников и представителей прочих профессий из России в Корею «по делам» с начала 1990‑х годов хлынули и представительницы древнейшей профессии. Естественно, что многие из них оседали в русском квартале Пусана. Слава «Техаса» в этом плане в свое время гремела по всей Корее. Многие корейцы, памятуя о «русских красавицах», устремлялись в «Техас» именно за «близким общением» с нашими соотечественницами. В свое время контингент «жриц любви» из России (опять же в основном девушки с российского Дальнего Востока) в Пусане был достаточно большим. Можно даже сказать, что существовала целая индустрия. Приезжали они в Корею в основном по визам для работников сферы развлечения под видом танцовщиц для местных ночных клубов, либо по туристическим визам. Интересно, что на эту тему написана получившую весьма громкую известность в определенных кругах и достаточно любопытная книга, название которой говорит само за себя: «Техас – улица секса, печали и радости», в которой подробно описаны многие детали жизни российских представительниц древнейшей профессии в Корее. Доводилось слышать, что были и такие девчонки, которых, пригласив в Корею для работы в качестве танцовщиц, насильно заставляли заниматься «интимом».

Насколько удалось выяснить, сейчас этот аспект «российско-корейского сотрудничества» весьма и весьма зачах, но в то же время не исчез полностью. Как рассказали знающие люди, в 2002 году власти Южной Кореи были шокированы тем, что их страну, создающую себе имидж передовой державы Азии, комиссия ООН поставила на одно из первых мест по незаконной продаже, перемещению и эксплуатации людей (human trafficking) в том числе и из-за российских «жриц любви». Конечно, было бы наивно полагать, что вся эта индустрия расцвела в 1990‑х годах без ведома властей. Однако пока не было скандалов и крупных проблем, на это смотрели сквозь пальцы как на неизбежное зло. Ситуация изменилась после доклада ООН, так как был нанесен серьезный ущерб респектабельному имиджу Южной Кореи. Корейцы поклялись исправить положение и взялись за дело с необычайным рвением. Регулярные рейды представителей полиции и иммиграционной службы по «Техасу», облавы на русских проституток и их корейских сутенеров, показательные процессы над владельцами фирм, организующих приезд в Корею лже-танцовщиц в итоге сделали свое дело. Число «ночных бабочек» из России резко сократилось, случаи же принуждения к проституции попросту исчезли. Конечно, при желании, как мне сказали, можно «организовать» русскую девушку для жаждущего плотских утех мужчины. В конце концов, ночью в районе «Техаса» и сейчас бродят старушки-божьи-одуванчики, которые шепотом предлагают одиноким мужчинам за «скромные» 100–150 долларов «пообщаться» с красивыми девушками, в том числе и русскими. Говорят, что и в ряде баров и клубов «Техаса», где на корейский манер к клиентам подсаживаются девушки, чьи функции заключаются в развлечении гостей разговором и наполнении стаканов напитками, можно с теми же официантками договориться о «продолжении банкета». Но опять же только с их согласия и без какого-либо «экстрима». В общем, и эта отрасль испытывает определенный упадок.

… В целом же российский «Техас» за сравнительно короткий период времени стал неотъемлемой частью Пусана, и без этого русского уголка многие местные жители уже и не представляют себе своего родного города.

Сеульский вестник. 2005. № 97.

ЛАТИНСКАЯ АМЕРИКА

Александр Сизоненко
Наши соотечественники под Южным Крестом.

Латинская Америка – сбывшаяся и несбывшаяся
русская мечта
июнь 1998 г.

Когда вы, сойдя в Буэнос-Айресе с трапа рейсового самолета «Аэрофлота» и пройдя все формальности, входите в зал прилета, вам бросается в глаза, что многие встречающие говорят по-русски и держат над головой плакатики с текстами на нашем языке. Так происходит первое знакомство с аргентинскими русскими. Под ними здесь понимаются либо «чисто» русские люди, или же те, кто себя ими считает. Только по официальным данным, на начало 90‑х гг. в Аргентине проживали 50 тыс., а в соседней Бразилии – 60 тыс. русских.

Откуда же появилась эта достаточно крупная национальная прослойка в Южной Америке? Для этого надо заглянуть в далекое прошлое. Еще в последней четверти XIX в. на берега Аргентины и Бразилии высадились первые переселенцы из России – в основном крестьяне из Украины, Белоруссии и Центральной России. Обольщенные щедрыми посулами вербовщиков, перспективами избавиться от нищеты и безземелья у себя на родине, они в поисках земли и хлеба все увеличивавшимся потоком вливались в эти две страны, а также в Уругвай.

Но щедрые посулы обернулись суровой действительностью: русским эмигрантам пришлось осваиваться в тяжелых экономических и природных условиях, поднимать нетронутые земли без какой-либо материальной поддержки от государства. Далеко не все выдержали трудности. Некоторые вернулись на родину, но так или иначе число переселенцев из России возрастало, и уже в 1913 г. русская колония только в Аргентине превысила 100 тысяч человек. Впрочем, к тому времени среди них были не только крестьяне, но также рабочие (в основном на мясохладобойнях), торговцы. В Южной Америке находили убежище и политэмигранты, в том числе потемкинцы.

Выходцы из России внесли заметный вклад в развитие сельского хозяйства тех стран, где они селились, в особенности в развитие зерновых и огородно-овощных культур. Например, гречиха здесь была введена в оборот именно россиянами. Работали здесь и русские ученые. Среди них, например, Николай Альбов, ставший одним из крупнейших исследователей Огненной Земли.

А после гражданской войны в России сюда хлынул поток белоэмигрантов, хотя и не такой многочисленный, как предыдущий. После 1945 г. «белая» колония вновь пополнилась. Среди ее представителей было немало известных фамилий: потомки и родственники великого русского дипломата А.М. Горчакова (недавно в Буэнос-Айресе скончался его правнук), генерала Алексеева, известного фабриканта и мецената Саввы Морозова, князей Волконских и др.

Оригинальная русская община сложилась в Парагвае, стране, расположенной в самом центре Южной Америки. Сюда в начале 20‑х гг. по призыву генерала Ивана Беляева, служившего до этого у Врангеля, приехала большая группа офицеров бывшей царской и белой армий, много казаков. Идея Беляева состояла в создании в Парагвае своего рода «русского очага». Однако вспыхнувшая вскоре война с Боливией на время перечеркнула эти планы. Казаки вступили в ряды парагвайской армии, заняли в ней немало командных постов; сам Беляев был одно время начальником генштаба парагвайской армии. Сражались русские с умением, смело, проявляя порой подлинный героизм. С тех пор они и их потомки пользуются в стране большим уважением и авторитетом, их община одна из наиболее состоятельных и крепких в Южной Америке.

Имена целого ряда этих офицеров теперь запечатлены в названиях улиц столицы Парагвая – Асунсьона. И здесь, в Парагвае, среди русских немало интересных личностей: бывший полковник Виктор Бутлеров – правнук знаменитого русского химика, Всеволод Канунников – видный бизнесмен, Наталия Срывалина – первая в Парагвае женщина-инженер. Интересной была и дальнейшая судьба самого Беляева – впоследствии он стал ученым-этнографом, горячо отстаивавшим права коренного индейского населения. Впрочем, деятели культуры – выходцы из России тоже внесли свою весомую лепту. В Аргентине в 20–40 гг. творил скульптор с мировым именем, выходец из Мордовии Степан Эрьзя, в Южной Америке выступали с большим успехом Ф.И. Шаляпин, балерина А. Павлова, С. Рахманинов. В Буэнос-Айресе стал чемпионом мира по шахматам А. Алехин.

В годы второй мировой войны в рядах белой эмиграции, до этого враждебно относившейся к Советскому Союзу, произошел раскол: многие ее представители встали на патриотические позиции и поддержали борьбу советского народа и Красной Армии против фашистских захватчиков.

После 1945 г. В Южную Америку пошел третий эмигрантский поток, состоявший в основном из среды так называемых перемещенных лиц, не пожелавших возвращаться в Советский Союз.

Сейчас таких переселенческих потоков в Южную Америку уже нет, но ряды русской эмиграции пополняются: русскими женами латиноамериканцев, лицами, оформляющимися через те или иные вербовочные фирмы, людьми, приезжающими по приглашению родственников и потом всякими правдами и неправдами остающимися на постоянное жительство. Встречаешь там и бывших наших моряков, и русских преподавателей в университетах. На сегодняшний день в странах Южной Америки проживают примерно 120–130 тыс. русских. Как складывается их судьба? Значительная их часть продолжает заниматься сельским хозяйством, осела в деревне, заметно вросла в местную жизнь. В аргентинской провинции Мисьонес, например, есть городок Овера, где половина жителей – выходцы из России, они свято соблюдают ее праздники и традиции. В городах же русские, как правило, принадлежат к средним слоям латиноамериканского общества. Это служащие, инженеры, преподаватели, некрупные бизнесмены, много пенсионеров. Русской эмиграции (впрочем, видимо, как и другим) хлеб достается нелегко, приходится напряженно работать, порой в двух-трех местах. Трудятся все – и простые рабочие, и потомки Горчакова. Высокая квартплата, налоги, постоянно растущая стоимость жизни заставляют повседневно думать о хлебе насущном.

Как и другие национальные меньшинства в странах Южной Америки, русские тоже стремятся к различным формам объединения. Одна из наиболее заметных – русские клубы: в Буэнос-Айресе – им. Горького, Маяковского, Белинского, Островского. Для русского человека, которому особенно присуще чувство тоски по родине, такие клубы – просто отдушина. Сюда приходят семьями, слушают музыку, концерты, лекции, танцуют, вспоминают – одним словом, отдыхают. Сейчас, когда съездить в Россию стало значительно легче, в таких клубах часто слышишь и рассказы о подобных поездках. Своего рода клубами являются и действующие в столицах стран этого региона православные храмы, где верующие после службы, как правило, встречаются за чашкой чая. Держится так называемая монархистская эмиграция в Аргентине, объединяющая несколько сот потомков бывших белых. У них своя церковь, дом престарелых, школы для детей и даже газета «Наша страна» – единственное в Южной Америке издание на русском языке. По-прежнему дружной и сплоченной является русская община в Парагвае, дружески настроенная по отношению к нынешней России.

Ассимиляция в местное общество – неизбежный и в целом полезный процесс, оборачивается, с другой стороны, негативным качеством: утратой родного языка, корней и культуры. В том же Парагвае, например, сплошь и рядом видишь родителей, которые вынуждены общаться со своими детьми только на испанском языке. В здешних странах немало встретишь людей с русскими именами и фамилиями, но это вовсе не значит, что они говорят по-русски. Общины делают попытки организовывать для молодежи курсы русского языка, но это далеко не всегда помогает. В этом деле нужна помощь из России – пособиями, книгами, газетами, а также преподавателями, но она оказывается крайне слабо.

В последние годы совсем почти заглохла работа в регионе российской ассоциации «Родина». Причины понятны – наши экономические трудности, но их надо преодолевать, если мы не хотим утратить связи и российское влияние в русскоязычном мире Южной Америки. Один из перспективных путей в этом направлении лежит в создании и активной деятельности культурно-информационных российских центров, прежде всего в Аргентине, Бразилии и Уругвае, где осела большая часть наших соотечественников. Подобного рода центры давно уже созданы США, Японией, многими странами Западной Европы. Не исключено, что созданию таких центров могли бы материально помочь и сами русские общины. Они же могли бы также стать одним из инструментов нашей внешнеэкономической деятельности в Южной Америке. Хотя русские не занимают командных высот в экономике региона, однако они могли бы стать важным связующим звеном в укреплении и расширении деловых связей между Российской Федерацией и южноамериканскими странами.

Видимо, активизировать свою работу в том же направлении могли бы и посольства РФ. На наш взгляд, работе с нашими соотечественниками в Южной Америке придается пока еще явно недостаточно внимания, а между тем это один из тех резервов в российско-латиноамериканских отношениях, которые мы ищем и далеко не всегда используем в полной мере.

http://ricolor.org/journal/12/zarubejie/3/

Новое время. 2001. № 10

Алексей Чичкин, Иван Пригожин
Южноамериканский агропромышленный комплекс
поставили на ноги выходцы из России

Из-за потрясений, выпавших на долю России в начале минувшего века, – революции, гражданской войны, большевистского террора, лишились родины миллионы наших соотечественников. Жизнь разбросала их по всему свету. И все же российская диаспора оказалась удивительно жизнеспособной. И дело не в устройстве личных судеб: в эмигрантских кругах было много образованных и трудолюбивых людей, которым удалось адаптироваться в чужой социальной и экономической среде. Главное то, что эти люди не только сумели сохранить русскую культуру, язык и православную веру, но и передать эти ценности своим детям, которые не растворились среди местного населения, а сберегли национальную идентичность.

Пути российской диаспоры различны, однако эмигранты, как правило, не оказывали существенного экономического влияния на приютившие их государства. Даже относительно крупные и успешные компании с русским капиталом со временем поглощались национальными фирмами и банками. В Европе ни одна русская фирма не устояла в период экономической депрессии 30‑х годов и второй мировой войны. Единственным исключением оказалась российская диаспора в странах Латинской Америки, где выходцы из России фактически поставили на ноги агропромышленный комплекс.

Сегодня в Южной Америке насчитывается около 600 тысяч русских и русскоязычных жителей. В основном это потомки первой и второй волн эмиграции из России, поселившиеся в Аргентине, Парагвае и Уругвае. Выходцы из России появились на этой земле гораздо раньше. В столице Уругвая Монтевидео еще в середине XIX столетия был воздвигнут памятник первым поселенцам-славянам, а Буэнос-Айрес уже почти десять лет украшает монумент …Тарасу Шевченко.

У российско-латиноамериканских миграционных связей давняя история. Например, в Аргентину дорогу нашим соотечественникам проложили во второй половине XIX века немецкие колонисты-меннониты из Нижнего Поволжья, бежавшие из России в Южную Америку от введенной Александром II всеобщей воинской повинности. Эмиграция обрусевших поволжских немцев в Аргентину проходила в несколько этапов и достигла в общей сложности 7–9 тысяч человек. В наиболее выигрышных условиях оказались первые партии поселенцев, обосновавшиеся в провинциях Энтре-Риос (в районе города Диаманте) и Буэнос-Айресе (в окрестностях Олаваррии). Землю в безлюдной местности, недавно отвоеванной у охотничьих племен пампы, правительство предоставило новым колонистам по крайне низкой цене.

Считается, что именно поволжские немцы приступили к активному культивированию на аргентинской земле хлебных злаков, которые до того имели лишь вспомогательное значение при развитом здесь скотоводстве. Вскоре зерновые наряду со льном составили главное экспортное богатство страны. Благодаря поволжским немцам на Ла-Плате появились высокоурожайные сорта русской красной озимой пшеницы. Из маленького укрепленного пункта Олаваррия меннониты создали процветающий город и важный железнодорожный узел. По словам русского посланника А.С. Ионина, «Олаваррия привлекла множество колонистов в эту пустующую до сих пор пампу и теперь сделалась благоденствующим городом, а ее окрестности на большом пространстве напоминают, как хлебопроизводительная местность, нашу Херсонскую губернию или, еще лучше, Бессарабскую». Помимо этого колонисты занялись таким прибыльным делом, как селекция новых пород лошадей, поскольку местные были непригодны для езды в городе. Впечатляющие успехи немецких колонистов открылипуть в Аргентину другим российским подданным.

Русские земледельческие колонии появились в Южной Америке в середине 20‑х годов прошлого века. Правительство Аргентины было заинтересовано в заселении неосвоенных земель и включении их в экономический оборот, поэтому оно поощряло приток рабочей силы и потенциальных фермеров. Со своей стороны, Лига Наций, стремясь избавиться от проблемы русских беженцев, всячески поддерживала идею переправки их в Новый Свет, правда, в основном на словах. Впервые дискуссия о расселении российской эмиграции разгорелась в 1921 году, но даже к концу 1925 года ни ссуд, ни кредитов беженцам из России Лига Наций так и не выделила. Активную позицию по этому вопросу занимали эмигрантские союзы и общества начиная с «Центрального объединенного комитета русских общественных организаций» в Константинополе и заканчивая обществом «Русская земледельческая колония» в Праге. Их заинтересованность понятна: переселение беженцев из России сулило им значительные кредиты и ссуды от различных международных благотворительных организаций и фондов. Этот взаимный интерес и обусловил то, что вопрос о русской колонизации Южной Америки сдвинулся с мертвой точки.

В Латинскую Америку из России отправились в основном бывшие белогвардейцы и казаки. Многие из них занялись на новой родине сельским хозяйством. Процесс становления агробизнеса в эмиграции протекал с колоссальными трудностями. Беженцы, не обладавшие средствами мало-мальски достаточными для обзаведения собственным хозяйством, устраивались, зачастую с большим трудом, на сезонные работы – уборку урожая, а также привлекались в качестве неквалифицированных рабочих на строительстве, на лесопилках и железных дорогах. Впрочем, из-за языкового барьера и незнания местных обычаев даже эти виды работ были не всегда доступны для русских. Однако стремление преодолеть ассимиляцию и сохранить привычный уклад жизни неожиданно помогло в экономическом отношении. В русских деревнях традиционно важную роль играло многопрофильное подсобное хозяйство. Это позволило поселенцам сбывать на месте те сельхозтовары, которые местные фермеры, специализировавшиеся, как правило, на одном виде продукции, не производили. Продажи молока, масла, кур, яиц решали проблему безденежья и избавляли поселенцев от расходов на транспорт, в ту пору дорогой из-за неразвитой инфраструктуры и постоянных перебоев, связанных с забастовками. Со временем многие из новоиспеченных фермеров добились впечатляющих успехов. Сегодня почти две трети аргентинской агропродукции производится на землях и предприятиях, освоенных и основанных выходцами из России.

Российские беженцы преуспели не только на сельскохозяйственной ниве Южной Америки. Кадровые военные, ветераны первой мировой и гражданской войн составили цвет парагвайской армии. «Если бы не русские офицеры, мы бы давно загнали ваше войско за реку Парагвай!» – вот что написали на доске в окопе боливийцы, проигравшие Парагваю войну 1932–1935 годов. Западная провинция Чако-Бореаль уже семьдесят лет является неоспоримой территорией Парагвая. В этом огромная заслуга трех тысяч русских солдат и офицеров, поддержавших свою вторую родину в войне, которую развязала подстрекаемая Вашингтоном и Лондоном Боливия. В парагвайской столице Асунсьоне и других городах страны улицы и проспекты носят имена русских воинов: Команданте Саласкин, Команданте Беляев, Команданте Канонников, Офисьеро Серебряков. На карте Асунсьона значится улица России. А на западе страны есть Фортин-Серебряков. Там же стоит памятник русскому генералу И.Т. Беляеву (1875–1957) – главному военному советнику парагвайской армии. В 30–40‑х годах он также являлся советником правительства по проблемам индейцев и освоения новых земель.

О настроениях русских офицеров, отдававших жизнь за новую родину, свидетельствует прекрасное высказывание Ивана Тимофеевича Беляева: «…Я мечтал об одном: в море продажного разврата и растления я надеялся найти горсть героев, способных сохранить и взрастить те качества, которыми создавалась и стояла Россия. Я верил, что эта закваска, когда свершится полнота времен, когда успокоится взабаламученное море революции, сохранит в себе здоровые начала для будущего. Если нельзя было спасти Россию, можно было спасти ее честь».

В 30‑е годы прошлого века, из-за «железного занавеса», воздвигнутого Сталиным, приток выходцев из России прекратился. Следующая волна пришлась на послевоенное время, когда в Южную Америку стали прибывать бывшие военнопленные, невозвращенцы, бойцы РОА, перемещенные лица и проч. При этом нашим соотечественникам чинили всевозможные препятствия. Аргентина, например, не принимала лиц старше 45 лет. К тому же поначалу правительство этой страны отдало «распоряжение консулам не визировать паспортов лицам славянского происхождения, а в особенности русским». Здесь сказывалась инерция восприятия всех русских как коммунистов: власти боялись возникновения в стране коммунистической пятой колонны.

Последний пик русской эмиграции пришелся на середину XX века. Однако колония до сих пор жива. Теперь в одном только Буэнос-Айресе насчитывается около ста тысяч русскоязычных эмигрантов и их потомков. Живут они здесь распыленно, за исключением Шварцвальде – района в пригороде Буэнос-Айреса, где на базе двух казачьих колоний вырос компактный жилой массив. Из сохранившихся до наших дней нескольких очагов земледельческой эмиграции следует отметить колонию русских старообрядцев в Чоэль-Чоэле, по среднему течению Рио-Негро, в одноименной провинции на юге Аргентины. Последняя волна эмиграции в эту страну совпала с перестройкой. И хотя эта эмиграция носит скрытый, завуалированный характер, новые эмигранты могут стать реальным фактором, способствующим возрождению русской колонии. До середины 50‑х годов славянской диаспоре покровительствовал советник аргентинского президента Х.Д. Перона по антипартизанским операциям русский генерал Борис Смысловский-Хольмстон. Теперь ситуация изменилась. Местные власти не особенно заботятся о русской диаспоре. Сейчас это прерогатива бизнесменов и благотворительных фондов.

В Уругвае дела обстоят иначе. Власти поддерживают режим благоприятствования славянской диаспоре. Госучреждениям вменяется в обязанность оказывать социальную, финансовую и иную помощь как эмигрантам-старожилам, так и вновь прибывшим. Ныне в стране действует порядка десяти славянских организаций, объединяющих приблизительно 70 тысяч эмигрантов из Российской империи и СССР и их потомков. Преимущественно это белорусы и украинцы (около 65%). Русская диаспора представлена главным образом бывшими сектантами протестантского толка и староверами, в массовом порядке приехавшими в эту страну на рубеже ХIХ–ХХ веков: их потомки в основном фермеры. Уругвайская целина была поднята эмигрантами-славянами. В знак благодарности за этот титанический труд новая родина закрепила земельные участки за их семьями в вечное пользование.

Существует и прямо противоположная тенденция. Еще в пору хрущевской оттепели 60‑х годов многие русских эмигранты и их потомки, рожденные в Аргентине, приняли советское гражданство и возвратились на историческую родину. В Москве, например, анклав русских репатриантов из Аргентины, по некоторым данным, насчитывает около шести тысяч человек. В годы перестройки в Россию потянулись аргентинцы русского происхождения, в основном представители среднего класса, надеявшиеся помочь становлению в стране цивилизованного предпринимательства.

Большой вклад русская диаспора внесла и в жизнь Парагвая. Вплоть до 90‑х годов у нас эту страну представляли исключительно в черном цвете: парагвайский лидер Альфредо Стресснер, правивший страной с 1954‑го по 1989 год, был ярым антикоммунистом. Однако он всячески поддерживал русскую диаспору и лелеял ее самобытность. По словам Стресснера, «многие тысячи одаренных, культурных людей из бывшей России стали достойнейшими гражданами и патриотами своей новой родины – Парагвая. Мы обязаны ценить и помнить их вклад в укрепление обороноспособности и в развитие экономики нашей страны…»

Но «русский Парагвай» – это не только история. Сегодня здесь проживают около 30 тысяч выходцев из Российской империи и СССР, преимущественно русские. Они работают в сфере образования, науки, в сельском хозяйстве. Здесь, на когда-то целинных землях на севере и западе страны, до сих пор сохранились колонии толстовцев, основанные еще в первые годы ХХ века.

В центре Асунсьона, на улице Команданте Канонников, носящей имя лейтенанта Всеволода Канонникова, героя Чакской войны 1932–1935 годов, в доме № 998 находится офис сына героя Парагвая Святослава Канонникова, вице-председателя Ассоциации русских и русскоязычных жителей Парагвая. Святославу Всеволодовичу 67 лет. С 1967 года он руководил этой ассоциацией, много лет был ее председателем. Еще в середине 70‑х Канонников-младший создал фирму по закупкам автомобилей, тягачей и сельхозтехники из СССР. Тогда торговля велась чуть ли не через четвертые руки – дипломатических отношений между двумя странами не было, поэтому приходилось прибегать к посредничеству аргентинских, уругвайских, бразильских, испанских компаний. По свидетельствам парагвайских СМИ, во многом благодаря Канонникову в Парагвае до сих пор весьма популярны «Нивы», «Газели», «Жигули».

С 1992 года торговые связи между Россией и Парагваем осуществляются почти исключительно в двустороннем режиме, причем парагвайским товарам (на 85–90% это было сельскохозяйственное и текстильное сырье, а также знаменитый чай йерба-матэ) Россия с 1997 года предоставляет таможенные и количественные (т. е. объемные) льготы: Парагвай входит в перечень 125 развивающихся и слаборазвитых стран, которым Государственный таможенный комитет РФ отдает преференции на российском рынке. Так что стимулы для развития торговли вроде бы есть.

Статистика такова: если в 80‑е годы удавалось закупать и реализовывать в Парагвае до 50 единиц импортируемых из СССР автомобилей и сельхозтехники, то в 90‑х годах – уже свыше 350. С фирмой Канонникова ныне сотрудничают около 15 парагвайских компаний, включая одну из крупнейших в стране фирму «Интернасьональ-Мотор». По словам ее директора Мануэля Лопеса Фернандеса, «успех «Лады« породил у парагвайских бизнесменов интерес и к другим промышленным изделиям из России. Речь идет главным образом о тракторах, удобрениях, геологоразведочном и добывающем оборудовании». Г-н Фернандес считает, что Россия могла бы куда активнее «работать» в Южной Америке, а русскоязычная диаспора вполне подходит на роль своего рода проводника российских интересов.

К сожалению, реализовать все эти планы мешают возникшие финансово-политические проблемы. Согласно решению парагвайского правительства, посольство этой страны в Москве в 2001 году закрыто «в целях экономии средств». А российское, едва открывшись в Парагвае в 1996‑м, было упразднено в 2001 году по тем же соображениям. Это, безусловно, затрудняет не только взаимовыгодные торговые связи между РФ и Парагваем, но и контакты русскоязычной парагвайской диаспоры с Россией. Опять приходится искать посредников, транзитных контрагентов и проч., что, конечно, не способствует развитию экономических отношений. Ассоциация русских и русскоязычных жителей активно протестовала против такого решения, но парагвайские власти его пока не отменили. Местная же пресса намекала, что здесь не обошлось без вмешательства американских дипломатов или бизнесменов (свыше 70% внешнего долга Парагвая приходится на США).

Нынешний председатель ассоциации Николай Ермаков, как и Святослав Канонников, считает, что у парагвайской и российской экономики немало точек совпадения долгосрочных интересов. СМИ Парагвая нередко цитируют их мнение, что нельзя закрывать посольства лишь «по соображениям экономии», поскольку уже сам этнический фактор предопределяет необходимость тесных и долговременных российско-парагвайских отношений.

В настоящее время ассоциация объединяет свыше 40 русских и русскоязычных общин Парагвая. Информационная связь между ними осуществляется главным образом, через «Нашу страну», газету русскоязычной диаспоры в Аргентине. Она же размещает материалы о спросе парагвайских фирм и предприятий на российскую продукцию. Известно, что недавно начаты переговоры о создании Русской деловой ассоциации в рамках торгово-экономического блока МЕРКОСУР, в который входят Аргентина, Бразилия, Парагвай, Боливия и Чили. Вероятно, эта организация сможет укрепить и экономические, и гуманитарные связи Южной Америки с Россией.

http://www.vojnik.org/unity/4

Татьяна Нечаева
Адаптация русских эмигрантов в Латинской Америке
январь 2003 г.

По различным данным численность русской диаспоры в странах Латинской Америки составляет около 150 тысяч человек.

Современная русская диаспора в Латинской Америкe сложилась в процессе почти вековой миграции, которую условно можно разделить на несколько этапов: дореволюционная (со второй трети XIX века) – в своей основе «крестьянско»-трудовая; послереволюционная – белая, интеллигентская; послевоенная – «перемещенные лица» и лица, сотрудничавшие с фашистами, и современно-брачная (супруги латиноамериканцев, обосновавшихся в нашей стране) и лица, переселившиеся в этот регион на постоянное место жительства в поисках работы по приглашению живущих там родственников. При рассмотрении нынешних миграционных потоков следует также иметь в виду приезжающих в Латинскую Америку на временную работу по контракту российских специалистов и ученых, часть из которых потенциально может считаться резервом для российской эмиграции в этот регион.

Численность русских эмигрантов и их потомков в странах Латинской Америки по данным на начало 1990‑х гг. не так уж велика – около 150 тысяч человек, причем сосредоточены они главным образом в странах Южной Америки – Аргентине и Бразилии (около 110 тысяч человек), Парагвае (около 10 тысяч русских), Уругвае, а также Чили и Венесуэле.

Даже при отсутствии точных статистических данных (несмотря на значительные масштабы – в 1828–1914 гг. Россию покинуло в общей сложности более 4,5 миллионов человек, – до революции статистика не велась), очевидно, что первый – до 1914 г. – поток эмиграции был одним из самых многочисленных.

Что способствовало довоенной эмиграции? Прежде всего, политика «привлечения рабочих рук» правительств многих латиноамериканских государств и широкая пропаганда в прессе и непосредственно в населенных пунктах, развернутая агентами различных колонизационных обществ. Аргентина и Бразилия привлекали обширной территорией и возможностью получить землю и быстро разбогатеть. Уругвай, Парагвай, Перу, Чили стремились с помощью иммигрантов решить не только проблему развития промышленности и сельского хозяйства, но и проблему роста населения, «улучшения расы», укрепления своих внешних границ. Правительства стран Латинской Америки, которые начали еще во второй половине XIX века осуществлять политику привлечения иммигрантов, не располагали необходимыми финансовыми ресурсами для оказания им действенной помощи, а потому государственная политика была в высшей степени избирательна и противоречива.

В целом, не столь уж большая численность русских выходцев в Латинской Америке (по сравнению с эмиграцией из западноевропейских стран) объясняется ее удаленностью от Европы, от крупных центров русской эмиграции, большими дорожными расходами, которые не все могли себе позволить, своеобразным климатом, неизвестными болезнями, не сравнимым с европейским уровнем экономического, социального и культурного развития, незнанием или плохим знанием испанского языка. К тому же эмигранты «второй волны» собирались вернуться на родину, как только произойдет крушение большевистского режима, которое, как им казалось, – лишь дело времени. А поэтому они предпочитали обосновываться в странах, расположенных в непосредственной близости от России.

Поскольку переселилось в Латинскую Америку несколько десятков тысяч, то, казалось, что на чужбине они должны объединиться хотя бы для того, чтобы выжить. Однако подлинного единения русской эмиграции по примеру немцев, армян, евреев, так и не произошло. Единению препятствовал ряд субъективных причин. В Латинскую Америку переселенцы перенесли с собой старые политические распри: монархисты конфликтовали с кадетами и вместе дружно «не принимали» послевоенных (имеется в виду, после Второй мировой войны) эмигрантов. Даже в церковь проникли семена раздора и нетерпимости. Правда, в данном случае раскол происходил не по религиозным, а по чисто политическим мотивам (по вопросу о подчинении Американской епархии или Зарубежной). Все это вносило сумятицу в умы русских людей и способствовало их разобщению. А ведь именно церковь могла бы стать силой, объединяющей всех выходцев из России. Психотерапевтическая помощь христианской религии была особенно необходима для большей части русских эмигрантов – усталых, разочаровавшихся, растерянных, не нашедших себе применения в Европе людей, прибывших сюда без гроша в кармане, но с огромным грузом смутных воспоминаний о России. Для многих из них (главным образом, для белой эмиграции) Латинская Америка была уже не первым местом, где они пытались начать новую жизнь.

Таким образом, политические и моральные анахронизмы, по сути, сводили на нет такие объединяющие факторы, как единство языка, культуры, национального характера, религии и прочие. К тому же не нашлось лидера, вокруг которого могла бы сплотиться колония. В результате русская диаспора не представляет собой подлинной общности ни в политическом, ни в религиозном, ни в культурном, ни в социальном отношении. Известным исключением в этом плане является русская община в Парагвае, скрепляемая традициями борьбы ее дедов и отцов в парагвайской армии в войне против Боливии в 1930‑е гг. и монархистская диаспора в Аргентине.

Оказавшись в одиночестве, русские довольно быстро ассимилировались. Третье поколение эмигрантов уже практически не говорит на русском языке. Потребности выживания вынуждали иммигрантов говорить по-испански, перенимать общепринятый тип одежды, обычаи, образ жизни. Обязательное обучение в муниципальных школах только ускоряло этот процесс. Приехав в Латинскую Америку, русские столкнулись со сложной дилеммой: как совместить необходимость и желание интегрироваться в социальном и культурном отношении в местное общество с возможной потерей своей самобытности.

Первое поколение иммигрантов говорило только на русском языке, но, тем не менее, их культурная ассимиляция началась сразу же после прибытия в Латинскую Америку, хотя, несомненно, этот процесс был сложным и длительным. Этому поколению было особенно трудно. Они были чужими, их можно было легко обмануть, запугать, присвоить себе результаты их труда. Они были «людьми второго сорта», их считали нахлебниками, хотя они и зарабатывали на жизнь тяжелым трудом. Русским было еще тяжелее, чем другим иммигрантам: у них не было помощи извне, связей с родственниками в России, они не могли надеяться, что заработают много денег и возвратятся на родину. Они просто были вынуждены приспосабливаться к жизни в новых условиях.

Иммигранты первого поколения, прожившие в Латинской Америке большую часть жизни (многие здесь же обзавелись семьями), не отождествляют себя с местным населением; напротив, считают себя истинными русскими – мыслят и чувствуют российскими масштабами, посещают русскую православную церковь, российские выставки, общаются с русскими друзьями, бережно сохраняют все, что связывает их с родиной, готовя блюда национальной русской кухни, поют русские песни, стараются с детьми говорить только на русском языке.

Второе поколение – дети иммигрантов, рожденные или выросшие в Латинской Америке, провели детство и юность как бы между двумя мирами: русским – дома и латиноамериканским – в школе, вузах, на работе, в других общественных местах. Неизбежное отторжение от культуры, традиций и языка исторической родины, приобщение к новой культурной среде шло у них гораздо быстрее. Отсутствие книг на русском языке и широкой разговорной практики ускоряло этот процесс. Они старались повсюду пользоваться испанским, отказывались от обычаев и традиций, вступали в смешанные браки.

Для этого поколения характерен возросший социальный статус, улучшенные жилищные условия. Проблема материального выживания уже не стояла перед ними в столь острой форме, как перед их родителями, они смогли воспользоваться плодами относительного экономического благополучия и возросшей приспособляемости к местной жизни. Кстати, уже второе поколение стало «терять» русский литературный язык. В общении между собой они, а их дети еще чаще, стали употреблять переиначенные на русский лад испанские слова. Образовался своеобразный жаргонный язык.

Третье поколение – внуки иммигрантов, в большинстве своем занятые в «беловоротничковых» профессиях и принадлежащие к среднему классу (среди русских много преподавателей, инженеров, врачей, адвокатов), имеют уже довольно отдаленное отношение к русскому культурному наследию. Они воспитывались в значительной степени латинизированными родителями, имели гораздо меньше русских среди одноклассников, друзей, соседей. Третье поколение иммигрантов ощущает себя аргентинцами, бразильцами, чилийцами и т. д.; практически все говорят только на испанском языке, детям стремятся дать университетское образование и еще чаще, чем их родители, вступают в смешанные браки. Однако и они «чувствуют» свои русские корни.

В гораздо большей степени, по сравнению с предками, они ощущают свою безопасность в качестве латиноамериканцев, их меньше тревожит проблема выживания, они не стесняются своей идентификации как русские. Под влиянием таких факторов, как повышение образовательного уровня молодежи, перемещение ее по стране в поисках работы и перспектив лучшей профессиональной карьеры, заметно ослабло влияние родителей на детей.

Катализатором ассимиляции стало чувство оторванности от родины, забытости, заброшенности. До Второй мировой войны среди эмигрантов советскими миссиями не проводилось никакой работы. Их не замечали, их игнорировали, а если и вспоминали на родине, то только как о врагах.

Определенную роль в этом сыграла и целенаправленная политика правительств отдельных латиноамериканских стран. Например, в Уругвае во время Второй мировой войны создавались клубы им. Горького, признанные властями в качестве национальных организаций русских эмигрантов, проводилась активная работа по сбору средств, продовольствия и одежды для Красной Армии. Однако в период «холодной войны», после установления военной диктатуры, клубы были закрыты и разграблены, а наших соотечественников причислили к «агентам Москвы». В этих условиях говорить по-русски стало просто опасно, а советское правительство не оказало никакой поддержки. После падения военной диктатуры на русском языке также предпочитали не говорить, ибо не считали произошедшие в стране изменения необратимыми и опасались худших времен. Сейчас, похоже, положение меняется.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=1748

АРГЕНТИНА

Наши в Аргентине

Начало русской эмиграции в Аргентину и другие страны Латинской Америки относится к 60‑м годам XIX века. По своему характеру это была экономическая эмиграция, состоящая преимущественно из крестьян, прибывших сюда в поисках земли. Среди выходцев из России, помимо русских, были также евреи, поляки, белорусы, украинцы и русские немцы, многие из которых относили себя к русским.

Русская диаспора в Аргентине, наиболее многочисленная из латиноамериканских русских диаспор, была по преимуществу аграрной, т. е. состояла из лиц, занимающихся сельскохозяйственным трудом, и сложилась преимущественно из представителей экономической эмиграции и их потомков. Они сохранили многое из русских культурных традиций и язык. Компактное проживание в сельской местности, необходимость взаимовыручки в тяжелых условиях латиноамериканского климата и, возможно, само традиционное общество, существовавшее в аграрной Аргентине, способствовали этой тенденции.

Вызванные разными причинами потоки эмиграции из России в Аргентину, в конце XIX в., в период Первой мировой (1914 г.) и Гражданской войн, в 1920–1930 гг.; переезд значительного числа перемещенных лиц из американской и английской зон оккупации Германии после окончания Великой Отечественной войны (1945–1948 гг.); приезд на постоянное жительство советских женщин, создавших семьи с гражданами этой страны (1970–1980 гг.), объясняют широту и пестроту политического и социального спектров наших соотечественников, характер их представлений о России, степень сохранения ими российских культурных, этнических и иных традиций.

Об истории русской эмиграции в Аргентину красноречиво рассказывает русское кладбище в Буэнос-Айресе. На надгробиях там можно встретить дорогие для каждого русского фамилии: Бунины, Голицыны, Горчаковы, Раевские.

Вплоть до начала 90‑х русская общинная жизнь в этой стране била ключом. Русские аргентинцы – люди мыслящие, сильные характеры, яркие личности. Однако, сейчас, когда старшее поколение ушло, а среднее, главным образом, переехало в США, русских первой волны эмиграции осталось не так уж много.

В 70–80 годы прошедшего века Аргентина снова превратилась в страну иммиграции благодаря «экономическому чуду», привлекшему в страну в начале 90‑х много хороших специалистов со всего мира. С начала 90‑х годов Аргентина стала принимать иммигрантов из стран Восточной Европы. Среди населения страны преобладает нормальное отношение к «новым» иммигрантам. Можно, конечно, встретить тех, кто считает, что иммигранты отнимают работу у местных жителей. Однако такие случаи скорее исключение, чем правило.

…Хотя последний пик русской эмиграции пришелся на середину XX века, русская колония до сих пор жива. Теперь в одном только Буэнос-Айресе насчитывается около 100 000 русскоязычных эмигрантов и их потомков. Живут они здесь распыленно, за исключением Шварцвальде – района в пригороде Буэнос-Айреса, где в районе «нахаловки» на базе двух казачьих колоний вырос компактный русский жилой массив.

Значительная часть местных русских продолжает заниматься сельским хозяйством, осела в деревне, заметно вросла в местную жизнь. В аргентинской провинции Мисьонес у бразильской границы, например, есть городок Овера, где половина жителей – выходцы из России, они свято соблюдают ее праздники и традиции. Есть общины в Росарио и известном курортном городе Барилоче.

В городах русские, как правило, принадлежат к средним слоям местного общества. Это служащие, инженеры, преподаватели, некрупные бизнесмены, много пенсионеров. Русской эмиграции (как и другим) хлеб достается нелегко, приходится напряженно работать, порой в двух-трех местах. Трудятся все – и простые рабочие, и потомки Горчакова. Высокая квартплата, налоги, постоянно растущая стоимость жизни заставляют повседневно думать о хлебе насущном.

Как и другие национальные меньшинства страны, русские тоже стремятся к различным формам объединения. Одна из наиболее заметных – русские клубы: в Буэнос-Айресе – им. Горького, Маяковского, Белинского, Островского. Для русского человека, которому особенно присуще чувство тоски по родине, такие клубы – просто отдушина. Сюда приходят семьями, слушают музыку, концерты, лекции, танцуют, вспоминают – одним словом, отдыхают. Сейчас, когда съездить в Россию стало значительно легче, в таких клубах часто слышишь и рассказы о подобных поездках.

Своего рода клубами являются и действующие в столицах стран этого региона православные храмы, где верующие после службы, как правило, встречаются за чашкой чая. Держится так называемая монархистская эмиграция в Аргентине, объединяющая несколько сот потомков бывших белых. У них своя церковь, дом престарелых, школы для детей и даже газета «Наша страна» – единственное в Южной Америке издание на русском языке.

В стране есть несколько старообрядческий поселений, среди которых следует отметить колонию русских старообрядцев в Чоэль-Чоэле, по среднему течению реки Рио-Негро, в одноименной провинции на юге Аргентины – Патагонии.

Благодаря своему традиционному трудолюбию, духовной крепости, взаимопомощи, а также высокому уровню образования, старообрядцы добились больших успехов в Америке. Как в Северной, так и в Южной. Среди русских (по сравнению с другими этническими группами) наименьший процент преступности, а вот по образованности и уровню доходов они – лидеры. И это не богатые наследники – это труженики добившиеся всего «с нуля» своими руками.

В старообрядческих общинах много детей: в среднем – восемь, но встречаются семьи, в которых двенадцать, пятнадцать и более детей. В таких семьях стабильно сохраняются традиционные жизненные установки, передаваемые из поколения в поколение. Детей воспитывают не только мать с отцом, но и братья с сестрами, и вообще вся община.

Причем, свято храня древние традиции и обычаи, старообрядцы не чуждаются новой техники: осваивают компьютеры, Интернет. Для спевок, например, они активно используют радиотелефоны. Дети знают множество русских игр, умеют петь, плясать, девочки шьют, вышивают, занимаются другим традиционным рукоделием.

Первые православные общины появились в Южной Америке еще в конце XIX века, когда волны эмиграции принесли в Аргентину выходцев из Российской империи, Балкан и с Ближнего Востока. В 1887 году православные жители Аргентины обратились через русское генеральное консульство к Святейшему Синоду Российской Православной Церкви с просьбой прислать священника. В 1888 году при русской дипломатической миссии в Буэнос-Айресе был создан первый православный приход, настоятелем его был назначен священник Михаил Иванов. Богослужения совершались в частном доме, куда из Мадрида был передан походный иконостас.

В этом домовом храме 1 января 1889 года были совершены первая в истории Южной Америки православная литургия и первые крещения и венчания. На средства, выделенные Святейшим Синодом, и на пожертвования верующих из России и других стран в Буэнос-Айресе началось строительство православного храма. В конце 1899 года храм был построен, а в 1901 году освящен во имя Святой Троицы. Настоятелем его стал священник Константин Изразцов.

Проектировал храм академик архитектуры Преображенский, который был при Священном Синоде. Выполнил – Кристоферсон. Брат его был некогда поверенным в делах Императорской России в Буэнос-Айресе. А вот другой брат, архитектор, выполнил этот проект удивительно хорошо. Это – типовой храм примерно XVII века.

Во время торжественного освящения храма в 1901 г. присутствовал тогдашний президент Аргентины Хулио Рока. Это событие прогремело на всю страну и даже к соседям дошло. Вот тогда встал русский храм. Туда ходили и сирийцы православные, арабы православные, некоторые югославы, потом пошли эмигранты первой волны русской эмиграции.

С середины 20‑х годов православная община страны была расколота из-за конфликта между зарубежной Русской Православной Церковью и церковью Московского Патриархата.

Июнь 1947 года ознаменовался рождением в Буэнос-Айресе православной Благовещенской общины, административно подчиненной Московскому Патриархату. На средства, собранные верующими, был куплен дом, который позже перестроили в храм, освященный во имя Благовещения Пресвятой Богородицы. В 1948 году к Благовещенской общине в Буэнос-Айресе присоединились православные члены колонии в Жапежу в провинции Мисьонес.

За 57 лет своего существования Аргентинская епархия Московского Патриархата выросла и окрепла. Были открыты приходы на территории Аргентины, Бразилии, Чили, появились клирики из числа местных жителей. Православные христиане Аргентины поддерживают контакты с иерархией и клиром Римско-Католической Церкви, к которой принадлежит большинство населения страны.

Аргентина – страна не маленькая, русские живут не компактно, но православная церковь и любовь к русской культуре объединяют их в единое целое. Русским языком владеют все, почти все воцерковлены, существуют русские издания, в том числе, и периодические. Дети посещают субботние школы при храмах, иногда находящиеся за двести и более километров от дома. Там преподаются Закон Божий, русская история, язык, литература, родиноведение (специальный предмет о России), церковное пение, танцы, народная культура и, обычно, театральный кружок.

… Сейчас уже нет значительных переселенческих потоков в Аргентину, но ряды русской эмиграции пополняются: русскими женами уроженцев страны, лицами, оформляющимися через те или иные вербовочные фирмы, людьми, приезжающими по приглашению родственников и потом всякими правдами и неправдами остающимися на постоянное жительство. Встречаешь там и бывших наших моряков, и русских преподавателей в университетах.

Эта последняя волна эмиграции в эту страну совпала с перестройкой. И хотя она носит скрытый, завуалированный характер, новые эмигранты могут стать реальным фактором, способствующим возрождению русской колонии. «Новые русские» составляют крайне незначительный процент среди новой волны. Подавляющее же большинство прибывает в Аргентину в надежде заработать и при благоприятном стечении обстоятельств остаться на постоянное место жительства.

Хотя уже не одно десятилетие существует и прямо противоположная тенденция. Еще в пору хрущевской оттепели 60‑х годов многие русские эмигранты и их потомки, рожденные в Аргентине, приняли советское гражданство и возвратились на историческую родину. В Москве, например, анклав русских репатриантов из Аргентины, по некоторым данным, насчитывает около шести тысяч человек. В годы перестройки в Россию потянулись аргентинцы русского происхождения, в основном представители среднего класса, надеявшиеся помочь становлению в стране цивилизованного предпринимательства.

… Экспертная группа Департамента Международных Связей правительства Москвы провела опрос в августе 1997 г. в г. Буэнос-Айрес и г. Обера (провинция Мисьонес). В качестве респондентов были привлечены представители славянских организаций различных волн эмиграции, сотрудники муниципальных органов власти, ученые-слависты. Экспертный опрос дополнен контент-анализом материалов, опубликованных в местной русской газете «Наша страна».

Очевидно, что современная аргентинская нация с соответствующим ей национальным самосознанием могла возникнуть только на основе достижения этнического и культурного консенсуса, в том числе – путем ассимиляции миграционных потоков. Однако в аргентинском обществе присутствует и такое явление, как аккультурация, предполагающая процесс приобретения человеком или группой людей норм и ценностей господствующей в данном обществе культуры при сохранении национальной культуры и языка. Об этом говорит опыт существующих в Аргентине многочисленных общественных объединений, вокруг которых консолидируются выходцы из разных стран.

К примеру, существующий более 50 лет клуб «Восток», объединяющий белорусов, украинцев, литовцев, выехавших после Первой мировой войны с территорий бывшей Российской империи, ставит задачу сохранения русского языка и культуры; осуществления контактов с русскими организациями в других странах; консолидации различных миграционных волн выходцев из России.

Идентифицирует себя с Россией и немалая часть бывших граждан СССР, в разные годы эмигрировавших в Аргентину, объединенных в Федерацию клубов бывших советских граждан и другие организации. В то же время распад Советского Союза и возникновение независимых Украины и Белоруссии не могли не сказаться на ситуации в общинах, спровоцировав процесс этнического размежевания. Особенно это чувствуется во взаимоотношениях между русской и украинской общинами. Таким образом, тенденция к сужению социальной базы собственно российской диаспоры присутствует.

Следует отметить, что на фоне действующих в Аргентине арабских, армянских, еврейских объединений, организации российской диаспоры выглядят малочисленными и раздробленными. Слабая степень консолидации является характерной чертой русских организаций как традиционного, так и нового зарубежья. Имевшие место еще в период существования СССР попытки снять напряжение между организациями, объединяющими различные волны эмиграции, серьезного результата не дали. Традиционное деление на так называемую белую и розовую эмиграции сохраняется и среди славянских общин Аргентины, сдерживая возможные тенденции к объединению даже в тех случаях, когда организация стоит на грани выживания.

Так, белая эмиграция и их потомки консолидируются в провинции Буэнос-Айрес вокруг «Корпусного дома». Основой объединения является приверженность монархическим идеалам, что существенно сужает социальную базу деятельности этой организации. Не способствует привлечению в организацию новых членов и отношение к представителям других волн эмиграции как к «идеологическим оппонентам». В то же время руководство «Корпусного дома» считает возможным оказывать платные услуги новой волне эмигрантов в поисках жилья и работы. В принципе, данная структура могла бы стать основой Центра по поддержке эмиграции, решив тем самым вопросы финансирования и обеспечив себе достаточно перспективное направление деятельности. Но для этого необходима определенная деидеологизация, которую, как показал опрос, большинство актива не приветствует.

Аналогичные проблемы переживает и единственная русскоязычная газета «Наша страна», издаваемая в Аргентине и находящаяся на грани закрытия из-за отсутствия должного финансирования. Газета выходит с сентября 1948 г., является печатным изданием промонархической ориентации и ставит своей задачей «защиту идеалов Белого движения и Освободительного движения народов России». При этом белая эмиграция характеризуется как «духовная основа возрождения Российского государства», единственный «гарант» выживаемости «русской национальной идеи» и в России, и за ее пределами.

В то же время газета «Наша страна» имеет более чем 50‑летний опыт существования, сеть корреспондентских связей, при деидеологизации газета могла бы существенно расширить круг читателей и стать не только основой консолидации российской диаспоры, но и важным источником информации об экономическом и культурном потенциале современной России.

Представляется, что наиболее активные и дееспособные российские организации сосредоточены в местах компактного проживания выходцев из России и других республик бывшего СССР. В этой связи несомненный интерес представляет деятельность Русского клуба г. Обера (провинция Мисьонес). Этнический состав клуба достаточно пестрый (украинцы, белорусы, поляки, русские), большая часть которых – потомки так называемой трудовой эмиграции XIX – начала XX веков.

Очевидно, что основой для сохранения русской культуры в полиэтническом обществе современной Аргентины являются российски ориентированные общины выходцев из России и других республик бывшего СССР. Очевидно, что данные структуры нуждаются во всесторонней поддержке со стороны государственных и общественных организаций России, осуществляющих взаимодействие с диаспорой традиционного зарубежья.

Можно также надеяться, что позитивную роль в укреплении и развитии двусторонних отношений между Россией и Аргентиной могут сыграть представители российской диаспоры страны, сохранившие культурную и этническую идентичность и стремящиеся к контактам с исторической родиной.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=6746

Русская эмиграция в Аргентине

Вопрос о взаимодействии с диаспорой является одним из наиболее актуальных для России и ее внешней политики. В широком смысле к российской диаспоре относятся выходцы из Российской империи, СССР, либо из Российской Федерации (и их потомки), проживающие за рубежом и отождествляющие себя в этнокультурном смысле с Россией и русским народом. Политика России по отношению к диаспоре включает два взаимосвязанных аспекта:

морально-этический, предполагающий определенные обязательства со стороны России перед соотечественниками по защите их политических, экономических, социальных и иных прав, включая право на сохранение культурной и этнической идентичности;

прагматический, предусматривающий использование потенциала диаспоры для развития и укрепления двусторонних отношений, обеспечения российского культурного и языкового присутствия в зарубежных странах. Приоритетное внимание при этом уделяется взаимодействию с соотечественниками в государствах, имеющих важное геополитическое значение для России. В то же время особого внимания заслуживают наши соотечественники в тех странах, где в силу различных обстоятельств российское экономическое, культурное, информационное влияние представлено слабо и диаспора могла бы восполнить этот пробел.

Определенный интерес в этом смысле представляет российская диаспора в странах Латинской Америки, в том числе в Республике Аргентина.

В основе данного материала – результаты экспертного опроса, проведенного в августе 1997 года в Республике Аргентина (г. Буэнос-Айрес; г. Обера, провинция Мисьонес). В качестве респондентов были привлечены представители славянских организаций различных «волн» эмиграции, сотрудники муниципальных органов власти, ученые-слависты. Экспертный опрос дополнен контент-анализом материалов, опубликованных в газете «Наша страна», издающейся в Буэнос-Айресе на русском языке.

Очевидно, что современная аргентинская нация с соответствующим ей национальным самосознанием могла возникнуть только на основе достижения этнического и культурного консенсуса, в том числе путем ассимиляции миграционных потоков. Однако в аргентинском обществе присутствует и такое явление, как аккультурация, предполагающая процесс приобретения человеком или группой людей норм и ценностей господствующей в данном обществе культуры при сохранении национальной культуры и языка. Об этом говорит опыт существующих в Аргентине многочисленных общественных объединений, вокруг которых консолидируются выходцы из разных стран.

По неофициальным данным, славянские колонии в республике насчитывают около 500 тыс. человек. Ядро действующих славянских организаций составляют, как правило, украинцы и белорусы. Большинство из них не владеют родным языком, имеют достаточно архаичное представление о культуре и традициях страны своего происхождения. Характерно, что, будучи этнически однородными, данные организации ориентируются на различные национальные культуры. Очевидно, что для нас практический интерес представляют российские ориентированные общины. К таковым, в частности, можно отнести объединения белой эмиграции, Федерацию клубов бывших советских граждан, клуб «Восток», Русский клуб (г. Обера) и ряд других.

Спецификой данных организаций является то, что их основу составляют украинцы, белорусы и русские, отождествляющие себя в этнокультурном смысле с Россией. При этом самоидентификация, выражающаяся в ориентации на русскую культуру, сохранение связей с Россией является результатом личного выбора, воспитания, традиционного восприятия Родины, а не объективных этнических характеристик. К примеру, существующий более 50 лет клуб «Восток», объединяющий белорусов,

украинцев, литовцев, выехавших после первой мировой войны с территорий бывшей Российской империи, ставит задачи сохранения русского языка и культуры, осуществления контактов с русскими организациями в других странах, консолидации различных миграционных «волн» выходцев из России.

Идентифицирует себя с русским народом и немалая часть бывших граждан СССР, в разные годы эмигрировавших в Аргентину (Федерация клубов бывших советских граждан и др). В то же время распад Советского Союза и возникновение независимых Украины и Белоруссии не могли не сказаться на ситуации в славянских общинах, вызвав процесс этнического размежевания внутри них. По результатам опроса, пророссийски ориентированные объединения и их лидеры становятся объектом нападок со стороны националистически настроенных кругов украинской эмиграции.

Так, Почетный консул РФ в провинции Мисьонес З. Забчук в беседе отметила, что в последние годы эмиссары украинских националистических организаций, в первую очередь Канады, регулярно приезжают в провинцию, оказывают финансовое содействие униатской церкви, проводят деятельность, направленную на раскол в российски ориентированных организациях местной славянской колонии. Имели место попытки помешать подъему флага РФ на Дне эмигранта. Подобная практика является не только следствием усилий националистически настроенных кругов украинской эмиграции. Как показали результаты прошедшего 21–24 августа 1997 г. в Киеве Второго всемирного форума украинцев, официальный Киев ориентируется на осуществление тесного взаимодействия лишь с теми украинскими общинами, которые «свободны от русского фактора» и осуществляют пропаганду «галицийской культуры». В принятой государственной программе «Украинская диаспора до 2000 года» украинское правительство рассматривает диаспору как фактор обеспечения национального присутствия, а ее основной задачей считает «пропаганду украинской державности».

Следует отметить, что на фоне действующих в Аргентине арабских, армянских, еврейских объединений организации российской диаспоры выглядят малочисленными и раздробленными. Слабая степень консолидации является характерной чертой русских организаций как дальнего, так и нового зарубежья. Имевшие место еще в период существования СССР попытки снять напряжение между организациями, объединяющими различные «волны» эмиграции, серьезного результата не дали. Традиционное деление на «белую» и «розовую» эмиграции сохраняется и среди славянских общин Аргентины, сдерживая возможные тенденции к объединению даже в тех случаях, когда организация стоит на грани выживания.

Так, «белая» эмиграция и их потомки консолидируются в провинции Буэнос-Айрес вокруг «Корпусного дома» (руководитель Н.М. Дубко). Основой объединения является приверженность монархиче-ским идеалам, что существенно сужает социальную базу деятельности этой организации. Не способствует привлечению новых членов и отношение к представителям других «волн» эмиграции как к «идеологическим оппонентам». В то же время руководство «Корпусного дома» считает возможным оказывать платные услуги по адаптации новой «волне» эмигрантов из России (поиск жилья, работы, переводческие услуги). В принципе данная структура могла бы стать основой Центра по поддержке эмиграции, решив тем самым вопросы финансирования и обеспечив себе достаточно перспективное направление деятельности. Но для этого необходима определенная деидеологизация, которую большинство актива не приветствует.

Аналогичные проблемы переживает и единственная русскоязычная газета, издаваемая в Аргентине и находящаяся на грани закрытия из-за отсутствия должного финансирования, – «Наша страна». Газета выходит с 1947 года, является печатным органом монархически настроенных кругов и ставит своей задачей «защиту идеалов белого движения и освободительного движения народов России». При этом «белая» эмиграция характеризуется как «духовная основа возрождения российского государства», как единственный «гарант» выживаемости «русской национальной идеи» и в России, и за ее пределами. Такой подход в принципе исключает возможность участия в консолидационных процессах, а претензии на исключительность существенно сужают круг читателей, а значит, и возможные источники финансирования. Современное внутриполитическое положение в России, ее внешняя политика подвергаются резкой и не всегда обоснованной критике, что формирует негативный образ России не только у «белой» эмиграции, но и у русскоязычной диаспоры в целом, так как для многих выходцев из бывшего СССР это издание является единственным источником информации о событиях, происходящих в РФ; делает сомнительным возможное оказание финансовой поддержки данной газете со стороны государственных и общественных организаций России, осуществляющих взаимодействие с зарубежными соотечественниками. В качестве религиозной основы возрождения России в публикациях газеты рассматривается Русская православная церковь за рубежом (Карловацкий раскол), не обладающая в России практически никаким влиянием.

Дополнительным финансовым вливаниям не способствует и откровенно антисемитская направленность газеты, отталкивающая местных представителей финансового бизнеса, солидную часть которого составляют евреи. Ориентация же на Национально-республиканскую партию России не может дать ни политических, ни финансовых дивидендов, так как НРПР не пользуется в России авторитетом и реальных перспектив для прихода к власти не имеет.

Что касается газеты «Наша страна» – единственной русскоязычной в Аргентине, то она имеет более чем 50‑летний опыт существования, сеть корреспондентских связей. При деидеологизации она могла бы существенно расширить круг читателей и стать не только основой консолидации русскоязычной диаспоры, но и важным источником информации об экономическом и культурном потенциале современной России.

В настоящее время функции консолидирующей организации среди «розовой» эмиграции пытается осуществлять Федерация клубов бывших советских граждан, имеющая опыт координационной деятельности, поддерживающая тесные контакты не только с общинами выходцев из бывшего СССР внутри страны, но и за ее пределами. До распада СССР Федерация поддерживала связи с ассоциацией «Родина», что обеспечивало организационную и, в известном смысле, финансовую поддержку. В современной ситуации Федерация переживает острый кризис, вызванный отходом части состоявших в ней украинских объединений, переориентировавшихся на сотрудничество с «Просвитой», – «крышевая» организация националистически настроенной украинской эмиграции, функционирующая во многих странах мира, – отсутствием информационной поддержки из России, стабильных контактов с российскими структурами, осуществляющими взаимодействие с соотечественниками. По информации Н. Ярмолюк, одного из членов руководства организации, действующий актив Федерации насчитывает сейчас несколько десятков человек. В основном это люди пожилого возраста, среднего достатка, не занимающие влиятельных позиций в деловых и культурных кругах страны.

Как показали результаты экспертного опроса, руководство Федерации не имеет никакой информации о существующих в России программах по поддержке соотечественников, об организациях, эту поддержку осуществляющих, в том числе специализирующихся по дальнему зарубежью. Представляется, что наиболее активными и дееспособными являются российски ориентированные организации, сосредоточенные в местах компактного проживания выходцев из России и других республик бывшего СССР. В этой связи несомненный интерес представляет деятельность Русского клуба г. Обера. Этнический состав клуба достаточно пестрый (украинцы, белорусы, поляки, русские), большая часть которых – потомки «трудовой» эмиграции конца XIX – начала XX века. Клуб располагает помещением, имеет источники финансирования (не исключена финансовая поддержка со стороны органов муниципальной власти, среди руководства которой немало славян) для проведения культурных мероприятий. Специальной программы по взаимодействию с национальными объединениями муниципальные власти не имеют, но при осуществлении культурной политики полиэтнический состав города и провинции в целом принимается во внимание. В частности, мэрией оказывается поддержка национальным объединениям города при ежегодном проведении Дня эмигранта. Для строительства этнокультурных центров специально отведена территория городского парка. Названия стран, выходцы из которых проживают в городе, отражены в наименованиях улиц и площадей. В беседе с руководством мэрии отмечалось, что сохранение этнического консенсуса, недопущение национальных конфликтов является одной из важных задач муниципальных властей. Кроме того, мэрия стремится к развитию контактов со странами, выходцы из которых проживают в провинции, в том числе в форме побратимских связей. Руководством мэрии был проявлен интерес к «Программе мер по поддержке соотечественников за рубежом», принятой в РФ, высказано пожелание изучить и популяризировать в России опыт взаимодействия с национальными объединениями, накопленный в провинции в целом и в г. Обера в частности. Важным субъективным фактором, обеспечивающим сохранение контактов Русского клуба г. Обера с организациями в России, занимающимися проблемами соотечественников, является деятельность Почетного консула РФ в провинции Мисьонес З. Забчук.

К негативным тенденциям в развитии российской диаспоры следует отнести нарастающий поток неконтролируемой миграции из республик бывшего СССР. По имеющейся информации, в Москве на 1 сентября 1997 г. функционировало шесть коммерческих предприятий, специализирующихся на отправке эмигрантов в Аргентину («Виза-сервис», «Мамонтов» и др.). По неофициальным данным, только через «Виза-сервис» за год проходит более 5 тыс. мигрантов, в основном из Сибири, Урала, Дальнего Востока. Точной статистки дать не представляется возможным, так как подавляющее большинство мигрантов на учет в российское консульство не встает. Социальный состав выезжающих – инженеры, врачи, учителя, рабочие, мелкие предприниматели. Стартовый капитал этих людей минимален, представление о выбранной для постоянного места жительства (ПМЖ) стране весьма смутное, знание языков отсутствует. Фирмы в России обеспечивают мигрантов годовой визой, которую, пользуясь их низкой правовой культурой, выдают за вид на жительство. Решать вопрос с жильем и трудоустройством, легализацией документов об образовании мигрантам приходится самим, что весьма затруднительно без знания языков, законов и обычаев страны. Мигранты, как правило, не представляют своего реального статуса, ничего не знают о своих правах и обязанностях в качестве граждан одного государства, временно находящихся на территории другого. Имеют место нарушения социальных прав мигрантов. Так, по информации, полученной от представителей данной «волны», проживающих в провинции Рио Негро, немало случаев, когда аргентинские работодатели принимают российских мигрантов без юридического оформления трудовых отношений, пользуясь их тяжелым материальным положением, и после 1–3 месяцев увольняют, не выплатив зарплату. Основные сферы занятости российских мигрантов, сумевших трудоустроиться, как правило, не имеют ничего общего с их основной профессией: портовые грузчики, горничные и т. п. В еще более худшем положении находятся мигранты, приехавшие из Украины и практически не имеющие стартового капитала. Многие из них в поисках заработка вступают в конфликт с законом. «Новые русские» составляют крайне незначи-тельный процент среди последней «волны». Подавляющее большинство прибывает в Аргентину в надежде заработать и при благоприятном стечении обстоятельств остаться на ПМЖ. В действительности эти люди оказываются в положении граждан «второго сорта», они лишены правовой поддержки, в первую очередь со стороны государства проживания, не имеют реального шанса ни адаптироваться, ни уехать. Опрошенные отмечали в целом благожелательное отношение к ним со стороны местного населения. Однако в массовом сознании аргентинского общества постепенно формируется имидж русских как криминальных элементов, а русской эмиграции – как угрозы стабильности. Неконтролируемый поток мигрантов, таким образом, не только создает сложности для самих выезжающих, но и может негативно сказаться на состоянии и развитии двусторонних отношений. Механизмы же его регулирования на межгосударственном уровне пока отсутствуют. Таким образом, основой для сохранения русской культуры в полиэтническом обществе современной Аргентины являются российски ориентированные общины выходцев из России и других республик бывшего СССР. Очевидно, что данные структуры нуждаются в информационной и финансовой поддержке со стороны государственных и общественных организаций России, осуществляющих взаимодействие с диаспорой традиционного зарубежья. Исходя из того обстоятельства, что только в Москве насчитывается несколько десятков фондов, коммерческих структур, общественных объединений, научных организаций, специализирующихся на поддержке соотечественников, представляется целесообразным иметь в Посольстве РФ базу данных о подобных организациях для информирования российски ориентированных национальных объединений. Приоритетным направлением государственной политики РФ в отношении соотечественников является поддержка молодежных групп и движений, молодежных лидеров. С 1996 года РФ предоставляет бюджетную квоту для получения высшего образования в вузах России молодежи из российских общин традиционного зарубежья. Как показали результаты опроса, российские организации Аргентины не были информированы о подобной практике (компетенция представителя Росзарубежцентра), но готовы воспользоваться этой возможностью.

Очевидно, что РФ не способна в силу объективных обстоятельств серьезно влиять на сохранение и развитие русского языкового и культурного пространства в странах традиционного зарубежья, хотя поддержка русского языка декларируется в ряде официальных документов как важное направление политики в отношении соотечественников. В связи с этим серьезного внимания и поддержки заслуживает инициатива ученых Университета Буэнос-Айреса о возможном создании кафедры русского языка на факультете философии и филологии. Отметим, что специализация по украинскому языку и культуре на факультете уже существует.

Использование потенциала российски ориентированных общин Аргентины для укрепления и развития двусторонних отношений в настоящее время представляется довольно проблематичным. Анализ показывает, что лоббистский потенциал этих структур крайне низок, и в принципе они таких задач перед собой не ставят. Поэтому особый интерес могут представлять выходцы из России (и их потомки), не связанные с национальными объединениями, но занимающие влиятельные позиции в деловых, культурных кругах страны и способные стать реальным «мостом» в развитии двусторонних отношений.

http://emmigracion.blogspot.com/2008/01/blog-post.html

Русская иммиграция в Бразилии

Согласно данным, приведенным Ф. Басто в исследовании «Синтез истории иммиграции в Бразилии», с 1836 г. по 1968 г. в Бразилию прибыло 119 тыс. русских. В эту категорию попадали все лица, прибывавшие из царской России и СССР.

Первая волна русской эмиграции в Бразилию относится ко II пол. XIXв. – началу XXв. В тот период переселенцы из России отправлялись в Бразилию по эконом. мотивам. В основном это были безземельные крестьяне, батраки, уезжавшие в Юж. Америку в поисках лучшей доли. В Бразилии они занимались земледелием. Ими было основано поселение Кампина дас Миссоэс, в шт.Рио Гранде ду Сул, получившее в 1963 г. статус города. В наст. вр. 20% населения муниципального округа Кампина дас Миссоэс – потомки выходцев из России,

По данным браз. ин-та географии и статистики в шт. Рио Гранде ду Сул до 1912 г. легально въехали 19,5 тыс. выходцев из России.

Вторая волна русской эмиграции в Бразилию приходится на годы после Октябрьской революции 1917 г. и гражд. войны. Большинство русских эмигрантов, оставшихся в Бразилии на постоянное жительство, имело высшее или среднее профобразование, что позволило им попасть в благополучную прослойку браз. общества, устроиться на работу в качестве инженеров, предпринимателей, ученых, преподавателей и т. д. Многие из них обосновались в городе и шт.Сан-Пауло.

Третья эмиграционная волна пришлась на послевоенный период (1947–49 гг.), когда из находившихся под германской оккупацией европейских стран в Бразилию устремились десятки тысяч русских беженцев из числа перемещенных лиц (старая русская эмиграция, осевшая в Европе; бывшие военнопленные и угнанные на принудительные работы в Германию советские люди; граждане, ушедшие из СССР с отступавшей германской армией по полит. мотивам и т. д.).

В 1952–53 гг. в Бразилию прибыло несколько тысяч русских эмигрантов из Маньчжурии (Китай). В основном это были потомки белой эмиграции, вынужденные покинуть Китай после прихода к власти компартии. Обосновались они в основном в Сан-Пауло. В этот период отмечается переселение в шт.Рио Гранде ду Сул и Мату Гросу староверов (несколько сотен человек), выехавших в 20 гг. по религиозным мотивам из России в Маньчжурию.

В 90 гг. в Бразилию стали приезжать для работы на контрактной основе рос. специалисты (ученые, преподаватели). Примерно 100–120 специалистов нашли работу в ун-тах и НИИ шт.Сан-Пауло, Рио Гранде ду Сул, Парана. Некоторые из них находятся в Бразилии уже по 5–7 лет, обзавелись постоянными визами, а иногда и браз. гражданством. В генконсульство они обращаются лишь в случаях острой необходимости, когда испытывают потребность в замене паспортов или оформлении других документов. С русской иммиграцией, как правило, рос. специалисты связей не поддерживают.

По оценкам русских обществ. организаций, в шт. Сан-Пауло и Рио Гранде ду Сул проживает 20–25 тыс. потомков выходцев из России. Однако очень немногие из них (2–3 тыс.) в той или иной форме сохраняют связь с культурой и традициями своих предков. Как правило, они имеют браз. гражданство и считают себя коренными бразильцами. Для многих выходцев из России единственной нитью, связывающей их с родиной предков, остается православная религия.

Основными центрами притяжения рос. иммигрантов в шт. Сан-Пауло и Рио Гранде ду Сул являются православные церкви. Из 4 действующих в Сан-Пауло церквей 3 принадлежат русской зарубежной православной церкви (глава – митрополит Вост. – Американский Виталий, резиденция в г.Нью-Йорке). Большим авторитетом среди верующих пользуется настоятель Свято-Троицкого храма в р-не Вила Алпина протоиерей Григорий Петренко. Его мнение является во многом определяющим для актива русской общины. Приходом Свято-Троицкого храма стал выпускаться информ. бюллетень (на португальском языке) – «Вила Алпина Ортодокса».

Несколько особняком стоит православная церковь, настоятель которой иеромонах Иоанн Стойссер. Вокруг его церкви объединяются в основном русские, приехавшие в Бразилию из Китая. В 50–60 гг. при церкви существовала школа-интернат для русских детей. В отличии от священников зарубежной православной церкви, уклоняющихся от контактов с представителями Московского Патриархата и усматривающих в них своих идейных оппонентов и соперников, И. Стойссер поддерживает тесные деловые контакты с архиепископом Русской православной церкви в Аргентине и Юж. Америке Платоном (резиденция в г. Буэнос-Айресе) и ее представителем в Бразилии протоиереем Анатолием Топалой. В нояб. 1996 г. в этой церкви проводил службу Митрополит Смоленский, глава комитета внешних связей РПЦ Кирилл. На средства И. Стойссера ежеквартально на русском языке издается бюллетень «Друзьям и знакомым» (редактор – В. Селин). Вышло 213 номеров. С 1998 г. «ДИЗ» выпускается в электронной версии в Интернете.

Русская православная церковь (Московский Патриархат) имеет приходы в шт.Рио Гранде ду Сул в местах первых русских поселений Санта-Роза и Кампина дас Миссоэс. В 1995 г. приходской совет храма Св. Сергия Радонежского обратился к Московскому Патриарху с просьбой взять этот приход под свое покровительство (ранее она относилась к зарубежной православной церкви). Предложение было принято и с мая 1995 г. приход храма в г. Порту-Алегре стал принадлежать Московскому Патриархату. Настоятелем прихода был назначен протоиерей Анатолий Топала (командирован из Москвы). До этого А. Топала служил в православных церквях г.г.Санта-Роза и Кампина дас Миссоэс.

Большой интерес в русской колонии вызвал выпуск в окт. 1999 г. первой в Бразилии книги об истории русской иммиграции – «Русская иммиграция в Рио Гранде ду Сул. Долгий путь надежды» (автор – Ж. Заболотский).

Полезную работу по оказанию материальной помощи престарелым выходцам из России проводят «Филантропическое общество Сан-Пауло» и браз. – славянское культурное общество. Их председателем является рос. гражданин И. Шнее. Филантропическое общество (СФП) содержит дом для престарелых русских, в котором проживает 30 чел. Фин. помощь старческому дому оказывает зажиточная часть русской колонии (М. Лара, А. Шуберт, И. Шнее и др.). СФП издает информ. бюллетень «Радуга» (на португальском языке).

В прошлое ушли те времена, когда у русских в Сан-Пауло был свой клуб, ресторан, строились церкви, ставшие центрами сплочения выходцев из России. Потомки тех, кто прибыл в Бразилию в 1930–50 гг. утрачивают связь с русским языком и культурой, считая себя больше бразильцами, чем русскими (все они, как правило, браз. граждане).

http://www.brasilia.polpred.ru/2002/51.htm

БОЛИВИЯ

Владимир Рамирес
Староверы в Боливии
апрель 2004 г.

Может показаться удивительным, но в Боливии живут десятки русских крестьянских семей, объединенных верой. Это колония староверов или старообрядцев. Многие века они жили в России, в том числе и в Сибири.

В 1920–1930‑х годах в результате коллективизации у миллионов русских крестьян отняли землю. У староверов ситуация была вдвойне сложнее. Им пришлось бежать из России не только по политическим причинам, но и по религиозным, так как революция была нетерпима к религии любого типа. А так как староверы не собирались отказываться от своей религии, то их жизнь оказалась в опасности.

Собрав свой нехитрый скарб, сотни русских семей, а иногда только вдовы с детишками, переправившись через Амур, укрылись на китайской территории. Там они жили до конца 40‑х годов, пока китайская революция не стала подвергать гонениям русских беженцев и не начала проводить свою аграрную реформу.

На этот раз русским староверам пришлось бежать намного дальше. Благотворительные организации позаботились о них. Погрузившись на пароходы, они отправились в путь по другую сторону океана, в Бразилию. Оттуда часть из них перебралась в Уругвай, Аргентину, Парагвай, Чили и, наконец, в начале 80‑х годов несколько семей прибыли в Боливию, в частности, в ее тропическую зону (Санта-Крус и Кочабамбa). Правительство пошло им навстречу и выделило на своей территории земли для семей староверов.

С тех пор наши соотечественники живут в Боливии: по своим канонам, вдали от больших городов. Кое-кто перебрался в Бени, Ла-Пас, но все – неизменно в жарких тропических районах, занимаясь земледелием и животноводством. В основном выращивают рис, кукурузу, сою, в чем достигли высот мастерства.

Староверы ведут особый образ жизни, строго соблюдая установленные правила.

Одна из укоренившихся традиций – это брак. Каждая семья заинтересована в том, чтобы их дети как можно раньше (13 лет – подходящий возраст) нашли себе спутника жизни. В нынешних условиях обычно ищут себе суженую за сотни километров в других колониях. Нередко поиски уводят женихов и за тысячи километров от дома, так как староверческие поселения разбросаны по всему континенту от Аргентины до Канады. Бывают случаи, когда русские девушки выходят замуж за местных парней. В этом случае избранник обязан принять веру своей невесты и соблюдать традиции староверов как свои, включая освоение языка и чтение святых книг.

В соответствии с установленными канонами, женщина должна иметь столько детей, «сколько Бог даст»; предохраняться от беременности – грех. Дети рождаются в деревне, бабки-повитухи помогают роженице. Если роды трудные, то разрешается обратиться за помощью в больницу.

В США и Канаде среди русской молодежи влияние современной жизни и западные ценности потихоньку берут свое. Ребята говорят по-русски лишь тогда, когда общаются со своими бабушками и дедушками. А в Боливии сохраняются столетней давности привычки и традиции: если подросток или ребенок нарушит правило, то не только родители, но и вся община наказывает его морально во время молебна, когда все собираются вместе.

Отличительной особенностью староверов всегда были их жесткие патриархальные каноны, один из которых – четкое соблюдение религиозного календаря. В каждой деревне есть свой молельный дом с иконами, литыми из металла (позолоченными или посеребренными). Под руководством настоятеля все приходят молиться Богу, как правило, два раза в день (утром и днем). Молятся староверы подолгу и истово. Они считают, что долгая молитва не отнимает силы, а наоборот, их придает. В воскресенье и в праздники молитва занимает часы, и взрослые ее выстаивают на ногах. В эти дни работать запрещено, никто не осмеливается нарушить это правило.

Крайняя патриархальность староверов выражается и в бытовых канонах, где записано, что мужчина не должен брить бороду всю жизнь. Женщинам же не надлежит пользоваться косметикой («каким Бог создал человека, таким он и должен быть!"), а носить полагается сарафан до пят и замужним – платок на голове. Они стараются всегда носить поясок («он связывает с Богом»).

Все продукты, употребляемые в пищу, должны быть выращены и изготовлены самими членами общины. Но в настоящее время кое-что (например, соль, сахар, постное масло), покупается в магазине. Староверы не будут есть ни в кафе, ни в ресторане, ни в чужом доме, ни в компании с чужими людьми. Для них существуют понятия «чистое» и «поганое». Покидая дом, они всегда берут с собой пищу и даже воду.

Учителя (из своих же членов общины) преподают детям чтение и письмо, чтобы те могли читать священные книги, написанные на старославянском языке. Просмотр телевизора, посещение кинотеатров, чтение светской литературы считается лицедейством, противным Богу. Хотя не запрещено, чтобы дети ходили в обычную сельскую школу, где они учатся на испанском языке и таким образом могут общаться с местным населением.

Обычно староверы не поют светские песни, стремясь сохранять благочестие, но на праздниках все и поют и танцуют. Они не курят, из спиртных напитков пьют только брагу, приготовленную ими самими.

Каково будущее этих мужчин и женщин, самоотверженных в своем труде и самозабвенно преданных своей вере? Пожалуй, нельзя его предсказать. Несмотря на их отчаянное сопротивление внешнему влиянию, молодые люди из среды старообрядцев все же впитывают в себя современные тенденции. Невозможно предсказать, надолго ли староверы задержатся на этой земле. В любой момент, как уже не раз случалось в истории их общин, они могут покинуть Боливию, освещенные своей неповторимой верой в Бога места и пуститься в путь в поисках своего нового настоящего и похожего на прошлое будущего...

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=6277

Русская эмиграция в Коста-Рике

Прошло уже больше года как, после целого ряда удивительных приключений в Латинской Америке, ветер странствий случайно занес нас в Коста-Рику

Сначала я просто застрял здесь с семьей, но потихоньку мы прижились, посмотрели на мучения русских иммигрантов, и мне захотелось написать что-то типа 'Курса Молодого Бойца', чтобы рассеять некоторые легенды и помочь новичкам избежать подводных рифов.

Костариканцы сами себя называют 'тики', и поэтому мы называем Коста-Рику 'Тикляндией'. Тики они потому, что часто употребляют уменьшительное окончание '-тики', например, вместо 'моменто' скажут 'моментико'. Страна эта маленькая, примерно 400 км с Севера на Юг и 350 км от Карибского моря до Тихого Океана. Горы, сельва и пляжи, черепахи, попугаи, мартышки. На побережье жарко и большинство населения живет в Центральной Долине, где климат более умеренный.

Своей промышленности в Тикляндии почти нет. Экспорт кофе, бананов, один крупный завод по производству компьютерных чипсов, ну, и легкая и пищевая промышленность для нужд населения – вот и все. Большинство здесь кормится за счет туризма, проституции и мошенничества. Практически без проблем можно купить наркотики, так как за их употребление статьи нет.

Цены на бытовые товары (холодильники, телевизоры, кофеварки, мебель) повыше, чем в США, потому что импортные пошлины высокие, а сама Тикляндия ничего не производит. Паршивая мебель местного производства стоит примерно столько же, сколько и импортная. Питание – в зависимости от того, где будете покупать, в европейских дорогих магазинах или на рынке. Однако цены на основные пищевые продукты регулируются государством и одинаковы. Например, пакет молока везде стоит 150 колонов и накручивать больше никто не имеет право.

Аренда, жилье и коммунальные услуги дешевые. Например, за отдельный дом 150 кв. метров, с тремя спальнями, двориком, гаражом и телефоном, мы платим всего чуть больше 250 долларов, включая коммунальные услуги. В Коста-Рике очень дешевая земля и можно купить неплохой дом всего за 20–30 тысяч долларов.

Водка очень паршивая и, не зависимо от сорта, могу сравнить ее только с российской азеровской самопалкой. Сигареты совсем дрянь, причем независимо от сорта и цены. Можно конечно покупать штатские, но это нужно ехать в Молл. Преступность низкая и, в принципе, Тикляндия, по сравнению с другими странами региона относительно безопасная. Есть, конечно, ограбления, убийства на почве ревности, но большинство серьезных преступлений и заказных убийств связаны с разборками внутри банд и иностранных диаспор (колумбийская, кубинская, китайская и никарагуанская). Через Тикляндию идет перевалка кокаина из Колумбии в США, а в обратном направлении оружия колумбийским партизанам.

Бесплатные прививки и паршивый Интернет В Коста-Рике бесплатное государственное образование (12‑ти летние школы). Приходишь в ближайшую школу и спокойно устраиваешь ребенка. Никаких виз или документов по легализации не надо. Дети всех нелегальных эмигрантов учатся наравне с тиками. Расходы на обучение составят форма, некоторые учебники и школьные принадлежности. Такая же система здравохранения. Естественно, в государственных больницах и поликлиниках качество хуже и длинные очереди, но это лучше, чем совсем ничего. Скорая помощь (Круз Рохо – Красный Крест) бесплатная. Регулярно населению делаются бесплатные прививки. Например, недавно к нам домой заходила целая комиссия и предлагала сделать привиться от гриппа. С другой стороны, платная медицина тоже не отличается высоким качеством. Людей с дипломом в Тикляндии много, а специалистов и хороших работников мало. Зарплаты низкие (300–600 долларов) и, как правило, тики за место не очень держатся. Хорошо платят в иностранных компаниях, но чтобы туда устроиться, в дополнение к испанскому, нужно еще хорошо знать английский язык.

Сейчас идет реализация государственной программы 'Каждой семье по квартире'. Активно выдаются долгосрочные льготные кредиты, и многие тики строят новые дома. Вообще средний житель Коста-Рики по сравнению со средним русским (если таковые еще остались на Руси) живет намного лучше и богаче. Свой дом и машина – обязательный набор.

Интернет-провайдер здесь самый поганый, которого вообще можно представить: государственная компания ИСЭ-РАКСА держит монополию на телекоммуникации и мучает всех. Соединение паршивейшее, как и вся телефонная связь.

Тики народ очень спокойный, мирный и поэтому законодательство у них очень мягкое. Контроль над его исполнением слабый, а иногда вообще отсутствует. Например, нет санкций за торговлю и незаконное ношение огнестрельного оружия. Или, например, ребята грабанули магазин и завязали перестрелку с полицией. Полицейские подстрелили одного налетчика и привезли его в госпиталь. Утром приехали, а он уже выписался.

Гринго здесь полиция предпочитает не трогать, это все знают. Например, за год гаишники меня ни разу не остановили, хотя с Тиков они активно стригут взятки. Кстати со своими водительскими правами вы можете ездить 3 месяца, но лучше не полениться и получить Тиклянские (стоят 100 баксов).

По сравнению с Колумбией, Венесуэлой и Перу страна нас удивила количеством светловолосых тиков с европейскими чертами. Сначала даже было ощущение, что мы попали куда-то на Кавказ. Встречаются рыжие, а иногда ну просто 'рязанские физиономии', так и хочется подойти поговорить по-русски. Правда тики не так агрессивны, как например жители стран Прибалтики. Вас вежливо выслушают, посмотрят резюме, с умным лицом поговорят о будущих служебных обязанностях. Даже выразят восхищение и подчеркнут, что такой специалист им 'ну, очень нужен', и пообещают на днях позвонить. Вы уходите воодушевленный и на этом, как правило, все и заканчивается.

Тики очень спокойный, вежливый и выдержанный народ. Здесь просто не принято говорить 'нет', волновать людей и говорить о ком-либо плохое. Такой образ жизни в Тикляндии называется Пура Вида (Чистая Жизнь).

Как подметила одна моя знакомая кубинка, которая замужем за тикой: 'Своей вежливостью и соглашательством они просто выводят из себя. Мой муж никогда не спорит, соглашается, а делает по-своему. Я говорю – ты осел, и он подтверждает – 'Да, я осел'.

Будьте готовы к тому, что вас везде будут стараться вежливо и ласково надуть. Национальный менталитет очень прост: 'Гринго богатый и должен мне отдать деньги'. При виде меня, цены в магазинах сразу понимаются, а школьники на улицах орут: 'Гринго, подари мне что-нибудь'. Здесь очень любят клянчить и попрошайничать. Сидим как-то с женой на лавочке в Сан-Хосе. Появляется семейство. Муж несет две полные сумки с игрушками, пивом, продуктами. Вдруг увидел мою физиономию и сразу берет курс на нее, как на маяк. 'Мы голодаем, помогите'. А сумка полная продуктов, сам аж лоснится от жира, и штаны скоро лопнут, не выдержав веса ляжек.

Проблемы новых эмигрантов

Самая первая проблема русской эмиграции это незнание испанского языка. Здесь любой профессор становится не только швейцаром, но еще и 'карасем', то есть попадает в лапы русской колонии.

Самый первый вопрос, который задают местные русские при встрече это: 'А как у вас с испанским?'. Если вы его не знаете, то сразу идет наставление: 'Держитесь нас, страна опасная'. Затем на уши начинает обильно вешаться лапша и у 'карася' вытряхиваться карманы.

Во-первых, появляется куча халявщиков, которые предложат вам показать все пляжи и красоты жизни. Затем 'партнеры' типа Лени Голубкова, которые будут предлагать 'войти в дело'.

Мне здесь предлагали ловить тунца (прибыльное дело – доход 3 миллиона баксов в месяц), бурить нефть, копать золото, продавать за кордон сокровища Инков. А с одним 'представителем заводов Миля' мы обсудили вопрос оснащения туристического планера пулеметами и ракетами с последующей продажей странам Латинской Америки в качестве патрульных самолетов. Другой 'представитель Миля' доверительно предложил мне поучаствовать в сделке по покупке 20 вертолетов МИ-17 стоимостью 150 тысяч долларов за партию. Не верьте этой чуши. Тунец здесь не ловится, золота здесь 'кот наплакал', а нефти никогда в Коста-Рике не было и нет, и запах инков сюда даже ветром не заносило.

Конечно, у каждого свой опыт, квалификация, уровень финансовых возможностей и резвости. Поэтому давать универсальные советы не имеет смысла. Но думаю, что наиболее мудро по этому поводу высказалась старая эмигрантка из Одессы баба Женя, которая буквально сказала следующее:

'Ребята, не корчите из себя красивых и умных. Мы здесь перевидали всяких. Если вы приехали сюда чтобы жить, то цепляйтесь за все возможности и потихоньку поднимайтесь. Чем-нибудь приторговывайте, что-нибудь полезное делайте. Даже не стесняйтесь пойти собирать кофе на плантациях. Приживитесь с местными и изучите язык. И тогда постепенно подниметесь. Здесь никого не волнует, кем вы были до этого. А то приезжают сюда, 'мы были такими-растакими', деньги промотают и потом сидят на рисе с бобами или возвращаются назад в Россию'.

http://emigration.russie.ru/news/7/5639_1.html

ПАНАМА

Андрей Суворов
Русские в Панаме
август 2006 г.

Старый Панама-сити (столица сегодняшнего государства Республика Панама) был первым испанским городом, основанным на побережье Тихого океана в 1519 году конкистадором Педро Ариас-де-Авила. Через этот город в те времена проходил основной поток вывозимых испанцами из Перу золота и серебра на атлантическое побережье и далее – в Европу. В 1903 году провинция Панама отделилась от Колумбии и стала самостоятельным государством.

Подлетая к Панама-сити, видишь, как в иллюминаторе проскальзывает одна и та же картина: изумрудная морская гладь с периодическими вкраплениями небольших островов, густо заросших пальмами. Кругом белые пляжи под ярким солнцем и бесконечные рыбацкие суденышки, разбросанные по этой морской стихии.

Первое впечатление – попал в очередной тропический рай, расположенный далеко от сегодняшних шумных международных перекрестков. Но в данном случае, первое впечатление оказывается ошибочным. Буквально через минуту перед глазами вдруг прямо из воды вырастает чудо-город (чем-то похожий на Манхэттен Нью-Йорка или Гонконг) со своими многочисленными суперсовременными небоскребами, отелями, банками, торговыми центрами и т. д.

Русская община, по здешним меркам, небольшая и, по информации российского консульства, включает в себя не более 500 человек, постоянно проживающих в стране. 96% составляют женщины из разных районов СНГ, приехавших в страну со своими мужьями-панамцами, обучавшимися в вузах бывшего Советского Союза.

Все чаще выходцев из России и других стран СНГ можно встретить в таких сферах как мелкий и средний бизнес, связанный с экспортно-импортными операциями в регионе, в том числе и через зону свободной торговли на атлантическом побережье, менеджмент в компаниях по транспортным перевозкам и компаниях по туристическому бизнесу. Среди обосновавшихся в Панаме россиян есть архитекторы, косметологи, преподаватели в местных университетах, переводчики, юристы, банковские служащие, музыканты. Так, например, с 1979 по 1997 г. в Панаме по долгосрочному контракту с российской АО «АвтоВАЗ» работала компания «Motores Internacionales, S.A.", хозяином которой был выходец из России Лев Иосифович Родин. В компании работало до 50 россиян, шла бойкая торговля российскими «ладами», «нивами» и «камазами» из Панамы на всю Латинскую Америку (оборот составлял до 80 тысяч автомобилей в год). К сожалению, в связи с разногласиями с руководством АО «АвтоВАЗ» панамцы прекратили этот бизнес, хотя реноме наших автомашин в этом регионе продолжает оставаться достаточно высоким, они конкурентоспособны и латиноамериканский рынок, по отзывам местных бизнесменов, ждет возобновления торговых операций с этими марками. Еще немного статистики и фактического материала:

– Благоприятное географическое положение с выходом на два океана. – Офшорная зона с привлекательным для иностранных инвесторов законодательным, налоговым и таможенным режимом. – Самый крупный в регионе международный финансовый центр – 80 зарегистрированных местных и международных банков, работающих в стабильном режиме долларовой экономики. – Международный транспортный узел на базе «восьмого чуда света» – Панамского канала с пропускной способностью до 14 тысяч судов в год под флагами более 70 стран, перевозящих порядка 1,5 млн. контейнеров в год.

– Вторая в мире по величине (после Гонконга) зона свободной торговли на атлантическом побережье с годовым оборотом в среднем 11 млрд. долларов (импорт и экспорт), в которой работает 1800 официально зарегистрированных компаний.

Все это свидетельствует о том, что Панама открывает совершенно уникальные возможности для российского бизнеса, в первую очередь в связи с тем, что эта страна со своей экономической структурой, развитой сферой услуг, современными телекоммуникационными возможностями является своего рода трамплином для выхода на весь латиноамериканский рынок с более 500 миллионов потенциальных потребителей. А как сами россияне, живущие и работающие в Панаме, оценивают на базе своих неудач и успехов деловые перспективы для русского бизнеса здесь?

Ангелина Колесниченко живет в Панаме уже 4 года, занимает пост менеджера по грузовым операциям в местном представительстве крупной транспортной компании CMACGM «The French Line», которая в том числе обслуживает морские перевозки практически из всех латиноамериканских и карибских портов в Россию и Балтийские государства. «Очень перспективным я считаю направление глобальных контейнерных перевозок. Это – стабильный бизнес, на него всегда есть спрос. Для российских контейнероперевозочных компаний здесь, несомненно, имеется неплохая ниша. Хочу отметить еще одно перспективное направление для российских специалистов в Панаме – работа по контрактам с местными университетами по подготовке менеджеров низшего и среднего звена, а также открытие филиалов российских университетов для подготовки менеджеров по транспортным перевозкам. В этих специалистах здесь ощущается большая нужда».

Татьяна Галынина – косметолог-эстетист, живет и работает в Панаме по своей специальности уже 11 лет. По ее мнению, очень перспективным направлением бизнеса в Панаме является альтернативная медицина, ее нетрадиционные методы лечения в отличие от традиционной медицины в регионе. Новые курсы диагностики, например иридодиагностики и диагностирования раковых заболеваний, участие в создании лечебного центра с современной медицинской техникой по примеру Кубы, продвижение на этот рынок новых российских медикаментов против гепатита, СПИДа, малярии, желтой лихорадки, туберкулеза, ветеринарные исследования по выявлению и профилактике заболеваний животных – вот, что нужно сейчас Панаме и всему региону... В России успешно работают косметологические клиники с современным оборудованием, оказывающие эффективную помощь желающим избавиться от лишнего веса, пройти курс омоложения организма. На эти виды услуг в Панаме и регионе есть спрос..."

В ходе этого интервью муж Татьяны, Хосе Лопес, кубинец, выпускник Российской авиационной академии им. Жуковского, попросил специально отметить в статье такое перспективное направление, как продажа в регионе уже готового российского лифтового оборудования либо организация в Панаме предприятия по его сборке. Компания Луиса (A&A Cargo, S.A.), в которой также работает российский инженер по лифтовому оборудованию Герман Никифоров, готова установить рабочие контакты с заинтересованной российской компанией.

Другая наша соотечественница, Людмила Исакова, профессиональный лицензированный переводчик, консультант по юридическим вопросам, в Панаме уже 22 года, на базе своего личного опыта четко определила перспективные направления для российского бизнеса как в Панаме, так и через Панаму с выходом на Латинскую Америку. «В первую очередь представляют интерес новые российские технологии по очистным сооружениям, как для питьевой воды, так и для канализационных стоков, а также установки по переработке мусора (бытовых и промышленных отходов). В частности, небольшая установка по переработке старых автопокрышек в короткий срок могла бы дать инвестору хорошую рентабельность. Еще одно перспективное направление – электрогенераторы на базе ветроэнергии, или так называемые «ветряки». В Панаме только на Атлантике имеется 365 островов, да и на тихоокеанской стороне есть целый архипелаг Лас-Перлас, один из островов которого – Контадора – представляет собой развитый туристический комплекс. Вся электроэнергия на этих островах производится за счет привозного горючего, что делает ее слишком дорогой. Ну а ветра в Панаме круглый год более чем достаточно.

Неплохим капиталовложением могло бы стать небольшое предприятие с российской технологией по производству молочных продуктов. В Панаме хорошо развито молочное животноводство, а ассортимент местных молочных продуктов невелик. Например, такие наши продукты, как сырковая масса, глазированные сырки и др., здесь совершенно неизвестны, а могли бы иметь спрос.

Автор статьи попросил также и российского посла в Панаме поделиться своими мыслями относительно роли Панамы в регионе и перспективах российского предпринимательства здесь. Вот что он сказал:

– Россия довольно долго не могла пользоваться всеми преимуществами, которые предоставляет Панама для российского бизнеса, поскольку до недавнего времени у Панамы с Россией не было дипломатических отношений. На сегодняшний день эти отношения установлены, приобретают устойчивость и конкретные очертания. В ноябре 2003 года прошла официальная церемония закладки первого камня в здание нового российского посольства на территории бывшей американской военной базы Альбрук. Там же в ознаменование этого события решением мэрии г. Панамы одна из улиц была переименована в авениду Санкт-Петербург. Более заметным стал обмен торгово-финансовыми делегациями между странами. С конца 50‑х годов в России учатся панамские студенты. До 1997 года было и конкретное коммерческое сотрудничество панамского бизнеса с АО «АвтоВАЗ». Через Панаму работать очень удобно. Нас здесь ждут как перспективных партнеров. Российское руководство в рамках долгосрочных национальных интересов уже рассматривало схему работы через Панаму на всю Латинскую Америку, но пока мы медленно разворачиваемся и теряем темп. Панамцы больше верят в нашу страну, чем мы сами. Все крупные участники бизнеса в этом регионе знают, что Панама в качестве стратегически важного транспортного узла и финансового центра является трамплином для выхода на весь континент. Американские компании активно действуют в Панаме, создают самый крупный на континенте контейнерный перевалочный терминал. Активно действуют китайские и арабские компании и банки. Пакет возможностей, который предлагает сегодня Панама всему деловому миру, впервые представлен после ухода из страны американцев. И мы должны их использовать, активнее искать новых партнеров, выйти за узкий круг накатанных деловых отношений. В Панаме надо работать только серьезно, челночный бизнес здесь не выживает. Пора наконец научиться работать с панамскими банками, дать необходимую информацию и предложения российским банкам, опираясь на серьезных юристов. Нашим экспортерам необходимо четко знать, что мелкооптовые варианты здесь неперспективны, нужен объемный бизнес. Требования местного рынка по экологии, качеству, оформлению документов жесткие. Наши товары должны быть конкурентоспособными, и экспортер должен нести свою часть расходов по продвижению товаров на местный рынок. Местное законодательство предоставляет перспективным инвесторам много преимуществ, освобождает их от большинства налогов. А места для налаживания производства и сборки имеется достаточно – так называемая бывшая американская зона Панамского канала (ARI – Areas Revertidas Interoceanicas) cо всей готовой инфраструктурой, складскими помещениями, подъездными путями и т. д. Именно на этом направлении появляются у российских компаний неплохие возможности выхода на рынок США и Тайваня (в декабре 2003 года был подписан и вступил в силу Договор о свободной торговле между Панамой и Тайванем, готовится к подписанию аналогичный договор с США).

Российский посол обратил также внимание на то, что российские деловые круги мало участвуют в различных международных выставках и ярмарках (порядка 10 ежегодно) в Панаме. Самую крупную из них – EXPOCOMER (март каждого года) – справедливо называют «коммерческой витриной мира». Так, в 2003 году на этой выставке было подписано контрактов на сумму 111,6 млн. долларов, более 40 тысяч человек посетили выставку, участие приняли около 500 компаний из 33 стран. А российский бизнес был представлен всего лишь 5 фирмами.

На взгляд автора статьи, который и сам достаточно длительный период времени живет и занимается бизнесом в Панаме, палитра перспектив российского бизнеса в этой стране вполне логично дополняется рядом предложений, высказанных в интервью с ним российским предпринимателем Алексеем Воротниковым, который живет и ведет бизнес в этой стране уже в течение последних 16 лет. Основные направления бизнеса компании Алексея (Atlantic Tourist Investment, S.A.) – грузовые морские перевозки и островной туризм. По его мнению, пришло время для организации в Панаме своего рода торгово-экономического бюро, что-то типа Российского торгового дома, на базе одной-двух местных компаний, которыми владеют проживающие в Панаме россияне. Эта организация могла бы готовить торгово-экономическую, финансовую, маркетинговую информацию по запросам российских компаний на всю Латинскую Америку. При этом торговом доме можно было бы силами тех же русских предпринимателей организовать небольшой выставочный зал с образцами ряда российских товаров (список таких товаров может быть предоставлен заинтересованным российским компаниям по первому запросу) и их рекламными материалами. Может быть организован своего рода мобильный стенд российских товаров для других выставок в Панаме и регионе. И совсем не обязательно российским участникам, например выставки «Экспокомер», каждый раз увозить свои экспонаты домой. Эти образцы можно было бы уже с территории Панамы периодически демонстрировать на других региональных выставках, а также и всем заинтересованным представителям деловых кругов. Этот торговый дом мог бы стать как бы передовым авангардом для русской предпринимательской структуры в Панаме. Будет также полезно, если российское посольство и консульство в Панаме своевременно будут направлять в этот дом заинтересованных российских бизнесменов, которым там была бы оказана квалифицированная коммерческая помощь, обеспечен хороший перевод с сохранением полной конфиденциальности их бизнеса...

Для заинтересованных российских инвесторов привлекательным может быть и тот момент, что в последние годы Панама становится все более популярной в глазах американцев и европейцев, которые приобретают здесь собственность после выхода на пенсию и в поисках так называемого альтернативного места жительства.

Еще одним перспективным направлением работы в Панаме становится турбизнес. На базе крупных капиталовложений иностранных компаний в Панаме создается современная инфраструктура для развития этого вида бизнеса. В 2002 году Панаму посетили 800 тысяч туристов практически из всех стран мира, и доход составил около 700 млн. долларов.

Наш рассказ о Панаме и проживающих в ней россиянах был бы неполным, если бы мы не отметили ту роль, которую играет православный приход Покрова Пресвятой Богородицы в этой стране в качестве центра притяжения небольшой русскоязычной диаспоры, всех выходцев из бывшего Советского Союза, а также и многих панамцев, учившихся в России и сохранивших о нашей стране самую хорошую память.

История православного прихода в Панаме началась в 1991 году, когда по приглашению потомка русских дворян – эмигрантов «первой волны» и участников Белого движения, Павла Владимировича Ульянцева, в Панаме побывала делегация Русской православной церкви во главе с настоятелем кафедрального собора Москвы, протопресвитером Матфеем Стаднюком. Делегация посетила Панаму с целью освятить небольшую часовню в древнерусском стиле над могилой отца П. Ульянцева, Владимира Ульянцева, который, покинув Россию, стал священником и являлся духовником Русского кадетского корпуса в Сербии, служил в приходах Южной Америки и Сан-Франциско (США). Именно тогда и зародилась в русскоязычной общине Панамы идея организовать приход Русской Православной Церкви. Вскоре Панаму с архипастырским визитом посетил Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. В результате для общины был выделен дом в бывшей американской зоне Панамского канала. В настоящее время настоятелем прихода является отец Александр (Горбунов).

В своем интервью для журнала отец Александр выразил надежду, что «в перспективе приход может стать своего рода культурным центром, объединяющим началом всего русского в Панаме». При приходе действует воскресная школа для детей, где преподают русский язык, историю России, Закон Божий. Проводятся русские ярмарки. Поддержку оказывает и посольство РФ в Панаме. Посещают приход и российские делегации, прибывающие в Панаму. Конечно же, приходу нужна помощь от российских предпринимателей, заинтересованных в развитии своего бизнеса в стране и регионе, как это уже имело место в ряде других регионов мира, где российские коммерческие и банковские структуры взяли на себя как бы «шефство» над отдельными приходами Русской Православной Церкви. Главное, как подчеркнул отец Александр, что наши соотечественники получили еще одну возможность чувствовать заботу своей страны, имеют на далекой чужбине, вне зависимости от своей национальной и гражданской принадлежности, еще один Русский дом...

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=10102

ЧИЛИ

М.Ю. Брагин
Уголки России на краю земли.

Староверы в Чили
июнь 2004 г.

Русские староверы в Чили – беспоповцы, церквей у них нет, а входить в другие, даже православные храмы, обычай им строго-настрого запрещает. Религиозные обряды совершаются под руководством настоятеля не менее двух раз в день в специальных молитвенных избах. По воскресеньям и праздникам – особая молитва, длящаяся намного дольше будничной. Работать в эти дни запрещено.

При всей своей патриархальности староверы удивительно мобильны. В их доме почти всегда гостит кто-то из родственников или знакомых из соседних стран. Кто приехал невесту присмотреть – женятся рано, – а кто просто по хозяйству помочь: дом починить или еще что. Как правило, старообрядцы приводят спутницу жизни из заграничных колоний – между родственниками брак запрещен.

Детишек своих русской грамоте и счету учат сами. Зачастую староверы отдают детей в местные школы, чтобы язык здешний учили – для коммерции хорошо – надо же знать, как налоговую декларацию заполнить или деньги родственникам за границу отправить.

Русский язык у староверов особенный. В России такого уже не услышишь – все отдано на откуп иностранным заимствованиям. Кто, кроме староверов, сегодня использует слова «шашмура», «букасетка»? Носят староверы самотканые рубахи с поясками, женщины – длинные, до пят сарафаны. Замужние женщины, помимо этого, должны повязывать платок с волосником, именумым «шашмурой». Кухня традиционная – пироги-шанеги, пельмени, вареники из творога со сметаной. Священные книги передаются из поколения в поколение, как, впрочем, и иконы, отличающиеся от привычных нам ликов святых – они отлиты из металла и покрыты позолотой.

Что касается материальных благ, то живут староверы в достатке. «Кто работает, у того и деньги водятся», – объясняют они. Уж что-что, а трудиться староверы умеют. Их рабочий день начинается еще затемно. В пять утра подъем, утренняя молитва, затем плотный завтрак, который у нас назвали бы обедом, и за работу. И так до самого вечера. В отличие от старообрядческих общин Северной Америки, освоившихся в различных областях деятельности – от сельского хозяйства до строительства и производства, латиноамериканские староверы в большинстве своем сохранили традиционный уклад: ведут уединенный образ жизни и занимаются преимущественно крестьянским трудом.

В селении чилийских староверов все, что называется, «при деле». Мужчины трудятся в поле или на лесозаготовках. Иногда, если это сулит хороший заработок, они устраиваются временно поработать «на стороне». Чилийцы всегда охотно принимают их – прилежнее и дисциплинированнее работников не найти, а что «бородачи», так мало ли вокруг чудаков ходит. Да и местные власти к ним относятся хорошо. Проблем им староверы не доставляют, с протянутой рукой вдоль дороги не стоят, исправно платят налоги, да и от криминальных дел держатся подальше. Зато уж если возьмутся староверы избу срубить или баньку, так в нее войти любо-дорого, да и стоять она будет лет сто, никак не меньше. В хозяйстве у староверов имеется техника – машина, трактор и прочие подручные механизмы. Использовать их вера не запрещает, а без них управиться совсем сложно. Женщины, как правило, занимаются домашней работой, пасут скот, готовят пищу, воспитывают детей. Их, кстати, традиционно много – «сколько Бог даст». Кроме того, почти все женщины рукодельничают.

О рукоделии староверов стоит рассказать поподробнее. Ведь вся их одежда, кроме обуви, сделана собственными руками. Ткани, разумеется, покупают. А из них умелые женские руки творят подлинные чудеса – шьют традиционные рубахи, которые затем украшают вышивкой, ткут пояса, плетут кружева. Вышивки делают при помощи специально приспособленной иголки от медицинского шприца. Свои изделия женщины отвозят в город на продажу. Такая вышивка – удовольствие не из дешевых: цена одной расшитой скатерти превышает 200–300 долларов, однако всегда есть спрос. Красота ведь, любо-дорого смотреть.

Телевизоров и радиоприемников в домах у староверов нет – иметь их запрещает вера. Новости они узнают от чилийцев, когда въезжают в город. Со своими родственниками из других стран предпочитают общаться посредством переписки или по телефону – что-что, а технический прогресс штука серьезная. С ними же обсуждают последние новости.

Так и живут они, сохраняя обычаи и обряды, традиции русской культуры, находясь далеко от исторической родины, на которой они в подавляющем большинстве своем никогда не бывали. Конечно, фатальное и всепроникающее воздействие глобализации не обошло и их стороной. Молодежь чаще засматривается на прелести городской жизни и по выходным тайком сбегает на дискотеку в соседние деревни и города, крутит на кассетах и компакт-дисках «попсу» и «балуется» табаком. Если же поселения староверов находятся в труднодоступной глуши, сохранять монолитность общины и дисциплины удается гораздо легче. Да и без образования, получить которое староверам весьма затруднительно, сегодня рассчитывать на успех за пределами колонии не приходится. А потому сколько-нибудь ассимиляции старобрядческих общин в окружающую их этнокультурную среду в Латинской Америке, по крайней мере, почти не происходит.

Латинская Америка. 2004. № 6.

АРАБСКИЙ ВОСТОК

Сергей Александров
Наши в ОАЭ
июль 2004 г.

Сколько русских постоянно живет в ОАЭ, толком никто не знает. Называют цифры от 5 до 25 тысяч. Русское консульство одно время настойчиво призывало всех вставать на учет, но потом отказалось от этой затеи – бесполезно... В Эмиратах нет мест компактного проживания выходцев из СССР, как, например, в Торонто. Если в доме живут 3–4 русские семьи, то это уже много.

Как правило, своей жизнью в ОАЭ русские довольны. Только не подумайте, что наши соотечественники дни напролет проводят на пляже. Чтобы лучше жить, надо лучше работать, об этом помнит каждый русский, живущий здесь. И они работают с раннего утра до позднего вечера.

Наиболее дальновидные наши соотечественники сразу сообразили, что выгоднее не мотаться за товаром, а продавать его челнокам в Эмиратах. И хотя малограмотные индусские торговцы довольно быстро освоили джентльменский набор русских фраз и выражений («Захады, пасматры!", «Супер-супер-минимум!", «Туморроуморнинг товар будет»), наши пионеры арабского Востока все же потеснили конкурентов. Значительно легче и приятнее было общаться с соотечественниками, которые и продадут дешевле, и с отправкой груза помогут, и «за жизнь» поговорят.

Кроме того, наши бизнесмены, истосковавшиеся по свободному предпринимательству, работали, не щадя живота своего. Так как в главном торговом квартале Дубая все хорошие места были уже давно и прочно заняты, то русские коммерсанты снимали дешевые офисы, а клиентуру вербовали прямо в аэропорту. Эта традиция жива до сих пор. Если вы прилетите из России в аэропорт Дубая, то сразу после пограничников и таможенников пройдете сквозь строй соотечественников, которые будут предлагать вам все, что угодно – от лечения зубов до автомобилей.

Условия для ведения бизнеса в ОАЭ близки к идеальным. Мало кто об этом знает, но в стране нет налогов: ни подоходного, ни на прибыль, ни с продаж. Импортная пошлина – 4%. Годовая стоимость торговой лицензии составляет 10% от арендной платы за помещение. Например, вы сняли магазин за 20000 в год, 2000 заплатили за лицензию, и все: в течение года вы больше никаких дел с государством не имеете. Заработал – все твое, прогорел – твои проблемы. Естественно, что такая простая и удобная система как магнитом притягивает русских бизнесменов. И не только русских.

Что интересно, 80–90% наших соотечественников занимаются в Эмиратах собственным бизнесом. Рабочая сила в этой стране очень дешевая, и зарплата в полторы-две тысячи американских долларов в месяц считается пределом мечтаний.

Сейчас сфера деятельности бизнеса, ориентированного на Россию, существенно сузилась. На плаву остались туризм, торговля тканями и автозапчастями. Неплохо себя чувствуют в ОАЭ те деловые люди, которые переориентировались на потребности местного рынка. Больше всего зарабатывают те, кто торгуют стройматериалами, потому что Эмираты переживают колоссальный строительный бум. Появляются новые «русские» магазины продуктов питания, вкус которых пришелся по душе и местным жителям.

В Эмиратах круглый год лето. Дожди бывают изредка зимой, да и то не каждый год. Прозрачная, теплая вода Персидского залива. Чистые песчаные пляжи. Идеальная экологическая обстановка, ведь промышленных предприятий просто нет. Все это притягивает людей.

Многих пугает летняя жара, когда температура воздуха доходит до плюс 55 градусов по Цельсию. На самом деле, не так страшен черт, как его малюют. Во-первых, везде кондиционеры; во-вторых, организм быстро адаптируется к жаркому климату. Зимой десятки тысяч россиян приезжают в Эмираты покупаться и позагорать.

Хорошо в Эмиратах детям – множество парков, как обычных, так и водных, всяческих клубов, спортивных секций. Особо следует отметить школьное образование: уже с начальной школы дети учатся серьезно и напряженно, каждый месяц сдают экзамены. Неудивительно, что почти 100% выпускников поступают в престижные вузы Европы и Америки.

Это, конечно, крайности. Главный минус пребывания в Эмиратах состоит в том, что иностранные граждане живут здесь на птичьих правах: раз в три года продлевая рабочую визу. Но нет никаких гарантий, что в один прекрасный день тебя не попросят покинуть страну. Иностранцы в ОАЭ не имеют права владеть землей или недвижимостью, поэтому даже те, кто мог бы себе позволить купить дом или квартиру, вынуждены их только арендовать.

Из России до Эмиратов очень просто добраться. Самолет по маршруту Москва – Дубай летит четыре с половиной часа, билет в оба конца стоит от 170 до 250 долларов США, в зависимости от сезона. Въездную визу на 30 дней можно получить в течение суток, поэтому у всех «русских эмигрантов» обязательно кто-нибудь гостит: близкие и ли дальние родственники, друзья, друзья друзей…

http://www.russedina.ru/frontend/heading/fellow? id=5732

Дмитрий Степанов
Наши в Ираке
ноябрь 2002 г.

Ирак, над которым сгущаются тучи готовящейся США новой войны, не может пожаловаться на отсутствие внимания со стороны мировых СМИ. Но этого явно нельзя сказать по отношению к русскоязычной общине в этой стране, о которой практически ничего неизвестно широкой общественности в самой России. Объясняется это и относительной малочисленностью наших соотечественников в Ираке, и неоднородностью общины, а также и «иракской» спецификой этой темы, в силу которой кое-кто предпочитает не слишком афишировать тему российского присутствия в «стране-изгое». Не секрет, что активная деятельность российских компаний в Ираке вызывает немалое раздражение в Вашингтоне.

Как установили ученые, российско-иракские связи имеют многовековую историю. Некоторые специалисты считают, что именно из Ирака на территорию нынешней России пришел ислам. Согласно их версии, в 922 году нашей эры иракские путешественники и купцы вступили в контакт с предками нынешних российских татар – волжскими булгарами и обратили их в мусульманство. Но российское присутствие в Ираке, долгое время входившем в состав Османской, а затем Британской империй вплоть до второй половины ХХ века ограничивалось отдельными путешественниками, учеными и проезжими дипломатами.

Зато в конце 60‑х – начале 70‑х годов ХХ века начался период мощной активизации всесторонних связей между СССР и Ираком, с которым было связано появление в этой стране весьма значительного количества наших соотечественников. Прежде всего, это были многочисленные гражданские и военные советники, специалисты и члены их семей, прибывавшие в Ирак в рамках межправительственных соглашений о советской «интернациональной помощи» в развитии экономики и военного потенциала нового члена «антиимпериалистического блока». Тогда же в Ираке стали появляться русские женщины, вышедшие замуж за иракцев, обучавшихся в советских вузах. Вместе с работниками посольства, консульств и различных советских представительств они и оставили ядро русской общины в Багдаде и некоторых других иракских городах.

Многотысячное русскоязычное присутствие в Ираке сохранялось вплоть до конца 80‑х годов прошлого столетия. Иракская оккупация Кувейта, фактическое присоединение Советского Союза к международным санкциям против иракского режима и последовавшая за этим война в Персидском заливе в 1991 году привели к массовому оттоку россиян из Ирака. Распад СССР и введение жестких международных санкций против Багдада еще больше ускорил этот процесс. На родину вернулись даже многие россиянки с детьми, оставив своих иракских мужей в полуголодной и разоренной стране.

Однако уже в середине 90‑х годов россияне вновь стали появляться на берегах Тигра и Евфрата. Но на этот раз это были уже не столько представители госструктур, сколько посланцы нового русского бизнеса, прежде всего нефтяного. По данным американской газеты «Нью-Йорк таймс», бизнес в Ираке в настоящий момент ведут более 300 российских компаний (это 20 процентов всех иностранных фирм, работающих в этой стране). В их числе такие «киты» российского бизнеса как «ЛУКОЙЛ», «Татнефть», «Славнефть», «Роснефть» и «Газпром».

Российские фирмы обладают правами на реализацию примерно 40% иракской нефти, продаваемой за рубеж. Более трети иракской нефти, так или иначе, продается или добывается с помощью российских компаний. Больших успехов добилась и государственная компания «Зарубежнефть», которой удалось за годы санкций реализовать в Ираке контрактов почти на 50 миллионов долларов и запастись соглашениями на будущее еще почти на 100 миллионов.

Кроме того, российские компании поставляют в Ирак запчасти, сотрудничают в области машиностроения, энергетики. Недавно отечественный производитель сельхозтехники «Ростсельмаш» продал Ираку 50 комбайнов на сумму в 1 миллион долларов. Недавно ООН разморозила контракты российских предприятий на промышленные поставки на общую сумму почти 1 миллиард долларов. Теперь к российским нефтяным компаниям присоединились и другие представители отечественного бизнеса, а также внешнеторговые организации. Всего же российские компании, по данным все той же «Нью-Йорк таймс», за минувшее десятилетие заключили в Ираке контрактов на 4 млрд. долларов.

Так что россиян в Ираке сегодня можно встретить не только в Багдаде, но и в целом ряде провинций. В 60 километрах к югу от Багдада находится целый поселок, население которого составляют преимущественно русские. В небольших вагончиках-времянках под финиковыми пальмами и эвкалиптами на берегу Евфрата, живет более 400 российских строителей и членов их семей, занятых на строительстве крупнейшей в Ираке тепловой электростанции «Юсефия».

Контракт на строительство электростанции был подписан еще в 1987 году, но оно было прервано войной 1991 года, когда всех строителей из СССР спешно эвакуировали. Сейчас возобновленное строительство «Юсефии» идет ударными темпами. Первые три энергоблока должны сдать к концу 2003 г., а к середине 2006 г. планируется завершить строительство, выведя станцию на проектную мощность в 1680 мегаватт. Осуществляет строительство ТЭС «Юсефия» российская компания «Технопромэкспорт». Компания сейчас строит новый поселок для российских специалистов, рассчитанный уже на 800 человек.

По свидетельству газеты «Коммерсантъ», у русских в Ираке сейчас особый статус: «Быть русским в Багдаде очень легко и приятно. Многие таксисты, узнав, что пассажир из России, отказываются брать деньги. Упрямые чиновники и те смягчаются. СМИ охотно поют дифирамбы Москве и российским властям». Как говорится и все бы хорошо, но только мешает расширению российского бизнеса в Ираке надвигающаяся угроза новой войны, а также режим санкций, сильно осложняющий поставки оборудования и выполнение контрактов.

Проблемы российским коммерсантам в Ираке доставляют и чисто российские напасти. Как отмечал журнал «Коммерсантъ», со слов самих же русских предпринимателей, компании из России сами мешают друг другу, ставят палки в колеса соотечественникам-«конкурентам». Иностранные же фирмы, например французские или китайские, всегда выступают единым фронтом и помогают друг другу. Многие же российские предприниматели, живущие по «волчьим законам» в итоге сильно проигрывают.

Как ни странно, отмечает «Коммерсантъ», многих российских бизнесменов совершенно не пугают американские планы начать военную операцию. Они любят повторять, что войны не будет – слишком тесно, по их мнению, завязан Ирак с западными странами, и удар по стране будет равносилен удару по собственным экономическим интересам. Русские в Багдаде считают, что с Ирака поскорее надо снять экономические санкции. Но именно со снятием санкций связаны наибольшие опасения российского бизнеса в стране.

Уже сейчас на пятки российским нефтяникам в Ираке наступают французы и китайцы. Конкурировать же с американскими и британскими компаниями, которые неминуемо придут в Ирак, если Саддам Хусейн уйдет со сцены, россиянам будет крайне нелегко. Поэтому привлекательным выходом для России было бы мирное снятие или существенное ослабление санкций на тех или иных условиях при сохранении нынешнего, не любящего Запад, режима в Ираке.

Как только с Ирака будут сняты санкции, для российских компаний настанут сложные времена, отмечает «Коммерсантъ». Ираку больше не понадобится политическая поддержка Москвы, а значит, все привилегии русским отойдут в прошлое. «В страну хлынет иностранный капитал, и наши фирмы уже не смогут с ними конкурировать. После отмены санкций нас в Ираке совсем задавят», – цитирует газета российских бизнесменов.

Но пока россияне, несмотря ни на что, продолжают жить и работать в Ираке под дамокловым мечом войны. Здесь даже проходят регулярные богослужение для православной русскоговорящей общины в храме Святого Георгия Победоносца в Багдаде. Представитель Патриархата Московского и всея Руси при патриархате Антиохийском и всего Востока архимандрит Александр сообщил недавно агентству РИА «Новости», что он специально выезжает в Багдад для проведения богослужений, чтобы оказать духовную поддержку нашим соотечественникам, находящимся в Ираке и, конечно, чтобы молиться о мире на иракской земле. Ведь если начнется война, то она неизбежно затронет наших соотечественников в Ираке, а значит и интересы самой России.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=1399

Из статьи Натальи Мозговой
«Русская Палестина»
июнь 2002 г.

Сегодня на территории Палестинской автономии проживает около 600 женщин из России плюс еще несколько десятков украинок и около 60 девушек из Белоруссии.

Статистика эта, по понятным причинам, хромает: посольство на территориях есть только у России, не все девушки регистрируются в консульстве.

Следует иметь в виду, что в России только в прошлом году училось 100 палестинских стипендиатов, на Украине – около 700, в Белоруссии – около 70, и большинство из них возвращаются оттуда с трофейными женами.

В каждой семье – как минимум, двое детей, так что по количеству голубоглазых Автономия скоро вполне сможет соперничать с Израилем.

Террористы или партизаны?

В районе Вифлеема, Бейт-Схура и Бейт-Джалы проживают 52 русско-палестинских семейства. Неподалеку расположен лагерь беженцев Дехейше, откуда около месяца назад простая русская жена палестинца Ирина Полищук подвозила террориста-самоубийцу к запланированному месту теракта в Ришон ле-Ционе. Двое погибших в том теракте израильтян были из России.

«Она не из наших», – возмущаются в один голос русские жены палестинцев, собравшиеся в роскошном доме Ирины Абу-Дайе (Сафоновой).

«Полищук приехала в Израиль, не в Палестину, работать в публичном доме. К нам она не имеет никакого отношения. Мы вышли замуж там, у нас у всех высшее образование. Единственный раз, когда мы подали голос, была демонстрация протеста иностранок-жен палестинцев под лозунгом «Мы не хотим, чтобы наши дети умирали», – говорят они.

«И все же из Бейт-Джалы регулярно ведется обстрел иерусалимского района Гило. Вам не приходилось встречать здесь террористов?"

«А почему вы называете их террористами? – возмущается Татьяна Эль-Хыттыб (Листопад). – Чем палестинец, который борется за освобождение своей земли, отличается от партизан, которые боролись против немецкой оккупации? Только им еще и медали за это вручали».

«Партизаны все-таки взрывали солдат, а палестинцы с неприятной методичностью взрывают женщин и детей».

«Если бы у нас были танки и самолеты, наша армия боролась бы с вашей армией. Но у нас, палестинцев, есть только наше тело», – отвечает Татьяна Эль-Хыттыб.

Дети войны

«Мне жалко еврейских детей, но я не уверена, что хоть один еврей пожалел погибшую беременную палестинскую женщину, которую задержали на КПП, когда она ехала в больницу рожать. Мы не учим своих детей ненавидеть. Нас не меньше вашего пугает, когда они рисуют войну, и по звуку выстрела могут определить вид оружия, из которого выпущен снаряд. Я, как любая мать, воспитываю своих детей так, чтобы они хорошо учились, уважали себя и окружающих. Но все, что они видят вокруг, учит их другому», – добавляет Татьяна.

«Например, плакаты шахидов в школе?"

«Это память о людях, совершивших геройский поступок. Когда хоронят молодых, красивых парней, женихов наших дочерей, – нам их тоже жалко», – объясняет Ирина Абу-Дайе.

«Если вечером блокируют территории, мои дети не могут вернуться домой. А в обычный день им приходится стоять по два часа на жаре на КПП. По какому праву сын моей подруги-еврейки, сын таких же образованных родителей, который тоже говорит по-русски и имеет такой же русский паспорт, как моя дочь, обращается с ней, как с мусором? Потому что у него в руках автомат?» – спрашивает Ирина.

«Израильтяне не имеют ни малейшего представления о нашей жизни здесь. У ваших детей сейчас начинаются каникулы, а наши будут ходить в школу, потому что два месяца мы вообще не могли выйти из дома. Когда израильтяне заняли Рамаллу, и у нас ввели комендантский час, у меня в кармане было 50 шекелей, потому что мы полтора года сидим без работы. Нам позволяли выйти на пару часов через три дня на четвертый, как зверям в зоопарке. У меня разболелся зуб, а из дома выходить нельзя, так и лезла на стенки», – жалуется Татьяна Эль-Хыттыб.

«Как-то вечером мы смотрели на освещенные окна еврейского квратала Гило, и я сказала мужу: «Наверняка там сейчас какая-то жена тоже спрашивает своего мужа, почему нельзя как-то положить этому конец». Вот, начали строить стену. Когда я услышала об этом решении Шарона, мне стало смешно. Когда же до ваших политиков дойдет, что это не поможет?» – спрашивает она..

«А до ваших политиков это когда дойдет?» Все хором: «Политикой пусть занимаются мужья».

«Уезжая из России, вы вообще имели представление, куда едете?"

Татьяна Иванчук объясняет: «Я выходила замуж не за религию мужа и не за его народ, а за замечательного человека. Райских условий нам никто и не обещал. Когда я спрашивала мужа, как мы тут будем жить, он заявил: «Ну, как, поставим палатку, будешь арбузами торговать».

Арбузами торговать ни одной из них не пришлось: большинству палестинских жен остается только завидовать жизни русских жен местной интеллигенции.

«Чего вам здесь больше всего не хватает?"

Алена Рашмауи (Калашникова) из Санкт-Петербурга: «Нормальной жизни. Я работала в Иерусалиме, в Рамалле. Теперь все перекрыли. Мы не можем посещать концерты, негде развлекать детей. На прошлой неделе я хотела добраться до русского посольства в Тель-Авиве продлить паспорт. Но на КПП русский солдат сказал мне: «Если ты замужем за арабом, твой русский паспорт тебе не поможет. Твой муж террорист, и ты – такая же».

Татьяна Эль-Хыттыб: «Я скучаю по семье, которая осталась там. До аэропорта ехать 45 минут, а у нас это занимает восемь часов. Вся эта нервотрепка настолько изматывает, что я каждый раз, когда собираюсь лететь в Россию, в конце концов говорю: «Ладно, мамочка, давай уж в следующем году».

http://news.bbc.co.uk/hi/russian/special_report/bbcrussian/2002_01/newsid_2065000/2065011.stm

Юлия Шатова
В Дахаб на ПМЖ?

– Здесь с комфортом скрываются от армии, государства и надоевшей жены (семьи), с наслаждением проживают деньги от сданной внаем московской (питерской, екатеринбургской и т. д.) квартиры, параллельно осваивают диковинные для российской действительности виндсерфинг, кайтеринг и менее диковинный, но все же экзотичный дайвинг.

Египетский Дахаб разбивает сердца, магнитом тянет назад, снится и толкает на безрассудства. Приехавшие сюда – обратно практически не возвращаются. В России бывают наездами – проведать заброшенных родственников, заброшенный бизнес или заброшенную квартиру.

Корреспондент РИА «Новый Регион» провел в Дахабе 15 дней, захватив двойные майские праздники. Написанное ниже – это не путевые заметки. Скорее, это рассказ о том, что на земле существуют места, где начать новую жизнь и остаться на ПМЖ гораздо проще, чем … не остаться и не начать.

Благодаря нестабильному расписанию, в Дахаб я попала глубокой ночью очень голодная. Отмониторенные в Москве сайты и блоги о Дахабе информировали, что жизнь на дахабской набережной, где сосредоточены основные заведения общепита, прекращается в одиннадцать вечера.

Уставшие за день дайверы и серферы как раз в это время ложатся спать, чтобы с утра продолжить занятия. На практике оказалось, что в 23:00 закрывается лишь часть кафе, остальные ещё пару часов продолжают кормить всех желающих и поить безалкогольными напитками.

Алкоголь здесь не в особом почете (хотя купить его можно свободно), а на растительные допинги полиция и местные жители смотрят сквозь пальцы. Кстати уж о кухне, в отличие от всем известной в Шарм-Эль-Шейхе, она вполне удовлетворительная и качественная. Для особо привередливых соотечественников в Дахабе открылся «Русский ресторан».

Русское коммьюнити в Дахабе весьма обширно и насчитывает по разным данным от 300 до 500 человек. Многие приехали в самое последнее время и ссылаются на неуютную жизнь в оставленной стране. Русские объединены по интересам, – основными из которых являются уже упомянутые дайвинг и виндсерфинг.

Здесь открыты до 10 вполне профессиональных дайв и серф-клубов, где русскоговорящие инструкторы за 3–5 дней любезно обучат вас погружению с аквалангом или езде на серфе.

По окончании платного курса стоимостью около 500 долларов выдается сертификат, подтверждающий ваши элементарные навыки. Рядом культовый для дайверов всего мира «Блю Хол», унесший более 160 жизней, и новоиспеченные аквалангисты, конечно же мечтают покорить знаменитую «дыру».

Какая-то часть русской диаспоры в Дахабе занимается общепитом. Кроме уже упомянутого русского ресторана («РР») здесь существует вполне симпатичная русская кофейня, кроме всего прочего предлагающая дауншифтерам первоклассные экстрим-туры. Как рассказала корреспонденту РИА «Новый Регион» владелица «РР» по имени Люда, ресторанчик ей особой прибыли не приносит, как, впрочем, и головной боли.

«Когда только открывались год назад, кто-то из местных донес, что у нас не все благополучно, прибыл чиновник-араб, всё посмотрел, получил от нас денюжку, остался доволен и ушел. Мы начали работать», – рассказывает Люда.

Посетителей в «РР» мало – ресторан находится на крыше и случайно обнаружить его невозможно. Впрочем, и 1 и 9 мая здесь было весьма многолюдно – подвыпившая русская компания 40‑летних пижонов умудрилась при расчете даже поскандалить, что повеселило и персонал, и окружающих.

Люда не называет конкретные цифры: сколько она потратила на свой дахабский бизнес, и какую прибыль он сейчас приносит. Говорит, что по сравнению с ее московскими заработками (Люда работала начальником крупного отдела в компании «Роснефть»), – это сущие копейки. Но на жизнь хватает. А миллионы ей не нужны. «Если бы можно было вообще не работать, а сидеть весь день, свесив ножки в море – это было бы окончательное счастье. Пока оно промежуточное», – говорит Люда.

Ее приятельница, дайвер Дина из Владивостока, которая работает в Дахабе более 3 лет и обучает дайвингу даже 8‑летних детей, с такой постановкой вопроса не согласна. Дина считает, что без работы можно деградировать, «скуриться» за месяц.

К надводным достопримечательностям Дахаба она равнодушна. Ее впечатляет только подводный мир. Дина сделала несколько тысяч погружений сама и погрузила в Красное море уже около сотни русских туристов.

Естественно, покорила «Блю Хол». Самое время подумать о собственном дайв-центре. Для этого нужен сайт в Интернете, который бы легко находили поисковые системы… Но Дина пока не знает кому это можно поручить.

Дина, как опытный специалист и женщина (а женщинам почему-то в вопросе погружения доверяют больше, надеясь, очевидно, на их тщательность) в высокий сезон за месяц зарабатывает порядка 2 тысяч долларов.

В межсезонье в 4 раза меньше. Половина заработка уходит на жизнь в Дахабе – в том числе недорогое съемное жилье. Примерно третью часть она посылает маме в далекий Владивосток.

В целом – жить можно, и Дина довольна. Свою вторую жизнь (если бы такая вдруг случилась) и все последующие она бы целиком посвятила дайвингу в Красном море.

Еще часть русского сообщества на Синае занимается организацией экскурсий для русских. В этом бизнесе участвуют в основном молодые ребята – отсюда и некоторая экстремальность туров.

Корреспондент «НР» провел с ними сутки в Голубой лагуне (полтора часа верхом на верблюдах по горам и берегу моря, ночь в хижине с жуками скоробеями, которые не кусаются, но ужасают размерами и ощущениями, когда пробегают по голым участкам тела) и сутки в горах в поисках тени.

Оба экстремальных «трипа» понравились, – потраченных 150 евро было совсем не жаль… – но предположить, что эти туры могут заинтересовать массового туриста, сложно. Впрочем, массового туриста в Дахабе пока нет, и его здесь не ждут.

Последнее предложение, поступившее на рынок от молодых русских операторов – пейнтбол в синайских горах: группа туристов из России против группы кочевников-бедуинов. Креативно, ведь, правда?

О том, какую прибыль имеют устроители подобных экскурсий, я судила по их обрывочным рассказам у костра в Голубой лагуне: «живу на 1000 долларов, ни в чем себе не отказываю, путешествую, покупаю новое снаряжение, снимаю шикарный дом за 200 баксов».

Еще какая-то часть русских дахабчан утверждает, что имеет «постоянный бизнес в Интернете» и на это живет. Что за бизнес – ребята не объясняют, а догадки могут быть разными.

В последнее время до Дахаба докатились отголоски бума роста цен на недвижимость, который пережила Россия. Местные русские очень хорошо понимают, что даже, несмотря на нестабильные чартеры, отдых в Дахабе на порядок бюджетнее, стильнее и привлекательнее, чем в том же Шарм-Эль-Шейхе и в наших Ялте, Анапе или Геленджике. А значит, самое время составить список объектов недвижимости для продажи соотечественникам.

Но с недвижимостью в Египте существуют свои сложности. Во-первых, земля здесь не продается, а сдается в аренду на 99 лет. Во-вторых, совершенно невозможно установить точное количество владельцев недвижимости, выставленной на продажу.

Это в России у квартиры один-два собственника. В Дахабе владельцами дома или квартиры является вся многочисленная бедуинская семья. И в любой момент из пустыни к вам может прийти суровый бедуин (дальний родственник экс-владельца) и потребовать свою долю. И вам придется ее отдать.

Так как ссориться с бедуинами нельзя. В этом на своей шкуре убедился кандидат на пост мэра Дахаба, некий приезжий араб, владелец шикарной когда-то гостиницы «Сиракуза» недалеко от легендарного «Лайтхауса», который не захотел договариваться с аборигенами и поплатился собственностью.

Ночью из пустыни пришла вооруженная группа бедуинов и разнесла по кирпичику отель кандидата в мэры. Полиция ничего сделать не смогла – бедуины истинные хозяева этих мест. Теперь полиция охраняет то, что осталось от популярной некогда гостиницы.

Тем не менее, рынок недвижимости в Дахабе существует, и тот, кто первым поймет, как на нем работать, в ближайшие пять лет сколотит неплохое, даже по московским мерками, состояние.

О том, чем занять себя на земле бедуинов и чем заработать на жизнь, можно написать много. В Дахабе существует русская платная школа танцев (чем плохо в отпуске выучить пару па, а в Москве удивить товарок подвижностью?), русские Интернет-кафе и так далее.

Здесь есть даже своя русская секта, глава которой убеждает беременных соотечественниц рожать именно на святой синайской земле в водах Красного моря. Обычно страдающие параноидальной подозрительностью беременные женщины в этом случае почему-то проявляют беспредельную доверчивость и десятками едут рожать в Дахаб – здесь уже их целая коммуна.

Правда, после благополучного разрешения от бремени женщины понимают, какой роковой шаг они совершили, – новорожденный ребенок не получает никаких документов, не имеет гражданства и его практически невозможно вывезти в Россию.

Впрочем, как я писала в начале, желание покинуть Дахаб и вернуться в Россию возникает крайне редко. Тем более что условия для жизни, подчеркну, для нормальной семейной жизни обычных немаргинальных людей здесь есть.

В соседнем Шарм-Эль-Шейхе открыта прекрасная (по отзывам соотечественников) русская школа, которая дает три иностранных языка, один из которых – арабский. Знание языка позволит закончить университет в любой из арабских стран – хоть в соседней Иордании, хоть в Эмиратах, хоть в Йемене.

Впрочем, свои подводные камни и тонкости есть везде. Например, до сих пор в Дахабе не удалось легализоваться ни одному нашему соотечественнику. Все они живут незаконно, по временной туристической визе, без вида на жительство. Арабы закрывают на это глаза и ограничиваются небольшими штрафами на таможне при пересечении границы. Но проблема существует и требует какого-то решения.

За две недели своей жизни в Дахабе я, естественно, задавала всем русским, с которыми сталкивалась, вопрос – почему вы уехали из России. Ответы были разные. Примерно половина уехала сюда, чтобы жить «для радости», заниматься любимым делом в любимом месте. Еще половина уехала от «испытаний»: плохим российским климатом, армией, неудачной семейной жизнью. И совсем небольшой процент встреченных здесь мною русских сказал, что уехал в Дахаб, чтобы быть «подальше» от российского государства. Понимаешь, говорил мне один их этих людей, 35‑летний парень, я вдруг поймал себя на тех же ощущениях, что в детстве. Мне советуют не высовываться, да я и сам уже стараюсь контролировать свои слова и поступки. Политическая система, порядки, стиль жизни – это очень серьезная оболочка для человека, убеждал меня собеседник. Их нельзя не замечать. Это как костюм, если он сшит не для тебя, давит, раздражает, зачем париться? Нужно просто переодеться … Вот я и сменил русские хляби на синайские горы.

http://www.nr2.ru/rus/178270.html

ИЗРАИЛЬ

О проблемах выходцев из Российской империи
в Израиле

Ицхак Бен Цви, второй президент Израиля, бывший житель города Полтавы, был исследователем. Он был одним из первых исследователей нового еврейского населения. Подавляющее часть этого населения составляли выходцы из Российской империи, и на их прежней родине было много исследователей, занимавшихся историей евреев России.

Редко кто занимался историей евреев Азии и Африки. Ими то и стал заниматься Ицхак Бен Цви, а позднее и созданный на базе барака, в котором жил и исполнял функции президента, и его библиотеки научный комплекс Яд Ицхак Бен Цви, и научные издания, публикуемые им.

Все русские книги президента, в том числе с его личными пометками, за редким исключением, исчезли из библиотеки этого научного комплекса. Даже русскоязычные специалисты, прожившие здесь десятки лет, и молодёжь, окончившая здесь школу и получившая здесь научную степень, если и занимается русскоговорящим населением, это носит характер наскока, а не систематического изучения.         Самым перспективным выходом из создавшегося положения

с изучением вклада русскоязычных евреев в создание Еврейского государства на земле предков и его процветание было бы создание научного центра для изучения вклада выходцев из стран бывшей Росийской империи царского и Советского периодов. Такой центр могла бы учредить либо политическая партия либо какой-либо крупный меценат вроде Аркадия Гайдамака.

И тот, кто поможет созданию такого центра получит полную отдачу за такое деяние, потому что такой центр даст важный материал, который позволит более объединить выходцев из Российской империи, поможет им понять общие цели и задачи.

И выходцы из Российской империи сумеют отблагодарить тех, кто поможет созданию такого центра, если он не превратится в ещё одно формальное заведение, в которое сотрудники ходят, чтобы получать зарплату. Он должен возглавляться перевыборным общественным советом на добровольных началах, которому будет подчиняться и ведущий администратор центра.

Мысли вслух...Рена и Михаил Пархомовские издали целую серию сборников (14 томов) о русском еврействе в зарубежье. Они вложили столько сил и энергии, размышлений и времени в эти сборники. И всё это на чистом энтузиазме... Трудно не признать важности их трудов...

Но мне лично грустно видеть подавляющее большинство их публикаций. Попытаюсь объяснить эти чувства тем, кто не требует ответа пока он «стоит на одной ноге».

Ещё в начале прошлого века мало кто верил, что еврейский народ способен вернуться на землю предков и провозгласить своё собственное независимое государство. И только горстка энтузиастов, причём немало из них родились в состоятельных семьях, загоревшаяся этой идеей, готова была на любые лишения для реализации своей мечты. Об отношении остальных евреев к этим энтузиастам можно прочесть в письмах Шая Агнона супруге. Агнон женился на дочери банкира, нашёл себе покровителя в лице одного из богатейших людей в Германии, который обеспечивал его всем из своих супермаркетов, не понимал тех мечтателей. И сегодня их не понимает подавляющее большинство евреев Израиля. Ныне почти для всех выходцев из России слова: левые, левые идеи, левые партии, левые методы... звучат как нечто неприемлемое... Они гордятся своей правизной, правыми идеями, методами, партиями...

Но не всегда и везде правые были правы. Правыми были монархисты и чёрносотенцы, которые устраивали погромы евреев на территории Российской империи. Правыми были фашисты.

Левые идеи и методы опозорили себя в Советской России, однако те, кто считает себя всегда и во всём правыми, часто «выплёскивают и ребёнка вместе с грязной водой»...          Евреи много поколений жили в разных странах, приспосабливаясь к разным правителям, к разным условиям, терпя и ненависть и физическое насилие, и ограничения в праве жительства, в праве исповедывать свою религию, в праве учиться, лечиться, работать...

И не смотря на это, они вновь и вновь отдавали себя полностью улучшению положения тех народов, среди которых они жили. Но их всё равно ненавидели и обвиняли во всех земных грехах, начиная с первородных.

И только сейчас есть возможность сделать что-либо для своего народа, на своей земле... Однако многие умные евреи думают только о своём личном удобстве, о преимуществах карьеры в чужих странах, и снова живут среди разных народов и трудятся для их блага и процветания... Их успехи интересуют многих и чета Пархомовских даёт им сборники примеров для гордости и подражания. Меня же интересует только вклад евреев в свою землю, в своё государство. И автор не способен понять Бориса Давидовича Ганкина, своего дорогого дядю, брата матери, инвалида Великой Отечественной... Его мать и одну из родных сестёр фашисты заставили вырыть траншею в окрестностях города Бобруйска, расстреляли их, сбросили в ту траншею и утрамбовали её танками. А сын и брат тех жертв предпочёл переехать в Берлин и жить среди тех, кто принимал участие в тех жертвах...

 

Мне же хочется на этих страницах собрать то, что выходцы из Российской империи (и царской эпохи и Советского периода) принесли и внесли на землю предков и какова их доля в тех фантастических успехах, которые вернувшиеся на древнюю родину евреи достигли за столь короткое для исторических деяний время.

О некоторых особенностях выходцев из РоссииВерующие евреи всегда стремились быть похороненными на Масличной горе, возвышающейся над Храмовой горой. Причина того кроется в еврейской традиции, по которой воскрешение человечества и Страшный суд произойдут на Масличной горе. И те, кто предпочитал, чтобы его останки в день Страшного суда не проносились тысячи километров неведомыми подземными путями до Масличной горы, стремились прийти перед смертью на Святую Землю, чтобы быть похороненным на том месте, где он сразу после воскрешения предстанен пред Верховным судом.

Эти евреи образовывали традиционные ортодоксальные общины в четырёх священных городах на Святой Земле. Они много молились, получали минимальные средства для существования с пожертвований, собиравшихся во всех местах проживания евреев. И мечтали о пришествии Мессии-Мешиаха, при котором произойдет Страшный суд и возникнет Возрождённое еврейское государство. Но в Российской империи были и другие евреи, те, которые оторвались от полного подчинения традиционным обычаям, те, которые самостоятельно читали светскую литературу на русском и других европейских языках, которые учили в учебных заведениях Европы современную им историю, философию, другие гуманитарные, а также точные и технические науки.

Многие из них принимали участие в общественных движениях окружающего их населения. Среди них немало было народников, к которым относились и убийцы Александра Второго, императора Всероссийского. Народниками были и Меир Дизенгоф, и Менахем Усышкин, и Элиэзер Бен-Йехуда. Э. Бен-Йехуда родился как Перельман, а въехал на Святую Землю под фамилией Ульянова.

Он пришел в Русское консульство на Русской территории, рядом с северной стеной Старого города в Иерусалиме, чтобы отказаться от российского паспорта и фамилии Ульянов. Чиновник, который принимал посетителей, оказался его родным дядей, которого в детском возрасте забрали в кантонисты, и Бен-Йехуда знал о нём только по рассказам матери.

Волна прибывших в Израиль из бывшего Советского Союза с 1989 по 2000 год оказала значительное влияние на основное население страны.

Международное положение их прежней родины давало им ощущение, что их страна участвует в формировании международной политики, науки и искусства. Это вселяет в них гордость за принадлежность к той культуре, и они продолжают жить теми же литературными, театральными и спортивными интересами, как и до приезда в Израиль.

Это часто влечёт даже высокомерное отношение к местной израильской культуре, о которой они знают со слов русскоязычных журналистов, которые, в подавляющем большинстве, знакомы с ней очень повехностно. Даже такой, казалось бы простой вопрос, как соответствие воинских званий, эти журналисты сделать не смогли. До сих пор алуфа ЦАХАЛа они называют генерал-майором, а начальника Генерального Штаба – генерал-лейтенантом (алуф-мишне – полковник; тат-алуф – генерал-майор; алуф – генерал-лейтенант).

С 1989 по 2003 год прибыло из бывшей Советской империи около 951.600 бывших советских граждан и ныне представляют около 20% от населения Израиля. 31% из них прибыл из России, 30% из Украины, 9% из Белоруссии, 11% из Узбекистана, 7% из Молдавии.

Эта значительная часть населения обладала многими общими чертами, была высокого мнения о себе лично и о подобных себе, и не очень хотела, да и в массе не очень могла, изучить новый язык так, чтобы читать и писать на нём, и продолжала интересоваться происходящим в стране исхода. Они, по существу, остались теми же советскими людьми, какими были на той земле и в том обществе. Это-то, в основном, и объединяет их.

Они продолжают говорить и думать на русском языке, читать русские газеты и русские книги, Их продолжают волновать российские писатели и актёры, певцы и прочие знаменитости. Их продолжают волновать проблемы России, Украины, Азербайжана и других мест бывшей империи.      Среди этой массы новоприбывших были и хорошие, и выдающиеся специалисты в тех областях, в которых они совершенствовались в прежней жизни. Эти отдельные личности быстро проявили себя в спорте и балете, театре и музыке; в среде художников и музыкантов исполнителей; в математике и физике, среди инженеров и врачей, особенно, среди изобретателей.

Быстрее, чем другие волны алии сумели выходцы из Советской империи, понять возможности влияния на жизнь общины при помощи политических партий.

Однако у евреев из бывшей Российской империи не было руководителей. Поспешный выбор руководителей привел к появлению министров, которые больше заботились о собственном престиже и близком окружении, чем о благе своей общины. Так, А. Щаранский устроил личную министерскую забастовку из-за несогласия с премьер-министром, вместо того, чтобы навести порядок в Министерстве Внутренних Дел. И порядки после него в МВД остались почти те же, что были до него.

Эта масса новоприбывших привыкла работать. Почти все (96%), кто прибыл в возрасте 25–34 года в 1994 году работали перед отъездом. В то же время из израильтян в том же возрасте работали только 72%.

55% прибывших учились не менее 13 лет, тогда как в общей массе израильтян таких образованных было 28 % в 1989 г., т. е. до прибытия этой алии.

Многие не сумели привести в соответствие свои знания и свою квалификацию с уровнем доходов и статусом, что привело к неудовлетворению нынешним положением.

http://about-holyland.com/immigrants-russia.html

ТУРЦИЯ

Андрей Фозикош
Русские в Турции

Представление о Турции у случайных посетителей и туристов формируется на опыте посещения Стамбула и пляжей Анталии. Часть наших соотечественников даже в наши дни к туркам относится пренебрежительно, другие турок побаиваются, ибо история русско-турецких отношений долгое время состояла из одних войн. Им невдомек, что Турция и турки, несмотря на свои восточные особенности, за последнее столетие очень приблизились к европейской цивилизации и, что важно для нас, враждебности и неприязни к русским не проявляют. Наоборот, с удовольствием берут наших девушек в жены. По крайней мере, так считает Римма Ризаева, председатель Российского общества просвещения, культурного и делового сотрудничества в Стамбуле, которая будучи делегатом Общеевропейской конференции российских соотечественников в Праге, рассказала нам о русских в Турции.

 

Когда-то русский Карс

Сама Римма живет неподалеку от Стамбула на Принцевых островах, тех самых, где была первая остановка Троцкого в эмиграции. «Дом его сейчас разрушен, остались только стены, во дворике есть пристройка для прислуги, кто-то там самовольно поселился», – рассказывает она. В русской общине возникла идея связаться с родственниками Троцкого и общими усилиями восстановить домик.

Не только Троцкий, выдворенный из Советской России, но и многие русские получили прибежище в Турции. После взятия Крыма красными, турки приняли основной поток беженцев и остатков армии Врангеля. Их разместили в Галлиполии только потом расселяли по Европе. Часть их осела в Турции навсегда.

Однако Римма не называет, как у нас принято, беженцев гражданской войны первой волной эмиграции, оставляя это «первенство» другим: «Дело в том, что у нас есть еще одна категория русских, – объясняет Римма, – по договору 1921 года между Советской Россией и Турцией к последней отошел город Карс, в котором проживало много русских. За этот город много было пролито русской крови, и целых 40 лет после русско-турецкой войны 1878 года он входил в состав Российской империи. Сейчас это крупный город и центр одной из областей северо-восточной Турции, в котором живет седьмое поколение русских».

Передача была актом дружелюбия, и в Турции, между прочим, помнят, что зарождалась современная Турция во главе с Ататюрком не без поддержки советской власти. Правда, идеи социализма там не привились, как на это рассчитывали большевики: в Турции на тот момент не было рабочего класса. Однако в качестве доказательства живучести ныне компрометированной идеи в Турции по сей день существует довольно сильная компартия, может быть, даже лучше организованная, чем сейчас в России.

«А карская русская община сохранилась, правда, она уже немногочисленна, русские карцы за эти годы расселились, часть переехала в Стамбул, и я знаю некоторых из них, причем, примечательно, что они сохранили чистейший русский язык, – продолжает Римма. – Остались и традиции, русские праздники, даже рецепты, которые, возможно, уже утеряны в России, передаются по наследству. Во всяком случае, празднуя Пасху, мы, благодаря им, едим настоящие куличи по старому рецепту».

 

Русская диаспора – женская диаспора

В разговоре с Риммой нас интересовало, главным образом, как и чем живет в Турции русская община, из кого она состоит, как продвинулась ее самоорганизация. Ведь еще недавно на одном из учредительных собраний соотечественников посол РФ в Турции Владимир Ивановский жаловался:

«В Турции нет точных данных о проживающих в этой стране российских гражданах. Отсутствие официальной информации во многом препятствует созданию крепкой русской диаспоры по примеру существующих в европейских странах».

«Действительно, мы делаем только первые шаги, – подтверждает Римма. – Русскоязычные организации созданы в Стамбуле, Анталии и нескольких других городах. Наши усилия направлены, в первую очередь, на изучение языка, воспитание детей и сохранение традиций». В этом смысле цели и задачи русских организаций в Турции мало чем отличаются от организаций соотечественников в других странах. Но есть свои местные особенности. Во многом они связаны с тем, что новые русские иммигранты, прибывающие в Турцию в течение последних 15 лет, – это, в основном, женщины, вышедшие замуж за турок. Есть, конечно, категория коммерсантов, небольшой процент «новых русских», а также людей, поднакопивших денег и решивших обосноваться на средиземноморском побережье Турции, которое набирает популярность как заменитель утерянного Россией доступа к Черному морю.

Но их количество не сравнимо с массой смешанных браков турков с русскими женщинами, количество которых достигает, по некоторым данным, 200 тысяч. Причем, в отличие от России и других стран Европы, браки эти, как правило, стабильны, процент разводов весьма низок. Причина? Крепкая семейная традиция, трепетное отношение родителей к детям и, в не последней степени, ислам. Римма подчеркивает, что хотя в крупных городах процент разводов растет, это не касается русско-турецких браков, так как русские женщины покладисты и готовы пойти на уступки ради любви и сохранения брака. Они слишком быстро ассимилируются, и это вызывает у Риммы тревогу, несмотря на то, что она всегда подчеркивает доброжелательность турок по отношению к русским вообще.

«Многие наши добровольно избирают ислам, – комментирует она это явление, – по большей части необдуманно, не прочитав корана, пусть даже на русском языке. Я на посту председателя три года, ежедневно встречаюсь с соотечественниками, и меня удивляет та легкость, с которой меняется не только место проживания, но и вера и имя».

В то же время она утверждает, что знает мало русских женщин, которые ходили бы в мечеть. Все-таки русская женщина хочет остаться раскрепощенной, самостоятельной, и вот на этой почве возникают некие трения. Стамбульские русские женщины охотно включались бы в работу русских организаций, по крайней мере, как участники проводимых мероприятий, но они, за редкими исключениями, не работают и, как следствие, не имеют собственных денег, а мужья редко идут навстречу их естественному стремлению. Бывает, и к Римме доносится мнение мужа турка: это русские, и не надо с ними связываться...

 

Раньше ятаганом, теперь – русским языком.

Спрашиваю, а чем вообще-то теперь турки «пленяют» своих русских жен?

«Туркам всегда нравились славянские красавицы, – отвечает Римма. – Важной частью их добычи во время набегов на южные окраины Киевской Руси, а позже России были девушки. Одной из них, Роксане, было даже суждено стать женой турецкого султана. Правда, – добавляет она, – в плен брали не только женщин...».

И Римма просвещает меня, что грозные турецкие янычары (в переводе – «новое войско») – это плененные славяне, христиане, насильственно вынужденные воевать на стороне турок. Впоследствии они стали серьезной силой, и один из правителей Турции, опасаясь за свою власть, в 1826 году собрал их на одном из ипподромов и всех до одного истребил.

А вернувшись к моему вопросу, поясняет, что много турок работают сейчас в России и привозят оттуда русоволосых жен, а некоторые специально отправляются в Россию с определенной целью – найти себе спутницу жизни. Многим это удается, так как желающих выйти замуж за иностранца – а турок еще какой иностранец! – предостаточно. В этой связи Римма не удержалась, чтобы не предупредить наших девушек: принимая решение, помните, что если ваша судьба в Турции не сложилась, шансы вывезти ребенка без согласия мужа минимальны.

Один из побочных эффектов своеобразного русофильства турок – их тяга к изучению русского языка. Как утверждает Римма, курсы русского языка в Стамбуле переполнены турками, причем 99 процентов слушателей – мужчины, и все они горят желанием работать в России и жениться на русских девушках. Слава Богу, прогресс значительный: раньше волокли за волосы, теперь спрашивают по-русски: «Дэвушка, моя жена быть хочешь?».

Попутно женихам преподают не только язык, но рассказывают о русской культуре, о России как таковой, учат их делать пельмени, курсанты под гармошку танцуют барыню... Римма признает, что турчанки к русским все же ревнуют и, в отличие от мужчин, косо на них смотрят.

«Понятно, им ведь только танец живота остается», – шучу я.

«О нет, танец живота мы сами умеем, – смеется Римма. – Лучшие исполнительницы танца живота в Турции – как раз русские».

 

Как сохранить для детей русскую речь?

Не могу оставить в стороне вопрос воспитания детей от смешанных браков. Конечно, многие из них лишены возможности освоить русский язык. Русских школ почти нет, редкое исключение – школа в Анталии и в Стамбуле. В семьях говорят по-турецки, и только часть настойчивых мам регулярно возит детей на каникулы в Россию, где они приобщаются к русскому, или привозят к себе родителей, что опять-таки дает возможность детям общаться на русском. Большая же часть таких детей обречена потерять знание русского языка. И Римма снова подчеркивает роль организаций соотечественников в замедлении этого процесса ассимиляции. На конференцию она приехала просить помощи в этом деле. Ей кажется, что одна из причин плачевного положения – отсутствие учебников русского языка для исламских стран.

«Я говорила об этом в своем выступлении и повторяю посредством вашего издания обращение к фонду «Русский мир»: создайте такой учебник, и я уверена, что он будет пользоваться большой популярностью», – подчеркивает моя собеседница и дополняет, что они открыли было летнюю школу для детей, которые преуспевают в изучении русского языка, турок и детей соотечественников, но из-за большого интереса решили не закрывать ее с началом учебного года, а перевести занятия в ней в режим воскресной.

Трудности жизни второго поколения детишек от смешанных браков знакомы Римме не понаслышке. «Я сама из смешанной семьи, – говорит она. – У отца турецкие корни, а у матери – славянские. Но я никогда не подвергалась давлению, нам, детям, не навязывали ни мечеть, ни церковь, а дали возможность выбрать самим, и когда я выросла – то выбрала церковь».

Турецкая веротерпимость как путевка в ЕС

Кстати, о церкви. Римма подчеркивает, что христианские святыни в Турции охраняются. Конечно, некоторые храмы были в свое время переделаны в мечети, но сейчас терпимость проявляется везде, например, папа римский молился в Голубой мечети, и никто этому не препятствовал. Подобное отношение и к православным храмам. К сожалению, великолепная церковь Андрея Первозванного, на которую жертвовали русские, как только сходили с кораблей, причем многие отдавали золото и свои драгоценности, отошла к грекам.

Но почти рядом с ней находится другая церковь в Стамбуле, она под московской юрисдикцией, прекрасно отремонтирована, с подворьем. Ее посещают дипработники, вновь приехавшие с ПМЖ и гастарбайтеры.

Не исключено и возведение новых храмов. К примеру, в курортной Анталии русская община собрала более пяти тысяч подписей в пользу открытия Православной церкви.

А что думает Римма о предполагаемом вступлении Турции в Евросоюз, которое вызывает полярные суждения и здесь, в Чехии?

«Несмотря на то, что на выборах в Турции снова победила партия исламистов, было бы несправедливо утверждать, что они ущемляют чьи-то права или интересы, – считает она. – Веротерпимость при этом является одним из условий Европейского Союза. Однако, по-моему, Турция еще не готова к вхождению в ЕС, в основном потому, что страна могла бы оказаться прислужницей Европы, поставщиком дешевой рабочей силы. Сделать это сейчас – значит узаконить неравный брак. Турции сначала надо встать на ноги, чтобы быть равноправным партнером европейских стран».

В заключение я попросил ее оценить работу конференции соотечественников в Праге.

«Я была на последнем Всемирном конгрессе соотечественников, но, несмотря на весь блеск Санкт-Петербурга, эта конференция мне понравилась больше, потому что она проходила в более живой и творческой обстановке. После пленарного заседания началось обсуждение конкретных проблем, и я получила удовольствие от работы «круглого стола» по образованию, где я смогла изложить свои проблемы и вопросы и получила полезные советы».

Русское слово (Чехия). 2007. № 6.

АФРИКА

ЮАР

Федор Погодин
В Кейптаунском порту

История русской диаспоры в ЮАР фактически не изучена. «Южноафриканская энциклопедия» сообщает только, что в начале 70‑х годов прошлого века в этой стране жили «шестьдесят человек, родившихся в России и говорящих по-русски». Мне удалось узнать, что в тематическом каталоге Кейптаунской библиотеки в разделе «Русские в Южной Африке» есть всего одна библиографическая карточка. Это название романа Жюля Верна «Приключения трех русских и трех англичан в Южной Африке». Тем не менее южноафриканская русская диаспора – это реальность.

Словосочетание «русская Африка» в отличие от «русского Парижа» или «русской Америки» для слуха непривычно и диковато – это все равно что сказать «черная Сибирь». Между тем наши соотечественники стали селиться на этом континенте задолго до того, как советский режим приступил к построению социализма в отдельно взятых африканских странах.

К концу 60‑х годов русская община в ЮАР заметно ослабела. С воцарением после второй мировой войны в Южной Африке режима апартеида русские старались не афишировать свое происхождение. Власти с подозрением относились к нашим соотечественникам независимо от их политических взглядов. К тому же между СССР и Южной Африкой десятилетиями не было не только дипломатических отношений, но и торговых и культурных связей. Лицам с южноафриканскими паспортами въезд в СССР был закрыт.

Старики доживали свой век в доме для престарелых, который создало «Русское общество», организованное в Йоханнесбурге в 1952 году. Молодежь уже толком не говорила по-русски. У общины не хватало денег даже на оплату труда православного священника. Архимандриту Алексею Черному, назначенному в 1959 году главой всех приходов Русской Православной Церкви За Границей в Южной, Центральной и Восточной Африке, пришлось отбыть в Америку. С его отъездом общинная жизнь переместилась в «Русский дом». Община продолжала находиться в лоне Зарубежной Церкви, но постоянного священника так и не обрела. Иногда богослужения совершались сербскими и греческими клириками.

В 1988 году верующие обратились в Московскую Патриархию с просьбой о помощи в создании православной общины. И уже на следующий год в ЮАР для открытия там временного домового храма был направлен священник из Петербурга протоиерей Сергий Рассказовский. Приход, настоятелем которого он был назначен, получил в небесные покровители прп. Сергия Радонежского. Весной 2000 года в пригороде Йоханнесбурга Мидранде на собранные прихожанами и благотворителями средства был приобретен участок земли для строительства православного храма. Собрали церковную утварь и иконы. В сентябре того же года в городскую управу был подан проект здания будущей церкви, сделанный петербургским архитектором Юрием Кирсом, известным своим участием в реставрации собора в честь Владимирской иконы Божией Матери и часовни блж. Ксении Петербуржской в Санкт-Петербурге.

В апреле 2001 года к Пасхе вышел первый в Южной Африке православный журнал на русском языке «Вестник», учрежденный приходом прп. Сергия Радонежского и адресованный главным образом выходцам из России и сопредельных государств, проживающих ныне в ЮАР. В мае 2001 года к настоятелю обратились прихожане «Русского дома» в Йоханнесбурге, принадлежавшего Русской Православной Церкви За Границей, с просьбой принять их в свою общину вместе с часовней и домом, находившимися в одном из самых престижных районов города.

Пятнадцатого декабря 2001 года по благословению предстоятелей двух поместных Православных Церквей – Блаженнейшего Папы и Патриарха Александрийского и всей Африки Петра VII и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II -– в Йоханнесбурге состоялась закладка первого русского православного храма на Юге Африки. На церемонии присутствовало множество верующих. В основание храма была заложена капсула с памятной грамотой, в которой, в частности, сказано, что по благословению патриархов Александрийского и Московского «начинается создание русского православного храма в честь и память преподобного Сергия Радонежского».

Новые эмигранты из России стали появляться в ЮАР в 80‑х годах. Туда потянулись прежде всего ученые и высококвалифицированные специалисты, однако среди переселенцев оказалось немало и тех, кто решил заняться бизнесом. Сколько их сейчас в стране, точно неизвестно, статистические подсчеты отсутствуют, тем более что большинство вновь прибывших не получило еще южноафриканского гражданства. По оценкам посольства ЮАР в Москве, сегодня в этой стране проживают и имеют свой бизнес около 270 тыс. россиян. За эмигрантскими визами в консульский отдел посольства обращаются до восьмидесяти человек ежемесячно.

Имя россиянина Марка Семеновича Волошина постоянно мелькает на страницах всех крупных газетах ЮАР. Этому предпринимателю удалось в самый разгар апартеида наладить нелегальные поставки в Преторию секретных советских военных технологий и оборудования. Настоящий скандал разразился осенью 2000 года, когда «Новая газета» опубликовала подробности этих более чем сомнительных махинаций, в результате которых бывший москвич Волошин сколотил огромное состояние, а Россия лишилась нескольких миллионов долларов. На публикации живо отреагировала южноафриканская пресса. Но после драки, как известно, кулаками не машут. К этому времени г-н Волошин уже стал респектабельным южноафриканским гражданином, хотя для укрепления пошатнувшейся репутации ему и пришлось подарить бесценное яйцо работы Фаберже из личной коллекции южноафриканскому лидеру Нельсону Манделе.

Про этого бизнесмена в Африке ходят легенды. Пишут, что он купил четыре виллы в Клифтоне, самом фешенебельном районе Кейптауна, и выстроил на их месте мраморный дворец. Приобрел винодельческую ферму Хазендал, основанную в 1704 году, общей площадью в полтораста гектаров. Помимо виноградников и завода здесь теперь располагается музей, в котором Волошин экспонирует свое собрание русского искусства, насчитывающее немало очень ценных икон. Кстати, вино «Хазендал» он намерен поставлять в Россию.

Волошину также принадлежит идея создания «Дома российских технологий и образования», задачей которого является помощь российским производителям, ищущим потребителей своих товаров на рынках Юга Африки, и содействие продвижению южноафриканской продукции на российские рынки. В проекте участвуют такие серьезные отечественные предприятия, как Воткинский завод, НПО космического приборостроения, выпускающее высокотехнологическое оборудование, фирма «А.Т.К.", осуществляющая поставки сертифицированного радиооборудования широкого диапазона применения.

Но Волошин скорее исключение, чем правило. Обычно русские содержат небольшие ювелирные магазины, автомастерские, фабрики по выделке шкур и изготовлению изделий из кожи. Многие открыли туристический бизнес, что в ЮАР весьма прибыльно. Влечет туда предпринимателей прежде всего очень приятный налоговый климат. Например, малые предприятия в ЮАР освобождаются от налога на прибыль. Бизнесмену достаточно указать в налоговой декларации, что он вкладывает полученный доход в развитие своего дела – и в этом случае законодательство освобождает его от налога.

Впрочем, есть тут и свои законы и сложности. По мнению одного преуспевшего в ЮАР выходца из России, «Южная Африка – страна обывателей и снобов, где презирают тех, кто не уделяет внимания собственной респектабельности. Приехав на прием в машине чуть дешевле среднего уровня других гостей, можно быть уверенным, что никто с вами больше знаться не будет. А если, приглашая к себе в гости, вы произносите название не самого престижного пригорода, где поселились экономии ради, не сомневайтесь: никто к вам не придет, а ваша «экономия» обернется крахом всего дела. Обосновавшись же в престижном районе, надо поддерживать быт своего дома на принятом у соседей уровне». Согласитесь, можно провести параллели с нынешней московской предпринимательской тусовкой...

Конечно, русский человек может преуспеть везде, но современная Южная Африка уже перестала быть раем для иммигрантов. Она превращается в страну, из которой белые спешат уехать в Англию, США, Канаду или Австралию. К власти в ЮАР приходит черное большинство.

http://ricolor.org/rz/afrika/ua/ar/1/

Эвелина Азаева
Русские в ЮАР
декабрь 2006 г.

«Оказаться в неправильное время в неправильном месте» – это как раз о наших иммигрантах, которые оказались в ЮАР в середине 90‑х, когда там менялось абсолютно все...

Многих наших соотечественников жизнь, чтобы не сказать, нелегкая, занесла аж в Африку. И известного в русскоязычной общине Торонто врача-гипнотерапевта Александра Брагинского тоже. Он прожил в ЮАР, в Йоханнесбурге с 1991 по 98‑й год. И очень рад, что переехал в Канаду. Потому, как с крахом апартеида там закончилась и спокойная жизнь белого населения.

Я и до Брагинского встречала людей, которые приехали из ЮАР. И все они рассказывают одно и то же: во время апартеида жить в Южно-Африканской Республике было замечательно, лучше, чем в Канаде (легче, богаче), а потом стало невмоготу...

– Александр, а как человека вообще может угораздить в Африку поехать?

– Сначала я приехал в Израиль. И в том году, когда я туда приехал, туда прибыло еще 300 тысяч эмигрантов из бывшего СССР. Большинство – с высшим образованием. Страна маленькая, населения много, работы, соответственно, мало, даже неквалифицированной...

– А почему ЮАР, а не Канада?

– Услышал, что в ЮАР не трудно иммигрировать. И это оказалось правдой. Я приехал туда по туристической визе и через какое-то время получил вид на жительство. Там было довольно-таки неплохо. Высокий уровень жизни – выше, чем в Канаде, взаимоотношения между людьми теплее, нетрудно было найти работу по специальности. А климат – просто замечательный. Сам Йоханнесбург – красивый город, везде парки, бассейны...

– Вам-то хорошо было. А чернокожим, наверное, плохо, коли они так возненавидели апартеид. Вы

видели какие-то его проявления? Чернокожих ущемляли в правах?

– У них, насколько мне известно, были все права, кроме выборного. И еще в семь часов вечера все они должны были возвращаться в свой район, в пригород. В городе им запрещалось находиться. Само слово «апартеид» означает на языке африкаанс «раздельное проживание». Никаких других ущемлений я не видел, чернокожие учились в школах, поступали в университеты. В одних вузах учились и черные, и белые, в других только черные, в третьих – только белые. Но отношения у нас были хорошими. В госпитале, где я работал, трудились и те, и другие, и никаких трений не было. Госпиталь, кстати, тот самый, в котором доктор Бернард сделал первую в мире операцию по пересадке сердца...

– Расскажите как свидетель событий, что заставило многих белых, и вас в том числе, покинуть ЮАР...

– Белому населению жилось хорошо, а потому оно доверяло своему правительтству. И тут бывший в то время президентом страны Фредерик Ле Клерк начинает кампанию за предоставление чернокожему населению равных прав с белым. Белым объясняют, что черные тогда станут не только участвовать в выборах, но и будут платить налоги. (Они их до этого не платили). А кроме того, со страны снимут эмбарго, которое наложили на нее страны ЕС, Канада и США за апартеид. В общем, выложили все плюсы отказа от апартеида и белые на референдуме проголосовали «за» инициативу Ле Клерка. А надо сказать, что в ЮАР тогда жило 38 млн. чернокожих и только 5 млн. белых. То есть немудрено, что на следующих выборах, в 1994 году, победил Нельсон Мандела...

– Почетный гражданин Канады...

– Именно. И дальше все покатилось как снежный ком. Сельскохозяйственным рабочим велели платить зарплату не ниже 1200 рандов, и, разумеется, фермер начинает увольнять рабочих, оставляя вместо, скажем, трех, одного. Куда деваться безработным? Они идут и грабят, убивают...

В 1996 году уровень безработицы составил 34%. Не было дня, чтобы я не дрался на ножах. Ситуацию усугублял факт, что в ЮАР оружие, в том числе огнестрельное, тогда было в свободной продаже, не знаю как сейчас...

Но если в России преступники сначала смотрят есть ли что с тебя взять, и только если есть, нападают, то в ЮАР было иначе: сперва убьют, а потом смотрят – а есть ли вообще что взять?.. С утра по городу ездили «труповозки» и собирали тела...

Уровень жизни в стране резко упал, как и национальная валюта. Ранд был раньше по отношению к американскому доллару один к двум, стал один к восьми. А чего следовало ожидать в стране, где в образовательных передачах объясняют как пользоваться зубной щеткой? Началось массовое уничтожение белых фермеров. Причем, за это ничего не было. Преступник мог сам вызвать полицию и сказать: «Это я убил!» и его не сажали в тюрьму, потому, что тюрьмы были переполнены... На улице стали открыто продавать наркотики, громко зазывая...

Поэтому, когда кто-то говорит, что Канада – это «стоячее болото», в котором «скучно», мне хочется сказать: съездите в ЮАР, развлекитесь... Парки там сровняли с землей – ухаживать же за ними надо. По статистике Всемирной организации здравоохранения, в 1995 году ЮАР заняла первое в мире место по преступности, причем в тысячах преступлений были замешаны сами полицейские.

– Александр, а велика ли была в ЮАР русская община и из кого она состояла?

– Мне показалось, что там было много литовских евреев. Они говорили по-русски тоже. Слышал, что вообще евреев в Йоханнесбурге было около 200 тысяч, и большинство – из Прибалтики, приехали после и во время войны. Сплоченной, единой как у нас в Торонто русскоязычной общины я не приметил. Русского ТВ, радио и газет тогда не было. Да и сейчас нету.

– Вы работали с местными чернокожими специалистами. Что это за народ? Резкие реформы любую страну ввергают в хаос и бездну преступности, но если отвлечься от всего этого, что это все-таки за люди по своему национальному характеру? Каковы они в мирное время?

– Там много народностей, самая многочисленная из которых – зулусы. Всех вместе их объединяет некая наивность что ли... Как дети. Зулусы же мне нравились тем, что у них все-таки существует понятие семьи, они живут семьями, а не как остальные – кого поймаю, тот и мой. Оттого там и болеет СПИДом каждый четвертый... Зулусы не обманут, не украдут, довольно приятные люди. Им пытались привить христианство и забавно было наблюдать, как оно смешалось с их поверьями. Наденут кресты на шеи, и пляшут вокруг костра с палками, прославляя Иисуса...

Но особенно мне запомнилось их отношение к смерти. Человек умрет – они пляшут и смеются, считая, что он ушел в мир иной. С тех пор я, как врач-психотерапевт и психиатр, еще раз убедился для себя, что важно не само событие, которое с тобой произошло, а то, как ты к нему относишься...

– Что самое забавное вы видели в ЮАР?

– Много чего было за восемь лет. Вот, вспомнил. Перед Новым годом установили на площади елку. Представьте себе: жара и елка. А венчает ее такое сооружение: звезда Давида, а сверху полумесяц. Это было смешно: сама елка – христианская традиция. Но евреи захотели увенчать ее своей звездой и мусульмане тоже. Чтобы никому не было обидно.

«Чтобы никому не было обидно» – это, пожалуй, действительно главное в жизни. Описывая злоключения белого иммигранта в ЮАР ни сам он, ни редакция вовсе не хотят сказать, что апартеид – замечательная вещь. Все-таки когда кому-то не позволяют жить в городе только из-за его цвета кожи и используют на фермах как дешевую рабсилу, не давая голосовать в своей собственной стране, не давая пользоваться богатствами ее недр – это не демократия, не свобода и вообще некрасивое с моральной точки зрения явление. Вот только все перестройки, наверное, надо делать не торопясь, а по принципу «тише едешь – дальше будешь», с учетом местного менталитета и истории, тогда и переход к равенству станет действительно переходом к равенству, а не возвышением одних и падением других.

Репортер. 2006, 17 декабря

МАРОККО

Русский Рабат
май 2005 г.

Столице Марокканского королевства, городу Рабат, тысяча лет. Это один из самых колоритных арабских городов Северной Африки. Казалось бы, что может быть общего у этого города и этой страны с Россией?..

…Настоящий тульский самовар, изготовленный на фабрике братьев Петровых, Тула, 1850 год. Дружественным отношениям России и Марокко недавно исполнилось 220 лет. Впервые дипломаты Марокко и России встретились в Италии в конце XVIII века. Но первая марокканская миссия оказалась в России только в начале XX века. В ее состав входил прадед господина Бен Ганнама.

Как и его предок, господин Ганнам всю жизнь прослужил по дипломатическому ведомству и лишь недавно вышел на пенсию.

Мохаммед бен Насер Ганнам, дипломат:

– Мой прадед был советником министра иностранных дел Абд аль-Карима, который возглавлял первую нашу миссию в России. Самовар ему подарил сам император Николай II. По протоколу посланникам полагалось вручать ордена, но при российском дворе опасались, что «дикие марокканцы» пустят ордена на украшения для своих жен или любимых лошадей. Вот и решили заменить орден самоваром.

Бережно хранятся в доме Ганнама и другие реликвии, связанные с Россией: Коран, изданный в 1892 году в Бахчисарае, и письма с Петербургским штемпелем. Письмо адресовано месье Сиди Ганнаму в Танжер, Марокко. Из Санкт-Петербурга отправлено 24 июля 1901 года, а доставлено в Танжер 13 августа 1901 года. Быстро работала почта.

До начала 30‑х годов прошлого века марокканцы с русскими практически не сталкивались, разве что на дипломатическом уровне. Но после Октябрьского переворота в Марокко оказалось несколько тысяч из миллионов наших соотечественников, бежавших от большевиков.

В двадцатые годы в Рабате таксистов-арабов практически не было. За руль садились русские инженеры и офицеры Белой армии. Но так продолжалось недолго. Образование и опыт русских нашли другое применение. Они проектировали застройку марокканской столицы, строили железные дороги, составили карту почв, которой в Марокко пользуются до сих пор.

Среди русских эмигрантов, заброшенных судьбой в эту африканскую страну, был и отец графини Прасковьи Петровны Шереметевой. Мы с ней встретились у нее дома на зеленой окраине Рабата.

Д.С.:

– Прасковья Петровна, расскажите, как ваши родители оказались в Марокко.

Прасковья Петровна Шереметева:

– Оказались, потому что мой отец приехал со своей школой из Франции – он учился в школе на сельскохозяйственного инженера – и они сюда приехали в студенческое путешествие. Ему здесь понравилось, и он решил, что здесь он может себе устроить жизнь немножко легче, чем во Франции. Ему очень не хотелось жить в этаком «эмигрантском соку», как он говорил всегда.

Обосновавшись в Марокко, Петр Петрович привез из Франции жену, Марину Дмитриевну Лёвшину. Все их дети родились уже здесь. Жизнь русской семьи в Африке складывалась непросто, денег часто не хватало на самое необходимое.

Прасковья Петровна Шереметева:

– Были русские, которые занимались всякими делами. Например был такой Непомнящий, который коптил рыбу. В реке тогда были такие большие рыбы, которые я даже по-русски не знаю, как их назвать, алёз – такая, в ней очень много костей, но очень вкусная рыба, довольно жирная. И они эту рыбу коптили у себя в гараже вот здесь в городе и потом щипцами вытаскивали из этих филе все кости. И потом это все продавали. А мой отец заходил к Непомнящему и собирал все кости и из этих костей варил прекрасный суп.

Но кое-кто из русских все же сумел сколотить здесь себе состояние.

Был такой человек Кочин … Я думаю, мои родители его страшно, презирали. Он был очень деятельный, бизнесмен, очень хорошо разворачивался. А родители были такие бестолковые в смысле денег… У этого Кочина был гараж для починки машин. И он создал компанию такси. И зарабатывал очень много денег, у него даже был свой личный самолет, на котором он летал.

Центром, объединявшим многочисленную в те годы русскую общину Рабата, была церковь Воскресения Христова. Построили ее на собранные эмигрантами деньги и освятили в 1932 году.

Прасковья Петровна Шереметева:

– В церкви было три священника, она была всегда полна… Все службы... Чудные были пасхальные заутрени. Всегда все пели, нас таскали на клирос петь. Вообще из-за этого, я думаю, мы смогли выучить русский язык. А то бы не выучили, наверно.

Русская церковь в Рабате стоит на земле, которую за символическую цену один франк продал русским богатый мусульманин-марокканец. Он верил, что чудесным образом излечился от смертельной болезни благодаря молитвам своей русской жены. Условие марокканец поставил одно – на этой земле должен стоять православный храм.

Православных прихожан в Рабате осталось совсем немного. Священник в церкви служит всего один, отец Сергий, а не трое, как раньше. Но храм по-прежнему остается объединяющим центром русской общины. По воскресеньям и в праздничные дни он никогда не пустует.

Отец Сергий, настоятель храма:

– Это место, которое было основано первыми русскими, которые приехали сюда из Туниса. Это место живо и сейчас. Оно служит источником и воодушевления, и источником взаимной поддержки русских людей, которые приходят сюда и находят здесь единение духовное и, конечно, решение всех житейских интересов.

Д.С.:

– А в Рабате есть православное кладбище?

Отец Сергий:

– Собственно православного кладбища нет, есть христианское кладбище, где похоронены и христиане-католики, и конечно, большинство православных людей, которые жили здесь нашли конец своего земного бытия здесь, в Рабате.

На этом кладбище возникает ощущение, что ты не в Марокко, а где-нибудь в Италии, Испании или на юге Франции – те же кипарисы, акации, христианские надгробия с крестами.

Среди них попадаются и православные. Отец Сергий показал мне надгробия родителей Прасковьи Петровны Шереметевой – Петра Петровича и Марины Дмитриевны. Здесь же, на рабатском кладбище, похоронен и один из сыновей Льва Толстого – Михаил Львович.

Архимандрит Варсонофий был пострижеником Валаамского монастыря. Когда Валаамский монастырь был упразднен в России, он переехал в Финляндию и по приглашению митрополита Евлогия приехал сюда в 1927 году, прожил здесь почти тридцать лет, все время служа церкви, и нашел место своего упокоения, именно вот в этой часовне. Он оставил духовное завещание, что «свой дух я отдаю Богу, а мое тело пускай будет предано марокканской земле». И вот здесь, в этой часовне, он похоронен.

Здесь же покоится прах архимандрита Митрофана, сменившего Варсонофия на рабатском приходе, и первого старосты церкви Александра Стефановского. И тот и другой – бывшие боевые офицеры, покинувшие Россию с последними частями Белой армии.

После Второй мировой войны в Марокко осело немало русских, в 1945 году оказавшихся за пределами Советского Союза. Сейчас из этой, второй волны эмиграции в Рабате осталось совсем немного. Одни покоятся здесь, на христианском кладбище, другие уехали из страны, когда в 1958 году в Марокко открылось советское посольство. Они боялись, что их депортируют обратно в СССР.

Сейчас немногочисленная русская диаспора в Рабате состоит в основном из жен марокканцев, обучавшихся в Советском Союзе.

В московском ГИТИСе получил образование и Джамаль Тхисси, директор Национального театра имени Мохаммеда V.

Вернувшись на родину, он создал первый в Марокко и во всей Африке Институт театрального искусства, где актеров учат по системе Станиславского.

Ученики, прошедшие школу Станиславского, работают на телевидении, в кино, и в театре. Основной состав компаний, которые занимаются театром в Марокко,— выходцы из этого института.

Ученики господина Тхисси играют в самых популярных марокканских телесериалах. Но воспитаны они на русской классике. Сейчас они вместе с учителем ставят гоголевского «Ревизора». Русская колония Рабата ждет премьеры с нетерпением.

http://www.vokrugsveta.ru/tv/vs/cast/750/

АВСТРАЛИЯ

А.В. Пан
Где жить хорошо?
июль 2001 г.

Избегая длинных предисловий, напишу вопрос, который задают мне мои друзья и разные люди любых национальностей:

«Ну что, где тебе больше всего нравится жить?"

На этот вопрос и попытаюсь здесь ответить. Вот только напомню, почему он возникает: родился я и прожил больше чем 20 лет в Киеве, работал около года в Австралии, после пяти лет жизни в Германии получил там PhD по физике и сейчас снова работаю в Австралии.

Итак, для тех кто спешит, отвечу на вопрос сразу: не знаю... А те кто доберутся до окончания моих заметок узнают более точный ответ!

Я не космополит и поэтому трудно привыкаю к новому месту: года 2–3 привыкал к Германии. И теперь больше скучаю о Германии, чем о Киеве, хотя это не значит, что мне не хочется в Киев... По-моему, чтобы ответить на задаваемый вопрос нужно просто описать, сравнить и выделить положительные и отрицательные стороны жизни в упомянутых точках земного шара. Хотя этих стран в моём случае не много, но думаю, они очень типичны и на редкость не похожи между собой, что совсем не упрощает нашу жизнь: Украина – как представитель стран пост-советской системы, Германия – лидер европейского благополучия и Австралия – очеловеченный прототип США с английскими «вкраплениями». Ко всему – три абсолютно разных языка.

Замечу, что всё написанное здесь отражает лишь мою собственную точку зрения и последствия МОЕГО жизненного опыта и личных наблюдений за жизнью за границей. Впечатления других людей могут быть СОВЕРШЕННО другими, это зависит от множества различных факторов и обстоятельств: от характера самого человека, профессии, материального положения, начальных условий, а также места нахождения не только на земном шаре, но и в отдельно взятой стране.

Итак, начну!

О работе и зарплате.

На сегодняшний день я рассматриваю свою работу научного сотрудника в Германии как некий идеал: возможности, оборудование, зарплата, интерес... Мечта!

Получив PhD ваш заработок возрастает вдвое! Это очень много: жена может не работать, дети в любом «цивилизованном» количестве не обременяют, отпуск на любом море, задумываться о наличии или отсутствии денег практически не приходиться, если конечно вы разумный человек, а не плейбой или «бывший» новый русский...

В отличие от Германии, в Австралии вы «на коне» если вы – один, но если у вас «не работающая» семья, то приходится иногда задумываться о наличии денег на счету в банке и сколько на что потратить. Но и только! На языке цифр, в Австралии – на схожей должности научного сотрудника только получившего PhD – зарплата на 10–30% ниже, чем в Германии. Но посчитать не так уж и легко учитывая АБСОЛЮТНО различные системы, валюту и уклад жизни. В Австралии, в отношении зарплат, научные работники – это «злокачественная опухоль» на теле налогоплательщиков. Это, пожалуй, является одним из основных отличий австралийской «научно-курортной» жизни, от «уважительно-почтительной» немецкой и от «научно-военизированной» американской. Хотя профессором в Австралии быть совсем не плохо! Так что есть к чему стремиться!

От людей, работавших в Австралии, а нынче работающих в Англии на той же «научной» должности, я слыхал приблизительно следующее:

Если в Англии заменить фунт австралийским долларом в соотношении 1:1 (реально где-то 1:2.8), то по сравнению с Австралией вы заметите следующие изменения в вашем финансовом круговороте: цены в магазинах и на все услуги станут на процентов 10 ниже (речь не о Лондоне), но... зарплата уменьшится в ТРИ раза!!! Вот вам и сравнение...

Но если вы программист, строитель, сантехник то вам не о чем волноваться в Австралии с не работающей женой и детьми: работа, деньги, почёт и уважение!

О стоимости жизни и жилье.

Наверное, не нужно было разделять предыдущую часть с этой..?

Дешевле всего в Киеве, если у вас есть своя квартира. Если нет, то – хуже. Одним из моих заблуждений по поводу Австралии были цены на пропитание. Мне казалось, что они ниже, чем в Германии на процентов 10–30. В действительности всё с точностью до наоборот!!! Но бензин дешевле более чем в два раза! И страховка на машины стоит в 3–5 раз меньше. Сдать экзамены на водительские права минимум в 50 раз дешевле. Машины, аудио-видео техника – процентов на 30 дешевле. Плюс купить хороший дом в Австралии (имея среднюю зарплату) очень просто и очень даже возможно. Стоят дома здесь КАК МИНИМУМ в два раза меньше. Многие наши люди приезжая сюда с огромными долгами, уже через несколько лет начинают манипулировать СОБСТВЕННЫМИ домами как перчатками, подбираясь к океану всё ближе и ближе...

Живя в немецком городе – Leipzig – я не заметил чтобы многие люди владели домами, в основном все арендуют, что не так уж плохо в Германии: жильё довольно качественное, но не забывайте о погоде, которая диктует свои условия. В Австралии арендовать жильё, что мы сейчас делаем, просто возмутительно гадко. За редкими исключениями, сдаваемое жильё – это ночлежки (утрирую конечно, но всё же). Но опять-таки: кто в Австралии проводит время в доме? Наверное, только... бездомные, чтобы разве что помыться. Хотя и это можно в океане делать (зимой температура воды в океане +18). Тут надо и офисы на улице делать, хотя зимой всё же прохладно, если нет кондиционера или обычного обогревателя. Например, в районе Сиднея ночью аж до +8 градусов может скатиться! Холодно, особенно в помещениях! А на улице обычным зимним днём +20 и солнце в небе без единого облачка... Красота! Но это уже наверно относится к следующей части.

Тут сравнение, конечно же, не в пользу «Немецкой мечты». Хотя, скажут многие, удовольствие в отдельно взятой стране зависит от того, сколько денег у тебя на счету в банке. Мол, и в Антарктиде с деньгами можно жить... Может быть, не знаю. Но в Германии, глядя на улицу, я каждый день думал: «Когда же мы, наконец, отсюда уедем?» А тут в Австралии, вспоминая «беззаботную» немецкую зарплату, обведёшь окрестности взглядом и думаешь: «Нет, ещё немного подожду что-то менять, ведь жить и работать в раю не так часто удаётся!"

Для получения ежедневного удовольствия от «дикой» австралийской жизни есть всё, одна красотища чего стоит!? Ну, рай и всё тут! Горы с одной стороны, океан с другой, 5 часов езды вглубь континента и вы катаетесь с гор на лыжах; а погода... В Германии 90% времени – это серая давящая стена желания бежать из страны «Капитала» куда глаза глядят!

Отмечу, в Киеве есть все удовольствия: и «немецкий» дождь, и «австралийское» солнце, и снег, и даже море, и неописуемая красота – и в городе и в непосредственной близости, – и европейская культурная жизнь... но наука, с развалом Союза, уходит постепенно в прошлое, надеюсь, она когда-нибудь вернётся назад в будущее!

Мечты, мечты... вот если бы «костяк» погибшей советской медицины опустить в немецкое «тело»... Человечество, наверное, перестало бы болеть!

Но это, только мечты. Поэтому, не упоминая о разрушенной медицине в Киеве за первые 5–7 постперестроечных лет, перейду к настоящему чуду – бесплатной, не побоюсь этого слова, немецкой медицине. За мелкими «косметическими» исключениями, вроде увеличения носа или груди за которые нужно платить, все достижения современной медицины – твои! И даже медикаменты бесплатно, болей – не хочу! Хотя в качестве миниатюрной критики добавлю, что часто немецкие врачи за своей СУПЕР аппаратурой пациентов не замечают.

Австралия... борется с гнетущим американским влиянием и пока способна предложить своим гражданам некоторую заботу: терапевт – бесплатен (если вы постоянный житель или гражданин Австралии). За умеренную плату вас снабдят и любыми лекарствами, и специалистами. Ну а если вы в тяжёлом состоянии, то можете не волноваться! Вам не только будут вытирать с вашего лба испарину благотворительной салфеткой, как в Америке, но и аккуратно вылечат по последнему слову медицины, и на ноги поставят и всё бесплатно! Конечно же, в Америке, имея хорошую страховку вам тоже не о чем беспокоиться, но позволить таковую (или вообще какую-либо), судя по-всему, могут далеко не многие.

Не удержусь рассказать одну подслушанную противоречивую историю о австралийских «гинекологах» (прошу прощение за подробности): в кабинете у врача отсутствует гинекологическое кресло, только... диванчик. Официальные разъяснения: дабы не унижать (!?) женщину... Не знаю как к рассказанному отнеслись бы эмансипированные женщины мира, но женщины с территории бывшего Союза были возмущены...

Примечание: во всех упомянутых странах ваши болезни рассматривают только сквозь призму вашей визы (кроме Америки, где всё определено только толщиной вашего кошелька)! Поэтому прежде чем болеть убедитесь, что это вам по карману.

Австралия, Австралия – предел мечтания.

Если уж вы выбрались за рубежи Украины и европейской части России, то кроме Австралии нет другого места на земле, где бы вы себя спокойнее чувствовали с любой национальностью. Наверное поэтому здесь находят пристанище множество смешанных браков. Это, кстати, один из самых важных факторов за что я ценю Австралию! Вы можете сохранить свою культуру и при этом не быть белой вороной.

И если кто-то будет говорить что в Америке так же, то разрешите не поверить. Но я не буду об этом писать поскольку тонкости познаются только при длительном проживании на соответствующей территории.

В Германии – своеобразно и очень сложно, особенно учитывая историю 60‑и летней давности. Не смотря на миллионы эмигрантов и беженцев, просто за проявленный акцент могут побить. Правда беженцы – это, по-моему, очень специфический слой населения и я могу понять не любовь к ним со стороны немцев. Мне самому до ужаса не приятно было видеть этих беженцев вместе с нашими «полулегалами», добывающими «золото» на немецких свалках. Но это, по-моему, «цветочки», а продажа наркотиков и воровство – это основной промысел беженцев. Плюс ежедневная анти-российская пропаганда по телевидению... Как следствие, Русский язык вызывает подозрение. Чего только взгляды продавцов в магазинах стоят (особенно в бывшей западной части)!? В целом понятно, откуда берётся не любовь и боязнь всего «с акцентом».

Явление наших евреев эмигрирующих в Германию понять, конечно, можно, но вызывает всё же удивление...

И вообще, немецкая иммиграционная политика – это конечно полный абсурд. Принимая миллионы потенциальных продавцов наркотиков, они лишь в прошлом году приоткрыли 20‑и тысячный шлюз для образованных людей! Такой прецедент даёт основание порадоваться за далеко не чуждую для меня теперь страну Германию – родину нашего сына (что всё же не даёт ему права не только быть немцем, но и жить там)!

По-поводу рождения детей, то не большая разница и в случае с Австралией. Но взамен, тут сравнительно просто получить постоянное место жительства. Значительно проще чем где бы-то ни было. Правда не стоит обольщаться, с каждым годом этот процесс не становиться проще, а только усложняется.

Ну да ладно, хватит об этом, поскольку национально-эмиграционный вопрос довольно многогранен и не является единственной целью моих излияний.

Напоследок: по-моему, национальный вопрос можно свести на нет, имея сверх достаточное количество денег на счету.

Даже на фоне деградировавшего образования в Союзе после его распада, наше нынешнее городское образование всё ещё может конкурировать с зарубежным, особенно на уровне школ.

В Австралии школы в основном ещё бесплатные, так что неграмотными ни вы, ни ваши дети не останутся. Ну а дальше... зависит от ваших сбережений. Если их не много, то выход есть – Германия. Учите немецкий и... дело сделано. Учёба в университетах бесплатна (чем я и воспользовался), а, кроме того, даже по студенческой визе можно спокойно заработать деньги на жизнь! Если вы добрались до PhD, то в естественных науках вам за ваше обучение будут даже платить полставки научного сотрудника, что, скажу я вам, тоже не мало даже имея семью!

В австралийских университетах тоже ещё можно не очень дорого учиться. Если вы «местный», то дадут беспроцентный кредит на обучение, который вы отдадите только если будете работать. А если нет, то живите образованным безработным на попечении государства. Хотя это и не по теме этого раздела, но добавлю следующее. Если вы собрались ехать на иждивение какой-нибудь страны, то вам в Германию! Если ещё хотите получать удовольствие, то запаситесь деньгами на 2 года и тогда вам и Австралия не даст помереть! Но Америка... страна для настоящих «крутых» ковбоев, которые не доживают до пенсии, но и не теряют «работу»...

Лучше чем наши – женщин нет. И красивые, и женственные, и домашние... Хотя жизнь в системе капитализма не способствует поддержанию последних двух качеств...

Немки – мужеподобные, одетые в чёрную бесполую одежду (погода там к такой располагает). Пример из собственного опыта:

Один мой немецкий друг переезжал из одной квартиры в другую. Для помощи в переноске тяжестей он позвал меня и ещё двух ребят, а также двух (или трёх, не помню уже) девчонок. Снабдил всех рабочими рукавицами и... Вперёд! По-половому признаку различий не делал никто... кроме меня. Я предпочитал брать что потяжелее и носил только в паре с «сильным» (не с женским) полом... Хотя как раз в паре, кстати, с хозяином мы были единственными, кто уронили и поломали дорогую стиральную машину на лестнице (4‑й этаж, лифт отсутствовал). В оправдание скажу, что мы её в спешке не правильно взяли и у моего напарника открылась крышка, за которую он держал...

Возвращаясь к женщинам, должен сознаться, что после 2 лет жизни в Германии, я стал всё чаще находить и в немках привлекательность! Стал оглядываться не только на авангардные хипп-панк одеяния и причёски, но и на девушек!

Австралийки – очень разные, как впрочем, всё население, есть очень даже симпатичные. Я думаю это не удивительно для страны, где присутствует такое смешение крови! Это же можно сказать и о бывшем Союзе!

К моему удивлению, в течение моих двух визитов в Америку я всего один раз обернулся на улице в Нью-Йорке... До сих пор думаю: откуда же они выискивают людей для съёмок в их Голливудских сказках?

Что касается людей в целом, то нашей душевности – хотя и скрытой за суровыми выражениями лица – не найти нигде. Поверхностное дружелюбие австралийцев не идёт ни в какое сравнение с нелюдимыми отшельниками немцами. На «тёплой» поверхности легче найти контакт и войти в местную австралийскую среду, что очень важно для развития чувства уверенности в новом окружении...

Интеллектуальный уровень людей из бывшего Союза, проживающих в Австралии, в среднем значительно выше чем уровень их соотечественников в Германии. Но в Австралии их значительно меньше, и тем не менее наши люди везде и повсюду!

Варёная картошка с мясом, украинские вареники и борщ можно приготовить в любой стране. Поэтому выжить можно везде. Но всё же...

Хлеб: в Германии лучше (вкуснее) чем в Австралии, но не идёт ни в какое сравнение с нашим хлебом.

Овощи-фрукты: в Австралии НАМНОГО вкуснее чем в Германии, но в Украине лучше, кроме, наверное, апельсинов.

Мясо: в Германии в основном свинина, а в Австралии – телятина. Куры в Австралии дешевле по сравнению с Германией.

Колбаса и сосиски: немецкая национальная еда! И лучше сосисок чем в Германии не найти. И всё же в Германии Наташка умудрялась «страдать» за нашей Московской колбаской и сардельками...

Сало: включено на Українi!

Концентраты: в центральной Европе выбор НАМНОГО больше...

Холестерин и жиры: австралийцы (как и американцы) за этим следят. Культ здоровой жизни и питания – обезжиренное молоко и молочные продукты дороже стоят, чем нормальные... При этом они умудряются во всегосударственном масштабе страдать ожирением, особенно в этом преуспели американцы! Ну да, конечно, в МакДональдсах и подобных не пишут о содержании холестерина и жиров, а думать им не всегда хочется, поэтому их выбор – МакДональдс с разрушительной Колой! «Добивая» МакДональдс отмечу, что американскому МакДональдсу надо было бы поучиться у своего европейского детища. В Германии и в Киеве МакДональдсы выглядят как, скажем, столовые-рестораны – чисто и не воняет, тогда как в Америке – это вонючая столовка. Кстати, Австралия, в этом отношении, находится намного ближе к Европе, чем к Америке!

В Австралии для меня рай. Редко когда завоняет сигаретой от чего меня так сильно коробило на киевских и немецких улицах и остановках.

У меня сложилось впечатление, что в Германии меньше по количеству, зато «глубже» и жёстче по качеству! В Австралии всё какие-то «шалости» – вроде вскрытия машин из-за 20 центов лежащих на видном месте, – хотя естественно и эти «шалости» достают. Я лично пока ни в Германии, ни в Австралии не сталкивался... вру, у меня в Австралии из машины отвёртку вытащили и 1 (один) литр бензина отсосали (правда мою машину тяжелее закрыть чем открыть).

А в Америке в школах детей убивают... Когда меня посещали мысли об отъезде в Америку, у меня они тут же пропадали после напоминания об этом ужасе.

Мне кажется, что также является мнением многих здесь живущих (и живших в Америке), что в Австралии шансов довести ребёнка до смышлённого – университетского – возраста в спокойствии без наркотиков гораздо больше, чем где бы то ни было.

О чём ещё не упомянул? Наверное, о многом, но может как-нибудь в другой раз. Если вам интересно что-то, или совет, или комментарий хотите дать, то пожалуйста пишите. Куда: указано внизу.

Выводы (или их отсутствие).

Каждый человек выбирает место по своему вкусу и согласно своим обстоятельствам. Скажем, будь я немцем (как русские немцы из Казахстана), имей я работу в Германии и после 5 лет прожитых там, я бы оттуда не уехал... А будь я евреем, может стал бы «израильским националистом»... Хотя кто знает? Может всё равно бы приехал в Австралию – уж больно здесь хорошо... Но это не значит, что вы обязательно меня здесь найдёте через некоторое время. Хотя кто знает...?

А Киев такой красивый и там, говорят, всё лучше и лучше...

Итак, вот вам мой ответ на задаваемый вопрос:

Всегда именно ТАМ хорошо, где нас НЕТ!

http://www.geocities.com/a_v_pan/living.html

Соотечественники в Австралии

…До начала 90‑х годов прошлого века наблюдался процесс старения русской диаспоры – около половины выходцев из бывшего СССР старше 65 лет. Средний возраст представителей первых волн перевалил за 80–90 лет. Потомки же представителей старой эмиграции зачастую ассимилируются местным населением, становясь «австралийцами русского происхождения», но никак не соотечественниками, сообщает ИТАР-ТАСС.

По профессиональному составу диаспора тяготеет к точным наукам – влияние «харбинской» волны, давшей Австралии много инженеров, а также представителей последних «волн» – математиков, программистов и физиков. Социально-экономическое положение соотечественников является в целом удовлетворительным. Этому, в частности, способствует отсутствие дискриминационных положений в отношении иммигрантов в австралийском законодательстве, в соответствии с которым все граждане страны имеют одинаковые права, уровень зарплаты, пенсионное обеспечение и социальные льготы.

На государственном уровне вопросы российских соотечественников, как и других этнических общин в Австралии, находятся в компетенции министерства по делам иммиграции и гражданства.

Российская диаспора в Австралии имеет достаточно пестрый конфессиональный состав. Большая часть ее, особенно старшее поколение, исторически сконцентрирована вокруг приходов Русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ – 34 прихода). Есть общины старообрядцев, баптистов, молокан (Сидней, Брисбен). В Аделаиде компактно проживают соотечественники-мусульмане (татары и башкиры). В стране действует 3 прихода Русской православной церкви – в Сиднее, Мельбурне и Ньюкасле, прихожанами которых являются, в основном, «новоприбывшие» иммигранты.

В ходе длительного освоения Австралии русская община создала здесь целую сеть общественных организаций. Соотечественники объединяются в основном на клубной основе в зависимости от своих взглядов и принадлежности к той или иной «волне» иммиграции.

Во многих штатах действуют официально зарегистрированные некоммерческие организации – русские этнические представительства, организующие работу воскресных школ, домов престарелых, отделов социальной помощи, выпускающие печатные издания на русском языке. Они же являются главными очагами русской культуры: при них зарегистрированы многочисленные театральные студии, творческие коллективы, литературные и спортивные общества.

Потенциал влияния организаций соотечественников как таковых на механизмы принятия решений в Австралии в целом невелик, хотя отдельные представители русской общины и добились значимого положения в австралийских официальных структурах.

Из статьи Д. Фролова
«Русская Австралия»

… Последний поток иммигрантов из России, хотя и не такой мощный, как прежние, пошел в Австралию после распада Советского Союза в 1991 г.

Приспособление наших соотечественников к новой жизни в Австралии всегда шло непросто. В 20‑х годах 20 века, когда поток русских в Австралию увеличился, промышленность страны была еще в зачаточном состоянии и приезжим было практически невозможно найти работу. Это усугублялось незнанием английского языка. Многие россияне селились в штате Квинсленд, где можно было хоть что-то заработать на рубке сахарного тростника.

Мировой экономический кризис начала 30‑х гг. не миновал и Австралию, в результате тысячи австралийцев оказались без работы, а положение русских еще больше ухудшилось. Русским иммигрантам было особенно трудно преодолеть барьер между различными культурами и образом жизни. Неуверенность в своем будущем, отчужденность, желание замкнуться в собственном мирке соотечественников было особенно характерно для русской эмиграции в период между двумя мировыми войнами. Общинной изоляции, так называемому «Русскому дому», способствовала и политика властей, нацеленная на скорейшую ассимиляцию иммигрантов. Для противодействия этому россияне создавали собственные структуры самоуправления, открывали школы, укрепляли свои духовные и религиозные устои.

Первая русская православная церковь появилась в 30‑х гг. прошлого века в Квинсленде, где осело большинство иммигрантов из России. Сохранение традиций, обычаев, помощь безработным, создание русских школ были первоочередными задачами православной церкви. Значительную помощь в создании храма в Сиднее оказал великий русский художник И. Репин. Он купил вблизи Сиднея участок и коттедж, который предназначался для временных богослужений. Храм святого Владимира в Сиднее функционирует и поныне.

… Сегодня в Австралии насчитывается около 30 тысяч выходцев из России и СССР, и «русская» община, куда входят не только этнические русские, но и украинцы, белорусы, представители других национальностей, занимает весьма прочное место в жизни страны. Значительные русскоязычные общины проживают ныне в Канберре, Сиднее, Мельбурне, Аделаиде и ряде других городов. Приезжают россияне на постоянное жительство в Австралию по разным причинам: кто хочет заняться здесь бизнесом, кто-то в надежде найти высокооплачиваемую работу или по приглашению уже устроившихся родственников. Есть и актеры, художники, модели, «русские невесты» и даже представители криминального мира. В общем, все как везде.

В Интернете можно найти не менее десятка сайтов «Русской Австралии». Некоторые русские австралийцы открыли персональные сайты, как например, бывший московский врач Леонид Мадорский – хозяин оригинального сайта «Кенгурляндия», где можно найти разнообразную информацию об Австралии и живущих там русских, советы для вновь прибывших. В Сиднее существует даже русское радиовещание. Представители русской общины издают книги и альманахи на русском языке, проводят свои съезды, семинары, конференции и даже устраивают общеавстралийские фестивали русских поэтов. Что ж, если и в далекой Австралии наши соотечественники не забывают своих корней, значит и Россия будет крепче стоят на ногах в нашем непростом мире. Пусть же живет и продолжается «Русская Австралия».

http://ricolor.org/rz/avstralia/2/4/

3. Организации
соотечественников

Организации соотечественники
в странах СНГ и Балтии
2003 г.

Проблема наших соотечественников в странах СНГ и Балтии уже более десятилетия остается одной из самых актуальных и болезненных на постсоветском пространстве. Согласно Федеральному закону «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом», принятому в марте 1999 г., «соотечественниками являются лица, родившиеся в одном государстве, проживающие либо проживавшие в нем и обладающие признаками общности языка, религии, культурного наследия, традиций и обычаев, а также потомки указанных лиц по прямой нисходящей линии». Еще более расплывчато данный Закон определяет понятие «соотечественники за рубежом», к которым, следуя ему, можно отнести всех граждан стран СНГ, состоявших ранее в гражданстве СССР.

На наш взгляд, соотечественниками можно назвать русскоязычных граждан республик бывшего СССР вне России, являющихся русскими или относящихся к коренным народам России. Кроме того, к нашим соотечественникам в некоторых случаях можно относить лиц других национальностей (украинцев, белорусов, евреев), проживающих в инокультурном окружении и ориентированных на русский язык как средство повседневного общения.

Количество соотечественников в странах СНГ и Прибалтике и динамика их миграции За последние 10–12 лет численность русского населения на постсоветском пространстве изменилась кардинально. Численность русских сокращалась в 1989–1998 гг. в силу ряда причин: естественной убыли, миграции, ассимиляции.

На Украине, по данным переписи населения, проходившей в 2001 г., численность русских сократилась с 11,4 млн (1989 г.) до 8,3341 млн. Таким образом, численность русских сократилась более чем на четверть. Основная причина этому – ассимиляция, далее – естественная убыль и выезд русских в РФ.

В Белоруссии, по данным переписи 1999 г., русских насчитывалось 1,1417 млн. Доля русских в населении страны упала с 13,2 % (1989 г.) до 11,4 %. Из стран СНГ и Балтии в Белоруссию прибыли в 1992–1998 гг. всего 137 922 русских. Из общего числа переехавших в Белоруссию 67,8 % приходится на долю русских. Количество российских соотечественников, покинувших Белоруссию с 1991 по 2000 г., составляет ориентировочно 230 тыс. человек.

На Украине и в Белоруссии показатели внешней миграции русского населения можно расценивать как свидетельство их стабильного и относительно благополучного положения в плане этнического развития по сравнению с положением русских в других республиках бывшего СССР вне России. В миграционном обмене русским населением с Россией за 1989–1993 гг. Украина и Белоруссия имели крайне незначительный, но все же перевес, миграционный приток был больше оттока. Уже с 1993 г. и Украина, и Белоруссия перестали быть исключением в общей тенденции миграционного обмена русским населением между Россией и остальными бывшими союзными республиками. Сальдо миграции русских с этого времени в обмене России с Украиной и Белоруссией стало для них отрицательным, что было связано с причинами экономического порядка. Правда, по интенсивности миграционного оттока русского населения эти страны нового российского зарубежья занимали самые последние места среди других постсоветских государств.

В 1989–1998 гг. число русских в Молдавии сократилось на 61 тыс. и составило к началу 1999 г. 501 тыс. человек (11,6 % против 13,0 % в общей численности населения республики, по данным на 1989 г.), но эта цифра не учитывает ассимиляции, которая, скорее всего, тоже имела место. Более интенсивные миграционные процессы в Молдавии связаны с тем, что на экономические трудности накладывались трудности политического характера, в том числе конфликт в Приднестровье. Большинство русских эмигрантов уехало на Украину и в Россию.

В Литве в 1989 г. русские составляли 344,5 тыс. (9,4 %), а к началу 1999 г. их численность оценивается в 280 тыс. человек. В Латвии, по переписи 2000 г., численность русского населения снизилась с 905,5 тыс. (1989 г.) до 700 тыс. человек, т. е. доля русских в населении страны упала с 34 до 29,4 %. По данным переписи 2000 г., в Эстонии русских насчитывалось около 350 тыс. человек, т. е. доля русских в населении страны упала с 30,3 % (1989 г.) до 25,6 % тыс. Основными причинами изменения численности русских в странах Балтии стали миграция и ассимиляция, связанные с политикой руководства этих стран. В Армении, по данным государственного учета, на 1999 г. осталось около 8 тыс. русских вместо 51,6 тыс. в 1989 г. (1,6 %). Из оставшихся более трети составляют молокане (одна из сект, сложившихся к концу XVIII в. среди государственных крестьян России), т. е. преимущественно сельское население. При высоких миграционных настроениях в годы перестройки, больший, чем в Азербайджане, процент мигрантов из русских сел оставался в пределах своей республики, перебираясь в города. Основная причина резкого падения численности русских – выезд в Россию в конце 80‑х – первой половине 90‑х гг. В Грузии в 1989 г. было 341,2 тыс. русских. Особенно много русских проживало в промышленных центрах и в районах бывших военных гарнизонов, кроме того, в ряде районов Грузии проживали переселенцы-сектанты из числа духоборов и молокан. В результате сложного экономического положения общая миграционная убыль русских за последние 12 лет составила 170–180 тыс. К 2003 г., по данным Миграционной службы Грузии, число русских уменьшилось до 120–130 тыс. Численность русских в Абхазии снизилась с 74,9 тыс. (1989 г.) до 51,6 тыс. человек (1995 г.), по данным абхазской стороны. Депопуляция русского населения приобрела в Абхазии устойчивый характер. По данным переписи 1999 г., в Азербайджане численность русских составила около 142 тыс. человек, таким образом, по сравнению с 1989 г. доля русских упала с 5,6 до 1,8 %. При этом 95,1 % русских проживает в городах, а в Баку русские все еще занимают по численности второе место после азербайджанцев и составляют 6,7 % населения города. Самый большой отток русских из Азербайджана в Россию был отмечен после ввода советских войск в Баку в январе 1990 г., а также в 1992 г. Впоследствии отток русских из Азербайджана сократился.

В Киргизии, по переписи 1989 г., проживало 916,5 тыс. русских, а перепись 1999 г. учла 603 тыс. русских. Таким образом, доля русских в населении страны упала с 21,5 до 12,5 %. Основными причинами миграционного бума в период первой половины 90‑х гг. были в первую очередь политические факторы, прежде всего распад СССР, сопровождавшийся ростом национального самосознания и обострением межнациональных отношений, а также экономические причины. Похожая ситуация сложилась и в остальных центральноазиатских республиках.

В Казахстане по пересмотренным результатам переписи 1989 г. насчитывалось 6062 тыс. русских (37,4 % всего населения), а по переписи 1999 г. – 4479,6 тыс. (30 %). Такие изменения в национальном составе произошли по двум причинам: вымирание русских и естественный прирост у казахов, а также вследствие массового выезда русских из Казахстана. По некоторым данным, реальная миграция значительно превысила официальную, с учетом ряда демографических характеристик можно оценить миграцию русскоязычного населения из Казахстана за последние десять лет приблизительно в 1,5–2 млн. человек. Следует также отметить, что практически во всех так называемых русскоязычных этносах произошло снижение численности.

По переписи 1995 г., в Туркмении численность русских снизилась с 334 тыс. в 1989 г. (9,5 % населения страны) до 298 тыс. (6,7 %) в основном за счет миграции в Россию. Численность русских в Туркмении к началу 1999 г. можно оценить в 240 тыс. человек.

В Узбекистане в 1995 г. русские составляли 6,0 % (примерно 1350 тыс.) вместо 8,3 % (1653,5 тыс.) в 1989 г. Изменение численности русских было связано преимущественно с миграционной убылью. Численность русских в Узбекистане к началу 1999 г. можно оценить в 1,15 млн. человек.

В Таджикистане, по переписи 2000 г., русскими назвали себя 68,2 тыс. человек. Таким образом, их доля в населении страны за десятилетие сократилась с 7,6 до 1,1 %.

Половозрастной состав соотечественников в странах ближнего зарубежья

В Белоруссии, по данным переписи 1999 г., среди русских значителен удельный вес трудоспособного населения – 63 %. Можно предположить, что похожая ситуация складывается и на Украине.

Примером формирования половозрастной структуры в Закавказье могут служить результаты переписи в Азербайджане. Среди русских в Азербайджане существует весьма существенная разница в соотношении полов – среди русских число мужчин составляет всего 37 %, тогда как женщин – 63 %. Причем в основном преобладает старшее поколение, и в результате средний возраст русского населения составляет 41 год, тогда как средний возраст у остальных народов Азербайджана колеблется в пределах 26–34 лет. Похожая ситуация складывается также в Армении, Грузии и Таджикистане. Достаточно сложная ситуация, хотя и не настолько, складывается и в Казахстане. Можно с уверенностью говорить о том, что возрастная пирамида русских явно регрессивного типа. Может быть, чуть лучшая возрастная структура формируется в Киргизии, так как там больший процент сельского русского населения и выше уровень рождаемости.

В целом следует отметить, что во всех бывших республиках СССР русское население стареет, а его возрастная структура ухудшается. Социопрофессиональный состав и образовательный уровень Накануне распада СССР, в 1989 г., социальный статус русских Украины в целом был сходен со статусом украинцев. Это предопределило близость их нынешнего социально-экономического положения. Поэтому, судя по итогам опросов 1996 г., русские на Украине, за исключением жителей Западного региона, практически не испытывают трудностей на этнической почве в трудовой сфере. Правда, отрицая наличие в настоящее время каких-либо привилегий в продвижении по социальной лестнице для людей своей национальности, русские иногда говорили о существовании таковых для украинцев. Подавляющее большинство русских и украинцев полагали, что между ними нет различий в материальном отношении. Поскольку предпосылок для изменения статуса русских в настоящее время не так много, можно предположить, что результаты опросов середины 90‑х гг. актуальны и в настоящее время.

В Белоруссии в 1999 г. ситуация была в значительной степени схожей с Украиной, и даже можно говорить о более высоком статусе русских в некоторых сферах (управление, специалисты высшей квалификации) по сравнению с титульным этносом. Эти отличия вызваны, прежде всего, уровнем урбанизации и образования, которые в некоторой степени дифференцированы по национальным группам.

В Молдавии за последние 13 лет сложилась принципиально иная ситуация. После распада СССР статус русских стремительно стал падать. Руководство Молдавии сознательно проводило курс на становление национальной государственности, в результате представительство русских в органах государственной власти заметно снизилось. Значительная часть русской элиты покинула Молдавию до 1994 г. в связи с проблемами с владением молдавским языком, сложной экономической и политической ситуацией. В 1996 г. при проведении опроса 48 % русских специалистов заявили, что принадлежность к русской национальности затрудняет продвижение по службе.

В отличие от ситуации в большинстве союзных республик в Прибалтике статус русских мало отличался от статуса титульного населения. Единственной особенностью являлось то, что русские были больше заняты в промышленности, инженерно-технической деятельности, в морском транспорте. Именно по этим отраслям и ударил экономический кризис, и многие русские оказались безработными. В связи с этнократической политикой они были вынуждены уйти с государственной службы в бизнес, поскольку там можно было использовать старые связи. Хотя многие русские эксперты, проживающие в Эстонии, отмечают, что бизнес русских в Эстонии проблематичен сам по себе. Только небольшому количеству молодых людей и представителей среднего поколения удалось приспособиться к новым экономическим условиям.

Из республик Закавказья в связи с экономическими и политическими проблемами практически все более или менее квалифицированные русские кадры выехали вскоре после развала СССР. В основном остались русские, получившие среднее образование, работавшие на низкоквалифицированной работе. Несколько отличается ситуация в Азербайджане, где часть русской интеллигенции все же осталась в Баку, хотя ее статус безусловно понизился.

В республиках Центральной Азии в советское время было очень сильно выражено этническое размежевание в занятости населения. Многие русские были заняты в отраслях тяжелой промышленности, в машиностроении, металлообработке и т. д. В результате этнократической и клановой политики в начале 90‑х гг. доступ русских к властным структурам резко уменьшился. 61 % опрошенных в Казахстане русских и 74 % русских, опрошенных в Киргизии, считают, что представительство русских во властных структурах недостаточно и сократилось по сравнению с советским временем. Эксперты отмечают, что многие русские в связи с развалом крупной промышленности были вынуждены заняться предпринимательской деятельностью. Уровень жизни русских в Туркменистане и Таджикистане снизился намного больше, чем в остальных республиках Центральной Азии.

Миграционная стратегия соотечественников. За годы независимости большая часть русских Украины определилась в своем желании остаться, 66 % опрошенных в 1996 г. русских не думали о выезде из страны. В то же время в Молдавии 50 % опрошенных русских предполагали, что в определенной ситуации большая часть из них покинет страну, 27 % считали, что русской молодежи следует из Молдавии уезжать. Таким образом, миграционная стратегия поведения русских остается в Молдавии все еще не совсем определенной. Русское население стран Балтии в значительной степени настроено на то, чтобы остаться, адаптироваться к сложившейся ситуации. В странах Закавказья также большая часть русского населения, судя по мнению экспертов, собирается остаться. В республиках Центральной Азии, в особенности в Киргизии и Казахстане, стратегия русского населения в чем-то схожа со стратегией русских в Молдавии.

Русские общины, их лидеры и авторитеты. На Украине существует 60 русских и близких к ним (пестрых по этническому составу) общественных, политических, культурных организаций. Значительная часть этих организаций является региональными. Следует выделить Русскую общину Украины (К. Шуров), Русское движение Украины (А. Свистунов), Русский фонд (А. Шульга, В. Елецкий), Русский совет Украины (В. Ермолова, возглавляющая также Всеукраинское общество русской культуры «Русь»), Русское собрание (Потапова). Самой мощной политической организацией из вышеперечисленных является Русское движение Украины, наиболее радикальной и жестко структурированной – Русская община Украины. Из региональных организаций можно выделить некоторые, сформировавшиеся в западных областях, такие как Конгресс русских общин (КРО) западных областей Украины (А. Строгов), Русское общество им А.С. Пушкина, базирующееся во Львове (В. Кравченко). Среди русских организаций Крыма обладают определенным потенциалом КРО-Крым (С. Шувайников), Русская община Крыма (С. Цеков), Союз православных граждан Украины (С. Сыроватский), Фонд развития экономических и гуманитарных связей «Москва – Крым» (О. Котолупов), Крымское общество русской культуры (В. Казарин).

Требования русских организаций, выдвигаемые к руководству Украины, касаются не только культуры, проблем функционирования языкового и культурного пространства, но и неотложного решения внутри– и внешнеполитических проблем, усиливающих межэтническую напряженность в республике.

В Белоруссии имеются следующие организации русского населения:

1. Белорусское общественное объединение «Русь» (БОО «Русь») с отделениями в

Витебске, Гродно, Гомеле, Минске, Кобрине. Руководитель БОО «Русь» Г. Власов является также председателем общественного объединения «Минское общество русской культуры «Русь».

2. Республиканская общественная организация «Русское общество» (М. Ткачев) с

отделениями в Минске (В. Скопинцев), Бресте (С. Молодов), Гродно (А. Волков), Гомеле (В. Житников).

3. Витебская городская общественная организация «Русский культурный центр Русь», ассоциированная с БОО «Русь» (И. Потапов).

4. Славянский собор – Белая Русь (Н. Сергеев). Координация между БОО «Русь» и РОО «Русское общество» эпизодична, Координационный совет отсутствует. Работа по выдвижению своих кандидатов в законодательные органы не проводится, так как она не предусмотрена действующим законодательством республики. Председатель БОО «Русь» является членом Координационного совета политических партий и общественных организаций.

В Эстонии действуют около 30 общественных организаций, объединяющих русскоязычное население республики. Из них можно отметить следующие: Союз славянских просветительских и благотворительных обществ (Н. Соловей), Русская община Эстонии (А. Зыбин), Эстонский республиканский союз граждан России (Ю. Мишин), Объединение учителей русских школ Эстонии (Л. Полякова), Совет общественных российских организаций Эстонии (А. Присяжный), Русская партия Эстонии (Н. Маспанов). Данные организации стремятся стать основным получателем средств, направляемых из России на поддержку диаспоры, соответственно, рассматривая другие русские организации Эстонии как конкурентов. В Латвии существует около 40 русских партий и организаций, однако их реальный политический и общественный потенциал низок. Между русскими организациями нет координации, отсутствуют выработанная стратегия и тактика деятельности. К наиболее влиятельным следует отнести Русскую общину Латвии с филиалами в Даугавпилсе, Елгаве, Лиепае, Алуксне (Г. Астахов, В. Алтухов), Балто-славянское общество культурного развития и сотрудничества (БСО, В. Попов), Русское общество в Латвии (Т. Фаворская), Общество российских граждан в Латвии (Ю. Ульянов), Русскую общину «Родина» в Даугавпилсе (П. Лашков).

Некоторые объединительные тенденции наметились среди русского населения Литвы. Можно выделить такие общественные организации, как Альянс граждан Литвы (В. Шкиль), Союз русских Литвы (С. Дмитриев), Литовское славянское общество «Надежда» и созданный в 1999 г. «Русский дом» (О. Горшкова).

В Молдавии общественные организации соотечественников представлены Русской общиной Республики Молдовы (Н. Степаненко), имеющей 11 филиалов в районах Молдавии, Союзом русских общин (Русская община российских соотечественников) Приднестровской Молдавской Республики (Н. Аверина). Руководство последней занимается в основном политической деятельностью, имеющей целью признание независимости ПМР от Молдавии, воссоединение ее с Россией. Работа в общине практически свелась к содействию населению ПМР в получении российского гражданства. Кроме того, в Приднестровье действуют Тираспольское общество русской культуры «Отечество» (С. Вуколов), Тираспольская молодежная общественная организация «Лига славянской молодежи» (С. Крецул), Движение за присоединение ПМР к Союзу Белоруссии и России (А. Караман).

В Азербайджане создано несколько организаций российских соотечественников: «Русская община» (М. Забелин), «Содружество» (Э. Горин). Данные структуры не носят характера политических объединений, их деятельность направлена на сохранение российского языкового, культурного, информационного пространства, выполнение правозащитных функций.

Формально такие организации, как «Русская община», «Содружество», имеют довольно солидный людской потенциал и региональные структуры. Однако, по мнению экспертов, потенциал российских организаций и масштаб проблем, с которыми сталкивается российская диаспора республики, несопоставимы. «Русская община» является активной и дееспособной организацией, что во многом обусловлено статусом ее лидера – члена Милли меджлиса, входящего в руководство правящей партии и имеющего широкие связи в высших эшелонах власти.

Русская община Армении расколота и реальных рычагов влияния на консолидационные процессы среди русского населения республики существующие структуры не имеют. В настоящее время на территории Армении действует несколько объединений соотечественников: общество «Россия», общество русской культуры «ОДА» (С. Гавриш), Русский общественный союз молодежи (В. Дьяченко). Данные организации декларируют правозащитные цели, выступают за содействие сохранению русской культуры, языка, информационного пространства. В Нагорном Карабахе существует Русская община Карабаха (Р. Нестерова), численность которой составляет 2500 человек.

В Грузии процесс консолидации русских организаций не получил должного развития. Функционируют благотворительное общество «Славянский дом» Грузии (Г. Коренецкий) и Русское культурно-просветительское общество Грузии (И. Богомолов), а также Международная гуманитарно-благотворительная общественная организация содействия соотечественникам РФ, проживающим в Грузии, «Надежда» (В. Сварчук). Последняя не занимается политической деятельностью, в большей степени акцентируя внимание на гуманитарных проблемах. Международный благотворительный фонд казаков Грузии во главе с атаманом Тбилисского круга и одновременно профессором Грузинского технического университета П. Неткачевым издает газету «Казак Грузии». Союз казаков Грузии возглавляет В. Каденец (на 1998 г. заместитель председателя таможенного департамента Грузии), его заместителем является А. Москаленко (на 1998 г. заместитель министра сельского хозяйства Грузии). Оба они считаются «беженцами» из Абхазии, где во время конфликта выступили на стороне тбилисских властей. Препятствий созданию и работе общественных структур соотечественников со стороны официальных кругов Грузии нет. Но поддержка оказывается тем, чья позиция в большей степени отвечает интересам грузинских властей. В Аджарии действует Ассоциация русских Аджарии «Дружба» (Я. Григорьев). По мнению экспертов, эта организация полностью контролируется властями автономии.

В Абхазии действуют Конгресс русских общин Абхазии (Г. Никитченко), Союз казаков Абхазии (О. Петров), Совет ветеранов ВОВ (П. Евдокимов), из неформальных лидеров можно выделить также депутата Парламента А. Страничкина и молодого, перспективного пресс-секретаря МИД РА А. Студенкина. Все организации и их лидеры конкурируют между собой. В Южной Осетии функционирует общественная организация «Россы» (И. Джанаева), насчитывающая около 1000 членов.

В Казахстане официально зарегистрированы следующие организации, уставными целями которых являются сохранение русского языка и русской культуры, защита прав русского и русскоязычного населения: Республиканское общественное славян-ское движение «Лад» (РОСД «Лад») (Я. Белоусов), Русская община Казахстана (Ю. Бунаков), Казахстанская ассоциация учителей русской школы (КАУРШ) (О. Сарманова), Союз казаков Степного края (И. Михайловский), Семиреченская казачья община (Г. Беляков). Региональные организации РОСД «Лад» действуют в 11 из 14 областей, центр находится в Астане, где с 1994 г. ежемесячно выпускается газета «Лад». Казачьи организации сформированы в Западно-Казахстанской, Акмолинской, Кокчетавской, Северо-Казахстанской, Алма-Атинской, Талды-Курганской, Павлодарской, Восточно-Казахстанской, Джамбульской областях. Однако их организационный потенциал невелик, политические ориентации различны.

В Киргизии существуют следующие общественные организации русских: Ассоциация этнических славян «Славянская диаспора» (В. Улеев), Ассоциация этнических россиян «Содружество» (В. Петрищева), Республиканская ассоциация этнических россиян Киргизии «Согласие» (О. Михайлов), Славянский фонд Киргизии (В. Вишневский). Последние две организации являются наиболее активными, поддерживая тесные контакты с Правительством Москвы и уделяя особое внимание вопросам русского образования в Киргизии.

В Республике Узбекистан Русский культурный центр (РКЦ), имеющий 15 филиалов в городах и областях, создан в 1994 г. (С. Зинин). Основным направлением деятельности РКЦ стала пропаганда русской культуры путем проведения литературных вечеров, выставок, концертов, собраний, посвященных знаменательным датам, выдающимся деятелям русской культуры и искусства.

В Таджикистане «Русская община» (В. Юшин), зарегистрированная в 1992 г., впоследствии стала основой Координационного совета национальных объединений. Другой влиятельной организацией является общество «Миграция» (В. Кондур). Эти структуры в финансовом и организационном отношениях являются достаточно слабыми.

В Туркмении «Русская община» (А. Фомин) уже несколько лет добивается регистрации в Министерстве юстиции. Однако согласно внутреннему законодательству деятельность организаций, объединенных по этническому признаку, в республике запрещена. И поэтому она вынуждена действовать нелегально, что существенно снижает возможности ее влияния на национальную политику правительства и на ситуацию в российской диаспоре.

Таким образом, большинство организаций российской диаспоры являются организационно и финансово слабыми, их действия не согласованы, добиться консолидации соотечественников им в большинстве случаев не удается.

В качестве возможных путей содействия соотечественникам в странах СНГ и Балтии можно отметить следующие.

– Необходимо более активное подключение к поддержке соотечественников общественных институтов и неправительственных организаций (в том числе фондов) России при укреплении координационной роли МИД РФ.

– Настало время создавать в странах СНГ и Балтии систему российских информационно-образовательных центров, занимающихся не только вопросами культуры, но и созданием единого информационного пространства.

– Учитывая неоднородность российской диаспоры, требуется активизировать исследования ее социологами и этнографами. Такие исследования, с одной стороны, более точно определят проблемы и перспективы диаспоры, а с другой – будут способствовать ее консолидации.

– Необходимо оказывать возможное содействие как полноправному вхождению наших соотечественников в общество в странах их проживания, так и адаптации в российское общество тех соотечественников, которые репатриировались в Россию. Последнее предполагает серьезную законотворческую работу и внесение поправок в действующее законодательство.

http://www.riss.ru/library/vektor1–2003.pdf

Ю.Ф. Сидоренко
Деятельность института ИРИК-Франс
август 2002 г.

Французская неправительственная организация выходцев из России и стран СНГ занимается научной и практической деятельностью направленной на использование возможности непосредственного участия российской диаспоры во Франции и Европе, в происходящих экономических, и социальных преобразованиях в России. Такая направленность сформировалась в результате многолетней работы с Россией и професионального опыта членов организации. Наша организация одна из немногих в Европе деятельность которой cвязана с защитой прав и интересов соотечествеников в России и странах их проживания, окончательно сложилась на правах ассоциации в 1996 году на основании французского Закона от 1 июля 1901 года, и зарегистрирована в Префектуре Полиции Парижа 22 февраля 1996 года. Наша работа направлена на подготовку и осуществление отдельных проектов в области экономики, культуры, участие в обсуждении социальных проблем, продвижение предложений по эфективному сотрудничеству и создание возможностей способствующих возврату на Родину. Сегодня, когда многие средства массовой информации России и стран СНГ, заполнены советами и предложениями как уехать и где работать за рубежом, наша организация старается сделать обратное, направив информационный поток и конкретные предложения на «пропаганду» целесобразности работы на Родине, через Представительства института, рооссийские СМИ, интернет.

1. Институт ИРИК-Франс – участник международных конференций и форумов – входит состав Союзной Общественной Палаты Союза Белоруссии и России создал и расширяет свою структуру партнеров в странах Запада. В России имеет официальные Представительства зарегистрированные в Минюсте Р.Ф. в Москве и Сант-Петербурге, уполномоченных в различных регионах России и странах СНГ, а также в Германии, Чили, США / Лос-Анжелос /, штаб-квартира находится по адресу отеля ИДЕАЛ в 15 районе Парижа, нашего партнера. В Монпелье/Франция/ организована детская школа русского языка, которую ведет член нашей организации /Т. Вершинина/, в Москве руководитель Представительства ИРИК-Франс /Н. Белькова/ и организаяиция «Пилигрим» занимаётся детьми с проблемами и инвалидами, в помещении редакции газеты «За безопасность и гармонию жизни» находится наш пресс– центр «Надежда»/1й Самотечный пер. 18 стр.1 руководитель Н. Монахова /.

Членами нашей организации являются лица русской национальности выходцы из Советского Союза и России, и других государств, специалисты различных професий официально проживающих во Франции и Европе. В основу заложена общьность языка и интерес к России.В составе организации имеются лица всех поколений эммиграции. В наши задачи не входит объединение разношерстной диаспоры и мы не вмешиваемся в исторически сложившиеся взаимоотношения между поколениями русских, однако мы на стороне национальных приоритетов Современной России.

Наша организация не стремится к простому увеличению членства, мы имеем переменный состав который изменяется в зависимости от проводимых мероприятий и управляется администрвтивным советом из двенадцати человек.

Как правило, в целях развития наших инциатив и проектов мы непосредственно связывались с российскими организациями и должостными лицами в Москве, обясняется это не в последнею очередь тем обстоятельством, что ранее Российское Посольство во Франции, практически игнорировало деятельность нашей организации. Поэтому мы вынуждены были направлять свои предложения и проекты непосредственно в комитеты Государственной Думы, отдельным депутатам, в Администрацию Президента и Президенту, мерию Москвы, общественным организациям и институтам, выступали с докладами на Парламенских слушаниях в Государственной Думе и в средствах массовой информации. Не всегда получая ответы мы, тем не менее, были удовлетворены тем, что практически все наши предложения были отражены в Федеральном законе от 24 мая 1999 года.

Нами разработаны и осуществляются несколько проектов, в том числе и инвестиционного характера. Так франко-российской группой группой архитекторов и инженеров в 1998 году, разработан проект создания культурного и научного центра под названием «Французская Деревня» в городе Уфе, и представлен в Париже Генеральному Секретарю ЮНЕСКО. По применению передовых технологий, связанных с воспроизводством энергии из естественных источников он полностью укладывается в программы и поддерживается ЮНЕСКО, сообщил заместитель генерального секретаря ЮНЕСКО по точным и естественным наукам, письмом 13 октября 1999 года.Администрация города 9 декабря 1999 года одобрила проект под который выделен участок 21 гектара /остров на слиянии двух рек/ и проект включен в реестр инвестиционных проектов республики Башкортостан. Оригинальный проект с удолетворением принят архитектурным советом и общественностью города, рекламировался в средствах массой информации, с проектом на месте были ознакомлены представители посольства Франции в России. Для формирования клуба иностранных инвесторов нам естественно была необходима поддержка Национальной комисии России по делам ЮНЕСКО при МИДе Р.Ф./О. Васнецов/ и Посольства Р.Ф. при ЮНЕСКО /Е. Сидоров/, куда и были направлены документы два года назад.В этих инстанциях этот вопрос неоправданно затянулся в результате появились штрафные санкции на длительное неиспользование участка, затраты на изыскательские и проектные работы и т. д. До сих пор эти расходы несли инициаторы и авторы проекта и некоторые инвесторы и пока российские чиновники оставались в стороне, но их персональная финансовая ответственность по этому проекту, в дальнейшем не будет исключатся.

За последние годы нами подготовлено несколько архитектурных комплексов с использованием русских традиционных стилей, один из них мотель «Русская Деревня во Франции» поэтапно осуществляется в Нормандии с участием французских инвесторов.

Создаваемая ныне система работы с соотечествениками начиная от Администрации Президента, Государственной Думы, Мерий Москвы и С-Петербурга к сожалению не предусматривает развития фундаментальной базы в странах проживания соотечествеников. Используя наш професиональный опыт мы предлогаем создать на принципе ИРИК-Франс такую экспериментальную систему, которая могла бы работать уже сегодня с существужщей государственной структурой.С этими предложениями институт выступал на форумах в Москве, обращалися в Гос.Думу. Однако чиновники ожидая сиеминутных инвестиционных эфектов идут на поводу собственных желаний расширения аппарата и должностей, а не принципиального поворота интересов соотечествеников в сторону Родины.

Без непосредственного участия активных представителей российской диаспоры в административных структурах по связям с соотечествениками практически невозможно наладить зфективную систему их участия в делах России.

Как пример, при создании в этом году Межведомственной коммиссии по работе ссоотечественикам за рубежом при Московском государственно-общественном фонде, мы просили включить нашего представителя в эту группу, нам неуклюже ответили /В. Скриник директор фонда/, что мы не являемся гражданами России, хотя это не так, все равно место нашему представителю в этом комитете не дали.

Проекты и мероприятия в ИРИК-Франс проводятся и осушествляются группой специалистов професионалов имеющих большой опыт работы в России, Советском Союзе и за Рубежом, патриотическая и безвозмездная деятельность которых заслуживает всяческого уважения и внимания.

Цели и деятельность ИРИК-Франс были рассмотрены в Управлении Администрации Президента по внешней политике и были признаны весьма полезными /письмо Посольства Р.Ф. от 30 августа 2001 года/, на встрече с Первым Европейским отделом МИДа 23 марта 2000 года /директор Орлов/ также была отмечена необходимость поддержка наших инциатив направленных в различные проекты гумманитарного и экономического характера, Правительстванная коммисия по демам соотечествеников / И. Гришаев /подписала Протокол от 19 марта 1996года о сотрудничестве с ИРИК-Франс в различных областях решения проблемм соотечествеников и выходцев из России.Своевременность и необходимость активизации работы в этой области сегодня определена Правительством и Президентом России. Все это вселяет в нас надежду на конструктивный пересмотр отношения к нашей работе и оказания практической помощи в деятельности института ИРИК-Франс.

2. Подготовка и осуществление программы возвращения эммиграции

Эта тема является основной в нашей работе.Приоритетной программой, которую мы начали в 1989 году, была организация проекта строительства жилых домов для эммигрантов, за счет их средств, в Москве и С-Петербурге.Осуществление этого проекта вначале планировалось совместно с обществом «Родина» при котором была создана ассоциация делового сотрудничества с зарубежными соотечествениками /председатель Зайцев/.После перестройки, этот проект поддержало Посольство России во Франции/посол Ю. Рыжов/ предложения были представлены мэрии Москвы и им поочередно занимались Музыканский, Ресин, Шанцев. В 1994–95 годах Центральный округ Москвы предложил нам земельные участки под строительство домов в Москве, однако не имея тогда Представительства, гарантий, системы международных кредитов – эти участки достались нашим так называемым –«посредникам». Проект актуален и теперь, приобретение жилья, участков земли, участие в небольших, но эффективных инвестициях привязывает соотечествеников к Родине, однако отсутствие финансовых и юридических гарантий, специально разработанной системы, для зарубежных соотечествеников, существенно затрудняет наши усилия. Учитывая опыт прошлых лет, Представительству института ИРИК-Франс в С-Петербурге /директор Н. Шумейко/, предложено совместно с Правительственными структурами города и заинтересованными организациями, подготовить комплексный проект постоянно действующего механизма делового сотрудничества с соотечествениками проживающими за рубежом, принцып которого состоит организации информационного Центра, оказывающего практическую помощь лицам желающим наладить связи с Родиной.Первым шагом в этом направлении, явилось создание в интернете сайта института ИРИК-Франс./iric-France.spb.ru/ Для привлечения научной общественности к делам соотечествеников и в соответствии с Федеральным Законом Р.Ф. от 24 мая 1999года на Международной конференции в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже 20 июня 2000года, организованной по инциативе Международной Академии Информатизации, был создан Общественно-консультативный совет соотечествеников, из числа российских академиков, ученых, экономистов, политологов, основной целью которого является прогнозрование ситуаций возможного участия зарубежной диаспоры в области экономики, социальных преобразований и укрепления гражданского общества в России.В развитии этого направления, совместно с Институтом Социальных исследований в Москве и другими организациями России и стран СНГ мы планируем провести в конце 2002 года социологическое исследование зарубежной диаспоры во Франции.

На прошедшей в октябре 2000 года Международной Дворянской конференции в Москве, представитель института ИРИК-Франс предложил, подготовить и опубликовать «манифест возвращения эммиграции на Родину» от имени Дворянского Собрания, с призывом от потомков сословия, наиболее пострадавшего в революционный период. К сожалению это предложение не нашло энтузиазма среди членов этой организации /предводитель кн.П. Галицын/. Не пользуется популярностью такое выражение национального патриотизма и у Парижской организации потомков дворянства /кн.Оболенский / и выходцев так называемой первой эммиграции обьясняется это тем, что по сути, дети первых эмигрантов стали коренными французами во втором и третьем поколении, и видят свой интерес в России, прежде всего в возвращении или компенсации наследства и привелегий, что может привести, на наш взгляд, к дестабилизации отношений в российском обществе.Как правило, интерес к Родине и практические предложения идут прежде всего от бывших советских граждан не потерявших своих связей с Россией, хорошо знающих страну, народ и его насущьные проблеммы.

3. Защита прав и интересов выходцев из России.

Эту работу институт осуществлял через направления обращений в государственные структуры России, в часности предоставления возможности выплаты законных пенсий по старости бывшим советским гражданам, чей пенсионный возраст начался за рубежом. Отсутствие Межправительского соглашения между Россией и Францией в области взаимного социального обеспечения, как это было осуществлено Россией с Испанией, Польшей, Румынией и другими странами Европы, мешает реализации этого права и косвенно усложнило материальное положение наших соотечествеников, их небольшой стаж работы в странах пребывания не дает им право на полноценную пенсию, а многолетний стаж в России не защитывается при определении размера пенсий.Институт ИРИК-Франс неоднократно обращался с просьбой в Министерство труда и социального развития России, с просьбой ускорить решение проблемы. Наше обращение в Конституционный суд Р.Ф. и Адвокатское бюро «Мир», подтвердило правоту соотечествеников. Наконец в конце 2001 года был создан Пенсионный Фонд Р.Ф. которому предписано реализовать на практике право соотечествеников на помощь в старости, однако до сих пор до конца этот вопрос не решен из-за отсутствия положения о порядке начисления пенсий, а вопрос о заключении межправительственного соглашения вообще не рассматривается.Между тем государственный долг по пенсиям российским гражданам за эти годы растет и определяется довольно крупной суммой, и что особенно пародоксально выглядит на фоне выплаты облигаций царсских долгов прошлого столетия..

Институт осуществлял прямую материальную помощь конкретным семьям в С-Петербурге, и Москве для приобретения медикаментов и лечения, поступающую от семей эмигрантов во Франции. Совместно с французской ассоциацией «Цепь надежды» оказывалась помощь в организации опеки и успешных опеациях детям из России.

Московское Представительство института совместно с обществом «Пилигрим» обслуживает более 800 детей, подростков и инвалидов.

4. Конгрессы и форумы.

Члены нашей организации были участниками Первого конгресса соотечествеников и принимали напосредственное участие в событиях августа 1991 года. Отмечая историческое значение этого конгресса, мы внесли предложение о проведении дальнейших, подобных мероприятий, непосредственно в странах проживания.Наше отношение к организаторам конгресов того времени было опубликовано в статье –«Ловушка для эммигрантов» в газете «Русская Мысль» от 11 сентября 1992года. Прошедший конгресс соотечествеников в Москве в октябре 2001года был мероприятием собственного потребления.В парижских кругах о проведении конгреса не было ничего известно.В Париже участников, по своему усмотрению, поспешно отбирали по списку представитель Посольства Р.Ф.во Франции, Госзарубежцентр/в Париже Иванов, в МосквеЛ.Лодзинский /, МИД Р.Ф./Б. Цепов/ и почему-то с «наклейками» князей и графов, хотя конгрес не был монархическим. Прибывшую из Франции делегацию представителей от соотечествеников и института ИРИК-Франс /3 человека/, с мандатами от соотечествеников, просто не пустили, хотя на конгресс они приехали за свой счет и более чем за месяц направили заявку организаторам, проделав путь в несколько тысяч километров.Это был парад дискриминации своих же сограждан.В знак протеста наша делегация распостранила Пресс-Релиз среди участников и провела конференцию. Видимо какая-то инстанция должна дать конкретное определение таким организаторам и одернуть нелепое служебное рвение чересчур усердных чиновников, и восполнить наши моральные и материальные потери. Излишняя идеализация значения этой категории лиц, муссирование титулов идет явно не на пользу демократии, а к подчеркнутому противостоянию в огромной массе соотечествеников.Этот конгрес и дальнейшие форумы в Москве явилсь воплощением творчества чиновников, по заранее составленнму сценарию, где участникам из-за рубежа отводится роль фигурантов, а устраители отчитались за успешно потраченные средства. Учитывая особенности проживания соотечествеников в конкретной стране институт ИРИК-Франс совместно с другими ассоциациями во Франции, подготовил программу проведения первого зарубежного конгресса соотечествеников в Париже и согласовывает возможности его реализации с заинтерисованными сторонами в России и Франции. Мы готовы обьединить наши усилия с Российским Посольством и Посольствами стран СНГ для эффективного проведения и создания системы регулярно повторяющихся форумов и организации постоянного независимого органа работы с соотечествениками с соответствующей информационной базой.Такой базой мог бы стать структура института ИРИК-Франс, имеющая многолетний опыт работы с соотечественниками или обьединение ассоциаций в Париже. Наши соотечественники ожидают конкретных предложений относительно использования их личных возможностей и талантов непосредственно в странах проживания и России, для этого мы рассматриваем целесобразность организации службы занятости и мы надеемся на помощь и сотрудничество государственных структур России и стран СНГ.

5. Отношения с Посольством Р.Ф. в Париже.

Несмотря на то, что наша организация способствует развитию франко-российских отношений и практическому осушествлению реинтеграции соотечествеников в Россию, у нас до сих пор отсутствуют какие либо конструктивные отношения с Посольством Российской Федерации в Париже, нас не пригласили ни на одно официальное мероприятие, у нас сложилось мнение что свои отношения с соотечественниками сотрудники посольства строят на какой то персональной альтернативе.

Институтом направлялись предложения в Посольство с целью привлечь внимание к результатам нашей общественной деятельности направленной на благополучие России Мы просили, неоднократно, провести собрание российских граждан состоящих на учете в посольстве-это не было сделано.Ни на одно из писем направленных ИРИК-Франс в адрес Посольства Р.Ф. и Госзарубежцентра не было отвечено.

Несмотря на то, что мы являемся частью французского общества и заитересованы в развитие франко – российских отношениях, мы не можем встретится с приезжающими делегациями, с депутатами думы, политическими деятелями, чие пребывание во Франции, как правило, обставляется кругом знакомств одних и тех же лиц.Таким образом мы практически отрезаны от непосредственной информации и общения с приезжающими делегациями и сотрудниками МИДа и посольства Р.Ф, тем более с представителями Правительства России. В свете последних административных перестановок Правительство России поручило МИДу и МВД проводить работу с соотечествениками, а значит непосредственно посольским работникам.По нашему мнению и исходя из нашего опыта во Франции Российскому Посольству целесобразно оперется в этой работе на достаточное количество общественных организаций работающих с Росией, высвободив время для других важнейших политических обязанностей.Практически члены нашей организации, и лица с которыми мы работаем, как правило являются гражданами Франции или других Европейских государств и в отдельных случаях их интересы могут не всегда совпадать со спектором обязанностей Посольства Р.Ф. и МИДа России. Продолжающийся процесс миграции и эммиграции из России и стран СНГ настоятельно определяет необходимость создания международного, независимого координирующего Центра зарубежной диаспоры в Европе, который предпочтительно разместить в одной из славянских столиц Белграде или Праге. Институт ИРИК-Франс имееет свой вариант организации Центра и готов его представить на рассмотрени.

В случае поддержки этого проекта со строны государственных структур России, мы практически можем организовать эту структуру в одной из названных стран с последующим развитием в Центр.

В настоящее время институт единственная организация во Франции занимающаяся вопросами защиты прав и интересов соотечествеников, по нашему примеру создан аналогичный институт по ближнему зарубежью /дир.Затулин/ в Москве, который в отличии от нас, имеет моральную и материальную поддержку правительственных структур.

Наши встречи с работниками Посольства имеют случайный характер, поэтому мы были бы признательны если Вы определите одного из сотрудников посольства нашим куратором и если возможно г-на Б. Бодрова, которого мы знаем.

6. Консульская служба.

Что касатся работы консульского отдела, то он имеет постоянные нарекания со стороны наших соотечествениеов.

При наличии сравнительно небольшого числа зарегистрированных и постоянно проживающих во Франции российских грождан им не уделяется должного внимания со стороны консульской службы.

В огромном здании Посольства, до сих пор не выделено помещения для приема и обслуживания российских граждан постоянно проживающих во Франции,

отсутствует доступная юридическая и консульская информация, с которой можно было бы ознакомится, трудно получить оперативную консультацию у работнников консульского отдела, практически невозможно дозвонится в консульский отдел, система тарифных сборов не сбалансирована с зависимости от возможностей посетителей и места их проживания во Франции и ряд других существенных недостатков, которые можно было бы выяснить, проведя собрание с соотечествениками постоянно проживающими в Парижском округе.

 

7. О работе Госрарубежцентра.

Существование этой организации в Париже практически не оказывает никакого влияния на активность российской диаспоры. В целом вялая культурная деятельность, чиновничье отношение руководства к посетителями и полная замкнутость во вновь отсроенных этажах огромного дворца, отсутствие интереса и помощи в работе с соотечествениками создает впечатление отсиживания на государственных харчах чиновников постсоветского образца.Не было отвечено ни на одно письмо института. Центр, мало доступен публике, не работает в суботу и воскресенье.Библиотека имеет ограниченное количество газет и журналов, совсем отсутствуют современная юридическая литература, законодательные акты, особенно касающиеся соотечествеников, материалы работы Государственной Думы и т. д. Центр превратился в затрапезную фирму, а не русский Центр способный привлечь поток посетителей.Руководители центра получили дипломатический статус и ограждают себя от инциативы и посетителей.Работники Центра подчеркивают, что он существует для обслуживания французов, забывая, что мы тоже часть французского населения.Свое мнение о работе Госзарубежцентра в Париже и наши предложения и пожелания мы неоднократно высказывали г-дам В. Терешковой, Шевцовой, Л. Лодзинскому, в своих письмах и личных встречах.

А.А. Корнилов
Потенциал влияния русского зарубежья
на динамику российско-американских отношений
сентябрь 2002 г.

Согласно данным Бюро Переписи США, опубликованным в 2000 г., более 2,6 миллиона американцев или 0,9 % граждан Соединенных Штатов считают себя русскими. В 1990 г. русскими себя называли более 2,9 млн. американцев или 1,2 % населения. Статистическое уменьшение не означает, однако, что сократилось число проживающих в США выходцев из России. Скорее всего, многие граждане российского происхождения на вопрос о национальности отвечают американец.

Несмотря на видимое снижение количества русских американцев, их участие в общественной жизни Соединенных Штатов остается заметным. Еще более заметным является влияние русских американцев на развитие отношений России и США. Данное влияние может быть определено, на наш взгляд, в трех основных сферах: 1) интеллектуальное, идейное воздействие; 2) структурный (организационный) потенциал влияния; 3) развитие конкретных проектов сотрудничества и помощи.

Рассматривая сферу идейного, интеллектуального влияния, следует подчеркнуть, что в эмиграции очень ясно выделяются правый монархический лагерь, умеренно-прагматический спектр мысли, левое течение мысли и церковная мысль Зарубежья. Рассмотрим некоторые из названных течений мысли.

Монархисты Зарубежья достаточно ярко выделяются на фоне дискуссий о настоящих и будущих отношениях Россия США. К этому направлению мысли в той или иной степени можно отнести В.Н. Беляева, П.Н. Будзиловича, проживающего в Канаде Г.М. Моисеева (издает «Белый Листок», который читают и в США), Н.Л. Казанцева, издающего вместе с другими в Буэнос-Айресе газету «Наша страна».

Канадский Белый Листок анализирует развитие отношений между РФ и США с военно-политической точки зрения. Такой подход вполне объясним, если учесть, что издателем Листка является профессиональный военный. Георгий Митрофанович Моисеев, сын белого офицера, участвовал в годы второй мировой войны в антикоммунистической борьбе, служил в Зондерштабе Хольмстона-Смысловского фон Регенау.

Сразу же по получении известия о победе Дж. Буша на президентских выборах полковник Г.М. Моисеев попытался спрогнозировать внешнеполитические действия США. Судя по высказываниям самого Буша, – писал Г.М. Моисеев, – не приходится ожидать каких-либо положительных сдвигов в политике Америки. Предлагаемая Бушем дама на пост советника безопасности (имеется ввиду Кондолиза Райс – А.К.) не вызывает никакого доверия наоборот, предсказывает далеко нерадостную линию американской политики в отношении того, что сегодня принято называть Россией. Отец Буша, бывший президент США Джордж Буш, был яростным глашатаем Нового Мирового Порядка. Как бывший директор ЦРУ, он отлично знал подноготную мировой закулисы. Следует предположить, что сынок детально осведомлен о планах и намерениях НМП С появлением Буша в президентском доме США, к сожалению, не видно особых надежд на улучшение климата между РФ и Америкой.

Рассуждая о возможном ответе России на мероприятия новой американской администрации, редактор «Белого Листка» приходит к выводу: Российской Федерации необходимо усиливать свою военную мощь. Современная, оснащенная новейшим оружием и боевой техникой, российская армия станет важнейшим фактором урегулирования конфликтов на окраинах страны. В то же время западные страны будут опасаться вооруженного столкновения с Россией и, следовательно, воздержатся от откровенного ущемления интересов РФ, и можно только надеться, писал Г.М. Моисеев, новый американский МИД, ген. Колин Пауэлл, как бывший военный, это поймет. Чем страшнее угроза последствий вооруженного конфликта с Россией, тем меньше угроза мирового конфликта. Заключение надо вооружаться до зубов!!!

«Белый Листок» подвергает резкой критике политику В.В. Путина и его правительства в области военного строительства. Вполне понятно, указывал Г.М. Моисеев, почему США объявили Юг России зоной своих интересов. Непонятно то, что со стороны Кремля нет определенных планов воздействия вышеуказанным намерениям Запада. Состояние Черноморского флота остается неясным, флот оставлен на прозябание, хотя должен участвовать в системе обороны Юга России. Черное море стало каким-то большим озером так, что любой выход кораблей РФ в Средиземное море пеленгуется всеми странами черноморского побережья. Турецкие и американские корабли теперь шныряют безнаказанно возле самых берегов России, не говоря уже о братском поведении киевских адмиралов. Г.М. Моисеев делает неутешительный вывод о слабости ВМС России и об усилении позиций США, Украины и Грузии Так называемая РФ должна объявить всю верхнюю часть Черного моря зоной своих исторических, государственных интересов и предупредить всех милых соседей о возможных, далеко неприятных, последствиях нарушения русской зоны.

Редактор «Белого Листка» сетует, не стесняясь, порой, в выражениях, на слабую политическую волю российского руководства. Искренне переживая за положение страны, Г.М. Моисеев призывает президента В.В. Путина к более жесткой реакции на действия США и их союзников. Все никак не можем отцепиться от назойливого ПАСЕ, – писал в мае 2001 г. полковник Г.М. Моисеев. – В глобальных планах Запада, вернее финансовых могулов Запада, на первом плане числится Новый Мировой Порядок НМП питается политикой закулисных расчетов превратить весь мир в один сурово контролируемый рынок, в одну послушную массу людей, в огромное производительное стадо преградой к такому сверх плану стоит, вне всякого сомнения, Россия, даже нынешняя Российская Федерация и её поведение на Юге России. Г.М. Моисеев поражен, почему правительство РФ выслушивает обвинения со стороны США, ЕС и терпит их вмешательство во внутренние дела России? Реакция президента В.В. путина просто неадекватна, и здесь не поможет, по словам Г.М. Моисеева, никакая вертикальная, горизонтальная, диагональная, какая хотите, любая линия.

Причину, может быть, главную причину неадекватного ответа РФ на политику западных стран, редактор «Белого Листка» видит в эволюции режима власти в России. Г.М. Моисеев так же, как и монархисты С.В. Волков и В.Н. Беляев, указывает на национал- большевистскую эволюцию режима. Эта эволюция внесла сумбур в общество и в процессе выработки ясной, четкой и эффективной внешней политики. Российско-американский саммит в Любляне в июне 2001 г., по мнению «Белого Листка», также не дал положительных результатов Москве. Подчеркивая, что России срочно нужна смена правительства, смена ориентиров, Г.М. Моисеев утверждал, что встреча в Любляне зафиксирован неприглядный нынешний статус России в международном распорядке, а президент В.В. Путин не владел инициативой. Критикуя состояние российско-американских отношений, Г.М. Моисеев настойчиво рекомендует нашим политикам разработать и осуществить курс на сближение с Германией, которая гораздо ближе к России, чем все остальные страны мира в стратегическом отношении. В этом смысле состоявшийся осенний 2001 г. визит президента РФ в Германию очень близок германофильским предположениям полковника Г.М. Моисеева: Россия действительно созидает особые отношения с ФРГ.

Русский писатель, публицист и педагог В.Н. Беляев, проживающий в Сан-Франциско, пристальное внимание уделяет процессу постепенной интеграции РФ в мировое сообщество. Интеграция стала важным приоритетом внешней политики Москвы, который поддерживается Соединенными Штатами.

Интеграция или «вхождение» в мировое «сообщество», – считает В.Н. Беляев, – уже давно поставлена как некая магическая цель, достижение которой будет подобно выигрышу крупного приза в лотерею. Решатся проблемы, станет тепло и уютно. «Зауважают». Торговлишка поправится, и потекут реки валютных инвестиций (для того, чтобы их можно было немедля перекачать за границу, подальше от «этой страны»). На Западе же, утверждает опытный консультант американских корпораций, «интеграция» России понимается иначе и в общем рассматривается, как уже состоявшееся событие: страна обмотана пеленой долгов, распродает свои невосполнимые ресурсы для того, чтобы в лучшем случае прокормиться, и благодаря своей «интегрированности» не способна выбраться из тупика. В.Н. Беляев отмечает, что достигнуты стратегические цели, которые ставила себе еще кайзеровская армия в 1914 году.

Каков же выход? По мнению В.Н. Беляева, «интеграция» должна происходить на условиях, выгодных для России и русских. А этого, безусловно, достигнет сильная Россия, сильная не только материально, но и психологически, юридически, нравственно. Интеграция может быть только «на равных». Сегодняшняя Россия это страна, еле вышедшая из десятилетий партийной гегемонии, не разобравшаяся порядком в том, что же сотворили с нею за последние 80 лет. Следовательно, России необходима не «интеграция» а разумная, частичная самоизоляция. В этом смысле В.Н. Беляев поддержал позицию, занятую депутатами ГосДумы на недавнем заседании Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Лидеры ПАСЕ, сообщал узел Белое Дело, вероятно, предполагали, что Россия не найдет в себе силы отвергнуть сознательно направленную против нее «правозащитную» атаку. Пускай теперь подождут. Европа – единый континент, и Россия свою географию менять не намерена. Еще придет время, когда ПАСЕ будет искать российское участие.

В целом, анализируя оценки монархистов, следует отметить, что они являются скорее пессимистами, нежели оптимистами. Монархисты призывают российское политическое руководство четко определить национальные приоритеты в сфере международных отношений и осуществлять действительно независимую от Вашингтона внешнюю политику.

Конгресс русских американцев (КРА) оказывает более эффективное воздействие на администрацию и законодательные органы США. КРА, пожалуй, одна из немногих организаций Зарубежья, способная оказывать интеллектуальное, структурное влияние и осуществлять развитие американо-российского сотрудничества через очень конкретные проекты.

Важнейшим направлением деятельности КРА является защита русской истории, культуры, а также русских как этно-религиозной группы в США и за их пределами. Вот уже более 30 лет Конгресс борется за разрешение двух проблем. Первая некорректное происхождение и употребление термина Русская мафия, вторая ошибочность закона 86–90 о Порабощенных нациях.

В американском общественном мнении сложился устойчивый и негативный стереотип об опасности «русской мафии». КРА утверждает, что «этнических русских нет среди преступников, составляющих эту загадочную «русскую мафию»". Активисты Конгресса отмечают, что этот термин является особенно оскорбительным для трех миллионов русских американцев (согласно переписи населения США 1990 г.), которые за последние 200 лет внесли огромный вклад в американское искусство, науку, технику, литературу, гуманитарные науки и пр. Ошибка в употреблении термина произошла ещё в период существования СССР, когда выехавшие оттуда эмигранты называли себя в анкетах «русскими». В Конгрессе считают, что т. н. «русская мафия» является продуктом советской коммунистической системы и не имеет ничего общего с русскими как народом. КРА предлагает ввести термин «красная мафия», который бы не нанес ущерба какой-либо национальности». Другой «горящий вопрос» это борьба КРА за отмену формулировки закона 86–90 «О порабощенных нациях», оскорбляющей чувства русских как народа. С момента своего основания КРА выражал решительный протест против названного закона, который, по сути дела, оказался расистским по отношению к русским как этносу. 17 июля 1959 г. президент Д. Эйзенхауер подписал закон, который постановил третью неделю июля каждого года отмечать в США как «Неделю порабощенных народов», призвав американцев в эти дни проводить различные акции. Закон 1959 г. использовал исторически неверные и расистские термины «русский коммунизм» и «коммунистическая Россия», в результате чего России не нашлось места в списке порабощенных коммунистическим режимом стран». Таким образом, получалось, будто русский народ совершал порабощение и участвовал во всех одиозных политических мероприятиях компартии. Кроме того, в тексте закона 86–90 имели место географические названия некоторых областей исторической России типа «Идель Урал», «Казакия» или «Туркестан», которые очень напоминали формулировки гитлеровского министра по делам оккупированных территорий А. Розенберга.

В связи с вышеизложенными обстоятельствами КРА продолжает борьбу за отмену расистских, антирусских положений закона 86–90. Активистам Конгресса, как сообщает статья сайта КРА «Борьба против «Закона о Неделе порабощенных наций», удалось убедить несколько членов Конгресса США в необходимости внести поправки в текст. Однако, несмотря на усилия конгрессменов, «поправить» закон до сих пор не удалось. Одна из последних попыток КРА отменить столь русофобский закон была предпринята в 1996 г. Председатель Конгресса П.Н. Будзилович призвал президента Б. Клинтона признать, что русский народ последовательно боролся за демократию и освобождение от коммунистической власти. «Более того – писал П.Н. Будзилович президенту,– мы считаем, что Вы могли бы призвать Конгресс (США) отменить расистский реликт холодной войны печально знаменитый закон 86–90, который обвиняет русский народ, первую и основную жертву международного коммунизма, во всех грехах коммунизма»".

Веб-сайт КРА в рубрике «Кто мы» официально извещает об основных задачах своей деятельности. Эти задачи включают:

1.Сохранение русского духовного и культурного наследия в США.

2.Защита прав русских американцев и поощрение их участия в общественной и социальной жизни США.

3.Поддержка преследуемых христиан и борцов за права человека в новых независимых государствах на территории бывшего Советского Союза.

4.Борьба с русофобией, имеющей место по окончании холодной войны и восстановление дружественных отношений между американскими и русскими народами.

5.Оказание помощи русскому народу в его духовном возрождении, которое приведет к восстановлению экономики, основанной на частной собственности на землю, частном предпринимательстве и свободной конкуренции».

Обзор деятельности Конгресса русских американцев по данным официального узла (веб-сайта) показывает, что КРА является хорошо структурированной организацией, которая далека от узкого лоббирования «русских интересов». Конгресс пытается сохранить культурные и духовные ценности американцев, считающих себя русскими и православными. На наш взгляд, руководство КРА стремится избежать пути, на котором бы конгресс стал типичной американской организацией, отстаивающей интересы граждан какого-то (русского) происхождения. Конгресс это и «лицо» русского Зарубежья в США, и организация защиты религиозных прав русских православных, и покровитель русской национально-культурной автономии, и щедрый благотворитель для тех или иных проектов возрождения в России.

В 1999 г. в Конгрессе произошли значительные изменения. Главное правление переехало из Наяка, штат Нью– Йорк, совершенно в другой конец Соединенных Штатов, на западное побережье, в город Сан-Франциско. Семь из одиннадцати членов нового состава правления, включая председателя Г.Б. Ависова, проживают в районе Сан-Франциско. Однако не только смена руководства характеризует перемены. Перед Конгрессом стоят качественно иные и, думается, более сложные, нежели ранее, задачи. Перед нами, русскими в Америке, возникают все новые и новые задачи, – писала редакционная коллегия журнала «Русский американец». – Казалось бы, коммунизм рухнул, и отомрет злостная русофобия, зиждившаяся на непонимании разницы между русскими и коммунистами, между Россией и СССР. К сожалению, это не так. Теперь русофобия направлена на Россию, на русский народ. Основана эта русофобия на опасении возрождения сильной России и рассчитана на поддержку всех сепаратизмов в рамках бывшей Российской империи. Создаются стратегические и экономические планы для ослабления России. Добавим, что более 25 млн. этнических русских оказались за пределами РФ и испытывают потрясающие социально-экономические и бытовые трудности, не говоря уже о праве на свободную культурно-религиозную активность. Эти трудности – результат дискриминационной политики посткоммунистической элиты новых независимых государств.

В мае 1999 г. должен был состояться XI всеамериканский съезд КРА. Однако, он не состоялся ввиду того, что желающих принять участие в съезде оказалось недостаточно, чтобы возместить расходы по его проведению. Главное правление, поэтому предложило не созывать обязательные съезды. Функции съездов может исполнять Главное правление, работая непосредственно со всей организацией и принимая решения, согласно голосования её членов по почте. Эта перемена в организации работы Конгресса показывает, что крупные съезды, монументальные речи, масштабные события потеряли свое первостепенно значение. На первое место встала очень конкретная работа конкретных, компетентных людей.

В 1999 году многолетний председатель КРА П.Н. Будзилович решил не баллотироваться на новый срок. Вместе с тем он продолжает деятельно помогать русской этнической группе США. В частности, он выступает в мировой сети Интернет как ведущий сайта (информационного узла) Мысли о России. Выборы Главного правления КРА были произведены по почте. Новым председателем Конгресса (правильнее сказать Главного правления КРА) был избран Георгий Борисович Ависов. Новый состав Главного правления выработал программу деятельности Конгресса на 1999–2002 гг. Трехлетняя программа учитывает, прежде всего, весь 26‑летний опыт работы, пожелания активных членов КРА, а также различные тенденции общественно-политической, экономической, культурной и религиозной жизни современной России.

Первый пункт программы гласит: Укреплять и расширять ряды членов организации, привлекая более молодой контингент, а также членов соревнователей, популяризируя и предавая широкой огласке задачи и успехи КРА. Упоминание молодежи в первом пункте программы объясняется реальностью жизни русских американцев. К сожалению, уходят в прошлое старое поколение послевоенных эмигрантов и активные деятели потомки послереволюционной волны. Массовая иммиграция этнических русских в США 1990‑х гг. отличалась, прежде всего, экономической мотивацией выезда из СССР РФ. Это были не политические изгнанники, а приехавшие в лучшие экономические условия. Мы с роялями не выезжали, – откровенно писал П.Н. Будзилович автору статьи. – Мы ушли на запад в том, в чем были. Ассимилируются ли новые иммигранты и превратятся в стандартных американцев или же попытаются сохранить национально-религиозную идентичность и станут в ряды с ветеранами русской культуры в США? Этот вопрос приобретает для КРА, а также для большинства русских американцев, стратегическое значение, да и для новой России тоже.

Объяснимы, посему, повышенное внимание руководства КРА к деятельности русских молодежных организаций в США, организация особых стипендий КРА для молодежи, сотрудничество с Русской Православной Церковью Заграницей и Американской Православной Церковью.

Второй пункт программы Конгресса обращен к борьбе против русофобии. КРА намерен возродить работу Комитета защиты прав человека, включая защиту русских, проживающих в странах ближнего зарубежья. Данный комитет будет собирать документы о русофобских выпадах вплоть до судебного разбирательства с тем, чтобы добиться прекращения оскорбления доброго русского имени и православной церкви. Мы уже говорили о знаменитом законе времен Д. Эйзенхауэра. Здесь только отметим, что активисты Конгресса пристально наблюдают за нарушением прав русских в бывших республиках СССР, в особенности, в странах Балтии.

Далее, в программе стоит пункт антикоммунистической направленности, который, правда, отличается некоторой эклектичностью. Конгресс полон решимости содействовать укреплению православия в России, создающего «этические, моральные и патриотические основы для искоренения марксизма-ленинизма в сознании народа». В свое время П.Н. Будзилович активно выступал, а сейчас он это делает на страницах «Мысли о России», против празднования в РФ 7 ноября, Дня Советской Армии, почитания В.И. Ленина и И.В. Сталина. Главное правление традиционно отмечает 7 ноября как день памяти жертв коммунизма. КРА приветствовал создание в конце 1990‑х гг. создание московской рабочей группы по подготовке Общественного суда над ВКП(б)-КПСС, над Лениным и Сталиным. В письме Главного правления московской группе говорилось, что хотя марксизм перестал быть официальной идеологией в 1991 г. и коммунизм утерял свое значение, коммунисты пытаются вернуться к власти, а коммунизм ещё не осужден, как бесчеловечная и антинародная доктрина, заведшая Россию в тупик. Шестая часть программы призывает членов КРА поддерживать благоприятные отношения с представителями Российской Федерации, добиваясь от них заслуженного и уважительного отношения к русской диаспоре. История взаимоотношений КРА и советских дипломатических представительств в США была непростой по политическим причинам. В 1990‑е годы возникли предпосылки конструктивного сотрудничества русских американцев и дипломатов РФ. В какой степени президент В.В. Путин и правительство Российской Федерации намерены учитывать интеллектуальный и культурно-религиозный потенциал Русского Зарубежья, покажет ближайшее будущее. Уважительное отношение к русской диаспоре заключается не только в проведении, пусть и масштабного, съезда соотечественников, который состоялся в Москве. Зарубежные соотечественники желают помочь России и её народу в конкретных, но важных и долгосрочных проектах. Например, в проектах образовательных.

Сфере образования и просвещения посвящен седьмой пункт трехлетней программы. Конгресс будет содействовать изданию учебников, правдиво излагающих русскую историю, отвергающих наследие коммунизма и способствующих воспитанию патриотически мыслящих граждан Национальной России. Действительно, русская этническая группа в США имеет опыт издания подобных книг. Можно назвать труд Николая Зотиковича Кадесникова «Краткий очерк русской истории ХХ века» и монографию Юрия Владимировича Изместьева «Россия в ХХ веке. Исторический очерк. 1894–1964». Издательство «Заря» в Канаде опубликовало в 1990 г. «Обзор русской истории» С.Г. Пушкарева. В пункте 7 Главное правление предложило также продолжать издавать материалы, имеющие отношение к изучению русского исторического и биографического наследия в США.

Конгресс русских американцев вот уже несколько лет реализует проект «Сельская церковь». Проект был начат в 1995 г. и состоит в сборе средств для консервации сельских церквей в России. Под термином консервация понимается ремонт, останавливающий дальнейшее разрушение многочисленных заброшенных, полуразвалившихся сельских храмов, которые без такого ремонта совершенно разваливаются. В начале 2000 г. 16 российских храмов находились в состоянии починки и различных работ по консервации. Активисты КРА регулярно проводят кампанию по сбору средств на восстановление православных церквей. Восьмой пункт программы свидетельствует о стремлении Конгресса продолжать восстановительную работу, а также издавать миссионерскую литературу противосектантской направленности.

Видное место в благотворительных усилиях КРА занимает детский приют Ковалево в Нерехте Костромской области. 6 июля 1996 г. в г. Нерехте был официально создан приют для детей. В состав учредителей вошли КРА, приходской совет Преображенской церкви в Нерехте, епархиальное управление Костромы, районная и областная администрации. Заведующим и законоучителем приюта является энергичный русский священник о. Андрей Воронин. Планируется, что приют будет опекать до 100 мальчиков и девочек. Конгресс поддерживает приют в Нерехте путем сбора пожертвований, направляемых на имя директора гуманитарных проектов КРА в России Б.А. Анисимова. С российской стороны, инициатива Конгресса вызвала горячий отклик. Не только администрация области и района и епархиальное управление, но местные предприятия и организации решили оказывать помощь детскому дому в Нерехте.

Нерехтинская идея вызвала к жизни новые планы. В 9‑ом пункте программы Главное правление предложило начать поиск семей, которые могли бы стать попечителями и взять на иждивение и на воспитание сирот при условии денежной помощи со стороны КРА. Конгресс постарается наладить на пробных началах питание голодающих школьников в Костромской области.

На рубеже веков Конгресс русских американцев обращен своей деятельностью к Зарубежью и исторической Родине России. В то время, как в США остаются актуальными задачи борьбы за русское самосознание и против идей русофобии, в России Конгресс сотрудничает со всеми конструктивными антикоммунистическими силами. Участвуя в конкретных полезных проектах, КРА вносит свой посильный вклад в достижение социальной стабильности и экономического благополучия, в процесс возрождения традиционных ценностей российского общества.

Подводя итог, отметим, что потенциал нашего Зарубежья трудно переоценить. Смеем надеяться, что съезд соотечественников, состоявшийся недавно в Москве, станет импульсом более внимательного отношения российских дипломатических представителей и правительства РФ к судьбе эмигрантов всех поколений, до сих пор формирующих великую русскую культуру, импульсом к поддержке реальных, а не обычно шумных, фанфарных, проектов сотрудничества и помощи.

Актуальные проблемы американистики: Проблема 9.11 и развитие российско-американских отношений: Материалы VIII международного научного семинара. Н. Новгород, 27–28 сентября 2002 г. / Под общей редакцией академика О.А. Колобова. – Н. Новгород: ФМО ННГУ. 2003.

Из статьи А.В. Андриенко
«Камо грядеши, Русские Украины?»

… Сегодня на русском поле Украины имеется немало организаций, в названии которых присутствует слово «русский». Являются ли все они русскими? Однозначно нет. Условно часть из них можно разделить на группы. Первая группа – это «русскоязычный» леворадикальный элемент, который в своей жизни ничего кроме Маркса и Ленина не читал. Для этих людей русская история до 1917 года не существует в принципе, это фанатичные и сознательные последователи Ленина, Троцкого (Бронштейна), Свердлова, Ярославского (Губельмана), Зиновьева (Апфельбаума), Каменева (Розенфельда) и других типов из «ленинской гвардии», уничтожавших историческую Россию и цвет Русского народа. Вторая группа – «русскоязычная» либеральная интеллигенция, которая по каким– либо причинам не прижилась в Яблоке, либеральной и социал-демократической партиях, ротари-клубах и других подобных организациях. Третья группа – часть творческой интеллигенции, которая участвует в русской общественной жизни по принципу – делаем то, что нам нравится и обходим самые важные и принципиальные для Русских вопросы. В сущности все эти группы русскими не являются ни по духу, ни по мировоззрению, ни по этническому происхождению. Вообще, термин «русскоязычные» был запущен во времена незабвенного Горбачёва именно с целью подмены понятий, с целью отвлечения собственно Русских от своих проблем, с целью недопущения подъёма национального самосознания Русских, вовлечения их в различные интердвижения, фронты и тому подобные организации, в которых принцип коммунистического интернационала был заменён абстрактными общечеловеческими ценностями, где собственно русские проблемы без следа растворялись. Кроме того, термин «русскоязычные» чрезвычайно выгоден как для правящих режимов стран СНГ и Прибалтики, включая, естественно, и Украину, так и руководству самой Российской Федерации. Первым потому, что этот термин даёт им возможность рассматривать нас как некую безнациональную массу, якобы русифицированную при Советах и потому в настоящий период временно разговаривающую на русском языке. А для руководства РФ вообще всё было очень просто: нет русских – нет вопроса. Например, немцы в Чехии для Германии – немцы, а не немецкоязычное население, поляки в Белоруссии для Польши – поляки, а не польскоязычное население и т. д.. И только для руководства РФ, средств массовой информации РФ мы просто «русскоязычное население», которое ещё и создаёт определённые проблемы. Хотя по нашему мнению, именно термин «Русские» даёт в политике мощнейшие рычаги давления и на «демократические» режимы стран СНГ и Прибалтики, и на Евросоюз, и на ПАСЕ, потому что нарушаются права не абстрактного «русскоязычного населения», а конкретной этнической группы. Хотелось бы спросить также поборников «русскоязычного» интернационала, кого они причисляют на Украине к «русскоязычным»? Может быть поляков, евреев, венгров? Так они давно уже стали украиноязычными и им всегда было глубоко безразлично нужен ли, например, для русского языка статус языка государственного или нет. Я никогда не слышал о шведскоязычном, венгроязычном или еврееязычном населении. Именно потому шведы в Финляндии, венгры в Румынии представлены своими партиями в парламентах этих стран, что они шведы и венгры, а не шведскоязычные и венгроязычные. Термин «русскокультурный» вообще является абсурдным. Например, Левко Лукьяненко получил прекрасное гуманитарное образование в МГУ. Мы и таких как он хотим в чём-то убеждать? Кроме того, для подавляющего числа так называемых «русскокультурных» причастность к русской культуре означает только то, что русская культура – это культура мирового уровня и не знать её, означает быть недостаточно образованным. То есть для нас русская культура это сама жизнь, а для них всего лишь расширение кругозора и повышение уровня образованности. Именно поэтому невозможно соединить в одной организации собственно Русских с «русскоязычными» и «русскокультурными». Если же действующие на Украине другие национальные общества и организации так озабочены русской культурой, нет вопросов, создавайте в своих обществах и организациях отделы или секторы любителей русской культуры и занимайтесь, а может быть и нас пригласите лекции почитать. Поэтому, говоря об организациях соотечественников, мы под Русскими подразумеваем представителей триединого Русского народа – великороссов, украинцев, белорусов, которые к тому же объединены общей Православной верой. И руководить организациями соотечественников должны соответственно Русские, а не «русскоязычные» и «русскокультурные». Ни у кого ведь не вызывает никаких вопросов, что обществом «Просвита» руководят Мовчан, Драч и Танюк, а федерацией еврейских общин Украины – Азриэль Хайкин. Так почему же, когда речь заходит о русских организациях, построенных в нашем свободном, демократическом государстве по этническому признаку, как, например, организации украинцев в Канаде, сразу поднимается крик? И кричат, кстати, именно «русскоязычные».

Объединение Русских на Украине должно строиться на следующих основных принципах:

1. мы – Русские;

2. нас на Украине по разным подсчётам от 8,5 до 10 миллионов;

3. у нас, как законопослушных граждан и налогоплательщиков свободного и демократического государства, есть свои законные права и интересы, которые защитить и обеспечить можем только мы сами.

Эти три момента являются объективными, и будут существовать всегда. Всё остальное вытекает из конкретной, существующей на данный период времени исторической ситуации. То есть организация Русских должна быть прежде всего национальной. Любой другой подход к созданию политической организации Русских будет аналогичен по результату РДУ, которое превратилось в аморфную, разношёрстную организацию с невразумительной идеологией. Любая организация, которая ставит перед собой какие-либо задачи, должна формироваться также только на принципе единомыслия. В противном случае это будет не организация и даже не клуб по интересам, что мы и видели на примере РДУ. Основой для единомыслия есть вера Православная – тот камень краеугольный, который отвергли «строители». Потому что вера наша – это любовь: «Ибо таково благовествование, которое вы слышали от начала, чтобы мы любили друг друга» (1 Ин. 3, 11). Таким образом, в нашем конкретном случае мы должны создать организацию, в которую объединятся граждане Украины конкретной этнической группы, имеющие свои законные конституционные права и интересы. Подчёркиваю, что это наше законное, конституционное право. Все рассуждения на тему «русскоязычных», «русскокультурных», «русскоговорящих» и т. д., являются пустой болтовнёй и уводят Русских Украины от решения конкретных вопросов и задач. В государстве Украина сегодня имеется более 120 партий и если кому-то не нравится программа и идеология конкретной организации, в данном случае русской национальной организации, эти люди должны найти себе другую организацию, которая удовлетворит все их пожелания. Мы же не должны создавать из русской организации некое «русскоязычное» интердвижение, состоящее из людей с различными политическими взглядами, противоречащими друг другу. То есть видимая нами вновь создаваемая организация, должна быть консервативной по сути, основанной на традиционных русских национальных ценностях, из коих первейшей является Православие. Люди, не принимающие эти ценности, имеют полное право объединиться на других началах, и мы отнесёмся к этому совершенно спокойно. Однако, повторюсь, что другие подходы, основанные на ложных принципах коммунистического или пролетарского интернационализма, абстрактных общечеловеческих ценностях, создания украинской политической нации и тому подобном, ведут Русских Украины в тупик и объективно играют на руку украинским властям, задача которых состоит в том, чтобы, по выражению одного из канадских консультантов этих властей, украинизировать «росийськомовну биомасу сходу та пивдня Украины». Теперь, что касается помощи организациям Русских со стороны Российской Федерации. Конечно же, эта помощь должна оказываться только русским национальным организациям, а не различным «русскоязычным» движениям, ассоциациям и прочим объединениям. То есть помощь должна оказываться так же, как это делают для поддержки своих соотечественников правительства Польши, Германии, Израиля и других стран. Поступая иным образом, правительство РФ просто пустит эту помощь по ветру и не достигнет никаких результатов, которые оно хотело бы получить. По той простой причине, что «русскоязычные» организации и их лидеры по большому счёту никогда не будут стоять на пророссийских позициях и не могут быть опорой Российского государства во внешнеполитических вопросах, как совершенно чуждые этому государству элементы. То, что сегодня помощь РФ является неэффективной видно совершенно очевидно, но ожидать в данный момент времени чего-то другого, по меньшей мере, наивно. Тем не менее хотим заметить, что «русскоязычные» правительства РФ приходят и уходят, а Россия и Русские остаются, и рано или поздно жизнь и неумолимый ход истории приведёт к тому, что в Российской Федерации к власти придёт национальное, в самом широком смысле этого слова, правительство, главным для которого будут не нефте– и газодоллары, а национальные интересы Российского государства. В заключение хочу пожелать своему единомышленнику Н. Яременко крепкого здоровья и всяческих успехов и привести с любовью слова святого апостола Павла: «Итак, радуюсь, что во всём могу положиться на вас» (2 Кор. 7, 16).

http://www.novorossia.org/news/20072/162.htm

Владимир Иванов
Русский миллион – много или мало?

май 2006 г.

Поставить диагноз политической, социальной и культурной ситуации, в которой оказался 'русский балтийский миллион' (столько сегодня русских проживает в Латвии, Литве и Эстонии), пытались участники конференции представителей объединений российских соотечественников стран Балтии 'Диалог как средство сохранения этнокультурной самобытности'.

За полтора десятка лет независимости Латвии, Литвы и Эстонии детскими болезнями оказавшиеся здесь российские соотечественники переболеть уже успели. Одно поколение ушло или уходит, выросло новое, родившееся в независимых балтийских странах и не знающее вкуса жизни в советских социалистических республиках Прибалтики. Поэтому сегодняшний диагноз ситуации уже не тот, каким он был в первые годы независимости, хотя общие раздражители остаются прежними – язык, образование, культура.

Это так или иначе беспокоит всех русских Балтии, а в Латвии и Эстонии есть и политическая болевая точка – гражданство (Литву здесь традиционно ставят в пример). Как подчеркнул, выступая в Вильнюсе, заместитель министра иностранных дел России Григорий Карасин, в этих странах остро стоит проблема массового безгражданства – насчитывается около 600 тысяч так называемых неграждан, постоянных жителей, имеющих 'этот статус человека второго, а то и третьего сорта'. 'Россия не может мириться с существующим положением дел, она будет действовать', – заявил Г. Карасин.

С учетом тех отношений, которые сложились у Москвы с Ригой и Таллином, это кажется проблематичным. Вот и глава эстонской делегации в Вильнюсе, председатель правления Союза объединений российских соотечественников в Эстонии Сергей Сергеев заметил на конференции, что Россия могла бы кое-что сделать для того, чтобы власти стран Балтии 'не смотрели на русских как на шпионов, диверсантов, лазутчиков'. Можно, например, вернуть Эстонии столь дорогие для нее, но находящиеся в России президентские регалии.

Или нам больше поможет Запад? Похоже, на него, не полагаясь на свои рычаги воздействия, рассчитывают и в Кремле. 'Уже действуют международные механизмы – Европейский суд по правам человека, Совет Европы, ОБСЕ, Евросоюз', – сказал в своем выступлении Г. Карасин. И совет замминистра: 'Хорошей мерой со стороны латвийских властей стали бы послабления старшему поколению наших соотечественников в вопросе предоставления гражданства, как это сделала Литва, или освобождение людей старше 60 лет от сдачи языковых экзаменов'.

Политика едва не поглотила 'этнокультурную самобытность', заявленную темой конференции. Но культура все же уцелела: и как тема на конференции, и русская культура в странах Балтии – тоже. 'Если русские Латвии, Литвы и Эстонии перестанут быть русскими, России здесь будет просто некого поддерживать', – сказала 'Часу' председатель Русского культурного центра (Литва, Вильнюс) Татьяна Ясинская.

До сих пор российская поддержка была во многом декларативной: в 1991 году состоялся 1‑й Всемирный конгресс соотечественников, а через… десять (!) лет, в 2001‑м, Россия сумела-таки вписать в свой бюджет строку о реальной, деньгами, поддержке соотечественников. 'Все эти десять лет мы, как психи из бородатого анекдота про бассейн в дурдоме, учились плавать без воды. И только теперь нам открывают краны', – сказала Т. Ясинская.

Но – это к вопросу о новом диагнозе – русский балтийский миллион уже чувствует себя самодостаточным. Грустно нам ощущать себя отрезанным ломтем, но без России мы плыть уже в состоянии. В ходе кулуарных разговоров у 'Часа' сложилось впечатление, что, во-первых, мы без России (рискнем вслух произнести эти святотатственные слова) выживем (уже выжили!) и, во-вторых, мы России нужны. Но 'мы не Заир' (слова Т. Ясинской), и в Балтии работать с соотечественниками так, как работают где-то еще, нельзя – ситуация здесь особая.

Наша тяга к исторической родине ПОКА – особая. Недаром сопредседатель Объединенного конгресса русских общин Латвии Александр Гапоненко обнародовал на конференции предложение, что 'русский балтийский миллион' должен быть представлен в Государственной думе Российской Федерации. Для этого, правда, надо корректировать российское законодательство. Но тогда, пожалуй, мы окончательно поймем, кто нам поможет. Или все же спасение утопающих – дело рук самих утопающих?

Час (Рига). 2006, 22 мая.

Яков Этингер
Русские евреи в Израиле становятся мощной силой
июнь 2000 г.

НЕДАВНО в аэропорту имени Бен-Гуриона в Тель-Авиве из Москвы совершил посадку самолет авиакомпании «Эль-Аль», на борту которого прибыл в Израиль миллионный эмигрант из России. Нового репатрианта встречали премьер-министр Израиля Эхуд Барак, другие руководящие деятели страны. Как известно, массовая эмиграция евреев из России и других стран СНГ началась в 1990 году. В результате русские евреи – так называют эмигрантов из бывшего СССР – составляют сейчас одну шестую часть из 6,3 млн. жителей Израиля. Русские евреи – самая крупная «этническая» группа в стране; на втором месте евреи из Марокко – свыше 300 тысяч.

Рост численности русских евреев оказывает большое влияние на социально-экономическую и политическую обстановку в Израиле. По словам министра внутренних дел Израиля, бывшего московского диссидента Натана Щаранского, эта страна занимает сегодня уникальное место в мире благодаря интеллектуальному потенциалу, равному примерно потенциалу всей Западной Европы. Подавляющую его часть составляют русские евреи. Ведь в Израиль переселились начиная с конца 80‑х годов десятки тысяч инженеров, врачей, других представителей точных, естественных и гуманитарных наук. В результате деятельности русских евреев Израиль на втором месте в мире после США по числу изобретений на душу населения. Самый высокий процент людей с высшим образованием – среди русских евреев. Во многом благодаря «русским» специалистам в последние годы удалось на четверть увеличить экспорт продукции высоких технологий. В этой отрасли заняты более 100 тысяч человек, треть из которых – новые репатрианты из России. По словам Амоса Лахута, руководителя отдела стран СНГ и Восточной Европы еврейского агентства «Сохнут», «пройдет еще десять лет, и они станут самой мощной силой в Израиле».

Как подчеркивал известный израильский политический деятель, бывший министр обороны и иностранных дел генерал Ариэль Шарон, «мы никогда не использовали антисемитизм для поощрения репатриации евреев. Антисемитизм оказывает отрицательное воздействие на репатриантов. Мы ожидаем эмиграцию из всех стран мира не вследствие, а вопреки антисемитизму. В этом заложена возможность укрепления взаимопонимания между Израилем и Россией.

Увеличение численности эмигрантов из России имеет важные социальные последствия для Израиля: как отмечают многие израильские исследователи, русские евреи, как правило, против ортодоксального диктата. Известный израильский ученый, бывший министр просвещения Амон Рубинштейн писал, что они в своей массе «приверженцы демократических, гуманистических, универсальных ценностей. Даже те, кто относит себя к правому лагерю, не хотят жить в изоляции, не хотят быть отрезанными от Запада. В будущем они смогут спасти нас от экстремизма».

Русские евреи меняют характер израильского общества и вместе с тем объективно являются носителями и проводниками влияния России в стране. Это в основном относится к людям среднего и пожилого возраста. Они, несмотря на стремление стать «полноценными» израильтянами, в массе сохраняют «русскость». Молодые люди, особенно дети, быстрее вливаются в израильское общество, легче усваивают иврит.

В стране действует несколько «русских» партий, причем показательно, что одна из них носит название «Наш дом – Израиль», а другая – «Демократический выбор»; активную работу проводят «русские» общественные организации, занимающиеся, в частности, помощью новым эмигрантам. Одну из них – «Авив» – возглавляет бывший челябинец, доктор философии Александр Шапиро. Выходит несколько десятков газет на русском языке, издается ряд общественно-политических и литературных журналов и альманахов. Программы основных каналов московского телевидения смотрятся в каждом «русском» доме. Эмигранты с интересом обсуждают все, что происходит в России, переживают происходящие там политические события. В Израиле все эмигранты равны перед законом, независимо от того, из какой страны они прибыли.

Создатели Израиля в своей массе русские евреи. Трое из израильских президентов и четыре премьер-министра – «русского» происхождения. Первый президент Израиля Хаим Вейцман родился в местечке Мотоль, близ Пинска; первый премьер-министр Давид Бен-Гурион – в Плоньске, в Польше, входившей до 1917 года в состав Российской империи. Бывший президент Всемирного еврейского конгресса Нахум Гольдман родом из местечка Воложин, недалеко от Минска. Здесь же родился Исер Гальперин, приехавший в 1930 году в Палестину, где он принял фамилию Харел и после создания Израиля в течение почти 20 лет был руководителем службы внутренней безопасности «Шин-Бет», а затем возглавлял «Моссад» – внешнюю разведку страны. Министр иностранных дел и премьер-министр Голда Меир (Мабович) родилась в Киеве; бывший премьер-министр и, возможно, будущий президент Израиля Шимон Перес (Перский) – уроженец деревни Вишнево в Белоруссии, а один из президентов страны Ицхак Бен-Цви (Шимшелевич) родом из Полтавы. Известный политический и военный деятель и писатель Владимир Жаботинский – одессит. Уроженец города Ромны на Украине, Петр Рутенберг, комендант Зимнего дворца во время событий 25 октября 1917 года в Петрограде, затем уехал в Палестину и создал там энергетическую систему. Трое выдающихся деятелей литературы иврита – поэт Хаим Бялик и прозаики Шмуэль Агнон и Авраам Шленский – родились на Украине.

Многие видные израильские политические деятели имели родственников в Советском Союзе. В Москве работала врачом сестра Хаима Вейцмана – Мария Вейцман, арестованная в феврале 1953 года во время «дела врачей». Известный советский поэт Борис Слуцкий был двоюродным братом одного из руководителей внешней разведки Израиля «Моссад» Меира Амита.

Разумеется, преследование сионистов в СССР после 1917 года не могло не сказаться на отношениях лидеров еврейской общины Палестины к советскому режиму. Однако, когда началась Великая Отечественная война, евреи Палестины поддержали героическую борьбу советского народа против фашизма еще и потому, что большая их часть была корнями связана с Россией и вторжение гитлеровских полчищ на ее территорию было воспринято ими с огромной тревогой. В Палестине прошли митинги с призывом оказания поддержки Красной Армии, а в октябре 1941 года был создан «Общественный комитет помощи Советскому Союзу». 20 августа 1942 года представитель комитета передал советскому послу в Лондоне Майскому чек на 10 тысяч фунтов стерлингов в фонд помощи Красной Армии. Спустя некоторое время Советскому Союзу были переданы три амбулатории, оборудование под хирургические кабинеты с перевязочными материалами и медикаментами.

СССР поддержал идею создания еврейского государства в Палестине. 14 мая 1947 года на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по вопросу о Палестине с большой речью выступил постоянный представитель СССР при ООН Андрей Громыко. В ней будущий министр иностранных дел СССР сказал: «Еврейский народ перенес в последней войне исключительные бедствия и страдания... На территории, где господствовали гитлеровцы, евреи подверглись почти полному физическому истреблению – погибло около 6 миллионов человек». И далее Громыко заявил: «То обстоятельство, что ни одно западноевропейское государство не оказалось в состоянии обеспечить защиту элементарных прав еврейского народа и оградить его от насилия со стороны фашистских палачей, объясняет стремление евреев к созданию своего государства. Было бы несправедливо не считаться с этим и отрицать право еврейского народа на осуществление такого стремления». Через несколько дней после провозглашения 14 мая 1948 года Государства Израиль правительство СССР приняло решение о его официальном признании. Когда арабские армии развязали против Израиля агрессию, СССР, Чехословакия, Польша оказали ему значительную военную помощь, что имело исключительно важное значение для сохранения независимости еврейского государства.

Конечно, у Сталина были определенные планы в связи с созданием Израиля. Он рассчитывал, что это серьезно подорвет позиции Англии на Ближнем Востоке. Кроме того, в Кремле надеялись, что, поскольку во главе Израиля частично стояли деятели с левыми социалистическими взглядами, эта страна станет своего рода ближневосточной «народной демократией» по типу стран Восточной Европы и тем самым превратится в плацдарм Советского Союза на Ближнем Востоке.

Однако жизнь распорядилась по-другому. Израильские руководители были проинформированы о загадочном убийстве 13 января 1948 года в Минске выдающегося актера, руководителя еврейского театра в Москве Соломона Михоэлса, арестах многих еврейских писателей, «деле врачей», усилении государственного антисемитизма в СССР и не склонны были играть на руку Кремлю.

Отношения между двумя странами складывались очень непросто. Два раза дело доходило до разрыва дипломатических отношений СССР с Израилем: в 1953 году во время «дела врачей» и в 1967 году во время шестидневной войны.

Но сегодня это уже история. В 1991 году были восстановлены дипломатические отношения между двумя государствами, стали интенсивно развиваться политические, экономические и культурные связи. И такому развитию событий во многом способствуют русские евреи, выехавшие за последние 10 лет в Израиль. Именно они являются в наши дни связующим звеном между Израилем и Россией. Многие из них, сохранив российское гражданство, активно участвуют в экономической жизни страны и поддерживают довольно тесные контакты со своими российскими партнерами. Это, в свою очередь, укрепляет позиции России в Израиле, способствует усилению ее экономического, политического и культурного влияния в этой стране, повышает ее роль на Ближнем Востоке.

Независимая газета. 2000, 17 июня.

Ирина Макридова
Что значит быть «нешведом» в Швеции?

В качестве представителя «Союза русских обществ в Швеции» я выступила в двух разных по составу группах работников Управления с рассказом о деятельности нашей организации. Конференция проходила, как выяснилось уже на месте, целый день, с 9 утра и до позднего вечера, приглашены были работники Управления со всей Швеции. Место проведения: Norra Latin, Drottninggatan 71.

В списке участников я отметила такие организации, как Шведско-финский союз слабовидящих, Польский совет беженцев, Объединение молодых с пониженным слухом, Совет по вопросам борьбы с алкоголизмом и наркоманией, Союз защиты прав сексуальных меньшинств, «Ситуация Стокгольм» – журнал, продающийся бездомными, Шведско-колумбийское объединение, Объединение больных ревматизмом и многие другие. Был также и целый ряд национальных союзов: Ингерманландский, Курдский, Итальянский, Турецкий и Сирийский. Нашему «Союзу» на выступление было выделено время с 14.00 до 16.00 в двух разных группах. Они различались по составу, но, в целом, их участниками были те, кто постоянно сталкивается с иммигрантами в органах социальной опеки и здравоохранения, представители отделов, занимающихся учетом и статистикой.

Помимо общей задачи: «рассказать на основе личного опыта и вашей организации, что это значит – быть «нешведами» в Швеции», предлагались и более конкретные:

– описать представляемую организацию,

– какие вопросы являются приоритетными и почему,

– с какими организациями или учреждениями сотрудничает,

– каким представляется сотрудничество/помощь Socialstyrelsen,

– каким видится решение перечисленных вопросов/проблем.

Я вкратце описала цели и задачи «Союза», среди 13 членских организаций отметила SKRUV, подчеркнув, что мы часто работаем рука об руку со шведами и русскоязычными представителями других республик бывшего СССР, а не только с Россией. За деталями деятельности «Союза» и планами отослала к шведоязычным страницам сайта www.rurik.se

Среди приоритетных проблем были названы:

– трудности с получением работы (здесь было рассказано о работе над книгой «Пути русских на шведский рынок труда» и необходимостью ее публикации в бумажном виде, а не только в Интернете),

– отсутствие постоянного помещения/центра (в отличие от Польского Института или Эстонского Дома), куда можно было бы прийти за советом или просто пообщаться. Как следствие этого – рост посещаемости двух православных приходов в Стокгольме, в том числе и неверующими русскоязычными, несмотря на крайнюю тесноту обоих помещений домовых церквей.

– отсутствие средств на покупку компьютера (председатель «Союза» Людмила Сигель работает на общественных началах, на старом «Макинтоше», что создает дополнительные трудности в общении по Интернету).

В обеих группах был задан вопрос о численности русских/русскоязычных иммигрантов. Оживленно обсуждались критерии подсчетов: этническая принадлежность, место рождения, советское и/или российское гражданство? Как известно, с получением шведского гражданства россияне (как и другие иммигранты), пополняют в статистических отчетах число «шведов». А численность русских или русскоязычных вследствие этого сокращается. Таким образом, статистика не отражает подлинного состояния дела. По официальным данным количество русскоязычных в 2004 г. было около 38 тыс. человек.

Я предложила, опираясь на опыт Финляндии, положить в основу анкетирования вопрос о родном языке. Тогда в группу русскоязычных войдут и другие этнические группы/меньшинства, которые часто не знают «титульного языка», считая русский родным языком. Сюда могут попасть евреи, украинцы, белорусы, а также те, кого по месту рождения или паспорту/гражданству шведы относят, например, к «эстонцам» или «таджикам», хотя эти люди могут не знать ни эстонского, ни таджикского языка. Примеры взяты наугад. Анкетирование с вопросом о том, какой язык люди считают своим родным, в Швеции не проводилось.

О русском языке, как о возможном критерии подсчета, говорят, например, и факты привлечения чаще всего именно русскоязычных переводчиков (устных) в контактах с Migrationsverket / Ведомством по делам иммиграции, полицией, органами социальной опеки и здравоохранения.

А вот другой факт, подтверждающий большое значение русского, как сохраняющего статус языка интернационального общения, – Шведская Государственная Спасательная Служба отметила, что при проведении совместных учений на Балтийском море русский являлся «английским Балтики».

Если вспомнить еще о такой немалочисленной групее, как бывшие иностранные студенты, получившие образование в советских вузах, а ныне проживающие в Швеции, то количество людей, владеющих русским языком, может достичь, по некоторым подсчетам 58 000. При этом Швеция, возможно, является единственной в Европе страной, где нет русскоязычных газет, журналов или российских каналов на кабельном телевидении. Шведские операторы телесетей упорно отказываются транслировать российские/украинские каналы, ссылаясь именно на малочисленность группы потребителей, и теряют, тем самым, значительный сегмент рынка. Даже если не принимать во внимание довольно многочисленную группу шведов, изучавших или изучающих русский язык.

Единственная получасовая программа Шведского радио на русском языке, освещающая все аспекты жизни в Швеции: новости, политику, экономику, культуру, спорт и т. п., работает (с 5 ноября 1967 г.) нa канале иновещания – Р6/International. Это означает, что передачи Русской редакции предназначены для аудитории за пределами Швеции, хотя они и являются, повторю, единственным ежедневным источником информации о Швеции на русском языке для всех, кто здесь проживает.

К сожалению, пожилое русскоязычное население не в состоянии бороться за свои потребительские права в области доступа к информации из-за плохого знания шведского языка. Им так же, как и многим пожилым шведам, труднодоступны телефонные услуги или услуги по Интернету, предлагаемые шведскими учреждениями и ведомствами. Наличие параболических антенн на большинстве балконов многоквартирных домов в пригородах должно рассматриваться шведскими властями не как убаюкивающий признак растущего благосостояния иммигрантов, а напротив, как тревожный знак изолированности многочисленных групп населения. Те, кто смотрит русские (или другие) телеканалы, как правило, не смотрят шведское телевидение, не подписываются на шведские газеты и не слушают шведское радио, выключаясь, таким образом, целиком или частично из участия в общественной жизни страны. Доступ к информации о стране проживания – это в немалой степени и вопрос демократии, ибо выключенные из процесса предвыборных, например, дебатов, мигранты не только не знают, за какую партию голосовать, но и вообще зачастую не знают о своем праве участия в выборах в местные органы власти или парламент.

Что отличает ситуацию русских мигрантов от других, почему их положение выглядит хуже? На этот вопрос можно, наверное, ответить по-разному. На мой взгляд, одна из причин приниженного положения русских в Швеции и их боязни громко заявить о себе – это долгая историческая традиция враждебного отношения шведов к русским. Аудитория согласно кивала в ответ на перечисление устойчивых в шведском языке выражений типа »ryssen kommer»(угроза «вот русские придут», которой в Швеции пугали детей, »ryskskräck»– «страх или ужас перед русскими», »arvfiende» – не просто «враг», а «наследственный», доставшийся по наследству от предыдущих поколений). Помимо этого исторического наследия, с чем согласны были присутствующие на конференции, немалую роль играет и мрачная картина России, которую показывают шведские средства массовой информации: русская мафия, организованная преступность, русские проститутки.

Практически никогда не освещаются положительные моменты сегодняшней жизни России, заслуги русских иммигрантов в Швеции, которых не так уж мало. А для этого не обязательно обращаться ко второй половине XIX века, когда первая русская женщина профессор математики Софья Ковалевская читала лекции в Стокгольмском университете. Можно назвать и сегодняшних русских математиков, преподающих в шведских вузах, физиков или программистов. Есть такие имена и в других областях: Нина Балабина основала Маленькую Академию – музыкальную школу в Стокгольме, школа имени Софьи Ковалевской выросла из воскресных кружков в пригороде Стокгольма и стала признанной «математической школой», в которой не только шахматы, но и русская литература нашли свое место в расписании; профессор Мария Николаева, ученый с мировым именем в области исследования детской литературы – член жюри премии «Памяти Астрид Линдгрен». О них, как и обо всех тех, кто не относится ни к проституткам, ни к мафии, кто не стал знаменитым, а ведет обычную, «нормальную жизнь свенссонов», ничего не известно шведским слушателям или зрителям.

Отсутствие подлинных знаний друг о друге характерно как для русских, так и для шведов. Разница состоит в том, что со стороны шведов превалирует подозрение, чтобы не сказать враждебность, по отношению к русским – ничего хорошего от них не жди! А вот у русских, напротив, велики позитивные настроения по отношению к шведам, которых они заранее считают нацией, добившейся огромных успехов, как в достижении высокого жизненного уровня, так и в сфере социальной защищенности. Это хорошо видно, в частности, в ежегодно издаваемых шведским МИДом сборниках «Образ Швеции за рубежом». В разделе «Россия» можно найти исключительно положительные мнения русских о Швеции. Поэтому, можно утверждать, что разочарования русских, оказавшихся в Швеции, связаны не столько со столкновением двух культур, сколько со столкновением своих преувеличенных ожиданий со шведской реальностью.

Что касается роли Socialstyrelsen, то для многих русских мигрантов она ассоциируется лишь с устрашающими текстами о вреде курения на сигаретных пачках, либо с пресловутыми двумя бутербродами с сыром, которые по рекомендации этого Управления предпочитают шведские мужья, отказываясь от завтраков своих русских жен. Ну, а если без шуток, то Управлению было бы неплохо проявить инициативу и рассказать о собственной деятельности и задачах всем тем, кто плохо с этим знаком.

Я постаралась довести до сведения присутствовавших, что для русских мигрантов, особенно для старшего поколения, важным, по-прежнему, является доступ к печатной информации. Будь то переход к цифровому вещанию, условия страхования жилища, получения кредита или политическая программа какой-либо партии – желательно иметь ее напечатанной на русском языке. Можно сослаться на опыт музея Васа/Vasamuseet, где больше всего продается информационных листков именно на русском языке или на статистику Интернациональной библиотеки Стокгольма, где количество выданных на русском языке книг в несколько раз превышает спрос на книги даже на таком языке, как арабский.

Вывод: «Союз Русских Обществ в Швеции» должен рассматриваться шведскими учреждениями и ведомствами, и Socialstyrelsen в качестве важного партнера по сотрудничеству, как в процессе интеграции русскоговорящих в шведское общество, так и в борьбе со взаимными предрассудками. Нам нужны помощь, советы и экономическая поддержка для аренды помещений, покупки компьютера, принтера, сканера и т. п.; переводов и выпуска печатных изданий по всем областям общественной жизни Швеции, чтобы можно было спокойно дома прочитать и разобраться в сути дела. Это необходимо для борьбы с предвзятым отношением многих русских к государственным учреждениям, ведомствами и политическим партиям, для вовлечения в демократический процесс, в шведское гражданское общество.

http://eursa.org/node/257

4. Проблемы культуры,
образования, языка
и СМИ

Русский язык в мире

Аргентина

В Аргентине проживает более 300 тысяч эмигрантов и их потомков из Российской империи, СССР и СНГ при подавляющем большинстве выходцев с Украины и Белоруссии. Из них около 100 тысяч человек в той или иной степени владеют русским языком.

За период реализации в СССР с 1962 года программы подготовки иностранных специалистов в Университете Дружбы народов и других учебных заведениях страны получили высшее образование не более 100 аргентинцев.

В настоящее время на факультетах некоторых аргентинских вузов гуманитарной направленности русский язык преподают в качестве факультативной дисциплины (в университете г. Кордова его изучают до 25 человек) или платных курсов в культурных центрах при университетах для всех желающих (в столичном Национальном университете Буэнос-Айреса при двух культурных центрах русский изучают около 20 человек).

В программы начального и среднего образования Аргентины русский язык не входит.

Вне школьных и вузовских секторов его изучают на Курсах русского языка при Представительстве Росзарубежцентра в Аргентине (20 человек) и в церковной субботней школе (относится к Зарубежной православной церкви) в колонии потомков послереволюционной эмиграции и перемещенных лиц 40‑х годов (до 30 человек).

Работающих по линии Минобразования преподавателей русского языка в Аргентине нет.

На постоянной основе и соответствующем профессиональном уровне преподавание русского языка в Аргентине ведется только на курсах Представительства Росзарубежцентра.

Боливия

За 30 лет подготовки боливийских специалистов в советских и российских вузах общее число владеющих русским языком в этой стране достигло порядка 2,5 тыс. человек, исключая представителей русскоязычной диаспоры.

В настоящее время в Боливии отсутствуют какие-либо центры и учебные заведения по подготовке специалистов по русскому языку и русистов.

Однако интерес к обучению в России и изучению русского языка здесь не спадает. Так, в 2001 году в Россию направлено 9 студентов на полный курс обучения и рекомендовано 13 аспирантов, кроме того, еще 3 аспиранта ожидают одобрения своих кандидатур по стипендиям, предоставленным правительством РФ через Организацию Американских Государств.

Бразилия

По приблизительным оценкам, в Бразилии русским языком владеют около 7 тыс. человек.

Во всех типах учебных заведений русский язык изучают около 100 человек, вне школьного и вузовского сектора – около 60 человек.

Русский язык преподается в Федеральном университете Рио-де-Жанейро (в программе факультета лингвистики), Университете Сан-Пауло и Федеральном университете Рио-Гранде-ду-Сул. В Университете г. Бразилиа периодически появляется частная языковая группа. Ежегодно производится набор в группу русского языка Института Рио-Бранко МИД Бразилии.

Известно о существовании курсов русского языка и академических групп в городах Бразилиа, Рио-де-Жанейро, Сан-Пауло, Бело-Оризонте, Сальвадор, Порто-Алегре, Форталеза.

В г. Сальвадор действуют языковые курсы при сохранившемся там филиале Института дружбы «СССР – Бразилия», на которых ежегодно обучаются несколько десятков человек.

В г. Форталеза на основе действовавшего там в прошлом Российского культурного дома («Каза културал да Руссия») в настоящее время силами энтузиастов поддерживается существование курсов русского языка, которые посещают 10–15 учащихся.

В г. Рио-де-Жанейро преподавание русского языка осуществляется на коммерческой основе несколькими преподавателями – выходцами из России.

Преподавание русского языка в г. Сан-Пауло практикуется преимущественно на специализированных курсах при культурных обществах русских эмигрантов и у частных педагогов. 15 человек обучаются в культурно-просветительском обществе русских эмигрантов «Надежда», 16 человек – на курсах при Славяно-бразильском культурном обществе.

Курсы русского языка открыты при бразильском «Обществе дружбы народов» (бывший Институт культуры «Бразилия – СССР»).

Воскресная школа с преподаванием русского языка существует при Свято-Троицкой церкви (Нью-Йоркская патриархия).

По несколько учеников (3–4 чел.) имеют частные преподаватели из числа русских эмигрантов и российских граждан, работающих в Бразилии по контрактам.

В г.Куритиба 6 человек обучаются на курсах русского языка при Федеральном университете штата Парана.

Венесуэла

Общее число лиц, владеющих русским языком, составляет около 7250 человек, из них около 7 тыс. человек – колония соотечественников. Большая ее часть проживает в городах Каракас, Валенсия, Барселона, Маракай, Баркисимето, Сан-Кристобаль, Пуэрто Ордас.

Русский язык изучается в Центральном университете Венесуэлы, где отделение русского языка за пятнадцать лет окончили 100 человек. Состав преподавателей немногочисленный, качественный уровень довольно высокий.

Ассоциация выпускников советских и российских вузов, члены которой также владеют русским языком, насчитывает 150 человек.

Канада

Одним из важнейших факторов, предопределяющих позиции русского языка в Канаде, является наличие достаточно многочисленной русскоязычной диаспоры. Так, согласно данным переписи населения 1996 года, в Канаде проживает 272 335 человек российского происхождения, что составляет почти 1 % от общей численности населения страны. По некоторым оценкам, в настоящее время численность русскоязычного населения достигает 400–450 тыс. человек.

После определенного снижения популярности русского языка в начале 90‑х годов (что сопровождалось и сокращением финансирования его преподавания) в последнее время наблюдается рост интереса к России. Специалисты со знанием русского языка пользуются устойчивым спросом в госструктурах, занимающихся связями с Россией (МИД, Канадское агентство международного развития и др.). Возрастает потребность в соответствующих кадрах и у канадского бизнеса, работающего на российском рынке. Канадские русисты успешно работают в России в качестве журналистов, переводчиков, преподавателей английского языка. С активизацией российско-канадских связей в Канаде начала ощущаться нехватка квалифицированных переводчиков для обслуживания многочисленных российских делегаций.

Преподавание русского языка включено в учебные программы 18 университетов, расположенных практически во всех провинциях Канады (больше всего – в Онтарио). Русские кафедры охватывают различные программы – от начального уровня до степени бакалавра и магистра (в некоторых университетах есть возможность получить и докторскую степень). В рамках различных университетских курсов в Канаде русский язык изучают 1700–2000 человек. По численности студентов-русистов выделяются университеты Виктории и Ватерлоо (250–300 чел.), Лавальский университет (170 чел.).

Многие университеты наладили прямые партнерские отношения с российскими вузами, реализуют программы обменов и стажировок. Большой популярностью среди студентов пользуются организуемые университетами летние языковые курсы в России. Канадцы все активнее подают заявки на учебу в России по программе российских госстипендий. Популярны среди выпускников вузов «профессиональные стажировки» в России, финансируемые МИД Канады.

К наиболее крупным канадским центрам по преподаванию русского языка и подготовке русистов относятся Оттавский, Торонтский, Лавальский, Мак-Гильский университеты, университеты Виктории, Ватерлоо, Ньюфаундленда, а также Центр славянских исследований Оттавского университета, Центр россий-ских и восточноевропейских исследований Торонтского университета, Институт европейских и российских исследований Карлтонского университета.

Преподавание русского языка включено в программы ряда средних школ, расположенных в районах компактного проживания выходцев из России, например, в провинции Британская Колумбия, где обосновалась община духоборов. В таких государственных учебных заведениях изучает русский язык порядка 180–200 человек.

Подтверждением усиления интереса к русской культуре среди нерусскоязычных канадцев стало решение Министерства образования провинции Ньюфаундленд о включении с 2001–2002 учебного года русского языка в программу одной из лучших средних школ г. Сент-Джонса (на курс уже записалось около 60 учеников).

В созданных усилиями соотечественников общеобразовательной школе имени А.С. Пушкина в Торонто, вечерних и воскресных школах (в том числе при пра-вославных приходах) в Монреале, Оттаве, Торонто, Китченере, Ванкувере русский язык осваивают порядка 800–1000 учеников. Многие родители практикуют и «домашнее» обучение.

Русский язык также преподается в Институте профподготовки при МИД Канады (3–10 слушателей в год), на частных языковых курсах.

Профессорско-преподавательский состав русских программ университе-тов (штатные преподаватели и «почасовики») – от 1 до 7 человек, отличается большим энтузиазмом и неформальным подходом к своей работе. Многие преподаватели – выходцы из России. В школах, на курсах также преподают носители языка.

Колумбия

В Колумбии действуют курсы по изучению русского языка при Институте культуры им. Л.Н. Толстого, Католическом университете г. Богота и Педагогическом и технологическом университете г. Тунха, на которых в настоящее время занимаются 70 человек.

Основным стимулом к изучению языка является возможность его использования в случае зачисления в российские вузы. Реальные возможности применения русского языка в Колумбии практически отсутствуют.

Коста-Рика

К настоящему времени в Коста-Рике не сохранилась имевшаяся база по изучению русского языка. Ранее эту задачу выполняли курсы русского языка при Доме советско-костариканской дружбы им Л. Толстого в Сан-Хосе (закрыт в 1992 г.) и позднее платные курсы в частном Латиноамериканском университете наук и технологий (просуществовали до 1996 г.). Прекращено изучение русского языка в Университете Коста-Рики, где также работали платные курсы.

Сейчас здесь не имеется русской школы, курсов русского языка, программ российского телевидения. Преподавание русского языка в местных вузах не ведется. В продаже нет также литературы на русском языке.

Русским языком в Коста-Рике владеют около 800 костариканцев, получивших высшее, среднее или специальное образование в СССР и России. В своем большинстве они занимают устойчивое положение в костариканском обществе, пользуются здесь определенным влиянием (предприниматели, инженеры, врачи, преподаватели и т. д.). В этой среде сохраняется интерес к российской культуре и изучению русского языка.

Продолжает расти русская диаспора в Коста-Рике, которая, по примерным данным, достигла 500–700 чел. Значительную прослойку среди наших соотечественников составляют лица, приехавшие в страну на постоянную работу или для занятий бизнесом, проявляющие интерес к обучению русскому языку своих детей.

В Коста-Рике существуют предпосылки для возобновления преподавания русского языка, в частности, для создания русской школы, если бы она была организована и частично финансировалась российской стороной.

Куба

С начала 60‑х до середины 80‑х гг. русский язык был самым изучаемым и используемым иностранным языком на Кубе, широко преподавался в школах и вузах страны. На сегодняшний день на разном уровне им владеют более 1 млн. кубинцев.

За последние десять лет потребность в специалистах, владеющих русским языком, по объективным причинам резко сократилась. В настоящее время он преподается в средней школе при Посольстве Российской Федерации, где обучаются также несколько десятков детей российских граждан, постоянно проживающих на Кубе, и только в двух вузах страны – в Гаванском университете на факультете иностранных языков и в Высшем педагогическом институте им. Энрике Хосе Вароны, в которых обучается около 30 студентов.

По окончании учебы выпускники распределяются преимущественно в качестве переводчиков, преподавателей, служащих туристических фирм. Они в основном работают со вторым изучавшимся ими европейским языком, т. к. из-за снизившейся интенсивности двусторонних контактов между Россией и Кубой постоянную работу только с русским языком найти весьма сложно.

Преподаватели русского языка в обоих вузах (в университете – 25 человек, в пединституте – 10) – преимущественно кубинцы, прошедшие ранее стажировки или обучавшиеся в аспирантуре в России, а также российские граждане, постоянно проживающие на Кубе и имеющие высшее филологическое образование.

В декабре 2000 г., в ходе визита Президента Российской Федерации В.В. Путина на Кубу, Л.А. Путина передала в дар филологическому факультету Гаванского университета подборку учебной литературы по русскому языку.

В 2000 г. была возобновлена практика научных двусторонних обменов. Впервые за последние 10 лет три кубинских преподавателя смогли приехать на стажировку в Институт русского языка им. А.С. Пушкина, который, в свою очередь, направил преподавателя в Гаванский университет. Эта практика была продолжена и в 2001 г.

Одним из основных мест использования высококвалифицированных переводчиков, владеющих русским языком, является отдел русского языка Службы письменных и устных переводов при Совмине Кубы.

Русский язык, несмотря на изменения формата и специфики двусторонних отношений, все еще можно назвать одним из наиболее распространенных иностранных языков на Кубе. До сих пор прослеживается определенное влияние русскоязычных штампов в сфере общественно-политической лексики, в периодических изданиях, на научных конференциях. Кубинцы, получившие высшее образование в России и других республиках бывшего СССР, охотно используют его как на уровне делового, так и бытового общения с российскими гражданами.

Мексика

Традиционно в Мексике отмечался достаточно высокий уровень интереса к изучению русского языка среди различных слоев населения. Он объясняется схожестью революционной борьбы наших народов в начале двадцатого века, культурными и научными связями, активным студенческим обменом и широким предоставлением стипендий для мексиканских граждан в 60‑х, 80‑х годах.

До 1991 г. в Мехико при Институте Дружбы СССР – Мексика действовали постоянные курсы русского языка, где преподавали специалисты из нашей страны, имелась обширная библиотека, велась культурно-просветительская работа. Русский язык преподавался в различных университетах страны, включая дипломатическую академию МИД Мексики – «Матиас Ромеро». Количество студентов доходило до пяти – шести тысяч человек только в одном Национальном автономном университете Мексики.

После 1991 года наметилось постепенное падение интереса мексиканцев к изучению русского языка, которое было вызвано как политическими изменениями в мире и нашей стране, так и снижением уровня и масштабов нашей культурной работы за рубежом. Этот негативный процесс во многом объясняется также утратой РФ помещения бывшего Института Дружбы СССР-Мексика.

На данный момент общее количество русскоговорящих в стране оценивается приблизительно в 9–12 тыс. человек. В основном это члены смешанных семей и их дети, а также музыканты, художники и ученые из России, работающие в Мексике по контракту или имеющие вид на жительство.

Отдельную группу, около 3–4 тыс. человек, составляют выпускники высших учебных заведений России и СССР. Уровень знания русского языка среди них сильно варьируется в зависимости от наличия устойчивых связей с нашей страной или русскоязычной диаспорой.

Общее число мексиканцев, в той или иной степени когда-либо изучавших русский язык в местных вузах, по оценочным данным, составляет порядка 30–40 тыс. человек. Вместе с тем основной массой этих студентов знания языка к сегодняшнему дню в большей степени утеряны по указанным выше причинам.

Однако интерес к русскому языку продолжает сохраняться. Основными центрами по изучению русского языка являются крупные государственные университеты страны.

Ведущую роль в этом плане занимает Национальный автономный университет Мексики (УНАМ), где изучают русский язык около 300 студентов различных факультетов. В университете, в Центре изучения иностранных языков имеется департамент русского языка, библиотека, определенная база дидактических аудио и видео материалов. Центр изучения иностранных языков УНАМ поддерживает тесные связи с Институтом русского языка им. А.С. Пушкина, осуществляется обмен преподавателями, стажировки студентов, обмен методологической информацией. При содействии российских представительств в УНАМ регулярно проводятся культурные недели России, способствующие популяризации русского языка среди студентов.

Более 100 студентов изучают русский язык в Автономном университете г.Сакатекас. Здесь его преподают выходцы из России. Университет г.Сакатекас имеет соглашение с Институтом русского языка им.А.С. Пушкина, в соответствии с которым ежегодно направляет в нашу страну на стажировку и летние курсы около 80 своих студентов.

Русский язык изучается также в филиале УНАМ (кампус Акатлан), Национальном политехническом институте, в университетах таких городов, как Гвадалахара и Монтеррей. В данных учебных заведениях количество студентов в группах русского языка колеблется от 10 до 50 человек. Единственным на настоящее время частным университетом, где изучается русский язык (7 студентов), является католический университет «Интерконтиненталь», расположенный в столице страны.

С осени 2001 г. при вновь созданном Российско-Мексиканском институте искусств, театра и кино им. С. Эйзенштейна начали действовать курсы русского языка, на которые принимаются все желающие.

Преподавательский состав состоит в основном из российских граждан, проживающих в Мексике, или эмигрантов из России. Многие из них получили образование в области русского языка в ИРЯ им. А.С. Пушкина заочно, уже находясь в Мексике. Как правило, они периодически выезжают на стажировку в Россию.

Несмотря на сокращение общего количества студентов, в последние два года отмечается определенный рост интереса со стороны мексиканцев к изучению русского языка. Об этом говорит значительное увеличение числа обращений местных граждан в посольство с просьбами о предоставлении информации по вопросам возможности изучения русского языка (около 100 в год). Одновременно повысился процент желающих получить образование в области русского языка среди мексиканцев – стипендиатов Правительства Российской Федерации.

Никарагуа

Никарагуа – одна из немногих стран Латинской Америки, где наблюдается довольно высокий процент граждан, в той или иной степени владеющих русским языком. Точных статистических сведений о количестве «русскоязычных» никарагуанцев в государственных учреждениях не имеется. По оценочным же данным, их число составляет порядка 5 тыс. человек.

В 90‑х гг. рост числа изучающих русский язык на официальной основе затормозился в связи с изменившейся политической и экономической конъюнктурой двустороннего сотрудничества.

В 1992 г. было закрыто отделение русского перевода на языковом факультете Центральноамериканского университета (работало с 1987 г.). В настоящее время в Никарагуа не осталось действующих на постоянной основе центров обучения русскому языку и подготовки русистов. Тем не менее, следует иметь в виду наличие определенного числа местных жителей, заинтересованных в изучении русского языка.

Панама

В учебных заведениях Панамы русский язык никогда не преподавался. Вопрос о его изучении возник после установления российско-панамских дипломатических отношений в 1991 г. Определенный интерес к русскому языку проявляют, прежде всего, представители студенческой молодежи, претендующие на ежегодно предоставляемые Россией 15 государственных стипендий для обучения в российских вузах. Они хотели бы начать изучение языка еще до поездки в Россию.

Потребность поддержания и совершенствования знаний и навыков в области русского языка испытывают выпускники советских и российских вузов, которых в стране насчитывается около 500 человек. Недавно образованная здесь Ассоциация выпускников ставит вопрос об организации соответствующих курсов.

Остро стоит вопрос с преподаванием русского языка детям от смешанных браков, где один из родителей – русскоговорящий. Таких детей здесь более 100. Задача обучения детей родному языку на должном уровне стоит и перед российскими семьями, постоянно проживающими в Панаме (120 семей).

Заметный интерес к организации преподавания русского языка (пока в качестве факультативного) проявляют филологические факультеты панамских университетов, руководство которых неоднократно выражало готовность к налаживанию контактов с российскими вузами на взаимной основе.

Перу

По оценочным данным, в Перу несколько более 10 тыс. человек, владеющих русским языком. Прежде всего – это выпускники российских (советских) средних специальных и высших учеб-ных заведений. Приблизительно 300–350 человек – представители русскоязычной диаспоры. Число детей от смешанных браков, говорящих на русском, учету не поддается.

Русский язык не преподается ни в одном из государственных или частных высших учебных заведений, подготовка русистов не осуществляется.

Интерес к русскому языку удается поддерживать, главным образом, благодаря ежегодно предоставляемым с 1995 г. стипендиям для обучения в вузах России за счет средств федерального бюджета, а также возможности получения образования на коммерческой основе.

На базе Российского центра науки и культуры (РЦНК) в Лиме действуют постоянные курсы русского языка. Численность слушателей на протяжении календарного года колеблется в пределах 10–15 человек, несколько увеличива-ясь (до 25–30 человек) в период с июня по август за счет готовящихся к поездке в Россию госстипендиатов.

Представительством Росзарубежцентра ведутся переговоры с Национальной комиссией по космическим исследованиям и разработкам (КОНИДА) об организации рассчитанного на год курса русского языка для ряда ответственных сотрудников (около 20 человек) перуанского космического агентства.

Кроме того, курсы русского языка имеются и при некоторых из действующих здесь фирм, занимающихся подбором перуанцев на платную форму обучения в России. В качестве преподавателей привлекаются лица с филологическим или педагогическим образованием из числа постоянно проживающих в Перу соотечественников. За последние два года начальные знания по русскому на указан-ных курсах получили приблизительно сто молодых людей.

В Лиме открыты две частные средние школы, предлагающие препода-вание русского языка и ряда страноведческих дисциплин о России. Руководят ими перуанские выпускники отечественных вузов и их русские жены.

Более успешно работает колледж им. М. Горького. В 2001 г. группа в составе пяти старшеклассников этого учебного заведения приняла участие в Х Международной олимпиаде по русскому языку в Москве. Команда Перу, единственная от всей Латинской Америки, завоевала две золотые, одну серебряную и две бронзовые медали.

Соединенные Штаты Америки

По данным Американского совета по международному образованию (АСПРЯЛ/АКСЕЛ) – неправительственной организации, специализирующейся в области преподавания и международных обменов, русским языком в США владеет около 1 млн. 200 тыс. человек, считающих его основным языком общения. Они проживают во всех 50 штатах США, но местами наибольшей концентрации русскоговорящих являются такие города как Бостон, Вашингтон, Нью-Йорк, Сан-Франциско и Филадельфия.

В настоящее время число изучающих русский язык в США составляет около 34 тыс. человек, в том числе в высших учебных заведениях (частных и государственных) – 26 тыс. студентов, в школах (частных и государственных) – 6,5 тыс. В ведомственных учебных заведениях таких, как Институт языка Министерства обороны США, Институт дипломатической службы при Государственном департаменте США, русский язык, по различным оценкам, изучают около 2,5 тыс. слушателей.

В США существует также разветвленная система изучения иностранных языков вне школьного и вузовского сектора, например, в крупных частных фирмах, религиозных школах, при церковных приходах, а также в различных кружках и клубах. Официальных данных о количестве студентов-русистов в этих структурах не существует, но, по оценкам независимых экспертов, вне академической системы их число составляет 1 тыс. человек.

По официальным данным, за последние 20 лет динамика численности изучающих русский язык в США претерпела серьезные изменения. Так, в конце 80‑х – начале 90‑х гг. произошло резкое увеличение количества американских студентов-русистов. В этот период в США возник особый интерес к российской культуре. Число школьников и студентов во всех типах учебных заведений, изучающих русский язык, составило рекордную цифру 45 тыс. человек (в 1980 г. – 24 тыс.)

В дальнейшем «увлечение» Россией пошло на спад и соответственно к концу тысячелетия этот показатель снизился до уровня 1980 года.

В последние годы вновь происходит некоторый подъем и, по наблюдениям экспертов из Американского совета по международному образованию, эта тенденция является достаточно устойчивой и они прогнозируют ее дальнейшее развитие. В частности, в 2001 году зафиксировано увеличение на 20 % числа американских студентов, подавших заявки на учебу в России по линии АСПРЯЛ/АКСЕЛ. Кроме того, в период с сентября 2001 г. по февраль 2002 г. поступили заказы на 1652 учебника по русскому языку, что на 300 шт. превысило число заявок в 2000 г. Отмечено некоторое увеличение числа участвующих в Олимпиаде по русскому языку: в 2001 г. в ней приняли участие 929 человека, а в 2002 г. – 1109.

Увеличилось количество изучающих русский язык в системе дистанционного обучения АСПРЯЛ/АКСЕЛ «RussNet», где насчитывается 2800 пользователей.

Другим обнадеживающим симптомом специалисты Американского совета рассматривают последнюю инициативу американской неправительственной академической организации College Board. Ее суть – во введении в американских школах программы продвинутого изучения русского языка и, соответственно, тестирования тех учащихся, кто предполагает продолжить обучение в высших учебных заведениях.

Изучение и преподавание русского языка и литературы в США организовано на высоком уровне и имеет давнюю историю. Более 100 лет назад первая академическая программа появилась в Гарвардском университете, в Кембридже (штат Массачусетс).

В последние годы, несмотря на изменения общего количества студентов-русистов, число американских академических программ по изучению русского языка и литературы остается стабильным. В настоящее время существует 415 подобных программ, что только на 6 меньше, чем в 1994 году, когда было зарегистрировано рекордное число студентов. Из них 29 программ предусматривают получение докторской степени в области литературы и языкознания, 38 – магистра и 367 – бакалавра.

В настоящее время существует целый ряд известных центров по преподаванию русского языка и подготовке русистов. Среди них особой репутацией пользуется университет Брин Мар (штат Пенсильвания), где находится также Институт русского языка. По единодушному мнению специалистов, программы Брин Мар отличаются высоким качеством обучения. Они предусматривают возможность получения различных ученых степеней в области русского языка, в том числе и докторской.

Необходимо отметить также три государственных университета в штатах Огайо, Техас и Индиана. На педагогических факультетах в этих учебных заведениях можно получить различные ученые степени в области русского языка и литературы.

Главными центрами по подготовке русистов на уровне бакалавров и магистров являются Индианский университет, а также Мидлберри-колледж в штате Вермонт. В этих учебных заведениях существуют также летние программы по интенсивному изучению русского языка.

Пользуется популярностью программа преподавания русского языка как иностранного в Университете штата Мэриленд (г. Колледж Парк), предоставляющая степень магистра.

По данным АСПРЯЛ/АКСЕЛ, в настоящее время в американских школах работает 450 преподавателей русского языка и литературы, в высших учебных заведениях – 1200 и в государственных ведомствах – 450.

В США русисты являются одними из наиболее признанных специалистов в области образования и науки в системе как среднего, так и высшего образования. Они ведут активную научно-исследовательскую деятельность по изучению и преподаванию русского языка и литературы, а также методическую работу. Например, ими разработаны оценочные критерии усвоения знаний по языку учениками и студентами, а также система тестирования преподавателей. Особое внимание уделяется выработке учебных планов и программ.

Американские русисты имеют хорошо развитую профессиональную инфраструктуру, издают научные журналы, проводят конференции.

Они играют заметную роль в деятельности международных организаций лингвистов, в том числе Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ). С 1968 года они участвуют в Международной олимпиаде по русскому языку. При их активном участии издавались научные и методические материалы, подготовлены учебники русского языка, организовано дистанционное обучение русскому языку, а также различные профессиональные программы. За последние 25 лет за большой вклад в дело изучения и пропаганды русского языка и литературы 12 американских русистов были награждены медалью А.С. Пушкина.

Уругвай

Уругвай является одним из центров российской диаспоры в Латинской Америке. В ряде городов, таких как Монтевидео, Фрай-Бентос, Сан-Хавьер, Юнг-и-Сальто действуют культурные ассоциации наших соотечественников. Как правило, они не располагают значительными средствами, однако полны энтузиазма в сохранении корней российской культуры.

Общее количество владеющих русским языком в Уругвае, по оценочным данным, около 1500 человек (население страны – 3,5 млн. человек).

Общее число изучающих русский язык в настоящее время составляет 85 человек. По сравнению с началом 90‑х годов, когда в уругвайско-советском институте культуры ежегодно занималось до 300–350 человек, количество обучающихся заметно сократилось. Однако статистика последних лет показывает, что в последние 2–3 года, наметилось некоторое увеличение числа групп и лиц, изучающих русский язык.

В столице центрами сохранения и преподавания русского языка и культуры являются Институт русского языка им.А.С. Пушкина и Культурный центр им. М. Горького. В ближайшее время начинается преподавание русского языка в городах Сан-Хавьер и Сальто. В других учебных заведениях и культурных центрах страны преподавание русского языка пока не ведется.

Институт им. А.С. Пушкина (создан в июле 1992 года) – частное учебное заведение, единственное в г. Монтевидео, специализирующиеся на преподавании русского языка. В институте функционируют платные курсы русского языка, читаются лекции по страноведению и культуре России, предоставляются услуги по письменному и устному переводу. К отдельным занятиям привлекаются специалисты по России из местных Университетов.

Контингент обучающихся (приблизительно 50 человек в год) состоит в основном из потомков русских эмигрантов и лиц, изучающих русский язык в целях самообразования без намерения прикладного использования полученных знаний. Вместе с тем имеются целевые группы подготовки для ускоренного овладения навыками русской речи (в частности, сотрудники посольства Уругвая, военнослужащие уругвайских вооруженных сил, направляемых в миротворческие миссии на территории стран СНГ).

Культурный центр им М. Горького представляет собой ассоциацию русских, украинских и белорусских эмигрантов. Основан в 1949 г. Руководством центра организовано преподавание русского языка (35 человек в год).

В городе Сан-Хавьер (провинция Рио-Негро) действует Культурный центр им. М. Горького, и центр «Объединенная молодежь», функционирует лицей им. Валентины Поярковой.

Еженедельно на государственном телеканале (СОДРЕ) демонстрируются русские киноленты с субтитрами на испанском языке.

Прорабатывается вопрос об организации передач по изучению русского языка на государственном радиоканале «СОДРЕ» при содействии главной редакции Латинской Америки радио «Голос России».

В 2001 году была создана Ассоциация выпускников российских и советских вузов (АЭУРУС). В ней объединились уругвайские выпускники, учившиеся в нашей стране с 1965 года по настоящее время.

Чили

По оценочным данным, на сегодняшний день число владеющих русским языком ориентировочно составляет 250–300 человек. Прежде всего, это иммигранты из России и выпускники российских (советских) вузов.

В настоящее время преподавание русского языка сосредоточено в следующих центрах: Представительство Росзарубежцентра в Чили (число учеников составляет около 25 человек); Школа при Посольстве России в Чили, где также обучаются дети российских граждан, постоянно проживающих в Чили (5 человек); Курсы русского языка при Университете г.Сантьяго (5–8 человек); Языковые курсы «Berlitz», где русский язык изучают 5–6 человек.

Единственным методическим центром по обучению русскому языку в Чили, имеющим высококвалифицированный преподавательский состав, является Представительство Росзарубежцентра.

Эквадор

По оценочным данным, в Эквадоре проживают около 3000 человек, владеющих в той или иной степени русским языком. В основной массе это бывшие студенты российских вузов и члены их семей. Их количество ежегодно увеличивается на 50–70 человек.

Единственные курсы русского языка имеются в Католическом университете г. Кито. За последний год возникали проекты создания подобных курсов ещё в двух университетах, но не удалось преодолеть финансовые трудности. В стадии обсуждения находится также проект создания в Кито русской школы по примеру уже действующих немецкой, английской, французской и др. В стране по-прежнему высок престиж российского образования, многие эквадорские граждане перед выездом в нашу страну на учебу желали бы изучать русский язык. Ректоры крупнейших университетов, при соответствующей поддержке, готовы открыть в своих учебных заведениях кафедры русского языка и литературы.

Ямайка

Русский язык не преподается в местных учебных заведениях ни на уровне высшего образования, ни в школьном секторе, ни вне образовательной системы. Это объясняется отсутствием российского культурного центра и соответствующих специалистов.

На Ямайке отсутствует также информационная поддержка русского языка – здесь нет приема российских радио– или телепередач, не распространяются журналы, книги, брошюры и другие материалы.

В то же время на Ямайке проживает определенное число выпускников российских (советских) вузов, говорящих по-русски, объединенных в Ассоциацию выпускников вузов восточно-европейских стран (актив – около 50 чел).

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Russian/_05.php

Яна Стрельцова
Проблемы русского языка и образования
в российских диаспорах в новом зарубежье

Новые независимые государства на постсоветском пространстве формируются как национальные государства самоопределившихся титульных наций. В условиях политики, ориентированной главным образом на интересы так называемых коренных национальностей, права русскоязычного и русского населения, оказавшегося «некоренным», ущемляются. Существуют две основные проблемы, служащие своего рода индикатором политической, экономической и социокультурной интегрированности русского населения в ближнем зарубежье. Это гражданство и статус русского языка (а соответственно и системы русскоязычного образования). Проблема гражданства при всей ее сложности по мере улучшения социально-экономической, демографической ситуации, в условиях поиска политического и гражданского согласия в государствах нового зарубежья имеет объективные предпосылки решения.

Значительно дольше, сложнее и драматичнее будет происходить психологическая, социокультурная адаптация русскоязычного населения в новых государствах. В этом отношении камнем преткновения на пути интеграции русскоязычного населения в государствах ближнего зарубежья является проблема языка.

Проблема языка – это проблема сохранения этнической идентичности русских в ближнем зарубежье. Нарушение права пользоваться родным языком как средством общения, обучения и воспитания ведет вопреки декларируемому в новых независимых государствах стремлению к интеграции общества – к его дезинтеграции.

Исследования, проведенные среди русских в бывших республиках СССР, выявили две тенденции формирования идентичности. Первая основана на бикультурной ориентации и выборе в пользу республики пребывания, вторая опирается на монокультурную ориентацию и, соответственно, на миграцию 3. Первая в большей степени характерна для русскоязычного населения прибалтийских государств, вторая – среднеазиатских. В то же время нельзя отрицать, что в балтийских государствах стремление к социокультурному комфорту уступает прагматическим мотивациям в выборе места проживания.

По существу русские, живущие в ближнем зарубежье, столкнулись с проблемой мигрантов, а именно с необходимостью психологически адаптироваться к иной стремительно меняющейся этнокультурной языковой среде. Используемое в теории аккультурации мигрантов понятие культурной дистанции и связанная с ним прямая зависимость между степенью трудностей, испытываемых мигрантами в ежедневных ситуациях, и различиями между культурой страны выхода и культурой страны поселения – могут объяснить массовый отток русского населения из среднеазиатских государств и не столь значительные миграционные настроения русских в Прибалтике и на Украине. В этом смысле русским ближнего зарубежья комфортнее в культурно близкой им христианской среде, нежели в возрождающемся исламском мире.

Из четырех типов психологической адаптации этнических меньшинств, выявленных лидировавшего в 90‑х годах моделью аккультурации Дж. Берри, – ассимиляции, сепарации, маргинализации и интеграции – последняя провозглашается в качестве модели дальнейшего демократического развития общества в новых независимых государствах 12. Концепции интеграции общества разрабатываются в виде государственных программ в Латвии, Эстонии 8. Для достижения интеграции требуется взаимное приспособление, включающее в себя принятие всеми этническими группами права жить как культурно различные народы, что требует от недоминантной группы адаптации к основным ценностям доминирующего общества. Доминирующая же группа должна быть готова адаптировать свои социальные институты к потребностям всех этнических групп мультикультурного общества 2. Это в теории. В реальности языковая политика в новых независимых государствах крайне противоречива. Даже если предположить, как считают некоторые ученые, что выбор в первом поколении в пользу неродного языка из прагматических соображений экономической адаптации во втором снимет проблему языка, поскольку язык доминирующей этнической группы станет родным и произойдет естественная интеграция молодого поколения в иную культурную среду, более того, возможно, даже повысится интеллектуальный и эмоциональный комфорт детей-билингвов – остаются неясными перспективы языковой интеграции «старых русских» 13. Впрочем, желание независимых государств облегчить процесс языковой адаптации новых поколений этнических меньшинств и создать подлинное мультикультурное общество также весьма сомнительно.

Во всех государствах СНГ и Балтии (состав русскоязычного населения в этих странах приведен в табл. 2) за исключением Белоруссии статус государственного языка закреплен за национальными языками. Только в Белоруссии, согласно ст. 17 Конституции, государственными языками являются русский и белорусский.

Языком национального общения русский объявлен законами о языке Киргизии, Молдавии, Таджикистана, Туркмении, Украины. В Казахстане (согласно Конституции 1995 г.) и Киргизии (май 2000 г.) русскому языку придан статус официального языка наравне соответственно с казахским и киргизским государственными. В остальных странах нового зарубежья русский язык является языком национального меньшинства, поэтому рамки его функционирования законодательно ограничены.

В государствах, где русским языком в начале 90‑х годов владела подавляющая часть населения (в Эстонии – 90%, в Казахстане – 99%), происходит его последовательное вытеснение из сфер государственной деятельности, экономики, науки, образования и культуры. Русскоязычное информационно-образовательное пространство в государствах СНГ и Балтии не получает государственной поддержки и быстро сокращается.

Практически во всех этих государствах законодательно закреплены требования к знанию и употреблению на государственной службе, в делопроизводстве, в вооруженных силах, судах и т. п. языка титульного населения (см. законы о языке Латвии, Эстонии, Армении, Молдавии, Казахстана, Узбекистана, Украины, Грузии и др.).

В Латвии на законодательном уровне не существует норм прямого вытеснения русскоязычного населения с руководящих должностей, но в соответствии с принятым в 1989 г. законом «О государственном языке» и постановлением Совета министров «О положении об аттестации на знание государственного языка и порядке проведения аттестации» #189 введена аттестация на знание латышского языка для работников государственных учреждений, предприятий, предпринимательских обществ и организаций, в профессиональные обязанности которых входит общение с жителями или ведение установленного государственного делопроизводства. При этом требуемый уровень знания языка зависит от занимаемой должности. В случае несдачи экзамена на соответствующую категорию человек переводится на низшую должность либо увольняется в связи со служебным несоответствием. В Казахстане ограничение в продвижении по службе из-за незнания языка отметили 40,2% опрошенных русских 6.

Знание языка титульной нации становится обязательным условием для получения высшего образования – при отсутствии объективных предпосылок для перехода на государственный язык обучения (в Казахстане, Киргизии и др.).

При приеме в вузы русскоязычных жителей Латвии в подавляющем их большинстве перед сдачей вступительных экзаменов (которые можно сдавать и на русском, и на латышском языках) проводится экзамен по латышскому языку. Не сдавшие этот экзамен не допускаются до остальных. В настоящее время преподавание в вузах практически полностью перешло на латышский язык, а с 1994/95 учебного года лекции на русском языке читаются только на первом курсе, затем обучение ведется на государственном языке.

Во всех государствах СНГ и Балтии сокращается число русских школ, групп с русским языком обучения в вузах, университетах, уменьшается объем преподавания русского языка и литературы, истории России. Переполнены классы, не хватает учебников, учебно-методической литературы на русском языке вследствие прекращения их государственных закупок в России, страдает качество обучения.

К 1997 г. школ с русским языком обучения в государствах нового зарубежья стало на 1517 меньше, почти вдвое (на 2,1 млн человек) сократилось число обучающихся в них на русском языке. Доля обучающихся на русском языке в составе суммарного контингента школьников стран СНГ и Балтии сократилась с 39,0% в 1989 г. до 28,9% в 1996 г. По прогнозам сокращение будет продолжаться примерно до 2000 г., а затем положение стабилизируется: контингент составит 3,5–4 млн учащихся, что будет соответствовать удельному весу русских в этих государствах (около 15%) 9.

Сужается и коммерциализируется русскоязычное информационное пространство. Соотношение вещания на государственном и негосударственном языках в сфере радиовещания согласно латвийскому закону составляет 2: 1, при этом все российские программы передаются по кабельному телевидению по коммерческим ценам.

В Казахстане в соответствии с новым законом о языках объем вещания на казахском языке не должен быть менее 50% эфирного времени любой передающей станции независимо от формы собственности. Уже сейчас передачи на казахском языке занимают на государственном радио не менее 70% эфира.

Существенно затруднен доступ русскоязычного населения в государствах СНГ и Балтии к российским СМИ. Он ограничен вещанием ОРТ, программой «Маяк», рядом центральных газет, поступающих в республики с большим опозданием и по значительно более высоким ценам, чем аналогичные национальные издания.

Наиболее благоприятна с точки зрения языкового комфорта русскоязычного населения ситуация в Белоруссии, Литве и Грузии. В первой из них – благодаря разумной политике государственного двуязычия, в двух остальных – из-за мононациональности государств, большой степени интегрированности русских в культурную среду, владения титульными языками и сбалансированного подхода к решению языковой проблемы 1.

Одновременно с ограничением русскоязычного образования расширяется система англоязычного, немецкого, корейского, турецкого образования, применение учебной и методической литературы не на русском языке. Молдавская школа в полном объеме получает всю учебную литературу на бесплатной основе из Румынии, налаживается аналогичное сотрудничество с Украиной, Болгарией, Израилем, Турцией, Германией.

Происходит культурно-языковая интеграция тюркоязычных государств под эгидой Турции. Первыми шагами в этом направлении стало подписание всеми республиками Средней Азии (кроме Казахстана), а также Закавказья в 1993 г. в Анталье (Турция) декларации о переходе с кириллической графики на базе русского алфавита на латинскую, близкую к латинизированному турецкому письму.

Каковы последствия сложившейся языковой ситуации в системе образования СНГ и Балтии?

Повсеместное резкое сокращение групп с русским языком обучения в педагогических вузах и университетах привело к интенсивному оттоку учительских кадров в Россию. По существу отсутствует система повышения квалификации учителей на русском языке. Языковая политика сделала безработной гуманитарную, научную и техническую интеллигенцию. Резко сокращается число занятых в гуманитарной сфере и увеличивается их доля в миграционном обмене с Россией. Численность гуманитариев, согласно статистическим данным СНГ и России, сократилась по сравнению с 1990 г. во всех странах содружества, особенно в Казахстане и Таджикистане (на 20%), Армении (на 18%), Киргизии (на 17%), на Украине (на 11%).

Ограничив применение русского языка, страны нового зарубежья не создали системы обучения нетитульного населения титульному языку. Не хватает преподавателей национальных языков, не разработаны соответствующие методики, не говоря уже об отсутствии государственного финансирования обучения «коренным» языкам инонационального населения. Ухудшение материального положения русскоязычного населения в условиях экономического кризиса и дискриминационной политики государств нового зарубежья лишает его доступа к частной системе обучения.

Слишком короткие сроки для овладения государственным языком в требуемом объеме (или вообще их отсутствие) являются нарушением ряда международных правовых документов, в том числе Всеобщей декларации прав человека.

Изменился национальный состав студенчества. Так, в Казахстане в вузах из поступивших формально создается равное количество казахских и русских учебных групп. В казахских группах, естественно, учатся студенты-казахи. Однако и в русских группах казахов до 80% и более.

Ограничение возможности образования на национальных языках ставит под вопрос будущее русскоязычной молодежи в государствах СНГ и Балтии, а вытеснение русского языка, снижение уровня его преподавания и серьезные, углубляющиеся расхождения в стандартах образования между учебными системами России и государств СНГ и Балтии 2 делают проблематичным обучение российских соотечественников на равных основаниях с россиянами в российских вузах и научных учреждениях. Особенно это относится к гуманитарным предметам.

Можно констатировать, что опрометчивое разрушение русскоязычного информационного, образовательного и культурного пространства в странах СНГ и Балтии отрицательно сказалось на общем и специальном образовании, науке в этих странах.

В этом смысле для государств «нового зарубежья» мог бы быть полезен опыт развивающихся государств, где отказ от ранее доминировавшего языка метрополий в пользу государственного национального только усложнил проблему образования, подготовки кадров и привел к политике прагматичного билингвизма.

Россия небезучастно относится к языковой ситуации, в которой оказались соотечественники в странах СНГ и Балтии. Согласно указу президента РФ стратегический курс России предусматривает «восстановление позиций России как главного образовательного центра на территории постсоветского пространства». Ведутся переговоры о включении в проекты международных договоров (соглашений) России со странами – участницами СНГ статей, предусматривающих обмен студентами и преподавателями, взаимное изучение языков, литератур и культур, использование в странах содружества русского языка в качестве второго государственного или языка межнационального общения.

С десятью государствами содружества заключено 19 межправительственных соглашений, предусматривающих среди прочего сотрудничество в области образования. Действуют и межведомственные соглашения.

Приняты решение Совета глав правительств СНГ (от 18 октября 1996 г.), утвердившее концепцию формирования информационного пространства СНГ; решение Совета глав правительств СНГ (от 17 января 1997 г.) о Концепции формирования единого (общего) образовательного пространства СНГ и соответствующее соглашение (его не подписали Грузия, Туркмения, Узбекистан, Украина); программа сотрудничества в области культуры; подготовлены проект конвенции о признании документов об образовании, ученых степеней и званий в странах СНГ, соответствующий договор, а также проект модельного законодательного акта об образовании, который планируют подписать Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Россия 3.

Безусловно перспективной (при условии ее дальнейшего совершенствования) является такая форма поддержки соотечественников, как создание Россией в странах СНГ и Балтии на взаимной основе средних и высших учебных заведений с обучением на русском языке. Уже существует русская гимназия в Таллине, планируется открытие российско-туркменского профессионального колледжа в Ашхабаде. Учреждено несколько российско-национальных (славянских) университетов: в 1993 г. в Бишкеке – Киргизско-российский (славянский) университет, высшее учебное заведение нового типа (совместного ведения двух государств), в 1996 г. в Душанбе. В 1998 г. в Ереване открылся Российско-армянский университет. Планируется создание аналогичных учебных заведений в Грузии и Молдавии (в Кишиневе, Тирасполе). В 1994 г. в Риге открыт Балтийско-русский институт, организован его филиал в Таллине. В 1995 г. созданы филиалы Омского государственного университета в Ташкенте, а Московского государственного открытого университета – в Баку. Широкое распространение получили учебно-консультационные центры российских вузов, которые осуществляют довузовскую и вузовскую подготовку в странах СНГ и Балтии соотечественников и русскоязычных граждан. Реально существование в негосударственной форме высшей школы с русским языком обучения в Эстонии.

Широкую поддержку у соответствующих российских структур получила идея создания информационно-культурных центров России в государствах СНГ и Балтии 4.

Однако развитие всех этих направлений сотрудничества зависит в первую очередь от финансовых возможностей России. А в России финансирование гуманитарных программ минимально. Так, если в Таджикско-российском славянском университете 70% студентов – русскоязычные, то из-за одностороннего финансирования аналогичного Русского университета в Бишкеке киргизской стороной в нем учатся преимущественно киргизы.

Не работают и международные многосторонние и двусторонние соглашения и договоры по вопросам интеграции в области образования и информатизации. Местные законодательства не учитывают в полной мере положения этих соглашений, например, о взаимном признании дипломов и свидетельств об образовании всех ступеней. Новые законы об образовании в ближнем зарубежье не ориентируют образовательные системы на их функционирование в рамках единого образовательного пространства стран СНГ и соответствие международным требованиям, в частности, международной стандартной классификации образования (МСКО), принятой ЮНЕСКО.

Более эффективно и реально на сегодня создание преимущественных условий для обучения российских соотечественников в России, подготовки кадров для общеобразовательных русскоязычных школ в ближнем зарубежье и преподавателей национальных языков с ориентацией на обучение титульному языку в первую очередь молодежи для облегчения ее интеграции в иноэтническое общество.

В 1996 г. число обучающихся в российских педагогических вузах граждан стран СНГ и Балтии превысило 5 тыс. человек. Рассматриваются предложения о предоставлении четырем-пяти российским педагогическим вузам права преимущественного набора абитуриентов из стран ближнего зарубежья. Разработана правовая база, позволяющая принимать в вузы граждан государств СНГ и Балтии на общих с российскими гражданами основаниях на места, финансируемые за счет бюджета; по квотам, установленным международными соглашениями и договорами в пределах контрольных цифр приема, – по направлениям Минобразования России; по прямым договорам (контрактам) вуза, предусматривающим плату за обучение, – на дополнительные места на условиях, определяемых ученым советом вуза.

В 1996/97 учебном году в 454 государственных вузах России обучались по дневной форме 35,2 тыс. человек из стран СНГ и Балтии, что составило 4,4% общего числа студентов. Однако подобного рода сотрудничество возможно только при сохранении и увеличении государственных расходов на образование, которые сейчас в России минимальны. По данным ЮНЕСКО, по доле расходов на образование от ВНП Россия занимает 78‑е место в мире.

Основные принципы и цели государственной политики России в отношении российской диаспоры определяют Послание президента РФ Федеральному собранию «Об укреплении Российского государства (основные направления внутренней и внешней политики)", указ президента РФ о «Об основных направлениях государственной политики РФ в отношении соотечественников, проживающих за рубежом» от 11 августа 1994 г. #1681, постановление Правительства РФ «О мерах по поддержке соотечественников за рубежом» от 31 августа 1994 г. #1064, распоряжение президента РФ «О вопросах защиты прав и интересов российских граждан за пределами Российской Федерации» от 30 ноября 1992 г., предписывающее рассматривать вопросы экономических отношений с республиками бывшего СССР в зависимости от соблюдения ими прав человека в соответствии с общепризнанными нормами и принципами международного права.

Ставится двуединая цель политики России в отношении соотечественников: поддержка и обеспечение как их интеграции при сохранении культурной самобытности в жизнь государства постоянного проживания, так и переезда на историческую родину.

При этом финансовая и экономическая поддержка соотечественников за рубежом и возвращающихся на родину, в которой более всего нуждается русское население, не соответствует реальным потребностям. В 1997 г. на поддержку соотечественников за рубежом выделено 25,2 млрд руб. (в ценах 1997 г.), в 1998 г. – 50,2 млн руб. Финансирование Федеральной миграционной программы в 1998 г. составило 1 839 524 тыс. руб. (в ценах 1997 г.) 5.

Очевидно, что на положение русских в государствах СНГ и Балтии большое влияние будет оказывать и российская политика в отношении национальных диаспор стран ближнего зарубежья. Требования, которые выдвигает Россия по защите прав русскоязычного населения в государствах СНГ и Балтии, должны соизмеряться с теми правами, которые она предоставляет этническим группам – национальным меньшинствам (украинцам, казахам, киргизам, молдаванам, латышам и др.), в том числе и в местах их компактного проживания. По данным переписи 1989 г., на территории Российской Федерации проживали 7,8 млн представителей советских республик. Однако обучение на родном языке в той или иной форме организовано только для 100 тыс. детей 10. Национальные школы у нас содержатся на средства госбюджета. Сейчас наблюдается тенденция открывать не чисто национальные, а двуязычные школы – русско-армянские, русско-грузинские и т. д. При этом, в отличие от стран СНГ и Балтии, где в смешанных школах происходит сокращение образования на русском языке, в России из-за минимальной потребности в подобных школах русских они продолжают оставаться национальными, а финансирование – государственным.

Каковы же перспективы русской диаспоры в государствах ближнего зарубежья? Сохранение этнической идентичности русских будет возможно только при их консолидации и выдвижении реальных, соответствующих их сегодняшнему статусу требований. Такая возможность существует в рамках создания культурно-национальных автономий этнических меньшинств. Примером может служить Латвия, где впервые в ближнем зарубежье была создана Русская национально-культурная автономия, представляющая собой экстерриториальное самоуправление национального меньшинства, действующее в сфере культуры, образования, использования национального языка, сохранения этноса как такового, особенностей жизненного уклада, религиозной самобытности и т. д. Она имеет право выдвигать представителей в органы власти, иметь при них свои представительства, а также развивать хозяйственно-экономическую деятельность, в том числе и совместно с Россией. Сегодня российская диаспора в государствах нового зарубежья разобщена и раздроблена. Существует около 40 общественных организаций на Украине, около 30 в Литве и т. д. Некоторые из них культурологического типа, другие более политизированы. Однако ни те, ни другие не способны объединиться, скоординировать свои действия для защиты интересов русскоязычного населения и интеграции русских в новых условиях там, где эта возможность реально существует. А она есть в Эстонии, на Украине, в Киргизии, Молдавии, Грузии, Литве, Армении, где проживает многочисленная русская диаспора и где особенно остро (как в последних двух государствах) стоит проблема именно культурной самоидентификации. По данным Армянского фонда помощи и содействия российским соотечественникам, численность русского населения в стране уменьшилась с 73 тыс. в 1979 г. до 12 тыс. в 2000 г. Среди основных причин эмиграции называют принятие закона о языке и закрытие в республике русских школ и групп с русскоязычным обучением в вузах 7.

Очевидно, что проблема языка и образования – это долговременный фактор нестабильности, конфликтности в обществе. В отличие, например, от проблем приобретения гражданства, экономических прав, решающихся политико-административными методами на основе разумного прагматизма, лингвистический комфорт может быть достигнут только при обоюдном стремлении государства и его граждан к компромиссу и толерантности.

Россия последовательно выступает за усиление интеграционных процессов в области образования, создание единого образовательного пространства. Однако наблюдаются противоположные тенденции – к обособлению систем образования, к оттоку высококвалифицированных научных и педагогических кадров, к разрыву научных связей, сокращению государственного финансирования образования, особенно русскоязычного, его коммерциализации. Происходит это на фоне экономических, финансовых, материальных трудностей новых независимых государств.

Безусловно, интеграция, как показывает успешный в этом отношении опыт европейских стран, – постепенный, длительный процесс, в ходе которого этнические меньшинства становятся активными участниками экономической, социальной, гражданской, культурной жизни государства 4. При этом главными в понятии интеграции являются элементы взаимодействия, взаимообмена, поиск верного соотношения между культурным многообразием и социальными связями населения, необходимость межкультурного подхода к образованию и воспитанию, синтез идентичности и всеобщности, основанной на демократических ценностях и правах человека.

http://www.carnegie.ru/ru/pubs/books/volume/36583.htm

Т. Земская
Язык русского зарубежья
январь 2001 г.

1. Эта статья подводит итоги многолетней работе автора над изучением языка русских эмигрантов, живущих в пяти странах: Италия (Рим), Германия (Берлин, Миддлбери, Франкфурт-на-Майне, Бонн), Франция (Париж), США (Лос-Анджелес, Нью-Йорк), Финляндия (Хельсинки).

2. Русское зарубежье все больше привлекает к себе пристальное внимание ученых разных специальностей – историков, социологов, культурологов, психологов, и, конечно, лингвистов. Это вполне понятно. ХХ век породил обширные колонии русских в разных странах Европы, Азии, Америки, Австралии и даже Африки.

Русская диаспора обширна и многолика, неоднородна во многих отношениях. Люди, уехавшие из России, как правило, сохраняют с Россией и ее жителями какие-либо связи – родственные и дружеские, профессиональные, экономические, культурные. Их культура имеет родство с российской культурой и несет черты своеобразия.

Русское зарубежье крайне неоднородно по своему отношению к России и вообще всему русскому, неоднородно оно и по степени сохранности русского языка. Наши наблюдения за языком эмигрантов, живущих в разных странах, уехавших из России в разное время и по разным причинам, показывают сколь велика эта неоднородность.

3. Изучение речи эмигрантов может строиться по разным направлениям, например таким:

3.1. Выявление общих особенностей языка у совокупности лиц, объединенных по каким-либо существенным признакам, например: а) живущих в одной стране, б) составляющих одну волну эмиграции, в) имеющих одинаковый уровень образования, г) относящихся к одной и той же профессии, д) покинувших родину по одной и той же причине… Перечисление общих признаков может быть продолжено. Очевидно, что при таком подходе мы получим сведения, устанавливающие определенные корреляции между избранным признаком и особенностями языка, т. е., например, мы можем узнать, какие изменения в речи эмигрантов вызывает пребывание в разных странах, и, соответственно, влияние немецкого, английского, французского и др. языков. По такому принципу построена, например, книга [Jezyk Polski 1997].

3.2. Монографическое описание речи отдельных лиц, характеризуемое пристальным вниманием к ее особенностям на всех уровнях языка, к специфике речевого поведения, учитывающее личные и профессиональные свойства, особенности биографии, условия освоения русского языка и т. п. В результате такого изучения мы получаем речевой портрет определенного человека, отражающий его общие черты, присущие ему как представителю разных множеств и подмножеств эмигрантов, распределенных по тем или иным признакам, и его индивидуальные черты, присущие ему как личности. Образцом для нас служат речевые портреты, созданные М.В. Пановым [Панов 1990]. Изучение речевых портретов отдельных лиц все более распространяется в науке. См., например: [Ерофеева 1990; Земская 1993; Крысин 1994; Китайгородская, Розанова 1995].

3.3. Изучение судьбы отдельных особенностей русского языка в речи эмигрантов разных волн, разных возрастов, живущих в разных странах, например: а) редукция тех или иных безударных гласных в первом безударном слоге, б) судьба творительного падежа существительных и т. п.

3.4. Все три направления исследования имеют право на существование и представляют собой определенный научный интерес. При первом подходе выявляются общие особенности речи эмигрантов; при втором – изучается конкретная реализация разных признаков в речи одного лица, возможности их сосуществования, взаимовлияния; при третьем – рассматривается история отдельных особенностей русского языка, влияние на них сложной совокупности социолингвистических факторов, что показывает различные возможности исторического развития русского языка.

3.5. Мной было избрано комплексное направление исследования. Была поставлена задача: в многообразии фактов обнаружить общие закономерности, характеризующие особенности языка русской диаспоры, найти корреляции между историческими, социальными, культурными, индивидуальными особенностями и степенью сохранности/разрушения русского языка. Подобное исследование имеет интерес не только для социолингвистики, но и для теоретического языкознания, так как оно дает возможность ответить на вопрос: какие участки системы языка в первую очередь поддаются воздействию чужих языков и по каким причинам, а какие являются наиболее устойчивыми.

Для того, чтобы глубже проникнуть в условия функционирования языка, понять, как именно живет родной язык в условиях иноязычного окружения (дву- или многоязычия), производилось детальное изучение отдельных языковых личностей, т. е. создание речевых портретов. Мною были описаны индивидуальные и парные (мать и дочь, муж и жена, брат и сестра) речевые портреты двадцати пяти лиц. Эти данные представляют интерес в историко-культурном отношении – для характеристики изменений русского языка на протяжении XX в. и для характеристики нравов и быта русских людей за рубежом.

4. Основной материал исследования составляли сделанные мной в 80–90‑е годы XX в. магнитофонные и ручные записи естественной неподготовленной устной речи – разговоры на разные темы (беседы о жизни, рассказы об истории семьи, воспоминания о переселении из России, впечатления о жизни в новой стране, бытовые диалоги во время прогулок, поездок, обедов и т. п.). Отдельные магнитофонные записи сделали по моей просьбе и по моему плану коллеги и друзья: Наталья Башмакова, Ольга Йокояма, Валентина Пичугина, Ирина Гривнина. Выражаю всем им большую благодарность.

В качестве дополнительного материала использовались данные письменности: частная переписка, бытовые записки, объявления в магазинах, на улицах и т. д., реклама, эмигрантские газеты.

Особый и чрезвычайно ценный материал представляли собой семейные архивы, которые мне было разрешено исследовать и использовать. Это архивы трех известных славистов, живущих в разных странах и имеющих русские корни: Наталья Башмакова (Хельсинки), Olga Yokoyama (Лос-Анджелес), Matthias Rammelmeyer (Бонн).

5. Как видно из сказанного выше, мной записывались непринужденные разговоры, беседы на разные темы в естественной неофициальной обстановке. Речь такого рода сопоставима с той формацией, которую в русском языкознании называют термином «литературный разговорный язык». Именно поэтому, стремясь выявить отличия зарубежного русского от российского русского, я сравнивала свои данные не с данными кодифицированного литературного языка (КЛЯ), а с данными разговорного литературного языка (РЯ).

Мои разговоры с информантами никогда не имели характера интервью. В отношениях с собеседниками не было натянутости, официальности. Мы часто смеялись и даже хохотали. Иными словами, наши беседы имели дружеский, откровенный характер.

Записи велись в самых разных ситуациях: в автомашине во время совместных поездок, в церковном дворике, дома – у них или у меня, в кафе, ресторане или столовой церкви. Обстоятельства несомненно ухудшали техническую сторону записи (звяканье чашек и тарелок, гудение встречных автомобилей, свистки полицейских, грохот мотоциклов и многое-многое другое) и затрудняли ее расшифровку, но ни в коей мере не нарушали непринужденность ситуации и способствовали естественности речи собеседников.

Вполне допускаю, что мои информанты с родными и близкими друзьями говорили бы несколько иначе, чем со мной, но и разговоры со мной шли в непринужденной манере, о чем свидетельствует характер речи: наличие многих особенностей, присущих современному разговорному языку России (см. РРР-73, РРР-81, РРР-84).

Этот факт имеет принципиальное значение, ибо в ряде работ явления, отмечаемые в записях речи эмигрантов и не свойственные КЛЯ, характеризуются как типично эмигрантские, свидетельствующие о разрушении русского языка за рубежом (Emigre Russian или даже American Russian, см. [Polinsky, print]), тогда как они типичны для российского разговорного языка (РЯ), т. е. репрезентируют различия между разговорным русским языком и книжным русским языком, а не отличие российского русского языка от эмигрантского. Назову для примера некоторые факты их тех, которые М. Полински рассматривает как свидетельство разрушения русского языка в эмиграции и которые характерны для русского РЯ. Экспрессивные повторы, использующиеся для усиления (типа: Такой дом – это дорого-дорого, в знач. ‘очень дорого’), паузы обдумывания или колебания (хезитации), использование предикативного прилагательного в им. падеже (а не в творительном): Мама уехала злая [Polinsky, in print: 38]. Последняя фраза вполне обычна, нормативна для российского РЯ. Вряд ли кто-нибудь скажет в разговорной речи Мама уехала злой.

Добавлю, что в интересном и богатом материалом исследовании М. Полински некоторые лексические явления следует рассматривать не как явления русского языка, разрушенного эмиграцией, а как явления нелитературного русского языка – областные или просторечные, см. об этом подробнее: [Земская 2001]. Здесь приведу лишь один пример этого рода: Там мы блудили (в значении заблудились). Так нередко говорят в современном городском просторечии, в том числе московском. Сл. Даля дает: «блуждать и блудить, колобродить, скитаться, шатать; // бродить или ездить, сбиваться с дороги и не опознаваясь в местности сбиться с пути, блукать, плутать, путать» [Сл. Даля, 1: 244].

6. В настоящее время принято различать четыре волны эмиграции: 1‑ая – после революции 1917 г. [1], 2‑ая – связанная со второй мировой войной, 3‑я – в 70‑е годы, когда был разрешен выезд из СССР евреям и диссидентам, а также происходила высылка диссидентов, 4‑ая – с конца 80‑х годов, т. е. в период перестройки и постперестройки. О волнах эмиграции см., например: [Эндрюс 1997, 18–19].

Наиболее резко эмиграции первой волны противостоит четвертая, которую нередко называют экономической. В подавляющем большинстве ее составляют люди, уехавшие из России навсегда, не имеющие желания возвращаться. Как правило, уезжая, они не знали языка той страны, в которую направлялись. По данным, приведенным в работе Н.Л. Пушкаревой, среди эмигрантов 90‑х годов зафиксировано 99,3 % граждан, заявивших при выезде, что они никаких языков, кроме русского, не знают [Пушкарева 1997, 156].

7. Я стремилась о каждом человеке, речь которого я намеревалась изучать, получить сведения, необходимые для того, чтобы как можно полнее и глубже уяснить его «языковую историю», языковую компетенцию и жизненные обстоятельства, могущие влиять на его речь, на его отношение к СССР, России, русскому языку и всему русскому. Я стремилась с каждым человеком встречаться и разговаривать не один раз. Многие из моих информантов стали моими друзьями.

Мною была разработана анкета, преследующая указанную цель. Я ее никогда не использовала как анкету и даже не знакомила с ней информантов. Мне она была нужна для того, чтобы помочь мне систематизировать и сопоставлять сведения, полученные от разных людей, а лицам, производившим записи для моей работы, я давала ее, чтобы они знали, какого рода сведения меня интересуют.

 

АНКЕТА

(желательно получить эти сведения не с помощью «прямого опроса», а из беседы)

1. Имя, фамилия (* указать желательно, но не обязательно).

2. Год рождения/возраст.

3. Место рождения.

4. Какой язык считаете основным в настоящее время?

5. На каком языке думаете?

6. На каком языке считаете?

7. Какой язык был первым – начали говорить с детства?

8. Родной язык родителей: 1. Мать. 2. Отец.

9. Профессия/род занятий родителей: 1. Мать. 2. Отец.

10. Время отъезда из России (год).

11. Место жительства в наст. время.

12. Промежуточные страны (если не сразу приехал в данную страну).

13. Образование, где оно получено, на каком языке.

14. Профессия/род занятий: 14.1 До отъезда 14.2 В наст. время.

15. Состав семьи в наст. время; на каком языке говорят: 15.1 Муж 15.2 Жена 15.3 Дети.

16. На каком языке говорят обычно дома? 16.1 Все члены семьи на одном? 16.2 Разные члены семьи используют разные языки – какие именно?

17. Знание других языков: 17.1 До отъезда из России 17.2 В наст. время (желательно указать: понимаю, могу объясниться …)

18. На каком языке предпочитаете: 18.1 Читать. 18.2 Писать.

19. На каких языках можете говорить (желательно расположить эти языки от основного к наиболее слабому).

а) Место записи (страна, город …; ситуация, например, дома, в университете …)

б) Дата записи

в) Кто вел запись?

г) Участники беседы (если их несколько)

 

8. Рассмотрение большого фактического материала (исследовалась речь более 150 эмигрантов разных поколений первой волны и около 200 эмигрантов других волн) позволило дать уточнение некоторых понятий, важных для изучения языковой компетенции эмигрантов.

Первый язык. Тот язык, на котором ребенок начинает говорить; как правило, это бывает язык матери, но не обязательно. Обычно на этом языке ребенок учится считать и продолжает считать в течение всей жизни.

Материнский язык. Он может отличаться от отцовского, ибо в эмигрантских семьях нередко языки матери и отца не совпадают, и ребенок с каждым из родителей говорит на его языке.

Домашний язык. Тот язык, на котором говорят дома. Нередко в эмигрантских семьях имеется не один домашний язык, а два или более.

Основной язык. Необходимо использовать еще одно понятие: главный или основной язык (= лучший язык). По каким критериям его выделять? Принято считать, что на нем человек думает. Но многоязычные люди нередко думают на разных языках в зависимости от темы, ситуации, собеседника и даже местонахождения. Так, одна эмигрантка второго поколения первой волны, живущая в США, рассказывала мне: «Я замечаю, что я начинаю думать по-французски уже в самолете, когда лечу во Францию». Таким образом, этот критерий не годится. Не годится и критерий – «человек считает на этом языке», так как опрос показывает, что считают обыкновенно на первом языке или на языке, на котором человек научился считать. Очевидно, важен иной критерий: этот язык используется в устной и письменной формах и во всей широте функциональных и стилистических регистров, то есть не только как устный домашний язык. Отмечу, что именно в функции домашнего языка используют русский многие потомки эмигрантов разных волн, получившие образование вне России и не на русском языке (см. подробнее ниже).

Родной язык. Это понятие обычно получает такое определение: «язык, на котором говорят с раннего детства, перенимая его от родителей, или родных» [Сл. Уш.]. Понятие «родной язык» часто совпадает с понятием «материнский язык», но тогда термин «родной язык» играет роль ненужного и не вполне точного дублета. Родной язык не всегда бывает один (если родители говорят на разных языках), не всегда бывает первым (если ребенок усваивает речь не от родителей, а от лица/лиц другой национальности, например, няни, гувернантки, которые за ним ухаживают в раннем детстве), он не всегда бывает основным, если человек живет в стране, язык которой не совпадает с его родным, если он получает образование не на родном языке, что широко распространено в эмигрантской среде. Поэтому далеко не у всех эмигрантов, у которых русский язык является родным, он основной.

Отмечу сразу же, что позицию основного, или, как его иногда называют, доминирующего языка, помогают получить семь факторов: 1) цель и причины эмиграции, 2) образование говорящего, 3) язык родителей, 4) язык страны длительного проживания или страны, в которой прошло детство, 5) язык, на котором проходило школьное и/или университетское обучение, 6) профессия, связанная с использованием данного языка, 7) личность говорящего (см. об этих факторах подробнее ниже).

9. Изученный мною материал показывает, что между речью эмигрантов одной волны, живущих в разных странах, имеется большая общность, чем между речью эмигрантов разных волн, живущих в одной стране. Естественно, что имеются в виду общие явления, а не конкретные заимствования из языка страны обитания. Эта общность касается и такого важного явления, как разная степень устойчивости (сохранения) русского языка у эмигрантов разных волн.

10. Наибольшее сходство в языке и речевом поведении наблюдается между эмигрантами первой волны, относящимися к русской аристократии и другим слоям высокообразованного русского общества (писатели, ученые, инженеры, медики, духовенство), живущими в разных странах (Италия, Франция, Германия, США). Яркое свидетельство этой общности показывает сравнение моих материалов и материалов М.А. Бобрик, анализирующей речь семьи Ф., живущей в Берлине (см. [Бобрик, в печати]). Расхождения незначительны и касаются словоупотребления. Они объясняются социальными различиями: русская аристократия ~ разночинцы. Следует подчеркнуть, что члены семьи Ф. не связаны с русским языком профессионально.

Я обращала преимущественное внимание на речь эмигрантов первой волны разных поколений (родители – дети – внуки – правнуки). Особое внимание к речи эмигрантов первой волны объясняется рядом причин. Речь эмигрантов именно первой волны показывает жизнь русского языка вне России на протяжении почти века. Речь этих людей, с одной стороны, сохраняет особенности старого языка, а с другой – содержит те изменения, которые характеризуют длительное функционирование русского языка в иноязычном окружении.

10.1. Общие особенности речи эмигрантов первой волны порождаются такими факторами:

10.1.1. Усвоение русского языка дома, от родственников (свободно владеющих книжным и разговорным русским языком) или нянь (в речи которых встречались черты просторечия).

10.1.2. Господствующее в семье стремление сохранить чистый русский язык, не допускать нововведений, связываемых с советской властью, что порождает некоторую архаичность.

10.1.3. Постоянное пребывание в окружении лиц, говорящих на других языках, и усвоенное с детства многоязычие.

10.2. Общие особенности речи эмигрантов первой волны можно кратко охарактеризовать так.

10.2.1. Беглость, естественный темп речи, что редко бывает свойственно иностранцам, даже отлично выучившим русский язык.

10.2.2. Наличие типично разговорных черт в фонетике.

10.2.3. Свободное пользование разговорной, а иногда и просторечной лексикой.

10.2.4. Наличие слов и выражений, устарелых в русском языке СССР и современной России.

10.2.5. Отказ от использования слов, возникших в советское время.

10.2.6. Сохранение в заимствованных словах их исконного произношения или отдельных его черт.

10.2.7. Включение иноязычных слов в качестве инкрустаций, а не построение макаронического дискурса.

10.2.8. Наличие калек; наиболее распространенные – семантические и синтаксические.

10.2.9. В речи некоторых лиц наблюдается интонационное и фонетическое влияние чужого языка, начальная стадия разрушения некоторых грамматических особенностей русского языка.

10.3. Угасание письменной формы русского языка у тех лиц, которые получали образование не на русском языке (см. об этом подробнее: [Земская 1999а]).

11. Проведенное исследование позволило выявить наиболее слабые vs. устойчивые к воздействию чужих языков части системы русского языка.

11.1. Быстрее всего влиянию чужих языков подвергается интонация: у многих лиц, но не у всех. Необходимо подчеркнуть, что далеко не все эмигранты усваивают интонацию окружающего их языка. Чаще всего происходит разрушение интонации русского языка, но человек не овладевает полностью и интонацией чужого языка. Это, конечно, касается в первую очередь эмигрантов третьей и четвертой волны, не ставших двуязычными.

11.2. В области фонетики можно отметить следующее:

11.2.1. К числу устойчивых относятся такие явления: оглушение согласных на конце слова; противопоставленность согласных по твердости/мягкости, глухости/звонкости.

11.2.2. Неустойчивые признаки имеют одну общую отличительную особенность: они не релевантны для фонологической системы русского языка. Необходимо отметить, что перечисленные далее признаки встречаются далеко не у всех говорящих. В речи одних лиц их нет совсем, у других встречаются только некоторые. В области согласных это: смягчение звуков ш, ц, не имеющих парных мягких; отвердение ч, не имеющего парного твердого; озвончение х, не имеющего парного звонкого. Отмечу также: грассирующее произношение р; среднеевропейское l; звуки т, д в английском окружении могут приобретать альвеолярность, звук к – придыхательность.

В области гласных: утрата у-образного признака у звука о; фонемы а, о в первом предударном слоге у некоторых лиц реализуются гласным неполного образования ъ: tъta.

11.3. Лексика относится к числу тех областей языка, в которых иноязычное влияние обнаруживается достаточно заметно и быстро. Включение иноязычных слов и выражений в русскую речь свойственно представителям всех волн эмиграции. Однако между разными волнами эмиграции имеется существенное различие в характере использования лексики языка страны обитания, в ее функциях в речи.

Лица, хорошо знающие язык страны-приюта, дву- и многоязычные, не допускают смешения языков. Они не строят макаронический дискурс, а используют иноязычные слова как инкрустации. Лица, плохо знающие язык страны обитания, лишь изучающие его, подвержены интерференции. Они используют лексику и фразеологию чужого языка часто без особой надобности, чтобы показать свою осведомленность в новом для них языке.

Эмигранты первой волны, как правило, используют иноязычную лексику в номинативной функции, тогда как эмигранты четвертой волны применяют ее нередко как средство непритязательной языковой игры. Последнее объясняется тем, что эта лексика для них явление новое, необычное, вызывающее разного рода ассоциации с родными словами в духе народной этимологии, паронимической аттракции, каламбуров. Вот несколько примеров из статьи [Гусейнов 1997, 44]: шпрахи (языковые курсы) – страхи, рехннунг (счет) – такой, что рехнуться можно; см. также: [Земская 2001].

11.4. Исследователи языка русских эмигрантов, как правило, не обращают специального внимания на словообразование, рассматривая отдельные производные слова при изучении заимствованной лексики – так называемых слов-гибридов (заимствованная основа + русские аффиксы). Между тем, вопрос о том, как функционирует словообразовательный механизм русского языка в иноязычном окружении, представляет значительный интерес. Единственные известные мне работы, посвященные этой проблематике, – интересные исследования М.А. Осиповой [Осипова 1999; Осипова, в печати]. М.А. Осипова изучала речь эмигрантов последней волны эмиграции в США (с конца 80‑х годов), часть которой составляют дети и молодежь, не усвоившие в достаточной степени русский язык в России. По ее наблюдению, прежде всего уходят из языка модификационные (по Докулилу) производные.

Она пишет: «Слабой системной категорией оказываются модификационные производные, куда относятся диминутивы и приставочные глаголы. Это производные с интерпретирующим, а не называющим значением. Устойчивым же ядром системы оказываются мутационные производные, как, например, названия деятеля. Это «называющие» производные. Иными словами, дезинтегрируются производные с вторичными словообразовательными функциями, а проявляют устойчивость образования, реализующие важнейшую функцию словообразования, – номинативную» [Осипова 1999, 11]. Это мнение разделяет и [Polinsky, in print], полагая, что словообразовательный механизм русского языка ослабевает, вытесняемый под влиянием английского другими механизмами языка.

11.4.1. Мои материалы дают иную картину. В речи эмигрантов первой волны и их потомков, родившихся вне России и усвоивших язык в семье, словообразовательная система русского языка сохраняется в своем обычном виде. В речи моих информантов как раз модификационная категория уменьшительности-оценочности обнаруживает наибольшую активность, причем и в речи эмигрантов второго и третьего поколения первой волны. Как это свойственно разговорному языку в России, распространены уменьшительные и оценочные экспрессивные производные типа павильончик, домик, огородик, кухонька, комнатушка, пилюльки, домишка, маленький городочек, уличка.

Таким образом, мои материалы подтверждают предположение Якобсона о том, что при ослаблении языковой системы первыми исчезают категории, наиболее поздно осваиваемые человеком. Ведь известно, что в славянских языках категория уменьшительности возникает у ребенка очень рано (см. [Гвоздев 1961; Земская 1993]).

Мои записи показывают резкое различие в отношении к диминутивам между речью эмигрантов первой волны и их потомков и речью эмигрантов последней волны (с конца 80‑х годов), представленной в статьях: [Осипова 1999; Осипова, в печати; Polinsky, in print].

11.4.2. Наблюдается резкое различие в использовании словообразования в языке эмигрантов разных волн. В языке эмигрантов первой волны (т. е. покинувших Россию после революции 1917 года) словообразование имеет те же функции, что и в языке метрополии (см.: [Земская, в печати (б)). Наиболее активны две функции – экспрессивная (производство диминутивов) и номинативная. В качестве базовых используются преимущественно основы русских слов.

Эмигрантам первой волны свойственно свободное владение двумя или более языками. Они не смешивают разные языки. Чужой язык для них привычен и иногда даже более удобен, чем русский. Они не подвергают его обработке словообразовательными средствами русского языка.

11.4.3. Для эмигрантов третьей и четвертой волн чужой язык часто не стал еще полностью своим. Они воспринимают его как нечто остро противопоставленное русскому языку, постоянно сравнивают русские и чужие способы выражения, осмысляют эту разницу и используют ее как средство экспрессии. Именно поэтому они активно применяют русское словообразование, создавая от иноязычных основ слова-гибриды.

11.4.4. Можно выделить две специфические функции словообразования в языке эмигрантов третьей и четвертой волн, связанные с производством слов-гибридов.

Первая – номинативная: многие представители последних волн эмиграции не заботятся о чистоте русского языка, создавая в номинативных целях не только производные существительные (типа велферщик, фудстэмпщик, бистряк), но и прилагательные (волонтирский, бедрумный, полпаундовый, рамольный) и даже глаголы (биллать, драйвать, замельдоваться, путцить). Последнее особенно резко нарушает чистоту русского языка.

Вторая – экспрессивная: у эмигрантов последних волн, наделенных чувством юмора и склонностью к языковой рефлексии, широко распространены словообразовательные игры. Нередко они базируются на каламбурном сближении русских и иноязычных слов.

11.4.5. Словообразовательный механизм русского языка – мощная и активная сила. Словообразование, в отличие от других подсистем русского языка (таких, например, как интонация, фонетика, лексика), не подвергается иноязычному влиянию. Напротив, русское словообразование способно включать иноязычные лексические элементы в словообразовательные модели русского языка для производства слов-гибридов. Ср. понятие адаптирующей функции словообразования в концепции Фурдика [Furdik 1993].

11.4.5.1. Число слов-гибридов разных частей речи не одинаково. По нашим данным, наиболее многочисленны имена существительные, глагол занимают второе место, а прилагательные – третье.

11.4.5.2. Глаголы и прилагательные от иноязычных основ по-разному воспринимаются в русской речи. Прилагательные – нейтральны. Глаголы резко выделяются в структуре русского текста. Их используют два типа лиц: 1) не чувствующие достаточно тонко ткань создаваемого ими текста, не дорожащие чистотой русского языка; 2) играющие с формой речи. Глаголы-гибриды в речи старых эмигрантов крайне редки. Без установки на шутку они могут встречаться лишь у тех лиц, которые не следят за своей речью, не обладают многоязычием и которым не свойственна высокая языковая рефлексия.

11.5. Морфология относится к числу более устойчивых подсистем русского языка, чем лексика и фонетика. Русский язык вне России обнаруживает то же противопоставление глагол/имя, которое свойственно ему в метрополии. Спряжение глагола не подвергается разрушению. В склонении имени обнаруживаются явления, свидетельствующие о росте аналитизма: экспансия им. падежа, ослабление функций некоторых косвенных падежей (например, творительного способа действия). Ярче всего ослабление склонения, как и в языке метрополии, наблюдается в склонении имени числительного. Эти явления не связаны непосредственно с влиянием иноязычного окружения, но свидетельствуют об общности тенденций, действующих в русском языке как в метрополии, так и вне России, см. об этом подробнее: [Гловинская, в печати].

11.5.1. Отдельные изменения в языке эмигрантов, относящиеся к сфере морфологии, – например, невладение категорией одушевленности, незнание правил употребления собирательных числительных, – имеющие внешне разрозненный характер, находят объяснение в теории естественной морфологии, см.: [Dressler 1982; Дресслер 1986; Земская, в печати].

11.6. Калькирование принадлежит к числу явлений, оказывающих влияние на речь эмигрантов всех волн и на разные подсистемы языка: лексическую семантику, синтаксис, морфологию. Словообразовательные кальки в моих материалах не зарегистрированы.

Калькирование – явление очень активное, можно сказать, агрессивное. Кальки проникают в речь даже тех людей, которые строго оберегают свой русский язык и не допускают в него заимствований. Кальки менее заметны, чем заимствования. Это, так сказать, тайный переодетый враг, а не явный грабитель, который ломится в дом. По моим наблюдениям, совпадающим с наблюдениями других лингвистов (см., например: [Голубева-Монаткина 1994; 1995; Andrews 1998]), наиболее частотны кальки двух видов – с полузнаменательными глаголами иметь, брать, делать и др. (типа иметь страх, взять автобус, делать благодарность), и кальки семантические, при которых используется слово, имеющееся в русском языке, но меняется (расширяется) его значение. Такого рода кальки возникают в русской речи очень активно (напр., многие лица, живущие в США, употребляют слово класс в знач. ‘занятие’, ’урок’; телефон – в знач. ‘телефонный звонок’).

12. Различие между разными волнами эмиграции наблюдается не только в использовании языка страны обитания, но и в отношении общей стойкости русского языка. У части эмигрантов четвертой волны русский язык разрушается после недолгой жизни вне метрополии (5–10 лет), т. е. уже в первом поколении. Это касается в первую очередь тех, кто оказался в эмиграции в детском возрасте, не получив образования на русском языке, однако присуще не только им, см.: [Земская 1999б]. Такая нестойкость русского языка связана со многими факторами: отъезд из России навсегда (а не на время), низкая образованность, незнание других языков, кроме русского, в том числе языка страны обитания. Имеется и другой существенный фактор, которому исследователи нередко не придают должного значения: степень владения русским языком до эмиграции и отношение к русскому языку. Лица, легко и быстро теряющие, забывающие, портящие русский язык в эмиграции, как правило, не владели им в должной мере и при жизни в России (или: СССР). Для многих из них русский язык не был родным.

Ученые и журналисты, пишущие о разрушении русского языка в эмиграции и даже о его гибели, часто изучают не речь приехавших из России носителей русского литературного языка и их детей, а речь «контингента», «русаков» и «русачек», как их именует Г. Гусейнов [Гусейнов 1997]. Среди этих людей есть и «российские немцы», и украинцы, и армяне, и жители азиатских республик бывшего СССР. Список можно продолжить. Объединяет всех этих людей невладение русским литературным языком до отъезда в эмиграцию, а также – и это очень важно – отсутствие отношения к русскому языку как к культурной, исторической, духовной, человеческой ценности. Для них это «прежний язык», «старый язык», как справедливо замечает Г. Гусейнов, а не русский язык.

Чтобы говорить о разрушении русского языка, необходимо ответить на вопрос: о разрушении какого русского языка идет речь? На каком русском языке эти люди говорили до эмиграции? Исследователи этот социокультурный аспект не рассматривают и даже не упоминают о нем [Гусейнов 1997; Polinsky 1998]. Сравнивать «эмигрантский язык» информантов с кодифицированным литературным языком неправомерно, так как нет оснований полагать, что речь этих лиц до отъезда из метрополии соответствовала нормам русского литературного языка. Также нет оснований полагать, что многие факты, наблюдаемые в речи лиц, живущих в США, Германии или другой стране, можно характеризовать как влияние эмиграции.

Проблема социально-культурной характеристики важна при изучении речи эмигрантов всех четырех волн. Отмечу, что и представители эмиграции первой волны не однородны в социально-культурном отношении, и это, естественно, находит отражение в их языке. Наряду с лицами дворянского происхождения в составе первой эмиграции имеется и духовенство, и разночинцы, и купечество, и промышленники. Не ставя перед собой цель рассмотреть язык разных слоев эмиграции, укажу лишь на некоторые типические различия, так сказать, «лакмусовые бумажки»- показатели социальной дифференциации говорящих. Примером социальных лексических маркеров могут быть глаголы есть / кушать, см. об этом подробнее: [Земская 2000].

13. Мои наблюдения позволяют предположить, что имеется несколько специфических полей сохранения и стойкого функционирования русского языка: православная церковь, общение с маленькими детьми и разговоры с домашними животными.

14. Среди старой русской эмиграции двуязычие и даже многоязычие – не редкость. Эмигрантов первой волны и их потомков отличает от поздней эмиграции умение переключаться с одного языка на другой, а не смешивать языки. В их русский могут попадать отдельные заимствования в виде инкрустаций. Как пишет Л.В. Щерба, «оба языка (или: три и более языков – Е.З.) образуют две отдельные системы ассоциаций, не имеющие между собой контакта. Это очень частый случай у людей, выучивших иностранные языки от иностранных гувернанток, с которыми они могли говорить только на изучаемом языке с исключением всякого другого» [Щерба 1976, 61]. Похожая ситуация возникает и при жизни в эмиграции, когда жители страны обитания не знают русского языка и при общении с ними эмигрантам нельзя переходить на родной язык.

15. Как именно функционирует двуязычие у лиц, долгое время живущих за границей или родившихся вне России? Неверно было бы думать, что двуязычные люди всегда свободно обо всем говорят на двух языках. Нередко двуязычие распределено ситуационно и тематически. Мои наблюдения и опросы информантов свидетельствуют о том, что употребление русского языка и языка той страны, в которой живет человек, нередко находятся в дополнительном распределении. Так, например, молодая женщина, русская по происхождению, но родившаяся в Германии, сообщила мне, что дома с родителями она говорит только по-русски, а когда, например, ведет автомобиль, заправляет его и т. п. – только по-немецки, что она даже не знает, как называются по-русски те ли иные предметы и действия, связанные с автомашиной. Это относится и к работе на компьютере. Сохранение за русским функций домашнего, семейного языка распространено в среде эмигрантов.

Среди эмигрантов действуют два основных вида двуязычия: полное (более редкое, но реально существующее и наблюдаемое у некоторых лиц) и находящееся в дополнительном распределении (по ситуациям, темам, адресатам и т. д.).

16. Современный этап жизни русского языка отличается значительным своеобразием, см., например: [Русский язык 1996]. Изменение условий жизни в России не могло не повлиять и на функционирование русского языка за рубежом. На протяжении многих десятилетий эмигранты были отрезаны от СССР, их русский язык был изолирован от русского языка метрополии. Они не могли приезжать в СССР (боялись или их не пускали), они не могли свободно общаться с соотечественниками. Интересные воспоминания об этом периоде истории, когда встречи между русскими и иностранцами проходили в музеях, парках, на вокзалах, сохранил Дмитрий Всеволодович Иванов, сын поэта Всеволода Иванова, см.: [Земская 1999б].

Исторические изменения (падение тоталитаризма, распад СССР и образование России) стали мощным стимулом сохранения русского языка. Развитие и укрепление экономических, культурных, научных связей между Россией и иными странами дало возможность эмигрантам разных поколений приезжать в Россию, встречаться с родственниками, друзьями и коллегами и принимать их у себя. Многие эмигранты начинают активно изучать русский язык, смотрят русское телевидение, читают русские книги и газеты. Все это не только способствует сохранению русского языка, но и рождает новую ступень овладения им. Этот феномен сами эмигранты называют возвращением к России и русскому языку.

В языковой компетенции многих лиц, живущих вне России в течение всей жизни, эмигрантов третьего и даже четвертого поколений, независимо от того, сколько языков они знают и какое место в этой иерархии занимает русский язык, ему принадлежит особое важное положение. Русский язык – предмет частой и глубокой языковой рефлексии. Он воплощает связь с Родиной, с семейными корнями. Это святыня, которую берегут.

Лица, родившиеся за границей, теряющие русский язык, посещают Россию в память о предках. Многие эмигранты, деды которых владели имениями в России, не имея возможности вернуть их, желают сохранить дедовские усадьбы, хотя бы как память о своих корнях, становятся благотворителями, помогают в реставрации, налаживают жизнь в детских домах, размещенных в этих усадьбах и пр.

В ряде стран (в США, в странах Скандинавии) организуется обучение детей эмигрантов их родному языку. Такие занятия «Russian for Russian» есть, например, в Калифорнийском университете UCLA в г. Лос-Анджелес. Примечательно, что эти занятия посещают люди разных специальностей – медики, историки, социологи, инженеры (не филологи!).

Вопрос, который часто возникает: «Умирает ли язык русского зарубежья?», по моему убеждению, должен получить отрицательный ответ, см. об этом подробнее: [Земская 2001].

17. Сопоставительный анализ речевых портретов отдельных лиц позволяет увидеть, сколь велико разнообразие индивидуальных черт и личных историй эмигрантов, сколь великая разница во владении русским языком заключена в диаспоре. Язык диаспоры представляет собой континуум.

Наблюдения за речью многих лиц позволяют выявить факторы, способствующие сохранению русского языка: причины и цель эмиграции (бегство на время / отъезд навсегда); общая образованность и знание других языков; интерес к России, ее культуре, истории, своим предкам, вызывающие желание сохранить русский язык; развитая языковая рефлексия; наличие русского окружения; сила характера данного человека и тех его близких, которые являются носителями русского языка; обучение на русском языке; профессия, требующая знания русского языка; тесная связь с православной церковью, в которой богослужение ведется на церковнославянском языке, а общение между прихожанами идет на русском.

18. Требуют изучения следующие важные теоретические проблемы. Как именно влияет тот или иной язык страны обитания на язык эмиграции? Какие языки оказывают большее/меньшее воздействие на язык диаспоры? В большей мере исследовано влияние на русский язык американского английского (см. [Benson 1960; Andrews 1999; Olmsted 1986]) и французского [Голубева-Монаткина 1993; 1994; 1995]. Преимущественно рассматривались воздействия в сфере лексики, менее основательно – в сфере фонетики и грамматики.

Что касается степени влиятельности разных языков, то, по моим материалам, наиболее «весомы» три языка – английский, французский и немецкий. Несомненно, что кроме внутренней структуры этих языков играет роль их высокая социально-культурная значимость, широкая распространенность в мире. Языки менее распространенные, так сказать, менее престижные, оказывают меньшее влияние на язык диаспоры. Необходимо добавить, что языки эмигрантов из разных стран в разной мере подвержены воздействию. Это зависит не только от собственно лингвистических особенностей того или иного языка, но и от особенностей жизни эмигрантов разных национальностей (замкнутая жизнь внутри общины соотечественников / включенность в окружающую жизнь людей других национальностей), а также от языковой политики, направленной на поддержание родного языка. Применительно к славянским языкам такие вопросы рассматриваются в книге «The Slavonic Languages», 1993 (автор главы о славянской диаспоре – R. Sussex; см. рец. на эту книгу: [Осипова 1996, 161]).

19. Существует еще одна особая и очень важная проблема – словесное художественное творчество русских эмигрантов, ср.: [Караулов 1992]. Русская литература, созданная в эмиграции, огромна. Это предмет специального изучения. Здесь укажу лишь на важность проблематики иного рода: исследование особенностей быта, сохранения обычаев русской жизни, праздничных ритуалов, игр и т. п. М.Ю. Лотман пишет: «… быт – это не только жизнь вещей, это и обычаи, весь ритуал ежедневного поведения, тот строй жизни, который определяет распорядок дня, характер труда и досуга; формы отдыха, игры, любовный ритуал и ритуал похорон. Связь этой стороны быта с культурой не требует пояснений. Ведь именно в ней раскрываются те черты, по которым мы обычно узнаем своего и чужого, человека той или иной эпохи, англичанина или испанца» [Лотман 1994, 12]. Исследований этой стороны жизни русской диаспоры почти нет. Можно назвать пионерские работы ученых Финляндии [Башмакофф, Лейнонен 1990].

Назову еще одно исследование, посвященное таким вопросам: как сохраняется и функционирует фольклор среди русских крестьян, живущих в Красном селе на территории Финляндии (см. [Harjula, et al. 1993]). Авторы публикуют уникальные фольклорные записи – песни, сказки, детский фольклор (считалки, дразнилки), приметы, заговоры, загадки, показывающие, что именно в прошлой жизни было особенно дорого. Как пишут исследователи, «во время Зимней войны жители четырех русских деревень, финские граждане, были спешно эвакуированы в глубь Финляндии и расселены по разным районам страны. <…> Живая фольклорная традиция Красносельского прихода уже более полувека не существует, поскольку нет больше самого прихода. Тексты не актуализируются, но сохраняются они достаточно хорошо. В этом великая заслуга бывших односельчан. То, что многие из них сохранили не только родной язык, но и обычаи и фольклор, вызывает изумление и достойно уважения» [Harjula et al. 1993, 216].

Русский язык в научном освещении. 2001. № 1.

Дискриминация русского населения
в странах бывшего Советского Союза

Комитет Государственной Думы по международным делам после публикации в «Stringer» материала «Москва азербайджанская» в конце прошлого года провел слушания о положении русского населения в бывших республиках Советского Союза. Вот «сухой остаток» этих слушаний.

Азербайджан. Русское население с 1989 года сократилось с 395 тыс. до 160 тыс. По данным переписи 1999 года здесь живут 8 млн. человек. (Однако, по некоторым экспертным оценкам, население страны не превышает 4 млн. человек.). С 1992 года российское гражданство оформили 32 тыс. человек. Национальные меньшинства не представлены ни в центральных, ни в местных органах власти. Сворачивается образование на русском языке, который имеет статус языка межнационального общения лишь формально.

Армения. Население Республики Армения, по данным переписи 1989 года, составляло 3,76 млн. человек. Русские – 0,6%. За период с 1989 г. численность этнических русских сократилась с 51,5 тыс. человек до 15 тыс.

Оттоку русских из Армении способствовало отсутствие двойного гражданства и принятие Закона о языке (1993), который привел к ущемлению прав русскоязычного населения, связанному с ведением делопроизводства только на армянском языке, к закрытию факультетов с русским языком в вузах, резкому сокращению преподавания на русском языке в школах. Число русских школ после принятия закона сократилось в 20 раз.

Грузия. Население Грузии, по переписи 1989 года, составляло 5 млн. 395 тыс. человек. Из них грузин – 70%, русских – 6,3% (338 тыс.). Русская диаспора составляет по численности второе после армян (8,1%) национальное меньшинство – около 200 тыс. человек (в том числе 40 тыс. проживают в Абхазии, 30 тыс. – в Аджарии и 2 тыс. в Южной Осетии).

В течение нескольких лет не принят Закон «О национальных меньшинствах», законодательно ограничены возможности русского языка. Существует дискриминация русского населения при приеме на работу. С 1999 года прекращена трансляция РТР и ОРТ, вещание российских радиостанций. Вещание грузинского телевидения на русском языке сведено к минимуму. Российская пресса населению практически недоступна.

Число русских школ сократилось со 167 в 1992 до 140 в 1995 и до 87 в 2000 г. Русские школы вытесняются из центра Тбилиси на окраины.

Большинство русскоязычных изданий отражают официальную, зачастую недружественную России позицию грузинского руководства.

Казахстан. По данным переписи 1999 года население Казахстана составляет 14 млн. 980 тыс. человек, казахи – 53,3%, русские –30,8% (4,48 млн., в 1989–6,2 млн.). Среди русских 21 тыс. человек имеют российское гражданство. Русское население преобладает в северных областях, где численность казахов не превышает 20%.

Власти Казахстана проводят политику создания государства «самоопределившейся казахской нации» (Конституция 1993). Северные области пытаются заселять казахами, которым предоставляют льготы для переселения (в том числе и из других стран).

В 1997 году принят закон о языках, означавший запрет на профессии по признаку знания государственного языка. После дискуссий прямой запрет был снят, но негласно перечень профессий с такого рода запретом применяется. Более того, по степени знания казахского языка определяется политическая лояльность. В 1999 году принята программа ускоренного внедрения казахского языка и сокращения русского радиовещания до 10%, телевещания – до 50% эфирного времени.

Идет активная кадрово-этническая чистка в гуманитарной и идеологической областях, в сфере образования, в медицине. На конец 1999 г. доля казахов в сфере управления превышала 80%, науки – 85%, искусства – более 70%. В администрации президента Назарбаева доля казахов составляет 85%, в аппарате правительства – 73%, в акиматах (на областном уровне) – 77%.

Сокращается число русских школ и часов преподавания русского языка в смешанных школах. Ведется переименование населенных пунктов с русскими названиями. Пересматривается история Казахстана, искажается роль России. Снесен ряд памятников, связанных с русской историей. Жестоким политическим преследованиям (под видом уголовных) подвергается казачество.

В связи с нарушениями прав и свобод русских из Казахстана в Россию выехало более 2 млн. человек.

Киргизия. В настоящее время в Киргизии проживает 4 млн. 400 тыс. человек, из них киргизы – 60%, русские – 15,7% (707 тыс.), узбеки – 14,1% украинцы – 1,7% немцы – 2,5%, казахи – 1%. Районами компактного проживания русских являются г. Бишкек и столичная Чуйская область, где сосредоточено 80% русскоязычного населения.

В Киргизии в течение ряда лет наблюдается дискриминация российских соотечественников. В парламенте 81% киргизов, 8% узбеков и только 6% славян. За 1993–1998 гг. значительно сократилось число школ с обучением на русском языке. Закон, придавший русскому языку статус официального, не оказал существенного воздействия на положение соотечественников.

Бытовой национализм, дискриминация в кадровой политике, безработица и разрыв связей с Россией привели к тому, что в 1991–1998 г. из Киргизии выехало 470 тыс. человек (300 тыс. – в Россию).

Латвия. Население Латвии насчитывает около 2,4 млн. человек, русские составляют примерно треть населения. Более 600 тыс. являются «негражданами» – в основном русское население. 350 тыс. русских получили латвийское гражданство, 45 тыс. – российское. Процесс «натурализации» проходит очень медленно – с 1995 года гражданство получили лишь 30 тыс. «неграждан», что связано с завышенными требованиями к знанию латышского языка, истории и конституции Латвии.

Существует до 70 различий в статусе и правах граждан и постоянных жителей республики. 600 тыс. «неграждан» лишены права участвовать в выборах, 30 тыс. живет без действующих документов. Негражданам запрещено занимать должности в госучреждениях и органах местного самоуправления, в судебной системе, правоохранительных органах, авиации и т. д.

Русский язык признан иностранным (несмотря на то, что он является родным для почти 40% населения Латвии), исключена возможность обращаться в официальные органы на русском языке, введены языковые квалификационные требования, ограничивающее право российских соотечественников на труд. Объявлено об упразднении системы государственного образования на русском языке к 2004 году (75% предметов в русских школах должны будут преподаваться на латышском языке, в выпускных классах – полностью). В высшей школе русский язык полностью исключен. В августе 1999 г. ликвидирован последний вуз с русским языком обучения.

Литва. Численность нелитовского населения составляет 20%, из них русских – около 307,5 тыс. чел. (8,4%). Подавляющее большинство русских имеют литовское гражданство. 16 тыс. оформили российское гражданство (из них 80% – пенсионеры, 15% – бывшие военнослужащие).

В 1992 году были установлены градации владения литовским языком для нелитовского населения и соответствующие им барьеры для занятия должностей в гос-учреждениях. Для преодоления этих барьеров необходимо сдавать экзамены. При этом изучение «титульного языка» остается частным делом, за которое государственные органы Литвы ответственности не несут. В результате большинство квалифицированных русских кадров в промышленности, здравоохранении, образовании потеряли работу. Данное положение было закреплено в 1995 году Законом «О государственном языке». Создана Инспекция по государственному языку при Сейме Литвы, широко практикующая штрафы, накладываемые на руководителей и ответственных лиц за использование русского языка.

Русский язык исключен из официального делопроизводства и общественной жизни, а также из высшего образования. Русские школы вытесняются на периферию, сокращается их число (с 1989 – на 39%). В русских школах все надписи, наглядные пособия и документация используют только литовский язык. На литовский лад переписываются имена и фамилии учащихся.

Отменены экзамены по родному языку в русских школах, экзамены по литовскому языку при поступлении в вузы намеренно усложнены для русской молодежи. Все абитуриенты, закончившие нелитовские школы, обязаны проходить платные собеседования на знание литовского языка. Высшее образование на русском языке можно получить лишь на факультете славянской филологии Политехнического университета в группе из 20 человек.

Сокращается русскоязычное вещание на телевидении.

Молдавия. По данным переписи населения (1989 года), в Республике Молдова проживало 4,34 млн. человек. Из них: молдаван – 64,5%, русских – 13% (562 тыс.). Несмотря на то что все национальные меньшинства являются русскоговорящими, а для 68% населения русский является родным либо вторым родным языком, ему не придан статус официального языка, а закрепленные в законодательстве гарантии прав на выбор языка образования и воспитания не соблюдаются. Создан языковой барьер для занятия государственных постов лицами, недостаточно хорошо владеющими молдавским языком. Проводится политика исключения русского языка из делопроизводства, судопроизводства, науки, даже из системы оформления регистрации русских общин.

Только в 2001 году принят Закон «О правах лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, и правовом статусе их организаций», обсуждавшийся парламентом с 1994 года.

С 1997 г. высшее образование на русском языке переведено на платную основу. С 1999 г. введен повсеместный вступительный экзамен в вузы по румынскому языку и литературе (включая группы с русским языком обучения, в которых с 15 июля 1999 г. отменены экзамены по русскому языку). С 1989 г. число русских школ в Молдавии (без Бендер и Приднестровья) сократилось с 301 до 260, в Кишиневе число русских школ за последние три года уменьшилось в 3 раза (несмотря на то что в них учится 20% молдаван).

В 1997 году в республике было сформировано моноэтническое правительство, а в 1998‑м избран почти «гомогенный» парламент. В руководстве парламента нет ни одного представителя нацменьшинств, на уровне замминистров и директоров департаментов их не более 10%, в общем числе сотрудников министерств Молдавии лишь 6,5% русских. Русские вытеснены из среднего звена управления и из столичного муниципалитета.

На телевидении передачам с русским языком выделено 15% времени, на радио – 10%. Искусственно ограничивается возможность реализации русскоязычной прессы. Единственная официальная газета на русском языке – «Независимая Молдова».

В результате миграции численность русского населения сократилась на 100 тыс. человек.

Таджикистан. Численность населения в Таджикистане 5 млн. 400 тыс. человек, из них таджики – свыше 60%.

В 1989 году русскоязычное население составляло 495 тыс. человек. В результате войны и тягчайших социально-экономических последствий войны Таджикистан покинуло около 500 тыс. человек, подавляющее большинство – российские соотечественники, выехавшие в Россию. Сегодня в Таджикистане (в основном в крупных городах) проживает около 60 тыс. соотечественников (80% – русские).

Прямой дискриминации русского населения в Таджикистане сегодня нет. Но доля пенсионеров и безработных среди русского населения превышает 50%. В 1998 г. делопроизводство было полностью переведено на таджикский язык.

Туркмения. Население Туркмении насчитывает 5 млн. 400 тыс. человек, туркмены – 77%, узбеки – 9,2%, русские – 6,7%. Численность русских сократилась с 350 тыс. в 1989 до 200 тыс.

Русская община Туркмении находится под запретом. Наблюдаются случаи произвольных арестов и задержаний, нарушения имущественных прав, права на выбор места жительства. С 2000 года началось юридическое закрепление фактически происходившей дерусификации. Все делопроизводство переведено с русского на туркменский язык с использованием латинского алфавита. Русские вытесняются из властных структур, с руководящих и престижных должностей.

Из 1900 средних учебных заведений осталось лишь 92 школы с полным и 56 с частичным преподаванием на русском языке. В вузах обучение полностью переведено на туркменский язык (общее число абитуриентов сокращено с 12 тыс. до 3 тыс.). На вступительных экзаменах введено собеседование по туркменскому языку. В результате лишь 19 русских студентов (0,6%) смогли поступить в вузы Туркмении. При этом в республике не существует образовательной базы для обучения туркменскому языку взрослого населения.

На русском языке в стране издается лишь одна официальная газета «Нейтральный Туркменистан» (учредитель – лично Президент Туркмении). Публикации на русском языке в других газетах запрещены. В 2000 г. закрыт единственный русский литературно-художественный журнал «Ашхабад». Введены негласные ограничения на подписку российской периодики. Введена цензура СМИ. С 1998 г. программа OPT сокращена до 5 часов в сутки.

Узбекистан. В настоящее время население Узбекистана составляет 22 млн. 700 тыс. человек, из них русские – 6%.

При попустительстве местных властей и правоохранительных органов имеются многочисленные случаи ущемления достоинства, имущественных прав и личной безопасности русских, случаи проявления религиозного экстремизма. Свернута система обучения русскому языку, сокращено образование в школах и вузах на русском языке. Через 5–6 лет все сферы жизни государства планируется полностью перевести на узбекский язык. В связи с переводом всего делопроизводства на узбекский язык происходит вытеснение русских из госструктур. При этом система обучения взрослых узбекскому языку отсутствует.

В начале 90‑х годов в Узбекистане запрещены к использованию российские учебники по истории, литературе и обществоведению, с марта 2001 – российские учебники по естествознанию и точным наукам (под видом «морального устаревания»). Нарушение запрета грозит немедленным увольнением. В школы направляются инспекции, обыскивающие учеников и учебные помещения с целью выявления и уничтожения запрещенной литературы.

Отток населения из Узбекистана с 1992 года составил более 400 тыс. человек. В 1999 г. выехало 35 тыс. русскоязычных жителей (из них 15–18 тыс. русских).

Украина. Численность населения Украины в 1989 составляла свыше 50 млн. человек, из них украинцев – 37,4 млн. (72,7%), русских – 11,3 млн. человек (22,1%).

Кроме русских, 5,7 млн. человек других национальностей считали родным русский язык (11,1% населения страны). Таким образом, для трети населения Украины (в т.ч. для 4,6 млн. украинцев) русский язык является родным. 54% населения Украины считают русский родным языком, до 80% населения так или иначе обращаются к русскому языку в быту и производстве. Между тем дискриминация русского языка на Украине носит самый масштабный характер – особенно в области средств информации и образования.

С 1997 на Украине началась интенсивная дерусификация –фактически введен запрет на работу в госучреждениях, а также занятие руководящих должностей в учебно-воспитательных заведениях по языковому принципу. С 1999 года объявлено, что только украинский язык является обязательным для должностных лиц при выполнении ими своих обязанностей и в публичных сферах деятельности, а также в делопроизводстве.

В Киеве (преимущественно русскоговорящем) число русских школ с 1989 по 1999 г. сократилось с 155 до 10. По официальным данным, к началу 1998/1999 учебного года из 22,2 тыс. общеобразовательных школ на Украине только в 2,5 тыс. продолжалось обучение на русском языке.

Количество русских театров на Украине сократилось с 40 до 9. Сносятся памятники русской культуры и переименовываются улицы, носящие русские названия. Во Львове ул. Лермонтова стала ул. Д. Дудаева.

В Крыму с 1991 по 1998 г. число русских школ сократилось с 583 до 571. В Севастополе сокращение русских школ с 1990 по 2000 г. произошло с 66 до 57. За счет преподавателей русского языка, истории, литературы, философии на треть сокращено число преподавателей вузов.

Эстония. По переписи 2000 г., население Эстонии составило 1370,1 тыс. человек (в 1989 г. – 1565,7 тыс.). За период независимости доля эстонцев выросла с 61,5% в 1989 г. до 67,9% в 2000 г., в то же время доля русских упала с 30,3% до 25,6%, украинцев – с 3,1% до 2,1%, белорусов – с 1,8% до 1,2%. Лишь 80,1% постоянного населения имеет эстонское гражданство, практически все эстонцы и менее 40% неэстонцев), 6,2% вынуждены были принять российское гражданство. Не имеют никакого гражданства 12,3%. Около 30 тыс. являются «нелегалами» – проживающими в стране без каких-либо действующих документов. В 1999 году гражданство в порядке натурализации получили лишь 4,5 тыс. человек, что говорит о низких темпах натурализации.

С 1999 г. введены жесткие требования к знанию эстонского языка практически во всех сферах деятельности. В ближайшие годы планируется перевести систему образования на эстонский язык полностью.

В Эстонии до сих пор не предоставлен юридический статус Эстонской Апостольской Православной Церкви московского Патриархата. Предпринимаются попытки лишить приходы церковного имущества.

В результате миграции (в основном по причинам дискриминации) численность населения Эстонии за последние десять лет сократилась на 200 тыс. человек.

Права русского населения не нарушаются только в Белоруссии и в Приднестровье, где законодательство и политическая практика исходят из принципа равенства прав граждан.

http://derzava.com/statji/diskriminaciya.html

Культура в центральноазиатских государствах СНГ.
Поиск новых путей идентификации

Большинство государств, возникших на постсоветском пространстве переживают сейчас сложный и неоднозначный процесс национального возрождения, стабилизации новых социально-экономических отношений и начавшейся глобализации.

Эксперимент по слиянию в единый «советский образ жизни» европейских и азиатских культурно-художественных традиций подошел к завершению.

Язык самовыражения сегодня, по сравнению с языком советского периода принципиально изменился. Главными словами в запасе слов стали самосознание, истоки, глобализация, национальная особенность и исключительность. Если в сферах экономики и политики возникли такие региональные объединения и союзы как ЕврАзЭс, ЦЕНТРАЗЭС, ЭКО, ШОС, то в научно-культурной и духовной сферах не возникло пока такого союза. Культурные связи носят компанейский и фрагментарный характер, приурочиваются к знаменательным датам.

«Разрушив все до основания» ценности советского периода, «а потом...» ничего взамен еще пока не успели создать. В столице Таджикистана Душанбе, например, нет ежедневной газеты. Фирменные специализированные книжные магазины оттеснили торговые точки «Адидас» и «Хазина». Кино, например, в Таджикистане перестало «быть для нас важнейшим из искусств», закрыты почти все кинотеатры. Из нескольких десятков, столичных кинотеатров остались два и то, они как бы специализированы на демонстрацию индийских фильмов.

При этом происходит парадокс. При самоотверженности талантливых В. Ахадова, Б. Садыкова, унесенные ветром гражданской войны, за пределы страны, Бахтияра Худоназарова и Джашеда Усманова, Орзу Шарипова и др.

Высоко взлетает жанр кино. В 2002 году в Канны было приглашено таджикское кино – «Ангел над правым плечом» Джашеда Усманова. Этот фильм на Московском кинофестивале удостоился премии «Ника». Озод Маликов за документальны фильм «Едем в Москву» в номинации «За лучший кинорепортаж на острую тему получил диплом и серебренную медаль.

Теперь коллективы школ и других учреждений Душанбе по графику местных властей должны ходить в театр. Вероятно, девальвация кино и театра происходит потому, что там народ не видит свою сегодняшнюю действительность, не может получить ответы на животрепещущие свои вопросы. Между тем, на спектакли таджикского режиссера Фаруха Касымова в Бельгии, Германии, Норвегии и России аншлаги во время гастрольных поездок, возглавляемой им театральной труппы. Таким же образом последние десять лет узбекское театральное искусство, возглавляемое ярчайшим художником Авлиякулы Ходжакулиевым успешно пропагандируется на сценах С. Петербурга, Тель-Авива, Бонна, Киева, Алма-Аты и Бишкека.

Политические события, развернувшиеся в постсоветских республиках Цепнтральной Азии, сопровождаемые гражданским противостоянием способствовали оттоку ни только рускоязычных граждан, но и миграции части национальной интелигенции.

Произведения таджиков – художника Хушвактова Х, проживающего в Москве и Фарруха Негмат-Заде, проживающего в Нью – Йорке), композитров Фируза Бахора (в Германии), Сабзанова и Алишера Латиф-Заде (Нью – Йорке), туркменки Марал Яхшиевой (Москва), высокое музыкальное исполнительское мастерство пианистки Иноятовой Г, проживающей в Пекине, оперного певца Адхама Халикова (Турин) и десятков других покоряют взыскательных зрителей Запада, и Востока.

К счастью посольства государств Центральной Азии в зарубежных странах поняли их достоинства за рубежами их родины, поддерживают с ними творческие контакты.

Суверенизвация не смогла препятствовать тому, что теперь у народов Центральной Азии как и у других великих народов есть свои великие современники, произведения которых звучат не только в столицах их республик, но и в парижских замках, домах поэзии Европы Америки. К примеру картины Сухроба Курбанова, Фарруха Негмат-Заде из Таджикистана,, Шухрата Абдумаликова, Бабура Исмаилова – из Узбекистана выставлены в лучших галереях мира – в Вашингтоне, Штутгарте, Амстердаме, украшают здания ООН, ЮНЕСКО и др.

Многие наши соплеменники даже не подозревают, что в нашем обществе есть композиторы, чья музыка с большим успехом исполняется в лучших концертных залах США, Европы и Латинской Америки, побеждает на престижных конкурсах композиторов, чьи балетные постановки покорили балетные сцены мира.

Сегодня, когда принципы соцреализма перестают быть догмой, на всем пространстве Центральной Азии без чужой «указки и контроля» возникают модернисткие, авангардные жанры, рассчитанные на спрос не только на родине, но и на иностранцев из дальнего зарубежья. Возрождается производство изделий народных умельцев – золотошвей, ювелиров, ковроткачей, гончаров.

Благодаря организации выставок народных изделий, музыкальных инструментов, картин, фотографий и книг часть интеллигенции получила возможность пропагандировать свое искусство. Иные пробуют переправить свои произведения за рубеж т.к низкая покупательская способность населения пока не позволяет по достоинству оценить их работу.

Похоже, что мы пока не очень стремимся осмыслить себя как нечто целое, не пытаемся осознать, что представляем из себя, кто мы – среднеазиаты или каждый сам по себе и против всех? А ведь наш культурный ландшафт богат. Мы испытываем на себе многообразие традиций, языков, форм самовыражения. Мы отличаемся друг от друга разнообразными вкусами, литературой и музыкой. Все наши республики признали Всеобщую декларацию ЮНЕСКО о многообразии культур. Это горизонтально. Однако боимся признаться, что наше богатство также включает вертикальность, а точнее общий исторический опыт.

Нужно ли объединение, либо не до него сейчас, своих житейскх проблем у каждого хватает?

Куда плывет парусник культуры? Откуда ждать попутного ветра? То стоим, то мчимся в разные стороны – слишком много направлений.

Политика и экономика – вот два фактора, от которого во многом зависит процесс консолидации культурного пространства Центральной Азии, взаимоотношения между разными культурами.

Складывается впечатление, что власти вспоминают о культуре, когда нужно сделать очередной поворот – ослабить или усилить связи между странами, именно тогда она становится лакмусовой бумагой. Соответственно с этими задачами происходит и манипулирование культурными процессами: то одобряют, а то (часто негласно) не одобряют культурные контакты.

Когда границы бывших союзных республик перестали быть на «надежном замке», когда произошла конвергенция идеологий, на нас сфокусировалось внимание многих близких и дальних государств, вместо одного «старшего» брата теперь свои родственные отношения предлагают многие другие.

Условно можно предположить следующие вероятные направления движения для современной культуры Центральной Азии.

Это западный путь. Нужно ли нам, например, догонять в культуре и искусстве Западную Европу и Америку? Часто сетуют: как мы отстали, у нас нет того, сего, максимализм, инсталляция.

Естественно, Запад хочет нам помочь научиться выживать, искать и зарабатывать деньги самостоятельно, уменьшить зависимость от государства, перестроить наше «испорченное потребительское мышление».

Мы, как бы живем, по отношению к Западу в разных меридианах и временных измерениях, или в разных эпохах. Мы еще не открыты для них, не осознаны. Не преодолены психологические барьеры, сохранилась осторожность и былая подозрительность. Не знание иностранных языков ограничивает контакты нашей художественной интеллигенции со своими иностранными коллегами.

Люди искусства могут участвовать в разных проектах, которые поддерживаются Швейцарским офисом, посольствами западных государств – Франции, Германии, Великобритании. Сторонниками вестернизации являются незначительное число молодежи из детей элиты, прошедших обучение в учебных заведениях западных стран. Под воздействием телевидения, Интернета она игнорирует национальные традиции, гуманизм, гостеприимство.

После того. как в Беловежской пуще бывшие лидеры России, Украины и Белоруссии предрешили судьбу СССР привели в коллапсу господствующую идеологию и культурно-духовные ценности, народы ее субъектов поняли объективно, что никто не даст им творческой силы, она лежит в нашей истории и культуре, в арийской цивилизации: Хорезм, Зеравшан, Согд, Герат, Бухара, Ходжент, Кабул, Гильманд.

Из Афганистана в настоящее время в силу известных причин не поступает никаких позитивных идей, скорее наоборот. Многолетняя война нанесла огромный ущерб культурной жизни этой страны. Но про афганцев обычно говорят, что «половина их населения грамотная, другая – поэты». Пролетая на самолете в Хорог над двумя берегами Вахша: таджикского и афганского частей Бадахшана в последней, мы видим свое далекое дореволюционное архаичное прошлое. Исторические романы Садриддина Айни показывают, что в начале ХХ века положение у нас было такое же, как и у афганцев. Помнится, афганцы признавались автору следующих строк в Кабуле, что для них Мекка находится не на юге, а на севере, в Таджикистане.

Иран – другой реальный мир, имеющий богатую древнюю культуру и искусство, колыбель арийской цивилизации. Он хотя не граничит с нашей страной, но близок к Таджикистану по языку, культуре, истории. Обращение к истории арийской цивилизации, как неоднократно подчеркивал Президент Таджикистана Эмомали Рахмон, побудили в целях интеграции действительной истории наших предков в духовную энергию современного обновления таджиков и их государственности. Этим как бы компенсируется нынешнее ущербное положение таджикской культуры в окружении тюркского пространства (имеется ввиду соседство с тюркоязычными республиками: Киргизией, Узбекистаном) пытающегося убеждать, что все якобы сотворили турки.

В ответ на это паниранизм набирает силу. Бывший министр иностранных дел Ирана Али Акбар Вилояти в своей статье «Вторичный взгляд на историю Средней Азии» писал, что, имея богатую древнюю историю данный регион после развала СССР, при нашем всяческом содействии ЦА и Кавказ должны вернуться к естественному мировому цивилизационному руслу. Человек восточный, будучи традиционным, не может найти выход к благополучию из-за своей замкнутости, ограниченности и традиционного фанатизма. Его вера в Аллаха позволяет ему думать, что арийская или тюркская цивилизация превыше всего. Идеологам ИПВ, ИДУ, Хизб ум Тахрир удалось в последние годы значительно дискредитировать саму идею взаимодействия культур как в масштабах ЦА, так и в своих странах. Даже они развалили управление мусульман Центральной Азии (САДУМ).

Этнокультурная самодостаточность опасна. Ведь сам человек формируется только за счет заимствования, т. е. нет ни одного народа, который был бы культурно самодостаточным. Мы, изолированные в прошлом железной стеной от южных соседей, теперь начинаем открывать для себя удивительный и богатейший духовный мир иранской культуры. Иранский культурный компонент наряду с Таджикистаном составляет в разной степени одну из существенных основ в культурах всех стран региона. Посттюркская концепция культурого пространства активно утверждать себя в противовес паниранизму. Идеей единого великого тюркского мира вдохновляется и политики. Но она не может охватить все культурное пространство Центральной Азии, особенно Таджикистан.

Для многих западных исследователей и политиков мы все еще «неопределенные страны», с которыми работают все еще с оглядкой на Россию. Результат многолетнего сожительства ближе и понятней. Россия это конечно идея евразийства, единства славянского, тюркского и иранского культурных миров. Казахский прозаик Олжас Сулейменов в своем произведении «Аз и Я» довольно убедительно доказал взаимное, культурное влияние славянской и среднеазиатской культур и в целом цивилизаций.

Россия как нам видится издалека, имеет интеллектуальный потенциал, многообразие и контрастность разных направлений и тенденций в культуре.

Москва, как альма-матер, где обучался цвет интеллигенции всех без исключения государств Центральной Азии, сегодня как бывшая столица Советского Союза (или как маленький Советский Союз) притягивает к себе талантливых писателей «творческой удачи» со всех бывших «культурных окраин». На Москву фокусируются творческие интересы старшего поколения творческой интеллигенции. Постепенно пытаемся приучиться к идее, что Москва стала нашим партнером, а не душеприказчиком. Правда так сегодня есть и такое, что настораживает. Это не только иной ритм жизни, но и хаос, озлобленность, отчуждение, даже неприязнь к «азиатам», боязнь «исламской угрозы».

Вызывает настороженность и тот поворот в магистральном движении, культуры который наметился в России – от Азии к Европе.

Но дело даже не в этой объективной реальности. Россия объявила себя правопреемником СССР, фактически отказалась от своих прошлых азиатских культурных накоплений и затраченных огромных материальных ресурсов. В последнее время наше интеллектуальное общения носит календарный характер, у нас в Таджикистане меньше стало интеллектуального общения. Зато происходит большая миграция нашего населения в Россию. Нас радует ни только то, что они зарабатывают и пополняют бюджет своей республики, но и имеют возможность интеллектуально обогащаться, приобщаясь к культурно-духовной жизни России.

В свою очередь, не все предпринимаемые со стороны России, действия и инициативы в указанной сфере синхронизируются со стороны государств региона.

Сохраняющиеся «культурные игры» властьдержащих ради политических реверансов друг другу как «дни литературы и искусства», редкие гастроли артистических коллективов, выставки, кинофестивали никак не совместимые с возможностями (потенциалом) также недостаточны для удовлетворения потребностей. Ведь по истечению времени после распада СССР идея евразийской концепции культурного пространства все еще остается привлекательной для значительного интеллектуального общества государств Центральной Азии. Она сближает нас ментально – исторически и внутренне, противостоит моно – этническим концепциям.

Но ухудшение положения русского языка можно остановить, либо минимизировать только благодаря усилиям и вкладу РФ и воле народов региона.

Пока же дышат на ладан последние средства влияния русской культуры – русские драмтеатры, радио, телевидения книгоиздание, сокращены русские школы.

Таким образом, получается, что ни одна из этих моделей – евразийская, пантюркистская и панисламская – не охватывают на данный момент полностью регион как целостное культурное пространство. И это подталкивает к поиску более мирской, приемлемой для всех идеи.

Здесь можно отметить идею «Туркестан – наш общий дом», выдвинутый в Узбекистане и поддержанная президентами указанных стран, создавших Ассамблею культур народов Центральной Азии. Ведь глобализация объективно делает необходимым центральноазиатский культурный диалог.

Приходится задуматься над очевидными вопросами, чем мы действительно отличаемся друг от друга, и что же на самом деле нас объединяет?

Видимо никто не оспорит то, что нас объединяет:

– Равенство в бедности (кроме Казахстана)

– Амбициозные модели тысячелетних культур и самобытных (изолированных) историй.

– Оскуднение и обнищание интеллектуальной среды, ее вымывание и утечка.

– Ощущение обреченности ни только отдельных жанров школ, но и целых традиций. Будут ли они вытеснены или сложены нашествием глобализации с ее коммерческой массовой культурой американского типа, или возрождающимися этнонациональными идентичностями – зависит от того, что противопоставят интеллектуальная элита государств Центральной Азии.

Появившаяся после создания союза центральноазиатского сообщества энтузиазм среднеазиатского единства первых лет независимости значительно спал.

Каковы же реальные возможности и пути создания общего культурного пространства?

Чего не хватает нам здесь, в Центральной Азии, для преодоления провинциальности и ангажированности в искусстве, культуре и главное где тот недостающий энергетический центр, ключ зажигания, который помог бы запустить весь механизм?

Сторонники интеграции и тесного сотрудничества государств региона в духовно-культурной области могут апеллировать к какой-либо всеобщей ценности, которую, по из словам, государства подрывают и найти союзников среди других групп общества.

Примерами таких ценностей могут быть демократические ценности, ислам или наднациональная организация, наконец, добрая воля энтузиастов – меценатов, выдающихся авторитетов из искусства, благотворительные фонды, как руководимые Назарбаевой, Каримовой. К сожалению, в других республиках при том, что сформировались миллиардеры-меценаты, созданные президентские фонды ограничивают создание других фондов. Еще сохраняется возможность культурного общения на индивидуальном уровне. Ибо ценность человеческого взаимодействия будет возрастать, издавая альтернативу официальному культурному действию. Это вполне соответствует происходящим изменениям в культуре, где стали преобладать субъективные личностные мотивы и амбиции творчества.

В настоящее время начали реализовываться общие проекты, с участием творческих работников государств. В Узбекистане фестивали «Шашмаком», «Шарк тароналары», в Казахстане «Азия Даусы», в Таджикистане «Парасту» (конкурс драмколлективов) и «Нури Умед» (смотр детского творчества), в Киргизстане международный фольклорно-этнографический фестиваль.

Есть и малые совместные проекты, которые вовлекают в свои мероприятия новых заинтересованных творческих работников. Благодаря им возможно удастся закрепить тенденцию постоянного поиска объединяющих позитивных начал и на этой основе снова начать титаническую работу по выстраиванию моделей общего культурного пространства в противовес этнонациональным конструкциям с их неизбежным эгоизмом и неограниченным мифотворчеством.

Нам необходима концепция общей среднеазиатской региональной, культурной идентичности, идея разработки и продвижения такой концепции способна стать нашим долголетним мегапроектом.

Он никоим образом не противоречит строительству национальной культуры, напротив вбирает в себя все то ценное, что они несут в себе из нашего общего культурного достижения.

Под патронажем ЮНЕСКО, формате СНГ и других международных организаций, творческими представителями региона (не союзов) необходимо создавать совместные проекты инновационных подходов в культурной сфере.

Все наши республики региона признали Всеобщую декларацию о культурном многообразии. Если лидеры государств конфликтуют, то устремлениям простых творческих людей никто не сможет препятствовать. Важным компонентом деятельности СНГ может стать гуманитарное сотрудничество.

Наряду с экономическим сотрудничеством предполагает открытие дороги общественной, деловой инициативе, расширение культурно-информационных обменов. Отсутствие языкового барьера создает условия для эффективного сотрудничества. Одним из ключевых проектов здесь должно стать укрепление общего гуманитарного пространства.

Наше спасение во взаимообогащении культур. Самоизоляция это путь к деградации нации. Самоизоляция также опасна как и глобализация, когда глобальный человек, которому ни перед кем не стыдно, потому, что он оторван от национальных родовых корней человеческой культуры.

Самуил Хантингтон предвещает столкновение цивилизаций. Однако их не будет, если мы сможем развить чувство восприятия многообразия культур, при стабильном и непрерывном чувстве уважения самих себя, своей культуры и языка. Мы должны научиться любить Центральную Азию, чтить все пять государств. Именно здесь в нашем регионе мы слышим смех Ходжи Насреддина, видна сиятельная улыбка Хафиза, блистательная ирония Рудаки. Как звезды в интеллектуальном небосклоне горят глаза Алишера Навои, мудрые глаза Ибн Сина, удивительно жизнерадостные глаза Фузули, печальные глаза Фитрата и Зехни.

На общности культур и языков зиждется постсоветское пространство. Но пока мы теряем достигнутый уровень, нужно действовать.

http://www.rusamny.com/403/t02(403).htm

Михаил Нехорошев
Что ищет он в стране далекой
2000 г.

Эпоха запрещенной литературы кончилась. Всех «отщепенцев», всех «бывших» извлекли из – под глыб и напечатали. Свобода слова упразднила «тамиздат», а литература русской диаспоры без проблем издается в России. «Тамиздат» теперь здесь, а русская литература в изгнании лишилась тернового венца и почетного ореола.

Запретов нет, а русская диаспора существует. Нет изгнанников, но есть очередная) какая уже по счету?) волна эмиграции. Возможность жить в России по – человечески принадлежит довольно узкому кругу, куда большинство литераторов не вхоже, и натурально волна унесла многих авторов: если не писателей, то, по крайней мере, людей пишущих. Прав был А. Битов, сказавший на исходе перестройки: «Это не эмиграция, это эвакуация». В общем – дело житейское.

Волна растеклась по белу свету, а теперь к нам стекаются тексты «оттуда» – обратная волна, и этот поток, безусловно, имеет внутреннюю общность: бытие все – таки здорово определяет сознание. Куда бы ни попали наши авторы, они первым делом заново постигают нравы и обычаи повседневности и учат не только лексику и грамматику нового языка, но – что самое трудное, а для авторов еще и самое важное! – его интонацию, фонетику его междометий. Общей для всех авторов – и не только в бытовом плане – является ситуация обустройства не «меж», а именно «на» двух стульях сразу. Наш автор за несколько лет эмиграции, как правило, не успевает найти точку опоры, без которой невозможно собрать из впечатлений прозу. Для новичка все вокруг – необыкновенно, все детали – знаковы, и нет возможности отделить то, что «было всегда», от того, что «вдруг случилось». Детали теряют естественно существующие приоритеты, «порядок вещей» исчезает в буквальном смысле, у прозы появляется привкус путевых заметок или наблюдений стажера. Жанровые границы расплываются. Беда, конечно, не велика, ибо жанровые границы – не государственные, всяк проводит эту демаркацию на свой манер, и вообще на стыке жанров рождаются порой интереснейшие вещи. Но в текстах «обратной волны» любопытно совсем другое: редкое единство глубинных мотивов при несходстве авторов во всем остальном.

В этом потоке примечателен «Третий звонок» Михаила Козакова (1996 г.), где жанр обозначен как «Израильские записки» – своего рода «вольное сказание». Отказавшись от претензий на высокую прозу, автор получил право отбирать материал с любой степенью субъективности: сама ситуация давала повод к мемуарам и размышлениям гораздо больше, чем к описаниям местной экзотики.) Козаков не знал и врядли мог знать, что очень скоро вернется в Россию.) И получилось так, что писал он о себе – об актере, но его наблюдения относятся ко всей интеллигенции «новой волны», а уж к писателям – в первую голову.

«Я российский обыватель, живущий за границей», – говорит Козаков, что равносильно признанию: полного вхождения в новую жизнь не будет никогда, и не только в языке тут дело. Тем более, что для актера проблема языка решается легче, чем для писателя; актеру на первых порах достаточно выучить роль на чужом языке, что вообще является частью его профессии. А где, скажите, писателю взять материал для прозы, если он не будет выходить за пределы узкого круга общения) на русском языке), и что же тогда ему писать, кроме философских этюдов и мемуаров? «Обыватель» – не насмешка, а ключевое слово. Обыватель – значит, житель. А проза – это жизнь, это речь обыденности.

«Актер не профессия. Актер – это диагноз. Актер зациклен на себя. Он, как женщина, которая беспрерывно смотрится в зеркало и примеряет платье <…> Он должен нравиться публике, его должны любить …» Хорошо сказано, но, право же, все это общеизвестно, причем относится ко всем людям искусства и не зависит от места проживания, а эмиграция только усиливает зацикленность на себе. Разумеется, у писателя тот же «диагноз», только течение болезни иное и иные средства обольщения читателя.

И последнее. «Для чего наш брат – актер пишет популярные книги?..» Тут и гадать не приходится: актер пишет, чтоб договорить недосказанное на сцене. Доиграть недоигранное или даже сыграть несыгранное. Писатель в эмиграции сплошь и рядом делает то же самое.

Записки Козакова позволяют предположить, что несыгранные роли российского обывателя просто обязаны стать главным – внутренним! – мотивом прозы «новой волны».) Плюс воспоминания с философствованиями – это уж обязательно.) На мой взгляд, так оно и произошло. Конечно, писатели будут возражать, но их согласия здесь не требуется – в конце концов, книги всегда откровенней, нежели интервью с автором. Почитаем книги.

«Во вратах твоих» (1994 г.) было, кажется, первым произведением Дины Рубиной, пришедшим «оттуда». Читалось если и без восторга, то уж точно с большой симпатией: искренность личных переживаний плюс профессиональный опыт, и все это еще не остывшее, еще кипящее, все сиюминутное, включая отголоски «Бури в пустыне». Проклятая ситуация то ли «меж», то ли «на» двух стульях, собственно, и была главной лирической темой: во вратах или в редакционном закутке – везде речь об этом. И примечательно, что главная героиня, хотя и двойник автора, но по требованиям сюжета упорно скрывает, что она писательница.

Прошло всего – то два года, как грянуло и взорвалось: «Вот идет Мессия». Карнавал, гулянье, хмельное застолье вперемежку с «трезвым» обсужденьем всех мировых проблем. Горькие воспоминания, эзотерические фантазии, с эпизодами жесткой реальности и снова – конфетти, петарды, фейерверк. Нет, это не содержание, это стиль, Рубиной, но временами они совпадают. Пиротехническая литература. По крайней мере – оперетта. Каскад и канкан, флирт, лихая пикировка и сольные арии. Натурально, за сценой звучит не слишком скрываемая печаль: никто, мол, не знает, как мой путь одинок, а что всегда в маске – судьба такая. Композиция романа подобна магнитофонной записи шумного застолья, и, разумеется, сюжет не поддается пересказу. Сквозная линия сюжета в том и состоит, что писательница в муках создает свой роман, а все прочее – гирлянды эпизодов, где всякая деталь непременно оборачивается каламбуром, розыгрышем, анекдотом.

К вечному еврейскому вопросу здесь ничего не добавилось, да и нужды в этом не было, и напрасно критики изрекали по поводу романа разные философские сентенции. Например, Л. Аннинский, восторженно пересказав эпизоды и рассуждения о всех мерзостях, что разные народы успели сделать друг другу за последнее столетие, патетически воскликнул: «Так кто же кому будет платить компенсацию перед лицом Всевышнего?» Полно, это не патетика и даже не риторика. Это схоластика. Дина Рубина чувствует суесловность подобных пассажей лучше, чем Л. Аннинский, и как раз прячет патетику) в стиле романа надо бы сказать – «заныкивает»), и вообще делает вид, что ради красного словца никаких святынь не пожалеет. Существеннее поэтому кажется оценка Т. Кравченко: «Все фрагменты мозаики великолепны, а узор не сложился».

Разумеется, есть много совершенно иных мнений, но есть и обстоятельство, критиками не отмеченное. Потому, вероятно, не отмеченное, что его сочли слишком мелким на фоне вечных вопросов. Меж тем, в романе нет равноправия полов. Фейерверк – то фейерверком, но, говоря о мужчинах, автор парадоксальным образом теряет живость пера. Мужчины в романе, по большей части, озвучивают авторское остроумие, а сами по себе не особенно интересны. Разве что какой – нибудь «новый русский» – сплошной поток экстравагантностей, так ведь и это еще не характер, не психология.

И совсем иное дело – женщины. Хорошие и разные. На ведущих ролях и в эпизодах. От совсем молоденьких до весьма пожилых. Тут Рубиной хватает одного абзаца, силуэта, росчерка пера. Все ярко, сочно и, заметьте, узнаваемо. Все фабульные трюки только доказывают безупречность этого абзаца. И не говорите, что автор – женщина, а потому ей и карты в руки. Это повод, а есть еще и причина, есть мотив более серьезный.

Что в романе много автора, заметно сразу – сегодня вообще модно писать романы о себе. А вот то, что главная героиня именуется «известной писательницей N», – это уже интересно, это уже знак. Был когда – то «гений – Игорь Северянин», а теперь – простая известная писательница! Такая родная, до боли знакомая советская интонация, что, впрочем, и естественно. Писательницу N даже в Британскую энциклопедию поместили, а у нее, бедной, хлопот невпроворот, и опять – будто из России не уезжала! – все сама! А хотелось – то счастья, хотелось совсем другой жизни. Другой роли – не сыгранной когда – то.

Вот и кружится по страницам романа пестрый женский хоровод несыгранных ролей. Все точно по Козакову. Актер) или писатель), как женщина) а здесь именно женщина), беспрерывно смотрится в зеркало) тот ли образ она выбрала, не ошиблась ли?). Актер должен нравиться публике, его должны любить. Все героини выписаны Рубиной уютно, с любованием и даже с любовью. Всем подарено от автора что – то свое, недовоплощенное ею в реальности. В России или в Израиле – почти все равно. География несбывшихся желаний – отдельная наука.

«Зяма! – сказал вдруг муж, и она задержала трубку. – Вы мне нравитесь! Вы – неброская женщина, но мне вы подходите. Кто у меня остался, кроме вы!» Всего – навсего телефонный разговор, проходные реплики, совершенно бессобытийный момент и вдруг – такая формула обожания, слегка прикрытая юмором. Те самые слова, которые даже известная N хочет слышать, а не писать в своем романе. А все прочее – семечки.

«Ангел – Рая. Крошка недюжинного государственного ума. Канает под кошечку. Ходит, вертит задом – настоящим задом старинной ручной работы». Сколько бы колкостей и сарказма не было отпущено у Рубиной в адрес этого полумистического создания, но сатиры здесь не ищите. Так, женские пересуды, перемывание костей удачливой соседки. Не зависть, а сомнение – может, так и надо жить? Увы, этого не знает ни знаменитая N, ни автор – вообще никто. «Иногда вот задумаешься, и даже испугаешься: а чего ж она, Ангел – Рая, в конце концов хочет? Ну не миром же, в самом деле править?» А что ж, все может быть. Не хочу, допустим, быть вольною царицей, а хочу быть железною леди.

Танька Голая. Очаровательное существо. Любит гулять на балконе, не особо одевшись, чтоб тело дышало. Никаких извращений и прочей нимфомании. А если мужики все это понимают превратно, так всем не угодишь … Фигура вроде бы случайная, эпизодическая, да как же ей не появиться, хоть бы от воспоминаний об идиотском пуританстве той жизни, где символом женщины была та, которая в парке с веслом.

«Нина Константиновна – необъятных габаритов интеллигентная, умная и язвительная дама с великолепным чувством юмора, инкрустирующая беседу изысканным матерком». И многие – многие другие …

На мой взгляд, именно внутренняя) а вовсе не внешняя) театральность мешает роману. И совсем иначе звучат страницы, где речь идет о сыне известной N. Стиль как будто не изменился, но все здесь настоящее, все без театра. Точнее, с тем самым печальным театром, на который так горазды молодые оболтусы, вечно заставляющие родителей хвататься за голову, за сердце, за валидол. Конечно, служба в израильской армии – совсем не то, что в российской, но эти лоботрясы могут сбежать и оттуда – надоело и все тут! – мечтают, как малые дети, если не клад найти, так хоть миллион в лотерею выиграть, и еще бог знает что им в голову приходит. И надо бросать все дела, надо лететь на выручку, как мама – воробьиха из сказки Горького. Боже мой, когда же они повзрослеют!.. Я к тому клоню, что проза – если уж говорить без всяких скидок – требует того, чтоб автор ко всем персонажам относился, как к родным.

«Танцевальный шаг» Виктора Панэ вышел в 1997 г. («Звезда», № 5), след в след «Мессии» Дины Рубиной. Ситуационная близость авторов и героев очевидна, но мужчина видит мир совсем под другим углом. У мужчины – если он, конечно, не актер, – несыгранных ролей всегда меньше, чем у женщины. Он ближе к чистой ностальгии и откровенной неприкаянности. Отсюда и название «Танцевальный шаг» – стилистический символ, знак прошлой жизни, где ритуал сплошь и рядом замещал собой реальность. Прошлое – хотя и сгинуло, как Атлантида в океане, – стало символом вдвойне и теперь исправно заполняет пустоты новой реальности.

У Панэ дефицит сюжета куда острей, нежели у Рубиной. Повесть его выстроена так, что слышен, главным образом, не текст, но мелодия. Она ведется в двух тональностях – о прошлом и о настоящем. Прошлое – приметы исчезнувших мест и времен, исполненные в ритмах документального кино. Реестр утрат, пропетый с ироническими комментариями и печалью, соблюдая, по возможности, баланс как молоды мы были или воспоминания о неслучившемся. В настоящем же – гротеск и прочая пиротехника, но без того размаха, что у Рубиной. Случаются фейерверки, но ничего не взрывается – покоя сердце просит. Тщеславие обветшало, как старый костюм, побитый молью. Что и естественно, ибо герой – опять по Козакову – российский обыватель за границей. Тоскует, как три сестры, пьет, как начальник транспортного цеха, и стиль его – лирика Жванецкого, где русское, еврейское и советское перемешано в той пропорции, что давно известна на Дерибасовской и в окрестностях. Продавец арбузов с татуировкой «Не забуду мать родную» на иврите) курсив мой. – М. Н.) – это совсем не Средиземное море. Это Одесса и Жванецкий. Еще верней – Жванецкий, а потом все прочее.

Персонажи Дины Рубиной вечно заняты до невозможности, а герой Виктора Панэ нашел дело и уникальное, и ритуальное, и всего на один день в неделю. Странное занятие, какое – то ненастоящее, возможное сегодня только в Израиле: правоверным иудеям Бог строго – настрого запретил работать в шабат) субботу) и своими руками позволено разве что ложку до рта донести. А течение жизни непрерывно, и в святой день помочь правоверному может только не – иудей, иначе – гой. Специальный шабатный гой, нанятый по всем правилам и законам. Святое писание менее конкретно, чем инструкция по технике безопасности, и жизнь опять – таки не стоит на месте, так что шабатный гой путается в несметном числе правил, не говоря уже об исключениях. Замечательная фактура для гротеска. А главное, для нашего любителя ритуалов именно эта работа не то чтоб призвание, но уж всяко рифмуется с его настроением. В конце концов, все ритуалы условны, и трудно сказать, в каком из них больше мудрости и непреходящего значения.

Все, собственно, не так уж плохо, но есть проблемы со смыслом жизни, и удержать героя на краю философской пропасти может только женщина. Прекрасная, загадочная, с тонким художественным вкусом и практическим здравым смыслом одновременно. А на какие средства живет Прекрасная Дама в дорогом квартале столичного города – это для повествования безразлично. Загадочность и всякие причуды художницы не мешают ей находить то равновесие, то согласие с жизнью, которого не хватает герою.

Одним словом, у Панэ мы находим вариации все той же темы «двух стульев», но изложенной, естественно, в мужском ключе. У Рубиной было шумное многоголосье, здесь театр одного актера и заметно меньше оптимизма. А это уж личный выбор автора.

Теперь «Ностальгия» Веры Калашниковой («Звезда», 1998, № 8) – повесть о прекрасной во всех отношениях Полине, которая любила, да второй раз замуж не вышла. Жить в России с пьющим мужем – долюшка женская, незавидная, и прекрасная Полина, познакомившись с замечательным немцем Манфредом, мечтает начать новую жизнь в Германии. Но за месяц до свадьбы – Полина и приехать не успела – жених умирает. Загадочное самоубийство. Человек смертен и смертен внезапно – прекрасная завязка сюжета о поисках счастья в Германии и в других странах ЕС. О ностальгии, то есть о тоске по родине, в сущности, ничего не сказано, но и ошибки в заглавии нет. Можно, допустим, вспомнить строчки А. Городницкого: «Ностальгия – тоска не по дому, а тоска по себе самому». И все вроде бы правильно.

Критика оценила повесть «сдержанно». Сергей Костырко («Новый мир», 1999, № 1) написал едкий фельетон, не пожалев сарказма на две журнальные страницы, и все его литературные замечания абсолютно справедливы. Больше всего рецензента) по его же словам) «завораживает не стиль», а то, что в повести – «все женское». Чтение «Ностальгии», по мнению Костырко, может «породить тяжкие для мужчины вопросы о характере современной женщины и вообще о женской, так сказать, ментальности». Рецензент эту ментальность категорически не принимает, предъявляя автору и всей женской половине множество претензий. Кстати, вполне резонных, если, конечно, судить с позиций иной ментальности.

«Ностальгия» – вещь откровенно женская) прав Костырко), но именно потому особенно интересна главная пружина сюжета. Полина в ожидании наследства от Манфреда дает брачное объявление – немцы и Германия очень уж привлекательны, а в 32 года пора бы устроить личную жизнь. Тут мы, конечно, сразу наталкиваемся не на изящную словесность, а на описание мысленного эксперимента, на исследование возможности женского счастья при безграничных – по российским меркам! – бытовых возможностях. Выбрана репрезентативная группа мужиков от Хорста) пожилой, самоуглубленный физик, тонко чувствует искусство, ходит на дискотеку и строит собственную модель Вселенной) до Генриха) ровесник Полины, инвалид – колясочник, материально обеспечен, оптимист, с помощью специальной кнопки может доставить женщине радость), и проведены контрольные опыты. Полину нельзя назвать привередливой: она, как пионер, всегда и с неподдельным чувством готова к единению, но – альянс не получается. То с представителем репрезентативной выборки нет полного слияния душ, то расписание дел у немца превыше всего, и первым делом – вовсе не девушки. А уж вопрос о страховке, которая нужна Полине, чтоб избавиться от сложностей с визой, – и вовсе удар ниже пояса для европейских мужиков.

Заклятая эта страховка – очень серьезное обязательство: так с чего на самом деле ее подписывать для распрекрасной Полины, едва с ней познакомившись? Даже в России вряд ли кто способен на такое в здравом уме и трезвой памяти. Так что результат предсказуем. Но в России как раз в обычае принимать самые ответственные решения не вполне трезво. По крайней мере, в эмоциональном порыве – однова живем. Полина желает соединить пестроту ментальностей в то общее, что и есть, по ее мнению, счастье, а кому ж этого не хочется? Так хочется, чтоб не все сама, чтоб мужчина любил и заботился, чтоб комфорт, удобства, чтоб не считать постоянно копейки в кармане. Хочется написать статью о Гельдерлине – знай наших, не лаптем щи хлебаем. Хочется осесть в Европе, но не насовсем, наведываться и в родные пенаты – ситуация «двух стульев» в чистом виде. Короче, хочется всего и сразу – как в детстве.

Эмиграция, ностальгия, несыгранные роли и несостоявшиеся замыслы – все это в повести условно. Всерьез речь идет как раз о том, что Костырко назвал «женской ментальностью», а таковая, надо полагать, во все времена одинакова, только возможности самореализации меняются. Если женщина не считает себя «самой – самой», то она, вероятно, не вполне здорова. И напрасно Костырко сурово отчитал современных женщин. «Самая – самая» всегда и везде хочет быть востребована именно в этом качестве, а без того и деньги и комфорт не в радость.

«Ностальгия» могла бы стать иллюстрацией к известным размышлениям Кьеркегора: «Несчастье женщины состоит в том, что она в какой – то момент представляет собой все, а в следующий момент уже ничего больше не представляет, и никогда не знает точно, что она собственно означает как женщина». А эта тема заслуживает внимания литератора не меньше, чем вопрос о смысле жизни, но беда в том, что безупречно выстроенный мысленный эксперимент был закончен в первой половине повести. Вышло так, что результат уже есть, а литературного завершения нет. Пришлось автору отправить бедную женщину в странствия по Европе, где все события – включая гибель Полины – выглядят совершенно случайными, а повествование – затянутым. Впрочем, можно считать, что вторая половина повести как раз соответствует второй части формулы Къеркегора, и на том закрыть мужские дебаты о женской ментальности.

«Viehwasen 22» Ольги Бешенковской («Октябрь», 1998, № 7). Другое название – «Дневник сердитого эмигранта». Верно, отчасти дневник, причем постоянно и не в меру сердитого на весь мир эмигранта, поносящего разными словами покинутую страну и новое ПМЖ; евреев, немцев, русских) о французах пока что ни слова); непрактичных романтиков и объевшихся обывателей; традиционно отлаженный немецкий быт и «содомское» общежитие для новоприбывших. Все детали повествования, надо полагать, абсолютно достоверны, но это не самое главное. Все – таки «Viehwasen 22» не дневник, а художественная публицистика, эссе сердитого автора, выбравшего язык мизантропии единственно «по складу своего угрюмого дарования». Возможно, это тот самый случай, о котором Некрасов говорил лет полтораста назад: «Он проповедует любовь / Враждебным словом отрицанья …»

А, может быть, иное – литературный эпатаж и провокация читателя. Отчасти и это верно. Здесь вообще что ни скажи, приходится добавлять это слово. Отчасти игра, но и дневник того периода, когда одна нога здесь, другая там, а сам автор – в лагере для переселенцев. Раздражающий коммунальный быт, нудное ожидание и мысли о предварительных итогах. Большинство постарается забыть все это, как страшный сон, а литератор пишет эссе. Повесть, дневник, прозу поэта, размышления о несовершенстве мира. Приложима любая дефиниция и всегда – отчасти. В рецензии Е.О. Морфи («Знамя», 1999, № 5) есть замечательное определение такого письма: «Неуклюжим и неровным повествование не назовешь – оно естественно, но растет, как кактус, вкривь и вкось …»

Этот стиль позволяет легко переходить от бытовых наблюдений к обобщениям невероятного масштаба. Логика переходов, а тем более выводы весьма сомнительны, но мизантропия, как всякая крайность, поиском истины не озабочена. И оказывается, что третья мировая война вот-вот начнется, и непременно из Германии, потому что психология немецкого обывателя не выдержит наплыва дармоедов – эмигрантов. Обывателю надоест расплачиваться за грехи отцов и дедов, и он возьмет в руки «шмайссер» – характер – то нордический... Кстати, все это написано с должной искренностью и убежденностью и дискуссий не предполагает.

«Кактус Бешенковской» любовно выращен в горшочке на подоконнике, он, строго говоря, не с общего эмигрантского огорода, он для сугубо личного потребления и далеко не для всех. Можно бы и вообще обойти его стороной, если б не одно обстоятельство.

Читая жизнь свою и цепляя колючками встречных – поперечных, Бешенковская все – таки оставляет светлый луч среди мрака. Вот и угадайте с трех раз, кто это? Правильно, это автор, который о собственной работе пишет так: «А жанр... Ну что ж, отнесем эти записки просто и скромно к « пушкинской прозе «». Кавычки, комментарии и филологическая ироничность – все пасует перед добрым чувством к себе любимой, хотя, скорей всего, не умышленно: такие записки сами собой получаются не в меру откровенными. И нрав у автора – по собственной оценке – не столько колючий, сколько независимый, до такой степени независимый, что еще с молодости «быть за кем – то замужем звучало мне, как жить за каким – то мужем – как за забором». И нет ничего странного, что тут и там мелькают в тексте снисходительные замечания об удивительной примитивности мужчин.

Заметки Бешенковской в чисто психологическом плане представляют оппозицию) зеркальную противоположность) сентенциям из «Ностальгии». И не так важно, что считать первичным, но предмет и его отражение, по определению, в близком родстве, а выбор ракурса – вопрос личных предпочтений. Оригинальность заметок Бешенковской не выходит за рамки ее – природной что ли? – экстравагантности, а по содержанию – опять подведение итогов и вычисление нереализованных возможностей. Прозы нет, но, правду сказать, Бешенковская и не собиралась писать что – то такое, входящее в четкие жанровые рамки.

Еще один случай нашей темы – повесть Юрия Солнцева «Куда падают листья» («Звезда», 1998, № 10). Герой повести живет в Новом Свете, а это еще одна цивилизация – не Ближний Восток и не Европа, подробно исхоженные нашими авторами, это вообще точка без географических координат – «на Запад от Гринвича» и никаких уточнений. Оно и верно: широта и долгота не существенны, когда тебе под 60) или за 60), вся жизнь прошла в Союзе, когда сам ты «вроде бочки, в которой путаются и бродят мысли», и всегда при тебе «рукопись... незаконченная история... не начатая по сути». Для героя существуют только История и любимая женщина Мара – она, собственно, и есть американская цивилизация во плоти, в ней «редкостно уживаются реализм с сюрреализмом», она «едино верит в чертей и ковбоев», ее энергия и оптимизм безграничны. А герой, разумеется, ностальгирует.

Словом, это повесть об авторе, пишущем свою историю) помните «известную писательницу N» с ее романом?), автобиографические заметки с лирическими и философическими отступлениями, а если хотите, «инсценированное эссе», размышления в антракте, который длиннее самой пьесы. Это очень близко к «Танцевальному шагу» Панэ, хотя совсем другая фактура, другой юмор) не одесский, а ленинградский, но что – то от Жванецкого и здесь слышится), наконец, иное философствование. Неизменна только роль Прекрасной Дамы. Она – как все дамы – тем и замечательна, что реализм и сюрреализм у нее лежат на разных полках, она естественным образом практичнее мужчины, пытающегося совместить философские раздумья с житейским обиходом. В повести Солнцева такая пара живет в ситуации вечного, но счастливого и даже уютного конфликта, – архетипический спор мужчины и женщины, – и вообще «американская линия» опровергает предположение, что наш человек не может написать прозу из новой жизни.

Но c южет монтируется вокруг совсем другой линии – герой летит как раз на Восток от Гринвича, в Ленинград – Санкт – Петербург, чтоб разобраться с наследством умершей тети – блокадницы. Герой, любимая женщина, автор, читатель – все понимают, что это чистая метафизика, литературный прием, повод для воспоминаний, и повод, так сказать, безнадежный: ни событий, ни открытий не будет. В итоге он без сожаления дарит квартиру тетки родному городу – не нужна ему отдельная квартира для воспоминаний, да еще на другом континенте. А в Петербург он летел, чтоб узнать, куда падают листья, куда уходит детство, куда вообще утекает время, отламывая по пути кусочки пространства. Ответы, как легко догадаться, отсутствуют.

Не скажу о других авторах, но Юрий Солнцев точно знает, что именно он пишет, и, говоря о его повести, не надо искать какие – то особые определения. Можно обойтись типичной для Солнцева, обаятельно – ироничной фразой: «Еще одна история останется ненаписанной. Выпущу сборник ненаписанных историй <...> Недописанная история, как недопитая бутылка водки: фатально грезишь о ее кончине».

Вот и достаточно. Разумеется, есть множество произведений «из – за бугра» совершенно иного рода, но меня, напомню, заинтриговали отдельные замечания Михаила Козакова, высказанные без всяких претензий на обобщение. Как – то сами собой они соединились в формулу, вариации которой я и продемонстрировал у разных авторов. И вот это «сами собой», вероятно, и есть самое примечательное, нечто сложившееся не по замыслу авторов, а как некое явление природы. Порой кажется, что таинственным образом чья – то потусторонняя рука тасует одну и ту же литературную колоду, хотя, вероятно, все гораздо проще. Помнится, говорили когда – то о «внутренней эмиграции», имея в виду случай нашего человека, который просто – таки печенками не принимал советский образ жизни, уходя от него в свой внутренний мир, как в полную «несознанку». Но даже такому «эмигранту» и его внутреннему миру требовалось вполне материальное убежище – хотя бы «угол». Образно говоря, внутренний эмигрант снимал угол у советского государства, потому что в праве на выезд ему было отказано. Нынешний реальный эмигрант получил роскошный) по советским меркам) «угол» у страны, его приютившей, но не в состоянии переселить туда свой внутренний мир. Он – внутренний эмигрант второго рода, внутренний эмигрант новой генерации. Он был эмигрантом задолго до отъезда, и это состояние – часть его внутреннего мира. У него комплекс лишнего человека.

«Единственное вечное и неистребимое отечество, которое изгнанник унес с собой, – язык», – сказано в эссе Бориса Хазанова «Лотова жена». И далее: «Благословение писателя – эмигранта, родная речь – это вместе с тем и его тюрьма. Не сразу доходит до него, что он притащил с собой свою собственную клетку. Любой язык представляет собой замкнутый контур мышления. Но русский изгнанник вдвойне страдает от непонимания, ибо он прибыл из гигантской провинции, из закрытой страны и самая ткань его языка пропахла затхлостью и неволей».

Эссе написано совсем недавно (1998 г.), но ключевое слово там не «эмигрант», а «изгнанник». Причины понятны. Во – первых, Хазанов как литератор и как эмигрант никакого отношения к нынешней волне не имеет – он – то как раз был изгнанником. Во – вторых, Хазанова, вероятно, не слишком занимают тексты сегодняшних авторов. Эссе вообще не изобилует персоналиями, а ближайший из упомянутых русских изгнанников – Бунин. Хазанова интересует самый широкий взгляд на вопрос, что такое литература в изгнании и литература вообще. Прочитанные нами авторы зациклены на себе, а Хазанов – на слове exsilium) изгнание). Наши авторы уже не изгнанники, но слова Хазанова об эмигранте из закрытой страны – увы! – в той или иной мере и к ним относятся. Внутренний мир меняется гораздо медленней, чем внешний.

И еще одно чрезвычайно важное обстоятельство. «Почему ты назвал роман «После нас потоп»? – Потому, что «после нас» в самом деле произошло нечто вроде наводнения, история вышла из берегов и затопила прежнюю жизнь, которая сегодня кажется допотопной». Это опять Борис Хазанов, из «Интервью автора самому себе», своеобразного послесловия к журнальной публикации романа, и опять все точно, все справедливо. Историческое и личное, прошлое и настоящее – все оказалось перепутанным и даже не вполне достоверным) что и усиливает у новых эмигрантов тоску по неслучившемуся), и это ощущение, разумеется, переходит в текст. Посттравматический синдром от распада СССР сильно задел даже многих «внутренних эмигрантов» и вообще повернул проблему иной стороной – по какой родине теперь тосковать? «Все перепуталось, и некому сказать...»

А почему же некому? Можно сказать, написать, даже издать, а творчество – среди прочих его свойств – средство избавления от собственных комплексов. Временами – едва ли не главное свойство, а нынче как раз такие времена. Тем, на мой взгляд, и близки разные писатели – эмигранты, что они – вольно или не вольно – врачуют в себе комплекс лишнего человека. И не беда, что «эмигрантская проза, как жена Лота, не в силах отвести взгляд от прошлого») опять из Хазанова), но вопрос в том, что именно ищет этот взгляд.

Кто ж, например, не знает, как замечательно выпить – закусить в родной компании, вспомнить молодость, былые надежды и порывы, и спеть нестройным хором любимые когда – то песни, слова которых наполовину забыты. Славное занятие, но можно ли считать его литературным жанром? Пусть через открытые окна доносится звук сегодняшней) хотя и не вполне своей) жизни и ложится в текст – это мало помогает. Как раз потому, что ваши любимые песни наполовину забыты и обрели магию недоговоренности, а вокруг все отчетливо, хотя и не всегда понятно. Потому панорама будет стягиваться в точку, а детали – напротив – мельтешить. Узор не сложится.) То, что Т. Кравченко говорила о Д. Рубиной, относится ко многим.) Будет ощутимая незавершенность и открытый или совершенно условный финал.

Меж тем Борис Хазанов – так сказать, главный эксперт – говорил в своем эссе, что эмигрантская литература, хотя и «не ищет новых тем», но «создала и освоила нечто, может быть, более важное – новое зрение». Вот единственный момент, когда я рискну прямо возразить Хазанову. Это ведь классическая позиция, взгляд самого общего плана, никак не связанный напрямую с сегодняшним днем, который разительно не похож на то, что было и 100 и даже 20 лет назад. Не потому ли сегодня у самого Хазанова насколько ясны и блистательны эссе, настолько же философски сложна и фантасмагорична проза («грустные фантомы», по определению П. Фокина). Новое зрение Хазанова, конечно, существует, но диктуется оно, по собственному признанию, возрастом, и нет ощущения, что здесь был необходим опыт изгнанника. «После нас потоп» – точное название, но потоп – не обвал в горах – он не вчера начался и не завтра кончится, а Россия, по существу, не страна, но отдельный Космос, и не нашлось пока что человека, разглядевшего в этой бездне что – нибудь вполне отчетливое.

А новые эмигранты хотят жить и писать по – новому, хотят отойти от тех традиций, что веками формировались творцами в изгнании. Не давая никаких оценок, отмечу, что «Последний кабан из лесов Понтеведра» и «Наш китайский бизнес» Дины Рубиной – как раз движение в сторону прозы, которую в привычных для нас понятиях уже нельзя считать эмигрантской. Знак освобождения от прежних комплексов. И в первую очередь перечисленные авторы свободны от советского комплекса бесполости. Все, что они пишут, уже нельзя делить на мужскую и женскую прозу, но все написанное утверждает мужскую или женскую позицию – естественный, природой определенный взгляд на мир, что, по моему мнению, замечательно. Надо полагать, что позже придут и другие качества прозы, не менее необходимые. Вот только смущает изобилие романов: сегодня они у всех авторов не очень – то складно пишутся и откровенно грешат многословием. Гораздо интересней бывают рассказы. На один из них я хотел бы обратить внимание читателей.

Герой рассказа Бориса Носика «Gn д dige Herr Rolf» («Звезда», 1999, № 7) – не первой молодости эмигрант, озабоченный более всего судьбой «черновиков, с которыми полвека уже мыкается по свету в надежде переписать свою жизнь наново». Отдыхая, он читает книгу о первой русской эмиграции и тщится понять, что же именно так занимает его в судьбах этих людей. Отвлекаясь от чтения, посмеивается над компанией немцев, которые так примитивно, но так искренне радуются курортным забавам.) Все знакомо, все уже читано.) Экспозиция неспешна, с необязательными подробностями, с тем ощущением, что раздумьями все и ограничится и никаких событий не случится.

Но один из немцев – тот самый Рольф – он, оказывается, не вполне немец, он из наших, был еще мальчиком выслан в Таджикистан, а для героя) рассказчика, автора) Таджикистан – и молодость, и зрелость, и вообще нечто очень важное – может быть, самое важное – в его прошлом. Тут начинается совсем другая речь: диалог посвященных, короткие реплики – вспышки и никаких пояснений местной экзотики. «Странный был разговор – вроде переклички мертвых. Называли знакомые селения нашей затонувшей Атлантиды». Ни сентиментальности, ни многословия, ни задушевного пьянства. Словно третьим в беседе был внутренний цензор, необходимый «атлантам», чтоб окончательно не выпасть из реальности. Они встретятся два раза и условятся еще об одном свидании, но герой познакомится с молодой марокканкой и весьма прозаично забудет о назначенной – последней! – встрече с Рольфом.

История кончается, но есть еще абзац о бессоннице) почти на полстраницы): «... у меня было мерзкое ощущение, что я предал кого – то». И не только Рольфа, но и нечто гораздо большее: свой Таджикистан. «Я уже предал его однажды – в тот год, когда мой персональный рай так страшно сползал в пропасть войны и ненависти, а я преспокойно сидел в Москве и в Париже – скорбел и охал, конечно, как все, но не бросился им на помощь...» Ради этого абзаца и написан рассказ. Все узоры сложились: написанное прекрасно дополняется недоговоренным.

Жить вообще очень трудно, а еще труднее прожить достойно. Не надо патетики. Не надо спрашивать, по ком звонит колокол. Не надо спрашивать, сделал ли ты все, что мог. Нужно спросить: сделал ли ты хоть что – нибудь здесь и сейчас – так будет вернее. И если проза эмигрантов составляет часть русской литературы, то, вероятно, этот вопрос ей не обойти.

Выводов не будет. Во – первых, потому, что есть очень уважаемые мною люди, с восторгом читающие Ольгу Бешенковскую и пожимающие плечами над рассказом Бориса Носика. А во – вторых, потому, что «литература – дело медленное») последний раз из Хазанова!), но потоп еще более неспешен – он, собственно, и есть время, и не стоит спешить с распределением призов.

Звезда. 2000. № 6.

Наши школы за рубежом

У большинства людей словосочетание «русские школы за рубежом» вызывает откровенное недоумение. Многие считают, что нет никакого смысла ехать за границу и тратить огромные деньги на то, что можно получить бесплатно дома. А если и уезжать за рубеж, то к чему учиться по российской программе и получать родной аттестат? Есть несколько причин, которые заставляют одних создавать русские школы за рубежом, а других – отдавать туда детей. Например, вы переселились за границу, но хотите, чтобы ваш ребенок знал русскую культуру и не забывал родной язык. Или оказались там временно, и вашему ребенку ни к чему на короткий срок менять школьную программу. Или просто хотите, чтобы сын или дочь учились в русской школе (и, возможно, продолжили образование в России), но при этом находились в комфортной и благоприятной среде.

 

ПРОШЛОЕ

Не так давно было всего два типа русских школ за границей: посольские и русские гимназии. И в тех, и в других обучение велось на русском и русскими людьми, но одни и те же предметы подавались с совершенно разных позиций, а программы обучения значительно отличались. Последние существенно зависели от того, кем, в какой стране и когда школы были созданы. В посольских школах учились дети дипломатов, сотрудников посольств, и советских людей, находящихся в стране по заданию государства. Школы располагались в непосредственной близости от наших посольств или прямо в них и были недоступны для детей эмигрантов из России. По системе же обучения школы почти ничем не отличались от обычных советских. Особенность у них была только одна – местоположение на территории «враждебных» капиталистических государств. Пребывание в западной стране, безусловно, накладывало отпечаток на учеников – они больше видели, больше знали и были относительно свободны. Учиться в посольских школах можно было и экстерном, что многие и делали. Некоторые из посольских школ были основаны еще при царе, после революции они видоизменились и подстроились под советский режим. Само собой разумеется, что школы продолжают существовать и сейчас, они стали доступны и детям бывших идеологических противников. Другое дело, что теперь неизвестно, где больше новизны и свободы – в консервативных посольских школах за границей или в новаторских – в России. Второй тип русских школ за границей – гимназии, основанные эмигрантами первой волны. Гимназии долгое время оставались центрами русской культуры и образования за рубежом. Некоторые издавали свои литературно-художественные журналы. Эти школы считались очень хорошими как по составу учителей, так и учеников. Но сменилось не одно поколение, внуки тех первых эмигрантов из России ассимилировались, и русские школы им оказались не нужны. Сохранились они там, где был приток новых эмигрантов, но большей частью школы были все-таки закрыты или перепрофилированы. Второе дыхание открылось с приходом в Россию перестройки. Страна стала доступной, а русский язык начал пользоваться популярностью. В школах, колледжах и университетах стало модно открывать русские отделения. Здесь изучали язык, литературу, историю, культуру. Русские отделения изначально создавались для своих. Если же в таких школах и появлялись наши соотечественники, то случайно. Постепенно ажиотаж вокруг России и всего русского утих, и, как следствие, русские отделения стали видоизменяться: иностранцев становилось все меньше, а русских – больше. Русские отделения для иностранцев постепенно превращались в школы для русских детей. Одновременно с этим в местах, где небедные граждане бывшего СССР активно покупали недвижимость и куда ищущие лучшей доли ехали на ПМЖ, стали появляться русские школы. Их открывали и содержали наши соотечественники (бывшие и настоящие). В первую очередь они были рассчитаны на детей переселенцев, но стремились еще и привлечь школьников из России. Такие школы были созданы в Чехии, Испании, на побережье Франции и Италии, в США, Канаде, на Кипре и Мальте.

 

НАСТОЯЩЕЕ

Сейчас бум на русские школы за рубежом стал понемногу проходить. Как, впрочем, и бум на покупку недвижимости и переселение за границу. Если уж родители посылают своего ребенка учиться в другую страну, то делают это целенаправленно, как правило, четко представляя его дальнейшую карьеру. Почти всегда конечная цель – зарубежный университет и престижная высокооплачиваемая работа. С переменой отношения к русским школам поменялись и их функции. На данный момент существует несколько типов русских школ за рубежом. Первый – школы для детей эмигрантов. Они почти всегда играют роль «ступеньки», «временного убежища» для школьников, которые в недостаточной мере владеют иностранным языком. Здесь легче адаптироваться, приспособиться к непривычной жизни и подучить язык страны. Преподавание в школе ведется на русском языке и русскими учителями. Параллельно преподается местная программа. Школьник через некоторое время «доучивается» до определенного уровня, а потом меняет русскую школу на иностранный колледж. Эти школы в основном небольшие, один преподаватель ведет несколько дисциплин. Как правило, такие школы недолговечны. К тому же многие из них не имеют права выдавать российский аттестат зрелости. Это право нужно заслужить, то есть получить аккредитацию Министерства образования РФ. А это целая проблема: комиссия министерства должна выехать на место и определить, соответствует ли учебная программа школы принятым в России стандартам. Но даже если и соответствует, аккредитацию школа получит только после трех выпусков. И если родители хотят, чтобы у их детей был российский аттестат зрелости, выход один: дети учатся там по российским программам, параллельно получая западное образование, а потом приезжают сюда и сдают экстерном выпускные экзамены. Сейчас в Москве 32 школы-экстерната. Правда, надо сказать, что для многих учеников российский аттестат зрелости не является конечной целью: практически никто не доучивается до выпуска. Тип второй – русские школы для детей, родители которых живут в России. Услугами этих школ пользуются и те, кто работает в стране по контракту 2–3 года. По возвращении в Россию ребенок не будет испытывать неудобств от того, что отстал от своих сверстников и забыл родной язык. В этих школах учебная программа «идет в ногу» с программой государственной российской школы. Плюс к этому углубленно изучается язык страны, в которой школа находится. Две таких школы расположены на Мальте, одна – на Кипре. Школы созданы сравнительно недавно. Местоположение обусловлено мягким климатом и отсутствием криминала. Еще один плюс: второй государственный язык на обоих островах – английский. Эти школы – зарубежные филиалы российских. По окончании последнего класса каждая выдает аттестат зрелости той школы Москвы, подразделением которой является. Начали выходить на зарубежный рынок образования и отечественные частные школы. Например, в Чехии появился филиал московской школы «Диалог». Есть еще одна разновидность русских школ за рубежом. Она создается на основе партнерского соглашения о сотрудничестве между российской школой и иностранным учебным заведением. За границу едут сформированные группы (классы) вместе с преподавательским составом и учатся там по нашей обычной программе. Некоторое время назад школы проводили такие эксперименты в Турции, Греции, Египте, на Кипре. Иногда российский организатор просто снимал помещение (например, гостиницы) и работал там по своему плану. Подобная школа открылась в этом году в Англии. Программа называется Top level 2000 (см. № 6(7), 1999) и рассчитана на российских школьников 9, 10, 11 классов. Они будут учиться на базе языкового центра Yes по программе российской средней школы. Единственное отличие – углубленное изучение английского языка. Для начала берется всего 45 человек. По окончании учебы школьники получат российский аттестат 129 школы города Москвы и диплом центра английского языка.

http://toursovet.ru/stati_info.php? id=1422

КИРГИЗИЯ

Борис Старцев
Азиатские русские. Центром русской диаспоры

в Киргизии стал славянский университет

После распада СССР русским в Киргизии повезло больше, нежели в Прибалтике или соседних азиатских республиках: гражданство здесь мог получить любой человек, предъявивший паспорт с киргизской пропиской, и антирусские настроения не стали основой государственной политики. События в Оше, на юго-западе республики, в 1990 году – конфликт между киргизами и узбеками – оказались единственным вооруженным столкновением «переходного периода». Однако за десять лет из Киргизии уехала почти половина представителей «некоренных» национальностей – давал о себе знать не только кадровый и бытовой национализм, но и экономические трудности. Согласно официальной статистике, сейчас 64 процента населения республики – киргизы, 12,5 процента – русские; остальные – татары, евреи, узбеки, немцы и прочие, для которых киргизский язык также не является родным.

Бишкек, бывший Фрунзе, где русскоязычных – около 50 процентов населения (русские традиционно селились в городах на севере республики), так и не приобрел национального колорита, оставшись типичным советским городом. Российские автобусы и троллейбусы, панельная архитектура, открытые ресторанчики, обычные для городов юга России. Пресловутый восточный базар – ни дать ни взять московский колхозный рынок. На улицах Бишкека слышна лишь русская речь, и даже местную валюту – киргизские сомы – здесь по привычке называют рублями. Среднеазиатский колорит ощущаешь, отъехав от города километров на десять – пятнадцать. Горы, арыки, убогие домишки; в пыли возятся дети. Бабули-киргизки, сидевшие на лавочках, на чистейшем русском зазывали нас в дом попробовать яблок, груш и кумыса. Хотя в южных сельских регионах, где почти нет «некоренного» населения, говорят в основном по-киргизски.

Проблема иноязычных меньшинств остро стояла в Киргизии в начале 90‑х годов. Анэс Зарифьян, декан медицинского факультета Кыргызско-российского славянского университета, в разговоре причисляет себя то к русскоязычным, то к русским (его отец, армянин, приехал в Киргизию перед войной «поднимать кооперацию», мать, еврейка, оказалась здесь в эвакуации). Вспоминает, как в Институте физкультуры, где он был проректором по науке, русскоязычные формировали дружину на случай конфликтов с киргизами, а начальник военной кафедры полковник Стасюк «раздал всем рации и держал под парами бронетранспортер» (непонятно, правда, как он смог бы его использовать). «Киргизы устраивали националистические митинги, что-то кричали по-своему, а мы не понимали. Но ведь у страха глаза велики», – говорит Анэс Гургенович.

Зарифьян родился во Фрунзе в 1946 году, здесь же окончил медучилище, мединститут и сделал карьеру администратора от науки. Себя называет «свободной личностью фрунзенского разлива»: «Будут ругать евреев, скажу, что я еврей, киргизов – скажу, что киргиз». И добавляет: «Мы – азиатские русские, дети многих культур. Мы можем не знать киргизский, но в речи все равно используем киргизские слова. Когда встречаем друг друга, говорим «кандай» – «как дела?", а разговор по телефону заканчиваем словом «хоп». Нас ведь не поймут в Смоленске или Омске».

У Анэса Гургеновича – барда, автора нескольких сборников стихов – в России много друзей. Пару лет назад он ездил в Самару на Грушинский фестиваль авторской песни. В Киргизии остался, возможно, и потому, что в 1993 году его пригласили на работу в Славянский университет, где он стал создавать факультет, ориентированный на подготовку «семейных врачей».

Гей, славяне!

О президенте Киргизии Аскаре Акаеве «азиатские русские» говорят или хорошо, или ничего. Возможно, стараются не сказать лишнего заезжим журналистам, а может быть, в самом деле уважают. Лозунг Акаева «Кыргызстан – наш общий дом» означал сдерживание киргизского национализма. И хотя русскому языку был придан статус официального лишь в 2000 году, шаги в поддержку русской диаспоры были сделаны президентом значительно раньше. Кыргызско-российский славянский университет (КРСУ) был создан по инициативе Акаева в 1993 году. Относительный «космополитизм» и национальную терпимость президента в Киргизии объясняют фактами его биографии – он учился в Ленинградском институте точной механики и оптики, возглавлял Киргизскую академию наук.

Благодаря поддержке президента новый вуз получил лакомые куски недвижимости в центре Бишкека, в том числе шикарное здание городского Дома офицеров. В кабинете ректора Владимира Нифадьева – портреты Акаева и Ельцина, подписавших соглашение об университете. По условиям соглашения российский бюджет выделяет деньги на зарплату преподавателям и стипендию студентам, а Киргизия обеспечивает помещения и коммунальные платежи. Кроме того, университет может зарабатывать самостоятельно: помимо государственного набора – около 300 мест ежегодно, принимают около 500 абитуриентов на платной основе.

В новом вузе сейчас представлены все специальности классического университета. За несколько лет работы университет стал в республике вузом номер один (в бишкекском представительстве Московского международного университета бизнеса и информационных технологий на вопрос, какой вуз самый престижный в Киргизии, человек тридцать студентов в аудитории в один голос сказали: «КРСУ!"). В университет стали отдавать своих детей представители власти (в частную школу при КРСУ одно время ходил сын Акаева), и близость к власти здесь всячески подчеркивается. Университетские начальники ездят на машинах с правительственными номерами, а встреча ректора с президентом – обычное дело.

Владимир Иванович Нифадьев, специалист по горному делу, когда-то работал директором Института физики и механики горных пород Киргизской академии наук. Биография, как и у многих «азиатских русских», – сплошная «перемена мест». Родился в Архангельской области, школу окончил в Казахстане, поступил в Львовский политех, перевелся в Алма-Ату, кандидатскую защищал в Днепропетровске, докторскую – в Москве. Так же пестро выглядят и биографии других профессоров.

Выпускники КРСУ получают два диплома государственного образца – российский и киргизский, хотя учат здесь только на русском языке. В учебных планах по специальностям требования российских и киргизских стандартов совмещены. Плюс дополнительные часы английского, информатики и цикл эстетического воспитания: все студенты обязаны по выбору ходить на танцы, изобразительное искусство, петь в хоре или слушать лекции по истории искусств. Ректор совершенно серьезно утверждает, что эстетическое воспитание как обязательный предмет введено в университете «впервые в мире». В результате огромная нагрузка (около 45 учебных часов в неделю вместо общепринятых 36) вовсе не позволяет подрабатывать, а за 20 часов, пропущенных без уважительной причины, на младших курсах отчисляют. Студенты-журналисты жаловались мне, что нет времени даже сотрудничать с газетами во время учебы (обязательное требование в том же МГУ).

Половина студентов КРСУ – киргизы, половина – представители прочих национальностей; среди преподавателей и персонала русскоязычных около 80 процентов. Несмотря на это, университет совсем не похож на российские вузы. Занятия здесь начинаются в 7.30 – в Киргизии встают рано. В университете все происходит размеренно, спокойно, и никто никуда не спешит. Преподаватели обожают шахматы – за этим занятием мы заставали и декана гуманитарного факультета, пригласившего к себе в кабинет профессора физики (в обеденный перерыв), и ректора, играющего со своим заместителем (поздно вечером).

Все руководители организации русскоязычного меньшинства «Славянский фонд» работают в университете (фонд собрал подписи под обращением к президенту о придании русскому языку статуса официального). Ежегодные дни славянской культуры и письменности – научные конференции, фольклорные праздники и прочие культурные мероприятия организуются именно университетом. «Есть люди, которые собирались уезжать из Киргизии, но увидели, что и здесь есть перспективы, – и отдали детей в наш университет», – говорит преподаватель КРСУ, культуролог Александр Ярков.

Ковалентная байленыш

В советские времена в Киргизии сосуществовали две культуры – русско-советская и национальная. К той или иной культуре человек приобщался с детских лет: школы в Киргизии были двух видов – русские и национальные, и такое деление существует по сей день. До 90‑х годов киргизский язык в русских школах не изучался вообще (были попытки его ввести, но из Москвы всякий раз следовал запрет). Русские школы считались более престижными, и определить туда ребенка мечтал всякий киргиз. В сельской местности преобладали национальные школы, в городах – русские, так что среди студентов-киргизов, выросших в городах, сегодня мало кто свободно владеет родным языком.

После распада СССР предметы «киргизский язык», «киргизская история» и «киргизская литература» стали обязательными для русских школ. Киргизской литературы для полноценного курса явно не хватало (даже живой классик Чингиз Айтматов писал на русском, и на родной язык его произведения приходилось переводить), поэтому «гвоздем программы» стал национальный эпос о богатыре Манасе. «Древний образец кыргызского эпоса «Манас» представляет собой широкое художественное отображение борьбы кыргызского народа за свою свободу и независимость, его мечты о справедливости и лучшей доле, – приводит в своем реферате переписанные из учебника строки ученица 12‑й русской школы Бишкека Света Ракитская. – При отсутствии зафиксированной истории, скудости письменной литературы «Манас» наряду с др. жанрами устной поэзии заменял кочевому народу и письменную литературу, и изобразительное искусство, и театр». «Манас» – предмет национальной гордости киргизов. В его честь назван поселок, где расположен бишкекский аэропорт (первое, что видит каждый прилетающий в Киргизию, – слово «Манас» на вывеске аэровокзала), улицы в крупных городах и даже государственная программа реформирования здравоохранения.

Декан гуманитарного факультета КРСУ лингвист Абдакадыр Орусбаев признает, что киргизский язык не приспособлен для глубокого изучения современных естественных наук – в нем нет необходимой лексики и стилистических оборотов. Однако естественно-научные дисциплины в школах можно преподавать на киргизском, правда, термины будут сплошь заимствоваться из русского – в киргизском языке нет даже таких общеупотребительных слов, как «университет», «президент», «физика», «экономика» (учительница химии в 12‑й школе объясняла, что, к примеру, «ковалентная связь» – по-киргизски «ковалентная байленыш»). Недостаток лексики при переводе иностранных слов, по мнению Орусбаева, создает проблемы и в быту: «Несколько лет назад в Киргизии пытались заменить все русские названия на киргизские. Например, поликлинику называли «бейтапхана». «Бейтап» означает «недомогание», «хана» – «место». Получалось, что поликлиника – место недомогания. Семантика передавалась крайне неточно, и такие изменения были обречены на неудачу».

Анекдоты о том, как пытались перевести на киргизский язык сферу услуг, науку и преподавание в вузах, жители Бишкека с удовольствием рассказывают приезжим. Даже в Кыргызском национальном университете, где, казалось бы, родной язык превалирует, при изучении точных наук используется русский. «На младших курсах общие предметы читают на киргизском, а на старших, когда начинается специализация, без русского не обойтись», – поясняет преподаватель физики Кыргызского национального университета Лидия Захарченко. «Но при этом киргизский язык богат тем, чего нет в русском или европейских языках, – говорит Александр Ярков. – Например, в нем наберется полтора десятка слов, означающих виды масла или периоды зимы. Просто язык развивался в формах, свойственных быту кочевого народа».

Хотя русский язык получил статус официального и стал по сути вторым государственным языком, он все-таки полностью не уравнен в правах с киргизским. Так, несмотря на нехватку научных терминов, студенты и соискатели ученых степеней обязаны писать аннотации к своим работам на киргизском; регистрация фирмы с киргизским названием обойдется дешевле, чем с русским или английским. Одним из условий, позволяющих человеку баллотироваться в президенты республики, стало знание киргизского (выборы президента прошли в Киргизии 29 октября, и победа на них Акаева не вызывает сомнений). Нескольким претендентам, в том числе этническим киргизам, так и не удалось сдать языковой экзамен, и в Киргизии объясняют это не только злой волей действующего президента. Люди, выросшие в городах и далекие от киргизской культуры, могли и не выполнить каверзные задания членов Лингвистической комиссии. Так, одному из кандидатов предложили написать изложение на тему «Достижения политической самостоятельности древних кыргызов», прочесть отрывок из произведения К. Жусупова «Кыргызы», а также расшифровать смысл пословицы «И кровь не пустит из мышиного носа» (о скупом и негостеприимном хозяине).

Во всех местных вузах, в том числе в КРСУ, студенты обязаны учить киргизский – он входит в обязательный учебный план для любой специальности (занятия три раза в неделю в течение четырех семестров). Русские смирились с тем, что киргизский нужно знать, раз уж живешь в этой стране, тем более что и в русских школах, и в вузах он преподается как язык для бытового общения. «Никто не заставляет проводить в больницах «пятиминутки» на киргизском языке, да это и вряд ли возможно, – говорит Анэс Зарифьян, – но врач обязан знать бытовую лексику. Может быть, ему завтра придется лечить бабушку из Тонского или Ат-Башинского районов, которая не говорит по-русски. Нужно понять ее, успокоить, объяснить причины болезни, дать рекомендации». Студент естественно-технического факультета КРСУ на вопрос о пользе изучения киргизского отшутился: «С девушкой-киргизкой на улице захочешь познакомиться, а вдруг она из деревни и по-русски не говорит?"

Выбираем российское

«Как перевестись из КРСУ в МГУ?» «Сколько зарабатывают журналисты в России?» «Можно ли с дипломом КРСУ устроиться на работу в Москве?» – такие вопросы задавали мне третьекурсники факультета журналистики КРСУ. Мнения о том, стоит ли уезжать из Киргизии, разделились – одни говорили, что нужно оставаться на родине, другие – что в России жить лучше. О своем желании уехать жить в Москву заявила и девушка-киргизка, которая в России ни разу не была.

В Киргизии популярно все российское. Считается, что успешнее других работают российско-киргизские предприятия, и устроиться туда на работу – мечта любого специалиста. Особенно популярны российские дипломы о высшем образовании, и в Киргизии их можно получить не только в КРСУ. Около десятка вузов – филиалы негосударственных учебных заведений из России: Московского международного университета бизнеса и информационных технологий (ММУБИТ), Международного славянского университета имени Державина и даже некой Российской академии образования (в России РАО – научная структура). В этих вузах преподает местная профессура, используя российские «методички», а преподаватели из Москвы приезжают лишь на установочные лекции или на экзамены. Естественно, все студенты за учебу платят.

По окончании таких вузов студенты получают или два диплома (как в КРСУ), или только российский диплом, в котором не написано, где именно он выдан. Студенты филиалов ММУБИТа и Международного славянского университета говорили мне, что со своими дипломами собираются искать работу в России. Хотя Международный славянский университет до недавнего времени даже не имел государственной аккредитации.

Политическим же центром русской диаспоры остается КРСУ, пытающийся работать в разных сферах культурной жизни. «Университет – стержень, вокруг которого и образование, и наука, и культура, – считает Нифадьев. – Если создавать при КРСУ деловые структуры, Россия сможет экономически влиять на регион через наш университет». В ближайших его планах – возрождение Русского академического драмтеатра, который существует в Бишкеке с 30‑х годов; с распадом СССР отсюда уехал главный режиссер и ведущие артисты. КРСУ ведет переговоры с Михаилом Швыдким и надеется получить от России деньги, чтобы привлекать известных актеров.

Еще один проект КРСУ – открытие в Бишкеке Центра переподготовки учителей русских школ для всего среднеазиатского региона. Сюда должны приезжать специалисты из России читать лекции вахтовым методом (есть решение Михаила Касьянова о финансировании центра из российского бюджета). Центр разместили в поселке Бешкунгей, в пятнадцати минутах езды от города, на базе бывшего военного госпиталя. На территории центра скромная гостиница, аудитории для занятий и медицинский центр, где будут проходить практику студенты КРСУ. Двух– и трехэтажные белые домики, с деревьев свисают яблоки и груши, чистый воздух, рядом горы, и тишина вокруг.

Менеджеры и хозяйственники в центре – бывшие офицеры, оставшиеся в Киргизии после вывода российской группировки и получившие работу в КРСУ (из действующих российских военных в Киргизии осталась лишь небольшая оперативная группа пограничников при российском посольстве). Заработком довольны, некоторые в свободное время заочно учатся в КРСУ на менеджеров. «У нас здесь своя Россия», – сказал мне на прощание один из них.

Итоги. 2004. № 44 (230)

К. Коршева
Русский язык в Киргизии: шаг назад

В Бишкеке прошел международный конгресс «Русский язык в сообществе народов СНГ». О высоком уровне его проведения говорит хотя бы то, что помимо многочисленных ученых-русистов из Киргизии, России, Таджикистана, Казахстана и других государств Содружества в нем участвовали киргизский президент Аскар Акаев и премьер-министр Николай Танаев. Собравшиеся обсудили языковую политику стран СНГ и роль русской литературы и журналистики в укреплении позиций русского языка в государствах Содружества. Однако главной целью мероприятия было исправление неблагоприятного впечатления от изменения киргизского языкового законодательства.

Руководство Киргизии всегда отличалось уважительным отношением к русскому языку. Статья 5 Конституции в редакции 2003 года гласит, что государственным языком республики является киргизский, в качестве официального употребляется русский, а ущемление прав и свобод граждан из-за незнания государственного или официального языков не допускается.

Вопреки сообщениям многих СМИ, русский никогда не был в Киргизии вторым государственным. По статусу, официальный язык «приравнен к государственному и может употребляться наряду с ним». «Это нюансы – на первый взгляд, мелкие, но важные, – пояснил главный редактор сайта «Центразия» Виталий Хлюпин. – Может употребляться – но может ведь и не употребляться». Впрочем, и такая формулировка для СНГ большая редкость. Большинство новых государств прямо заявляют о нежелании придавать русскому особый статус, и лишь в Белоруссии он признан вторым государственным.

В 1989 году, на заре киргизской государственности, здесь, как и в других республиках Центральной Азии, приняли закон, провозглашающий киргизский единственным государственным. Тогда им владели чуть более одного процента русскоязычного населения. Началось активное вытеснение русских со всех престижных должностей, например, из руководящего звена крупных предприятий. Неудивительно, что за последнее десятилетие число русских в Киргизии сократилось с миллиона (пятая часть тогдашнего населения республики) до четырехсот-пятисот тысяч. Причиной эмиграции становилось не столько политика откровенной этнической дискриминации, как, например, в соседнем Казахстане, сколько экономическое выдавливание, невозможность найти работу.

Киргизские власти пошли на придание русскому языку официального статуса для того, чтобы остановить отток нетитульного населения. Закон «Об официальном (русском) языке» был принят парламентом и одобрен Акаевым в мае 2000 года. Соответствующие изменения в Конституцию внесли год спустя. «Насколько мне известно, наличие в Киргизии закона «О русском языке» – единственный пример подобного рода вне России, – говорит Хлюпин. – Дословно он гласит, что русский язык «служит языком межнационального общения и способствует интеграции республики в мировое сообщество».

Как отмечается в докладе российского МИДа «Русский язык в мире», сейчас русский в Киргизии используют в быту наравне с госязыком, а в северных регионах едва ли не доминирует. Коммерческая документация остается преимущественно русскоязычной, в большинстве киргизских вузов преподавание ведется на русском, а в некоторых организована специальная подготовка русистов и созданы кафедры российско-киргизских отношений.

Похоже, однако, что проблема удержания в стране русских становится для Киргизии менее актуальной. В феврале Законодательное собрание приняло закон «О государственном языке Кыргызской Республики». Владение киргизским языком становится обязательным для президента, премьер-министра, председателей Конституционного и Верховного судов. Официальные документы, нормативно-правовые акты и другие решения государственной власти и местного самоуправления принимаются только на государственном языке и лишь в некоторых случаях переводятся на русский. От госслужащих будут требовать знания киргизского «в необходимом объеме для выполнения должностных обязанностей».

Судопроизводство может осуществляться на государственном или официальном языках. При этом участники уголовных процессов, не владеющие русским или киргизским, должны быть обеспечены переводчиками за счет государства, тогда как при гражданском судопроизводстве – за свой собственный. Планируется перевести на киргизский нотариальное оформление и записи актов гражданского состояния, почтово-телеграфную корреспонденцию, этикетки на товарах и инструкции по их использованию. Русский язык в этих случаях будет применяться «по мере необходимости».

Лидер партии социалистов Омурбек Текебаев заявил при обсуждении законопроекта в парламенте: Здесь раздаются голоса, что этот закон не подкреплен финансово, а значит, не будет работать, что все зависит от экономики. Не зависит! Побывайте в Таджикистане: экономика такая же, но все говорят на таджикском. Парламент Грузии проводит заседания на грузинском. Я уже не говорю о Балтии, об Украине. Не надо пугать, что русскоязычные уедут. Пусть едут!

Многие сторонники закона аргументируют свою позицию соображениями «охраны и поддержки киргизского языка». Недавно коалиция неправительственных организаций Киргизии «За демократию и гражданское общество» объявила о решении вести переписку с государственными учреждениями только на киргизском языке. Как сообщил председатель коалиции Эдиль Байсалов, организация переходит на ведение корреспонденции на языке титульной нации исключительно по собственной инициативе, и новый закон тут ни при чем. Закон, полагает Байсалов, необходим для возрождения языка титульной нации и в нем нет положений, ущемляющих права человека.

Бишкекские аналитики полагают, что главной причиной ужесточения языковой политики в Киргизии стала борьба внутри киргизской элиты. Представители южных регионов, владеющие киргизским значительно лучше, чем северяне, полагают, что принятие нового закона позволит им совершить кадровую революцию. Известно, в частности, что премьер Танаев и ряд других высокопоставленных чиновников (в том числе популярный оппозиционер, ныне заключенный Феликс Кулов) государственного языка практически не знают. Во время последних президентских выборов сдать экзамен на владение киргизским сумели лишь 9 претендентов– восьми сделать это не удалось. По данным переписи 1999 года, знают государственный язык около 70 процентов населения Киргизии.

На деле киргизские националисты пытаются денонсировать и этот закон, и Конституцию, – констатирует Хлюпин. – Основные противники русского языка –исламизированные «южане», тогда как президент представляет более русифицированный и русскоязычный север Киргизии. Акаев, как обычно, выжидает и лавирует между различными политическими группировками. Через год у них президентские выборы, но борьба развернулась уже сейчас. И хотя Акаев официально провозгласил, что больше баллотироваться не будет, он в любой момент может это «отозвать» это обещание «по просьбе трудящихся». Что, впрочем, менее вероятно, чем продвижение им на этот пост своего сородича.

Официальный Бишкек категорически отрицает антирусскую направленность закона. История распорядилась так, что важнейшая роль в нашей национальной судьбе выпала на Россию и русский язык, – заявил на конгрессе русистов киргизский президент – Для нас русский язык – это нерушимый мост связи с великой Россией, с русским народом.

Государственный кыргызский и официальный русский как язык межнационального общения всегда будут идти рядом, как верные и вечные друзья, всемерно помогая друг другу. Это как правая и левая руки у человека – они разные, но обе призваны служить ему одинаково. Наш национальный опыт привел к твердому убеждению, что с Россией надо крепко дружить, а русский язык надлежит поддерживать, не снижая, а повышая в новых условиях его роль на постсоветском пространстве во всех сферах сотрудничества.

Несмотря на эти слова успокоения, в первые же дни после принятия парламентом нового закона в Бишкеке появились листовки с призывом прекратить дискриминацию русских. Впрочем, судьба русского языка в республике пока не определилась окончательно. Президент Акаев еще не подписал этот закон. Не исключено, что он наложит на него вето, потому что законопроект достаточно одиозен. Самый «больной» момент – обязательный перевод делопроизводства во всех государственных и негосучреждениях на государственный язык.

http://www.zlev.ru/35_49.htm

ЛИТВА

Наталья Авина
Язык русской диаспоры в современной Литве
март 2005 г.

Появление в постсоветском пространстве новых суверенных государств, избравших новую политическую, экономическую и национально-ценностную ориентацию, самым непосредственным образом сказалось на языковой ситуации в этих странах. Заметно изменилось и положение русского языка в Литве. После восстановления в 1991 году независимости Литовского государства, сопровождавшегося масштабными общественно-политическими и экономическими преобразованиями, статус функционирующих в Литве языков стал принципиально иным. Литовский язык объявлен государственным, а русский – языком национального меньшинства. Сужается пространство русского языка в социально-политической жизни республики, ослабляются его функции как литературного языка. Активное влияние литовского языка способствует усилению в русском языке некоторых специфических черт. В данной статье рассматриваются региональные особенности языка русской диаспоры в Литве в последние десятилетия – с 90‑х годов ХХ столетия до настоящего времени.

 

Социолингвистические особенности русского языка в Литве

Русскому населению Литвы свойственна многоликость, неоднородность. Эта пестрота обусловлена разными факторами: историческими, территориальными, социально-культурными (профессиональными, возрастными, семейными, образовательными), индивидуальными особенностями носителей русского языка и т. п. Русская диаспора формировалась в Литве в течение многих веков. С одной стороны, в нее входят коренные русские, живущие здесь уже не одно столетие: в частности, с XVII века в Литве существуют компактные поселения русских староверов, которые не ассимилировались, сохранили родной язык и национальное самосознание. С другой стороны, в Литве живут и русские, попавшие в нее несколько десятков лет назад в результате различных миграционных процессов. Сегодня русские Литвы – люди разных поколений, разного социального статуса, различного уровня образования и культуры, разной степени интегрированности в литовское общество, с разным уровнем владения государственным языком и разной культурой родной речи.

Интенсивные языковые контакты характерны для Литвы с незапамятных времен: наряду с литовцами в этой стране всегда жили люди других национальностей. По данным Департамента статистики Литовской Республики, отражающим последнюю перепись населения, на 6 апреля 2001 года в Литве проживало 3 483 972 человека. Современная Литва – одно из самых мононациональных государств Европы: литовцы составляют 83,45% населения страны. В ряду нацио нальных меньшинств – поляки, русские, белорусы, украинцы, евреи и др. Русские составляют 6,31% населения Литвы – это 219 789 человек. Количество русских в Литве значительно сократилось в последнее десятилетие. В первые пять лет после восстановления независимости республики большую часть эмигрировавших составляли именно русские – 58%; в 1993 году, например, эмигрировали 16 тысяч русских, причем 10 тысяч – в Россию.

Следует заметить, что, с одной стороны, русский язык является родным языком не для всех русских: 13 954 русских считают родным языком литовский, 389 – польский, 77 – белорусский, 91 – украинский и т. д. С другой стороны, русский язык признают родным люди других национальностей – поляки (22 439 чел.), белорусы (22 386 чел.), украинцы (11 737 чел.), евреи (2 411 чел.), татары (1 448 чел.), а также литовцы (7 837 чел.) и др.

Для современного расселения русских характерна территориальная неравномерность. 89,7% русских живут в городах: Вильнюсе, Клайпеде, Висагинасе; более компактное проживание русских наблюдается в Восточной Литве.

Согласно опросу начала 90‑х годов, социолингвистический «портрет» русских жителей Литвы выглядит примерно так. Русские в Литве живут давно: 46% – коренные жители, 41% проживает более 10 лет; большинство русских (59,5%) Литву считают своей родиной. Русские в основном семейные люди (69,7%); состав типичной семьи – четыре человека (36,7%) или три человека (29,9%). По данным начала 90‑х годов, уровень образования следующий: среднее специальное – 26,9%, высшее – 26%, общее среднее – 23,1%. Социальный статус: преобладают служащие – 40,1% и рабочие – 28,3%. По социологическим данным последних лет, на вопрос о социальной защищенности 52% русских ответили, что в их семье нет безработных, но 21% опасается остаться без работы (прежде всего, это касается жителей Висагинаса). Далее, на вопрос «Как вы оцениваете изменение своего социального статуса за последние десять лет?» значительное количество русских – 44% – отвечает, что опустились по ступеням социальной иерархии, 24% остались на том же месте, а 30% – поднялись. Среди факторов, способствующих продвижению по социальной лестнице, русские Литвы на первое место ставят образование (73%), а на второе – владение государственным языком (64%). Для русских не характерна замкнутость в общении, и на вопрос «Есть ли у вас друзья другой национальности?» 93,9% русских отвечают положительно. Среди русских распространены смешанные по национальному составу семьи. По данным пятнадцатилетней давности, 18% браков в Литве – смешанные; чаще всего в смешанные браки вступают поляки и русские: наиболее распространены русско-польские, русско-белорусские и русско-литовские браки. Количество русских, вступающих в смешанные браки, возросло в последние годы. Происходят заметные изменения в культурных традициях русского населения. Отношение русских к современным процессам ассимиляции сложное: с тезисом «Мы живем в Литве, и это значит, что мы должны приспособиться к образу жизни литовцев» согласились 40% русских (выбран ответ «скорее, да»), не согласились – 49% (ответ «скорее, нет»). Уровень владения государственным литовским языком повысился. По данным начала 90‑х годов, 22,8% русских говорят по-литовски свободно, 26,2% – хорошо, 34,7% – слабо; не говорят по-литовски вообще 13,8%.

В последние же годы ситуация резко изменилась. Русские дети нередко посещают литовские детские сады и школы, затем учатся в вузах с литовским языком обучения. При этом намного увеличивается количество предметных часов по литовскому языку в школе и вузах. Молодое поколение стремится как можно скорее стать частью литовского общества; важнейшее условие достижения этой цели – владение приоритетным государственным языком. Таким образом, русским Литвы свойствен билингвизм. Особая языковая ситуация складывается в Вильнюсе, где значительную часть населения составляют жители славянских национальностей. В некоторых районах (например, в восточной Литве) русские жители трехъязычны: владеют русским, литовским, польским или белорусским языками, а также их диалектами. В последние годы существенно меняется отношение к изучению русского языка как родного, меняется статус предмета «родной язык» в школе. Если в России это приоритетный предмет, то в Литве – отодвигаемый на позицию добавочного; в частности, экзамен по русскому языку не входит в число обязательных экзаменов на аттестат зрелости, его выбирают из пяти альтернативных. В 2004–2005 годах среди 1 750 общеобразовательных школ в Литве (536 120 учащихся) насчитывалось лишь 54 русские школы и 39 смешанных школ с русскими классами; в русских школах и классах обучалось 27 026 учащихся, что составляло 5,04 % всех учащихся Литвы – таковы данные из интервью с министром образования и науки Литвы Р. Мотузасом. Для сравнения: в 1990/1991 учебном году среди 2 040 общеобразовательных школ в Литве (501 740 учащихся) было 85 русских школ и 103 смешанные школы с русскими классами, всего на русском языке обучалось 76 038 учащихся, что составляло 15,1% всех учащихся. Таким образом, за 14 лет количество учащихся в русских школах сократилось втрое. Тенденция к дальнейшему сокращению числа русских школ очевидна, что объясняется целым рядом причин: в Литве падает рождаемость; уменьшается количество русских жителей; часть русских детей обучается в литовских школах и т. д.

Тем не менее русский язык в Литве продолжает служить средством общения между людьми разных национальностей. По итогам переписи населения 2001 года, более 60% всех жителей Литвы свободно владеют русским языком; на втором месте по популярности – английский язык, которым владеют 17% жителей Литвы – в основном молодежь.

Русский язык в литовских общеобразовательных школах изучают как второй иностранный язык, начиная с 6‑го класса. Русский язык как иностранный в последнее время становится все более популярным, его изучают почти 67% учащихся, посещающих литовские школы. В 2002 году 83% жителей Литвы указали, что из всех иностранных языков лучше всего знают русский язык. Однако сферы функционирования русского языка постепенно сужаются. Это и понятно, ведь русский язык становится языком национального меньшинства. К тому же отрицательную роль играют некоторые социально-психологические факторы: для определенной части населения русский язык ассоциируется не столько с русской наукой и культурой, сколько с бывшей политической системой.

В целом же в Литве и, прежде всего, в Вильнюсе существует большая инфраструктура русского общения. Русский используется в качестве языка обучения и является предметом изучения; это язык средств массовой информации, науки и культуры. Наряду с русскими школами существуют русские детские сады; действуют редакции теле– и радиопередач, журналов и газет на русском языке, кафедры русского языка и литературы в вузах, русский театр, церкви и др. В качестве неформальных образований существуют субботние и воскресные школы русского языка, которые посещают дети, по тем или иным причинам обучающиеся в нерусских школах.

Под воздействием языковых контактов русский язык в Литве приобретает специфические черты. На него оказывают влияние литовский, а также, в ряде районов, польский и белорусский языки, но степень этого влияния неодинакова: важную роль играет социальный статус контактирующих языков.

 

Влияние литовского языка на русский

В силу престижности и социальной активности наибольшее влияние на русский язык оказывает, безусловно, литовский. Взаимодействие русского языка с литовским происходит во всех сферах функционирования русского литературного языка: бытовой, общественно-политической, научной и, в определенной мере, официально-деловой. При этом наблюдаются:

– активизация лексико-семантических процессов, связанных с использованием в русской речи литовских слов, и прежде всего тех, которые отражают новые реалии, не имеющие аналогов в российской действительности: Сенюнас Шнипишкес задумал навести хотя бы минимальный порядок в этом самом запущенном районе столицы (ЛР. 1999. № 1) – лит. seniu–nas «староста»; Совет ветеранов Второй мировой войны Сянамесче сянюнии Вильнюса (Эх. Л. 1998. № 254) (seniu–nija – «староство», «округ, в котором ведет дела староста»); Сходи в савивальдибе (savivaldybe· – «самоуправление»); Пашалпу тебе дали (pas.alpa – «пособие денежное») (РР) – перевод приблизительный;

– активизация лексико-семантических процессов, связанных с расширением значения и сочетаемости слов (часто – интернационализмов): Акция – 30%. С 15 августа по 15 сентября – пошив деми-зимнего пальто – со скидкой 30% (Эк. Н. 2002. № 36) – ср. лит. akcija (в одном из значений) «действие, связанное со снижением цен, скидка»; Сейчас он руководит центром студий глобализации Йельского университета (ЛК. 2001. № 50) (здесь – «изучение») – ср. лит. studija (в одном из значений) «курс, учебная дисциплина»;

– активизация интернационализмов; это обусловлено тем, что литовское общество в большей степени, чем российское, ориентировано на западный образ жизни: По признанию самих фундаторов – Минкультуры и Литовского фонда культуры – институт создан в спешке (Обз. 1999. № 22) (fundatorius «основатель», «создатель», «спонсор»); У тебя этат или пол-этата? (etatas «штат») (РР);

– семантическое и фразеологическое калькирование – это скрытое, или переводное заимствование посредством приблизительного копирования иноязычных образцов: красивая погода; красивый день – по аналогии с лит. graz.us «1. красивый; 2. хороший»; Малопользованные (из первых рук), в хорошем состоянии … товары от состоятельных людей из Германии (Эк. Н. 2001. № 4) – лит. is. pirmu– ranku– «малоиспользованный»;

– широкое использование литуанизмов в словообразовании: «Sa. ju–dis» (лит. название национального движения) – саюдист, саюдистский; Sodra (лит. аббревиатура «социальное страхование») – содровская книжка (РР);

– активизация синтаксического калькирования: Благодарим вам за участие (Радио, 11.02.1993); Пока нет оснований сомневаться словам генерала (ТВ, 12.12.1992); смешение семантически близких предлогов, например, с вместо в – Писать и читать с очками (лит. su akiniais «в очках»); Заходить в комнату с туфлями (лит. su batais «в туфлях») (РР);

– активизация ряда грамматических форм (например, форм родительного падежа вместо винительного в литературном русском языке): Природа таких вещей придумала; Не было смысла изучать другого языка (РР);

– распространение ошибок в ударении, часто – в интернационализмах: У тебя на кошек тоже аллeргия? (РР); В магазине большой выбор линолeума (ТВ, 2003, реклама) – linoleumas; Регламeнт должен быть не только для Сейма (Радио) – reglamentas.

Межъязыковое взаимодействие проявляется также в письменной речи, затрагивая графику и орфографию. Например, не унифицирована передача на письме литовского звука е – Гедиминас и Гядиминас; звука j – Йодкранте и Иодкранте (два варианта написания в одной и той же газете на одной и той же странице – Обз. 1999. № 24). Учащаются орфографические ошибки в словах, имеющих в русском и литовском языках фонетико-орфографическое сходство, но не тождество: инжинер – inz.inierius, магнетофон – magnetofonas, копуста – kopu–stai и др. Таким образом, влияние литовского языка распространяется на различные системные уровни русского языка, на разные формы его функционирования – устную и письменную.

Польско-белорусское влияние на русский язык

В ряде районов, особенно в восточной Литве, русский взаимодействует с близкородственными языками – польским и белорусским (чаще всего в их местных диалектных разновидностях). Такое взаимодействие ограничено: а) территориально (прежде всего Вильнюсским районом и Вильнюсом); б) функционально (свойственно в основном русскому внелитературному просторечию и проявляется в социально малозначимых ситуациях). Польско-белорусское влияние, как и литовское, наблюдается на всех языковых уровнях.

Лексические инновации преимущественно распространены в бытовой сфере: Раньше фарбы натуральные были (бел. фарба, пол. farba «краска»); Фальбоны я буду пришивать в самом конце (бел. фальбона, пол. falbana «оборка»); Привезли кусок кумпяка (бел. кумпяк, в местном польском говоре kumpiak «окорок»). Частотны также заимствования, обозначающие людей, в основном экспрессивные наименования с отрицательной оценкой: Ах я недоля, я ж молоко на плите оставила! (бел. нядоля «горе, несчастье», пол. литер. niedola «злая судьба»); Ну ты и жминда! (бел. «скряга»). Активно используются в русском просторечии заимствованные наименования родства: Швагер со швагеркой вчера заходили (бел. швагер, швагерка, пол. szwagier, szwagierka «свояк, свояченица); К братовой зайти надо (бел. братова, пол. bratowa «жена брата»); У меня хорошая тестева (бел. цесцева, пол. tes.ciowa «теща»); также матка, батька (бел. разг. матка «мать», бацька «отец») и др.

Происходит активизация прилагательных и наречий с приставкой за– в значении «слишком»: Хозяйка говорит, что я затихая девочка; Загорячий чай; З аузкое пальто и т. п. (бел. зацiхi, загарачы, завузкi).

Среди морфологических явлений отметим особые формы рода: Собака большой побежал (бел. сабака – м. род; так же – пол. pies); формы падежа: Гуляли с Женьком и Витьком; Разговаривали с Колем (РР); особые словосочетания – нет кому прийти «некому» (бел. няма каму; пол. niema komu; лит. ne · ra kam); нет кого звать «некого»; нет за что купить «не за что»; нет чего читать «нечего»; смешение предлогов на – в: У нас на Литве так (пол. na Litwie, бел. на Лiтве); Был на деревне (пол. na wsi, бел. на весцы); Ездили на Белоруссию (пол. na Bial~orus.); сестра на фирме работает (бел. на фiрме).

Синтаксическое калькирование отражается в ряде конструкций: Вот беду имею, ни на шаг не отстает от меня (бел. мею бяду, пол. mam biede.; ср. также лит. turiu problemu.); Ходили гулять дождем (бел. дажджом, в местных польских говорах – deszczem); Таким днем мороженое не едят (бел. такiм днем).

Несмотря на то что основная область польско-белорусского влияния на русский язык Литвы – просторечие, в некоторых случаях заимствования проникают и в литературную речь. Примеры из средств массовой информации: Дорогой швагер Николай! Поздравляем с днем рождения! (ЛК. 2001. № 21) – лексическое заимствование (пол., бел.); Газета «Kurier Wilen.ski» ищет агентов по распространению газет в Вильнюсе и районах. Доставляем газеты до агента (ЛК. 1999. № 42) – словосочетание, характерное для польского языка; выступление ксёндза (ТВ, в речи ведущей информационной программы «Вестник Литвы») – ударение, соответствующее польскому языку. Подобные явления встречаются и в устной разговорной речи людей, владеющих литературной нормой, например в речи студентов-русистов: Нет, я не русская, я мешаная (бел. мяшаны «смешанный»); Вчера снервничала, когда компьютер не включался (словообразовательная калька из бел. знервавацца «понервничать»); в речи преподавателя-русиста в непринужденной обстановке: Режем лимон на маленькие дольки, скибочки (бел. скiбачка, пол. skibka). В некоторых бытовых ситуациях при наличии русских эквивалентов доминируют полонизмы. Например, покупая филейную вырезку на рынке (где обычно торгуют мясом жители Вильнюсского района, часто белорусы или поляки), русские называют ее полендвица (пол. pole.dwica), а грудинку – бочек (пол. boczek) (наряду с литовским словом s.onine·).

 

Культура речи русских в Литве

Результаты взаимодействия русского языка в Литве с окружающими языками трудно оценить однозначно. С одной стороны, этот процесс способствует развитию языков. Многие заимствования необходимы как единственный способ кратко и однозначно обозначить местные реалии. См. выше примеры употреблений, характерных только для русского языка Литвы и воспринимаемых на данной территории как нечто заведомо нормативное, – seniu–nas, seniu–nija. Подобные заимствования – способ достижения такой точности, которая была бы недоступна при использовании русских аналогов. Попытки перевода существуют, но, судя по двуязычным словарям (русско-литовским, литовско-русским), полного соответствия при переводе часто не наблюдается. Например, kepsnys обычно переводится как «жаркое», но русский лексический эквивалент не совпадает с данным значением, скорее это «отбивная».

С другой стороны, процесс взаимодействия языков приводит и к отрицательным результатам. Использование заимствований далеко не всегда вызвано насущной необходимостью – отсутствием соответствующего аналога в родном языке. Чрезмерное увлечение заимствованиями может привести к нежелательным для культуры речи последствиям. Так, например, исследования речи русских в Шяуляйском регионе Литвы показали, что 62,2% респондентов используют многочисленные литуанизмы: в среднем каждое 21‑е слово в их речи – литовское.

Часто, особенно в устной непринужденной речи, литовское слово используется потому, что не получилось быстро вспомнить русский аналог. В первую очередь это касается пассивного лексического запаса или специальной лексики. Ср. рассказ сорокалетней женщины: Там у нас стояла ручная мельница такая… Как это?.. Girnos по-литовски… (лит. «жернова»); разговор с русской девочкой 8–9 лет: [Филолог] А щенок породистый? [Девочка] Нет, смешанный. Это… как это… не знаю… aviganis и еще кто-то (лит. «овчарка»). Более того, лексические затруднения, связанные с необходимостью использовать слова или словосочетания, относящиеся к неактивному пласту русской лексики, наблюдаются также и в подготовленной речи. Так, журналист, читающий новости, говорит свиной хлев, а не свинарник (ТВ, 27.09.2002); в газете написано: В столовой есть сборник на 795 рецептов горячих и холодных закусок, супов, гарниров, соусов, напитков, салатов и других блюд (ЛР. 1999. № 35) – ср., например, поваренная книга.

Когда в ситуации непосредственного общения возникает необходимость употребления терминологии, профессиональной лексики, русские соответствия часто вспоминаются с трудом. Русские студенты, обучающиеся по какой-либо специальности на литовском языке, практически не владеют соответствующей русской терминологией. Ср. диалог на тему производственной практики в суде, в котором все общение проходит на литовском языке, так что подыскать соответствующие русские эквиваленты для русскоязычного жителя Литвы весьма трудно: А: Как тебе практика? Б: Мне teismo sekretore· не нравится, лучше antstolis («судебный секретарь», «судебный пристав»). А: А что делает antstolis? Б: Как что делает? Veda bylas («ведет дела»).

С течением времени носитель языка может потерять контроль над своим речевым поведением и перестать понимать, правильно или неправильно используются какие-то выражения. Ошибочные использования входят в привычку. Это наблюдается как в разговорно-просторечной языковой стихии, так и в нормированном литературном языке. Например, региональной разговорной приметой русских в Литве является использование глагола «иметь» вместо формы «есть»: «Я имею время (деньги и др.)». Примета местного просторечия и диалекта – словообразовательные кальки типа замного, забольшой. Для речи русских, владею щих литературным языком, характерно использование слова институция вместо институт (в значении «организация общественной деятельности и социальных отношений»), слова амбасада вместо посольство и др. Язык «примеряет» какието новые средства выражения.

Реакция языка на определенные социокультурные условия ярко проявляется в специфике речевого этикета, например в обращениях, в использовании отчества. Как известно, в русском языке метрополии рубежа веков система обращений, состоящая из трех компонентов – имени, фамилии и отчества – в целом ряде случаев уже не функционирует. В речевом поведении русских Литвы отчество используется еще реже. Так, по наблюдениям учителей русских школ Литвы, ученики чаще стали обращаться к ним не по имени-отчеству, а «учительница» (ср. аналогичное уважительное обращение в литовском речевом этикете – tamsta mokytoja). Специфична также ситуация обращения русских студентов к преподавателям. Например, когда студенты звонят своему преподавателю (который ранее представился им, например, как доцент Ольга Ивановна Петрова), то наряду с традиционным обращением по имени и отчеству (Здравствуйте! Это Ольга Ивановна?) отмечаются случаи обращения по имени и фамилии (Это Ольга Петрова?). Более того, в подобных ситуациях некоторые русские начинают разговор с привычного обращения по-литовски, после чего следует русский перевод и продолжение разговора на русском языке: Laba diena! C.ia de·stytoja Петрова? – Добрый день! Это преподаватель Петрова? Это объясняется тем, что в литовском речевом этикете в подобной ситуации стандартное обращение к официальному лицу требует упоминания должности, звания. Отсутствие подобного стандарта в русском речевом этикете в сочетании с отсутствием отчеств в литовской культуре может приводить к курьезам при обращении на русском языке к человеку старшего возраста. Так, русская студентка, обращаясь по-русски к помощнице декана, литовке, не нашла ничего лучшего, как сказать «Тетя Бируте!».

В целом беднеет словарный запас родного языка, речь становится менее выразительной, поиск необходимых слов – неактивным, не используется все богатство синонимии, редко встречается переносное употребление слов, меньше используется производных слов. В результате появляются неточные и стереотипные высказывания. Речь становится «прагматичной», «экономной» – синтаксически элементарной, стилистически бедной.

В условиях функционирования русского языка в иноязычном окружении нелитературные формы распространяются и актуализируются в еще большей степени, чем в русском языке метрополии. В иноязычном окружении отсутствует единый культурный центр, диктующий свои нормы, уменьшается количество образованных людей, владеющих нормами русского литературного языка. Поэтому естественную русскую речевую среду (обиходно-бытовое общение, язык прессы) все чаще трудно признать удовлетворительной с точки зрения культуры речи, ее развивающий потенциал снижен. Основной проблемой языка в таких условиях является «выживаемость» литературных форм.

Проблемы культуры речи в Литве актуальны для русских всех социальных слоев, включая и тех, кто обязан владеть этими нормами. Например, по нашим наблюдениям, русские студенты-филологи, изучая на занятиях стилистические варианты, часто оказываются шокированы тем, что форма, используемая ими обычно и воспринимаемая как литературная норма, на самом деле является неправильной (например, ударение в словах жaлюзи, щaвель, красивeе, средствa).

Культура речи учителей русских школ также испытывает негативное влияние просторечия, о чем свидетельствуют результаты экспериментального исследования. Ошибки учителей обусловлены территориально: русская речь Вильнюса и Вильнюсского района отличается наибольшей неправильностью и засоренностью; русская речь Клайпеды, Каунаса, Шяуляя – относительно правильная; а в Висагинасе, где живут работники Игналинской АЭС, – особая: долгое время это был город с преимущественно русским населением, отличавшимся высоким социально-образовательным уровнем.

Не может служить эталоном и язык средств массовой информации. Повторяющиеся в газетных рекламных объявлениях речевые ошибки стали настолько привычными, что уже давно не воспринимаются как курьезы: Женщина, которую вы видите на снимке, благодаря кодированию у доктора Д. Сайкова, похудела вдвое (ЛР. 1998. № 4); Усиленная практика при парикмахерской (Эк. Н. 2001. № 44); Визы. Родившимся на Украине применяются скидки (Кл. 2001. № 194); П. П. микроавтобусом возит пассажиров к морю. Берем от дома (ЛК. 2001. № 28); Приглашаем на курсы категории «В». Услужливые инструкторы (ЛК. 2003. № 8); Эффективное похудение без голодовок (Обз. 1999. № 24); Мы сказали доводы (ТВ).

Изучение региональной специфики языка в иноязычном окружении, анализ отклонений от норм литературного языка и выявление закономерностей их возникновения крайне необходимы не только для повышения культуры речи, но и в целом для сохранения родного языка. Как пишет потомок известного декабриста, русский писатель и художественный критик князь С. Волконский, живший в эмиграции во Франции, «безразличие к эстетической оскорбительности речевых неточностей свидетельствует о притупленности чувства, которая уже есть некультурность, и, естественно, увеличивается, когда сам человек в те же ошибки впадает. Чувство языка (если можно так выразиться), чувство красоты языка есть очень тонкое чувство, его трудно развить и очень легко потерять. Достаточно самого малого сдвига в сторону неряшливости и неправильности, чтобы уже эта неряшливость превратилась в привычку, и, как дурная привычка, в качестве таковой она будет процветать».

Отечественные записки. 2005. № 2.

ЭСТОНИЯ

Елена Еремеева
Русский язык в Прибалтике.

Проблемы образования

О том, как обстоит дело с преподаванием на русском языке в Эстонии читателям портала «Соотечественники» рассказывает ректор крупнейшего в Эстонии русскоязычного вуза – Института экономики и управления Ханон Зеликович Барабанер. Возглавляя единственный в Эстонии вуз, в котором сегодня преподавание полностью ведется на русском языке, Ханон Зеликович еще является членом Круглого стола национальных меньшинств при президенте Эстонии, а также доктором экономики, профессором, академиком и членом Правления русского Академического общества.

Бывший ленинградец, стойко перенесший все тяготы блокады во время Великой Отечественной войны, на протяжении долгих лет он проживает в Эстонии, но при этом Ханон Барабанер никогда не забывал о русской ментальности и продолжает нести русскую культуру в массы. Более 15 лет Ханон Барабанер работал в социально-экономическом комитете при ООН, был членом Совета в научной Академии по социальным проблемам.

– Ханон Зеликович, как Вы считаете, когда в Эстонии начались первые атаки на русский язык?

– Сразу после распада СССР, в конце 1991 года с восстановлением независимости Эстонии мне стало ясно, что ключевая позиция, по которой нас будут бить – это будет русская культура и русский язык. К сожалению, многие этот момент недооценивают. Сегодня идет согласованное наступление на пространство русского языка и русской культуры. Говоря о согласованности, я имею в виду страны Балтии, где сейчас тщательным образом согласовываются все инструктивные документы, связанные с образованием на русском языке.

– Почему именно с образованием?

– Сегодня сложилась довольно выгодная ситуация в пользу России. Отмечаю, что это относится абсолютно ко всем странам мирового сообщества, а не только к странам Балтии. Сегодня Россия впервые имеет диаспору или русскую эмиграцию, которая весьма благорасположенно настроена к России. Если раньше множество русскоговорящего населения, проживающего за пределами СССР и России, было политически направлено против существующего строя и всего того, что происходило в России, то сегодня мы имеем только в Европе порядка 7,5 миллионов русскоговорящих людей позитивно воспринимающих и нынешнюю политику, и все перемены, происходящие в России. Правда, говоря об экономическом и культурном развитии страны, необходимо коренным образом различать эти два понятия. Когда мы говорим об экономическом пространстве, то оно легко восстанавливаемо. Но когда мы говорим о культуре, то нужно помнить о том, что это гораздо более сложный и длительный процесс. Не случайно сегодня именно на русский язык и на образование на русском языке начато наступление со стороны «искренних доброжелателей» России.

– Как эта атака выглядит в Эстонии?

– Сегодня в Эстонии существует 63 русских гимназии. Министр образования и науки заявляет, что в реальности должны остаться только 10–12 таких гимназий. Законом определено, что 60% языка, на котором ведется обучение предметов, определяет в дальнейшем и тип этой школы. От этого будет напрямую зависеть, будет ли в ней в дальнейшем вестись все преподавание на эстонском языке или же на русском или английском. Русскоговорящих в Эстонии сегодня не могут не волновать резкие высказывания в СМИ со стороны эстонских политиков, которые откровенно заявляют, что в Эстонии нужно проводить высшее образование только на эстонском языке. А для неспособных русских детей имеются профессионально-технические училища. Это означает, что уже в самой концепции реформы образования в Эстонии изначально закладывается процедура превращения большой массы русскоязычного населения в людей второго сорта. Причем, замечу, что это происходит не только на верхних уровнях управления, но и на муниципальных уровнях. Сегодня мы добиваемся сохранения в Эстонии не только русских гимназий, но и высших школ, так как лишение возможности получения образования на родном языке по существу торпедирует проблему сохранения русской средней школы. Ведь у русскоговорящей молодежи в Эстонии по существу отбирают свободное право выбора для дальнейшего обучения. Причем, нужно отметить, что здесь речь не идет об интеграции. Сегодня в Эстонии никто не скрывает, что речь идет об ассимиляции. Есть идеологи, которые открыто говорят, что «есть мы – эстонцы и есть – они – оккупанты». А это уже не что иное, как публично заявленная позиция. На самом деле задача поставлена так: заставить все слои населения выучить эстонский язык.

– Так что же в этом плохого? Ведь помимо русского языка многие будут хорошо владеть еще и эстонским языком?

– Эта задача поначалу была воспринята всей русскоговорящей диаспорой в Эстонии совершенно позитивно. Действительно, что плохого в том, если в Эстонии увеличится количество людей, хорошо знающих эстонский язык? Но на самом деле ставится другая задача – не только знать эстонский язык, но и думать, а значит, и жить по-эстонски. В таком случае здесь можно поставить знак равенства с ассимиляцией. По существу это путь к изменению ментальности, духовности, что в итоге приведет к полной деградации личности. Мне представляется, что в России сегодня еще не до конца понимают всю сложность этой проблемы. И до конца не используют все те механизмы и возможности, которые дает международная практика.

– Что именно Вы имеете в виду, говоря о возможностях?

– В России долго не подписывали Международную Конвенцию об образовании, но затем Болонская конвенция была подписана. Сегодня все эти ратифицированные нашей страной документы дают возможность России изменить текущее положение дел с образованием на русском языке в странах Балтии.

– Каким образом?

– Поднимая вопрос о том, чтобы сохранить высшее образование и школы с преподаванием на русском языке в странах Балтии, Россия сегодня вправе строго требовать от стран Балтии четкого исполнения положений об этом, которые ясно прописаны в Международном документе. Причем, все положения о языке сегодня должны рассматриваться властями стран Балтии не как действия, возможные для применения, а как система мер, обязательных для исполнения. Недавно мне довелось побеседовать с ректором одного из латвийских вузов. Он сказал, что в Латвии принято решение о существовании высших учебных заведений, в которых преподавание может вестись на всех языках стран Европейского Союза. Таким образом, получается, что можно вести преподавание на любом из 27 языков, кроме русского. Однако, кто-то из русскоговорящих предложил выход: придумать такой вариант, чтобы абитуриенты числились так, будто у них ведется преподавание на английском языке, а на самом деле оставить преподавание в вузе всех предметов на русском языке.

– Как Вы думаете, проблема получения образования на русском языке – это проблема только стран Балтии?

– Мне думается, что эта проблема сегодня выходит за рамки стран Балтии. Эта проблема гораздо более серьезная, чем она может показаться на первый взгляд. Я бы сказал, что это проблема сохранения пространства русской культуры.

http://russedina.ru/? id=12587

Олег Драйберг
«Русские» вопросы к «эстонской» конференции

Предложенный список вопросов, предполагающий ответы на основные проблемы, стоящие перед русскими, свидетельствует прежде всего о полном непонимании этих проблем составителями списка. Формулировки и термины говорят о столь же полном непонимании предмета разговора. Поэтому я вынужден произвести рассмотрение всего комплекса взглядов, приведшего к появлению этого опросника, и сформулировать собственное мнение о том, что на конференции должно быть рассмотрено, и в каких терминах.

Первый блок стратегически неверного понимания ситуации я выделяю на основании вот этих двух фраз:

1. Необходимо ли самоопределение русских и, как следствие, их новое/старое самоназвание в рамках постсоветской диаспоры в Балтийских государствах?

9. Чего вы боитесь в отношении новых поколений русских: а) ассимиляции внутри государствообразующих наций

Если мы хотим не получить грант от фонда Сороса или Березовского на «интеграцию» русских, а хотим реально, для себя, для выработки верного видения проблемы и строительства верной стратегии и тактики, понять ситуацию, в которой находится РУССКОЕ НАСЕЛЕНИЕ на территории Прибалтики, то мы должны отказаться от штампов политкорректности и эзопового языка политических обозревателей, и называть вещи своими именами, а не придумывать реальным явлениям благолепные, ничего не проясняющие этикетки, а также отказаться от подобострастного использования ранее придуманных не нами, для совершенно иных целей этикеток.

Эти два вопроса ставят проблему – отношение русской диаспоры с государствообразующими нациями. Это– ложная постановка вопроса. А на ложный вопрос не может быть верного ответа. Всякий ответ на ложный вопрос только усиливает ложь, укрепляет её демонстрацией серьёзного к ней отношения.

Русское население Прибалтики, не является ДИАСПОРОЙ на этой территории. Оно является КОРЕННЫМ населением Прибалтики. Развитием этого утверждения я заниматься не буду, написано достаточно. Таким образом, о дин вопрос переформулируется следующим образом –

9. Чего вы боитесь в отношении новых поколений русских:

а) ассимиляции коренного русского населения внутри государствообразующих наций.

Постановка вопроса таким образом высвечивает две проблемы: что есть «государствообразующая нация» на этих территориях, и каким образом коренное население оказывается под ассимиляционным давлением неких «государствообразующих наций», причём на территории всех прибалтийских государств одновременно?

Ни для кого уже не является откровением то, что «государствообразующими нациями» в Прибалтике стали выборочно представители определённых этносов, идентифицируемые по родному языку и отношению к определённым, целенаправленно отсепарированным национальным, культурным и историческим символам. Все прочие этносы признаны временным и нежелательным явлением, материалом для ускоренной ассимиляции, то есть предназначены к ликвидации во втором-третьем поколении. Если мы понимаем ситуацию именно так, то вопрос об отношении к подобной политике «государствообразующих наций» неуместен. Мы– отрицаем эту политику, и считаем необходимым обсуждать только одно – пути и способы сопротивления этой политике пролонгированной этнической чистки. Все, кто готов смириться с политикой ассимиляции, не могут быть нашими союзниками и их мнение по прцессам, влияющим на русское население Прибалтики нас интересовать не должно.

Для дальнейшей оценки отношения русского населения с «государствообразующими нациями» рассмотрим само применение этого термина в наших условиях. Термин «государствообразующая нация» подразумевает одну из наций государства, взявшую на себя ответственность за строительство и обустройство этого государства. В многонациональных государствах, располагающихся на территориях исторического проживания нескольких наций, может использоваться множественное число– «государствообразующие нации». Но, в нашем случае, русских принято исключать и игнорировать, вне зависимости от их веса в населении государства. От 9%, как в Литве, 25% как в Эстонии, или почти 50% (с другими нелатышами ред.) – в Латвии. То есть, русские лишены этого статуса повсеместно и просто потому, что они – русские.

Таким образом, именование титульного этноса «государствообразующей нацией», да ещё самими русскими является согласием на собственную вынужденную второсортность. Да, многие государства принято считать государствами одной нации. Но при соблюдении прав остальных. В Прибалтике у русского народа прав нет никаких. Он признан несуществующим «русскоязычным меньшинством». Хорошо, воспримем это как данность. И продолжим. Так что же получилось за государство, в результате труда «государствообразующих наций»? А никакого не получилось. Не получилось, так же как никогда не получалось.

Ни предки «латышского» народа, ни эстонцы не имели государственности. Предки литовцев, имели более удачный опыт, но, тем не менее, так же лишились государства в 16 веке, войдя в Речь Посполиту. Дарованные им кайзером и Лениным территории Российской империи они очень быстро потеряли, доведя государства до полностью растительного состояния, лишённого как государственной воли так и воли к поддержанию жизни. История повторно воспроизвелась на наших глазах, с тем же, исторически обоснованным результатом. «Государствообразующие нации» обрели опять территории для государственного строительства. В чём же оно выразилось? Только в стремлении передать максимально быстро государственное, экономическое, военное управление в очередные чужие руки.

Таким образом, какие мы имеем основания для именования этих коренных этнических групп «государствообразующими нациями»? Они ничего не образовали. Они ликвидировали независимые государственные образования на своих территориях. Правильнее их называть «государство-именующие народы». Тем самым признав, что государствообразующих наций на этих территориях нет.

Отсюда и вопрос, с которым русской элите нужно определиться – отношение русского населения территорий Прибалтики к титульным народам. Что мы с ними собираемся делать, в каком порядке, зачем и почему. Не нужно себя обманывать, причисляя титульные народы к «государствообразующим» нациям. Они не имеют никакого позитивного опыта государственного строительства, и показали свою неспособность к его приобретению.

Нам нужно определиться с тем, кто на этой территории БУДЕТ «государствообразующей» нацией, кто и как будет формировать политическую нацию, из каких ресурсов и с какими целями, и на какой платформе мы будем восстанавливать государственность на этих территориях после ликвидации нынешних режимов в результате ими же сгенерированных государственных и национальных кризисов.

Таким образом, резюмирую отношение к заглавному тезису – русские Прибалтики являются исторической частью населения этих территорий, чья задача состоит в организации государственного бытия этих территорий в формах, удовлетворяющих развитие русского народа, существование всех исторических этносов территорий и формирование политических наций на их основе.

Перейду к следующему вопросу:

2. Необходимо ли взаимодействие русских в рамках Балтийских государств в целях защиты своих национальных интересов в ЕС? Если да, то в какой форме: а) общественный парламент; б) представительная ассамблея; в) наднациональная партия.

Опять вижу столь же вторичную по сути, некритичную и нереалистичную постановку вопроса, ответ на который ни к чему не приводит, кроме создания ещё одной декорации с петухами и самоварами.

Прежде всего: какие основания для русских Прибалтики обращать вниманиие на вчерашний, и весьма краткий день – некие границы неких Балтийских «государств»? С исторической точки зрения мы проживаем на исторически русских территориях, длительное время составлявших в разных статусах Русский Мир, входивших в состав Российской Империи и СССР. Краткий период очередной «независимости» окончится через месяц, и границы бывших государств нас будут интересовать только как исторический казус.

Так в чём же смысл привязывать русское сообщество Прибалтики, имеющее по всей территории постсоветской государственности одинаковые проблемы, связанные с одинаковыми антирусскими режимами, созданными под копирку, – к политическим системам этих режимов? Русская элита должна прилагать усилия к воссозданию единого Русского Мира на прибалтийских территориях ЕС, и взаимодействовать с местными администрациями в зависимости от их отношения к нашим проблемам.

Какую форму примет управляющий и политический орган Русского Мира Прибалтики вопрос абсолютно неактуальный, так как необходимо ещё проделать огромную работу по формированию единого русского пространства Прибалтики. В процессе этой работы форма определится.

Резюме по вопросу: насущной проблемой является не форма представительства того, чего нет, в рамках либо малозначительных, либо декоративных органов, а определение порядка восстановления единого русского пространства Прибалтики и выработка практических мер и механизмов для решения этой задачи.

Следующий блок:

3. Есть ли необходимость политизировать базовые различия (национальность, расу, материнский язык) в странах Балтии и создавать по этим признакам политические организации, чтобы затем выходить на уровень общеевропейской политики?

4. Есть ли необходимость сохранять русский язык в качестве языка межнационального общения.

Это блок вопросов касается отношения русских к собственной национальной и языковой идентификации. Подобная тема могла быть задана только людьми, либо не имеющими отношения к русской культуре, либо утративших его. Людьми, для которых и русская культура, и русский язык являются не самостоятельной, абсолютной ценностью, а инструментом для устройства в жизни. Есть необходимость – отстаиваем, нет – меняем на другой инструмент.

Фиксация русского народа Прибалтики по «базовым различиям» произошла, без нашего участия. Эта идентификация произведена для точечного, адресного уничтожения носителей комплекса русских традиционных ценностей. Поэтому русские политики должны понимать, что мы имеем дело с государственным воплощением сознательной, целенаправленной политики этноцида, точечно ориентированной по вполне понятным критериям, присущим любой личности.

Резюме: сама постановка вопрса в представленной плоскости имеет признаки провокационности. Русскому народу требуется не стремление к сокрытию проводимой практики этноцида, а заострение этой проблемы и максимальное оповещение всех сторон, как титульных этносов Прибалтики, националистических правительств этих территорий, так и их покровителей в ЕС и России о своём понимании происходящего этнического насилия. Русский народ Прибалтики должен выработать комплекс мер, направленный на привлечение в защиту собственных интересов всех демократических сил Европы, всех русских национальных сил в России.

Далее:

6. Есть ли необходимость сохранять русскую школу в странах Балтии в качестве государственной школы? Если да, то для кого?

Сама постановка вопроса в предложенном виде абсурдна. Мне непонятно, кто этот вопрос формулировал, и что он делает среди организаторов конференции. Любой ответ на этот вопрос подразумевает выбор из неких двух событийных вероятностей. Такого выбора нет, и быть не может. Русская школа – должна быть и будет. Тут нечего обсуждать. Если понадобится войти в жёсткую конфронтацию с националистами и нацистами из местных титульных наций– мы войдём в неё. Но вопрос о существовании русской школы для нас важнее вопроса о существовании и этих государств и всего, что титульные считают своими ценностями. Это понятия несопрягаемые. Русская школа, образование русских детей на родном языке – вопрос не обсуждаемый.

Резюме: вопрос поставлен в откровенно провокационной плоскости и не должен быть обсуждаем.

Далее:

7. По вашему мнению, согласны ли русские в странах Балтии с репатриацией в Россию:

а) в ближайшем будущем;

б) в отдаленной перспективе.

8. Способствует ли русская школа сохранению ремиграционной мотивации для новых поколений российских граждан и лиц без гражданства, проживающих в странах Балтии?

Полностью абсурдная постановка вопроса. Для чего нужно исследование этой темы? Репатриацией является добровольное или вынужденное перемещение населения на ИСТОРИЧЕСКУЮ родину. Для русского населения Прибалтика является исторической родиной. Поэтому термин «репатриация» в контексте вопроса надлежит заменить на термин «депортация». После подобной замены обсуждение вопроса теряет смысл.

Резюме: Имеет смысл обсуждать методы построения единого экономического пространства совместно с Европой и Россией, на которое имели бы свободный доступ русские Прибалтики. Снятие для них визовых и регистрационных барьеров. Привлечение прибалтийских русских в работу русских компаний в Прибалтике и Европе. Свободное трудоустройство и проживание в течение любого потребного времени русских Прибалтики на территории России. Получение высшего образования в России детьми русского населения Прибалтики. Это – реальные вопросы. А не те, которые были заданы.

И последнее:

10. По вашему мнению, сохранят ли эстонцы, латыши и литовцы государственное моноязычие или языковая доминанта государственных языков потеснится и появится некий третий язык, который будет использоваться в качестве языка межнационального общения? Если такой язык появится, то, следует ли ориентироваться на него в образовании и воспитании этнических русских в Прибалтике, сохраняя при этом русскую ментальность и связь с этнической родиной в частном порядке?

Столь же неуместный для планируемой конференции вопрос. Какое нам дело, сохранят ли языки титульных наций приоритет в сфере делопроизводства и официозной пропаганды? Никаких дополнительных функций они не выполняют. Не являясь языками культуры, искусства, науки, техники, производства. Поэтому беспокойство о судьбе этих языков надлежит немедленно заменить заботой о своём. Русский язык способен обеспечивать все те функции, которые являются недоступными для языков титульных наций.

Поэтому русские должны прежде всего обеспечить себе максимальный доступ к информационным богатствам, доступным именно на русском языке. К образованию, культуре и оперативной информации. Конкурентноспособность любого индивидуума в ЕС будет определяться не его способностью к овладению региональными наречиями, а уровнем образования и культурой мышления. Если для достижения необходимого уровня конкурентноспособности потребуется овладение английским языком, как одним из иностранных– не вижу в этом проблемы.

http://www.hot.ee/russconference/conf-04/conf-05–00.html

В Эстонии возрождается интерес
к русской литературе

Произошло событие, на первый взгляд не столь уж значительное, – впервые за годы независимости Эстонии гражданин этой страны был принят в члены Союза писателей России. Членский билет российской писательской организации был торжественно вручен в Москве соиздателю и главному редактору эстонской еженедельной газеты «Русский Телеграф» Владимиру ИЛЛЯШЕВИЧУ. Сам Владимир Николаевич видит в этом факте не столько собственную заслугу, сколько закономерное следствие тех процессов, что происходят в русской общине балтийских государств и в обществе в целом. 0б этом корреспондент Юрий ЧЕРНЯВСКИЙ и беседует с писателем.

– После распада СССР Эстонию, как и другие бывшие прибалтийские республики, накрыла с Запада огромная волна псевдокультуры. Но культуры мы не почерпнули, – считает Владимир Илляшевич. – Еще в семидесятых годах перед смертью замечательный немецкий писатель Генрих Белль произнес пророческую фразу: «Не Запад будет питать культурой Восток, а культурные истоки с Востока будут духовно оплодотворять Запад».

И действительно, мы видим, что за десять минувших лет люди истосковались по настоящим ценностям. Начался процесс восстановления в людском сознании значимости духовного начала. Отсюда и обращение вновь к русской литературе.

Не случайно для России характерно такое явление, как толстые журналы. Традиции этой уже третье столетие. Еженедельные газеты типа «Литературной России» – тоже явление российское. Я имею в виду хорошее, качественное чтиво в периодике. Так вот, интерес к русской литературе начал сейчас восстанавливаться и в Эстонии.

Насколько в русских эстоноземельцах сильна тяга к художественному слову, я с удивлением обнаружил, когда в своей газете «Русский Телеграф» ввел рубрику «Есенинское измерение». На редакцию буквально обрушился поток писем от молодых людей со стихами. Со стихотворениями зрелыми, талантливыми.

Обнаружилась масса людей, которые прекрасно владеют пером, способны передать мысль не только словосочетанием, но и должной тональностью, эмоциональным рядом. Так что у созданного в середине прошлого года Объединения русских литераторов Эстонии, убежден, большое будущее.

К слову, в него вошли также издатели и ученые – создатели учебников по русской литературе. Русское писательское дело в Эстонии после пяти– ести лет этакого латентного состояния вдруг в последний год дало всплеск. Теперь очевидно, что шла внутренняя, скрытая от глаз работа, которая вылилась в ряд интересных исследовательско-публицистических произведений о неизвестной доселе Прибалтике – русской Прибалтике. О многолетних культурных связях с Москвой и особенно Санкт-Петербургом, служившим кузницей культурных кадров для западных губерний...

– Этому же посвящена и насыщенная малоизвестными фактами книга «Эстляндские были», написанная вами в соавторстве с известным деятелем культуры, к сожалению, ушедшим из жизни, Юрием Дмитриевичем Шумаковым...

– Если уж мы дошли до персоналий, то нельзя не упомянуть в нашем разговоре членов Союза писателей России с большим стажем, составивших костяк Объединения русских литераторов Эстонии, – известного писателя-мариниста Ростислава Юрьевича Титова и выходца с Новгородчины Ивана Гавриловича Иванова...

Чтобы показать роль русской культуры в формировании культурной среды Эстонии, я в публичных выступлениях часто привожу такой «денежный» пример. На эстонской десятикроновой купюре изображен портрет Якова Хурта. Это был представитель пронемецкой «партии» в эстонской культуре во второй половине прошлого века. А вот на банкноте в пятьсот крон помещен лик Карла Якобсона, представлявшего прорусскую «партию». Кажется, какая-то неведомая рука распорядилась таким образом сравнить культурный вклад Запада и России, несмотря на то, что в начале девяностых, когда появились эти купюры, был неудержимый разгул русофобии.

Он и сейчас продолжается – в высшем эстонском политическом истеблишменте. На бытовом уровне, замечу, особенно на периферии, русофобии нет. Эстонский народ – крестьянский, крестьянин-эстонец – рассудителен, умен, хорошо чувствует, где правда, а где ложь. Никогда мне не доводилось от сельского, глубинного эстонца слышать недоброжелательные высказывания в адрес русских. Чего, увы, не скажешь о политиках.

Но вернемся к русской Прибалтике. Здесь всегда, как и в главных культурных центрах России, шло формирование самой русской культуры. В Прибалтике создавались действительно значимые произведения. Давайте вспомним русскую эмигрантскую литературу первой волны. Так, в Таллине издавался журнал «Перезвоны», в котором печатались Пильский, Амфитеатров, Иван Алексеевич Бунин... Глубоки корни русской культуры в Прибалтике!

И наоборот, можно привести массу примеров, когда представители местной культурной элиты достойно продолжали дело своих духовных наставников, внося весомый вклад в общую сокровищницу культурных ценностей наших народов. Классик эстонской литературы Антон Хансен Таммсааре был немногословным человеком. Когда его спрашивали о том, кто из писателей оказал влияние на его творчество, он отвечал: «Никто». Но, выдержав паузу, добавлял: «Если не считать Достоевского». Недаром Таммсааре оставил потомкам чудесный перевод на эстонский язык «Преступления и наказания».

У Достоевского были, как мы знаем, три главных города в его жизни: Москва, Петербург и Ревель. Ревель – это молодой Достоевский, здесь служил его брат, тоже талантливый литератор и переводчик Михаил Михайлович Достоевский, которого Федор Михайлович очень любил. И Федор Михайлович приезжал в Ревель. Он работал тут над повестями «Двойник», «Хозяйка», «Господин Прохарчин». И мало кто знает – об этом как раз будет в книге, которую я сейчас пишу под рабочим названием «Достоевский и Ревель», – что персонажи многих его произведений списаны с реальных людей, с которыми писатель познакомился, когда гостил и у брата. Например, прототипом Великого инквизитора в «Братьях Карамазовых» послужил ревельский пастор фон Хун... Богатая литературная история прибалтийского края создает благотворную атмосферу для творчества современных русских писателей.

– Сейчас по всей Прибалтике идет наступление официальных властей на русское образование, язык, культуру, а вы говорите об особо благотворной атмосфере для творчества. Нет ли тут противоречия?

– Давление на русский язык и культуру постоянно присутствует все эти годы, но эффект получился как бы двоякий. С одной стороны, появился арго, некий замес на русских и эстонских словах, русский язык страдает... А с другой стороны, под таким давлением русский язык очищается, становится все четче, выразительнее.

Будучи отрезанными границей – слава Богу, все же достаточно прозрачной – от русского языкового и культурного материка, люди начали бережнее, трепетнее относиться к русскому языку и культуре, духовному наследию. Не случайно некоторые вузы в Эстонии готовят уже не учителей русского языка и литературы, а учителей русской словесности, что, на мой взгляд, на порядок выше. К сожалению, нынешняя эстонская культурная элита, в отличие от предшественников, все последние годы взоры обращала исключительно на Запад. В свое время после обособления республиканских творческих союзов «исчезла» русская секция в Союзе писателей Эстонии. Кому-то она показалась ненужной. Но уже и среди эстонской творческой интеллигенции заметно возрождение интереса к русской литературе. Куда двинется в организационном плане Объединение русских литераторов Эстонии – то ли в сторону Союза писателей России, то ли Союза писателей Эстонии, – сказать трудно. Но нет сомнения в том, что оно будет служить, и уже служит, мостиком между культурами двух стран.

http://www.baltwillinfo.com/spr/sp-15.htm

Денис Сахарных
Русский язык перед Алатырь-камнем?

Про русский язык в последнее время говорится много, и все больше в проблемном ключе, особенно если речь заходит о положении русского языка в Прибалтике. Люди, имеющие доступ к российским средствам массовой информации, и только к ним, судят о состоянии дел по переполненным эмоциями выступлениям жириновских и рогозиных.

Поименованные парламентарии, МИД и правительство в своих комментариях затрагивают преимущественно латвийскую ситуацию. Про Эстонию информации меньше, точнее сказать, почти никакой. Пользователи Интернета могут составить свое суждение о проблеме в основном по более или менее удачным публикациям в русскоязычной эстонской прессе.

Хороши эти публикации, или же не очень, но все авторы, как былинный богатырь перед Алатырь-камнем, останавливаются в раздумье перед чередой вопросов, внятных ответов на которые пока ни журналистам, ни политикам, ни нашей ученой братии дать не посчастливилось.

Что такое русский язык в Эстонии? и кто такие эстонские русские? и как должны воспринимать двое русских, один из которых – россиянин, а второй – эстоноземелец, пограничную линию между нашими государствами? и как соединить принадлежность к эстоноземельской культуре, диктуемую обстоятельствами юридического характера (гражданством, например), и принадлежность к русской-российской культуре, диктуемую родным языком?

Достаточно ли одного признания русского языка родным, чтобы испытывать к России особые чувства, или же для лояльного эстоноземельца родина должна быть в идеале только одна, а если земля, лежащая за восточным берегом реки Нарвы, действует на него особенным образом, то это – не что иное, как пример влияния ложной идеологии?

Если коротко сформулировать мою позицию, то следует сказать: «Россия – это территория, где говорят по-русски». И та территория, где говорят по-русски, – это Россия. Понятно, что по-русски говорят, выражаясь высоким штилем, «на пяти континентах», а Российская Федерация расположена только на двух.

Следовательно, Россия, известная как субъект международного права, как крупнейшее государство мира, и Россия, определяемая вышеописанным способом, не суть одно и то же.

Следовало бы различать реальную Россию – Российскую Федерацию, и виртуальную – Россию русской культуры и русского языка. Принадлежность к виртуальной России – Pax Ruthenica, Русскому миру – объединяет и петербуржца, и уланудэнца, и нарвитянина и геттингенца, русского и удмурта, белоруса и чеченца, парторга-коммуниста и князя-эмигранта. Ведь основа русской и соответственно российской культуры – русский язык.

Можно наблюдать ирландскую или еврейскую культуру без гэльского или иврита, но вообразить русскую культуру без русского, по-видимому, нельзя.

В свою очередь язык – это концентрированное выражение русской-российской культуры. Русский язык – это виза и вид на жительство в виртуальной России (которая шире России реальной). Но русский язык – это и спутник в дороге к красному паспорту России реальной.

Верным представляется и другое: вхождение какой-то области в состав виртуальной России – это до некоторой степени вхождение в состав России реальной, а утрата виртуальной Россией какой-то области означает и отдаление этой области от реальной России.

Можно, и, наверное, нужно в свое время и в своем месте задать много вопросов эстонским чиновникам и относительно статуса русского языка в Эстонии, и относительно восточной политики республики. Но автор этих строк, как россиянин, предпочел бы апеллировать, имея в виду вопрос, весьма существенный для российско-эстонских отношений, прежде всего к своему государству.

В самом деле, неужели реальная Россия не заинтересована в распространении и поддержке русского языка за ее пределами? Ответ может быть только один – конечно, заинтересована. Что же делает реальная Россия для распространения и поддержки русского языка за ее пределами? Для укрепления и расширения России вирутальной? Правильно, ничего.

Только как курьез можно рассматривать недавние обещания российских официальных лиц оказать содействие в обеспечении восстанавливаемой библиотеки филологического факультета Багдадского университета русской литературой. Очевидно, Багдад – это один из наиболее русскоговорящих городов мира, далеко обошедший Нарву и Таллинн по любви к языку Толстого и Чехова.

По-моему, все это – повод задуматься. Вспомним Германию, которая ежегодно прилагает значительные усилия и средства для распространения и пропаганды немецкого языка и где государственный и языковой патриотизм идут рука об руку.

Бесплатный курс немецкого можно найти в эфире и на веб-сайте радиостанции «Немецкая волна». А если бы в России, например, существовала структура, подобная германскому Гете-институту, то она бы в сто раз эффективнее послужила делу поддержки соотечественников за границами страны, чем громогласные, или же глубокомысленные, но столь же бесполезные рассуждения о «ценности русской культуры» и о «нарушениях прав человека».

Почему Российская Федерация, например, не имеет в Эстонии структуры (ее можно было бы назвать Институтом русского языка), которая взяла бы на себя нужные для этнических русских и просто для друзей русского языка в Эстонии контрольные и обучающие функции?

Ведь наличие такой организации – конечно, при достаточной материальной и интеллектуальной поддержке – в значительной степени разрешило бы в Эстонии массу проблем школьного и вузовского преподавания на русском языке и позволило бы даже снизить политическую остроту связанной с языком ситуации.

Понятно, что эти вопросы я адресовал бы не Константину Провалову, и даже не Михаилу Касьянову. Решение должно приниматься на высшем уровне, хотя вполне ясно, что в той ситуации, когда даже кратковременная и незначащая встреча Рюйтеля и Путина в Нью-Йорке вызвала шквал критики со стороны эстонских чиновников, путь будет непрост. Но когда-то начать в открытую говорить об этом надо.

Я надеюсь (основания для надежды как будто есть), что уже через несколько лет Россия, наконец, начнет вести грамотную внешнюю политику, перестанет смотреть на Эстонию сквозь треснувшие очки ельцинской дипломатии, и что в списке необходимых дел для сближения наших стран мероприятия по распространению и поддержке русского языка займут свое достойное место.

http://gozhtem.at.tut.by/dzkyl.htm

ЛАТВИЯ

В. Волков
Латвия: смена этнокультурной доминанты
русской молодежи
1998 г.

Латвия по международным меркам небольшая страна: в начале 1996 г. ее население насчитывало 2 490 тыс. человек. Кроме основной нации – латышей (чуть более 56%) здесь проживают русские, белорусы, украинцы, поляки, евреи, цыгане, немцы, эстонцы, литовцы, ливы и представители прочих народов.

Русские образуют крупнейшее национальное меньшинство Латвийской Республики – 756 тыс. человек или 30%. Столь большая их доля обязана послевоенному времени, за которое она выросла с 10% (тогда как удельный вес латышей начал снижение с 75%). Увеличение численности русского населения в этот период – результат миграции из славянских республик СССР. Особенно широк слой русских в крупных городах: Риге – 44,7%, Юрмале и Лиепае – по 38%, Резекне – 52,2%, Даугавпилсе – 55,7%.

Пополняясь количественно, они приносили в Латвию и свой менталитет. Фактически параллельно с латышской сложилась вторая лингвистическая общность – русскоязычная. На русском языке до сих пор функционирует значительная часть общественно-культурной системы – среднее и высшее образование, печать, театры.

Внедрение русской культуры во многом объяснялось известными историко-политическими обстоятельствами прошлого – включением Латвии в состав сначала Российской империи (1710–1918), а затем Советского Союза (1940–1990). В 1990 г. страна снова обрела независимость. Стало восстанавливаться латвийское национальное государство, существовавшее в 1918–1940 гг., где русским принадлежал статус этнического меньшинства с правами культурно-национальной автономии.

Сейчас стоит непростая задача такой гармонизации национальных отношений, которая преследовала бы единую цель – обеспечить права латышского языка как государственного и не препятствовать национальному своеобразию меньшинств при их глубокой интеграции в латвийское общество.

В целом русские в ЛР находятся в ситуации этнокультурного выбора. Тут нет сколько-нибудь влиятельных общественных и политических сил, которые бы допускали возможность паритетного существования латышской и русской культурной среды. Поэтому требование сберечь достигнутое за годы пребывания республики в составе СССР положение русского языка и культуры может привести к обострению национальных отношений. Сегодня наиболее оптимальным представляется вариант сохранить за русским языком и русской культурой функции средства коммуникации в основном в семейно-бытовых отношениях, и отчасти – в общественно-культурных контактах. Словом, формируется новая структура межкультурного соседства. Латышская культура становится главной доминантой общественной жизни, русская же, утрачивая прежнюю ведущую роль в социально-политических связях, перемещается на периферию культурного взаимодействия.

Как показывает семилетняя история возрождения латвийской государственности, переход русских с позиций имперского сознания на идейные позиции, характерные для национального меньшинства, оказался непростым. Они до сих пор не имеют общей модели национального поведения в стране. Об этом говорят, в частности, материалы социологического исследования, проведенного автором весной 1995 г. в ряде рижских школ с русским языком обучения, а также на русском потоке в одном из университетов Риги.

В исследовании приняли участие 311 респондентов. Из них этнических русских – 221, латышей, считающих своим родным языком русский – 43, принадлежащих к другим национальностям и также назвавших этот язык в качестве родного – 47. Русские респонденты распределились следующим образом: по демографическому признаку – 126 девушек и 95 юношей, по социальному признаку – 118 школьников и 103 студента, по политическому признаку – 53 гражданина Латвийской Республики и 168 ее постоянных жителей.

Респондентам была предложена анкета из шести вопросов:

1. Связываете ли Вы свою дальнейшую жизнь с Латвией?

2. Собираетесь ли Вы учить государственный язык на самом высоком уровне?

3. Считаете ли Вы, что латыши находятся в более благоприятной жизненной ситуации?

4. Полагаете ли Вы более предпочтительным посещение русскими детьми детских садов и школ с латышским языком воспитания и обучения?

5. Согласны ли Вы с мнением, что в Латвии должна доминировать латышская культура?

6. Разделяете ли Вы мнение, что существуют избранные и малоценные народы и культуры?

Результаты анкетирования достаточно симптоматичны. Их можно свести к следующим особенностям русского молодежного сознания:

– Для русской молодежи вопрос о выборе дальнейшего проживания (Латвия, Россия или иная страна) является открытым. Менее 2/3 опрошенных выразили твердое желание остаться в республике и в будущем. При этом обращает внимание превышение доли лиц, желающих глубоко освоить латышский язык, над той долей, которая связывает с Латвией дальнейшую жизнь (76% и 57% соответственно). Это свидетельствует о том, что большая часть русских молодых людей отъезд из Латвии рассматривает как вынужденную меру и не прочь воспользоваться возможностями интеграции, дабы в будущем скорректировать свое желание покинуть ее. В то же время среди них достаточно велика доля тех, кто сознательно не желает в совершенстве овладевать государственным языком. Очевидно, оттого, что латышизация страны находит мало сочувствия.

– Русская молодежь относится с настороженностью к постулату о главенствующей роли латышей в жизни Латвии. Лишь несколько более 1/3 респондентов согласны с доминированием латышской культуры. Этот показатель, конечно, не высок. Но нельзя не заметить, что вопрос № 5 был задан в общей форме, в которой недвусмысленно отражены идеологические цели большинства латышских u1087 политических партий.

Скорее всего, именно этот фактор объясняет столь низкий показатель положительных ответов. Тем паче, что на уровне конкретного национального поведения русские в отношении доминирования латышского языка и культуры настроены определенно прагматичнее. Двукратное превышение желающих досконально постичь латышский язык и приемлющих посещение русскими детьми садов и школ с латышским языком воспитания и обучения над признающими необходимость преобладания латышской культуры подтверждает мысль, что идеи латышизации пробивают себе дорогу в русском молодежном сознании не столько через усвоение партийных установок, сколько через реальную практику межнациональных отношений в стране.

– Только половина опрошенной русской молодежи не согласилась с мнением о существовании избранных и малоценных народов и культур. Такая высокая доля ксенофобии мешает переходу на принципы, характерные для национальных меньшинств. Общая картина русского молодежного сознания не может скрыть существенных различий в восприятии адаптации к латышской реальности, имеющих социальную, демографическую и политическую окраску. Еще до анкетирования можно было предположить, что оно у русских – граждан Латвийской Республики и ее постоянных жителей, так и не получивших гражданства, – будет неодинаковым. Но уже в ходе обработки данных социологического исследования были получены отчасти неожиданные итоги.

Во-первых, выяснилось, что самые глубокие различия, затрагивающие адаптационную проблему, носят не столько социально-политический, сколько демографический характер. Девушки в значительно большей степени, чем юноши, ориентированы на интеграцию и даже на ассимиляцию. Как следует из табл. 1, девушки отчетливее проявляют намерение связать свою жизнь с Латвией, нежели юноши (65% и 46% соответственно). Их отличает от юношей и явственно выраженное стремление овладеть латышским языком на самом высоком уровне (87% и 62%), а также бесспорно позитивная оценка возможности получения образования русскими детьми на латышском языке (70% и 54%). И что самое важное, среди девушек гораздо меньше утверждающих, что в Латвии созданы лучшие условия для латышей, чем для других национальностей (с этим согласны 30% девушек и 46% юношей). Почти 2/3 русских респондентов категорически не согласились с тем, что могут существовать избранные и малоценные народы и культуры. (Русские юноши в подавляющем большинстве не опровергали подобного представления).

Во-вторых, серьезно различаются подходы к проблеме адаптации, демонстрируемые русскими юношами – гражданами ЛР и русскими юношами – постоянными жителями Латвии. Обретенное гражданство сильно ослабляет готовность согласиться с перспективой доминирования латышской культуры (с этой перспективой согласились 24% граждан и 43% постоянных жителей). В то же время юноши – постоянные жители обременены самыми противоречивыми чувствами относительно своей судьбы в республике. Среди них оказалось немало лиц, связывающих с Латвией дальнейшую жизнь (50% и 33% соответственно), и вместе с тем чаще встречаются взгляды на Латвию как преимущественно благоприятную страну для латышей (48% и 36%). Пожалуй, именно в этой социальной группе будут происходить самые существенные идейные переориентации, так как ныне ее сознание базируется на довольно рыхлых национальных принципах и охвачено особенно драматическим состоянием. Русские пытаются искать непривычные ранее формы национального поведения, отказываются акцентировать свою национальную принадлежность и видят положительную перспективу для личной жизни в ассимиляции.

В-третьих, ощущение студентами и школьниками трудностей адаптирования дифференцируется и по социальным признакам. Анализ результатов исследования адаптационных устремлений названных социальных групп позволяет заключить: социальное продвижение по восходящей «школьники – студенты» пока не способствует развитию интеграции, наоборот, по большинству показателей даже тормозит этот процесс. Так, у студенчества заметно ниже желание учить латышский язык -51% (школьники – 69%). Добрая его половина считает, что латыши в Латвии находятся в наиболее благоприятных жизненных обстоятельствах (среди школьников – 43%). В этой же группе не столь много лиц, согласных с охватом системой образования на латышском языке русских детей (38% против 66%) и наблюдается самый высокий уровень ксенофобии: только 33% отвергают тезис об избранных и малоценных народах и культурах. Вероятно, характерные особенности, отличающие эту группу, правомерно объяснить тем, что для русских студентов не является чуждым попытаться применить свои способности после получения высшего образования за пределами страны. Возможно, на данную позицию серьезно влияет и общая кризисная ситуация в народном хозяйстве республики, что в последние годы повлекло за собой резкое сокращение рынка труда.

Наше исследование выявило, что не только демографические и социальные различия, присущие русской молодежи, воздействуют на ее отношение к перспективам адаптации. Оказалось, что перечисленные в упоминавшейся анкете установки на интеграцию выступают для респондентов-юношей исходными принципами, организующими их национальное сознание. Благодаря этому обнаружились две собственные модели интегрирования в латвийское общество.

Одна модель основывается на приоритете универсальных, гуманитарных ценностей. Круг таких ориентаций составили: решимость связать свою дальнейшую жизнь с Латвией; низкий уровень ксенофобии и позитивная реакция на доминирование латышской культуры. Эта модель имеет в виду вживание в «соседскую» этнокультурную среду посредством постепенного адаптационного процесса, и ее справедливо будет назвать моделью «мягкой интеграции».

Другая модель опирается на приоритет конкретных инструментальных ценностей: желание выучить в совершенстве латышский язык и переориентироваться на образовательную систему, функционирующую на латышском языке. Она предполагает форсированный переход на позиции иной этнокультуры. Эту модель можно поэтому наречь моделью «жесткой интеграции». Между тем и «мягкая», и «жесткая» интеграционные модели оценивают такой важнейший фактор u1082 как знание государственного языка весьма высоко: 74% и 62%.

Следовательно, нет никакой необходимости прибегать ко второй из них для достижения межкультурного взаимодействия. Если выгоды от нее, похоже, сомнительны, то вред, которым она чревата, очевиден. Группу, ориентированную на «жесткую» модель интеграции, характеризует более выраженная ксенофобия по сравнению с группой, предпочитающей «мягкую интеграцию». Наверное, идеи кардинальной смены этнокультурной доминанты находят сторонников в той среде, которая обладает наименьшим уровнем толерантности по отношению к другим национальным культурам.

Как это ни парадоксально, именно в этой же группе значительно меньше респондентов, согласных с доминированием в Латвии латышской культуры, а также ориентирующихся на первоочередное обучение латышскому языку, переориентацию русских детей на латышскую образовательную систему и связывающих свою дальнейшую жизнь с Латвией. Итак, в сознании молодых людей, которые ориентируются на «жесткую» модель интеграции в латышскую этнокультурную среду, обнаруживается явный разлад между выбранными для этого средствами и оценкой места данной среды в личных этнокультурных ориентациях. Видимо, выявленная в исследовании установка на кардинальную этнокультурную перестройку выступает результатом иррационалистического выбора, не отражающего реальную сознательную мотивацию.

Такая ориентация служит своеобразной компенсацией той растерянности, которую испытывают некоторые русские молодые люди в своих контактах с латышской этнокультурной средой.

В респондентский корпус, как уже отмечалось, входило немало представителей нерусской национальности (помимо латышей), считающих русский язык родным. Интересно было проследить: проявляется ли специфика, различающая адаптационные подходы этнических русских и прочих жителей ЛР, говорящих на русском языке?

Это очень важно в свете нередко встречающихся утверждений в русскоязычной прессе Латвии о существовании в стране единой русскоговорящей общины, по сути затушевывающих национальные оттенки русскоязычных. Главный вывод нашего анализа ответов указанной группы заключается в том, что самый серьезный разнобой в подходах к адаптации определяет демографический фактор. Восприятие этой частью русскоязычной молодежи, возникающих перед нею проблем, несколько отличается от отношения к ним этнических русских.

Эти особенности состоят в том, что а) различия идейных ориентаций на перспективы приспособления к латышской среде между нерусскими юношами и девушками по большинству позиций заметно сглажены; б) молодые люди, составившие эту группу, оказались терпимее к латышскому облику Латвии, чем сие проявилось у русских сверстников; в) в ее рядах весомее доля пожелавших связать с Латвией дальнейшую жизнь, как и тех, кто хочет в совершенстве овладеть государственным языком и считает, что русскоязычным детям желательнее посещать детские учреждения, где они будут воспитываться и обучаться на латышском языке, а также лиц, не приемлющих ксенофобию. Такое своеобразие можно объяснить наличием в сознании русскоязычных украинцев, белорусов, поляков, евреев элементов как своей национальной, так и русской культур, что предстает чрезвычайно благоприятным обстоятельством для восприятия и латышской культуры.

Резюмируя все изложенное, правомерно сделать вывод: русская молодежь Латвии воспринимает ныне латышско-русское культурное взаимодействие через призму смены старой этнокультурной доминанты на новую, отражающую реальность латышского этнокультурного доминирования в республике.

http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2005/06/11/0000212853/003.VOLKOV.pdf

Валерий Бухвалов
Возродить русскую культуру в Латвии

Начало 90‑х годов прошлого века в Латвии характеризовалось не только восстановлением государственной независимости, но и ограничением и частичным уничтожением информационного поля русской культуры, а также сокращением численности русской интеллигенции как главного носителя культурных ценностей.

Пока это еще возможно. Были закрыты Театр оперетты, Молодежный театр под руководством режиссера Адольфа Шапиро, из библиотек страны был проведен «генеральный выброс» книг – и не только идеологической литературы, но и художественной, технической и научной на русском языке.

Немало кандидатов наук превратились в мелких торговцев на базаре. В середине 90‑х начались реформы системы образования, направленные главным образом на латышизацию русских школ, профтехучилищ и вузов, которой до сих пор уделяется первостепенное значение.

По действующему закону об образовании в школах, работающих по программам нацменьшинств, с 1‑го по 9‑й класс должны применяться билингвальные модели. Хотя никто не видел ни теории, ни научно разработанной методики русско-латышского образования, позволяющего обеспечить и освоение гос– языка, и сохранение качества знаний и умений учащихся на высоком уровне. В 10– 12‑х классах русских школ и профтехучилищ закон об образовании требует преподавания 22 уроков в неделю из 36 на латышском языке. Высшее образование за государственный счет можно получить только на латышском языке. Исключение – учителя русской словесности.

Правящая политическая элита Латвии обеспокоена вовсе не качеством образования студентов, а укреплением позиций латышского языка и промыванием мозгов «новой» историей Латвии. «Новизна» исторической концепции, которую создавала комиссия при президенте Латвии, сводится к определению «главных борцов» за независимость Латвии. Таковыми признаны легионеры «ваффен» СС и «национальные партизаны». Что касается первых, то на сей счет существует приговор Международного трибунала в Нюрнберге, что касается вторых, то сохранились многочисленные свидетельства местных жителей, которые убедительно говорят о фактах откровенного бандитизма «национальных партизан» в отношении мирных жителей.

 

Состояние русской культуры в Латвии можно оценить скорее негативно. Образование преимущественно на русском языке можно получить только в частных школах. Невозможно получить среднее специальное и высшее образование по специальности «русская культура». Из значимых культурных учреждений, ориентированных на русскую аудиторию, можно выделить только Рижский русский театр им. М. Чехова, Даугавпилсский театр, еще два-три самодеятельных провинциальных театра. Издается мизерным тиражом единственный литературно-публицистический журнал на русском языке «Даугава», нет художественных, научных и технических изданий на русском языке для учащихся и взрослых. Все это приводит к серьезному ограничению воспроизводства русской интеллигенции.

Нет государственной программы и соответственно государственного финансирования русской культуры. Общественные организации, несмотря на их многочисленность (около 40), в основном проводят фольклорные мероприятия или празднуют религиозные праздники. Получение финансирования на проекты общественных организаций затруднено и, например, празднование Дня Победы не поддерживается финансированием со стороны властей. В библиотеки школ и городов поступает в основном литература на государственном языке.

Для выпускников русских школ затруднительно получение высшего образования в вузах России – прежде всего в силу финансовых причин. Если выпускники российских вузов планируют работать в Латвии, то диплом им придется нострифицировать.

 

Большая работа выполняется в русских школах. Передовые технологии школьного образования создаются в России, и многие педагоги Латвии внедряют в школах этот опыт. При поддержке российского посольства ежегодно учителя русского языка посещают курсы повышения квалификации в Москве и Санкт-Петербурге. Театральные студии, фольклорные, художественные и литературные студии в русских школах являются очагами сохранения и развития русской культуры для детей и взрослых.

В больших городах Латвии работают русские общества. Они проводят свою деятельность в основном на пожертвования бизнесменов и небольшую финансовую помощь со стороны самоуправлений. Наиболее активно общины работают в Лиепае, Риге, Даугавпилсе, Елгаве, Екабпилсе, Резекне.

Достаточно ли этого для сохранения и развития русской культуры в Латвии? Явно недостаточно! Нужно формировать, а точнее, восстанавливать утраченную с советских времен культурную среду. Культурная среда имеет несколько существенных признаков. Во-первых, наличие информационного поля, обеспечивающего воспроизведение носителей русской культуры. Во-вторых, необходима государственная программа поддержки русской культуры и программы поддержки русской культуры самоуправлениями. В-третьих, необходима подготовка специалистов по культурным проектам и педагогов для дошкольных учреждений и русских школ. В-четвертых, необходима поддержка и русских школ, и русских обществ со стороны России.

Сегодня много говорится о поддержке Россией соотечественников. Важнейшими проектами такой поддержки могут быть «Русская школа», «Русские культурные традиции», «Русская библиотека».

Проект «Русская школа» должен включать в себя два основных направления работы: 1) помощь в обеспечении учебной и научной литературой, наглядными и учебными пособиями русских школ; 2) организация курсов повышения квалификации для педагогов на основе лучших российских методических разработок и новаций. Ко второму направлению можно отнести и помощь российских педагогических вузов по подготовке кадров для русских школ в Латвии.

Проект «Русские культурные традиции» должен быть направлен на оказание финансовой и материальной помощи русским обществам по реализации не отдельных мероприятий, как сейчас, а, скажем, на календарный год.

В Латвии есть солидные русские общества, на основе которых можно было бы создать методические центры по обучению общественников культурной работе: Русская община Латвии, Русское общество в Латвии, Лиепайская русская община, елгавское общество русской культуры «Вече», Даугавпилсское отделение Русской общины Латвии.

Проект «Русская библиотека» может быть реализован в трех направлениях: 1) поддержка библиотек русских школ; 2) поддержка городских библиотек; 3) поддержка общественных русских библиотек. Нужны не только книги, но и периодические издания по всем направлениям культуры: научные, технические, искусствоведческие. Речь идет о таких замечательных журналах, как «Наука и жизнь», «Знание – сила», «Юный натуралист», «Юный техник», о профессиональных журналах для педагогов, литературно-художественных журналах.

С учетом некоторого улучшения латвийско-российских отношений в последнее время верится, что культурный потенциал русской общины в Латвии будет поддержан Россией. Большие надежды мы возлагаем и на деятельность недавно учрежденного фонда «Русский мир».

http://www.gorod.lv/novosti/64032/vozrodit_russkuyu_kulturu_v_latvii

В. Казачкова
Русский язык как иностранный в Латвии
(о проблемах изучения и распространения)

Новые социально-политические и экономические реалии, сложившиеся в ходе перестройки в России и Латвии, изменили условия функционирования и преподавания русского языка в республике. 9 декабря 1999 года Сеймом Латвийской Республики был принят «Закон о государственном языке», в соответствии с которым русский язык получил статус иностранного (ст.5). Закон определил сферу использования государственного языка и тем самым законодательно исключил применение русского языка из большинства сфер общественной жизни.

29 октября 1998 года Сеймом ЛР был принят «Закон об образовании». По данному закону (ст.9) языком обучения в государственных учреждениях образования и учреждениях образования самоуправлений определяется только государственный (латышский) язык. Образование на другом языке (в том числе русском) может быть получено в частных учреждениях образования, а также в тех государственных учреждениях образования и учреждениях образования самоуправлений, в которых осуществляются программы образования национальных меньшинств. Министерство образования и науки Латвийской Республики устанавливает для такой программы обучения учебные предметы, которые осваиваются на государственном языке. При этом планируется в 2004 году перевести все средние школы с русского языка обучения на латышский язык обучения.

В отличие от ряда восточно-европейских стран, где результаты прежней системы обязательного изучения русского языка не всегда оказывались удовлетворительными (существовала диспропорция между количеством изучающих русский язык и числом владеющих им), система обязательного изучения русского языка в школах Латвии давала хорошие результаты. В значительной степени этому способствовала не только положительная мотивация изучению русского языка, сформированная при непосредственном влиянии социальных, личностных и педагогических факторов, но и обеспеченность учебного процесса учебными книгами, созданными лучшими специалистами республики. В условиях законодательно ограниченного использования русского языка в республике социальнй мотив, основанный на осознании учащимися роли русского языка, уже не является актуальным. Тем не менее изучение русского языка получило новую мотивацию, связанную с перспективой работы как в зарубежных, так и местных фирмах, бизнес которых сориентирован на Россию и страны СНГ.

В условиях необязательного изучения русского языка на процесс формирования положительной мотивации его изучения оказывают в большей степени личностные и педагогические факторы. Поскольку за прошедший весьма короткий период не удалось, на наш взгляд, сформировать для латышских школ базу новых учебных книг по русскому языку, отвечающих требованиям современной методики, особую роль в учебном процессе приобретают личностные качества преподавателя, способные в совокупности с педагогическим мастерством влиять на формирование положительной мотивации изучения русского языка, корректируя тенденции, которые порождаются суммой самых разных факторов.

В системе высшего государственного образования изучение русского языка предусмотрено учебной программой Академии полиции Латвии и мотивировано необходимостью использования русского языка в профессиональной деятельности выпускников – полицейских, юристов, сотрудников пенитенциарных учреждений, службы пограничной охраны. Дело в том, что положение статьи 10 «Закона о государственном языке» (в соответствии с этой статьей документы и заявления в государственные учреждения, учреждения судебной системы и т. д. принимаются только на государственном языке) не распространяется на заявления лиц в учреждения полиции, спасательной службы, на заявления в случаях совершения преступлений или других правонарушений, а также в том случае, когда вызывается неотложная помощь в случае пожара, аварии или других несчастных случаев. Поскольку уровень подготовки по русскому языку выпускников школ с латышским языком обучения (особенно из районов республики) часто является очень низким, курс русского языка предусматривает широкий спектр задач – от коррекции у студентов лексико-грамматических и орфографических навыков до обучения научному стилю речи (знакомство с юридической терминологией и общенаучной лексикой, синтаксическими конструкциями научного стиля речи, формирование навыков чтения текстов по специальности и т. д.) Таким образом, главной задачей обучения студентов русскому языку является развитие навыков и умений в профессиональной сфере общения. Учебный процесс обеспечивают учебные книги, созданные на кафедре иностранных языков профессором Е. Бесценной (Научный стиль речи. Рига, 1994 г.; Корректировочный лексико-грамматический и орфографический курс. Рига, 1999 г.; Реферирование научного текста (Юридический профиль). Рига, 2001 г.; Обучение чтению текстов по специальности. Рига, 2001 г. и др.)

В Стокгольмской школе экономики в Риге (SSE Riga – Stockholm school of economics in Riga) русский язык изучается наряду с другими языками как второй иностранный. Выбор второго иностранного языка зависит от желания студентов и не является обязательным. Студенты имеют возможность изучать язык в течение трех лет, но обычно ограничиваются двумя годами. Группы студентов, изучающих русский язык, формируются из выпускников эстонских и литовских школ. В отличие от эстонских студентов, которые как правило не владеют русским языком, литовские студенты обычно имеют некоторые навыки общения на русском языке. Однако уровень их подготовки не удовлетворяет требованиям потенциальных работодателей, которые часто требуют от сотрудников хорошего знания русского языка.

Низкий уровень навыков общения (или отсутствие таковых) у первокурсников Стокгольмской школы экономики свидетельствует, на наш взгляд, об идентичности проблем, связанных с обучением русскому языку во всех странах Балтии. На всех уровнях обучения русский язык активно начинает замещаться английским языком. Однако о некотором росте интереса к изучению русского языка среди студентов говорит тот факт, что впервые в 2002/2003 учебном году была сформирована вторая (дополнительная) учебная группа, появилась возможность сформировать учебные группы в соответствии с уровнем подготовки студентов по русскому языку.

Единственной частной структурой, где обучение русскому языку как иностранному ведется преподавателями, имеющими многолетний (с 1977 г.) опыт работы на кафедрах РКИ, являются языковые курсы при Лингвистическом центре «LEXIS». Все преподаватели курсов неоднократно проходили курсы повышения квалификации, стажировки в УДН, Институте русского языка и литературы им. А.С. Пушкина, на кафедрах РКИ. В учебном процессе помимо учебных книг, изданных в России, используются учебные материалы, созданные в Лингвистическом центре. Учебные материалы в основном ориентированы на прагматические целевые установки учащихся, связанные главным образом с развитием экономических и политических отношений с Россией в самых разных аспектах (В. Казачкова. Экспресс – курс русского языка за 10–20 дней. Начальный этап. Рига, 1998 г.; В. Казачкова. Русский язык для деловых людей. Банки и финансы. Рига, 1999 г.; В. Казачкова. Русский язык для деловых людей. Реклама. Коммерческие предложения. Рига, 2001 г. и др.). Традиционно среди слушателей курсов русского языка сотрудники посольств, международных миссий, чиновники, деловые люди, работники гостиничного бизнеса, студенты. За последние годы на курсах увеличилось количество учащихся из числа выпускников латышских школ. Если выпускники городских школ обычно стремятся на курсах усовершенствовать уровень владения русским языком, выпускники провинциальных школ часто вынуждены формировать навыки общения на русском языке практически с нулевого уровня.

Будущее изучения и распространения русского языка как иностранного в Латвии будет определяться главным образом экономической и политической ситуацией в России, развитием экономических и культурных связей между обеими странами.

ЛИТВА

Мария Лазутова
Есть ли будущее у русского языка в Литве?

По некоторым оценкам, число граждан республики, владеющих русским языком, составляет до 60 процентов В Литве проживает 307,5 тысяч этнических русских, что составляет 8,4 процента общей численности населения страны. Помимо них русским языком владеет значительное число литовцев, а также представителей других национальностей (украинцы, белорусы, евреи и т. д.), проживающих в республике. По некоторым оценкам, число граждан Литвы, владеющих русским языком, составляет до 60 процентов.

Принятие в 1995 году закона «О государственном языке» и целенаправленная государственная политика утверждения в стране литовского языка в качестве единственного официального средства общения привели к тому, что сегодня русский язык, утратив прежнюю ведущую роль, переместился на второй план. Он сохранил за собой на практике функцию языка межнационального, международного общения, но почти исключен из официального информационного оборота.

Число граждан Литвы, владеющих русским языком, постепенно сокращается за счет подрастающего поколения литовцев, которые не изучают русский язык в школе как прежде. Идет сокращение количества учащихся в школах из числа русскоязычных семей главным образом потому, что родители ориентируются на создание для детей условий наибольшей интеграции и, соответственно, делают выбор в пользу литовского языка и литовской школы.

Между тем, у наших соотечественников в Литве имеется возможность получить общее среднее образование на русском языке. На сегодняшний день в стране действует 68 общеобразовательных школ с русским языком обучения (из них в городах – 48) и 60 смешанных русско-литовских, русско-польских и русско-польско-литовских школ. В них обучается всего 7 процентов всех учеников страны. Тем не менее, русские школы являются важным очагом русского языка и культуры. На базе многих из них действуют самодеятельные, культурно-просветительские и общественные организации соотечественников.

Однако образование на русском языке сталкивается и с серьезными проблемами, связанными с проводимой в Литве реформой средней и высшей школы. В результате реорганизации школ Литвы на основе принципа «профилирования» – разделение школ на основные (десятилетки) и средние (12‑летки) с последующим созданием гимназий – идет процесс закрытия или частичного слияния русских школ с литовскими. Сокращаются часы преподавания русского языка и литературы в пользу предметов, изучаемых на литовском языке. Довольно остро ощущается нехватка качественных современных учебников. С 1999 года русский язык исключен из перечня обязательных выпускных государственных экзаменов при окончании средней школы. Некоторые аналитики полагают, что это целенаправленная политика, направленная на поэтапное вытеснение русского языка из сферы образования республики.

Высшее образование на русском языке с дипломом государственного образца в Литве можно получить лишь на филологических факультетах Вильнюсского университета, и в Шауляйском университете по специальностям русский язык и русская литература.

Необходимо заметить, что в последние 3–4 года в литовском обществе заметна тенденция возврата интереса к русскому языку, сохранению русского языка как серьезной альтернативы традиционным в системе образования иностранным языкам – английскому, немецкому и французскому. Сегодня в литовских и смешанных нерусских школах русский язык после английского прочно занимает место второго иностранного языка.

Позитивную роль для сохранения позиций русского языка в Литве играют организуемые на базе российских учебных центров регулярные курсы переподготовки преподавателей средних учебных заведений, а также созданные в Литве частные учебные центры очного, заочного и дистанционного обучения студентов на русском языке (филиалы рижского Балтийского русского института в Вильнюсе и Клайпеде, учебный центр «Рутения» на базе Московского государственного индустриального университета и другие).

Законодательство Литвы, регулирующее деятельность СМИ, не ограничивает производство, распространение и получение информации на русском языке. В Литве в настоящее время выходят еженедельные газеты «Обзор», «Литовский курьер», являющиеся дайджестами российских и литовских СМИ, «Летувос ритас» и еженедельник «Республика», представляющие собой переводные варианты одноименных литовских газет. Также в республике издается «Экспресс-газета», в основном публикующая на русском языке телепрограммы местного и кабельного телевидения. Помимо республиканских изданий газеты на русском языке печатаются в городах с компактным проживанием русскоязычного населения.

На общественных теле– и радиоканалах в Литве работают редакции на языках национальных меньшинств, выпускающие, в том числе, программы и на русском языке. Это еженедельная публицистическая передача «Русская улица» и еженедельные пятнадцатиминутные выпуски новостей на Литовском Национальном Телевидении (LRT), еженедельная программа «Неделя» на Вильнюсском Телевидении (VTV), а также новостные передачи на первом и втором каналах Литовского Национального Радио (LR). Cвоего теле– или радиоканала у русскоязычного населения Литвы нет.

В основном доступ к информации на русском языке обеспечивают российские СМИ, представленные в республике достаточно широко. Через систему коммерческого и кабельного вещания в Литве на основе лицензионных договоров, подписанными российскими телеканалами с Ассоциацией кабельного телевидения Литвы (LKTA), в полном объеме принимаются программы ОРТ-Международное, ТНТ, РЕН-ТВ и т. д. В рамках проекта «Русское радио – Евразия» в некоторых городах в эфир выходит радиостанция «Русское радио». Кроме того, в республике можно купить ряд российских газет и журналов.

В какую сторону в ближайшее время изменится ситуация с русским языком в республике сказать трудно. Однако, очевидно, что во многом это будет зависеть и от того, как ситуация будет развиваться в самой России. Если экономика России будет и дальше динамично развиваться, а экономические связи между Москвой и Вильнюсом расширяться, то без сомнения изучение русского языка станет привлекательным не только для этнических русских граждан Литвы, но и литовцев.

http://ricolor.org/europe/litva/lir/4/

АРМЕНИЯ

Из статьи И.В. Долженко
«Русские в Армении: история, культура, традиции»

Русская диаспора Республики Армения не представляет собой единой общности. Она разделена на две группы – старожилы и мигранты советского времени, которые различаются между собой не только в социальном и культурном плане, но и разной степенью «привязанности» к Армении.

… С 1980‑х годов на территории Армении начался процесс восстановления православных храмов. В настоящее время действуют православные церкви в городах Ереван и Ванадзор (в прошлом Кировакан), восстановлены храмы в селах Привольное, Димитров, Арзни, Анкаван (в последних трех проживают ассирийцы и греки). В начале 1990‑х годов православные церкви Армении были переведены из Грузинской в Московскую патриархию. Однако недостаток священнослужителей является серьезным препятствием для полноценной жизни православных общин.

Антирелигиозная деятельность в государственном масштабе в меньшей степени отразилась на сектантстве в силу известной специфики их культа. Даже в сложное время репрессий оно оставалось центральным стержнем, вокруг которого консолидировались верующие. В отличие от православных молокане смогли сохранить своих последователей, чему способствовали замкнутость и внутренняя сплоченность религиозных общин. В 1930–40‑е годы сектанты продолжали проводить молитвенные собрания. По воспоминаниям пожилых людей, в эти годы наблюдалось более чем терпимое отношение между представителями разных сект и даже проводились совместные собрания, например, субботников и молокан.

До начала 1980‑х годов численность русских в Армянской ССР неуклонно увеличивалась как за счет естественного, так и механического роста, хотя относительная доля в результате быстрого притока армян в республику из других регионов страны уменьшалась. Рост численности русских в Армении сопровождался увеличением городского и уменьшением сельского населения, представленного старожилами. Основной причиной структурных изменений являлась миграция из сельской местности в города, испытывавших острую потребность в трудовых ресурсах. Однако в 1970‑е годы в республике вводятся административные ограничения, регулирующие рост населения крупных городов, которые затруднили переселение сельских жителей в города. В этот период направленность миграционных потоков меняется – из внутренней она превращается во внешнюю, главным ориентиром которой была Российская Федерация. Миграционный отток в первую очередь затронул старожилов Калининского и Степанаванского районов, где существовала проблема занятости из-за слабого развития социальной инфраструктуры.

Миграции конца 1970‑х годов, усилившиеся в 1980‑е, были характерны не только для русских, но и для коренного населения республики. Армению покинули 137 тыс. армян, выехав главным образом в Россию, а также на Украину, в Среднюю Азию. Миграционная убыль русского населения наблюдалась на всем протяжении 1980‑х годов, и к 1989 г. по сравнению с 1979 г. численность русских уменьшилась более чем на 18 тыс. чел., или на 26,6%, и составила 51,6 тыс. чел.

В последующее десятилетие выезд русских из Армении принял огромные размеры: за период 1989–1995 годов русский этнос потерял в результате миграционного обмена с Россией 28,6 тыс. чел., или 54,9% от числа русских в 1989 г. Столь интенсивный выезд (свыше 100 чел. на каждую 1000 русских), характерен для русских не только Армении, но и Таджикистана, и Азербайджана? регионов с меж– и внутригосударственными вооруженными конфликтами5.

По приблизительным оценкам, учитывающим миграцию русских в другие государства ближнего и дальнего зарубежья, а также их выезд в Россию после 1995 года, к началу ХХI века русская диаспора Армении сократилась до 10–11 тыс. человек, из них потомки русских старожилов составляют не более 5 тыс., в том числе сектанты 3,5–4 тысячи.

В основе активной миграции русских лежат многие причины, каждая из которых в каждом конкретном случае могла являться определяющей при принятии решения о выезде.

Резкое передвижение населения было отмечено после Спитакского землетрясения в декабре 1988 года. В зоне стихийного бедствия оказались все районы компактного проживания русского старожильческого населения – Калининский, Гугаркский, Степанаванский, а также города Ленинакан (ныне Гюмри), Кировакан, Степанаван, Дилижан, Красносельск. Ограниченные возможности для восстановления и строительства жилья заставили часть русских покинуть республику.

В начале 1990‑х годов миграцию русского населения определяли факторы, отражающие особенности современной политической ситуации в республике. Большую волну переселенцев в Россию вызвало обострение армяно-азербайджанских отношений, в результате которого тысячи армян и азербайджанцев оказались беженцами. Эти события вызвали у многих русских психологическое ощущение дискомфорта, страха, неуверенности в дальнейшей жизни в Армении.

Негативные изменения в положении русского населения связаны с законом о государственном языке РА. Он был принят в 1993 г., однако активное проведение его в жизнь началось уже в 1991 году. Утверждение официального статуса национального языка – процесс закономерный для суверенного государства. Однако проведение его в жизнь проходило без учета объективных интересов всех слоев населения и вызвало отрицательную реакцию со стороны не только представителей национальных меньшинств, но и армян, получивших образование на русском языке. На армянский язык было переведено делопроизводство, в результате чего многие специалисты лишились работы; были закрыты русские группы по многим специальностям в вузах и техникумах, что фактически не оставило шансов для получения русской молодежью образования на родном языке. Эти меры повлекли массовое бегство русских из Армении в более благоприятную социально-психологическую среду. Не случайно, что именно в 1992 и 1993 годах интенсивность миграционного оттока русских из Армении в Россию была наибольшей – соответственно 5,6 и 6,4 тыс. чел.6.

В 1992–93 годах среди русских мигрантов из Армении появилась принципиально новая категория – беженцы, жители приграничного с Кедабекским районом Азербайджана г. Красносельска. Начиная с августа 1992 года, город неоднократно подвергался бомбандировкам со стороны Азербайджана. Фактически русские явились прямым объектом насилия. В феврале 1993 года часть населения была вывезена с помощью Российского правительства в Россию.

В последние годы общее ухудшение условий жизни в Армении выталкивает многих жителей, независимо от национальной принадлежности, за пределы Армении. Миграционная ситуация в республике продолжает оставаться сложной. За последнее десятилетие возросли миграционные потери не только среди представителей национальных меньшинств – русских, ассирийцев, греков, курдов-езидов и др., но и коренного населения: республику покинули сотни тысяч армян. В целом современный аспект развития миграционных процессов в РА отражает тенденцию к мононациональности.

Большинство русских мигрантов предпочитали возвращаться на свою историческую родину – в Россию. Стремление правительства России заселить русскими старожилами Закавказья, Средней Азии опустевшие земли Нечерноземья, на наш взгляд, не оправдало ожиданий, по крайней мере, в отношении переселенцев из Армении. Ими образовано в Чернском районе Тульской области небольшое селение Слободка, насчитываюшее около 30 семей русских из Армении. Более привлекательными для русских Армении являлись Краснодарский и Ставропольский края, где уже имелись родственники и односельчане, покинувшие Армению в предыдущие десятилетия. В настоящее время именно здесь сложились центры русских переселенцев из Армении, которые объединяют десятки семей. Высокая численность сектантов из Армении позволила восстановить в этих местах деятельность религиозных общин.

В настоящее время в Армении сохранились традиционные места компактного проживания русских в северных районах, однако численность старожилов в них незначительна и колеблется от нескольких десятков до нескольких сот человек. Крупный этнический массив – 2000 чел. сохранился лишь в Лорийской области – селения Лермонтово и Фиолетово. Характерной чертой расселения русских остается преобладание городского населения, которое сконцентрировано в Ереване.

В результате активных миграционных процессов произошли негативные изменения в демографической ситуации, выразившиеся в резком сокращении рождаемости и ускорении темпов постарения населения. К сожалению, во многих селениях из-за выезда лиц молодого и среднего возраста эти изменения приняли необратимую форму, и окончательный исход русских является лишь делом времени. Благоприятная ситуация сохраняется лишь в с. Фиолетово, где средний размер семьи продолжает быть высоким, а темпы постарения населения остаются низкими7.

Русские старожилы Армении сохраняют традиционную материальную и духовную культуру. Для сельского жилища характерны специфические приемы строительства, конструкции, декор, планировочные решения и т. д. Основное различие внутреннего интерьера православных и сектантов – отсутствие икон в домах последних – выдает конфессиональную принадлежность крестьянской семьи. Сохраняются и другие показательные символы традиционной культуры – одежда, система питания и т. д. Однако степень сохранности этих компонентов различна у сектантов и православных. Уже в начале ХIХ века у выходцев из православных селений одежда испытала значительное влияние быстро идущей урбанизации быта сельского населения. Одежда молокан до сих пор играет роль социального знака, указывающего на принадлежность их носителей к определенной этноконфессиональной группе. В качестве праздничной одежды женщины носят юбку и кофту, обычно светлых тонов, кружевную косынку, мужчины – рубаху-косоворотку с пояом, жилет.

Современная система питания русских старожилов Армении, сохраняя ориентацию на круг традиционных продуктов и блюд, в последние десятилетия стала включать в себя блюда армянской кухни. Однако обрядовая пища отличается приверженностью к национальным блюдам – лапша, борщ, рисовая каша с изюмом, блины, различные изделия из теста. При их приготовлении придерживаются традиционной технологии, уже не применяемой в повседневной практике, например, хлеб пекут только в русских печах. До сих пор молокане придерживаются религиозного запрета на свинину. Существовавшие прежде запреты на лук, чеснок ими не соблюдаются.

Соблюдение традиционных обрядов и обычаев духовной культуры является значимым объединяющим фактором для представителей любого национального меньшинства, длительное время проживающих в иноэтническом окружении. Существовавшие между двумя группами старожилов религиозные различия жестко ограничивали действие сближающих факторов, что, в конечном счете, позволило каждой из них сохранить свою культурную самобытность в различных областях духовной жизни.

Несмотря на общий пласт славянской культуры, духовная жизнь православных и сектантов резко отличалась друг от друга как по богатству действий, так и по характеру выражения. Православная культура имела множество ярких проявлений, обрядов, совершавшихся на улице в присутствии и при участии многих жителей. Давние запреты на открытое совершение молоканами религиозных и семейных обрядов обусловили скупость их внешнего проявления. Действия происходили вдали от посторонних глаз – в молитвенном собрании или дома и в красочном отношении значительно уступали православным обрядам. Религия наложила отпечаток на мирские игры, развлечения. Сектанты нетерпимо относились к магии и колдовству, в то время как среди православных крестьян еще недавно эти стороны духовной жизни имели широкое распространение. Календарная и семейная обрядность – наиболее традиционные области культуры, в которых из поколения в поколение передавались четкие обрядовые действия. Для них характерны консервативность, сильная преемственность. Тем не менее, под действием глубоких и длительных этнокультурных процессов обряды и обычаи не оставались неизменными: какие-то забывались, другие теряли свой магический смысл и превратились в развлечения молодежи, детей и т. д. Безусловно, что в Армении изменения в духовной культуре русских происходили более медленно, чем во внутренних регионах России.

К сожалению, в настоящее время не приходится говорить о бытовании в полном объеме календарных и семейных обрядов среди православных русских, поскольку в результате миграционного оттока произошла частичная или полная утрата традиционного ритуала. Богатая календарная обрядность православных изобиловала народными праздниками, весельем, шутками. В основных чертах она повторяла восточнославянский годовой праздничный цикл, который начинался зимними святками, включавшими рождество, новый год и крещение. Непременным обрядом этого периода являлось колядование – обходы домов с исполнением величальных поздравительных песен8. Святки считались лучшим временем для гаданий девушек о своей будущей жизни. Одним из любимых праздников являлась масленица с ее продолжительными многолюдными трапезами, катанием на лошадях, молодежными вечеринками. После великого поста, длившегося 7 недель, наступала пасха – праздник воскресенья Христа. Определенные ограничения в поведении взрослых и молодежи в первый день праздника сменялись безудержным весельем в остальные дни пасхальной недели – хождение по гостям, молодежные вечеринки, игры (катание яиц, качели и др.), в которых принимали участие все жители независимо от возраста. Праздники весенне-летнего цикла – вознесенье, троица, русальная неделя, праздник Ивана Купалы и другие – сохраняются в памяти старожилов. Среди них особое место занимает троица – летний праздник, отмечающийся на 50‑й день после пасхи. До сих пор старожилы придерживаются обычая украшать дома, дворы ветками березы, чинара; травой, цветами посыпают полы в комнатах. В 1960–70 годы в некоторых селах празднование троицы превратилось в общесельское гуляние, в котором принимали участие не только русские, но и армяне. Осенние обряды среди русских старожилов были развиты слабо и до настоящего времени не сохранились.

Специфика календарной обрядности молокан состоит в том, что основу праздничного календаря составляют религиозные праздники, которые проводятся по строго определенному ритуалу. Состав праздников, отмечаемых постоянными и прыгунами, различается, поскольку постоянные руководствуются новым, а прыгуны ветхим заветом. Среди праздников, отмечаемых молоканами постоянного толка, – рождество, крещенье, благовещение, пасха, вознесение и другие. Праздничный календарь прыгунов включает пасху, троицу и цикл осенних праздников.

Кроме перечисленных дней, все верующие обязательно отмечают День Победы общим молением за погибших, а также весенний и осенний праздники, связанные с началом и завершением сельскохозяйстенных работ.

В праздничные дни молокане проводят молитвенные собрания, на которых произносятся проповеди на евангельские сюжеты, положенные в основу праздника, и поются соответствующие псалмы. Начинается и завершается служба общими молениями. Праздничные богослужения отличаются многолюдностью. В собрания приходят целыми семьями, собирается много молодежи.

В то время как православные утратили некоторые семейные обряды, молокане сохранили полный цикл традиционных обрядовых действий, которые совершаются при крещении, браке, похоронах. В настоящее время единственной формой заключения брака является религиозный обряд, который совершается под руководством пресвитера и в присутствии членов религиозной общины. В глазах верующих он считается более значимым, чем гражданская регистрация в ЗАГСе.

Изолированное проживание русских способствовало сохранению и локальному развитию исконных фольклорных традиций, песенных стилей. Вопреки религиозным запретам у молокан сохраняется обширный пласт песенной народной культуры, который носит общерусский характер и имеет много общего с песенным творчеством православных. До недавнего времени бытовали образцы различных жанров: лирические, хороводные, игровые песни, исполнявшиеся чаще всего многоголосно. Были распространены песни литературного происхождения, например, «Шумел, горел пожар московский». Под кадрильные четверостишия молодежь танцевала. Высокой сохранностью выделялись свадебные обрядовые песни, до сих пор исполняющиеся при бракосочетании сектантов. Религиозные песнопения являются непременной составной частью молитвенных собраний. Особенностью их исполнения является пение по слогам. Чтобы овладеть навыками такого слогового пения, требуется немало времени. Псалмы исполняются на напевы, вытовавшие среди молокан еще в начале ХIХ века, и в музыкальном отношении представляют несомненный интерес для исследователей. Прыгуны поют на собрании те же псалмы и молитвы, как и постоянные, но имеют еще и избранные стихи «зажигательного» содержания, исполняющиеся под плясовой мотив. Среди сектантов широко распространены и духовные песни. Многие из них являются общими для верующих разных сект? баптистов, молокан и др., так как разучиваются по сборникам. Основными мотивами духовных песен являются воспевание силы всемогущего бога, безропотное повиновение суровой судьбе, борьба добра со злом и т. п. Духовные песни поют во время семейных обрядов, праздничных гуляний, на посиделках. Носителями традиционного песенного фольклора сектантов являются не только верующие среднего и пожилого возраста. Среди молодежи немало желающих овладеть сложным искусством своеобразного многоголосого пения.

В 1980‑е годы в г. Красносельске существовал народный коллектив, объединявший русских-молокан, который знакомил население со своим песенным наследием. В ноябре 1987 года их выступление в Ереване на пленуме Союза композиторов Армении, посвященном народному музыкальному творчеству, вызвало огромный интерес зрителей и получило высокую оценку специалистов.

В заключение отметим, что высокая степень приверженности традиционным нормам духовной жизни сектантов связана с ролью религиозных общин в их жизни. Они осуществляют контроль в виде общественного мнения за поведением своих членов не только в селе, но и в городе. На это указывает тот факт, что сектанты, проживая в городе уже несколько десятилетий, продолжают оставаться приверженцами традиционных норм поведения, культуры, быта. Безусловное следование старине определяет традиционность всего уклада жизни, а замкнутость быта сектантов, изолированность от материнского этноса, иноэтническое и иноконфессиональное окружение способствуют сохранению традиций до настоящего времени.

http://kavkaz-uzel.ru/analyticstext/analytics/id/520973.html

Наталья Ларина
В Армении постепенно начинают забывать
русский язык
май 2001 г.

Эта печальная реальность – следствие политики, проводимой властями страны.

ПРЕЗИДЕНТ Владимир Путин направился в Ереван для участия в сессии Совета коллективной безопасности СНГ. Однако помимо вопросов военного сотрудничества одной из тем его переговоров с руководством Армении, вполне вероятно, станет положение русского языка в республике.

К моменту обретения независимости в 1991 г. Армения занимала первое место в СССР по числу лиц с высшим образованием на душу населения. Армяне были очень широко представлены в культурном и научном мире бывшего Советского Союза. Понятно, что таких позиций армянская интеллектуальная элита могла добиться лишь прекрасно владея русским языком. В 1993 г. на волне «национального возрождения» был принят Закон «О языке», по которому русский язык фактически был объявлен вне закона. Для контроля над тем, чтобы никому не пришло в голову заниматься им нелегально, был создан специальный орган – Государственная инспекция по языку при правительстве Армении. Закон «О языке» предусматривает право на обучение на русском только для этнических русских (их в Армении осталось менее 10 тыс. человек), граждан России, беженцев или детей от смешанных браков.

К чему же привела столь «мудрая» политика армянского руководства, которое не устает заверять Москву в своих союзнических отношениях?

Можно констатировать, что молодое поколение Армении русским языком уже не владеет. Направляемые на учебу в Россию армянские офицеры уже не могут постигать военное дело без предварительной языковой подготовки. И это при том, что в Армении сохраняется огромный интерес к русскому языку. Родители вынуждены устраивать своих детей в школы с углубленным изучением русского языка за взятки или постоянно рискуя подвергнуться штрафам со стороны упомянутой выше инспекции.

В последние годы, правда, было открыто 16 школ с углубленным изучением русского языка. В рамках эксперимента Минобразования Армении в Ереване действуют 4 школы с двуязычным обучением (только начальные классы), причем этот последний эксперимент был подвергнут жестокой критике со стороны все той же Госинспекции по языку.

В Армении насчитывается более 90 вузов, в которых «грызут гранит науки» 55 тысяч студентов. Более 10 коммерческих вузов де-факто являются филиалами российских учебных заведений, однако не во всех из них преподавание ведется только на русском языке. Всего в этих филиалах занимается 2 тысячи человек. Но и здесь дело не обходится без вездесущей Госинспекции, которая регулярно штрафует филиалы российских вузов за преподавание на русском языке.

В 1998 г., баллотируясь на пост президента Армении, Роберт Кочарян активно пропагандировал идею придания русскому языку в Армении официального статуса. Придя к власти, президент не торопился выполнять свои обещания. При этом надо сказать, что интеллигенция Армении постоянно требует от правительства и президента вывести русский язык из подполья. СМИ республики периодически публикуют письма граждан, требующих легализовать русские школы, дать им возможность самим решать, на каком языке должно вестись обучение их детей.

В сентябре 2000 г. состоялся первый официальный визит Роберта Кочаряна в Москву. Во время переговоров главы армянского государства с Владимиром Путиным и с Геннадием Селезневым было дано обещание устранить ненормальное положение, в котором оказался русский язык в Армении. Правда, армянский президент почему-то счел «неудобным» (?) самому заниматься этим вопросом. Вот если, мол, с подобной инициативой выступят депутаты Национального собрания, то им будет оказана всяческая поддержка.

В декабре 2000 г. на рассмотрение Национального собрания Армении поступил законопроект, в котором предлагалось придать русскому языку в Армении статус языка межнационального общения и разрешить учреждение учебных заведений с преподаванием на языке Пушкина и Толстого. При этом статус армянского языка как государственного под вопрос не ставился. Как же отнеслись к этому документу армянские власти?

Глава правительства Армении Андраник Маркарян в своем негативном заключении на упомянутый законопроект отметил, что «нет каких-либо причин придавать особый государственный статус языку какого-либо национального меньшинства в Армении или иностранному языку». Заметим, что Маркарян является верным соратником президента и сам русским языком владеет не очень хорошо. Он же, будучи депутатом армянского парламента, был одним из пяти народных избранников, проголосовавших против ратификации российско-армянского Договора о статусе российской военной базы в Армении.

Спасти дело пытается сейчас Народная партия, которую возглавляет сын погибшего в результате теракта 27 октября 1999 г. спикера армянского парламента Карена Демирчяна, Степан. Народники предлагают зафиксировать в новой редакции закона о языке гарантии «свободного использования русского и других языков международного общения». Для них, видимо, русский язык в Армении имеет такое же значение, как и английский, французский, испанский, арабский и китайский (ведь именно эти языки признаны ООН языками международного общения). Хотя здесь, пожалуй, винить народников нельзя: они честно пытаются достичь хотя бы каких-нибудь результатов. Ведь только ссылка на другие языки имеет шансы смягчить непреклонное армянское руководство.

Вот так обстоит дело с русским языком в стране, называющей себя союзницей России. Между тем даже в Азербайджане, который не претендует на роль военного союзника России, русский язык изучают 125 тысяч человек в 461 школе (13% от общего числа учащихся). Выходит 30 газет и 20 журналов на русском языке.

Армянские же власти в январе 2001 г. ознаменовали борьбу за улучшение статуса русского языка переводом телеканала ОРТ из метрового диапазона вещания в дециметровый. В результате теперь смотреть этот телеканал (пользующийся наивысшим рейтингом в Армении) могут только жители Еревана и его окрестностей. Обращение российской стороны, в котором предлагалось провести межправительственные консультации по данному вопросу и содержалась вежливая просьба возобновить вещание ОРТ хотя бы до окончания этих консультаций, было фактически оставлено армянской стороной без ответа. Мало того, сейчас под угрозой отключения в Армении находится канал РТР, который задолжал армянским связистам 9 млн. рублей (для сравнения: государственный долг Армении России составляет 120 млн. долл.). Несмотря на то что против фактического отключения ОРТ протестовали основные СМИ Армении, позиция властей не изменилась.

Следует подчеркнуть, что Россия пытается оказать Армении посильную помощь в сохранении русского языка как проверенного веками средства общения между двумя братскими народами. За счет российского бюджета периодически проходят подготовку учителя русского языка из Армении. По линии Минфедерации России и правительства Москвы осуществляются безвозмездные поставки русскоязычных учебников для армянских школ. В 2000–2001 гг. в виде помощи опять же из российского бюджета выделяется 14 млн. руб. на восстановление школы 6 им. А.С. Пушкина в Гюмри, пострадавшем от землетрясения 1988 г. (на эти средства можно было бы возвести новую школу на территории собственно России).

Позиция армянского руководства диссонирует с отношением к армянам в России (их число оценивается в 2–2,5 млн., большинство из которых переехало в Россию в 90‑е годы, не в силах вынести ситуацию у себя на родине). 30 июня 2000 г. Госдума России подавляющим большинством голосов ратифицировала российско-армянский Договор о статусе граждан обеих стран, постоянно проживающих на территории друг друга. По этому договору армянские граждане в России получили практически те же права, что и россияне. В июне 2000 г. при личной поддержке Владимира Путина был создан Союз армян России, целью которого стало сохранение и развитие армянского языка и культуры в Российской Федерации. В сентябре 2000 г. Армения стала первой страной, с которой Россия заключила двустороннее соглашение о безвизовом режиме после выхода из многостороннего Бишкекского соглашения стран СНГ.

Во всех ведущих регионах России при активной поддержке властей действуют общества этнических армян (например, только в Ростовской области их 7). В Москве и Самаре администрации поддерживают, в том числе и финансово, строительство армянских храмов. В той же Самаре только для приобретения учебников по армянскому языку, литературе и истории из бюджета области в 2000 г. было выделено 34 тыс. руб. Побывав в сентябре 2000 г. в Саратовской области, Роберт Кочарян, смог лично убедиться, каким вниманием окружена там армянская диаспора. В Ставропольском крае выходят 3 газеты и 1 журнал на армянском языке. Активно работают 6 приходов Армянской Апостольской Церкви. При желании этот список можно долго продолжать.

В России ценят армян как верных друзей и союзников, вместе с которыми русские веками делили и радость и горе. И нет никакого сомнения, что точно так же относится к русским подавляющее большинство населения Армении.

Почему же руководство Армении, идя против воли своих собственных граждан, не жалует русский язык? Пора бы вспомнить некоторым политикам в Ереване слова великого сына армянского народа Хачатура Абовяна: «Язык русский – один из самых богатых и самых необходимых языков мира... И какой из восточных или западных языков может в этом отношении способствовать нашей нации более всех, как не русский, которого польза и качества заставили и образованные народы нашего времени заниматься им, тем более армян, которые видят всю необходимость изучения его».

Независимая газета. 2001, 26 мая

Елена Алексанян, Рубина Тер-Аракелян.
Русский язык в Армении: взгляд изнутри
август 2001 г.

В 1999 г. в Ереване состоялось торжественное открытие Российско-Армянского государственного университета, что во многом способствовало укреплению позиций русского языка в Армении.

Разделяя тревогу госпожи Натальи Лариной (см. ее статью «В Армении постепенно начинают забывать русский язык», «НГ» от 26.05.2001) о судьбе русского языка в Армении, в то же время мы не можем согласиться с основными положениями ее статьи, которая, к сожалению, несет в себе плохо скрываемую политическую подоплеку. Постараемся обойтись без комментариев...

Армения – страна, в которой в силу сложившихся исторических и геополитических условий русский язык всегда играл и играет важную роль в жизни армянского народа. Русская культура – неотъемлемая часть духовной жизни образованного армянина, а русский – самый распространенный язык общения после армянского. Эту частицу духовной жизни надо беречь и развивать, а не подвергать ее различного рода испытаниям.

Положение с русским языком в Армении – проблема, неоднократно становившаяся предметом разговора и в Армении, и вне ее. СМИ, далеко стоящие от внутренних проблем нашей республики и получающие информацию неизвестно из чьих рук, едва ли представляют реальную картину происходящих в ней событий, связанных с языковой реформой.

Мы не можем не согласиться с тем, что в «смутные времена» (в 90‑е гг.) в нашей республике началась «борьба» с русским языком. Она велась некорректными методами и причинила огромный вред прежде всего самой республике, ее жителям. Против борьбы с русским языком в это время выступили представители разных слоев населения Армении и в первую очередь мы, русисты. Но, к счастью, времена меняются, и здравый смысл, подкрепленный нашим историческим прошлым, начинает вновь побеждать.

Автор статьи выдвигает на первый план вопрос о статусе русского языка в Армении и о его бедственном положении, не отделяя день вчерашний от сегодняшнего дня. Недалеки те времена, когда русский был государственным языком для всех народов СССР и языком межнационального общения или же вторым родным языком. Быть может, автору кажется, что в новых условиях русский язык должен стать языком межнационального общения в Армении? Какие нации специально должны изучать русский, чтобы общаться между собой, когда они вполне осуществляют это общение посредством армянского языка? А языком межнационального общения (т. е. общения с представителями других национальностей вне республики) он был и остается.

В Армении 95% населения признают армянский родным языком. Это армяне. Другие этнические группы малочисленны и не имеют компактного местожительства, вследствие чего, постоянно находясь в контакте с армянами, овладевают армянским языком, ставшим, по существу, языком межнационального общения РА. А функции языка межнационального (и межгосударственного) общения русский язык приобретает уже в рамках СНГ.

Не следует забывать, что в республиках, особенно небольших, еще в СССР, появилась другая проблема: как сохранить родной язык. Она получила законодательное решение лишь в новых условиях суверенного государства, хотя и здесь существует ряд серьезных проблем, связанных с трудностями обеспечения нормального функционирования языка во всех сферах.

Но русский язык был и остается важнейшим языком после родного. Дело не в этикетках («второй родной», «язык межнационального общения», «главный иностранный» и т. д.), а в реальном статусе языка, обеспечиваемом соответствующей государственной политикой. Во-первых, Конституцией и законодательством обеспечено право национальных меньшинств иметь школы с родным для них языком обучения. Ратификация Арменией Хартии Совета Европы о языках национальных меньшинств и региональных языках еще более расширит сферу их лингвистических прав.

Во-вторых, образовательная система нацеливает каждого ученика армянских школ на обязательное знание еще как минимум двух других языков – русского и одного из европейских. Их статус неравнозначен. О ведущей роли русского языка в системе преподавания языков в армянской школе свидетельствуют последние статистические данные о количестве учителей:

русский язык – 1500 (51%)

английский – 930 (30%)

французский – 350 (10%)

немецкий – 320 (9%)

Русский язык преподается в школе со второго класса по десятый, в то время как иностранные языки – только с пятого. В вузах русский язык является обязательным как минимум на первом-втором курсах. За последние 2–3 года количество часов, отводимых русскому языку и в школах и в вузах, значительно увеличилось.

Владение русским языком введено в качестве дополнительного критерия при приеме студентов на ряд неспециальных факультетов (экономических и международных отношений). Он является языком обучения в нескольких школах г.Еревана (Славянская гимназия для детей военнослужащих, Базовый лицей института им. Брюсова и некоторые другие). В последнее время увеличилось количество школ с углубленным изучением русского языка. Факультеты и отделения русского языка и литературы есть в Ереванском государственном, Ереванском лингвистическом и Армянском педагогическом университетах, а также в региональных педагогических вузах (Гюмри, Ванадзор). На русском языке ведется обучение в Ереванском медицинском университете на ф-те для иностранных граждан. Два года назад был открыт Русско-Армянский университет. Естественно, обучение на его многочисленных факультетах ведется на русском языке. Кстати, открытие этого университета затягивалось не по вине Армении (Американский университет, о котором почему-то так настойчиво упоминает Наталья Ларина, не имеет государственного статуса и тех многочисленных льгот, которыми наделен Российско-Армянский университет). И несмотря на тяжелое экономическое положение, правительством Армении было выделено порядка миллиона долларов на завершение капремонта, в то время как госвузы Армении с 1991 г. из бюджета не получали на эти цели ничего.

Все это свидетельствует о том, что русский язык вовсе не находится в «подполье», из которого его нужно вывести, по мнению автора статьи, а постепенно возвращается к тому положению, которое занимал в недалеком прошлом, но уже в другом качестве – не второго родного, а первого по важности для армян. И в том, что русский вновь интересует армян, свидетельствуют многочисленные факты и в первую очередь желание молодого поколения свободно владеть им.

В последние годы наблюдаются и другие положительные сдвиги в языковой политике республики. Проводятся межвузовские республиканские конференции, посвященные теории и методике преподавания русского и иностранных языков (рабочий язык на этих конференциях преимущественно русский). В целях совершенствования обучения русскому языку разрабатываются госстандарты, определяющие необходимый уровень речевой подготовки учащихся общеобразовательных школ (по этапам обучения). Ежегодно проводятся республиканские олимпиады по русскому языку. На конкурсной основе создано новое поколение учебников (II–X классы) и учебных пособий. В вузах издаются новые учебники русского языка. Создаются условия для возможности продолжения обучения на русском языке: прохождение магистратуры, аспирантуры, докторантуры в ведущих вузах РА и РФ, хотя, конечно же, из-за ограниченных возможностей вузов наших государств ситуацию вряд ли можно считать удовлетворительной.

Об отношении правительства РА к русскому языку свидетельствует государственная концепция «Русский язык в системе образования и культурно-общественной жизни РА», принятая 16.09.1999 г., # 48. В ней четко прослеживается мысль о том, что в современных условиях развития Республики Армения изучение русского языка служит не только приобщению к культурным ценностям других народов, но вместе с тем и более глубокому пониманию культурных ценностей своего народа. К сожалению, из-за недостаточного финансирования не обеспечивается реализация намеченного, и здесь в самом деле существует серьезная проблема.

Развитие того или другого языка в Армении зависит не только от официальной государственной политики, но и от внимания, которое уделяется ему заинтересованными сторонами. Сегодня армянская школа нуждается в многочисленных учебных материалах по страноведению, культуре, науке, искусству, художественной литературе, которых нет в школе не потому, что она нерусская, а потому, что она бедна и не имеет средств на их приобретение.

Все армянские школы нуждаются в помощи. Возможно, и российская сторона могла бы проявить большую активность. Ведь если сегодня школы Армении обеспечены учебниками, в том числе и по русскому языку, то лишь благодаря взятому правительством кредиту Всемирного банка.

В Армении всегда проводились исследования и ставились эксперименты по улучшению качества преподавания русского языка. Эксперимент по созданию билингвальной школы один из них. Мы не знаем, насколько квалифицированно автор статьи может судить об эксперименте и его результатах, но в самой республике подверглись критике не столько концепция билингвальной школы, сколько конкретные формы ее реализации. Одно дело мнение заинтересованных лиц о концепции, другое – конкретные результаты обучения.

Совершенствованию преподавания русского языка может способствовать применение современных технологий обучения, отсутствующих в наших школах и вузах именно в области русского языка. Свободное владение языком мы обеспечим не тем, что провозгласим его вторым родным или языком межнационального общения (в советское время также очень многие, особенно в сельских местностях, так и не овладевали им), а тем, как мы будем его преподавать. Но эта проблема теснейшим образом связана с социально-экономическим развитием республики. В целом вся система школьного образования, а не только русский язык, находится в тяжелом состоянии. Многие учителя ушли и уходят из школы, поскольку зарплаты хватает лишь на транспорт. Поэтому отрывать проблемы преподавания русского языка и его судьбу от остальных социально-экономических проблем и целенаправленно переводить их в чисто политическую плоскость – непростительно. Безусловно, проблемы, отмеченные – да и не отмеченные – Лариной, существуют, но их решение возможно только на основе серьезного профессионального анализа, в первую очередь на основе скоординированных усилий специалистов Армении и России. А в этой сфере делается крайне мало. Лишь недавно, в ноябре прошлого года, решением Совета глав правительств СНГ на основе Московского государственного лингвистического университета была создана Базовая организация по языкам и культурам государств СНГ (пока соглашение подписали Россия, Беларусь, Казахстан, Таджикистан, Киргизстан и Армения), в мае прошло ее учредительное собрание. Необходимо больше конкретных дел, в том числе и по реализации существующих двусторонних соглашений между Арменией и Россией, а использование лингвистических проблем как политического инструмента давления (как с позиций «pro», так и «contra») только вредит делу.

Наконец, в новых условиях востребованность того или иного языка определяется не столько благими пожеланиями и призывами, сколько степенью интенсивности политических, экономических, культурных и научно-образовательных двусторонних отношений. Действительно, нельзя считать нормальным то, что из года в год снижается количество поступающих на факультеты русского языка и литературы, но это вовсе не результат гонений на русский язык (количество мест не сокращается, наоборот, увеличивается), а воля абитуриента, выбирающего специальность исходя из возможностей ее дальнейшего приложения. Наверное, востребованность русского языка в ближнем и дальнем зарубежье – это скорее уже проблема России и ее места в современном мире. Огромный потенциал России, величие ее прошлого, настоящего и будущего дают все основания быть уверенным в том, что эта проблема в самое ближайшее время получит свое полноценное решение.

Независимая газета. 2001, 4 августа

Тигран Манасян
Русский язык в Армении

В 1993 г., через два года после обретения независимости, республика Армения в корне меняет политику по отношению к русскому языку. Русский язык уходит в далекое подполье на более чем 6ти-летний период. Хотя, было бы несправедливо не сказать о том, что еще в 1991 г. русский считался общесоюзным основным языком межнационального общения и естественно делопроизводства, т. е. по сути, он являлся вторым родным языком. В Советском Союзе существовал закон, по которому республики имели право на свободное самоопределение и, следовательно, на сохранение всех атрибутов собственной культуры (языка, письма, некоторых обычаев и т. д.). Важность русского языка заключалась и заключается до сих пор не в том, что он являлся вторым в республиках СССР и по большей части в странах Социалистического блока. Русский был основным языком «Великого и могучего Советского Союза», который фактически оставался с конца II мировой войны крупнейшей после США мировой державой, как по военному, так и по экономическому потенциалу. А сегодня русский язык является основным средством преодоления языкового барьера между бывшими гражданами СССР.После распада СССР РФ находилась в кризисе, однако в последнее время налицо качественные положительные перемены, что говорит о здоровом и быстром развитии Российского государства. Тем самым усиливается международный интерес к российскому рынку, а, следовательно, и к русскому языку. Что же касается республики Армения, то еще совсем недавно Советское государство проводило здесь резко противоположную политику по отношению к русскому языку. В Армянской ССР, вследствие общесоюзной политики, русским языком свободно овладела большая часть населения. И это при том, что республика оставалась по большей части мононациональной. Около 90 % от общего числа жителей составляли армяне и, лишь потом шли русские и другие национальные меньшинства. В республике действовало множество русских школ, поступить и учиться в которых считалось очень престижным, что в том числе являлось хорошим козырем для поступления в ВУЗ. Окончив русскую школу, человек свободно говорил как на русском, так и на армянском языке. Русский – скорее язык элиты и интеллигенции, а армянской – язык повседневного общения. В Советское время степень владения русским среди армян являлась показателем интеллигентности и образованности человека. Недаром многочисленные диссертации, речи, и выступления писались и велись именно на русском языке. Ну и в том числе зная русский язык можно было быстро продвинуться по карьерной лестнице, перебраться в столицу и сделать здесь невиданную по республиканским масштабам карьеру. Нельзя также забывать, что республика Армения имеет свои особенности. Несмотря на моноэтничность, в республике сохраняется множество диалектов. Для русского или англичанина будет абсурдной новость о том, что жители соседних городов не поймут друг друга, разговаривая на своих диалектах. Здесь скорее можно провести параллель с обстановкой в Германии, где немцы выходят из положения знанием литературного немецкого языка, хотя в повседневной жизни он также совершенно не нужен. Подобно саксонцу и баварецу, житель Еревана и житель Степанакерта практически не сумеют построить вразумительного диалога, трудно придется также и Ленинаканцу (совр. Гюмри) с Ванадзорцем (совр. Кировакан.). Поэтому, учитывая все эти особенности, советское правительство проводило в принципе грамотную линию, обучая граждан общесоюзному языку общения. Однако с распадом Советского Союза многое изменилось. Рожденные суверенные государства стали проводить совершенно иную, отличную от союзной экономическую, социальную, духовную политику. Апогеем для русского языка стал 1993 г. Тогда был принят и ратифицирован закон по сути положивший крест на русском языке. «Закон Республики Армения о языке», принятый 17 апреля 1993 года гласит: «Настоящий Закон устанавливает основные положения политики в области языка Республики Армения, регулирует статус языка, языковые отношения органов государственной власти и управления, предприятий, учреждений и организаций». В статье 1 есть следующее постановление: «Государственный язык Республики Армения – армянский, который обслуживает все сферы жизни республики. Официальный язык Республики Армения – литературный армянский язык». Вновь мы сталкиваемся с проблемой неоднородности армянского языка в самой республике. Авторы закона весьма озабочены наблюдающимся разрывом между армянским разговорным и литературным языком. Наиболее близким к литературному является сегодняшний ереванские диалект, который, однако, также имеет свои разговорные особенности. Поэтому в Закон вводится статья 3 «Языковые обязанности граждан»: «Должностные лица и граждане Республики Армения, работающие в отдельных сферах обслуживания, обязаны владеть армянским языком. Язык официальных выступлений лиц, представляющих Республику Армения, – армянский, если это не противоречит порядку, принятому в данной международной инстанции».Скорее всего принятие данного закона произошло вследствие крайней озабоченности армянских политических кругов, относительно чистоты родного языка. Из действий правительства Левона Тер-Петросяна следует, что русский язык якобы более не был интересен и важен для граждан Армении. Вслед за этим законом последовало закрытие многих русских школ. Остановилось все русскоязычное делопроизводство. Отныне вся официальная литература должна была печататься только на армянском языке. Хотя проведение такой резкой политики не могло не давать сбои, т. к. в основном вся официальная литература писалась на русском языке в течение 70 лет, и сломать всю систему за какие-то пару лет просто нереально. Поэтому Армения столкнулась с еще одной проблемой. Ввиду того, что экономика лежала в руинах, а связь с Россией сократилась, упало и качество образования во всей республике. А после закрытия многих русских школ наметилась тенденция вымирания русского языка среди молодежи, и незнания на должном уровне своего родного армянского языка. По этому поводу в Армении ходила пословица, что русский забыли, а армянскому так и не выучились. В том же законе о языке от 1993 г. есть положение: «Законодательством Республики Армения устанавливается ответственность за нарушение требований настоящего закона». Фактически это означает, что государство оставляет за собой право вводить различные подзаконные (или даже законные) акты, имеющие под собой цель наказывать государственные органы, заведения, высокопоставленных чиновников и обычных граждан не только за использование других языков, но даже за языковые ошибки, или специфику, которая не вписывается в понятие «чистоты языка». Конечно же, определять все нарушения будут соответствующие органы. Фактически такие органы («языковая полиция» – ранее Комитет по терминологии) были созданы, но просуществовали в качестве карательных недолго, т. к. власти поняли, что знание литературного языка требует длительного и внимательного изучения. Сейчас уже их деятельность носит в основном лишь рекомендательный характер (правда, за исключением сферы образования), что больше соответствует общепринятой практике. Итак, закон предписывает своим гражданам общаться только на армянском языке, во всяком случае, в официальной сфере. Но происходит ли это на самом деле? Законодательное положение требует употреблять в госучреждениях только один язык при фактически объективно существующем двуязычии, аргументом против предписания является сам факт функционирования в этой сфере русского языка. Русский язык является участником речевых актов в этой сфере, по мнению опрашиваемых, в 30% случаев. Обращает внимание и то, что выбираются альтернативы «только на русском», «чаще на русском», – в основном это студенты и служащие (3%); и «на армянском и на русском» – 22,71%. Официальная сфера наиболее управляема. Фактически это государственные учреждения. Выпускаются соответствующие бланки, формы заявок и отчетов только на армянском языке. Надо сказать, что обращение на русском языке в госучреждения не воспринимается большинством чиновников как нарушение закона. Они тоже двуязычны, поэтому чаще руководствуются существом дела, а не положениями закона. Практическая сторона этих актов общения для них оказывается более важной, чем «ритуал» выбора языка общения. Вот некоторые статистическое данные по степени владения русским и армянским языками в республике Армения: Язык в госучреждениях До 25 лет % С 26 до 45 лет % С 46 лет % Общий % На армянском и русском 7,09 % 7,09 % 8,54 % 22,71 % На русском 1,52 % 0,61 % 0,466 % 2,59 % Только на армянском 17,15 % 18,37 % 14,56 % 50,08 % Чаще на армянском 11,13 % 6,25 % 3,13 % 20,50 % Чаще на русском 2,29 % 1,30 % 0,46 % 4,04 % Внимательно изучив приведенные выше данные, обнаруживается неожиданная картина – неожиданная в том смысле, что она полностью опровергает предписания Закона о языке.Эти данные касаются только того общения, которое осуществляют граждане. Что же касается государственных органов, то они обращаются к своим гражданам, как уже и было сказано, только на армянском языке. Обзор языковой политики, осуществляемой в Армении, условно можно разделить на две части: языковая политика до 1999 года (период пребывания у власти Армянского общенационального движения (АОД) и Левона Тер-Петросяна, первого президента Республики Армения) и период после отставки президента и отстранения от власти АОД. Все чаще армянская интеллигенция и общественность высказываются против основных положений Закона о языке. Кстати, протестующие голоса раздавались и в предшествующий период. Сегодняшнее правительство Армении проводит политику, отличающуюся от линии АОД: она лишена антирусских проявлений. В основном это предопределено множеством причин, в основном чисто политических. Но Закон о языке не отменен, и он продолжает навязывать армянам, практически двуязычным, одноязычие. Об отношении правительства республики Армения к русскому языку свидетельствует государственная концепция «Русский язык в системе образования и культурно-общественной жизни РА», принятая 16.09.1999 г., № 48. В ней четко прослеживается мысль о том, что в современных условиях развития Республики Армения изучение русского языка служит не только приобщению к культурным ценностям других народов, но вместе с тем и более глубокому пониманию культурных ценностей своего народа. К сожалению, из-за недостаточного финансирования не обеспечивается реализация намеченного, и здесь в самом деле существует серьезная проблема. К счастью, реальная языковая жизнь оказывается богаче: в Армении отлично понимают, что отказ от русского языка приведет к самоизоляции национального сознания и народа в целом. Русский язык же в целом занимает вовсе не то скромное место в каждодневной языковой практике, которое предписывается Законом о языке. Армянская общественность озабочена тем обстоятельством, что русский язык в Армении при всей полифункциональности все же не имеет официального статуса. Еще в 1999 году правительство Республики Армения одобрило концепцию о статусе русского языка в РА. В этой концепции говорится о необходимости интенсификации функционирования русского языка в Республике Армения. Эта концепция предписывает целый ряд конкретных мер комплексного характера, направленных и на активизацию функционирования русского языка в сфере образования. Что же касается официального статуса, то несколько раз этот вопрос поднимался в парламенте. В марте 2002 года был подготовлен законопроект, который предлагал ввести в статью 1 «Закона о языке» поправки: «В Республике Армения поощряется использование русского языка, а также распространение европейских языков» и «Граждане Республики Армения свободны в выборе общеобразовательного учебного заведения для обучения своих детей». Фактически мечта многих граждан Армении сбылась, ведь вся образованная часть армянского общества всегда охотнее пользовалась русским языком, нежели армянским.Важной вехой в восстановлении статуса русского языка стал 1999 год. Тогда в Ереване состоялось торжественное открытие Российско-Армянского государственного (Славянского) университета, что во многом способствовало укреплению позиций русского языка в Армении. А немногим позже при том же Российско-Армянском государственном университете (РАУ) был открыт Института русской словесности. Этому институту надлежит заниматься русистикой в её ориентированности на армянские реалии и на арменистику. Конечным результатом деятельности Института будут научные труды, словари, разработки, практика переподготовки учителей русского языка в Армении (временами с помощью русских специалистов Москвы и Санкт-Петербурга).Еще одним важным свершением стало объявление 2007 г. годом русского языка в Армении. Торжественная церемония открытия в Армении «Года русского языка в мире» состоялась 8 февраля 2007 г. в Генконсульстве России в Гюмри (бывшем Ленинакане), втором по значимости городе Армении. Выбор места проведения был мотивирован достижениями русистов Гюмрийского пединститута им. Микаэла Налбандяна, подготовивших шесть победителей олимпиад по русскому языку среди учащихся стран СНГ и Балтии.А новая образовательная система нацеливает каждого ученика армянских школ на обязательное знание еще как минимум двух других языков – русского и одного из европейских. Их статус неравнозначен. О ведущей роли русского языка в системе преподавания языков в армянской школе свидетельствуют последние статистические данные о количестве учителей: русский язык 1500 (51%) английский 930 (30%) французский 350 (10%) немецкий 320 (9%) Русский язык преподается в школе со второго класса по десятый, в то время как иностранные языки – только с пятого. В вузах русский язык является обязательным как минимум на первом-втором курсах. За последние 2–3 года количество часов, отводимых русскому языку и в школах и в вузах, значительно увеличилось. Владение русским языком введено в качестве дополнительного критерия при приеме студентов на ряд неспециальных факультетов (экономических и международных отношений). Он является языком обучения в нескольких школах г.Еревана (Славянская гимназия для детей военнослужащих, Базовый лицей института им. Брюсова и некоторые другие). В последнее время увеличилось количество школ с углубленным изучением русского языка. Факультеты и отделения русского языка и литературы есть в Ереванском государственном, Ереванском лингвистическом и Армянском педагогическом университетах, а также в региональных педагогических вузах (Гюмри, Ванадзор). На русском языке ведется обучение в Ереванском медицинском университете на факультете для иностранных граждан. Апофеозом восстановления статуса русского языка для Армении стала награда, врученная лично президентом Путиным директору ереванской школы № 8 имени А.С. Пушкина Мариэтте Матшахян. В связи с Днем народного единства во время торжественной церемонии в Кремле В. Путин наградил медалями шестерых граждан зарубежных стран – Армении, Молдовы, Болгарии, Румынии, Украины и Японии – «за исключительный вклад в дело культурной дипломатии».Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что политика насильственной ликвидации русского языка в РА не просто не привела к положительным результатам, но и более того с треском провалилась. Ведь главной целью этой политики служило обучение граждан литературному армянскому языку, которым владели в основном либо священники, либо лингвисты и небольшой процент интеллигенции. Время показало, что насильно языку не научишь. Более того, произошло, как и хотели разработчики закона о языке от 1993 г., реальное уменьшение среди населения лиц, свободно владеющих русским языком. Это понимали еще и в начале 90‑х и не только в Армении, но и во многих постсоветских государствах, где проводилась подобная политика. Как отмечает один из азербайджанских ученых, «что бы сегодня ни говорили люди, руководствующиеся разными конъюнктурными соображениями, основная масса специальной научной информации продолжает усваиваться нами посредством русского языка». Посол РФ в Армении недавно выступил с речью как раз на тему русского языка и его значении для Армении и стран ближнего зарубежья. «Как и вся Россия, русский язык сейчас на подъеме – по распространению он занимает четвертое – пятое места на планете. К «Русскому миру» так или иначе принадлежит до одной трети миллиарда человек. Это действительно огромный мир, который существует на всех континентах. Модернизация структуры мирового сообщества, формирование глобального информационного пространства в современном мире создают новые условия для развития диалога цивилизаций. Изучение мировых языков и русского языка, в частности, является основой развития культурного многообразия мира, сбалансированного взаимодействия национальных культур в атмосфере терпимости, доверия и сотрудничества людей, народов и стран. На нынешнем историческом этапе слова классика о «великом и могучем русском языке» как «надежде и опоре во дни раздумий о судьбах родины» не только не утратили исконного смысла и остроты звучания, но, напротив, вполне вписываются в контекст приоритетных задач государства как внутри страны, так и на международной арене», – в частности подчеркнул посол России в Армении Н.В. Павлов. Все это свидетельствует о том, что русский язык вовсе не находится в «подполье», из которого его нужно вывести, а постепенно возвращается к тому положению, которое занимал в недалеком прошлом, но уже в другом качестве – не второго родного, а первого по важности для армян. И в том, что русский вновь интересует армян, свидетельствуют многочисленные факты и в первую очередь желание молодого поколения свободно владеть им.

http://www.russianedu.ru/teachrussian/news/view/2499.html

КАЗАХСТАН

Николай Кузьмин
Русский язык: не родной, не иностранный
октябрь 2008 г.

Языковая ситуация в Казахстане стабильна: русский доминирует на работе, казахский – дома. Пока что это устраивает всех.

Гульмира Илеуова

Московский фонд «Наследие Евразии» завершил исследование ситуации с русским языком, проведенное в 12 странах. С казахстанской стороны в работе участвовал Центр социальных и политических исследований «Стратегия». Его директор, Гульмира Илеуова, считает, что результаты исследования стали во многом неожиданными для казахстанских экспертов.

– Гульмира, исследование состояния русского языка проводилось во всех постсоветских странах, кроме Туркмении и Узбекистана. Какова общая картина по региону?

– Да, исследования проводились практически на всем постсоветском пространстве, как это обычно бывает в рамках проектов фонда «Наследие Евразии». Только в данном случае, по понятным причинам, была исключена Россия. Важно отметить, что это был не набор самостоятельных проектов, а единое исследование, с единой методикой, одинаковыми вопросами для всех стран. Поэтому какие-то страновые нюансы приносились в жертву унификации, без которой невозможно получение общей картины по региону.

Все евразийские страны разделились на две группы, в которых ситуация различается радикально – в одной русский представлен очень широко, он практически второй родной для большинства жителей, а в другой группе стран он почти не употребляется. Основная причина такого разделения, на мой взгляд, лежит в размерах русскоязычной общины в каждой конкретной стране.

Украина, Белоруссия и Казахстан – это практически русско-язычные страны именно из-за того, что в них значительную долю населения составляют этнические русские или люди, которых принято называть русскоязычными.

В других странах русский используется в значительно меньшей степени. Впрочем, среди них можно выделить в качестве отдельной подгруппы страны, где жители стремятся к изучению русского языка – это Армения, Таджикистан, Киргизия. Здесь уже в пользу русского языка действуют не демографические, а экономические факторы. Эти три страны – экономические партнеры России, а экспорт рабочей силы из Таджикистана и Киргизии в Россию (и русскоязычный Казахстан) делает знание русского языка привлекательным в глазах таджиков и киргизов.

Практика функционирования русского языка не ограничивается его использованием как средства общения в быту или профессиональной сфере. В каждой стране существует еще медиапространство, и в рамках исследования ставилась задача выяснить, какое место русский язык занимает в информационном поле. Как часто люди смотрят телепередачи, читают газеты и книги на русском языке. Этот информационный фактор, как показали наши исследования, очень важен для Казахстана.

– А прослеживаются какие-то тенденции? Что можно сказать о перспективах русского языка в Евразии?

– Я думаю, что ответы на вопрос «говорят ли ваши дети, ваши внуки на русском» или «хотите ли вы развивать свой русский язык» как раз и показывают, какое будущее у русского языка. Есть страны, которые экономически ориентированы на Россию, например Таджикистан, там родители хотели бы увеличить объемы преподавания русского языка в школе. А в тех странах, которые не связывают свое будущее с Россией, там, кстати, и русскоязычная община обычно немногочисленна, у населения нет стремления к изучению русского языка. Те страны, которые ориентированы на Европу, на Запад, вводят в качестве основного иностранного языка в школах английский.

А цивилизационная общность, единство культурно-исторического пространства, на которые часто ссылаются политики, играют все меньшую роль по сравнению с экономической целесообразностью. И эта тенденция, судя по всему, сохранится.

– По мере превращения России в энергетическую сверхдержаву в политическом дискурсе безопасность обыкновенную заменила безопасность энергетическая. Вот так и образование скоро сменится на энергетическое образование. А культура – на энергетическую культуру. Что думают в России про преподавание русского языка в современных условиях?

– Россияне сейчас работают в двух направлениях: преподавание русского как иностранного языка – в этом их школа преуспела еще в советское время, и преподавание русского как неродного – а это не то же самое, что иностранный, на нашем казахстанском примере это хорошо видно. Так вот, с этим у них есть определенные проблемы…

Ведь в Советском Союзе было в основном просто преподавание на русском языке, а не преподавание русского языка. А сегодня форма подачи русского как неродного, но не иностранного языка стала актуальной на постсоветском пространстве.

Интересно, что на конференции представители разных стран отмечали, что сложность языка как такового, то есть сложность овладения языком не стоит среди проблем, препятствующих его распространению. Все преграды носят социально-политический характер.

– Давайте перейдем к Казахстану. Диаспора русскоязычных, включающая русских, украинцев, немцев, корейцев и других, остается довольно большой, хотя ее доля постоянно сокращается. При этом, как мне кажется, область применения русского языка по-прежнему остается очень широкой. Что показали ваши опросы?

– Вы знаете, чтобы более-менее ответственно говорить о динамике любых процессов, как демографических, так и языковых, требуется постоянный мониторинг ситуации. Нужны регулярные замеры, на сравнительный анализ которых можно опираться. И следует признать, что Казахстан в этом смысле отстает от прочих постсоветских стран, включая страны Балтии. Собственно, у нас такой мониторинг на постоянной основе просто не ведется. В ходе интерпретации результатов исследования у нас возникло много вопросов, ответ на которые можно получить лишь благодаря дополнительной работе.

Можно уверенно сказать, что использование казахского и русского языков меняется в зависимости от сферы общения. По мере ее усложнения казахский язык вытесняется русским. Так, казахи в семье общаются преимущественно на родном языке. В кругу друзей и знакомых растет использование русского – отчасти из-за того, что в этот круг входят люди, не владеющие казахским, отчасти из-за расширения круга тем для общения. Наконец, на работе использование казахского падает до минимальной отметки – видимо, в силу того что сфера общения становится все более профессионально ориентированной. Потому что в сфере получения специальной информации – профессиональной, социально-политической, культурной, любой, выходящей за семейно-кухонные рамки – русский язык доминирует.

В ходе работы я поняла, что наше общество интересует не ситуация с русским самим по себе или с казахским отдельно взятым. Людей волнует ситуация билингвизма, взаимосвязанность языков.

– А как эта ситуация соотносится с идеей президента Назарбаева о трехязычии – чтобы граждане Казахстана знали и использовали казахский, русский и английский? Оставим в стороне то, что большинство русских не знают казахский. Но, как я вижу из вашего отчета, большинство казахов считают, что хорошо знают русский. Смогут ли они добавить к этому знание английского?

– Для определенной части нашей элиты триязычие – это реальность. Просто к той картине, которую мы получили, надо добавить встречу с зарубежными партнерами, получение информации из англоязычных источников. То есть английский входит в жизнь казаха по той же схеме, что и русский. Но на все общество это проецировать еще слишком рано. Да и ресурсов, обеспечивающих, как сказали бы маркетологи, продвижение английского языка, пока не слишком много.

И сейчас можно говорить лишь о возможности замещения русского как «окна в мир» английским языком. Так вот, у нас этого не происходит. Но вот в Прибалтике английский серьезно потеснил русский язык, особенно среди молодежи. В прочих странах, где русский изучается наравне с английским – в Азербайджане, например, как иностранный, позиции у них примерно равные.

У нас реально есть три группы людей: те, кто говорит на казахском и русском, и те, кто только на казахском или только на русском. Только на казахском – в аулах. Там русский просто не нужен. Население – казахи. Информационное поле формируется на 90% с участием казахского языка. Один-два телеканала, одна-две газеты.

На русском, а также на двух попеременно говорят в городе. Русский язык часто оказывается незаменим при общении с коллегами по работе. Вся деловая и профессиональная информация идет на русском языке. Поэтому все, кто работает, поддерживают и будут поддерживать ситуацию билингвизма. До тех пор, возможно, пока не изменится ситуация с казахским языком, с уровнем его развития. Ведь до сих пор вопрос о современности казахского языка не поставлен остро. Какой язык сегодня продвигают? Это кухонный вариант, не современный. Если человеку нужна современная информация, и он не находит ее на казахском, но находит на русском, то каким бы патриотом он ни был, он выберет русский.

– Почти как в нашей экономике – почему нет диверсификации? Потому что внешние рынки от нас требуют не полипропилена, а сырой нефти.

– Да, слаборазвитый язык – это в чем-то и отражение, и следствие слаборазвитой экономики. Упрощая, можно сказать, если в стране занимаются сборкой автомобилей, то в языке нужны названия для ее деталей. Если машину не собирают, а привозят в готовом виде, то эти названия просто не нужны. Достаточно одного слова – «машина».

Поскольку в качестве носителя информации казахский конкурирует с русским языком, надо подчеркнуть, что требуется не просто его развитие, а ускоренное развитие. Показательно, что на конференции в Москве Елена Яценко, президент фонда «Наследие Евразии», заявила о необходимости позиционирования русского языка на постсоветском пространстве с опорой не на советское прошлое, а на возможности русского языка как современного средства коммуникации, открывающего перед молодыми людьми широкие возможности для карьеры и собственного развития.

Гульмира Илеуова

– Гульмира, в вашем отчете вы описали ситуацию в стране как сравнительно ровную. Но какие-то социальные группы все же чем-то выделяются? Что вам еще показалось важным и интересным?

– Вот эта однородность результатов и является, на мой взгляд, самым удивительным. Отношение к русскому в целом одинаково позитивное у городских жителей и у сельских, у молодых людей и у их отцов. То есть социальные различия в данном случае не отражаются на их позиции. Разумеется, обнаружились и довольно неожиданные отклонения от средних по стране. Например, если взять профессиональный разрез, то мы увидим, что наши госслужащие не знают казахский язык и не стремятся его знать. И это в условиях, когда закон просто требует знания госязыка. Но он не выступает носителем информации – отсюда и отношение к нему.

Возьмем возрастной разрез. Я предполагала, что в связи с той политикой, которая проводилась у нас все последние годы, казахский больше используется в молодежной среде, чем среди людей старшего возраста. Люди выросли в стране, где казахский был государственным, многие получили образование на нем. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что результаты примерно одинаковы во всех возрастных группах.

Единственное, что можно отметить – чем старше люди, тем чаще они используют казахский для общения. «65 лет и старше» – это как раз та группа, которая в наименьшей степени была подвержена воздействию русского языка, меньше была вовлечена в обучение на русском.

И еще выделилась группа «45–54 года». Она демонстрирует самые низкие показатели использования казахского языка. Везде – и на работе, и дома. И она выступает самым последовательным сторонником русского языка в Казахстане. Это тоже легко объяснимо. Молодость и начало работы у этих людей совпало с «расцветом социализма» в СССР. И они есть самый явный продукт той политики интернационализма, которая проводилась в то время.

В остальном же различий между возрастными группами нет. Ну еще молодежь меньше читает книг и газет, но чаще смотрит телевизор, а люди старшего возраста – наоборот.

Была также предпринята попытка оценить миграционный потенциал. Результаты показывают, что он очень низок (сравнительно с 90−ми годами) – только 10% желают переехать в Россию, всего один процент принял решение о переезде. А вот дать своим детям образование в России хотят многие – 18%, столько же людей ориентировано на учебу в Европе, в США – 14%.

– Языковая тема в нашей стране становится все более политизированной. Как вы считаете, для этого есть основания?

– Исходя из результатов исследования, невозможно увидеть какой-то конфликтный потенциал, заложенный в сильных позициях русского языка. Большинство согласно с тем, что русский должен оставаться языком межнационального общения. Хотя стоит заметить, что какого-либо специального статуса у русского языка в Казахстане просто нет. Многие приветствовали бы поддержку русского языка со стороны России. Даже среди казахов 32% – за расширение изучения русского языка. За сокращение – всего 8%. А 33% опрошенных выступают за то, чтобы сделать его вторым государственным языком.

Поэтому можно прийти к выводу, что за заявлениями наших национал-патриотов, требующих принудительного ограничения использования русского языка, общественных ожиданий не стоит. И выступают они непонятно от чьего имени.

Но надо учитывать, что социальный протест может быть порожден какими-то иными причинами, не обязательно ситуацией в языковой сфере. А политики, улавливающие этот протест, просто транслируют его через языковую проблему, которая выступает своего рода символом-заместителем.

2007 год у нас в Казахстане раскачал обсуждение тем национальных, этнических, в том числе и благодаря предвыборной кампании. И очень четко видно, как болезненно люди стали реагировать на все это. И как легко их чувства могут быть задеты через язык, через гражданство, через варианты самоназвания – казахстанец или казах. И я думаю, что идея триязычия выдвинута в противовес набирающей популярность другой идее – создать для всех, кто не знает казахский, настолько невыносимые условия, чтобы у них не осталось другого пути, кроме как выучить его. Это относится и к русским, и к казахам, не знающим родного языка.

Возможно, что у людей нарастает неудовлетворенность, и появляется обида, что за 16 лет ничего не сделано для развития казахского языка. Но если раньше о силовом решении языкового вопроса стеснялись говорить, то сегодня эта точка зрения стала настолько популярной, что об этом в открытую заявляют повсюду. С другой стороны, нет четкого понимания этапности процесса, того, что результат, по которому должна оцениваться работа по развитию казахского – это не рапорты о переводе делопроизводства на казахский язык.

Немаловажно и то, что когда идет дискуссия о языках, то люди фактически не имеют иных аргументов, кроме своих личных ощущений, своего опыта. Но они предпочитают говорить не «мне кажется», а «все мы знаем». На чем основано это знание, непонятно. Очевидно, что языковая ситуация, которая требует повышенного внимания, в том числе и в силу растущей политизации этого вопроса, у нас вообще не исследуется. На конференции в Москве мне было обидно, что я оказалась едва ли не единственным человеком, который не ссылался на данные из каких-то дополнительных исследований, проводившихся в Казахстане. Они просто не проводятся. А эксперты из других стран ссылались на результаты многолетнего мониторинга, они видели ситуацию в динамике. Все эти исследования – очень дорогостоящие, они не могут проводиться без привлечения государственных денег, без госзаказа. Наше исследование оплачивала Москва. А у Астаны интерес к социологическим замерам, к социальному самочувствию населения просыпается лишь накануне выборов.

Эксперт Казахстан. 2008. № 10 (158)

Елена Зейферт
Современная русская литература Казахстана

Вопрос о статусе русской культуры и, в частности, литературы в странах, где титульная нация не русская, естественен, особенно на «постсоветском пространстве», где долгое время русский язык был «языком межнационального общения». Как здесь сейчас живётся русскоязычному автору и русскоязычному читателю? И живётся ли вообще?

Казахстан, откуда вышли, к примеру, такие «русские казахи», как Олжас Сулейменов и Бахыт Кенжеев, остаётся государством, большая часть населения которого в совершенстве владеет русским языком. Двуязычие, конечно, наложило свой отпечаток не только на документы граждан и таблички учреждений: государственный язык в Казахстане казахский, а русский принят как язык межнационального общения. Двуязычен радио– и телеэфир. Много казахскоязычных изданий. Причём русские и казахские газеты, по меткому выражению двуязычного критика А. Байгожиной, бытуют как «непересекающиеся миры параллельных культур»: «У меня всегда было странное ощущение при чтении казахских и русских газет, выходящих в нашей республике: знакомый и привычный мир не просто раздваивался – в двух зеркалах было разное его отражение. Это ощущение сейчас при систематическом чтении переросло в убеждение, что казахские и русские газеты описывают совершенно разные миры. Или же, соблюдая политкорректность, скажем так: они по-разному осваивают действительность. Это наглядно демонстрируют прежде всего материалы, посвящённые культуре».

Русским писателям в Казахстане предоставлено полное право жить и творить. Впрочем, зачастую по принципу «Живи как можешь».

В условиях евразийства русская словесность Казахстана обрела новую ипостась: в этом есть и положительные (сплав культур), и негативные стороны.

По словам ведущего казахстанского критика Виктора Владимировича Бадикова, писатели в Казахстане, к сожалению, стали диаспорой (!), литераторы маргинальны, их социальный статус зачастую низок. В какой-то мере так обстоят дела не только в Казахстане, но и в России. Но в Казахстане ситуация намного сложнее из-за двуязычного расслоения литературы. Пришла пора ставить памятник неизвестному русскому писателю, пока последний не эмигрировал на просторы ближнего или дальнего зарубежья. В.В. Бадиков – критик, знающий литературу Казахстана от и до, автор множества научных и литературно-критических работ: на таких энтузиастах и держится казахстанская литература. Писатели и критики Казахстана не отчаиваются – поддерживают себя сами.

Ядро казахстанской литературы, золотой фонд которой составляют, к примеру, книги «Путь Абая» М. Ауэзова, «Аз и Я» О. Сулейменова, пополняется новыми произведениями – роман А. Нурпеисова «Последний долг», поэма Д. Накипова «Близнецы» и др. В каких же условиях они рождаются?

Сугубо литературным трудом в Казахстане не живёт никто. Выручают смежные профессии – филология (В. Бадиков, профессор Алматинского университета им. Абая), издательская деятельность (Б. Канапьянов, директор издательства «Жибек Жолы»), журналистика (А. Арцишевский, редактор газеты «Шалом»). Есть и второй выход: помогают общественные гуманитарные фонды – «Soros», «Hivos» и др. (Первый способ, впрочем, вернее, он даёт ощутимый и стабильный хлеб насущный.) Фонд «Сорос-Казахстан» (Президент фонда Мурат Ауэзов), к примеру, выступил инициатором нескольких крупных литературных конкурсов: «Сорос-Казахстан-Дебют» (1996 г.), «Лучшая пьеса о современном Казахстане» (1998 г.), «Казахстанская современная литература-2000», «Современный казахстанский роман» (2002 г.). По материалам трёх первых конкурсов вышли коллективные сборники, победители были награждены премиями. Романы 5 авторов (в течение года романистам выплачивалась стипендия по 350 долларов в месяц) будут также опубликованы. Или другой пример: голландская гуманитарная организация «Hivos» спонсирует алматинский общественный фонд гуманитарного развития «Мусагет». Безусловно, упомянутые конкурсы и фонд «Мусагет» способны помочь лишь ничтожно малой части писателей, и, в основном, молодёжи.

У автора данной статьи два пути – сетовать на то, что нет большого, или писать о том малом, что есть. Пойду по второму пути, неизбежно сбиваясь на первый.

В современном Казахстане географически два полюса – северная, официальная, и южная, неофициальная, столицы Астана и Алматы.

Бывшая официальная столица Казахстана Алматы (в советское время – Алма-Ата), без сомнения, остаётся культурным центром республики. В переводе с казахского языка «Алматы» значит «яблочное место». Это город-красавец, окружённый горным массивом: в Алматы, спрятанном в горах, совсем нет ветра. Южная столица насыщена общественными фондами, арт-салонами, издательствами, здесь проходят творческие фестивали, форумы, мастер-классы… Алматинский Арбат – пешеходная зона улицы Жибек Жолы – колоритен творческими типажами. Конечно, в целом, мероприятий и особенно литературных в Алматы меньше, чем хотелось бы писателям и читателям, но всё же...

В Алматы живут и классики – например, автор романа «Кровь и пот» А. Нурпеисов. Патриарх казахстанской литературы, будучи Президентом основанного им Казахского ПЕН-клуба, концентрирует вокруг себя литературную элиту республики. В южной столице пока находится и Союз писателей Республики Казахстан (председатель Н. Оразалин).

Ежемесячно издаётся «толстый» литературно-художественный полноцветный журнал «Простор» (главный редактор В. Михайлов; http://prostor.samal.kz). Успешно действует общественно-политический, научный и литературно-художественный журнал «Евразия» (главный редактор М. Хасанов). Один раз в месяц выходит содержательная, насыщенная литературными фактами и именами газета «Книголюб», имеющая статус республиканского книжного обозрения (главный редактор А. Алексеев; http://samal.kz/~kb). Газета в 2002 году запустила проект «Библиотека книголюба», издав первую книгу в этой серии – «Рассказы Вадима Гордеева». Всё три проекта – «Простор», «Евразия», «Книголюб» – живут только благодаря энергичным энтузиастам-одиночкам. «Простор» существует на государственной дотации, но она, увы, невелика.

С авангардным уклоном действует общественный фонд гуманитарного развития «Мусагет» (председатель фонда О. Маркова; http://www.musagetes.com), выпускающий небольшой литературно-художественный альманах «Аполлинарий». Деятельность «Мусагета» разнообразна: мастер-классы, фестивали, конкурсы, издание книг… Спонсором, как я уже заметила, является иностранная компания «Hivos».

Прозаики (В. Гордеев, Г. Бельгер, Н. Верёвочкин), поэты (А. Шмидт – недавно уехал в Германию, Н. Чернова, Г. Банников), критики (В. Бадиков, В. Савельева, Л. Сафронова): литературный Алматы был и остаётся многоликим… Я не говорю уже о казахскоязычных авторах – А. Нурпеисов, А. Тарази, Ф. Унгарсынова, Б. Мукаев, К. Искаков, Б. Каирбеков…

В новой казахстанской столице Астане с её роскошной набережной Иртыша арт-салонов и литературных «тусовок» пока немного. Ежегодно Астана проводит Международный конкурс творческой молодёжи «Шабыт» («Вдохновение»), среди многочисленных номинаций которого – «Поэзия» и «Художественная проза». Хорошей прозы, к слову сказать, мало: это один из симптомов не вполне здоровой ситуации в литературе.

Целиноград-Акмола-Астана – город юный и во всех планах «целинный». Столице для обретения стати и культурных традиций нужно время. Но люди, которые будут способствовать этому, есть – такие, как поэт В. Гундарев, главный редактор столичного «толстого» литературно-художественного и общественно-политического журнала «Нива». По решению Международного комитета всемирной организации Business Initiative Directions (Дирекция деловых инициатив) журналу «Нива» был вручён Международный приз за качество в золотой категории за 2003 год. Но насколько достанет сил у альтруистов-одиночек тянуть на себе тяжёлую ношу казахстанской словесности, неизвестно.

Рельефны литературные абрисы таких городов в Казахстане, как Павлодар, Караганда, Петропавловск, Костанай, Актобе, Тараз, Шымкент… Загляните на сайт «Литера» Литературного объединения Северного Казахстана (центр – город Петропавловск): http://petrlit.by.ru. Станьте гостем литературно-художественного альманаха «Дар слова» в Караганде: http://www.darslova.ksu.kz. Посетите Кокшетауское литературное объединение: http://struny.narod.ru. Или взгляните: Восточно-Казахстанская областная библиотека им. А.С. Пушкина даёт сведения о писателях Восточного Казахстана (http://biblio.ukg.kz/b8.htm). Оцените литературную обстановку в Таразе: «Тараз-2ООО» (http://web.host.kz/oldtaraz). В сети литературные новости Казахстана можно найти, например, на новостных сайтах типа http://www.site.kz, на сервере Института сотрудничества в целях развития (http://www.idc.nursat.kz), а также на сайтах газет (например, «Казахстанская правда», рубрика «Культура»: http://www.kazpravda.kz/archive/01_07_2003/k.html). Почитайте. Главной эмоцией может стать горечь: литераторы Казахстана практически лишены финансовой поддержки. Но всё же здравствуй, племя, младое, знакомое – Евгений Демидович (Кустанай), Лиля Калаус (Алматы), Юрий Толочко (Астана), Виктор Асланов (Петропавловск), Николай Цой (Шымкент)… Я не одинока в Казахстане: нас объединяет и наше одиночество.

Интернет-каталог казахстанской литературы узок, требует расширения – например, на сайте «Страны мира» (http://countries.ru/kazah/kazahlit.htm). Чуть шире – казахстанский список сайта «Вся Азия в фокусе» (http://catalog.focus.kz/? id=702), но также он далеко не полон. Однако и в полном виде каталог богат не будет.

Самый популярный и посещаемый литературный сайт (конечно, частный) в Казахстане – сетевой альманах современной литературы Казахстана «Русскоязычная Азия» (редакторы Л. Калаус и В. Савельева; http://ra.site.kz). Как пишет Л. Калаус в рубрике «От редакции», «сайт-альманах «Русскоязычная Азия» возник, как попытка объединить казахстанских авторов под одной крышей, представив таким образом некий гипотетический «срез» литературной жизни города (Алматы. – Е.З.) – и страны в целом». «Прилагательное «русскоязычный» в названии альманаха отражает реально существующую языковую ситуацию в нашем городе. Множество поэтов и писателей самых разных национальностей пишут здесь на русском языке, но и только – к русской культуре их тексты прямого отношения, как правило, не имеют (вопрос о влиянии русской литературы на «русскоговорящих» мы опускаем)».

На сайте «Русскоязычная Азия» размещены анкеты казахстанских авторов, где представлены их биографические данные, этапы творческого роста, а также размышления каждого из писателей о литературе и об искусстве в целом (блиц-интервью), создан энциклопедический словарь-справочник «Литераторы Казахстана», на данный момент включающий в себя 828 имён и постоянно обновляющийся. «Русскоязычная Азия» – гостеприимная обитель не только для писателей, но и для художников (рубрика «Галерея»).

Известен Всемирный Независимый Казах/станский/ журнал (http://www.arba.ru/a_art/) с его рубриками «Хроника», «Современное искусство», «Диаспора», «Конкурсы», «Форум» и др., широкой новостной линейкой, предлагающей мировые, российские и казахстанские дайджесты. Цель, которую ставит перед собой редакция сайта, доказывая несомненное существование феномена «культура Казахстана», шире сугубо литературной: «Используя новейшие технологии, каковым является Интернет, мы хотим осмыслить культурный феномен страны Казахстан в историческом, религиозном и современном контекстах».

В Интернете можно найти сведения (весьма скудные) о литературе диаспор, населяющих Казахстан (см., например, о корейской литературе Казахстана: Ян Вон Сик «О литературе корейцев Казахстана» http://world.lib.ru/k/kim_o_i/l1rtf.shtml). Полинациональная палитра Казахстана, в своё время усиленная депортацией, порождает уникальные литературные явления (к примеру, феномен творчества русско-немецко-казахского писателя и критика Г. Бельгера).

Ни сетература, ни литература в Казахстане, несмотря на её наличие, увы, далеко не удовлетворяют потребностям казахстанских писателей и читательской публики. Несколько «толстых» русскоязычных журналов – «Нива» (Астана), «Простор» (Алматы), «Абай» (Семипалатинск) – хотя и радуют качественными материалами и достойной полиграфией, но немногочисленны и имеют малые тиражи. Не чужда литературе казахстанская «высокосветская» периодика, порой даже выплачивающая авторам художественных произведений гонорары: например, литературные рубрики имеют элитные журналы «Сезон» и «Зеркало» (http://www.season.kz; http://zerkalokz.narod.ru). Но и таких изданий совсем немного. Газеты же зачастую вообще недолюбливают поэтические «вкрапления».

Казахские и казахстанские писатели развивают свою деятельность и вне родины. Казахстанский поэт № 1 О. Сулейменов, являясь Постоянным представителем Республики Казахстан в ЮНЕСКО, живёт в Европе. В декабре 2002 года О. Сулейменов был награждён премией имени Кюль-тегина за выдающиеся достижения в области тюркологии. Р. Сейсенбаев организовал в Англии Муждународный клуб Абая, при котором выходит полинациональный журнал «Аманат» и книги библиотеки журнала «Аманат» и Народной библиотеки «EL».

В Казахстане работает великолепная школа критиков и литературоведов, таких как В. Бадиков и В. Савельева, в чём можно убедиться, открыв странички сайта «Алматы-ART» в его рубрике «Литература» (http://www.almaty-art.kz/literature.htm). Статья В. Савельевой «Время разбрасывающих камни» интересно отражает литературную обстановку в Казахстане (http://www.almaty-art.kz/literature/8–9-literature-1.htm). О литературе Казахстана в сети можно найти и мнение россиян (мнение члена Союза российских писателей К. Куталова; http://www.continent.kz/2000/06/23.html).

Какие премии может заслужить казахстанский писатель у себя на родине? Престижная литературная премия в Казахстане – «Тарлан». 28 ноября 2000 года в Национальном пресс-клубе состоялась пресс-конференция, посвящённая учреждению Независимой премии Клуба Меценатов Казахстана в области литературы, науки и искусства «Тарлан». Инициатива этой премии принадлежала Клубу Меценатов Казахстана, который организовали отечественные предприниматели. На рубеже нового столетия предприниматели решили учредить специальные премии, которые будут вручаться людям, внесшим наибольший вклад в развитие отечественной культуры. Были определены семь номинаций: «Литература», «Наука», «Музыка», «Театр», «Изобразительное искусство», «Кинематограф», «Просвещение»; в каждой из номинаций выбираются три лауреата. Первый лауреат получает платиновую статуэтку «Тарлан» и 10 000 долларов США. Два остальных лауреата получают по 3 000 долларов США. Имена победителей определяются при помощи специального социологического опроса, а также с учетом мнения общественного Совета экспертов, в который входят авторитетные критики, искусствоведы и эксперты. Премия «Тарлан» вручается ежегодно.

Популярен вышеупомянутый конкурс «Шабыт», проходящий ежегодно в ноябре. Гран-При – 100 000 тенге, что равняется примерно 700 долларам США.

Крупный конкурс казахстанской критики объявила в 2002 году газета «Книголюб». В условиях конкурса – 4 номинации, определённые по различным группам критических жанров. Итоги конкурса будут обнародованы в декабре 2003 года. По результатам конкурса выйдет сборник лучших критических работ. Но… пока шёл конкурс, спонсор, найденный «Книголюбом», передумал финансировать проект, и премиями для лауреатов станут книги.

На сайте фонда «Мусагет» (http://www.musagetes.com) пользуется популярностью поэтический конкурс «Магия твёрдых форм и свободы», в номинациях которого – сонет, рондо, триолет, секстина, верлибр, хайку, танка и др. В конце каждого полугодия профессиональное жюри объявляет победителей конкурса, произведения которых издаются в ежегодном бумажном сборнике.

Региональные конкурсы также бывают интересны и разноплановы, иногда выходят за пределы регионов. К примеру, любопытно проходят карагандинские конкурсы – областной литературный конкурс «Созвучие» (2000 г.), конкурс-мушайра им К. Аманжолова, конкурсы альманаха «Дар слова», в том числе имени поэта-земляка А. Костюка. Премии отдельных из них – до 200 долларов США. В Кустанае областное объединение литераторов «Ковчег» проводит ежегодный конкурс имени кустанайского поэта А. Коштенко. Призы – картины кустанайских художников, книги, публикация произведений-призёров в альманахе «Берега». Жаль, что альманах самиздатовский – нет дотаций. А ведь Кустанай славится замечательными литературными традициями.

Хочу рассказать о своём городе как микромодели Казахстана. Я родилась в Караганде, городе, о котором История громко кричит (стонет) – Карлаг... Это сталинский лагерь, куда были сосланы тысячи людей, в том числе деятели науки, культуры, искусства…

Нынешняя Караганда – удивительное сплетение менталитетов, культур, религий. В моём городе, без всякого преувеличения, – прекрасная школа жизни и письма. Живые типические характеры бродят по карагандинским улицам…

В Караганде волею судеб побывали «великие узники» Н. Заболоцкий, Л. Гумилёв, А. Чижевский, М. Зуев-Ордынец… Зуев-Ордынец после лагеря ещё долго жил в Караганде, на тихом и уютном бульваре Мира. Он чудом восстановил навыки художественного письма, ведь в течение всего срока заключения ему под строжайшим контролем не давали в руки бумагу и карандаш. Впоследствии фрагментами романов Зуева-Ордынца воспользовался Л. Брежнев для увековечения своего «литературного» имени.

В 1990‑е годы Караганду сотрясали миграционные процессы. Сейчас ситуация стабилизируется. Но уехали многие писатели – Л. Лунина, В. Шемшученко, бард В. Баранов…

Всячески пытаюсь помочь родному городу в литературном плане (хотя половина сердца принадлежит исторической родине Deutschland – я немка и исследую немецкую литературу). В 2002 году выступила инициатором, редактором и спонсором сборника 27 карагандинских поэтов и прозаиков «Нервные окончания Караганды», в 2003 году выпустила в печать книгу любовной лирики 40 авторов «Влюблённая Караганда». Являюсь главным редактором литературно-художественного альманаха «Дар слова». Сейчас готовлю к печати коллективную книгу стихов и прозы для детей «Детский взгляд Караганды». Формирую базу для создания в Караганде общественного литературного фонда «Словомир», ищу поддержку иностранных спонсоров.

Город (а он не мал) знаком мне до каждой чёрточки, до малейшего изгиба его улиц, до любого изменения в его монументальном фасаде.

 

Родина-город с протянутой чёрной рукой…

«Хоть бы ослепнуть, – ты молишь, – не видеть зла!»

Если микроном мысли я тщусь не вернуться домой,

Я тебе лгу… Ведь по пояс в тебя вросла.

 

Я люблю Караганду, и очень ценю её чувства ко мне.

В Караганде с её полумиллионным населением весьма пёстрое лито. Специфичен и читатель. Казахстан в целом – в территориальном плане вторая после России республика СНГ, но живёт здесь чуть более 16 миллионов человек – немногим больше, чем в иных мегаполисах. Скудеет не только казахстанский писатель, но и читатель – и количественно, и качественно.

Я провела опрос среди владельцев карагандинских книжных магазинов на тему «Караганда читающая». Итоги опроса противоречивые. С одной стороны, в то время как вообще читатель книги (редкий и слабый вид человека) путём естественного отбора вытесняется любителями TV, радио, пользователями Интернета, не имеющими отношения к сетераторам, карагандинская читательская особь вполне жизнеспособна. Видно, российские светила, сосланные в Карлаг и затем, в период «оттепели», вернувшиеся в свои родные пенаты, успели оставить в Караганде стойкую поросль. С другой стороны, книжные фанаты в первую очередь раскупают фабульные вещи – пересказы «мыльных опер», детективы, приключения, исторические романы. Хотя высокое место в рейтинге продаваемых книг занимают, к примеру, и «Словарь живого великорусского языка» В. Даля, и «интеллектуальный бестселлер» Й. Хёйзинга «Homo ludens», и «Роза мира» Д. Андреева.

В Караганде множество книжных магазинов, ларьков, ларёчков, развалов. Известный каждому карагандинцу «Букинист» – на улице Гоголя. Книжной блокады в городе однозначно нет. Читатель Караганды больше доверяет старым, добротным изданиям и собственному вкусу, нежели новомодным изданиям с щедро размалёванными обложками и газетной бумагой внутри – обнажённая натура на обложке больше личит романам Генри Миллера или Эдички Лимонова, чем «Большим надеждам» Чарльза Диккенса, даже если по их мотивам снят в Голливуде фильм. На книжных полках – не без казусов. В одном из центральных магазинов на обложке книги стихов Рильке красуется надпись «Эрих Райнер Рильке», в другом книжном продаётся книга писателя И.Н. Островского. На минутку задумываешься, не новое ли имя взошло на небосклоне литературы, но открываешь книгу (нет, тексты «Грозы», «Бесприданницы», других знакомых пьес) и видишь вклейку «Опечатки»: читать вместо «И.Н. Островский» – «А.Н. Островский». Ни Рильке, ни Островского с такими «опечатками» никто не покупает: читатель-карагандинец разборчив.

Данные карагандинского главпочтамта: «Литературную газету», «Книголюб», а также литературные и филологические журналы в Караганде выписывают лишь несколько сотен человек. Но покупают «Литературку» бойко. А за «Нивой» и «Простором» охотятся, в основном, авторы и их поклонники.

Выводы по Караганде и Казахстану в целом неутешительны. Произошла мощная утечка творческих сил за рубеж, едва ли не наполовину сократившая численность казахстанских русскоязычных литераторов. Но ведь эти люди где-то живут и творят, по-своему пополняя русскую литературную копилку казахстанскими мотивами.

В Казахстане сейчас, можно сказать, нет профессии «писатель». Казахстанскому литератору, во многом, закрыты пути к изданию, к читателям… Ему практически не платят гонорары, издательства не мечтают бесплатно (а то и с оплатой) превратить его рукописи в книги. Но если писатель активен и талантлив, то его литературная жизнь в собственных руках. С помощью Интернета можно обрести массу читателей в разных точках земного шара, и они будут отнюдь не виртуальны. И всё же идти вперёд – не рассыпаясь по частичкам, а даря свой талант пригоршнями современникам и потомкам. Да будут русские писатели в Казахстане, на радость грядущим поколениям, вечны, и – дай Бог – не только как памятники.

http://infam.ru/Sreda/karaganda/zeyfert/zejfert3.htm

МОЛДАВИЯ

Л.В. Остапенко, И.А. Субботина
Русский язык в современной Молдове.

Социолингвистический анализ.

Одним из важнейших следствий суверенизации Молдовы (как и других стран нового зарубежья) явилось повышение официального статуса языка ее титульного населения и соответственно понижение, как на официальном уровне, так и в общественной практике статуса русского языка. Попытка изменения роли этих двух языков самым непосредственным образом затронула интересы и чувства значительной части жителей республики, так как в течение десятилетий русский язык был распространен на территории Молдавии достаточно широко. Статус русского языка в этой республике был наиболее высоким по сравнению с другими республиками бывшего Союза (за исключением Украины, Белоруссии, Казахстана).

В условиях существования единого государства – СССР, русский язык и общесоюзная культура были достоянием и необходимым средством общения всего советского народа. Это в значительной мере определяло этноязыковую ситуацию в республиках вне России – ныне новых независимых государствах, тем более, что во многих из них, помимо титульного населения, проживало и немало людей других национальностей. По данным переписи 1989 г. 1,5 млн. жителей Молдавии составляли не молдаване: русские, украинцы, болгары, гагаузы и другие. Их доля в населении Молдавии на тот период превышала 35% (украинцы – 13,8%, русские – 13%, гагаузы – 3,5%, болгары – 2,0%, евреи – 1,5%, другие национальности – 1,7%). Для 68,5% представителей этих национальностей русский язык был родным или вторым языком, которым они свободно владели.

Лишь 12,1% русского населения Молдавии свободно владело молдавским языком, в то время как среди молдаван степень такого же знания русского языка отмечало более половины (57,6%). Эти диспропорции были еще очевиднее в городах, где более 80% молдаван по данным переписи 1989 г. считало русский родным языком или свободно владело им как вторым. В Кишиневе в конце 1980‑х годов знали молдавский язык 1,8% русских, в составе же молдаван русским языком свободно владели 85%.

Следует отметить, что процесс распространение русского языка, судя по данным переписей, охватывал все более широкие слои нерусского, в том числе молдавского населения. Так, например, в 1970‑е годы свободно владели русским языком менее 50% молдаван. Среди же русских в 1970–1980‑е годы произошло некоторое снижение (на 15% по сравнению с 1970‑м г.) доли лиц, свободно владеющих молдавским языком. Из других союзных республик подобное явление было отмечено у русских в Казахстане и Киргизии, а в 1979–1989 гг. – также в Узбекистане, Армении и в меньшей степени в Белоруссии.

Основным распространителем русского языка была школа с преподаванием на русском языке. В глазах родителей из числа молдаван, гагаузов, болгар и других нерусских национальностей, населяющих Молдову, полноценное овладение русским языком представляла немалую значимость. Она заключалась в громадном расширении для их детей перспектив социального роста, в том числе за пределами Молдовы. Обучение в высших и других учебных заведениях, преподавание в большинстве которых в СССР (а среди более престижных практически во всех) велось на русском языке, давало возможности широкого выбора сфер занятости на территории всего Союза наравне с русскими. Жизненная, а не искусственная потребность в полноценном овладении русским языком была обусловлена его широчайшим использованием (в том числе в Молдове) в СМИ, огромной массой самой разнообразной литературы на нем, функционированием на русском языке наиболее развитых и престижных сфер культуры (театра, кино и т. п.) Понятно, что в этих условиях русский язык был престижным для большинства нерусского населения Молдовы.

Этносоциологические исследования 1970–1980‑х гг. констатировали не только высокий уровень знания нерусским населением Молдовы русского языка, но и широкое его использование. Исследования общественного мнения, проведенные в Кишиневе в 1989 г., показали, например, насколько было высоким значение русского языка в сфере общения. Так, в государственных учреждениях повсеместно преобладал русский язык, говорили на молдавском языке только 7,7% служащих, а 45,5% вообще никогда не использовали его.

Можно сказать, что перемены в языковой политике в Молдове, как и во многих других постсоветских странах, начавшиеся после распада Союза и суверенизации республик, шли вразрез с тенденцией этноязыкового развития последних десятилетий. Политика сужения сферы распространения русского языка, его функций носила искусственный характер и не имела под собой достаточно веских оснований. Одной из ее целей было «выдавливание» русских из республики, снижение их социального статуса, отстранение от сферы управления и ключевых постов. Она существенно ущемляла права той немалой части населения, которая была ориентирована на русский язык.

Особенности этноязыковой политики в новом государстве

Между тем, Молдова относилась к тем республикам бывшего Союза, где языковая политика, особенно в начале 1990‑х годов, проводилась достаточно жестко. В 1989 г. язык титульной национальности был провозглашен единственным государственным языком в республике, был осуществлен перевод на латиницу и идентификация его с румынским языком, а также установлены неоправданно короткие сроки перехода на этот язык системы образования и делопроизводства, издательского дела и других общественных сфер.

Особенно интенсивно языковая политика проводилась в сфере управления, труда и образования. Согласно законам о языке, о государственной службе замещение всех руководящих постов, а также должностей, связанных с общением, подразумевало обязательное знание государственного (молдавского) языка. К тому факту, что значительная часть нетитульного населения Молдовы к моменту принятия данных законов не знала или плохо знала этот язык, добавлялась еще неопределенность лингвистического критерия оценки: язык требовалось знать на уровне, «достаточном для выполнения профессиональных обязанностей», что открывало широкий простор для произвола и проведения этнической чистки во всех сферах деятельности – от государственного аппарата до коммунального хозяйства.

Знание государственного языка стало необходимым требованием при приеме на работу, о чем свидетельствует, в частности, содержание соответствующих анкет, заполняемых при найме, в которых отдельным пунктом фиксировалось знание молдавского языка. На государственный язык было переведено все делопроизводство, он стал использоваться в качестве превалирующего, а иногда и единственного в сферах управления и государственного образования, на производственных совещаниях, планерках, Ученых Советах и т. п. Языковая некомпетентность стала реальным поводом для увольнения с работы, отказа в продвижении по службе.

Хотя официальная дата аттестации русскоязычных работников на знание ими государственного языка постоянно отдвигалась (сначала она была назначена на апрель 1994 г., затем перенесена на январь 1997 г. и, в конце концов, отодвинута на неопределенное время), уже сама идея подобной аттестации, выдвинутая на государственном уровне, вдохновляла чиновников на произвольные кадровые изменения в своих ведомствах в пользу лиц титульной национальности, которые сами далеко не всегда свободно владели литературным румынским языком.

За первую половину 1990‑х гг. по республике прокатились массовые увольнения русскоязычных специалистов и руководителей, особенно в сферах управления, медицины, образования, науки, культуры.

Русский язык был практически вытеснен из системы образования. В начале 1990‑х годов русская общественность Кишинева и других городов Молдовы была сильно обеспокоена явной дискриминацией по отношению к русским школам. Это выражалось, например, в закрытии ряда русских школ, обычно достаточно благоустроенных и оснащенных техникой (за счет шефствовавших над русскими школами крупных предприятий союзного подчинения с русскоязычным персоналом) и открытии вместо них (в тех же зданиях) школ с молдавским языком обучения, в переводе русских школ из центра на окраины, в ликвидации вокруг русских школ детских садов на русском языке, что осложняло пополнение их учащимися и т. п.

По Кишиневу прошла тогда волна родительских собраний в ликвидируемых русских школах, на которых выносились резолюции протеста, у кишиневской мэрии были устроены пикеты против дискриминации русских школ. Однако все это оказалось безрезультатным, и закрытие русских школ, несмотря на устранение наиболее одиозных руководителей системы народного образования после перевыборов парламента 1994 г., продолжалось, хотя уже было не столь масштабным, так как иначе школ с русским языком обучения вообще могло не остаться. На такой шаг руководство Молдовы, провозгласившее курс на демократические реформы, пойти не могло.

Таким образом, за первую половину 1990‑х годов (с 1990 по 1994 гг.) доля детей в русскоязычных дошкольных заведениях Молдовы уменьшилось с 39% до 23%, в школах – с 39% до 26%, в колледжах – с 51% до 18%, в вузах – с 55% до 31%. В системе профессионально-технического образования на русском языке обучалось около 20% молодежи от общей численности этой категории учащихся.

Во второй половине 1990‑х годов темпы и масштабы сокращения численности обучающихся на русском языке снизились. В 1999 г. доля учащихся русских групп в колледжах осталась примерно на том же уровне, а в вузах составила 29%.

Представленные цифры весьма красноречивы. Однако, анализируя их, следует иметь в виду, что доля русских в населении Молдовы составляла в конце 1990‑х годов менее 12%. Следует сказать, что помимо русских в русскоязычных группах всех дошкольных и образовательных учреждений, особенно в колледжах, училось и немало молодежи других национальностей, в том числе молдаван. Например, в 1997 г. около 30% первокурсников, обучающихся в вузах Молдовы на русском языке, составляли молдаване, что говорит о сохраняющейся значимости русского языка для нерусской молодежи республики.

Тем не менее, стремление руководства Молдовы принизить статус русского языка проявлялось не только в сокращении обучения на русском языке, но и в том, например, что в высших и средних специальных учебных заведениях (колледжах) и ПТУ русские группы оставались в основном там, где обучение шло по менее престижным профессиям. Так, по плану приема в Кишиневские колледжи на 1995–1996 гг. в Финансово-банковский колледж в группы с русским языком обучения предполагалось принять лишь 12% от общей численности будущих студентов, а в Технологический – 33%. Кроме того, большинство русскоязычных групп в Молдове было переведено на коммерческую основу, в то время как молдавские продолжали оставаться на бюджетном обеспечении. В конце 1990‑х годов в государственных вузах в «бюджетных» группах на русском языке обучалось лишь 19% студентов.

При поступлении в вузы и колледжи требовалось пройти собеседование на знание молдавского языка.

Следует отметить и тот факт, что преподавателями в русскоязычных группах в вузах нередко являются молдаване (из-за массовых увольнений русских в начале 1990‑х годов), в том числе говорящие на плохом русском языке и использующие в своем лексиконе румынские слова, что снижает качество обучения русскоязычных студентов.

В первой половине 1990‑х годов в Молдове шло наступление на русский язык и в средствах массовой информации. Сократилась доля печатных изданий на русском языке, радио и телепередач. Телепередачи на молдавском языке должны были составлять теперь не менее 65% телевизионного времени. Однако, влияние государственной языковой политики на СМИ, многие из которых уже не принадлежали государству, уменьшалось. Издательства, руководители кампаний на радио и телевидении в условиях рынка должны были, прежде всего, ориентироваться на интересы потребителя, а интерес к русскоязычным передачам в той или иной мере сохранялся. Телезрители Молдовы продолжали смотреть ряд программ российского телевидения, особенно по кабельным сетям; в республике продолжали выходить на русском языке такие многотиражные газеты как «Независимая Молдова», «Молодежь Молдовы», «Кишиневские новости» и т. п.

Объявление молдавского языка единственным государственным в республике привело к тому, что привычные для русскоязычных жителей Молдовы названия городов, сел, улиц стали звучать иначе. Появились вывески на улицах домов, магазинов, транспортных средств, ориентированные только на людей, знающих молдавский язык.

В 1994 г. Аграрно-демократическая партия Молдовы, пришедшая к власти, пошла на некоторую либерализацию установленного Народным фронтом языкового режима. В новой Конституции Республики Молдовы был зафиксирован особый статус русского языка, отличный от статуса региональных языков, уменьшено давление на учреждения образования, функционирующие на русском языке. Парламент республики принял решение о предварительном обучении работников молдавскому языку перед языковой аттестацией, о сужении круга лиц, подлежащих аттестации, смягчении предъявляемых к аттестуемым требований в части владения государственным языком. В Гагаузии русский язык стал официальным наряду с молдавским и гагаузским, было узаконено делопроизводство на русском языке.

Но к тому времени задачи, поставленные языковыми законами, были в основном решены: часть русских уехала за пределы Молдовы, часть была вытеснена из властных структур и престижных сфер деятельности. Кроме того, отъезд и увольнения многочисленных высококвалифицированных русскоязычных кадров весьма негативно сказались на экономике республики, резко снизился уровень жизни всего ее населения. По словам самих молдаван, «нам дали язык, а «на язык» ничего не дали».

Хотя острота национально-языковых проблем в середине 1990‑х годов стала отчасти спадать, они еще далеко не ушли с повестки дня, а в середине 1997 года вспыхнули с новой силой. В июле прошлого года Правительство Молдовы представило в Парламент проект Постановления «Об утверждении «Плана мероприятий по изучению государственного языка инонациональными гражданами», «Перечня должностей в Республике Молдова, подпадающих под действие статьи 7 «Закона о функционировании языков на территории Республики Молдова» и «Способа оценки уровня знаний государственного языка». Согласно этим постановлениям, были обязаны знать государственный язык и «употреблять его как рабочий инструмент в своей деятельности» руководители и члены государственных органов, высшие руководители профессиональных союзов, политических и общественных организаций, руководители хозяйственных и коммерческих единиц, учреждений культуры, образования, здравоохранения, науки, бытового обслуживания, транспорта и связи» и т. д. В список людей, от которых требовалось знание языка, были включены также работники средств массовой информации, независимо от языка печатного органа, специалисты и служащие всех отраслей хозяйства, чья деятельность связана с общением.

С приходом к власти коммунистов появились некоторые перспективы укрепления позиций русского языка в Молдове. В конце 2001 г. правящая коммунистическая партия представила в Конституционный суд законопроект о придании в Молдове русскому языку статуса второго официального и внесении изменений в Основной закон страны. Законопроект предусматривал свободное использование в республике русского языка, при этом граждане Молдовы должны будут владеть обоими языками. Этот законопроект был принят парламентским большинством республики, опирающимся в своем решении на тот факт, что на русском языке говорит более трети населения. Тем не менее, в июне 2002 г. Конституционный суд признал молдавский язык единственным государственным языком страны, отменив тем самым решение парламента об использовании русского языка наравне с молдавским в качестве государственного.

Однако некоторые законы, принятые молдавским парламентом, все же должны были послужить основанием и нормативной базой для защиты интересов лиц нетитульной национальности, живущих в Молдове, стать первым шагом на пути предоставления русскому языку статуса второго государственного языка, наряду с молдавским. Прежде всего, это «Закон о национальных меньшинствах». «Закон о лицах, принадлежащих к национальным меньшинствам и правовом статусе их организаций», принятый 10 июля 2001 г., включает в себя, наряду с подтверждением прав национальных меньшинств, установленных международным правом, и положения, приближающие русский язык к статусу официального. Кроме того, закон предусматривает пропорциональное представительство национальных меньшинств в структурах исполнительной и судебной власти всех уровней, в армии, в органах охраны общественного порядка. Правда, реально вопрос пропорционального представительства национальных меньшинств в органах власти не решается, помимо прочих причин из-за недостаточного знания государственного языка русскоязычным населением Молдовы. Хотя, надо отметить, что с приходом новой администрации представителей национальных меньшинств стало больше и в администрации Президента, и в Парламенте, и в органах исполнительной власти, как в Центре, так и на местах.

Но и по сегодняшний день Правительство Молдовы не выполнило положения 29 и 33 статей Закона о национальных меньшинствах, в соответствии с которыми оно обязывалось предоставить Парламенту предложения по проведению в жизнь этого закона, нормативные акты, обеспечивающие его выполнение.

В 2001–2002 учебном году Министерство образования Молдовы увеличило количество русских групп в подведомственных ему колледжах до 23%, а в вузах – до 30%. В первую очередь, заметно возросло число русскоязычных студентов в Молдавском государственном университете, в Политехническом университете, Кишиневском и Бельцком государственных педагогических университетах. Наряду с общим увеличением количества студентов в русских группах, происходит восстановление их специализации по таким направлениям как филология, журналистика, менеджмент. Большинство местных русских филологов и ведущих специалистов по русскому языку вошли в основанную по инициативе Департамента межэтнических отношений РМ Молдавскую ассоциацию преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ).

Одновременно с этим необходимо отметить, что вопрос о качестве подготовки русскоязычных студентов продолжает стоять чрезвычайно остро. Так, например, с 1991 по 1998 гг. библиотека Кишиневского педагогического университета не приобрела ни одного учебника на русском языке по предметам психолого-педагогического цикла, читаемых на кафедре общей педагогики. Катастрофическим было положение с монографиями и другой научной литературой по русскому языку, никто из преподавателей этого университета, работающих с русским группами, за последние 10 лет не мог выехать на повышение квалификации или научные конференции в Россию.

Министерство образования Республики Молдова пыталось повысить статус русского языка и в молдавских школах. В 2001 г. им было дано распоряжение о введении обязательного изучения русского языка в общеобразовательных школах со 2‑го класса, а не с 5‑го, как прежде. Против этого решения в январе 2002 г. Народным фронтом Молдовы были организованы ежедневные акции националистического характера, в результате которых оно не было претворено в жизнь.

Комментируя эти выступления, председатель парламентской комиссии по правам человека и национальным меньшинствам М. Сидоров выразил сожаление, что в Молдове еще сохранились политики, желающие вернуть страну к событиям 10‑летней давности, когда национал-радикалы, стоявшие у власти в республике, принимали решения, приведшие к вооруженным столкновениям в Приднестровье и Гагаузии. Между тем, современные молдавские общеобразовательные школы, где преподавание ведется одинаково для детей всех национальностей, не удовлетворяют культурные запросы граждан других национальностей и, прежде всего, русских. В содержании образовательной программы этих школ не отражен национальный компонент русской культуры, резко уменьшено количество часов на предметы гуманитарного цикла (русский язык и литература, история России, география и пр.).

Тем не менее, проведенная общественным движением «Русское духовное единство» 22 декабря 2001 г. в Кишиневе научно-практическая конференция «Национальная школа с русским языком обучения и ее место в системе образования Республики Молдова», отметила, что действующее законодательство Молдовы содержит достаточные правовые основания для гарантированного сохранения, выражения и развития у граждан русской национальности их этнической, языковой, культурной и религиозной самобытности, для открытия государственной русской национальной школы. В Министерстве образования РМ была создана комиссия по выработке концепции русской школы и форсированию реализации языковых законопроектов.

Русский язык в среде молдавского и русского населения

Несмотря на все постановления и законы насильственное насаждение молдавского языка и свертывание сферы использования русского не принесли значительных успехов. По словам председателя парламентской комиссии по науке, культуре, образованию и СМИ В.Б. Сенника, методы внедрения «сверху» молдавского языка имели «обратную реакцию русскоязычного населения, определенная часть которого просто из принципа отказалась изучать язык». Если в конце 1980‑х-начале 1990‑х годов обучение молдавскому языку на языковых курсах носило массовый характер (в 1990–1992 гг. их прошли более 120 тысяч работников), то уже в 1993 г. число групп по изучению молдавского языка сократилось более чем в 5 раз.

Русский же язык, практически вытесненный из официальной сферы, продолжал функционировать среди населения. Согласно данным этносоциологических исследований, проведенных сотрудниками Института этнологии и антропологии РАН в Молдове, за годы реформ уровень языковой компетенция русских и молдаван изменился не сильно.

Перемены заключались по большей части в том, что русские стали несколько шире приобщаться к молдавскому языку. Однако следует иметь в виду, что на этот показатель заметное влияние оказал массовый отъезд из Молдовы именно той части русских, которые хуже знали язык титульного населения.

По итогам опроса 1993 г. среди русских горожан Молдовы более половины, по их мнению, в той или иной мере владели молдавским языком. Ответили же, что вообще не знают молдавский язык чуть более 40%. В селе знали молдавский язык в какой-либо степени 74% русских, а совершенно не владели им 19%. Три года спустя, судя по опросу в Кишиневе, степень владения русскими молдавским языком стала немного выше. Уже 2/3 опрошенных ответили, что в той или иной мере его знают, а доля совершенно не владеющих молдавским языком сократилась до 1/3. Правда, по оценкам респондентов, только 3% среди них в 1993 г. и 7% в 1996 г. владели молдавским достаточно свободно, а более трети считали, что говорят на этом языке с большим трудом.

К 2000‑му г. ситуация практически не изменилась: среди русских респондентов Кишинева в той или иной мере знали молдавский язык, включая тех, кто говорил с большим трудом, чуть более 70%, в том числе свободно владели – 3,5%, основная же масса (около 60%) говорила или с некоторыми затруднениями, или с большим трудом.

На фоне низкого уровня билингвизма у русских языковая компетенция молдаван продолжала оставаться достаточно высокой, особенно в городах. Практически поголовно владея родным языком, большинство из них хорошо знало и русский. В городах Молдовы по данным исследования 1993 г. около трети опрошенных молдаван, судя по их ответам, совершенно свободно владели русским языком и более половины – довольно свободно. Среди респондентов молдаван не оказалось ни одного, совсем не знающего русский язык. В селе около 60% молдаван более или менее свободно владели русским языком, почти 30% говорило на русском с некоторыми затруднениями и лишь 14% не говорили или говорили с большим трудом.

Показательно, что и в последующие годы наши исследования фиксировали примерно такие же показатели. И в 1996 г., и в 2000‑ом, как и в 1993 г., подавляющее большинство (около 100%) молдаван в той или иной мере знали русский язык. Свободно или довольно свободно могли пользоваться русским языком в 1996 г. 84% городских молдаван, а в 2000‑ом году – 81%. Доля вообще не знающих русский язык или говорящих на нем с большим трудом не превышала 3–5%. Важно отметить также, что многие двуязычные молдаване нередко владели русским языком лучше, нежели молдавским, и с трудом воспринимали тексты на молдавском языке, в которых использовался латинский шрифт.

В то же время за годы реформ уже сложился определенный слой молдавской молодежи, прошедшей обучение в молдавских школах по новым программам и не знающей (или плохо знающей) русский язык. Конечно, живя в полиэтничной среде, рядом с русскими, украинцами, болгарами, гагаузами, говорящими преимущественно на русском языке, молдавские юноши и девушки в той или иной мере осваивали русский язык на уровне общения. Но этого было явно не достаточно для полноценного овладения русским языком. На упомянутой выше конференции по проблемам русских школ говорилось также о необходимости повышения роли русского языка в молдавской школе, прежде всего потому, что незнание русского языка молдавскими детьми, выросшими за десятилетие независимости, может быть использовано для раскручивания очередного витка межэтнической напряженности в Молдове. Эта категория молдавской молодежи, не знающей русского языка, может оказаться в таком же положении, в каком 10 лет назад находилось русскоязычное население, не владеющее молдавским языком.

Если уровень знания русского языка у большинства населения Молдовы в целом снизился незначительно, то, вполне понятно, что сфера его фактического применения в республике не могла не сократиться, прежде всего, в силу массового отъезда из Молдовы русскоязычного населения, особенностей государственной языковой политики, в том числе резкого повышения статуса молдавского языка, разрыва связей с другими странами бывшего Союза и т. п., что снизило необходимость использования русского языка.

Выше уже подробно рассматривались факты почти полного исключения русского языка из официальной сферы и сферы государственного образования. Русскому языку пришлось несколько «потесниться» и в сферах общения и потребления культуры. Если в еще недалеком прошлом родители в молдавских семьях нередко старались говорить дома на русском языке, чтобы дети его лучше усваивали, то теперь необходимость в этом отпала. Большинство молдаван использует в семейном быту преимущественно молдавский язык.

Среди молдаван снизилась доля людей, читающих литературу и газеты на русском языке, слушающих на нем радиопередачи и смотрящих телевизор. Так, в 1993 г. 20% молдаван читало художественную литературу только на русском языке и еще 50% – на обоих языках. В 2000‑ом г. эти показатели упали соответственно до 8% и до 40%.

В то же время русский язык в той или иной мере еще сохраняет свои позиции в сфере труда. Наиболее распространено это явление в крупных городах, где и проживает большинство русских в странах нового зарубежья. Так, среди русских городских респондентов Молдовы в коллективах, где молдаване составляли не менее половины, в 1993 г. трудилось свыше 70% респондентов. При этом подавляющее большинство среди них (92%), по их же словам, общались на работе только на русском языке и только 4% – на русском и на молдавском (остальные не ответили на этот вопрос). Среди молдаван только на русском языке говорили на работе более четверти опрошенных, на обоих – около пятой части и более половины – на молдавском.

По данным исследования 2000 г. в Кишиневе сфера использования русского языка в трудовых коллективах среди молдаван несколько сократилась, но лишь за счет тех, кто говорил только на русском языке, доля же двуязычных осталась примерно на том же уровне. Только на русском продолжало говорить на работе 68% русских и 16% молдаван, на обоих соответственно – 27% и 20%. Доля молдаван, пользующихся только молдавским языком, выросла примерно на 10 процентных пунктов. Определенному сокращению сферы использования русского языка в трудовых коллективах способствовал как отъезд из республики русского трудоспособного населения, так и в немалой мере перевод всей документации на молдавский язык. Работая, например, бухгалтером, русскоязычный специалист должен был готовить отчеты и другие документы только на государственном языке, т. е. вынужден был в той или иной мере знать его сам или просить коллег о переводе. Благодаря этому молдавский язык стал более популярен при профессиональном общении, хотя многие термины продолжали звучать на русском языке. По словам ряда специалистов молдаван, им самим приходилось переучиваться профессиональной терминологии в молдавском (румынском) «исполнении».

Наши исследования показали также весьма важную тенденцию – сохранение интереса к русскому языку и его использованию у подавляющего большинства русских и немалой части молдаван. Так, в 1993 г. 95% русских горожан Молдовы полагали, что следует сохранить русские театры, продолжить передачи на русском языке по радио и телевидению Молдовы, почти все (92%) считали необходимым продолжение получения в Молдове высшего и среднего образования, помимо молдавского, и на русском языке.

Среди молдаван безусловно поддержали необходимость обучения в Молдове на русском языке 40% опрошенных в 1996 г. и 45% в 2000‑ом. Половина из них дали отрицательные ответы, поскольку, по их мнению, высшее и среднее специальное образование можно при желании получить и в России. Более 40% молдаван высказалась за продолжение в республике передач радио и телевидения на русском языке, а идея о продолжении работы в Молдове русского театра вызвала поддержку почти 2/3 молдаван.

Особую заинтересованность в сохранении русского языка и культуры проявили сельские молдаване. Как свидетельствуют материалы опроса 1993 г., сельские молдаване чаще, нежели городские, высказывались за продолжение в Молдавии телевизионных передач на русском языке и, очевидно, в силу своего худшего владения русским языком, чаще полагали, что молдаванам необходимо знание русского языка, поскольку иначе затруднено общение и в самой республике.

Важно отметить, что в целом молдаване позитивно настроены на овладение русским языком. Данные наших исследований показывают четкую тенденцию роста доли и русских, и молдаван, по мнению которых молдаване должны знать русский язык. С 1993 г. по 2000‑ый г. эта доля увеличилась среди русских с 76% до 88%, а среди молдаван – с 75% до 81%. В числе мотивов необходимости знания русского языка значительное место у молдаван занимает проблема межнационального общения в Молдове и других странах СНГ, а также облегчение доступа к русской и мировой культуре и науке.

Таким образом, судя по данным наших исследований, востребованность русского языка осталась в республике достаточно высокой. Многие представители современной молдавской молодежи продолжают, как их отцы и деды, тянуться к русской культуре, научным и техническим достижениям России. Русский язык остается языком межнационального общения и все еще довольно широко используется в обыденной жизни. По нашим наблюдениям и сейчас на улицах Кишинева русская речь слышна почти наравне с молдавской. Население республики смотрит каналы Российского телевидения, в кафе и ресторанах, крупных магазинах звучит музыка российской эстрады. Принципиально важно, что русский язык стал и языком бизнеса. Почти вся экономическая пресса в республике издается на русском языке, русский язык предпочитали продавцы многих коммерческих магазинов Кишинева, на русском были написаны аннотации к выставленным там товарам, всевозможные объявления с приглашением на работу в коммерческие структуры, с предложением разного рода услуг и т. п., что свидетельствует о широком распространении русского языка среди жителей города и в ряде случаев о предпочтении его молдавскому. По словам П.М. Шорникова, «русский язык остался языком межнационального общения, политики, массовой информации, бизнеса, культуры».

Интересно в этой связи высказанное на страницах газеты «Молодежь Молдовы» замечание некоего Ивана Карпова, живущего в Молдавии как представителя третьего поколения и женатого на молдаванке, помещенное в рубрике «Крик недели». Автор обвиняет молдаван в том, что они слишком широко и глубоко приобщились к русскому языку и культуре и у русского населения нет стимулов изучать молдавский язык. По его словам, «за последние годы Молдова не только не молдовенизировалась, а, наоборот, еще больше русифицировалась».

При высоком уровне билингвизма молдаван и других нерусских жителей Молдовы, заинтересованности немалой части населения в продолжении функционирования на территории республике русского языка резкое насильственное свертывание сфер его применения не могло не задеть интересы многих. В этой ситуации меры, направленные на сужение сферы функционирования русского языка в Молдове, были весьма болезненно восприняты большинством русскоязычного населения, а постепенно и многие молдаване осознали несправедливость и, в известной мере, вред языковых реформ. Судя по итогам опроса 1993 г., почти все русские респонденты – горожане, а также 2/3 городских молдаван считали, что введение закона о государственном языке оказало большое влияние на местных русских.

Оценка последствий языкового закона русскими, с одной стороны, и молдаванами, – с другой, в 1993 г. носила по существу противоположный характер: русские считали это влияние для себя негативным, а молдаване оценивали последствия закона для русских скорее в позитивном плане. При этом среди негативных последствий языкового закона русское население указывало, прежде всего, на угрозу собственному социальному статусу: возможное увольнение с работы из-за незнания или плохого знания молдавского языка, затруднения при поступлении в республиканские вузы, при приеме на работу, продвижении по службе. Беспокойство заметной части русских горожан вызывали и такие последствия данного закона, как сложности в общении с молдаванами, недостаток информации на русском языке.

Среди молдаван негативные последствия для русских языкового закона отметили сравнительно немногие. В то же время довольно заметная доля среди них указала на положительный эффект названного закона – осознание местными русскими необходимости лучшего владения молдавским языком.

В 1996 г. русские несколько снизили интенсивность отрицательных оценок влияния закона в целом, но при этом по-прежнему чаще всего указывали на негативные его последствия для своей социальной мобильности. Правда, несколько меньше в этих последствиях упоминалась угроза увольнения и сложности при продвижении по службе, в то время как опасения затруднений при поступлении на работу и в вузы усилились.

Среди молдаван с течением времени доля негативных оценок влияния языкового закона на русских повысилась. Так, около трети опрошенных отметило, что русским стало труднее поступать в вузы и делать карьеру, в 1993 г. такой ответ дала примерно пятая часть респондентов. Однако, выросло и доля тех, кто считал, что введение закона стимулировало русских на изучение молдавского языка.

В целом можно сказать, что русское население Молдовы, а также немалая часть молдаван ясно осознавали, что закон о государственном языке был в первую очередь направлен на снижение статуса русского языка в республике. Падение же статуса русского языка автоматически вело к понижению социальных ролей русского населения. В этой ситуации молдаване, в своем большинстве двуязычные (особенно в городах) получили несомненные социальные преимущества перед местными русскими, в массе своей одноязычными.

Естественно, что подавляющее большинство русского населения Молдовы не согласно с существующим правовым положением, при котором молдавский язык признан единственным государственным языком республики. Почти 2/3 опрошенных русских горожан и в 1993 г., и в 1996, и в 2000 гг. были категорически против такой ситуации. И такое же количество проголосовало за то, чтобы статус государственного языка получил наравне с молдавским (румынским) русский язык. Понятно, что на фоне столь высоких требований остальные общественные функции русского языка – употребление в государственных учреждениях, в сфере обучения всех уровней, во всех сферах общественной жизни республики, – упоминались вдвое реже.

Позиция молдаван на этот счет была сначала не слишком «щедрой», но мнения постепенно менялись «в пользу» русского языка. Чаще всего молдаване соглашались на то, чтобы русский язык употреблялся во всех сферах общественной жизни республики (около трети выборов в 1996 г. и более трети в 2000‑ом г.), т. е. отводили ему ту функцию, которую он фактически выполнял. Идею о придании русскому языку статуса второго государственного поддержало менее пятой части молдаван Кишинева в 1996 г. и 20% в 2000‑ом.

О крайне негативной реакции значительной части русского населения Молдовы на насильственное понижение статуса русского языка свидетельствуют и некоторые другие итоги исследований. Так, в качестве выхода из гипотетически предложенного в ходе нашего опроса крайнего положения, при котором русский язык был бы окончательно вытеснен из всех сфер общественной жизни Молдовы, в 1993 г. более одной трети горожан выбрали отъезд из республики, а чуть более половины оказались оптимистами на сей счет и заявили, что этого не должно произойти. Лишь незначительная часть респондентов ответили, что в этой ситуации они предпочтут выучить молдавский язык, а еще меньшая доля полагала, что подобная ситуация не осложнит их жизнь, так как они достаточно хорошо его знают.

Три года спустя доля отдавших предпочтение тому, чтобы выучить молдавский язык, выросла вдвое, в два с лишним раза сократилась доля выбравших в качестве выхода отъезд из Молдовы, и немного увеличилась доля оптимистов.

Вместе с тем подобный настрой русского населения в отношении языкового закона и беспокойство о полноценном функционировании русского языка в республике не свидетельствует, как показали итоги наших исследований, об отрицании русскими необходимости знания молдавского языка и обучения ему. Скорее наоборот: опыт жизни в изменившейся этнополитической и этноязыковой ситуации убедил местных русских, что в этих условиях изучение молдавского языка становится достаточно важным жизненным фактором, влияющим на все стороны жизни русского населения, в особенности на сферы образования и труда.

Многие «одноязычные» русские осознали свою языковую «ущербность» по сравнению с молдаванами, владевшими двумя языками. По данным всех трех исследований в Молдове примерно 90% русских и более 90% молдаван считали, что русские, постоянно живущие в Молдове, должны знать молдавский язык. Это осознание характерно для немалой части русских во всех странах нового зарубежья.

Показательна мотивация необходимости знания молдавского языка. Во мнениях русских заметно преобладает проблема поддержания своего социального статуса – получение или сохранение престижной работы, меньших проблем с получением образования в случае владения молдавским языком. Улучшение возможностей для общения с молдаванами, для освоения молдавской культуры занимает среди мотивов необходимости знания молдавского языка у русского населения хотя и заметное, но более скромное место. В оценках молдаван необходимость знания русскими молдавского языка также оценивается, прежде всего, с точки зрения проблем социально-профессиональных ролей русских. Вместе с тем гораздо более важное место, чем у русских, занимает в мотивации молдаван вхождение в титульную культуру.

Несмотря на осознание русскими необходимости овладения молдавским языком, реальные шаги для этого предпринимают немногие. По данным исследования 1993‑ого года совершенствовали знание молдавского языка менее четверти русских городских респондентов, в 1996 г. – около трети, при том, что хорошо или более или менее хорошо знали этот язык всего 7% опрошенных. Такой относительно скромный показатель связан не столько с инертностью в этом отношении взрослого русского населения, сколько с насильственными формами насаждения государственного языка.

Заметным фактором, сдерживающим реализацию русским и другим русскоязычным населением Молдовы уже осознанной необходимости лучше владеть языком титульного этноса, является также относительно высокий уровень знания русского языка молдаванами, о чем уже говорилось выше, и вообще высокая степень национально-русского двуязычия среди нерусских народов бывшего СССР.

Для русского, особенно городского, населения возможность сохранения привычного одноязычия облегчается пока еще и такими факторами, как функционирование на русском языке ряда местных средств массовой информации, сохраняющаяся в той или иной мере доступность российских СМИ, работа на русском языке некоторой части школ и учреждений культуры.

Некоторые выводы и прогнозы

Языковая политика большинства суверенных государств нового российского зарубежья, основной целью которой было добиться не только юридического, но и фактического доминирования в обществе языка титульной национальности, существенно отразилась на функционировании там русского языка. Хотя нынешнее руководство Молдовы пытается повысить статус русского языка в республике, десятилетие проводимых ранее реформ не прошло бесследно.

Правда, уровень знания русского языка большинством молдаван еще остается достаточно высоким. Живы те молдаване, и многие из них находятся в сравнительно молодом возрасте, которые окончили школу в советской Молдавии, достаточно хорошо владеют русским языком, в той или иной мере используют его в повседневной жизни. У них есть определенный интерес в том, чтобы русский язык сохранялся в республике в качестве языка межнационального общения, языка ряда средств массовой информации, а также частично в науке, искусстве, литературе. Важно, что большинство молдаван, хотя и не поддерживают идею придания русскому языка статуса второго государственного, ориентированы на овладение русским языком.

В то же время уровень использования русского языка в различных сферах жизни в определенной степени понизился. Кроме того, уже вступает во взрослую жизнь новое поколение молдавской молодежи, получившее школьное образование в суверенной Молдове, почти или совсем не знающее русский язык. Конечно, многие в какой-то мере освоят его при общении с русскоязычным населением, при потреблении русскоязычной культуры, но уровень компетенции при такой форме приобщения к языку бывает преимущественно ниже, нежели при школьном обучении.

Важнейшую роль в процессе освоения чужого языка, как известно, играет потребность людей в этом языке, заинтересованность в его изучении. Прежнее руководство Молдовы проводило в республике политику, не способствующую росту потребности большинства молдаван в русском языке. Тем не менее, можно назвать немало факторов, стимулирующих титульное население к изучению русского языка – это развитие связей с Россией, массовая трудовая миграция в Россию молдаван, расширение в Молдове «русского бизнеса», более широкое привлечение к работе в экономике республики русскоязычных специалистов и т. п. Будущее во многом зависит и от умелой языковой политики нынешнего руководства, в основе которой должны лежать меры, прежде всего, по восстановлению официального статуса русского языка и повышению потребностей в нем населения, но не насильственное его насаждение, что ведет к росту межэтнической напряженности.

Немаловажное значение будет иметь и рост двуязычия русских, которое, хотя и весьма медленными темпами, но и все же происходит в Молдове. В этом случае одноязычные молдаване будут находиться в худшем положении, чем русские, знающие молдавский язык, которые, имея более высокий образовательный уровень и профессиональные навыки, смогут потеснить молдаван в конкурентной борьбе.

Важно отметить и тот факт, что проживающие в Молдове этнические меньшинства (украинцы, болгары, гагаузы, евреи) продолжают ориентироваться на русский язык. Можно сказать, что почти треть населения республики (включая русских) будет и в ближайшем будущем знать и пользоваться русским языком. А это, в свою очередь, должно стимулировать молдаван изучать русский язык как средство межнационального общения.

http://www.russedina.ru/frontend/library/publication? id=2986

Юрий Савельев
Образовательная вертикаль.

Ее удалось сохранить в Молдове апрель
2004 г.

В 1993 году была зарегистрирована Ассоциация работников русских учреждений просвещения и науки Республики Молдова (РМ). Идея создания Ассоциации витала в воздухе еще в 1990 году, когда начался первый этап реорганизации системы образования. Тогдашний министр Н. Маткаш считал необходимым поскорее развести по разным углам русско-молдавские школы. Возвращаться мыслями к тому, каким образом эта ломка проходила, горько. Осенью 90‑го директор школы № 2 Лидия Прокофьевна Шутка собрала в своем кабинете несколько педагогов, среди которых были завуч школы, недавно ушедший из жизни Евгений Федорович Охрименко, член совета Интердвижения «Унитатя-Единство» Андрей Сафонов и автор этих строк. Решили заняться созданием Ассоциации русских школ. Евгений Федорович съездил в Прибалтику (там уже были кое-какие наработки), раздобыл проект устава. Вскоре мы провели учредительное собрание. Но тогда зарегистрировать Ассоциацию не удалось. Когда в 1993 году начался новый этап «реорганизации русских школ», то мы повторно провели 19 марта учредительное собрание.

Как сегодня не назвать имена тех, с кого все начиналось, благодаря кому организация состоялась. Это Нелли Максимовна Иванова (школа № 14), Валентина Васильевна Лебедева (лицей имени Св. Кирилла и Мефодия), Светлана Георгиевна Стоянова-Гик, Александр Сергеевич Малик, Юрий Георгиевич Кишкилев (школа № 85), Александр Александрович Дмитриев и многие другие.

Тогда в школах проходили бурные собрания родителей и учителей, были срочно подготовлены обращения и заявления в самые высокие инстанции с просьбами, требованиями сохранить столичные школы. Официальные письма писали министру образования, председателю парламента, депутатам, в миссию ОБСЕ, но ни одного ответа не получили. В мае начались родительско-учительские пикеты у кишиневской примарии, у здания парламента. Состоялась встреча с примаром Н. Костиным. Но единственное, чего удалось добиться, – чуть-чуть затормозить процесс жестокой реорганизации.

Лишь летом 1993 года наша Ассоциация была зарегистрирована, стала второй русской организацией в Молдове (первая – Центр русской культуры). Чем же были наполнены эти 10 лет?

Мы активно поддержали протест русской общественности против введения с 1 января 1994 года обучения в вузах и средних специальных учебных заведениях только на румынском языке. Удалось добиться отмены этого решения. Когда министром образования стал П. Гаугаш, обучение на русском языке по всей вертикали активно продолжали сворачивать. Помню, с каким трудом удалось добиться разрешения набирать детей в первые «русские» классы некоторых школ.

Через два года мы провели конференцию, посвященную проблемам русской школы. Присутствовали на ней представители не только столицы, но и Бельц, Кагула, Комрата, восьми районов республики. Состоялся заинтересованный горячий разговор.

Участвовали мы в организации курсов по подготовке старшеклассников к поступлению в российские вузы (они действуют по сей день на базе лицея им. Св. Кирилла и Мефодия), в создании методического кабинета, в котором любой учитель мог воспользоваться литературой, привезенной из Воронежа и Москвы, периодическими изданиями педагогического профиля, издаваемыми в Российской Федерации. Сейчас этот методический центр действует на базе Славянского университета, возглавляемого Виктором Костецким, доктором педагогики.

Время от времени нашей Ассоциации удавалось находить спонсоров, обеспечивавших издание сборников методических материалов по разным предметам, вмиг расходившихся по русским школам.

Едва ли не самое важное направление нашей работы – участие в процессе законотворчества в области образования. Через депутатов в парламенте мы блокировали первый проект Закона об образовании РМ, гарантировавший детям получение образования в республике только на государственном языке. Закон не прошел во втором чтении.

В августе 1994 года был опубликован проект концепции образования РМ. Члены Ассоциации вместе с другими педагогами активно обсуждали его, подготовили альтернативный вариант. В лицее № 11 мы провели конференцию учителей по обсуждению концепции развития образования в Молдове и нашего альтернативного проекта. Основные его положения вошли в окончательный вариант, утвержденный парламентом республики. Как бы там ни было, но нам удалось добиться сохранения вертикали образования на русском языке, а также переходного десятилетнего периода, в течение которого сохранялось среднее одиннадцатилетнее образование. То есть, по большому счету, удалось предотвратить поспешную ломку сложившейся разумной образовательной системы.

Два члена нашей ассоциации (Ю. Кишкилев и В. Лебедева) вошли в парламентскую комиссию по подготовке проекта закона об образовании РМ и активно в ней работали. При помощи депутатов парламента П. Шорникова и Э. Мазура был подготовлен альтернативный проект закона об образовании, переданный в парламент в порядке законодательной инициативы. Часть его положений была включена в действующий вариант Закона об образовании.

Ассоциация постоянно сотрудничает с Российской Федерацией, с Посольством РФ в Молдове. Мы побывали на конференции по проблемам русской национальной школы в Москве. Дорогого стоило и участие в слушаниях Государственной Думы по проблемам русского образования в ближнем зарубежье и проблемам сохранения единого информационного пространства. Позже мы побывали на съезде уполномоченных представителей зарубежных российских общин, где был избран Совет соотечественников при Государственной Думе.

Летом 1995 года впервые удалось организовать поездку учителей в Воронежский институт повышения квалификации. Одновременно группа детей смогла поехать на отдых в Смоленск. Эти поездки продолжались еще в течение двух лет. Затем был перерыв. Возобновились они осенью 2000 года и с тех пор проводятся регулярно, а число учителей-курсантов в группе выросло с 25 до 90 человек.

Сегодня Ассоциация русских школ при поддержке Посольства России в РМ поднялась на более высокий уровень, на новую ступень. К примеру, она смогла реализовать проект, включавший в себя целый цикл мероприятий, посвященных 125‑й годовщине русско-турецкой войны 1877–1878 годов.

Словом, наша общественная организация востребована. Она живет. Впереди ее ждут новые добрые дела.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=6138

Д.М. Николаев, П.А. Донцов
Русская культура в диаспоре.

Взгляд из Молдавии
октябрь 2003 г.

Диаспоральный человек активно живет в двухкультурном пространстве: как часть культурного пространства доминирующей культуры и как представитель, носитель и активный элемент духовного, культурного и исторического наследия своего народа, этноса. Это представление лежит в основе современной концепции «множественности культур в пределах одного государства», на которой построено современное международное право. И это право требует создания условий для «аккультурации» (многокультурья). И мы должны использовать сложившиеся условия для создания сильной, устойчивой и развивающейся всемирной русской диаспоры, вплоть до ее представительства в ООН (по примеру Всемирного еврейского Конгресса).

Стратегическим для сохранения сильной диаспоры в инокультурной среде является формирование и сохранение системы культурно-исторических ценностей; отношение к России. Это главное в консолидации и эффективности русской диаспоры – аксиологическое наполнение ощущения кровной связи с Россией и ответственность за ее судьбу.

Основной формулой всей системы духовных и культурных ценностей должно стать: русский всегда и везде русский! Устойчивость к ассимиляции достигается также пропагандой Русской Национальной Идеи, исторической памятью, религией, развитой современной культурой. Нужно использовать опыт армянской диаспоры и понять, что основой консолидации русской диаспоры может быть не религиозная (у нас есть и старообрядцы, и сторонники Русской православной церкви (РПЦ), и атеисты) и не этническая принадлежность (куда денем нерусских россиян?), а чувство ответственности за судьбу России и готовность ей помочь. Конечно, инициатором, активным ядром и главной движущей силой такой диаспоры должен стать русский народ, без чего интересы Диаспоры могут быть крайне далеки от собственно интересов России.

Для поднятия престижа системы ценностей русской культуры и в целом, всей Русской Цивилизации, нам необходимо: провести ревизию всех русских исторических, культурных и научно-технических памятников; оценить вклад русских ученых, инженеров и писателей в общую культуру Молдавии, Европы и всего мира. Сюда же необходимо отнести: развитие и поддержка сети культурных центров и на их базе – русских школ, библиотек, издательств, театров (от детских до профессиональных), музеев, творческих и профессиональных коллективов и союзов, клубов по интересам. Главным является даже не участие или принадлежность к «русским организациям», а воспитание и поддержка у наших людей чувства самоидентификации себя «русским».

Необходимо отметить и о негативных тенденциях в культурно-идеологической сфере, связанных с усиливающимися и поддерживаемыми государством проживания процессами дерусификации: навязывание (через пропаганду и учебники) образа России как империи зла; неисторизм Русской Цивилизации; ее агрессивно-захватнический дух; демонизация Русского Православия; навязывание неправославных религиозных сект (Рериховские и Блаватские, различные протестантские толки); муссирование проблем старообрядцев и РПЦ в отрицательном смысле; воспитание молодого поколения русских, готовых отказаться от своей этнической и духовной принадлежности, готового к ассимиляции или к эмиграции в другие (не в Россию) страны.

Нужно всегда помнить, что здесь, в Молдавии, все определяет столкновение и взаимоотношение русской (представленной городской субкультурой крупных промышленных центров) культуры и восточно-романской крестьянской традиции молдаван. Романско-германская культура склонна к силовым способам решения проблем. Однако многовековая включенность молдаван в Русско-православную культурную традицию смягчила их национальный характер. Этим и определяются межэтнические проблемы в Молдове, и с этим связаны их отличия от соседней Румынии.

Сейчас Россия на подъеме, а НАТО придвинулось непосредственно к историческим границам России, и это создает новую для русских ситуацию: заинтересованность антирусских сил в непримиримой разобщенности набирающей силу и влияние русской диаспоры (причем видимые причины этой разобщенности носят явно крикливо «прорусский» оттенок). В этом заинтересованы также и прогосударственные силы в новых, укрепляющихся государствах.

В прежние времена, по мере роста могущества и авторитета России (СССР) происходило усиление навязанных извне (в том числе из самого СССР) деструктивных процессов в эмигрантской среде. В то время, когда китайские, армянские, еврейские и другие диаспоры экономически и политически укреплялись, русская диаспора эмиграции разрушалась, ее роль ослабевала, а ее виднейшие представители вынуждены были находить устойчивые формы сосуществования в иноязычной среде или ассимилировать.

Теперь иные времена, иные исторические условия, иное положение русских в отделившихся странах: не беженцы-изгои, а полноправные граждане. Этим и определяются условия формирования новой диаспоры в зарубежье.

Мы не будем говорить о том, чего нам не хватает: сколько и каких книг или учебников, студий или кинотеатров, эстрадных коллективов, или что необходимо для русского балета здесь, в Молдавии. Обо всем этом каждый из нас слышит или сам говорит каждый день. Мы попытаемся вскрыть глубинные проблемы нашей культуры здесь, среди господства романской культуры, на пограничье Русской цивилизации, на рубеже противостояния двух мировых культур двух культурно-исторических типов.

Православие – необходимая форма сохранения и саморазвития русской культуры в диаспоре. Это показало многовековое существование таких замкнутых групп русских как старообрядцы. Но одного православия еще недостаточно. Религиозная община не способна к саморазвитию. Это только фиксация, консервация самобытной культуры на какой-то срок, своего рода «цивилизационная куколка», раскрытие которой в какой-то момент приводит к самоликвидации общины, или к ее перекочевке в еще более чужеродную среду, где она снова самоизолируется. Община – форма этнокультурной изоляции. Это структуры замкнутого типа, основанные на обособлении, как формы самосохранения без активного воздействия на иноэтносы. В общинной структуре заинтересованы также и государства проживания.

Диаспоры открытого типа (русские) способны к привлечению в сферу своей деятельности инокультурный материал, к активному преображению инокультурной среды. От чего отказываются в диаспорах закрытого типа (еврейская, китайская, армянская).

Китайские диаспоры, например, обладают способностью длительного территориального существования, укоренением, без ассимиляции и включенности в активную политическую и общественную жизнь. Как и армянская диаспора (религиозно – моноэтническая), китайская предпочитает активной политической деятельности лоббизм небольшой группой общественных и культурных деятелей. В результате проявляется тенденция к теневой, тайной деятельности и формированию «мафий». Для еврейской (моноэтнической, закрытой диаспоры) характерна сильная политизированность и включенность в государственные и административные структуры.

В условиях современной городской цивилизации религия уже не способна сама по себе дать ощущение полноценного существования. В этих условиях замкнутая религиозно-экономическая община трансформируется в социально-религиозно-культурную диаспору открытого типа.

Тип диаспорного существования определяется типом культуры разделенного народа, его культурно-историческим типом, типом цивилизации, к которой относятся народы, рассеянные в диаспоре. Если Н. Данилевский говорил о роли психического национального склада на формы общественной организации народа, то мы считаем, что доминирующую роль играет тип сознания, структура сознания данного народа, отражение которых проявляются в определенных формах организаций. Авторитарные организации, где основанием для принятия решения является личное мнение или убеждение руководителя свойственно романо-германскому складу национального характера, склонное к силовому решению вопросов.

По Н. Данилевскому, основной национальной чертой для русских является религиозная, расовая, национальная, языковая, политическая терпимость. Другой особенностью общественной жизни русских является способность мгновенного Преображения, переход от длительной междоусобицы к длительному согласию. Историческое развитие происходит как бы не во внешних формах межличностных отношений, а в сознании, в медленном внутреннем изменении, без проявления этих изменений вовне, т. е. изменение внутреннего человека, с одновременным сохранением прежних стереотипов поведения. До определенного момента. Это было во времена призвания Рюриковичей, во времена принятия Христианства, во времена Смуты, во время Крестьянской Реформы, во время Революции. И это же вдруг проявилось во времена Перестройки. Третьей замечательной чертой национального характера является доминирование понятия Общерусской Идеи над личностным началом. Лишившись опоры в общерусском начале, русский человек обращается в ничто, в безыдейную, аморфную неличность, быстро ассимилирующую в иноплеменном окружении (в отличие от представителей других диаспор).

Исходя из этих особенностей национального характера только и возможно выстраивание формы и типа долговременной, устойчивой диаспоры. Не языковая ассимиляция, которая слаба в условиях поддержки со стороны сильного национального ядра прародины, а разрушение более тонкой сферы отношений, связанных с самой структурой сознания членов диаспоры, с разрушением культуры внутридиаспорных отношений, превращает русских в русскоязычных носителей уже нерусской культуры.

Нужно отметить также, что, например, и татары (или башкиры), проживающие, например, в Молдове, попадая в субстрат нерусской культуры, быстро дерусифицируются, ассимилируют или восстанавливают свои традиционные культуры и отказываются от необходимости пользоваться русской культурой, как посредником в диалоге цивилизаций, хотя формально остаются русскоязычными.

Культура – это закрепленное во внешних формах межличностных отношений и отношений личности с внешней средой коллективное бессознательное, определенных знаковых, символических, логических структур индивидуального сознания.

Можно, ассимилируя, сознательно отказываясь от национальной идентичности, оставаться представителем исходной, русской культуры, сохраняя свое коллективное бессознательное, структуру своего «Я». Но можно, оставаясь русскоязычным, разрушить тонкие связи триадных отношений своего подсознания, стать враждебно-агрессивным чужаком в своей среде.

Сохранить русский язык на всей исторически сложившейся территории его функционирования – безусловно, важная задача. Но не менее важно сохранить, не разрушить ту хрупкую межличностную связь (братское чувство), выработанную нашими предками, тот характер отношений к своему народу и к миру в целом, которые и называются русской культурой. Сначала ломают дух народа, его веру, его видение своего будущего; затем разрушают его культуру, традицию; а затем уничтожают и его родной язык.

Одним из основных признаков нездоровья культуры – в том, что культурообразующий этнос вытесняется из наиболее развитых сфер его собственной культуры. Так в русском театре им. Чехова практически не осталось русских актеров, и он превратился в русскоязычный как по духу, так и по содержанию репертуара. Конечным итогом такого положения дел явилась ассимиляция трупы в инокультурной среде.

Еще катастрофичней ситуация в русской литературе Молдовы. Профессиональные писатели молчат, а испуганно-взволнованные политическими потрясениями новейшего времени читатели голосящей толпой повалили на страницы сомнительных изданий. Откуда ни возьмись, вдруг разлилось половодье (почти сто членов так называемой «Ассоциации русских писателей» в которой практически нет русских!) на библиотечные полки, где если и была пара-другая достойных литераторов в лучшие времена, так и это считалось за достижение. Ни одной зрелой мысли, ни одного даже «несерьезного» романа. Одна взволнованность, разлитая в словесные извержения, банальные возгласы «правильного» содержания (Корякин), выплеск несостоятельности и озлобленности (Ткачев), честолюбивого эгоизма (Милях), наконец-то дорвавшихся до дилетанта-издателя или дилетанта от политики. Прорыв энергии нереализованного «эго». Крики о защите русского языка мало чего стоят, если при этом напрочь забыта его культура, культура литературного процесса, культура писательских отношений. Ругань в подворотне не заменит серьезного анализа произведений. Да этого теперь и не надо. Когда боятся этого анализа, то все сводят в плоскость вульгарной брани и заказных статеек в желтой прессе. Кроме двух-трех по настоящему русских писателей, стоящих в стороне от этого бурного и мутного потока политизированной и грязной волны, в нашей русской литературе Молдавии почти ничего не осталось. И у них еще хватило наглости создать «антологию» русских писателей, собрав коллектив составителей, где нет ни одного русского! И это все под эгидой, под прикрытием «русской литературы»!

Если обратиться к исторической литературе, то создается впечатление, что за пятьдесят лет ничего не изменилось, и опыт послереволюционной эмиграции никого ничему не научил. А ведь эмиграция дается не для эмоционального кипения в бесплодной ненависти, а для духовной мобилизации сил, без которой вся борьба с врагом приведет только к бестактности и вредным глупостям.

Такая же сложная ситуация в периодической печати. «Русское Слово» пока не стала газетой диаспоры (впрочем, как и «Кишиневские новости»). Она достаточно полно выражает убеждения, точку зрения и интересы редакции, но совершенно не способна отражать постоянно меняющиеся коренные интересы читающей публики. Не изменять или воспитывать убеждения у читателя, а формулировать для него его сиюминутные интересы – не в этом ли главнейшая задача периодической печати?

В чем главный интерес диаспоры, как организации? В общем действии! В общих проектах. А как освещены в наших газетах наши общие мероприятия. Да почти никак. Пол-полосы (в лучшем случае) в одном номере. А что мешает давать материалы из номера в номер? Формировать общий, коллективный интерес? Именно для этого и создавалась первоначально газета в начале девяностых годов. Не запугивать (из политической и личной конъюктуры) читателя очередными «страшилками», в чем достигла больших успехов небезызвестная «Община», а внушать разобщенным и настороженным русским читателям: мы все вместе. Впечатление такое, что редакции и не представляют, чем они занимаются. Какие-то случайные материалы, случайные авторы, но где систематическое выявление общерусских интересов, формирование общерусского общественного мнения?

А на данный момент это мнение простое: мы, русские, сами должны решать свои проблемы. И не дело Америки, Европы и даже татар или цыган указывать, что нам должно, а чего не должно делать. А их проблемы – это их проблемы. Не так ли говорится в доктрине Монро об американцах и их интересах?

Третья главная задача и прессы, и литературы, и собственно культуры на современном этапе – духовное преображение русского человека, восстановление его природного душевного настроя. В результате воздействия тоталитарного режима в русском человеке появились новые черты: политическое доносительство; утрата чувства собственного достоинства и почвенного патриотизма; мышление чужими штампами и мыслями; раболепский авторитет перед властью и чиновником; боязнь общественного мнения; недоверчивость; неискренность; агрессивная безрелигиозность. Духовное обновление невозможно без преодоления этого наследия. Необходима новая система русского национального воспитания. Новая общелитературная школьная программа.

Человек – не только живой организм, но и живой дух. И как живой дух он должен быть свободным и ответственным. Только тогда он будет творческим, а значит способным к саморазвитию. И тогда человек становится личностью, ответственной перед самим собой, перед своей нацией и перед Богом. Ибо свобода и ответственность есть внутреннее состояние личности, связанное с его способностью верить. Это не может быть навязано извне, какими-то внешними причинами или законами. Как показало новейшее время тотального атеизма, вера – это такой же редкий дар, как поэтический или художественный. Это дар восприятия жизни, как всеобщей Литургии Мира. И ежеминутное желание ощущения и переживания этой Литургии Бытия. И поэтому духовное преображение необходимо связано с воспитанием этого драгоценного дара.

Нет необходимости в тотальной религиозности. Важно поднять значение и ценность искренне верующего человека, цельной личности с живым и трепетным духом. Поднять значение и роль в самостоянии русского человека христианской, православной культуры. Культурный человек может быть и атеистом, но русский – обязательно православен. Ибо верит не только в силу человеческого разума, но и в живую силу Русского Мира, предопределенную Богом.

Духовное преображение необходимо и в межличностных отношениях: вместо раздоров, доносительств и поношений необходимы благожелательность, спокойное обсуждение проблем, политический такт.

Все, кто против создания патриотической диаспоры, против делового и спокойного процесса ее строительства должны быть изолированы и бойкотированы. Вплоть до объявления об этом в прессе. И не только в Молдавии.

Необходимо вернуться к коренным основам русского общежития, которые только и способны сделать нашу диаспору живым, общественным организмом: живое братство, соотечество, национальная гордость и честь, личное достоинство. Мы совсем забыли эти, понятные каждому русскому человеку, слова. Но именно они лежат в основе того русского человека или простого казака, который освоил Сибирь и Новороссию, дошел до вершин Памира и льдин Крайнего Севера.

В заключение повторим основные направления нашей общей деятельности:

1) Воспитание и развитие у всех русских чувства «Национальной идеи», вплоть до самопожертвования, чувство избранности нашего пути;

2) Воспитание чувства солидарности со своим народом, способности к объединению в критический момент, способности к самоуправлению, к инициативе;

3) Принцип «внутридиаспорного равенства». Все члены диаспоры равны перед диаспорой. Восстановление внутридиаспорной соборности, ограничение властной роли иерархии;

4) Культовым, объединяющим началом должны стать Храмы, культурно-исторические памятники, исторические даты русской истории, центры и школы;

5) Поощрение деятельности в науке, культуре, искусстве, СМИ, финансах, высокотехнологичных областях производства, в воспитании детей и молодежи;

6) Создание положительного образа России в русскоязычной и в инокультурной окружающей среде;

7) Оказание помощи школам, детским центрам, библиотекам, клубам и прочим;

8) Воспитание веры в русское историческое призвание; самовоспитание национального духовного характера; пробуждение инстинкта национального самосохранения; развитие духовной религиозной русской традиции – ее особенности, историю, перспективы; воспитание чувства частной инициативы, частной собственности, самоуправления.

Исходя из особенностей русского духовного характера: гибкий, крепкий, темпераментный инстинкт самосохранения; яркая, глубокая, отзывчивая жизнь чувства; сильное, созерцающее, образное воображение, – русские философы еще в середине ХХ-го века говорили о необходимости воспитывать в каждом из нас чувство собственного духовного достоинства и связанную с ним ответственность за свой выбор, самобытную автономность характера, его цельность, способность к критической самооценке, готовность к самопожертвованию. Именно это позволило русскому человеку выдержать все великие войны XIX–XX веков.

Выработка Национальной Идеи, воспитание национального характера, достойного этой национальной идеи, подготовка нравственно-эстетических условий для реализации этой Идеи – вот основные проблемы русской культуры как в самой России, так и в диаспоре.

Наше духовное возрождение должно быть связано с выработкой каждым из нас – а это, по нашим наблюдениям, до сих пор, у большинства из нас, так и не произошло – своих собственных убеждений о путях строительства и помощи России; готовности личной жертвы в этом деле. Из наших частных убеждений и выработается общий, коллективный образ нашего Общего Дела.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=4432

УЗБЕКИСТАН

Из статьи Бахадыра Умарова
«Узбекистан: русские больше не изгои?»

…Уже с середины 1980‑х гг. на положении русского населения Узбекистана ощутимо сказалось усиление межэтнической напряженности. Столкновения в Фергане в 1989 г. хоть и не имели прямой антирусской направленности, но показали неспособность тогдашних властей справиться с противоречиями на национальной почве. За 1989–1995 гг. из Узбекистана в Россию выехало на постоянное место жительства 21,7 % русских, проживавших в республике до обретения независимости. Показательно, что наиболее значимыми причинами их отъезда стали именно ухудшение межнациональных отношений, ущемление их прав и достоинства. Всего за годы независимости республику покинул каждый третий русский. Это примерно 600–700 тысяч.

В первые годы независимости политика правящей элиты была направлена на подавление любых оппозиционных движений. Особую опасность представляло, конечно же, движение радикалов-исламистов.

Между тем, по «непонятным» причинам репрессии были направлены и против русскоязычного населения. В частности, русским запрещали создавать свои культурные общества, центры и национально-культурные автономии. Антироссийские тенденции также проявлялись в резком сокращении теле– и радиовещания из Москвы, не говоря уже о русскоязычных программах на местном телевидении и радио. Число русскоязычных газет и журналов быстро сокращалось. Приехавшему в начале 1990‑х гг. в Ташкент человеку, если он не знал местного языка, приходилось очень туго. Надписи на табличках с названиями городских улиц и учреждений, рекламные щиты и указатели, объявление станций в поездах метрополитена – все было на узбекском языке. 21 декабря 1995 г. была принята новая редакция Закона «О государственном языке», из которого исключили формулировку о том, что «на территории Узбекской ССР обеспечивается развитие и свободное пользование русским языком как языком межнационального общения». А не так давно узбекский алфавит перешел на латиницу.

Несмотря на то, что с каждым годом в республике становилось все меньше людей, прежде всего детей, хорошо говорящих на русском языке, процент владеющих «великим и могучим» до сих пор довольно велик. По различным данным, общее количество относительно свободно владеющих разговорным русским языком сейчас в Узбекистане составляет около 17 миллионов человек, или примерно 70 % населения (в крупных городах до 80 %, в районных центрах и кишлаках – до 40–45 %).

Хотя русский язык обязателен для изучения во всех средних школах, количество школ с обучением на русском языке (смешанных и чисто русских), как отмечают специалисты, сократилось с 1147 в 1992 году до 813 в 2000 году, из которых около 170 школ с преподаванием только на русском языке. Почти в четыре раза уменьшился и процент школьников, обучающихся на русском языке: с 14,8 % в 1989 году до 3,3 % в 2000 году.

Со временем, по мере усиления эмиграции русскоязычных, давление было уменьшено. Руководство страны, вероятно, посчитало, что русскоязычные граждане примирились с ролью этнического меньшинства и уже не представляют опасности для властей республики. Исходя из этого, было разрешено создание русских культурных обществ и центров, находившихся под безусловным контролем государства. Так, в марте 1994 г. был зарегистрирован Русский культурный Центр Республики Узбекистан. Центр объединил 14 областных и городских организаций. Было открыто представительство Росзарубежцентра, возникло общество дружбы «Узбекистан-Россия».

Тем не менее, эмиграция русских из республики не уменьшилась. В настоящее время около 16–17 тысяч русских стоят в очереди на получение российского гражданства, при этом последние в этой очереди смогут подать свои документы не ранее чем через полтора года. Теперь основная причина отъезда – безработица. Демографический потенциал Узбекистана в отличие от «вымирающей» России очень велик. В узбекских семьях, даже в городах, – в среднем по пять-шесть детей. Соответственно рабочих мест на всех не хватает.

…По сравнению с первыми годами независимости в республики был расширен доступ к российским телевидению, радио и прессе. Здесь регулярно гастролируют российские «звезды» эстрады.

В местных вузах остались русские группы и отделения, но факультеты с обучением на русском языке (кроме Ферганского университета) отсутствуют. В Ташкенте созданы филиалы Российской экономической академии им. Г.В. Плеханова, Государственного университета сервиса; можно перевестись или учиться заочно в учебных заведениях Омска, Рязани, Переславля-Залесского, Новосибирска.

Отрадно отметить, что культурная жизнь наших соотечественников в Узбекистане последние три года бьет ключом. Широко и с размахом были отмечены юбилеи В. Высоцкого, А. Ахматовой, А. Пушкина, М. Лермонтова, Д. Шостаковича и М. Цветаевой. В декабре 2002 года с успехом прошли Дни российского кино. Функционирует Ташкентский русский драматический театр. В центре столицы для него построили новое, современное здание. Помимо этого театра спектакли на русском дают еще театры оперный, молодежный, оперетты, кукол, «Ильхом», «Аладдин» и «Зеравшан».

Кроме того, в Узбекистане действуют 28 приходов Русской Православной Церкви и два монастыря. В самом Ташкенте находятся пять православных храмов.

Как заметил президент Узбекистана Ислам Каримов: «Мы уже отболели эйфорией независимости». По сравнению с началом 1990‑х гг. положение русских в Узбекистане постепенно улучшается. Власти страны, похоже, осознали ту непреложную истину, какую важную роль сыграли и продолжают играть русские в социально-экономической и культурной жизни республики.

http://russedina.ru/frontend/heading/russian? id=1663

Юрий Подпоренко
Обыватели или демиурги.

Русские в Узбекистане:
вчера, сегодня, завтра

Как ни парадоксально, но наиболее характерной и доминирующей особенностью русских, живущих в современном Узбекистане, я бы назвал... отсутствие каких-либо бросающихся в глаза характерологических особенностей. Да, да, именно культивировавшееся и поощрявшееся в советские времена поведение под девизом «Не высовывайся!» присуще в наибольшей степени тем из русских, кто остался и живет здесь до сих пор. В разной степени оно свойственно и тем, кто по-прежнему точит себя сомнениями – уезжать или остаться навсегда, – пока жизнь уходит, словно песок сквозь пальцы. И тем, кто пока находится на государственной службе. И тем, кто относительно автономен в способах добывания средств к существованию. И тем, кто просто здесь родился и живет, не находя сил разрушить сложившееся само по себе.

Корни у принципа «Не высовывайся!» довольно давние. В период колонизации Россией Туркестана сюда наряду с теми, кого переселяли в плановом порядке, наряду с российскими педагогами, врачами, учеными, исследователями, инженерами накатывали и волны стихийной миграции, особенно в неурожайные годы. Внутренним побуждением для такого рода переселенцев было естественное стремление выжить. А значит – так или иначе обустроиться в новых условиях, закрепиться в новой среде обитания. Так формировалась генерация людей, лично инициативных, предприимчивых, но социально и этнически относительно индифферентных.

За почти полтора столетия присутствия русских в Туркестане—Узбекистане среди них сформировался своеобразный тип людей – и в драку не полезут, но и себя в обиду особо не дадут. Работящие, легкие и тактичные в общении (Восток!), гибко встраивающиеся в местную систему отношений, не противопоставляющие себя ей и всегда, в любое мгновение жизни, вменяемые, готовые к трезвой оценке ситуации и своего места в ней.

На уровне социально-политического статуса каждый из таких людей «чувствовал спиной» Москву – имперскую ли, советскую ли – и был подключен, при наличии соответствующих потребностей, к различным информационным и культурно-эстетическим потокам: в Ташкент регулярно и с удовольствием наезжали столичные и периферийные российские театры, эстрадные звезды первой величины, здесь была доступна вся официальная газетно-журнальная и электронная периодика. Но в своей частной жизни ташкентский русский полагался, как правило, только на себя – на свои довольно умелые руки, хитроумную голову, на поколениями выработанную терпимость к чужому языку, к иным нравам и обычаям. Модное нынче понятие «толерантность», коим так и не овладели российские, и особенно московские, русские, на излете минувшего века измыслившие причудливо-казуистическое выражение «лицо кавказской национальности», к ташкентским русским было приложимо всегда.

В 80‑е годы ХХ века, когда появилось недолгое, но бурное увлечение внутрисоюзным туризмом, к нам в Ташкент – на жаркое солнышко и сладкие фрукты – повалили вереницами жители Урала, Сибири, других регионов России. В магазинах, в общественном транспорте «гости столицы» невольно выдавали свою пришлость – громкими голосами, привычной для многих из них беспардонностью, неистребимой готовностью обсуждать деликатные проблемы на людях. Многие ташкентские русские, оказавшись рядом со своими этническими родичами, испытывали неловкость, ощущали свою инакость…

В основе царской политики в Туркестане лежал принцип сохранения традиционных для здешних мест структуры власти, характера взаимоотношений, иерархии соподчиненности среди местного населения. Царская администрация не взаимодействовала непосредственно с местными жителями, а держалась в известной мере «за кулисами». Первый генерал-губернатор Туркестана, обрусевший немец Константин Петрович фон Кауфман, правивший этим краем полтора десятилетия, последовательно придерживался определенных норм в проводимой им внутренней политике. Суть их в следующем. Основательно ознакомившись с исламом, изучив Коран и шариат, Кауфман пришел к выводу, что законы Мухаммада рассматривают религию и общество как единое и неделимое целое и это исключает один из важнейших принципов христианства: Богу – Богово,

кесарю – кесарево. Поэтому он избрал тактику невмешательства – полная веротерпимость, полная свобода молитв и обрядов по законам ислама, но при этом отношение к исламскому проповеднику – как к рядовому обывателю. Такой в основном оставалась российская культурная политика в Средней Азии вплоть до 1917 года.

Советская администрация отчасти продолжала соблюдать закулисный подход к устройству местной власти, назначая на должности первых руководителей представителей местных национальностей, а систему контроля сделала более скрытой, но не менее жесткой, последовательно придерживаясь на протяжении десятилетий принципа «второй – русский». Это означало, что на должность второго секретаря партийного комитета (эта должность, как известно, автоматически включала человека в систему КГБ), заместителя руководителя предприятия практически без исключений назначался или русский, или русскоязычный человек, то есть человек русской культуры и одновременно представитель господствовавшей русско-совет-ской административной системы. Даже тем, кто номинально не принадлежал к высокому сонму «вторых», но был близок к нему, ощущение национально-культурной избранности, полуосознанное самочувствие истинного хозяина на этой земле создавало психологический комфорт, а нередко провоцировало и великодержавное чванство.

После распада Советского Союза проблема «русские в… Средней Азии, Балтии, Украине, Израиле, Австралии и т. д.» оказалась сколь актуальной, столь и чрезвычайно сложной для осмысления и выведения каких-либо общих закономерностей. Каждая из существующих, возникающих и исчезающих диаспор имеет свои пути и способы формирования, а следовательно, и неповторимые особенности. Судьба русских в Ташкенте, в Узбекистане вообще уникальна. Однако в каких-то своих проявлениях, вероятно, и типична.

Причем, и это стоит подчеркнуть особо, говоря «русские», я вовсе не имею в виду только «чистокровных» или не очень «чистокровных» этнических русских – речь идет о людях русской культуры, среди которых и русские, и украинцы, и евреи, и татары, и другие, а также люди смешанного этнического происхождения, говорящие и думающие по-русски. В Ташкенте по-прежнему очень трудно даже мысленно провести сколь-нибудь существенную границу между людьми разных национальностей, для которых русский язык стал родным и единственным освоенным в полной мере языком.

Вопрос о специфическом характере российской колониальной политики только недавно начал всерьез подниматься исследователями. Между тем существует фундаментальное различие в историческом опыте и методологических подходах, скажем, Великобритании и России к решению вопросов колонизации. У России практически никогда (случай с присоединенной, а затем отданной Аляской только подтверждает правило) не было заморских, то есть отдельных территорий, из которых выкачивалась бы прибыль. Российская колонизация всегда строилась на принципе присоединения захваченных территорий и населяющих их народов к единому этнокультурному и государственному организму. Недавно я узнал, что одна из сотрудниц южноафриканского консульства в Узбекистане, освоив узбекский язык, принципиально не учит русский, мотивируя это тем, что, дескать, русские здесь, как и буры-англичане в Претории, должны испытывать чувство исторической вины за ошибки своих предков. Понятен механизм рождения аналогии, но для местных русских не менее ясно, что реальных оснований для такого рода стыдливого самочувствия, в общем-то, нет. Здесь никогда не было табличек «Только для белых» и никто не собирался их устанавливать (в кулуарах Конгресса соотечественников, состоявшегося в октябре 2001 года в Москве, я с удивлением узнал от русской женщины, москвички, живущей почти тридцать лет в Рио-де-Жанейро, о неизжитых национально-расовых перегородках в Бразилии, где она, белокурая, естественно включена в состав элиты). Русский, как и англичанин или испанец, в принципе, несомненно, может быть расистом, но только не в Средней Азии.

Можно привести десятки и сотни примеров того, как пришельцы из России не отгораживались от местных реалий, а живо взаимодействовали с ними. Вжившись в местный быт и традиции, стремились описать их, зафиксировать для истории – как, например, Владимир Петрович Наливкин; или, тщательно исследовав топонимику окрестностей Самарканда, точно указать холм, под которым засыпана обсерватория Улугбека, как Василий Лаврентьевич Вяткин. Или, изучив местные сорта винограда и культивируя европейскую лозу, поставить в Самарканде виноградарство на промышленную основу, как Дмитрий Львович Филатов.

Конечно, основную массу пришлого населения составляли обыватели. Назвав один из своих самых язвительных очерков нравов «Господа ташкентцы»,

М.Е. Салтыков-Щедрин еще на заре формирования этого явления точно ухватил его суть – раж цивилизаторства не только в виртуальном, щедринском, но и в реальном Ташкенте охватывал широкие слои приезжих. Как в начале XIX века любой француз в России одним фактом своего происхождения становился «профессиональным» преподавателем или, на худой конец, гувернером, так и любой русский представал здесь, по меньшей мере в собственных глазах, полпредом и носителем великой культуры. Урон, нанесенный качеству межнациональных и межкультурных отношений реальными «господами ташкентцами», значителен и до сих пор дает о себе знать, вызывая протестную реакцию против теперь уже «великокультурного» чванства.

Отдавая должное самокритичной язвительной позиции великого российского сатирика, стоит все-таки заметить, что русские столкнулись здесь не с цельной и сформировавшейся местной национальной культурой (ее приметы: самобытный и широко распространенный развитый язык и устойчивая, сохраняющаяся в веках письменность, высокий уровень профессиональной литературы и различных видов искусств), они застали здесь совершенно иную культурную ситуацию, но не вполне разобрались в ней. Суть веками складывавшейся среднеазиатской культурной парадигмы в ее ансамблевости. Регион Средней Азии только географически воспринимается некой серединой или, если угодно, центром. На культурологической карте более уместными оказались бы языки влияний зороастрийской, китайской, буддийской, античной, христианской, арабской, тюркской, персидской, русской, корейской и других культур. Почти все они доходили сюда ослабленными, и ни одна не могла на долгое время занять главенствующее положение. В конце концов сложилась ситуация сосуществования культур, точнее, их симбиоза. В отличие от враждовавших между собой ханов и эмиров каждая из закрепившихся культур не только обслуживала причудливо лоскутно расположившиеся здесь этнические группы, но и занимала приоритетную для себя нишу, сферу приложения. Как в биологически природном, так и, что не менее важно, в культурном отношении этот регион всегда был экологически хрупким, спонтанно стремящимся оградить себя от внешних воздействий, но не располагающим для этого необходимым арсеналом средств, – активно противостоять культурному влиянию может только целостный этнокультурный организм. Среди российских пришельцев, увы, не все были столь деликатны, как Кауфман. Многие решили, что застали здесь едва начинающую формироваться национальную культуру, и вовсю принялись вмешиваться в этот процесс, ощущая себя демиургами и вседержителями.

Общим свойством колонизаторов, принципиально роднящим, скажем, европейских пионеров в Америке и российских переселенцев в Среднюю Азию, была их активная жизненная позиция, нацеленность на конкретную деятельность, которая может и принести личный финансовый успех, и способствовать общественному развитию.

В конце позапрошлого и начале прошлого веков в этот край устремились не только авантюристы и гибнущие от голода жители средней полосы России. Этот край предоставлял инициативным людям реальную возможность добиваться конкретных целей, проявлять свои потенциальные способности. Здесь в отличие от европейской части России не действовала черта оседлости, что уравнивало в правах евреев и позволяло им обрести высокий социальный статус.

Если говорить об общих тенденциях, то полувековой период дореволюционного присутствия русских в этом регионе следует охарактеризовать как преимущественно натуралистский, наблюдательно-исследовательский, ориентированный на самобытность и даже уникальность края. Да, здесь была создана транспортная инфраструктура, заложены основы промышленности, но преобразование природной среды не сопровождалось активным вмешательством в местную культуру и, в общем, не противоречило традициям оазисной цивилизации, само существование которой только и возможно при условии искусственного перераспределения естественных водных потоков. Думаю, такой подход был разумным, ибо исключал возможность стимулирования и форсирования социокультурного развития по заданному типу. Помню, как в перестроечные годы некоторые узбекские интеллигенты пеняли царской России за ее культурную индифферентность в крае. Действительно, движение «джадидов», то есть «обновленцев», «прогрессистов», зародившееся в Средней Азии на рубеже XIX—XX веков, возникло не без европейского и российского влияния, но уж никак не по инициативе российской колониальной администрации.

И только с приходом к власти большевиков, в соответствии с Марксовой идеей «преобразования мира», возникла тенденция активной деятельности по преобразованию местного социокультурного ареала, так называемого культурного строительства, которая стала все более доминировать, внося в местную культурную ситуацию европейские и русские черты.

В те же памятные перестроечные годы на одном из собраний общественности в Ташкенте мне довелось услышать от сидевшего рядом в зале узбека знаменательные слова: «Хватит нас учить! Мы – сами!» Слова, в принципе, справедливые. И не противоречащие древней восточной мудрости: «Научить – нельзя, научиться – можно».

Только теперь, когда Узбекистан стал самостоятельным государством, разворачивается отчасти естественный, отчасти направляемый властными структурами процесс обретения подлинной культурной автономии. Каким будет внутреннее устройство этой автономии? От ответа на этот вопрос зависит и будущее русских в этом регионе.

Пытаясь сформировать собственную прогностическую позицию относительно будущего ташкентских, узбекистанских русских, взвешивая «за» и «против», я беседовал с разными людьми, каждый из которых судьбой и взглядами причастен к этой проблеме, ищет, как и я, ее решение. Приведу здесь три суждения, наиболее содержательные и созвучные моим собственным оценкам.

Один из моих собеседников – С.И. Зинин, ученый-филолог, депутат Олий Мажлиса (Верховного Совета) Республики Узбекистан, до недавнего времени в течение 7 лет возглавлявший Русский культурный центр Узбекистана. Ташкентская история его семьи началась в 1912 году с приезда сюда его деда по материнской линии.

– Я бы выделил три пласта этнических русских, – говорит Сергей Иванович. – Первые дореволюционные переселенцы, люди, оставшиеся со времен войны, и «командировочные» – те, что приехали сюда в послевоенное время, – сотни тысяч людей, получивших распределение как молодые специалисты. Тех, кто живут здесь с войны, осталось процентов двадцать, точных данных нет.

Самый первый и крупный пласт – дореволюционный. Крупнейший наплыв был в 1912 году. Когда Столыпин начал свою аграрную реформу, многих крестьян, в их числе и моего деда со Ставрополья, целыми селами уговаривали переселяться в Среднюю Азию: и надел земли дадим, и банки кредит на покупку имущества и сельхозорудий выделят. Они сюда ехали долго, месяцами, и заселяли земли вдоль реки Сырдарьи – территорию нынешней Сырдарьинской области; дальше была Голодная степь.

Еще одна мощная волна освоения пролегла вдоль реки Чирчик и была связана с военными. Села Никольское, Троицкое – это в царское время военные лагеря, а в советское – огромная колония-тюрьма, там мой отец перед войной работал бухгалтером. С точки зрения власти она была очень удобно располо-

жена – рельеф местности исключал реальную возможность побега.

Пополнение русских происходило в основном за счет тех, кто боялся репрессий, возможных в основном на почве религиозно-родственных связей.

В дореволюционный период русское население располагалось маленькими островками. Правда, русские пытались проникнуть в узбекский быт. Например, Наливкин пять лет прожил в кишлаке Ферганской области, вживался. А традиционными местами проживания русских были как существовавшие города – Ташкент, Самарканд, Бухара, так и создаваемые в ходе колонизации – Маргилан, Скобелев (сейчас Фергана). Но они не были мощными и практически не влияли на общественную и социальную жизнь. Возникали они вдоль железных дорог и были узлами связи.

В 1912 году канал Анхор в Ташкенте четко делил город на восточную и европейскую части. И фактов взаимопроникновения практически не отмечалось. Когда в 1921 году сюда приехал Сергей Есенин, его мечта увидеть красавицу узбечку, женщину Востока осталась неосуществленной: в новом городе их просто не было, а в старом только девочки до одиннадцати лет бегали с открытыми лицами, старшие – уже под паранджой. Даже в советское время это все еще оставалось нормой.

Переселенцы первой волны приезжали сюда, не помышляя о возвращении в Россию. Они вживались. И сейчас здесь живет уже четвертое-пятое поколение этих переселенцев.

– Вторая волна переселенцев – это та, что накатила во время войны?

– Да, и она сыграла для Узбекистана прогрессивную роль: эвакуированные сюда люди в основном уехали, но все заводы остались. Кто хотел, все смогли уехать. Но уезжавших на заводах, переходивших с военных рельсов на мирные, постепенно заменяли местные русские. И в целом это был мощный индустриальный прыжок.

Еще один значительный наплыв русских был в 60‑е годы. Он был связан с несколькими факторами: с освоением Голодной степи, с претворением в жизнь идеи Шарафа Рашидова о превращении Узбекистана в индустриальную республику и, конечно, с землетрясением 1966 года. В те времена появляются металлургические заводы, налаживаются производство и поставка газа в Россию, начинается разведка нефти, строится самостоятельный тракторный завод, создаются крупные химические производства и начинается поставка удобрений во многие регионы России. Молодых специалистов присылали тогда ежемесячно тысячами. Им обещали здесь помощь и оказывали ее.

Конечно, были и неожиданные повороты. В годы перестройки после политических выступлений в Фергане и в связи с так называемым хлопковым делом сюда приехали тысячи юристов с семьями со всей России. Их назначали секретарями райкомов, председателями райисполкомов. Они закреплялись сами – никто же не помышлял о распаде Союза – и звали сюда своих друзей и соратников.

– А потом начался отток.

– Первая массовая миграция русских из Узбекистана пришлась на годы перестройки. Сама по себе миграция была всегда – в Узбекистан ежегодно приезжали 100 тысяч, уезжали 70 тысяч человек. Но мощная волна отъездов поднялась в связи с демократизацией, когда появилась возможность выбора: хочешь – оставайся, хочешь – уезжай. Тогда уехали разом около полумиллиона русских. Потом, когда в России начались кризисы, какая-то – незначительная – часть вернулась, но восстановления не получилось.

Самый же существенный отток русских в новейшее время был связан с распадом Союза. Предчувствуя решительные перемены в сфере национально-культурной политики, люди использовали все еще сохранявшиеся возможности доступного переезда, когда поезда ходили исправно и часто, билеты стоили дешево и цены на квартиры были соразмерными. Пик этой миграции пришелся на 1990–1992 годы, когда русское население ежегодно убавлялось на 90 тысяч человек. Потом поток снизился до 30–40 тысяч ежегодно, а к нынешнему времени – до 25–30 тысяч человек. Но это снижение произошло не потому, что у людей пропало желание уехать, а в связи с экономическими проблемами – уезжать стало намного дороже, а квартиры в Ташкенте и других городах Узбекистана – основной источник средств для обустройства на новом месте – немыслимо подешевели. И тем не менее процесс этот неостановим.

– Сколько же русских живут сейчас в Ташкенте?

– По переписи 1989 года русских насчитывалось 1 миллион 660 тысяч. Когда-то Ташкент был в основном русским городом. И даже сейчас, после миграции, русских здесь остается около 600–700 тысяч.

Если попытаться проанализировать мотивы миграции, увидим, что направленные сюда на работу «командировочные» выехали первыми и способствовали созданию негативного образа Узбекистана. Они уехали, побросав свои высокие посты, гонимые реакцией местных жителей на «хлопковое дело». Вновь заняв заметное положение в России, довольно много выступали в прессе и говорили о том, что ислам скоро задавит православие, что русские и узбеки несовместимы и тому подобное. В какой-то мере их можно понять – в свое время этих людей сорвали с насиженных мест, прислали сюда, а потом «отжали» отсюда, – есть основания для обиды. Впрочем, количественно это самая малочисленная группа.

Но на этот же период пришелся мощный отток квалифицированных специалистов – их отъезд сразу же отразился на состоянии промышленности, науки, культуры. Конечно, заводы не останавливались, вузы не закрывались. Но отъезд главного инженера или главного технолога, педагога, создавшего школу, может серьезно повлиять на состояние производства или иной сферы деятельности. Ученики далеко не всегда в состоянии заменить учителя.

Помню разговор с доктором химических наук. В свое время она стала организатором и заведующей кафедрой в Ташкентском государственном университете, а теперь, постарев, но продолжая преподавать в родном вузе, почувствовала себя ненужной. Заседания кафедры стали проводиться на узбекском языке, которого она так и не выучила, а переводить ей никто и не подумал предложить. Никто ее специально не выгонял, ситуация вытолкнула. Помню, как почти полцеха специалистов Ташкентского авиационного объединения имени Чкалова уехали в Ульяновск. Там они оказались востребованными, а здесь…

И, наконец, важная причина, побуждающая уезжать молодых, – страх за свое будущее. Его слагаемые – проблемы образования, перспективы карьерного роста.

Была в свое время организована кампания по тотальному изучению узбекского языка, вложены немалые деньги на создание курсов. Но, как всегда, победил формализм: освоенной осталась только та часть языка, которая требуется на базаре.

– Почему так произошло, Сергей Иванович? Как языковед, чем вы можете объяснить, что этот процесс не получил развития?

– Язык выше. В языках тоже существует иерархия. Когда говорят, что все языки равны, это неглубокое понимание проблемы. Языки равны только на бытовом уровне. Существует так называемая лингвистическая пирамида. Внизу все языки равны, то есть дома можешь говорить на каком хочешь языке. Вышел на улицу – ситуация меняется. И 130 языков (такое количество национальностей представлено в нашей стране), бытующих в Узбекистане, сразу сократятся до 18–20. Идет ребенок в школу – число языков еще уменьшается. Скажем, корейцы в быту пользуются родным языком, но школ с корейским языком обучения нет. Образование ведется только на семи языках, закрепленных законом: узбекском, русском, каракалпакском, таджикском, казахском, киргизском и туркменском. На некоторых других языках есть только отдельные классы.

Русские сейчас занимают четвертое место по количеству населения вслед за узбеками, казахами и таджиками. А татары – пятое, их проживает в Узбекистане около полумиллиона. Но школ с татарским языком обучения тоже нет. Кстати, следуя вдоль пирамиды, мы увидим, что к уровню высшего образования число языков сократилось уже до двух – узбекского и русского. Потому что обучение, скажем, на таджикском языке ведется только на соответствующих отделениях филологических факультетов университетов Самарканда и Бухары.

– Если говорить о русском как о языке межнационального общения…

– Он оказывается предпочтительным потому, что он – один из рабочих языков Организации Объединенных Наций. Конечно, узбекский тоже выполняет функцию межнационального общения, например, между казахами, таджиками и узбеками. Но зачастую таджик и киргиз выберут для общения русский. Почему? Да потому, что они знают – это язык-посредник, он не дает никому из них никакого национального преимущества. Этим и обусловлено особое положение русского языка.

Я думаю, что интерес к русскому языку у узбеков будет расти. Процесс не будет скорым, но живущие здесь люди, пытаясь наладить свое экономическое положение, неминуемо убедятся в том, что основной рынок для них на севере – в Сибири, на Дальнем Востоке, то есть в тех российских регионах, с которыми у Узбекистана существует объективная взаимная экономическая заинтересованность.

Растет также понимание того, что, зная русский, за рубежом житель Узбекистана не будет безъязыким.

– Но ведь сейчас есть тенденция взамен русского вводить в качестве второго языка английский…

– Да, лет семь тому назад один зарубежный специалист написал книгу о русском языке в Центральной Азии и сделал вывод, что через десять лет он исчезнет, будет вытеснен английским. В беседе с ним я возразил, что для этого потребуется лет двести—триста. Может быть, и меньше, но все равно счет идет на столетия. Дело в том, что лингвистическая карта мира поделена исторически. Ведь нереально, скажем, жителей Южной Америки перевести с испанского на англий-ский. Или другой пример: из независимого Марокко уехали практически все французы, а язык… остался. И Средняя Азия исторически – зона русского языка. К знанию английского будут стремиться многие, но социально вытеснить русский он еще долго не сможет. Хочу подчеркнуть, что среди тюркских языков узбекский – один из самых развитых, он имеет древнюю письменность, и у него действительно большие перспективы развития.

– Существует мнение, что мы, живущие в Средней Азии, несколько специфичные русские.

– Думаю, в целом, на 99 процентов, мы ничем не отличаемся. Но кое-какие отличия все же есть. Практически все русские Узбекистана – горожане, на селе живут единицы. Русские Казахстана, большинство которых живут в сельской местности, при переезде чувствуют себя увереннее – жизнь в глубинке (теперь российской) им привычна. Тогда как мигранты из Узбекистана всегда стремятся в города, причем по рангу не ниже Ташкента. Их можно понять. У меня был разговор с двумя педагогами, переехавшими из Узбекистана в село Омской области. Они там прожили год и не выдержали, перебрались в город.

Будучи горожанами, русские Узбекистана не сохранили своего фольклора, здесь нет глубоких национальных традиций, которые нас бы объединяли и выделяли. Нынешние праздники, которые мы отмечаем, вторичны и искусственны. С другой стороны, мы сохранили литературный язык. В городах России просторечие более ощутимо, чем у нас. Для нас языковые ориентиры – это пресса, радио, телевидение. У нас нет никаких диалектов. И мы очень чувствительны к речевым ошибкам.

Еще одно существенное отличие – мы более атеистичны, чем русские в России. Сейчас, когда православие вновь распространилось, оно не столь стремительно входит в нашу жизнь, как в России. У нас этот процесс проходит сложнее. Во-первых, здесь всегда было меньше церквей. Только сейчас их число стало возрастать. Во-вторых, наличие рядом иной религии, постоянное общение с ее носителями влияет таким образом, что у православного верующего не возникает ощущения единственности его духовного мира. В-третьих, у нас в советские годы было довольно много межнациональных браков, которые, особенно в третьем поколении, создают очень сложную ситуацию: паспортное определение национальности нередко противоречит личной национальной самоидентификации человека. По переписи 1989 года, 560 тысяч человек, нерусских по паспорту, признали русский язык родным. Из них 170 тысяч – узбеки. В условиях начала суверенизации такие люди вынуждены были решать свою судьбу. В первой мощной волне выехавших из Узбекистана были и узбеки – дети от смешанных браков. В советское время на паспортном обозначении нации некоторые даже спекулировали. Многие родители своих детей-метисов записывали узбеками из конъюнктурных соображений, особенно девочек, потому что те обладали правом внеконкурсного зачисления в любой вуз согласно указаниям ЦК Компартии Узбекистана. Много сложнее обстояло дело с религией. Выбор между христианством и исламом был чрезвычайно сложен и, как правило, завершался тем, что люди пополняли ряды атеистов. Еще и поэтому нам не свойственно религиозное рвение.

– Долгое время мы все понимали, что живем отдаленно, но чувствовали себя постпредами России, российской культуры и государственности.

– Да, сейчас мы стали гражданами Узбекистана, но психологически у большинства представителей старшего поколения сохраняется ощущение себя как россиянина.

Отсюда мой дед уходил на фронт, сюда вернулся после ранения под Сталинградом, в ташкентском госпитале умер. Здесь похоронены и он, и мои родители. Я однажды написал другу: «Знаешь, я хожу по Москве и чувствую себя немножко иностранцем». Я – русский, конечно, но душой я сюда тяготею. Когда мне после защиты диссертации предложили переехать в Орел или Тулу заведовать кафедрой, я испугался, что могу там не прижиться, и… остался здесь. Таких людей у нас довольно много. Вот классический образец приспособления к местным условиям – еще при переписи 1989 года выяснилось, что большинство русских, живших в Хорезмской области, владеют узбекским языком. Частные дома русских и узбеков там стоят вперемешку. А когда люди близко соприкасаются, они, естественно, осваивают и культуру соседей.

– Что нас ожидает?

– Конечно, количество русских будет продолжать уменьшаться – и за счет миграции, и за счет естественной убыли. Сейчас среди русских Узбекистана смертность превышает рождаемость. Уровень миграции в течение последних 5–6 лет не растет, но и не падает ниже 27–33 тысяч в год. Когда в 1994 году московские демографы предсказывали, что к концу века нас здесь останется миллион, называли даже цифру 900 тысяч, я с ними спорил, но теперь убеждаюсь в справедливости их оценок. Причем они брали в расчет не худший вариант, а средний – хорошие связи Узбекистана с Россией, сохранение транспортных возможностей. Сейчас в Узбекистане проживают около 1 миллиона этнических русских, к которым стоит прибавить полтора миллиона русскоязычных, или, что, на мой взгляд, точнее, обрусевших и вошедших в русскую культуру. Это – мордва, чуваши, значительная часть корейцев, евреи, часть армян, почти все грузины, не менее чем половина проживающих здесь татар. Процесс оттока русских, думаю, должен остановиться на уровне 700–750 тысяч человек. Многие пожилые люди сейчас уехали бы, но их удерживают имущественные проблемы. У нас, как и в Таджикистане, по-прежнему самые дешевые в СНГ квартиры. Уехать могут лишь те, у кого есть молодые родственники, осевшие в России своевременно и настолько там обустроившиеся, окрепшие, вставшие на ноги, что готовы забрать к себе стариков.

– Сергей Иванович, а какие основания вы видите для стабилизации в Узбекистане количества русского населения? И какие здесь существуют проблемы и опасности?

– Проблемы – только экономические. А опасности… Религиозной угрозы нет и не будет. В Москве мне нередко говорят, мол, ислам вас снесет, имея в виду, что религиозные конфликты, как правило, самые взрывоопасные. Но у нас исторически так сложилось, что миссионерством ни мусульмане, ни православные христиане здесь не занимаются. Хотя пусть и немного, но среди христиан есть узбеки, а среди мусульман – русские.

Второе. У нас, вероятно, на государственном уровне скоро будет элементарно решена языковая проблема: не знаешь узбекского языка – не имеешь права работать в государственной структуре. Уже сейчас весь верхний эшелон власти в Узбекистане представлен только узбеками. На уровне исполнительной власти в районах не узбеки – единицы. И никто этого вопроса не поднимает. Таким образом, останутся те русские, для кого социальный статус не имеет значения, то есть занятые в сфере обслуживания. И смирятся с этим. Помню, примерно в 1994 году на одном правительственном банкете я обратил внимание, что все

официанты – русские парни. Мне тогда пояснили, что, дескать, русские – надежнее, не так строптивы.

Конечно, такую же работу можно найти и в России, но здесь русские официанты, бухгалтеры, высококвалифицированные специалисты некоторых других сфер нужны, порой просто необходимы. Классного токаря, слесаря начальник будет по-прежнему, как говорится, на руках носить – ему нужен результат. С другой стороны, есть здесь и некий морально-психологический аспект для самочувствия узбеков – теперь, мол, мы сверху, а вы снизу.

Хочу подчеркнуть, что я решительно против крайне категоричного утверждения: «Русские уйдут, вся промышленность упадет». Нет, и яркий пример тому – автомобильный завод в Асаке. Там 3 тысячи 600 рабочих, и среди них не узбеков всего 17 человек, а среди менеджеров есть корейцы и один русский. Узбекские ребята замечательно работают. Правда, там были выделены государством специальные средства на подготовку кадров. Другой аналогичный пример – Ташкентский текстильный комбинат, где еще в советское время работали в основном узбечки. И таких примеров немало. Конечно, там, где преобладают высокие технологии, проблема кадров существует. И если предложат хорошую зарплату, то приедет поработать хоть американский инженер, хоть российский. Государство стремится повышать уровень образования в стране и будет настойчиво в реализации национальной программы подготовки кадров. Кадры на основе титульной нации готовят не только в сфере дипломатии, но и в промышленности, торговле, в армии…

– В законе о государственном языке у нас сказано, что в Узбекистане язык межнационального общения выбирается добровольно. А как будет с официальным статусом русского языка?

– В официальном делопроизводстве сфера русского языка предельно

сужена – через три-четыре года законы и постановления будут переводиться на русский или английский только лишь затем, чтобы информировать о них мировую общественность. Правда, в судопроизводстве русский пока функционально закреплен – судебное разбирательство может вестись на государственном языке или на русском. В сфере культуры убывает только число носителей русского языка, а, скажем, количество театров на русском языке даже увеличилось – в Ташкенте создан частный театр «Аладдин». Сейчас открыли новое здание консерватории, и представить, что там будет исполняться только национальная музыка, невозможно. Интерес к мировой музыкальной культуре, в том числе русской, сохраняется. Конечно, в концерте, где будут звучать Бетховен, Лист, займет свое место и Чайковский. Кстати, в концерт по случаю открытия нового здания было включено только два номера узбекской национальной музыки, в основном звучала мировая классика.

– По вашим наблюдениям, существует ли среди узбеков неприязнь к русским?

– У какой–то части узбеков существует – как память о колонизации. Находятся люди, которые стремятся это чувство поддерживать.

– С этим связан и переход с кириллицы на латиницу?

– Дело не только в этом. Перевод узбекского языка с кириллицы на латинскую графику связан не столько даже со стремлением подключиться к мировому информационному пространству, сколько с реализацией идеи пантюркизма – на конгрессе в Турции было принято решение о том, что все тюркские народы

должны перевести свои языки на латинский алфавит. И все, кто пока еще сопротивляется – в Киргизии, Казахстане, российском Татарстане, – испытывают давление. Во-вторых, на проблему графики языков проецируется религиозное противопоставление. Как в христианстве соперничают католицизм и православие, представленные соответственно латинской графикой и кириллицей, так и в исламе находятся в некоей оппозиции сунниты (лидер – Турция) и шииты (лидер – Иран). Мусульмане-шииты пользуются арабской графикой, и в Таджикистане уже принят закон о переходе на это письмо, но нет средств на его реализацию, а сунниты, используя турецкий опыт, переходят к латинице. Но отчасти отказ от кириллицы в Узбекистане – это и стремление избавиться от каких-либо, даже внешних, форм влияния русской культуры. Дело доходит до абсурда. Я видел слова «столовая» и «поливомоечная машина», написанные латинскими буквами.

– Но ведь культура крепка тогда, когда длительно развивается на основе одной неизменной письменности, а частая смена форм письма нарушает преемственность и устойчивость…

– Это верно, но сейчас здесь возобладала точка зрения, что линия преемственности шла от тимуридов и была порвана искусственно колонизаторами. Все делается для восстановления цепи, для того, чтобы забыть, вычеркнуть из истории «полтора века российского мракобесия». Недавно в Термезе открывали музей, посвященный 2500‑летию этого города, древней Бактрии, где были сделаны основные археологические находки. Так там нет зала, отражающего историю последних десятилетий. Даже президент сделал замечание…

Уже сейчас для большинства подрастающего поколения огромный пласт как узбекской, так и русской книжной культуры ХХ века – это мертвый груз. Хотя не все так просто. В 1991 году известный узбекский поэт Шукрулло сказал в одном из выступлений, что больше по-русски писать не будет. Его можно было понять – он пострадал, был репрессирован. Но спустя три года он же обратился в Олий Мажлис с просьбой издать его книгу в России. И многие другие узбекские писатели понимали и понимают, что их известность была связана с изданиями на русском языке. Квота издательства «Советский писатель» позволяла в свое время издавать в переводах на русский язык до 50 книг узбекских авторов ежегодно. Кстати, бывало среди них немало и не очень известных, и не очень талантливых. А сейчас узбекские писатели жалуются – нет читателей.

– Я слышал об обращениях граждан с просьбами придать русскому языку официальный статус…

– У части русского населения Ташкента вновь возникла надежда на государственное решение вопроса об официальном статусе русского языка. Когда в 2001 году Президент Узбекистана был в Москве, на встрече с Лужковым один журналист задал ему вопрос о русском языке, на который Ислам Абдуганиевич ответил, что в Узбекистане проблем с русским языком нет. Многие граждане поняли это так, что он дал согласие на придание русскому языку официального статуса. Кто-то из старушек пустил слух: если, дескать, соберем двести тысяч подписей, то президент обязательно подпишет такой закон. Это – фантазии. Письма с подписями приходили в приемную Олий Мажлиса и в Русский культурный центр. С мая по август 2001 года их было собрано порядка двадцати тысяч. Потом поток иссяк. И только в мае 2002 года мы подняли вопрос о русском языке на конференции Ташкентского общества преподавателей русского языка и литературы. Но выступавшие обсуждали лишь проблему придания русскому языку статуса языка межнационального общения. На правительственном уровне такой вопрос не рассматривался и вряд ли будет рассматриваться, так как острой необходимости в этом сейчас нет. Делопроизводство все равно переведут на узбекский язык. А иноязычие реальной жизни во многих законодательных актах учитывается довольно гибко и демократично. Например, в одной из статей проекта закона «Об обращениях граждан» сказано: «Каждый гражданин может обращаться на государственном или удобном для него языке». Идею придания русскому языку статуса государственного в Узбекистане трудно мотивировать и с точки зрения демографии. В отличие от Казахстана и Киргизии, где число русских доходит до половины от общего количества населения, у нас ситуация, как я уже говорил, решительно иная – в настоящее время русские в Узбекистане составляют около 4,8% от общего числа населения.

Подмеченные С.И. Зининым тенденции вписываются в общую картину современных культурных представлений, в структуре которых все более превалирует внешнее, представительское начало, а также всепобеждающий прагматизм.

Ныне живущему в Ташкенте русскому и русскоязычному населению действительно ничто не угрожает – ни в сферах трудовой и обыденной жизни, ни в смысле соблюдения основных прав. Но в перспективе – а законодательно закрепленный статус языка означал бы не что иное, как осознанную сегодня его востребованность в будущем, – шансы на достойное существование и развитие здесь русской культуры невелики, и это может сказаться на процессах развития.

Коммуникативная функция – важная, но далеко не единственная у русского языка в Среднеазиатском регионе. Этот язык по-прежнему остается важнейшим каналом информации, поступающей в регион извне. Основная масса социально активного населения Узбекистана и Средней Азии наряду с родным языком знает, как правило, русский. Слушая передачи российских радиостанций, просматривая передачи российских телеканалов, читая российские газеты и журналы, в которых довольно широко представлены различные мировоззренческие позиции, жители Узбекистана не только знакомятся с новостями, но в известной мере перенимают образ мышления, переносят в свою культуру то, что представляется им общественно значимым.

Среди наиболее популярных передач российского телевидения обильно представлены игровые и интерактивные передачи, основанные на конкуренции, отборе, поиске решений, риске, их посредством утверждается приоритет человека пытливого, готового к нетривиальным решениям, к новизне, к действию, поступку. Через знакомство с современной российской прессой у местных жителей постепенно формируется понимание того, что принципы дискуссионности, полемичности, возможность выражения разных точек зрения – это элементы процесса реального развития культуры, усложнения ее внутренней структуры, когда движение вперед осуществляется на основе столкновения мнений, трезвой и нелицеприятной оценки положения дел в обществе. Это способствует появлению инициативных, самостоятельно мыслящих людей, повышается авторитет такого образа мыслей и действий, который на протяжении веков в исламском мире не только не поощрялся, но и оценивался явно с негативным оттенком.

Известный современный российский философ Григорий Померанц в статье «Распадающаяся Вавилонская башня» отмечает: «…Около тысячи лет любознательность считалась похотью. Данте встретил Одиссея в преисподней. По византийской кормчей книге, за путешествие в чужие земли полагалось проклятие. Индиец, выехавший за рубеж, терял касту. Китайцы просто презирали варваров и не верили, что у них можно чему-то научиться… Бида (новшество) так же пугало правоверных (мусульман), как ересь (выбор)».

Действительно, исламский термин «бид’а» (в узбекском языке «бидъат»), означающий «новшество, нововведение», во многих случаях трактовался как «недозволенное новшество». Идея сохранения традиций была приоритетна по сравнению с идеей развития и новаторства. Может быть, поэтому в истории Востока не обнаруживается аналога того, что на Западе получило обозначение «гамбургского счета», – сурового, но неукоснительно соблюдавшегося правила средневековых западноевропейских городских ремесленников: изготовленное к представлению на звание мастера изделие именовалось, как известно, «шедевром», а при последующем производстве непозволительно было допускать самоповтора более чем на одну треть. В противном случае нарушителю грозила самая тяжкая профессиональная кара – отлучение от соответствующего цеха ремесленников. Именно с возрастания авторитета идей новизны, преображения, творческого разнообразия, ориентации на уникальность и начался бурный расцвет европейской культуры.

Функцию русского языка как канала приобщения к достижениям прогресса мировой культуры отметил почти сто лет назад выдающийся узбекский просветитель Махмудходжа Бехбуди. В первом номере журнала «Ойна» (Зеркало) за 1913 год он писал: «Мы как мусульмане должны развиваться в прогрессе. В настоящее время ни торговая деятельность, ни промышленность, ни государственная служба, даже служба религии Ислам и своей нации не возможны без русскоязычной науки».

Практически все выдающиеся деятели узбекской культуры ХХ века знали русский язык, посредством него приобщались к достижениям западноевропейской и мировой цивилизации, стремились адаптировать их к своей культуре, внося в нее элементы динамизма, развития. Творчество Айбека, Абдуллы Каххара, Гафура Гуляма, Мухтара Ашрафи, Сулеймана Юдакова и многих других писателей, композиторов, деятелей культуры испытало на себе плодотворное влияние русской литературы и искусства, что способствовало усложнению и обогащению собственной национальной культуры.

С обретением Узбекистаном государственной независимости прекратила свое действие программа обязательного и повсеместного изучения русского языка. Люди обрели возможность индивидуально выбирать свою культурно-национальную ориентацию. И есть немало примеров того, как жители Узбекистана, вне зависимости от собственных национальных корней, делают этот выбор в пользу приобщения к русскому языку и русской культуре, осознавая, что это заметно расширяет для них возможности постижения тонкостей той или иной профессии, повышения эрудиции.

В Узбекистане, как и в Средней Азии в целом, исторически сложились отношения культурного и языкового плюрализма. Подлинно образованным человеком здесь всегда считался и считается тот, кто наряду с родным языком владеет и языком соседей, готов обсуждать на нем те сферы, которые в нем наиболее освоены и развиты. Почти полуторавековое присутствие русской культуры в этом регионе тоже, разумеется, не прошло бесследно, и едва ли следует пренебрегать тем хорошим, что оно принесло, особенно теперь, когда отпала угроза русификации.

Инна Когай

Местная родословная еще одной моей собеседницы, ташкентской журналистки Инны Когай, в девичестве Никитиной, насчитывает пять поколений и берет свое начало от первых русских поселенцев, приехавших в Туркестан в конце девятнадцатого века. Ее прапрадед Николай Александрович Александров, офицер русской армии, участвовал в походе генерала Черняева, перевез сюда родителей из Сибири и вплоть до 1917 года был начальником ташкентской крепости.

Инна Анатольевна уезжать не собирается. Бывая в России, она тут же начинает скучать по своей малой родине, где и климат привычен, и близкие люди окружают. Друзья – та опора, которая постоянно поддерживает ее в жизни. Еще в молодости, студенткой факультета журналистики, ей довелось пожить три месяца в Москве на редакционной практике, и возникшее тогда острое ощущение неприкаянности оставило осадок на долгие годы.

– Мы здесь, – считает она, – совсем другие русские по менталитету. За более чем сто лет мы впитали восточное бытовое гостеприимство, доброжелательность. У нас не принято, как это частенько бывает в России, не предложить даже внезапному гостю как минимум чашку чаю, не пригласить к столу. В общественном транспорте, на улице люди улыбчивее, добрее, мягче. В нас больше осталось провинциальности в хорошем смысле этого слова. Мы проще в общении и более открыты к диалогу, к знакомству.

За всю свою жизнь мне не довелось услышать даже намека на то, что лучше бы мне уехать отсюда. И это при том, что некоторые ташкентские русские, увы, позволяют себе порой пренебрежение и высокомерие по отношению к представителям коренного населения. Когда-то подобное чувство превосходства объяснялось (но не оправдывалось) известной разницей в уровне культуры. Сейчас для этого и вовсе нет никаких оснований. Меня лично бесит такое национальное высокомерие. Отец моего покойного мужа был корейцем, а мать – русской, и именно под ее влиянием он сформировался как человек русской культуры. Кстати, корейцы, оказавшиеся в Узбекистане, сделали свой выбор в основном в пользу русской культуры.

Вообще Ташкент со времен войны – город «вавилонистый». Кого здесь только не было, и все уживались, общаясь на русском. Уже в школьной среде формировалась национальная терпимость.

Поэтому и отношение к русским здесь в немалой степени зависит от того, что каждый из нас собой представляет: на чванство и заносчивость можно получить отпор, а проявления подлинной культуры и деликатности неизменно вызывают уважение.

– Многие русские уезжают по причинам, связанным с профессией?

– Да, возможности карьерного роста у узбеков в последние годы выше, хотя я по-прежнему считаю, что действительно талантливый человек, яркая личность, все равно пробьет себе дорогу. Наиболее уязвимые сферы – наука и образование. Производство всегда опиралось на русских. Что касается меня, то профессионально – да, уехавшим в Россию коллегам-журналистам, работающим в условиях реальной свободы слова, можно позавидовать, нам труднее здесь работать, но ситуация не настолько гиблая, чтобы опускать руки.

В обозримом будущем все русские не уедут из Узбекистана ни в коем случае. Диаспора сохранится в основном в Ташкенте и в нескольких других городах. У многих из нас была болезненная реакция на закон о языке, но язык, я в этом глубоко убеждена, – это настолько живая материя, что она никакими писаными законами не управляется. Язык отражает жизненную необходимость. Хотя прошло более десяти лет со времени принятия закона о языке, русский как был языком цивилизованного, развитого Ташкента, так и остался. Да, открыто много узбекских школ. Поначалу многие городские узбеки стали отдавать в них детей из соображений карьерного роста. Сейчас идет обратный процесс – вновь много узбекских детей в русских школах. Владение русским расширяет поле общения. До тех пор, пока русский язык будет необходим как инструмент, он будет жить. В страшилки десятилетней давности: «Ах, не будет русских школ», «Мы не сможем здесь говорить по-русски» уже никто почти не верит. И язык русский останется, и люди, говорящие на нем.

У сына – он учится в университете – намерение уехать есть, но это желание, пока не подтвержденное реальными планами. В среде близких мне людей стремления уезжать нет ни у кого. Кто действительно хотел, тот уехал давно – кто в Россию, кто в Америку, кто в Израиль.

– Какие общественные институты, по вашему мнению, способствуют консолидации русских?

– Работая всю жизнь в ташкентской журналистике, я мало верю в прямую связь между тем или иным общественным институтом и реальной жизнью обывателя. Поэтому, скажем, Русский культурный центр и люди, группирующиеся вокруг него, – сами по себе, а масса русского и русскоязычного населения – сама по себе. Деятельность, отражаемая в средствах массовой информации, далеко не всегда доходит до основной массы.

Стремления к реальному объединению, сохранению некоего национального единства у ташкентских русских вообще нет. Думаю, в этом одна из особенностей многочисленной нации. У нас всегда спокойно относились к смешанным бракам. Конечно, были бы мы сплоченнее – на уровне быта, организованной диаспоры, – было бы и другое настроение. Любой общественный институт, целью которого будет сплотить, организовать и защитить русских, я готова всячески поддерживать, но реально ли это в наших условиях – сомневаюсь.

– А что вас больше всего не устраивает в современной общественной ситуации?

– Возмущает очередная переделка истории, традиционная для последних пятидесяти лет. Лет пять-шесть назад, я тогда еще работала в газете «Народное слово», у меня был трудный разговор с одним ученым-историком, входившим в утвержденную постановлением правительства группу по подготовке новой истории Узбекистана. Суть новой концепции в том, чтобы обрисовать весь период российско-советского присутствия в этом крае только черными красками. Опора – на архивные данные, подтверждающие факты насилия, издевательств со стороны русских завоевателей. Но что это за факты? Какой-то пьяный унтер-офицер в кишлаке на Сырдарье схватил ружье, стал стрелять и кого-то убил из местных жителей. Завели уголовное дело со всеми вытекающими последствиями. Теперь этот факт поднимается на уровень обобщений. А почему не обобщать другие факты? Например, в районе Ходжикента часто случались оползни, снося порой целые кишлаки. И кого направляли на ликвидацию последствий? Того же унтер-офицера или штабс-капитана с ротой русских солдат, которые спасали людей, рискуя собой. Что, здесь не было многолетнего российского медицинского десанта, очистившего за несколько десятилетий край от разных и частых эпидемий? Академик Антонина Михайловна Шорохова, моя двоюродная бабушка, приехала сюда врачом после Смольного института, ездила по кишлакам, где женщины и не подозревали о существовании врачей-гинекологов.

Я тому историку задала вопрос: что, я, потомок тех русских, теперь должна испытывать чувство стыда, читая сей опус? До сих пор я испытывала иные чувства, например, гордость, имеющую основанием совсем другие факты недавней истории. В газете тогда вышла моя резкая статья, а работа над этим многотомным трудом продолжается.

Стремление ташкентских русских к реальному и активному объединению действительно проявляется слабо. За более чем 7 лет своего существования Русский культурный центр Узбекистана так и не стал организацией, обладающей высоким авторитетом среди русских и русскоязычных жителей страны. Суть в том, что в менталитете русских Узбекистана оказалась практически отсутствующей (не развивалась за ненадобностью) пассионарная составляющая, подвигающая человека на личное бесстрашие, провоцирующая создание вокруг него некоей культурной целостности, способствующая саморазвитию. В советское время те, кто был движим стремлением к общественно заметной и карьерной деятельности, ориентировались на Москву, на Россию и уезжали туда. И при этом, как правило, оставались там «на плаву». Но вот стремление к созданию местного, так сказать, «колониального» национально-культурного объединения у русских Узбекистана, по крайней мере в послевоенное время, напрочь отсутствовало. Тянулись друг к другу евреи, армяне, татары, корейцы. Но только не русские, которые «и так все имели» – русскоязычные театры, газеты, школы, вузы…

В хорошо знакомой мне среде творческой интеллигенции сложилась система ценностей и приоритетов, в которой решительно преобладали понятия «творческой состоятельности», «талантливости», «приверженности искусству». Как правило, никому и в голову не приходило уточнять, к какой национальности принадлежит тот или иной художник. То есть в духовной сфере доминировал интернационалистский подход.

Хотя всеобщие принципы советского конформизма правили бал и здесь. Не акцентируя национальной принадлежности, деятели разных видов искусства создавали в основном то, что вписывалось в общественно-государственную систему, служило ей. Во времена перестройки, когда многие киностудии Союза сняли с полок лежавшие там десятилетиями фильмы, чем-то не угодившие режиму, на «Узбекфильме», как выяснилось, такой полки не нашлось.

В этой связи характерен опыт создания и недолгого существования в Ташкенте в перестроечные годы (1989–1990) небольшого по масштабам общественного объединения «Интерсоюз», в создании и деятельности которого мне довелось участвовать. Приток в него людей колебался в прямой зависимости от интенсивности происходивших тогда социально-национальных катаклизмов и их близости к Ташкенту. События в Оше, конфликт, связанный с турками-месхетинцами, точнее, порождаемый ими страх за свою личную безопасность, толкали русскоязычных к объединению. Когда же не только реальная опасность (о ней в самом Ташкенте, в общем, и речи-то не было), но и мнимая тревога отступали, тут же происходил отток участников объединения.

Характерно было и специфически восточное расхождение между декларируемыми и истинными целями. Под знамена «Интерсоюза» встала тогда некоторая (наиболее встревоженная) часть русского и русскоязычного населения Ташкента. Тогда как довольно массовое общественное движение того же периода «Бирлик» (Единство), не декларировавшее резко (еще существовал СССР) отъединительных настроений, было по своему составу мононационально узбекским. Но в отличие от «народных фронтов» и «интерфронтов», конфликтовавших между собой в других республиках СССР, в узбекистанских, ташкентских движениях времен перестройки преобладали объединительные, собирательные тенденции – как внутри «Интерсоюза» и «Бирлика», так и во взаимоотношениях между ними, вполне толерантных.

После распада Союза ситуация начала меняться, но поначалу очень незначительно. В отношении русской культуры наступление было медленным и постепенным. По-прежнему выходили газеты на русском языке, вещали телевидение и радио, давали свои представления театры. То есть оснований для организации специального русского культурного объединения вроде бы не было. К тому же в начале и середине 90‑х годов власти Узбекистана старались предупредить возникновение «пятой колонны», отслеживая прорусские и просоветские настроения и опасаясь реанимации СССР. Парадокс, но и в настоящее время, по мнению одного из сотрудников Российского посольства в Ташкенте, принятие в России жесткого Закона «О гражданстве», уравнивающего в правах, точнее, в бесправии, русских, живущих на территории бывшего СССР, с русскими всего остального мира, обусловлено опасениями нынешней российской власти – приняв в число граждан жителей СНГ по льготному режиму, она тем самым будет, дескать, способствовать усилению позиций коммунистов. Логика, увы, прямолинейная, не учитывающая, что в каждой из новых стран существуют разные русские, в той или иной степени перенявшие черты культур, с которыми они соприкасаются.

Тогда же, учитывая, что русские и русскоязычные представители других национальностей по-прежнему составляли значительную часть научно-технической интеллигенции, властям необходимо было так выстроить свою политику, чтобы, не допуская проявлений дискриминации в отношении конкретных людей, переориентировать патриотические чувства местных русских с России на Узбекистан. Поэтому подход к официальной организации и регистрации Русского культурного центра был особенно тщательным. Наиболее перспективным было, следуя советским принципам тотального контроля, создавать разрушая. То есть создать такой Русский культурный центр, который, функционируя официально, тем не менее ни в коем случае не стал бы активным ядром, действительно консолидирующим русскую диаспору в Ташкенте и Узбекистане. В силу этого проводилась политика проволочек и придирок до тех пор, пока инициативная группа людей, несших в себе некоторую толику пассионарности, не была измотана и не потеряла наиболее активных, но недостаточно терпеливых энтузиастов и пока не было внедрено в нее достаточное количество послушно управляемых и сверхлояльных режиму руководителей. К 1994 году, то есть к моменту фактического создания Русского культурного центра Узбекистана, сделать это было уже не очень сложно, поскольку наиболее социально активные русские в этот период интенсивно переселялись в Россию.

В настоящее время в Ташкенте практически не осталось общественно заметных и значимых, имеющих лидерские потенции деятелей русской культуры. Те представители творческой, педагогической, научно-технической интеллигенции Ташкента, для которых рабочим языком является русский, могут быть отнесены в основном к той или иной разновидности космополитов, но никак не к настойчивым и последовательным проводникам русской культуры. Русские здесь пока нужны, но не как носители многообразной российской культуры, а только лишь как сообразительные, умелые, трудолюбивые работники, специалисты, которые заполняют те социально-общественные ниши, которые никем иным пока заполнены быть не могут. Осознание этого порождает у большинства думающих людей ощущение, что их востребованность временна.

Для большинства ташкентских русских всегда было характерно щадящее отношение к национальным чувствам узбеков. Возникшее в перестроечные годы с подачи московских контролеров словосочетание «узбекское дело» воспринималось большинством из нас столь же оскорбительно, как узбеками. Традиция словесной неряшливости, приоритет дела над словом («Хоть горшком назови, только в печь не сажай»), издревле присущие российским русским, чужды большинству русских восточных, узбекистанских, усвоивших высочайший авторитет слова на Востоке. В отличие от своих соплеменников в метрополии ташкентские русские не начинают чуть что «резать правду-матку», а стремятся найти компромисс в трудных ситуациях и, разумеется, опасаются сказать лишнее.

В контексте такого прагматизма любой ташкентский русский, открыто выражающий мнение, не совпадающее с официально-радужным, воспринимается земляками-соплеменниками как человек, принявший решение уехать – в Россию или на Запад. Пока такая взаимозависимость не знала исключений и срабатывала на уровне закономерности.

Русские, оказавшиеся здесь потому, что «Ташкент – город хлебный», и их сохраняющие такую же ориентацию потомки высоко ценят весьма комфортный климат в городах-оазисах Узбекистана и относительную дешевизну жизни: здесь значительно меньшие, чем в России, расходы на зимнюю экипировку, обилие отличных овощей и фруктов.

Некоторая, правда, весьма незначительная часть русских, уехавших в Россию, возвращается в Узбекистан. Речь, как правило, идет о политически индифферентных людях, выезжавших не в крупные города России, не на заранее подготовленные позиции, а в глубинку, где они столкнулись с не очень дружелюбным отношением к себе местных жителей и оказались не готовыми существовать в «поле более высокой напряженности», в котором привычно живут россияне. По недавнему наблюдению одного моего земляка-журналиста, живущего и работающего в Москве, «выходцы из Центральной Азии обычно стараются держаться вместе, поскольку психологически не могут прижиться в России, смириться с нередкими проявлениями зависти и хамства, с пьянством».

Все эти особенности положения русских в Узбекистане не позволяют делать однозначные прогнозы.

То, что постсоветское руководство России слишком буквально восприняло совет А.И. Солженицына отказаться от «среднеазиатского подбрюшья» и пока, судя по всему, следует ему, конечно, не радует. Разумеется, я не имею в виду какие-либо попытки давления со стороны России. Но внятно, в конструктивных формах выраженная и последовательно реализуемая дружественность отношений между Россией и Узбекистаном по широкому спектру позиций прибавила бы местным русским толику психологической комфортности. Как уже сказано, сейчас здесь живут в основном те, кто осознает практически полное отсутствие шансов на успешный переезд в Россию и достойное обустройство там. Все больше становится разорванных семей, когда взрослые дети живут в России и лишь изредка наезжают проведать родителей или немного помогают им материально.

Перспективы большего, чем сейчас, национально-культурного объединения русских тоже, как мы видели, не просматриваются. Для этого как минимум необходимо наличие генерации талантливых, упорных и самоотверженных людей, органично, цельно сочетающих твердое намерение жить и продолжать свое потомство на этой земле с собственной достойно осознаваемой причастностью ко всей русской культуре, а не только к пасхально-пряничному ее слою, и с подвижнической готовностью вносить свой вклад в общую культурную ситуацию в Узбекистане.

Что касается чувства исторического стыда, то, думаю, основания для него усматриваются лишь в том, что российское культурное влияние здесь, как выясняется, было порой весьма настойчивым, но не всегда достаточно глубоким. Поставленный Салтыковым-Щедриным диагноз цивилизаторства оказался справедлив не только по отношению к реальным «господам ташкентцам» позапрошлого века. Он приложим, похоже, и к нынешним местным маргиналам культуры, «цивилизаторам», заразившимся от советских чиновников и обывателей чванством, унаследовавшим советские принципы обманчивого амбициозного самочувствия культурного превосходства.

Слушая и наблюдая раскованных, но не обремененных образованием молодых людей, готовых по радио, телевидению часами – хоть по-узбекски, хоть по-русски – говорить ни о чем, читая их амбициозные рассуждения на страницах местной прессы, понимаешь, что главная опасность проистекает не извне – не от ваххабитов, не от распространения наркотиков, а изнутри – от возрастающей агрессивности маргиналов, самодовольных обывателей, людей с завышенной самооценкой, но лишенных способности к сомнению, рефлексии.

Надо отдать должное активности нынешней ташкентской молодежи. Испытывая естественные в ситуации социальных перемен трудности с получением фундаментального научного образования, многие из них устремляются в сферы, приносящие быстрый успех: реклама, мода, представительская журналистика, иностранные языки...

Разумеется, потенциал развития связан не только с внедрением в этот регион культур, внутренней структуре которых свойственны диалогичность, противоречивость. Как ни парадоксально, этот потенциал обусловлен и тем, что современные здешние молодые люди… не обременены грузом традиций. Комментируя Нагорную проповедь Иисуса Христа, Г. Померанц и З. Миркина утверждают, что первая заповедь «Блаженны нищие духом» – «…это парадокс, который полон внутреннего смысла... Быть нищим духом – значит быть готовым всегда воспринять всюду веющий и никогда не застывающий в окончательную форму Дух».

Этот анализ одного из главных новозаветных догматов по аналогии позволяет увидеть в Узбекистане перспективу искусственного запуска так называемых неравновесных процессов, возникновения феномена социального творчества. Большевистский эксперимент стал здесь возможен именно в силу того, что идея цивилизаторства не получила достойного отпора со стороны местной культурной традиции.

Восстанавливающие линию преемственности от Тамерлана и изымающие из духовного оборота последние полтора века узбекистанские историки делают это, движимые не только политическими установками, но и стремлением заполнить образовавшийся вакуум Духа.

Но, избавившись от политического диктата Москвы, снизив ее культурное влияние, Ташкент, насыщающий местную духовную атмосферу новым удобным вариантом собственной истории, как социокультурная общность вовсе не лишился способности к восприятию влияний извне. И наряду с инерционным российским культурным воздействием испытывает довольно агрессивное влияние американской массовой культуры. Характер этого влияния довольно парадоксален. В контексте традиций внутренней непротиворечивости, сосуществования на протяжении веков дополняющих друг друга арабской культуры и культур тюрки и фарси, динамичное, основанное на преодолении напористой личностью всевозможных преград американское искусство, в частности, кино, воспринимается двояко. С одной стороны, оно трактуется восточно-мусульманским сознанием как часть бушующего и, следовательно, опасного, враждебного мира (Дар ал-Харб в мусульманской догматике – «территория войны»), альтернативой которому является местная стабильность (Дар ал-Ислам – «территория ислама»). С другой стороны, оно провоцирует и активизирует у молодых людей деятельное начало, формирует уверенность в том, что напористости и предприимчивости достаточно для достижения далеко идущих целей.

Есть и другой аспект. Глубоко континентальное положение Узбекистана (это едва ли не единственная страна в мире, отделенная от моря не менее чем двумя другими государствами) обусловливает чрезмерную затратность, неэффективность внешней торговли. Альтернативой может и должна служить ориентация на производство высокотехнологичной наукоемкой продукции. Но для этого необходимы помимо инвестиций два существенных человеческих фактора. Первый – нацеленность на новое и способность к его восприятию, «нищета духа» как готовность к новым веяниям, как главное условие запуска социокультурного креативного процесса. В Узбекистане он присутствует, хотя мог бы быть представлен более мощно, если бы страна не потеряла и не продолжала терять своих наиболее активных культурных «метисов», не обремененных догматизмом своих разнонациональных и разноконфессиональных родителей.

Второй фактор – это уровень сложности, технологичности «духа», заполняющего вакуум. В истории новейшего времени разные страны и культуры, ощутив состояние «нищеты духа», устремлялись в прорыв, но большинство из них стало жертвами неудач, связанных с «трагедией упрощения» – излишней идеологичностью, исторически быстрым «ороговением» систем. И если проанализировать устойчивый и продолжительный успех США и Японии, то он связан именно с гармонично дополняющими друг друга новизной и сложностью. В Америке приоритетной стала известная свобода от догм Старого Света колонизаторов-протестантов, выдвинувших гибкое управление всеми процессами в стране на ведущее место, а сложность культуры успешно импортировалась иммигрантами, в том числе высокопрофессиональными специалистами различных сфер знаний и деятельности. В Японии же привнесенным оказался американский гибкий менеджмент, а внутреннюю основу успеха составила невероятная сложность собственной традиционной культуры.

Внутреннюю сложность, столь необходимую культуре современного Узбекистана, думаю, не надо импортировать – она уже содержится в сочетании множества представленных здесь и дополняющих друг друга культур. Не ставя категорически одну культуру или конфессию в главенствующее положение, нынешняя духовная и культурная ситуация в Средней Азии обладает реальным потенциалом не просто развития как распространения уже имеющихся тенденций, но возможностью создания исторически беспрецедентного культурного сообщества, которое будет представлять собой уникальный синтез мусульманских, христианских и языческих веяний духа.

В этом плане показательна судьба еще одного моего собеседника. Предприниматель в сфере культуры Олег Карпов и не помышляет уезжать из Ташкента. И потому, что он здесь востребован в максимально знакомых ему сферах деятельности. И потому, что женат на узбечке, его жена Умида Ахмедова – известный фотохудожник, первая женщина-кинооператор в Узбекистане. И потому, что совершенно не представляет, чем бы он мог заниматься в другом месте.

Его отец после окончания Ташкентского транспортного института был распределен за пределы республики, но, как только представилась возможность, вернулся и живет с матерью здесь. Родители вроде бы теперь не прочь и уехать, но только если уедет сын и заберет их с собой. А чтобы уехать самому Олегу, по его словам, должно произойти что-то из ряда вон выходящее. Он трезво оценивает трудности, с которыми придется столкнуться в чужом мире, полном конкурентной борьбы. Здесь же все сферы, по его оценке, вакантны, по крайней мере обжитая им сфера культуры – кино, фотография, киновидеопрокат, реклама. Главная причина их незаполненности в том, что уехало огромное количество специалистов разного профиля.

Профессиональные сферы, считает Карпов, упрощаются, какие-то виды деятельности совершенно не востребованы. Конкуренции нет, и это тормозит развитие. У нас все на уровне любительства, в том числе и бизнес. Вширь еще как-то развивается, а вглубь… Это, кстати, тоже удерживает от возможного переезда. Ведь в России многое существует просто на другом уровне, ушло намного дальше. Там нужны другие навыки.

Ташкент по-прежнему очень интернациональный город. И сейчас в школе, где учатся дети Олега, трудно найти «чистого» узбека, «чистого» русского или татарина. Фамилии, как правило, не соответствуют внешнему облику. Процесс смешения наций не остановился. Число участников смешанных браков несколько сократилось, например, уехали практически все греки, но тенденция осталась. Замешенный на почве профессиональных интересов, его брак крепок – младшей дочери всего пять лет, старшей – пятнадцать, но он не стал основой объединения русской и узбекской семей: их узбекские и русские родители по-прежнему едва знакомы. А вот внуки чувствуют себя прекрасно в обеих семьях. Все трое детей с пеленок двуязычны – мать разговаривает с ними только по-узбекски, отец – только по-русски. Они еще более приспособлены к жизни здесь, чем их родители.

Будущее узбекских русских представляется Олегу даже более привлекательным, чем в России, хотя здесь живут уже не совсем русские. По его ощущениям, а им стоит доверять, ведь Олег постоянно соприкасается как с государственными структурами, так и с предпринимателями, некая неприязнь к русским первых постсоветских лет сменилась едва ли не на свою противоположность – уважение и доброжелательство. Любой классный специалист имеет возможность зарабатывать столько, сколько хочет. И нужда в специалистах растет не по дням, а по часам.

Национальное самоопределение своих детей-полукровок Олег возлагает на них самих и считает себя, вспоминая армейскую службу, тоже не вполне русским, затрудняясь, впрочем, в определении отличий. Он остро чувствует разницу в темпах жизни – здесь она намного более спокойна, в характере устойчивых культурных влияний на формирование личности.

Вопрос о вере и духовных ориентирах тоже исполнен для Карпова особого смысла – он не видит существенных различий между советским атеизмом и ритуальностью традиционных конфессий, но признается в безусловной собственной и своих близких религиозности, не укладывающейся в рамки известных представлений. Многие элементы конкретных ритуалов и догм как в христианстве, так и в исламе, их скорее отталкивают, но не затрагивают глубинных аспектов веры.

Ташкент масштабом своей интернациональности действительно был в ХХ веке новым Вавилоном. Он может стать и новым Иерусалимом или Меккой, где «нищета Духа» приводила в свое время к рождению дотоле беспрецедентных образов мысли и действия. Известно, что всякая аналогия хромает, но тем не менее «духовными яслями» современного человечества Иерусалим двухтысячелетней давности в немалой степени сделала его тогдашняя окраинность, где в продуктивное соприкосновение и взаимодействие входили античный, египетский, персидский миры и застывший в догме, но необходимый, как матрица, мир иудейский. Так и в природе, в геологической истории Земли, по тонкому наблюдению Николая Вавилова, именно границы соприкосновений праматериковых плит, где виды растений были не столь устойчивыми, как в центре, становились «зонами творения».

Важнейшее условие успешного креативного развития в Узбекистане – изменение акцентов государственной политики в сфере культуры. Пока здесь, увы, все еще наследуются большевистские принципы «культурного строительства» – спрямления, упрощения истории – и копируется российско-советская модель этнокультурных отношений, только с русской бремя лидерства в многонациональном поликультурном пространстве переложено на узбекскую культуру. Выдержит ли она это бремя в условиях усугубляющейся природной и культурной экологической хрупкости? Не постигнет ли ее участь русской культуры, переживающей сейчас беспрецедентный по масштабам кризис? Уже сейчас ясно, что взятый в Узбекистане сразу после обретения независимости курс на создание национального государства к нынешнему времени претерпел существенные коррективы, – верх, слава Богу, одерживают присущие жителям нашей страны, в том числе и руководителям, деликатность и прагматизм, особо важные в тонкой сфере межнациональных отношений. Если бы был сделан следующий шаг и в области культурного самоопределения была избрана еще более толерантная модель, близкая к канадской или швейцарской, то и шансы для этнокультурной стабилизации и перехода к реальному интенсивному развитию в Узбекистане, думаю, заметно бы возросли.

http://www.iicas.org/2003rus/07_04_03_ks.htm

США

Михаил Эпштейн
Амероссия. Двукультурие и свобода
декабрь 2000 г.

Русская и американская культуры долгое время воспринимались как полярные, построенные на несовместимых идеях: коллективизма и индивидуализма, равенства и свободы, соборности и «privacy». Чтобы понять себя, мы должны услышать оксюморон, звучащий в самом словосочетании «русско-американская культура», – как «белая ворона» или «горячий снег». Мы, русские американцы, находимся в «исчезающем конце перспективы», в точке схождения противоположностей – и должны заново и заново разрешать их собой, в своем опыте и творчестве. Магнитное поле русско-американской культуры заряжено всеми теми интеллектуальными и эмоциональными противоречиями, которые еще недавно делали эти культуры врагами и соперниками.

А значит, в своей потенции это великая культура, которая не вмещается целиком ни в американскую, ни в российскую традицию, а принадлежит каким-то фантастическим культурам будущего, вроде той Амероссии, которая изображается в романе Вл. Набокова «Ада». Русско-американская культура не сводима к своим раздельным составляющим, но перерастает их, как крона, в которой далеко разошедшиеся ветви когда-то единого индо-европейского древа будут заново сплетаться, узнавать свое родство, подобно тому, как смутно узнается родство индо-европейских корней в русском «сам» и английском «same». Единые по своим глубочайшим корням, эти культуры могут оказаться едиными и по своим дальним побегам и ответвлениям, и русско-американская культура может быть одним из предвестий, прообразов такого будущего единства.

Когда я думаю о русском американце, мне представляется образ интеллектуальной и эмоциональной широты, которая могла бы сочетать в себе аналитическую тонкость и практичность американского ума и синтетические наклонности, мистическую одаренность русской души. Сочетать российскую культуру задумчивой меланхолии, сердечной тоски, светлой печали, – и американскую культуру мужественного оптимизма, деятельного участия и сострадания, веры в себя и в других...

Невольно вспоминается Достоевский: «широк человек, слишком даже широк, я бы сузил». Но человек, о котором я говорю, американо-росс, даже шире, потому что в его сердце не только Бог с дьяволом борются, как в сердцах всех людей, но борются и разные представления о Боге и дьяволе. С американской точки зрения, главное зло – в расхождении намерений и результатов: тайный демон российской истории искажает благие человеческие цели – «хотели как лучше, а получилось как всегда». А с российской точки зрения, напротив, нравственно ущербна именно уверенность гордого человека в том, что как он хочет, так все и получится: типическая американская мечта без запинки перейдет в столь же типичный американский успех. Двойственность человеческой природы в случае американо-росса как бы еще удваивается, умножается на разность культурных составляющих этого типа.

Мне особенно дорого то, что эта премия носит имя «Свободы», «Liberty». Понятие «свободы» в русском языке неотделимо от понятия «собственности», они происходят от одного корня, означающего, «свой», «особый», «быть собой». Только безумная идеология могла мыслить свободу как освобождение от собственности, лишение прав собственности; приехав в Америку, мы вместе с правами собственности начали приобретать и вкус политической свободы. Но сегодня мне хотелось бы сказать о другой свободе, свободе языка и культуры, тем более, что слово «liberty» происходит от того же латинского корня, откуда образовалось и понятие книги, библиотеки, «library».

Так же, как политическая свобода предполагает право пересекать границу своей страны, так языковая и культурная свобода – это возможность пересекать границу своего языка и культуры. Множество людей все еще являются пленниками своего языка, и чем лучше они на нем говорят, тем успешнее они возводят стены своей тюрьмы, воспроизводят те грамматические и лексические условности, структурные ограничения и предрассудки, которые навязаны им родным языком и той культурой, которая окружала их с детства.

Казалось бы, стесненность родным языком никому не мешала создавать великие произведения национальной литературы. Но так ли это очевидно? Случайно ли, что великая русская литература была создана людьми, владевшими по меньше мере двумя языками? Двуязычие – это фактор интеллектуального раскрепощения; не зная другого языка, нельзя по-настоящему знать и своего, как нельзя полноценно мыслить одним полушарием мозга или воспринимать объемно краски и звуки мира одним глазом или одним ухом. Пока московская Русь была исключительно русскоязычной, замкнутой в своем одноязычии, не было и великой русской литературы, – она зародилась только с реформами Петра Первого, с освоением иных языков, благодаря чему и русский язык приобрел выпуклость, объемность в сознании своих граждан. Пушкин, Тютчев, Толстой, Достоевский пользовались всеми преимуществами русско-французского двуязычия, как Набоков и Бродский – русско-английского. Пока мы не знаем другого языка, мы находимся во власти родного и не можем им овладеть, не можем говорить на нем, – это он говорит нами, бессознательно навязывая нам свои правила и ритуалы. Языковая свобода – это свобода выбирать язык для выражения тех или иных мыслей, и более того – это свобода мыслить об одних и тех же предметах на двух языках, мыслить стереометрически.

Вступить на границу двух культур – это как от монозвука перейти в мир стерео: видеть одну культуру глазами другой, и видеть все вещи двумя глазами. Эффект двуязычия сходен с эффектом стереомузыки или стереокино: звук и изображение вдруг обретают волшебный объем, потому что каждый орган восприятия имеет свою проекцию предмета, и, складываясь, они воспроизводят его многомерность. Подобно тому, как для полноценного физического восприятия предмета человеку даны парные органы чувств, так даны ему, как минимум, и два языка для объемного, «бинокулярного» восприятия мысли.

Возможно, стерео-текстуальность – это будущее человеческого общения, когда языки будут служить не заменой, а дополнением один другому. Вместо перевода, поиска эквивалентов, возникнет деятельность сведения и разведения языков для выражения одной мысли, которая, таким образом, обнаружит новые смыслы в процессе своих языковых перевоплощений. Стерео-текст – это наложение разноязыких текстов для более рельефного, «слоисто-глубинного» представления одного комплекса идей.

Таким образом, свобода, какой она предстает на рубеже нового века, неотделима от двуязычия и двукультурия. Напомню, что статуя Свободы расположена не в глубинке Америки: не в лесах Новой Англии, не на равнинах Среднего Запада, – а на границе, на маленьком островке в нью-йоркской гавани, и обращена лицом к тем, кто прибывает из-за океана. Не местным жителям, но именно пришельцам, странникам, чужеземцам, скитальцам дано увидеть Свободу в лицо.

Мы должны быть благодарны Америке за то, что она подарила нам двуязычие или по крайней мере полутораязычие. Но при этом нас не может не тревожить языковая судьба самой Америки, которая именно благодаря победоносному шествию английского по всему миру начинает терять интерес к иностранным языкам. Как преподавателю университета, мне приходится наблюдать этот печальный упадок интереса к русскому языку. Зачем тратить долгие годы на овладение плохим русским, если можно в России говорить на хорошем английском со всеми нужными людьми: бизнесменами, учеными, политиками? Не только славянские, но и все университетские отделения иностранных языков и культур, кроме испаноязычных, теряют свое прежнее значение в силу глобального распространения английского.

Когда студенты спрашивают, зачем нужно изучать иностранные языки, я отвечаю: хотя бы для того, чтобы знать английский. Зачем знать русскую литературу? Чтобы понимать американскую. Потому что без знания чужого нет понимания своего, нет чувства границы, нет способности посмотреть на себя со стороны. Как правило, студенты впервые задумываются о том, что такое члены предложения и части речи, только тогда, когда начинают изучать иностранный язык Поначалу, когда я преподавал Пушкина, мне казалось, что американским студентам его легче будет усвоить через сравнение с Байроном. Но поскольку они не знали, кто такой Байрон, в конце концов пришлось его объяснять через сравнение с Пушкиным.

С какого берега ни входить в море знаний, важно проплывать его до конца, до другого берега, т. е. вести мысль к сравнению, к игре контрастов и светотеней. Мы не знаем себя, если не знаем других. Я узнал о России после своего переезда в США десять лет назад почти столько же, сколько узнал за сорок лет жизни в России. И вовсе не потому, что у меня здесь было больше возможностей для изучения России, – а потому, что все ранее пережитое в России стало становиться знанием о ней через сравнение с другой культурой. Как если бы раньше у меня была только половина тех кусочков, из которых складывается картинка-загадка.

Но Америка, предоставляя нам возможность двуязычия, сама все менее склонна к изучению других языков. В этом как будто уже нет необходимости: весь мир говорит на ее языке. Казалось бы, англоязычным народам можно позавидовать: почти в каждой цивилизованной стране они чувствуют себя как дома. Но поскольку английский язык почти в равной степени принадлежит всем, они оказываются обделенными. У всех есть английский язык – и еще какой-то свой, для более глубокого, сокровенного, быть может, конспиративного общения. А у них, англоязычных, только и есть английский. Они говорят на современном эсперанто – а интимного языка, так сказать, «для междусобойчика», лишены. Они свой язык всем раздали, ничего не получив взамен. У немцев, шведов, японцев, индийцев – по два языка, а у них только один.

Как известно, советская цивилизация, распространившись чуть ли не на полмира, погибла от своей замкнутости: она не знала ничего, кроме себя, не допускала взглядов со стороны, что и привело к застою и гибели. Не хотелось бы, чтобы такая же судьба безгранично-одномерной, самодостаточной цивилизации постигла Америку. Между тем в мире, который быстро становится двуязычным, великая опасность для Америки и других англоязычных стран – что только они и останутся одноязычными. Одноглазыми в мире двуглазых. И если единственная сверхдержава еще может представлять какое-то благо для мировой политики, то единственный сверхязык может быть хорош для всех, кроме его коренных носителей, поскольку ослабляет кодирующие, интерпретирующие способности разума. Чтобы избежать этой опасности, Америке нужно изучать иностранные языки с такой же скоростью, с какой в других странах распространяется английский. Если действие не будет равно противодействию, Америка окажется по языку, а значит, и по способам мышления, одной из отсталых стран конца 21 века. Ее спасает только то, что она принимает иноязычных в себя, позволяет им влиться в свою культуру, не требуя взамен забвения своей, исконной.

Раньше интерес к России взвинчивался соображениями политического соперничества, лихорадкой холодной войны. Теперь Россия лишена этого преимущества сверхдержавы; соответственно и раздутый штат славистов и советологов неизбежно сокращается – до тех пределов, где этому сокращению начнет противиться упругость самой русской культуры. Язык не будут изучать, если на нем нечего читать. Единственное, чем Россия в 21 веке может прославить свой язык и сделать его привлекательным, – это культура и наука. Русский ум любит действовать поперек правил, в промежутке между установленными дисциплинами, поперек и наискосок. А в этом есть большая нужда у современной науки, где открытия совершаются на стыке разных областей, где растет потребность в целостном знании, в «теории всего». Важна для современной науки и самоирония разума, осознание границ рациональности, попытка внедрить более интуитивные, подвижные модели в систему знания. Ведущие области современной науки – теории сложности и хаоса, в чем россияне, как известно, большие эксперты и мастера. Так что не только в России (в экономике, политике, культуре, языке) действует вакуум, жадно всасывающий все американское. И в Америке есть, скажем так, вакансия для определенных установок русской культуры, потребность в трех «и»: интуиции, иронии, импровизации.

Таким образом, русский язык в Америке – это не остров, омываемый со всех сторон стихией иной речи, а это мост между двумя культурами, и более того – одно из тех зеркал, в которых Америка может увидеть себя. В этой скромной, но незаменимой роли – подносящих зеркало – и хотелось бы видеть себя в этой стране. Пусть это зеркало составлено из осколков другого большого культурного мира, все еще отражающих другую землю и небеса.

В тот исторический момент, когда рухнул железный занавес и распался Советский Союз, совершилось еще одно достопримечательное событие: мы перестали быть беглецами из одной страны в другую. Мы вдруг стали оседлыми, перестали держать наготове чемоданы – именно потому, что появилась возможность вернуться. И вдруг стало понятно, что мы ниоттуда и ниотсюда, мы совсем другие русские и совсем другие американцы, не похожие ни на тех, ни на других. Мы не страна, а странность, страна в стране, способность видеть мир чужим и свежим, как бы только рожденным, – ходячая метафора, перенос значений, «Амероссия», особая культурная общность, которая может разрастись, а может и исчезнуть в следующих двух-трех поколениях.

Встреча России и Америки создает, быть может, одно из самых ярких мест на земле, один из самых резких и выпуклых культурных рельефов. Никогда я не видел столь ярких красок, как в первые годы после моего переезда в Америку. Америка играла, пенилась, блистала на фоне того блеклого, скучного цвета, к которому за сорок лет привыкли мои глаза. Никакому урожденному американцу не дано увидеть Америку такой сияющей, омытой, хрустально-воздушно-многоцветной, как пришельцу с Востока. Но прошло несколько лет – и уже Россия стала играть в моей памяти и воображении такими чудными красками, каких я воочию в ней не наблюдал. Никогда жизнь не казалась мне столь яркой, как в эту пору переводных картинок, визуальных игр двух культур, когда один слой восприятия, российский, контрастно накладывался на другой, американский. Только вне России, далеко от России можно было увидеть ее такой, какой увидел Гоголь: «у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!..» Какой была бы в нашей душе Россия без этих гоголевских светящихся красок, вихрящихся линий, заливистых звонов, – а ведь они явились ему на другом конце Европы, в Риме, где писал он свою «птицу-тройку».

Слова «эмиграция», «диаспора» – тусклые слова, бессильные передать то, что переживает человек на границе двух культур. Лучше вспомнить Тютчева:

О вещая душа моя!

О сердце, полное тревоги,

О, как ты бьешься на пороге

Как бы двойного бытия!..

 

Порог двойного бытия – вот как называется это наше стояние между двумя мирами.

В свое время Нина Берберова произнесла: «Мы не в изгнаньи, мы в посланьи» («Лирическая поэма», 1927). Она имела в виду, что эмиграция должна смотреть не в прошлое с обидой, а в будущее с надеждой, что она несет своей новой родине важную весть со старой, предупреждение и напутствие. Мне кажется, однако, что и слово «послание» уже не вполне отвечает нынешнему положению амеросса, русского американца. И «изгнание», и «послание» соотносят нас – отрицательно или положительно – с прежней родиной, а для нас столь же значима и новая родина, и вдвойне значима – причастность к обеим странам, сама странность нашего положения между ними.

Изгнание и послание – это однонаправленное движение из одной точки в другую. Теперь, когда оба направления открыты, можно двигаться туда и сюда, – важна именно интенсивность проживания здесь и сейчас, на пороге двух культур, оттеняющих друг друга и придающих двойной ритм, цветность, контрастность нашему существованию. Жизнь вдвойне – вот как можно это назвать: на пороге двойного бытия вдвойне заостряются все переживания цветов, звуков, запахов, голосов, языков. Мир предстает «странным, закутанным в цветной туман» (А. Блок). По Виктору Шкловскому, в его статье «Искусство как прием», цель искусства – вывести наше восприятие из автоматизма, прервать инерцию существования, обнаружить странность того, что кажется привычным. «Автоматизация съедает вещи, платье, мебель, жену... «Жизнь как бы не была». И вот для того, чтобы вернуть ощущение жизни, почувствовать вещи, для того, чтобы делать камень каменным, существует то, что называется искусством». [1]

Но для того же самого существует и наша странная двойная жизнь, которая сродни искусству в том, что она остраняет вещи, заставляет увидеть их впервые. Наша иностранность – это и есть способ остранения, сама заграничная жизнь как прием. Наша чужеязычность – потенциальный способ обновления обоих языков, вмысливания в них того, чего в них еще никогда не было, – как Набоков вмысливал русский язык в английский, а Бродский – английский язык в русский. Хотя бы частичная принадлежность другой культуре освобождает нас от тех навязчивых идей, мифических комплексов, психологических маний и фобий, предрассудков любимой мысли, которые мы неизбежно усваиваем от своей культуры, оставаясь ее данниками. Двукультурие – это условие свободы от обеих культур, возможность более глубокого вхождения в каждую из них. Как писал другой теоретик, Михаил Бахтин, «вненаходимость – самый могучий рычаг понимания. Чужая культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже... Мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама себе не ставила...". [2]

Сила Америки, источник ее чудесного возрастания – то, что она вбирает в себя много чужестей, и мы – часть этой ее чужести самой себе, рычаг ее самопонимания. Именно потому, что мы ниоттуда и ниотсюда, нам дано видеть как бы впервые: Америку – российскими глазами, Россию – американскими. Автоматизация грозит нам меньше, чем аборигенам обеих культур, потому что привычность одного уклaда взрывается необычностью, иновычностью другого; одна составляющая Амероссии выводит из автоматизма другую. Вряд ли нам грозит автоматизация, скорее – стресс, перенасыщенность контрастами, сверхнапряжение на сгибах.

Конечно, есть и большой риск в таком двойном бытии, потому что там, где есть умножение, есть и деление. Возможность двуязычия, которую мы приобретаем на границе культур, легко оборачивается полузнанием чужого языка и полузабвением родного. Нам знакомы не только образцы сильной речи, чьи выразительные средства удвоены скрещением языков, но и примеры ополовиненной речи, жаргонной смеси, где от обоих языков остаются только обломки их катастрофического столкновения. Переходя границу между культурами, легко застрять в ничейной полосе, где ни одна из культур не оставила ничего, кроме мусора и отходов.

Вдвое и пополам – очень похожие, но совершенно разные числовые действия. Над нами все время висит вопрос: удваиваем мы свое культурное достояние – или ополовиниваем его? Результат нашей принадлежности двум культурам – больше или меньше единицы?

Но как ни отвечать на этот вопрос, очевидно, что мы находимся в зоне наибольшего культурного риска, где удваиваются ставки, а значит, возрастают возможные приобретения и потери. Диапазон выбора – широчайший, интенсивность переживания – наибольшая. Душа – «жилица двух миров», и ей дано пережить и муку этого раз-двоения, и праздник этого у-двоения. Мы иномерны и чрезмерны для обеих культур. Мы не в изгнании и не в послании – мы в искании. Мы в игрании и мерцании смыслов, мы – цитаты из одной культуры в тексте другой, мы носим на себе невидимые кавычки. Мы на пороге двойного бытия. Мы по обе стороны, мы дважды иные...

 

И одновременно – мы дважды свои, мы находимся в нежнейшей, интимнейшей точке соприкосновения двух культур, где они полны очарования друг для друга. В каждом организме, не только биологическом, но и культурном, есть клетки соматические (нервные, костные, мышечные и др.) – и клетки половые. То, что по традиции называется эмиграцией, – это, в сущности, эйкуляция, выброс клеток одной культуры в лоно другой, зачатие новых организмов.

Согласно новейшим теориям, процесс передачи и размножения единиц культурной информации, так называемых «мемов», сходен с процессами распространения генов. Термин «мем» был предложен английским биологом Ричардом Докинсом в книге «Самовлюбленный ген» (1976 г.), ставшей научным бестселлером и классикой современной теории эволюции.[3] Докинс доказывает, что наряду с генами как носителями биологической информации существуют носители культурной информации, которые также склонны к самоцельному размножению и подчиняются законам дарвиновской эволюции. По аналогии с генами, Докинс называет «мемами» эти единицы культурной памяти, которые стремятся к бесконечному самовоспроизводству и пользуются для этого книгами, песнями, спектаклями, политическими идеологиями, средствами массовой коммуникации и т. д.. Примером таких мемов могут служить крылатые слова, лозунги, литературные сюжеты, визуальные образы, музыкальные мотивы, моды, поваренные рецепты, математические формулы... По сути, вся история человечества может быть описана как эволюция мемов, их борьба за выживание, распространение, покорение умов, внедрение в духовную и материальную культуру.

Но поскольку человеческие гены распространяются именно половым путем, никак нельзя обойти эротическую сторону той «генетики культуры», какую представляет из себя новая наука меметика. Если меметика, которой сегодня занимаются серьезнейшие биологи и культурологи, – это не просто метафора генетики, то и эрос культурных притяжений, меметических проникновений, информационных фрикций, пронзительная острота языковых и интеллектуальных переживаний в зоне контакта между культурами, – все это тоже не только метафора.

В 20 веке происходит, так сказать, сексуальная революция в жизни культур: вместо прежней замкнутости, однородности – бурные встречи, пересечения, смешения, оплодотворения. Половые клетки, гаметы, обладают иной энергией движения, чем соматические: oни «изгоняются» из одного организма и «посылаются» в другой, чтобы образовать новую жизнь. Мы – кометы, которые перемещаются из одной звездной системы в другую; мы – гаметы, которые переносят информацию от одного организма к другому. Мы не просто «в изгнании и в послании», мы – в соитии и зачатии, мы – клетки, которые одна страна выбрасывает из себя, чтобы зачать новую жизнь в лоне другой страны. То, что называется диаспорой, это не столько самостоятельный культурный организм, сколько оргазм – функция взаимопознания и взаимопроникновения разных организмов. Двойная жизнь, на пороге которой мы бьемся, – это любовная лихорадка двух культур, судороги их счастья – или, в случае неудачи, боль их отторжения, несовместимости двух тканей.

«Амероссия» – сложное имя: имя страсти, которая соединяет две великие культуры, и имя генетической опасности... Трудно предсказать, кто или что родится: гений или монстр, воплощенная утопия или разрушительная химера. Но даже те ошибки и потери, которыми чревато соединение двух культур, могут стать могучим рычагом эволюции. Миграция – самый эффективный способ эволюционного размножения культур, создания нового генетического материала через информационные помехи при передаче хромосом одной культуры другой. Сами ошибки – системные, социальные, профессиональные, карьерные, лингвистические, церемониальные – которые мы совершаем при переходе из культуры в культуру, при переводе с языка на язык, могут выполнять роль творческих мутаций. Миграция – это культурная мутация, изменение наследственных свойств в результате перестроек и нарушений в информационном коде как посылающей, так и принимающей культуры. Мутации в природе и миграции в культуре – решающие факторы эволюции, ведущие к возникновению новых видов, основа изменчивости в развивающихся системах жизни и сознания.

Культура – это игра в испорченный телефон: ошибки множатся, а в результате на другом конце рождается новое сообщение. Нам не надо рассчитывать на то, что прежние или новые соотечественники нас полностью услышат и поймут – как всегда, исказят... Но, как звено в цепи ошибок, мы имеем право на превратности такой двойной судьбы, проходящей через зону глухоты и недопонимания. На участке культурной связи между Россией и Америкой происходит огромное количество ошибок, там стоит треск и грохот, похожий на глушилки времен вещания «Свободы» за железный занавес. Но то, что просачивается, – передается дальше, звучит по-новому, и во всем сказанном главная прелесть – непредсказуемость.

http://www.topos.ru/veer/02/v2_amerussia.html

Борис Гершунский
Русское телевидение в Америке

Споры о целях и задачах русского телевидения в Америке постепенно становятся... самоцелью – на передний план все более явно выходят сугубо организационные, финансовые и кадровые проблемы и, чего греха таить, амбициозные мотивы тоже: кто, где и когда возьмет, наконец, в свои руки бразды правления в этом нелегком деле и будет, говоря языком советских пропагандистских штампов, «отстаивать это дело до конца... «Естественно, всячески подавляя возможных конкурентов и проводя в жизнь свою и только свою монопольную концепцию некой телевещательной истины в последней инстанции.

Меньше всего в этой статье мне бы хотелось полемизировать по вопросам организационным и, тем более, финансовым. При всей важности этих вопросов, они – суть вопросы вторичные. Ибо, не определившись в целях, задачах и, главное, в приоритетах содержания специфического русского телевещания в Америке, не стоит ломать копья и по поводу того, кто и как будет управлять этим телевещанием. «Телега» впереди «лошади», как известно, – не самое лучшее средство передвижения...

Бесспорно одно: монополии в этом деле быть не должно. Хотя бы потому, что «потребители» русского телевещания чрезвычайно многообразны. Как многообразна и неоднородна российская диаспора в США. Само появление россиян в Америке – результат следующих друг за другом, но существенно отличных друг от друга волн эмиграции: от беженцев первой волны из царской России до беженцев из СССР и уже из нынешней Российской Федерации. Надо ли доказывать, что интересы этих людей, разных по возрасту, по национально-этнической принадлежности, по профессиональной ориентации и другим показателям, существенно различны? Следует учитывать и весьма многочисленную группу россиян, которую нельзя отнести к разряду беженцев: это и многие тысячи студентов, прибывающих на обучение в США, и специалисты самого различного профиля, работающие в США по контракту, и немалое число лиц, которые будучи гражданами России, постоянно проживают в США, например, со статусом «еxtraordinary ability» – деятели науки, культуры, образования, выдающиеся спортсмены, тренеры и т. п.

Иными словами, и постоянная российская диаспора в США, и более динамичный состав россиян, длительный период находящихся в этой стране, и (главное!) дети и внуки «русских американцев», многие из которых никогда не жили в России, никогда не видели земли своих предков и, возможно, никогда ее не увидят, – все они испытывают острую потребность в русском телевидении..

Принято считать, и это, безусловно, верно, что телевидение должно выполнять, прежде всего, информационную и развлекательную функции. Это, так сказать, функции бесспорные, необходимые.

Необходимые, но достаточные ли?

Информация сама по себе, даже преподносимая в самой эмоционально насыщенной и развлекательной форме, – ничто, если она не выполняет просветительскую функцию, не помогает человеку ориентироваться в многочисленных жизненных ситуациях, разумно оценивать эти ситуации, предвидеть их, самостоятельно и ответственно принимать решения.

Россиянам, проживающим в Америке, приходится сталкиваться с самыми разными и необычными для них жизненными коллизиями. Русское телевидение может и должно помочь им в кратчайший срок и, по возможности, безболезненно адаптироваться к новым условиям жизни, не теряя при этом своих принципиальных жизненных ориентиров, сложившихся нравственно-этических приоритетов и представлений о смысле собственной жизни. И, понятно, содержание телепередач должно при этом адаптироваться к самым разным категориям телезрителей: то, что действительно просвещает и помогает жить одному, оказывается совершенно ненужным и скучным другому.

Может ли один, даже самый профессионально безупречный канал русского телевидения, удовлетворить всем этим запросам? Очевидно, нет. Тем более, что жизнь «русского американца» чрезвычайно многообразна. Она не сводится лишь к бытовым, сугубо денежным или имущественным коллизиям, к насущным вопросам питания, медицины или образования. Она не может быть деполитизированной, замкнутой лишь на сиюминутные собственные потребности, исключающие интерес к событиям на своей бывшей родине и во всем мире.

Таков уж россиянин...

Мещанство – отнюдь не самая главная и не самая характерная черта жизненного уклада и ментальности россиян. Независимо от того, где и как они проживают в данный момент. И уж, конечно, мещанство – не самая существенная характеристика «русских евреев», составляющих несомненное большинство российской диаспоры в Америке. Кому-кому, а русскому еврею «во всем хочется дойти до самой сути», если он, конечно, не успел превратиться и на своей бывшей, и на своей второй родине в человека, озабоченного лишь добыванием и складированием денежных купюр. Его (буквально по определению!) не могут не волновать проблемы окружающего мира, включая и глобальные проблемы геополитики, и политические проблемы США и России, ибо он, именно он хорошо понимает взаимозависимость событий в современном мире, когда безразличие ко злу во всех его, казалось бы абстрактных и далеких проявлениях, может обернуться самыми трагичными и вполне конкретными последствиями и для него лично, и для его детей и внуков...

Именно поэтому не выдерживает серьезной критики тезис о том, что российскую телеаудиторию в США могут и должны интересовать только так называемые «местные проблемы» и «местные программы», которые, говоря словами Юрия Ростова, «будут сделаны местными журналистами, на деньги местных бизнесов и ориентированы на местных жителей» (см. «Форвертс», 12–18 мая, 2000 г.)... Подобное «местничество», чтобы не сказать, примитивная «местечковость», ничего хорошего не принесут ни русскому телевидению, ни российским телезрителям в США.

Нужны передачи хорошие и разные.

Это главное.

В том числе и передачи продвинутого типа, рассчитанные на высокоинтеллектуальную российскую аудиторию в США, на, не побоимся этого слова, элитную, высокообразованную, думающую публику. И, что немаловажно, необходимо исходить из того, что такая аудитория преобладает. А если кто-то считает иначе, то он вольно или невольно обедняет интеллектуальный и нравственный потенциал российской диаспоры в Америке, не верит в нее, низводит интересы сотен тысяч русских американцев до сугубо бытового, предельно упрощенного, мещанского уровня и, в конечном счете, унижает их. Подобные представления ущербны в принципе, ибо телевидение, как и любые другие средства массовой информации, не должны пассивно подстраиваться под интересы маргинальной части общества, плестись в хвосте событий, а, напротив, должны непрерывно поднимать планку, вести зрителя за собой, повышать его жизненную активность, уверенность в себе, политическую, правовую, экономическую и эстетическую культуру, укреплять его нравственные устои и жизненные критерии.

Отталкиваясь именно от такого – оптимистичного – представления о реальных параметрах российской телеаудитории в США, попытаемся определить пути возвышения общественного статуса – по-доброму понимаемой респектабельности – русского телевидения в Америке, использования его возможностей для решения наиболее актуальных проблем российской диаспоры с учетом ее естественных взаимосвязей и с американской, и с российской действительностью, и с тенденциями мирового развития тоже... При этом, разумеется, не может быть и речи о каких бы то ни было посягательствах на сугубо информационные функции русского телевидения, на развлекательную сторону предлагаемых им телевизионных программ или, скажем, на неизбежную рекламную составляющую в его деятельности.

1. Первая и главная задача русского телевидения в США, его сверхзадача – способствовать единению российской диаспоры, сплочению всех россиян, независимо от их национально-этнической принадлежности, времени пребывания в эмиграции или проживания в США в неэмигрантском статусе, в целях наиболее эффективной защиты их интересов, создания благоприятных условий для полноценной жизненной самореализации каждого члена русскоязычной общины в Америке в соответствии с его способностями, уровнем образования, индивидуальными интересами и предпочтениями.

Этого можно добиться только при координации деятельности русского телевидения с аналитическими центрами и социологическими службами, занимающимися изучением, непрерывным мониторингом и предвидением ключевых проблем российской диаспоры в Америке – вопросами трудоустройства эмигрантов в соответствии с их образовательным и профессиональным уровнем; социального обеспечения нуждающихся; рациональной миграции русскоязычного населения в США в целях получения наиболее эффективного образования, повышения квалификации, профессиональной переподготовки; взаимоотношений с другими общинами многонациональной и поликультурной Америки при сохранении своей собственной культурной идентичности и ее обогащении специфическими американскими жизненными ценностями и приоритетами и т. п.

Русское телевидение может и должно способствовать объединению русских американцев по профессиональному признаку, по образовательным и культурным запросам, по возрасту, досуговым интересам, религиозным и национально-этническим особенностям и т. д.

2. Русское телевидение, наряду с другими русскоязычными средствами массовой информации, может и должно способствовать активизации политической деятельности различных национально-этнических общин и российской диаспоры в целом. Это необходимо для защиты интересов эмигрантов и других категорий русских американцев в государственных органах США, в Сенате и Палате представителей Конгресса, в различных общественных неправительственных организациях и ассоциациях. Наиболее эффективный путь для решения этих задач – делегировать своих представителей во властные структуры и американские неправительственные организации. Разумеется, на основе демократических процедур, обеспечивающих подобное вхождение во власть. Русское телевидение может и должно предоставлять трибуну для изложения программ кандидатов в федеральные и местные структуры власти, оперативно учитывать динамику мнений будущих избирателей, выделять наиболее острые проблемы, требующие неотложного решения. Можно не сомневаться, что при таком политически активном подходе авторитет русскоязычных общин и российской диаспоры в целом и их влияние на политическую жизнь в Соединенных Штатах существенно возрастут.

3. Одной из основных задач русского телевидения является сохранение и поддержка российских культурных традиций в США, обеспечение преемственности этих традиций и их развития. При этом особое значение приобретает своеобразный диалог российской и американской культур (в различных сферах межкультурного взаимодействия). Вне всякого сомнения, такой диалог культур, связанный со взаимным вниманием к истории и культурным ценностям обеих народов, их изучением и распространением соответствующих знаний в обеих странах, будет способствовать интегративным процессам в духовной, ментальной сфере и американского, и российского общества.

Не менее важное значение имеет телевизионная поддержка совместных американо-российских образовательных программ, рассчитанных на детей, молодежь и взрослых. Повышенное внимание русского телевидения к взаимообогащающему американо-российскому сотрудничеству в образовательной сфере поможет наглядно продемонстрировать преимущества двустороннего (по принципу «улицы с двусторонним движением»), равноправного партнерства США и России в этой стратегически наиболее важной сфере.

Особо следует отметить роль русского телевидения в проведении образовательных программ для детей и молодежи по изучению русского языка, который со временем, увы, забывается. Такие систематические передачи, не сомневаюсь, вызвали бы интерес во многих русскоязычных семьях.

4. Чрезвычайно важная проблема связана с содержанием передач русского телевидения, освещающих разные стороны жизни в России (и в других бывших республиках СССР), причем не только на уровне распространения объективной информации о тех или иных событиях, но и на уровне доказательного, аргументированного анализа тенденций, складывающихся в различных сферах российского общества. Что бы ни говорили противники такого внимательного и заинтересованного отношения к российским проблемам со стороны американского русского телевидения (а таких противников немало), интерес к России в американском обществе в целом и в американской диаспоре, в особенности, остается высоким.

Нельзя не видеть, однако, что имидж России в глазах американцев в последние годы оказался существенно искаженным. Причин тому немало. Это и ничем не оправданная эйфория по поводу якобы уже свершившейся интеграции России в мировое сообщество свободных демократических стран. Это и совершенно не соответствующие реалиям представления о необратимом характере либерально-демократических преобразований в России, о резком снижении ее военного потенциала и т. п. Следствием таких поверхностных представлений и неправомерных ожиданий является ложная убежденность в том, что Россия уже никогда не сможет представлять какой-либо серьезной угрозы для безопасности США. И наряду с этим, – крайне предвзятые суждения о России как о стране, уже окончательно разоренной экономически, насквозь коррумпированной и безнадежно мафиозной, сползающей в пропасть тоталитаризма, и диктатуры, настроенной заведомо агрессивно к Западу и США и т. п.

Столь резкие, без деталей и полутонов, черно-белые оценки российских реалий вряд ли могут дать объективное представление о действительной ситуации в России и тенденциях ее развития. Телевидение-то русское, к счастью, не черно-белое, а цветное...

Российская диаспора в США и, конечно же, русское телевидение не могут быть безразличными к подобным искажениям. Помимо всего прочего, такие необъективные суждения о России просто опасны. Опасны прежде всего для Америки, для ее народа, для российской диаспоры в Америке, для будущего детей и внуков нынешних русских американцев, ибо необъективные, предвзятые представления и о потенциальном партнере, и, тем более, о возможном потенциальном противнике самым негативным образом сказываются на внешнеполитических приоритетах и соответствующих внешнеполитических акциях США.

Что же в такой крайне сложной ситуации могут сделать российская диаспора, русскоязычные средства массовой информации, русское телевидение? Способны ли они оказать действенное влияние на политику США и мирового сообщества по отношению к России? Политику, которая была бы адекватной реальной ситуации в России и тенденциям ее развития?

Первое и главное: о России надо говорить правду.

Всю правду и ничего, кроме правды...

Было бы и недостойно, и бесполезно приукрашивать реальное состояние дел в современной России. На уровне полуправды имидж России в глазах американского и мирового сообщества улучшить не удастся.

Правда же состоит в том, что Россия действительно сбилась с пути...

Что в своем стремлении войти в семью свободных народов, отбросить прочь свое тоталитарное прошлое и приобщиться к общечеловеческим ценностям мировой цивилизации, она вступила в полосу тяжелейших испытаний. Невиданный доселе переход от одной социальной системы к системе принципиально иной оказался чрезвычайно трудным.

Ясно, что никто, кроме самих россиян и, прежде всего, россиян, проживающих в диаспоре, имеющих доступ к местным средствам массовой информации, в том числе и к телевидению, и, конечно же, «болеющих» за благополучие России, ее имидж, ее будущее, не сможет разъяснить «загранице» истинные беды современной России, истинные причины этих бед и возможные пути их преодоления. И в таком терпеливом, систематическом и целенаправленном разъяснении видится реальная возможность морально поддержать Россию со стороны российской диаспоры и через русскоязычные, и через англоязычные СМИ.

Не менее важное направление состоит в том, чтобы всеми доступными способами активно, решительно и целенаправленно противостоять тем деструктивным процессам, которые происходят в России. А такие процессы идут полным ходом, и не видеть этого нельзя. Это и безудержный рост преступности, и все более очевидный разгул национализма, шовинизма, антисемитизма, и продолжающаяся кровавая война в Чечне, и все более заметное стремление федеральной власти подменить собой власть субъектов федерации и органов местного самоуправления, и попытки ограничить свободу слова, свободу печати, свободу совести и вероисповеданий и т. д.

Опасность нацификации страны, реанимации тоталитаризма и диктатуры в нынешней России, увы, все еще велика...

Было время, когда американская общественность открыто и решительно выступала против тоталитарного коммунистического режима в СССР, в поддержку диссидентов, в защиту прав и свобод человека. И это, несомненно, способствовало разрушению «коммунистической империи зла», окончанию холодной войны, оказало свое существенное влияние на процесс либерально-демократических преобразований в России.

Сейчас, к счастью, нет ни «империи зла», ни холодной войны.

Пока нет...

Но терять бдительность недопустимо. Ни в коем случае нельзя замалчивать деструктивные процессы в России, а, напротив, необходимо доказательно и своевременно вскрывать их и, по возможности, с необходимым упреждением, загодя противодействовать зарождающимся негативным тенденциям. Роль американо-русского телевидения в таком упреждении исключительно велика. Тем более, что мнение «заграницы», не в пример общественному мнению в самой России, всегда было для российских властей небезразличным. Да и «нет пророка в своем отечестве», как известно...

5. В последнее время все чаще поднимается вопрос о лоббировании российских интересов в США. При этом то и дело сравнивается активность польской, армянской, украинской и других общин в США с практическим бездействием общины российской.

Слов нет, лоббирование в США – достаточно распространенный способ влияния на внешнюю и внутреннюю политику власти. Вопрос, однако, не так прост, как кажется на первый взгляд. Лоббировать интересы России действительно необходимо. Но именно России, российского народа, а вовсе не российской власти, особенно в тех случаях, когда власть эта все больше отходит от принципов демократии, соблюдения прав и свобод человека. Одно дело ратовать за расширение адресных инвестиций в российскую экономику, социальную сферу, сферу культуры, науки, образования, за организацию равноправного, взаимовыгодного сотрудничества и партнерства в американо-российских отношениях.. Другое – за американское попустительство войне в Чечне, оправдание гонений на инакомыслящих и инаковерующих или «закрывать глаза» на все более дающий о себе знать угрожающе ультимативный характер российской внешней политики, например, по вопросам стратегической противоракетной обороны и т. п.

Как видим, без глубокого аналитического подхода к обоснованию позиции русского телевидения в Америке по всем этим непростым вопросам обойтись не удастся. Поверхностными примитивными обзорами и простой констатацией событий запросы образованного и думающего телезрителя удовлетворить невозможно. Как невозможно сколько-нибудь эффективно повлиять и на развитие американо-российских отношений в позитивном направлении.

Российская диаспора в Америке во все времена отличалась высочайшим интеллектуальным и нравственным потенциалом. В США живут и трудятся выдающиеся российские ученые, деятели культуры, педагоги и врачи, композиторы и музыканты, художники и скульпторы, литераторы и издатели, бизнесмены и менеджеры. Именно они – элита российской диаспоры – могли бы войти в общественный Совет русского телевидения в Америке, именно они могли бы способствовать телевизионному, пусть пока только телевизионному, американо-российскому диалогу культур, взаимопониманию двух великих народов, интеграции России в цивилизованное мировое сообщество.

В выигрыше оказались бы все.

Чайка. 2001, 1 июня (№ 3)

Г. Ляровский
Кто в теремке живет?

апрель 2007 г.

Как приятно споткнуться о русское имя, листая онлайн респектабельные американские газеты. Вот ведь работает, оказывается, в «Сан-Франциско кроникл», штатной корреспонденткой Анастасия Устинова. И пишет она на темы, близкие нашей иммиграции, причем со знанием дела.

Речь в недавней статье г-жи Устиновой идет о заботе о малышах, о дошкольном образовании. Начинает она свой репортаж с одного такого заведения под названием Little People на 29‑й авеню в Сан-Франциско. Все вроде бы как в прочих дошкольных учреждениях: книжки и игрушки в живописном беспорядке разбросаны по полу, стены украшены яркими плакатами. Но есть и особенности. Отсюда, вместе с заданиями на дом, дети каждый день уносят частичку русской культуры и русского языка. Да и кормят их не совсем по-американски: каша, пельмени, борщ со сметаной. Они слушают музыку Чайковского и Прокофьева. И спят в тихий час в постелях, заправленных чистейшими хлопковыми простынями и добротными одеялами. Читаешь это красочное описание в статье и словно воочию видишь «кусочек» русской традиции, бережно воссозданный в Сан-Франциско.

Наташа Каплан отдала больше двадцати лет детским садам в родном Минске, а сейчас работает в Little People. Как объяснила она корреспондентке, персонал детсада стремится со-вместить американские методы воспитания детей с опытом иммигрантов из бывшего Советского Союза. Надо полагать, в этой конкретной сфере конвергенция двух систем осуществляется довольно успешно. По крайней мере учителя местных начальных школ горячо благодарят воспитателей русских детсадов за смышленых и благовоспитанных первоклашек.

Число таких вот, русских по духу, языку общения и существу детсадов в районе Большого Сан-Франциско за последние лет тридцать достигло нескольких десятков, пишет корреспондент «Кроникл». Конечно, главной причиной бума стало стабильное пополнение местного населения иммигрантами из бывшего СССР. И когда перед родителями возникает дилемма, в какой детсад отдать ребенка, американский или русский, очень многие предпочитают свое, родное. Почему? Да потому, что в отличие от среднеамериканского стандарта, детей здесь кормят горячей пищей три раза в день и укладывают спать днем в нормально заправленные кровати. Кроме того, малышей учат разнообразным предметам и двум языкам – английскому и русскому.

Любопытно, что на манок двуязычия покупаются не только наши, но и англоязычные родители. Устинова цитирует Кэти Смарт, аналитика исследовательской фирмы, которая в прошлом году определила свою 3‑летнюю дочурку Морган в Little People. «Юным мозгам очень полезно учить другой язык, – говорит Смарт, – и знакомиться с культурой, о которой они до этого ничего не знали». По словам мамы, Морган уже выучила русскую песню и твердо говорит по–русски слово «нет». «Когда она поет, я не понимаю ни слова, но чувствую, что песня красивая», – улыбается мама Морган.

Мы любим покритиковать наше советское прошлое и правильно делаем. Безобразий и ужасов хватало во всех сферах жизни. Но вряд ли разумно на корню отвергать применявшиеся тогда методики воспитания – особенно в отношении самых младших ребят. Джин Испа, доцент кафедры образовательных и семейных проблем Университета Миссури, побывала в Москве и Санкт-Петербурге, где изучала местные детские сады. Она обратила внимание на применяемую в них методику обучения дошколят, построенную на четком и насыщенном плане урока – совсем как в средней школе. Американская традиция предписывает гораздо более расслабленную атмосферу, когда малыши большую часть времени предоставлены сами себе, разумеется, под присмотром взрослых. Чему удивляться, если многие иммигранты склоняются к «русской модели».

Разумеется, никто крох не строит в шеренги и не заставляет сильно напрягаться на классных занятиях. Уроки для самых маленьких длятся всего десять минут. Но даже двухлетки сидят за мини-партами и получают задания на дом.

«Так они учатся ответственности, независимости и организованности, – объясняет Каплан. – Это не означает, что учитель читает им лекции. Вовсе нет – обучение проходит в формате игры».

Анастасия Устинова побывала и в детсаде «Музыкальный замок», расположенном в городке Сан-Бруно, неподалеку от международного аэропорта Сан-Франциско. Его владелец (не аэропорта, конечно, а детсада) Наташа Попова в родном Львове работала учительницей музыки. Кстати, она не любит, когда родители и их чада употребляют выражение «детсад», «детский сад». Ей хочется, чтобы они говорили «идем к Наташе – веселиться, танцевать и петь». И вкусно покушать, добавим. В меню – плов, гречневая каша и мясные супы.

Попова рассказала, что занимается музыкой с детьми от 1 до 5 лет по традиционной методике, привезенной в Америку. Уроки пения и обучения игре на фортепиано, балетные классы. Несколько раз в году родителей приглашают на музыкальные вечера и костюмированные представления, чтобы они порадовались достижениям своих детишек.

А теперь добро пожаловать в Русский центр на Саттер-стрит в самом Сан-Франциско. Основанный в 1939 году, он служит и концертной площадкой, и репетиционным залом, и социальным клубом, и библиотекой, и лекторием для наших иммигрантов и для американцев, интересующихся культурой народов бывшего Советского Союза. Сюда же прилепился «Теремок» – русский детский сад. Его питомцы наравне со взрослыми участниками художественной самодеятельности каждый год выступают в традиционных фестивалях песни и пляски. Работают классы рисования, литературного творчества, художественной гимнастики, есть даже кукольный театр.

«Теремок» – самый тщательно охраняемый секрет в Сан-Франциско, где забота о малышах поддерживается на высшем уровне», – говорит Микаела Жарницки, мать 2‑летнего Эштона, которого она с удовольствием привозит в этот русский детсад. Как и многие другие англоязычные родители, Микаэла ценит практику межнационального общения, которая вос-питывает в детях толерантность и осознание мультиэтничности американского образа жизни. Конечно, дети таких мудреных слов пока не знают, но ведь дело не в словах, а в реальном опыте, который особенно важен в самом начале формирования личности.

В пригородном городке Белмонт, между Сан-Матео и Сан-Карлосом, корреспондент «Кроникл» побывала в детсаде-яслях Russian Hellan Center. Сюда Кевин Олмстед, по профессии виноторговец, начал привозить своих детей, когда им было всего несколько месяцев от роду. Сегодня сыну Ронину – 6 лет, дочери Тесс – 3. Папа считает символичным, что первым рус-ским словом, которое запомнили его чада, было слово «свет».

«Самое правильное решение в моей жизни – отдать сюда детей, – сказал Кевин Олмстед. – Поскольку мы с женой любим их, то хотим, чтобы они научились адаптироваться к обстоятельствам и находить общий язык с самыми разными людьми».

Новое русское слово (США). 2007, 27 апреля.

ФРАНЦИЯ

Андрей Лебедев
Современная литература русской диаспоры
во Франции?

июнь 2000 г.

Литература русской диаспоры во Франции переживает с недавних пор принципиальные изменения. Суть этих изменений сводится к тому, что сам факт ее сегодняшнего существования может быть поставлен под сомнение. Цементируемое пока еще словесно, понятие «современная литература русской диаспоры во Франции» расползается по всем швам в реальности.

Вот почему автор решился пересмотреть содержание общих понятий, посредством которых обозначен предмет статьи. За внешней амбициозностью замысла кроется глубокая растерянность перед значимостью происходящего. Отсюда особенности нашего подхода, отсюда – особенности стиля. Автору очень хотелось бы выдержать объективизирующую предмет его размышлений дистанцию, однако он прекрасно отдает себе отчет в том, что собственная вовлеченность в описываемые события не может не сказаться на созданной им картине. Мы заранее просим прощения у всех тех лиц, чьи амбиции так или иначе будут задеты в статье. Нам остается лишь надеяться на то, что некоторая субъективность написанного сделала ее менее скучной для чтения.

В работе над статьей нам очень помогли ответы на анкету, с которой мы обратились к русским авторам, издателям, критикам, живущим во Франции. Всем откликнувшимся на анкету – большое спасибо. Их ответы помещены в Приложении 1.

 

Литература

Для традиционного литературоведения центральным является понятие произведения. Литературоведы любят живописать то, как его сразу же оценила восторженная критика и благодарный критике, всегда анонимный читатель. Или то, как оно долго ждало своего часа, прежде чем престарелый автор (увы, к тому времени более озабоченный регулярным приемом медикаментов) на больничном одре дрожащими руками принял наконец запоздавшие лавры. Оно могло также сначала вызвать восторг масс, но быть неодобренным каким-нибудь старшим научным сотрудником соответствующего института в очерке для очередной истории литературы век спустя.

Но все это служит лишь преамбулой к анализу самого произведения. Его место в иерархии ценностей более не обсуждается и оговорено в бумагах, с которыми автор предстанет перед Всевышним Редактором в день Страшного Литературного Суда.

Такой подход, чрезвычайно удобный для работы с «хорошо выдержанными» произведениями (hors Йge, как пишут на этикетках со старым арманьяком), оказывается малопродуктивным в случае с современной литературой. Мы способны видеть сейчас скорее процесс, чем результат.

Вот почему при описании современной словесности акцент должен быть перенесен с произведения на его производителей. Поэтому определяющим для нас будет являться понятие совместного труда – авторского, посреднического, читательского – по превращению текста в произведение, или в вещь, на профессиональном языке вовлеченных в этот процесс.

 

Современность

Еще в начале девяностых годов специалисты по современной русской литературе метрополии могли расходиться во мнениях относительно ее нижней временной границы, считая таковой или хрущевскую оттепель, или даже окончание Второй мировой войны.

Периодизация литературы диаспоры делалась по «волновому» принципу, согласно которому, современной считалась прежде всего литература третьей волны русской эмиграции (с начала семидесятых годов).

Так или иначе, но счет шел на десятилетия.

Новизна ситуации, которую переживает современная литература в России, заключается в том, что ей всего не более десятка лет. При этом подавляющее большинство ее участников вошло в литературу или по меньшей мере воспитывало свое представление о ней в предшествующий период. С тех пор принципиально изменился автор, текст, читатель, посредник, а в результате – и сама словесность. Те, что не изменились, – оказались (или остались) маргиналами.

Перемены, произошедшие в России, имеют решающее влияние на литературную ситуацию в русской диаспоре и, в частности, во Франции. Финансовый и символический капитал, которым обладала эмигрантская литература, обеспечивался ей за счет России. Финансовый – так как она существовала в основном на средства западных правительственных и частных организаций, рассматривавших поддержку ее как одно из средств борьбы с советской властью. Символический – ибо слово тамиздата было словом людей, решившихся на конфликт с режимом, пострадавших в этом конфликте и тем самым героизировавших свое слово, покинувших Советский Союз и обретших возможность тиражирования этого слова, поселившихся на Западе и получивших возможность свбодных и неограниченных контактов с мировой культурой.

Терминология, определяющая перемены, которые произошли в России с конца 1980‑х годов и особенно с момента распада СССР (рубеж 1991–1992), еще находится в процессе становления. В зависимости от позиции наблюдателя речь может идти и о «крушении империи зла», и о «стадии первоначального накопления капитала», и о создании «клептократии» (власти воров) и «мафиозного государства» и т. д. Так или иначе, в результате этих перемен современная литература русской эмиграции своих прежних капиталов лишилась. Эффект утраты оказался настолько шокирующим, что авторы ответов на нашу анкету, знавшие лучшие времена, утверждают, что ее просто не существует, во всяком случае во Франции, а большая часть остальных говорит о ее существовании с весьма серьезными оговорками.

 

Диаспора

В современном русском языке «диаспора» входит в достаточно объемную группу синонимов, которая включает в себя также «зарубежье», «изгнание», «иммиграцию», «рассеяние», «эмиграцию» 1. Договоримся о терминах.

Эмиграция определяется отъездом из страны, который становится стигматом, «шрамом прошлого» (Дм. Савицкий). В нашем случае эмигрантство как психическое состояние свойственно представителям старшего поколения респондентов 2. Само слово «эмиграция» отсутствует в ответах на анкету более молодых авторов 3. Ему предпочитаются «диаспора» (Соловьев), нейтральная описательная конструкция «россияне, живущие в Париже» (Козлов) или вовсе молчание относительно своего самоопределения 4.

К «эмиграции» примыкают «зарубежье» и «изгнание», также отсылающие к покинутой родине. Ведь «эмигрируют», «изгоняются» прежде всего из, но не в. И живут за рубежом, границей прежнего отечества.

Подобно «эмиграции» и «изгнанию», «иммиграция» есть перемещение в пространстве. Однако, в отличие от первых двух случаев, иммигрируют в, а не из, с мыслью об устройстве в новой стране.

И лишь «диаспора» («рассеяние») подразумевает не движение, не переезд, а жизнь на месте – именно нормальную жизнь, а не мученическое житие.

Вот почему понятия «автор (посредник, читатель)-эмигрант», «-иммигрант», «-член диаспоры» одинаково имеют право на существование, означая при этом отнюдь не одно и то же. И интересовать нас будут в первую очередь не эмигрантские попытки возвращения на родину в своих книгах (гробах) и не иммигрантские стратегии вписывания в новую среду, а способность современной русской диаспоры во Франции создать достаточно автономную структуру литературного производства – структуру, рассчитанную не на экспорт и не на импорт, но на непосредственное удовлетворение собственных культурных потребностей. У диаспоры имеются свои церкви, детские летние лагеря, спортивные клубы, дома для престарелых и пр. Есть ли у нее литература?

 

Русскость

Что дает основания рассматривать текст в качестве произведения – в нашем случае русской – диаспоры? Тот факт, что его производители являются жителями диаспоры. Проблема, однако, заключается в том, что, в отличие от жителя метрополии, житель диаспоры существует в ситуации двукультурья, причем его диаспорная культура объективно является подчиненной культуре аборигенского большинства.

Особенно остро это двукультурье переживается эмигрантом, которому свойственно подчеркнутое, по сравнению с жителем метрополии, самоотождествление с национально-культурными ценностями родины. Иностранное окружение порождает в нем страх утраты привычной самоидентификации и актуализирует для первого то, что второму кажется само собой разумеющимся.

В свою очередь, иммигрантство может проявляться прямо противоположным образом: через подчеркнутый отказ от ценностей родины в пользу новой страны обитания, настойчивое декларирование причастности новой культуре, что, в свою очередь, отличает его уже от нормального жителя заграницы. Но и в этом случае, проблематизируя то, что аборигену кажется банальным, приезжий остается чужаком, «чукчей» (Гладилин) 5.

Эти соображения должны помочь нам лучше понять случай Андрея Макина, на который указывают двое из наших респондентов 6. Вопрос стоит так: является ли роман «Французское завещание» произведением литературы русской диаспоры? Мы обращаемся к этой книге, потому что именно она принесла Макину колоссальный успех во Франции.

Согласно предложенным нами критериям, нет. Роман издан во Франции, медиатизирован французскими критиками и журналистами, его большой тираж обеспечен французским читателем.

Необычность ситуации, принесшей книге успех, заключается в авторской стратегии. Макин радикально меняет привычную оппозицию «аборигены/эмиграция»; в его книге повествователь-чужак (и ассоциирующийся с ним автор 7) не противопоставляет себя первым, но подчеркнуто манифестирует свое желание стать одним из аборигенов 8. Маугли покидает джунгли, оказавшись в результате не просто белым человеком, но к тому же еще и французом.

Такая стратегия как нельзя лучше отвечает потребностям дня. Бывшая колониальная держава, Франция переживает серьезные проблемы, связанные с иммигрантским вопросом, прежде всего с массовой иммиграцией в эту страну жителей ее бывших африканских колоний. Будучи западным государством, она вынуждена определиться в своем отношении к переменам, происходящим в странах Восточной Европы, также поставляющим во Францию большое количество иммигрантов. Считающую себя страной культуры par exellence, ее сотрясают взрывы антиамериканизма, выражающегося, например, в попытках введения квоты на англоязычные песни в радиоэфире, ритуальных нападениях на рестораны Макдональда или привозе группой французских фермеров двухсот двадцати килограммов рокфора на совещание Мировой организации по торговле в Сиэтле. И если в период холодной войны выигрышным был образ чужака-эмигранта, полусвятого-полуколдуна, пришедшего из восточных лесов и степей и привносящего немного разнообразия в пресноватую западную жизнь (аккуратная макинская бородка не идет ни в какое сравнение с роскошными брадами Солженицына, Синявского, Копелева), то теперь требуется ровно противоположное.

Показательно в этом отношении равнодушие, с которым был принят роман Макина в России. Несмотря на усилия некоторых критиков и журналистов, он так и не был востребован широким читателем. И интересовавшие еще недавно Запад авторы-эмигранты, и Макин использовали «эмиграцию как прием» (выражение Зиновия Зиника). Однако смысл этого приема принципиально изменился. Писатель-эмигрант, уехав из России, продолжает обращаться к русскому читателю; писатель-иммигрант, приехав за границу, думает о читателе местном.

Опираясь на собственные наблюдения, отметим, что в эмиграции мнения по поводу книги разделились: одни приняли с восхищением, другие, наоборот, – с враждебностью, явной или тайной. Общим же явилось отсутствие разговора по существу, т. е. о литературных качествах произведения. Он заменялся бесконечной устной дискуссией по двум вопросам: 1) А была ли бабушка? 2) На каком языке написан роман в оригинале? Причем если относительно существования реального прототипа родственницы повествователя мнения еще разделялись, то по второму вопросу абсолютное большинство оказывалось сторонниками «русской» версии.

 

Франция

Определяющими факторами современного существования русской диаспоры во Франции являются, на наш взгляд, следующие:

1) мощное культурное прошлое;

2) практически непреодолимые бюрократические трудности, которые испытывает современный рядовой эмигрант из России при попытке официально обосноваться во Франции 9;

3) сугубая столичность французской жизни, в том числе русской диаспорной. Париж далеко опережает любой другой французский город по демографическим, промышленным, культурным и прочим показателям.

Взятый сам по себе, первый фактор, без сомнения, является благоприятным для культуры диаспоры. Однако в сочетании со вторым он приводит к тому, что свежих сил, необходимых для развития этой культуры, в том числе литературы, чрезвычайно мало. В этом отношении значимость Франции на культурной карте современной русской диаспоры куда меньшая по сравнению с Израилем, США, Германией, в большом количестве принимающих эмигрантов из бывшего Советского Союза 10.

Русский Париж превратился для России в город-некрополь, город-архив, куда ездят за сбором материалов для очередной статьи о Бунине, Цветаевой, Мережковском. На их фоне современные русские авторы, живущие в Париже, напоминают то ли бомжующих на шикарном кладбище самозванцев, то ли бедных родственников покойного, пришедших со скромным букетом на его похороны, но застрявших в юбилейной толпе по случаю пятидесятилетия со дня его кончины.

Что касается «парижецентризма», то этот фактор, как нетрудно догадаться, с одной стороны, активному взаимодействию живущих здесь творческих личностей, но, с другой, затрудняет их выявление и развитие в провинции 11.

 

Авторы

Главным критерием, позволяющим относить пишущего к этой группе, являлось для нас его достаточно активное участие в литературной жизни, а именно издание своих текстов, публичные выступления, внимание посредников и признание читателей. К сожалению, никакого справочного пособия, посвященного современным русским авторам, живущим во Франции и традиционно считающимся авторами местной русской диаспоры, не существует 12. Составляя их перечень, мы вынуждены были руководствоваться главным образом собственными наблюдениями.

В качестве прозаиков нам известны: Нина Божидарова, Николай Боков, Дмитрий Бортников, Анатолий Гладилин, Алексей Ивин-Конь, Андрей Лебедев, Юрий Мамлеев, Борис Носик, Владимир Репин, Дмитрий Савицкий, Кира Сапгир, Сергей Соловьев, Евгений Терновский, Анаит Топчян.

Список известных нам поэтов составляют такие имена, как Василий Бетаки, Наталья Горбаневская, Владимир Загреба, Кристина Зейтунян-Белоус, Виолетта Иверни, Кароль К., Антон Козлов, Борис Лежен, Любовь Молоденкова, Галина Погожева, Александр Радашкевич, Николай Сарафанников.

В качестве драматурга укажем Юрия Юрченко.

Отдельно назовем имена Михаила Богатырева (поэзия, проза) и Алексея Хвостенко (поэзия, драма).

Кроме того, в период, который мы предлагаем считать современным, ушли из жизни писатели Владимир Максимов (1995) и Абрам Терц (1997), поэты Манук Жажоян (1997) и Вадим Козовой (1999).

 

Посредники

В Диаспоре нам известно четыре издательства-посредника, выпускающих русскую художественную литературу: Издательство Николая Дронникова, ИМКА-Пресс, «Русский болтун» 13, «Синтаксис» 14.

Русская литература печатается на страницах журналов «Вестник РХД», «Русская литература/Lettres russes», «Синтаксис», «Стетоскоп», а также газеты «Русская мысль».

Литературные вечера с участием Авторов проходят в русском парижском клубе «Симпозион», работой которого руководит Алексей Хвостенко, при русском отделении Сорбонны (прежде всего благодаря усилиям профессора Вероники Лосской), а также организуются журналом «Стетоскоп».

В Париже (что является в нашем случае синонимом Франции) существует два книжных магазина, в которых можно найти сочинения Авторов: «Les Oditeurs rOunis» и «Globe». Kpoмe того, сочинения Авторов продаются на литературных вечерах с их участием.

Существует одна общедоступная русская библиотека – Тургеневская. Кроме того, некоторые сочинения Авторов имеются в библиотеках французских высших учебных заведений, где изучается русский язык 15.

Критические материалы об Авторах помещаются на страницах «Русской мысли».

Интервью с ними транслируются Международным французским радио (русская редакция) и Свободным радио французских анархистов (ежевоскресная двухчасовая передача на русском языке «Голос труда»; ведущий Александр Чукаев).

Замечательная картина! Но что кроется за ней в действительности? Посмотрим конкретно, как обстоят дела с главными формами посреднической деятельности: издательской, журнальной, книготорговой.

 

Издательства

За период с 1992 г. из всех указанных издательств-посредников книги Авторов не вышли ни в одном.

Само понятие «издательство-посредник» может показаться плеоназмом. Мы используем его для того, чтобы разграничить издательства, реально берущие на себя труд посредника между авторами и читателями, и авторов, которые выпускают свои книги на собственные средства под выдуманной ими издательской маркой, имитируя тем самым нормальный литературно-производственный процесс. Примерами таких «издательств» являются «Стетоскоп» (Митрич и Богатырь 16), «Maison «Quatorze» (A. Ивин-Конь)", Victor» (H. Сарафанников) и некоторые другие. Тираж выпускаемых ими книг колеблется от нескольких экземпляров 17 до двухсот-трехсот 18. Чаще же всего Авторы предпочитают издавать свои книги в России.

Таким образом, на сегодняшний день в русской диаспоре во Франции нет ни одного настоящего издательства, выпускающего сочинения ее авторов.

 

Периодика

Авторов печатают три периодических издания: «Русская литература/Lettres russes», «Русская мысль», «Стетоскоп».

Журнал «Русская литература/Lettres russes» (тираж 600 экземпляров) печатает и включает в число своих подписчиков представителей Диаспоры, однако смысл своей деятельности видит отнюдь не только в обслуживании их интересов 19.

При более чем полувековом существовании и тираже 50 тысяч экземпляров «Русская мысль» традиционно считается самым представительным периодическим изданием русской диаспоры во Франции. Не случайно, что именно к этой газете предъявляют серьезные претензии трое из наших респондентов 20. Суть их упреков заключается в том, что она перестала быть печатным органом эмиграции, который объективно отражал бы ее интересы.

Нас, впрочем, интересует здесь чисто технический вопрос: можно ли, даже в случае самого внимательного отношения «Русской мысли» к современным русским авторам, живущим во Франции, считать ее литературно-художественным периодическим изданием? Очевидно, что нет. Традиционной формой такого издания является «толстый» литературный журнал, но никак не газета, основные жанры которой – информационные сообщения и аналитические статьи.

Итак, единственным периодическим литературным изданием современной Диаспоры является журнал «Стетоскоп», печатающийся на черно-белом ксероксе средним объемом 60 страниц и тиражом 70 экземпляров 21.

 

Книжная торговля

Работая над статьей, мы специально побывали в указанных выше книжных магазинах с тем, чтобы понять, как представлены в них сочинения Авторов.

В «Globe» имелись книги трех Авторов 22. На вопрос о том, что еще можно приобрести из книг Авторов, нам ответили: «Те, что распространяются через «Международную книгу». Учитывая то, что немалая часть этих книг либо выходит только во Франции, либо вывозится сюда из России самими авторами 23, апелляция к этой организации звучит весьма риторически.

В отличие от «Globe», в «Les Oditeurs rOunis» Авторы оказались представлены достаточно хорошо 24. Нам, однако, заметили, что никакой коммерческой выгоды торговля их книгами магазину не приносит, так как покупаются они по одному-два экземпляра книги в год или не покупаются вообще 25. В магазин книги попадают, как правило, через самих Авторов, которые сдают их на комиссию.

Из вышесказанного можно заключить, что сейчас на территории Франции имеется один книжный магазин, в котором реально представлены сочинения современных русских авторов, живущих в этой стране.

О продаже изданий на литературных вечерах, по свидетельству самих Авторов, говорить почти не приходится. Что касается «Стетоскопа», то редакции удается продавать в целом не более двадцати экземпляров одного номера (включая подписку за границей).

 

Читатели

Мы не располагаем точными сведениями о количестве жителей Диаспоры. Тем не менее есть основания рассматривать в качестве минимальной цифру 120 тысяч 26.

Цифра весьма солидная. Однако четверо из наших респондентов говорят об отсутствии читателя в современной Диаспоре 27. Что же тогда читают русские жители Франции? И читают ли вообще? 28

В полном объеме ответы на эти вопросы не входят в задачи нашего исследования. Поэтому ограничимся попыткой понять, что представляют из себя читатели Авторов.

Таковые могут быть разбиты на четыре группы:

1) читатели русской диаспоры во Франции;

2) читатели-французы, владеющие русским языком;

3) читатели диаспоры и иностранцы, владеющие русским языком, вне Франции;

4) читатели метрополии.

Из них непосредственный интерес представляют для нас первые.

Главной формой манифестации читателя является покупка им сочинений автора. Только таким образом он становится настоящим читателем-производителем, а не остается фигурой пассивной (читатель библиотеки) или страдательной (друзья автора, а также потенциальные литературные посредники, получающие от него сочинения в дар). Функция денег в данном случае близка функции денег в психоанализе, как функция чтения – психоаналитическому курсу 29. Как известно, плата за сеанс, и обычно весьма высокая, является непременным условием курса. В противном случае пациент (читатель) не заинтересован в реальном результате работы и предпочитает оставаться в фантазматическом пространстве ложного представления о себе: пациент – как существа психически нормального, читатель – как существа высококультурного.

Основные данные, которые следует учитывать при обсуждении вопроса о существовании читателя в современной литературе русской диаспоры во Франции, – это данные о продаже книг Авторов и единственного литературного журнала в единственном книжном магазине и на литературных вечерах 30. Данные эти приведены выше. Приведенные цифры смехотворны. Поэтому мы вынуждены считать справедливым мнение тех наших респондентов, которые отрицают существование такого читателя.

 

Произведения

Критерием, лежащим в основе предлагаемой нами классификации произведений, является степень участия тех или иных литературных производителей в создании произведения. С этой точки зрения произведения современных русских авторов, живущих во Франции, делятся на две группы:

1) произведения французской литературы. Кроме произведений Андрея Макина, чей случай мы проанализировали выше, отнесем к этой группе произведения Владимира Волкова, Егора Грана, Габриэля Мацнева, Анри Труайа 31.

Считая их авторами Диаспоры, мы исходим из того, что все они, живя во Франции, родились и/или воспитывались в семьях выходцев из России 32 и продолжают поддерживать отношения с Диаспорой на личном уровне. Считая их сочинения произведениями французской литературы, мы принимаем во внимание то, что они были написаны по-французски, изданы и медиатизированы во Франции, их писательский успех был обеспечен признанием французского читателя. Поэтому в основной список Авторов они не включены;

2) произведения русской метропольной литературы.

Наиболее известны из них произведения таких Авторов, как Василий Бетаки, Анатолий Гладилин, Наталья Горбаневская, Владимир Максимов, Юрий Мамлеев, Дмитрий Савицкий, Абрам Терц, Алексей Хвостенко33.

Все они представители третьей волны эмиграции, сложившиеся как литераторы задолго до 1992 г.

Кроме того, выделим в отдельную группу тексты, не преодолевшие стадию «автор – посредник» или «автор – читатель». Щадя самолюбие литературного ближнего, не называем здесь конкретных имен.

 

* * *

Итак, исходя из всего вышесказанного, можно ли говорить о существовании современной литературы русской диаспоры во Франции? На наш взгляд, как, впрочем, и на взгляд большинства наших респондентов, нет.

За последние восемь лет, составляющие новый период в истории русской культуры, как минимум, стодвадцатитысячная русская диаспора во Франции не создала ни одного литературного произведения.

Главными причинами такого положения дел являются утрата русской эмиграцией своего финансового и символического капитала, активная литературная жизнь в метрополии, а также чрезвычайно ограниченные возможности, имеющиеся у современного русского эмигранта для того, чтобы обосноваться во Франции.

Можно ли рассчитывать на возрождение литературы русской диаспоры во Франции в ближайшие годы? Считаем, что нет. При наличии авторов здесь практически отсутствуют заинтересованные в ее появлении посредники и читатели, и реальных причин, способствующих возникновению этого интереса, в настоящий момент не предвидится.

1 В анкете «эмиграция» и однокоренные ему слова употреблены 10 раз (Гладилин (5), Носик (2), Амурский (2), Бетаки (1)), «диаспора» и его руссская калька «рассеяние» – 4 (Савицкий (2), Соловьев (2)); «зарубежье» – 1 (Савицкий); «иммигранты» – 1 (он же).

2 См., например, у Носика: «...Хотя я и «не уезжал», чувствую себя в последнее время все больше эмигрантом, т. к. старые московские друзья уходят – «одни в никуда, а другие в князья»..."

3 Самому юному из них, Дмитрию Бортникову, 31 год, самому старшему, Сергею Соловьеву, 43 года.

4 Из известных авторов третьей волны попытка дедраматизации и банализации эмиграции делалась Иосифом Бродским: «В этом опыте [эмиграции, изгнания] нет ничего особенного в сравнении с многочисленными перемещенными лицами в мире – с гастабайтерами, с арабами, ищущими работу во всех странах. Если вспомнить вьетнамцев, сотнями тысяч переезжающих с места на место, если подумать обо всех людях, которые оказались в изгнании, то писателю говорить о его личных условиях в изгнании просто неприлично» («Никакой мелодрамы...": Беседа с Иосифом Бродским // Амурский В. Запечатленные голоса: Парижские беседы с русскими писателями и поэтами. М., 1998. С. 5).

Остается, однако, вопросом, как истолковывать в свете сказанного последовательно декларировавшийся отказ поэта посетить Петербург в постсоветские годы («переехать с места на место»): как полную атрофию привязанности к родному городу, неоднократно воспетому Бродским в стихах, как желание подчеркнуть собственную исключительность гения-одиночки, всегда нарушавшего общепринятые нормы, или как проявление все той же эмигрантской болезненности по отношению к родине? Сам Бродский объяснял это тем, что город, который он покинул, больше не существует.

В любом случае высказывание Бродского из интервью Амурскому необычно для авторов-эмигрантов его поколения.

5 Если к типично эмигрантским заявлениям относятся «суки» в адрес аборигенов (Гладилин), то иммигрантов, наоборот, характеризует настаивание на том, что «мы, вообще-то, с русскими почти не общаемся». Эта черта иммигранской психологии точно подмечена Сергеем Довлатовым. Среди его персонажей, нередко кочующих из одного произведения в другое, есть молодая пара – Фима и Лора («Иностранка»), они же Алик и Лора («Третий поворот налево»). В «Иностранке» сакраментальная фраза вложена в уста Фимы: «С русскими мы практически не общаемся...» (Сергей Довлатов. Собрание прозы: В 3 т. СПб., 1995. Т. 3. С. 34). Иронический смысл этому высказыванию придает то, что Фима делает его по поводу района, в котором находится купленный ими домик: «Жили здесь в основном корейцы, индусы, арабы», – уточняет автор. В «Третьем повороте налево» ирония усилена: «Жили здесь в основном американские евреи, поляки и китайцы. Русских здесь не было совершенно. Алик говорил: «С русскими мы практически не общаемся...» (Малоизвестный Довлатов. СПб., 1996. С. 199). Общаясь или нет с русскими, герои не сливаются с аборигенами.

6 Гладилин, Савицкий.

7 «Французское завещание» написано от первого лица.

8 См. в Анкете проницательное суждение Савицкого, цитирующего по этому поводу известные строки Мандельштама о Франции.

9 За исключением случаев брака.

10 Пример, иллюстрирующий такое положение вещей, – проведение концертов авторской песни в Париже. Как правило, русские барды не едут сюда прямо из России, а заезжают во французскую столицу из Германии, где имеются хорошо отлаженная система КСП и достаточная публика, способные обеспечить бардам финансово оправданное турне по нескольким немецким городам.

11 Так, из 33 авторов, указанных ниже в главе «Авторы», лишь двое (Ивин-Конь, Соловьев) могут рассматриваться как непарижские.

12 Далее также: «Авторы», «Диаспора». Единственное известное нам пособие, в котором можно найти некоторые сведения на этот счет: Казак Вольфганг. Лексикон русской литературы ХХ века. М., 1996.

13 Оно же «Колобок» и «Русь»; издатель – Виталий Стацинский.

14 Отдельно укажем «Альбатрос», издательство французского русиста и коллекционера русского искусства Ренэ Герра.

15 Мы не включаем в этот список небольшие библиотеки при русских приходах во Франции, в которых хранятся главным образом старые книги.

16 «Богатырь» – псевдоним Михаила Богатырева. Что касается Митрича, то в «Стетоскопе» нам представили о нем следующую информацию: «Митрич – художник, издатель. Родился в 1946 г. в Ленинграде. В 1993‑м уехал в Париж; с 1997 г. живет в Бургундии. Публикует свои творения в издаваемом им журнале «Стетоскоп» – его работы можно найти во всех выпусках журнала, а также в журналах «Стетоскоп Forever» (Санкт-Петербург) и «Черновик» (Нью-Йорк); главные журнальные публикации: «Докладные записки Масштаба Масштабовича», «Шары и брусья», «Кванты наивности». В издательстве «Стетоскоп» вышел альбом «Бутылочка туши», книга «СТЕНА и Я», брошюра «Пушкинские чтения» (совместно с Богатырем). В настоящее время, параллельно с созданием высокохудожественных полотен маслом, в поте лица трудится над серией «Книги о художниках»: подготовлены к изданию «Книга А», «Книга Ы» и «Книга Ъ»".

Следует сказать, что за последние пять лет, в течение которых мы посещаем культурные акции «Стетоскопа», Митрич (согласно псевдониму и описанию, лицо мужского пола, примерно пятидесяти лет, поклонник «Москвы-Петушков») ни разу не был представлен публике. Скорее всего, «Митрич» – или вымышленное лицо, или псевдоним одного из редакторов журнала.

17 Ивин-Конь Алексей. Тетрадь 18. Из книги № 1. День первый. «Maison «Quatorze»", 2000; тираж 7 экз.

18 Книги стихов Сарафанникова.

19 См., например, специальный, 22‑й, номер журнала, вышедший в 1997 г. и целиком посвященный творчеству современных русских писателей и поэтов, живущих в Париже. Номер богато иллюстрирован графикой местных русских художников.

Вот что ответила нам на вопрос «Как бы Вы могли определить сегодняшнюю программу журнала, на какого читателя он рассчитан?» его главный редактор Кристина Зейтунян-Белоус: «Русская литература/Lettres russes» является одновременно как собственно литературным журналом, так и журналом художественного перевода. Наши основные читатели – это французы, интересующиеся русской литературой, которые когда-то изучали русский язык и хотят поддерживать знание языка; это эмигранты, которые хотят быть в курсе того, что пишется сейчас в России и в русском зарубежье (а мы публикуем теперь и авторов диаспоры); это преподаватели-русисты, изучающие русский язык, – журнал рассылается по всем французским университетам, где есть русская кафедра; журнал выписывают также преподаватели средней школы, которые используют публикуемые в нем тексты как учебные пособия».

20 Амурский, Гладилин, Савицкий.

21 Редакторы: Михаил Богатырев и Ольга Платонова. Отдавая себе отчет в символической значимости «Стетоскопа», мы посвятили ему две статьи: Митрич и Бодрийар. Русская мысль. № 4169. 1997. С. 12 (перепечатана без ссылки на «Русскую мысль» в: Литературный европеец. № 2. 1998. С. 12); Сказ о «Стетоскопе». – см. Приложение 2 к настоящей статье.

22 По одной книге Юрия Мамлеева и Абрама Терца, а также три книги Николая Сарафанникова, одна из которых вышла до 1992 г.

23 «На собственном больном горбу» (из разговора с поэтессой Х).

24 Из 33 Авторов, начиная с 1992 г., книги вышли у 29 (нет книг у Нины Божидаровой, Дмитрия Бортникова, Киры Сапгир; единственный сборник стихов Антона Козлова вышел в 1988 г.). В магазине имелись книги 16 авторов. Кроме того, там продавались все вышеназванные периодические издания.

25 Исключение составляют Борис Носик и Абрам Терц. Что касается Носика, то имелись в виду не его собственно художественные сочинения, а такие книги, как биография Набокова, «Прогулки по Парижу» и «Русские тайны Парижа».

26 В авторитетном гиде по Парижу сообщается, что на 1995 г. в столице Франции русскую диаспору представляло примерно 60 тысяч человек, принадлежащих к разным волнам эмиграции (Paris. Guides Bleus. Hachette Livre, 1994, texte rOvisO en 1995, p. 63). Допустим, что при французском «парижецентризме» на остальной территории Франции живет еще хотя бы 60 тысяч. Таким образом, можно считать, что во всей Франции сегодня постоянно проживает минимум 120 тысяч русских.

27 Гладилин, Ивин-Конь, Козлов, Платонова.

28 Так, по мнению того же Антона Козлова, автора нескольких работ, посвященных русской организованной преступности, «россияне, живущие в Париже, как правило, малограмотны; многие из них находятся в розыске – так что им не до чтения».

29 Отождествляя свою речь с авторской, читатель стремится выявить свои скрытые желания и комплексы или «понять тайны своей души».

30 Приобретая книгу автора диаспоры в России, где она стоит заметно дешевле, читатель участвует в литературно-производственном процессе метрополии, но никак не диаспоры.

31 Этот список может быть продолжен. Называем лишь самые заметные имена.

32 А. Макин эмигрировал во Францию самостоятельно.

33 Мы не включили в список Эдуарда Лимонова, т. к. с 1992 г. он живет и издается в России.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Ответы на анкету

Время проведения анкеты: март 2000 года. Участникам анкеты было предложено ответить на шесть вопросов:

1. Год и место рождения.

2. Год отъезда из СССР (России).

3. Место сегодняшнего проживания.

4. Основная библиография (книги и главные журнальные публикации, включая написанное на других языках, если таковое имеется).

5. Работаете ли Вы сейчас над каким-либо литературным произведением?

6. Можно ли, на Ваш взгляд, говорить о наличии русской литературной жизни во Франции в настоящее время (с обоснованием мнения)?

В ряде случаев авторы вместо ответа на вопрос № 4 присылали свою полную библиографию. Не ставя пред собой задачу исчерпывающего библиографического описания их сочинений, мы решились сократить присланные ими списки; эти случаи отмечены значком*.

 

Виталий Амурский

1. Родился 14 декабря 1944 г. в Москве.

2. Из СССР (не из России, а именно из тогдашнего тоталитарного государства) уехал осенью 1973 г.

3. За годы жизни на Западе бывал в разных странах, но постоянно живу только во Франции. Сначала зарабатывал на жизнь преподаванием, иногда переводами, а с 1984 г. работаю в русской редакции Международного французского радио (RFI).

4. Публиковаться начал в 1964 г., когда был студентом. Главный мой интерес всегда был связан с текущей жизнью. Отсюда (а также, возможно, по наследству от отца, который был многие годы журналистом и писателем документального жанра) моя тяга и любовь к газете, а позднее к радиожурналистике. Путь в журналистику для меня начался с многотиражных газет, рабочую школу которых я считал и считаю исключительно важной. Впрочем, не менее важными были для меня и профессиональные навыки, приобретенные в качестве автора-корреспондента «Вечерней Москвы», «Московского комсомольца», а также, конечно, «Учительской газеты», где я был сотрудником отдела литературы и искуства несколько лет, вплоть до момента вынужденной эмиграции. В конце 60‑х – начале 70‑х гг. я испытывал интерес к книжной графике, в частности к иллюстрациям детских книг (в условиях советской казенщины эта область искусства представляла собой некую свободную культурную нишу). Памятью об этом интересе сохранились публикации в профессиональном журнале «Детская литература».

Сейчас это в прошлом, но в книге мне дорого не только содержание, но и ее архитектура, оформление.

Говорить о каких-либо «главных» публикациях в СССР мне не приходится. «Главных» не было, хотя что-то, вероятно, было важнее, а что-то не представляло интереса, так как писалось исключительно по необходимости. Живя во Франции, публиковался в парижской «Русской мысли» (иногда под псевдонимами), в нью-йоркском «Новом Русском слове», в журналах «Континент», «Вестник РХД». Отдельные публикации были и в других изданиях. Некоторые мои статьи о русской литературе, рецензии и беседы с разными писателями и поэтами имеются в переводах на французском и немецком языках. Например, в журналах «Magazine littOraire», «Lettre Internationale», «Europe», в книгах «ROcits fantastiques russes» (Paris: Ed. JosO Corti, 1996), «Diableries moscovites» (Paris: Ed. «InterfOrences», 1998), Gennadij Ajgi «Blatter in den Wind» (Band II. Wien-Lana: Ed. «Per procura», 1998).

Являюсь автором двух книг: «Памяти Тишинки», илл. Н. Дронникова (Paris: Ed. «AMGA», 1991) – до этого издания часть цикла моих мемуарных новелл была опубликована в Москве, в журнале «Москва», № 5 (1991); «Запечатленные голоса. Парижские беседы с русскими писателями и поэтами». Москва: «МИК», 1998.

5. Нет, не занимаюсь. Вообще, профессиональным моим делом явялется не литературное сочинительство, а журналистика (с основной специализаций в области литературы). Изредка, правда, я обращаюсь в своей работе к теме искусства. Но такого рода обращения имеют довольно эпизодический характер, как правило, ограничиваются кругом моих отдельных интересов, симпатий, дружб.

6. Увы, никакой русской литературной жизни во Франции сейчас не существует. Это не значит, что тут нет совсем пишущих по-русски людей. Но их очень немного, судить об их творчестве из-за отсутствия русской печати здесь трудно (это возможно только благодаря каким-то личным контактам, случайным встречам). Говоря об отсутствии в Париже русской печати, я не хочу поставить под сомнение факт формального существования «Русской мысли», однако в нынешнем варианте не считаю ее изданием русской эмиграции. На мой взгляд, интересы ее главного редактора и ее ближайшего окружения не имеют ничего общего с интересами русских людей, живущих во Франции, связаны исключительно с какими-то сомнительными политическими и церковными играми внутри России (лучшим свидетельством тому – обильно публикующиеся там материалы такого характера, доминирующая «география» авторов). Пережившая разные этапы своего существования, некогда живая, по-человечески теплая «Русская мысль» по существу оказалась в последние годы уничтожена теми, кто ее контролирует.

 

Василий Бетаки

1. Родился 29 сентября 1930 г. в Ростове-на-Дону. С октября того же года жил в Ленинграде (с небольшими перерывами).

2. Эмигрировал в апреле 1973 г.

3. С сентября 1973 г. живу в парижском пригороде Медон.

4*. Автор 11 книг стихов: первая – «Земное пламя» (Ленинград, 1965), последняя – «Избранное» (СПб., 1998). Известен также как переводчик (Киплинга, По, Т.С. Элиота и др.). Многочисленные публикации в журналах и антологиях.

5. Вопрос годен только для романистов и поэмосочинителей. Ни тем ни другим никогда не был. А стихи всегда непредсказуемы.

6. Нет. И все. «Обоснования» – вранье.

 

Николай Боков

1. 1945 г., Москва.

2. 1975 г.

3. Западная Германия, 1981–1982 гг.; Израиль и Греция, 1986–1987 гг. Два длительных путешествия по США, 1980 и 1981 гг.

4. Литературная деятельность делится на две части (на сегодня): до 1983‑го и после 1995 г.

Из последних публикаций: «На улице Парижа», по-фр., изд. «Noir sur blanc», 1998; «Обед на побережье Балтийского моря», 1999.

Нужно упомянуть также «Человека, падающего на мостовую» (PrOsages. № 4. 1996), потому что это отрывок из книги «Обращение»; другие отрывки должны быть опубликованы в альманахе «Встречи с Жаном Сюливаном» (Rencontres avec Jean Sulivan. 2000).

Две последние книги – «Обращение» и «Одинокое» – предмет моих забот, как переводческих, так и издательских.

5. В октябре 2000 г. выходит эссе «Одиночество/ОдиночествА» вместе с фотографом Анри Зердуном (Henri Zerdoun) (Изд. «Autrement»).

Вместе с Анжеликой Боковой-Курковой работаю над книгой «Solitaires reconnaissent les siens» (cм. ее текст «Последний автобус» в «Русской мысли»: № 4305. М. 6, 7).

6. Если бы знать, что такое «литературная жизнь», то я сумел бы, вероятно, сказать и о «русской л.ж.". Т.е. писать и печатать по-русски, а общаться между собой преимущественно на русские темы? Пробуя себя «определить», я предлагал (публично) парадоксальные формулы, например: «французский писатель, пишущий по-русски». Французы отнеслись к моей инициативе недоверчиво.

 

Дмитрий Бортников

1. 1968 г., Самара.

2. 1998 г.

3. Париж.

4. «Playboy» (М., 1999. № 3, 5); Альманах «Золотой век» (М., 1998. № 12); «Вестник современного искусства «Цирк-Олимп»; «The Best» (лучшие рассказы «под годом сомбреро», Mexico).

5. Да. Над «Дезертиром».

6. Конечно. Если двое русских разговаривают по-русски (желательно осознанно) – это уже литературная ситуация, литературная жизнь. Серьезно. Можно говорить о парижской литературной жизни.

С одной стороны – старые награды из России. С другой – отсутствие языковой конкуренции. Иллюзия того, что ты и есть литературный язык.

 

Анатолий Гладилин

1. Родился в Москве в 1935 г.

2. Уехал из СССР в 1976 г.

3. С тех пор все время жил и живу в Париже. Были, естественно, служебные командировки и путешествия.

4. В мое время резонанс журнальных публикаций в СССР был гораздо шире (выше? глубже?), чем отдельных книг. Особенно когда вещь печатали в журнале с большим тиражом. Поэтому перечисляю вещи, опубликованные в журналах: «Хроника времен Виктора Подгурского» (Юность. 1956), «Дым в глаза» (Там же. 1959), «Песни золотого прииска» (Молодая гвардия. 1961), «Первый день Нового года» (Юность. 1963), «История одной компании» (Там же. 1965). Все эти повести и романы были изданы отдельными книгами в «Советском писателе» или «Молодой гвардии», кроме «Песен золотого прииска», попавших под постановление ЦК комсомола. Кроме того, были изданы отдельными книгами – «Бригантина подымает паруса» (Советский писатель. 1959), «Вечная командировка» (Там же. 1962), «Евангелие от Робеспьера» (Политиздат. 1970. Серия «Пламенные революционеры), «Сны Шлиссельбургской крепости» (1974, в той же серии), «Два года до весны» (сборник повестей и рассказов, «Советский писатель», 1975), «Секрет Жени Сидорова» (про нынешнего посла России при ЮНЕСКО и бывшего министра культуры России, издано в Детгизе в начале 1976 г., но, боюсь, большая часть тиража пошла под нож, так как стало известно, что я решил эмигрировать).

На Западе, кроме публикаций в «Континенте» и «Гранях», отдельными книгами выходило: «Репетиция в пятницу» (1978), «Парижская ярмарка» (1980); далее – только в Америке: «Большой беговой день» («Ардис», 1984), «Французская Советская Социалистическая Республика» (Нью-Йорк, «Эффект», 1985), «Каким я был тогда» (итоговый сборник рассказов, «Ардис», 1986), который был повторен в Москве, буковка в буковку, в 1992 г. издательством «Конец века», только под названием «Беспокойник». Кроме того, когда я жил еще в Союзе, в 1972 г. в ФРГ издательство «Посев» выпустило мою книгу «Прогноз на завтра». Потом повесть была переведена в Италии и Австрии, но в России ее так и не издали.

Последняя книга вышла в России – «Меня убил скотина Пелл» («Слово», 1991).

Многие из моих книг были переведены на польский, чешский, словацкий, латвийский, литовский, венгерский, румынский, немецкий, итальянский, японский, французский и английский языки.

5. В настоящее время готовлю для публикации роман «Тень всадника», который, не разгибаясь, писал последние четыре года.

6. Попробую обосновать мнение о «наличии русской литературной жизни во Франции». На мой непросвещенный взгляд, никакого наличия нет, что не исключает наличия большого количества литературных гениев, которые в каждом парижском аррондисмане втихаря пишут свою нетленку. Русская литературная жизнь бурлила во Франции, когда была первая великая эмиграция из России. Даже в период третьей эмиграции, когда в Париже обосновались всего несколько серьезных литераторов, была русская литературная жизнь, ибо издавались журналы «Континент», «Синтаксис», «Эхо», «Третья волна», «Вестник РСХД», была еще вполне приличная, не подлая газета «Русская мысль», а главное – в Советском Союзе был большой и неподдельный интерес ко всему, что происходит в русской эмиграции. За этой жизнью внимательно следили немецкие и американские издательства, влиятельная армия американских славистов, даже французы-суки интересовались русской эмиграцией. Несомненно, все это подогревалось и политическими причинами, страхом перед Советским Союзом, желанием понять загадочных русских хотя бы через их литературу. Теперь к России на Западе снисходительно-сострадательный интерес, а главное – в России интерес к литературе пропал (остался интерес к литературно-тусовочным разборкам). К тому же все классики эмиграции во Франции умерли. Последняя потеря – профессор Ефим Григорьевич Эткинд, выдающийся литературовед, известый в ученых кругах Америки и Европы. В этих условиях – о каком наличии литературной жизни может идти речь? Андрей Макин? Он для французов – экзотика. Если бы чукча писал по-французски, то нашумел бы еще больше...

 

Алексей Ивин-Конь

Терпеть не могу анкет, CV и т. п. Помойное ведро у меня маленькое, а за мусором ко мне заезжают всего раз в неделю в пять часов утра. Мои дипломы, даты и дни рождений – это мои тексты. Никогда в жизни не принимал и не приму сознательного участия ни в каком общем процессе (кроме, увы, химического) и не стану выражать по этому поводу никаких суждений, тем более в «официальной» форме. Моя жизнь – одно, текст – другое. Даже если, по-моему, между ними нет разницы, это никого касаться не может. Вот и все. Фигаро – здесь, Фигаро – там. Газет не читаю (пачкают руки).

Появление субъекта в пространстве и исчезновение его во времени не имеет прямого отношения к объекту, который он производит. Можно хорошенько пообедать в четверг и испытать позывы на низ только в понедельник к полудню, не так ли? Анкета к радости местных улиток явилась благодаря тому, что есть (был, будет) текст. Так? Пока текста не было, вопросы отсутствовали. Интереса не было. Читатель только корчился в чреве, когда автор уже вправлял и правил, следуя террору и правилам бытия. Короче, читатель начинается, когда автор кончает. Так вот, анкета обращена не к авторам, но к чи-чи-продавалакирпи-чи-читателям. Так что на первые четыре вопроса я не отвечаю1 (из «девичьего кокетства», как определила мое поведение Розанова; период девства, согласись, сладостен, чтобы нагулять аппетит).

На вопрос № 5 ответ: «Да».

Вопрос шестый: «Можно».

Кто осмелится задать вопрос о количестве/качестве (rapport qualitO/prix)? Пример: некто А.И. Ивин-Конь, давний гражданин Франции, вопреки закону занимается как бы сказать словоделием на Ее территории, используя главным образом (в отличие от гасконцев, басков, кельтов и т. д.) методическую кириллицу. Робинзон Крузо пережевывал живое слово на обитаемом каннибалами острове, обессмертив этим занятием в миру Даниэля Дефо, можно ли, на Ваш взгляд, говорить о наличии настоящего времени? И название острова-то с тех пор позабылось. Можно ли говорить о существовании живого глагола в устах дюжины робинзонов, выживших на крушении общего корабля при повсеместной безграмотности туземцев, отсутствии хотя бы одного Даниэля (судья ему Бог), одной типографии, книжной лавки и читателей с желанием хотя бы украсть, не говоря уже о наличии средств приобрести, необходимых магазину, дателю-из (можно ли, на Ваш взгляд, говорить о его наличии?!.), вот DOfaut (y сына раввина-то нужд никаких не было, мартышек же даже зеленых в округе хоть отбавляй, помахивают только что хвостиками).

Можно ли... мужественный и храбрый друг мой, говорить?

 

Антон Козлов

1. Родился в 1962 г. в Ленинграде.

2. Уехал из СССР в 1978 г.

3. До 1989 г. проживал в США, с 1989‑го живу во Франции.

4. Публиковал в основном научную публицистику: Метакоррупция. Зачем приходил Горбачев? М., «ПИК», 1992, многочисленные статьи по-английски в «Scripta Politica».

Стихи – Двадцать пять стихотворений. Нью-Йорк, 1998; коллективный сборник «Последнее 16 декабря 1989», Париж, 1989, а также журнальные публикации в «Юности», «Континенте», «Арионе» (1983–98 гг.).

5. Последние два года работаю над романом, пьесой, стихами, автобиографией и т. д.

6. Прежде всего что следует понимать под словом «литература»?

Литература подразумевает множественность. Для ее существования необходимы:

1) писатели;

2) читатели и читательницы;

3) издатели;

4) богатые старухи;

5) литературные критики;

6) старшеклассницы, воспитанные на «Страданиях молодого Вертера».

В Париже нет ни школьниц, ни русского издателя, ни русских критиков, ни русского рынка, ни русского государства. Нет среды, необходимой для существования литературы. Ее, впрочем, нет, я думаю, сейчас нигде.

Россияне, живущие в Париже, как правило, малограмотны; многие из них находятся в розыске – так что им не до чтения.

Вообще, мы живем в крайне реакционную эпоху, главная характеристика которой – интеллектуальная пауперизация потребителя, в том числе и литературного.

В Париже есть писатели, их много, и все они пишут, поэтому литература, конечно, существует. Но только вот какая литература? для кого?

 

Борис Носик

1–3. Я родился в в Москве в 1931 г., приехал в гости к жене-парижанке в 1982‑ом (к рождению дочки) и с тех пор много лет ездил «погулять с ребенком» на два-три месяца, пока не начал работать на хуторе в Шампани большую часть года, а в Москву теперь езжу к издателям раз-два в год.

4. Полная библиография заняла бы много места: печатаюсь я уже лет сорок пять, книг вышло много. Вначале преобладали переводы с английского (Ивлин Во, Сароян, Бэнвил, австралийцы и пр.), потом стали выходить мои книги о путешествиях («По Руси Ярославской», «От Дуная до Лены» и пр.), детские повести («Одиссея Вовки Смирнова», «Палуба пахнет лесом» и пр.), повести и рассказы («Жена для странника», «Ты уже за холмом», «Смерть секретарши», «Востряково» и пр.), биографии (Альберта Швейцера (на пяти языках, полтора десятка изданий), Владимира Набокова (четыре издания) и др.), пьесы и киносценарии, книги о народных промыслах.

Старые мои «самиздатские» романы лежали «в столе», потом печатались в журналах; в этом году должны выйти три книги прозы в Москве и Питере. Повести рассказы печатались также в питерской «Звезде» (в четырех номерах), «Континенте», журналах «Время и мы» (в семи номерах), «Вестник», «Огонек». Последние рассказы, как правило, отсылаю в «Звезду».

Чаще стали выходить мои документальные книги об эмиграции и Франции (хотя я и «не уезжал», чувствую себя в последнее время все больше эмигрантом, т. к. старые московские друзья уходят – «одни в никуда, а другие в князья»): «Этот странный парижский процесс», «Русские тайны Парижа» (1 том вышел), «Прогулки по Парижу» (скоро выйдет 2 том), «На погосте ХХ века (должна выйти)...

5. Сейчас пишу 2 том «Русских тайн Парижа» (по-русски, конечно), а если дни мои продлятся и сил хватит, допишу повесть о детстве и «Прогулки по Франции».

6. В Париже ничьих здешних русских произведений не читал (кроме одной книги Синявского, одной повести Савицкого и книжки А. Ваксберга о Лиле Брик), так что не знаю, можно ли говорить о наличии литературной жизни. Может, она бьет ключом, но до моего хутора в Шампани ни шум ее, ни брызги не долетают.

 

Ольга Платонова

Не знаю, насколько ко мне относится анкета – к литераторам себя никогда не причисляла; однако может статься, что в рамках углубления, развития и дальнейшего совершенствования вялотекущей шизофрении следует категрически отмежеваться от Митрича и объявить себя не только секретарем журнала «Стетоскоп», но и великой русской писательницей – почему бы и нет?

1. Родилась в 1961 г. в Ленинграде.

2. Выехала из России в 1993 г.

3. С тех пор живу в Париже.

4. Опубликованы в журнале «Стетоскоп»: № 12 – «О визуальной поэзии», № 18 – «Опровержение Декарта»; ряд редакционных статей.

В издательстве «Стетоскоп» (совместно с единомышленниками – писателями и художниками) – «Манифест СТОП-АРТ: Пора просыпаться!".

5. В настоящее время работаю над книгой «Темпорально-мнестический футуризм: былое и современники»; пишу роман «Напролом» (отрывки будут напечатаны в альманахе «Моя смерть в искусстве» (под редакцией Жухмена Мбанга)); заканчиваю статью для очередного выпуска «Стетоскопа» – рабочее название «Кто виноват в реорганизации Рабкрина: Что теперь делать?"

6. Литературная жизнь во Франции – если под жизнью понимать наличие писателей, стремящихся как опубликовать свои произведения, так и ознакомиться с новейшими гениальными творениями русских литераторов – безусловно, бьет ключом; если же считать, что для нормального литературного процесса необходимо присутствие широкой читательской аудитории – ситуация становится печальной, и была бы, не побоимся этого слова, катастрофической, если бы не разнообразие виртуальных взаимодействий... Впрочем, здесь мы выходим за полицейско-географические рамки проживания во Франции – а следовательно, и за рамки поставленного вопроса.

 

Дмитрий Савицкий

1. 25 января 1944 г., Москва.

2. 1978 г., во Францию.

3. Париж.

Я жил в Нью-Йорке и Лос-Анжелесе между 1981 и 89 гг. эпизодически, по несколько месяцев; в Сенегале зимой и весной 85 г.; много путешествовал, но не жил в разных странах (Израиль, Италия, Тунис, Марокко, Испания, Великобритания, Швейцария, Германия...) – более чем три-четыре недели.

4*. Ниоткуда с любовью. Роман. Париж, 1980; Вальс для К. Рассказы; Париж, 1987; Ниоткуда с любовью. Вальс для К. Рассказы. Стихи. М., 1990; Тема без вариаций. PassO dOcomposO, futur simple. Роман. СПб., 1997; журнальный вариант: Знамя, № 3, 1996. Многочисленные публикации в русской и французской периодике.

5. Я пишу в данный момент повесть, условно названную «Blue in Green» (название композиции М. Дейвиса), и нечто – по следам «Сараггосской рукописи» пана Потоцкого, пастиш быть, наверное.

6. Я не думаю, что во Франции есть русская литература, так как не вижу школ, общих платформ, манифестов, ничего общего, кроме желания различных пишущих выжить в этой роли – с пером в руке, что в наше время всем, кроме страусов, дается с трудом.

Наличие поэтов и писателей самых различных направлений само по себе не создает литературы. (Хотя одного писателя для этого и, вне зависимости от географии, достаточно. Даже – одной книги.) Каждый продолжает начатую работу, в основном, апеллируя к прошлому и к географии прошлого, что превращает этот разрозненный и мелкий поток в воды некоего Коцита. Главным признаком писателя, на мой взгляд, является его фантомность. Он отсутствует в настоящем. В этом смысле можно говорить о литературе зарубежья. Как фантомная литература, она существует. Кстати, необходимость и вне границ империи сопротивляться ей, даже если нынче она шрам прошлого, доказывает наглядно, что импрерия победила. Я не знаю никого из пишущей братии, кто бы не писал про Софью Власовну, не отписывался бы, в том смысле, в котором отстреливаются... Софочка – победила!

Я думаю, отсутствие подобия литературы в среде писателей-иммигрантов во Франции, кроме прочего, связано с отсутствием литературной критики, серьезной и объединяющей. Современная русская диаспора (март 2000) наследовала ситуацию партийного раскола двух-трех парижских центров-кланов 80‑х годов (Максимов – Синявский – «Русская мысль»), в которой легко просматриваются деньги идеологических спонсоров, с одной стороны, кормушки для писателей, с другой, и все тот же раздел на западников и почвенников, пропитанный самой обычной борьбой за власть, первенство, за влияние на умы в России и т. д.

Попыток же войти во французскую литературу, за исключением не слишком удачного, на мой взгляд, хода Макина (то ли жалоба, то ли просьба..., мандельштамовское «Я прошу, как жалости и милости, Франция, твоей земли и жимолости..."), я не вижу вообще. Но нужно отдать ему должное; он заявил о своем желании принадлежать литературе, французской.

Еще более важным фактом отсутствия именно литературы в нашем рассеянии является отсутствие читателя. Эта проблема стоит более остро, чем в России, но она является принципиальной, так как отсутствие читателя порождает отсутствие издателя, а значит возможности жить своим трудом, не служить, а писать. Здесь драма современного писателя. В России она чуть мягче, но там она имеет более искаженную форму, там тираж считается литературой (как и на Западе в последние 15–20 лет). А этого читателя, делающего тираж произведениям, которые не то что пере-читать, до-читать до конца невозможно, вряд ли можно считать читателем.

И последняя здешняя проблема: слависты. Конечно, во Франции нет таких дотаций на русских кафедрах, какие существовали в США или Германии. Поэтому слависты чаще всего специализировались на двух-трех литературных светилах и делали свои карьеры параллельно. Это вывело и их за рамки самой русской словесности и ввело в тот или иной клан. Что в Германии, что в Англии, что во Франции, мы видим лишь специалистов по Иксу или Игреку. Местные слависты также не стали моментом собирательным.

Это, конечно, скорее шарж, чем анализ, но, насколько я понимаю, срочность ответа позволяет и эту форму письменного интервью.

Последнее. Сама постановка вопроса должна породить вопрос более значительный: принадлежит ли пишущий языку? Или же он принадлежит – культуре?

Поколение пятидесятилетних, наверное, не слишком переживает отсутствие местного совписа и ЦДЛа; почти все были подпольщиками, почти все знают, что такое шестая слепая копия. Почти все привыкли задавать вопросы в пустоту и из пустоты получать ответы.

 

Сергей Соловьев

1. Родился 17. 11. 1956 г. в Ленинграде.

2. 1992 г.; с тех пор периодами (иногда по 2–3 месяца) жил в России.

3. г. Тулуза; помимо Франции, в 1993–94 гг. жил в Дании, в 96–98 в Англии.

Профессия, которая позволяет зарабатывать на жизнь (а также уравновешивать полет литературной фантазии): специалист по математической логике. Писать начал во время учебы на математико-механическом факультете Ленинградского университета, который закончил в 1979 г. До 1983 г. писал в основном стихи, позже больше прозу. В 1984 г. защитил кандидатскую диссертацию по специальности «математическая логика, алгебра и теория чисел». Преподавал, работал в научно-исследовательских институтах. В 1985–91 гг. был участником семинара по научной фантастике под руководством Б. Стругацкого. Писал в жанре, близком фантастическому реализму. Сотрудничал с А. Ассовской (в жанре фантастического детектива). Печатались также историко-биографические, историко-публицистические и научно-популярные статьи. В 1992–98 гг. работал по контрактам (в качестве математика) в странах Западной Европы. С 1998 г. профессор университета г. Тулузы (Франция). Несколько десятков математических публикаций.

4*. Романы: «День ангела» (СПб., 1993), «Опасные связи – 2» (роман в е-mail-ax) (частично: Стетоскоп, № 25, 2000). В соавторстве с А. Ассовской: Претендент. Детективно-фантастическая повесть. – сб. «Магический треугольник», 1990; Горькая ягода. Детективная повесть. – Химия и жизнь, №№ 4–6, 1991.

5. Над несколькими. В частности, занимаюсь доработкой романа «Дали туманные», редактированием французского перевода «День ангела». В работе находится роман «Петля амфисбены».

6. По-моему, можно (вполне), при условии, что «во Франции» понимается не в узко ограничительном смысле. Русская литературная жизнь во Франции не может рассматриваться в отрыве от русской литературной жизни вне России, где имеется как бы сеть взаимодействующих центров, которые не могут браться изолированно, и без учета взаимодействия с литературной жизнью в России, для которой взаимодействие с российской диаспорой в наши дни также является весьма существенным. Например, возьмем отношения к традиции. Полный разрыв с нею был бы гибельным. Трудно сказать, где (в или вне России) легче сохранить связь с нею, однако взаимодействие России и российской диаспоры, на мой взгляд, помогает избежать гибельного разрыва непрерывности. Интересно также, как используется шанс внести некоторый вклад в мировую культуру. На мой взгляд, работая на Западе, легче избежать соблазна американских штампов как рецепта успеха (а вклад «русских бестселлеров» с точки зрения мировой литературы просто нулевой).

НЛО. 2000. № 45.

Елена Новоселова
Что такое страсбургский пирог?

июнь 2004 г.

За изучение русского языка во Франции отвечает правнучка купца Елисеева.

Всю минувшую неделю в залах Евроадминистрации в Страсбурге звучала русская речь. «Молодежный перекресток», объединивший старшеклассников России и Франции, высадился десантом на засаженном розами поле перед зданием Совета Европы. Ребята сначала общались в основном по-французски, два дня спустя – на франко-англо-русской смеси корней и слов. А прощались с городом, где учился Гете и печатал свои книги Гуттенберг, исключительно по-русски.

«Молодежный перекресток» был задуман Центром развития русского языка как еще один способ поддержать «великий и могучий» за рубежом. Франция была выбрана не случайно. Наверное, нет в мире другой такой страны, где так ревностно относились бы к своему родному языку. Французский на официальном уровне внесен в перечень национальных святынь. К слову, в этом году исполняется десять лет знаменитому «Закону Тубона», принятому специально для того, чтобы как можно меньше слов англо-саксонского происхождения проникали в административные, культурные, политические и экономические стили французского. Причем идея «франкофонии» поддерживается государством и материально. В бюджет страны внесена строчка о финансировании Программы защиты французского языка. В общем, есть чему поучиться у французов, к примеру, отечественным телеведущим, которые особым языковым шиком почему-то считают употребление словечек типа «позиционировать» или «пафосно». Во Франции за такое был бы штраф.

Любовь к родному языку не мешает французам уважать культурное наследие другой страны. Официантка одного из малюсеньких эльзасских кафе, расположенных в чудесном местечке под названием «Маленькая Франция» на берегу Иля, поняв, что мы русские, начала перечислять: «Идиот», Шагал и Баден-Баден». Под последним она, видимо, подразумевала, что в этом курортном городке в свое время перебывал весь цвет русской литературы. Вот только объяснить, что такое знаменитый «жирный страсбургский пирог», который «вином душистым заливает» герой Пушкина, девушка не смогла. Впрочем, это с удовольствием сделала генеральный инспектор по преподаванию русского языка и литературы Восточной Франции министерства народного просвещения, высшего образования и научных исследований Франции Габриэль де Гроэр. Мы познакомились с ней в библиотеке Страсбургского университета имени Марка Блока, где состоялась встреча Людмилы Путиной с преподавателями русского языка Института славяноведения, курсов Совета Европы и французских гимназий.

– Страсбургский пирог, о котором пишет Александр Сергеевич, – это вовсе и не пирог, – пояснила госпожа де Гроэр. – Это знаменитый паштет из гусиной печенки, который вы наверняка уже отведали в каком-нибудь из местных ресторанов. Называется «фуа гра». Этот деликатес в пушкинские времена привозили в Петербург из Парижа.

– Сколько французских школьников учат русский язык?

– На сегодняшний момент в средних школах – порядка 3 тысяч. У французов всегда был интерес к языку Пушкина. Вернее даже будет сказать: к языку Достоевского. Достоевский ближе французской душе своей страстностью и психологизмом. Когда мы читаем в классе «Идиота», – все замирают.

Если быть до конца откровенной, часто русский язык выбирают, чтобы попасть в хорошую школу. Так сложилось, что преподавательский состав в таких учебных заведениях очень сильный. Впрочем, кроме сугубо утилитарных соображений, есть и другие. Те, кто когда-то соприкоснулся с русским языком и культурой, прирастают к ним навечно. Влюбляются раз и навсегда.

– Большая печаль российских родителей – молодежь не читает. Как с этим обстоят дела во Франции?

– Парадокс, но положительную роль в возвращении чтения в жизнь наших подростков сыграл компьютер. Вы не поверите, но возродился эпистолярный жанр. Доступны стали не только сайты с безумными играми, но и книжные сайты.

– Во Франции, впрочем, так же, как в России, идет реформа образования. Коснется ли она русского языка?

– Сейчас мы готовим новые программы и требования к оценке знаний по русскому языку, единые для всех вузов и школ. Это позволит студентам свободно передвигаться по Европе и слушать курсы в разных университетах. Я надеюсь, что в скором времени в Страсбурге осуществится еще один наш проект: откроются русские школы. Пока русский язык у нас изучают только как иностранный.

– Госпожа Гроэр, вы говорите по-русски без акцента, где вы его учили?

– В семье. Я правнучка того самого Елисеева, чьи магазины хорошо знают москвичи и питерцы. В 1900 году в канун Всемирной выставки моя прабабушка приобрела особняк в Париже. А после революции туда переехали бабушка и дедушка, которые, к слову, заканчивали Петербургскую Академию художеств. И хотя моя мама чистокровная француженка, в доме говорили по-русски. Бабушка не позволила себе ни одного дурного слова в адрес страны даже в годы советской власти.

– А ваши дети знают русский?

– Дочь Соня, победительница национального конкурса, в конце июня приедет в Москву на Международную олимпиаду.

– И последний вопрос: что в вашем характере от русских и от французов?

– От французов – умение организовать работу. А от русских – ценить каждый миг жизни и сентиментальность.

Российская газета (Федеральный выпуск). 2004, 9 июня

ГЕРМАНИЯ

Гасан Гусейнов
Русский в контексте немецкого
март 2005 г.

Масштабы влияния на Германию процессов, происходящих в постсоветской России, с полной ясностью пока не осознаны. Между тем в минувшие 15 лет Германии пришлось принять и ассимилировать более значительную часть советского наследства, чем какой-либо другой европейской стране.

В настоящее время носители русского языка являются самым крупным языковым меньшинством в Германии, однако с момента объединения Германии общее число изучающих русский язык в школах этой страны сократилось вчетверо (примерно с 600 до 140 тысяч). В школах восточных земель русский язык перестал быть главным иностранным, а в целом по стране уступил четвертое место испанскому. Изучающих Россию – историков Восточной Европы, славистов или специалистов по восточноевропейскому праву – стало еще меньше, чем прежде. Сегодня приток интересующихся Россией и русским языком обеспечивается главным образом благодаря выходцам из бывшего СССР. Если в 1960–1980‑е годы в Западной Германии русский изучали либо со страстью идеологических противников, либо с обожанием поклонников, то теперь все чаще – с безразличной зевотой прагматиков, выбирающих путь полегче: тысячи носителей русского языка – выходцев из СССР учатся только «для галочки», получая диплом за то, что «и так знают». За 1990‑е годы в Германию прибыли сотни тысяч русскоговорящих людей, не имеющих ни потребности, ни намерений ассимилироваться в новой среде. В результате политически релевантное знание о России в Германии начало сокращаться по сравнению с 1980‑ми, а физическое присутствие русскоязычных как социального фактора – нарастать. Русских супермаркетов в Германии становится все больше, а внимание немецких СМИ к русскоязычным газетам, выпускаемым в Германии, остается равным нулю.

За последнее десятилетие на территории Германии сформировалась русскоязычная диаспора – со своей медийной, медицинской, торговой, развлекательной, производственно-транспортной инфраструктурой. Наиболее активная часть этой диаспоры прекрасно освоила и немецкий. Но поскольку базой ее успеха является более или менее стабильная русскоязычная среда, деловая элита диаспоры заинтересована скорее в сдерживании, чем в поддержке интеграционных поползновений русскоязычной диаспоры. В этом ее поддерживает и официальная Россия, старающаяся не выпускать из поля зрения русские СМИ за рубежом. Российские власти организуют встречи с соотечественниками, конгрессы работников русскоязычной прессы и т. п.

Сдерживание интеграции обеспечивается и новыми жизненными обстоятельствами – свободой перемещения и доступностью электронных и печатных СМИ на родном языке. Физически большая часть русских может находиться в Германии, оставаясь при этом в информационном и политическом пространстве России, т. е. в том виртуальном пространстве, где практикуются иные нормы поведения, подчиненные другим ценностям, чем те, что предлагает страна «физического» пребывания.

Формально-юридически русская диаспора в Германии распадается на три неравные группы. Бoльшая ее часть – до 3 млн человек – это российские немцы и члены их семей, около 200 тысяч – так называемые контингентные беженцы еврейского происхождения и несколько десятков тысяч – выходцы из бывшего СССР, живущие в Германии на иных основаниях. Местное население считает всех этих людей более или менее «русскими», хотя сами иммигранты могут называть себя по-разному. Связующим началом для большинства остаются русский язык и советская ментальность, сочетающая политическую интертность, слабо выраженную социальную солидарность и готовность к полной зависимости от государства. Часть выходцев из СССР, возможно, бежала от этой ментальности, но большинство привезло ее с собой. Пусть и не как осознанную социальную ценность, но как неотчуждаемый культурный багаж. В условиях германской социальной системы она расцвела еще более пышным цветом, пустив и новые корни в пока еще питательных пластах социальной рыночной экономики. По данным председателя Центрального совета евреев в Германии Пауля Шпигеля, опубликованным в еженедельнике «Judische Allgemeine» 23 декабря 2004 года, более 85% евреев из СНГ живут в Германии на социальное пособие. Данные по российским немцам по существу недоступны: как граждане ФРГ переселенцы представлены лишь в общей статистике. Но вряд ли эти данные намного краше. Можно приводить сколь угодно убедительные примеры успешной интеграции советских немцев или евреев в немецкое общество. Политически релевантным оказывается статус общины в целом: в отличие от переселенцев предшествующих потоков люди, прибывшие в Германию в 1990‑е годы, приехали сюда с простой и понятной целью – сделаться подопечными более богатого государства.

«У советских собственная гордость», – писал Владимир Маяковский в стихотворении «Бродвей» в 1925 году. Следы ее различимы и сегодня, причем в условиях социальной рыночной экономики они явственней, чем на «диком» рынке «новых демократий». Один из таких наиболее заметных следов – завышенная морально-профессиональная самооценка: «Почему меня не принимают здесь за того, за кого я хотел бы, чтобы меня принимали?» Завышенной называть эту самооценку приходится потому, что культурно-историческое содержание образования и опыта иммигрантов в большинстве случаев не может быть адаптировано к социальным и деловым требованиям новой среды. Даже такое несомненное достоинство, как владение иностранным языком, реальный спрос на который всегда выше предложения, иммигранты не умеют превратить в реальное конкурентное преимущество. Многие же немцы смотрят почти на всех иностранцев сверху вниз, и в этом взгляде сквозит опаска: «Как бы не обскакали на рынке труда!»

Химическая реакция соединения этих двух неприязней парадоксальна: российским немцам так и не удалось доказать «коренным» соплеменникам, что и те и другие принадлежат к одному народу. А евреям из СНГ не удается доказать, что они – евреи: «Если бы они были евреями, они ехали бы на свою родину, в Израиль». Как шутят израильтяне, еврейские иммигранты успешно сдают при въезде в Германию только один экзамен – на незнание немецкой истории. Как бы то ни было, дилемма еврейской иммиграции (куда ехать – в Германию либо в Израиль или США) остается не разрешенной. Частный бюрократический интерес верхушки крошечной еврейской общины Германии в конце 1980‑х – начале 1990‑х годов был прост: вдохнуть в нее новую жизнь. Община эта таяла на глазах и к концу 1990‑х годов, не будь приняты радикальные меры, сохраняла бы уже только символическое значение в германском социально-политическом ландшафте. С другой стороны, массовый экономический интерес людей, получивших воз можность оставить СНГ и бежать от неурядиц и нищеты в щедрую западную страну, также был прост. Эти естественные интересы совпали и даже встретили сочувствие политического класса Германии. Лишь глубокий кризис социальной системы и трудно предсказуемая реакция населения на грозящее ухудшение социального положения в Германии заставили правительство этой страны наметить на 2006 год приостановление либеральных условий иммиграции.

Два слившихся потока очень не похожих друг на друга советских родственников – «российских немцев» и «контингентных беженцев», прибывших в Германию за последние десять лет, – это сотни тысяч русских социальщиков, на которых у германского государства кончаются деньги – как раз по мере обострения конфликтов в социальной сфере. Русский язык, маркирующий этот контингент как единство, для местного населения оказывается главным показателем принадлежности говорящего на нем человека к маргиналам-нахлебникам. Тема эта прямо не обсуждается из соображений политической корректности. Но общественная дискуссия идет по краю: русская печать в Германии постоянно жалуется на преобладание негативных публикаций о переселенцах из СССР. Политическая корректность дает здесь сбой. Отученные целой эпохой денацификации от чтения «между строк», немцы не справляются с противоречивым требованием – с одной стороны, признавать в иммигрантах из бывшего СССР немцев и евреев, с другой – уважать их право на сохранение русского языка как родного.

Труднее всего оказалось положение так называемых российских немцев. В России им мешала жить их «немецкость», в Германии мешает их «русскость». Положение иммигрантов-евреев, как ни странно, проще: кем бы ни признавало их большинство коренного населения, статус иммигранта-чужака не подвергается сомнению ни одной из сторон. Немцы же «репатриируются» в Германию, и непризнание – пусть неформальное – немца-переселенца «настоящим» немцем является социально-экзистенциальной драмой. Для дважды отринутых единственным достойным выходом из положения становится создание собственной культурно-языковой среды. Пока в немецком обществе разворачивалась дискуссия о недостаточной интеграции иностранцев в немецкое общество, русскоязычная инфраструктура – без особого разделения на немецкое большинство и еврейское меньшинство – уже сложилась. Сегодня в самой густонаселенной части Европы – мегаполисе Северного Рейна–Вестфалии (Дюссельдорф, Кельн и близлежащие города) – на русском языке обеспечиваются все виды услуг – от акушерских, когда о языке спрашивать рано, до похоронных. Создана и самая сложная с точки зрения организационных ресурсов составляющая – развлекательная. При этом критическое отличие русской инфраструктуры от второй по численности участников – турецкой – состоит в том, что русская сложилась как бы без политической договоренности. Справиться с этой задачкой нелегко не только немецкой бюрократии, но и всему обществу в целом. «Черт побери, но ведь большинство этих людей в отличие от турок или югославов формально возвращалось на свою немецкую родину, почему же чужой русский остается для них более родным, чем якобы родной немецкий?» – такой или похожий вопрос задается в конце любого сколько-нибудь продолжительного разговора о переселенцах второй половины 1990‑х годов.

За годы массовой иммиграции русскоязычных немцев и евреев в ФРГ политики Германии не подготовили большинство населения к встрече с новым меньшинством, которое предстояло принять их стране. Здесь сыграли роль многообразные факторы, в том числе партийно-политические интересы. Возвращение на историческую родину началось по инициативе Христианско-демократического союза, проявленной еще в 1950‑е годы, когда российские немцы и мечтать не могли о реабилитации. В этом качестве – гонимого меньшинства – они были «приемлемыми иммигрантами» и для левых партий. Но в остальном интерес ХДС/ХСС к «соотечественникам за рубежом» левые помещали в тот же идейный контекст «общности крови и почвы», где пребывают судетские или силезские немцы. В значительной степени именно отсюда происходит взаимное отчуждение российских немцев, с одной стороны, и германских социал-демократов и зеленых, с другой. Но в первые десятилетия иммиграции (1960‑е – начало 1980‑х) прибывавшие в Германию российские немцы ассимилировались довольно легко, растворяясь в процветавшем рынке труда и бизнеса. В те годы выезд немцев был скорее групповым, чем массовым. Подавая заявление на выезд, эти люди ради своей цели рисковали очень многим, ведь положительный ответ был далеко не гарантирован. Постсоветская же эпоха «выпустила» из бывшего СССР другую волну: новые иммигранты как раз не склонны были рисковать и без всякого энтузиазма относились к той задаче, исполнения которой ожидала от них принимающая сторона. Более того, опросы переселенцев, выехавших в 1990‑е годы, свидетельствуют: многие ехали именно потому, что знали – русская инфраструктура в Германии достаточно плотна, чтобы можно было, в случае чего, обойтись и без немецкого языка. Этой качественной перемены в составе иммигрантов и не поняла принимающая сторона. Общим для всех германских партий было крайне смутное представление о том, что за люди сотнями тысяч прибудут в ближайшие годы в их страну. Нынешнее положение – это не только одно из следствий распада СССР и последовавшей за ним массовой эмиграции, но и результат отсутствия адекватной иммиграционной политики. Прежде всего – политики языковой. Как заклинание повторяя, что «самое важное в интеграции – это язык», политики никак не могут взять в толк, что касается это в первую очередь родного языка большинства новых переселенцев – русского. Рационального языкового строительства, которое включало бы в политику интеграции реальный факт русскоязычия, в Германии нет. Формально приехавший из Казахстана или Таджикистана русскоязычный «поздний переселенец» – немец, а приехавший c Украины «контингентный беженец» – еврей. Но их фактический статус для окружающего большинства определяется русским языком коммуникации и советскими поведенческими стереотипами. Из уст и весьма лояльных, образованных и свободных от предрассудков людей – «коренных» немцев, как называют их переселенцы, – можно то и дело услышать суждение: «Я готов (готова) признать, что у нас общие предки, но их русский немецкий – это стена, через которую я просто не могу перепрыгнуть». Культурно-языковое отчуждение тем сильнее, чем выше степень притязаний переселенца на то, что он – свой, что он – такой же.

Политический класс Германии тогда – в конце 1980‑х – начале 1990‑х годов – в еще большей степени, чем теперь, некритически высоко оценивал свою способность справиться с новой ситуацией, не предусмотренной перспективным планированием. Канцлер Коль искренне обещал и немцам в бывшей ГДР «цветущие пейзажи». А большинство немцев на западе страны не сомневалось, что рвавшиеся в Германию тысячи и тысячи людей в кратчайшие сроки забудут о своем «мрачном прошлом», дабы без остатка раствориться в процветавшем немецком обществе. Граждан ФРГ просто не подготовили к тому, что к ним приедут не люди без роду и племени, только и мечтающие стать настоящими немцами, а глубоко обрусевшие советские люди – скорее, все-таки русские, чем немцы, не случайно ведь и местное самоназвание их «русаки». Как бы то ни было, самым прочным и неотъемлемым показателем идентичности потока 1990‑х годов оказался русский язык. Это и определило высокую скорость консолидации иммигрант ской среды именно вокруг языка. Гротескные формы это вытеснение в русскоязычное гетто принимает для людей, приехавших в Германию из Средней Азии и Казахстана: многие из них ехали в Германию, никогда прежде не видав России, но вышеописанная субстанция их идентичности оказалась сильнее географии.

Быстрый рост русскоязычной общины сделал заметнее и другое культурноязыковое меньшинство – двуязычное турецко-курдское (с сопутствующим исламским компонентом). «Русских» отличает при этом незначительная по распространенности, но заметная в общественном климате Германии религиозная пестрота – от реконструируемого иудаизма советских евреев до сектантства и христианского фундаментализма некоторых российских немцев. Германия получила невостребованное наследие чужих империй: от оттоманской ей достались анатолийские или балканские мусульмане, от российской империи – обрусевшие немцы и азиаты вкупе с некоторым числом тех самых «восточных евреев», которых во времена национал-социализма изображали в школьных учебника как вредных насекомых. Нельзя забывать, что эти учебники памятны десяткам тысяч еще и ныне здравствующих граждан страны. Русский язык помещает несколько групп иммигрантов в чужеродный для них общий континуум. На рационально сформулированные и субъективно чистосердечные призывы к иммигрантам «учить немецкий» сама диаспора дает парадоксальный ответ: среда бытования русского языка расширяется. Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть подшивки газет «Европа-Экспресс», «Контакт» и др.

Волею случая интеграционные трудности Германии с «русаками» совпали с затормозившейся интеграцией и даже культурно-языковой диссимиляцией мусульманской общины. В короткий срок – всего за несколько лет – всем стало ясно, что произошла какая-то ошибка, роковой сбой.

Сейчас поздно задаваться вопросом, могла ли германская бюрократия справиться с проблемой, если бы взялась за нее на более раннем этапе. Родовой признак бюрократической машины – нежелание иметь дело с проблемами, пока те находятся в стадии роста. Немецкое общество особенно болезненно реагирует на последствия ошибок в относительно простых (как позднее выясняется) расчетах. Случай с русскими немцами и евреями интересен тем, что официально и в немецких СМИ именно русский язык их коммуникации и общая советская ментальность не осознаны как проблема. Одним из объяснений этого является отношение к русскому языку еще и как к части наследия ГДР. Как и в некоторых бывших республиках СССР, массовое сокращение школьного курса русского выглядит как часть программы «десоветизации». Крупные политические деятели Германии, свободно владеющие русским языком, особенно выходцы из восточных земель, похоже, склонны скорее скрывать это свое знание, чем пользоваться им для прямых контактов с потенциальным русскоязычным избирателем. Внутриполитически обширная русская диаспора воспринимается здесь как некое зияние. Немецкой общественности видится в этом зиянии нечто общее с тем, что происходит в проблемных регионах самой России. Культура «беспредела» с известной периодичностью становится в мировых и немецких СМИ главной темой дня. И это невольно близкое соседство в общем информационном поле с «персонажами» событий на Дубровке или в Беслане, конечно, чрезвычайно оскорбительно для диаспоры. Работники германской юстиции, работающие с девиантными выходцами из стран СНГ, указывают на особенности поведения своих подопечных, отличающие тех от всех других групп правонарушителей. Это, в частности, доходящее до иррационального презрения недоверие к своему новому государству, автоагрессия, а также особая жестокость по отношению к близким.

 

* * *

Любимые темы ламентаций русского человека на Западе – бездуховность, потребительство и черствость местного населения. Реальных альтернатив этому западному «вещизму» и «непонятливости» выходцы из бывшего СССР как сообщество предъявить, однако, не в состоянии. Обычно в разговоре с иммигрантом быстро исчерпывается список выдающихся соотечественников, внесших вклад в мировую культуру, и у вашего собеседника остается один, последний, козырь – сверхценность, носителем которой он себя объявляет. Эта ценность – русский язык. Ехидный Розанов однажды сформулировал это так: «Хорошие чемоданы делают англичане, а у нас хороши народные пословицы». Увы, как раз пословиц носитель нового русского языка, перебравшийся в Германию, знает всё меньше, и поэтому для верности он готов объявить себя хранителем русского языка вообще. Литературные альманахи и газеты, библиотеки и поэтические семинары организуются энтузиастами из числа иммигрантов; в каждом конкретном случае это симпатичнейшие люди (зачастую довольно пожилые), подвижники малого культурного фронта. Однако с немецкой стороны энтузиасты встречают в лучшем случае жалостливое недоумение, а в худшем – вопросы: «Чем мы-то можем вам помочь? У нас нет средств на немецкие библиотеки. Это немецкие школы и университеты переживают тяжелейший кризис, а ваши соотечественники, годами живущие в этой стране, не выказывают ни малейшего желания освоиться с немецким. Так какого рожна хотите вы от нас со своей русской библиотекой (поэтическим клубом, журналом и т. п.)?»

Впрочем, на вопрос этот уже можно ответить однозначно: русские библиотеки, русские культурные институции как раз нужны самой Германии. Работники германской юстиции жалуются на превращение носителей русского языка в едва ли не главную проблему местных тюрем и посттюремной интеграции. Привет от «Архипелага ГУЛаг» Александра Солженицына и «Блатного» Михаила Демина. Русскому языку зоны, о котором раньше знала горстка советологов, теперь впору обучать полицейских, надзирателей и социальных работников, следящих за реабилитацией условно-досрочно освобожденных. Неприятное для русскоязычной диаспоры обстоятельство состоит в том, что на низкооплачиваемую социальную работу в самой сложной девиантной и пограничной с ней среде идут как раз местные жители, не знающие даже азов русского языка. А носители русского воротят нос: «За копейки иметь дело с отбросами общества, да за кого они нас принимают?!» С другой стороны, за вычетом предпринимателей-космополитов, большинство «русаков» занимают в соответствующей профессиональной нише положение, как правило, на несколько ступеней ниже, чем, как им кажется, могли бы позволить их квалификация и опыт. Это объясняет и контркультурный пафос, например, русскоязычной немецкой рок-музыки. Немецкой публике было бы трудно объяснить популярность песни «Беспредел по-русски» или название альбома «Bespredel», выпускаемого в Германии.

Рассказывая о событиях в России, немецкие СМИ разъясняют такие ключевые слова российской постперестроечной действительности, как Oligarch, Siloviki, затем эти слова попадают в толковые словари. Но механизмами трансляции контркультурных понятий и их переосмысления на немецкой почве в Германии никто специально не занимается.

Многие молодые переселенцы охотно идут на службу в германские вооруженные силы. По свидетельству одного из генералов бундесвера, военное ведомство было вынуждено в последнее время обратить внимание на то, что в частях образовались русскоязычные анклавы – 10–15 на роту из 100–120 солдат. Приказ, прямо запрещающий пользоваться русским языком как в служебное, так и в свободное время, действия не возымел, и теперь при формировании подразделений бундесвера приходится так рассеивать русскоязычных солдат, чтобы исключить коммуникацию на родном языке. Почему русский язык в данном случае – проблема? Ответ прост: потому что говорящих на нем молодых людей подозревают в ограниченной лояльности. По мере сокращения численности бундесвера доля русскоязычных новобранцев может только возрастать. Но станет ли русский обязательным изучаемым иностранным языком в военных училищах и (пусть с опозданием) в университетах Германии, где в последние годы проводится активное сокращение отделений славистики? Жизненная необходимость в этом налицо. Формально-юридические предпосылки отсутствуют: русский язык не считается родным языком немцев-переселенцев, он звучит на улицах больших и малых городов, в казармах, тюрьмах и магазинах и воспринимается как контрабандный культурный груз, раздражая политтаможню отсутствием упаковки, без которой таможня эта отказывается его регистрировать.

Процесс интеграции «русского» в «немецкое» далек от органичности. У «русаков» в Германии стратегия сохранения родного языка идет вразрез с первоначальным желанием влиться в немецкое общество. Подобно русским финнам, переехавшим в 1990‑е годы на ПМЖ в Финляндию, или израильским выходцам из бывшего СССР в те же годы, русским иммигрантам в Германии оказалось легче воссоздавать структуры культурного гетто, чем нырять в чужую среду, кажущуюся им тесноватой и менее интересной, чем они ожидали.

Социальная самооценка ставит взрослых носителей «привезенного» русского языка в положение агрессивных оборонцев. Для них русский язык – «бесценное наследие», не затронутое новой реальностью. Поэтому конфликт поколений – родителей, «вывезших» свой язык, и детей, легко меняющих это богатство на пестрый пиджин, протекает в диаспоре быстрее и жарче, чем в языковой метрополии. Но это – тема другого разговора.

Отечественные записки. 2005. № 2.

ЧЕХИЯ

Катерина Прокофьева
Мифы и рифы русскоязычного
образования в Чехии

На сегодня в Чехии существует масса учебных заведений на любой вкус, здесь учатся студенты из 48 стран. Любой алчущий знаний может получать образование не только в чешских образовательных структурах, но и в филиалах различных иностранных вузов. Наши земляки, живущие в Чехии, имеют большие возможности выбора – обучаться хоть по старой советской модели, хоть по западному лекалу, или получать домашнее образование. С боннами и гувернантками. Можно и комбинированное, в пропорциях по желанию и, конечно, по карману.

Что же предпочитает молодежь бывшего СССР? Тот факт, что в чешских вузах среди иностранцев лидируют словаки, а за ними следуют русские и украинцы, говорит сам за себя. Нередко «наших» можно встретить в американских, английских и французских учебных заведениях. Однако некоторые соотечественники отдают приоритет старому доброму русскому образованию. Из всех существующих возможностей они выбирают обучение в Чехии и диплом российского ли украинского вуза. Почему? В каких-то случаях это – особая любовь к классической русской (читай – советской) системе образования, бывает – люди командированы на несколько лет и не видят смысла учить чешский язык и менять школьную программу, иногда – в их ближайших планах продолжить образование в России, а в остальных случаях – это просто обычная лень или потребность легализации пребывания. Возможно, кого-то удивит, что сейчас в Праге существует около дюжины русских школ, несколько русских садиков и не менее семи «университетов». Огни большого города. Есть спрос, есть предложение.

Все в сад? А какой?

Разговор о школах начнем с дошкольников. Садики и ясли для самых маленьких не очень популярны среди русских приезжих. Многие мамы предпочитают не работать, а воспитывать детей дома, тем более что устроиться на работу не так просто. Я знаю анекдотичный случай, когда одна предприимчивая мамаша, сама будучи учительницей, не мудрствуя лукаво, открыла садик у себя на дому и фактически выполняла роль бэби-ситтера при собственном сыне и трех детишках своих знакомых.

Работающим родителям намного выгоднее отдать ребенка в чешский садик, где он в силу детской гибкости быстро и безболезненно выучит чешский – язык, который так или иначе пригодится, обзаведется друзьями-чехами, проще адаптируется в незнакомое общество. Для этого достаточно иметь справку из полиции о пребывании ребенка, медицинскую карту и страховку. Плата за питание в чешском детском садике, будем считать, символична – ведь почти все «матержскэ школки» государственные. В то же время, устроить ребенка в чешский детсад не всегда и не всем удается, в частности, чтоб было недалеко от дома.

В силу этих причин, а также под обещание скорейшей адаптации детей в новой стране появились дошкольные заведения для русскоговорящих детей. В таких садиках наряду с русскими учителями есть и чешские педагоги, которые помогают ребенку плавно перейти языковой барьер. В одном из них, начавшим работу в начале сентября, пошли еще дальше: детишек здесь разобьют по группам, учитывая их родной язык. На данный момент, кроме русской группы, там будет и украинская. Стоит это примерно пять тысяч крон в месяц.

Наши в нише: Чешские, русские, а то и русско-Чешские школы

Из наиболее известных школ называют, как правило, русскую среднюю школу при посольстве РФ, которая находится на Сибирской площади в Праге 6. В ней учатся по российским программам и выдают аттестаты зрелости российского образца. Школа, конечно, для детей со стороны платная, но цены здесь довольно гуманные (меньше 200 долларов в месяц). Существуют причины, по которым ребенок не хочет или не может осилить чешскую программу или любую другую программу на неродном языке. Он может учиться в школе на русском и параллельно посещать курсы чешского и (или) английского при школе. Школьники также имеют возможность обучаться экстерном в русской школе, одновременно посещая чешскую общеобразовательную школу бесплатно. Естественно, если ему по плечу такая нагрузка.

На слуху также одна из самых дорогих и, я бы сказала, «устоявшихся» школ – «Диалог», которая находится в ближайшем пригороде Праги и располагает собственным учебным центром (несколько корпусов, детский сад, спортивная площадка). В настоящее время она имеет больше 60 учащихся. Такие школы выбирают в основном люди, которые в ближайшее время планируют возвращаться обратно на родину, и для детей которых иностранная программа могла бы оказаться слишком трудоемкой и сложной.

Более взрослым детям предлагает свои услуги, к примеру, и Первая русско-чешская гимназия, которая открылась в городе Брандис-на-Лабе (неподалеку от Праги) в сентябре 2003‑го. На своем сайте она обещает прием после девятого класса российской школы без экзаменов за 2400 крон в месяц. «Спешите! Осталось всего пять свободных мест!", – торопит реклама. Там же заявлено, что «русско-чешская гимназия при министерстве образования Чехии» может принять 48 учеников и предлагает педагогов с родным русским языком (на данный момент педагогов в этой школе числится всего девять).

Директор частной гимназии Надежда Сватонь рассказывает, что целевой группой гимназии является русское национальное меньшинство. По словам госпожи Сватонь, учебные программы для гимназии составляются министерством образования и академией наук, а акцент в них делается на качество. На вопрос, сколько же учеников поступило в эту гимназию после 9 класса без экзаменов, Надежда отвечает лаконично: «Несколько. У нас интервью, а не экзамен». В целом госпожа директор считает, что система русского образования в Чехии на данный момент переживает кризис: «Русским нужны свои общества, русский институт на уровне правительства (?), более полная интеграция, реализация программ ЕС». На просьбу описать основные тенденции на рынке русского образования Надежда Сватонь отделалась загадочным ответом: «Недостаточные».

Приходится с сожалением констатировать, что чешская школьная инспекция побывала в этой гимназии и однозначно выразила свое недовольство уровнем преподавания. Цитата из заключения инспекции довольно категорична: «На момент инспектирования в документации школы числилось 12 русскоговорящих учеников в первом классе первого года обучения. Условия не гарантируют образования должного уровня и не позволяют эффективно реализовать учебную программу. То же самое можно сказать и о материально-технической базе».

Надежда Сватонь так прокомментировала мнение инспекции:

«Несмотря на то, что нам остается только принять к сведению недостатки, в которых нас обвиняют, мы должны сказать, что некоторые выводы инспекции ошибочны и в целом создают отрицательный образ нашей школы».

Что верно, то верно.

«Язык родной, дружу с тобой»

Проблема проблем: детишки, которые, обучаясь в чешских школах либо филиалах иностранных учебных заведений, забывают русский язык и начинают говорить на своеобразном волапюке из чешского, английского, русского... Пуристы, ратующие за чистоту родного языка, могут просто схватиться за голову, услышав, как дети коряво объясняются на смеси «чешского с нижегородским». А традиции, а великолепные русские сказки и стихи, а «наше все» в конце концов? Некоторые считают, что для проживания не в России русский язык не нужен, но больше все-таки тех, кому больно смотреть на родное чадо, лепечущее по-чешски «Ежиш-Мария» в родных стенах. Одни полагают, что от того, что ребенок не способен прочитать «Курочку-рябу» в оригинале, многого не убудет, другие страдают, когда дите разговаривает иностранными кальками, не ведая, кто такой Маршак, Чуковский или Барто.

Доходит до того, что общение родителей с детьми приобретает односторонний характер: родители задают вопрос на русском, ребенок отвечает на чешском. А если в семье несколько детей примерно одного возраста, то противостоять этому очень сложно.

Смягчить эту проблему могут школы выходного дня, где занятия проводятся во внеурочное время или школы, в которых ребенок может обучаться экстерном, в обед, по вечерам... Стоит это удовольствие около 70–80 евро в месяц.

Вот что говорит Татьяна Перглер, руководитель «Славянской школы»: «Многие дети даже не знают, кто такой Дед Мороз! Его им заменяют Святой Микулаш или Санта Клаус. Поэтому мы изучаем традиции, организовываем утренники, выезжаем на природу вместе с родителями и учителями. Многие детки приходят к нам в школу, еле лепеча по-русски. И какое счастье, когда ты видишь отдачу! Когда Соня из английской школы с выражением читает стихотворение Пушкина, и у учителя, и у родителя текут слезы».

В качестве вспомогательного элемента при сохранении и развитии языка такие школы нельзя не приветствовать.

Те же Яйца, только в профиль

Отдельный разговор – русские вузы. Многие считают, что получать образование по русским программам, в русском вузе на русском языке и при этом жить в Чехии – лишенная смысла затея. Все-таки в нашем сознании прочно укоренился миф о том, что получать заграничное образование стоит исключительно на иностранном языке. И действительно – людей, мечтающих о такой форме образования, немного. Но они есть. Их-то и делят русскоязычные вузы, обещая то беспроблемную нострификацию диплома, то низкие цены, то выписанных «с Большой земли» лекторов. Мифы, мифы, мифы...

Молодым людям, желающим получить высшее образование, стоит проявить хотя бы среднюю сообразительность для того, чтобы сориентироваться на рынке русскоязычных учебных структур, которые, бывает, только прикрываются крышей образования. Можно смело утверждать, что ряд подобных заведений – это лишь бизнес-проекты, кои к храмам знаний имеют весьма поверхностное отношение. Хорошо бы подумать прежде, чем отдавать деньги и тратить драгоценное время. Если, конечно, речь не идет о банальном «откосе» от армии (по правде говоря, откосить от армии можно и меньшей кровью, то бишь за меньшие деньги).

Но вот что удивительно. Ректоры наших университетов как один утверждают, что для того, чтобы заработать на образовании и окупить капиталовложения, нужно как минимум лет пять. Спрашивается, откуда берутся деньги на материально-техническую базу, зарплаты опытным педагогам, аренду хорошего помещения? Вернее, откуда их взять, если эти филиалы или представительства не финансируются ни чешским, ни российским министерствами просвещения? На эти вопросы мало кто готов ответить, а ведь на студентах, коим число от 50 до 100, далеко не уедешь. Остается вместе с Маяковским пофилософствовать, что раз вузы создаются, значит, это кому-нибудь выгодно.

Надежды юношей питают

И все же хочется верить, что в настоящее время традиции классического русского образования в Чехии не окончательно утеряны. Достаточно вспомнить, что после Октябрьской революции в Праге долгое время успешно функционировал Русский Народный Университет и ряд других русских вузов, а профессора МГУ и других русских престижных учебных заведений, которых вынудили эмигрировать в Чехию, предоставившую им возможности для работы и творчества, внесли большой вклад в развитие самого Карлова университета. Образование, которая давала в годы Первой республики русская гимназия в Праге на Панкраце, считалось одним из лучших, и ее выпускники вливались в золотой фонд чешской интеллигенции. Они, гордые своей «альма матер», до сих пор съезжаются в Прагу из всех уголков земного шара, куда их разбросало военное время, и добрым словом вспоминают своих педагогов.

Несомненно, есть в русскоязычных образовательных учреждениях и сегодня хорошие учителя и профессора, менеджеры от просвещения, преследующие не только материальные цели. О них, равно как и представляемых ими заведениях, мы подробнее расскажем в следующем номере нашего журнала.

Информатика без компьютера, русский вуз без русских

По логике, начать следует с самого первого российского вуза, который появился в Праге лет десять тому назад – это филиал Московского института предпринимательства и права. Забегая вперед, скажем, что, согласно данным чешского министерства образования, это единственный вуз, имеющий полное юридическое право называться филиалом, то есть самостоятельным, территориально отделенным от основного вуза учебным заведением, реализующим учебные программы или их части. Все остальное – это представительства, учебно-консультационные центры и центры дистанционного обучения (что, по большому счету, одно и то же). Директором филиала является профессор В.В. Петровский. «В апреле 2002 года мы получили лицензию на право ведения образовательной деятельности, – рассказывает Владимир Владимирович. – Раньше мы пользовались лицензией нашего головного вуза. С тех пор мы называемся по-новому: филиал негосударственного образовательного учреждения: «Московский Институт предпринимательства и права в городе Прага». Филиалом может называться только то учреждение, которое имеет на это право, хотя... В чешском законодательстве есть такая лазейка – представительства вузов не обязательно должны регистрироваться в минобре, так как они выдают нечешские дипломы». Пражский филиал МИПиП ныне работает в основном с чешским контингентом и обучает студентов по чешским программам, а значит, фактически, уже выпадает из нашей темы.

Русских там мало, но они еще есть – человек 10 на целый факультет. Бывшая студентка этого вуза Дарья Попова из Железногорска не очень лестно отзывается о материально-технической оснащенности этого заведения: «Мы информатику по книжке учили...» Не понравилось ей и то, что сначала ей назвали одну сумму оплаты за обучение, а со следующего семестра другую. Она решила сменить вуз...

«Качество жизни» за 110 тысяч в год

...и перешла в Международный центр современного образования, выступающий под английской аббревиатурой ICME (International Center of Modern Education) и ведущий обучение на русском и чешском языках. Надо признать, этот Центр, в котором и доучилась Даша, со своим девизом «От качества образования – к качеству жизни!» активно борется за место под чешско-русским образовательным солнцем. Он действует в Чехии с января 2000 года и представляет интересы РХТУ (Российский химико-технологический университет им. Менделеева), МАСИ (Международная академия системных исследований), МКА (Международная кадровая академия) и АО МШБ (Международная школа бизнеса). ICME предлагает обучение по целому ряду специальностей: таможенная деятельность, менеджмент фирмы, финансы, туризм и гостиничное хозяйство, право, страховое дело, секретариат и делопроизводство, компьютерные технологии, иностранные языки, психология – выбор, как видите, широкий. Правда, рассчитан Центр на состоятельных студентов. Для примера, дневное отделение по специальностям «компьютерные технологии» и «право» стоит 110 тысяч крон в год, заочное отделение по этим же специальностям – 50 тысяч.

Ректор ICME Людмила Петровна Ржевская сначала назвала нашу попытку узнать о ее заведении побольше «вопросами из области промышленного шпионажа» и даже «оскорбительными». Чтобы развеять мою, как ей показалось, недоверчивость относительного правового статуса Центра, она предъявила документы, доказывающие полную правомочность ICME: сборник законов ЧР за 2003 год, который подтверждает, что ICME аккредитовала учебную бакалаврскую программу по специальности «менеджмент», лицензии на образовательную и посредническую деятельность, а также благодарственное письмо некоей Тамары Жориной, мамы одной из студенток ICME, и прочие бумаги.

Но убедительнее о престиже ICME свидетельствуют отзывы его выпускников. Упомянутая выше Даша Попова успела получить диплом бакалавра и работает помощником адвоката в израильской фирме. Она утверждает, что полученных знаний ей достаточно для того, чтобы чувствовать себя комфортно на рабочем месте. Однако, судя по ее словам, большинство остальных ее сокурсников пока по специальности не устроились.

О юристах, проданной пшенице и гарантиях

Последний факт не подорвал доверия Даши к альма-матер. Она планирует получать магистерскую степень и ждет осени, когда магистерская программа юридического факультета ICME будет аккредитована в Чехии.

В связи с этим мы спросили у Людмилы Ржевской, можно ли спать спокойно юристам и медикам, ведь считается, что по этим специальностям получить в Чехии нострификацию диплома сложней всего. Госпожа ректор не без юмора уверяет, что юристы-международники могут спать как пшеницу продамши, а вот медикам придется труднее.

«Предметов у нас гораздо больше, чем в других вузах, и студенты учатся у нас на год дольше. Например, сейчас мы аккредитовали «право» именно по международным стандартам и включили туда российскую, чешскую, английскую и американские программы, то есть мы сделали единый международный стандарт, чтобы студент мог работать в любой стране мира».

Начинает казаться, что автоматическая нострификация в Чехии не так уж важна, ведь признание диплома будет длиться несколько месяцев и не потребует от вас больших моральных и денежных затрат (кстати, эта процедура бесплатна). Главное, чтобы вуз был российский, государственный и аккредитованный в России.

В рекламе ICME утверждается, что подготовительное отделение для поступления в университеты Парижа гарантирует это самое поступление. На мой вопрос, о каких гарантиях идет речь, Людмила Петровна ответила так: «Одна наша девочка учится в Сорбонне, поступила без проблем, экзамены сдавала у нас. Гарантия? Гарантируем поступление, если человек сдает экзамены здесь, а если он дурак дураком, то никто ему ничего не гарантирует».

От смены названия диплом не меняется

Если верить девизу, Международный Пражский Университет, сейчас переименовавшийся в Пражскую Высшую Школу заграничных программ, что не мешает ему выступать и под старым названием, предназначен «исключительно для тех, кто нацелен на успех». Это общество с ограниченной ответственностью (зарегистрировано в сентябре 2001 года), получившее чешские лицензии на организацию профессиональных курсов, обучения и других учебных мероприятий, включая лекторскую деятельность. Следовательно, дипломы все же выдаются от коммерческого предприятия MezinarodnН Praћskб Universita s.r.o., хотя реклама подчеркивает тезис «Престижное государственное образование». Год учебы на дневном отделении стоит 3360 долларов, заочно – 1900 долларов. Эти цены вполне соотносятся с теми, которые выставляют чешские коммерческие вузы. На официальном сайте МПУ заявлено, что Университет проводит обучение по государственным программам, признанным на территории ЧР, и по американским программам. На вопрос, имеет ли университет аккредитованные программы, деканат отвечает: «Программы СЗАГСа (Северо-Западная Академия государственной службы), по которым ведется образовательная деятельность МПУ, имеют государственную аккредитацию и право выдавать своим выпускникам государственные дипломы, которые очень престижны, и официальное подтверждение признания диплома на территории ЧР. Свидетельство об аккредитации № 25–0928».

Реклама МПУ еще утверждает, что студенты проходят учебную практику и стажировку в чешских и российских фирмах, а обучающиеся по американским программам – в США. Кроме того, объявляется, что МПУ – единственный «русский» университет в Чешской Республике, программы которого признаны министерством образования ЧР, со ссылкой на письмо министра образования ЧР, адресованное на имя ректора МПУ Л.М. Лисовской. Назовем еще одну, для многих весьма привлекательную приманку: студентам предоставляется отсрочка от службы в армии (форма 25). На просьбу прокомментировать это конкуренты МПУ, как правило, многозначительно поводят плечами, мол, такое право имеет только филиал.

Студентам предлагается обучаться по следующим специальностям: юриспруденция, финансы и кредит, менеджмент организации, мировая экономика, связи с общественностью, психология, международные отношения, регионоведение.

После окончания обучения выпускники, проходящие обучение по российским программам, получают российский диплом бакалавра или специалиста; проходящие обучение по американским программам – дипломы BBA, MBA, DBA.

Еще один набор аббревиатур

В стенах престижного чешского Политехнического университета в районе Дейвице (Прага 6) нашел пристанище Российский Центр высшего образования (РЦВО), который представляет здесь Московский авиационный институт (МАИ) и Международный (гуманитарный) университет в Москве (МУМ). И здесь предлагается широкий выбор специализированного образования: лингвистика и международная коммуникация, юриспруденция, экономика, финансы и кредит, менеджмент в туризме и культуре, связи с общественностью, реклама. Звучит заманчиво, и сама по себе идея интересна. В центре читают лекции преподаватели, приезжающие в Прагу из российских вузов, а также педагоги Карлова университета, естественно, говорящие по-русски. Да и оплата за семестр по нынешним меркам приемлема – 1200 евро за стационарное и 600 евро за заочное обучение.

Однако, в силу объективных причин, с которыми приходится сталкиваться руководителям Центра – кандидату экономических наук Татьяне Назарбековой и кандидату юридических наук Виктории Новоселовой, наполняемость факультетов оставляет желать лучшего. Пожалуй, наибольшим интересом пользуется в Центре современное направление пиар (на данный момент пиар в области авиации изучают здесь 20 человек, а в области культуры 52 студента). Соответственно, эти студенты и получат по окончании 5–6 лет учебы в РЦВО дипломы МАИ и МУМ, более того, в любой момент они могут перевестись на дневное отделение головных московских вузов.

Украинско-русская смычка с Чешским уклоном

Несколько заведений, предлагающих образование русскоязычным студентам и ведущие обучение на русском языке, опираются на украинские, или на украинские и русские вузы. К последним, например, относится Высшая социально-экономическая школа, существующая с июня 2003 года.

А Открытая Европейская Академия экономики и политики (ОЕАЭП) в Праге опирается на Межрегиональную Академию Управления Персоналом (МАУП) из Киева и на Современный Гуманитарный Университет (г. Москва). Она выпускает младших специалистов, бакалавров, специалистов, магистров нескольких профессиональных направлений, предлагает аспирантуру и докторантуру. Основана академия в 2002 году. Стоимость обучения здесь, наверно, самая низкая – 500 евро за семестр. Что интересно, в рекламном проспекте гарантируется чешский диплом от Института Международных и Общественных Отношений, г. Прага (ИМОО). Программа украинская, язык русский, диплом чешский...

Интересно и то, что в этом случае целевая группа – люди, которые живут в России или на Украине и приезжают в Чехию учиться по студенческой годовой визе. Студенты этой академии Максим Измайлов и его девушка Ксения Краснощекова, приехавшие из Уфы, не сомневаются, что их дипломы будут без проблем признаны. «Нам здесь нравится, – говорят они. – Мы решили сюда еще и друзей позвать. Сейчас еще четыре человека из Уфы собираются поступать в нашу академию».

Ректор ОЕАЭП Сергей Анатольевич Тарасов поясняет:

«Ни один российский или украинский вуз не имеет аккредитации, потому что если бы так было, то этот вуз стал бы чешским. Вузы, имеющие так называемую «выглашку», просто регистрируют заграничную программу в социальном аспекте, то есть студенты получают студенческий статус, карточки ISIC (международные студенческие билеты, дающие право на целый ряд скидок для студентов на всевозможные услуги, включая билеты на концерты, проезд, проживание в студенческих хостелах во всех странах) и прочее, у преподавателей идет стаж. А с нострификацией дипломов никаких проблем у нас нет. Прежде чем давать обещания, мы просто ради эксперимента нострифицировали несколько российских дипломов по специальности «экономика» и «психология». Сложнее с юристами (разное право в разных странах) или медиками – им нужно пересдавать практически весь курс на чешском, так что проще поступить в чешский вуз на третий ли четвертый курс».

О том, как проходит беспроблемная нострификация дипломов, господин Тарасов рассказывает очень занимательно: «Раньше дипломы признавались непосредственно в министерстве образования, а сейчас приносишь им диплом, а тебе говорят: «С вашим экономическим обратитесь в Высшую Экономическую Школу». Идешь туда, а там: «Вы знаете, у нас университетская форма образования, а у вас институтская, так что ваш бакалавр у нас не проходит, обратитесь, к примеру, в Злин или Остраву». Едешь в Остравскую предпринимательскую школу, и там без проблем признают диплом».

В огороде бузина, а в Киеве дядька

Как видим, каждый имеет свое представление о том, что такое эта пресловутая «аккредитация» и с чем ее едят. Дадим же слово и тем, кто эту аккредитацию предоставляет. Сотрудник аккредитационной комиссии чешского министерства образования. Петр Выгнанек на наш вопрос сообщил:

– Я могу назвать только две чешские высшие школы, которые аккредитовали программы на русском языке. Это Банковский институт в Праге и Высшая школа предпринимательства в Остраве. Единственным филиалом российского вуза, который предоставляет чешским и иностранным студентам высшее образование, гарантированное аккредитованной программой, является Московский Институт предпринимательства и права. Этот институт выдает государственный диплом РФ по специальности «бакалавр экономики» и «бакалавр права». Сам институт аккредитован не был».

– Существует ли на территории Чехии какая-нибудь украинская или российская высшая школа с чешской государственной аккредитацией?

– Согласно закону 111/1998 о вузах в актуальной редакции, аккредитацию обучающей программы или официальное согласие государства на деятельность такой школы может получить только юридическое лицо с головным офисом, находящемся в ЧР или одном из государств-членов ЕС. До сих пор ни один вуз с исходным учреждением в РФ или на Украине аккредитацию не получил. Не получил ее также ни один из так называемых филиалов российских или украинских вузов, работающих на территории нашей страны. В прошлом два филиала российских вузов безуспешно подавали прошение о получении официального согласия государства на их деятельность как частной высшей школы и, следовательно, аккредитацию обучающих программ.

– Что думают в министерстве образования о таком феномене как русскоязычное образование в ЧР и о качестве такого образования?

– Объем понятия «русскоязычное образование в ЧР» нам не совсем понятен. Вы имеете в виду образование, которое на территории ЧР проводят якобы филиалы средних и высоких школ в Чехии? Мы выяснили, что предложение разных учебных программ, которые связаны с российскими вузами или имеют разные формы международной аккредитации, растет. Пока нам очень сложно освидетельствовать их статус. Часто предлагаются программы, которые не имеют аккредитации официальных властей, а осуществляются только на основании разных договоров о сотрудничестве между вузами. Подобные иностранные программы пока не могут быть в ЧР признаны равноценными аккредитованным учебным программам чешских вузов.

Основные правила длЯ тех, кто выбирает русское образование в Чехии:

Проверьте юридическую сторону вопроса. Помните, что любой негосударственный вуз обязан доказывать студентам свою правомочность. Поинтересуйтесь, от какой страны выпускник получает диплом, попросите предъявить вам образец этого документа. Позвоните в министерство образования, в деканат главного вуза, не доверяя только сайтам учебных заведений – подобно бумаге, они все стерпят. Справьтесь о возможности нострификации вашего будущего диплома.

Обязательно узнайте, какие преподаватели вас ждут. Проверьте наличие у них научных работ, степеней, опыта в классической системе образования. Ведь зачастую лекции читают бакалавры или магистры. Редко какой вуз позволяет себе «выписывать» профессиональных лекторов из России или Украины, не говоря уже об английских и американских профессорах. В основном, те немногие, кто подвизается на стезе русскоязычного преподавателя, делят между собой уже имеющиеся вузы. Часов им не хватает. Бывает и так, что подобная ситуация (работу найти сложно) провоцирует их на организацию очередной русской образовательной структуры с целью создания для себя же дополнительных рабочих мест! Поприсутствуйте на установочных сессиях, уроках, пообщайтесь с педагогами заранее. Обучение за рубежом имеет много специфических моментов, которые может освоить только педагог с солидной базой и опытом.

Обратите внимание на материально-техническую базу. В стоящем учебном заведении должны быть специализированные компьютерные классы, спортивные площадки, лаборатории для занятий химией, физикой. Не поленитесь и осмотрите все, что предлагает школа или вуз. Как правило, головной офис, где сидит один секретарь за компьютером, располагается не в самом учебном помещении. Вам нужно будет самостоятельно съездить в колледж, школу, вуз, с которым сотрудничает выбранное вами заведение (или просто имеет договор об аренде). Попросите предъявить вам договор об аренде как минимум на шесть лет. Так вы будете более менее уверены, что по крайней мере отучитесь в этом заведении все отведенное вам время.

Пообщайтесь со студентами (учащимися) данного учебного заведения, а лучше – с выпускниками или окончившими школу детьми. Если нет возможности встретиться с ними, то найдите в интернете студенческий союз или форум и почерпните информацию оттуда.

Русское слово. 2005. № 45.

ШВЕЦИЯ

Русский язык в Швеции

В Швеции, по даннымм сайта МИД России, на русском языке из 9 млн населения говорят 90 тыс. человек. Среди них 38 тыс. выходцев из всех республик бывшего Советского Союза. Из славянских государств: России, Украины и Белоруссии, – 16 тыс. Граждан России сейчас в Швеции 10 тыс. В Стокгольме, по данным городского сайта, 1500 русских. Много в Швеции бывших студентов советских вузов со всего света, они выучили русский язык в свои студенческие времена. Выходцы из бывших стран соцлагеря учили руский язык в школе и, таким образом, тоже входят в указанные 90 тысяч.

Статистика Швеции показывает, что примерно 1/10 часть населения страны –это люди нешведского происхождения, то есть родившиеся вне Швеции либо имеющие одного родителя нешведского происхождения.

Крупнейшими группами переселенцев являются в Швеции люди, говорящие на финском, арабском, испанском, албанском, английском, фарси, сомалийском, турецком языках. Русскоговорящие в эту десятку не попадают, поэтому Государственное управление среднего образования даже не ведет статистику по преподаванию русского языка.

В каких семьях живут русскоговорящие дети?

Русские иммигранты отличаются в Швеции чрезвычайно высоким уровнем образования, так 59 процентов из них имеют послегимназиальное образование свыше трех лет, а в среднем по Швеции доля высокообразованных составляет всего 19 процентов. По большей части русские иммигранты–это женщины, вышедшие замуж за шведов, а также евреи, эмигрировавшие из Советского Союза.

Дети, которые нуждаются в преподавании русского языка, воспитываются в двух– и трехъязычных семьях.

Что русское есть в Швеции?

Отсутствует какой бы то ни было центр русской культуры. Нет ни одного печатного издания на русском, выходящего специально для Швеции. Магазин русской книги один –в Стокгольме, сейчас переживает смену владельца. Русской библиотеки нет. Но есть Интернациональная библиотека в Стокгольме с большим разделом русских книг. В библиотеках коммун обязательно есть хотя бы несколько книг на русском, они меняются время от времени. Кстати, русская диаспора прославилась тем, что берет вдвое больше книг, чем следующая за ней по активности этническая группа, русские в чтении на родном языке опережают всех остальных с большим отрывом. Радио на русском для населения Швеции нет, однако в некоторых районах можно принимать передачи Radio Sweden, вещающего для бывших республик Советского Союза. О телевизионных передачах на русском –ниже. Российские фильмы по телевидению идут со шведскими субтитрами. Российские мультфильмы по тевидению не показываются из–за проблем с авторскими правами. Ежегодно в кинотеатрах проходит фестиваль российских фильмов «КиноРюрик«, организуемый обществом «Русский Дом«.

Ничего не слышно ни о русском детском садике, ни о школе.

Четыре уровня изучения русского языка

1 стадия –с 4–летнего возраста, безоценочная. Ребенокк имеет право на изучение родного языка. Задача – расширение лексикона.

2 стадия –средняя школа. С 8 класса дети получают отметки. Ребенок, изучающий русский как родной, получает отметку, пройденный курс оценивается в какое–то определенное количество баллов (poeng), допустим, 10. Его одноклассник–швед, у которог просто нет такого предмета «Родной язык«, наберет по окончании школы, к примеру, 200 баллов. А у русского ребенка окажется на 10 баллов больше при прочих одинаковых способностях. У русского ребенка больше шансов попасть в гимназию, потому что у него больше баллов в аттестате.

3 стадия–гимназия. Заметим, что английский преподается со второго класса, с 6 класса вводится второй иностранный (к примеру, испанский или немецкий), а в гимназии выбирается третий язык. Здесь русские ребята выбирают русский язык, три года его изучения дают 250 баллов, именно на которые и повышаются их шансы поступления в институт.

4 стадия–институт.

Русский язык в средней школе

В начальной школе/ Grundskola на 14 октября 2005 года, по данным Центрального Статистического Бюро Швеции, по всей стране было 2 752 ученика, говорящих на русском языке дома (то есть имеющих право на преподавание русского как родного), и 1456 ученикам из них преподавался русский язык как родной. 45 учеников изучали русский язык по собственному выбору, то есть являлись «начинающими с нуля«. Годом раньше, то есть 15 октября 2004 года, эти данные были соответственно 2 594– 1 383– 36. Растет количество изучающих русский как родной в средней школе.

Русский язык в гимназиях

Обязателным иностранным языком в Швеции является английский. Кроме английского, ученики могут выбрать между французским, испанским и немецким (называемыми современными языками по выбору). Ученикам предлагаются и другие языки, например, финский, итальянский, саамский и русский. Они могут, кроме того, заниматься изучением третьего иностранного языка (современного языка по выбору).

В шведских гимназиях по данным Статистического Центрального Бюро в 2005/2006 учебном году было 84 410 выпускников. Из них закончили изучение русского языка как третьего языка по выбору 685 человек, по стадиям с первой по седьмую эти выпускники распределились так: 451–169–53–7-3–1-1. Это были дети шведского и нешведского происхождения. Меньше одного процента выпускников изучали русский.

Число выпускников шведского происхождения составляло 73 550 человек, из них изучали русский 502 чел. (по стадиям 356–119–27– 0–0–0–0). Видно, что первые три стадии ребята еще учат русский, а потом бросают.

Выпускников гимназий нешведского происхождения было всего 10 860 чел, своим третим языком из них выбрали русский 183 чел. (95–50–26–7–3–1–1). В этой группе, конечно, именно дети с родным русским языком продолжают изучение вплоть до высшей стадии, получая отметку в аттестате.

Изучение русского языка в вузах

Трудности у преподавателей русского как иностранного

Преподаватели русского языка как иностранного считают, что на изучение отводится слишком мало часов в неделю и слишком мало лет преподавания. Не в должной степени развиты живые контакты с Россией. Есть в Швеции организация под название Образовательное радио/Utbildningsradio, занимающаяся подготовкой передач на радио и телевидении. Программы для радио на русском языке перестали там действовать несколько лет тому назад.

Школьники–шведы не изучают русский язык, поскольку это труднее, чем изучение других иностранных языков. Для поступления в университет надо набрать определенное количество баллов в аттестате, и их легче получить, выбрав другие предметы.

Не зря есть поговорка, где два шведа соберутся, там тут же учреждается общество. Преподаватели русского языка для шведов –это в основном этнические шведки. Они объединены в некоммерческое общество под председательством Моники Лидхольм со своим журналом, выходящим два раза в год, и сайтом с гостевой книгой.

Также для учителей русского языка в Швеции как неродного представляется важным следующее.

• Отмечается падение интереса не только к русскому языку, но и английскому и французскому.

• Надо каким–то образом проводить эффективный набор в группы русского языка, чтобы ученики были мотивированы и заинтересованы.

• Не все члены некоммерческого объединения учителей русского языка RYF имеют работу.

• Они хотели бы знать, как можно найти контакты с российскими школьниками, чтобы дети переписывались по электронной почте, возможно с целью организации школьных обменов, чтобы дети могли встречаться.

• Им требуется информация, где можно купить компакт–диски с русской современной музыкой (поп–музыкой), видеофильмы с субтитрами на шведском или английском языках.

• Они нуждаются в картах и картинках для преподавания.

• Они хотели бы участвовать в дешевых и безопасных путешествиях в Россию. На них выделяет средства Шведский институт.

• Им требуются курсы для повышения квалификации учителей.

• Им интересны обмены между русскими и шведскими преподавателями.

• Наилучшим способом достижения всех этих целей они видят интернет–портал с адекватной информацией.

• Их работа затрудняется отсутствием учебника русского языка на шведском.

• Было бы полезно пройти в Швеции курс переподготовки в течение недели с преподавателем из России.

Ситуация с русским как родным и проблемы его преподавания

Ситуация с русским языком как родным в Швеции –уникальная в Европе.

Преподавание русского как родного в Швеции поддерживается шведским государством, где каждый ребенок по закону имеет право получить по заявлению родителей от своей коммуны один «час« в неделю бесплатно. В других странaх Еврпы родной язык не внесен в список обязательных предметов. Так, если в Берлине ребенок не посещает русскую школу, то обучение родному языку происходит на коммерческой основе. В Швеции семья не платит за обучение ребенка родному языку.

Коммуны выделяют средства на эти цели. В итоге «час« бывает разный, где–то он состоит из 60 минут, где–то из 45, а иногда и из 20. Если собираются 5 человек, родители которых обратились в коммуну с просьбой обеспечить им преподавание русского, то создается специальный класс и нанимается учитель (при условии, что детей по их уровню можно в один класс объединить). Если у детей разные уровни владения родным русским языком, то занятия будут индивидуальные.

Инна Шестопалова, приехав в Фалун, сама нашла 30 русских детей и организовала подачу заявлений родителями в коммуну.

Если ребенок в коммуне всего один, то будет приглашаться для занятий учитель из соседней коммуны. Учитель имеет от коммуны средства на учебники родного языка, оплачиваются даже тетрадки и карандаши.

Сложности и пожелания.

• Программу обучения составляет сам учитель. Это сложно, поскольку все имеющиеся в Швеции методические пособия рассчитаны на глубокое владение языком, а в данном случае учитель, по сути, должен преподавать родной язык как иностранный, потому что дети в семьях и школе говорят на 2–3 языках.

• Учителя отмечают нехватку игровых пособий: лото, домино, картинок,– и мастерят их из подручных средств, из учебников шведского или английского языков. Нужны компакт–диски с песенками, рассказами, сказками, видео–уроки.

• Требуется расширить круг чтения за счет призведений таких писателей, как Драгунский, Сутеев, Антонов, потому что детям трудно читать сказки. К примеру, они знают, кто такая сестра, а вот кто такая сестрица–им невдомек. То же самое можно сказать о тридесятом царстве...

Учителя делают все возможное, чтобы дети больше общались на родном языке. Например, интернациональный День защиты детей совмещается со шведским Днем матери и праздником окончания учебного года, на Новый год наряжаются Снегурочка и Дед Мороз (все бесплатно для детей), детей объединяют кружки, чтобы они вместе рисовали и больше общались, с ними путешествуют целыми классами к русским друзьям через всю страну.

У этих учителей –свои проблемы. Им трудно воспользоваться методическими пособиями шведских авторов, поскольку такие пособия разработаны на значительно большее число часов преподавания в неделю. Невозможно сделать один учебник для всех, так как слишком разный уровень владения языком у учеников.

Квалифицированная преподавательница русского как родного с десятилетним стажем Светлана Парминг считает, что

• Нужны красочные и квалифицированные картины (карточки) по всем темам (семья, дом, окружающий мир), а так же по глаголам, прилагательным, наречиям, местоимениям. Удобно для малышей развивать речь, для старших тренироваться в написании. Глаголы-картинки: инфинитив глагола на обратной стороне. Берём местоимение – картинку (ед. – мн.), подставляем картинку глагол и картинку существительного. Проговариваем предложение, например «Даша моет тарелку (стакан)«, «Даша ест из тарелки« и т. д. Тренируются ненавязчиво склонение существителного и изменение глаголов по лицам и числам. Добавляются прилагательные, наречия для более сильных. Это можно задать части детей, как дополнительное задание, так и в качестве основного урока. Для создания такого пособия требуется хороший художник, все методические идеи для пособия уже собраны.

• Требуются учебники-тетради с приложением: для среднего уровня и выше, чтобы дети видели сами, куда можно подниматься. Тексты должны быть с интересным содержанием, чтобы вызывали не только желание читать, но в первую очередь учили жизненным ситуациям, разумным вещам. Наша задача состоит в том, чтобы через язык нести нашим детям всё лучшее, что есть в русской культуре, и чем они потом будут руководствоваться всю жизнь, открыть те глубины, где они смогут найти каждый свой ответ. Не насаждать грамматику, а через тексты заинтересовывать и объяснять.

В ходе обсуждения проблем с преподаванием русского языка выкристаллизовалась идея о новом учебнике для билингвальных детей.

• Он должен быть «долгоиграющим«, им должны пользоваться несколько поколений учеников, в нем ничего не пишется, он остается чистым и пригодным к пользованию много лет. Ведь так трудно возить книги из России.

• Его объем должен быть адаптирован под малое число часов преподавания в неделю.

В Лунде несколько лет назад был подготовлен проект. В ходе его осуществления проведена конференция преподавателей русского языка как родного, а также Верой Свенссон создан сайт modersmal.skolutveckling.se/ryska/ на русском азыке. Он объединяет, информирует, помогает наладить контакты.

А что же школы дополнительно образования с русским языком?

Работает школа в посольстве России, программа –как в российских школах, выдается российский аттестат. Известно, что в Гетеборге Русско–шведское общество культуры поддерживает проект по созданию школы русского языка.

Действует школа Софьи Ковалевской в Стокгольме. На момент создания он мыслилась учредителями как школа с математическим уклоном и преподаванием на двух языках. Сейчас это – школа с большой долей русскоговорящих учеников, математическими олимпиадами, шахматными турнирами, предподавание русского ведется на общих основаниях и часть предметов на шведском и русском.

Преподавание русского языка детям в кружке

Вот мнение преподавателя русского языка из Русско-шведского общества культуры в Гетеборге Гульбахар Парнан,

уроженки Туркмении, получившей образование преподавателя русского языка в Татарстане и живущей в Швеции.

Гульбахар –новый человек в Русско–шведском обществе. Придя в общество, она обратила внимание на то, что у центра нет единого плана работы с детьми. Деятельность ведется в трех направлениях – развитие речи, ритмика и рисование. Младшая группа состоит из 18–20 человек возраста от 2 до 6 лет, старшая – от 7 до 9. Гульбахар очень сложно преподавать в большой разновозрастной группе, в которой дети говорят на двух, а порой и трех языках. Отсутствие учебников, книг и наглядных пособий приводит к текучести преподавательского состава. Также сказывается и то, что данная работа выстраивается по принципу «на общественных началах».

Критиковать легче, чем исправить ситуацию. Гульбахар начала активную работу в привлечении помощи. Позвонив в консульство России, рассказав о нужде в книгах для 25 деток, которые хотят говорить по-русски, она получила отказ с мотивировкой, что данная проблема – не работа российского консульства. Тогда она обратилась в ABF (Образовательное объединение работников). В итоге кружки получили книги, и данная проблема была снята. Гульбахар, считает, программа преподавания, которую она применяет– скорее авторская, потому что каждый урок приходится компоновать из 3–5 учебников в зависимости от уровня подготовки детей к той или иной теме. Наглядные пособия ей приходится делать своими руками (Гульбахар закончила в своё время художественное училище). И это при том, что сегодня в российских магазинах масса наглядных пособий и игр для детей.

Гульбахар считает, что отсутствие финансирования не позволяет иметь эти пособия в Гетеборге. Она любит свою работу, и многие проблемы воспринимает как препятствия в интересной игре, стремясь к цели. Но со многими принципами Русcко–шведского общества она не согласна. Поэтому у нее есть идея организовать союз русскоговорящих людей в Гетеборге. Это будут не только русские, но и татары, евреи, армяне, туркмены, чеченцы и другие народности, одним словом все те, кто хочет говорить по-русски. Название «русское общество» отпугивает тех, кто владеет языком не в совершенстве, имеет акцент. Гульбахар очень хотелось бы довести до каждого образ русской души и русского человека.

Кружки для детей есть также в Обществе по развитию контактов с Россией, Украиной и Белоруссией, находящемся на юге Швеции. В Русском детском клубе «Колобок« в Стокгольме также есть кружки для малышей. Председатель клуба Елена Сюндквист сообщила, что большим спросом пользуются рабочие тетради для дошкольников, «Чудо–обучайка« Елены Бортниковой, «Готовимся к школе« Е.И. Соколовой, игровая тетрадь «Полный курс подготовки к школе«, «Умные книжки«. Все это привозится в багаже мамами–энтузиастками из России.

Союз русских обществ в Швеции и русский язык

Союз русских обществ в Швеции действует в рамках устава, предписывающего продвигать русскую культуру, способствовать интеграции русских, бороться с шовинистическими тенденциями и укреплять российско–шведские контакты.

• Наш сайт–на русском и шведском. Сделаны ссылки на порталы gramota.ru и другие, полезные при изучении русского языка. Ведется календарь событий русской культуры в Швеции. Помещаются также те новости из России, которые способствуют желанию посетить нашу Родину, изучать ее язык.

• В 2007 году впервые в истории Швеции Союзом начато регулярное вещание на русском языке на шведском телевизионном канале. Получено дважды в неделю по 28 минут телеэфира.

• Разработано положение о Центре русского языка совместно с Русским клубом из Петербурга.

• При активном содействии Союза начала выходить первая в Швеции газета на русском языке, а именно «Комсомольская правда–Скандинавия«.

• Союз проводит массу культурных мероприятий к памятным датам российской истории, приглашаются детские коллективы из России.

• Налажены образовательные поездки в Петербург.

• Приглашаются русские творческие коллективы из Европы.

• Делаются заявки на литературу в Администрацию Петербурга и распределяются книги. При этом мы выяснили, что большим спросом пользуются книги по детской психологии (в помощь маме) и публикации типа карнегиевских «как оказывать влияние на людей и добиваться своего«. О последних можно с прискорбием отметить, что они моментально пропадают из библиотек без всяких следов...

• Союзом получаются книги на русском из других источников, например, от членской организации « Скандинавская книга«. Публикуются обзоры новинок российской литературы на сайте.

• На сайте помещен свод доступных в шведском интернете документов на русском языке, опубликованных различными ведомствами – в книге «Швеция: просто, полезно, удобно. Рецепты выживания в благополучной стране«.

• На сайте помещается информация о конференциях Евролога, «Златоуста« и других мероприятиях в России и Европе для преподавателей русского языка.

Представляется правильным, если каждый учитель русского языка в Швеции будет знать о Федеральной программе «Русский язык« или других подобных программах, понимать, как включиться в такие программы. Если Координационный совет российских соотечественников сделает схему финансирования поддержки соотечественников за рубежом и их проектов понятной и прозрачной.

Автор надеется, что предложенный Вашему вниманию коллективный труд по подготовке доклада на конференции даст свои плоды, и когда–нибудь можно будет зайти на новый сайт, распечатать оттуда цветные картинки–пособия по всем темам (так надоело копировать на черном ксероксе деткам пособия на один урок!), найти методические указания, заказать видео и компакт–диски с музыкой, пообщаться на форуме не корысти ради, а обмена педагогического опыта для, из базы контактов подобрать себе класс для поездок Россия–Швеция и Швеция–Россия, познакомиться с информацией о полезных грантах, стипендиях, фондах...

Диаспора любит и хранит русский язык, и все трудности шведские русские преодолеют, особенно если ЗАГРАНИЦА НАМ ПОМОЖЕТ!

http://www.rurik.se/index.php? id=351

ФИНЛЯНДИЯ

Русским в Финляндии так хорошо,
что они перестают быть русскими

Русские в Финляндии прочно удерживают третье-четвертое место среди всех этнических групп.

…Русских в Финляндии номинально совсем не имеется; русский язык связывает выходцев из СССР и России самых разных национальностей. Чтобы не дробить общину советско-российских эмигрантов, было принято решение называться русскоязычными. С XIX в. в Финляндии живут потомки крепостных крестьян, вывезенных с границы Вологодской и Ярославской губерний; сейчас их не более 5 тысяч. Это так называемые 'старые русские'. На их долю остались многочисленные фольклорные праздники, типа театрализованной Троицы, а также безусловное уважение финнов за сохранение родной культуры и языка в отрыве от Родины уже без малого 200 лет. С конца 80‑х гг. начали появляться и 'новые русские'. Именно эта группа русскоязычного населения оказалась наиболее активной в деле развития национально-культурной автономии.

В недавнем докладе представителя русскоязычного населения в Совещательной комиссии по этническим отношениям (ETNO) Анны Лескинен, посвященном проблемам русскоязычного населения Финляндии, было выделено несколько основных проблем.

Во-первых, это опасение 'повторения процесса полной ассимиляции, чтобы уже во втором поколении дети перестали говорить по-русски, не знали бы своих корней'. Явление имело место в истории русских в Финляндии неоднократно. В контексте этой проблемы сегодня надо решать вопрос о преподавании русского языка в школах с русскоязычными учениками. Оно ведется из расчета 2 часа в неделю, но из того же доклада следует, что есть ряд проблем: 'Нужны учебники, специальная подготовка преподавателей родного языка, в том числе стажировка их в России'.

Непонятна русским в Финляндии и та легкость, с которой по российскому закону 'О гражданстве' дети могут быть выведены из российского гражданства.

Определенную напряженность в среде русских Финляндии вызвала статья корреспондента газеты 'Аргументы и Факты' Артема Костюковского '...Плюс русификация всей Финляндии'. Анна открыто назвала дезинформацией утверждение автора о возможности уже сейчас перейти в ряде областей Финляндии на трехъязычие, включающее наряду с официальными шведским и финским русский язык. 'Эта дезинформация работает против нас, поскольку одно дело, когда об этом кричат финские газеты, сознательно подчас искажая информацию, другое дело, когда в российской медии дают интервью о том, что происходит русификация в Финляндии'.

И все же большинство проблем русскоязычного меньшинства Финляндии лежат в культурной плоскости. А конкретно, в вопросах самоорганизации эмигрантского общества и сохранении русского языка. Свою бытовую культуру русские, в отличие, скажем, от тех же финских татар, все-таки быстро теряют. Разве что русская кухня остается, да и то как экзотика. Никаких эксцессов на религиозной почве между русскими и остальным населением Финляндии не может происходить по определению: православная религия является второй государственной наряду с лютеранством, начиная с момента получения Финляндией независимости.

Русские в Финляндии не боятся говорить на своем языке; практически нигде, за очень редким исключением, не испытывают ущемления на национальной почве. Так что ассимиляционные процессы в среде русскоязычных этой страны следует признать естественными. Степень интеграции русских в финское общество очень велика, а их малое количество и дисперсность расселения (исключая 'старых русских') не способствуют этнической консолидации. Еще одним фактором в пользу ассимиляции выступает изначально огромное количество смешанных русско-финских браков. Финнам наши девушки нравятся!

http://emigration.russie.ru/news/7/5953_1.html

СЕРБИЯ

Русский язык должен звучать в Сербии
март 2003 г.

БЕСЕДА С ПРЕПОДАВАТЕЛЕМ РУССКОГО ЯЗЫКА И ЛИТЕРАТУРЫ ИРИНОЙ АНТАНАСИЕВИЧ.

– Ирина Николаевна, расскажите немного о себе, о вашем опыте преподавания русского языка в Сербии.

– Русскую литературу я преподаю в Сербии уже почти 20 лет. Начинала как преподаватель начальной школы. Работала в сельских школах Косово, где в день проходила пешком расстояния по 12 километров. Затем работала в средней общеобразовательной школе, а с 1991 преподаю русскую литературу в университете. Кандидатскую диссертацию защитила в Приштине в 1999 году за двадцать дней до начала бомбежки. Докторскую – в Белграде в 2001 году. И кандидатская и докторская диссертации посвящены славянскому фольклору. В настоящее время преподаю русскую литературу в университетах в Косовской Митровице и Нише, а также русский язык как иностранный в Нише на факультете физической культуры и на факультете техники безопасности. Занимаюсь литературной критикой, член редакционного совета литературно-художественного журнала «Градина», активно сотрудничаю с сербскими издательствами, занимаюсь литературным переводом и популяризацией русской культуры.

– Вы преподаете в Нишском университете, а где еще преподается сейчас русский язык в Сербии?

– По специальности «Преподаватель русского языка и литературы» готовят в Белградском университете на кафедре славистики (наряду с русским там изучается белорусский язык, украинский, чешский, польский, словацкий), в Новисадском университете на кафедре русского языка и литературы, в Нишском университете на кафедре русского языка и литературы, которая формировалась в начале как кафедра славистики с балканистикой. Наряду с русским там изучается греческий и болгарский языки. Кафедра русского языка и литературы существует и в Косовской Митровице, где сейчас находится бывший Приштинский университет. Сербы вынуждены были покинуть Приштину, и университет перебрался в северную сербскую часть города Косовская Митровица на севере Косово.

Кроме того, в вузах страны русский язык изучается как иностранный. Поступая, студент имеет право выбрать, какой язык он будет изучать. Как правило, выбор не велик и предполагает альтернативу – английский или русский. Во многих вузах английский язык сейчас вытеснил русский. И последние несколько лет наблюдается тенденция окончательного вытеснения русского языка из системы высшего образования, с заменой его на английский.

– Вы сказали о тенденции вытеснения русского языка. С чем, на Ваш взгляд, это связано?

– Думаю, что есть несколько причин, каждая из которых важна сама по себе, но вместе они создают систему. Начнем с того, что изучение русского языка в Сербии, когда-то в Югославии, имеет свою непростую историю. После Второй мировой войны изучение русского языка было массовым, но после резолюции Информбюро и ссоры Тито со Сталиным изучать русский решались лишь немногие смельчаки. Потом положение выровнялось, и русский язык имел вполне солидную позицию как один из самых популярных иностранных языков.

Изменение произошло, когда мир начал трансформироваться в глобальное село, а информативная сеть этого села потребовала знания одного языка. Им стал английский. Он вытеснил другие иностранные языки, не только русский, но и французский, например. Сербы раньше, в начале XX века, очень активно изучали французский, но и ему пришлось потесниться. Потеснился и немецкий язык, несмотря на то, что есть большой спрос на переводчиков. Это одна сторона проблемы.

Другая в том, что в Сербии долгое время не было выработано какой-либо четкой языковой стратегии. Поэтому «отмирание» языков было быстрым и хаотичным. Русский язык в этом процессе остался незащищенным. В настоящее время ситуация выравнивается и русский язык начинает возвращаться, хотя и не в прежнем объеме, в сербские школы. Думаю, если Россия поддержит эту тенденцию, то русский язык будет иметь и солидную базу, и ясную перспективу. Напомню, что 2007 год объявлен в Сербии годом русского языка. В феврале этого года в здании Правительства Республики Сербия Министром просвещения и спорта С. Вуксановичем и руководителем представительства Росзарубежцентра в РС В.В. Кутыриным подписан Меморандум о сотрудничестве в области популяризации русского языка, развития преподавания русского языка и повышения квалификации преподавателей русского языка между Министерством РС и Российским центром науки и культуры.

Своя, особая, ситуация складывается на территории Косово и Метохии. Русский язык изучается здесь активно, почти в каждой второй школе, но существует подспудное давление органов УНМИК, которое выражается в том, что оказывается активная поддержка (деньги, семинары, книги, стипендии) тем учебным заведениям, которые переходят на изучение английского языка. Кроме того, в своем протекторате очень активны французы (район Косовской Митровицы), немцы – в окрестностях Призрена. Так что число школ, изучающих русский язык, тает. Думаю, что Россия может санировать проблему, если больше внимания обратит на проблемы сербских русистов в этом регионе и примет программу помощи русскому языку на территории Косово и Метохии.

– Приходилось беседовать с некоторыми преподавателями русского языка в Сербии и Черногории. Эти люди сейчас похожи на самоотверженных энтузиастов не только русского языка, но и русской культуры в целом. Они признаются, что не чувствуют почти никакой поддержки со стороны России, или хотя бы внешней заинтересованности…. Что Вы могли бы сказать по этому поводу? И какую реальную поддержку могла бы оказывать в этом вопросе Россия. Как, например, работают в своем направлении американцы, англичане, французы, немцы?

– Поддержка и помощь России? Любой однозначный ответ будет неправильным. Сербские русисты – люди, большей частью самоотверженные и бескорыстные. Люди, любящие Россию даже иногда больше, чем любит она себя, на Россию обижаются – нет, мол, помощи.

Нет методических пособий, книг, плакатов. Нет заботы, интереса, поддержки... Представители русского культурного центра редко встречаются как с сербскими русистами, так и руководителями общинных органов, редко в официальных беседах поднимают вопрос о статусе русского языка, их почти не беспокоит все уменьшающееся число школ, изучающих русский язык. Работа русского культурного центра ограничивается Белградом и небольшой областью около него.

С другой стороны, представители России, люди, в чьи обязанности входит как раз укрепление русской культуры и статуса русского языка, считают, что претензии необоснованны. И, действительно план их работы – лекции, семинары, визиты – довольно обширен. И работают там также энтузиасты. Они помогают сербским русистам, чем могут, в рамках, не таких уж и больших финансовых возможностей. Хотя, в последнее время и средства появились – вот МГУ совместно с мэрией Москвы выделили средства на адаптацию здания, которое предназначено для открывающегося Русского культурного центра в Нише.

Почему помощь России выглядит такой недостаточной на фоне помощи Великобритании, Франции, Германии, активизировавшейся сейчас на территории Сербии Италии. Почему англичане продолжают вкладывать средства в систему популяризации своего языка, и так доминирующего? Почему Россия проигрывает данное соревнование, и учителя русского языка чувствуют, что их обошли, что они с их русским языком неинтересны потому, что и России не очень нужны?

Дело в том, что российская система популяризации языка громоздкая, устаревшая, требующая много средств, уходящих не на «живое» дело, а на административный аппарат. Система, сложившаяся в советское время, и имеющая при всей помпезности очень слабый коэффициент полезного действия еще действует. Правда есть уже отрадные изменения и их появление, означает и изменение стратегии и самой структуры русских культурных центров, которые формировались по системе Домов культуры с лекциями, кружками, олимпиадами, просмотрами кинофильмов. Подобная структура была трудоемкой и низкоэффективной, поскольку ей не хватало необходимой мобильности, а наличие жесткого годового плана не допускало инициативу. Подобная неуклюжая конструкция работала в свое время, но все меняется, и стратегия должна изменится. К счастью, поняли это и в системе Россзарубежцентра.

Думаю, что России нужна новая как стратегия, так и тактика. И думаю, что престиж русского языка нужно поднимать еще и тем, что активно вовлекать в работу местные кадры, особенно молодых русистов, которые должны быть эмиссарами русского языка, активными участниками процесса, а не просителями, ждущими чего-то от России. Нынешние планы и программы культурных центров мало кооперативны в этом плане, а исключения редки.

Особо хочется сказать о внимании к кафедрам русского языка. Оно должно быть исключительно высоким. Кадры решают все. На кафедрах готовят кадры, готовят будущих эмиссаров русского языка, поэтому помощь кафедрам должна идти в первую очередь.

И еще – весьма деликатный момент. Сербский язык – язык славянский. Проведя определенное время в Сербии представители российских официальных кругов начинают отказываться от услуг переводчиков, и говорить на каком-то волапюке. Это плохо вдвойне. Во-первых, снижаются требования к русскому языку, и поддерживается мнение, что можно говорить, как попало, и профессионального серьезного изучения язык не требует. Во-вторых, уменьшается число людей, желающих изучать русский, так как они не востребованы. Ведь, получается, можно говорить тяп-ляп или, на худой конец, использовать английский, когда этот тяп-ляп завел в тупик. В-третьих, показывается неуважение к своей стране. Кстати, никто из представителей других государств не позволяет себе подобные ошибки. Поскольку они тактической природы. Русский язык должен звучать в Сербии. И российское правительство должно серьезно отнестись к тому, как он будет звучать.

– Кто сейчас изучает русский язык в Сербии и почему?

– Чаще всего начинают интересоваться русским языком те студенты, которые уже имеют одно филологическое образование. Это, как правило, студенты последних курсов кафедр сербского языка и литературы, считающие, что знание русского сделает их славистами в полном смысле этого слова. Интересуются русским языком и студенты, считающие, что уменьшение числа преподавателей русского языка на рынке труда ведет к уменьшению конкуренции в этой области, что дает им возможность устроиться по специальности. Интерес он вызывает и у студентов, которые надеются устроиться переводчиками, считая, что так или иначе этот язык будет востребован на рынке. Но, увы, больше всего студентов поступает просто потому, что не прошли по конкурсу в другие, более престижные группы.

Именно поэтому со студентами-первокусниками очень тяжело работать, поскольку многие из них считают свое пребывание в качестве студента-русиста временным.

Изменить ситуацию в этот период возможно, особенно если работать над тем, чтобы разбить стереотипы и предубеждения, которых, когда речь идет о России, очень много.

– Что на ваш взгляд можно было бы сделать по линии Церкви для знакомства с русской культурой и языком в Сербии? Этот вопрос вполне актуален с учетом вековых братских связей наших Церквей и народов.

– Церковь может многое. Потому что Церковь и катализатор, и связующее звено и духовная институция, имеющая стабильный авторитет в сербском обществе. В мире, который переболел многими болезнями, нарушившими духовный метаболизм, Церковь становится лекарством. И как лекарство – просто необходима. В данном случае, я имею ввиду прежде всего духовно-нравственный аспект, а только затем социально – нормативный подтекст регулирования общественной жизни. Лев Гумилев когда-то писал: «Крещение дало нашим предкам высшую свободу – свободу выбора между добром и злом, а победа Православия подарила Руси тысячелетнюю историю».

История России и Сербии, история русской и сербской культуры – это и интереснейшая история взаимоотношений Русской и Сербской Православных Церквей, взаимоотношений, результатом которых были феномены, имеющее непреходящее культурное значение. Традиции православной духовности на протяжении тысячелетней истории её существования на сербской земле сохраняют и поныне своё воздействие. Близость Русской и Сербской Церквей, нужно использовать как особый вид духовной близости наших стран.

http://www.pravoslavie.ru/guest/070306004256

ИЗРАИЛЬ

Роман Любарский
Русский язык в Израиле.
Исторический, культурологический
и филологический аспекты
2002 г.

После тринадцатой «Дуговки» я возвращался домой. От Кинерета друзья довезли меня на машине до центральной автостанции Тель-Авива. И через пять минут я уже сидел в иерусалимском автобусе и жевал бутерброд. Расправившись с нехитрой трапезой, по привычке стал разглядывать ближайших пассажиров. Треть из них во весь голос, без стеснения болтала по «мобилкам» с родными или знакомыми. И каждый, завершая разговор, непременно сообщал, откуда и во сколько он выехал и когда примерно прибудет. Мое внимание привлек симпатичный рослый солдат, сидящий у окна в противоположном ряду. Он тоже только что закончил короткую телефонную беседу и взял в руки книгу.

За эти четыре года мне очень редко приходилось видеть израильских солдат с книгой в руках. С газетой, с журналом – бывало. Да и то, их часто над ними клонило в сон – армейская служба, особенно на первых этапах, проходит здесь в напряженном режиме. А тут вдруг вместо того, чтобы поспать, юноша в ладно пригнанной форме пехотинца читает в полутьме.

Каково же было мое удивление, когда он во время очередного звонка отложил книгу на пустое сидение, а я, чуть придвинувшись, прочитал на обложке: «А.С. Грибоедов. Горе от ума». Минуту я приходил в себя и раздумывал, заговорить ли мне с этим парнем или остаться всего лишь немым свидетелем диковинной картины: Израиль, ночная дорога, петляющая среди Иудейских гор, вторая годовщина интифады и солдат, только что бегло «отстрелявшийся» на иврите, с русской классикой в руках. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

Нет, конечно же, я сразу понял, что этот спортивного вида паренек из наших, из «русских» израильтян. Но откуда такой интерес к Грибоедову, надо заметить, напрочь обмелевший даже у читающей, литературно продвинутой молодежи? Это меня и подвигло тут же с ним познакомиться. Но вместо того, чтобы сразу представиться, совсем неожиданно для себя я, поклонившись и коснувшись книги, произнес: «А судьи кто?.. За древностию лет к свободной жизни их вражда непримирима. Сужденья черпают из забытых газет времен очаковских и покоренья Крыма». Солдат, улыбнувшись одними уголками губ, раскрыл передо мной книгу и сказал: «Надо же, я как раз остановился на этом месте».

Остаток пути мы говорили о самых разных вещах. Я признался, что был когда-то журналистом, а теперь работаю на почте. Павел в свою очередь рассказал, что живет в Стране уже восемь лет, закончил здесь школу, службу в армии всерьез считает почетным долгом, срок ее истекает через три месяца, и он собирается поступать в Иерусалимский университет, в котором уже учится его подруга.

– Какую же ты выбрал специализацию?

Немного подумав, он ответил:

– Логистика и языки…Но пусть вас не обманывает это слово. Логистика здесь совсем не связана с логикой. Скорее, с экономикой, биржевым маркетингом, основами менеджмента.

– Ну, с этим понятно. А вот языки…Какие и почему?

– Думаю, английский и китайский. Или японский. Такой выбор предлагает университет. В такой связке.

– Но при чем же тогда здесь русская литература?

– Совсем ни при чем. Просто решил восполнить некоторые пробелы. (Верьте – не верьте, но Павел, в отличие от большинства своих сверстников с таким же «стажем» в Стране, разговаривал по-русски чисто, без акцента, раскованно. Видимо, потому, что воспитывался в интеллигентной ленинградской семье.) Последние три-четыре года я общался только с сабрами. Это укрепило и расширило мое знание иврита. А вот недавно почему-то потянуло назад, к старым корням. Может, из-за того, что эта культура мне понятней и ближе. А может, потому еще, что наших олим заметно прибавилось. У нас в части сейчас много русскоговорящих ребят.

– Хорошо. Но все-таки…почему Грибоедов, а не Акунин или Пелевин, например?

– Его порекомендовал мне репетитор, учитель английского. Он очень любит русскую классику, считает ее образцом для понимания языка, культуры и традиций.

Этот разговор запомнился мне и потому стал отправной точкой для данной статьи. Но чтобы до конца прояснить дотошному читателю мотивы, движущие Павлом, хочу еще немного отвлечься и процитировать отрывок из «Книги странствий» Игоря Губермана.

«…Израильский еврей – нечто иное, нежели тот образ, что сложился в нас за годы жизни в России. Удивительно емко и лаконично обо всем этом сказала дочь одной моей знакомой. Дочь сюда приехала пятнадцати лет, закончила тут школу, вольно и свободно чирикала и писала на иврите, полностью влилась в местную жизнь. И вдруг через шесть лет решительно собралась возвращаться в Питер. И на все разумные резоны матери отвечала полным с ней согласием.

– Но в чем же тогда дело? – обескуражено спросила мать.

И дочь, слегка подумав, ей ответила:

– Но, мама, где же я себе найду здесь князя Мышкина?

На мой взгляд, это сказано так точно, что любые комментарии только опошлили бы веский довод.

Из-за этого нам часто трудно здесь и часто ощутимо чужеродно. Даже несмотря на чувство дома, замечательно интимное чувство».

Круг проблем, связанных с русским языком в Израиле, имеет здесь свой особый спектр и историю. Окончательно прописавшись на этой земле более десяти лет назад, он стал набирать удельный вес и авторитет с нарастанием Большой алии. Новые репатрианты (даже те, что быстро и хорошо овладели ивритом) в большинстве своем не отказывались от использования русского языка в повседневном обиходе. Хотя были и почвенно-жертвенные исключения: в некоторых семьях, как религиозных, так и светских, по разным причинам детям запрещали говорить по-русски. Если в начале девяностых годов прошлого века проблема необходимости, жизненности и дальнейших перспектив русского языка в Израиле активно обсуждалась учеными, литераторами и публицистами, то сейчас уже никто не ставит под сомнение его жизнеспособность и расширение сфер использования.

Для большинства политиков, культурных и общественных деятелей Израиля стало ясно, что теория «плавильного котла», распропагандированная и внедрявшаяся с начала семидесятых годов ХХ столетия, была несостоятельной. Как показала реальная жизнь, ставка на нивелировку, а затем и устранение религиозных, межобщинных и языковых различий себя не оправдала. Каждая община или этническая группа, достаточно «покипев» в национальном котле, предпочла не раствориться, а сохранить свои особенности, в том числе и языковые. Ни иудаизм, ни сионизм, ни иврит при этом не пострадали. И в этом-то, на мой взгляд, состоит привлекательность и действенность принципа «К единству через многообразие».

Итак, призыв к тому, что без русского языка в Израиле вполне можно обойтись, остался лозунгом воинствующих одиночек. Практика нескольких десятилетий сняла напряженность в отношениях «иврит – русский» и заменила неразумное их противопоставление, а порой и отчуждение, равным уважением и сопряженностью в судьбах сотен тысяч людей. Пришло отчетливое понимание того, что иврит необходим, но и без русского плохо. Правда, в повседневной жизни и до сих пор можно найти примеры дискриминации по языковому принципу. Так в течение 2001–2002 несколько девушек были уволены из частных магазинов и кафе за пользование русским языком на рабочем месте.

Как пошутил один из ведущих девятого телеканала Дмитрий Кимельфельд, в Израиле проживают евреи двухсот национальностей. И самую значительную по численности общину представляют выходцы из стран СССР-СНГ. Видимо, именно поэтому в конце минувшего года и появился для ее нужд русский телеканал «Израиль+», который в разгар военных действий в Ираке, вел круглосуточное вещание. В его состав входит около десяти различных программ. Однако задолго до этого основную помощь новым репатриантам в условиях абсорбции оказывали русскоязычные газеты «Наша страна», «Эхо», «Спутник», «Панорама», а также радио РЭКА. Своими информационно-познавательными материалами они облегчили жизнь многим, особенно людям пожилого возраста. Увы, не все из названных и неназванных здесь изданий уцелели в жесткой конкурентной борьбе, не все сохранили былую популярность. Отрадно то, что их дело все же продолжают новые (более или менее) профессиональные СМИ. И таковых в Израиле на данное время насчитывается около полусотни.

Еще одна область, где материализуется, а точнее виртуализуется русский язык, это израильские сайты, чаты и форумы в Интернете. Их десятки, но самыми интересными, на мой взгляд, являются следующие: www.cursor.info.co.il, www.mignews.co.il, www.lenta.ru, www.souz.co.il, www.antho.net/jr, www.israel-forum.org, www.israel-globe.org/forums/.

Вопрос появления и проявления русского языка на территории Святой Земли, Палестины, Израиля уходит своими корнями в глубь столетий. В разные времена он определялся тем, какой интерес испытывали друг к другу страны и государства по обе стороны континентов, насколько были сильны, угасали и возникали политические, культурные и научные связи между ними. Достаточно вспомнить деятельность российского Православного Палестинского общества, основанного в 1888 году, обеспечивавшего не только процесс паломничества, но изучение и сохранение христианских святынь. Нужно отметить, что первые паломники из Древней Руси проложили «мирные стези» в Иерусалим и другие святые места земли обетованной примерно между 1104–1107 годами, о чем свидетельствует «Житие и хождение Даниила, игумена русской земли».

А уже в 1881 году плодовитый русский романист Даниил Мордовцев увидит здесь следующее: «Везде, в самых недоступных трущобах, я встречал русские типы – богомолок и богомольцев всевозможных покроев. Российский элемент положительно преобладает в священном городе. Если где начинается господство русского народа, а не интеллигенции и не правительства – так это именно в Иерусалиме. В каждой лавочке вы натолкнетесь на черный платок – национальное знамя богомолок; они везде неистово торгуются и непременно по-русски, или по-украински, с помощью мимики и пальцев. И влияние этих черных платков уже сказывается: как английские туристы во всех концах света научили отельную прислугу и даже арабов на пирамидах говорить по-английски, а французы заставили весь цивилизованный мир понимать их и объясняться на их языке, – так черный российский платок богомолки завоевывает Иерусалим и учит его говорить по-русски». Этот процесс продолжается и поныне, но уже без активного участия паломников.

А вот еще более близкие по времени впечатления: «В Палестине запрещено говорить на жаргоне. Говорят там или на древнееврейском, или на русском языке». Под «жаргоном» знаменитый артист, композитор и певец Александр Вертинский, посетивший эти края в первой половине 1930‑х годов, очевидно, подразумевает идиш. Но на самом деле никакого серьезного запрета на него никогда не существовало. Просто молодежь и сионистски настроенная интеллигенция отдавали предпочтение усиленно развивавшемуся в то время новому ивриту, который А. Вертинский по незнанию называет древнееврейским. Причину же употребления русского языка в своих путевых заметках он объясняет несколько сентиментально: «Местные жители принимали меня очень тепло, так как подавляющее большинство эмигрировало в Палестину из России, и у всех сохранилась нежность и любовь ко всему русскому». Буквально вслед за ним, проводя очередную экспедицию, сюда приезжает талантливый биолог и генетик, член-корреспондент АН СССР Николай Вавилов. Когда местные агрономы пригласили его в Иерусалимский университет прочитать лекцию о происхождении культурной флоры Палестины, оказалось, «что для большинства из трех сотен (!) собравшихся здесь специалистов наиболее приемлемым является опять-таки язык страны их исхода, на коем ученый и сделал сообщение…».

Если в течение нескольких десятилетий после создания государства русский язык использовался исключительно для пропагандистских целей (традиции и законы иудаизма, идеи сионизма, политическая и моральная подготовка новых волн репатриантов), то уже в 70–80‑е годы ХХ столетия сферы его постепенно расширяются. Возникают и быстро множатся русскоязычные издательства и литературные журналы (альманахи), в израильских театрах появляется драматургия на русском языке, а в последнее десятилетие прошлого века родилось несколько «русских» любительских театральных студий и профессиональных театров. В начале 1990‑х репатриировавшиеся учителя и бывшие преподаватели вузов основывают систему школ МОФЕТ, где преподавание основных дисциплин поначалу ведется только по-русски, а затем и на иврите, по выбору учащихся.

Еще один примечательный факт. С 1965 года при Иерусалимском университете существует единственная в Израиле кафедра русского и славянского образования. На двух ее отделениях – историческом и литературно-лингвистическом – ведется серьезная преподавательская и исследовательская работа. Среди курсов, которые там читаются, для нас показательны следующие: «Современный русский язык», «Введение в лингвистику и поэтику», «Лингвистика славянская и общая», «Введение в русскую литературу 19–20 веков». В последнем большое внимание уделяется творчеству Пушкина, Грибоедова, Лермонтова, Герцена, Лескова, Достоевского, Толстого и др.

И вот вам самый свежий и простой пример. Рядом со мной, на стуле, стоит противогаз (он выдан каждому, на случай химической атаки со стороны Ирака, Ирана, Ливана или Иордании). На его коробке – краткая инструкция, продублированная на четырех языках – иврите, английском, арабском и русском. В последнее время стали также переводить и надписи на некоторых видах товаров, производимых в Израиле. Во многих государственных учреждениях появились надписи, вывески, инструкции на русском языке, появились служащие и чиновники всех рангов, говорящие по-русски.

Говоря о русском языке, невозможно не затронуть и тему русской литературы в Израиле. Она богата, интересна и многообразна, однако рассмотрим ее вкратце. С 1920‑х до 1970‑х годов литературное творчество на русском языке носило в стране нерегулярный характер. Отсутствие массового читателя, издательств и периодических изданий приводило к тому, что отдельные авторы, писавшие по-русски, как правило, вынуждены были публиковать свои произведения за рубежом (Нью-Йорк, Берлин, Рига и т. д.). Свою литературную деятельность эти литераторы обычно начинали в стране исхода и после репатриации продолжали пользоваться в своем творчестве русским языком. Практически все они хорошо владели ивритом, писали и печатались на этом языке. Многие из них стали потом видными общественными деятелями, известными публицистами. В этот период в стране практически не существовало особой ветви русской литературы, были лишь отдельные писатели, писавшие по-русски.

Когда же приподнялся «железный занавес» и в страну прибыла значительная алия, число читателей русских книг и журналов увеличилось, возникла также большая потребность в доставке изданных в Израиле книг и журналов в Советский Союз. А главное, коренным образом изменившаяся ситуация на книжном рынке отразилась на количественном и качественном уровне русскоязычного творчества в Израиле. Наравне с традиционными жанрами лирической поэзии, психологической и документальной прозы в русско-израильской литературе стали появляться и активно развиваться такие жанры как фантастика (всех видов и направлений), блатной роман, детективно-приключенческая и мистическая проза, «библейские» пьесы, юмор. Активно осваивали новую поэтическую реальность и одновременно внедряли новаторские формы в свои стихи поэты А. Волохонский, М. Генделев, Л. Иоффе и другие. В 1971 году возник Союз русскоязычных писателей Израиля, который входит ныне в состав Федерации писательских союзов Израиля.

В 1970‑х из разных республик Советского Союза в страну приехала большая группа профессиональных писателей. Здесь они получили не только поддержку, но и новый посыл творческой энергии, многие из них продолжают свою работу и поныне. В первые годы все они продолжали писать в своей старой манере, лишь постепенно включаясь в новую для них израильскую жизнь и осваивая местный литературный опыт. Нельзя сказать, что процесс усвоения литераторами израильского жизненного и культурного опыта и вхождения в русско-израильскую литературу развивался легко. Некоторые из них покинули страну (З. Зиник, Э. Севела, Ф. Розинер, А. Волохонский, М. Федотов и др.), некоторые вообще бросили писать, и лишь немногие перешли в своем оригинальном творчестве на иврит (например, поэты Рина Левинзон и Александр Воловик).

Таким образом, этот период литературного творчества на русском языке в Израиле был отмечен и новыми для русской литературы темами, и новым писательским видением, присущим только израильским авторам. Среди них по-прежнему выделяются своим талантом Анатолий Алексин, Дина Рубина, Игорь Губерман, Давид Маркиш, Феликс Кривин, Борис Камянов, Лорина Дымова, Игорь Бяльский, хорошо известные русскоязычному читателю.

Приобщиться к прекрасному миру книги, сориентироваться в бескрайнем море литературы помогает нам также компания «Русское Слово». Седьмой год она успешно работает на книжном рынке Израиля. Ее каталоги отличаются хорошим вкусом, красотой, полнотой, удобством и изысканностью оформления.

http://ricolor.org/russia/izr/repatr/rus_lang/

Лариса Найдич
Новая алия сохраняет русский
март 2005 г.

Вводные замечания

Израиль – страна, жители которой приехали со всех концов света, дoма говорят на разных языках, придерживаются разных традиций в быту. В стране два государственных языка: иврит (возрожденный древнееврейский) и арабский. Однако на улице, в автобусе, в коридорах учреждений, на скамейках в парке можно услышать также английский (обычно американский вариант), французский, привезенный выходцами из Марокко, амхарский (язык эфиопов), идиш, румынский, реже польский, но чаще всего – русский, который действительно стал третьим языком Израиля, конкурируя с широко использующимся в деловой и научной сферах английским. В 1998 году депутатами кнессета была даже выдвинута инициатива придать русскому языку статус официального (предложение не было принято). В городах Израиля, особенно там, где процент русскоязычного населения велик (Ришон-Ле-Цион, Ашкелон), можно увидеть множество русских афиш, реклам, вывесок. В банкоматах, кроме иврита и арабского, предоставляется на выбор английский или русский. В некоторых телефонных информационных службах можно связаться с «русским» оператором. Действует служба психологической помощи на русском языке.

По статистике к началу 2004 года еврейское население Израиля составило 5,165 млн. человек, из них 800 тыс. евреев – выходцы из бывшего Советского Союза, приехавшие после 1970 года, и их потомки. Согласно другим подсчетам, учитывающим и членов семей – этнических русских, общее число приехавших из бывшего Советского Союза за этот период составило более 1 млн. человек. Основная волна эмиграции из бывшего СССР в Израиль пришлась на 1990–2000‑е годы.

Практически все репатрианты из бывшего СССР говорят по-русски, а для большинства он является родным языком. Таким образом, по-русски говорит каждый пятый в Израиле. В некоторых городах и районах русскоязычное население проживает компактно и составляет 30–40%. Последняя волна алии изменила облик русскоязычной общины. Различия между новоприбывшими (олимами) и репатриантами-старожилами (ватиками) весьма существенны и в культурной ориентации, и в языковых предпочтениях. Именно для последней волны алии характерно стремление к сохранению русского языка и культурной автономии.

Важную роль здесь играет образовательный и культурный уровень эмиграции. Около 60% взрослых репатриантов из России конца 80‑х – начала 90‑х годов имеют высшее образование (среди евреев-израильтян эта цифра составляла 18–20%). На пике алии приехало много репатриантов из больших городов: Москвы, Петербурга, Киева, Ташкента, Минска, Одессы. В Советском Союзе, как известно, «неформальный» престиж культуры был чрезвычайно высок. В отсутствие свободы слова и вероисповедания писатели, артисты, художники, литературоведы воспринимались как лидеры и совесть нации, полностью утратившей доверие к властям. Чтение «серьезной» литературы, интерес к архитектуре и истории – все это входило в «обязательную культурную программу» интеллигенции. Интересно, что, по данным опросов, русскоязычные иммигранты в Израиле ставят русскую культуру (литературу, музыку, живопись, гуманитарные науки) выше, чем израильскую, и это принципиально отличает их от эмигрантских общин других стран. Возможно, такая позиция в какой-то мере вызвала непонимание и противодействие со стороны тех израильтян, которые судили о России и «русских» лишь по публикациям не очень добросовестных журналистов.

«Русская улица» представляет собой политическую силу, и это одна из причин того, почему политические пристрастия, национальное самосознание, отношение к религии и к еврейской традиции у разных групп русскоговорящих израильтян становятся предметом исследований.

 

Проблема самоидентификации

Приехавшие из России «…иммигранты (по крайней мере, в начале 1990‑х) искренне стремились приобщиться к новой для себя культуре и стать «израильтянами», но при этом старались сохранить те культурные и языковые ценности и символы, которые привезли с собой и считали неотъемлемой частью своей идентификации...», т. е. владение русским языком и принадлежность к русской культуре. Поэтому для израильтян – выходцев из бывшего Советского Союза, особенно для интеллигенции, характерно сочетание еврейских, израильских и русских элементов самоидентификации. Согласно одному из исследований, 72% из них ощущают себя в первую очередь евреями, 19% – израильтянами и 9% – «русскими». Социологи указывают на «разрыв между этнической (русско-еврейской) и национально-государственной (израильской) самоидентификацией».

В Израиле с момента его образования в 1948 году и до недавнего времени официально была принята политика «плавильного котла», создания единой национальной культуры. С диаспорой ассоциировалось прежде всего представление о «человеке галута» – сгорбленном, униженном еврее, стыдящемся своего еврейства. Поэтому старый культурный багаж, согласно официальной доктрине, следовало отбросить в пользу новой, свободной культуры. В качестве весьма грустного примера стоит напомнить судьбу выходцев из Германии. Приехавшие в 1930‑х годах в Палестину немецкие евреи сначала стремились сохранить немецкую культуру и немецкий язык, к которым они относились с большим пиететом. Они, например, любили немецкую поэзию, песни Шуберта и Шумана. Но после Катастрофы все немецкое стало ассоциироваться с ужасами нацизма, и на первый план выступила идея полной ассимиляции и аккультурации. Поэтому даже первое поколение выходцев из Германии отказалось от какой бы то ни было культурной автономии, а их дети не знают ни немецкого языка, ни немецкой культуры. Замечательные немецкие книги, привезенные бежавшими из Германии евреями, оказались никому не нужными – я находила их во множестве на дешевых распродажах и даже на помойках. Правда, в своем бытовом поведении и в одежде эти пожилые люди сохраняют специфические черты: аккуратность, вежливость, некоторую высокомерность, «академичность». Не случайно у них есть особое прозвище – екки. Однако выходцам из России, приехавшим в 90‑е годы, по мнению социологов, такая радикальная смена языка и культуры не грозит.

Отказ от культурных ценностей диаспоры не всегда равнозначен приобщению к новым, так называемая аккультурация представляет собой сложный и длительный процесс. Формула «интеграция без аккультурации», используемая при описании эмигрантов из России, приехавших в 70‑е годы, актуальна и сегодня. М. Вайскопф сделал парадоксальный вывод: «Чем лучше и успешнее проходит абсорбция, чем легче встраивается человек из России в израильскую жизнь, тем… он явственнее от нее отчуждается». В записях устных рассказов, сделанных фольклористами Л. Фиалковой и М. Еленевской, русскоязычные израильтяне зачастую отмечали, что после успешного освоения иврита и даже израильского стиля поведения они вернулись к общению с «русскими».

Одним из важных факторов освоения языка и культуры является социализация, т. е. вхождение в новое общество. Смешанные микроколлективы чаще образует молодежь. На вопросы социологов 40% молодежи – выходцев из России и стран СНГ – ответили, что они проводят свободное время с русскими и израильскими друзьями, 10% – с израильскими друзьями. Для респондентов более старших возрастных групп этот показатель резко снижается и достигает минимума у людей старше 65 лет. Всего лишь 12,5% (15% женщин и 9,7% мужчин) имели романтические отношения за пределами русской общины, а 52,7% ответили, что такие отношения для них невозможны и в будущем.

 

Освоение иврита

Естественно, что перед репатриантом, приехавшим в Израиль, встает задача изучения иврита. Насколько успешно он с ней справится, зависит не только от способностей обучающегося и профессионализма преподавателей, но и от возраста эмиграции «олима», от его занятости, характера работы, круга общения, а также культурной ориентации и мотивации обучения. Если он останется исключительно в сфере русской культуры и русского круга общения, то освоит лишь языковой минимум, без которого невозможно обойтись, так называемый язык выживания (survival language). В той степени, в какой это требуется для бытового общения и для работы, на иврите говорят практически все иммигранты. Исключение составляют те, кто приехал в преклонном возрасте, но и они овладевают языком на бытовом уровне: в некоторых городах существуют языковые курсы (ульпаны) для пожилых.

Другой вопрос – что станет для репатрианта языком культуры. Социологи приводят следующие цифры: 40% респондентов регулярно читают русские журналы и газеты, 31% – иногда, художественную литературу на русском языке регулярно читают 32% ответивших и 51% – иногда, притом что на иврите газеты и журналы регулярно читают 9% респондентов, иногда – 15%, а художественную литературу 2% и 5% соответственно. Лариса Ременник, из статьи которой взяты эти сведения, пришла к выводу об отсутствии прямой зависимости между длительностью пребывания в Израиле и переходом на иврит. Напротив, интерес к русским массмедиа у русскоязычных эмигрантов со временем растет. Приведенные данные заслуживают пристального внимания, но при условии более детального рассмотрения отдельных социолингвистических ситуаций. Что означает, например, низкий процент читающих литературу на иврите? Отсутствие интереса к ивритской литературе, предпочтение литературы на других языках или просто недостаточное знание языка? По моим наблюдениям, среди тех, кто в совершенстве освоил иврит в его письменной форме (в основном это люди, приехавшие в возрасте до 12 лет), доля читающих на иврите весьма велика, хотя часто и они ориентированы не только на израильскую, но и на русскую, англо-американскую или европейскую культуру. Остальные остаются на русской культурной почве и из-за языкового барьера, и из-за недостаточной адаптации в Израиле.

При освоении иврита опыт изучения других иностранных языков не всегда помогает из-за специфической системы графики и орфографии. На письме ивритское слово состоит из согласных букв, гласные буквы пишутся лишь иногда; в некоторых видах текстов они обозначаются точками под согласными. Принцип чтения основан на знании грамматической системы языка, а частично и лексики, новые слова могут вызвать затруднение. Такая графическая система малопригодна для тех, кто только осваивает язык. Письменный текст не содержит достаточно информации для его лингвистической обработки. Дополнительные трудности создает письмо справа налево, отсутствие прописных букв (поэтому не сразу выделяется имя собственное), написание предлога слитно с существительным. Принцип, которым мы пользуемся при изучении европейских языков, – освоение языка через тексты – непригоден для иврита. Говорят, что иврит входит через уши. Обучение языку исходя из его устной формы особенно непривычно для выходцев из России, где преподавание иностранных языков традиционно не сопровождалось контактами с его носителями. Но дело не только в этом. Освоив ограниченный словарный запас в процессе обучения на языковых курсах, иммигрант пополняет его лишь бытовой или профессиональной лексикой. Кроме того, разговорный и литературный языки в иврите существенно различаются лексически и даже грамматически. Характерен, например, сделанный кем-то перевод русских смешных песенок и стишков (типа «Постой, паровоз...»), которые пользователи Интернета пересылали друг другу. В отличие от русского оригинала ивритский текст был написан «высоким стилем», непохожим на разговорный язык. Чтение на иврите для тех, кто взрослым осваивает этот язык, является тяжелой работой, препятствующей эстетическому удовольствию. Поэтому для многих иврит остается устным кодом. Возникает противоречивая языковая и культурная ситуация, тем более что образовательный ценз эмигрантов из России высок и речь обычно идет о людях, получивших в России высшее образование, начитанных, с широким культурным кругозором, привыкших «говорить правильно» и быть в курсе новинок литературы.

Таким образом, иврит осваивается на бытовом уровне. Именно этот языковой регистр господствует на улице, в магазине и даже в телепередачах. Те, кто нашел работу, быстро усваивают профессиональную лексику, также относящуюся к «языку выживания».

 

Языковая политика. Обучение русскому языку

Со дня основания Израиля языковая политика была важнейшим средством консолидации нации и создания единой культуры. Идиш, немецкий и другие языки «галута» отвергались, а иврит был провозглашен языком, символизирующим национальную идентификацию евреев-израильтян. Лишь в последние годы эта политика была признана ошибочной и наметилась тенденция к сохранению языков диаспоры, которые используются в домашнем общении. В школах было введено факультативное обучение русскому языку и литературе. До 1997 года в израильских школах действовала программа обучения русскому языку как родному (по желанию учащихся). Она включала в себя и преподавание литературы. В соответствии с этой программой школьники ежегодно сдавали экзамен, полученная оценка входила в аттестат зрелости. Число учащихся возрастало с каждым годом (102 в 1991 году, 856 в 1992 году, примерно 2 100 в 1997 году). Но, поскольку появлялось все больше учащихся, недостаточно хорошо владевших русским языком, было решено заменить ее на обучение русскому как иностранному, и с 1997/1998 учебного года была введена новая программа, включающая в себя обучение грамматике, речевому этикету и чтению несложных текстов. В 2002 году по этой программе занимались примерно 10 000 школьников. В 2003/2004 и в 2004/2005 годах экзамен по русскому языку на аттестат зрелости сдавали 2 400 человек. Обучение начинается в 7‑м классе и заканчивается в последнем, 12‑м, но иногда, при облегченной программе, – раньше. С учетом культурологических факторов были созданы новые учебники русского языка для израильских детей. В них даются не только грамматические упражнения, но и тексты из русской классической литературы. Пока таких учебников два: для начинающих и для самого высокого уровня. Работа над остальными будет завершена в ближайшее время. Таким образом, помимо обязательного иностранного языка – английского, по выбору учащихся возможно еще и изучение русского как иностранного. Однако на практике обучение русскому языку в школах поставлено не очень хорошо: директора некоторых школ не спешат приглашать учителей русского, а в роли второго иностранного русский конкурирует не только с французским, но и с арабским, знание которого важно для израильтян.

Для обучения школьников русскому языку есть и другие возможности. Прежде всего в системе МОФЕТ – сети вечерних школ с физико-математическим уклоном и с обучением гуманитарным наукам на русском языке. Программы этих школ дополняют основную школьную программу. Учителя – выходцы из России, часто бывшие преподаватели физико-математических школ. В Бэер-Шеве создана сеть русских вечерних школ «Импульс». Существуют также организации учителей, проводящие внешкольные занятия, организуются клубы, кружки по изучению русского языка и т. п. При обучении русскому языку за рубежом педагоги сейчас сталкиваются с совершенно новыми задачами. Например, молодые люди, владеющие языком на бытовом уровне, не умеют писать, не знают речевого этикета, не понимают слов, которые не употребляются в бытовом общении. Чтение произведений русской классики представляет для них огромные трудности из-за незнания многих слов и оборотов, а также реалий русской жизни; они не понимают иронии, юмора и т. п. Кроме того, уровень знаний учащихся в таких языковых группах различен, а оценка ими собственных знаний далека от объективности. Все это затрудняет обучение. Поэтому преподаватели русского языка в разных странах (в Израиле, в США, в Германии) разрабатывают новые методики.

 

Русскоязычная культурная жизнь Израиля

Из России в Израиль приехало немало писателей, поэтов, публицистов, музыкантов, артистов, художников, и многие из них продолжают работу, даже несмотря на недостаточную институциональную поддержку. Среди известных ли тераторов, живущих в Израиле и пишущих по-русски, прозаики Дина Рубина, Анатолий Алексин, Светлана Шенбрунн, Григорий Канович, поэты Елена Аксельрод, Ася Векслер, Игорь Губерман, Рената Муха, Александр Крестинский. Назовем также недавно ушедшую из жизни известную писательницу Руфь Зернову и трагически погибшую талантливую молодую поэтессу Аню Горенко. В Израиле выходит целый ряд русских «толстых журналов» («22», «Иерусалимский журнал», «Время искать», «Солнечное сплетение», «Еврейский книгоноша», «Nota Bene», «Зеркало», «Двоеточие» и др.). Издается около 50 газет, самые популярные – «Вести» и «Новости недели». «Вести» выходят ежедневно на 40 полосах тиражом более 55 000, с несколькими еженедельными приложениями. В Израиле «Вести» занимают третье место по тиражу после двух крупнейших ивритоязычных газет. В газете работают около ста штатных сотрудников. Русскоязычную израильскую прессу регулярно читают, по разным данным, от 40% до 58,5% репатриантов 90‑х годов. В Израиле много русских книжных магазинов, где продаются книжные новинки на любой вкус. Русская городская библиотека Иерусалима обладает самым большим за пределами России и бывшего СССР собранием книг на русском языке и является самой посещаемой из всех зарубежных русских библиотек. В ней проводятся поэтические вечера, встречи с писателями, презентации книжных новинок. Имеются и другие русские библиотеки, клубы, кружки. Существуют русскоязычные книжные издательства. Например, в последнее время все успешнее работает издательство «Гешарим / Мосты культуры», выпускающее книги по иудаике на русском языке.

Несколько театров ставят спектакли на русском. Большой популярностью пользуется театр «Гешер», организованный в начале 90‑х годов выходцами из России. Его главный режиссер – Евгений Арье, ученик Товстоногова, а большинство актеров – репатрианты из России, хотя есть и коренные израильтяне, которые иногда играют и по-русски. Спектакли здесь идут либо на иврите с русскими субтитрами, либо на русском языке. Театр был удостоен целого ряда престижных премий, в том числе Всеизраильской премии 1997 года, признан одним из лучших театров в мире. Часто в Израиль привозят свои спектакли российские труппы.

Очень популярна «русская» радиостанция РЭКА. С 2002 года действует израильский телеканал «Израиль плюс», где передачи ведутся на русском языке с субтитрами на иврите. Его зрительская аудитория составляет 11% от общеизраильской. Помимо этого, кабельное или спутниковое телевидение, имеющееся примерно у 90% русскоязычных семей, дает возможность принимать и российские каналы. В 2005 году на телеэкраны вышел первый совместный русско-израильский фильм – «Под небом Вероны». В нем наряду с русскими участвовали и израильские актеры, выходцы из России, игравшие на русском языке. Наконец, Интернет и электронная почта дают возможность сохранять связь со страной исхода. Имеются и израильские новостные порталы, и форумы на русском языке.

 

Языковые предпочтения

Е.А. Земская указывает на следующие факторы, способствующие сохранению русского языка в диаспоре: 1) установка каждого конкретного человека или группы лиц на сохранение языка, 2) профессия, требующая постоянного его использования, 3) высокая образованность, 4) язык, на котором получено образование, 5) семейное и, шире, личное окружение, 6) индивидуальные особенности человека, 7) православная церковь. Для Израиля последний фактор неактуален, а действие второго ничтожно мало, поскольку количество рабочих мест, где требуется знание русского (учителя русского языка, журналисты, экскурсоводы и т. д.), незначительно.

Как уже было сказано, раньше репатрианты в основном стремились к ассимиляции и к полному переключению на иврит. Желание сохранить русский язык возникло в 80–90‑е годы. Отмечены даже случаи, когда иммигранты из России, много лет прожившие в Израиле, начинают под влиянием недавно приехавших из России соседей вспоминать русский, смотреть русское телевидение. Бывает, что к «русским» молодежным компаниям присоединяются коренные израильтяне, стремящиеся хоть в какой-то степени освоить русский язык. Сохранение языка или его утрата, разложение в условиях иноязычного окружения зависят от демографических, социальных и культурных причин. Важны возраст эмиграции, наличие или отсутствие компактно проживающих носителей родного языка, престиж социальных групп и языков в данном обществе, институциональная поддержка языка. Те, кто приехал в страну в возрасте моложе 12 лет, легко осваивают иврит; часто для них он становится родным, вытесняет русский, даже если на русском говорят дома. С другой стороны, среди тех, кого в младенчестве привезли в Израиль или кто родился здесь, есть люди, хорошо владеющие русским языком, на котором они говорят дома. Выбор языковой ориентации часто зависит от круга общения и от неписаных правил, принятых в том или ином микроколлективе. Среди молодежи, приехавшей из России в ходе последней алии, сложились как русско-ориентированные, так и иврито-ориентированные микроколлективы. В первых читают по-русски, смотрят, наряду с другими, и русские телевизионные программы, знают и поют по-русски под гитару песни бардов, иногда сами сочиняют новые, участвуют в интернетовских форумах и «живых журналах» на русском языке. Русский язык в этих компаниях совершенно естествен, словарный запас входящих в нее молодых людей не менее богат, чем у русских в метрополии. Языковые интерференции в речи таких информантов наблюдаются преимущественно в интонации и включении ивритских слов (о чем пойдет речь ниже). В других молодежных микроколлективах (иногда смешанных, включающих в себя и репатриантов, и коренных жителей) преобладают тенденции к ассимиляции, в них читают на иврите или на английском, не смотрят русских телепередач, любят американские фильмы и ивритскую эстраду. Тем не менее, как отмечает М. Вайскопф, «...рожденные или выросшие в Израиле дети репатриантов из России зачастую предпочитают общаться друг с другом в своем же кругу, хотя говорят между собой на иврите».

Исследуя языковые и культурные предпочтения старших школьников – эмигрантов из России, Э. Ольштайн и Б. Котик выделяют три группы информантов. Для первой группы характерна высокая мотивация изучения иврита, что коррелирует с отсутствием ностальгии по России и с положительной оценкой Израиля; при этом представители данной группы демонстрируют положительное отношение к русскому языку. Ко второй группе относятся информанты со сред ней степенью мотивации изучения иврита, ностальгическим отношением к России и средней оценкой и Израиля, и России. Третью группу отличают низкая мотивация изучения иврита и низкая оценка Израиля. Таким образом, положительное отношение к новой родине и ее языку не исключает высокой оценки родного языка, и в любой из этих трех групп русский язык может сохраняться. Э. Ольштайн и Б. Котик причисляют к факторам, определяющим языковое поведение информантов, и их отношение к стране исхода, России. Но мне представляется, что влияние этого фактора не всегда однозначно: русской и советской интеллигенции свойственно было проводить различие между русской культурой и существовавшим в стране политическим режимом.

Престиж языка в обществе, естественно, зависит также от социального статуса его носителей и отношения к метрополии. Однако отношение к России и бывшему СССР противоречиво. С одной стороны, сказывается тоталитарное прошлое и многолетняя враждебность по отношению к Израилю; нынешняя же Россия воспринимается как государство, где процветают мафия и проституция (русские проститутки – излюбленный сюжет израильской желтой прессы). С другой стороны, многие знают о большом влиянии, которое русская культура оказала на израильскую. Так, русский акцент может ассоциироваться у израильтян не только с безработными эмигрантами из бедной страны, но и с театральными актерами – выходцами из России.

Очевидно, на языковые предпочтения влияют и внутрисемейные отношения. Хранительницами семейных культурных традиций часто становятся бабушки. Благодаря тому, что из бывшего СССР в Израиль прибыло большое количество (более 100 000) пожилых эмигрантов, у молодых сохраняется способность понимать русскую речь, даже если они не говорят по-русски (т. е. рецептивный билингвизм). В семьях, где люди старшего и среднего поколений пользуются уважением и определяют культурную атмосферу семьи, больше шансов сохранить русский язык. Достаточно высокий социальный статус родителей, успешная карьера на новой родине также способствуют сохранению привезенного культурного багажа. И напротив, дети тех репатриантов, чей социальный статус понизился, часто начинают стесняться русского языка и стремятся как можно скорее ассимилироваться. Отношение разных поколений в семьях иммигрантов – это отдельная и, насколько мне известно, малоизученная проблема. Для семей иммигрантов вообще характерно, что дети быстрее адаптируются к новым условиям жизни и, конечно, лучше овладевают языком окружения. Особенность Израиля в том, что иврит является родным языком лишь для половины населения еврейского сектора. Дети исправляют родителей, когда те делают ошибки, говоря на иврите, ученики – преподавателей. Авторитет старших при этом не страдает – естественно, при условии сохранения ими социального статуса.

Выбор языка. Речевые домены

Под выбором языка понимают тяготение билингва к какому-либо из языков, которыми он владеет, либо использование одного из языков в том или ином дискурсе. И здесь встает вопрос, о котором в монолингвальной ситуации мы не задумываемся: что значит «знать язык»? Потребность переходить на неродной язык даже при слабом его знании возникает именно в иноязычном окружении. Например, информант в совершенстве владеет родным языком, а язык окружения выучил на весьма примитивном уровне. В официальном или профессиональном дискурсе (в банке, учреждениях, на работе) он вынужден прибегать к языку окружения, при посредстве которого осваивает новую для него ситуацию. И поскольку на родине он не сталкивался с соответствующими реалиями, то и не пытается перевести описывающие их слова на родной язык. Так, русские израильтяне, даже очень слабо знающие иврит, употребляют многие слова, русские эквиваленты которых им просто неизвестны (не случайно я перевожу их описательно): орат-кева ‘поручение банку автоматически снимать деньги для оплаты счета’, сиха мемтина ‘переход на разговор по телефону с другим абонентом’, тлуш маскорет ‘расчетная ведомость о зарплате, выдаваемая работнику’, итхайвут ‘обязательство больничной кассы оплатить процедуру’. Это явление похоже на лексические заимствования, но оно имеет специфику, обусловленную двуязычием. Так, возможно включение в высказывание не только отдельных слов, но и целых фраз на языке окружения, переключение на язык окружения – сознательно или даже бессознательно, под воздействием какого-либо слова-триггера.

Речь здесь идет прежде всего о лексике, грамматический строй русского языка остается прежним, и, казалось бы, инновации не затрагивают глубинных аспектов языка. Но большое количество заимствованных слов и выражений подготавливает более кардинальные изменения, воздействующие уже на языковую картину мира. Слова, обозначающие центральные для ивритской молодежи явления, как, например, гиюс – ‘призыв в армию’, хавер – ‘бой-френд’, хаверут – ‘нечто вроде предварительного, нерегистрированного брака’, атуда – ‘отсрочка от армии’, машканта – ‘ипотечная ссуда’ и др., по сути дела не имеют эквивалентов в русском языке, поскольку отражают специфику жизни в Израиле, описывая иную по сравнению с создаваемой русским языком картину мира.

Подвергается изменениям и лексика, отражающая важнейшие понятия, включая абстрактные, которые, как известно, еще в большей степени связаны со стереотипами мышления и с картиной мира. Это подтверждает проведенный нами ассоциативный тест: его результаты отличаются от тех, что приводят русские ассоциативные словари. Испытуемыми были русскоязычные школьники старших классов, тест проводился на русском языке. После заполнения небольшой социолингвистической анкеты испытуемым предлагалось записать в течение трех минут все слова, которые приходят в голову при произнесении какого-либо слова. Слово произносилось по-русски, писать предлагалось по возможности по-русски, а если трудно, то на любом языке. Одной из самых частых реакций на слово красный было слово кровь (причем иногда школьники писали его на иврите), что объясняется созвучием этих слов в иврите (дам ‘кровь’, адом ‘красный’) и ивритскими языковыми стереотипами и коннотациями. Для русского языка такая ассоциация не является ведущей, хотя в остальном результаты теста у информантов в Израиле и в метрополии совпадают (слова, связанные с советской символикой или обозначающие фрукты и цветы). Слово любовь чаще всего ассоциировалось со словами секс и счастье, что легко объяснить традиционной открытостью и непосредственностью израильской молодежи. Ср. данные «Русского ассоциативного словаря», где самые частые ассоциации на слово любовь – с первого взгляда и до гроба, и словаря под редакцией А.А. Леонтьева, где основные ассоциации – ненависть и дружба.

Преподаватели русского языка в израильских школах отмечают, что хрестоматийные тексты русской литературы израильскими школьниками воспринимаются иначе, чем в России. Дело не в том, что дети не понимают слов, отражающих реалии старого русского быта (это наблюдается и в метрополии), они по-другому воспринимают смысл текста. Примером может служить пушкинская «Сказка о рыбаке и рыбке». Преподавательница русского языка в израильских школах психолингвист Евгения Колчинская отмечает: «В русском восприятии старика «жалко»,...его нетребовательность, скромность и покорность вызывают симпатию и сочувствие. У русскоязычных детей [в Израиле] его поведение вызывает недоумение: зачем он выполняет приказы старухи [20]?» При этом израильские дети хорошо воспринимают притчи, потому что у них есть опыт изучения таких текстов: в обязательную программу входят уроки по Танаху, т. е. Ветхому Завету, который читается в подлиннике. Безусловно, эти предварительные наблюдения нуждаются в уточнении и детализации. Думаю, что и у русских детей в метрополии картина мира, шкала ценностей в последнее десятилетие изменились. Восприятие многих текстов русскоязычными детьми в Израиле, безусловно, тоже различается, хотя бы в зависимости от того, в какой школе они учатся, в светской или религиозной. Например, девятилетняя ученица религиозной школы, родившаяся в Израиле, к удивлению взрослых сразу, без каких бы то ни было затруднений объяснила смысл стихотворений Лермонтова «Пророк» и «Три пальмы», которые прочитала по-русски. Но про последнее она сказала: «А зачем они на Бога роптали?»

«Кто говорит на каком языке с кем и когда?» – сформулировал классик социолингвистики Джошуа Фишман проблему выбора языка общения, встающую перед билингвом в зависимости от диалогической ситуации. Такие ситуации называются языковыми доменами. Распределение сфер использования языков бывает простым, бинарным: общение со «своими» – с «чужими» или устная – письменная речь. Но обычно оно сложнее. Для многих русскоязычных жителей Израиля, владеющих ивритом, за русским языком закрепляется целый ряд важнейших языковых доменов: сфера культуры (чтение художественной литературы, телевидение, газеты и журналы, русский Интернет), общение со сверстниками и со старшими родственниками. Доменами иврита остаются общение на работе и в армии, учеба, чтение специальных текстов, деловая переписка, а также повседневная кодифицированная сфера общения (банк, больничная касса, магазин, рынок). Даже в этих доменах иврит иногда оттесняется, так как существует целая сеть «русских» учреждений и специалистов: русские магазины, русскоязычные врачи (в т. ч. скорой помощи), русские служащие, экскурсоводы, парикмахеры. Для членов иврито-ориентированных микроколлективов иврит обслуживает широкий спектр доменов, в то время как за русским языком остается лишь общение со старшими в семье – с братьями и сестрами они обычно разговаривают на иврите. В устном общении выходцев из России часто наблюдается третий вариант: русский язык с вкраплениями ивритских слов и выражений (с переключением кода). Именно так обычно говорят между собой русские израильтяне, репатриировавшиеся уже взрослыми.

Чем определяется тот или иной выбор языка неформального общения у молодых людей? Почему для одного вопрос: «На каком языке вы говорили между собой?» кажется странным, и он иронически отвечает: «По-китайски», что означает: «Разумеется, по-русски, а как же еще?», а другой отказывается говорить по-русски даже дома, бежит от телевизора, если включена русская программа, у него вызывают раздражение русские песни (авторские и эстрадные) и т. п.? Здесь в силу вступают не только объективные, но и субъективные факторы, прежде всего представление о ценности культуры страны исхода.

 

Лингвистические особенности русского языка в Израиле

В лингвистике существует понятие языкового острова, языка этнокультурного меньшинства, живущего в иноязычном окружении. Языковеды, например В.М. Жирмунский, изучавший диалекты немецких колонистов в России, считали языковой остров своего рода лингвистической лабораторией, где язык сохраняется в архаической форме либо демонстрирует в течение более короткого отрезка времени тенденции развития, характерные для языковой системы, к которой он принадлежит. В частности, архаичен язык русских дворян, эмигрировавших после 1917 года в Европу (ср. исследования Е.А. Земской и М.Я. Гловинской, Л.М. Грановской и др.).

Для эмиграции 80–90‑х годов ситуация языкового острова нетипична. Прежде всего, у эмигрантов нет стремления противопоставить себя живущим в России. Многие уехавшие в Израиль, в США, в Германию не «сжигают за собой мосты», сохраняют дружеские и профессиональные связи с русскими в метрополии, оставляют в России собственность, часто приезжают туда, искренне сопереживают всему, что там происходит. Средства связи (Интернет, телефон, телевидение) способствуют интенсивным языковым контактам. Русскоговорящая молодежь перенимает новшества языка метрополии – разговорный язык, сленг, даже разного рода арготизмы, новейшие ненормативные пласты языка.

Русский язык в Израиле имеет свои особенности, связанные и с лингвистическими, и с экстралингвистическими факторами. К первым относятся языковые контакты с ивритом, а ко вторым – различия в условиях жизни, отражающиеся в языке. О некоторых мы уже говорили, приведем еще один пример. В Израиле рабочая неделя начинается с воскресенья, которое в соответствии с библейской традицией называется ём ришон, т. е. «первый день». Таким образом, у слова «воскресенье», даже если отбросить христианские коннотации, в русском языке иное, чем в иврите, семантическое и ассоциативное поле («конец недели», «день отдыха»). Неудивительно, что «русские израильтяне» обычно пользуются не русским, а ивритским словом.

Наблюдаются и не специфически израильские, характерные для русского языка зарубежья сдвиги в русском языке, имеющие лингвистические причины, например частое использование оборотов с полузнаменательными глаголами иметь, взять, брать, делать, представляющими собой кальки с других языков либо способ интеграции в русскую речь иноязычных глаголов. Например: Он сделал докторат, Он сделал вторую степень, Мы сделали алию, Я могу тебе сделать адраху («инструктаж», ‘объяснить тебе’), Ты берешь этот курс?, Дай мне тремп! (т. е. ‘подвези меня!’). Ср. приведенные Е.А. Земской и М.Я. Гловинской примеры: иметь страх, делать благодарность или выражение взять автобус, которое настолько легко заимствуется, что начинает моментально использоваться русскоязычными участниками международных конференций, приехавшими из разных стран.

Включение ивритских слов и выражений в русскую речь – самый распространенный вид языковой интерференции в речи «русских израильтян». «Смешанный язык», который мы рассмотрим далее, несомненно является только устным кодом. Он лишь иногда проникает в публицистику и в раздел объявлений в газетах.

Альтернативное использование билингвами элементов разных языков в одном и том же высказывании, известное как переключение кода, стало сегодня объектом особого раздела языкознания. Наиболее плодотворная, как мне представляется, концепция переключения кода состоит в том, что один язык задает своего рода структурный каркас (грамматическую матрицу), а другой поставляет вписывающийся в него лексический материал. Безусловно, важна и типология контактирующих языков, так как происходит их конвергенция, переосмысление или полная перестройка грамматических форм языка окружения (исключение составляют случаи цитатного воспроизведения элементов этого языка). У языковедов – специалистов по языковым контактам это явление вызывает огромный интерес, хотя те, кто борется за культуру речи, относятся к нему, естественно, с негодованием. Речью русских в США, говорящих, например: «Вам чиз наслайсать или одним писом возьмете?», возмущались и писательница Татьяна Толстая, и языковед Анатолий Либерман, и многие другие. Не давая оценку этому явлению, мы хотим подчеркнуть его закономерность.

При постоянном использовании ивритских слов в русской речи и их фонологической и морфологической адаптации, по сути дела, происходит заимствование слов. От окказиональных включений эти заимствования отличаются тем, что в русском языке их используют постоянно все его носители – члены данного языкового коллектива. Эти слова стилистически нейтральны. Напротив, их замена на русские слова (даже если она возможна) кажется неестественной. Наибольший процент таких слов – культурные заимствования, т. е. реалии, связанные с жизнью в новых условиях. Например: Заплатили арнону (‘налог на землю’), Она живет с шутафой (т. е. ‘с соседкой, с которой снимает вместе квартиру’), У нас был матконет (‘пробный экзамен перед экзаменом на аттестат зрелости’), Началась швита (‘забастовка’), Вызвали миштару (‘полицию’), Купили для малыша титулимы (‘подгузники’), Он служит в милуиме (‘в армейском резерве’). Все эти слова необходимы для русского языка в Израиле. С точки зрения русской фонологической и грамматической системы у них даже нет (или почти нет) признаков «чужака». Последние два примера особенно любопытны: титулим – это форма множественного числа в иврите, добавляя к ней еще и русское окончание, мы получаем двойную маркировку, как в словах джинсы или бутсы. Милуим – это тоже слово во множественном числе, переосмысленное в русском языке в единственное. В языке русских израильтян неестественно прозвучало бы: У тебя машина с кондиционером? Нейтральным является: У тебя машина с мазганом? Что со швитой? звучит естественнее, чем Что с забастовкой? Студент скажет: У тебя есть сикум?, а не конспект; хомер, а не материал (к занятиям). Ивритские слова в русской речи подчеркивают связь соответствующих явлений с израильской жизнью. Например, вместо швита можно сказать и забастовка, но речь идет именно о явлении в политической жизни Израиля, миштара – это полиция, но именно местная, со своими особенностями и т. п.

Помимо этих слов, постоянно используемых в языке «русских израильтян», наблюдается окказиональное включение ивритских лексем, например: Маленький сикуй (‘шанс’), что у нее это получится. Пылесос хороший, но не залезет ни в какую пину. (‘угол’). Ивритские глаголы в русскую речь включаются очень редко. Как всегда в билингвальных ситуациях, характерны вкрапления междометий, контактных слов и т. п., что делает речь очень эмоциональной: ёффи! ‘прекрасно!’, мецуян ‘великолепно’, беседер ‘о’кей’, бидиюк ‘точно’, улай ‘может быть’, стам ‘просто’, бетах ‘конечно’.

Включение в русскую речь ивритских слов может быть сознательным или бессознательным; может носить характер культурных заимствований или пополнения языка эмфатическими элементами для придания речи эмоциональности; может служить признаком языка замкнутой группы (например, сленга русскоязычных израильских студентов) или более широкой группы (израильтяне – носители русского языка и русской культуры – евреи).

Австрийский славист Хайнрих Пфандль выделяет три типа поведения иммигрантов: антиассимилятивное, ассимилятивное и бикультурное. Русскоязычные эмигранты, особенно приехавшие в 90‑е годы из бывшего СССР, в основном стремятся воплотить бикультурную модель. Но эта установка требует как постоянных усилий в семье, при общении родителей с детьми, так и поддержки на институциональном уровне. Во всяком случае, такая работа создает предпосылки для сознательного развития в Израиле русско-ивритского билингвизма – и не только рецептивного. «Русские олимы» не хотят отказываться от своего языка и культуры.

Отечественные записки. 2005. № 2.

Русская студенческая
жизнь в Израиле

Сегодня значительную часть израильской армии студентов составляют «русские». В некоторых университетах 20–25 процентов учащихся – выходцы из бывшего СССР.

Отношение к учебе новых репатриантов гораздо серьезней, чем у сабр. Юные израильтяне, имеющие за спиной резерв для отступления – материальную поддержку родителей, могут позволить себе (как молодежь всех развитых стран) искать себя, начать учебу на одном или даже нескольких факультетах, а затем в случае разочарования бросить их. «Русские» не лишены романтических порывов и тоже предпочитают изучать то, что интересно. Но для них университетский диплом, хорошая специальность – трамплин для принципиального изменения своего социального статуса, входной билет в общество равных возможностей. Поэтому они упорны в учебе и редко позволяют себе прекратить ее, чтобы предпринять вторую попытку.

Учеба вдалеке от родительского дома добавляет к плате за обучение расходы на аренду жилья и питание. Поэтому многие «русские«студенты вынуждены подрабатывать.

Таким образом, «русский» студент живет очень напряженной жизнью, Но несмотря на это (а может быть, как раз поэтому – чтобы не загонять себя) его существование отнюдь не сводится к зубрежке и экзаменам. Как положено молодым людям – а тем более культурным – «русские» студенты находят время для самых разнообразных занятий и увлечений. Тут следует отметить, что общение и времяпрепровождение студентов-репатриантов зависят о того, насколько они интегрировались в израильское общество к моменту поступления в университет. В свою очередь это зависит от возраста, в котором они прибыли в Израиль, от степени владения ивритом, от «сионистской» или «русской» культурной ориентации родителей, от места проживания, возможности найти «русскую» команию в школе, от знакомств, приобретенных в армии, и т. д.

Существует немало студентов-репатриантов, которые полностью идентифицируют себя с Израилем. Они безупречно говорят на иврите, а на русском – иногда так же хорошо, иногда гораздо хуже. Они не читают русских книг и газет, не следят за русскими радио– и телепередачами, не интересуются русской эстрадой. Естественно, общаются с сабрами, участвуют в их культурной жизни, включаются в израильские студенческие и общественные организации.

Большая часть молодых репатриантов 90‑х годов сохранила «русскую» автономию. В университете – они нормальные и даже весьма положительные израильтяне, за его стенами – «русские»: говорят по-русски, общаются с братьями и сестрами по алие, посещают «русские» тусовки, интересуются последними достижениями русской культуры.

Существует «смешанная» категория студентов-репатриантов: у них есть друзья-сабры, они следят за всеми новостями политической и культурной жизни Израиля – но читают самые интересные новинки русской литературы, следят за российским кинематографом, участвуют в некоторых видах «русских» молодежных тусовок. Для простоты изложения эту группу (как и первую) мы специально рассматривать не будем.

Главным поводом для группового общения студентов является потребность «оттянуться». Во всех крупнейших городах давно появились «русские» молодежные клубы и дискотеки. Точно так же существуют «русские» кафе и пабы – например, «Зеленый енот» в Тель-Авиве или «Родео» в Хайфе. В них не только пьют вино и пиво – здесь устраиваются разнообразные культурные мероприятия. Не так давно в «Зеленом еноте» состоялась встреча с посетившим Израиль «культовым» российским писателем Владимиром Сорокиным. Кроме этого, существует много организованных форм досуга, в которых «русские» студенты объединены по интересам.

Общая для молодежи страсть – это, конечно, рок-музыка. «Русские» студенты равнодушны к кумирам израильской эстрады. Молодые репатрианты создали свой музыкальный андеграунд, связанный с традициями российского рока. Проводятся концерты и даже фестивали. Чтобы ознакомится с этой средой, можно посетить в интернете сайты rock-club или kursik.

В отличие от помешанной на спорте страны исхода, Израиль не стимулирует интереса к серьезным занятиям спортом. Но посещение тренажерных залов здесь модно. Студенты-репатрианты обоих полов, озабоченные тем, как они выглядят на пляже, кучкуются в «русских» «качалках». Массовых физкультурных организаций – подобных, например, израильскому Движению за права велосипедистов – «русские» студенты не создали. Но зато у «русских» есть тусовки «толкиенистов». Они собираются в лесах или парках и устраивают там сражения. «Русские» перенесли на израильскую почву популярные в СССР культурные игры. С самого начала 90‑х здесь начались ристалища эрудитов «Что? Где? Когда?» Массовый характер приняли соревнования школьных команд. Но и ребята постарше – особенно студенты – играют во взрослых лигах в Тель-Авиве и Хайфе. До последнего времени такая возможность была и на 9‑м телеканале в передаче «Чеширский кот». Естественно, «русские» не могли забыть и свой любимый КВН. Это движение в Израиле хорошо организовано бывшими профессионалами советского КВНа. Недавно президентом израильской лиги КВН стал Эдуард Львов, начинавший еще с легендарными асами телеигр 70‑х – 80‑х годов. Чемпионаты Израиля проводятся по многоступенчатой системе, в них участвуют команды не только крупных городов, но и таких небольших населенных пунктов, как, например, Шломи. Финальные игры собирают полные залы и транслируются по телевидению. Кроме этого, организуются и другие мероприятия. Так, в начале августа энтузиасты КВН съедутся на фестиваль черного юмора в киббуце Гиват-Хавива.

Новый импульс получило в Израиле движение бардовской песни. Во многих городах существуют клубы, где периодически собирается «русская» молодежь, склонная к этому интеллигентному виду творчества. Среди любителей авторской песни очень много студентов. Невероятна популярна «Дуговка» – фестиваль бардов, который ежегодно проходит на Кинерете.

Сохранение культурной автономии породило феномен, прежде отсутствовавший в Израиле, – обращение юных репатриантов к литературному творчеству на русском языке. Раньше эти ребята тяготели к издававшемуся в Иерусалиме литературному журналу «Солнечное сплетение», потом их крышей стал журнал «Квазимодо». Но самое массовое явление – проводящийся каждую осень всеизраильский фестиваль молодых литераторов. В нем участвуют сотни поэтов, прозаиков и даже драматургов! Его проводит при поддержке муниципалитета Петах-Тиквы неутомимый энтузиаст Давид Ааронсон. Он же ведет литературный сайт «Абсолютный Израиль».

Существуют и более камерные культурные структуры «русских» студентов. Так, например, в раматганском зале «Мофет» можно увидеть спектакли «русской» театральной студии. Разумеется, «русские» студенты не зациклены на сплошной культуре. Они общаются, делятся мыслями об учебе, работе, смысле жизни. Они много путешествуют. Широчайший круг их интересов представлен на студенческом сайте ruscampus или молодежном портале rusisrael.

http://www.ruscampus.co.il/articles/articleview.php? art_id=141

5. Роль Русской
Православной
Церкви

Из статьи Марины Ледковской
«Пение на небесах...»
2004 г.

…За последние десятилетия в русском зарубежье развился большой интерес к исконному русскому церковному пению среди православной молодежи. Церковные хоры поют под управлением молодых регентов, большей частью имеющих высшее музыкальное образование и необходимое знание богослужебного устава. Регенты и хористы с детства впитали в себя преданность церкви и выросли в сознании необходимости служения ей. Около 17 лет тому назад группой молодых ценителей церковного пения был создан Фонд русских православных церковно-музыкальных деятелей (Russian Orthodox Musicians Fund) и с 1987 года фондом устраиваются ежегодные церковно-певческие конференции. Проводятся певческие съезды и по всем епархиям зарубежной церкви и даже в других православных юрисдикциях. Участники этих съездов – потомки эмигрантов и коренные православные жители стран, в которых русские беженцы нашли в свое время приют. Главная цель этих съездов – ознакомиться с русским распевным пением, обновить репертуар и поднять уровень богослужебного клиросного пения, выбирая лучшее из того, что было создано гением неизвестных русских дьячков-псаломщиков и церковных композиторов.

Евгения Ивановна Темидис, основательница и регент женского хора имени Жен Мироносиц, участвовала во всех съездах Православного музыкального фонда с 1987 года. Евгения Ивановна родилась и воспитывалась в США. С ранних лет она занималась музыкой, игрой на рояле, любила богослужебное пение и пела в церковном хоре под управлением своего дедушки, Георгия Ивановича Самойловича. Уже в начальной и средней школе она участвовала в ученических концертных оркестрах и хорах и была избрана членом престижного New Jersey All-State Chorus. Высшее образование Евгения Ивановна получила в Drew University, где она занималась историей и теорией музыки и участвовала в концертном турне по восточному побережью Америки с университетским хором (Chorale) и с избранной группой певцов (Madrigal Group) под управлением органиста и хормейстера Dr. Lester Berenbroik. В дальнейшем Евгения Ивановна более 10 лет пела в Русском хоровом обществе. Общество выступало с концертами в нью-йоркских лучших залах (Carnegie Hall, Avery Fisher Hall, Philarmonic Hall), в Бостоне и Монреале. Одновременно Темидис пела в церковном хоре и была назначена помощником регента в приходе Покрова Пресвятой Богородицы в городе Наяк.

Приобретенный опыт управления церковным хором пробудил мысль о создании женского хора. Впервые женщины-прихожанки Св. – Покровской церкви собрались, чтобы пропеть всю службу Святым Женам Мироносицам, небесным покровительницам приходского сестричества, во второе воскресение Пасхалии 1998 года. Хор стали приглашать на особые случаи: пропеть венчание, выступить с концертом на приходских трапезах.

…Хор состоит из 26 певчих-женщин, некоторые приезжают на спевки из дальних приходов. Привлекает их выбор песнопений, большей частью переложенных на знаменный, киевский, болгарский, сербский распевы и на древние монастырские напевы – Киево-Печерской, Почаевской и Троице-Сергиевой лавр, а также композиции выдающихся церковных композиторов в аранжировках для женских голосов. Концертная программа в Синодальном храме отражала именно это стремление хора сохранить и развить редкое по красоте своей богослужебное традиционное пение в женских обителях зарубежья и России.

...Неутомимая устроительница благотворительных концертов в пользу Синодального здания княгиня Волконская, растроганная красотой пения, сравнила этот концерт «с ангельским пением на небесах у Престола Господня». Уже была сделана звукозапись выступления хора на банкете в честь митрополита Лавра и готовится вторая звукозапись с новой программой, пропетой в Синодальном храме. Молодой дьякон Сергий Арлиевский, образованный музыкант-пианист, регент при Св. Германовских съездах русской православной молодежи и верный помощник женскому хору, занимается звукозаписями и иногда солирует в концертах. Он возглашал в выдержанно-церковном стиле прошения сугубой ектенией болгарского распева в переложении Петра К. Динева, известного болгарского музыковеда и композитора (еще в 1994 году отец Сергий создал благотворительное «Общество, исполняющее требы русского православного богослужебного пения» – Traveling Treby Russian Orthodox Church Music Society).

Посетители концертов хора им. Жен Мироносиц каждый раз получают прекрасно составленный комментарий к программе с переводами текстов песнопений на английский язык. Объяснены сами песнопения, как и богослужебные действия, к которым они относятся, включены биографические очерки композиторов. Хор заслуженно получил покровительство Восточно-Американской Епархии РПЦЗ и теперь является епархиальным хором.

Руководительнице благотворительных концертов в пользу Синодального здания кн. Волконской, следует выразить глубокую благодарность за ее труды по устройству таких примечательных событий. Особенно же хочется поблагодарить Евгению Ивановну Темидис и всех участниц в этом необычном начинании за их усердие, за стремление возобновлять и петь только лучшее, что создано русским церковно-музыкальным гением во славу Русской Православной Церкви. Думаю, что выражаю всеобщее пожелание и поощрение и в дальнейшем продолжать идти по избранной стезе благолепного, исконно-традиционного богослужебного пения Русской церкви. Бог в помощь!

«Новый журнал» (США). 2004. № 234.

Из интервью ведущего
православных передач «Голоса Америки»
священника Виктора Потапова
«Слишком долгим был плен»

Виктор Потапов является священником Русской Православной Церкви Заграницей, настоятелем храма в Иоанна Предтечи в Вашингтоне. Храм справил недавно свое 50‑летие, расположен вдали от центра города. Чтобы до него добраться, нужно ехать прямо от Белого дома по 16 улице, миновать масонскую ложу, храм Муна, баптистскую церковь, кришнаитскую молельню, корейскую, буддистскую, проехать сквозь кварталы не самой благополучной Америки, где по улицам бродят отрешенные подростки разного цвета кожи, а на столбах висят надписи «Зона без наркотиков». Поворачиваешь за угол – и среди деревьев вырастает силуэт русской церкви в окружении «русских деревьев». По двору бегают дети, обливают друг друга водой. Разве что говорят эти дети по-английски – русский мальчик, литовская девочка Русская Церковь Заграницей – осколок православия, «эмигрантское прибежище», о котором больше слышали, чем знают. Не так давно ее глава 92‑летний митрополит Виталий ушел на покой. Нового главу пока не избрали. Митрополит был противником и обличителем Московской Патриархии – за соглашательство ее с безбожной властью, за непризнание мученического подвига мирян и служителей при «советах». РПЦЗ была своего рода негласным православным Ватиканом для многих верующих в советское время – отсюда шла проповедь, тоненькой струйкой просачивались книги – Евангелие, молитвенники, богословские труды. Железный занавес пал, но примирения между двумя православными Церквами нет и поныне. Остались обиды и недоумения. И вопросы. Надо отметить, что интервью было сделано до трагедии 11 сентября.

 

– Отец Виктор, существует ли перспектива воссоединения Русской Церкви Заграницей с Московской патриархией?

– Мы, верующие, живем надеждой, что должно быть и может быть воссоединение. Мы слышим в храме, что самое горячее желание Христа перед Распятием – чтобы его ученики были едины с Отцом. Это идеал – единение Его последователей, даже самых яростных противников фактического объединения. Мы молимся о воссоединении Церквей.

– Что же препятствует этому формально? Вот уже и Царскую семью Московская патриархия канонизировала, признала новомучеников мучеников.

– Я думаю, что существует определенное недоверие с обеих сторон. Хотя мы и русские люди, чада Русской Зарубежной Церкви, но мы не живем в России уже много лет. Мы привыкли к каким-то определенным ценностям, наша психология, может быть, особая, отличается, во многом, от психологии российских людей, живем в разной обстановке. Вы только поймите меня правильно, Бога ради, я не говорю в осуждение – нет человека, который бы жил и не согрешил. Но многим епископам и священникам нашей Церкви трудно смириться с тем, что среди московского епископата правят те же люди, что правили и в советское время – прошли тщательную проверку, гебешную, в том числе. У нас тоже много грехов и нестроений. Казалось бы, в условиях свободы уже прошло 10 лет, но мы не услышали соборного осуждения и сожаления, покаяния – «да, мы сотрудничали, это было ужасно, но мы каемся в этом». Каяться надо не перед Зарубежной Церковью, а перед собственным народом.

– Может быть, они покаялись перед Богом?

– Понимаете, епископы, в силу своего служения, деятели общественные. Люди каются на исповеди за свои личные грехи, но их положение обязывает к открытой позиции, к покаянию, выраженному в словах, которые люди должны слышать. Сотрудничество их было совершенно определенным, все это знают, и я думаю, что об этом надо гласно сказать – что сотрудничали вынужденно, что приносят в этом покаяние. Наши архиереи на последнем своем соборе в октябре 2000 года положительно отметили принятую «Социальную концепцию» Московской Патриархии. Там было твердо сказано о том, что если мирские власти потребуют от Церкви и граждан исполнения того, что противоречит учению Церкви, Евангелию, то Церковь имеет право призвать паству к мирному гражданскому неповиновению. И наши епископы очень хорошо отнеслись к этому, посчитав, что это первый удар по так называемому сергианству – соглашению с безбожной властью. Вот это мешает.

– Это вопросы скорее исторические. Сергианские ставленники уходят на покой. Вы упрекаете Русскую «сергианскую» Церковь, которая шла на реальное мученичество, в соглашательстве. А разве Церковь в наше время, в России, в США, в Ватикане, хоть раз высказала актуальное и своевременное осуждение власти? Призвала к неповиновению? Может быть, это уже вообще не задача Церкви?

– Было заседание нашего Синода по поводу бомбежек Сербии.

– То есть вы осудили действия вашего президента?

– Да. Не помню, было ли осуждение Вьетнамской войны. Это воспринималось, как борьба с коммунизмом. Ведь многие наши чада от него пострадали. Мы ведь даже не Поместная Церковь – мы осколок. Сейчас можно отыгрывать, переосмыслять, но тогда мы были рады любому сопротивлению. Наши архиереи не вникали в нюансы американской политики, как и многие наши сограждане. Мы осуждали падение нравственности. Кроме того, что еще мешает нашему воссоединению? После революции святые места в Палестине, Израиле остались у нас, в ведении Зарубежной Церкви, мы их хранили, люди жертвовали на их содержание, а сейчас, несколько лет назад, Московская Патриархия их отбирает, в обители не пускают наших монахинь, изгоняют их. И это печально. Есть закон на Святой Земле: любой паломник, какой бы веры он ни был, если он хочет помолиться, он может беспрепятственно войти на территорию святых мест. Но наши монахини были изгнаны из стен силой... Если Московская Патриархия искренне хочет воссоединения, то этот вопрос должен быть урегулирован. Это трудно было нам перенести. Мы даже писали письмо, которое с сокращениями было напечатано в «Независимой газете».

– В московской церковной среде имеет место мнение, что с отставкой митрополита Виталия сближение пойдет быстрее – это имеет какую-либо почву под собой?

– Наши епископы думают, взвешивают. Это не была отставка вследствие какой-то внутренней борьбы. Когда человеку за 90, он может уйти в отставку по немощи. Отчасти из-за немощи нашего митрополита, наша Церковь переживала смуту, но это временное явление. Я считаю, что это преодолимо.

– РПЦЗ – это много? Это можно посчитать – храмы, прихожане?

– Конечно. У нас больше ста приходов в Новом Свете, в Австралии, Европе. У нас 15 архиереев. Конечно, это маленькая Церковь в количественном смысле. Я недавно встречался с сербским патриархом Павлом, который приезжал в Америку

– Патриарх был без телохранителей?

– Конечно, без телохранителей. Он присматривал место, где строить собор сербской церкви, и меня пригласили. И в ходе встречи, уже после обеда, он подошел, представился, мы разговаривали о том, что Сербская Церковь готова быть посредницей в наших с Московской Патриархией переговорах. Так что официально уже заявлено о возможности переговоров. Наш епископ Марк был в Сербии и, в ходе переговоров, подтвердил, что наша Церковь просит помощи Сербского патриархата в переговорах с Московской Патриархией. Патриарх обещал молиться и способствовать этим переговорам Он человек мудрый. Ведь это не раскол, так исторически сложилось.

– Существуют личные контакты между священниками, архиереями РПЦ и РПЦЗ?

– Между священниками давно уже существуют контакты. Мы общаемся со всеми, кто открыт общению и кому начальство не запрещает. Мы свое общение не скрываем, мое начальство об этом знает и не запрещает. Даже наоборот – говорит, что надо общаться, лучше узнавать друг друга.

– А с митрополитом Кириллом контакты возможны – ведь он глава отдела внешних связей МП?

– С митрополитом Кириллом я встречался, когда он только получил свое назначение. Мы встречались в Бостоне в 1977 году. Я был совсем молодым священником. А с тех пор мы не встречались. – Уже известно, кто будет преемником митрополита Виталия на посту главы РПЦЗ?

– По мнению некоторых епископов, это будет нынешний заместитель архиепископ Лавр. Я, конечно, не оракул, но, насколько я знаю, он сам не хочет. Скорее всего, это будет архиепископ Австралийский. Это, в любом случае, будет решение собора, который соберется 23 октября.

– В Москве существует устойчивое мнение, что долгие годы вы были сотрудником ЦРУ и делали еженедельные доклады в этом ведомстве по «духовной части» и о состоянии дел в Московской Патриархии, о настроениях верующих в СССР. Это так?

– Я вас могу заверить, что никогда сотрудником ЦРУ не был. ЦРУ устраивает ежегодные курсы лекций для своих служащих. По самым разным направлениям знания, по культуре, истории, в том числе. Два раза в год я читал лекции, на русском и на английском – о православии. Я рассказывал об истории Русской Церкви. Другие читали лекции о русской литературе, скажем. Я этого не скрываю, никогда не делал из этого секрета. И это не делает меня сотрудником ЦРУ. Я готов в любом американском учреждений, будь то государственный университет или частный, читать лекции. Это неотъемлемая часть нашей проповеди, я никогда не отказываюсь от такой возможности. Я знаю, почему этот слух пустили. В книге «Молчанием предается Бог» я разбираю доклад Фурова по поводу сотрудничества генералов КГБ с Московской патриархией. Что-то надо было найти и в моей биографии, чтобы и меня опорочить – и вот слух пустили. Пустил его небезызвестный профессор Дворкин, борец с тоталитарными сектами. Мы его не знали в этом качестве, когда он тут, в Америке, жил. Он был советологом. Если не ошибаюсь, он покинул нас в 92 году, когда епископ Варнава Каннский замешал нашу Церковь с «Памятью» – через него в России образ нашей Церкви стал совпадать с этой идеологией, как и с газетой «День», теперь – «Завтра» Наши архиереи стали ездить туда Я пришел в ужас и начал бить в набат В газете «День» стали появляться публикации... Я сказал тогда митрополиту Виталию, он, к слову сказать, меня побаивался, ему про меня тоже говорили, что я с КГБ сотрудничаю, с советскими спецслужбами: «Владыка, увольте, если вы не знаете, кто вам звонит лично, с кем вы имеете дело, то спросите Посоветуйтесь. Здесь достаточно много людей, которые знают, каков расклад сил в России» И в конце концов удалось убедить нашего митрополита отмежеваться от «Памяти», и архиепископ Илларион и я были посланы в Москву потушить этот пожар. Мы дали пресс-конференцию в редакции журнала «Огонек» – это вызвало целый фурор Александр Дворкин, тогда еще не профессор, там был. Вот с тех пор слух пошел, что я связан с ЦРУ.

– Как вы оцениваете то, что происходит в России сейчас – с момента прихода к власти Путина?

– Очень трудно разобраться. Сам приход Путина к власти озадачивает. Многое вызывает удивление – скажем, то, что он вернул советский гимн, что население ему симпатизирует, в том числе и из-за его прошлых заслуг в КГБ... Многое огорчает, конечно

– У вас есть ощущение, что Россия занимает совершенно иную позицию, нежели занимал СССР?

– В основном, Россия занимает те же позиции, хотя по целому ряду направлений изменилось – партнерство с Западом и так далее. Но в политике я слабо разбираюсь, откровенно говоря.

– А вот когда Рейган сформулировал противостояние СССР и США как противостояние «империи зла» и «града на холме», как вы это эмоционально воспринимали тогда и сейчас? – Что касается определения советской системы как «империи зла», то это безусловно. Определенного рода власть и не могла оцениваться иначе. Я всегда отделял народ от власти. США как «град на холме» или как рай на земле? Я, конечно, в материальном отношении живу благополучно, жаловаться нельзя, но многие прихожане нашей Американской церкви совсем не являются преуспевающими гражданами. Но правительство много делает послаблений церковным организациям, поощряет Церкви и религиозные организации, которые играют очень важную роль в обществе. Скажем, мы избавлены от налогов, от аренды. Мы платим за коммунальные услуги. Я не плачу ни федеральные налоги, ни в штате. Не только в налогообложении нам идут навстречу, но делают скидки в покупках, которые приход осуществляет. Политика нынешней администрации тоже направлена на то, чтобы привлечь конфессии, в частности, к благотворительности: будет образована комиссия, в которую войдут все основные конфессии, и через их представительства будет координироваться благотворительная помощь. Религиозным организациям будет облегчена благотворительность. Часть федеральных денег будет распределяться этой комиссией.

– Этот проект одобрен Сенатом? – Нет, все в полемике, в работе, но проект и инициатива существует. И, наверное, будет осуществлен. Я очень поддерживаю это начинание. И в этом смысле Америка очень сильна и ведет последовательную линию. Есть другая опасность – США остались единственной сверхдержавой, и не окажется ли в этом случае система установлений и демократии под угрозой определенной модификации

– Вы проповедуете?

– Конечно.

– А как это реально делать в Америке, где православие – одна из десятков конфессий?

– В каком смысле вы имеете в виду?

– Я имею в виду проповедь Слова Божия в миру?

– Я проповедую в Церкви. Я много лет вел программу на «Голосе Америки». Читаю лекции для чиновников – и уверяю вас, я делаю это потому, что я свидетельствую о православии. Эти люди, которые собираются из министерства сельского хозяйства, торговли, энергетики, имеют дело с Россией. Я пытаюсь показать им лучшее, что на сегодняшний день есть в России. Кроме того, это люди, которые уже как-то заинтересовались Россией, многие из них знают русский язык, и я приглашаю их в Церковь, они видят, как все происходит – и некоторые остаются. Вообще очень многих американцев привлекает православие. Они видят здесь устойчивую традицию, твердость, святоотеческое предание. Многие разочарованы в протестантских обычаях, в модернистском подходе, которого у нас нет. Так что по моим возможностям, проповедую.

– В России есть еще одно достаточно укорененное мнение, что РПЦЗ объединяет представителей высоких элит, что это чрезвычайно консервативное религиозное объединение выходцев из влиятельных в США кланов. И поэтому сама РПЦЗ является весьма влиятельной организацией. Это так?

– Полная чепуха. Православные не богатые люди в Америке. Многие ученые, приехавшие сюда, милостыню просили первое время. Потом, у нас не только русские. Вот наш казначей – еврей, есть китайцы, венгры, японцы, негры, литовцы, украинцы. В наших восточных американских епархиях американских священников больше, чем русских. Во многих храмах служба идет только на английском языке, потому что вся паства – англо-говорящая. И это не только дети и внуки эмигрантов из России. Очень много новых маленьких миссий – и там русские в меньшинстве. И большинство составляют не интеллектуальная элита, а люди, которые не попадают в средний класс. Так что РПЦЗ не является в мирском смысле ни влиятельной Церковью, ни влиятельной общиной. У нас самые разные люди, которые после воскресной службы остаются на братские трапезы, общаются друг с другом, помогают друг другу. Есть профессора, есть потомки знатных российских семей, есть совсем простые люди.

– Как человек выбирает приход между РПЦЗ, РПЦ МП и Американской Автокефальной Церковью?

– Автокефальных приходов осталось очень мало. А как люди выбирают, я не знаю. Мы принимаем всех с распростертыми объятиями. Вы видели, наш храм напоминает то, что оставили русские дома, похож на провинциальную церковку. Также расписан. – И вы не перекрещиваете «обливанцев», «сергианцев»?

– Нет, мы не перекрещиваем. И священников не перерукополагаем. Мы принимаем их как православных людей, вот и все.

– А вы лично являетесь противником перевода службы на русский язык?

– Вот наш зодчий, русский самородок, считает, что не надо на русский язык переводить. Что надо заново с греческого языка осуществить перевод на церковно-славянский – и тогда снимутся многие недоумения, вопросы, расхождения. Перевод очень плохо сделан – поэтому церковно-славянский язык кажется некоторым чужим, не понятным. Он доказал, он знает греческий язык, он доказал своими переводами нескольких служб и молитв на церковно-славянский. И это звучит, читается совершенно потрясающе. Это высокая поэзия на греческом языке – переводчики, боясь впасть в ошибку, в ересь, старались сохранить буквальное значение, иногда за счет поэтичности, понятности. Они очень рабски переводили. Так что, видимо, надо сделать новый перевод, убрать слишком устарелые слова. Я считаю, что в принципе перевести службу на русский язык было бы неплохо, но к этому надо очень серьезно отнестись, собрать очень серьезных людей, и, я считаю, что перевод хорошо иметь для сравнения. По реакции на попытку перевода общины отца Георгия Кочеткова видно, как этот вопрос чувствителен, как к этому отнеслись болезненно. Я думаю, что всякие попытки перевести богослужение и внедрить русский язык напоминают многим обновленческие стремления, которые насаждали и поддерживали большевики. Эта память еще очень жива. Так что действовать в этом направлении нужно очень осторожно, учитывая многие обстоятельства в истории. Споры разрешит время. И здесь, и в России люди, которые выросли в Советском союзе и воспитывались в советское время, не имели возможности получить хотя бы начального церковного образования, каких-то элементарных религиозных знаний, приходят в Церковь с улицы. Им трудно сразу понять слова и их смысл, а значит, и смысл того, что в храме происходит. Может быть, наша проблема не так остро стоит: если человеку что-то непонятно, он может пойти на английскую службу. Моя дочь, например, предпочитает ходить на славянскую службу. Когда она посетила английскую службу, по ее словам, она поняла лучше смысл некоторых молитв. Эмоционально многие связаны со славянским языком литургии, но язык все же дан для глубокого, не только эмоционального, понимания. Мы можем созерцать внешнюю красоту обряда, но язык службы имеет глубокий смысл, в который мы должны вникать. Я вам скажу другую вещь. Наши православные службы трудные. К ним надо готовиться, надо дома вычитать. Спросите любого американца – понимает ли он все, что происходит. Мало кто будет с уверенностью утверждать, если он не провел в храме долгие годы. Из-за плохого чтеца, скажем, многое не слышно, что читается. Или трудно сосредоточиться, когда много народа. Насколько я знаю, и в общине отца Георгия Кочеткова служили по-церковно-славянски, Евангелие и Апостол читали сперва по-славянски, а потом – по-русски. По моему, даже на это у них было специальное благословение. Мне до конца не понятно, почему так на него ополчились. Я читал его ответы на вопросы Богословской комиссии, чуть ли не 200 страниц, и у меня осталось впечатление, что все участники дискуссии боятся определиться – и так можно, и так. Но тем не менее, что-то с этим приходом, по мнению комиссии, надо делать. А в чем претензии к ним – тоже не понятно. Может быть, личность на Соборе помешала? Такой важный, задрал нос

– Да нет, вся община смиренно исполнила все, что от них требовали, просили, каялись – Я был у них на приходе, знакомился, у меня тоже не было впечатления, что они какие-то упорствующие.

– Как вы с такого далекого расстояния оцениваете нагнетание взаимного отторжения между Московской патриархией и Ватиканом в связи с визитами папы на территорию СНГ?

– Католики считают, что все должны присоединиться к католической Церкви, как к вселенской. И Папа Римский тем более так считает. Его миссия в том, чтобы любыми способами объединить всех под своим омофором. Ведь он поехал на Украину не как глава Церкви, а как глава государства. Я думаю, что СМИ не учли в значительной степени, что его главная миссия была не столько попытаться помирить православных и католиков, сколько помирить католиков между собой. На Украине существуют две католические Церкви – латинского обряда и греческого обряда. Люди латинского обряда считают униатов церковью второго сорта, недоделанными католиками. И этот конфликт существует. Вот вы обратили внимание, что Папа сперва встречался с латинствующими, в том числе, молодежью, а потом уже – с униатами. Я всего, конечно, не знаю, но меня это озадачило. История католической Церкви совершенно явно говорит о том, что она пытается любыми средствами объединить Церкви под управлением Рима. Они теряют стержень внутри своей Церкви – им православные нужны для того, чтобы сохранить себя, литургическую жизнь. Но, знаете, я считаю, что каждая Церковь имеет право на существование, и нам, православным, нечего бояться, не от чего увиливать. В конце концов, выбор веры – это дело каждого человека. Понимаете, вот сказывается мой западный индивидуализм, виной которому, наверное, наша западная психология. Вы, видимо, когда ехали, обратили внимание: тут у нас собраны все храмы: тут буддистский храм, тут – корейцы, там – кришнаиты, протестанты разных мастей, католики. И мы все сосуществуем. Никто не борется, не идет войной на других, не переманивает верующих. Конечно. Посещение Папой Римским СНГ – это политика, но православные должны сохранять спокойствие и уверенность в своей позиции.

– Вы считаете, что визит Папы в Москву вероятен, и не вызовет никаких общественных бурь ни в народе церковном, ни в среде иерархов?

– Конечно, если Папа поедет в Москву, он поедет так же – как глава государства. Конечно, понимаете, я не могу полностью в этом вопросе согласиться с Московской патриархией. Ее ведь и в 46 году Сталин использовал, чтобы уничтожить униатскую Церковь, но ведь не следует забывать и то, что произошло в конце XVI века – я имею ввиду насильственное обращение в унию, гонения на православных. Мы забываем многое. Ведь уния насаждалась силой в течении 100 лет. То, что произошло в 1946 году, было ошибкой, вынужденной политикой, к которой патриархию склонили. Так признайте – скажите, да, мы ошибались, да, это проявление сергианства, но мы об этом сожалеем. Но католики тоже хороши – в 30‑х годах в Польше 300 православных церквей сожгли Печально все это на самом деле. Мы – христиане, но забываем об этом. Забываем основы, заветы нашего Основателя. Мы только обсуждаем политику, а надо бы больше говорить о духовной жизни, как людям помочь, нищим Вот, возвращаясь к нашей политике во взаимоотношениях с юрисдикциями Вот наш приход, чтобы вы знали – я не хвастаюсь, мы собрали 150 тысяч для неимущих в Барабаново. Если мы можем помочь восстановить храм, то это надо делать. Если мы можем помочь сиротам или старикам – то это нужно делать, а не бороться за влияние. Мы не делим на тех, кому можно помогать, и на тех, кому нельзя.

Независимая газета. 2001, 24 октября

Из интервью с настоятелем
Свято-Троицкая Русская Православная
Церковь Заграницей в Торонто
Владимиром Мальченко
октябрь 2006 г.

– Отец Владимир, вы уже более 20 лет настоятель самого большого собора в Торонто. Как изменился приход за это время?

– Изменился, конечно, и не только потому, что произошла, если можно так сказать, смена поколений. Изменилась жизнь вокруг. А в Свято-Троицком храме я уже 32 года. Сначала был вторым священником у протоиерея Матфея Андрущенко, прежнего настоятеля храма. Отец Матфей был священник старой русской традиции. И богослужение у нас всегда совершалось и сейчас, конечно же, совершается в традиционно-русском церковном стиле. Отец Матфей, будучи человеком очень музыкальным, всегда старался, чтобы было хорошее хоровое пение. И регентами в нашей церкви были люди с хорошим музыкальным образованием. Кстати, у нас все стихиры на «Господи, воззвах» поются, а так редко где бывает. Отец Матфей сам обладал прекрасным низким голосом. Он когда-то служил в Козельщанском Рождество-Богородичном женском монастыре под Полтавой. Он принял сан диакона сразу после революции. Потом большевики монастырь разорили, а его арестовали. Отец Матфей всегда говорил, что рад был тому, что его арестовали именно тогда, потому что тогда давали пять лет, а позже стали давать уже десять. Он был на дальнем русском севере на каких-то работах, потом вернулся на родину, а с Украины уехал во время Второй мировой войны.

Наш приход был организован как раз теми приехавшими в Канаду в конце 1940‑х годов русскими, которые во время войны оказались в Германии и потом не захотели возвращаться в Россию, потому что знали, что их там ждут лагеря. Это были в основном люди молодые. Хотя среди прихожан были и старые эмигранты, те, кто приехал в конце 1920‑х годов, люди уже пожилые. Сейчас большая часть прихода тоже молодые люди, приехавшие в Канаду после горбачевской «перестройки».

– Приехала «третья волна»?..

– Да. Торонто ведь большой иммиграционный центр, и если приезжают в Канаду, то в основном в Торонто. Наши архиереи – я говорю это без всякой гордости – при каждой встрече со мной говорят: «У вас самый большой приход за рубежом».

– А скольких человек у вас на приходе?

– У нас каждое воскресение в церкви 300 человек и 100 человек причастников. Очень много детей. В нашей приходской школе более 200 учеников. У нас старая школа, с традициями. И часто родители приводят детей к нам в школу, потому что просто хотят, чтобы дети учили русский язык, знали русские традиции, а потом сами воцерковляются и становятся прихожанами нашего храма.

– Когда приехала «третья волна» эмиграции, как принимали ваши прихожане вновь прибывших?

– Знаете, у наших прихожан очень крепкие связи с Россией. Мои две бабушки здесь жили, мои дяди и тети, мои двоюродные братья и сестры живут здесь. Я с ними переписывался, я их вижу каждый год. И так же наши прихожане. У них была живая связь с родиной. Несмотря на то, что родина принесла им очень много горя. Но все общались со своими родственниками, и родственники приезжали в Канаду. Поэтому наши прихожане в Торонто встречали новоприезжих тепло, с большим состраданием. В начале «перестройки», к примеру, было много так называемых беженцев: и болгар, и поляков, и русских. Они просили политического убежища и получали его тогда почти автоматически. Но пока они ждали оформления документов, они не имели права ни на работу, ни на государственное пособие. И наше сестричество (а при нашем храме есть сестричество) многих кормило. Мы каждое воскресение раздавали какое-то количество билетов на обед. Ощущалась большая нужда в иммиграционном совете, и вот каждое воскресение с двенадцати до трех часов в одном из помещений при церкви сидел молодой человек, который давал всем нуждающимся в этом консультации по поводу того, как получить статус в Канаде, что делать и прочее. Мы старались помочь новоприезжим, чем могли. И очень многие из них тут же вошли в сестричество, стали прихожанами. У нас преподаватели в приходской школе на 95 % – молодые люди отсюда. И секретарь церковного совета тоже из новоприезжих, и хористы наши. Конечно, не все приходы так принимали. Наверное, в маленьких приходах было по-иному.

– Синдром старшего брата из притчи?..

– Да. Нечто похожее было и тогда, когда приезжали из Советского Союза после войны. Первая эмиграция относилась к ним поначалу очень настороженно, и это понятно: сказывались большие различия в образовании, в культуре, в мировоззрении. Но это потом прошло.

– Батюшка, а как эта «третья волна» повлияла на жизнь вашего прихода?

– Большая часть новых прихожан – это довольно молодые люди, в основном в возрасте 30–40 лет, с семьями, с образованием, устроенные. Изменилась ли жизнь прихода? Очень, и в лучшую сторону. И у нас это открыто говорят теперь и на епархиальных собраниях в Нью-Йорке. Раньше, лет пятнадцать назад, можно было услышать на собраниях: «Ну, новоприезжие могут быть недостаточно воцерковленными, вы должны с ними работать, вы должны учить их, вы должны заниматься их воцерковлением…» Но сейчас на епархиальных собраниях говорят совершенно обратное: приехавшие из России принесли с собой духовность, принесли послушание, серьезность и благочестие. Ведь прожив 60 и более лет за границей, в иной культурной среде, поневоле приспосабливаешься к этой среде, к западному образу мысли, мировосприятию. Меняется и отношение к России, и отношение к русскому языку. А русский человек из России – иной. Россия есть Россия. Русский народ такой теплый народ, дружелюбный, мягкий, послушный и духовный. И приехавшие из России принесли высокую духовность и благочестие в наш приход. Сейчас есть с кем молиться во время акафиста. У нас два акафиста в неделю: в среду и в воскресение вечером. И в основном приходят новые люди. Они хотят Богу молиться. И вы знаете, они каждое воскресение исповедуются и причащаются. Нельзя сказать такого о старых прихожанах.

– Они привезли с собой новую русскую традицию, которая сложилась после «перестройки», – причащаться каждое воскресение?

– Да. И все дети в нашем приходе – это дети новоприезжих. Они подняли наши «духовные стандарты».

– Они приезжали ведь еще невоцерковленными…

– Большинство приехали невоцерковленными и воцерковлялись уже в Канаде, хотя, конечно, не все. Но русских характер – специфический, он очень духовный, он очень быстро воспринимает духовность и благочестие. Если на приходе нет новоприезжих, это сразу чувствуется. Помню, один прихожанин, молодой человек, канадец, мне рассказывал, как он был в небольшом приходе в одном маленьком городке, где все прихожане – из старых эмигрантов. Так вот, он заметил, что там служба холоднее, если можно так сказать, реже крестятся, нет поясных поклонов перед иконами…

– Сухость такая…

– Да, сухость, а в нашем приходе, он говорил, он видит совершенно иное: он видит, как русский народ молится Богу всем сердцем своим. И это чувствуется, как видите, не только нами, но и посторонними. И, кстати, благодаря им наши приходы пополнились. Получилось, как уже было однажды: к тому времени, как в Америку и Канаду приехала «вторая волна» эмигрантов, после войны, многие из старых эмигрантов, тех, кто приехал из Югославии, уже отошли ко Господу, так что вновь приехавшие пополнили приходы. Прошло еще 50–60 лет, и наши ряды опять поредели, а после «перестройки» опять большое количество приехало.

– А почему приходы редеют? Из-за низкой рождаемости?

– Отчасти потому, что идет ассимиляция с местным населением, много смешанных браков. К тому же усваиваются иные ценности, тяга к комфорту, материализм. Молодое поколение, родившееся и выросшее в Америке, в Канаде, совсем не такое, как их родители, и прежде всего в духовном плане. В Церкви остается, к сожалению, меньшинство, хотя, конечно, остаются. Детей много рождается, но мало их видим в храмах.

– А как общество относится к тому, что в Канаду приехало много русских? Ведь не секрет, что русских воспринимали как каких-то дикарей. Или бандитов.

– Действительно, лет 15–20 назад в прессе много писали о русской мафии. И, вероятно, многое из того, о чем писали, было правдой. Но это все в прошлом. Престиж русских с тех пор вырос. В нашем городе русских очень много. Издаются русские газеты, устраиваются русские балы. На севере Канады даже есть русский сказочный детский парк, вроде Диснейленда, не такой, конечно, роскошный, но довольно высокого уровня. Там проводится День русской матрешки. Есть русское телевидение. Общество русских бизнесменов, Русский конгресс в Торонто, который очень много хорошего делает. Престиж русских вырос. Естественно, в этом немалая заслуга и Церкви…

– А были среди прихожан те, кто отрицательно отнесся к подписанию Акта о восстановлении канонического единства Русской Церкви?

– Кое-кто, конечно, отнесся и отрицательно. Но большая часть прихожан, и прежде всего старых прихожан, в курсе тех больших перемен, что произошли в России за последние годы. И отношение к России у многих изменилось к лучшему. Ее уже не воспринимают как «империю зла». Когда Акт о восстановлении канонического общения был подписан, самые недовольные – их было единицы – ушли. Это были люди очень пожилого возраста, они были «политиками», и для них подписание Акта было большим искушением.

Наши прихожане следят за тем, что делается в России. Многие слушают радио «Радонеж». Мы часто в храме показываем видеофильмы о России и о Церкви в России. Еще в начале 1990‑х я привозил в Россию две группы наших прихожан. Все наши прихожане общаются со своими родственниками, живущими здесь. Мы видим, что Русская Церковь сейчас свободная. Она за 15 лет – промежуток времени не такой уж и большой – столько сделала: восстановлено множество храмов и монастырей, открыто много семинарий, издано огромное количество духовной литературы… Нужно быть слепым, чтобы не видеть всего этого. И наши прихожане радуются вашим достижениями. Мы любим родину, любим Россию, любим свою Церковь. Митрополит Лавр часто повторяет: «Мы объединились, потому что мы хотим послужить Русской Православной Церкви», – и тут же прибавляет: «И русскому народу». Это очень глубокие и важные слова.

– Батюшка, а как в Канаде представлено Православие?

– В Канаде, как и в Америке, большая и сильная греческая православная община, много греческих приходов (Константинопольского Патриархата). Есть несколько сербских приходов (и даже сербский епископ). Есть и болгарский приход, недалеко от нашего храма. Есть приходы Антиохийской Православной Церкви. И, конечно, приходы Православной Церкви в Америке.

– А сколько православных приходов в самом Торонто?

– Наш – самый большой. Потом два прихода Православной Церкви в Америке – храм Христа Спасителя и церковь во имя Серафима Саровского. Есть подворье Московского Патриархата во имя святого Патриарха Московского Тихона. Там служит протоиерей Сергий Рассказовский.

В Торонто много православных. И в наш приход ходят не только русские. Ходят и греки, и сербы. Сербы, между прочим, говорят: если хотите хорошо помолиться, идите в русскую церковь.

http://www.holytrinity.ws

Из беседы Игнатия Шестакова
«Русские в Германии с протоиреем
Николаем Артемовым
30 июня 2006 г.

– Отец Николай, Вы – секретарь Германской епархии Русской Зарубежной Церкви и ключарь нового кафедрального собора в честь святых новомучеников и исповедников Российских в Мюнхене. Вы хорошо знаете русское зарубежье. Расскажите, пожалуйста, о корнях русского Православия в Германии, о строительстве там храмов.

– В Германии русское Православие присутствует около 300 лет. При Петре I в 1718 году была открыта часовня в Берлине, просуществовавшая до 1837 года. Потом этот посольский храм был перенесен в новое здание посольства России по адресу Unter den Linden, 7. При этом храме окормлялось около пяти тысяч православных, не только русских, но и сербов, болгар греков, румын… Также существовали часовни, связанные с политическими взаимоотношениями России и Германии. Их больше нет. Ныне существующие храмы восходят к XIX и ХХ веку. Таким образом, на территории Германской епархии есть храмы, построенные еще в царское время, есть храмы, построенные в 60‑е и 90‑е годы XX века в Мюнхене, Гамбурге, Франкфурте, Кёльне, но, кроме того, есть еще так называемые богослужебные точки – обустроенные для наших богослужений места. Например, одно такое место – оставшийся в г. Амберге со времен Второй мировой войны барак, который я упомянул в недавней статье-реплике «Понять это со стороны оказалось невмочь», или иные помещения, даже немецкие храмы, которые нам, однако, не принадлежат. В них нам предоставлена возможность совершать богослужения. Но приходы обычно пребывают там долгие годы, десятилетия… С годами эти места становятся родными, но тем неприятнее, что они не наши собственные. Таким образом, история Германской епархии не краткая, она объемлет царское, дореволюционное время, затем первую, вторую и третью эмиграцию и сейчас открываются новые приходы в разных городах. Это следствие новой волны – в основном, переселенцев…

– Но расскажите теперь, пожалуйста, и о промежуточном периоде жизни эмиграции в Германии.

– Так называемую третью эмиграцию с точки зрения церковной, равно как и «полуторную» эмиграцию, можно не считать настоящим этапом. Тогда у нас появились единицы прихожан. В основном, это было диссидентская эмиграция и еврейская. По сравнению с сегодняшним днем тогда ощутимого пополнения не было. Но все же, при нашем уже не столь большом числе, это сказывалось. Появились не только отдельные лица, но и семьи. Та церковная жизнь, которой мы жили, имела в основании нечто семейное. Вот, например, семья Эрастовых – мать и несколько человек детей, в основном девочек. Они пополнили Лесненский монастырь во Франции. Сын Андрей ныне монах-иконописец в Джорданвилле, мать тоже монахиня. Кроме того, появились некоторые яркие личности. В том числе, известная теперь в России своими книгами Юлия Вознесенская, которая приехала тогда, в начале 1980‑х годов, в связи с диссидентской ленинградской группой «Мария». Здесь был уже своеобразный религиозный фон – Татьяна Горичева, Татьяна Беляева… Последняя активно включилась в нашу мюнхенскую церковную жизнь. А один из ее сыновей сейчас послушник в мюнхенском монастыре преподобного Иова Почаевского. Михаил Назаров несколько раньше у нас появился, он был беженец. Ходил в церковь во Франкфурте и в Висбадене, там крестил своих детей. Приезжали Солженицын, Максимов, Галич… Еще появились те, которых мы поначалу называли «советские жены», то есть жены немцев-специалистов, работавших в СССР. В каком-то проценте и они влились в наши приходы, стали уже просто прихожанками, а иногда и опорой того или иного прихода. Все это было поддержкой и очень интересным новым опытом в зарубежье. Но это не было массовым явлением.

Настоящая большая новая волна, не столько эмиграции, сколько иммиграции, накатила в Германию с начала 1990‑х годов. Это «русские немцы» (смешанные семьи), а к ним присоединялся так называемый «контингент» – новая волна евреев, покидавших Россию.

– Вы сказали, что евреи выезжали и раньше…

– Да, но они, по идее, направлялись через Австрию из СССР в Израиль. Однако потом уклонялись: кто в Германию, кто в США, а кое-кто устраивался даже на американской радиостанции в Германии, был и такой вариант.

А в 1990‑х годах стала складываться иная картина эмиграции. Сама Германия объявила программу, смысл которой – восстановить еврейство в Германии, поднять их численность до уровня, предшествовавшего захвату власти нацистами. Это политическое решение, отчасти опиравшееся на информацию о якобы растущем антисемитизме в бывших республиках СССР. Германия создает условия, чтобы евреи имели возможность приезжать. И финансовые ресурсы отпущены, чтобы они в Германии могли жить и развиваться.

Но получилось интересно, потому что приехавшие оказались не совсем такими, как предполагалось: эти вполне советские люди, с немецким еврейством 20–30‑х годов не сравнимы ни по каким параметрам. Они живут, естественно, совершенно иными представлениями, иной жизнью, а некоторые и ведут себя весьма своеобразно. Германо-еврейские старожилы начали жаловаться, что, во-первых, приехавшие вообще не интересуются синагогой, а, с другой стороны, они, если и заинтересуются, то входят туда и блюдут свои интересы так четко, что или вся синагога захватывается ими, или происходит раскол.

Но это в синагоге. Что же касается Церкви, то многие выехавшие евреи состоят в смешанных браках или же сами принимают крещение. Иногда приезжают принявшие крещение до выезда. Это объясняется по-разному. Есть и чисто религиозные причины, приводящие этих людей в Церковь. Бывает, что в храм приводит человека какое-то чувство культурной причастности к русскому духу. Они интеллектуалы, в Церковь приходят редко.

Есть и еще один момент. Национальная принадлежность к еврейству подтверждается раввинатом. Если не ошибаюсь, даже дважды – и там, и здесь. Более того, когда стало выясняться, что пополнение синагог хромает, кое-где (к счастью, не везде) в бланках появился вопрос о том, не исповедует ли человек «иную религию». Таким образом, православный еврей поставлен перед вопросом: лгать или нет, отрекаться ли от Православия? А ведь уже вся семья тянет на выезд, куда денешься? Было два случая, когда чистокровным евреям, но, при этом, православным священникам, отказывали в визе, а жену и детей – пожалуйста, принимали!

Здесь возникает существенный вопрос, о котором мне приходилось беседовать с государственными чиновниками. Дискриминация ли это, и по какому признаку – религиозному или же национальному? Ответа у немцев на это нет. А проблема серьезная. Но как бы то ни было, те, кто приехали, присматриваются и иногда находят, что их русскость перевешивает. Потом делают соответствующие выводы. Еврейская община в Германии, конечно, не благоволит этим выводам, но мы не признаем дискриминации – ни религиозной, ни национальной, – и поэтому не только православные родственники, но и сами выехавшие евреи приходят в наши храмы. В целом же это явление с точки зрения церковной немногочисленное. Гораздо больше сказывается это в современной русскоязычной среде в Германии на культурном уровне: появляются русско-еврейские издания, русско-еврейские детские сады и школы. Сюда тянутся и оказавшиеся в Германии по разным причинам люди из бывшего Советского Союза, независимо от их национальной принадлежности, не имеющие русских духовных корней, отчужденные от русской духовной почвы. Такова наша современность. Мне кажется, что в современном российском обществе есть немало таких людей, а это сказывается и на эмиграции.

Кроме людей, воспользовавшихся открытием границ, большое число наших новых прихожан составляют «русские немцы». Это люди, которые при других обстоятельствах остались или вернулись бы в Россию. Но, к сожалению, там для них места в последние полтора десятка лет не оказалось. Этим семьям открылась возможность уехать в Германию из Казахстана, Киргизии, Таджикистана и других мест. Достаточно часто они не были церковными в России, даже если и были крещены. Немало приехало в Германию тех, кто был крещен в русском храме только за неимением храмов католических или евангелических. Есть люди, которые не только крестились, но и венчались в русском храме, а потом, приехав в Мюнхен или Гамбург, заявляют жене и детям: «Тогда и там было так, по необходимости, а теперь будет наоборот! Будешь ходить со мной в мою церковь, здешнюю», это значит в костел, или кирку, или на баптистские собрания. Для настоящих православных людей это оборачивается трагедией, но, как сказано, очень многие сами подобно мыслят и спокойно следуют этим путем. «Переехали, так тому и быть!» Я внимательно наблюдаю, чем выехавшие люди в своей основной массе живут и дышат. Это простые «советские люди» (не в отрицательном смысле). Они давно лишены корней. Они, пусть и русские, но без своей истории. Русскость у них рудиментарна. И вот они ищут свой путь в новой, необычной ситуации.

Что они, духовно беспочвенные, делают в Германии со своей верой? Крещеные, может быть, даже венчанные… Им какие-то родственники или еще кто-то подсказывает: «Вы понимаете, там все католики». Или наоборот: «Все евангелики». Вот они мне потом и говорят: «Мы записались в евангелики». – «Почему?» – «Нам сказали, что в Баварии все евангелики». Кто сказал? Ведь это дико! Бавария – самая католическая из всех немецких земель.

А вот другой, еще более любопытный (и не единственный) случай. «Нас спросили, какой мы веры, а мы не знали, как ответить, но мы в Евангелие верим, вот мы и написали: евангелики. Нам предложили только два варианта».

Есть анекдотические случаи. Русская Церковь – это «R» – «Russisсh», «К» – «Kirсhe», в результате – «RK». Немец-чиновник, записывающий семью, спрашивает: «Какой вы веры?» Они говорят: «Russische Kirche», дескать, к Русской Церкви мы принадлежим. Вот он и пишет в графу вероисповедания: «RK». Но в Германии действует конкордат и существует церковный налог, согласно которому 9 % из снимаемых налогов отчисляются государством той религиозной организации, к которой налогоплательщик причислен. Только у традиционных немецких Церквей – Католической и Евангелических – есть такая договоренность с государством. Правда, нам, православным, предлагали когда-то то же самое, но православные – греки, русские, сербы и другие – не захотели. Все они сочли, что взносы должны быть добровольными. Что получается? Эти несчастные люди приехали в чужую страну, ничего не знают, не разобрались, даже свидетельствуют о своем Православии, а все же получается «RK», и государство годами отправляет деньги честных православных налогоплательщиков на католические счета в Германии. Мы по этому вопросу даже информационный листок издали. Я всем «православно крещеным» советую подтвердить свое Православие исповедью и причастием. Затем новые прихожане на основании бумаг, полученных от наших приходов, в мэрии переписываются на православных.

Но формальное возвращение ради галочки перед словом «православный» не то, что требуется, надо взращивать настоящее Православие. И это трудно дается. Данные случаи, конечно, не позорное отречение от веры. Люди просто ничего не знают, и поэтому у них невольно так получается. Но к отречению дело приближается там, где общий дух таков, настрой такой: приехали в чужую страну – надо приспосабливаться. Приспособленчество – оно меня ужасает. И оно, вполне естественно, развращает молодежь, не имеющую корней. Потом родители хватаются за голову: что молодежь делает?! Так что у нас большие проблемы с молодежью.

– Можно ли сказать, что те русские, которые сейчас приезжают из России, по сравнению, скажем, с эмигрантами первой четверти XX века или с теми, кто попал в Германию во время Второй мировой войны, сильней заражены духом приспособленчества, и они с большей легкостью готовы отречься от своей русскости, или просто не знают как ее поддержать, сохранить?

– Думаю, что да. Определенно так. Выветрилось сознание. Это совершенно другие люди по сравнению с эмигрантами первой волны, изначально идейной и сопротивляющейся. А кроме того, после революции русская интеллигенция стала возвращаться к вере. Да и корни еще были, хотя часто и подрублены, но все же не полностью отрублены. К тому же первая эмиграция бедствовала по-настоящему. Бедствовала и вторая эмиграция. Это все было очень, очень тяжело и сложно. И в активной своей части, конечно, первая эмиграция сохраняла и веру, и русскость, держалась своего.

Я видел тех стариков – это было поразительно! Хоронил их потом. Вспоминаю и оригиналов: они, даже женатые на каких-нибудь баварках, устраивали себе такие дома, такие огороды, которые можно было увидеть только в России. У нас в Мюнхене жил один такой оригинал – о нем телевизионный фильм в России показывали – Тимофей Васильевич Прохоров. Казак, избежавший послевоенной репатриации, бородатый, его даже принимали за священника… Он был просто крепким казаком, с определенной жизненной мудростью и хитрецой. Устроил себе тихий уголок, где была просто настоящая Россия: заборчик, калитка, домик, розочки да ульи, огородик… и среди всего этого – деревянный храм. Сейчас это место охраняется городом как достопримечательность. Когда в 1972 году была Олимпиада в Мюнхене, там хотели строить ипподром. Но как только выяснилось, что там живет человек и его будут выселять, люди ополчились в защиту, журналы и газеты стали им интересоваться. Архитектор нашел решение, чтобы это место сохранить, Тимофей приобрел колоссальную известность, а его жена-баварка, по сути дела, обрусела.

Были и другие, не такие известные люди, сохранившие и себя, и свой русский быт в совершенно инородной среде. Я их причащал, они приезжали в церковь, я потом приезжал к ним домой и смотрел на все это с большим удивлением.

Но следующим поколениям пришлось, конечно, сложнее. Люди попроще не могут сохранить русскость своих детей. И мне тоже пришлось бороться за своих детей в школе. На меня и жену нажимали, когда дети учились в первом классе, чтобы мы говорили дома с детьми по-немецки. Бред какой-то! Кажется, теперь баварское министерство культуры взяло другую линию: сохранение родного языка. Поняли, что двуязычность не мешает.

Но установки общества меняются очень медленно. И дело же не только в языке, а в жизненных установках. Вот мы и боремся, церковно, за родителей, которых надо научить бороться за своих детей в этой среде. Конечно, здесь нет православной среды. Ребенок почти постоянно купается в совершенно чужеродной среде. Конечно, так или иначе, рано или поздно все заражаются этим духом. К тому же, игры, компьютеры, интернет… Эта борьба требует очень много сил, и многие тонут. Но тонули и раньше. Иногда, спустя какое-то время, выныривают потомки кого-то.

Тут бывали интересные случаи. Например, в Мюнхене. Отец, при немецкой жене, которая не говорила по-русски, ежедневно работая, вечерами так интенсивно общался со своими детьми, что сохранил им русский язык. Крайняя редкость.

Вот все это, в сущности, задачи нашей миссии. Конечно, мы пытаемся, хотя бы отчасти, создавать свою русскую православную среду, микро-среду через детские лагеря, а также через наши школы, преподавая закон Божий, русскую историю, русскую литературу, русский язык…

– Какие школы Вы имеете в виду?

– При приходах. Приходские школы.

– А к государству они имеют какое-нибудь отношение?

– Никакого. В некоторых землях Германии мы пересекаемся только на уровне закона Божия. Я рос в Гессене, получал в школьный табель отметку по православному закону Божию, которую мне ставил священник, преподававший во Франкфурте, протоиерей Леонид Игнатьев.

У нас в Баварии программа православного закона Божиего представлена, государством признана, и мы преподаем его от первого класса до тринадцатого включительно – это период учебы в гимназии. В Германии до сих пор школьное обучение длится тринадцать лет. Ну, а потом уже университет. И вот, можно сдавать закон Божий почти на университетском уровне. Министерство культуры признает наши программы, а наша отметка вписывается в табель окончившего гимназию ребенка. В мюнхенской приходской школе занимаются около 132 детей. Они учатся в разное время, в основном в субботу. Помещений при храме не хватает. Мы сейчас собираемся пристроить еще один деревянный домик, чтобы иметь лишний класс. Думал я о том, чтобы запросить разрешение и перейти в школу по соседству на эти субботы, потому что у нас в каждом углу храма, придела, зала, в маленьких классах, в двух помещениях библиотеки кто-то преподает, кто-то учится. Но главное возражение против переезда в другие помещения: пусть дети будут при храме – это такая ценность!

И опять мы возвращаемся к проблеме языка. Она была и раньше в скаутских лагерях. Русские дети, не имеющие достаточного знания русского языка, постепенно переходят на немецкий, все больше теряя русский. И каждый преподаватель стоит перед суровым выбором: может ли он преподавать закон Божий в рамках русскоязычной группы?

Один грамотно пишет, читает и понимает по-русски, а рядом сидят двое, простите за выражение, оболтусов, которые на 60 процентов не понимают. Я их всегда прошу: если вы какое-то слово не знаете, – скажите, я вам объясню, вы должны научиться понимать по-русски. Я стараюсь их поддерживать, не даю им утонуть. Родителей тоже приходится уговаривать: «Надо каждый день с ребенком читать, надо дома его учить, заниматься с ним!» – «А знаете, ему неинтересно, он ничего не понимает». Говорю: «Читайте ему, говорите с ним побольше, упражняйте, начнет понимать, он же ребенок, перестаньте вставлять немецкие слова в русскую речь!» Отвечают: «Батюшка, у нас времени нет». У них, видите ли, времени нет. Они слишком заняты устройством своей жизни, да и телевизор посмотреть надо… Это у меня времени нет – слушать бесконечные отговорки!

Я постепенно старею, борода белеет, а я наступаю, настаиваю… Но, честно говоря, руки у меня и у матушки порой начинают опускаться. Это непробиваемо, если люди сами не хотят сохранить свой язык. В Германии сейчас масса людей, которые говорят на каком-то диком смешанном языке (надо бы словарик составить).

Но, повторяю, дело не только в языке, но и в установках. И вот, естественно, дети расползаются кто куда. Так было и в предыдущем поколении. Часто бывает так: старший ребенок еще говорит на ломаном русском и понимает неплохо; второй понимает, но говорит только отдельные слова; третий еле-еле что-то понимает и совсем не говорит; четвертый, если есть, не понимает и не говорит. И это потому, что они между собой уже общаются по-немецки.

Но есть у нас и обратные примеры. Помню, лет двадцать назад, схватил однажды такого мальчишку, второго по счету ребенка, когда он разговаривал с младшим братом по-немецки. Говорю строго: «Что ты делаешь? Ты же лишаешь своего брата такой ценности! Не смей говорить с ним по-немецки!» Сделал обширное наставление. А теперь утешаюсь: до сих пор оба говорят по-русски. Один поет в церковном хоре, другой иподиаконствует.

Ну, и маленькие прислужники, конечно, между собой, в пономарке или проходе за алтарем паки и паки чирикают по-немецки. Я им всегда напоминаю: «Вы в церкви!»

И нас в свое время постоянно одергивали. Мы в футбол гоняем, кричим: «Tor! Tor!» – это по-немецки «гол», а тетя Маша кричит из окна: «Мальчики! Это по-русски «гол»!» Хотя гол – английское слово.

Когда язык уходит, человек может иногда сам потом встрепенуться. У меня так было, лет в 13–15 у меня стал портиться язык. Я это как-то понял и вернул его уже своими усилиями, правда, с помощью окружения. А сейчас это окружение совершенно другого порядка. И вот плывешь, плывешь, выбиваешься из сил, кого-то удерживаешь… Но это и есть наша внутренняя миссия.

Недавно был такой случай: приходит человек, женившийся на русской, у них родился ребенок. Он говорит: «Я хочу принять Православие». Я говорю: «Вот так, вдруг?!» – «Да, вместе со своей новорожденной дочкой. Мы же не можем ждать год-полтора, как обычно мы это делаем». – «Как же так? Вы и на службу до сих пор как следует не ходили». (Хотя он уже ходил месяца полтора, я его в храме видел.) А он мне говорит: «Вот я ходил в русскую школу Ксении Сергеевны. Я даже знаю «Царю Небесный». По-русски». По-русски он не говорит – он немец, по вере протестант, но ходил на закон Божий в нашу приходскую школу, что-то осталось, и вот тяга проявилась сейчас. Адвокат. Так что я быстро его принял в общение, и он очень хороший прихожанин.

– А он в детстве ходил в русскую школу?

– Да, когда ему было лет десять, он соприкасался с мюнхенской русской школой, потому что бабушка была православной. Ходил он, наверное, совсем не долго и не регулярно.

Школа, между прочим, была основана тем же отцом Александром Киселевым сразу после войны и продолжала действовать под руководством одной из тогдашних преподавательниц – Ксении Сергеевны Ландезен, которая занималась ею, пока ей не исполнилось девяносто лет.

Итак, плоды могут проявиться гораздо позже. Наше дело – звать людей. Но боль в том, что с родителей убеждать (а это так необходимо!) очень и очень трудно. От этого страдает регулярность посещения школы. Нерегулярность – гроб для школы.

А вообще-то, детей много. И на службах их у нас много. И становится все больше, православные, вроде, начинают больше рожать. Это отрадно.

Недалеко от Мюнхена, в Аугсбурге, одна инициативная прихожанка открыла недавно русскую школу. Сейчас там учится около сотни детей.

– Вы рассказали о немце с русской бабушкой. Но переходят ли чистокровные немцы в Православие?

– Еще бы! Первыми назову двух архиереев нашей епархии – митрополита Серафима (Ладэ), который возглавлял Германскую епархию с 1938 по 1950 год, и ныне возглавляющего ее с 1982 года архиепископа Марка. Пусть это случаи особые. Но ведь каждый человек – особый случай в Церкви.

А бывают и крайне оригинальные случаи. Года три назад я крестил одного человека, который приехал в Германию, потому что хотел стать гонщиком. У него мама немка, отец португалец, сам он из Южной Африки. Пожил несколько лет в Германии, крестился. Очень хороший парень. Но, увидев, что в Германии у ничего не складывается, он вернулся в Южную Африку. И сейчас он ходит к отцу Иоанну (клирику Московского Патриархата, посланному из Москвы в Южную Африку), прислуживает там в храме. А сам отец Иоанн прибыл туда неделей раньше. Так что мой бывший прихожанин прибыл сразу на новообразовавшийся приход. Таких единичных случаев не перечесть.

У нас обычно так бывает: немец приходит – забрел по какой-то причине, где-то что-то о нас слышал… Мы проводим семинары на немецком языке, рассылаем приглашения по университетам для славистов и богословов. Набирается человек 25–30. Читаем доклады. И из этих семинаров по капельке приходят люди, они друг друга тянут. И потом активизируются. Один из посетителей наших семинаров, которого я потом крестил, несколько лет спустя венчался в нашем кафедральном соборе с православной девушкой, а теперь рукоположен в диаконы, учится в академии в Троице-Сергиевой лавре.

Немцы, вообще, достаточно активный народ. Они знают церковнославянский и умеют петь на клиросе, знают гласы, читают с листа тропари…

– Будучи уже православными?

– Будучи православными. Я их принимаю в Православие. В хорах должны петь православные. Я в Висбадене несколько лет управлял хором, пока учился, у архимандрита Марка, теперь архиепископа. Там я нашел в каких-то закромах ноты, написанные еще в XIX веке. Под нотами – немецкие буквы пером! Да и другие, более поздние, напечатаны на машинке немецкими буквами с ужасающей, как славист говорю, транскрипцией: «Ische cheruwimi» – «Ише хэрувими», и тому подобное. Сейчас такого у нас не водится. Немцы становятся православными, выучивают кириллицу и спокойно поют. Это, впрочем, не значит, что они говорят по-русски.

– Совершенно очевидно, что Европа, народы ее населяющие, переходят как бы уже в постхристианскую эпоху, но тем не менее между итальянцами, испанцами, французами, норвежцами и другими европейцами все равно в отношении ко Христу, в отношении к христианским ценностям существуют определенные различия. Как Вы можете охарактеризовать немцев в этом отношении, насколько они еще остаются христианами, насколько они вообще открыты к христианству? Можете ли Вы оценить их религиозное состояние?

– Для того, чтобы ответить на этот вопрос, следовало бы обратиться к серьезным социологическими исследованиями, проведенным по всем законам этой науки. Этого я сделать не могу. Но отмечу кое-какие моменты из своего ежедневного опыта.

В Европе весьма трезвый подход к религии. Социальный подход. Вера выхолащивается. Недавно мне один француз, ставший православным и даже священником, сказал: «В западных храмах нет соборности, нет общего порыва к Богу, есть индивидуумы перед Богом. Стихию веры я видел только в России. Это – Церковь, тело Христово. На Западе говорят о народе Божием и о теле Христове, но на деле его здесь нет. Каждый сам по себе». В этом есть правда. И еще одно наблюдение о связи догматики с нравственностью: и у протестантов, и у католиков социальный момент чрезвычайно силен, как на уровне прихода, так и на личном уровне – доброделание, так сказать. Но вот штука: когда католики жертвуют собой, то оказывается, что они блюдут свой интерес, и как-то никуда от этого не уйти. Своя правота, самооправдание частенько забивает способность к покаянию. Это обще-западное начало – самоутверждение. Но ведь здесь много просто общечеловеческого. И, должен сказать, многое в новоприбывших из России людях мне представляется специфически западным…

– У вас есть священнослужители немцы. Как складываются отношения их отношения с русским православными?

– Интересный вопрос. Когда, например, священник, действительно, достаточно русский, а рядом немец-священнослужитель, то они, по-моему, немало страдают оба. И в первую очередь немец страдает от нас, русских, потому что у нас есть нечто, что мы считаем подвижностью, некий своеобразный порядок: созвонились – не созвонились… Для русского эта подвижность естественна. А немец хочет знать за три недели: когда я уеду или когда я приеду, что и как планируется… Я же забываю об этом: решим все, дескать, в последний момент. Я понимаю, что обижаю его, да и он старается перестроиться, терпит меня… Но, зато, уж как и я терплю его! Как выношу его, так сказать, обидчивость, которая мне представляется совершенно излишней и ненужной! Любви у меня нет, ее не хватает, чтобы вовремя вспомнить о нем. А немец умеет и допекать, и на своем настаивать. Я, конечно, тоже уже в немалой мере европеец, и все равно все это сказывается. А каково немцу, когда не-европеизированный русский рядом с ним?! Да, сказывается эта разница. Но можно же научиться и любить, и понимать друг друга! И тогда такая великая ценность для обеих сторон приобретается! Но золото добывается великим трудом.

С другой стороны, те же самые немцы, когда они становятся православными, нередко так «оправославливаются», что становятся даже безалаберными.

Самый интересный случай немца-клирика – это ныне почивший отец Амвросий, старший священник нашей епархии, митрофорный протоиерей, врач по образованию, больше 50 лет прослуживший у алтаря. В 18 или 17 лет, под самый конец войны, он попал в ополчение, потом – в плен к русским. Там научился говорить по-русски, воспринял Россию во всех ее качествах; вернулся, быстро пришел в наш храм, принял крещение, стал православным и довольно быстро стал священником. Не помню, сколько ему тогда было – 23 года, может 25… Еще не будучи священником, он читал доклад о Православии на одной экуменической встрече. Вообще в Германской епархии в 50–60‑е годы на этом поприще была определенная активность, хотя и не в духе экуменистов последующих десятилетий. Так вот, отец Амвросий проделал огромную работу, можно сказать, популяризировал Православие, которое тогда воспринималось как некая национально-русская экзотика. Он читал для немцев около 300 докладов в год, иногда по два доклада в день. Притом, что он был врачом гамбургского порта, так что если где-то немецкий корабль попадал в карантин, этот православный священник летел к морякам, застрявшим в заморских странах. Оригинальнейший человек! Мышление глубокое, широкое – очень интересный феномен. Его наследие еще будет приносить плоды, потому что в ходу тексты, которые он наговорил на магнитофон. Первоклассный немецкий язык, почти непереводимый, классический, интересный! Говорил он всегда свободно и очень чисто.

Бывают священнослужители, которые перерождаются в православных людей до такой степени, что уже не ощущаешь его немцем. В нем действительно все уже настолько перегорело, что из специфически немецкого взято все хорошее и, вместе с тем, оно погружено в полную свободу. Нет ни этой обидчивости, ни брюзжания, ни требования своих прав. Такие люди у нас тоже есть, с ними очень просто обращаться, они больше всех радуют.

Мой правящий архиерей, архиепископ Марк (Арндт), в детстве был воспитан в протестантизме. Пришел к нам, к молодым русским, в храм во Франкфурте, потому что решил не терять знание русского языка после бегства семьи Арндтов из Восточной зоны. После восстания 1953 года, видев танки и прочее, он отвратился от всего русского, но затем принял такое конструктивное решение. Даже до того как он стал студентом-славистом, он очень просил, чтобы с ним говорили только по-русски. А между собой мы иногда позволяли немецкий язык. Михаил Арндт – никогда. Однажды у них в молодежной группе была вечеринка. Михаил пригласил нас к себе домой. И когда отец его – профессор музыки – вошел в комнату, где собралась компания, и обратился к сыну по-немецки, Михаил, естественно, ответил по-немецки. Моя сестра была поражена. Она воскликнула: «Миша, так ты говоришь по-немецки?» Мы его воспринимали как человека, почти не умеющего говорить по-немецки. С ним все говорили только по-русски. Он и на Афоне со старцами русскими, которые туда приехали еще до революции, общался… Он настолько воспринял вселенское Православие, что свободно говорит по-сербски и по-русски. И нигде, ни в чем я не чувствую в нем немца. Хотя он, несомненно, сохраняет очень хорошие немецкие качества. И вот этот свободный дух показывает мне, что это возможно, но очень трудоемко. Ведь он живет по афонскому уставу вот уже 30 лет. Перегореть так не всякий немец может – расплавится в таком огне.

Но при этом я задумываюсь вот о чем: а мы – русские – разве автоматически православные? Или нам тоже следовало бы еще немного расшириться от заданности к настоящей русскости в православных ее измерениях?

Хочу еще рассказать о владыке Марке то, что отметил один недавно приехавший к нам человек. Впрочем, он не единственный, кто об этом говорил. Наблюдение следующее. Владыка проповедует, а протодиакон-переводчик или я в это время переводим проповедь на немецкий язык. Владыка говорит, что молиться и проповедовать по-немецки он как следует не умеет. Что у него духовный язык и немецкий толком не вяжутся. А я поднаторел в этом и свободно его перевожу. Понимаю более-менее, что он хочет сказать. Могу даже дать кое-какие пояснения. Мне переводить его легко, благодаря опыту, приобретенному на наших семинарах, когда приходилось переводить, например, владык Афанасия, Иринея, Амфилохия, Артемия – ведь все они, как и владыка Марк, ученики отца Иустина (Поповича). Там и выработался лексикон и понимание.

Так вот, наблюдатели говорят, что когда владыка проповедует, примерно четверть храма, может быть одна пятая часть, отходит в сторону, где я тихонько перевожу, чтобы не мешать главному. У нас, к сожалению, нет техники для этого. Этот было бы слишком хорошо. В Америке, у отца Виктора Потапова, переводчик говорит себе в микрофончик, а слушатели могут воспользоваться наушниками и слушать проповедь по-английски. А у нас отходят в сторону.

И вот стоял человек на службе, присмотрелся, пригляделся, потом сказал: «Я стоял, удивлялся и умилялся тому, что происходит: немец – владыка Марк – проповедует по-русски, а русский – отец Николай – переводит немцам на немецкий».

– В Мюнхене существуют еще какие-то православные храмы?

– Да. Во-первых, Зарубежная Церковь располагает в Мюнхене монастырем на западной окраине города. На севере находится храм святого архистратига Михаила, построенный в 1963 году. Наша церковь расположена на юге. Это кафедральный собор в честь новомучеников и исповедников Российских. В центре города, в зале католического дома социальной работы имени Кольпинга, служит отец Николай Забелич, учившийся в духовных школах, которые расположены в Троице-Сергиевой лавре. У Московского Патриархата есть дом, при котором гараж превращен в домовую церковь. Это у нас за рубежом вполне нормальное явление, когда или большой подвал, или гаражи превращаются в храмы. В Цюрихе и в Базеле существуют такие подземные храмы. Конечно, в таких храмах чуть низковат потолок, но и иконостас, и исповедальня, и место для крещения – все есть. Вот это основные места для русских богослужений в Мюнхене.

Сравнительно недавно нам удалось после многолетних хлопот открыть женскую обитель. Уже собрались сестры. А то раньше мы их рассылали в Лесненский монастырь, в Лондон, на Святую землю – не было в Германии женских монастырей. Теперь в обители обустроен храм с иконостасом из Лондона, подсвечниками из Ландсхута, престолом из Штутгарта, иконами из прежних эмигрантских храмов и молелен… Скит этот посвящен преподобномученице великой княгине Елисавете и располагает большой территорией (по западно-европейским меркам, конечно). В зданиях скита можно устроить 50 монахинь, да еще и гостей. Предстоит огромная работа, чтобы все там устроить. И мы просим ваших молитв.

Насколько мне известно, отец Николай Забелич собирается приобретать помещения на другом конце города – на северо-востоке. Это очень хорошо. Если это удастся, то русские храмы будут в Мюнхене распределены согласно Пасхальному канону: «От запада и севера и моря и востока чада Твоя», или по пророку Иезекиилю: «От четырех ветров приди Душе…». То есть мы тогда будем на всех сторонах Мюнхена – на севере, на юге, на западе и на востоке. Это было бы очень хорошим решением для православных людей.

Но кроме этих русских мест, в Мюнхене существует еще, если не ошибаюсь, шесть греческих храмов, все новостильные. Есть болгарский приход, где служат сравнительно регулярно. Есть грузинский приход, есть сербский. Сербы располагают собственным храмом с большим залом, со всеми подсобными помещениями. Он сравнительно недалеко от нашего собора на юге. В центре города, рядом с вокзалом, есть малая резиденция румынского епископа, с часовней.

– А сколько в Мюнхене православных?

– Довольно трудно сказать, потому что процент воцерковленных людей весьма мал. Но пять тысяч, я думаю, спокойно наберется. А может быть и больше. Мы видим, что на различных культурных мероприятиях появляется около 10 % русскоязычного населения. Такие мероприятия собирают человек по 300–400 и до 500.

– А что это за мероприятия?

– Приезжает, например, какая-нибудь певица из России или устраивают какие-нибудь чтения. В Мюнхене есть культурное общество «Мир», которое очень интенсивно работает – организовывает концерты, просмотры фильмов и тому подобное. С Церковью это общество соприкасается, но не слишком часто. Например, они могут спокойно назначить свое рождественское празднование на вечер 6 января. У них там праздник, музыка, гусли, не знаю что еще… Какое-то «русское рождество» вместе с немцами, любящими русскую культуру, они празднуют. А мы, «церковники», недовольны этим и скрипим: безобразие… Но это невоцерковленное русское население, и это сказывается.

– Как Вы думаете, что из вашего церковного опыта сейчас было бы полезно в России. И, наоборот, из того, что сейчас есть в России было бы полезно вам за границей?

– Вы имеете в виду задумки? У меня лично их нет. Потому что я не вижу, чем бы мы могли бы вас поучать. И совершенно не собираюсь об этом думать. Мне говорят, что у кого-то из нас есть такое настроение. Этот вопрос следует адресовать к другим людям. Я, со своей стороны, нахожу в нашем общении много полезного… По закону Божиему в России уже существуют очень хорошие педагогические наработки. С другой стороны, у нас в приходской жизни есть уже давнишний опыт преподавания. Я сам преподаю детям 25 лет. Честно говоря, все это для меня было очень мучительно, я периодически впадал в депрессию. Мысль о законе Божием, как об учебном предмете, меня угнетала. После 15 лет преподавания я пришел в себя и начал понимать, что это хоть и тяжело, но очень хорошо. И сейчас я слышу от взрослых, которые прошли через изучение закона Божия, что это им в жизни очень многое дало, и этим утешаюсь.

Если говорить о возможностях будущего Поместного собора… Конечно, нужен устав прихода. Нужны выборы приходского совета, старосты, казначея, ревизионной комиссии и прочее. Под руководством настоятеля. Соответственно, если выбирать представителей на собор, то надо знать, кто твои прихожане. Следовательно, нужно их как-то оформлять. Это по дореволюционному уставу было устроено. Это у нас все есть: приходская жизнь с выборами, со списками, определено, кто должен платить членские взносы, кто может быть выбран… Что касается выборов, то существует возрастной ценз. Выбранным может быть человек, который минимум раз в год причащается. Но это установление сейчас совершенно не актуально, потому что причащаются у нас больше и чаще. Выборщики – это не отлученные, не нарушающие правила православного жительства. То есть человек, который живет в блуде, или разведенный, или невенчанный, уже не может стать старостой. Все это надо упорядочить. Насколько мне известно, здесь в России такой порядок на практике еще не выработан. И что здесь можно передать? Передать ничего нельзя. Нужно выработать соответствующий устав. А потом по нему жить.

То, что у нас огромные массы народа не вписываются в приход, связано исключительно с не готовностью русского народа организовываться. Белорусы и украинцы, например, в этом отношении люди совершенно другого порядка. Они вписываются в какую-то деятельную структуру. Русские приходят просто так. Они не записываются. Они пожертвуют, конечно, но чтобы банку дать указание о ежемесячном, ежеквартальном переводе определенной суммы в 10–15 евро, человек должен стать членом общины, войти в какой-то порядок. Это русским не свойственно. Они это инстинктивно отвергают. И в результате, тот актив, который имеется в приходе, совсем не соотносится с прихожанами. Прихожан значительно больше, чем тот несчастный актив, который на себе тащит всю организационную деятельность.

Может быть, в каком-то смысле может быть интересной наша пастырская практика. Но это, скорее, важно для нас. Мы постоянно выезжаем, посещаем людей в больницах, в тюрьмах, на дому… Это часть работы священника. У нас невозможно просто сидеть в храме и ждать, чтобы прихожане приходили. В России, как я понимаю, в храм и прихожане будут приходить, и священник без конца будет служить требы. А если он будет куда-то ездить, то его не будет там, где он нужен, где он должен быть. Но все-таки этот опыт домашних встреч, который мы имеем, очень важен. Мы проводим беседы и с немецкоговорящими и с русскоговорящими прихожанами. Беседы в церкви, на дому… Приводишь куда-нибудь группы или беседуешь в домашней обстановке с какой-нибудь семьей. И тогда видишь, как эта семья живет. Мы с богоявленской водой по домам ездим.

Однако, здесь можется сказаться и специфика Запада. Некоторый отрицательный опыт я получил в северной Баварии. Я был отправлен туда в 1970‑е годы и прожил там пять лет. Я объехал всех известных русских, которые знают друг друга. Я приезжал с богоявленской водой без звонка, без предупреждения. В день обходил 20–30 квартир. Иногда задерживался и тогда только четыре квартиры объезжал. Все это 1200 километров только за одну неделю после Богоявления. И только один человек, у которого были психические проблемы и он стоял на учете у психиатра, меня не то, чтобы с лестницы спустил, но в квартиру не пустил. Остальные – гостеприимно приглашали заходить.

А вот в Дании считается неприличным вваливаться без приглашения в квартиру, в дом. Сообщать о своем приходе нужно заранее. Там надо звонить за три дня. И там я пережил такой случай. Меня просили не приходить в рясе. Один человек сказал: «Я не хочу, чтобы соседи видели, что ко мне приходит такой странный человек». Я ответил ему, что всегда хожу в рясе и ради него рясу снимать не стану. Еще сказал, что даже если рясу снять, то останутся длинные волосы и борода. На что мне сказали: «Ну, в общем, батюшка, вы не приходите». Конечно, это специфика людей, которые жили в Дании 30–50 лет. Действительно, это правда, что Европа меняет людей.

Вот этот опыт живого общения с прихожанами может оказаться ценным, если подобного в России не существует. Есть он или нет, я не знаю.

Приезжал к нам в начале 1990‑х годов отец Иоаким Лапкин из Потеряевки (Алтай) и отметил, что народ у нас жесткий. «А вот у нас скажешь что-нибудь – люди на священника посмотрят, послушаются и будут исполнять. Священник у нас авторитет». Он со стороны на нашу ситуацию посмотрел. Но что касается меня, то я не могу быть командиром взвода. И тон, которым я общаюсь со своими прихожанами, не может претендовать на какую-то прямолинейность или резкость. Сейчас я наверное скажу резкость, простите мне это. Когда я видел, как некоторые священники обращаются здесь в России с людьми, мне показалось это несколько странным, даже недопустимым. С другой стороны, я это понимаю. Потому что, если священник не будет ставить людей на место и отгораживаться, защищать свое бытие, то его просто растопчут. Честно говоря, и я в России как-то по-другому общаюсь с людьми.

Это приводит к другому вопросу. В каждом городе в Германии можно открыть новый приход, но, с другой стороны, священнослужителей не хватает. У каждого священника по два, три, четыре, а то, как у отца Димитрия Свистова, пять приходов. Как он справляется – не знаю. Приходы маленькие, провинциальные. Он как-то крутится. Так что, надо признаться, ситуация с пополнением кадров у нас непростая. Мы выписываем священнослужителей из России, потому что из своей среды черпать кадры очень трудно.

И вот приезжает человек из России – присланный священник. Я лично считаю, что такие люди должны пожить лет восемь в Германии. Учиться читать, ездить со священником по квартирам, по требам, по отпеваниям… И только потом принимать сан. Он должен посмотреть, увидеть, как мы подходим к делу, какие могут быть варианты… И тогда он не будет делать того, что делают некоторые из присланных священников, которым наши обычаи трудно понять и воспринять. У нас были священники из Белостока, из Польши. Есть такие, которые полностью вписались и до сих пор у нас трудятся. А есть и такие, которые не вписались, и мы попросили их вернуться домой.

Было два случая, кода люди буквально сломались, не выдержали заграничной жизни. Быть священником за границей не так просто, не так легко…

Церковь, в конечном итоге, явление не общественное, не социальное, а глубоко личностное. Поэтому нам надо всегда, в первую очередь, смотреть на неповторимость личностей, которые растут в ней или тянутся к ней. А рост этот не в наших руках, но в руках Божиих.

http://www.pravoslavie.ru/guest/060630104613

Из статьи священника Дионисия Поздняева
«Православие в западном Китае»
февраль 1997 г.

Сегодня, когда вести о «реформах в Китае»стали уже привычными, когда отношения между Китаем и Россией претендуют на всестороннее развитие, духовные связи между нашими странами имеют особое значение. Состоявшийся в феврале 1997 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви утвердил Определение Священного Синода о Православной Церкви в КНР. Отмечая 40‑летний юбилей Китайской Автономной Православной Церкви, мы предлагаем вниманию читателя материал, повествующий об историиПравославия в пограничномс Россией Северо-Западном регионе Китая – Синьцзян-Уйгурском автономном районе.

Церковное Предание хранит память о первом небесном покровителе Китая – святом апостоле Фоме.

Евангелие было проповедано им на северо-западе этой страны. Большинство церковных историков, писавших о Китае, признают апостола Фому основателем Китайской Церкви.

…Многие русские пострадали во времена «культурной революции», когда, помимо прочего, преследовался любой вид религиозной деятельности. Но причина этого заключалась не столько в религиозных убеждениях, сколько в том, что русское меньшинство считалось «фактором политической ненадежности».

По этим причинам многие хотели уехать, и власти без особых препятствий разрешали выезд значительному числу русских, отправлявшихся в основном в СССР, Австралию и Канаду. С течением времени оставшееся русское население смешалось с китайским и уйгурским, однако во многом сохранило Православие. Сохранились до сего дня и каина до главного города Синьцзян-уйгурского автономного района КНР Урумчи представляет собой начало знаменитого Великого шелкового пути, соединявшего в давние времена Китай и страны Центральной Азии. Он и был путем распространения христианства среди народов, населявших Западный Китай. Синьцзян (в переводе на русск. «новая граница») – один из самых многонациональных районов КНР.

Официальная статистика КНР сообщает, что среди 13 миллионов жителей Синьцзяна 30% составляет уйгурское население. На севере – в пределах Китайского Алтая – живут алтайские народы; на востоке, на границе с Монголией, – монголы; на западе – казахи, киргизы, таджики, узбеки.

Часа через два полета из Пекина над Северным Китаем и Южной Монголией самолет вновь пересекает воздушную границу КНР уже в пределах Синьцзяна. Из окна видна огромная песчаная пустыня. Зимой ее пески часто перемешаны со снегом. В январе нередки 30‑градусные морозы с ветрами. Летом стоит 40‑градусная жара. Всегда сухо. Через три часа полета с самолета виден Китайские Казачьи станицы в пределах Китайского Алтая. По статистическим данным, этническое русское население Синьцзяна насчитывает до 2000 человек. Потомки русских – уже китайские граждане, но сохранившие также традиционный русский быт и уклад жизни.

После смягчения политического климата в Китае, начиная с 1977 г. отношение государства к русскому национальному меньшинству изменилось. Пресса с похвалой отзывалась о нем, о его заслугах перед Китаем. Православное христианство в рамках свободы вероисповеданий вновь находится под охраной Конституции страны. 25 апреля 1984 г. центральная ежедневная газета КНР «Жэньминь жибао» сообщила о том, что Государственная Комиссия по делам национальностей устроила официальный пасхальный прием для 600 русских в г. Урумчи, а правительство Синьцзяна еще в 1983 г. официально признало за русскими право праздновать Рождество и Пасху. В эти дни им разрешено было не выходить на работу.

Центр церковной жизни переместился в Урумчи. В 1991 г. по ходатайству православного населения Урумчи правительство Синьцзяна построило взамен разрушенного храма новый, названный Никольским. На нем установлена табличка с надписью по-уйгурски, по-китайски и по-русски: «Урумчинская православная церковь». Храм этот не был освящен: православные священники не появлялись в Синьцзяне почти 40 лет. Народ, однако, сохранил веру до сего дня: люди собираются по воскресеньям и праздникам для совместной молитвы. Выехавшие из Синьцзяна также хранят память о свой второй родине: в алтаре Урумчинского храма на Горнем месте и сегодня можно видеть запрестольный Крест, переданный одним верующим из Сан-Франциско. Кто-то из России также передал в этот храм несколько бумажных икон, сделанных из настенных церковных календарей.

В Кульдже каменный храм также был разрушен в годы «культурной революции». Тогда же пропала и Табынская икона Божией Матери. Оставшиеся в Кульдже православные собираются в комнату, где хранятся старые нехитрые иконы и кое-какие богослужебные книги. Многие верующие за неимением молитвословов от руки тщательно переписывают молитвы, передают их друг другу и бережно сохраняют.

Иногда в Никольский храм в Урумчи заходят русские, сейчас все чаще приезжающие в Синьцзян по торговым делам из Новосибирска, Барнаула и Москвы. Речь идет даже о строительстве новой Урумчинской церкви. Как знать, может, это послужит началом нового периода в истории Православия в Синьцзяне?

Встреча. 1997. № 2.

Из статьи Александра Гаврилина
«Православная Церковь в Литве, Латвии и Эстонии:
современное положение»
20 февраля 2008 г.

С восстановлением в 1991 году государственной независимости Литвы, Латвии и Эстонии Православная Церковь в Прибалтике, не получая больше указаний и дотаций из Московского Патриархата (МП), по большей части была предоставлена самой себе и была вынуждена самостоятельно устанавливать отношения с государством.

Важным фактором, оказавшим влияние на деятельность Православной Церкви в регионе, является поликонфессиональный состав населения. В Латвии Православная Церковь по количеству прихожан занимает третье место после Римско-католической и Ев. – лютеранской Церквей, в Эстонии – второе место после Ев. – лютеранской, в Литве – также формально второе место, однако значительно отставая по числу прихожан от Римско-католической Церкви. В этих условиях Церковь вынуждена поддерживать с государством, а также с другими и, прежде всего, с ведущими в стране христианскими конфессиями дружеские отношения или, в крайнем случае, руководствоваться принципом «не вмешательства в дела друг друга».

Во всех трех балтийских странах государство вернуло недвижимое имущество, которым Церковь владела до 1940 года (исключая Эстонскую Православную Церковь Московского Патриархата, которая владеет имуществом только на правах аренды).

 

Характеристика

Подавляющее большинство населения Литвы заявляет о своей принадлежности к Римско-католической Церкви, в результате чего о Литве по сути можно говорить как о моноконфессиональном государстве. Православная Церковь в Литве не имеет автономного статуса, православных окормляет Виленская и Литовская епархия Русской Православной Церкви (РПЦ) во главе с митрополитом Хризостомом (Мартишкиным). В силу малочисленности православных в Литве (141 тысяча; 50 приходов, из которых постоянно действующих – 23; 49 клириков) и их национального состава (в подавляющем большинстве – русскоязычные), церковная иерархия в период восстановления независимого государства выступила в поддержку независимости Литвы (достаточно сказать, что архиепископ Хризостом входил в правление «Саюдис» – движения за независимость Литвы). По этим же причинам Православная Церковь в Литве неизменно декларирует, что у нее хорошие отношения с Римско-католической Церковью. Немаловажно и то, что в отличие от Эстонии и Латвии, в Литве был принят «нулевой» вариант гражданства, и как следствие – отсутствует правовая дискриминация русскоязычного (в том числе и православного) населения.

11 августа 1992 года Священный Синод РПЦ принял решение о восстановлении названия Латвийской Православной Церкви (ЛПЦ) и ее самостоятельности. 22 декабря 1992 года Патриарх Московский и всея Руси Алексий II подписал Томос, которым предоставил ЛПЦ самостоятельность в административных, хозяйственных, образовательных вопросах, в отношениях с государственной властью Латвийской Республики, сохранив при этом Латвийскую Церковь в канонической юрисдикции Московского Патриархата. Первой главой возрожденной ЛПЦ стал епископ (с 1995 года – архиепископ, с 2002 года – митрополит) Александр (Кудряшов). 29 декабря 1992 года Собор ЛПЦ принял Устав, который уже на следующий день, 30 декабря 1992 года, был зарегистрирован в Министерстве Юстиции Латвии 1. На основании Закона Латвийской Республики «О возвращении собственности религиозным организациям» Православной Церкви была возвращена вся собственность, принадлежавшая ей до 1940 года. 26 сентября 1995 года в Латвии был принят Закон «О религиозных организациях». В настоящий момент в Латвии действительно существует свобода вероисповедания, традиционные для Латвии конфессии имеют право юридически оформлять браки, в армии образована служба капелланов, у Церквей есть право преподавать в школах основы религии, открывать свои учебные заведения, издавать и распространять духовную литературу и т. п., однако, к сожалению, сама ЛПЦ не достаточно активно этими правами пользуется.

На сегодняшний день в Латвии проживает около 350 тысяч православных (фактически – ок. 120 тысяч), функционирует 118 приходов (из них 15 – латышские), служат 75 клириков 2. Латышские приходы малочисленные, однако они выделяются достаточно стабильным составом прихожан. За годы Советской власти и в первые годы независимости среди православных латышей произошел качественный отбор, в результате которого остались только сильные в вере люди. Нужно отметить и то, что латышские приходы имеют устойчивую тенденцию к росту количества прихожан, причем – за счет молодежи.

Ситуация в Эстонии – один из ярких примеров того, к чему приводит вмешательство государства во внутрицерковные дела, попытки решать церковные вопросы с политических позиций.

Решением Святейшего Синода РПЦ 11 августа 1992 года Православной Церкви Эстонии была предоставлена самостоятельность в административных, хозяйственных, образовательных вопросах, а также в отношениях с государственной властью (Томос Патриарха Алексия II о предоставлении Эстонской Церкви самостоятельности был подписан 26 апреля 1993 года). На основании этих решений бывший до этого Патриаршим викарием в Эстонии епископ Корнилий (Якобс) стал самостоятельным епископом (с 1996 года – архиепископом, с 2001 года – митрополитом) (до этого главой Эстонской епархии считался Патриарх Алексий II). Церковь подготовила документы для своей регистрации в Департаменте по делам религии, однако в начале августа 1993 года в этот Департамент обратились два православных священника – протоиерей Эммануил Киркс и диакон Айфал Сарапик с просьбой зарегистрировать Эстонскую Апостольско – Православную Церковь (ЭАПЦ), возглавляемую Стокгольмским Синодом (то есть в юрисдикции Константинопольского Патриархата). Следует отметить, что Киркс и Сарапик в тот момент обслуживали только 6 из 79 православных приходов Эстонии, то есть не имели право выступать от лица всей Эстонской Православной Церкви. Тем не менее 11 августа 1993 года Департамент по делам религии Эстонской Республики зарегистрировал ЭАПЦ, возглавляемую Стокгольмским Синодом. В свою очередь, епископу Корнилию с его приходами было отказано в регистрации на том основании, что уже зарегистрирована церковная организация под названием «Эстонская Православная Церковь», поэтому нельзя зарегистрировать остальные православные приходы под аналогичным названием. Департамент по делам религии предложил епископу Корнилию создать новую церковную организацию и зарегистрировать её.

Таким образом, органы государственной власти не признали правопреемственности Эстонской Православной Церкви (ЭПЦ) в юрисдикции Московского Патриархата, а значит – и ее право на имущество, которым владела Эстонская Православная Церковь до 1940 года. Это право было отдано зарегистрированной Церкви, то есть ЭАПЦ, возглавляемой Стокгольмским Синодом.

17 ноября в 1993 года в Таллинне собрался Собор ЭПЦ, на котором присутствовали делегаты 76 приходов (из 79 всех православных приходов Эстонии). Собор обратился в Министерство Внутренних Дел Эстонии с просьбой признать регистрацию Православной Церкви, возглавляемой Стокгольмским Синодом, незаконной и зарегистрировать единую Эстонскую Православную Церковь под руководством епископа Корнилия, а после регистрации этой Церкви провести разделение приходов в соответствии с каноническими нормами. Однако Департамент по делам религии вновь отказал Церкви, руководимой Корнилием, в регистрации 3. Раскол пошел и по национальному признаку: большинство русских приходов выступили за сохранение канонической связи с Московским Патриархатом, большинство эстонских приходов – за переход в Церковь, руководимую Стокгольмским Синодом, то есть за переход в Константинопольский Патриархат. Все попытки православных приходов, поддерживающих епископа Корнилия, признать через судебные инстанции Эстонской Республики незаконность действий Министерства Внутренних Дел не увенчались успехом. И к осени 1994 года все органы государственной власти Эстонии признали регистрацию 11 августа 1993 года законной и начали передачу церковного имущества Церкви, руководимой Стокгольмским Синодом. Главой ЭАПЦ был назначен грек по национальности, уроженец Заира митрополит Стефанос.

Думается, что в самом начале конфликта вопрос о юрисдикции того или иного прихода более волновал церковное руководство, чем самих прихожан. Большинство верующих просто приходили в свой храм, к своему священнику, а не в храм Московского Патриархата или в храм Константинопольского Патриархата. Однако из-за жесткой позиции органов государственной власти этот вопрос стал принципиальным, превратив одних в тех, кто «имеет все законные права», а других – «в мучеников за веру». К сожалению, церковный раскол привел и к тому, что часть православных, устав от бесконечного выяснения церковным руководством взаимных претензий, покинула храмы и перестала быть активными христианами.

Чтобы разрешить спор, 11 мая 1996 года Синоды РПЦ и Константинопольской Церкви приняли решение признать факт наличия в Эстонии двух юрисдикций и договорились о том, что все православные приходы в Эстонии должны пройти перерегистрацию и сами сделать выбор, в юрисдикции какой Церкви они будут находиться. И только на основании мнений приходов будет решаться вопрос о церковном имуществе и о дальнейшем существовании Православной Церкви в Эстонии. Но и это решение не разрешило проблему, так как во многих приходах оказались и сторонники Церкви, руководимой епископом Корнилием, и те, кто поддерживали Константинопольский Патриархат. Кроме того, часть «константинопольских» приходов летом 1996 года отказались пройти перерегистрацию, так как фактически существовали только на бумаге. Несмотря на соглашение, достигнутое в мае 1996 года, осенью этого же года Константинопольский Патриархат официально принял в свое общение (в свой состав) Стокгольмский Синод. В ответ на это Московский Патриархат прервал все отношения с Константинопольским Патриархатом.

Девять лет продолжалось противостояние между ЭПЦ Московского Патриархата и органами государственными власти. К сожалению, последние вносили в это противостояние политический момент, подчеркивая не только то, что Церковь во главе с епископом Корнилием не является правопреемницей Эстонской Православной Церкви до 1940 года, но и то, что большинство прихожан этой Церкви приехали в Эстонию в годы советской оккупации, поэтому и не могут претендовать на владение церковным имуществом, которое было у Православной Церкви до 1940 года. При этом, конечно, забывалось, что Православная Церковь на территории Эстонии свое имущество приобрела до 1917 года, то есть когда находилась в юрисдикции РПЦ. В годы же независимой Эстонской Республики (с 1918 по 1940 годы) Церковь в результате земельной реформы, наоборот, лишилась части своей недвижимости.

Очередная попытка ЭПЦ Московского Патриархата зарегистрировать свои приходы как правопреемственные была предпринята летом 2000 года. В обращении к Министерству Внутренних Дел, принятом на Соборе ЭПЦ Московского Патриархата в июне 2000 года, было подчеркнуто, что данная Церковь не оспаривает правопреемственности приходов, находящихся в юрисдикции Константинопольского Патриархата, однако просит признания и за приходами Московского Патриархата их правопреемственности, так как обе части когда-то единой Церкви имеют право на преемственность имущества Эстонской Православной Церкви. Осенью 2000 года был получен очередной отказ Министерства Внутренних Дел в регистрации приходов Церкви Московского Патриархата.

Однако проблему статуса приходов Русской Православной Церкви необходимо было решать, так как дискриминация верующих откровенно противоречила принципам демократии, декларируемыми эстонским правительством, и стремлению Эстонии вступить в ЕС. Наконец, 17 апреля 2002 года Министерство Внутренних Дел Эстонской Республики зарегистрировало Устав Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата 4. Однако этой Церкви так и не удалось доказать свои права на владение церковной собственностью. По закону, храм, бывший до этого собственностью ЭАПЦ Константинопольского Патриархата, покупался государством и становился государственной собственностью, а государство за чисто номинальную арендную плату передает его в долговременное пользование приходу Русской Православной Церкви, т. е. ЭПЦ МП (митрополит Стефанос предлагал сдавать «свои» храмы в аренду «русским» приходам напрямую, т. е. без посредничества государства). Отметим, что большинство прихожан ЭПЦ МП считают утвержденную законом модель разрешения имущественных споров не просто дискриминационной, но даже оскорбительной.

В настоящий момент ЭПЦ МП окормляет 34 прихода (170 тысяч православных, 53 клирика); ЭАПЦ КП – 59 приходов (21 клирик), но во многих из них количество верующих не превышает 10 человек (по официальным данным на все «константинопольские» приходы приходится только около 20 000 православных).

 

Основные проблемы

Можно выделить пять основных проблем современного положения Православной Церкви в регионе:

1. Кадровый вопрос (недостаточное количество клириков, недостаточный уровень их образования и др.). Так, например, из 75 клириков Латвии только 6 имеют высшее богословское образование, у большинства же – светское среднее образование. Следствием этого является низкий уровень общественной активности духовенства, отсутствие священников, которые могли бы заниматься миссионерской работой. По закону во всех трех балтийских странах преподаватели общеобразовательных школ должны иметь высшее педагогическое образование, которое у большинства клириков отсутствует. В Литве и Эстонии нет учебных заведений, занимающихся подготовкой православных клириков. В Латвии в 1993 году была открыта Рижская Духовная семинария, однако она пока еще не дает качественного богословского образования.

2. Низкий уровень христианского просвещения населения, как следствие советского прошлого и материализации образа жизни в годы независимости. В настоящее время поднять этот уровень затруднительно из-за малочисленности воскресных школ и недостатка учителей, подготовленных для работы в этих школах, из-за недостаточного количества преподавателей по учебным курсам «Закона Божия» и «Христианской этики» в общеобразовательных школах.

3. Техническое состояние храмов. За годы коммунистического режима храмы практически не ремонтировались, в результате, например, из 114 православных храмов Латвии 35 храмов находятся в аварийном состоянии и требуют капитального ремонта, 60 храмов – косметического ремонта. Если храмы в городах Прибалтики уже в основном приведены в порядок, то в сельской местности, где православные общины или малочисленны или вовсе отсутствуют, храмы часто не отвечают современным техническим требованиям.

Думается, что не только отсутствие средств мешает строительству достойных православных храмов. Православные общины не всегда могут соотнести современный архитектурный язык с идеей православного храма, а местные архитекторы еще не в полной мере способны решать проблемы проектирования храмов, не всегда готовы к сотрудничеству с приходами и духовенством, как с заказчиками этих проектов. Складывается впечатление, что определенная часть духовенства не совсем четко понимает архитектурные особенности храма. Вышесказанное иллюстрирует ситуация, сложившаяся в Латвии вокруг строительства часовни-памятника в Даугавпилсе. 17 августа 1999 года был принят проект строительства часовни (автор – арх. Л. Клешнина) и началась его реализация. Однако в процессе строительства архитектор была отстранена от авторского надзора за ходом работ. Без согласования с автором в проект часовни были внесены изменения: пристроен притвор (его не было в проекте), имеющий шесть больших окон (светлый притвор!); изменен пролет несущей арки между алтарем и помещением для молящихся; под часовней оборудован подвал, которого не было в проекте; в ходе строительства вместо глиняного кирпича был использован силикатный и др. Констатировав эти и другие нарушения, главный архитектор Даугавпилса распорядился заморозить строительство часовни и провести техническую экспертизу прочности здания. В результате зимой 2002 года возник конфликт между автором проекта, с одной стороны, строительной фирмой, осуществлявшей строительство часовни, и Даугавпилсским благочинным, с другой стороны, и уже построенную часовню пришлось перестраивать. От ситуации, сложившейся вокруг строительства часовни, разумеется, прежде всего пострадали православные Даугавпилса, на пожертвования которых строилась часовня, пострадал престиж ЛПЦ.

Cледует напомнить, что большинство прихожан Православной Церкви в балтийских странах составляют представители русскоязычной диаспоры. Учитывая специфические особенности жизни русской диаспоры в каждой балтийской стране, православные храмы должны стать не только домами молитвы, но и центрами культуры местного русского населения, то есть при каждом храме должен быть приходской дом с воскресной школой, библиотекой-читальней православной литературы, желательно с кинозалом и т. п. Иначе говоря, в современных условиях храм должен быть не только храмом как таковым, но и центром как отдельной общины, так и всей диаспоры в целом. К сожалению, церковная иерархия не всегда это понимает.

4. Несоответствие территориального расположения храмов современной демографической ситуации. За годы Советской власти и в первые годы независимости почти обезлюдели многие сельские районы Прибалтики. В результате в сельской местности есть приходы, в которых количество прихожан не превышает пяти человек, вместе с тем православные храмы крупных городов (например, Риги) в дни церковных праздников не могут вместить всех молящихся.

Эти проблемы носят внутрицерковный характер, во многом они являются общими для всех христианских конфессий, действующих на постсоветском пространстве.

5. Одной из основных проблем является отсутствие контактов между Православными Церквями региона и, как следствие – отсутствие общей стратегии жизнедеятельности Православной Церкви в правовом пространстве ЕС. Кроме того, практически нет сотрудничества с другими христианскими конфессиями на уровне приходов. На уровне церковной иерархии постоянно подчеркивается дружеский характер межхристианских отношений, однако на местном уровне представители других христианских конфессий по-прежнему воспринимаются в качестве конкурентов.

http://churchby.info/bel/110/

Из статьи А. Кареля
«Австралиада»
октябрь 2000 г.

… Выполняя обещание, данное мною нашей сиднейской гостье Людмиле Николаевне Осьмаковой, члену редакции Австралиада, мы поехали с ней посмотреть Седьмое чудо города Мельбурна –новый, строящийся храм Коллингвудского прихода Русской Православной Церкви Заграницей.

При повороте с улицы Николсон на улицу Харрисон, где строится новый храм, – перед нами, вдруг, открылся чудесный вид: на фоне ясного, голубого неба сияли золотые купола многоглавого храма и ниже – зеленый фон прибрежной зелени на другом берегу речки Мерри Крик.

Золото куполов хорошо гармонирует с красным тоном кирпичей и зеленой отделкой колокольни и стен новопостроенного храма.

Снаружи храм в основном закончен, но внутри еще предстоит немало работы, чтобы полностью закончить строительство. Только недавно закончили двери главного входа в храм, над изготовлением которых потрудились несколько постоянных волонтеров-строителей. Как и весь храм, стиль дверей очень удачный, и, несмотря на их солидную массивность, они как бы подчеркивают красоту общего вида храма.

Храм был открыт, и мы вошли внутрь. Теперь внутри идет работа над иконостасом. Два резчика по дереву, Сергей Аникеев и Михаил Бендрышев, прибыли сюда из подмосковного городка Ходьково – места, где жили родители Преподобного Сергия Радонежского. Эти резчики выполняют кружевную работу иконостаса. Работу делают тщательно и красиво.

Здесь уместно будет привести кое-что из истории строительства этого храма. В 1984 году член Приходского совета при соборе в Коллингвуде Александр Сергеевич Александров, который занимал пост главного инженера секции в организации Board of Works, сообщил Приходскому совету, что в East Brunswick продается участок земли по довольно сходной цене. На этом участке можно будет строить предполагаемый новый храм в русском православном стиле.

Приходской совет поручил А.С. Александрову и А.М. Карелю, как секретарю-трасти прихода в то время, сделать первоначальную оценку пригодности этого участка. После их сообщения и последующего осмотра этого участка остальными членами Приходского совета, а также и прихожанами, произошла довольно острая дискуссия – покупать или не покупать? Конечное решение было: купить эту землю, на всякий случай. Покупка совершена за подписями всех попечителей (trustee) прихода.

Как видно по воле Божией, в конечном итоге было решено строить храм на этом участке земли, который расположен в East Brunswick на углу улиц Албион и Харрисон, а задняя часть блока упирается в берег речки Мерри Крик.

Постройка храма начата 5 ноября 1989 годе, и закладка храма была освящена Архиепископом Павлом. Фактическим архитектором постройки храма стал настоятель храма в Коллингвуде протоиерей Николай Карыпов, при начальном содействии о. Димитрия Александрова и в дальнейшем – с помощью профессионального архитектора. Как говорит о. Николай, выбор стиля, он взял на себя, и добавляет, что знает каждый кирпичик, дощечку и гвоздик в этом храме.

Новый храм построен в ярославском стиле. Решение было строить храм по мере возможности своими силами, что значительно сокращает строительные расходы.

Постройка проходила под надзором Строительного комитета при Св. Покровском соборе в Коллингвуде и вели ее две группы волонтёров-строителей. В первой, основной группе, участвовало 12 человек, во главе с настоятелем и старостой прихода Иннокентием Павловичем Козулиным. Во второй, вспомогательной группе, принимали участие 8 человек. Расписывают храм архимандрит Алексей Розентул и Антонина Ганина.

Этот участок земли достаточно велик, чтобы разместить на нём и другие необходимые здания. Уже начато сооружение прицерковного зала и приходской школы рядом с построенным храмом.

По окончании строительства храма, все организации и лица, принявшие участие в его постройке, как-то: Строительный комитет, Строительный фонд, Сестричество и уже упомянутые две группы, а также и все другие волонтёры будут награждены особой церковной наградой, о чем сказал Его Преосвященство Архиепископ Иларион.

14 октября 1999 г. приход Коллингвуда отпраздновал в новом храме свой престольный праздник –Покрова Пресвятой Богородицы. Служил Владыка Иларион со всем местным духовенством.

Слава Господу, на земле есть еще один Божий след – православный храм в Мельбурне.

Русская Летопись. 2000. № 22.

Из статьи политолога Виктора Жосу
«Позиции Русской православной церкви в Молдавии:
момент истины»

Очередной виток напряженности, возникший после принятия 23 октября Румынской православной церквью решения о «воссоздании» трех «исторических» епархий (в составе «воссозданной» ею же в 1992 году «Бессарабской митрополии») в ее отношениях с Русской православной церковью, вполне естественно, вновь актуализировал дискуссии как о сомнительной каноничности этой «митрополии», так и о роли, которую играет во всей ее пятнадцатилетней истории политический фактор.

Не нужно быть богословом, чтобы заметить, что ссылка на 34‑е правило Святых Апостолов, которой оперируют адепты «Бессарабской митрополии», мягко говоря, некорректна. «34‑й апостольский канон учреждает этнический принцип для организации церквей, и согласно этому принципу именно Русской церкви нечего искать» в Молдавии, заявил недавно румынской газете «Cotidianul» советник «Бессарабской митрополии» Влад Кубряков. Но так ли это?

Правило гласит: «Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавать его как главу, и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо так будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец, Сын и Святой Дух».

Очевидно, что В. Кубряков, упоминая этот канон, делает упор лишь на словах «всякого народа», имея в виду румынский народ. Однако даже при таком грубом выдергивании из совершенно иного по смыслу контекста концы с концами все равно не сходятся. Разве что если пойти на явную подмену понятий «народ» и «этнос»: мол, коль скоро в Молдавии (она же, в интерпретации румынских националистов, бывшая и будущая провинция Бессарабия в составе Румынии) есть люди, идентифицирующие себя как румыны, то у них должна быть своя, румынская, Церковь. Но подобное не согласуется не только с современной трактовкой понятия «народ» (как совокупности граждан государства – так называемой политической нации), но и с тем, как оно понималось во времена апостолов (население отдельной провинции или даже крупного города). Таким образом, ни 34‑е, ни другие восемьдесят четыре правила организации «единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви» не дают оснований для опоры на этнический принцип.

Вера Христова универсальна, и ничего не мешает православным Молдавии, считающим себя румынами, ходить в храмы Кишиневско-Молдавской митрополии в составе Русской православной церкви. В них разве происходит не то же самое духовное окормление, как и в храмах Румынской церкви? Вопрос из категории риторических, потому что собственно церковных, канонических оснований для функционирования «Бессарабской митрополии» как не было, так и нет. Все с самого начала было густо замешано на политике.

Вспомним: в 1992 году, когда была восстановлена «Бессарабская митрополия», «унионистские» настроения, ориентация на объединение Молдавии с Румынией, были сильны не только среди отдельных кишиневских политиков. В Бухаресте политическая элита практически единодушно полагала, что «unirea» (рум. – «объединение») – лишь вопрос времени, а вот почву для этого удобрять надо. В силу же традиционно присущей политикам циничности не стоит удивляться, что кое-кому пришло в голову использовать в качестве «удобрения» структуру Церкви.

Внутри Румынской церкви, кстати, отнюдь не все приветствовали тогда намерение восстановить «Бессарабскую митрополию». Звучали голоса, среди тех же специалистов по каноническому праву, которые предупреждали о негативных последствиях такого шага, в том числе о неизбежном обострении отношений с Московским патриархатом. Увы, верх взяла пресловутая «политическая целесообразность», выражающаяся в необходимости возрождения «духа румынизма» на «оккупированных румынских территориях». Кем оккупированных? Империей, кем же еще – Российской в 1812 году, затем в 1940 году советской, а после распада СССР, выходит, опять Российской. Существование независимой Республики Молдова рассматривалось в рамках подобной идеологемы лишь как удобная форма для сохранения Кремлем контроля над территорией бывшей Советской Молдавии.

Все это, разумеется, – голая политика, причем националистически окрашенная, но в том-то и дело, что всю недолгую историю «Бессарабской митрополии» вплотную сопровождает вполне конкретный, можно сказать, персонифицированный партийно-политический интерес. В Молдавии функционирование этой «митрополии» отнюдь не случайно напрямую связывают с деятельностью бывшего националистического движения «Народный фронт», ныне – Христианско-демократической народной партии (ХДНП) и ее лидеров Юрия Рошки и вышеупомянутого Кубрякова. Последний не только является советником главы «Бессарабской митрополии» Петра Пэдурару и членом румынской делегации на переговорах с Московским патриархатом, но и возглавляет парламентскую фракцию ХДНП. Депутатский мандат позволяет В. Кубрякову весьма успешно лоббировать интересы подведомственной «митрополии» в самых разных инстанциях, включая и Европейский суд по правам человека, где молдавское правительство в свое время бездарно проиграло иск об отказе в регистрации этой церковной структуры. Столь явная связь «Бессарабской митрополии» с названным политическим тандемом позволяет не только наиболее ярым ее противникам, но даже вполне толерантно относящимся к ней людям считать эту «митрополию» филиалом ХДНП.

И ладно бы дело ограничивалось только этим. Ищут люди в Церкви что-то еще, кроме Христа, ставят Церковь в зависимость от этнической принадлежности, да еще в угоду корыстным политическим целям, – им этого как бы и не запретишь. Так нет – в принадлежащей Ю. Рошке газете «Флукс» систематически и методично, на протяжении многих лет дискредитируется и Русская церковь в целом, и ее архиереи. В чем только не обвиняют Московский патриархат! Здесь и «обслуживание имперских амбиций России», и «стремление играть роль духовного гегемона» в Молдавии, и прочие инвективы, призванные демонизировать Русскую церковь. Настойчиво проводится мысль, что это – «неправильная Церковь», неспособная выполнять «спасительную миссию». Другое же дело – Румынский патриархат, «настоящая Церковь», к тому же ставшая после обретения Румынией членства в ЕС «Церковью европейской».

Не думаю, чтобы члены Румынского Священного Синода искренне разделяли бы весь этот транслируемый в СМИ бред. Нужно быть либо отъявленным русофобом, либо обладать необузданной фантазией, чтобы ставить под сомнение правомерность деятельности Церкви, объединяющей две трети мирового православия. Однако в таком случае что же побудило Румынский патриархат воссоздавать в рамках «Бессарабской митрополии» три «исторические» епархии – Бельцкую (бывшую Хотинскую) с резиденцией в городе Бельцы, Южно-Бессарабскую (бывшую Белгород-Днестровскую и Измаильскую), с центром в Кантемире, и Дубоссарскую и всея Транснистрии, с резиденцией в Дубоссарах?

На самом деле буквальный перевод «Транснистрии» – Заднестровье, а вовсе не Приднестровье, как привыкли переводить. То есть, если смотреть из Румынии, это территория, простирающаяся за Днестром. Как далеко простирающаяся? А это в каком ракурсе рассматривать. Если иметь в виду международно признанную территорию Молдавии, то – до украинской границы. Если же взглянуть с позиций «исторической реконструкции» периода 1941–1944 годов, когда территория между Днестром и Южным Бугом находилась под властью Румынского государства, то можно заглянуть и подальше. Например, «митрополит Бессарабский» Петр прямо называет временным явлением деятельность воссозданных епархий на территории Молдавии – «до тех пор, пока невозможно учреждение этих епархий на территории Украины, где они существовали до 1940 года». Как долго «пока»? Оказывается, уточняет румынский иерарх, в молдавских городах резиденции епархий будут находиться, «пока не поменяются границы». Право же, нелегко заниматься «реактивацией истории» в такое «неблагоприятное» время, как наше.

Зачем же Румынской церкви понадобилось создавать иллюзию поддержки фантомных церковных структур? В отношении «Транснистрии» – уж точно фантомных. Ведь, кроме Влада Кубрякова, открыто заявившего, что «Бессарабская митрополия» якобы «имеет верующих за Днестром, и их нельзя оставлять без духовной поддержки», никто в Молдавии, ни по правую, ни по левую сторону Днестра, рассказывать подобные сказки не возьмется. Явный провокационный душок таких сказок особенно бросается в глаза тем, кто знает отношение к «возрождению румынизма», бытующее в левобережном Приднестровье.

Очередное обострение отношений между Русской и Румынской православными церквями, обернувшееся новым ударом по единству и без того не слишком сплоченного православного мира, можно считать своеобразным ответом – еще одним! – на воссоединение Московского патриархата с Русской православной церковью за границей. Подписание 17 мая в московском храме Христа Спасителя Акта о каноническом общении пришлось по вкусу далеко не всем – и в Вашингтоне, и в Брюсселе. Вот и последовал ответный удар.

И, надо полагать, удар не последний в рамках глобального цивилизационного конфликта между миром православия и антихристианским миром секулярных ценностей, конфликта между Верой и безверием, безбожным Западом и потянувшимся к Богу Востоком, медленно и трудно залечивающим нанесенные десятилетиями атеизма раны. Конфликта – при всей условности означенного разделения – по своим сущностным параметрам носящего непримиримый характер. Конфликта, быть может, не столь заметного и регулярно присутствующего в информационном пространстве, но от этого не менее напряженного и судьбоносного.

В этом конфликте, чаще всего неосознанно, на стороне противников Веры активно участвуют современные «инженеры человеческих душ» – политики, журналисты, представители творческих профессий, ученые и пр. Их антиправославный, в целом антихристианский пафос нам знаком, даже привычен. Непривычно и неприятно, когда в этом конфликте, причем по ту сторону баррикад, оказываются представители Православной Церкви-Сестры – то ли не воспринимая ведущуюся борьбу адекватным образом, то ли, что еще печальнее, воспринимая, но не находя в себе силы для достойного противостояния.

Чтобы лучше представить логику решения Румынского Синода о воссоздании трех «исторических епархий», стоит обратить внимание еще на одну деталь. В этом решении говорится и о создании Румынского православного епископата Испании и Португалии, Румынского православного епископата Северной Европы с резиденцией в Стокгольме, а также Румынского православного епископата Австралии и новой Зеландии с резиденцией в Мельбурне. Все замечательно, если бы не одно «но». В одном ряду следует создание епархий как на традиционно православной территории, правда, находящейся в чужой канонической юрисдикции, так и на территориях стран, считающихся либо католическими, либо протестантскими. И подобная установка румынских иерархов представляется отнюдь не случайной.

Румыния уже несколько лет включена в процесс европейской интеграции, с 1 января 2007 года она вместе с другой традиционно православной страной, Болгарией, вошла в Евросоюз. Если отбросить риторику о необходимости внедрять в этих бывших соцстранах «высокие» европейские стандарты, процесс их евроинтеграции можно свести к простой формуле: делать все, как на «цивилизованном» Западе. Где, как хорошо известно, во всем царит плюрализм. В том числе в православии.

Существуют же и в США, и в странах Западной Европы различные православные приходы – русские, румынские, греческие, сербские – относящиеся не только к различным епархиям, но даже к различным поместным церквям, часто даже не общающимся между собой канонически, и ничего, мир не перевернулся. Почему бы не перенести подобную практику на Восток? И переносят – ломая традиции, не желая учитывать исторические особенности – как правило, драматические, вызванные колоссальными социальными конвульсиями, то есть особенности, имеющие ненормальное происхождение – возникновения подобного «православного плюрализма» на том же Западе. Достаточно взглянуть на ситуацию с православием, например, в Болгарии или на Украине.

В связи с этим, однако, возникает вопрос, который из плоскости риторической вполне может быть перенесен в практическую. Оценивая последнее решение Румынского патриархата, управляющий делами Украинской православной церкви архиепископ Белоцерковский и Богуславский Митрофан заявил, что, «следуя логике Румынской церкви, Украинская православная церковь, например, имеет полное право открыть свои епархии на территории Румынии, где тоже есть украинские общины, которые неоднократно желали перейти под нашу юрисдикцию».

В самом деле, плюрализм – не улица с односторонним движением. Если румынские иерархи считают возможным применять этот принцип по отношению к другим православным странам, что мешает применить его и к православной Румынии – полноправному члену ЕС, обязанному во всем соблюдать европейские стандарты? Или проблема лишь в том, что священноначалие Русской церкви принципиально отвергало до сих пор метод вмешательства в дела чужой канонической юрисдикции?

Собственно, именно логикой плюрализма в отношении к православию руководствовались судьи ЕСПЧ, принимая в 2001 году решение в пользу регистрации в Молдавии «Бессарабской митрополии», а в 2003 году – в пользу так называемой «Истинно-православной церкви». Молдавское правительство, изначально отказывая в регистрации этим церковным структурам, затем, что называется, поднимало руки кверху в знак полной сдачи позиций.

Между прочим, после жесткой реакции со стороны Московского патриархата в Румынской церкви уточнили: воссоздание в Молдавии трех епархий «стало следствием» предшествующего решения Высшей судебной палаты Молдавии, признавшего «духовное, каноническое и историческое преемство» нынешней «Бессарабской митрополии» с митрополией, существовавшей здесь до 1944 года, причем вместе «с входившими в ее состав епархиями». Смешно, конечно, читать про признание светским судом «канонической преемственности» церковной структуры, но что есть, то есть. Потому-то Румынский Синод получил возможность формально заявить, что «не сделал ничего иного, кроме как принял к сведению юридическое признание соответствующих епархий Бессарабской митрополии государственными властями Республики Молдова».

И если бы уступчивость кишиневских властей ограничилась лишь проигрышами дел в Страсбурге или национальных судебных инстанциях! Настоящим ударом по Православной церкви можно считать принятый в этом году молдавским парламентом закон о религиозных культах. Закон, среди прочего, возведший в ранг правовой нормы процедуру раскола. Например, статья 6(3) этого закона дает право каждой религиозной общине «беспрепятственно и без дополнительных согласований присоединиться к любому религиозному объединению или выйти из него по свободному волеизъявлению своих членов». А если при этом соблюдены все бюрократические процедуры, Минюст в течение двух недель «выдает соответствующей составной части религиозного культа свидетельство о регистрации» (ст. 20(6)). Иными словами, если до принятия этого закона переходы священнослужителей из одной митрополии в другую трактовались как что-то, противоречащее норме, то теперь будьте любезны – молдавское государство подобные «мутации» уже стимулирует.

Молдавская пресса сообщала, что разрабатывал закон о культах все тот же активист «Бессарабской митрополии» Влад Кубряков. Однако за его принятие проголосовало и парламентское коммунистическое большинство – то есть партия, которой бессменно руководит нынешний молдавский президент Владимир Воронин, громогласно объявивший себя защитником православия и другом митрополита Кишиневского Владимира.

Нормативная база, созданная коммунистами и ХДНМ, сохраняет законную силу. В соответствии с ней «Бессарабская митрополия» имеет те же права, что и Кишиневско-Молдавская. Если завтра в Молдавии решат зарегистрировать собственную митрополию украинские «филаретовцы», закон наделит их теми же правами. Реальность такова, что, за редким исключением, молдавская политическая элита, вслед за румынской встав по стойке «смирно», демонстрирует полную готовность к выполнению команды «делать все, как на Западе».

Православная церковь оказалась сегодня в Молдавии в сложном положении. Русской православной церкви брошен вызов, причем есть все основания полагать, что ее призыв к Румынскому Синоду «отменить принятые им постановления, не только разрушающие наметившиеся перспективы сотрудничества двух патриархатов, но и неизбежно влекущие за собой хаос в мировой православной семье», не возымеет желаемого результата. Слишком велико давление на Церковь политического фактора – как в Румынии, так и в Молдавии.

Власти последней вообще ведут в отношении Русской православной церкви двойственную политику. С одной стороны, заискивая перед Европой, молдавское руководство принимает откровенно антиправославные решения. С другой – тот же В. Воронин на встречах с молдавским духовенством не только позволяет себе «пошутить», называя Иисуса Христа коммунистом (в присутствии митрополита Кишиневского Владимира), но и вполне открыто призывает священников оказывать поддержку коммунистам – «единственной политической силе, способной защитить молдавскую Церковь от румынского экспансионизма». Защитники православия, как выясняется, из коммунистов получаются липовые, что не мешает некоторым батюшкам, особенно в селах, агитировать в периоды предвыборных кампаний за кандидатов от этой партии. Между прочим, именно эта агитация за партию власти на выборах лежит в основе одного из постоянных обвинений адептов «Бессарабской митрополии» в адрес «Церкви митрополита Владимира».

Однако дело, разумеется, не только в политике. И даже не столько в ней, сколько во внутренних проблемах Православной церкви в Молдавии, запущенность многих из которых приобрела уже хронический характер. Главной из этих проблем, безусловно, является кадровая.

Скоро год, как, после кончины преосвященнейшего Доримедонта, остается вакантной кафедра епископа Единецкого и Бричанского. Настоятельные просьбы священников, монахов, мирян Единецко-Бричанской епархии возвести на эту кафедру брата покойного владыки, насельника Троице-Сергиевой Лавры игумена Харитона (Чекана) упорно отвергаются священноначалием. Внятных причин неприятия этой кандидатуры так до сих пор никто не услышал.

После прошлогоднего «унгенского инцидента» не занята и Унгенско-Ниспоренская кафедра. Тогда, напомним, речь шла о несогласии большой группы священников Унгенского и Каларашского районов служить под началом назначенного на эту кафедру епископа Петра (Мустяцэ). В результате конфликта часть духовенства перешла в «Бессарабскую митрополию», другая часть осталась в Молдавской, а Священный Синод Русской православной церкви в итоге принял решение о смещении новоназначенного епископа и его «ссылки» в Хынковский монастырь. Но и здесь все как бы провисло.

Перечислять прочие кадровые проблемы Православной церкви в Молдавии сейчас нет смысла, и не только потому, что их список оказался бы длинным. Впрочем, проблемы эти и так хорошо известны в Московском патриархате. Епископские комиссии, дважды за последние два года приезжавшие в Молдавию, породили, надо сказать, у церковного люда надежду, что местные нестроения наконец начнут решаться. Потому как – момент истины.

Важно, однако, чтобы установилось согласие в понимании принципиально новой ситуации, с которой отныне столкнется в Молдавии Русская православная церковь. Это не ситуация «конкурентной борьбы» (хотя элемент состязательности подспудно и будет присутствовать – как же, «православный плюрализм»), когда начинаешь «подчитывать очки»: у нас больше приходов, у них меньше, значит мы сильнее. И, конечно, это не ситуация, когда надо консолидироваться ради того, чтобы начать «мочить румын». Адепты «Бессарабской митрополии» так и ждут, чтобы «оппозиционная» Православная церковь своими бездумными действиями начала бы создавать им мученический ореол.

Молдавия сегодня – пограничная страна, уже непосредственно граничащая с Европейским Союзом. Давление с «той стороны» на все сферы жизни и не в последнюю очередь – на Православную церковь уже возросло и будет лишь увеличиваться. Поэтому для верующих в Молдавии, по большому счету, это ситуация борьбы за православие, за его укрепление.

http://apostol.ds8.ru/novosti/pozitsii-russkoy-pravoslavnoy-tserkvi-v-moldavii-moment-istinyi.html

Из интервью Лидии Кондрашевой-Суньига
«Коста-Рика: православие есть, храма нет» –
журналу «Нескучный сад»
октябрь 2009 г.

Лидия Кондрашова родилась в небольшом городке Михайловка Волгоградской области.

В 1972 году поступила в Волгоградский медицинский институт. На этом же курсе учился Марио Суньига. На третьем курсе Марио признался Лидии в любви, еще спустя три года они поженились, сейчас у них трое детей и две внучки. Все пятеро носят русские имена.

В 1991 году Марио окончил в Волгограде ординатуру, и семья переехала на постоянное жительство в Сан-Хосе (столицу Коста-Рики). За 15 лет Лидия лишь второй раз смогла прилететь в Россию.

 

– Что за страна Коста-Рика и где она находится?

– Коста-Рику называют центрально-американской Швейцарией. С севера граничит с Никарагуа, на юге – с Панамой. Обилие солнца, фруктов и доброжелательных людей создают Коста-Рике хорошую славу. Живет она за счет туризма и экспорта кофе. Площадь занимает чуть большую, чем Московская область. Население – 4 млн. человек, в основном это смуглые потомки коренных индейцев и завоевавших страну в начале XVI века испанцев. Но много и белого населения, есть африканцы.

– Много ли русских живут в Коста-Рике и какую часть составляют православные?

– Во всей стране живет около 4 тысяч русских. Но обычно нашему эмигранту не до того, чтобы искать храмы, он начинает всеми силами устраиваться. А это здесь очень непросто. Даже если есть высшее образование, надо приложить много трудов.

Наша православная община во имя иконы Покрова Божией Матери составляет человек 50. Большинство православных – русские: либо жены или мужья коренных жителей страны (а также их родители), либо русские семьи, которые в разное время переехали из России в поисках лучшей жизни. Есть и православные костариканцы, греки, болгары, американцы с русскими корнями – в основном это потомки первой эмиграции, их очень немного.

– Как и когда появился ваш приход?

– Очень способствовал его становлению потомок первых эмигрантов Николай Иванович Захаров, который переехал на жительство в Коста-Рику из США. Наша община во имя иконы Покрова Пресвятой Богородицы была организована в 1994 году и окормлялась священником Зарубежной Православной Церкви из Майами Даниилом Маккензи. Сам он ирландец, а матушка София – русская, дочь эмигрантов первой волны. Все их 7 детей носят русские имена и воспитаны в Православии.

Отец Даниил был для нас очень хорошим священником. И хотя мы видели батюшку не чаще двух-трех раз в год, так как он не мог оставить свою паству (перелет из Майами составляет 3,5 часа), все прихожане вспоминают о нем с самыми добрыми чувствами и очень благодарны за его пастырскую заботу в течение 10 лет. Сейчас мы также получаем духовную помощь от петербургского протоиерея Василия Ермакова, который молится за православных Коста-Рики. В 2001 году мне довелось причаститься в храме Серафима Саровского в Санкт-Петербурге, где отец Василий является настоятелем. А своего храма у нас нет.

– Как живется вам без храма?

– Очень грустно, и грусть эта усугубляется пониманием, что самим нам никогда не построить православную церковь. Потому что нет среди нас богатых людей. Вот узнали, что, кажется, в Сербии средства на храм собрали продажей пирожков. Но у нас на этом разбогатеть невозможно – и пирожки недорогие, и покупать много не будут.

А еще среди наших прихожан не развито умение жертвовать. Понять это нетрудно: снимать в Коста-Рике жилье очень дорого, и в первую очередь все строят себе дом, на что долгие десятилетия уходит почти весь доход семьи.

– Как устроена ваша приходская жизнь?

– По благословению о.Даниила по большим православным праздникам мы стараемся собираться в доме у православной пары (оба русские) для чтения акафистов или Литургии мирским чином. На многие двунадесятые праздники мы собираемся на совместную трапезу, поздравляем друг друга, делаем подарки.

Каждый, кому удается ездить в Россию, старается привозить духовную литературу, с которой желающие делают ксерокопии, переписывают кассеты и диски СD и DVD с православными песнопениями и лекциями. Много книг получаем мы из Санкт-Петербурга. У нас сформировалась хорошая православная библиотека.

– Часто ли у вас проходят крещения, венчания?

– Каждый год наш приход хоть немного, но увеличивается. В ноябре 2004 года крестились сразу 5 человек. Венчаются реже.

– Какую деятельность ведет ваш приход?

– Меня назначили возглавлять сестричество: организовывать трапезы, праздники, доводить до сведения прихожан все новости и распоряжения. Приходилось и конфликты разрешать. Ведь что бывает, когда нет пастыря? Овцы разбредаются. Основная задача сестричества, которое объединяет всех женщин – поддерживать взаимопонимание и добрые сердечные отношения, не забывать о тех, кому особенно плохо, помогать, кто чем может.

Например, нестабильная работа главы одной русской семьи (муж, жена и трое детей) приводила к тому, что доходы были нерегулярными и крайне скудными. Мы помогали деньгами и продуктами, особенно когда муж попал в больницу. Платили за визит врача на дом к другому прихожанину, что у нас очень дорого.

– Занимается ли приход делами милосердия?

– Не могу сказать, чтобы мы делали большие дела. Но, к примеру, ходить ухаживать за пациентами больниц или богаделен, как в России, в Коста-Рике не принято – там приличное, хотя и дорогостоящее здравоохранение. Но вот после ливней у нас часто бывают наводнения, от которых многие страдают. Поэтому очень развиты пожертвования пострадавшим – открывают счета в банках, собирают вещи и продукты. Прихожане любят подавать нищим.

– Кто ваши прихожане?

– Самые разные люди, как и везде: есть с глубокой верой, есть и с неглубоким пониманием Православия. Однако все понимают, какое место должен занимать Бог в жизни человека и стремятся жить по Божиим заповедям, по Евангелию.

– Много ли детей в приходе? Говорят ли они по-русски?

– Почти у каждого прихожанина есть дети, примерно половина из них хорошо говорит по-русски. Некоторые дети в семьях разговаривают по-испански, но понимают по-русски. А вот писать по-русски мало кто умеет. Даже мой старший сын, который три года учился в советской школе, забывает некоторые буквы.

– Вы работаете в Коста-Рике как врач?

– В 1996 году я закончила в Коста-Рике курсы гомеопатии и получила диплом. Постоянно я не работаю, но иногда ко мне обращаются с просьбами назначить курс гомеопатии. Когда пациент рассказывает о своих проблемах, как правило, слышатся жалобы: в семье плохо, он нервничает и т. д. Помимо назначения своих гомеопатических пилюль я стараюсь просто выслушать человека, иногда это самое большое, что можно сделать. И если чувствую, что это не вызовет отвержения, говорю о вере, Боге.

– Вы не ощущаете себя одинокой в чужой стране, в чужой культуре?

– Я не чувствую, что страна и культура меня отторгают – может быть потому, что не вхожу в это глубоко. Но внешняя воспитанность людей вызывает чувство благодарности – например, они всегда находят время доброжелательно ответить на твой вопрос и т. д. Теплый климат, конечно, тоже приятен. Это тропики. В Коста-Рике только два сезона – сухой (с декабря по май) и дождливый (остальные месяцы). А температура практически одинаковая – 23–25–27 градусов по Цельсию. Самое неприятное время бывает во второй половине декабря из-за сильных пронзительных ветров, когда костариканцы надевают легкие куртки, а некоторые – даже шапочки.

Могу сказать, что подсознательно я в каждый момент своего общения с людьми помню, что я русская и представляю свою страну. В общении с людьми я не скрываю, что я православная и мне бывает приятен их добрый отклик.

– А есть ли среди русских ностальгия?

– Смотря какие люди. Для многих сегодня нет ни веры, ни Отечества. И все-таки просто обсудить прочитанную на русском языке книгу или посмотреть наш фильм, а тем более – Пасхальную или Рождественскую службу из храма Христа-Спасителя – уже большая радость.

– Где находится ближайший храм Московской Патриархии?

– В соседней Панаме. На автобусе ехать до нее почти сутки. Но в Панаму ездят в основном за покупками.

Недавно по спутникому ТВ передавали репортаж о том, что в Каире для 6 православных человек Московская Патриархия построила православный храм. Чувства наши закипели: ведь нас значительно больше, храм очень нужен. Захотелось верить, что и нам пойдут навстречу. Часть православных решили просить окормления у Московской Патриархии. А пока священником для части прихожан стал о.Александр Горбунов из Панамы, к которому мы обратились с такой просьбой. Иерей Александр приезжал к нам всего один раз. Но тогда на исповедь, всенощную и Литургию пришло очень много народа, в том числе из Российского посольства.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/russian? id=10992

Из статьи А.В. Фомичева
«Русская церковь в Перу»
август 2003 г.

…В конце 1940‑х годов начался исход из послевоенной Европы в США, Австралию и Латинскую Америку значительной части эмигрантов второй волны. Лима (столица Перу) была в то время уютным латиноамериканским городом, в котором в 1950 г. образовалась хоть и небольшая, но активная русская колония. Главным общим делом русских эмигрантов в Лиме стало строительство православной церкви. Надо отметить, что именно с этого начиналась совместная эмигрантская жизнь не только в Перу, но и во всех странах Латинской Америки, где после войны возникали русские общины. Руководил строительством и сбором средств князь Алексей Николаевич Чегодаев. Все перуанские русские были людьми небогатыми, а потому собирали деньги на храм всем миром, устраивая многочисленные благотворительные концерты, спектакли, лотереи.

Православные храмы играли в жизни беженцев огромную роль. «Для русской эмиграции от большевиков, – писал сын умершей в США известной деятельницы кадетской партии А.В. Тырковой-Вильямс, – церковь превратилась в часть России, в какой-то степени она заменила Россию… Придя в церковь, помолившись и очистив душу, они после службы обменивались новостями, воспоминаниями, а окружавшее звучание русского языка помогало и на чужбине чувствовать себя русскими».

Эта церковь – небольшая, опрятная, с голубыми луковичками куполов – до сих пор является единственным православным храмом в Перу. Она была освящена как Свято-Троицкая 16 октября 1955 г. епископом Русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ) Леонтием, возглавлявшим Чилийско-Перуанскую епархию. С первого дня и вплоть до своей кончины службы вел глубоко почитаемый всеми прихожанами русский священник иеромонах Серафим (Фетисов).

В конце 50‑х годов (предположительно в 1958 г.) православный приход в Перу сменил свое подчинение. В результате конфликта с Синодом РПЦЗ (суть конфликта неясна) настоятель Свято-Троицкой церкви обратился к руководству Американской православной церкви (АПЦ) с просьбой о принятии прихода под ее юрисдикцию. Это церковь, ведущая свою историю от дореволюционной Американской миссии Русской православной церкви, имела в то время особый статус под условной эгидой Московского Патриархата. Перуанский приход был принят в АПЦ (ставшей в 1970 г. автокефальной Православной церковью Америки) и находился там до конца 90‑х годов.

1998 год стал поистине черным в истории храма. В этом году скончались и его основатель отец Серафим, и многолетний церковный староста граф Сергей Николаевич Коновницын – энергичный и незаурядный человек. Вскоре после этих утрат уже многонациональная церковная община обратилась к Константинопольскому Патриархату с просьбой принять ее под свою юрисдикцию.

Сегодня эту церковь уже нельзя назвать русской. Большинство прихожан – греки и арабы, а службу ведет на испанском языке прибывший в августе 1999 г. из Бразилии новый настоятель архимандрит Хосе (де Оливера).

83‑летняя Татьяна Евгеньевна фон Лигнау осталась последней из основателей храма, и все немногочисленные православные Лимы относятся к ней с подчеркнутым уважением. С этой церковью тесно связаны важнейшие события перуанского периода жизни (в этой стране она обосновалась, эмигрировав из послевоенной Европы). Здесь она венчалась с Георгием Лигнау (эмигрантом первой волны, прибалтийским бароном), здесь же навеки прощалась с ним. Внутри церкви находятся маленькая часовня, на стенах которой располагаются многочисленные поминальные таблички с именами людей, которые ее построили и являлись ее прихожанами в течение многих лет.

После смерти мужа Татьяна Евгеньевна почти 20 лет работала медсестрой в муниципальной клинике. Сейчас получает небольшую государственную пенсию, которой ей хватает, чтобы чувствовать себя материально независимой. Она живет скромно, но никогда не забывает о том, что является русской дворянкой. Она до сих пор красива и элегантна, ее русская речь безукоризненна и поначалу весьма непривычна для современного слушателя.

Она внимательно следит за происходящим в России и остро переживает все наши трагедии и проблемы. В 2000 г. Татьяна Евгеньевна получила приглашение от посла России в Перу В.М. Богомазова и, ужасно волнуясь, впервые переступила порог нашего посольства, но и была обрадована, и очень растрогана радушным приемом. Вскоре после этого она побывала на новогоднем спектакле, показанном учащимися школы при посольстве, с удовольствием общалась с российскими школьниками и говорила им на прощание (ободренная огромным вниманием) о нашей великой России, куда они, счастливцы, в скором времени вернутся…

Латинская Америка. 2003. № 8.

Из интервью Анны Лисичкиной
с игуменом Александром (Заркешевым)
«Многие только здесь, за границей, осознали,
что они православные христиане...»
3 марта 2008 г.

Игумен Александр (Заркешев), настоятель Свято-Николаевского собора в городе Тегеране, Исламской республики Иран, и настоятель русского православного прихода Святого апостола Филиппа в Объединенных Арабских Эмиратах.

 

– Расскажите, пожалуйста, об истории русского Православия в этих странах?

История Русского Православия в Персии-Иране исчисляется четырьмя столетиями – с конца XVI по начало XXI века – и охватывает почти весь период русско-персидских отношений. В Персии работали и жили многие наши православные соотечественники, несли своё пастырское служение самоотверженные православные клирики, нашли приют многочисленные русские эмигранты.

В истории православного свидетельства в Персии-Иране были как светлые, так и трагические страницы. Пережив нестроения и расколы, православная община выстояла в непростых и даже критических ситуациях, когда само существование православного русского прихода было под угрозой исчезновения. До 1995 года Свято-Николаевский приход в Тегеране находился формально под юрисдикцией Зарубежной Церкви, но около 20 лет без пастырского окормления. По Божьему Промыслу приход восстановил прерванную связь с Матерью-Церковью. 22 февраля 1995 года Священный Синод под председательством Патриарха постановил принять русский православный приход при Свято-Николаевском храме в г. Тегеране в юрисдикцию Московского Патриархата. Был прислан и настоятель – Иеромонах Александр (Заркешев), ваш покорный слуга, который уже почти 9 лет несет возложенное на него послушание в Исламской Республике Иран.

– Чем, по Вашему, должен руководствоваться священник, направляющийся служить в другую страну?

Перед отправлением к месту служения священноначалие напутствовало быть особо внимательным и чутким к нуждам каждого прихожанина. Быть доброжелательным по отношению к местному исламскому духовенству и властям. А главное, не спешить с выводами и не принимать скоропалительных решений. Время показало, что это было правильные предупреждения.

– Какое было Ваше первое впечатление о приходе?

По приезде в Исламскую Республику Иран я был тепло и радушно принят местной общиной. Удивило, что люди, живущие уже в третьем и четвертом поколении вне России, остались верными Православию и Церкви. В ходе общения с пожилыми прихожанами местной церкви мне открылся целый пласт исторических свидетельств о присутствии Православия в этой древней стране. Слушая воспоминания 90‑летних стариков, заставших еще дореволюционное время, я был поражен тем, какое глубокое влияние оказывала Россия на Персию в конце XIX-начале XX столетий.

– Кто сейчас является Вашими прихожанами?

В настоящее время Свято-Николаевский приход в Тегеране состоит из потомков русской эмиграции, имеющих иранское гражданство и постоянно проживающих в стране (приблизительно пятьдесят человек), а также православных верующих из числа сотрудников и их семей посольства Российской Федерации, торгпредства, российских организаций, находящихся в Иране (приблизительно двести человек). Состав этой группы прихожан постоянно обновляется. Посещают Свято-Николаевский собор и православные христиане из посольств Белоруссии, Болгарии, Грузии, Греции, Кипра, Румынии, Украины и Югославии.

На побережье Каспийского моря, в порту Энзели, есть Свято-Николаевский молитвенный дом. В настоящее время приход Свято-Николаевского храма в Энзели состоит из пятнадцати человек – потомков русской эмиграции.

Российскими специалистами в городе Бушер на южном побережье Персидского залива возводится атомная электростанция. В 1999 году в жилпоселке строителей было обустроено специальное помещение для православной часовни Казанской иконы Божией Матери.

– Как относятся к христианам жители Исламской Республики Иран?

К местным христианам – армянам и ассирийцам, а также и к нашей Церкви, мусульмане относятся хорошо и с большим уважением. В местном парламенте есть 2 депутата от армянской общины и один от ассирийской.

– Приходится ли Вашим прихожанам скрывать свои религиозные взгляды?

Русским людям не приходится скрывать свою веру, т. к. местные жители с доброжелательностью и уважением относятся к христианам.

– Часто ли у Вас в храме происходят крещения и венчания?

За год в нашем храме происходит приблизительно 5–6 крещений и 1–2 венчания.

– Были ли случаи когда мусульмане мужья принимали православную веру своих русских жен?

Таких случаев в нашем приходе не было т. к. по местному законодательству немусульманская сторона в обязательном порядке должна принять ислам.

В Исламской Республике Иран мусульмане не обращаются в христианство, т. к. это запрещено уголовным законодательством страны и преследуется.

– Могут ли мусульмане заходить в православный храм?

В наш Свято-Николаевский храм заходят иногда мусульманки, чтоб попросить чего-либо у Хазрате-Мариам (Пресвятой Девы Марии).

– Как относятся к Вам иранцы?

Узнав, что я православный священник, простые иранцы всегда высказывают свою симпатию, а также подчеркнуто вежливы и предупредительны.

– Есть ли еще в этом регионе приходы Русской Православной Церкви?

Ближайшие приходы РПЦ – Подворье в Дамаске, Сирия, и Бакинская епархия в Азербайджане. Общаемся больше по электронной почте.

– Какие проблемы возникают у Ваших прихожан из-за проживания в строгих условиях исламской страны?

Главной проблемой моих прихожан-женщин является то, что они обязаны носить исламскую форму одежды – платок и легкий плащ даже в сорокоградусную жару.

– Что еще тяготит души русских, живущих за рубежом?

Оторванность от Родины. Но, находясь в непростых условиях пребывания в стране с иной культурой и иной религией, наши соотечественники имеют возможность посещать православный храм, где можно поставить свечи, вознести горячую молитву за своих близких, оставшихся на далекой Родине, попросить у Господа помощи и поддержки или просто побыть наедине с Богом и самим собою, а по христианским праздникам за православным богослужением ощутить себя частью Вселенской Церкви Христовой. Ведь многие только здесь, за границей, прочувствовали, что такое Христианство, и осознали, что они православные христиане.

– Правда ли, что иранцы враждебны к иноверцам?

Нет, несмотря на тщательно прививаемый отрицательный образ Ирана, иранцы очень дружелюбны, отзывчивы, приветливы и гостеприимны. Уличной преступности почти не существует. Я спокойнее в рясе чувствую себя в Тегеране, чем, к примеру, в Москве.

– Приходится ли приспосабливаться к местным традициям?

Никаким местным обычаем мы не подчиняемся, хотя относимся с уважением к чужой религии и культуре.

– Были ли проблемы у православной общины с местными властями?

В конце 1996 года муниципальные власти Тегерана утвердили новый план благоустройства и реконструкции города. Согласно этому плану христианские кладбища в районе Дулаб – русское православное, армянское григорианское, католическое и ассирийское – должны были быть снесены, а на их месте проложены дороги и разбит парк. По инициативе настоятеля Свято-Николаевского собора и тегеранского архиепископа Армянской Григорианской Церкви посольства христианских стран в Иране: Российской Федерации, Армении, Грузии, Польши, Италии и Франции, направили в МИД ИРИ ряд дипломатических нот с разъяснением недопустимости сноса христианских кладбищ. Эти своевременные меры привели к тому, что территория христианских кладбищ в районе Дулаб внесена в реестр памятников старины и в настоящее время охраняется государством.

– Считаете ли Вы себя миссионером?

Миссионером себя не считаю. Миссионеры это великие подвижники – такие, какими были сотрудники Урмийской Духовной Миссии в Персии. Миссия действовала среди ассирийцев, компактно проживающих в районе к западу от озера Урмия. В начале XX века, благодаря стараниям Русской Духовной Миссии, произошло воссоединение значительной части урмийских ассирийцев с Православной Церковью. Последним начальником Миссии был епископ Пимен (Белоликов) – будущий новомученик Российский, пострадавший от большевиков в г. Верном. Память священномученика Пимена (Белоликова), епископа Верненского и Семиреченского – 3/16 сентября.

– Какой климат в Иране? Легко ли он переносится русскими людьми?

Тегеран находится у подножия горного хребта Эльборс, поэтому зимой бывает довольно холодно и идет снег. Так что на Рождество без елочек и холода мы не обходимся. Другое дело летом, тогда жара иногда поднимается за +40.

– Существуют ли святые, почитаемые православными в Иране?

Наш местный святой – священномученик Симеон, епископ Персидский, образ которого находится в иконостасе нашего храма. Поминаем и пророка Даниила, могила которого находится в г. Шуш (библейские Сузы). Над могилой сооружена великолепная мечеть, и толпы мусульман идут в нее поклониться праху ветхозаветного праведника. В 1997 году группа прихожан Свято-Николаевского собора вместе со мной совершила паломничество к могиле великого пророка, почитаемого представителями трех мировых религий: иудаизма, христианства и ислама.

– Происходят ли православные чудеса в Иране?

Считаю чудом то, что есть православный храм в Тегеране. Что, по Божьему промыслу, до настоящего дня горит огонь православной веры в этой древней стране. И этот огонь должен поддерживаться нашими трудами, трудами тех русских людей, которым Господь сподобил нести свое служение Отечеству в непростых условиях зарубежья, дабы не погас он от безразличия или небрежения нашего. Это также касается и тех, кто еще не обрел веру в Бога или пребывает в сомнениях, кто честно и искренне хочет разобраться в вопросе, встающим перед каждым человеком (будь то в России или Иране), – в вопросе о Боге.

– Что Вы считаете своим главным достижением?

Главным своим достижением считаю то, что было восстановлена непрерывность, преемство пастырского служения в этой стране. Ведь первый православный русский священник прибыл в Иран в 1597 году. Пусть и далее колокола Свято-Николаевского собора в Тегеране созывают православных христиан на молитву в дом Божий.

– Приезжают ли русские паломники в Иран?

Паломники не спешат приезжать в Иран, но для желающих совершить паломничество в Иран можем дать консультацию по электронной почте.

– История Православия в Иране имеет древние корни. А как и когда появилась православная община в ОАЭ?

В начале 90‑х годов ХХ века в ОАЭ в большом количестве стали приезжать граждане СССР, в основном для мелкооптовой торговли и туризма. После распада Советского Союза поток прибывших в ОАЭ увеличился за счет этнических русских из бывших советских республик. Постепенно в стране образовалась большая русская диаспора и со временем возникла необходимость духовного окормления русскоязычной колонии.

С 1999 года я начал посещать с пастырскими визитам русскую православную общину в ОАЭ.

В мае 2005 года состоялся визит первой официальной делегации Русской Православной Церкви во главе с Председателем отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом. В рамках визита состоялась встреча митрополита Кирилла с правителем эмирата Шарджа Шейхом Султаном Бен Мухаммедом Аль Касеми. В результате встречи шейх Шарджи пообещал выделить земельный участок под строительство русского православного храма.

27 декабря 2005 года решением Священного Синода Русской Православной Церкви был учрежден русский православный приход святого апостола Филиппа в ОАЭ, с поручением духовного окормления вашему покорному слуге. Православные богослужения русскоязычной общины проводятся: в Дубае в здании англиканского храма, в Шардже в здании армянского храма, в Абу-Даби в здании Антиохийской Православной Церкви.

В марте 2007 года русский православный приход святого апостола Филиппа был официально зарегистрирован муниципалитетом города Шарджи. Шейх Султан Бен Мухаммед Аль Касеми в апреле 2007 года выделил русской православной общине земельный участок под строительство храма общей площадью 2 гектара. В настоящее время петербургским архитектором Юрием Кирсом выполнен проект русского православного храма и духовно-просветительского центра. Проект первого русского храма на Аравийском полуострове утвержден и одобрен шейхом Шарджи без всяких замечаний.

– На какой стадии сейчас находится строительство первого русского православного храма на Аравийском полуострове?

В рамках официального визита в ОАЭ президента Российской Федерации В.В. Путина, с 8 по 11 сентября в Эмиратах находилась делегация Русской Православной Церкви во главе с Председателем отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом. 9 сентября Митрополит Кирилл совершил освящение закладного камня первого на Аравийском полуострове русского православного храма в честь святого апостола Филиппа в Шардже. На торжественной церемонии присутствовал наследный принц Шарджи Его Высочество шейх Исам Бен Сагр Аль Касеми и заместитель министра иностранных дел РФ А.В. Салтанов. 10 сентября в Абу-Даби Президент РФ В.В. Путин представил митрополита Кирилла президенту ОАЭ, правителю эмирата Абу-Даби шейху Халифе бен Заеду Аль Нахайяну, которому Владыка рассказал о совершенной накануне закладке русского храма.

Митрополит Кирилл вместе со мной были приглашены на официальный обед, который состоялся во дворце президента ОАЭ в честь российского президента. В настоящее время идет сбор средств на строительство русского православного храма святого апостола Филиппа в Шардже.

http://www.blagovest-info.ru/index.php? id=19213&s=7&ss=2

Из статьи Наталья Якушевой
«Путь к храму – путь к духовному единению»
31 мая 2004 г.

Создание Международного совета российских соотечественников, его практическая работа по сплочению земляков придали, на мой взгляд, мощный импульс развитию процесса консолидации россиян во многих странах, в том числе и в ЮАР.

У нас объединение земляков началось в 1998 году, когда по инициативе посольства России состоялась первая организационная встреча наших соотечественников, постоянно проживающих в этой стране. Был создан инициативный комитет по формированию русской диаспоры, избраны Совет и Правление.

Сегодня со всей определенностью можно говорить о том, что брошенные в 1998 году семена не только проросли, но и дали хорошие всходы. Я имею в виду, прежде всего, сформировавшуюся Ассоциацию российских соотечественников Южной Африки, которая от месяца к месяцу обретает все большую популярность. По сути, она стала единым координационным органом, представляющим в наши дни лицо русской диаспоры в ЮАР. А это около пяти тысяч россиян, проживающих у нас и в соседних странах.

По нашему глубокому убеждению, сейчас есть благоприятные предпосылки для распространения деятельности Ассоциации на отдельные «русские очаги» в Анголе, Мозамбике, Ботсване, Намибии, где также проживают россияне. Пусть их не так много, но они не должны быть вне сферы нашего внимания.

Справедливо говорят, что путь к храму – это курс на духовное объединение людей. Вот почему одним из первых конкретных дел русской общины в ЮАР стало строительство Православного храма. В торжественной процедуре закладки его первого камня в 1999 году принял участие министр иностранных дел РФ Игорь Сергеевич Иванов. Наши соотечественники с большим энтузиазмом взялись за возведение храма. Кто-то помогал деньгами, а кто-то принял самое непосредственное участие в строительных работах. В марте 2003 года этот храм был торжественно открыт и освящен – первый храм Русской Православной Церкви на африканской земле. Он, по сути, стал стержнем, объединяющим началом русской диаспоры.

Русская община ведет свою работу, опираясь на известных в стране людей – выходцев из России. Они стали костяком Правления нашей Ассоциации. Некоторых из них хотелось бы упомянуть: Ирина Тормашова, преподаватель, занимающийся популяризацией русского языка и литературы; Вагиз Аброров, профессор, бывший сотрудник Сибирского отделения РАН, работающий в англо-американской компании, у нас он курирует научные связи, обмен студентами между Россией и ЮАР; Эдуард Мельников, известный в стране импресарио, у нас он курирует культурное направление. Все они, повторяю, – активные члены Правления нашей Ассоциации.

В последнее время наблюдается рост интереса к России со стороны граждан ЮАР и других африканских государств, поэтому мы расширили работу по обучению русскому языку, в том числе и в школе при Православном храме. Но у нас мало учебников, это тормозит учебный процесс.

С аншлагами прошли выступления в ЮАР балетной труппы Большого театра, ансамблей танца донских и кубанских казаков. Мы организовали ряд выставок рисунков детей из русских семей. Активно развивается туризм между ЮАР и Россией, чему мы также всемерно способствуем. Намечаются пути и для активизации сотрудничества в сфере бизнеса. В последние годы в этом направлении активно работает Славянский клуб в Намибии, он установил хорошие контакты с государственными структурами. Все более заметное место в нашей работе занимает оказание юридической и консультативной помощи проживающим здесь россиянам.

Мы уверены, что консолидация россиян Южной Африки – единственно верный и перспективный путь развития нашей русской общины.

http://russedina.ru/frontend/foreign/africa? id=6591

Из беседы с о. Павлом
«О Русском Православии в Бельгии»
март 2007 г.

– В 1992 году ко мне обратился возглавлявший русские приходы Константинопольского Патриархата в Западной Европе архиепископ Евкарпийский Сергий (Коновалов). Владыка просил меня совершать богослужения в Свято-Троицком храме в Шарлеруа, находившемся в его юрисдикции. Эта несколько необычная мера была вызвана тем, что Русской архиепископии Константинопольской Церкви не хватало собственного духовенства. Владыка так мне и сказал: «Если не согласишься, храм просто придется закрыть!»

Получив благословение на служение в Шарлеруа от архиепископа Брюссельского и Бельгийского Симона, я обговорил с владыкой Сергием условия, при которых это было возможно. Я сказал архиепископу Сергию, что буду окормлять Троицкий приход в Шарлеруа только при условии, что буду поминать не только Патриарха Константинопольского, но также и своего Предстоятеля – Патриарха Московского и всея Руси. Владыка Сергий дал на это согласие, после чего я в течение более десяти лет на всех службах поминал Архиепископа Константинопольского и Нового Рима, Вселенского Патриарха, а затем Патриарха Московского и всея Руси и далее владыку Сергия.

Надо сказать, что по составу прихожан Троицкий приход в Шарлеруа оказался очень интересным. Это были, главным образом, последние остававшиеся в живых солдаты Корниловского полка. Обращало внимание, что большинство из них так никогда и не женились. Удивительно, но они всю жизнь ждали возвращения в Россию, чтобы только там, на Родине, обзавестись супругами! У некоторых из них в России на момент отъезда уже оставались жёны и дети, и они надеялись, что рано или поздно получат возможность разыскать родных и установить с ними контакты.

Как раз во время моего появления в Шарлеруа, 1992–94 годы, происходила смена поколения прихожан Троицкого храма. Я отпевал тогда часто, как никогда, приход пустел буквально на глазах. В Лету уходила российская Белая Гвардия, те, кто созидал ее историю. Их место в 90‑е годы занимали те, кто покинул бывший Советский Союз уже после его распада.

Надо сказать, что к этому времени здание храма Святой Троицы пришло в полный упадок. В него было опасно заходить, был велик риск обрушения потолка. Все здание пришлось полностью перестраивать. Местами стены были разобраны на высоту одного метра от земли и построены заново, над храмом был воздвигнут шатёр, завершающийся куполом.

В приходе сохранилось множество интересных документов и фотографий. Сейчас они перенесены в «Архив Русской Эмиграции», который был основан при Свято-Троицком храме в Брюсселе в 2002 году. Убранство старого Троицкого храма, которое в целом сохранилось и было перенесено в новое здание церкви, тоже очень интересно: большинство икон и даже утварь были созданы руками самих солдат-корниловцев. Немного наивный, угловатые образы, написанные не слишком умелой рукой, тем не менее, кажутся очень намоленными и глубоко трогают верующее сердце.

После смерти владыки Сергия приход на своем собрании, состоявшемся 4 ноября 2003 года, единодушно проголосовал за возвращение в лоно Матери-Церкви и переход в юрисдикцию Московского Патриархата. Ровно через один год и один день, 5 ноября 2004 года, Троицкий приход в Шарлеруа был принят состав Брюссельско-Бельгийской архиепископии Русской Православной Церкви.

– Ваша деятельность в этом приходе, вероятно, сыграла роль в том, что прихожане приняли такое решение?

– Вы знаете, когда я стал совершать богослужения в Троицком храме, я отнюдь не ставил себе цели убеждать прихожан переходить в Московскую юрисдикцию. Я просто исполнял свой пастырский долг, духовно окормляя православных русских людей, у которых, кроме меня, не было другого священника.

После кончины владыки Сергия ситуация в Русской архиепископии Константинопольской Церкви сильно изменилась. Не всем, как вы, наверное, знаете, происшедшие перемены пришлись по душе. Так было и в Шарлеруа: без всякого вмешательства с моей стороны прихожане во главе со старостой храма сами приняли решение о переходе в Московский Патриархат.

– Сколько приходов насчитывается сейчас в Брюссельской епархии Русской Православной Церкви?

– В настоящее время в Брюссельско-Бельгийской епархии Московского Патриархата 11 приходов и 2 монастыря – мужской и женский. Самый крупный русский приход находится в Антверпене, где, к сожалению, община пока еще не имеет собственного помещения и совершает богослужения в арендуемом здании католической церкви.

– Это единичный случай или есть другие православные приходы, разместившиеся в католических храмах?

– Приход в Антверпене – не единственный, разместившийся в католическом храме. Ничего удивительного в этом нет. По всей Бельгии, как и во многих других европейских странах, стоит множество недействующих католических церквей. Храмы закрываются из-за уменьшения числа прихожан и отсутствия средств на содержание зданий, многие из которых к тому же как памятники архитектуры требуют немалых вложений в реставрационные работы. Многие католические храмы сдаются в аренду или вовсе выставляются на продажу.

Наши православные общины в Лувене и Остенде также арендуют помещения для совершения богослужений в зданиях католических храмов. Еще два прихода арендуют помещения в нехрамовых зданиях, у частных лиц. Но у обоих монастырей нашей епархии здания находятся в собственности.

Наверное, отсутствие собственных храмовых помещений порождает немало проблем в церковной жизни?

– Да, то, что у нас очень мало церковных зданий, принадлежащих нам, порождает большие трудности. Даже община Свято-Никольской церкви на протяжении ХХ века, начиная с 1927 года, трижды пыталась расширить свой храм. Это удалось только в 2002 году, когда после 11‑летней кампании по сбору средств община смогла купить полноценный храм в центре Брюсселя. Во многом это стало возможным только благодаря увеличению численности русскоязычных прихожан в постсоветское время.

А сколько вообще наших соотечественников проживает в Бельгии в настоящее время?

– Численность русскоязычной колонии в Бельгии, согласно данным Министерства внутренних дел страны, составляет сегодня около 60 тысяч человек. К этому можно добавить ещё около 10 тысяч нелегально проживающих выходцев из бывшего СССР. Таким образом, мы получаем цифру примерно в 70 тысяч человек. Соответственно, о десяти процентах от этого числа можно говорить как о верующих. Таким образом, на плечи семи тысяч человек, многие из которых плохо устроены в жизни, ложится бремя основания, покупки и созидания новых русских православных храмов с Бельгии.

– Каким образом сегодня протекает процесс образования новых приходов? Есть ли у него какие-то специфические особенности здесь, в Бельгии?

– Образование новых общин – нелёгкая задача. Тем не менее, милостью Божией, хотя и медленно, но мы достигаем этой цели. Из истории Православия в Бельгии нам известно, что приходы, созданные в ХХ веке, не имевшие своего собственного здания и арендовавшие помещение, практически все рано или поздно закрылись. Платить аренду при сокращении числа прихожан очень тяжело. Да и степень расположенности владельцев арендуемых зданий к нашим общинам часто менялась. Как результат – община оказывалась на улице и, естественно, вскоре ликвидировалась. На сегодня у нас сохранились только те приходы, которые имели здания храма в своей собственности. Это здание Свято-Никольского храма, Свято-Троицкая церковь в Шарлеруа и вновь купленная церковь Святой Троицы в Брюсселе.

– Расскажите, что представляют собой православная община Бельгийской столицы и храм, в котором Вы совершаете свое служение?

– Община в Брюсселе – вторая по величине в Бельгии после Антверпенской. В настоящее время у нас имеются два храма – Свято-Николаевский, о котором уже была речь, и Свято-Троицкий, который появился совсем недавно, – это бывшая протестантская церковь, переоборудованная нами в православный храм. В нем я и совершаю свое служение в качестве настоятеля.

Жизнь прихода весьма насыщенна. При Троицком храме сегодня существует школа, где обучаются 76 детей. Они изучают русский язык, русскую литературу, историю и Закон Божий. Есть также специальный класс, где Закон Божий преподается на польском языке, так как в нашем приходе немало православных поляков – выходцев из Белостокского воеводства, что на границе Белоруссии и Польши. При храме проводятся занятия по фольклору и хоровому пению.

Одно из приоритетных направлений нашей деятельности – это открытые при Троицком храме Богословско-катехтзаторские курсы со сроком обучения три года. Преподавание на курсах осуществляется благодаря поддержке Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета в Москве, который присылает к нам в Брюссель своих профессоров для чтения лекций.

При Свято-Троицком храме открыт Архив Русской Эмиграции. Здесь хранятся документы, переданные нам из частных собраний, фамильные фотографии. Они очень важны для понимания истории русского рассеяния, и в том числе – церковной жизни в эмиграции. Часть этих документов уже опубликована на сайте нашего прихода. О некоторых из них стоит сказать отдельно. Так, в частности, в нашем архиве хранятся документы «Союза Русского Сопротивления», «Союза ветеранов Великой Войны», фотографии семьи барона Врангеля, секретная переписка российских дипломатов до 1921 года.

– Отец Павел, Вы упомянули о том, что не так давно был возрожден русский приход в Льеже...

Впервые русская община в Льеже была основана, как уже было сказано, в 1925 году. После перехода владыки Евлогия в Константинопольскую юрисдикцию, она, естественно тоже отошла от Московского Патриархата. Однако русские прихожане продолжали окормляться в этом приходе вплоть до начала XXI века. Но на рубеже веков произошла смена поколений, и в Льеже всё чаще стали молиться на французском языке. Это, конечно, создавало определенные трудности для вновь прибывающих русскоязычных эмигрантов и беженцев.

Ещё в 1992 году стали раздаваться голоса о необходимости совершать в Льеже православную службу на церковно-славянском языке. Уже тогда были предприняты первые попытки собрать средства на покупку отдельного храма, в котором бы совершалось славянское богослужение. Люди менялись, кто-то переезжал на новое место, кто-то приезжал в Льеж. Но остававшиеся в городе прихожане хранили собранные ими средства и продолжали сбор денег. В 1996 году собранная сумма была принесена мне и сопровождена просьбой возглавить сбор средств на новый православный храм в Льеже. И хотя это была, в общем-то, незначительная сумма, поражала вера людей в необходимость довести до конца это начатое Божье дело. Я согласился возглавить это начинание.

В 1998 году я объявил общий сбор средств на покупку храма в Льеже. Причем, проходил он параллельно со сбором средств на покупку нового храма в Брюсселе – нашей нынешней Троицкой церкви. Это казалось тогда по житейским меркам немыслимой авантюрой. Собирать трудовые «копейки», заработанные нашими небогатыми прихожанами – да еще и не в одну копилку, а сразу в две. Каждого жертвователя я персонально спрашивал, на какую из двух церквей он жертвует средства.

Наконец в 2002 году мы купили церковь в Брюсселе. За два года произвели в ней полный ремонт, после чего можно было более плотно заняться поиском здания под храм в Льеже. В прошлом году, на Пасхальной седмице, архиепископ Брюссельский и Бельгийский Симон служил в нашем Свято-Троицком храме и после богослужения прямо попросил меня заняться созданием нового храма в Льеже. Может, это кому-то покажется слишком пафосным утверждением, но я тогда воспринял это как указание свыше. И хотя собранная на храм сумма была ещё очень невелика, я объявил православным льежцам, чтобы они начали срочный поиск здания, которое бы можно было приобрести под храм. Милостью Божьей такое помещение вскоре было найдено. Поверьте, это было непросто сделать, здесь в Брюсселе мы, например, искали подходящее здание целых два года.

После того, как дом был найден и одобрен владыкой Симоном, я подписал купчую с обязательством выплаты денег в течение четырёх месяцев со дня подписания документа. Страшно сказать, но к этому времени у меня не хватало для полной выплаты за здание огромной суммы – 35 тысяч евро. Проще говоря, при наших темпах сбора мы могли бы собирать эту сумму ещё 7 лет. А я обязался внести её через четыре месяца! Но дело было благое, очень нужное, и Господь все устроил. Часть денег дал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, председатель Отдела внешних церковных связей, немалую сумму также прислали наши добродетели из России.

Здание будущего храма в Льеже представляет собой дом. Его первый этаж – зал площадью 224 квадратных метра. На втором этаже расположена квартира площадью 90 метров, на третьем – 2 комнаты общей площадью 40 кв. м. Здание очень ветхое, предстоит серьезный ремонт, но мы безмерно рады – оно наше! У нас есть собственный храм! Как я уже говорил, это одно из главных условий выживания общины, гарантия того, что она уже не прекратит существования.

Многое предстоит сделать, чтобы приобретенное здание стало полноценным храмом и начало свою богослужебную, молитвенную жизнь. К настоящему времени уже разработан проект перестройки дома. Надеемся, что его удастся претворить в жизнь, и это будет настоящий храм в стиле древней новгородской архитектуры – с восьмискатной кровлей в форме щипцов, куполом и новгородской же звонницей. Сделан также проект иконостаса. Теперь время покажет, как все это будет претворяться в жизнь. Господь благословил нашу «покупку», и можно говорить, что храм в честь иконы Божьей Матери «Живоносный Источник» в Льеже уже существует. Далее все будет зависеть от участия в этом Божьем деле людей, коих сердца либо уже восприимчивы к добру, либо ещё зреют.

http://www.sedmitza.ru/index.html? did=41632

Из статьи Прот. Л. Лебедева
«Диалог РПЦЗ с МП: для чего и как?»
1998 г.

I. Что происходит.

Странное, на первый взгляд явление! В наши дни в лоне РПЦЗ появилось стремление к постепенному сближению с МП, правда, пока только путем диалога, – и это притом, что МП по сей день не отказалась ни от одного (!) из тех своих устоев, которые на протяжении 71 года делали невозможным никакой диалог с ней со стороны РПЦЗ!

Как же такое стремление к диалогу в РПЦЗ могло возникнуть теперь? Обычно указывают на то, что коммунизм в России рухнул, МП стала «свободна». Но ведь выяснилось также, что в этой новой свободной «демократической» обстановке, МП вполне свободно сохраняет все то, на чем стояла с 1927 года, а именно:

1. служение «не за страх, а за совесть (!)» сильным мира сего (кто бы они ни были) под видом служения Христу (то есть сергианство);

2. еретичество в экуменизме, как идеологии и как практике совместных молитв с еретиками, что подвергает православных участников таких молитв извержению из сана и отлучению от церкви;

3. непризнание Царственных Мучеников и в целом – Новомучеников и Исповедников Российских.

К этому ныне добавилась и скандальная «коммерческая» деятельность МП и связь ее с преступным миром.

II. Почему.

Зная, видя все это, – как могут русские члены ЗЦ стремиться к диалогу с МП?! Некоторые побудительные мотивы такого стремления очень хорошо подметил и выразил Владыка архиепископ Марк, Берлинский и Германский. В своем выступлении на «Круглом столе» (по поводу отношений РПЗЦ и МП) в начале 1996 года он сказал, что для определенной части русских за рубежом «национальные интересы выше церковных. Эти люди хотят объединяться (с МП – о. Л.) только потому, что они русские, или думают, что они русские... Но это не может стоять выше Церкви, выше церковности. Я сочувствую этой боли, это боль за свой народ. Но если этот народ находится в лапах монстра, который его поглощает, я должен стремиться выхватить те ножки и ручки, которые я могу еще ухватить...» («Вестник Германской Епархии», № 2, 1996 г.) Прекрасные слова! Они в точности соответствуют позиции РПЦЗ в отношении православных людей в России, воистину поглощаемых монстром, у которого две лапы – безбожная власть и всегда единая с ней Московская патриархия! В этом же выступлении, немного выше, Владыка Марк предупредил: «Наша православная вера не приданое русскости... В переоценке национального элемента таится большая опасность для всех Православных Церквей, где элемент этот зачастую затмевает вопрос веры».

III. Кто инициатор.

Однако, в это же самое время, в 1996 году, под руководством архиепископа Марка в Германии уже проходил диалог клириков Зарубежной Церкви с архиереем и клириками Московской патриархии! В частных беседах тогда же архиепископ Марк объяснял дело следующим образом. Ныне РПЦЗ встретилась с очень серьезными проблемами: Церковь наша называется Русской, но русских в ней становится все меньше; болышинство наших архиереев – люди преклонного возраста; мы должны сохранить Церковь – Русской, иначе нам придется назвать ее эскимосской, или как-нибудь еще, но это будет полной нелепостью. Владыка Марк подчеркнул при этом, что он воспитан на любви к России.

Как совместить эти мысли с теми вышеприведенными, что были им же высказаны на «Круглом столе», – не может объяснить никто, кроме самого Владыки Марка. Год спустя, в официальном разъяснении своей новой линии на диалог с МП, в статье «Сила Церкви в единении веры и любви» («Вестник Германской епархии», № 4, 1997 г.), Владыка Марк вполне подтвердил то, что говорил в частных беседах. Так, отвечая на свой же вопрос: что нас объединяет (с Московской патриархией)? – он прямо написал: «Объединяет нас народ Божий, который мы поставлены пасти и вести по пути ко спасению...» «Мы все (т. е. РПЦЗ и МП – о. Л.) ответственны за просвещение некогда православного русского народа, равно как и за его потомков за границей, а также за людей принявших Православие вследствие миссионерства русских эмигрантов. В этой ситуации клевета на Зарубежную Церковь с объявлением ее «раскольнической» не способствует лечению ран Русской Церкви...".

Вот, оказывается, в чем главная причина, по которой, несмотря ни на что, архиерей Зарубежной Церкви вступил в диалог с теми, от кого исходит клевета на Зарубежную Церковь (т. е. с клеветниками) – «некогда (!) православный русский народ», поскольку он якобы «объединяет» РПЦЗ и МП.

Налицо все-таки преобладание «национального интереса», «национального элемента», хотя и поставленного в тесную связь с церковным. Никак нельзя отрицать, что у людей не русской национальности может быть искренняя любовь к России, к русскому народу. Но почему из всех архиереев Русской Зарубежной Церкви более всего озабоченным сохранением ее русскости и вообще национально-церковным интересом оказался Владыка Марк – это вопрос, на который не находится удовлетворительного ответа.

IV. О церковном народе.

Владыка Марк употребил хорошее выражение – «некогда православный русский народ». Выражение подразумевает, что ныне русский народ не православный. Так и есть. Тогда, как он может объединять Православную Церковь?! Вникнем чуть глубже в положение вещей.

Единого в Православной вере и Церкви Русского народа в России давно не существует. В нынешнем конгломерате русскоязычного населения больше всего – безбожников, но есть немало и баптистов, адвентистов, кришнаитов, сатанистов, идейных язычников и т. д.. Это все – этнически русские люди, отлично знающие о Православии, видящие перед глазами православные храмы, имеющие возможность теперь прочитать любую хорошую православную литературу, но сознательно не желающие быть православными. За таких людей ни иерархи МП, ни тем более иерархи РПЦЗ никак не могут быть «ответственны». Церковь не ответственна за тех, кто сознательно вне Церкви. Значит, сторонники диалога с МП имеют в виду не эту расцерковленную часть русскоязычных.

Действительно, в указанной статье Владыки Марка употреблено и другое понятие: «народ Божий». Можно думать, что имеются в виду православно верующие люди, народ церковный.

Церковный народ за рубежом в лоне РПЦЗ – это паства РПЦЗ. На нее МП не претендует, никакой ответственности за нее не несет и может проявлять к ней некоторый интерес только с целью устроить очередной раскол в РПЦЗ. Церковный народ в России в лоне МП – это паства МП. Пастве этой нет никакого дела до зарубежных сродников по плоти, находящихся в РПЦЗ; эта паства вполне верна иерархии МП и относится к Зарубежной Церкви большей частью враждебно, а в лучшем случае – просто равнодушно. За такой церковный народ в лоне МП архиереи Зарубежной Церкви, естественно, тоже не могут нести никакой ответственности. Ответственность несет МП.

Так где же тот «народ Божий», который «объединяет» РПЦЗ и МП? А его нет! Такого народа просто не существует, он миф, иллюзия.

Чтобы дело стало еще ясней, нужно вспомнить, что только в 1920‑х – 1930‑х годах, когда еще была жива значительная, хотя быстро тающая в репрессиях, масса старого, до революции воспитанного, настоящего, т. е. православного, Русского Народа, вкупе с множеством настоящих священников и многими верным Христу епископами, правда, уже сидевшими в тюрьмах и ссылках, – только в эти годы можно еще было говорить, что в России есть общий для РПЦЗ и МП церковный народ. Но после 1945 г. такого народа не стало. В СССР стал жить полностью другой, новый «советский народ». Верующая часть его являлась, за небольшим исключением, в основном тоже вполне советской, во всем, кроме атеизма, согласной с «родной» советской властью, «родной» партией, и единой с ними «родной» патриархией, которую они и по сей день считают Матерью-Церковью.

V. О Матери-Церкви.

Понятие «Матерь Церковь» употребляется и членами РПЦЗ, начавшими диалог с МП. Но у них с этим понятием дело обстоит сложнее и приводит к невообразимой путанице и противоречиям.

Поначалу архиепископ Марк предложил мысль – образ, который можно признать настоящим вкладом в наше церковное сознание. В упоминавшемся уже выступлении на «Круглом столе» 1996 г., отмечая разногласия с МП, он сказал: «Мы четко определили области, в которых у нас нет согласия. Одна из них – это так называемое сергианство, т. е. то, чем практически была зачата эта часть Русской Церкви, т. е. МП». Через год, в статье «Сила Церкви в единении веры и любви» Владыка Марк написал: «Русская Православная Церковь – наша общая (с МП – о. Л.) Мать – Церковь, это – бесспорно. Однако под Матерью понимается начало рождающее. Управленческие структуры Московской патриархии, такие, каковыми они с 1927 года и до сего дня определяли себя в отношении Русской Зарубежной Церкви, не могут претендовать на наименование породившей ее «Матери».

В этом отрывке не совсем понятно, почему речь идет только об отношении управленческих структур МП к РПЦЗ, а не ко Христу, не к правде Божией. Но обратим внимание на самое важное. Образ «зачатия-рождения» очень точен и позволяет все расставить на свои места! Пользуясь этим отличным образом, можно ясно увидеть, что Русская Зарубежная Церковь есть прямое, естественное продолжение своей Матери – Русской Православной Церкви, какой она была искони на Руси до революции и даже до 1927 года. А вот Московская патриархия воистину была «зачата» и «рождена» отпавшим от правды Божией и от Матери – Церкви сергианством.

Из этого с полной определенностью следует то, о чем всегда и говорила Русская Зарубежная Церковь, а именно – что сергианская МП не является преемницей (порождением) Матери – Русской Православной Церкви, что МП – это большевицкая подделка под Церковь. Следовательно, у РПЦЗ и МП нет общей Матери – Церкви! «Матери» у них разные.

VI. Логика диалога.

Но заявить так участникам диалога – представителям МП – значило бы сделать диалог сразу же невозможным, бессмысленным. «Диалог любви» требует игры в «равноправие», требует признания противной стороны такой же «правильной», «полноценной» и т. п. В этом – неизбежная логика любого экуменического «диалога любви». Поэтому, однажды вступив в диалог, архиепископ Марк вольно или не вольно вынужден был подчиняться этой чисто экуменической логике!

Обращает на себя внимание, что в приведенном выше отрывке из статьи апреля 1997 г. уже не говорится о том, что МП «зачата» сергианством, говорится только, что ее «управленческие структуры» не могут именоваться «Матерью – Церковью», и однозначно утверждается, что у РПЦЗ и МП Матерь – Церковь – одна, общая.... Но это еще незаметное как бы скольжение в область неправды. Полный провал в эту область произошел в декабре 1997 г. и нашел яркое выражение в совместном «Заявлении» участников 9‑го собеседования представителей Германской епархии РПЦЗ и представителей МП.

Неправда начинается с заголовка: «Заявление участников девятого собеседования священнослужителей Русской Православной Церкви (Московского патриархата и Зарубежной Церкви) на территории Германии». Заголовок, таким образом, сразу утверждает то, к чему еще следовало бы придти в итоге «диалога», именно – что МП к РПЦЗ – это единая, одна и та же Русская Православная Церковь!... Заголовок также утверждает, что это – собеседование представителей, не более и не менее, как в целом Московского патриархата и Зарубежной Церкви (на территории Германии)! Претенциозно и обманно! Первоиерарх и Синод РПЦЗ не давали права священнослужителям Германской епархии представлять всю Зарубежную Церковь и выражать мнение всей Церкви!

Дальше – больше.

Оказывается, стороны достигли «взаимопонимания» и надеются на «плодотворное расширение начатого пути».

На чем же основаны эти взаимопонимание и надежды?

На том, что:

1. архиепископ Марк и его клирики осознают себя чадами единой (с МП) Русской Церкви;

2. – что, более того, – «признают положительное (!) развитие церковной жизни» в МП, – признают, что единая Матерь – Церковь в своих «духовных устоях», «проявляется в духовной жизни как в России (в торговле водкой?) так и за рубежом»;

3. «согласились» и отмечают, что «благодатность таинств, священства и церковной жизни (!!) в МП не должна ставиться под вопрос»;

4. «признают существенную (!) полноценность церковной жизни » в МП (при всем ее незыблемом сергианстве, экуменической ереси и связи с мафией!).

Таковы основные мысли «Заявления»... И ни слова о том, что РПЦЗ и МП «зачаты» и «рождены» разными «матерями». Зато есть признание: ''проблемы, которые еще существуют между нами,...не составляют абсолютного препятствия к евхаристическому общению». Как все это можно назвать? Пусть каждый читатель сам подберет нужное слово.

VII. Причины падения.

Одну из причин этого провала в вопиющую неправду мы уже указали, это – логика экуменического «диалога».. Невольно вспоминаются изъяснения некоторых отцов, что первой ошибкой Праматери Евы было то, что она вообще вступила в разговор (диалог!) с клеветником – змием (ибо он начал прямо с клеветы. «Подлинно ли: Бог запретил вам вкушать от всякого дерева в Раю»?). Владыка Марк, как мы видим, тоже свидетельствовал о клевете на Зарубежную Церковь со стороны МП. Нужно сказать, что, несмотря на «собеседования» на территории Германии, МП продолжает свою клевету среди своей паствы. А вне ее, на «собеседованиях» и «диалогах» на чужих территориях пропащие в экуменистической идеологии и психологии представители МП всегда готовы признать «благодатность» и «полноценность» церковной жизни не только у РПЦЗ, но у кого угодно (!) – у христиан любых конфессий, а теперь даже и у мусульман, иудеев, буддистов, язычников... Для МП такие компромиссы с совестью уже давно – привычное дело в многочисленных «диалогах любви». Но как по такому же экуменическому пути могли пойти образованные и испытанные богословы Зарубежной Церкви?!...

Ответ намечается уже в самом этом признании «нашего» – «вашим» и «вашего» –«нашим». Это сразу напоминает «декларацию» Митрополита Сергия 1927 года! И формальный мотив такой же – «спасение Церкви» (Зарубежной), скудеющей численно вообще и этнически русскими, в частности... Не как-нибудь, а ради Церкви наши сторонники диалога с МП вступили в непозволительное единение с ее врагами. А вступив, вдруг «прозрели» и увидели, что это вовсе не враги, а «братья», члены такой же или даже одной и той же «Матери – Церкви»...

Неужели Владыка Марк не хочет понимать или не понимает, что такое сергианство? Оказывается, – да, не хочет, или не понимает, в чем сам откровенно признается. В своем выступлении на «Круглом столе» в 1996 г. он сказал: «Они (представители МП – о. Л.) сразу перешли от патриарха Тихона к Сергию и хотели все действия митрополита Сергия объяснить тем, что Патриарх Тихон уже предначертал этот путь. В значительной мере это так, причем в более значительной, чем я предполагал (МП раскрыла глаза архиерею РПЦЗ, не знавшему советской истории, – о. Л.). Но качественно это, безусловно, не так. Где тут проходит граница, мы еще сами для себя не выяснили, но думаю, что находимся на пути».

Если столь важного дела «сами для себя не выяснили», – как можно было вступать в диалог с МП – опытнейшей в сергианстве и изощренной во лжи! Такое признание в неведении трудно признать правдивым. В РПЦЗ давно и основательно выяснено, где проходит граница между теми уступками и компромиссами, на которые шел патриарх Тихон, и тем полным братанием с антихристами, на которое пошли Сергий и его незаконно созданный синод.

Патриарх Тихон под натиском большевиков, действительно постепенно отступал до определенной границы. Обычно она определяется понятием простой гражданской лояльности советской власти, лояльности, понимаемой как отказ от какой либо политической борьбы с ней, признанием ее правомочной гражданской властью. В соответствии с таким понятием патриарх Тихон в своем известном «Заявлении» в Верховный Суд РСФСР от 16 июня 1923 г., раскаявшись в «поступках против государственного строя», написал: «... отныне я советской власти не враг».. Но когда его затем со скорбью спрашивали, зачем он так сказал, Святейший отвечал: «Но я не сказал, что я ей (советской вла–

«Не враг, но и не друг», – вот формула «границы». На этой границе патриарх Тихон стал твердо и не отступил уже за нее до смерти. Известно и давно доказано, что так называемое «Завещание» («Завещательное послание») 1925 г. патриарха Тихона – это подлог, фальшивка Тучкова. Большевики очень хотели, чтобы патриарх выступил с таким посланием, даже текст ему написали, но он не выступил с ним. Умер!

В «Послании» (декларации) митрополита Сергия (Страгородского) 1927 г. утверждается нечто неизмеримо большее, чем простая «гражданская лояльность» советской власти! Здесь не только переступается «граница» в виде каких-то новых «уступок», или восхваления власти, пусть лживого, лицемерного, но – объяснимого, т. е. не просто «приспособление» как это называет Владыка Марк, нет! В «декларации» содержится глубинное отречение Сергия и его незаконного «синода» от служения Христу с тем, чтобы «не из страха, а по совести», – как он здесь выражается, всегда служить только богоборцам – антихристам, в духе полного единства с ними! Сергию мало было сказать: «ваши радости и успехи – это наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи», – он перечислил еще те «удары», направленные в Советский Союз, которые он, Сергий, расценивает как «удары в нас», т. е. в его «церковь»: «война, бойкот, какое-либо общественное бедствие, или просто убийство, «подобное Варшавскому». А это было убийство Б. Ковердой большевика Войкова (он же Вайнер) – одного из главных организаторов убийства Царской семьи, о чем тогда, в 1927 г., хорошо знали. Значит, Сергий давал ясно понять большевикам, что он и его окружение – заодно с ними во всех их злодеяниях, вплоть до цареубийства. Так потом и было. Так продолжается и по сей день. Под видом служения Христу МП «не за страх, а за совесть» служит сильным мира сего, кто бы они ни были, будучи всегда едина с ними во всем!

Итак, одно дело – непротивление (ввиду невозможности) антихристовой власти, как попущенной Богом, и совсем другое дело – полное единение с ней с одобрением всех деяний и злодеяний этой власти, как якобы благословенной Богом!

Неужели не ясно, «где тут граница»?! Большевики, будучи сами сущими оборотнями (на словах, в лозунгах – одно, а на деле умышленно прямо противоположное) старались не только сделать церковь послушной, а создать церковную организацию по своему образу и подобию, т. е. таким же оборотнем, где под видом служению Христу осуществлялось бы служение антихристу. И создали таковую. Но не через патриарха Тихона, а через митрополита Сергия. В этом – природа МП до сего дня, она не может изменить ее.

Эту страшную природу сергианства и МП в РПЦЗ знали, чувствовали изначала. Прекрасно известно, к примеру, много раз публиковавшееся письмо Ижевского епископа Виктора (Островидова) в октябре 1927 г., где он определяет сущность сергианства, выраженную в «декларации», как ''глумление над Святой Православно Церковью», как..«отречение от Самого Господа Спасителя», как «грех не меньший всякой ереси и раскола, а несравненно больший, ибо повергает человека непосредственно в бездну погибели». Этой бездной погибели и была «зачата» Московская патриархия, но никак не – Русской Православной Церковью, к которой МП себя лживо причисляет, и от которой у нее только внешняя оболочка, одежда, или – маска.

И указанное письмо епископа Виктора и великое множество (!) других суждений авторитетнейших иерархов и духовных лиц о сергианстве и МП наши нынешние сторонники диалога с МП прекрасно знали! Равно, как знали они и об анафеме на экуменизм, экуменистов и всех, вступающих в общение с ними, провозглашенной РПЦЗ в 1983 г., Как же могли эти наши «собеседники», прежде отречения МП от сергианства и экуменизма, заявить о том, что благодатность таинств и самой церковной жизни в МП даже не должна ставиться под вопрос (!) и что они не видят «абсолютных препятствий к евхаристическому общению» РПЦЗ с МП?! …

Ныне РПЦЗ – не «часть», а единственная законная Русская Православная Церковь во всей полноте! С ней составляют единое целое те общины в России, которые добровольно присоединились к ней с 1990 года, а также немногие присоединившиеся ката-комбные общины, каноничность которых твердо установилась. Причина такого, на первый взгляд парадоксального, положения вещей уже была указана. РПЦЗ естественным образом хранит и продолжает собою все то, что искони содержалось на Руси Православной Церковью (Матерью-Церковью) до 1917 и даже до 1927 года.

К этой Матери-Церкви МП не имеет никакого отношения, т. к. она, как уже говорилось, «зачата» (порождена) христопродажным сергианством; оно – «Матерь» МП. И если в МП таинства еще совершаются, то это милость Божия к тем, увы, уже немногим простецам, которые идут в храмы МП, «не подозревая ничего неладного», – как к Самому Христу...

«Церковь не привязана к месту», – сказал еще в XVII веке Патриарх Никон. Она –добавим мы – не есть Церковь географической территории. Церковь есть прежде всего верный народ во главе с епископами и духовенством. Поэтому там, где русские церковные люди живут по устоям Русской Церкви, какой она искони была до 1927 года, там и есть Русская Православная Церковь во всей благодатной полноте.

Однако в силу инерции мышления, а также в силу понятных патриотических чувств многие русские за рубежом еще не поняли, что произошло, еще не хотят верить, что подлинно Русской Церкви и Русского народа, за исключением немногих вышеуказанных общин, в России больше нет, и поэтому сохраняют представление о РПЦЗ как о «части» Российской Церкви.

Именно этой инерцией, недопониманием и наивным патриотизмом пользуются ныне сторонники диалога и сближения с МП, воодушевляясь также и явным одобрением их усилий со стороны лукавой МП.

Свое неправое дело они пытаются выдать за святое дело и спешат сразу заранее застраховать себя ссылками на то, что – де только «враг нашего спасения», а также некие анонимные «силы» заинтересованы в углублении противостояния РПЦЗ и МП. Невольными орудиями этих «вражьих сил» могут, по мысли архиепископа Марка, становится даже люди, искренне ревнующие о Православии...

Очень беспомощная самозащита! Можно и, видимо, нужно сказать архиепископу Марку: «Досточтимый Владыко! Гораздо больше «врагов нашего спасения» и разных явных и тайных «сил» заинтересованы прежде всего и больше всего в том, чтобы уничтожить Русскую Зарубежную Церковь! Ибо в ней – истина, в ней – голос подлинного Православия. Уничтожать же в наши времена пытаются путем расколов. И очередной раскол устраивается ныне Вами. Вы не могли не знать, что Ваши слова и действия на сближение с МП уже внесут разделение, пока только идейное, в среду РПЦЗ, разделение на сторонников и противников вашей позиции. Таким образом, Вы предпочли единство с отступнической и еретической МП внутреннему единству породившей Вас Матери – Зарубежной Церкви. Ваша воля! Но не пытайтесь валить с больной головы на здоровую и заведомо обвинять всех несогласных с Вами в том, что они вредят делу Божию. Они-то как раз делают Божие дело»...

Когда работа над этой статьей заканчивалась, были получены два документа: письмо архиепископа Марка членам Синода РПЦЗ от 30 января/12 февраля 1998 г. и его Великопостное послание своей пастве от 17 февраля /2 марта 1998 г. В послании отмечается, что деятельность Владыки Марка, особенно «Заявление» участниов 9‑го «собеседования» в декабре 1997 г., «подняли бурю» внутри Зарубежной Церкви. Однако в этом архиепископ Марк в обоих документах винит кого угодно и что угодно, только не себя. Он сохраняет все свои взгляды о необходимости сближения с МП. В то же время он пишет о желательности открытой дискуссии по всем этим вопросам. Горько наблюдать, как архиерей Зарубежной Церкви все более «поглощается монстром» лукавства и лжи Московкой патриархии. Есть ли те «ручки и ножки», которые, по его же образному выражению, «еще можно ухватить», чтобы выдернуть Владыку из лап чудовища? И кто мог бы это сделать?

http://portal-credo.ru/site/? act=lib&id=1671

Из статьи священника Максима Обухова
«Русская Православная Церковь в России
и Русская Православная Церковь за рубежом:
перспективы взаимоотношений»
июнь 2001 г.

… В дополнение к существующему разделению между РПЦ, российским государством и РПЦЗ возникли имущественные споры. После революции значительная часть заграничной недвижимости Российской империи досталась Зарубежной Церкви – это храмы и соответствующие земельные участки по всей Европе и на Святой земле. После распада Советского Союза Российская Федерация «вспомнила» о своей церковной собственности за рубежом и предъявила претензии на том основании, что РФ является правопреемником СССР и, взяв на себя его долги, имеет право и на его имущество. Зарубежная Церковь в свою очередь настаивает на своих правах, не признавая за РПЦ правопреемственности дореволюционной Церкви. В разных странах имущественный вопрос решается по-разному – так, в Палестинской автономии правительство Арафата признало право на собственность бывшей Российской империи за РФ, а германское правительство признает это право за РПЦЗ.

Ситуация осложняется еще и тем, что за последние годы в России выросла целая иерархическая структура, организованная «зарубежниками» из отколовшихся от Московского Патриархата приходов и священников, которая по своему вероучению, богослужению и другим внешним атрибутам ничем не отличается от Русской Православной Церкви, с той разницей, что «центр управления» ее находится в Вашингтоне. Она называется «Русской Истинно-Православной Церковью» (ИПЦ) и включает более ста приходов. В выпускаемых ею изданиях РПЦ называется не иначе, как Московская Патриархия (хотя Московская Патриархия – это находящийся в Москве офис Патриарха, и РПЦ можно называть Московским Патриархатом, но никак не Патриархией). ИПЦ вообще не считает Русскую Церковь Православной, как, впрочем, и другие поместные Церкви – Болгарскую, Греческую, Сербскую; в частности, официальный источник «Истинно-Православной Церкви» сообщает, что РПЦ является «церковным управлением, образованным в 1943 году по распоряжению Иосифа Сталина с целью показать союзникам существование прав и свобод в СССР и убедить их открыть второй фронт в период второй мировой войны, а также чтобы мобилизовать духовные силы народа для защиты отечества и вместе с ним самой диктатуры». Результат появления «ИПЦ» был парадоксальным: он привел к наибольшему вреду не для РПЦ, а для самой Зарубежной Церкви, которая стала терять в России тот авторитет, которым обладала в советские времена. Говорить о том, что РПЦ нанесен большой ущерб нельзя, кроме простой жалости к тем прихожанам, которые оказались вовлеченными в этот раскол. Сама же Русская Православная Церковь успешно преодолела и обновленческий раскол, и Советскую власть, и «застойный период, и несостоявшийся раздел ее на Украинскую и собственно Российскую часть. Не удалось отколоть от нее и те епархии, которые оказались в Ближнем зарубежье. На сегодня РПЦ – самая большая Православная Церковь в мире.

… Чтобы понять, что происходит сегодня в РПЦЗ, необходимо представить себе условия, в которых живут русские эмигранты. Это уже не те люди, которые уехали, спасаясь от репрессий и уничтожения. Современная русская эмиграция представляет сложную смесь из потомков выходцев из России, зачастую с трудом понимающих по-русски, не говоря уж о церковнославянском, без которого немыслимо православное русское богослужение; довольно многочисленной русскоязычной еврейской диаспоры; русских, приехавших на Запад за «хорошей жизнью», совершенно чуждых Православию и русской культуре, но все еще говорящих по-русски; и русскоговорящих представителей других народов бывшего СССР, которые в глазах американцев все равно остаются русскими.

В то же время уже вдали от Родины некоторые из них приходят к вере. При всем этом существует ядро, полностью сохранившее веру, национальную самоидентичность, традиции и многое другое, чего не хватает даже русским, живущим в России.

Все эти группы вполне представлены в РПЦЗ и оказывают друг на друга влияние, которое еще усиливается в условиях географической удаленности от Родины. Но в то же время РПЦЗ не представляет русскую эмиграцию полностью. Так, в Америке, кроме нее, есть приходы Американской Православной Церкви (Orthodox Church of America, OCA), а также Московского Патриархата. OCA является как бы продолжением бывшей Алеутской епархии Русской Церкви, получившей полную самостоятельность и статус поместной Церкви. Саму РПЦЗ не признают Поместные Православные Церкви, а OCA и приходы Московского Патриархата находятся в евхаристическом общении с другими Церквями. Кроме трех «русских» юрисдикций, существуют приходы иных Православных Церквей: Болгарской, Сербской, Румынской и др. Всего в США около 2 млн православных, многие из них – русские. Имеется также множество неканонических юрисдикций, в которых неискушенному человеку трудно разобраться. Эта пестрая картина дополняется коренными американцами, австралийцами и европейцами, перешедшими в Православие. В частности, видный иерарх РПЦЗ, архиепископ Берлинский и Германский Марк (Арндт), ключевая фигура, стоящая на позициях воссоединения,– коренной немец. Наличие обращенных из других конфессий – безусловно положительное явление, но нередко бывает и так, что протестант, перейдя в Православие, приносит с собой свой образ мышления. Влияние инославного, инородного и иноязычного окружения дополняется тем, что местное законодательство, в отличие от российского, не приспособлено к жизни православных приходов. Так, например, в США приход с легкостью может отделиться от своего епископа и перейти к другому, или сменить юрисдикцию.

Не стоит сбрасывать со счетов и то, что прихожане Зарубежной Церкви находятся в ином информационном пространстве, не содержащем никаких положительных сведений о России. Образ врага, который рисуют западные СМИ, не может не влиять и на самих русских. Невозможность реально оценить условия и обстоятельства жизни за границей уменьшает наше взаимопонимание. Мы сами плохо представляем себе, как живут эмигранты, но и они через несколько лет после отъезда зачастую имеют мифическое представление о ситуации в России. Степень врастания в американское и западноевропейское общество наглядно иллюстрирует следующий факт: почти все невольные изгнанники были абсолютно уверены, что вернутся в Россию, как только представится эта возможность; многие после войны так и поступили, хотя знали, какой опасности себя подвергают. Теперь же, после долгожданного крушения коммунизма, количество вернувшихся исчисляется единицами. Вряд ли наберется двадцать человек, которые решились бы вернуться на Родину, а ведь уезжали сотнями тысяч! Это вполне естественное явление, о котором упоминается не в осуждение, а чтобы показать результат процесса ассимиляции.

Положение РПЦЗ осложняется тем, что ее приходы потихоньку вымирают, растворяясь среди иноязычной среды, а приток новых иммигрантов не наполняет храмов. Многие на Западе понимают, что существующее разделение пагубно сказывается как на православной миссии за рубежом, так и на интересах РПЦЗ, духовно отделенной от России искусственными преградами. Автор этих строк со всей уверенностью утверждает, что церковный народ в Зарубежной Церкви давно готов к воссоединению с Церковью в России, где возрождение Православия идет невиданными в истории темпами.

Основное препятствие видится в существовании партии непримиримых внутри РПЦЗ. Эта немногочисленная группа церковных деятелей, зачастую состоящая из бывших протестантов, считает, что в Русской Церкви нет благодати и ее таинства не имеют силы. На языке церковных канонов это означает, что если таинства РПЦ недействительны, то ее члены не имеют ни истинного причастия, ни миропомазания, ни священства и т. д. Поэтому если какой-либо ее священник или епископ захочет перейти в «истинное Православие», то он должен быть рукоположен заново. Русские священники из РПЦЗ не могут служить и причащаться в российских храмах, и, наоборот, российские священники не могут сослужить с «зарубежными», несмотря даже на дружеские личные отношения.

По такой логике американские православные священники должны прилететь в Россию на «Боинге» и заново окрестить все население нашей страны, неправильно крещенное «сергианами». Крайние проявления этого радикализма совпадают с вероучением секты «Богородичный центр». Прикрываясь знаменем новомучеников Российских, сторонники радикальной партии забывают, что новомученики и исповедники принадлежали именно к той самой «Московской Патриархии», которую они так любят клеймить. К сожалению, эта агрессивная группа пока влияет на положение дел в РПЦЗ и тормозит не только процесс воссоединения, но даже простой диалог. В то же время никак нельзя приписывать подобные взгляды большинству верующих РПЦЗ. Так, святитель Иоанн Максимович и иеромонах Серафим Роуз, возможно, два наиболее авторитетных деятеля РПЦЗ, никак не принадлежали к этой категории и соершенно по иному относились к Российской Церкви.

Говоря об отношениях между МП и РПЦЗ, нельзя не учитывать и политического положения в США, наличие там сил, крайне не заинтересованных в объединении. Сам по себе возврат РПЦЗ в Русскую Православную Церковь неизбежно увеличил бы политический вес России в США. Трудно судить, насколько американские власти влияют на Зарубежную Церковь и ее епископат, но то, что это влияние есть, отрицать не приходится. Прихожане и духовенство Зарубежной Церкви имеют определенные обязанности, каждый перед своей родиной – Америкой, Австралией, Канадой, Францией. А знакомые с реалиями жизни за рубежом знают, что никакой безграничной свободы там нет и в помине и любой рядовой гражданин прекрасно понимает, что существует нечто, чего никогда нельзя делать и чего никогда нельзя говорить, даже если это прямо не запрещено законом. Если говорить об интересх США по отношению к РПЦЗ, то, скорее всего, их наиболее устраивает тот вариант, когда РПЦЗ будет сохранять свою «русскость» и в то же время непримиримость по отношению к РПЦ, создавая источник нестабильности в виде контролируемой оппозиции.

Рамки, в которых живет гражданин «свободного мира», гораздо уже, чем у россиянина. Несмотря на всю кажущуюся свободу слова, на Западе есть зоны, абсолютно закрытые для критики. Так, неписаный закон так называемой «политической корректности» заставляет США молчать по поводу того, что их союзница Саудовская Аравия преследует на своей территории христианство – отправление христианского обряда в этой стране есть уголовно наказуемое преступление; или по поводу того, что еще более дружественная им Турция грубо нарушает права человека, про которые турки, похоже и не слышали. В то же время правительство США агрессивно защищает интересы американских религиозных организаций, развивших бурную деятельность в России. А то, что американские секты сами нарушают права человека, никого не интересует.

Несмотря на все препятствия, РПЦЗ на последнем соборе сделала определенные шаги по сближению с РПЦ, которых давно ждали, хотя об объединении говорить пока рано. Как могут складываться отношения между двумя юрисдикциями в дальнейшем? В ближайшие год-два значительного успеха в их развитии не ожидается – до тех пор, пока не произойдет смены поколений церковной иерархии за рубежом (хотя партия «непримиримых», безусловно, останется). Сегодня положительным фактором являются многочисленные контакты рядовых мирян на уровне простого общения. Это помогает преодолеть многие предрассудки по отношению друг к другу.

Возможен такой ход событий: если объединения Церквей не произойдет, в эмиграции вырастут четвертое, пятое поколения прихожан, говорящих по-английски, приток обращенных в Православие американцев будет нарастать и РПЦЗ окончательно отделится от России, может быть, даже изменит название, превратившись в одну из рядовых американских православных юрисдикций, утратив статус русской, как это произошло с отделившимися в свое время от РПЦ приходами в Финляндии. Если позиция наиболее радикального крыла усилится, а его радикализм возрастет, возможно, это вызовет отток прихожан и духовенства из Зарубежной Церкви, более лояльно относящихся к Московскому Патриархату. При таком развитии событий численность РПЦЗ сильно уменьшится и возникнет угроза ее вырождения.

Усиление радикального крыла может произойти за счет антирусски настроенных американцев. Но могут усилиться и позиции настроенного на сближение большинства – в силу того, что ряды «зарубежников» пополняются недавними выходцами из России, которые по отношению к РПЦ настроены совершенно по-иному и гораздо лучше знают реалии российской жизни. Есть также надежда, что российское правительство и администрация Президента РФ поймут значительные политические преимущества объединения с Зарубежной Церковью, которое усилит рычаги влияния российского государства на Западе, и предпримут дипломатические усилия по преодолению раскола. К сожалению, до сих пор в российской внешней политике не учитывается и не используется такой мощнейший и надежнейший козырь, как русская диаспора, тогда как страны, имеющие развитую диаспору: Армения, Израиль, Китай,– давно поняли ее стратегическое значение и извлекают из нее все возможные выгоды. Почти полное игнорирование существования русской диаспоры во всех уголках мира – один из серьезных просчетов российской внешней политики. При наличии реальной поддержки из России она могла бы превратиться в инструмент, приносящий как политические, так и экономические дивиденды стране.

Русская Зарубежная Церковь, несмотря на свою малочисленность (число прихожан РПЦЗ и РПЦ относится примерно как 1:1000), могла бы войти в Русскую Церковь как экзархат со значительной степенью автономии, по типу Украинской Православной Церкви. Это, безусловно, вызовет определенный духовный подъем, усилит позиции Православия на Западе. Возможно, при попытке воссоединения МП и РПЦЗ обострится уже существующее противостояние между двумя группировками в РПЦЗ, выступающими за и против сближения. При этом события могут развернуться двояким образом: в лучшем случае РПЦЗ преодолеет надвигающееся разделение внутри себя самой, в худшем – малочисленная партия непримиримых уйдет в раскол, примкнув к маргинальным группам вроде «Российской катакомбной церкви» или греческих старостильников.

Как ни странно, но препятствия к сближению возможны и в России. Появившаяся в ней ИПЦ, подчиненная Зарубежной Церкви, о которой упоминалось выше, несмотря на свою малочисленность, может оказаться существенным тормозом в развитии отношений и влиять на положение дел в обеих Церквах. Ее существование уже сильно ударило по престижу РПЦЗ в России. Большинство священников новой церковной структуры – «перебежчики», совершенно не настроенные ни на какой диалог с Московским Патриархатом, которые делают и будут делать все от них зависящее, чтобы объединения не произошло. Внутри РПЦ к противникам объединения относятся так называемые «обновленцы», для которых сближение с довольно консервативным духовенством РПЦЗ будет означать ослабление их влияния.

Но несмотря ни на какие препятствия, как идеологические, так и политические, сегодня все готово к процессу сближения, а то, пойдет он или нет, зависит в основном от групп влияния внутри РПЦЗ, и время, по-видимому, работает в пользу России.

http://www.zavet.ru/obuhov-rpcz.htm

Из статьи В.С. Русака
«Русская Православная Церковь за границей
и Катакомбная церковь»
ноябрь 2006 г.

Судя по церковной политике и практике Зарубежной Церкви последних лет и некоторым высказываниям ее руководителей, Церковью, частью которой она себя считает, до недавнего времени являлась так называемая Катакомбная Церковь.

Конечно, это название не отражало церковные реалии советских десятилетий. Да, были епископы и священники, не подчинявшиеся Московской Патриархии, были прихожане, совершались богослужения на квартирах и в различных тайных местах. Но преследование членов катакомбных групп, как, впрочем, и всех остальных верующих, привело к тому, что после войны катакомбная церковь, как церковь, точнее, как отдельные общины на нелегальном положении, прекратила свое существование.

Последние единичные епископы либо были репрессированы, либо, тоже единицы, доживали свои дни в лагерях и тюрьмах, практически не имея никакой связи с паствой.

Епископское преемство было прервано. Церковной организации, даже в зачаточной форме, не было. Собственно, ее не было у катакомбников никогда. Кроме того, внутри этого катакомбного общества образовались группы, которые, не имея между собой никакого общения, наперебой отрицали друг у друга истинную катакомбность…

Церковный развод по-русски

Для развития процесса перехода священнослужителей из Московской Патриархии в Зарубежную Церковь, в помощь епископу Лазарю был рукоположен во епископа его келейник Димитрий, постриженный незадолго перед тем в монашество с именем Вениамина. Положение Свободной Российской Церкви особенно укрепилось с переходом в Зарубежную Церковь архимандрита Валентина (Русанцова) в Суздале. Вскоре он тоже был хиротонисан во епископа и к нему присоединились десятки приходов Суздальской епархии. В составе Свободной Российской Церкви на территории России оказались около сотни приходов с легальным существованием.

Но недолгой была радость руководства Зарубежной Церкви по поводу ее возвращения на родину. Уже со следующего года между российскими и зарубежными иерархами начались трения. В своем Докладе на Архиерейском Синоде РПЦЗ новорукоположенный епископ Валентин по пунктам изложил нарушения зарубежным церковным руководством в лице епископа Германского Марка норм церковных взаимоотношений между зарубежной и свободной церквами. Зарубежное церковное руководство на этот доклад не отреагировало.

Вскоре произошли события, связанные уже с архиепископом Лазарем, которому в конечной инстанции подчинялись все свободные приходы на территории России. За серьезные канонические нарушения он запретил в священнослужении нескольких своих клириков, очевидно перешедших в Зарубежную Церковь далеко не по идейным или богословским мотивам.

Первоиерарх Митрополит Виталий вопреки всей тысячелетней практике Русской Православной Церкви, с вопиющим нарушением основополагающих канонических норм, своей властью снял с них запрещение. Результаты такого шага сказались довольно скоро.

Весной 1993 года в Лесненском женском монастыре под Парижем состоялось очередное Архиерейское Совещание (Архиерейский Собор), на который никто из российских епископов не прибыл. Владыка Лазарь прислал на Собор что-то вроде послания, в котором, как ни странно, тоже обвинил Зарубежную Церковь в открытии приходов в России.

С середины 60‑х годов, – говорилось в этом послании, – в России Церковь очутилась на положении вдовствующей (т. е., без единого епископа – авт.) Российская Церковь, лишившись Епископов (церковь – без епископов? – авт.), продолжала быть в общении с православными других церквей (здесь владыка Лазарь сильно лукавит, ни с какими православными церквами катакомбные клирики или миряне не общались – авт.), в частности с РПЦЗ, от которой она восполнила Епископство, после полного истребления своего Епископата.

Действия Церковного Управления Заграницей крайне непоследовательны, часто взаимно исключающие друг друга и очень часто противоречащие Правилам Православной Церкви, нарушающие самые ее устои.

Началом таких противоправных с церковной точки зрения действий на нашей земле было положено тогда, когда было принято решение об открытии приходов юрисдикции Зарубежной Церкви в России.

Никаких полномочий открывать свои приходы на территории России эта часть Церкви не получала.

На Российской территории можно восстановить иерархию из русских граждан, честных и добропорядочных, преданных Православию, но никак нельзя в России водворять Зарубежный Епископат. В России должна быть своя Церковь, а не Зарубежная.

Достаточно подробно проанализировав характер взаимоотношений Зарубежной и Свободной Церквей, владыка Лазарь заявил:

На основании Указа 362 св. Патр. Тихона, на котором мы по сей день пребываем, решения Собора и Синода РПЦЗ, а также Указы Первоиерарха не являются обязательными для исполнения Истинно-Православной Катакомбной Церковью. Это был разрыв. Недвусмысленный и полный.

Единым фронтом

К этому времени (к дням соборным) архиепископ Лазарь фактически прервал административное подчинение зарубежному Синоду. Он, а заодно и строптивый епископ Валентин, были соборным (архиерейским, зарубежным) постановлением отправлены на покой. По-крестьянски хитроватый епископ Вениамин, недавний келейник владыки Лазаря, не окончивший даже средней школы, сохранил преданность Архиерейскому Заграничному Синоду и, естественно, возможность выезда в свет. Он даже пытался пустить на Западе корни, но ничего из этого не получилось. Часть приходов перешла в непосредственное ведение митрополита Виталия.

Архиепископ Лазарь, у которого на первых порах были трения с епископом Валентином, сделал смиренный примирительный жест – обратился к нему с примечательным письмом.

Зарубежная Церковь находится за рубежом нашей страны, – говорится в этом письме, – и, не понимая нас, решают заочно наши проблемы, не советуясь с нами. Выход, я думаю, единственный – на временное самоуправление до Всероссийского Свободного Поместного Собора, которому каждый Епархиальный Архиерей даст отчет за истекшее время.

Если что и предпринято Архиерейским Собором без нашего присутствия, это будем считать незаконным. В истории Церкви много было незаконных Соборов и ничего хорошего они Церкви не принесли, только одни смуты.

Зарубежники, я думаю, над нами расправились, как и ранее расправлялись с Архиереями за рубежом Я до Архиерейского Собора еще 14/27 апреля 1993 г. объявил им о своем временном самоуправлении. Иного выхода для нас нет. Нас Зарубежники совсем запутали то ли по старости, то ли по лжеинформации, которую они получают, то ли под нажимом злых сил, которые жмут на весь мир.

После этого владыки Лазарь и Валентин совместно выступили против зарубежного руководства в духе приведенного выше послания. С этого момента взаимоотношения Зарубежной Церкви и ее незаконнорожденного дитяти на Родине вышли на совершенно новый виток. В обращении российских свободных архиереев к руководству Зарубежной Церкви, в частности, говорится:

Непоправимый вред нанесен РПСЦ со стороны представителей Зарубежной Церкви (Еп. Варнавы, Архиеп. Марка и Архиеп. Антония Лос-Анжелосского), их неканонической деятельностью в России, при полном попустительстве Синода ЗЦ.

В связи с этим, нами решено образовать, в соответствии с п. 2 упомянутого Указа (известный Указ патриарха Тихона за N 362 – авт.) Высшее Временное Церковное Управление (ВВЦУ) и принять Положение о Высшем Временном Управлении». Такие наши действия диктуются как духом, так и буквой Указа 362 св. Патриарха Тихона и направлены на сохранение и возрождение истинного Православия.

На сегодняшний день под начало ВВЦУ вошли Русская Истинно-Православная Церковь (бывшая с 1927 г. в катакомбах), под окормлением Преосвященного Архиепископа Лазаря (Журбенко) и Российская Свободная Церковь под окормлением Преосвященного Епископа Валентина (Русанцова).

Через два дня после этого обращения в Суздале состоялся Четвертый Съезд духовенства, монашествующих и мирян Российской Православной Свободной Церкви.

В своем выступлении епископ Лазарь, в частности, сказал:

...Одно дело, когда Русская Православная Церковь Заграницей оказывает помощь Российской Церкви при восстановлении в ней канонической иерархии, но совершенно иное дело, когда Зарубежный епископат претендует на церковное управление в России. Тем более, что подобные претензии не предусматриваются ни одним параграфом Положения о РПЦ Заграницей.

Епископ Валентин повторил уже неоднократно высказанные претензии российских зарубежных архиереев в адрес Зарубежного церковного руководства.

Не имея никакой поддержки от Архиерейского Синода, – сказал владыка Валентин, – около двух лет мы терпели нападки не только от лжебратий из Московской Патриархии, но и от наших Зарубежных святителей, кому мы вверили свои души.

Но как только появился в России Представитель» Синода, епископ Варнава, который обнажил свою сущность, так и началась дискредитация Зарубежной Церкви. Он не думал о славе Божией, а думал о своей славе и материальных выгодах.

Он облил грязью всех российских Архиереев, навесил всем ярлыки, вбил клинья во взаимоотношения между Архиереями РПЗЦ и РПСЦ.

Досталось и архиепископу Германскому Марку, и Лос-Анжелосскому Антонию, в общем, – всем сестрам по серьгам.

Резолюция Четвертого Съезда духовенства, монашествующих и мирян Суздальской Епархии Российской Православной Свободной Церкви еще только подразумевала решение, принятое вслед за ней.

Мы, участники Четвертого Съезда Суздальской Епархии Российской Православной Свободной Церкви, – говорилось в ней, – констатируя неизмеримую разницу в положении членов РПЦЗ и российской паствы и надеясь на временный характер той позиции, которую заняли члены Архиерейского Синода РПЦЗ в отношении Российской Церкви в последнее время, мы вынуждены признать крайнюю затрудненность в настоящем времени сношений и сообщений с Архиерейским Синодом, обусловленную как дальностью расстояния, так и временным отсутствием взаимопонимания сторон.

Легко заметить, что все это писалось уже после образования нового церковного управления в России.

В этот же день был выпущен первый документ от имени новообразованного органа – Временного Высшего Церковного Управления Российской Православной Церкви – в адрес Митрополита Виталия и членов Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей, в котором объяснялись необходимость и каноничность нового управления.

Из-за дальности расстояния и затрудненности связи с Архиерейским Синодом и Его Первоиерархом, – говорилось в нем, – в условиях экономического и политического кризиса в России РПСЦ мы оказались без высшего церковного управления. На все наши запросы к Первоиерарху РПЦЗ Высокопреосвященнейшему митрополиту Виталию и Архиерейскому Синоду относительно противоречивых и неканонических явлений ответа мы не получали

Исходя из вышеизложенного и в соответствии с Постановлением Святейшего Патриарха Тихона, Высшего Церковного Совета и Священного Синода Российской Церкви от 7/20 ноября 1920 года за 362, нами предпринято следующее:

Об образовании Временного Высшего Церковного Управления Российской Православной Церкви.

Избраны и хиротонисаны в помощь Епархиальным Архиереям Епископы для Российской Православной Церкви.

К подписям двух уже известных архиереев добавлены еще две: епископа Феодора и епископа Серафима.

Почти одновременно, 20/V-1994 года, в Архиерейский Синод Зарубежной Церкви было послано личное письмо епископа Валентина, в котором он еще раз описывал кризисную ситуацию во взаимоотношениях российских и зарубежных архиереев.

Историческое решение

Положение с свободными приходами и свободными архиереями настолько запуталось, что руководство Зарубежной Церкви не нашло ничего другого, как односторонним решением, без суда и следствия, прервать с ними (т. е. с владыками Лазарем и Валентином и с теми, кто находится с ними) молитвенное общение.

Ответ зарубежного церковного руководства на демарш российского свободного настолько примечателен в смысле русского языка и церковного стиля, что его стоило бы привести полностью, если бы не его размеры. Ограничимся лишь самым существенным пассажем.

Слушали:

Приказали: Всякий бунт против законной власти есть проявление любоначалия. Также и самовольный выход Епископа из под власти своего Митрополита и Архиерейского Собора определяется святыми правилами, как похищение власти. Поэтому, инициатор бунта, и последовавшие за ним клирики и миряне, совершают тяжкий грех пренебрежения к богоустановленному порядку, ибо они отделяются от Церкви.

В связи с этим Архиерейский Синод определяет:

1. Так называемое Временное Высшее Церковное Управление Российской Православной Церкви» и созванный возглавителями его съезд духовенства, принявших на нем решение от 9/22 марта 1994 г. об отделении себя от священноначалия Русской Православной Церкви Заграницей, не может быть признано законным, так как нарушает основные Церковные каноны, и Архиерейский Синод не может дать сие благословение

4. Не прибегая к строго каноническим прещениям, и ожидая обращения отделившихся от церковного единства, Архиерейский Синод прекращает с ними всякое молитвенное общение.

5. Новые епископские хиротонии по церковным канонам также не могут быть признаны законными, как совершенные без разрешения Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей.

Итак, разрыв между Зарубежной Церковью и Свободной Церковью произошел так же стремительно и необдуманно, как и ее образование. Легко видеть, что прекращение молитвенного общения между ними произошло в течение буквально считанных дней и принято это решение было не Архиерейским Собором, как должно было бы быть, а всего лишь Архиерейским Синодом.

Епископ Варнава Каннский, которого Российские Архиереи обвиняли во многих нарушениях церковных норм, на упомянутом выше заседании Архиерейского Синода понес наказание, которое не лишено некоторой доли юмора. Определение Синода гласило:

Архиерейский Синод осуждает непродуманные и антиканонические действия Преосвященного Епископа Варнавы и его обращение к Киевскому лже-патриарху Владимиру (Романюку) и выражает ему порицание с запрещением вмешательства в дела приходов Свободной Церкви в России.

Хотя Преосвященный Епископ Варнава на заседании Архиерейского Синода 11/24 февраля принес раскаяние в своих проступках, но ввиду серьезности нарушенных святых канонов, на него налагается епитимия трехмесячного пребывания в Святой Земле без права служения.

Реакция

Постановление Архиерейского Синода, которым прерывалось молитвенное общение Зарубежной Церкви с ее детищем, не было оставлено без внимания российскими архиереями.

Они отправили за границу специальное послание или ответ, который с канонической точки зрения выглядит значительно более убедительным, нежели все документы Зарубежной Церкви, относящиеся к Свободной Церкви. Хотя, строго говоря, ни те ни другие никакими канонами никогда не руководствовались. И все эти обвинения в неканоничности тех или иных действий с обеих сторон напоминают давнюю историю с анафемами византийской и римской Церквей.

В вышеуказанном Определении», – говорилось в ответе Свободной Церкви, – Архиерейский Синод РПЦЗ впервые открыто и официально заявил себя Центральной Церковной Властью, тем самым высказав притязание быть Высшим Управлением Российской Православной Церкви.

Невозможно, невыносимо видеть, как те, кто был призван вернуть на Родину неповрежденное Православие, и кого с такой надеждой и радостью ждали в России, принялись сеять вражду, раздор, клевету, зло.

Далее следует обвинение Зарубежной Церкви в нарушении многих основополагающих церковных норм.

Да и это еще не полный перечень нарушенных канонов, о святости и обязательности исполнения которых, сами нарушившие их столько лет толковали всему миру.

В связи с вышеизложенным, п. 1 Определения от 23 марта / 5 апреля 1994 г. за 7/90/76 является абсолютно очевидной фальсификацией, так как Архиерейский Синод РПЦЗ, с каким бы уважением мы к нему ни относились, никак не может.ПРИКАЗАТЬ» кому бы то ни было считать съезд духовенства, монашествующих и мирян Суздальской Епархии РПСЦ и принятые им решения незаконными».

Тем паче, в компетенцию зарубежных иерархов никак не входит право запрещать Российским Архиереям следовать Указу Св. Патриарха Тихона и создавать, предусмотренное этим Указом за 362, Временное Высшее Церковное Управление.

В ряд нарушенных Зарубежной Церковью канонических норм этим ответом было поставлено и весьма редко используемое положение о том, что в здании Зарубежного Синода и в и в делах Митрополита Виталия хозяйничает небезызвестная в Зарубежье дама, которую сами же представители РПЦЗ называют Ряснянской Людмилой всего Зарубежья». И весьма печально, – говорится в тексте, – что пренебрежение Правилом 12 Седьмого Вселенского Собора, которое гласит:

....пребывание жен в епископиях, или в монастырях, есть вина всякого соблазна. Сего ради, аще усмотрено будет, что кто либо имеет рабу, или свободную в епископии, или в монастыре, поручая ей какое либо служение, да подлежит таковый епитимий; закоснеющий же в том, да будет извержен», стало и в России и за рубежом притчей во языцех.

Разрыв молитвенного общения с Церковью на Родине, заявленный в п. 4 Определения», есть, по существу, кощунство и унижение подвига Святых Новомучеников, в том числе Иерархов-страдальцев, которые не дожили до сего времени, гонимые и убиваемые безбожниками.

После создания в России ВВЦУ, все заявления Зарубежного Синода, как настоящие, так и, возможно, будущие, о мнимой незаконности» архиерейских хиротоний в России – только усугубляют собственное положение, а вернее – падение иерархов РПЦЗ в СЕКТАНТСТВО.

Макарьевские чтения: материалы Пятой международной конференции (21–22 ноября 2006 года) / Отв. ред. В.Г. Бабин. – Горно-Алтайск.: Горно-Алтайский государственный университет, 2006.

Из письма Петра Перекрестова
«Что разделяет Русскую Православную Церковь
заграницей и Московскую Патриархию?»
1998 г.

Лучше малое приятие с правдою, нежели многая жита с неправдою. (Притч. 16, 8)

 

Уважаемая Редакция,

Прочитав в Вашей газете предложение всем желающим вступить в обсуждение главных проблем Русского Православия, я решил поделиться с Вами и Вашими читателями некоторыми мыслями по поводу вопроса взаимоотношений Московской Патриархии и Русской Православной Церкви заграницей. Пишу Вам в качестве рядового священника Русской Зарубежной Церкви. Затрагиваемый вопрос я, как и многие мои собратья, принимаем очень близко к сердцу –– мы все переживаем как судьбы Русской Церкви, так и судьбы нашего многострадального Отечества и судьбы Православия в современном мiре.

Мы даем себе отчет в том, что очень часто именно простым русским людям приходится много страдать из-за церковного разделения, но вопрос настолько сложный, настолько принципиальный, что одним доброжелательством его не разрешить.

Постараюсь никого не обличать и не делать никаких упреков в адрес отдельных личностей, поскольку все личности, рано или поздно, из этого мира уйдут, а принципы останутся.

 

РАСКОЛ В СЕРДЦЕ РОССИИ

О сергианстве

В настоящее время многие уделяют очень много внимания на экуменическую деятельность в недрах Московской Патриархии. Это вопрос очень важный, но, думается, более преодолим, нежели причины, вызвавшие разделение. А чтобы напомнить о причинах разделения, необходимо обратиться к его истокам. До 1927 года Русская Церковь была единой. Да, были обновленцы, но они православными вообще не воспринимались как часть Русской Церкви. Важно отметить, что разделение в Русской Церкви не было следствием прихода к власти советов. При советах, до 1927 года Русская Церковь, как в России, так и за границей, продолжала оставаться единой. 1927 год поворотный –– тогда образовался раскол, вызванный, в первую очередь, известной «Декларацией» митрополита Сергия (Страгородского). Это не был, как принято говорить (см. например высказывание С. Григорьева в № 3 Руси Православной, где он пишет: «Раскол в Русской Церкви, первоначально разделивший ее на российскую и зарубежную, теперь перекинулся в Россию»), раскол между живущими в России и живущими за ее пределами. Это был раскол в сердце самой России. Даже короткий перечень иерархов, духовенства и мирян, которые стали в «оппозицию» митрополиту Сергию (они или полностью порвали с ним общение, или ушли за штат, или отказались выполнять его распоряжения) убедительно показывает, что они были цветом и украшением Русской Церкви: митрополиты Агафангел Ярославский, Кирилл Казанский, Иосиф Петроградский, Архиепископы Арсений (Жадановский), Серафим (Звездинский), Серафим Угличский, Феодор (Поздеевский), епископы Варнава (Беляев), Григорий (Лебедев), старец Нектарий Оптинский, священники Сергий Мечев, Анатолий Жураковский, мiряне С. Нилус, М. Новоселов... Покойный митрополит Иоанн в своем труде о расколах в Русской Церкви упоминает, что «многие из тех пастырей, которые в годы борьбы с обновленчеством показали себя стойкими борцами за чистоту Православия, выступили теперь (после выхода Декларации –– прот. П.) против митр. Сергия» (Церковные расколы в Русской Церкви, Сортавала, 1993, стр. 159). «Когда верные чада Русской Церкви прочли послание Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного при нем Патриаршего Синода, то многие из них настолько были поражены его содержанием, что решили за лучшее не задерживать послания у себя и отправили его обратно автору. Почти 90% православных приходов поступили с декларацией по вышеуказанному примеру» (там же, стр. 130). К митрополиту Сергию пришла делегация, которая его умоляла отказаться от Декларации, но он не внял просьбам своего духовенства и паствы, которые были готовы его в отказе от Декларации до смерти поддержать. На вопрос делегации митрополиту Сергию «Вы спасаете Церковь?", последний ответил: «Да, я спасаю Церковь!» (там же, стр. 164). Итак, раскол создал митрополит Сергий в самой России. С 1927, а не с 1990 года существуют т. н. «параллельные структуры» в России. А русские иерархи, находящиеся в 1927 году за пределами родины, остались единомысленны именно с теми в России, кто не принял Декларации.

Следует учесть и то, что в годы после прихода к власти и «Временного правительства» и большевиков, все традиционные устои русской жизни начали с неимоверной скоростью разрушаться. Совестливые люди начали задыхаться от происходящей вакханалии, от разрухи, от потери ориентиров... Все их взоры были направлены на Церковь, которая, идя исповедническим путем, противостояла всему этому. В то время, когда вся жизнь была пропитана ложью, Святая Церковь мужественно, открыто говорила правду. До 1927 года. С Декларацией начался новый этап церковной жизни. Всенародно, официально, Декларация и содержащаяся в ней ложь стала не только приемлемой, но как бы обязательной.

О Декларации много говорилось и писалось. Я хотел бы обратить внимание на некоторые менее заметные моменты. Святейший патриарх Тихон, последний признанный всеми русскими православными людьми Патриарх, предал большевиков анафеме. Кроме того он заклял всех, вступающих с ними в общение: «Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого (т. е. творящими беззакония и гонителями веры и Церкви Православной –– прот. П.) в какое-либо общение» (Акты Святейшего Патриарха Тихона, Москва, 1994, стр. 83). И вот, в 1927 году, митрополит Сергий выпускает Декларацию, в которой он, вопреки завету св. Патриарха Тихона, фактически вступает в общение с этой властью. Причем, он не просто, как говорят апологеты м. Сергия, «взял этот грех на себя» –– Декларация подписана членами его «Патриаршего» Синода (состоявшего почти полностью из бывших обновленцев) и рассылается всему духовенству для обязательного его принятия. Кто не принимает Декларации, тот не только враг советов, но и стоит в оппозиции Церкви! Невольно вспоминаются евангельские слова «Всякий, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным, а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным» (Мф. 10, 32–33). Мы не судим митрополита Сергия лично и мы не диктуем ему, что следовало бы делать. Но перед нами, в Евангелии и в многочисленных примерах из жития святых, имеется ответ на вопрос: какова христианская норма поведения в условиях гонений? Если можно Церковь спасать ложью и дипломатией, то почему нельзя ложью спасать свои личные, семейные или общественные интересы? Где грань между позволительной, «святой» ложью и непозволительной? И если Церковь узаконила ложь на благо Церкви, то почему нельзя узаконить ложь во спасение себя, ложь для продвижения в карьере, ложь для устройства на работу, в институт... Известный московский протоиерей о. Владислав Свешников пишет следующее по этому поводу: «Согласиться с духом декларации могли преимущественно наиболее незрелые, духовно нестойкие, христиански непоследовательные, а порою и нравственно полумертвые члены Церкви... Едва ли не самым тяжелым последствием новой церковной политики стало чрезвычайное искажение церковного сознания... Ложь, обширная лукавая ложь вошла в жизнь Церкви после ее легализации» (Психология неосергианства, Троицкая Православная газета, 1993).

Второй момент, касающийся Декларации, следующий. Если святейший Патриарх Тихон заклял всех вступающих в общение с безбожной властью, а митрополит Сергий в своей Декларации сделал именно это, не простирается ли это заклятие на Московскую Патриархию по сей день? Имело и имеет ли анафематствование Патриарха Тихона реальное значение и силу? А его заклятие? Кем эти анафематствование и заклятие были сняты? Это серьезные духовные вопросы и игнорировать их русский православный христианин никак не может. Духовные вожди русского рассеяния, как например святители Иоанн Шанхайский и Сан Францисский Чудотворец и Аверкий Сиракузский и Троицкий, постоянно нас призывали к покаянию и подчеркивали, что пока грех цареубийства на русском народе, не будет возрождения России. Нельзя ли сделать вывод, что пока заклятие святого Патриарха Тихона на Московской Патриархии, Русская Церковь не будет единой?

Третий момент, относящийся к Декларации митрополита Сергия имеет непосредственную связь с вопросом прославления святого Страстотерпца Царя-Мученика Николая и Его Семьи. На этот момент наше внимание обратил проживающий в России церковный историк и богослов –– протоиерей Лев Лебедев. Декларация призывает не просто к признанию Советской власти, как Божие попущение, а именно к духовному братанию с этой властью. Далее следует перечень тех бедствий режима, которые Церковь, по митрополиту Сергию, рассматривает и своими бедствиями, или «ударами в нас», т. е. в Церковь. В числе таких «ударов» обозначено «убийство из-за угла, подобное Варшавскому». Под «Варшавским убийством» имеется в виду убийство русским патриотом Борисом Ковердой большевицкого дипломата Войкова (Пинхуса Лазаревича Вайнера) в 1927 году. Теперь не все знают, кто такой был Вайнер (он же –– Войков), а тогда, в 1927 году, все, в том числе и митрополит Сергий, прекрасно знали, что он один из самых главных организаторов убийства Царской Семьи! Итак, удар в Войкова, т. е. в цареубийцу –– удар в Церковь! Как это страшно!

Поэтому Русская Православная Церковь заграницей считает отказ от «сергианства» необходимым условием для церковного возрождения в России. К сожалению, «сергианство» не только до сих пор не осуждено, но и выдвигается в качестве образца для подражания русским православным людям. Об этом ярко свидетельствуют слова патриарха Алексия II в связи с 80‑летием восстановления патриаршества. Мы слышим следующие потрясающие слова: «Сонмом мучеников Церковь Русская засвидетельствовала свою веру и уготовила свое будущее возрождение. Среди исповедников Христовых мы можем в полной мере назвать святителя Тихона и с в я т е й ш е г о С е р г и я» (выделено мною –– прот. П.).

Не зря иеромонах Серафим Роуз отмечал, что важный ключ к пониманию положения Церкви в целом, заключается в «сергианстве»: «Сергианство станет все более и более острым предметом споров... Сущность сергианства связана с проблемой, присущей всем Православным Церквам в наши дни –– потерей духа Православия, пренебрежением Церковью; восприятием 'организации' как Тела Христова; верой, что благодать и Таинства действуют 'автоматически'. Логика и порядочность не помогут нам преодолеть эти камни преткновения –– потребуется много страдания и духовного опыта, и немногие поймут суть всего дела» (Русский пастырь, № 13, 1992, стр. 61).

Благодаря сергианской политике, мiрские (безбожные) начальники начали контролировать церковную жизнь до такой степени, что церковные кадры выдвигались и одобрялись ими. А правило Седьмого Вселенского Собора гласит: «Всякое избрание во Епископа, или пресвитера, или диакона, делаемое мiрскими начальниками, да будет не действительно по правилу, который глаголет: аще который Епископ, мiрских начальников употребив, чрез них получит Епископскую в Церкви власть, да будет извержен, и отлучен, и все сообщающееся с ним». Опять-таки, имеет ли этот канон реальное значение, реальную силу, или это просто «памятник истории»? При обсуждении канонических причин, разделяющих Русскую Православную Церковь заграницей и Московскую Патриархию, и этого вопроса не обойти.

 

ВСЕЕРЕСЬ В ДЕЙСТВИИ

Об экуменизме

Нет сомнений в том, что верующие в России, хотя бы внутренне, интуитивно, отвергают экуменизм. Это само по себе отрадное и обнадеживающее явление. Большую, но не единственную, роль в этом сыграли книги и статьи авторов Русской Православной Церкви заграницей. Но не только книги. Наличие приходов и общин Зарубежной Церкви в России несомненно помогло процессу осознания опасности предательства православия в лоне Московской Патриархии. Благодаря этим приходам, дабы не потерять прихожан и власть, Московская Патриархия вынуждена была открыто заговорить на многие запретные темы, в том числе и об экуменизме.

К сожалению, среди епископата и большой части «ведущего» слоя духовенства на ключевых постах администрации МП, экуменизм, как убеждение, жив. Нельзя обойти молчанием слова архиепископа Владимира Ташкентского и Среднеазиатского о том, что «к чему же истерический страх перед экуменизмом? Доселе Полнота Русской Православной Церкви не поступалась и вплоть до антихристовых времен не поступится ни единым догматом или каноном чистой Христовой веры... Миф об 'экуменической всеереси' вымышлен злопыхателями из РЗЦ» (Русь Православная № 1, 1998). Действительно, Русская Православная Церковь заграницей, в лице ее иерархов и богословов (в том числе и иеромонаха Серафима Роуз), дала оценку экуменическому движению и соборно определила экуменизм как ересь. Покойный митрополит Иоанн Санкт-Петербургский в своей последней статье сослался именно на авторитет Русской Зарубежной Церкви по поводу экуменизма. Но определение экуменизма как «всеереси» дали и поддержали другие, в первую очередь один из величайших богословов ХХ века, совесть Сербской Православной Церкви, архимандрит Иустин (Попович) в своей книге «Православная Церковь и экуменизм», Александрийский патриарх Николай VI, назвавший экуменизм не просто ересью, а «пан-ересью –– вместилищем всех ересей и зловерий» и афонские монахи, не говоря уже о довольно многочисленных православных авторах в России. Ложность слов архиепископа Среднеазиатского о том, что «Доселе Полнота Русской Православной Церкви не поступалась и вплоть до антихристовых времен не поступится ни единым догматом или каноном чистой Христовой веры» не нуждается в особом доказательстве. Вспомним хотя бы решение Московской Патриархии о допустимости причащения Римо-католиков (это решение было официально отменено, по-моему, в 1986 году). Перед нами лежит и фотография Билли Грэхема, проповедующего (в своем «облачении») в присутствии патриарха Пимена и членов Синода с амвона (при открытых царских вратах) Богоявленского собора в Москве в 1988 году. Решение «Полноты Русской Православной Церкви» на Соборе 1994 о допустимости совместных молитв с инославными свидетельствует о нарушении 45 правила святых апостолов, имеющее вероучительное значение. А слова епископа Владивостокского о том, что «богоборческая власть принуждала Русскую Церковь участвовать в подобных мероприятиях (т. е. экуменическом движении –– прот. П.)» (Русь Православная № 2, 1998) не соответствуют утверждению Архиерейского Собора Московской Патриархии от 1994, на котором впервые, всегласно и церковно было заявлено, что участие Русской Православной Церкви (МП) в ВСЦ было продиктовано и диктуется «в первую очередь соображениями церковной пользы» (Архиерейский Собор Русской Православной Церкви –– Документы, Издательский дом «Хроника», 1994).

Православные участники экуменических сборищ неоднократно подчеркивают, что они это делают ради «свидетельства православия» перед инославным миром. Мощность этого свидетельства настолько ничтожна, что нам доселе не известен ни один случай отказа иноверного участника экуменического собрания/моления от своих заблуждений и обращения в Православие. Наоборот, наблюдаются духовные последствия от участия в молитвах с еретиками и язычниками: православные представители теряют способность открыто исповедовать Православие.

В начале сего года, по приглашению патриарха Алексия II (ENI Bulletin, № 3, февраль 1998), Россию посетил председатель ВСЦ доктор Конрад Райзер, см. статью «Луч надежды?". Д-р Райзер, вместе с митрополитом Минским Филаретом и профессором парижского Св. Сергиевского Богословского института Николаем Лосским, выступал перед учащимися Московских духовных школ, пытаясь их убедить о той великой пользе, которую приносит деятельность ВСЦ. Затем, с возмущением начали выступать некоторые иноки и учащиеся, обличая экуменистов и ВСЦ, в ряды которых теперь проникают как мужеложники, так и женщины-«священницы». Среди сказанного, цитирую по памяти, было утверждение лаврского иеромонаха, что, мол, епископы и священники Русской Православной Церкви (Московской Патриархии), принимающие участие в ВСЦ, представляют не Церковь, но только самих себя. Но на следующей же литургии, этот же лаврский иеромонах и его единомышленники будут служить на антиминсе, выданном своим священноначалием и неоднократно повторять имя патриарха как «Господина и отца нашего» –– т. е. свидетельствовать свое полное единомыслие в делах веры с теми, которые «все делают от себя, а не от имени Церкви». Как же быть в таком положении? Где же выход для этих монахов? Как поступали в данных условиях православные, когда их иерархи оказывались на пути к отступничеству, если не сказать в ереси?

 

ГОНИМАЯ ИСТИНА

О Российских приходах Русской Православной Церкви заграницей

Для некоторых, в настоящий момент, ответ на этот вопрос, выход из тупика, один: переход под омофор тех иерархов, которые открыто, ясно и православно исповедуют нашу веру. Этот процесс начался открыто в 1990 году. Да, были ошибки; да, были провокаторы; да, были те, которые перешли не по идейным убеждениям, а искали своего... Но, были и те, чья совесть не позволила им иначе поступить; были те, кто не могли себе позволить на словах «обличать» своих иерархов в отступничестве, а затем им же руки лобызать и возносить их имена как «Господинов своих». И теперь, восемь лет спустя, стало довольно ясно, кто по каким причинам переходил. Есть те, которые, подобно бывшему епископу Валентину Суздальскому, «отсеялись» –– причем, не столь решением Архиерейского Синода Русской Православной Церкви заграницей, а как бы действием Божиим. Вместе с тем, те, кто перешел по идейным соображением, уже восемь лет переносят открытое гонение, лишения, озлобление, клевету. Следует еще раз подчеркнуть, что Русская Православная Церковь заграницей не открыла ни одного прихода в России. Назовите и покажите его. Кто в Россию из заграницы был назначен настоятелем? Получает ли кто-либо из духовенства Российской Церкви жалование с Запада? Между прочим, я на днях прочитал в газете «Православный Санкт-Петербург» (№ 1, 1998), что из государственной казны РФ в рублевом эквиваленте выделено Московской Патриархии 1,375,000 американских долларов на содержание «представительств» Церкви за рубежом! Как правило, духовенство российских приходов Русской Православной Церкви заграницей живет в очень тяжелых материальных условиях. Те приходы, у которых по милости Божией имеются настоящие храмы, ежеминутно находятся под угрозой захвата церковного имущества.

Восемь лет –– период недолгий. Это даже не начало. Вспомним хотя бы иконоборчество. Ведь еще 150 лет после победы иконопочитателей на VII-м Вселенском Соборе, велась борьба за Православие. Я думаю, что процесс противостояния отступничеству в лоне Московской Патриархии (подчеркиваю, что врагом является не Московская Патриархия, а именно отступничество в ее лоне) только начинается. С потоком информации деятельные иерархи-экуменисты уже не могут так тщательно скрывать свои действия. Ныне печатается много книг, благодаря которым у духовенства и мiрян только начинает пробуждаться церковное сознание. И, рано или поздно, каждый мыслящий, каждый сознательный, и каждый истинно-православный священник столкнется с вопросом: как и с кем мне быть? Сейчас наблюдается в России «вторая волна» переходящего в лоно Российской Церкви (так обычно называют Русскую Православную Церковь заграницей на территории России) духовенства. Это, как правило, священники, которые себе не строят никаких иллюзий –– выгод в этом решении, как только перед Богом, нет. С проведением нового закона о свободе совести, эти священники могут оказаться на совершенно нелегальном положении. И, все равно, они принимают такое решение. Как же перед ними не преклоняться, их не уважать? Если Московская Патриархия прославила старца Нектария Оптинского, а прославленные святые служат для нас образцом для подражания, то почему же нельзя идти по стопам преподобного Нектария, не признававшего авторитет м. Сергия и его последователей? Мы, как православные, должны же прислушиваться к голосу своей совести. Вспоминаются слова Тверского священника о. Александра Левковского, расстрелянного за верность Церкви и отказ принять ложь митрополита Сергия: «Я понимаю, что мое церковное самосознание неприемлемо для соввласти, но это меня не смущает. Я готов понести наказание от соввласти, лишь бы остаться честным перед Церковью, быть верным ей до конца».

Разрешите здесь немного отвлечься от главной темы и проанализировать вкратце, что же произошло в 1990 году. До этого года перед Русской Зарубежной Церковью преклонялись. Она прославила Новомучеников Российских. Она издавала строго-православную духовную литературу и по возможности всем просящим в России бесплатно ее присылала. Она дала великих исповедников Православия –– святителей Иоанна Шанхайского и Сан Францисского, Аверкия Сиракузского и Троицкого, митрополита Филарета (Вознесенского). Она во весь голос анафематствовала ересь экуменизма. Она безбоязненно определила отношения православия к масонству, к софианству, к новшествам. Она сохранила наследие Новомучеников (двухтомник протопресвитера Михаила Польского). Иеромонах Серафим Роуз –– это ее верный сын. Зарубежная Церковь спасла Коренно-Курскую икону Божией Матери от поругания, и это у нее начал мироточить Иверский-Мироточивый образ Пречистой Богородицы. Русская Православная Церковь заграницей никогда не отказывалась от имени Русская, и, одновременно, к ней тянулись и тянутся из всех народностей те, кто желает чистого неповрежденного православия.

И вот, в 1990 году она вдруг стала «плохой», она резко изменилась. Как? Почему? Потому что до тех пор она была далеко, она была заграницей, она была недосягаема, а теперь, она у нас в России и перед каждым православным фактически впервые за 60 лет стоит не отвлеченный, а реальный выбор. Между прочим, решение о принятии приходов Зарубежной Церковью не было запланировано, долго обсуждаемо –– из России поступил ряд прошений в Архиерейский Синод и он решил протянуть руку просящим. Это в традиции Русской Православной Церкви заграницей –– быть на стороне гонимых и страждущих.

Но ведь это происходит на «законной территории» Московской Патриархии. Читателям, думаю, известно, что у Московской Патриархии много приходов заграницей. Но не в этом дело. Дело в том, что решение, быть в лоне этой Зарубежной Церкви или нет сейчас реально стоит перед каждым, а это страшно. Но есть и чисто психологический, человеческий момент, который нам следует учесть.

В 1990 году произошли две вещи, которые реально отразились на «неуспех» (я это говорю в кавычках, поскольку настоящий процесс только начинается) Зарубежной Церкви в России. Первая вещь: избрание патриарха Алексия II (Ридигера). Патриарх Алексий прибыл в Москву и собрал то московское духовенство, которое было притесняемо в прежние годы, и, которое чувствовало особую близость к Зарубежной Церкви. Он, будучи опытным дипломатом, выразил им сочувствие и преклонение перед их подвигом, понимание и поддержку. Одновременно же, Зарубежная Церковь начала принимать приходы и духовенство (не всегда самое «образцовое»), а также «требовать» покаяние от переходящих из МП клириков. И, по-человески, естественно, что духовенство, прежде положительно относящееся к Зарубежной Церкви, услышав такое жесткое требование (интересно, что оно было полностью предложено и составлено именно российским духовенством) в покаянии (а это прежде сочувствующее духовенство действительно всеми силами противостояло всему советскому и лживому) с одной стороны, и будучи «обласкано святейшим» –– с другой стороны, восстало против движения переходящих в Зарубежную Церковь. Эти московские клирики сделали патриарху Алексию огромную услугу –– он на их авторитете смог закрепить свои позиции. Многие из них теперь занимают довольно высокие и ответственные посты в ряде приходов и духовных учебных заведениях Москвы.

А приходы и общины Российской Церкви, во многих местах, в тисках. В Москве, благодаря, в частности, союзу МП с «сильными мiра сего», вряд ли допустят хотя бы один открыто действующий приход Зарубежной Церкви. Об этом заявлял мэр Ю. Лужков на пресс-конференции в Монреале в марте 1993 года. В Монреальской мэрии состоялась встреча Ю. Лужкова с русской общественностью. В то время старообрядцы г. Москвы дали свое согласие на передачу Зарубежной Церкви ненужный им храм, а мэр Лужков наложил вето на эту передачу. На вопрос корреспондента: «Когда Вы передадите нам (т. е. Зарубежной Церкви –– прот. П.) храм, который нам подарили старообрядцы»? мэр ответил: «Пока я мэр Москвы, я не допущу раскола». Почти во всех церковных магазинах Москвы можно найти книги еп. Варнавы Беляева, архиепископа Аверкия, иеромонаха Серафима Роуза, о. Сергия Мечева... –– но в этих книгах совершенно умалчивается принадлежность авторов к Зарубежной и Катакомбной Церквам. А книг, напечатанных с благословения Русской Православной Церкви заграницей вообще нет.

Российские приходы гонимы. Хотя они немногочисленны, верхний эшелон Московской Патриархии их очень боится. Владыка Приморский Вениамин этого не скрывает. С одной стороны, он восхваляет Зарубежную Церковь, а с другой –– сетует, что в его епархии растет количество общин Российской Церкви настолько, что имеется реальная нужда в архиерее. Во Владивостоке существовал храм Российской Церкви. Верующие с духовенством в течение нескольких лет руками выносили тонны мусора, находили человеческие кости, жертвовали копейки и восстановили Свято-Евсевиевский храм. Как сообщил нам настоятель храма, в декабре 1996 года, когда он отсутствовал, храм был захвачен группой монахов МП под предводительством епископа Приморского Вениамина, вооруженных казаков и наряда милиции, в присутствии прокурора и представителя по делам религии губернатора Приморского края. Теперь прихожане молятся по домам или в приспособленных под храм помещениях. По всей России подобные случае захвата храма можно перечислить, часто с побоями. И чем больше гонят духовенство и верующих Российской Церкви, тем больше они утверждаются в своем пути. Сколько сил и зла направлено против российских приходов. Любопытно, что в своей неприязни к Зарубежной Церкви, хотя по разным побуждениям, объединяются представители и «традиционного» и обновленческого направлений Московской Патриархии. Этот грех, гонения своих же православных, лежит полностью на совести иерархии и духовенства Московской Патриархии, которые в этом участвуют, активно ли или своим пассивным молчанием. Когда речь идет о примирении Русской Православной Церкви заграницей и Московской Патриархии этот грех нельзя замалчивать. И в Вашей газете, и в некоторых органах Зарубежья прозвучали слова о том, что особой «проблемой» во взаимоотношениях между Русской Православной Церкви заграницей и Московской Патриархией являются т. н. «параллельные приходы». Желаете ли Вы, чтобы мы от них отказались? будет ли это нравственно? Будет ли это церковно и в духе православия? Нет! На предательстве, пусть и ради «высшего блага», нельзя строить церковную жизнь! Может быть мало кому из читателей известно и другое явление. Если кто-либо был рукоположен в священнический сан архипастырем Русской Православной Церкви заграницей на территории России (а их в настоящее время 4, включая Украину) и он желает перейти под омофор патриарха Алексия II, то этого священника перерукополагают! Уже было по крайней мере три известных нам случая перерукоположений: первый –– известного ныне благодаря своей антисектантской деятельности о. Олега Стеняева. Он был рукоположен в иерейский сан бывшим епископом Валентином Суздальским, а вернувшись в МП рукоположен заново. Это перерукоположение можно еще как-то понять с точки зрения МП, поскольку еп. Валентин был ею запрещен в священнослужении.

Другие два случая –– перерукоположения о. Владимира Родионова и о. Димитрия Гольцева. Отец Владимир был первоначально рукоположен архиепископом Лазарем (Журбенко), который получил хиротонию от зарубежных иерархов, а о. Димитрий –– епископом Вениамином, который был хиротонисан в Канаде. Оба, также как и о. Олег, при переходе в МП вторично рукоположены. Одновременно мы читаем в докладе Богословской комиссии Московской Патриархии Архиерейскому Синоду о том, что мол, мы (православные) всегда признавали таинства Римо-католической церкви и свидетельство тому, то, что мы принимаем римо-католическое духовенство в сущем сане! Это просто в ум не вмещается: своих же православных перерукополагают, а римо-католических клириков принимают в сущем сане! Между прочим, слава Богу, не известен ни один случай перерукоположения переходящего из МП в Зарубежную Церковь священника. А переходящих в православие из ереси клириков (протестантов и католиков) Русская Православная Церковь заграницей не только рукополагает, но и крестит.

 

ЦЕНА ЕДИНСТВА

К вопросу единения

Итак, мы постарались изложить причины разделяющие нас с Московской Патриархией. Пастыри и чада Русской Православной Церкви заграницей скорбят об этом разделении. Мы за каждой литургией молимся о «благостоянии Божиих церквей и соединении всех», а также в Молитве о спасении России о том, чтобы никто не погиб, но все спаслись и пришли в разум истины. Но как же преодолеть наше разделение, и что же, в конечном итоге является нашей целью? Думаю, что нашу цель можно выразить следующими словами –– победа Правды на Руси. Ни единение ради единения, а только если это единение приведет к победе Правды. Вспомним слова святителя Григория Богослова о том, что бывает: «доброе разделение и пагубное единение». Вот мы и должны бояться этого «пагубного единения». Этого и боятся наиболее трезвые силы русского зарубежья. Несомненно есть крайние элементы у Русской Зарубежной Церкви. Одни очень настроены против Московской Патриархии и отказываются видеть какие-либо положительные сдвиги, здоровые процессы. А вместе с тем, другой крайностью является желание воссоединиться любой ценой, при любых условиях. При всем этом надо принять во внимание, что если Московская Патриархия «поглотит» Русскую Зарубежную Церковь (вспомним хотя бы слова патриарха Алексия II по приезду в Иерусалим в 1997 году: «Сегодня нет оправданий дальнейшему существованию Русской Зарубежной Церкви. Все представительства Русской Православной Церкви, осуществляющие свою деятельность за рубежом, должны вернуться под омофор Московской Патриархии» Православный Санкт-Петербург, № 7, 1997), то, возможно, не останется во всем мiре и голоса, способного свободно, последовательно и до конца, по своим силам и возможностям, противостоять современной апостасии. Этот голос замолкнет, и, в лучшем случае, станет подобен звуку некоторых нынешних ревнителей православия в России, которые могут говорить, но не могут договаривать все до конца и которые «парализованы» в возможности решительно и открыто действовать. Желательно ли, в нынешнее апостасийное время, чтобы голос Русской Зарубежной Церкви, Церкви, имеющей особую духовную качественность, особое церковное лицо, замолк? Не надо себя тешить надеждой, что зарубежные иерархи войдут в состав МП и произойдет «переворот». Сколько сейчас звучит голосов мiрян и духовенства в России и, реально говоря, почти никакого внимания на них не обращает «ведущий слой», а, если и обращает, только ради сохранения своей власти. Входя в общение с МП, Зарубежная Церковь оказалась бы в общении и с представителями «официального православия» –– с теми, кто совершенно сознательно и нарочито соединяются и с монофизитами и с инославными. Желательно ли это? Можно ответить, что в случае «слияния» с Зарубежной Церковью МП бы прервала общение с «официальным православием». Опять-таки, не думаю что она бы это сделала, а если да, то весьма не скоро. Таким образом соединение с МП повлекло бы за собой и общение с теми, которые, хотя бы частично, подлежат анафематствованию за участие в экуменической ереси.

На страницах Вашей газеты были призывы к диалогу между Русской Православной Церковью заграницей и Московской Патриархией. Известно, что в Германской епархии прошло девять «собеседований» и было выпущено совместное заявление архиепископа Марка и епископа Феофана. Мне кажется, что диалог –– это не тот способ, благодаря которому происходит единение. Иеромонаху Серафиму Роуз принадлежат слова о том, что единение происходит «органически», а не заявлениями и обоюдными «соглашениями» за круглым столом. Действительно, где в истории Церкви и житиях святых мы можем прочитать о том, что православные ревнители садились за один стол с отступающими или отступившими и приходили к соглашению о единстве, которое затем обнародовалось своим подчиненным? Реально говоря, я просто не представляю, скажем, как наши архипастыри могут сесть за один стол с членами «Священного Синода» Московской Патриархии, с теми, от которых в настоящее время отрекаются ревнители православия в лоне самой Патриархии. Заявления и действия членов Синода настолько противоречивы, двусмысленны и временами просто лукавы, что нет малейшего основания надеяться на наличие какой-либо искренности. Кроме того, каждый постоянный член Синода скомпрометировал себя в вопросах веры –– будь то речь перед раввинами, прохождение через языческий огонь, модернистское богословие, духовное и молитвенное братание с еретиками... Неужели можно говорить о действительном желании с их стороны преодоления принципиальных расхождений? Известен ли вообще хоть один случай, когда не на словах, а на деле, Московская Патриархия проявила, хотя бы к российским приходам, доброжелательное или просто христианское отношение? Они могли бы хоть раз не воспрепятствовать общине Российской Церкви в Москве получить помещение под храм. Этим они бы показали, что заслуживают хоть малейшее доверие. Архиепископ Марк сделал попытку (с которой многие не согласны и которая многих смутила) оказать патриарху Алексею доброе отношение и нанес ему визит в 1996 году. Буквально через несколько недель Московская Патриархия обратилась к датскому правительству с требованием отдать им Александро-Невский храм в Копенгагене. Затем началась и попытка захвата до-революционных русских храмов в Германии, и это в епархии архиепископа Марка! А в июле 1997 при помощи палестинской милиции насильственно отнят Свято-Троицкий монастырь в Хевроне... На страницах «Руси Православной» было высказано мнение, что наиболее реальным сценарием в взаимоотношениях Русской Православной Церкви заграницей и Московской Патриархии представляется возможность вхождения Зарубежной Церкви в Московскую Патриархию на тех или иных условиях. Также было сказано, что: «грядущий раскол в РПЦЗ почти неизбежен. Его результатом, скорее всего, станет вхождение большей, 'умеренной' части зарубежников в канонические структуры Московской Патриархии и превращение оставшихся 'непримиримых' в карликовую, умирающую организацию сектантского типа».

Если бы меня спросили, какой элемент в Зарубежной Церкви более всего стремится к единению, во что бы то ни было, с МП, я бы ответил, что, по моим наблюдениям, это именно те, которые принадлежат к относительно «либеральному» крылу Зарубежной Церкви. «Либеральные» в отношении инославных и в богословии. Это, как правило, не те верующие, которые живут заветами святителя Иоанна, архиепископа Аверкия, митрополита Филарета, иеромонаха Серафима Роуза... Думаю, что такое «вхождение зарубежников в МП» не окажет желаемую поддержку ревнителям в лоне Московской Патриархии. Приснопамятный первоиерарх Русской Православной Церкви заграницей, митрополит Филарет (Вознесенский) нам оставил завет: «держи, что имеешь» –– вот путь, которого мы должны придерживаться. Ничего не добавлять от себя, не надеяться на свой ум, на свои человеческие силы, на земную логику, на политические (в церковной жизни) расчеты. Не надо и громко обличать (хотя, как православные мы обязаны наблюдать за происходящим в ограде церковной), а с Божией помощью подвизаться и придерживаться, насколько это возможно, всему учению Христову и преданию нашей Святой Православной Веры. Такое исповедание громче любых слов, любых заявлений. К приходящим и спрашивающим относиться с любовью, с состраданием, но одновременно, глубоко принципиально.

Если же со стороны духовенства Московской Патриархии будет такое же отношение –– ревность и любовь к Православию и доброжелательное отношения к тем, кто пытается быть верным Православию, то нет сомнения, что рано или поздно мы будем вместе. Уже теперь, на уровне простых верующих, на уровне рядового духовенства, нередко ощущается сближение –– сближение в боли о происходящем предательстве церковных интересов и позиций о которых мы, в частности, читаем в газете «Русь Православная», сближение в боли за Россию, сближение в преклонении перед значением мученической кончины св. Царя-Мученика Николая, сближение в сознательном подходе к пастырству, сближение в противоборстве с обновленчеством, экуменизмом и сергианством... Вы так ставите вопрос, как будто в большей мере вопрос единой Русской Церкви зависит от нас. Но, мне думается, что он будет решаться на российских просторах. Рано или поздно, каждый священник будет поставлен перед конкретным выбором. Я думаю, что совесть «консервативной» части духовенства (речь, естественно, не идет о тех, которые уже сделали свой выбор и находятся в лоне Русской Православной Церкви заграницей) не выдержит больше отступничества иерархии и та невидимая грань, разделяющая ныне два течения в Московской Патриархии, станет видимой и непреодолимой. Тогда мы органически, Божией благодатью, а не политически, не тактически, будем иметь не только едину веру, едино сердце, но и полное общение у Чаши Христовой. И тогда будет то единственное единение веры, которое является подлинным, церковным, во Христе. Помоги нам, помоги вам Господь! Христос воскресе!

Газета «Русь Православная» (Санкт-Петербург). 1998. № 5

Из беседы Валерия Коновалова
с митрополитом Смоленским и Калининградским
Кириллом «Остаться русским»
ноябрь 2006 г.

– Владыко, что же такое сегодня русский православный храм за рубежом? Изменилась ли его миссия в связи с переменами в мире, в самой России, в положении нашей Церкви?

– Эта миссия никогда не меняется ни в зависимости от исторических обстоятельств, ни в зависимости от политики или географического положения. И сегодня в русских храмах за рубежом в первую очередь, конечно, совершается молитва, люди очищают свою душу, приближаются к Богу. Но с другой стороны, это уже не только храмы. Мы знаем, какое огромное количество русских людей, россиян, русскоговорящих сегодня живут за границей. И многие обретают веру, именно находясь за рубежами нашего отечества. Вот так зачастую получается. В России были безбожниками. А приехали в зарубежье, столкнулись с жесткими обстоятельствами жизни, почувствовали особую необходимость иметь душевный контакт со своей Родиной и поняли, что обрести его можно через связь с Русской Православной Церковью. Поняли, что, молясь в наших храмах, они получают помощь Божию в решении тех трудных проблем, с которыми сталкиваются на чужбине. Сегодня русский православный храм это место встречи наших людей со своей исторической Родиной, встречи людей друг с другом. Это место, где они могут оказывать друг другу поддержку. И что очень важно: это место духовного и культурного образования русских людей. Дабы они не забыли своего языка, своей культуры и, живя в зарубежье, оставались русскими.

– Вы бываете во многих приходах Русской Православной Церкви за рубежом, часто общаетесь с нашими соотечественниками, рассеянными по миру. Каковы главные проблемы православных русских, живущих на чужбине?

– Люди хотят остаться собой. Но каждодневные обстоятельства жизни бросают этому желанию серьезные вызовы. Так вот я убежден: если человек сохраняет веру, язык и культуру, то интегрируется в эту местную жизнь как активное начало, как сильная личность. Он не тот Иван, который не помнит своего родства. Он не тот, кто прогибается перед обстоятельствами жизни. У него остается становой хребет, остается его сущность. Кстати, только такой россиянин интересен западным людям. Только такой человек имеет шанс чего-либо значительного добиться в области бизнеса, образования или других сферах общественной жизни на Западе. Поэтому залог нашего успеха в дальнем зарубежье не в том, насколько мы способны прогнуться перед внешними обстоятельствами жизни, а в том, насколько мы способны сохранить свою культурную, религиозную идентичность, насколько мы способны представлять в данном народе, в данном месте величие нашей страны и нашей истории.

– Приходы нашей Церкви за рубежом находятся в окружении других конфессий, религий, традиций, идеологий. Какие влияния и чье давление наиболее ощутимы?

– Самые опасные явления в религиозной области за рубежом те же, что и у нас в стране. Это – секты. Традиционные христианские Церкви Запада не представляют угрозы для русского православного человека за рубежом. Потому что чаще всего они не занимаются никаким прозелитизмом, если и оказывают поддержку, то чистосердечную – как христиане. Секты же, оказывая материальную поддержку или помогая человеку продвинуться в служебном смысле, всегда имеют своей целью – поглотить этого человека как личность, уничтожить его. Эта опасность существует и в России, и в ближнем, и в дальнем зарубежье. Сегодня секты являются неким дьявольским вызовом христианской Церкви. И задача Русской Православной Церкви во взаимодействии с другими традиционными христианскими Церквами Западной Европы поставить заслон этому опасному псевдодуховному влиянию.

– Духовному единению соотечественников должно способствовать и сближение двух ветвей Русской Церкви. Но не является ли помехой для этого участие во Всемирном Совете Церквей? Ведь Русская Зарубежная Церковь решительно против такого участия.

– Речь ведь не о формальном участии в отношениях с другими христианскими Церквами. А о том, чтобы в этом участии, в этом взаимодействии с другими не растворялась Русская Православная Церковь. Чтобы не было того, что мы называем некоей теорией ветвей. Эта теория принята в протестантизме и категорически отвергается Русской Православной Церковью – как Московским Патриархатом, так и Русской Зарубежной Церковью. Она представляет историю христианства таким образом, что из одного корня, на одном стволе развились разные ветви, конфессии, в том числе и православная Церковь, которые имеют одно и то же значение, те же самые функции. Русская Православная Церковь никогда не признавала и не может признать теорию ветвей. Потому что Православная Церковь это есть единая святая соборная апостольская Церковь, ведущая свое начало от святых апостолов, от Самого Господа Иисуса Христа. И мы провозглашаем эту уникальность Православия в наших межхристианских отношениях. Сегодня для нас участие в экуменическом движении, как и участие в общественной деятельности, во внешнем светском мире, это в первую очередь – свидетельство о православии, о единой святой соборной и апостольской Церкви. И против такой миссии не возражает Русская Зарубежная Церковь. Более того, я думаю, что, если с Божией помощью мы действительно объединимся, то вместе будем свидетельствовать силу православия перед лицом инославного мира.

– Чтобы стать духовным центром для народа в стране и за рубежом, Церковь, наверное, должна и сама иметь достаточную свободу. Перемены в ее положении ощутимы и в деятельности Отдела внешних церковных связей, который Вы возглавляете уже долгие годы. Стали ли его задачи другими, чем в советские времена?

– Конечно. Дело в том, что наш Отдел, помимо отношений с заграницей, всегда имел особую ответственность за отношения с обществом. Но в советское время Церковь находилась в гетто. Никакого реального диалога и взаимодействия с советским обществом у Церкви как у института не было. Конечно, отдельные священники, епископы взаимодействовали с неверующими людьми, с представителями государства, общества, но это – на уровне личностей, а вот на уровне институции такого взаимодействия не было. Сегодня же наша Церковь выработала в диалоге с государством, я считаю, уникальную модель церковно-государственных отношений. Потому что никогда в России Церковь не была свободна настолько, насколько сегодня. Никогда в России, даже в царское время, у Церкви не было таких возможностей говорить Божию правду властям, народу. Сегодня Церковь представляет свое понимание, свое видение того, что происходит в стране в области внешней и внутренней политики, в области экономики, общественных отношений, межнациональных отношений. И высказывает свое независимое суждение.

– Такое суждение об изучении православной культуры в школе напрямую связано с темой нашей беседы. Парадоксальная ситуация. Мы говорим, что православие помогает нашим соотечественникам за рубежом сохранить свою национальную идентичность, а у себя дома знакомить детей с основами православной культуры, оказывается проблемой. Где же легче остаться русским?

– Я думаю, что мы уже прошли пик этой дискуссии, и абсолютное большинство людей понимает, что речь не идет о насильственном обучении православию в школе. Речь не идет о том, чтобы мусульмане непременно изучали православие, чтобы католики и протестанты делали то же самое. А о том, чтобы русские православные дети, которые составляют абсолютное большинство в наших школах, имели возможность на основе добровольного выбора, тем не менее в рамках регионального компонента, а не факультативно, изучать этот предмет. Мы за то, чтобы мусульмане так же, как и представители других традиционных религий России, если они того захотят, изучали в рамках регионального компонента основы своей культуры. Но вот против чего мы категорически выступаем: ссылаясь на других, нельзя запрещать своему народу получать знания о своей культуре, о своей духовности. Это преступление! Когда мы говорим, что единственным спасением нашего народа является возрождение нравственности и духовности, как же мы можем исключить право восьмидесяти процентов населения нашей страны черпать силы для своего нравственного совершенствования в изучении основ своей духовной культуры? Человек силен своими корнями и в Отечестве, и за его рубежами.

Труд. 2006, 15 ноября

Из сочинения Д.В. Корзуна
«Взаимоотношения РПЦЗ и РПЦ
в период с 1988 по 2003 гг.»

2004 г.

… К 1000‑летию Крещения Руси в церковной и светской печати стало все чаще и чаще уделяться внимание проблемам взаимоотношения РПЦ (МП) с Зарубежной Церковью. Основанием для этого послужили политические перемены в стране. В СССР начался процесс «перестройки», и верующие ожидали также изменений в сложившихся государственно-церковных отношениях.

Освобождения Церкви ждали еще и потому, что ее зависимое положение являлось одной из главных причин раскола между РПЦЗ и РПЦ (МП). Наконец, в конце 80‑х, начале 90‑х гг. ХХ столетия положение коренным образом меняется, Церковь получает новый правовой статус, который позволяет ей выйти из ситуации подчиненности и изоляции от общественно-политической жизни. Зарубежная Церковь, в свою очередь, не принимает во внимание новое положение РПЦ в советском государстве и не отказывается от своего прежнего воззрения сформированного еще в 20–40‑е гг. ХХ в. В свою очередь Московская Патриархия не принимает критической аргументации РПЦЗ и возникает конфликт, который становится предметом гласности и вызывает общественный интерес.

… Московская Патриархия негативно оценила решение зарубежной иерархии о принятии в свое лоно российские приходы, но не изменила свое братолюбивое отношение к зарубежникам, и стремление к диалогу. Через семь лет отношение Московской Патриархии не изменилось. Это видно из «Определения Архиерейского Собора Русской Православной Церкви» за 1997 год, по которому решено «отметить продолжающуюся напряженность в отношениях с так называемым Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви Заграницей, вызванную, прежде всего, его антиканоническими решениями об учреждении в пределах Русской Церкви параллельной юрисдикции. Подтвердить готовность к диалогу с Русской Зарубежной Церковью на любом уровне без предварительных условий».

Встречи двух сторон происходили и происходят на разных уровнях, но на высшем уровне диалог активизировался только в последнее время. Большая часть иерархии, клира и народа РПЦЗ осознала необходимость своего опыта и поддержки для русского народа. Причиной отсутствия понимания явился недостаток общения, как способ лучше и глубже узнать друг друга. К 2004 году изменилось отношение и у клириков так называемых «параллельных» приходов на территории России: «Мы, клирики Российских приходов юрисдикции Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей, считаем своим христианским долгом высказать наше понимание происходящих ныне процессов сближения зарубежной Церкви с Церковью на Родине (Московской Патриархией)…. Мы не считаем нормальным настоящее положение Русской Церкви, когда между её частями во Отечестве и в Рассеянии нет литургического общения. Поэтому мы приветствуем усилия, направленные на преодоление существующего разделения…".

Наверное, пора последовать совету митрополита Антония (Сурожского) и попытаться не только слушать, но и услышать друг друга: «одним голосом, одним сердцем, одним умом. Там, где между нами есть разногласия, они должны бы быть разногласиями между братьями, – не между Каином и Авелем! – которые друг друга признают за братьев и хотят вместе обсудить общие проблемы, вместе найти верный, безусловно, верный путь Христов и достигнуть вместе того, что апостол Павел называет умом христовым (1 Кор. 2,16)».

Такое развитие отношений между Русской Православной Церковью Заграницей и Московской Патриархией происходило на фоне разворачивающейся «перестройки» на Родине. За это время в отношениях Церкви и государства произошли большие сдвиги, которые постепенно привели Церковь к свободе.

Ко времени празднования 1000‑летия Крещения Руси в 1988 г. начали происходить некоторые перемены во взаимоотношениях Церкви и государства, Церкви и общества. Правовой статус Церкви все еще оставался прежним, продолжало действовать постановление ВЦИК 1929 г., лишавшее церковь и другие религиозные общины возможности относительно нормального существования. Однако на фоне перестройки обнаружился кризис коммунистического режима. Общество теперь осознавало истинное существо Церкви и её роль в государстве, как духовной опоры.

Государственное руководство также по-другому взглянуло на церковь. Свидетельством этому служила встреча святейшего Патриарха Пимена и постоянных членов священного Синода: митрополитов Ленинградского Алексия, Киевского Филарета, Крутицкого Ювеналия, Минского Филарета и Ростовского Владимира (Сабодана) – нового управляющего делами Патриархии – с М.С. Горбачевым. Эта встреча, в отличие от кремлевской в 1943 году со Сталиным, происходила открыто, перед телекамерами из разных стран, а так же надо отметить, что на этот раз инициатива происходила от Синода, а не от главы государства. Это давало время для составления и выдвижения конкретной программы. При этой встрече был так же поставлен ряд вопросов касающихся обеспечения нормальной деятельности Русской Православной Церкви. В конце встречи Горбачев пообещал добиться равноправия для верующих и отмены всех дискриминационных актов, действий и законов, а так же принятия закона о свободе совести, где будут отражены интересы религиозных организаций42.

С этого времени наступает новый период в истории Церкви. Теперь, после стольких десятилетий несвободы, у Церкви появилась возможность действовать независимо. С этого времени Православной Церкви стали возвращать имущество и святыни находящиеся в музеях. Проблема Церкви, выражавшаяся в нехватке приходов, число которых не соответствовало количеству верующих, постепенно стала решаться: за 5 месяцев 1988 г. число приходов Русской Православной Церкви увеличилось более чем на 60. В 90‑х годах ХХ в. число духовных школ Православной Церкви выросло многократно. Кое-где уже начались внебогослужебные катехизические занятия с верующими, за которые священство уже не преследовались со стороны уполномоченных совета, появились первые воскресные школы, к 1996 году количество семинарий достигло 20, духовных академий 5. Это является более трети дореволюционного числа семинарий и академий. Церковные деятели получили доступ к средствам массовой информации – в печать, на радио и телевидение. Начали издаваться учебные пособия по ряду дисциплин для академий семинарий и училищ. Появились религиозные радиостанции, например, «Радонеж», и телепрограммы – «Месяцеслов» и «Канон». Признаком того, что советская власть относилась к Церкви без неприязни и предубеждений, отказавшись от официального атеизма и коммунистической идеологии, явилось врученное 30 мая 1991 года Святейшему Патриарху свидетельство о регистрации Гражданского устава Русской Православной Церкви. Этот устав был одобрен Священным Синодом 30 января 1991 г. Министр юстиции РСФСР Н.Ф. Федоров напомнил присутствующим о тех гонениях, которые претерпела Церковь при советском режиме, и о том, что она представляет собой «огромную ценность» для нашего народа и нуждается в «юридической защите».

Именно об этом когда-то мечтали верующие, как в СССР, так и в эмиграции. Церковь получила свободу. Многим, и в диаспоре, в том числе и в пастве Зарубежной Церкви, казалось, что поскольку исходной причиной разделения послужили политические события – установление коммунистической диктатуры в России, то с ее падением падет и средостение, разделяющее Мать Церковь и ее отделившуюся часть за рубежом. Перемены к лучшему явились веским основанием для очередного обращения РПЦ (МП) к иерархии РПЦЗ с предложением «прекратить соблазн разделения».

В дни торжеств по случаю 1000‑летия Крещения Руси был собран Поместный Собор. В Москву съехались члены Собора и 517 почетных гостей. На Соборе был принят ряд документов, среди которого необходимо выделить «Обращение к чадам, не имеющим канонического общения с Матерью–Церковью». Это было полное любви, и даже кротости обращение к зарубежным церковным группировкам, не имеющим литургического общения с РПЦ (МП), прежде всего к Русской Православной Церкви Заграницей. Митрополит Антоний (Сурожский) принял живейшее участие в обсуждении проекта этого обращения. Митрополит Антоний стремился предотвратить повторение ошибки в «Обращении» Предъюбилейного послания, которое заключало призыв вернуться в лоно РПЦ (МП), победить окаменелость своих сердец, принести покаяние.

Митрополит Антоний сказал, что надо обратиться к ним, «как бы со словами апостола Павла: «Сердце наше вам отверсто, объятия отчии вам открыты»…. Я думаю, было бы хорошо, если бы мы обратились к ним с такими словами… призывая вступить с нами в молитвенное и евхаристическое общение. При этом нужно подчеркнуть, что мы не требуем от них… отречения от своих политических и общественных взглядов…. И, невзирая на долгие годы вражды, мы можем сказать, что мы благословляем Господа за то, что на Западе, отчужденные от корня Русской Церкви, они сохранили в чистоте православную веру,… наше православное богослужение, сохранили духовность нашей Церкви,… создали монастыри и приходы, издательства, благодаря которым… и порой мы здесь имеем доступ к богослужебным книгам,… что мы ликуем об этой верности и с открытым сердцем предлагаем молиться вместе и от единой Чаши причащаться.… Указать на то, что благодарим Бога, что… в Русской Церкви оказались свидетели веры, которые до крови, до плахи…сумели остаться верными Христу…и этим они прибавили к сиянию святости в Русской Церкви…».

Текст несравнимо бледнее горячего призыва митрополита Антония. В окончательном виде обращение гласит: «Мы с вами знаем, что в основе существующих разделений лежат не вопросы веры, но внешние исторические обстоятельства, в обстановке которых между нами выросла стена отчужденности. Но мы должны верить, что общими благими усилиями эта стена может быть разрушена…. Некоторые наши братья, находящиеся в разделении, имеют желание вступить с нами в диалог. Мы приветствуем это и надеемся, что такой диалог, милостью Божией, мог бы привести нас к столь желаемому восстановлению церковного общения, помог бы разрушить разъединяющие нас ныне преграды. Заверяем вам, что никоим образом мы не хотим ни стеснить вашу свободу, ни получить господство над наследием Божием (1 Пет. 5.3), но всем сердцем стремимся к тому, чтобы прекратился соблазн разделения между единокровными и единоверными братьями и сестрами, чтобы мы все могли в единомыслии единым сердцем возблагодарить Бога у единой Трапезы Господней».

Но, вопреки всем надеждам простых верующих и иерархов РПЦ (МП), в епископате и Синоде Зарубежной Церкви возобладали отнюдь не примирительные настроения по отношению к Московской Патриархии. По мнению Вл. Цыпина это произошло из–за того, что у некоторых иерархов возникла надежда, что с падением советского режима падет и авторитет Патриархии в верующем народе и церковная власть в России перейдет к епископам–эмигрантам, не имевшим ничего общего с режимом. Другие противодействовали сближению, вероятно, из вполне беспринципного стремления к сохранению своей фактической самостоятельности и независимости при отсутствии каких бы то ни было канонических оснований для автокефального бытия церковного образования, не имеющего своей определенной территории и рассеянного по всему миру.

В своем интервью «Независимой Газете» Д.В. Поспеловский дает сведения о том, что во время своего пребывания в гостях у Автокефальной Православной Церкви Америки на межправославной встрече епископов (где «карловчане» и украинские автокефалисты отсутствовали) «Патриарх встречался и с простыми верующими, включая и карловацких прихожан. Следствием этих встреч явилось большое собрание в русском эмигрантском общественном центре в Наяке под Нью-Йорком, где в декабре собралось 600 человек. Собрание приняло обращение к митр. Виталию, первоиерарху Зарубежной Церкви, в котором говорилось о необходимости созыва совместного Собора. Ответа от карловчан до сих пор нет». Это служит свидетельством тому, что именно иерархия РПЦЗ являлась сдерживающим фактором в сближении.

10 августа 1988 г. зарубежный Синод ответил на вполне аргументированное, открытое, братское послание Поместного собора 1988 г., адресованное русской православной диаспоре, заявлением, в котором выразил уверенность, что недалек тот час, когда советский режим падет, «и только тогда кончится самостоятельное существование Зарубежной Церкви»48. Не смотря на высокомерный тон по отношению к Московской Патриархии это заявление все-таки давало основание надеяться на близкое воссоединение карловчан с РПЦ (МП). Но когда Русская Православная Церковь стала ничуть не менее свободной, чем зарубежная Церковь в странах рассеяния, «самостоятельное существование Зарубежной Церкви» вовсе «не кончилось», как это было обещано. Зарубежный Синод даже ужесточил тон своих нападок на Патриархию, и предпринял действия, подорвавшие надежды на диалог, ведущий к нормализации взаимоотношений между Московской Патриархией и Церковью русской диаспоры, однако заверил о своем единстве с православным русским народом в России.

Но оказался ли единым русский народ с Синодом РПЦЗ? То, что полного единства клира и мирян не было, засвидетельствовал конгресс соотечественников, проходивший в Москве 19–31 августа 1991 года. Верующий народ понимал, что во взаимоотношениях двух частей Русской Церкви происходят отрицательные процессы. Конгресс обратился к Главе Русской Православной Церкви Святейшему Патриарху Алексию II и к главе Зарубежной Церкви митрополиту Виталию «с настоятельной Просьбой без промедления изжить страшную угрозу развития нового раскола в Русской Православной Церкви». Для этого было решено просить обоих иерархов прислать свои делегации, состоящие из духовенства и мирян «встретиться не для спора – доказательства правоты одних и заблуждения других, а для того, чтобы благодатию Милости Божией подняться нам выше человеческих суждений, и искать того мышления, которое не разъединяет и озлобляет, а врачует изболевшие разъединениями сердца наши, сублимируя и поднимая их до слов Священного Писания: «утешайте, утешайте народ Мой»…. Никакая буква закона не должна заграждать православным христианам дорогу к евхаристической чаше Тела и Крови Господней…. Если мы начнем побуждать себя на подвиг смирения, хотя бы на маленькую его частицу, т. е., когда каждый уверенный в своей правоте доведет себя до сознания того, что хотя он и прав, но не абсолютно, что есть и у него темные места, –это было бы уже много…да поможет Господь Святейшему Патриарху Московскому и Высокопреосвященнейшему Первоиерарху за рубежом возыметь величайшую высоту смирения и, забыв все иное, идти дорогой любви, помня, что «Любовь долготерпит…".

На это обращение конгресса соотечественников Патриарх Алексий II ответил полным участия открытым письмом. Патриарх поблагодарил участников конгресса «за заботу об уврачевании раскола». Алексий II подтвердил, что необходимо узнать друг друга не «с внешней стороны», что «опустившийся железный занавес мешал видеть и понимать не только подлинные причины тех или иных деяний, но и сами эти деяния». Письмо Патриарха проникнуто доброжеланием и всяческой готовностью к диалогу с Зарубежной Церковью. Он так же предложил форму объединения: «при этом я считаю, что восстановление единства в свидетельстве и молитве должно привести к созданию единой канонической юрисдикции при полной автономии Русской Зарубежной Церкви…. Я заверяю Русскую Зарубежную Церковь, что Московский Патриархат готов помогать ей в ее нелегком свидетельстве и с благодарностью приемлет помощь, оказываемую нам, прежде всего через издание духовной литературы…". Такое отношение к объединению с РПЦЗ выказал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Противоположным оказалось мнение Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви митрополита Виталия. На аналогичное обращение протопресвитера зарубежной Церкви Александра Киселева с призывом «опомниться», не адресованное никому персонально, опубликованное в журнале «Русское возрождение», отец Александр получил письмо от митрополита Виталия. В этом письме содержалось осуждение патриотизма о. Александра, который он «инстинктивно ставил на несвойственное ему первенство», а так же то, что он «не отделял любовь свою к родине от Истины…", и « в этом неправом мироощущении неизбежно выявилась его уродливая духовная нравственная сила». Митрополит Виталий писал: «Вы забыли, что между московской советской патриархией и нами лежит кровь многих священномучеников российских. А все Ваше обращение Вы предали гласности через прессу, что и мне позволяет Вам ответить тем же способом. Отныне Вы запрещаетесь в священнослужении до полного Вашего раскаяния«51. Такая участь постигла о. Александра за ревность в деле уврачевания раскола. Такой поступок митрополита Виталия ясно показывает то, что должно было пройти время, прежде чем вся иерархия Зарубежной Церкви осознала, что Церковь на Родине получила свободу, что это уже не та «советская патриархия».

В 1991 году в своем выступлении на радио, Глеб Александрович Рар сказал: «Камни преткновения, аргументы, будто бы говорящие против братского диалога, предостережения все мне хорошо известны. Занимаюсь вопросами Церкви у нас на родине не первый десяток лет. Выступал докладчиком и перед архиерейским собором, и на Третьем Всезарубежном Соборе Русской Православной Церкви в 1974 году. И зная обо всем горьком и тяжком, что было, верую и исповедую, что сроки наступили, чтобы пусть даже с некоторой не только осторожностью, но может быть даже и настороженностью, но при всех обстоятельствах с любовью вступить на путь сближения друг с другом». В своей статье «Двух Русских Церквей быть не может» в журнале «Посев» за 1991 год Глеб Александрович предлагает 3 пути Зарубежной Церкви:

I «Признать окончание наших полномочий на самостоятельное существование и просить патриарха о воссоединении».

II «Заявить, что мы не верим ни в перемены ни в духовное обновление иерархов, что мы скорее останемся вне канонического общения с Матерью-Церковью, со всей полнотой православия, чем пойдем на воссоединение с «запятнавшими себя» иерархами».

III «Вспомнить слова блаженнейшего митр. Анастасия из его ответа на послевоенный призыв к объединению, который тоже исходил от Патриарха Алексия, но Симанского. Совершенно очевидно, что тогда воссоединение было просто немыслимо». Приведем отрывок из ответа митр. Анастасия:

«Вполне правомочным судьею между зарубежными епархиями и нынешним главой Русской Церкви может быть только свободно и законно созванный и вполне независимый в своих решениях Всероссийский Церковный Собор с участием, по возможности всех заграничных, и особенно заточенных ныне в России епископов, под которыми мы готовы дать отчет во всех своих деяниях за время нашего пребывания за рубежом». Глеб Александрович далее предлагает последовать третьему пути, как наиболее разумному. Также он призывает иметь любовь и стремиться к единству, чтобы дети и внуки потом нас не упрекали в том, «что в это ответственное время, когда весь народ наш проходит еще сквозь пустыню, но когда уже спали внешние оковы с нашей Церкви, мы не помогли Ей встать на ноги, не встали рядом с Ней, не укрепили Ее, не пролили слезы вместе с Ней, не возлюбили Ее?».

Сегодня можно четко увидеть какой путь избрала Зарубежная Церковь за прошедшее десятилетие. Со временем иерархи РПЦЗ стали проникаться в ситуацию современной России и осознавать, что Церковь приобрела свободу и, так же как и Зарубежная Церковь, постепенно изживает последствия столь долгого пребывания в несвободе. В начале 90‑х годов ХХ века со стороны зарубежников слышались упреки в адрес клира Московской Патриархии. Говорили о том, что РПЦЗ никуда не уходила из Русской Православной Церкви, что именно Московская Патриархия находится в расколе, и «видит свои цели в духе политики властвования и поэтому по-прежнему пытается бороться против Русской Зарубежной Церкви». Сегодня приезжают на Запад верующие из России, у которых стали возникать вопросы, почему и зачем существует РПЦЗ, «это создает довольно сложное положение в нашей Церкви» – признался в 1996 году архиепископ Германский и Берлинский Марк. Далее он говорит: «Мы требовали покаяния за сотрудничество с советской властью. Само сотрудничество никогда не ставилось под сомнение, потому что просто нельзя было стать и быть архиереем, не сотрудничая. Причем мы всегда говорили, что ни в коем случае не смеем осуждать никого, кто пошел этим путем, потому что мы не жили в тех обстоятельствах. Но мы должны осудить грех, совершаемый на наших глазах…. Поэтому на одном из Архиерейских Соборов нашей Церкви было принято решение, не на самом высшем уровне, но по епархиям стремиться к тому, чтобы обсуждать эти вопросы и вносить какую-то ясность». Примером таких собеседований явились встречи представителей Германской Епархии РПЦЗ и Германской Епархии Московской Патриархии. Такие встречи для жизни епархий оказались необходимыми в свете того, что эти две епархии вели параллельное существование и неизбежно возникали контакты. Позже архиепископ Марк отмечал важность собеседований: «Благодаря этим собеседованиям стало возможным разрешить многие недоразумения и достигнуть взаимопонимания, даже если многие проблемы остались нерешенными или выявились впервые в процессе собеседований. Но и это не должно нас пугать, если мы искренне хотим узнать друг друга». В 2001 году Архиерейский Собор РПЦЗ подтвердил важность встреч с представителями Московской патриархии: «Не переставая уповать на благодать Божию, «всегда немощная врачующую и оскудевающая восполняющую», находим целесообразным проведение конструктивных встреч между нашими представителями, которые помогли бы вскрыть сущность нашего разделения и определить взаимно признаваемые препятствия, разделяющие нас, и для дальнейшего их преодоления. Вместе с этим мы не видим пользы в беспринципном компромиссном «братании»". А в 2003 году архиепископ Марк признал, что «наше существование ограничено во времени…. Мы же, архиереи, уполномоченные, как обычно говорят, указом свят. патр. Тихона (а точнее: постановлением единства всех трех высших инстанций тогда еще свободно управлявшейся Российской Церкви) на временное самоуправление, должны считаться с фактом истечения наших полномочий». В этой же статье Архиепископ Марк указал на то, что имеющиеся разделения не касаются центра догматики, т. к. участие в экуменическом движении не привело к изменению основных положений о природе Церкви, а сергианство опровергнуто де-факто в Социальной доктрине, принятой на Архиерейском Соборе в 2000 году. Так же архиепископ Марк указал на то, что евхаристическое общение между двумя частями РПЦ неофициально существует уже давно, поэтому, как следствие, естественно будет создать из РПЦЗ «автономные епархии РПЦ заграницей».

Однако не все разделяют мнение архиепископа Марка. К примеру, Епископ Даниил Ирийский (РПЦЗ) считает, что объединение с Московской Патриархией означает самоупразднение Зарубежной Церкви: «Разговоры об автономии могут быть привлекательными для мало сведущих людей, но сути дела не меняют. Иными словами, в этом случае от Зарубежной Церкви потребуется «самоупразднение» под прикрытием красивых слов. Такое «воссоединение» для Зарубежной Церкви совершенно неприемлемо. О «воссоединении» в данном случае говорить нельзя, так как Зарубежная Церковь никогда не принадлежала к современной Московской Патриархии…. «Возвращаться» под начало современной Московской Патриархии она не обязана. Она живёт в других условиях, чем церковь в России, и за восемьдесят лет приспособилась к ним. Для чего ей идти сейчас в подчинение Москве? Какую пользу это могло бы дать её пастве?… у Московской Патриархии непочатый край работы. Это – духовное воспитание многомиллионного русского народа, одичавшего в духовном отношении за годы советской власти, когда люди были лишены всякого духовного образования, когда во всех школах насильственно насаждался атеизм. В этом мы можем пожелать ей всякого успеха, а поглощение ею Зарубежной Церкви не принесло бы ей никакой пользы в этом отношении, а было бы только ненужной затеей…. Улучшение отношений с Московской Патриархией? – «Да», насколько это возможно. Объединение с Московской Патриархией? – Решительное «нет», так как это означало бы «самоупразднение» Зарубежной Церкви». Таково мнение епископа Даниила. Можно убедится, что в его сознании РПЦЗ уже не является частью Русской Православной Церкви в том понимании, в каком не раз говорили, и, в соответствии с которым, жила все эти годы русская эмиграция, принадлежащая к Зарубежной Церкви.

Не смотря ни на что, РПЦЗ все же пошла третьим путем, о котором говорил в 1991 г. Глеб Александрович Рар. В 2004 году намечается приезд в Россию Первоиерарха Зарубежной Церкви митрополита Лавра, который принял приглашение Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, переданное российским президентом В.В. Путиным во время его посещения Нью-Йорка в сентябре 2003 года. Митрополит Лавр по этому поводу сказал: «Сам факт подобного приглашения, обращенного к Русской Зарубежной Церкви впервые за 80 с лишним лет ее существования, обстоятельства, при которых оно было получено, все это с несомненностью говорит о важных переменах, происходящих в России. Наша святая обязанность – по мере сил разобраться в происходящем и, по словам Святителя Игнатия Брянчанинова, «понять время»…. Поездка эта будет носить ознакомительный характер…". Конечно, поспешного объединения не будет, но, по словам архиепископа Марка, встреча с российским президентом «послужила толчком к конкретным действиям с нашей стороны…. Мы встречаемся ради собеседований, ради общения, выяснения точек зрения, поиска общих позиций». Будем надеяться, что в результате таких встреч две части Русской Церкви найдут взаимопонимание, которое было когда-то нарушено в силу трагических событий происходивших на Родине…

После того, как священники из Московской Патриархии начали осуществлять переход под юрисдикцию РПЦЗ стали возникать вопросы, касающиеся церковного имущества. Часто причинами недоразумений становился вопрос о принадлежности храма. Но не только на территории России возникали разногласия по этому поводу. В 1997 году возник конфликт в Святой Земле.

С 12 по 18 июня 1997 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II находился в Святой Земле с официальным визитом в связи со 150‑летием Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и празднованием Дня Святой Пятидесятницы – храмового праздника Свято-Троицкого собора Миссии. Из-за I и II Мировых войн деятельность Миссии прекратилась. С 1948 года начальников Миссии назначило руководство Русской Православной Церкви Заграницей. Связи Миссии с Московской Патриархией стали возобновляться после вступления на Московский Патриарший престол Святейшего Патриарха Алексия I (Симанского) в 1945 году, и его паломнической поездки в Святую Землю. Тогда же Иерусалимская Патриархия запретила духовенству Русской Зарубежной Церкви служение в храмах на святых местах. Таким образом, в 1948 году сложились условия для возобновления традиции назначения начальников Русской Духовной Миссии Московской Патриархией. Восстановились прерванные связи, стала налаживаться духовная жизнь в Миссии и ее владениях в Святой Земле.

Как сообщает Журнал Московской Патриархии, 13 июня, в день отдания праздника Вознесения Господня, Патриарх Алексий посетил святыни Восточного Иерусалима: место вознесения Господня на Елеонской горе, гробницу праведного Лазаря в Вифаниии и др. А так же храм равноапостольной Марии Магдалины русского женского монастыря в Гефсимании, находящегося в ведении РПЦЗ. «С искренней радостью встретили насельницы этой обители Святейшего Патриарха Алексия, – сообщается в журнале, – свидетельствуя свою любовь к Родине и Матери Церкви, от которых они оказались оторванными в силу не зависевших от них исторических обстоятельств». Подробнее обстоятельства посещения монастыря Московским Патриархом сообщаются в зарубежном журнале Вестнике Германской Епархии. Там сказано, что на Елеонскую гору «вопреки распоряжению Архиерейского Синода, делегация не получила доступа», но посетила монастырь в Гефсимании, где была доброжелательно принята. Посещение делегацией монастыря у Мамврийского Дуба не было предусмотрено, поэтому братия не была готова к приему. Перед этим в монастырь пришли представители палестинской полиции и «потребовали в течение получаса подготовить все для предстоящего визита». Монахи, у которых уже несколько недель требовали покинуть монастырь, еще ранее заперли его на ключ. Полицейские открыли дверь храма отмычкой. А на следующий день «появился представитель миссии МП, игумен Гурий с тремя монахинями и потребовал передачи монастыря на том основании, что это – русское владение». Далее в Вестнике сообщается, что 5 июля в монастырь ворвались палестинские полицейские и потребовали, чтобы монахи в получасовой срок покинули монастырь, ссылаясь на распоряжение Ясира Арафата. «В кратчайший срок они взломали все двери в жилом помещении монастыря и начали, с применением насилия, изгонять монахов. Одновременно появился упомянутый игумен Гурий из Московской патриархии с начальником миссии МП, архимандритом Феодосием и несколькими монахинями. Оба священника обыскали келлии наших монахов, завладели ключом от церкви и занялись священными сосудами. Они с самого начала вели себя как хозяева и не обращали никакого внимания на монахов и приехавших тем временем игумению Иулианию и монахинь, с которыми грубо обращались полицейские. В конце концов, наши монахи были с побоями изгнаны из монастыря, некоторых били по лицу и тащили насильно, потому что они не хотели уходить добровольно. Игумению Иулианию волочили по лестнице, так, что она несколько раз ударилась головой о каменные ступени, и ее пришлось поместить в больницу в Иерусалиме. Престарелый и больной монах Георгий, который долгие годы жил в Хевроне вдвоем с игуменом Игнатием, остался в монастыре, причем неизвестно, понимает ли он, что происходит…". В версии Журнала Московской Патриархии на этом конфликте внимание не заострили. Отмечено, что РПЦЗ объяснили незаконность их пребывания в Троицком монастыре в Хевроне, а так же, что «5 июля все ключи от помещений были добровольно отданы прибывшим властям для передачи начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме…".

Это происшествие оставило глубокий след во взаимоотношениях двух частей Русской Церкви, и еще на несколько лет отодвинул возможность проведения диалога, важного для прояснения позиций сторон по основным вопросам, препятствующим сближению. В 2003 году архиепископ Марк сказал: «в Германии мы приложили немалые усилия к этому, проводя собеседования между представителями обеих епархиальных структур. Этому процессу был положен неожиданный конец варварским изгнанием монашествующих Зарубежной Церкви из монастыря у Дуба Мамврийского в Хевроне».

На сегодняшний день общение восстановлено. Будем надеяться, что две части Русской Церкви придут к согласию по следующим, рассмотренным в этой главе вопросам…

Живя в XXI веке, мы уже сейчас можем достаточно объективно оценить многие очень важные события нашей истории. Раскол в Русской Православной Церкви – это событие, которое с болью переживается в сердцах многих искренне верующих православных христиан. Существование Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) до «перестройки» было еще оправдано, сохранением русской традиции, диаспоры, ее этнической идентичности и религиозным окормлением эмиграции. С момента освобождения Русской Православной Церкви Московской Патриархии от контроля коммунистического режима раскол между двумя частями Русской Церкви становится историческим анахронизмом, и возникает возможность поиска новой посткоммунистической идентичности глубже осознать преемственность РПЦЗ с церковью дореволюционной. Поэтому преодоление конфликта стало насущной задачей, как показали события, конфликт не только не был преодолен, но и углубился. Однако в последнее время происходят существенные сдвиги в работе по преодолению этого конфликта.

Исторически, появление конфликта в Русской Православной Церкви, явилось свидетельством кризиса церковного сознания синодальной эпохи. Русская Церковь в России до 1917 года в соответствии с законодательством в империи имела статус «первенствующей и господствующей», продолжая византийскую традицию церковно-государственных отношений. В послефевральский, а затем и послеоктябрьский период, Церковь попадает в новые для себя условия существования. Ей пришлось столкнуться с государством, занявшим по отношению к ней позицию идейной непримиримости, которая нашла свое конкретное воплощение в политике ограничения, а затем и прямых репрессий. Октябрьская революция и гражданская война, завершившаяся победой большевиков, определили два пути, по которому пошла Русская Церковь. Один из них заключался в вынужденном компромиссе, на который пошла Русская Церковь в результате политики патриарха Тихона и митрополита Сергия, направленной на выживание Церкви в условиях коммунистического режима. Другой путь – это исход за границу и свободное существование в условиях либеральных режимов, а иногда и тоталитарных (пример в нацистской Германии 1933–1945 гг.) Запада.

Политическая позиция, которая сформировалась эмигрантской Церковью в 20–40‑х гг. ХХ в. по отношению к коммунистическому режиму и РПЦ (МП) имеет свое обоснование в идеологии. Поэтому задачей исследования стал анализ идейных позиций русской эмиграции, объединенной в качестве паствы РПЦЗ для того, чтобы глубже понять причины возникновения раскола, а так же мотивацию поведения зарубежной иерархии в период перемены условий существования Русской Церкви на Родине.

Эта идеология сложилась как ответ традиционной монархической православной России на вызов атеистического советского государства. Именно такая идеология давала возможность эмиграции соединить православие и политику в противостоянии коммунизму. Положительный, с точки зрения части эмиграции, аспект этой идеологии включал в себя необходимость восстановления в России, после свержения большевизма, православной монархии. Эта идеология отличалась бескомпромиссностью, и, естественно, что объектом критики стал не только коммунистический режим, как антирусский и богоборческий, но и компромиссная позиция Русской Церкви по отношении к этому режиму. Однако, в конце 80‑х годов, в связи с эволюцией коммунизма в сторону демократии, основания для непримиримости в отношении компромиссной позиции Русской Церкви подлежали радикальному пересмотру. Этот переломный момент в церковно-государственных отношениях в России мог стать переломным и в отношениях между двумя частями Русской Церкви.

Со стороны Московской Патриархии снова делались попытки к примирению, но Зарубежная Церковь избрала другой путь, которому продолжала следовать, не взирая на внутриполитические изменения в СССР. Как только сменилась политика советского руководства по отношению к Церкви, Церковь из разряда «существующих» стала переходить в разряд «живущих». Жизнь ее стала понемногу меняться. Все чаще и чаще ее голос стал раздаваться в средствах массовой информации, стали открываться воскресные школы, раздаваться проповедь. В ситуации перестроечной демократизации иерархия РПЦЗ предпринимает шаги, которые не свидетельствуют о братской любви, заботе и понимании. В ответ на обращение поместного Собора РПЦ с призывом к единству иерархи РПЦЗ принимают решение о принятии в свою юрисдикцию священников из Московской Патриархии, тем самым, игнорируя ее каноническое устроение. Зарубежная Церковь по-прежнему обвиняла Московскую Патриархию в неизжитых ею грехах «сергианства» и экуменизма, а так же подробного изучения следственных дел в процессе прославления новомучеников.

Нередко возникали споры относительно владения церковным имуществом. Каждая из частей Церкви считала себя безусловной восприемницей дореволюционной Российской Церкви, и, как следствие, полноправной наследницей ее имущества. Такие позиции не содействовали устроению возможного диалога.

Эмигрантское сознание не могло принять промедления со стороны Московской Патриархии в канонизации исповедников пострадавших в пору гонений на Церковь от рук безбожной власти. Их прославление вскоре состоялось и в Церкви на Родине. Таким образом, канонизация новомучеников явилась лишь вопросом времени.

Спор о политике митрополита Сергия, длящийся еще со времен издания «Декларации», в которой был определен путь Русской Церкви находящейся на Родине, имел продолжение и при смене политической ситуации в России. Лишь в последние годы иерархи РПЦЗ признали неактуальность этого вопроса в современное время. Что явилось значительным сдвигом в преодолении психологической установки эмиграции сформированной в послереволюционной исторической ситуации.

По вопросу целесообразности участия Русской Православной Церкви в экуменическом диалоге единого мнения пока не существует среди верующих в самой Московской Патриархии. Процесс коммуникации с инославными вмещает в себя множество разнообразных аспектов, которые требуют установления определенных рамок. Возможно, этот вопрос будет решен совместно с иерархией Русской Зарубежной Церкви.

Во времена «перестройки» ожидаемого воссоединения, к огорчению многих, не произошло. Причины этого изложены. Однако сейчас уже намечаются попытки сближения. Имеет место диалог между представителями двух сторон, проводятся совместные конференции, которые имеют очень большое значение для желаемого всеми взаимопонимания. Особенное значение в этом процессе имеет то, что нынешний Первоиерарх Зарубежной Церкви, митрополит Лавр, принял приглашение патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, переданное через президента России В.В. Путина, посетить Россию. Это является признаком того, что в РПЦЗ произошло переосмысление своих позиций по отношению к Московской Патриархии, а так же осознание истинных нужд Церкви на Родине.

«Россия – моя историческая родина»:
эссе детей-эмигрантов
2005 г.

Есть на берегу Гудзона небольшой городок Наяк. А примечателен он для русского человека тем, что когда-то в этих краях жила довольно большая русская православная община, состоящая из эмигрантов первой волны, которые на гребне военных штормов и бурь Второй мировой оказались на американском берегу. С тех пор прошло более полувека. Ряды русской колонии поредели – кто-то уехал, кто-то ушел в мир иной. Такова, в общем, судьба любой эмиграции – постепенное растворение если не во времени, то в культуре приютившей ее страны. Но немногочисленная наякская община и сегодня крепка и активна. Центром и оплотом ее жизни стал воздвигнутый некогда руками самих эмигрантов храм Покрова Пресвятыя Богородицы. Храм по-прежнему полон, хотя не все его прихожане уже говорят по-русски. Что делать, срабатывает суровый механизм культурной ассимиляции. Для старой русской эмиграции – это особая боль. Ведь первые ее «волны» жили и – выживали – с осознанием своей особой миссии: сохранения родной веры, культуры, языка.

Нам показалось небезынтересным посмотреть: а что сегодня представляют собой дети русской эмиграции, ее наследники, потенциальные продолжатели ее традиций? Каковы они? Что думают они о своей исторической родине, как представляют ее себе? Мы обратились к директору приходской школы при храме Покрова о. Георгию Ларину за благословением на это небольшое исследование. Наякской приходской русской школе – уже более пятидесяти лет. Это учебное заведение со своими сложившимися педагогическими традициями, академической системой и учебниками, рассчитанными именно на эмигрантскую приходскую школу, со своими праздниками, летними лагерями. Среди ее воспитанников – потомки видных аристократических и дворянских семейств, уцелевших во Второй мировой войне казаков; эмиграция французская, китайская, югославская; наследники смолянок, кадетов, членов Временного правительства, священников и крестьян. Многие нынешние учащиеся – второе поколение православных русскоязычных эмигрантов, выехавших в США уже из посткоммунистических России, Украины, Белоруссии… Мы опрашивали детей разного возраста, разного эмигрантского опыта. Мы не стремились к строгому социологическому исследованию, нам просто хотелось набросать общий портрет юной русской эмиграции – во всех ее красках и светотенях. Ведь именно эти дети придут на смену старой эмиграции, из таких, как они, будет составлена русская диаспора в Америке в ХХI веке.

В дополнение, вместо редакционных выводов и оценок, мы решили задать несколько вопросов директору школы, потомку русских эмигрантов из Китая, протоиерею Георгию Ларину, настоятелю храма Покрова Пресвятыя Богородицы, замечательному священнику Русской Православной Церкви за границей.

– Отец Георгий, Вы – потомок первой русской эмиграции, родились в Китае, и в России никогда не жили. Между тем, у Вас прекрасный русский литературный язык, превосходное знание русской культуры – не только духовно-церковной, но и светской. Откуда к Вам пришло это знание? Какова в том роль семьи?

– Спасибо за столь лестное мнение о моем русском языке и культуре. Родители с младенчества регулярно водили меня в Шанхайский собор, прививали любовь к богослужениям Русской Православной Церкви и к церковнославянской письменности.

Было бы невозможно переоценить решающую роль моей благочестивой семьи в моем воспитании. И отец, и мать были глубоко верующими, церковными русскими людьми, такими же были мои бабушка и дедушка с маминой стороны. Папа учился в хабаровском военном училище, воевал в Сибири против большевиков в ранге хорунжего до 1922‑го года, когда прекратилась гражданская война победой красных и эвакуацией оставшихся в живых воинов Белой Армии из Владивостока в Китай.

В Харбине отец познакомился с моей будущей матерью, Анной Алексеевной Ряудиной, и они повенчались в Русской Православной Церкви за границей в Шанхае, где у них родилось четверо детей: Татьяна (в 1930 году), я (в 1934 году), Серафим (1 августа 1936 г.) и Светлана (в 1942 году).

Отец был большим русским патриотом, продолжал вооруженную борьбу против Советского Союза в рядах «Братства Русской Правды». Для финансирования боевых операций братчиков в Сибири, Б.Р.П. основало в Шанхае коммерческий банк, «Русское Общество Взаимного Кредита», директором которого был мой отец.

Так как я, брат и сестры учились в английских школах в Шанхае, мы естественно свободно говорили и писали по-английски. Но дома родители, которые тоже выучили английский язык, не говорили по-английски, они строго запрещали употреблять английский язык в нашем доме. Никогда не забуду слезы скорби в глазах отца, когда он наказывал брата и меня (мне было 9 лет) в своем кабинете дома за нарушение этого правила. И мы бесконечно благодарны отцу за его любящую строгость.

Родители не позволяли нам читать книги русских классиков по новой орфографии. Мы читали Пушкина, Достоевского, Лермонтова и Гоголя в толстых книгах дореволюционного издания (Льва Толстого как отлученного от Церкви еретика не читали). Свое знание православной веры, русской культуры мы получали исключительно от родителей. Мы с братом Серафимом были прислужниками в церкви в Шанхайском кафедральном соборе, там мы и научились читать по-церковнославянски, глядя в Часослов. Этот же стиль жизни мы старались сохранить и в беженском лагере на Филиппинах в 1949 году, и в Австралии, до самого моего отъезда в 1963 году.

В 1967 году я женился на старшей дочери видного историка Юрия Владимировича Изместьева (они прибыли из Марокко в 1965 году). Все три дочери Изместьева учились во французских школах в Марокко, но они прекрасно говорили и писали по-русски, в совершенстве, кстати, владея французским языком. Свои знания о России и русской культуре они получили дома, от бабушки и отца-вдовца.

Господь благословил нас с матушкой Екатериной детьми и девятью внучатами. Наши дети, невестка, зятья – все двуязычные, как и их дети. У себя дома мы все говорим только по-русски. И все наши дети и внуки, кстати, учились в Наякской церковноприходской школе.

– Много лет Вы возглавляете русскую приходскую школу, сменив на этом посту замечательного священника Русской Православной Церкви за границей, о. Серафима Слободского, известного среди русскоязычной диаспоры и в России как создателя учебника «Закон Божий», по которому занимается уже не первое поколение школьников и обращенных в православие взрослых. Ваша школа, помимо полной гуманитарной учебной программы, последовательно занимается духовным воспитанием своих студентов. Эта связь академического образования с духовным воспитанием дает детям эмигрантов возможность осознать свою принадлежность к России и православию.

Но вот вопрос: возможно ли сегодня в эмиграции создание светской русской, да и любой иной, национальной школы? Школы – вне религиозного воспитания? Ведь современный эмигрант – не беженец, страну проживания выбирает свободно, процесс ассимиляции детей-эмигрантов протекает, пусть и небезболезненно, но – естественно. Современная эмиграция космополитична по своей сути. Теряет ли она что-то жизненно необходимое, отказываясь от религиозной и национальной самоидентификации?

– «С кем поведешься, от того и наберешься!» – метко замечает народная пословица наших мудрых, благочестивых предков, созидателей Святой Руси. Благодаря случайной встрече с о. Серафимом Слободским в 1968 году в Наяке, куда меня перевели из г. Сиракузы по гражданской службе, я начал свое служение Церкви в священническом сане раньше задуманного мною времени. Батюшка о. Серафим произвел неизгладимое, светлое впечатление на меня и мою жену за короткий трехлетний срок нашего близкого знакомства с ним. Он жил исключительно жизнью своей паствы и болел за многострадальный русский народ, написав свой капитальный труд – «Закон Божий» в пятидесятых годах, он мечтал сделать свою замечательную книгу доступной для всего русского народа в России, но его чуткое, любящее Правду Христову сердце не выдержало, перестав биться в Димитриевскую (Родительскую) субботу, 5 ноября, 1971 г., в день памяти Св. Апостола Иакова, брата Господня по плоти. А сегодня «Закон Божий» протоиерея Серафима Слободского пользуется по всей России невероятным успехом: книгу печатают и перепечатывают как в простых, так и в самых роскошных изданиях, в твердом, кожаном переплете, и ее можно найти в продаже в каждом храме.

Прежде чем ответить на Ваши вопросы, позвольте привести Вам некоторые неоспоримые факты.

Из многих сотен тысяч русских людей, покинувших родину по разным причинам в течение истекших восьмидесяти с лишним лет после революции и поселившихся в разных странах мира, подавляющее большинство растворилось в населении этих стран, став французами, американцами, австралийцами, аргентинцами, испанцами... Разумеется, эти люди давно перестали считать себя русскими и не интересуются русским языком. Яркий пример тому – подавляющее большинство членов Православной Церкви в Америке (Orthodox Church in America). Родители и деды были выходцами из России, но их дети и внуки потеряли русский язык, считают себя американцами.

Только верные своему священноначалию за границей православные русские люди, такие, скажем, как митрополиты Антоний, Анастасий, Филарет, Виталий и Лавр, сохранили до сего дня Русскую Православную Веру, служат Богу на церковнославянском языке, ценят русский язык, передают это сокровище русского народа своим детям и внукам, и считают себя русскими, имея гражданства США, Франции, Канады, Австралии, Аргентины, Германии, Англии и др.

Во всех демократических странах мира – в США, в России, в Австралии, во Франции и пр. – гражданские законы строго запрещают преподавание религии детям в государственных учебных заведениях. В США окончившим школу отличникам нельзя благодарить или просто упоминать имя Иисуса Христа в своей прощальной речи, ученикам нельзя приносить Библию в школу. Процитирую проф. Питера Рейнолдса (Georgetown University), статью «Антихристианство: приемлемая форма фанатизма»: «В первом своем классе семестра профессор Джорджтаунского университета назвал распятия, которые висят на стенах каждого класса, ‘слабости, смотрящие вниз на нас’. Сказал он это во время урока, перед всеми студентами... Все промолчали, Христос был сделан посмешищем и христианство оклеветано... Антихристианский фанатизм разрешается потому, что ничего не делается... Никто не встанет на защиту Христа, точно как тогда, когда Его распинали».

Возможно ли сегодня создание светской русской школы? Конечно, возможно, они уже есть, например, в Австралии (даже в Наяке много лет тому назад была предпринята неудавшаяся попытка). Но ведь как показывает жизнь, неизбежный процесс ассимиляции неотвратимо принесет свой горький плод безразличия детей к Матери-Церкви, к России, к судьбе русского народа. Они потеряют, как вы и сами заметили, что-то жизненно необходимое, отказываясь от религиозной и национальной самоидентификации.

Нет более вредной для счастья человека философии, чем атеизм, метко названный «безумием» еще три тысячи лет тому назад Пророком Царем Давидом в 13 Псалме: «Сказал безумец в сердце своем: нет Бога. Они развратились, совершили гнусные дела». Это и привело к кровавым событиям в школе Коламбайн 20 апреля 1999 года. Отец убитой тогда девочки Рашел Скотт, выступая перед Конгрессом США, между прочим, заметил: «Коламбайн была не только трагедия – это было духовное происшествие, которое должно было бы нас заставить посмотреть, где находится настоящий виновник! Многие виновники находятся здесь, в этой комнате... Духовность существовала в наших учебных заведениях в течение большей части нашей истории. Многие из наших главных колледжей начинались как богословские семинары. Это исторический факт. Что случилось с нами как с нацией? Мы отказались почитать Бога, и, поступая так, мы открываем двери ненависти и насилию... Когда мой сын лежал под столом в библиотеке и видел своими глазами убийство своих двух друзей, он молился. Я бросаю вызов любому политикану или закону, которые отнимают у нас это право молиться!» Несчастный отец написал стихотворение, которое я хочу привести здесь:

 

Ваши законы не отвечают

сокровенным нуждам людей.

Ваши речи – пустой звон.

Вы отняли наше наследие:

поставили молитву вне закона.

Теперь в школах гремят выстрелы

и наши драгоценные дети умирают.

Вы ищете ответы,

вы спрашиваете: «Почему?»

Фанатики легальности,

вы создаете жесткие законы,

но не понимаете того,

что спасение – в Боге.

 

Анастасия Сердцева, 13 лет.

Россия для меня что-то очень далекое, но в то же время и близкое. Она находится очень далеко от нас, я никогда не была в ней и мало знаю о России, но мое происхождение меня связывает с нею. Когда я думаю о России, я представляю большие купола церквей. Когда меня спрашивают, кто я такая (у нас большая семья) я гордо отвечаю, что я – русская. Но что значит это слово?

Дома и с друзьями я говорю по-русски. Я люблю русскую литературу. Я хожу в русскую православную церковь. Я считаю, что Россия – моя семья. И еще Россия – моя сила. Например, как она могла удержать православие столько лет под коммунистами?

Я люблю Россию и всегда буду любить.

 

Роман Чайко, 8 класс.

Россия – очень красивая. Я помню Красную площадь. Но у меня все родственники здесь, в Америке.

Россия больше Америки. Но американцы могут делать, что хотят, а русские – нет. Люди в России не ходят в церковь. Там больше атеистов, чем православных. А чем отличаются русские православные церкви друг от друга – я не знаю.

Я думаю, что российские люди живут сегодня лучше, потому что Россия больше не имеет коммунистов или царя. Коммунисты были очень плохие. Мне кажется, Россия станет как Америка. У нее сейчас уже есть президент. Но жить в России я бы не хотел. Потому что я забываю русский язык и не смогу найти там работу.

А в Америке мне нужен русский язык, потому что мои друзья – русские. И если я забуду язык, я потеряю друзей.

Я считаю себя русским. Я родился в России, езжу в русский американский летний лагерь, хожу в русскую школу.

 

Наталия Пиви, 13 лет, 8 класс.

Россия – самая большая страна в мире. Но там меньше людей, чем, например, в Китае. Россия – очень холодная страна. Я была в ней один раз, в декабре, два года назад, и очень замерзла. А так я живу в Америке, мне здесь нравится. Россия мне тоже понравилась, но я не хочу там жить.

В России много Мак-Дональдс, и это хорошо. Еда вообще вкусная. Мы ходили по церквам и по музеям. Были в Эрмитаже, он очень красивый. Там есть комната из драгоценных камней. Другие музеи – тоже интересные.

Когда я вырасту, я не хочу жить в России. Это, конечно, красивая страна, но я думаю, Америка лучше для меня. Она более подвижная. Я всю жизнь живу здесь, и мои родители – отсюда, и дедушка. Мы – старые русские эмигранты. Но я хочу поехать опять в Россию, в отпуск, чтобы увидеть мою культуру.

 

Саша Сакач, 8 класс, 13 лет, в США с 1997 года.

Россия – это страна искусства, богатства и умных людей. Россия большая и городов у нее много. Я жил в столице, в Москве. Теперь я приезжаю туда на лето. У моих родителей есть много богатых знакомых и я вижу, что эти люди живут так, что не сравнить, как живут богатые в Америке.

В России много искусства. Если у кого появится шанс туда поехать – его нельзя упускать.

 

Саша Соловьев, 12 лет, 8 класс.

Моя родина – Россия. Когда я вспоминаю о ней, я думаю о литературе. Русские истории и сказки очень интересные. Я вспоминаю «Золотой Петушок», «Майскую ночь». Россия вообще была построена как культурная империя. И в этом – заслуга Пушкина. Без него у нас не было бы такой культуры.

Россия и сегодня великая. Я там был множество раз. И в Москве и в Санкт-Петербурге. Это оставило большое впечатление. Правда, Россия беднее Америки. Но зато Россия более религиозная. Там люди больше ходят в церкви, а американцы – раз в неделю.

Русский язык очень богатый. Мне он пригодится в Америке, чтобы получить работу переводчика. Но еще мне нужен русский язык, чтобы увидеть мир в другой перспективе. Я хочу смотреть на мир как русский и как американец.

 

Х., 13 лет, 8 класс.

Русский язык мне в Америке нужен. Когда я стану взрослым и буду искать работу, то мне это поможет. Чем больше языков знаешь, тем легче найти хорошую работу.

Мой старший брат поехал с классом в Москву. Из всех учеников и учителей только он говорил по-русски. Он был переводчиком, но большинство из того, что рассказывали гиды, было ерундой. В русской школе его по другому учили. В Си-Клифе, где мы живем, много русских старушек, которые до сих пор плохо говорят по-английски. Им приятно, когда кто-то разговаривает с ними по-русски – и не на ломаном языке.

 

Роберт Вульфов, 14 лет, 8 класс.

Если бы мои американские друзья спросили про мою родину – Россию, я бы очень хотел хвастаться этой замечательной страной. Русская литература не может быть сравнима ни с одной другой. Пушкин, Лермонтов, Гоголь так писали, что оставили во мне впечатление на всю жизнь. Россия – страна с богатой и интересной историей.

Когда я был в России, я запомнил Красную площадь. Когда я там гулял, там играла группа Мотли Кру. Моя мама живет в Москве, и я очень хотел бы возвратиться туда на лето.

В России очень ценится православие. Там сотни красивых монастырей.

 

Мария П., 13 лет.

Я хожу в восьмой класс и живу в Америке уже девять лет. Я мало что помню о России. Но если бы кто-то спросил меня, я бы ответила, что Россия – великолепная страна. Ее культура незабываемая – храмы, города, еда.

Это самая большая страна, она прошла через много страданий, чтобы достичь своего положения в мире. Даже если русская экономика неподвижная, у России много перспектив в будущем. В России есть много православных, они часто ходят в церковь. Даже если русские становятся эмигрантами, они строят храмы, как в России, потому что русские люди должны сохранить свою веру и культуру.

 

Лиза Н., 13 лет.

Наша родная страна как богатая красивая и древняя ткань. Эта ткань скручена в рулон, который постепенно раскручивается. И когда-нибудь он раскрутится до конца.

Начиная раскручивать, ты видишь предков, которые охотятся, занимаются рыбной ловлей, земледелием. Проходят князья, потом цари и все приходит к современному миру. Кремль – красная стена, туристы из всех стран. Везде нужно паспорт показывать, а то никуда не пустят. Рекламы на каждом повороте – вот что представляет из себя Россия.

А что будет через двадцать лет? Никто не знает, кроме Бога.

Россия началась с самого простого, и сейчас все в большом разгаре. Что произойдет дальше? Она может вернуться к прежнему, может пойти дальше.

Когда я вырасту, я не знаю, хотела бы я жить в России. Там живут дедушки и бабушки, и прабабушка. Мне нравится их посещать и смотреть все вокруг.

Когда я в России, я чувствую себя среди знакомых. Все говорят по-русски. Мне нравится русский язык, и я рада, что я считаюсь русской.

Но Россия еще и страшная страна.

 

Давид Мартинес, 13 лет.

Когда я вспоминаю о прошлой России, я не смотрю на историю, я смотрю на свое детство. Я жил в России, пока мне не исполнилось три года. Я не помню, как это было. Мама говорила, что было намного чище, я много играл и радовался.

Потом вся семья двинулась в Америку. Но дедушка и бабушка остались. Через девять лет мы полетели в гости. Мне нравится в России, я ее люблю. Но я уже привык жить в Америке.

Россия пока хороша, но она становится все хуже. Я думаю, если все поправится, то лет через двадцать она станет лучше.

 

Луша Пилюгина, 13 лет, 8 класс.

Мои родители приехали в Америку двадцать лет назад. Как я себя помню, я всегда говорила и читала по-русски. Даже при том, что я не ступала ногой в Россию, я всегда думала и мечтала, что Россия – это спокойное место, где речка журчит, березы наклоняются от тяжелой листвы и девушка в платке черпает воду.

Жалко, что я не видела свою родину, потому что каждый раз, когда меня спрашивают – ты была в России? – мне нужно отвечать – нет. С малых лет я всегда мечтала, что Россия – это огромная и могучая страна с церквами и полями, которые дают покой.

Я беспокоюсь за Россию, потому что она распадается. Россия долго стояла против монголов, держа веру в сердце. А сейчас после большевиков она веру свою потеряла. Россия – ничто без веры.

 

Андрей Крадж, 13 лет.

Мой папа – американец. Родители прилетели в Америку пятнадцать лет назад. Они оба любят эту страну. И я люблю Америку. Моя мама – из России. Я и Россию очень люблю – также, как Америку.

 

Аня Адамович, 13 лет, 8 класс.

Если бы я рассказывала моим американским друзьям о прошлом России, я бы смогла им много сказать – об истории России и ее географии, о том, что Россия – самая большая страна в мире, хотя ее размер менялся в течение истории. Я бы еще назвала несколько русских людей, которые известны всем, хотя они жили сто или больше лет назад, например Пушкин и Чайковский.

Я жила в Москве три года и после этого приезжала туда четыре раза. Я много видела и помню об этом городе. Я помню Красную площадь, балет в Большом театре, много церквей, квартиру моей бабушки и дедушки, рынки, метро и школы, где учились мои брат и сестра. Я еще помню квартиру моей другой бабушки и дедушки в Калуге и их дачу в Каравае. Я помню, как мы ухаживали за их курами и огородом, как мы все шли собирать грибы и ягоды в лесу. Когда я ездила в Петербург на один день, мне понравился Эрмитаж, красивые фонтаны, и показалось особенно интересно, что в 12 часов ночи все еще светло во время белых ночей. Я много помню о моих поездках в Россию и точно узнаю еще больше о своей стране в будущем.

Мне нужен русский язык в Америке. Если бы я не знала русский язык, я бы не смогла разговаривать с моими русскими родственниками, которые не говорят по-английски. Я бы не смогла понять русскую культуру без языка – не смогла бы прочитать русские книги, которые известны по всему миру, не понимала бы русские песни и фильмы, и мне было бы гораздо трудней учить русскую историю. Я еще не смогла бы разговаривать с моими русскими друзьями, когда я не хочу, чтобы американцы нас понимали. Даже хотя я живу в Америке, я знаю, что мне нужен русский язык.

Я считаю себя русской, не американкой. Я родилась в России; вся моя семья оттуда. Где бы я ни жила, я все равно буду русской.

 

Мелания Темидис, 15 лет, 10 класс.

Россия – красивая, историческая и культурная страна, где самые первые корни православия. Один из самых известных годов в Руси – это 988 год, когда вся страна крестилась и приняла православие под князем Владимиром. Этот год мы никогда не забудем.

Мои друзья, моя семья, мы все – русские и ходим в русскую школу, но я никогда не была в России. Я бы очень хотела поехать в Россию когда-нибудь. Россия очень гостеприимная. Я знаю, что у меня есть там дальняя семья, про которую мы ничего не знаем. Если бы я поехала в Россию, я бы хотела увидеть Красную площадь. Больше всего я хотела бы зайти в храм Св. Василия Блаженного. Интересно было бы повидать Москву, Петербург и даже Новгород – старинные города нашей прошлой родины. У России такая интересная история, что все было бы приятно увидеть!

Я почти уверена: Россия и Америка отличаются разными качествами, но я не знаю, чем именно, мне неизвестно, как русские люди сегодня живут в своей стране. Мне кажется, что Америка более развитая. Через двадцать лет Россия, наверное, станет развитой, улучшится экономика, индустриализация, и может быть, Россия возьмется за американские дела. Больше слов будет американских и русские люди станут «больше американцы».

Раньше вся Россия была православная, но сегодня, мне кажется, что больше разных религий. Я иногда слышу по новостям, как мало теперь люди ходят в церковь – это случается даже в Америке! Мне кажется, что на нашей родине много как православных, так и атеистов, многие перестают верить в Бога. Наши православные церкви в Америке сравниваются с церквами в России, потому что те же самые службы. Но они отличаются тем, что в России есть Патриарх, а у нас нет.

Я бы не хотела жить в России, потому что вся моя семья здесь, и мои все русские друзья здесь близко живут. Но русский язык нужен для меня здесь, чтобы спасти мою культуру и передать русский мир своим детям. Еще он нужен для работы. Но самое важное – это спасти себя, свою индивидуальность. Я сама считаю себя американской девочкой, потому что я здесь живу и это моя жизнь. Но я всегда буду и русской девочкой – своей душой, и никогда не хотела бы забыть русский язык и мою культуру.

 

Женя Лименько, 10 класс.

Я родилась в России, в городе Омске, потом переехала на Украину, а затем – в США. Моя прабабушка до сих пор живет в Рязани. Я помню, как ездила к ней каждое лето, а потом, когда мама с папой уехали в Америку, я жила у бабушки. У нее была дача, на которую мы вместе ездили на автобусе. Там мы ели смородину и клубнику. Там у нас был небольшой домик с двумя комнатами, погребом и печкой. Я никогда не забуду этого времени и когда-нибудь обязательно поеду обратно.

Что отличает Америку от России – это технология, знания и культура. В России, как и в Европе, люди сильно отличаются от Америки. Например, русские и европейские женщины надевают платья и туфли, а американки – джинсы и кроссовки. Москва, и даже Рязань – красивые и чистые города, никто не мусорит и не рисует на стенах зданий. В Нью-Йорке – не так, хотя он и красивый.

Я вижу Россию очень богатой страной. Во-первых, это самая большая страна в мире, там много источников, рек и озер. В старые времена русская православная церковь была самая главная в жизни. Сейчас Россия находится под большим влиянием Америки и других западных стран. Здесь много и католиков, и мусульман, даже – атеисты. У всех есть свобода и воля верить, во что хотят. А большинство американцев интересуется только материальной жизнью. Я думаю, культура России потихоньку тоже изменится.

 

Екатерина Волкова, 16 лет, 10 класс.

Каждый раз, когда кто-то говорит о России, я сразу думаю о моей семье и русской истории. По правде сказать, я историю знаю нехорошо, но достаточно, чтобы кое-что рассказать моим американским друзьям о своей исторической родине. Больше всего меня интересует жизнь царской семьи.

Я была в России, когда мне было восемь лет. Полетела к моей любимой и чудной бабушке, к тете и дяде и двоюродным сестрам, которые все живут в Москве. Больше всего запомнилась Красная площадь. Я чувствовала себя такой маленькой и крепко держалась за бабушку, чтобы не потеряться. Мне больше всего понравились Царь-пушка и Царь-колокол, и Храм Василия Блаженного. Может, в следующий раз я попаду в Петербург.

Еще хорошо помню, как мы поехали в деревню на дачу к родственникам. Я первый раз попробовала грибы лисички и они – единственные грибы, которые мне понравились. Один раз мы рано утром ходили плавать в Москва-реке. Мы также ходили к роднику и напились там холодной, вкусной и очень чистой воды. Жизнь в России для меня была другой, но после поездки я стала лучше говорить по-русски.

Я бы сказала, что самая большая разница между Америкой и Россией существует в культуре. Американцы ходят с настроением, будто Америка – лучше всех. А Россия – очень гостеприимная страна, там много интересных обычаев.

Я думаю, что многие сегодняшние россияне ходят в церковь, а многие – не ходят. Православная церковь в России отличается от нашей тем, что там гораздо больше народу, и в России есть Патриарх.

Через двадцать лет Россия будет более развита в технике и в экономике, потому что они переводят свою жизнь на американский стиль.

Когда я вырасту, я не хотела бы жить в России, потому что я думаю, что для меня больше шансов быть счастливой в Америке, мне здесь легче жить. Но я никогда не перестану исполнять русские традиции, и если у меня будут дети, я обязательно буду их воспитывать в русском духе, и они будут учиться русскому языку. Мне важен русский язык, потому что это мой первый язык, на нем мы говорим в семье. Хотя он очень трудный. Он также поможет мне быть знатной и пригодится для работы. Многие любят принимать на работу людей, которые знают языки.

Я сама считаю себя американкой, потому что я живу в Америке и хожу в американскую школу, и всегда здесь жила. По правде, я не могла бы считать себя русской, потому что не очень люблю русскую еду и мой русский язык слабый. Это и грустно, и стыдно. Но я очень люблю русскую культуру и жизнь. Россия всегда будет в самой середине моего сердца!

 

Анна Соловьева, 16 лет, 12 класс.

Мне был год, когда мы приехали из России. Когда я приезжаю теперь туда, мои родственники всегда встречают меня одним и тем же вопросом: «Где тебе больше нравится, в России или в Америке?» Каждый раз мне становится неловко, я опускаю глаза и бормочу какой-нибудь необидный для всех ответ. В последний мой приезд дядя спросил уже: «А где мальчики красивее?» Видимо, он понял, что их обычный вопрос слишком общий.

А что я на самом деле думаю? Конечно, честно, я не могу ответить – Россия. Хотя я там и родилась, она моя родина лишь на бумаге. Я не знаю Россию так, как должен знать ее человек, называющий эту землю своей родиной. С другой стороны, я не могу назвать себя и американкой. Хотя я выросла и живу в Америке, мои взгляды на жизнь слишком отличаются от тех, что существуют у американцев. Мне кажется, что мои родственники ожидают от меня признания, что Россия много значит для меня, но это невозможно, как и сердечное признание, что Америка – моя родина. Для меня нет родины, но есть две культуры, в которых я примерно одинаково хорошо разбираюсь. Это великий дар, который долгое время я не могла понять и оценить, но сейчас я уже вижу его необходимость в моей жизни.

Когда я вырасту, я не знаю, где я буду жить, но мне не кажется, что я хочу жить в Америке. Скорее всего, в Европе я найду настоящее счастье. Я вряд ли захочу жить и в России – хотя я своими глазами вижу, как постепенно улучшается там жизнь. Для меня это все равно чужой край. В любом случае, где бы я ни жила, кем бы я ни работала, я собираюсь всю жизнь хранить свой русский язык и свою русскую культуру, потому что это служит вечному моему развитию и помогает мне понимать разные области истории, культуры не только России, но и всей земли.

 

Мария Никитина, 15 лет, 12 класс.

Россия – это огромная империя, которая формировалась многие столетия, чтобы стать такой, как сейчас. Она стала лидером современного мира. Я родилась в России в 1990 году и приехала сюда пятилетним ребенком, который толком не осознавал, какое богатство оставляет за собой. Я тогда не чувствовала грусти, покидая свою родину, а напротив, я хотела нового, хотела приключений.

С тех пор я много раз возвращалась обратно, чтобы посмотреть на моих родственников, на блеск золотых куполов, просто – на русский люд, каждый раз менявшийся за мое отсутствие.

Россия очень отличается от Америки – тем, скажем, что она имеет глубокую старину. У каждой вещи – своя история, целый хвост тянется далеко в прошлое. А Америка – молодая страна. Не укрепилась она еще до конца на исторической почве, не отрастила еще корни. К тому же Россия основана на вере, а Америка – на атеизме, и потому так тяжело бывает, редкие люди понимают твой образ жизни.

Однако, мне кажется, что в России сейчас труднее жить, так как там очень все сложно и не такие законы, как в Америке. Человек, сломав ногу, может просидеть в ожидании помощи. Многие говорят, что пройдет время, и Россия станет наравне с Америкой, но мне кажется, такого не будет, так как скоро опять начнутся внутренние кризисы в стране. Путин, бывший коммунист (а может, и не бывший), хочет возвратиться и попробовать с самого начала построить «рай на земле». Но это никому не удастся сделать до второго пришествия Господа. Так что даже не надо стараться, а надо только уповать на Творца, дабы Он все сделал к лучшему.

Новый журнал. 2005. № 240.

6. Российская Федерация
и Русский мир

Федеральный закон № 114-ФЗ
«О порядке выезда из Российской Федерации и въезда
в Российскую Федерацию»

15 августа 1996 г.

 

Каждый может свободно выезжать за пределы Российской Федерации. Гражданин Российской Федерации имеет право беспрепятственно возвращаться в Российскую Федерацию.

Глава I. Общие положения

Статья 1. Выезд из Российской Федерации и въезд в Российскую Федерацию (включая транзитный проезд через ее территорию) регулируются Конституцией Российской Федерации, международными договорами Российской Федерации, настоящим Федеральным законом, другими федеральными законами, а также принятыми на основании данных федеральных законов постановлениями Правительства Российской Федерации.

В случае, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом, действуют правила международного договора.

Статья 2. Гражданин Российской Федерации не может быть ограничен в праве на выезд из Российской Федерации иначе как по основаниям и в порядке, предусмотренным настоящим Федеральным законом.

Статья 3. Порядок пересечения Государственной границы Российской Федерации при осуществлении выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию регулируется Законом Российской Федерации «О Государственной границе Российской Федерации» и настоящим Федеральным законом.

Статья 4. Граждане Российской Федерации, пребывающие за пределами Российской Федерации, находятся под защитой и покровительством Российской Федерации.

Статья 5. В случае, если на территории иностранного государства возникает чрезвычайная ситуация, Российская Федерация гарантирует принятие дипломатических, экономических и иных предусмотренных международным правом мер по обеспечению безопасности граждан Российской Федерации, пребывающих на территории этого иностранного государства.

Статья 6. Выезд из Российской Федерации и въезд в Российскую Федерацию граждане Российской Федерации осуществляют по действительным документам, удостоверяющим личность гражданина Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации. Порядок оформления, выдачи и изъятия этих документов определяется настоящим Федеральным законом.

Глава II. Порядок оформления и выдачи документов для выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию граждан Российской Федерации

Статья 7. Основными документами, удостоверяющими личность гражданина Российской Федерации, по которым граждане Российской Федерации осуществляют выезд из Российской Федерации и въезд в Российскую Федерацию, признаются:

паспорт; дипломатический паспорт; служебный паспорт.

Статья 8. Паспорт выдается гражданину Российской Федерации по его письменному заявлению, поданному лично или через его законного представителя, органом внутренних дел, Министерством иностранных дел Российской Федерации на территории Российской Федерации, а также дипломатическим представительством или консульским учреждением Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации в случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом.

Статья 9. Для оформления паспорта гражданин Российской Федерации в заявлении установленного образца должен указать свои фамилию, имя, отчество (в том числе ранее имевшиеся), пол, дату и место рождения, место жительства, место работы (службы, учебы) в течение последних десяти лет и представить основной документ, удостоверяющий его личность. К заявлению прилагаются личные фотографии и документы об уплате государственной пошлины (в случае оформления паспорта на территории Российской Федерации) или консульского сбора (в случае оформления паспорта за пределами территории Российской Федерации) за оформление паспорта, а также документ об оплате стоимости бланка паспорта.

Статья 10. Паспорт оформляется соответствующим государственным органом в сроки, предусмотренные настоящей статьей, и выдается сроком на пять лет.

Статья 20. Несовершеннолетний гражданин Российской Федерации, как правило, выезжает из Российской Федерации совместно хотя бы с одним из родителей, усыновителей, опекунов или попечителей. В случае, если несовершеннолетний гражданин Российской Федерации выезжает из Российской Федерации без сопровождения, он должен иметь при себе кроме паспорта нотариально оформленное согласие названных лиц на выезд несовершеннолетнего гражданина Российской Федерации с указанием срока выезда и государства (государств), которое (которые) он намерен посетить.

Статья 22. Ответственность за жизнь и здоровье несовершеннолетних граждан Российской Федерации, выезжающих из Российской Федерации, защита их прав и законных интересов за пределами территории Российской Федерации возлагаются на родителей, усыновителей, опекунов или попечителей.

При организованном выезде групп несовершеннолетних граждан Российской Федерации без сопровождения родителей, усыновителей, опекунов или попечителей, обязанности законных представителей несовершеннолетних несут руководители выезжающих групп.

Глава VIII. Заключительные положения

Статья 36. Настоящий Федеральный закон вступает в силу со дня его официального опубликования.

Статья 37. Со дня вступления в силу настоящего Федерального закона признать:

1) утратившими силу:

Постановление Верховного Совета Российской Федерации от 22 декабря 1992 года «О вступлении в силу на территории Российской Федерации Закона СССР «О порядке выезда из СССР и въезда в СССР граждан СССР» (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации, 1993, № 1, ст. 19);

Cтатью 37 Федерального закона «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» (Собрание законодательства Российской Федерации, 1994, № 2, ст. 74);

2) не действующими на территории Российской Федерации следующие законодательные акты Союза Советских Социалистических Республик:

Закон СССР от 20 мая 1991 года «О порядке выезда из Союза Советских Социалистических Республик и въезда в Союз Советских Социалистических Республик граждан СССР» (Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР, 1991, № 24, ст. 687);

пункты 1–5 Постановления Верховного Совета СССР от 20 мая 1991 года «О введении в действие Закона СССР «О порядке выезда из Союза Советских Социалистических Республик и въезда в Союз Советских Социалистических Республик граждан СССР « (Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР, 1991, № 24, ст. 688);

главу III «Въезд в СССР и выезд из СССР иностранных граждан» Закона СССР от 24 июня 1981 года «О правовом положении иностранных граждан в СССР» (Ведомости Верховного Совета СССР, 1981, № 26, ст. 836).

Статья 38. В течение шести месяцев со дня вступления в силу настоящего Федерального закона организации, в распоряжении которых находятся сведения особой важности или совершенно секретные сведения, отнесенные к государственной тайне, заключают со своими сотрудниками, ранее допущенными, а также вновь допускаемыми к таким сведениям, трудовые договоры (контракты) в соответствии с подпунктом 1 статьи 15 настоящего Федерального закона.

Статья 39. В течение шести месяцев со дня вступления в силу настоящего Федерального закона сохраняются действующий порядок выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию, оформления и выдачи документов на выезд из Российской Федерации и въезд в Российскую Федерацию граждан Российской Федерации, иностранных граждан и лиц без гражданства, а также разграничение полномочий государственных органов, осуществляющих оформление и выдачу указанных документов, в части, не противоречащей настоящему Федеральному закону.

Статья 40. Предложить Президенту Российской Федерации, Правительству Российской Федерации, органам государственной власти субъектов Российской Федерации привести свои правовые акты в соответствие с настоящим Федеральным законом в течение трех месяцев со дня его вступления в силу.

 

Президент Российской Федерации Б. Ельцин

Москва, Кремль, 15 августа 1996 года.

Федеральный закон Российской Федерации № 99-ФЗ
«О государственной политике Российской Федерации
в отношении соотечественников за рубежом»
(в ред. Федеральных законов от 31.05.2002 N 62-ФЗ,
от 22.08.2004 N 122-ФЗ (ред. 29.12.2004),
от 31.12.2005 N 199-ФЗ, от 18.07.2006 N 121-ФЗ)
24 мая 1999 г.

Принят Государственной Думой 5 марта 1999 года. Одобрен Советом Федерации 17 марта 1999 года

 

Настоящий Федеральный закон исходит из того, что:

Российская Федерация – есть правопреемник и правопродолжатель Российского государства, Российской республики, Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) и Союза Советских Социалистических Республик (СССР);

институт российского гражданства соотнесен с принципом непрерывности (континуитета) российской государственности;

отношения с соотечественниками за рубежом являются важным направлением внешней и внутренней политики Российской Федерации;

защита основных прав и свобод человека и гражданина способствует политической и социальной стабильности, укреплению сотрудничества между народами и государствами;

соотечественники, проживающие за рубежом, вправе полагаться на поддержку Российской Федерации в осуществлении своих гражданских, политических, социальных, экономических и культурных прав, сохранении самобытности;

советы (комиссии) соотечественников представляют интересы соотечественников за рубежом в органах государственной власти Российской Федерации и органах государственной власти субъектов Российской Федерации;

деятельность Российской Федерации в области отношений с соотечественниками за рубежом должна проводиться в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации с учетом законодательства государств проживания соотечественников.

Настоящий Федеральный закон устанавливает принципы и цели государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом, основы деятельности органов государственной власти Российской Федерации по реализации указанной политики.

Статья 1. Основные понятия

1. Соотечественниками являются лица, родившиеся в одном государстве, проживающие либо проживавшие в нем и обладающие признаками общности языка, религии, культурного наследия, традиций и обычаев, а также потомки указанных лиц по прямой нисходящей линии.

2. Под понятием «соотечественники за рубежом» (далее – соотечественники) подразумеваются:

граждане Российской Федерации, постоянно проживающие за пределами Российской Федерации (далее – граждане Российской Федерации, проживающие за рубежом);

лица, состоявшие в гражданстве СССР, проживающие в государствах, входивших в состав СССР, получившие гражданство этих государств или ставшие лицами без гражданства (далее – лица, состоявшие в гражданстве СССР);

выходцы (эмигранты) из Российского государства, Российской республики, РСФСР, СССР и Российской Федерации, имевшие соответствующую гражданскую принадлежность и ставшие гражданами иностранного государства либо имеющие вид на жительство или ставшие лицами без гражданства (далее – выходцы (эмигранты));

потомки лиц, принадлежащих к вышеуказанным группам, за исключением потомков лиц титульных наций иностранных государств (далее – потомки соотечественников).

Статья 2. Другие понятия, используемые в настоящем Федеральном законе

В настоящем Федеральном законе используются также следующие понятия:

за рубежом – за пределами территории Российской Федерации;

гражданская принадлежность – наличие подданства или гражданства соответственно Российского государства, Российской республики, РСФСР, СССР, Российской Федерации или иностранного государства;

гражданин Российской Федерации, проживающий за рубежом, – лицо, имеющее гражданство Российской Федерации, законно проживающее на территории иностранного государства;

лицо без гражданства – лицо, не принадлежащее к гражданству Российской Федерации и не имеющее доказательств принадлежности к гражданству или подданству иностранного государства;

участники (стороны) отношений Российской Федерации с соотечественниками – органы государственной власти Российской Федерации, органы государственной власти субъектов Российской Федерации;

национальности Российской Федерации – национальности людей, основные территории расселения которых находятся в Российской Федерации;

титульная нация – часть населения государства, национальность которой определяет официальное наименование данного государства;

самобытность – родной язык, традиции и обычаи соотечественников, особенности их культурного наследия и религии.

Статья 3. Признание и подтверждение принадлежности к соотечественникам

1. Граждане Российской Федерации и лица, имеющие двойное гражданство, одно из которых – российское, постоянно проживающие за пределами Российской Федерации, являются соотечественниками в силу гражданской принадлежности. Документом (свидетельством), подтверждающим их принадлежность к соотечественникам, служит документ о принадлежности к гражданству Российской Федерации.

2. Признание своей принадлежности к соотечественникам лицами, состоявшими в гражданстве СССР, выходцами (эмигрантами) и потомками соотечественников должно быть актом свободного выбора. Принадлежность к соотечественникам подтверждается специальным документом (свидетельством) установленного Правительством Российской Федерации образца.

3. Выдача документа (свидетельства) за пределами территории Российской Федерации производится по основаниям, указанным в статье 4 настоящего Федерального закона, по письменному заявлению лица в месячный срок дипломатическими представительствами или консульскими учреждениями Российской Федерации, на территории Российской Федерации – территориальными органами федерального органа исполнительной власти, уполномоченного на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, по месту пребывания лица.
(в ред. Федерального закона от 18.07.2006 N 121-ФЗ)

4. Действия (решения) государственных органов и должностных лиц в связи с выдачей документа (свидетельства) могут быть обжалованы путем подачи жалобы в вышестоящий в порядке подчиненности государственный орган либо непосредственно в суд по месту нахождения соответствующего федерального органа исполнительной власти.

Жалоба по желанию соотечественника может быть подана им через члена совета (комиссии) соотечественников.

Статья 4. Основания для подтверждения принадлежности соотечественников к группам, предусмотренным настоящим Федеральным законом

Принадлежность соотечественника к лицам, состоявшим в гражданстве СССР, выходцам (эмигрантам) и потомкам соотечественников устанавливается на основании имеющихся у него документов или иных доказательств, подтверждающих соответственно:

гражданство СССР, гражданскую принадлежность или отсутствие таковой на момент предъявления – для лиц, состоявших в гражданстве СССР;

проживание в прошлом на территории Российского государства, Российской республики, РСФСР, СССР и Российской Федерации, соответствующую гражданскую принадлежность при выезде с этой территории и гражданскую принадлежность или отсутствие таковой на момент предъявления – для выходцев (эмигрантов);

родство по прямой восходящей линии с указанными выше лицами – для потомков соотечественников;

проживание за рубежом – для всех указанных в настоящей статье лиц.

В статью 5 Федеральным законом от 22.08.2004 N 122-ФЗ внесены изменения, вступающие в силу с 1 января 2005 года, которые были признаны утратившими силу с 31 декабря 2004 года Федеральным законом от 29.12.2004 N 199-ФЗ.

Статья 5. Принципы и цели государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников

1. Государственная политика Российской Федерации в отношении соотечественников является составной частью внутренней и внешней политики Российской Федерации и представляет собой совокупность правовых, дипломатических, социальных, экономических, информационных, образовательных, организационных и иных мер, осуществляемых Президентом Российской Федерации, органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствии с Конституцией Российской Федерации, международными договорами Российской Федерации, законодательством Российской Федерации для претворения в жизнь принципов и целей, установленных настоящим Федеральным законом.

2. Государственная политика Российской Федерации в отношении соотечественников основывается на признании:

не отчуждаемости и принадлежности каждому от рождения основных прав и свобод человека и гражданина;

обязательности соблюдения государствами общепризнанных принципов и норм международного права при полном соблюдении принципа невмешательства государств во внутренние дела друг друга;

взаимодействия государств в области обеспечения прав и свобод соотечественников.

Цели государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников заключаются в оказании государственной поддержки и помощи соотечественникам в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, законодательством Российской Федерации, а также с учетом законодательства иностранных государств в реализации и обеспечении прав и свобод человека и гражданина, в том числе права:

свободно выражать, сохранять и развивать свою самобытность, поддерживать и развивать духовный и интеллектуальный потенциал; устанавливать и свободно поддерживать всесторонние связи между соотечественниками и связи с Российской Федерацией, получать информацию из Российской Федерации;

создавать национально – культурные автономии, общественные объединения, средства массовой информации и участвовать в их деятельности;

участвовать в работе неправительственных организаций на национальном и международном уровнях;

участвовать в развитии взаимовыгодных отношений между государством проживания и Российской Федерацией;

осуществлять свободный выбор места жительства или права на возвращение в Российскую Федерацию.

Статья 6. Законодательство Российской Федерации в области отношений с соотечественниками
(в ред. Федерального закона от 31.12.2005 N 199-ФЗ)

Законодательство в области отношений с соотечественниками основывается на общепризнанных принципах и нормах международного права, Конституции Российской Федерации, международных договорах Российской Федерации и состоит из настоящего Федерального закона, других федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации.

Статья 7. Основы отношений с гражданами Российской Федерации, проживающими за рубежом

1. Российская Федерация гарантирует своим гражданам защиту и покровительство за рубежом.

2. Граждане Российской Федерации, проживающие за рубежом, пользуются правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, проживающими на территории Российской Федерации, за исключением случаев, установленных международными договорами Российской Федерации и законодательством Российской Федерации при соблюдении законодательства государства проживания.

3. Граждане Российской Федерации, проживающие за рубежом, во время их пребывания на территории Российской Федерации пользуются правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, проживающими на территории Российской Федерации, за исключением случаев, установленных федеральным законом.

4. Лица, имеющие двойное гражданство, одно из которых – российское, не могут быть ограничены в правах и свободах и не освобождаются от обязанностей, вытекающих из гражданства Российской Федерации, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или законодательством Российской Федерации.

Статья 8. Отношения с лицами, состоявшими в гражданстве СССР

1. Отношения с лицами, состоявшими в гражданстве СССР, определяются историческими особенностями возникновения государств их проживания и имеют приоритетное значение для Российской Федерации.

2. Российская Федерация содействует лицам, состоявшим в гражданстве СССР, в реализации основных прав и свобод человека и гражданина, в том числе права на гражданство и права на свободу его выбора, оказывает им помощь и поддержку на основании настоящего Федерального закона и международных договоров Российской Федерации с учетом законодательства государств их проживания.

3. Отношения с лицами, состоявшими в гражданстве СССР, приобретающими в соответствии с законодательством государств, входивших в состав СССР, гражданство Российской Федерации, государства проживания, третьего государства или двойное гражданство, либо с лицами без гражданства определяются в соответствии с настоящим Федеральным законом.

Статья 9. Отношения с выходцами (эмигрантами)

1. Российская Федерация благоприятствует сохранению выходцами (эмигрантами) связей с Российской Федерацией во всех областях и использованию возможностей, предоставляемых соотечественникам в соответствии с положениями статей 14, 15, 16, 17,18 настоящего Федерального закона, а также выступает в их поддержку в случаях нарушения их основных прав и свобод человека и гражданина.

2. На выходцев (эмигрантов), являющихся лицами, состоявшими в гражданстве СССР, проживающих за рубежом и за пределами государств, входивших в состав СССР, распространяется действие положений статьи 8 настоящего Федерального закона.

3. Отношения между выходцами (эмигрантами) и Российской Федерацией, вытекающие из факта наличия у выходцев (эмигрантов) в прошлом подданства Российского государства или гражданства Российской республики, РСФСР, СССР и Российской Федерации, регулируются международными договорами Российской Федерации и законодательством Российской Федерации.

Статья 10. Отношения с потомками соотечественников

1. На потомков соотечественников, являющихся гражданами Российской Федерации или лицами, имеющими двойное гражданство, одно из которых – российское, распространяется действие статьи 7 настоящего Федерального закона.

2. Потомкам соотечественников в случае установления по основаниям, указанным в статье 4 настоящего Федерального закона, их родства по прямой восходящей линии с лицами, состоявшими в гражданстве СССР, и выходцами (эмигрантами) участники (стороны) отношений Российской Федерации с соотечественниками создают условия для поддержания их интереса к Российской Федерации и связей с ней в соответствии с положениями статей 14, 15, 16, 17,18 настоящего Федерального закона.

3. Права потомков соотечественников, которые могут вытекать из их родства с лицами, состоявшими в гражданстве СССР, и выходцами (эмигрантами), обеспечиваются в соответствии с международными договорами Российской Федерации и законодательством Российской Федерации.

Статья 11. Вопросы гражданства в отношениях с соотечественниками

Утратила силу. – Федеральный закон от 31.05.2002 N 62-ФЗ.

Статья 12. Въезд в Российскую Федерацию, передвижение по территории Российской Федерации и выезд соотечественников из Российской Федерации

Порядок въезда в Российскую Федерацию, передвижения по территории Российской Федерации и выезда соотечественников из Российской Федерации устанавливается международными договорами Российской Федерации и федеральными законами.

Статья 13. Правовое положение соотечественников – иностранных граждан и лиц без гражданства на территории Российской Федерации

Во время пребывания на территории Российской Федерации соотечественники, являющиеся иностранными гражданами или лицами без гражданства, пользуются правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, за исключением случаев, установленных Конституцией Российской Федерации, международными договорами Российской Федерации, федеральными конституционными законами и федеральными законами.

Статья 14. Основы деятельности по реализации государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников

1. Основные направления государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников определяет Президент Российской Федерации в соответствии с Конституцией Российской Федерации и настоящим Федеральным законом.

2. Защита основных прав и свобод человека и гражданина применительно к соотечественникам является неотъемлемой частью внешнеполитической деятельности Российской Федерации.

3. Программы сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами разрабатываются, принимаются и реализуются с учетом соблюдения тем или иным государством общепризнанных принципов и норм международного права в области основных прав и свобод человека и гражданина.

4. Дискриминация граждан Российской Федерации, проживающих за рубежом, может быть основанием для пересмотра политики Российской Федерации в отношении иностранного государства, в котором такая дискриминация имеет место.

5. Несоблюдение иностранным государством общепризнанных принципов и норм международного права в области основных прав и свобод человека и гражданина в отношении соотечественников является достаточным основанием для принятия органами государственной власти Российской Федерации предусмотренных нормами международного права мер по защите интересов соотечественников.

Статья 15. Поддержка соотечественников в области основных прав и свобод человека и гражданина

1. Соотечественники вправе рассчитывать на поддержку Российской Федерации:

в обеспечении своих основных свобод и гражданских, политических, экономических, социальных, культурных и иных прав, предусмотренных международными пактами о правах человека; в своих действиях, направленных против случаев дискриминации по признакам расы, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к соотечественникам, имущественного положения или любого другого обстоятельства;

в обеспечении своего права на равенство перед законом.

2. Поддержка соотечественников в области основных прав и свобод человека и гражданина осуществляется Российской Федерацией в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации и законодательством Российской Федерации с учетом законодательства иностранных государств и принадлежности соотечественников к группам, предусмотренным настоящим Федеральным законом.

 

В статью 16 Федеральным законом от 22.08.2004 N 122-ФЗ внесены изменения, вступающие в силу с 1 января 2005 года, которые были признаны утратившими силу с 31 декабря 2004 года Федеральным законом от 29.12.2004 N 199-ФЗ.

Статья 16. Поддержка соотечественников в экономической и социальной областях

1. При осуществлении государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников органы государственной власти Российской Федерации и органы государственной власти субъектов Российской Федерации стимулируют сотрудничество российских организаций с хозяйствующими субъектами соотечественников, содействуют созданию совместных организаций, товариществ и обществ, участию соотечественников в инвестициях в российскую экономику, поощряют связи российских организаций независимо от форм собственности с иностранными предприятиями, на которых работают преимущественно соотечественники, развитие взаимовыгодной кооперации между ними в соответствии с законодательством Российской Федерации и законодательством иностранных государств.

2. Органы государственной власти Российской Федерации и органы государственной власти субъектов Российской Федерации могут оказывать в социальной области поддержку социально незащищенным категориям соотечественников в зависимости от их принадлежности к группам соотечественников, предусмотренным настоящим Федеральным законом, на основании международных договоров Российской Федерации и в соответствии с законодательством Российской Федерации.

3. Гуманитарная помощь соотечественникам, оказавшимся в чрезвычайных ситуациях, может быть предоставлена на условиях и в порядке, устанавливаемых Правительством Российской Федерации.

 

В статью 17 Федеральным законом от 22.08.2004 N 122-ФЗ внесены изменения, вступающие в силу с 1 января 2005 года, которые были признаны утратившими силу с 31 декабря 2004 года Федеральным законом от 29.12.2004 N 199-ФЗ.

Статья 17. Поддержка соотечественников в области культуры, языка и образования

1. Органы государственной власти Российской Федерации и органы государственной власти субъектов Российской Федерации поддерживают соотечественников в деле сохранения и развития их культурного наследия и языка, являющихся неотъемлемыми элементами самобытности соотечественников, в получении ими равного доступа к образованию на всех уровнях и на родных языках и предпринимают с этой целью соответствующие действия в соответствии с международными договорами Российской Федерации, законодательством Российской Федерации с учетом законодательства иностранных государств.

2. Органы государственной власти Российской Федерации и органы государственной власти субъектов Российской Федерации осуществляют всестороннее сотрудничество с национально – культурными автономиями соотечественников в иностранных государствах, в которых существуют указанные автономии.

3. Соотечественникам для удовлетворения культурных, научных и информационных потребностей предоставляется возможность использовать российские центры науки и культуры в иностранных государствах.

4. В целях содействия соотечественникам в сохранении и развитии ими своего культурного наследия органы государственной власти Российской Федерации и органы государственной власти субъектов Российской Федерации:

оказывают помощь культурным центрам, культурно – просветительским организациям, библиотекам, архивам, музеям, театрам, музыкальным и хореографическим ансамблям, художественным студиям и другим профессиональным и любительским творческим коллективам соотечественников;

способствуют изучению культурного наследия соотечественников;

содействуют всем видам культурного обмена между Российской Федерацией и соотечественниками.

5. Органы государственной власти Российской Федерации и органы государственной власти субъектов Российской Федерации способствуют сохранению соотечественниками знания родных языков национальностей Российской Федерации, созданию условий для их изучения и употребления для обучения и получения информации на этих языках в соответствии с международными договорами Российской Федерации, законодательством Российской Федерации с учетом законодательства иностранных государств.

6. Органы государственной власти Российской Федерации и органы государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствии с законодательством Российской Федерации способствуют получению лицами, состоявшими в гражданстве СССР, наравне с гражданами Российской Федерации среднего и высшего профессионального образования, повышению ими квалификации, в том числе в аспирантуре и докторантуре, в учебных заведениях и научно – исследовательских учреждениях в Российской Федерации.

В случае установления квоты на прием иностранных граждан на обучение и повышение квалификации за счет средств федерального бюджета в обязательном порядке учитываются интересы соотечественников.

Российская Федерация содействует получению соотечественниками общего образования на родных языках национальностей Российской Федерации, включая изучение российской истории и российского культурного наследия.

С этой целью осуществляются меры по подготовке преподавателей, разработке при участии специалистов – соотечественников учебников, программ и учебно – методических пособий с учетом особенностей организации образовательного процесса в государствах, входивших в состав СССР, и снабжению такими учебниками, программами и пособиями соотечественников, по оказанию помощи в создании и официальном признании учебных заведений, открытии филиалов российских высших учебных заведений с обучением на родных языках, признании эквивалентности дипломов, выдаваемых этими учебными заведениями.

7. Российская Федерация в целях формирования образовательного пространства, в котором учитываются права и интересы соотечественников, проводит в отношениях с государствами, входившими в состав СССР, линию на выработку согласованной политики в сфере образования; заключает международные договоры о признании Российской Федерацией дипломов о высшем профессиональном образовании соотечественников, получивших высшее образование в государствах – участниках Содружества Независимых Государств, в Латвийской Республике, Литовской Республике и Эстонской Республике.

Статья 18. Поддержка соотечественников в области информации

1. Российская Федерация поддерживает соотечественников в получении и распространении информации, пользовании информацией на родных языках национальностей Российской Федерации на территориях государств их проживания, создании средств информации, поддержании и развитии информационных связей между государствами их проживания, между соотечественниками и Российской Федерацией.

Органы государственной власти Российской Федерации принимают меры по распространению информации о реализации государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников и о положении соотечественников в Российской Федерации и в государствах их проживания.

2. Российская Федерация создает необходимые условия для передачи соотечественникам информации из Российской Федерации посредством телевизионного вещания и радиовещания, распространения периодических и иных печатных изданий, кинопродукции, аудио- и видеоматериалов на родных языках соотечественников путем принятия мер внутригосударственного характера и заключения международных договоров Российской Федерации.

Российская Федерация предоставляет российским средствам массовой информации, осуществляющим информирование соотечественников, финансовые и материально – технические средства для выполнения этой задачи в соответствии с законодательством Российской Федерации.

3. Российская Федерация оказывает поддержку принадлежащим соотечественникам средствам массовой информации в соответствии с международными договорами Российской Федерации, законодательством Российской Федерации и законодательством государства, на территории которого функционируют эти средства массовой информации.

Статья 19. Полномочия Российской Федерации в области отношений с соотечественниками

Полномочиями Российской Федерации в области отношений с соотечественниками являются:

установление основ государственной политики Российской Федерации и деятельности по её реализации;

принятие федеральных законов, внесение изменений в федеральные законы и контроль за их соблюдением;

принятие федеральных программ;

заключение международных договоров Российской Федерации и контроль за исполнением взятых по ним обязательств;

другие полномочия, определенные федеральными законами.

Статья 19.1. Полномочия органов государственной власти субъектов Российской Федерации в области отношений с соотечественниками
(введена Федеральным законом от 31.12.2005 N 199-ФЗ)

Полномочиями органов государственной власти субъектов Российской Федерации в области отношений с соотечественниками являются:
разработка и принятие законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации в соответствии с федеральными законами;
разработка, принятие и реализация программ субъектов Российской Федерации;
другие полномочия, определенные федеральными законами.

Статья 20. Полномочия органов государственной власти субъектов Российской Федерации в области отношений с соотечественниками

Утратила силу. – Федеральный закон от 22.08.2004 N 122-ФЗ

 

В статью 21 Федеральным законом от 22.08.2004 N 122-ФЗ внесены изменения, вступающие в силу с 1 января 2005 года, которые были признаны утратившими силу с 31 декабря 2004 года Федеральным законом от 29.12.2004 N 199-ФЗ.

Статья 21. Государственные управление и контроль в области отношений с соотечественниками

Государственные управление и контроль в области отношений с соотечественниками осуществляются:

на федеральном уровне – Правительством Российской Федерации и специально уполномоченными на то федеральными органами исполнительной власти;

в субъектах Российской Федерации – органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации.

Статья 22. Обязанности государства в области отношений с соотечественниками

Органы государственной власти Российской Федерации
(в ред. Федерального закона от 22.08.2004 N 122-ФЗ) разрабатывать и осуществлять меры по реализации государственной политики Российской Федерации в соответствии с настоящим Федеральным законом;

содействовать соотечественникам всех предусмотренных настоящим Федеральным законом групп в реализации основных прав и свобод человека и гражданина, закрепленных в законодательстве государств их проживания или пребывания, международных договорах Российской Федерации, законодательстве Российской Федерации, а также принимать меры по их защите и восстановлению;

руководствоваться настоящим Федеральным законом при решении вопросов, касающихся соотечественников.

Статья 23. Финансирование деятельности Российской Федерации в области отношений с соотечественниками (в ред. Федерального закона от 31.12.2005 N 199-ФЗ)

1. Финансирование деятельности в области отношений с соотечественниками осуществляется за счет средств федерального бюджета и бюджетов субъектов Российской Федерации в соответствии с полномочиями, установленными федеральными законами. (п. 1 в ред. Федерального закона от 31.12.2005 N 199-ФЗ)

2. Утратил силу. – Федеральный закон от 22.08.2004 N 122-ФЗ.

3. В Российской Федерации могут создаваться общественные фонды, образуемые из взносов физических и юридических лиц, для финансовой и материальной поддержки соотечественников и их организаций. Органы государственной власти Российской Федерации поощряют благотворительную деятельность физических и юридических лиц Российской Федерации в области отношений с соотечественниками в соответствии с законодательством Российской Федерации. (в ред. Федерального закона от 22.08.2004 N 122-ФЗ)

Статья 24. Предоставление льгот и преимуществ соотечественникам и их организациям, физическим и юридическим лицам Российской Федерации, иностранным лицам и организациям, оказывающим поддержку соотечественникам

Утратила силу. – Федеральный закон от 22.08.2004 N 122-ФЗ.

Статья 25. Государственный мониторинг в области отношений с соотечественниками

В Российской Федерации ведется государственный мониторинг в области отношений с соотечественниками, включающий в себя сбор, анализ и оценку информации о положении соотечественников, создание банка данных, прогнозирование ситуации и проведение научно – исследовательских работ.

Результаты государственного мониторинга доводятся до сведения органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, других участников (сторон) отношений Российской Федерации с соотечественниками, организаций соотечественников, общественных объединений, средств массовой информации Российской Федерации и иностранных государств.

Порядок ведения государственного мониторинга в области отношений с соотечественниками устанавливается Правительством Российской Федерации.

Статья 26. Представительство интересов соотечественников в органах государственной власти Российской Федерации и органах государственной власти субъектов Российской Федерации (в ред. Федерального закона от 31.12.2005 N 199-ФЗ)

При органах государственной власти Российской Федерации и органах государственной власти субъектов Российской Федерации могут создаваться представительные общественно-консультативные органы – советы (комиссии) соотечественников. Порядок формирования, задачи и функции советов (комиссий) соотечественников устанавливаются органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации с учетом законодательства Российской Федерации и законодательства субъектов Российской Федерации соответственно.

 

Статья 27. Вступление в силу настоящего Федерального закона

Настоящий Федеральный закон вступает в силу со дня его официального опубликования.

 

Президент Российской Федерации Б. ЕЛЬЦИН

Москва, Кремль

 

Государственная Дума 5 августа 2004 г. и Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 8 августа 2004 г. рассмотрели и приняли поправки к комплексу социальных законов, включая Федеральный закон «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» от 24 мая 1999 года.

Принятые поправки:

Статья 128. Внести в Федеральный закон от 24 мая 1999 года № 99-ФЗ «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» (Собрание законодательства Российской Федерации, 1999, № 22 ст. 2670) следующие изменения:

1) в пункте 1 статьи 5 слова «и органами государственной власти субъектов Российской Федерации» исключить;

2) в статье 6 слова «законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации» исключить;

3) в пункте 1 статьи 16 слова «и органы государственной власти субъектов Российской Федерации» исключить;

4) в статье 17:

в пункте 5 слова «и органы государственной власти субъектов Российской Федерации» исключить;

5) в пункте 6 статьи 17 слова «и органы государственной власти субъектов Российской Федерации» исключить;

6) статью 20 признать утратившей силу;

7) в статье 21 слова «в субъектах Российской Федерации – органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации» исключить;

8) в статье 22 слова «органы государственной власти субъектов Российской Федерации» исключить;

9) в статье 23:

второе предложение пункта 1 и пункт 2 признать утратившими силу; в пункте 3 слова «государственно-общественные и», «государства» исключить;

10) статью 24 признать утратившей силу;

11) в статье 26:

в названии слова «и органах государственной власти субъектов Российской Федерации» исключить;

слова «и органах государственной власти субъектов Российской Федерации» в соответствующих падежах, «и законодательства субъектов Российской Федерации соответственно» исключить.

Соотечественники в российской политике
на постсоветском пространстве

Отношение России к соотечественникам, оказавшимся за пределами Российской Федерации после распада Советского Союза, наглядно демонстрирует победу прагматизма над фантомами имперского наследия. В то же время политическая риторика в этой области зачастую носит неоимпериалистический характер. Она играет компенсаторную роль в общественном сознании и закладывает основу для возможности более решительных действий в будущем. В чем причина сосуществования жесткой риторики и умеренной политики? Есть ли тенденции, позволяющие говорить о возможности изменения отношения Москвы к проблеме соотечественников?

ДВОЙНОЕ ГРАЖДАНСТВО: НЕУДАЧА СТРАТЕГИИ И СТИХИЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ

После того как прошел первый шок, вызванный распадом CCCР, в центре внимания общественности, а затем и правительства оказалась тема несоответствия концепции Российского государства в пределах, как считали многие, произвольно установленных границ РСФСР и реальной области распространения русской культуры, русского языка и русского национального самосознания.

С 1993 года способом разрешить все проблемы, связанные с этим несоответствием, казалось введение института двойного гражданства. Москва решила обеспечить российскими паспортами всех русских, проживающих в ближнем зарубежье, а также представителей других этнических групп, имевших историческую связь с территорией России. С точки зрения международного права этот путь не был безупречным. Большинство государств не поощряют двойного гражданства. Тем не менее более сорока стран мира хотя и неохотно, но признаюЂт его как факт реальной жизни.

Переговоры России с бывшими советскими республиками по поводу введения института двойного гражданства не принесли заметных результатов. Попытки использовать этот, по выражению Андрея Козырева, «важнейший инструмент» в решении «главной стратегической задачи внешней политики России» были реализованы лишь в соглашениях с Туркменистаном, подписанных в декабре 1993‑го (когда Борису Ельцину торжественно вручили в Ашхабаде туркменский паспорт), и с Таджикистаном (сентябрь 1995 года). Туркменистан на практике всячески ограничивал получение своими гражданами российских паспортов, а в 2003‑м в одностороннем порядке вышел из действовавшего соглашения.

…Таким образом, определенных результатов в вопросе о двойном гражданстве Москва достигла только во взаимоотношениях снебольшими государствами – участниками СНГ, где русские общины немногочисленны. Три четверти этнических русских на территории бывшего Советского Союза проживают в Украине, Белоруссии и Казахстане. Отсутствие прогресса по вопросу о двойном гражданстве с указанными тремя странами практически означало провал российской стратегии. Это стало очевидно уже в 1995‑м.

Столкнувшись с упорным противодействием других государств, Москва отступила. Однако процесс полулегального обретения второго гражданства на постсоветском пространстве, начавшись в первой половине 1990‑х годов, продолжается по настоящее время. Существует достаточно свидетельств того, что число лиц, де-факто имеющих двойное гражданство и не желающих сообщать о своем статусе властям страны фактического проживания, составляет на территории бывшего СССР от одного до двух миллионов. Россия мало делала для того, чтобы остановить этот процесс. Более того, с 1997‑го Москва стала поощрять получение гражданами стран СНГ российских паспортов.

…С одной стороны, правительства новых независимых государств добились успеха в противодействии официальному введению института двойного гражданства. Если бы они пошли на заключение соответствующих договоров, то количество обладателей российских паспортов, скорее всего, оказалось бы гораздо больше, чем в настоящее время. С другой стороны, страны постсоветского пространства утратили контроль над увеличением числа лиц, де-факто имеющих двойное гражданство.

Преждевременно утверждать, что стихийное распространение двойного гражданства дало России инструмент прямого влияния в соседних государствах. Большинство правительств не признаёт этот институт и рассматривает людей с двойным гражданством исключительно как своих граждан. Это создает правовой тупик, в котором окажутся любые попытки России защитить обладателей двух паспортов или выступать от их имени. Однако наличие огромного количества людей с российскими паспортами в соседних странах создает определенные условия для роста влияния Москвы в будущем.

КОНЦЕПЦИЯ «СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ, ПРОЖИВАЮЩИХ ЗА РУБЕЖОМ»: ПОЛИТИЧЕСКАЯ УМЕРЕННОСТЬ

Когда попытки ввести институт двойного гражданства де-юре оказались недейственными, главным инструментом в этой области стала принятая в 1994 году программа «Основные направления государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников, проживающих за рубежом». Задуманная поначалу как дополнение к более амбициозной стратегии двойного гражданства, она быстро превратилась в доминирующее направление.

Между тем двойное гражданство могло стать одним из важных механизмов, обеспечивающих лидерство России в регионе, а программа поддержки соотечественников такого потенциала была лишена. Однако, рассматривая русское население в ближнем зарубежье не только в качестве национального меньшинства других государств, но и как своих соотечественников, Москва получила основания, когда это ей выгодно, ставить данную проблему в отношениях с соседями. Создание концепции «Россия и соотечественники» позволило Кремлю рассматривать тему диаспор в качестве внутренней проблемы.

В статье первой Закона о соотечественниках, принятом в 1999‑м (последние поправки внесены в 2006 году) дается определение понятия «соотечественники». Таковыми считаются четыре категории лиц: граждане РФ, проживающие за рубежом; лица, имевшие гражданство СССР; эмигранты из Советского Союза и России; потомки соотечественников, «за исключением потомков лиц титульных наций иностранных государств». Статья третья поясняет, что признание своей принадлежности к соотечественникам бывшими гражданами СССР является актом свободного выбора. Ясно, что в первую очередь под соотечественниками понимаются этнические русские. Однако говорить об этом прямо российские власти избегают и включают в данную категорию всех представителей нетитульных групп ближнего зарубежья, а также титульные группы, пока они сохраняют элементы советской идентичности. Новое постсоветское поколение титульных групп – это уже отрезанный ломоть для России.

…НЕОИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ РИТОРИКА И РЕАЛИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

Приведенные выше факты указывают на то, что намерения проводить более решительную политику в отношении русских диаспор (введение института двойного гражданства с его официальным признанием соседними государствами) так и не были претворены в жизнь, в то время как другие инициативы (укрепление связей с соотечественниками) оставались весьма скромными.

Наиболее радикальные противники умеренного курса говорят о разделенности русского народа и его праве на воссоединение. В период между 1998 и 2001 годами было предпринято несколько попыток облечь такие представления в форму законодательных инициатив. В Государственной думе обсуждались законопроекты «О национально-культурном развитии русского народа», «О праве русского народа на самоопределение, суверенитет на всей территории России и воссоединение в едином государстве», «О русском народе». Однако ни один из них не стал законом. Реалии государственного строительства ставили перед страной совершенно иные задачи, и прагматизм каждый раз одерживал верх над идеологическими конструкциями. После установления в 2003‑м жесткого контроля президента РФ над парламентом произошла маргинализация вопроса о русском народе и его праве на воссоединение.

Тема разделенности русских оказалась вытесненной с политического поля еще и потому, что острые территориальные проблемы на постсоветском пространстве возникли не в местах компактного проживания русских. Сепаратистские настроения в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье сформировались не в результате «разделенности русского народа», а по иным историческим причинам. Местные элиты в названных автономных образованиях, недовольные политикой руководства Грузии и Молдавии, стремятся либо к независимости, либо к присоединению к России. Эти настроения прямо не связаны с проблемой «соотечественников», как ее понимают в Москве, хотя довольно значительная часть населения Абхазии (около 200 тыс. человек), Южной Осетии (50 тыс.) и Приднестровья (100 тыс.) воспользовалась предоставленной ей российским законом о гражданстве (в редакциях 1990‑х годов) возможностью получить российские паспорта. Контраст между словом и делом в области защиты прав соотечественников нельзя объяснить отсутствием воли и средств.

Дело в том, что, во-первых, Москва всегда рассматривала защиту прав и интересов русских и русскоязычных меньшинств не как цель, а как инструмент для обеспечения лидерства на территории бывшего СССР. Причем этой проблемой часто пренебрегали ради других направлений внешнеполитической деятельности. Когда в 2003‑м президент Туркменистана решил выйти из договора о двойном гражданстве, соглашения по газу оказались для российских властей важнее судеб соотечественников. Москва считает, что вопрос о соотечественниках невыгодно снимать с внешнеполитической повестки дня, но никогда не рассматривала его как первостепенный. Исключение составляют ее отношения с Латвией и Эстонией. Однако и тут даже в кризисные моменты, как, например, в конфликте с Таллином весной 2007 года, экономические интересы заставили Россию ограничиваться громкой риторикой и призывами не покупать эстонские продукты.

Во-вторых, в 1990‑е стремление Москвы к региональному лидерству не соответствовало ее ограниченным возможностям. Провал военной кампании в Чечне в 1995 году со всей очевидностью продемонстрировал слабость государства и отсутствие консенсуса в обществе. Только потенциальные возможности России и крайняя слабость большинства соседних государств давали какие-то основания для претензий на первенство. Но этот потенциал тогда нельзя было реализовать.

За годы правления Путина ситуация изменилась. Москва приобрела новые механизмы воздействия на страны ближнего зарубежья. Это произошло благодаря бурному экономическому росту, высоким ценам на энергоносители, инвестициям в экономику соседних стран, притоку временных мигрантов, чьи денежные переводы превратились в важнейший источник существования для жителей Азербайджана, Армении, Грузии, Киргизии, Молдавии, Таджикистана, Узбекистана. Тем не менее способность России использовать «мягкую силу», то есть умение добиваться своего путем убеждения и повышения привлекательности своего образа остаются весьма ограниченными.

Наконец, занять более жесткую позицию в вопросе о русских диаспорах не позволяет федеративная структура самой России. Например, если бы Москва в 1994‑м официально поддержала требования Крыма о присоединении или даже о значительном расширении автономии полуострова, внутри самой Российской Федерации могли возникнуть серьезные проблемы, связанные с сутью и легитимностью требований отдельных региональных образований. Делая все для сохранения целостности России, правительства Ельцина, а затем и Путина не могли открыто мешать соседям укреплять свою государственность.

Заявления России о защите соотечественников, быть может, помогли психологически справиться с последствиями распада Советского Союза. Это частично сняло противоречия, связанные с государственным строительством в нынешних границах России, хотя, по представлению многих россиян, они не отражали ни историче-ского опыта, ни представлений о «своем» пространстве. Вполне может быть, что империалистическая риторика позволила избежать империалистической политики. В 1992‑м Россия ограничивалась только громкими заявлениями. В 1993–1994 годах была предпринята попытка решительных действий, в частности внедрения в жизнь идеи двойного гражданства. После неудачи в этой области оставалось полагаться только на совмещение умеренной политики и жесткого тона. Это продолжилось и в годы президентства Владимира Путина. Конечно, слова тоже могут иметь реальные и зачастую опасные последствия. Но пока «неоимпериалистическая» риторика России не мешает, а отчасти и способствует сохранению умеренности в практических действиях.

ВСЕ БУДЕТ РЕШАТЬСЯ В РОССИИ

Действия России в отношении соотечественников в обозримом будущем станут определяться тремя группами факторов:

положением и деятельностью самих диаспор;

характером межгосударственных отношений на постсоветском пространстве;

направленностью российской внутренней и внешней политики.

Анализ этих составляющих позволяет прогнозировать сохранение нынешних тенденций умеренности на среднесрочную перспективу.

Решающим моментом в положении русских и – шире – русскоязычных общин на постсоветском пространстве является отсутствие прямого насилия, направленного против них. Характерна также слабая мобилизованность и разобщенность русских диаспор. Заметных горизонтальных связей между ними почти нет. Они различаются по размерам, образу жизни и степени интеграции в местное общество. У них нет ни общего противника, ни единого видения своего будущего. Русские общины плохо организованы. Размытость границ между этническими русскими и русскоязычными группами – это еще один немаловажный фактор, сдерживающий объединение под этнонациональными лозунгами.

Исключением можно считать ситуацию в Латвии и Эстонии, где возникли небольшие политические партии, представляющие интересы русскоязычных меньшинств. Однако их деятельность полностью сфокусирована на решении проблем в рамках латвийской и эстонской государственности и никак не связана с Россией и ее концепцией «соотечественников, проживающих за рубежом». Без участия Москвы проблемы, возникающие у диаспор, скорее всего, останутся вопросами местного значения.

Что касается межгосударственных отношений, то до сих пор вопрос о соотечественниках не оказывался причиной острого противостояния. Соглашения в рамках СНГ, безвизовый режим между большинством стран, психологическое ощущение общности исторического наследия сглаживали остроту проблемы.

Правительства стран на территории бывшего СССР теоретически могут вызвать жесткую реакцию со стороны Москвы, если будут поощрять либо сами инициируют инциденты, угрожающие физической безопасности русского населения. Однако шансы развития событий по такому сценарию невелики. А если не возникнут серьезные кризисные ситуации, вопросу о соотечественниках не суждено будет часто оказываться в центре внимания президента России. Это означает, что политика в большинстве случаев станет формироваться на более низких этажах российской власти.

Реальное поведение Москвы в ближайшие годы будет определяться взаимодействием четырех составляющих. Речь идет о гуманитарных, силовых, правоохранительных и экономических вопросах. Различные государственные органы и общественные силы, имея разные интересы и мотивацию, будут стремиться превратить свое видение проблемы соотечественников в основную движущую силу официальной политики.

Гражданское общество и такие его институты, как Комиссия по правам человека при Президенте РФ и Уполномоченный по правам человека в РФ, руководствуются преимущественно гуманитарными соображениями. Они направят усилия на защиту прав русскоязычного населения в соседних государствах и мигрантов в России, а также на либерализацию закона о гражданстве.

Силовая составляющая в принципе может выражаться в укреплении механизмов поддержки соотечественников для усиления российского влияния на постсоветском пространстве. Однако МИД, скорее всего, будет стремиться переводить проблему преимущественно в гуманитарное русло, а также действовать через многосторонние международные институты. Российские власти пока не научились в должной мере использовать «мягкую силу» в межгосударственных отношениях, и потенциал соотечественников как инструмента влияния в ближайшие годы вряд ли будет эффективно задействован.

МВД продолжит сдерживать миграцию из южных республик и препятствовать использованию статуса соотечественников для облегченного получения российского гражданства. Такая ограничительная практика вступает в противоречие с интересами субъектов хозяйственной деятельности, нуждающихся в дешевой рабочей силе с хорошим знанием русского языка. До тех пор пока в России будут сохраняться высокие темпы роста трудоемких отраслей, экономический блок правительства, вероятно, будет склоняться к облегчению временной трудовой миграции, неизбежно ведущей к переселению части соотечественников на постоянное жительство.

Но при любых сочетаниях этих четырех сил политика умеренности будет продолжена. Ситуация может измениться только на политическом уровне. Вопрос о диаспорах и ответственности России за их судьбу присутствует в теоретических обсуждениях вопросов государственного и национального строительства. Каким образом более радикальные подходы к этому вопросу могут пробиться в ту сферу, где формируется реальная политика?

НАЦИОНАЛИЗМ ИЛИ «МЯГКАЯ СИЛА»?

Выше уже отмечалось, что вопрос о диаспорах не является первостепенным в российской политике, однако при определенных условиях он может выйти из тени. Проблемы соотечественников, в том числе вопрос о воссоединении, в принципе могут быть использованы некоторыми политическими силами для получения электоральной поддержки. Однако тому, чтобы перевести эти темы в ранг ключевых для национальных интересов и безопасности, препятствуют два фактора.

Во-первых, в условиях экономического бума абстрактные рассуждения о русском народе гораздо менее привлекательны, чем задачи повышения уровня благосостояния россиян. Несмотря на возрождение элементов имперской символики, мало кто готов потерять с трудом приобретенное благополучие ради великодержавного реванша.

Во-вторых, выстроенная Путиным система власти оставляет очень небольшое пространство для независимой от Кремля политической деятельности. Правящая же элита воспринимает этнонационализм как угрозу внутренней целостности государства и не позволяет укрепиться партиям и движениям, выступающим под подобными лозунгами. В целом современная российская элита не мыслит в узких этнических терминах.

Тем не менее в российском обществе есть силы, которые в перспективе способны поставить под вопрос нынешнюю политику сдержанности. Многое будет зависеть от того, в каком направлении пойдет поиск новой русской идентичности. Сбросив имперскую оболочку после распада Советского Союза, этническое самосознание русских стало более заметным. Пока русский этнонационализм не является хорошо организованной силой, но он может резко усилиться, особенно если цель строительства национального государства станет ведущей темой политических дискуссий. В советских и постсоветских научных кругах, общественном сознании и политике термин «нация» имел и имеет не столько гражданскую, сколько мощную этническую коннотацию. Как это уже неоднократно случалось в истории Европы, общую культуру могут начать рассматривать в качестве воображаемой политической общности, что может послужить толчком к призывам объединить всех русских под одной государственной крышей.

Переосмысление Россией своего места в более конкретных этнических терминах, как это произошло во всех других государствах, образовавшихся на территории бывшего СССР, может стать самым опасным шагом за всю ее историю. Реализация подобного проекта способна привести к пересмотру границ и подрыву внутренней целостности страны. За строительство наций на обломках империи обычно берутся этнонационалисты. Все бывшие советские республики взлелеяли этнополитические мифы, в которых государство провозглашается родиной «коренного» населения. Теоретически такие взгляды базируются на традиции исторического романтизма, согласно которой человечество можно четко разделить на нации, а культурно (или этнически) обусловленные нации обладают некими священными правами.

…Введение этнических мотивов в официальный дискурс через обсуждение роли русского народа – явление весьма опасное. Не случайно в Великобритании никогда не муссируется роль «английского народа». Мирный распад СССР отчасти объясняется неоформленностью русского самосознания. Напомним, сколь кровопролитной оказалась дезинтеграция другой социалистической федерации – Югославии, в которой сербы имели более ясное представление о своей идентичности. Как это ни парадоксально, непоследовательные и запутанные отношения Москвы с республиками, входящими в состав Российской Федерации, а также умеренная, а иногда и абсолютно неэффективная политика в отношении русских в ближнем зарубежье являются более благоприятными факторами обеспечения стабильности на постсоветском пространстве, чем попытки выработать ясный подход к созданию национального государства. Лозунг строительства гражданской нации может быть перехвачен, а ее «гражданскость» – быстро отброшена.

«Постимперскость» в России проявляется не в попытках восстановить государство в прежних границах, а в элементах неоимпериалистического курса. Она проявляется в стремлении установить определенный контроль над внутренней и внешней политикой государств, возникших на месте Российской империи и Советского Союза. Соотечественники до сих пор играли не очень значительную роль в этой области. Однако в перспективе такая ситуация может измениться. Например, в результате резкого усиления национализма на политической арене.

Более оптимистичный вариант – превращение соотечественников в инструмент «мягкой силы», укрепления транснационального «русского мира», под которым понимается совокупность «многонационального народа России» и соотечественников за рубежом. Осознание проблемы соотечественников в категориях этничности и их использование в качестве силового элемента внешней политики могут привести к катастрофе. Формулирование же вопроса в терминах политической нации и мягкого влияния может принести России серьезные выгоды.

В современном мире многие диаспоры действуют в интересах своей исторической родины: еврейская, армянская, греческая, китайская, прибалтийские, центральноевропейские. Собственно, именно это и делает отдельных граждан зарубежных стран членами диаспоры, понимаемой как политическая категория. У России есть возможности способствовать формированию российской диаспоры из русских и представителей иных этнических групп, осознающих определенную связь с Российской Федерацией. Некоторые шаги в этом направлении сделаны. Однако они не подкреплены конкретной и последовательной политикой, и результаты пока весьма скромные.

Соотечественники за рубежом ждут поддержки от России, но сами пока не работают на благо исторической родины. Для того чтобы сформировалась активная диаспора, Москва должна продемонстрировать свою заинтересованность в этом и проявить готовность сделать что-то реальное для ее членов. Настоящим прорывом могло бы стать законодательство, позволяющее конвертировать статус соотечественника в российское гражданство. В настоящее время закон и программы для соотечественников практически никак не связаны с законом о гражданстве и политикой в области миграции. Статус соотечественника должен создавать условия для переселения в Россию, иначе для многих граждан на постсоветском пространстве он не имеет смысла. Такое изменение в законодательстве позволило бы достичь тех целей, которых не удалось добиться из-за неудачи с введением института двойного гражданства. Это помогло бы тем, кто остается жить в соседних государствах, осознать свою особую связь с Россией и получить «запасной вариант» на случай ухудшения ситуации. Кроме того, это облегчило бы переселение части соотечественников и привлекло бы в Россию квалифицированную русскоязычную рабочую силу, компенсировав снижение численности населения.

Проблема соотечественников в современной России – это наследие империи. В течение первых полутора десятилетий после распада Советского Союза страна жила с этим наследием, проводя малоэффективную политику, но и не допуская крупных ошибок. Задача ближайшего будущего – научиться защищать соотечественников и использовать их потенциал в своих интересах, избегая при этом неоимперских соблазнов.

http://globalaffairs.ru/numbers/30/9127.html

Юрий Громыко
Собирание Русского Мира, или
На задворках СНГ-дипломатии?..

август 1998 г.

Соотечественники в ближнем зарубежье – поле борьбы за восстановление русского народа: на поле Куликовом – непроглядная темень.

Основная прагматическая (отложим пока в сторону ценности и нравственность) необходимость подвижнической работы с нашими соотечественниками за рубежом состоит в понимании одного тривиального факта. Если российское государство в ближайшее время не окажет помощи русским общинам и не выведет отчаявшихся людей из ощетинившейся обороны и подполья, то на различных территориях СНГ возникнет национально-освободительное движение, в самых разнообразных формах, в том числе интифадно-кровавых и уголовных. Возникнув в странах СНГ, через иммиграционные процессы оно будет переброшено на территорию России и очень быстро опрокинет плутократическую демократию двойного стандарта – одного для международных организаций, другого для местных аборигенов. Национально-освободительное движение проявится в крайних, в том числе и фашистских вариантах, прежде всего там, где русское самосознание наиболее глумливо подавляется и становится предметом издевок и изничтожения. Мы имеем в виду прежде всего Западную Украину, Прибалтику и, возможно, Казахстан. Можно говорить, что ростки подобного состояния у русских людей начинают проявляться как болезненная реакция отчаяния.

Таким образом, если новая российская власть не хочет в очень скором времени заниматься одними только этноконфессиональными разборками в самой России, а быть действительно технократическим «правительством экономических реформ и дела», ей крайне необходимо сегодня, сейчас найти «ассенизатора и водовоза, поэзией мобилизованного и призванного» – поэзией русского дела – для разгребания авгиевых конюшен СНГ-политики.

Изменение самосознания отчаявшихся русских людей за границами СНГ – прямой удар по преемственности президентской власти на будущих выборах. Преемственность власти обрушится, если будет показано, на каком море русских слезинок она выстраивается. С точки зрения информационной войны, элементарное включение в телевизионные программы русских из СНГ, которые в гробу видели членения на абстрактные отсутствующие коммунизмы и лукавые капитализмы и хотят одного: прав и свобод русскому населению любым путем, приведет к тому, что вся химерическая, выстраиваемая по западному образцу конструкция рухнет. Нам представляется, что на президентских выборах это будет основной способ слома черно-белых заготовок с попыткой опять расколоть общество противопоставлением несколько оппозиционных, но близких к правительству «домовых» и бюрократических коммунистов. Не может быть ни социализма с человеческим лицом, ни народного (а не олигархического) капитализма, когда тело народа разделено, разрезано на части.

На поле Куликовом – поле борьбы за восстановление русского народа – непроглядная темень. Основная причина разрушения выстраивающихся полков – как всегда – отсутствие координации действий и огонь по своим. Войска стоят под разными знаменами и желают двигаться в разных направлениях.

Часть наших соотечественников по-прежнему ждет реализации идей пролетарского интернационализма и восстановления Союза. Хотя нет каких-либо сомнений, что сам по себе Союз не восстановится: для этого нужны люди, готовые лечь под танки вместе со своими семьями. Таких людей пока что не видно. Витиеватые мысли, жеваные лозунги коммунистической кабинетной оппозиции интересны только самой этой оппозиции, но не нашим соотечественниками за рубежом.

По прежнему а-этническими, а-национальны ми и а-народными остаются идеи рынка и демократии. Их реализация неизбежно приведет к тому, что выживет тот, кто будет увереннее играть по чужим западным правилам, быстрее индивидуализироваться и предавать соотечественников.

Горячим пирожком сегодня становится национал-патриотизм. Именно он пользуется большим успехом на рынке имиджмейкеров. Предметом постоянного перехвата и разыгрывания становятся жесткие националистические лозунги – от идей соединить русское богоизбранничество с безростовщическим исламом до конкретных попыток создавать боевые националистические дружины. Именно это варево будет готовиться в походных кухнях и Жириновского, и Лебедя. Но никто из них всерьез не занимается 25 миллионами русских людей – людей, признающих своим родным языком русский и желающих оставаться русскими во что бы то ни стало.

Таким образом, мы перед лицом чудовищной проблемы. Что мы будем делать с нашими соотечественниками за рубежом, которые не пожелали (или не сумели) вернуться в Россию? Они считают себя русскими и отстаивают вне официальной России право на существование огромного русского мира, который веками жил за рамками искусственных произвольных границ усеченной России, образовавшейся в результате развала коммунистической идеологии.

На наш взгляд, не совсем правы считающие, что по отношению к русским, проживающим в государствах СНГ, термин «диаспора» неправомерен. С их точки зрения, русские не рассеивались по миру, от них «ушло» государство, мягко журча, как океан во время отлива, а они остались. Но это не так. У русских не было разрушения Второго Храма, построенного Иродом Строителем. Но у них был Ипатьевский подвал, за которым стоит если не грех цареубийства, то уж точно потакание и допущение цареубийства и убийства Царской Семьи. Поэтому и «мягкий» уход государства, и топот нашествия иноплеменников имеют, с точки зрения сакральной и Священной истории, вполне определенное объяснение. Русские сейчас отлучены и «отсеяны» (а поэтому и рассеяны) от своей собственной исторической полиэтнической многоконфессиональной государственности, которую они обречены восстанавливать, если хотят продолжать идентифицировать себя как русских. Русские забыли формулу-заклинание, которое им предстоит вспомнить, если они хотят выжить. Эта формула прообраза исторической государственности отшиблена грехом цареубийства, а сверху примурована антропологи ей краткого курса ВКП(б). Но представители русских общин в странах СНГ оказались на переднем крае борьбы за восстановление русского самосознания, и оно пробуждается у них наиболее быстро и явно. Эта формула связана с восстановлением Русского Мира – Pax Russica – способного впитать и включить в себя много разных этносов и групп, но не путем самоограничительного формирования нации на основе чистоты крови и генеалогических рядов.

Ежедневно мы встречаем в прессе упоминания о мире Ислама, азиатском мире, первом мире, третьем мире, наконец об Американском мире – Pax Americana. Есть Лингвафранка и иные миры. Возможен ли русский мир, мир русскозвучия (по аналогии с лингвафранка)? По меткому выражению замечательного культуролога и методолога Олега Генисаретского, для формирования и структуризации русского мира русская община-диаспора должна быть заново вписана и включена во всевозможные социальные, культуральные, политические миры.

Возможен ли русский мир в нехимерической национальной форме?

На эти вопросы предстоит ответить тем, кто возьмет ответственность за жизнь соотечественников в ближнем, а затем дальнем зарубежье.

Пять позиций и четыре сценария

Смятое и отутюженное самосознание русских в России отчетливо проявляется в кажущемся единстве позиций по поводу русской диаспоры. Все сочувствуют, все кивают головами, но за реальным употреблением термина «русские в СНГ» стоит как минимум пять альтернативных и принципиально не сводимых друг к другу позиций:

1. Позиция за восстановление СССР или Российской Империи.

2. Позиция за противопоставление титульному национализму в республиках СНГ русского национализма (этнократии – этнократию).

3. Позиция за вывоз всех русских в Россию (так называемый «нулевой вариант»).

4. Позиция за спокойное отношение к ассимиляции и растворению, «перевариванию» русских, за превращение русской диаспоры в материал построения нового мирового порядка.

5. Позиция за активное прорастание русской субъектности на пространстве новых государственностей республик СНГ.

С этих позиций намечаются следующие сценарии реализации фактора «русской диаспоры».

1. Тотальная и глобальная война русских против всех.

2. Собирание и закрытие границ, возврат к своеобразному железному занавесу и наведению русского порядка внутри России.

3. Окончательное рассеивание и ассимиляция русских.

4. Выстраивание сетевой жизнеспособной и сильной диаспоры с тесными связями с сильными русскими центрами внутри России.

Нетрудно увидеть, что каждый из этих сценариев работы с русскими вне сегодняшних границ России оборачивается тем или другим вариантом развития дел в самой России. Так очевидно, что первый и второй СНГ-сценарии связаны с развертыванием фашизма и автократизма внутри России. Третий сценарий является сценарием Збигнева Бжезинского: развал России на набор карликовых сателлитных государств. И наконец, четвертый сценарий – сценарий и во внутриполитическом российском пространстве – это российский традиционализм и народно-государственническая идея. Только традиционалистам нужно собирание русского мира, поскольку их главный потенциал и ресурс – тысячелетняя русская история.

Этнократизм государств СНГ и стыдливая российская демократия интернационального предпринимательства

Весь ужас сегодняшней СНГ-политики состоит в том, что большинство СНГ-государств (за исключением, пожалуй, Белоруссии и Армении) очень четко понимает свою оппозиционность к России, а Россия делает вид, что она не понимает и не видит стратегий и способов действий бывших союзных республик, а ныне самостоятельных государств. СНГ-государства последовательно и весьма старательно строят моноэтнократические государства. Этнократическое государство как цель и идеал – вот результат своеобразного усвоения этнонациональными элитами уроков заокеанских педагогов с их идеей nation state. Все иноэтничес кие общности должны быть вытеснены и раздавлены титульной нацией данного государства, по возможности без криков и раздражения международ ного общественного мнения. Вытеснение должно происходить как бы само собой, как естественно происходящая победа в конкурентной борьбе. Титульная нация – одновременно и спортсмен, участвующий в забеге, и судья, следящий за соблюдением правил другими иноэтническими участниками состязания, и федерация данного вида спорта, меняющая правила по ходу игры. Россия же, стремящаяся построить чистый рынок и настоящий капитализм международного образца, старается как бы не замечать столь прозаическую и грубую материю как интересы ее соотечественников. Российская дипломатическая бюрократия очень быстро находит язык с этнократической бюрократией и начинает играть по ее правилам, иногда даже помогает выполнять функцию соответствующих молодых и пока неопытных национальных комитетов безопасности.

Дипломатический чиновник в системе СНГ – не патриот, стремящийся средствами дипломатии решить проблему разодранного в клочья русского народа. Это – хорошо вышколенный международный чинуша, желающий получить причитающиеся ему блага на международном поприще. Пусть сфера СНГ – захолустье, но если относиться к ней как к настоящей загранице и синекуре, наладить отношения с представителями государства пребывания (а ведь это самое главное), то жизнь наладится. Если же взвалить на себя проблемы разделенного русского народа и постоянно отстаивать права соотечественников, невольно придется ссориться с местным руководством суверенного государства. Вместо того, чтобы быть координаторами культурно-исторической и гуманитарной работы с русской диаспорой российские посольства либо вялы и равнодушны, либо нередко просто враждебны.

Но именно сегодня у МИДа появляется уникальная возможность полностью проявить себя на важнейшем направлении – СНГ. Здесь МИД может на деле показать российскую внешнеполитическую стратегию. Если он не справится – куда ему до влияния в мировых делах? Именно в СНГ нужно направлять не посредственных и неудавшихся дипломатических работников, а лучшие внешнеполитические кадры и силы.

Тотальное вытеснение русских из республик бывшего СССР является фактом геополитических усилий ведущих стран мира. Именно здесь – на ближайших подходах к границам Российской Федерации – взвешивается и определяется мера рыхлости или твердости тела России.

Русские в СНГ– это нацмены, соотечественники или большой разделенный народ?

Основная проблема, которую необходимо решить русским общинам – как определить стратегию правового оформления своего статуса в государствах СНГ. С одной стороны, необходимо добиваться международного статуса разделенного народа, сохраняя плацдармы своего присутствия на всех территориях своего исторического проживания, настаивая на необходимости соединения групп народа в единое целое и последовательно двигаться от официальной регистрации общин и национальных объединений к культурно-национальным территориальным и экстерриториальным автономиям. С другой стороны, в силу жесточайшего «выдавливания» и большого временного периода предстоящей борьбы за сохранение русского присутствия, следует готовиться к длительной защите своего существования в различных формах, в том числе и на основе статуса национального меньшинства, со всеми полагающимися национальному меньшинству международными правами в области культуры, образования, соцобеспечения.

В России официально должен быть признан статус соотечественника для лиц проживающих за границами своего национально-государственного образования. Над этим сейчас работает Государственная Дума.

Русские сегодня крайне разобщены и слабы, но слабые русские никому не нужны и являются источником бед прежде всего для самих себя. Русскость определяется способностью жить и обустраивать жизнь в конкретном месте, развертывать русский мобилизационный потенциал. Русские в диаспоре сегодня на несколько порядков жизнеспособнее русских внутри России. Если русский не способен жить в диаспоре, то, как правило, он не сумеет наладить жизнь и в России.

Русские, как представляется, не смогут стать сильными через насилие. Не в силе правда, а в правде сила. Русская правда, вероятно, прежде всего в культурно-образовательной экспансии, практичности, организационной и профессиональной эффективности.

Важнейшим механизмом русской экспансии должно стать проектирование профессиональных ниш приоритетного освоения в конкретной культурной и хозяйственной жизни. Русские имеют все возможности сосредоточиться на освоении ниш программиста, инженера, врача, учителя, журналиста, предпринимателя. Более того, именно высокопрофессиональная прослойка русских могла бы задавать образец для формирования национального среднего класса. Вне конкуренции мог бы стать универсальный русский учитель, знающий три языка и обеспечивающий через «школы развития» крайне эффективное образование.

Сила, призвание и дело русских могло бы состоять в том, чтобы средствами русской культуры и языка воспринимать и присваивать многообразие местных национальных культурно-исторических пространств, приглашать к сотрудничеству титульные нации, предлагая им совместно осваивать новые культурные пространства.

Общих рецептов быть не может, нужны системно-типологические модели самоопределения и существования каждого из сообществ. Но ясно одно, большая историческая мощность русской культуры как протогосударственного и протоцивилизационного фундамента жизни на всем пространстве СНГ по сравнению с агрессивными неоэтнократическими образованиями и искусственно планируемыми результатами директивного «этногенеза» позволяет средствами русской культуры и языка ассимилировать и присваивать многообразие местных национальных культурно-исторических пространств. Для этого русскими через систему образования необходимо осознать, что русский язык и русская культура на пространствах СНГ остается метаязыком и метакультурой, которые являются эффективными инструментальными средствами понимания и проектирования форм развития жизни на данной территории.

Российское аналитическое обозрение. 1998. № 8–9.

Сергей Градировский
Россия и постсоветские государства:
искушение диаспоральной политикой
февраль 1999 г.

Россия сжалась, чтобы Русский Архипелаг раздался, разросся, чтобы Русский мир разлился как никогда ранее

«Россиянами не рождаются. Россиянами – становятся!»

Шутка КВНовской команды «Новые армяне», обращённая к белорусам.

Отсутствие диаспоральной политики, о необходимости которой говорилось все постсоветские годы, оказалось для России благом.

Если бы случилось так, что диаспоральная политика стала частью последовательной государственной политики России, то она неизбежно проводилась бы в рамках этнической идентификации. (Ниже я покажу, что других предпосылок в современной общественной мысли не существовало.) Но государство, проводящее диаспоральную политику исключительно (или даже если в первую очередь) в отношении этнических русских, есть государство для этнических русских.

Известно, что в современной России предостаточно сил, отстаивающих именно такое будущее страны. Но также известно, что такого никогда не было, что имперская программа России всегда преодолевала узкие рамки, душное пространство этнической идентичности. Следовательно, лозунг «Россия для русских» – есть искажение Предначертанного, как оно осмыслялось в русской религиозно-философской и даже марксистской традициях.

 

* * *

До недавнего времени автор был среди тех, кто рьяно отстаивал идею именно диаспоральной политики России, обвиняя российские власти в беспомощности и геополитической подслеповатости. Год работы главным редактором журнала «Остров Крым» и год размышлений над этим сюжетом сильно изменили авторскую позицию в отношении готовности России к проведению диаспоральной политики и её места в общей системе внешнеполитических работ (в первую очередь на постсоветском пространстве), но не в отношении способностей федеральных властей и не в отношении к факту самого существования серьёзнейшей проблемы.

Общим местом стало рассуждение о том, что в российском обществе в целом нет ясного представления о содержании понятий «Отечество» и «соотечественники», что в слагаемом из многих составляющих понятии «Отечество» главной является не очерченная государственными границами территория (тем паче, что границы эти – вещь достаточно динамичная и порой меняющаяся по несколько раз за столетие). Важно совсем другое – исторически сложившаяся духовная, материальная, языковая, в целом – культурная среда обитания народа, способствующая его воспроизводству и развитию. Скажем больше: речь идёт о среде, способствующей даже не столько воспроизводству и развитию самого народа, сколько его воплощённой души – культуры. Поэтому в России всё чаще «поднимают голос» те, кто своими соотечественниками (внутри и за пределами нынешних российских границ) считают всех тех, для кого такая социальная, культурная и языковая среда есть жизненно необходимая форма существования, кто «задыхается» вне такой среды. Очевидно, что в такой среде нуждается не только этнически русский человек.

Но изложенные мысли остаются, увы, скорее переферийными, чем господствующими. Ведь официальная Россия так и не пожелала признать существование даже самой проблемы «большого» Отечества. Отсюда проистекает как противодействие введению статуса «разделённого народа», так и неприятие в политической (официальной) риторике «слишком» патриотического словечка «соотечественник». Но процесс национальной идентификации с неизбежностью таковую проблему перед Россией ставит. Более того, от характера решения её зависит будущность России.

Так кто же они такие – наши соотечественники?

* * *

С 1991 года, после распада СССР в России, в возникшей общественной дискуссии, так или иначе, было предложено три способа идентификации соотечественников. В первую очередь, по этническому принципу, т. е. наш соотечественник – это этнический русский. Говорилось о 20–25 миллионах русских, «брошенных» Отечеством и являющихся для одних пятой колонной России, для других – её неисчерпаемым миграционным потенциалом.

Второй, не менее распространённый и часто одновременно задействованный с первым, – по языковому принципу. То есть «наши» люди – это носители «великого и могучего» русского языка. Тут же возникают вопросы: все ли носители русского языка наши люди и только ли носители русского языка наши люди? Очевидно, что языковая граница как и современная государственная – во многом условны.

Автор согласен, что о терминах договариваются, а не спорят. Такой договор вроде бы состоялся. Ведь введённое понятие опирается на отмечаемую многими границу между титульной нацией и всеми остальными, в одночасье ставшими социокультурными изгоями. Но нельзя не отметить, что такое, всё же абсурдное, словосочетание как «русскоязычная диаспора» важное для одних целей, оказалось ложным и вредным для других. Внутренняя форма термина обманчива. Возьмём, к примеру, Украину. Политическая, культурная и бизнес элиты этой бывшей советской республики – и сегодня продолжающие «руководить и направлять» – были русскоязычными. Русский был (а для многих из них и остаётся) языком общения в семье, и самое главное – языком мышления, рефлексии, принятия решений. Что говорить, если Леонид Кучма учил украинский в канун и во время президентской избирательной кампании 1996 года. В Крыму, на Левобережной Украине, в Одессе термин «русскоязычная диаспора» вводит скорее в заблуждение, ибо граница между соотечественниками и иными проходит абсолютно не по полю языка.

Третий способ – юридический – был предложен (или, по крайней мере, широко озвучен) Владимиром Жириновским. Ведущий отечественный либерал-демократ предложил считать соотечественниками тех, у кого в советском паспорте в известной графе стояла пометка «русский» (это был прекрасный ресурс для политического манёвра a la Владимир Вольфович, неосуществлённого манёвра).

Итак, в публичном пространстве за все постсоветские годы было предложено три типа идентификации соотечественников: этнический, языковой и юридический.

На практике получалось (за редким исключением) одно: за диаспору принимались этнические русские, которые стали крайне рельефно выглядеть на фоне титульных наций новообразованных государств. Именно в отношении к таким русским, оставшимся на Украине, в прибалтийских странах, в Средней Азии, в информационном пространстве обычно отмечались различного рода притеснения, учиняемые отыгрывающимися «за годы русской оккупации» местными элитами. Именно в отношении таких русских предпринимались различные попытки оказания материальной и моральной помощи со стороны маргинальных и полумаргинальных политических организаций РФ. Но Россия, например, явно симпатизируя абхазам и осетинам (проблема Южной Осетии), тем не менее, их не стремилась называть соотечественниками. Этнический принцип был настолько очевидным, что автору не раз приходилось слышать возмущение иноэтничных россиян: почему я – башкир (татарин, чуваш, чеченец, аварец etc.) – как гражданин России должен считать своей диаспорой исключительно русских? (И тем паче платить предложенный Ю. Лужковым «консолидированный национальный налог», с неизбежностью бы направленный на моноэтническую диаспоральную политику…)

Если Россия – государство для русских (и тогда логично проведение этим государством диаспоральной политики по этническому принципу), то это означает одно: крах всей прошлой мессианской устремлённости России, её политики комплиментарной колонизации (Л. Гумилев), её евразийской сущности, и даже её имперской – всегда надэтнической (метаэтнической) – культуры. А также окончательную победу западного социокультурного стандарта, в основании которого – этническая и гражданская самоидентификация, целью которой являлось создание института национального государства. Кстати, это прекрасно понимают недруги России, подталкивая русскую «всемирную» культуру к «этническому» самоопределению (т. е. выделению, изъятию из себя украинской, белорусской, татарской и многих других культур).

Здесь надо сделать отступление, чтобы сказать о давно существующих двух русских культурах: этнической, автохтонной, существовавшей «от начала», и русской всемирной (Ф. Достоевский). Собственно о второй идёт речь, когда говорится о «великой русской культуре» Пушкина, Фонвизина, Айвазовского, Пастернака, Флоренского и даже Гаспринского. Именно она и есть русская имперская культура, т. е. культура, сформировавшаяся в имперском «теле» и для своего воспроизводства и развития нуждающаяся в таковом. Поэтому поиск новой имперской формы – не позыв «комплекса великодержавия», а тихое, но настойчивое требование русской культуры, имеющей право быть сохранённой в мировом ансамбле культур.

Итак, если принять тезис о том, что идентификация России по этническому принципу есть зло, то придётся признать и то, что этническая диаспоральная политика есть продолжение, реализация этого зла. (Под «злом» в данном контексте понимается всё то, что препятствует, отвлекает Россию от предначертанного ей Пути.)

Так кого в этом случае мы должны считать русской (или российской) диаспорой? И возможно ли говорить о диаспоре народа, идентифицирующего себя не этнически? Может быть, не только русский разделённый народ, но и все другие народы, сохраняющие себя в социокультурной орбите российской цивилизации («всех тех, для кого такая социальная, культурная и языковая среда есть жизненно необходимая форма существования»)? То есть при вышеуказанном условии крымские татары, к примеру, – такая же российская диаспора, как и русские Крыма.

 

* * *

Здесь нужно сделать отступление для ряда замечаний. Во-первых, я считаю важным уточнение Натальи Космарской о том, что диаспор как таковых на постсоветском пространстве нет, но «фон для запуска механизма диаспоризации» во многих местах наблюдать уже можно. Поэтому пока (но зато в целом ряде случаев) можно говорить о протодиаспорах. При этом процесс диаспоризации субэтнических русских (на примере среднеазиатских русских) вынужденных переехать «на историческую родину» и поселяющихся в Москве, российской глубинке etc часто даже более динамичен, чем в странах Балтии и СНГ. По крайней мере, известен ряд так называемых землячеств, куда более напоминающих диаспоры Америки и ведущих достаточно агрессивную наступательную политику по защите своих групповых интересов, индивидуальную работу с каждым новоприбывшим. Члены таких землячеств часто положительно оценивают опыт мафиозных структур, как наиболее адекватный для защиты своих интересов, и частенько в той или иной степени копируют его. Что касается нерусских землячеств, то многие из них процесс диаспоризации успешно прошли, например, можно уверено говорить о чеченской или крымскотатарской диаспорах (землячествах) в Москве. Для некоторых из них характерны даже внутренние конкурентные отношения, т. е. речь идёт о готовности на деле доказать свою способность и большую решимость в деле защиты члена землячества.

Во-вторых. Если согласиться с кратким и точным определением диаспоризации как интеграции в принимающий социум без потери идентичности (В. Дятлов), то далеко не «естественным» цементирующим началом следует считать этническую идентичность. Самое первое возражение – знаменитая китайская диаспора: никто не говорит о ханьской, хуэйской, маньчжурской или какой-либо иной собственно этнической диаспоре, говорят именно о китайской. И это всё равно, что мы сегодня говорили бы о российской. Следовательно, в основании китайской диаспоризации лежит социокультурная идентичность. Другой пример, классическая еврейская диаспора. Назвать евреев, а значит и еврейскую диаспору одним этносом (разбросанные по континентам сообщества с различными антропологическими, расовыми и социокультурными чертами) – также может далеко не всякий исследователь. Следовательно, и в этом случае этническая идентичность не является доминирующей.

Что касается рефлексии субъектов готовых к диаспоризации об основаниях собственной идентичности, то она ведь разворачивается, (а) как правило, по принуждению со стороны (например, «надоедливых» московских исследователей или местных интеллектуалов), и (б) в рамках сообщаемых параметров (в том числе, в рамках привносимых котрабандой парадигме и онтологии). То есть люди даже не могут думать о некоторых особенностях процессов, в которые они судьбой вовлечены, если им в языке не передан аппарат, пространство для такой рефлексии. А потому определяют себя в старых, привычных понятиях: мы русские, русские Киргизии, или Украины, или Крыма, советский народ, граждане страны проживания; или в рамках регионального сознания: мы крымчане, приднестровцы и т. д. Это значит, что процесс идентификации есть пространство, в том числе, для политических управленческих решений.

В-третьих, многочисленные симпозиумы, конференции и т. д. так и не позволили международному научному сообществу договориться по поводу дефиниции «диаспора». Строго говоря, это и невозможно, ибо формулировка данного понятия зависит от культурного состояния общества (сообщества) и геостратегических интересов страны проживания. Возможно, что такая «всемирная» договорённость окажется даже вредной (я сейчас отступаю от научной пользы), ибо через определение объекта политики задаются параметры и стилистика этой политики. Другое дело, договорённость обязательно должна состояться внутри российского (шире, русского) научного, культурного и политического сообщества.

* * *

Но и этих замечаний для постановки проблемы недостаточно. На постсоветском пространстве существует два типа объектов: это протодиаспоры, процесс кристаллизации которых (как уже было замечено выше) пока ещё только наблюдается и это анклавы, «русские острова».

В отношении русских анклавов – в первую очередь, таких как Приднестровье, Крым, Донбасс или «острова» Северного Казахстана – не может осуществляться диаспоральная политика, ибо русские там не чужие, не на чужой земле, пришельцами себя не считают, чужеродную среду в рамках своего региона не ощущают и не относятся к себе как к «временно проживающим», арендующим у титульной нации данную территорию. В силу этого «островные» русские в сравнении с диаспорными обладают другим сознанием. Не имея возможности провести сравнительное исследование сознаний диаспорального и анклавного, отметим только одну характерность, выделенную А. Фетисовым: у диаспоральных русских такие понятия как Отечество и Родина совпадают (это Российская Федерация), у анклавных русских Родина – это малая родина, вмещающий ландшафт, регион нынешнего обитания, а Отечество это большое Отечество, собственно Россия (которая чаще всего не равна Российской Федерации).

Политика РФ в отношении анклавов, русских островов, это, если можно так сказать, некая «архипелажная» политика, политика у которой всё это время не было названия. Но без номинации ничего политического делать невозможно: «называть и тем самым вызывать к существованию – есть высшая форма политики».

 

* * *

Выделив два объекта политики России на постсоветском пространстве – диаспоры и анклавы, выделим существенную характеристику такой политики. На взгляд автора Россия нуждается в комплиментарной политике – наследнице комплиментарной колонизации прошлых веков. Обозначим два типа колонизации: комплиментарная на восток и имперская (с элементами комлиментарности; возможно наиболе яркий пример, это пример русской политики в присоединённой Туркмении) на юг. Движение на Восток (к точке восхода Солнца Мира), есть провиденциальное движение с целью освоения – в социокультурном смысле – свободных, вакантных пространств. Движение на юг – социокультурная переработка лимитрофа, решение проблемы безопасности южных рубежей. Незавершённость работ в южном направлении сказывается и сей день.

Всегда было так, что именно социокультурная (пред-) определенность – человека, группы людей, государства, пространства, – а отнюдь не этническая лежала в основании государственного строительства России. Это и сегодня открывает возможности для того, чтобы украинцы, крымские татары, белорусы, казахи, осетины, абхазцы и многие другие «орбитные», «архипелажные» народы могли стать правовыми «соучредителями» будущей, грядущей России, естественными членами российского суперэтноса. (Ведь Россия до сих пор не готова показать то место, которое и Украина, и Казахстан, и многие другие с удовольствием, с расчётом и внутренним удовлетворением будут готовы занять. Собственно, все эти годы ничего и не предлагалось, кроме аморфного, предназначенного совсем под другие задачи – цивилизованного развода – СНГ.)

Здесь надо пояснить: комплиментарная политика не обязательно предполагает переход от полигосударственной формы существования Русской геополитической целостности к имперской (в старом смысле слова), когда социокультурные границы совпадают с государственными (такая форма по-прежнему характерна для Китая и во многом для Индии). Следовательно, настоящий текст – не призыв к ре-интеграции Союза, хотя таковая и может стать следствием проводимой комплиментарной политики (но при этом обязательно в новой конфигурации).

Чтобы это случилось, необходимо внести нравственное содержание в работу по новому собиранию пространства. Нравственным должен признаваться и ощущаться труд по сохранению верности российским стандартам, по их развитию. Эти стандарты должны быть дополнены, наполнены и обогащены. Самое сложное, стандарты в новых исторических условиях должны быть сформулированы вновь, с учётом как культуросообразности, так и складывающегося нового глобального политического языка, новых глобальных вызовов, перед лицом которых оказалась Россия и мир в целом.

Надо обладать мужеством, чтобы признать, что граница между «нашим» и «не нашим» человеком прошла совсем не по этническому водоразделу. И среди крымских татар есть «наши» люди, и среди украинцев – как среди русских есть носители чуждого, порой враждебного нам социокультурного стандарта, непонимающие, незнающие или нечувствующие Россию, а порой глубоко её ненавидящие, желающие ей вечного поражения. Это в том числе и те, кто признают идеалом «укрощённую» Западом «европейскую страну», желательно заполненную «европейскими народами» национальную державу. Это те, кто говорит: «Станьте же, наконец, цивилизованными, станьте как все!» – то есть перестаньте быть самими собой!

Отечество начинается с каждого отдельного человека, и Отечество заканчивается там, где пребывает последний наш человек. Когда Отечество изменяет человеку (пресловутая тема: «ну почему наши не защищают права своих граждан столь же рьяно как, например, американцы?"), это вопиющее следствие старых массовых – духовных, интеллектуальных, бытовых, в языке – измен человека своему Отечеству.

 

* * *

Надо признать, что Россия последнее десятилетие вела себя достаточно разумно. Да, она многого не делала в эти годы из-за отсутствия субъектности у политической «элиты» страны, но она и не сделала много такого, о чём в дальнейшем могла бы пожалеть. Это также наше достояние – весомое косвенное благо, которое требует должной оценки.

Пример такого блага. Верно, что в составе Украины и Казахстана находятся фактически русские земли, население которых – этнические русские – сохраняет привязанность к «матушке-России». Эти люди едины и последовательны в видении своего будущего «только с Россией». Другое дело, что никто так и не объяснил этим русским людям, что именно благодаря им и землям их нынешнего проживания две стратегически важные для России «стороны», «у-крайны» – Украина и Казахстан – остаются крепко-накрепко «привязанными» к России. И когда Назарбаев переносит столицу из Алма-Аты в Астану – безусловно, с целью сохранения целостности Казахстана, т. е. сохранения в составе республики его северо-восточных «русских» областей – он действует во благо России. Ибо Казахстан – щит не Средней Азии, как о том впечатляюще писал Бжезинский, но России. Дело в том, что Казахстан для России остаётся прозрачным, вопрос лишь в готовности России к новому этапу своей нескольковековой экспансии в юго-восточном направлении. Но, одновременно, светский Казахстан непрозрачен для экспансионистской политики со стороны исламского мира. Особую роль в прикрытии России с юга играет жёсткий режим Каримова, уже продемонстрировавшего свои возможности в разрешении подобных (экспансии на постсоветское пространство экспортных вариантов ислама) проблем. То же самое с Украиной. Кстати, провозглашенная многовекторность – если именно она станет внешнеполитической реальностью Киева, а не характерные для Кучмы метания – крайне выгодна России на этапе ее «исторической задумчивости». При этом многих тревожат, мягко скажем, не партнёрские отношения между Киевом и Москвой. И некоторые считают, что это окончательный развод. Но судить о возможностях взаимоотношений двух русских столиц – рано, дело в том, что пока России Украине предложить было нечего, кроме порядком засаленного «братства славянских народов».

На Кавказе же наоборот, таких заслонов в виде комплиментарного общежития создано было не достаточно. Характер местности, этноландшафт, конфессиональная мозаичность требовали гораздо больших усилий, такта и воли. Отсюда бесконечные кавказские проблемы.

Прибрежные районы Острова Россия (лимес, по В. Цымбурскому заселены народами российского социокультурного пространства, часто идентичными сопредельным народам в конфессиональном, этническом, языковом отношениях. Именно это обеспечивает мягкую связку России с её соседями, перетекание одного цивилизационного стандарта в другой. Это прекрасное и полезное наследство прошлых российских колонизационных программ. Правда, признать его таковым Москве не хватает мужества. Вместо этого господствует страх, заставляющий требовать от «прибрежных» народов абсолютной лояльности, выраженной в унификации по ряду надуманных или перетащенных из прошлого параметров, – это грубо, глупо и близоруко. Реакция на подобную унификацию – мятеж: мятеж на Кавказе, сопротивление в Казани.

Насущная задача дня сегодняшнего – объяснить растерявшемуся русскому человеку (сообществам), почему (за что или для чего) оказался он вне Отечества, оказался отрезанным от своего месторазвития, хоумленда. И совсем по-другому поведут себя русские ближнего зарубежья, когда авторитетный голос из России скажет, что их задача – не в разрушении «приютивших» их государств, а в «продвижении» русского духовного, культурного, интеллектуального, технологического продукта как части комплиментарной политики России. Что задача таких пространств совместного проживания – обеспечить контакт России с граничащими с нею цивилизационными платформами, прикрыть на время ослабленную Россию от слишком сильного внешнего наступательного напора. И никто кроме «наших « людей за эту работу не возьмётся. И тогда желание русских ужиться, найти общий язык, в чём-то приспособиться станет не следствием страха перед межнациональным конфликтом, элементарным требованием выживания во «враждебной среде», но нравственным, осознанным, признанным благодарной Родиной трудом.

 

* * *

Существуют две опасности для любого народа. Первая – это преувеличение своего национального положения, ведущее к националистическим «обострениям», «воспалениям» и, как правило, в начале, к проблемам в сфере межнациональных отношений, а затем, к утрате национального авторитета. (Обостренное, гипертрофированное национальное сознание, культивируемое Европой, породило в XV–XVI вв. такой институт как национальное государство.) Другая, противоположенная ей, – забвение национального, т. н. «либерализация национальных отношений», по существу – отказ от национального. Глобализация, зародившаяся в недрах западной культуры и продвигаемая транснациональными корпорациями, международной бюрократией и другими новыми субъектами международной политики, нуждается в последнем, как в обеспечивающей ресурсами среде своего обитания. Это не просто борьба с традиционным укладом, это своеобразное глобальное «потепление» в межнациональных отношениях. Только при поверхностном взгляде за этим видится благо. Последствия же схожи с климатическим планетарным потеплением: количество мест для проживания должно резко уменьшится.

Богатство же сложноструктурированной этносистемы – в напряженной работе составляющих её народов, удерживающих и национальное, и интеграционное сознания. В результате чего мир становится более связанным, но не «магдонализированным». И здесь Россия имеет культурную наработку, неисчерпаемый ресурс – всемирность русского культурного «стандарта». Способность включать в культурное «тело» величайшие образцы, элементы других культур, не утрачивая при этом самостояния (А. Пушкин); не боясь обучения и заимствования, но и знание меры, правил отбора и включения.

Сможет ли России распорядиться данным наследием?

 

* * *

Но вернёмся к окраинам русского «континента». Так как русская культура является доминирующей культурой на постсоветском пространстве, аккультурация носителей данной культуры невозможна. Правда остаётся вопрос: все ли называющие себя русскими являются носителями русской всемирной культуры? Возможно, что именно лишённые всемирности оказываются в числе ассимилируемых…

В связи с этим возникает другой вопрос: что иное, отличное от процессов аккультурации и ассимиляции будет происходить на постсоветском пространстве? Мы видим, что социальный климат в местах проживания наших соотечественников явно не благоприятен, т. е. титульная нация предлагает заранее неравные условия социальной конкуренции. Что из этого следует? В первую очередь то, что русские анклавов и диаспор имеют исторический шанс создать конкурентный уклад. В случае с русскими анклавами это особенно важно, так как последние представляют собой своеобразные лаборатории, в которых развёрнута работа по созданию комплексного решения обустройства всех сторон быта на конкретной территории. Если это сложится, то в дальнейшем, после проведения социо-культурного конкурса, отобранные лучшие образы жизнедеятельности будут переданы в Россию с целью трансляции более прогрессивного (конкурентного) уклада на весь русский архипелаг.

Итак, мы можем говорить о двух «трагедиях» или двух «фантастических» ресурсах современной России (то, что мы переживаем «не лучшие» времена – очевидно; но отношение к настоящему открывает или закрывает будущее).

А) Состояние раздробленности. Целое дробится, когда исчерпан ресурс формы и предстоит найти новую форму развития, в которой может быть сложен более прогрессивный (отвечающий на современные внутренние и внешние вызовы) уклад. Для этого необходимо провести социо-культурный конкурс, который, в свою очередь, возможен только при наличии множества участников. Бердяев воспевал «децентрализацию Русской культуры», замечая, что она «…означает не торжество провинциализма, а преодоление и провинциализма, и бюрократического централизма, духовный подъем всей нации и каждой личности…". Видимо политическая раздробленность несёт в себе некие предпосылки, в том числе, и для действительной децентрализации русской культуры.

Б) Эмиграция. Принято говорить о неуправляемой – разрушающей общественные институты и государство – эмиграции, об утечки «мозгов», о механизме «выброса» русских людей за пределы Отечества и потере их для России. Д. Николаенко в своих работах показал, каким образом Московия решала вопросы колонизации в восточном направлении. Время от времени в России генерировался локальный «конец света», который заставлял людей сниматься с насиженных мест и отправляться куда подальше, оседать там, закрепляться, осваивать окружающее пространство. Государство со своими ограниченными ресурсами и неразрешимыми организационными трудностями просто не могло справиться со столь масштабными колонизационными задачами. С другой стороны, очевидно, что не из всякого периодически устраиваемого «конца света» российское государство и тем паче общество извлекало столь убедительную пользу. Но почему бы нам не рассматривать современную бизнес-эмиграцию как механизм достаточно быстрого внедрения русского предпринимателя в западную, международную бизнес-среды? Можно возразить, что, мол, эту работу можно было делать и с меньшими издержками. Но зачем нам сослагательное наклонение в ситуации, когда в очередной раз решается вопрос: воспользуется ли Россия, российское общество предоставленными историей шансами?

 

* * *

Комплиментарность это не только существенная характеристика внешней политики России, это ещё и свойство сознания соотечественника. Выделим элементы комплиментарного сознания:

Общность происхождения, которая зиждется на общности географической, языковой и исторической.

Географическая общность: единство территории многовекового обитания (в нашем случае – Евразия).

Языковая общность: наличие единого языка общения (русский).

Историческая общность, которая кладётся поверх ряда локальных, национальных историй. Общая история (например, история Великой Степи, или шире – союза Степи и Леса) находится в непрерывной конкурентной борьбе с рядом «национальных» толкований истории России и других государственных образований постсоветского пространства. В частности, постоянно присутствующее противостояние: осмысления России как части европейского мира, осколка этого мира, «неполноценной» Европы, цивилизационной окраины и т. д. (традиционно характеризуется как западничество), и как мира самостоятельного, Третьего Рима, евразийского, Острова России, мира построенного на реализации славяно-тюрко-угорского союза и т. д.

Восприятие состояния разделённости (а) как «исторической ошибки» или (б) как «определенной фазы» в развитии процесса освоения единой территории (тем более, что развитие, как правило, катастрофично).

Ergo [по сценарию а] восприятие себя как «временно проживающих» или проживающих на «временно оккупированной» различного рода националистами территории (последнее – крайняя форма мироощущения, часто утрачивающая признаки комплиментарного, и во многих регионах постепенно сходящая на нет);

[по сценарию б] восприятие себя как народа предоставленного современной политической элитой России самому себе, а, следовательно, вынужденного осознать свою ответственность за удержание, развитие территории нынешнего проживания, за сотрудничество с новой властью государства пребывания, но на условиях признания своих прав этой властью (рамка ответственности за территориальное развитие характерна для анклавов).

Ergo несение идеи восстановления утраченной целостности, реинтеграции в различных вариантах, от идеи сложения геокультурной целостности «поверх барьеров» до многочисленных вариантов интеграции в старых доступных для понимания формах, в основном на союзную тему (усечённый вариант – Союз трёх братских славянских республик). Следовательно, целостность есть фундаментальная ценность и свойство комплиментарного сознания. (Приведение в действие политического механизма восстановления этой целостности – это уже задача политики или для политиков.)

И два завершающих замечания. Во-первых, носителем комплиментарного сознания могут (а если с точки зрения интересов России – должны) быть не только диаспорные и анклавные сообщества, но и иные этнические, конфессиональные, профессиональные организованности на всём постсоветском пространстве. И чем эшелонированней мир носителей этого сознания – тем устойчивей целостность. Во-вторых, мы стоим перед необходимостью складывания новой ценностной системы, где нравственно то, что окажется краеугольным камнем новой социокультурной целостности. Эту работу (ревизию) общество проделывает каждый раз после кризиса старой системной организации.

 

* * *

Всё сказанное означает одно: искушение «диаспоральной» политикой Россия успешно преодолевает. Не в силу того, что в диаспоральной политике Россия не нуждается и поэтому хорошо, что она не сложилась, а что был риск развития такой политики по вредному для России сценарию.

Остаются открытыми вопросы: исчерпываются ли те задачи, перед которыми Россия оказалась лицом к лицу диаспоральной и анклавной политиками? Какие другие политики, отвечающие на принципиальные вызовы современности должны появиться (речь практически идёт о формировании пакета комплиментарных политик)? Что несёт в себе комплиментарность? Какова её ресурсная ёмкость, её нравственный потенциал? Какими другими средствами – новой правовой парадигмой, информационно-технологическими новациями – должны быть обеспечена комплиментарная экспансия? И другие…

Безусловно, пакет комплиментарных политик я отношу к новому поколению гуманитарных технологий. Другими словами, России нужны и культурные основания, и «редкие» специалисты гум-технологи, и инновационные решения, и политическое мужество.

Выделим ряд критериев комплиментарной политики России.

Стержнем такой политики должна стать социокультурная идентичность и в отношении диаспор, и в отношении анклавов, и в отношении всяких других объектов. Речь идёт о народах, сообществах, культурных ареалах сохраняющих себя для будущей (и будущего) России. Поэтому островами Русского геокультурного архипелага должны стать не только в буквальном смысле русские анклавы, такие как Крым или Приднестровье, но и иноэтнические Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах, и так вплоть до Русской Палестины, Сербии, Афона, Армении, русских островов Америки и Австралии. Когда на это возражают, указывая на «непреложные принципы международных отношений», то забывают, что завтрашний мир, принципиально отличающийся от нынешнего, закладывается сегодня, что Европа завтрашняя – это Европа культурных регионов, что Россия завтрашняя это то, что мы допустим, и прежде всего в мышлении как единственно желанное для нас будущее.

Сегодня нет необходимости включать все прилегающие земли в состав единого унитарного государства, как это было в предшествующие имперский и советский периоды существования России. Прилегающие территории достаточно (для решения современных исторических задач) социокультурно переработаны, т. е. надежно несут российский стандарт, а это значит, что Россия за предшествующие периоды сформировала устойчивый пояс цивилизационной безопасности: культурные, языковые, экономические границы России остались далеко за, в основном, не демаркированными и не демилитаризованными государственными границами РФ.

Отношение к различным частям постсоветского пространства не должно быть унифицированным. Это касается не только новообразованных государств по линии геополитический союзник-противник. Это ещё и различные типы работ в отношении социокультурно выделенных территорий, порой являющихся частью чужого государственного организма. Должна быть проведена работа по вычленению, по крайней мере, трёх типов пространств: (а) территории, настолько «враждебные» для русского начала, что после миграционного исхода (в одну или несколько волн), остатки сообщества будут со временем ассимилированы; (б) территории, на которых уже формируются или возможно формирование диаспор; (в) территории-анклавы. Нужна социокультурная карта России.

Потребуются некоторые правовые новации – в том чмсле, в международном праве (в частности, понятие «суверенности» должно пересматриваться не только американцами, но и нами, правда, совсем в ином ключе: бомбить никого не потребуется). Поиск новой формы суверенитета – первостепенная задача политиков, военных и правоведов. Фактически не нами эта работа уже начата. Международное право, игнорирующее геоэкономические и социокультурные границы как всегда отстаёт от действительности.

Искомая политика заработает только тогда, когда заработает внутренняя программа России, отвечающая на вопросы: кто мы, какое общество строим и, следовательно, куда идем?

Обсуждаемая нами политика будет опираться не только на экономические реалии и властный патриотизм, но и – в первую очередь – на нравственный выбор народа, признавшего за собой право на преодоление собственной разделённости.

Нас ждёт серьёзный разговор на тему онтологической верности. Зачем человеку оставаться верным той или иной идентичности; грубо говоря: зачем оставаться русским? Чего в этом больше нравственного содержания или рациональности? Действительно, идентичность фундаментальный ресурс личности?

 

* * *

Да, история повторяется. В очередной раз русская всемирная культура вынуждена существовать поверх государственных границ. Только если в начале века носители русской культуры были «выдавлены» в зарубежье, где отчасти погибли, а отчасти создали удивительные очаги духовности, то сегодня, наряду с повторением механизма выдавливания нашего человека за государственные, нормативно-правовые границы (например, в отношении предпринимательского «сословия», так называемая бизнес-эмиграция), мы столкнулись с принципиально новой ситуацией: русские люди, однажды проснувшись, оказались за пределами Отечества, за барьерами, поверх которых и вынуждена существовать русская культура: «конец XX столетия мы встречаем на островах Русского Архипелага».

Россия сжалась, чтобы Русский Архипелаг раздался, разросся, чтобы Русский мир разлился. Зачем России это понадобилось? Возможно, именно в таком положении (новоприобретенном качестве) наиболее вероятно выработать и явить миру новый тип миротворчества, т. е. комплиментарное отношение к буферным социокультурным пространствам и культурное межцивилизационное взаимоприсутствие.

Действительно, тема внешнеполитического самоопределения России на постсоветском пространстве является «болевой точкой» как для общественного мнения, так и для государственной власти. Самоопределение, что называется, назрело. Но такое самоопределение возможно только после социокультурной идентификации, которая должна произойти поверх барьеров.

Диаспоры. 1999. № 2–3.

Сергей Градировский
Без карт, без компаса, без поставленных задач, или
На что обречена российская диаспоральная политика
в ближнем зарубежье
июль 2000 г.

Русская культура остаётся доминирующей на всём постсоветском пространстве. Именно она позволяет десяткам средних и мелких национальных и конфессиональных культур продолжить своё развитие, для которых открытое пространство глобализирующегося мира смертельно

Я бы хотел высказать несколько принципиальных тезисов, которые, возможно, кому-то покажутся резкими. Но такая резкость, если она и имеет место, обусловлена необходимостью сдвинуть с мёртвой точки ситуацию, которая практически никого – ни в России, ни в её окружении – не устраивает и которая является развращающей и опустошающей по отношению как к российскому государству, его правительственному чиновнику, так и к ближнему русскому зарубежью.

Искушение

Начну со старого тезиса: то, что диаспоральная политика все 90‑е годы Россией не проводилась, оказалось в большей мере благом, чем злом.

Почему? Потому что, если бы диаспоральная политика проводилась той конкретной властью, которую мы имели, с теми конкретными общественными ожиданиями, которые все эти годы доминировали, теми конкретными силами, которые все эти годы считали своим долгом что-то в этом направлении делать, то она проводилась бы по этническому водоразделу, с большими моральными и историческими издержками и потому нанесла бы куда больше вреда, чем пользы, неизбежно разрушила бы что-то важное, что сегодня пока ещё существует, что сохранило самое себя в ситуации невмешательства.

Почему? Потому что, во-первых, диаспоральная политика не может осуществляться в неком социально-политическом вакууме – она не самостоятельна. Такая политика разворачивается наряду со многими другими политиками. Если эта целостность (пакет политик) кем-то задаётся, деятельностно формулируется, тогда там найдёт себе место в том числе и диаспоральная политика. В противном случае – а это и есть лицо современной российской власти – мы не имеем ни одной из возможных и насущных полноценных политик. (Хотя, конечно же, есть люди, организации, институты, которые целенаправленно, по долгу службы или по зову сердца этими вопросами занимаются и могут внести существенный вклад в дело диаспорального строительства; но вклад вне стратегии, даже если он положителен, то мимолетен, но куда чаще – разрушителен).

Во-вторых, только указав на то, какое государство мы строим, какую Россию мы видим через 20, 30, 50 лет, мы сможем определиться с основными принципами диаспоральной политики, в том числе с границами объекта как такового, а значит с важнейшей загадкой постсоветской истории: где проходит граница (если не брать в расчёт суженного юридического толкования, что соотечественники наши – это те, кто имеют российское гражданство) между нашими соотечественниками и всеми остальными? А значит, многие другие народы – крымские татары, осетины, армяне, киргизы, украинцы, русские евреи, выехавшие в Израиль, все они (или часть их) – соотечественники или нет?

Преждевременное проведение границ – искушение 90‑х. Вычёркивание миллионов людей, оказавшихся за пределами административных границ федерации из реестра соотечественников, – мораль 90‑х.

Карта

Второй тезис. Я считаю, что за все эти годы карта постсоветского пространства, с которой можно снять (или, опираясь на которую, можно было бы выстроить, развернуть) политическое действие, так и не была предложена. Понятно, что есть многочисленные описания болевых точек, действительно озвучены важнейшие проблемы, связанные в том числе с возмутительными случаями обиды русского человека, русской культуры, русского языка (причём не так уж редко, и надо иметь мужество признать, что такое отношение психологически мотивировано). Но случайным образом перечисленные проблемы или вызовы не есть карта.

Сегодня трудно возражать против того, что в последние десятилетия XX века сложилась принципиально новая ситуация и теперь мы имеем дело с иными геоэкономическими и социокультурными картами, которые связаны с изменениями:

(а) принципов международных отношений – отмена Вестфальской парадигмы, переход от принципа равного суверенитета к принципу избирательной легитимности;

(b) характеристик новых субъектов взаимоотношений – появление нового поколения регулирующих организаций «клубного» типа, например, таких, как G7;

(c) роли и места национальных государств, которые утратили статус субъектов развития, превратившись в ансамбли противоречивых интересов, «в несистемные коллекции хозяйственных и социокультурных регионов, диспропорции между которыми растут быстрее, чем происходящие процессы адаптации к глобальной ситуации»;

(d) понимания границ – границы стали более динамичными, множественными, они расслоились на реальные границы, формальные и мнимые, границы, проводимые на основании различных принципов.

И главное: эти новые «карты» хоть и тяготеют к новой гео-устойчивости, но на протяжении ближайшего времени, по-видимому, будут принципиально изменчивыми. С такой подвижной реальностью и придётся иметь дело политику. Ко всему этому российская политическая элита должна быть подготовлена. Но новых – социокультурных, геоэкономических, геокультурных – карт постсоветского пространства как не было, так и нет. Нет карты – нет и действия.

Но нет не только карты, а, если переходить на штабной язык, нет и компаса, нет и жёстко поставленных задач, которые проистекают исключительно из стратегии. Отсутствие культуры стратегичности – типичная черта постимперского времени. «И высоты будут им страшны, и на дороге ужасы.» (Еккл.12.5.)

Новая целостность

Тезис третий. Так как мы вступили в тот период, когда страна (Россия) и государство (РФ) совпадать перестали, и так как это произошло внезапно, и к этому никто специально не готовился, то ни Российская Федерация, ни остальные члены Содружества независимых государств, ни само это Содружество социо-культурно или социально-политически устойчивыми организованностями не являются. Другими словами, все это временные образования, формы «нащупывания будущего» и расставания с прошлым (пресловутый «цивилизованный развод»). Более того, СНГ с некоторого времени превратилось чуть ли не в главный тормоз складывания Россией и её союзниками новой пространственной целостности.

СНГ на протяжении 9 лет своего существования не смогло обеспечить главного: режима свободной торговли, преодоления искусственных таможенных преград для движения товаров, услуг, капитала и квалифицированного труда и режима культурно-языкового единства. Реакцией на эту беспомощность стало появление целого ряда паллиативных оргструтур. Самые разрекламированные из них это российско-белорусский союз, или ГУУАМ, проект суть которого в обращении на себя внимания, своеобразный «бунт лимитрофа». Для всех участников Содружество превратилось в некую ритуальную форму, священную корову, некие договоренности от которых неудобно отказаться в силу скорее сентиментальных, чем практических убеждений. Поэтому если Содружества вдруг не станет, все облегченно вздохнув постараются этого даже не заметить. Но его не станет только в одном случае, когда у России появится новый евразийский проект. А пока все будут ждать.

Россия пребывает в поисках формы. Ей нужна новая целостность – геокультурная, геополитическая, геоэкономическая, «вырезать» которую можно только поверх существующего постсоветского субстрата, ибо современные границы РФ на многих участках случайны, но главное, что не эти границы в наступающем веке будут играть решающую роль.

Поэтому, оставив административные границы в покое (пресловутый принцип нерушимости границ), предстоит выявить, провести ряд других, которые и будут свидетельствовать о пределах тех или иных типов деятельности, сфер влияния, компетенций, осуществляемых субъектами развития России. Это мы и называем Русским Миром.

При таком подходе встаёт проблема опорных точек: смогут ли стать таковыми анклавные территории – Кёнигсберг, Приднестровье, Крым (Севастополь), Абхазия, Южная Осетия и т. д.? Если «да», то появление анклавной политики России – вопрос лишь времени.

А пока Россия явно запаздывает. В то время, когда Запад активно перекраивает границы, очерчивая рубежи Новой Европы, Россия все свои силы бросает на сохранение status-quo. Тактика, направленная на удержание существующего, приводит ко всё новым потерям. (Но, бог с ней с тактикой, если за этим лежит некая потаённая стратегия? Это станет понятно лет через 20–30.)

Сегодня историческая политика собирания земель должна быть переосмыслена как политика избирательного включения. На этой политике сегодня складывается субсидиарно выстраиваемая культурная империя объединённой Европы.

При этом новая целостность сложится не только из московской политики «избирательного включения», но также из участия окраин в такой дифференцированной интеграционной политике. Я хочу подчеркнуть: та Россия, которая нас ждет, осмысляется не только внутри Садового кольца, не только по ту сторону кремлевской стены, но и по краям России, и вне России – и не только с позиций недругов России (a la Бжезинский), но и русскими людьми, оказавшимися вне границ РФ и не утратившими чувства Отечества. Для них восстановление целостности есть акт восстановления права на безопасность и права на Родину. Право на Родину, общинное право, сегодня подмято другим, мощно продвигаемым Западом концептом прав человека. Это крайне болезненный и «болезнетворный» перекос.

В попытке повлиять на описываемый процесс мне с коллегами неоднократно приходилось «провоцировать» интеллектуалов Приднестровья, Крыма и других русскокультурных «островов», а также многочисленных диаспор (бишкекской, латвийской, др.), формирующихся по всему периметру РФ, и просто симпатизирующих нам армян, киргизов, украинцев: пожалуйста, сформулируйте, какая вам нужна Россия, как будущая геополитическая, геокультурная целостность, чтобы вы ощущали себя в безопасности, чтобы у наших народов оказалось совместное будущее и чтобы вы чувствовали, что в этом совместном будущем вы и мы существуем осмысленно?

Этот призыв пронизан уверенностью в том, что будущая Россия сложится только в ситуации, когда все пожелавшие населять её народы осуществят некий деятельностный вклад в пространство общежития (что, собственно, и есть империя – империя как пространство, в котором удобно и безопасно совместно жить). Но при этом империи не соучреждаются. Следовательно, остается открытым вопрос: кто примет на себя системные риски и тяжкий труд культурного империостроительства?

У сторонников же построения сугубо национальных государств (а таких «полна коробушка» на всем постсоветском пространстве) есть одна проблема обусловленная современным положением дел: не национальные государства будут играть решающую роль в международном конкурентном противостоянии в XXI веке. Полнота суверенитета в наступающем мире удерживается не ставшими за последние два века традиционными государственными единицами (по типу nation state), а новыми субъектами международной жизни – «странами-системами», такими как США (со всей совокупностью их зон интересов), Шенген (ЕС) или Китай. Поэтому у России нет необходимости отвлекаться на то, чтобы вредить правительствам стран лимитрофа, поощрять конфликтное поведение русских общин. Новая целостность – если она сложится и мы не переживем «евразийский апокалипсис» – сложится поверх границ (в рамках новых рубежей, уже сегодня прорисовываемых теми, кто смеют).

Понятно, что в государственных интересах заложено проведение прагматично-жесткой, порой циничной политики в отношении других государств. Но конфликт между носителями германских, французских, итальянских и австрийских интересов не мешает складыванию совершенно нового, крайне важного для будущего европейских народов международного организма – Европейского сообщества.

При этом мы понимаем (и регулярно с этим сталкиваемся), что узость мышления постсоветских местных элит является одним из самых серьезных препятствий для работы «поверх барьеров». Поэтому России предстоит вырастить новое поколение «граждан» Русского Мира, тех, кто своей средой обитания назовут бескрайние просторы русскокультурного архипелага, тех, кто в своей деятельности обопрутся не на скудеющие ресурсы своих национальных государств, а на инфраструктуры русскокультурных сетевых сообществ.

Разнообразие сущего

Тезис четвертый: постсоветское пространство представляет собой сложно структурированный объект; следовательно, работа с разными фрагментами этого пространства должна строиться на различных принципах. И дело не только в способности отличать ситуацию от страны к стране, что, собственно, стало складываться совсем недавно. Этого недостаточно: дифференциация должна быть многоплановой, учитывающей типы границ и объектов.

Есть мнение, что сегодня на постсоветском пространстве «российских» диаспор как таковых нет (если, конечно, не понимать диаспоры коммунально, т. е. как всякое проживание вне исторической Родины). Если же допустить, что диаспора каким-то образом структурирована (что собственно и превращает аморфную среду в диаспору), то такой соорганизованности практически нигде нет. Поэтому нами было введено понятие протодиаспоры. Да, есть места, где наблюдается «диаспоральный фон», следовательно, где появление диаспоры, что называется, ожидается «с года на год». Но есть места, в отношении которых уже сегодня очевидно, что там никакой нашей диаспоры не образуется, а есть и такие, в отношении которых – несмотря на наличие русского и русскоязычного населения – можно сказать, что они ничего диаспорального в себе не несут.

Так, Крым и Приднестровье диаспоральными объектами не являются. Это анклавы, более того, русскокультурные анклавы, оказавшиеся в силу некой исторической заданности вне Российской Федерации (точно такие же, как Калининградская область, которая в силу обратных обстоятельств оказалась в составе РФ, что, кстати, может свидетельствовать об особой миссии данного региона, проявление которой возможно уже в ближайшее время). Но и Донбасс, Харьковщина (Слобожанщина), Северный и Северо-восточный Казахстан также не являются диаспоральными объектами. Это края, «выползшие» за государственные, административные границы, края русской геоплатформы – назовем их шельфами.

И анклавы, и шельфы – суть территории, откуда русские люди уезжать не собираются, ибо не считают себя там чужими и, что главное, не окружены чужими, не растворены в чужом. В силу этого у них другой тип сознания. Они на своей земле и поэтому отъезд если он и происходит у части населения, то только по социально-экономическим причинам. Это не отъезд на Родину, это экономическая миграция из неблагополучного региона в более благополучный. В отношении подобных мест Россией должна проводиться какая-то другая не диаспоральная политика. Однако она пока даже не названа, а что не названо – тому не быть.

Подытожим сказанное: России предстоят разные типы работ (различные политики) в отношении социокультурно выделенных территорий, порой являющихся частями иных государственных организмов. Для этого необходима работа по вычленению, по крайней мере, пяти типов пространств:

территории, настолько «враждебные» русскому началу, что после миграционного исхода (в одну или несколько волн) остатки русскокультурного сообщества будут там со временем ассимилированы;

территории, на которых уже формируются или в ближайшем будущем возможно формирование диаспор;

территории-анклавы;

территории-фронтиры или шельфы, образовавшиеся в результате несовпадения государственной границы Российской Федерации и ее социокультурного «кордона»;

территории, в принципе комплементарные России, хотя не являющиеся ни ее анклавами, ни шельфами и не несущие диаспорального фона (например, отдельные области правобережной Украины или Армения с Арцахом).

Теперь с полным основанием я могу возвратиться к тезису о том, что современному российскому политику не передан ни инструментарий, ни ценностно-целевой ряд, опираясь на которые он смог бы отнестись к постсоветскому пространству политически.

Бессмысленность существующего

Тезис пятый: многие «очевидности», гуляющие по страницам СМИ и коридорам власти, равно как и многие решения, принимающиеся без достаточной рефлексии, делают бессмысленной деятельность целого ряда ведомств и редких проектов в отношении постсоветского пространства. Поэтому спешить не надо. Приведём только три примера преждевременных и явно не последовательных, не доведённых (и не могущих быть доведёнными) до конца действий в отношении бесспорных язв постсоветского пространства.

Пример первый. Многим известно чувство брошенности у русского населения, например, Средней Азии. Здесь главная проблема кроится в том, что у среднеазиатских русских нет за душой никаких смыслов. На самом деле они не знают ни того, зачем им уезжать, ни того, для чего им оставаться. У них есть некоторый ряд инстинктов – инстинкт самосохранения, инстинкт безопасности, желание, чтобы их дети не оказались в такой же ситуации, как они сами. Но все это ещё не смыслы. В этой ситуации нужно было не деньги давать, а смыслы транслировать (если бы у самих были…): почему так произошло, каков в этом большой (т. е. выходящий за рамки семейных и индивидуальных жизненных стратегий) смысл, когда и в результате чего станет лучше, какое поведение в сложившейся ситуации нравственно, что нужно знать желающим сохранить свой язык, свою культуру, свою идентичность, как относится к новому государству и никуда не исчезнувшей стране и т. д. Ведь человек с осознанием своего нынешнего проживания как не случайного, с осознанием что происходит и в как возможно сопротивление, если ищется оно – живёт не захлебываясь в собственной беспомощности и тотальной бессмысленности. При этом не очевидно, что для решения подобных проблем нужно государство, в качестве основного экспортера смыслов. (Это к вопросу о развитости неправительственного сектора – общественных организаций.)

Другая проблема: поддерживать или нет русскую миграцию в РФ? Многие считают, искренне сопереживая, что конечно же «да», и многое делают для такого возвращения. Но эти действия не основательны, ибо лишь когда мы ответим, какая Россия нами проектируется, нами ожидается или предполагается, только тогда сможем ответить на вопрос, а нужна ли России возвратная миграция и, следовательно, нужно ли её поощрять. Если мы превращаемся в этнократическое государство по типу целого ряда европейских держав или в такую моносоциокультурную среду, коими являются Япония, Корея, Армения, тогда – да: «евреев в Израиль, русских в Россию». Если же мы существуем как страна-система, как культурная, гуманитарная империя, тогда мы в «оттоке» не заинтересованы, ибо и там, за государственными границами земля не чужая, ибо и там наша сторона, страна (ещё раз напомню о различении понятий страна и государство). Более того, возможно, что тогда нам нужна ещё одна общегосударственная «провокация» по формированию новой миграционной волны, так сказать, новая колонизация окружающего Россию пространства.

При этом остается вопрос типологии постсоветского пространства, конечно же есть территории с которых русское население нужно вывозить, эвакуировать, а есть с которых русские и сами никогда, ни за какие коврижки не сдвинутся, ибо факт передачи их территории в состав иных (не России) государств, собственно не есть основание для переезда (например, Крым, Донбасс или Северные территории Казахстана). Тамошнее население скорее действует по формуле: если в дом пришла беда, нужно защищать дом. Иногда вплоть до создания собственной государственности – как самой эффективной из известных форм защиты своих интересов (ex. Приднестровье).

Третий пример: странная, но симптоматичная попытка «обрезания» имперского народа – регулярно предпринимаемые попытки по вычленению национального этнического ядра (публикации в «НГ» Гавриила Попова, Александра Севастьянова и др.). Вопрос: подо что? Под какой тип государственности? Под какие виды работ в системе международного разделения труда? Наконец, под какое пространство ответственности (пределы наших границ)? Ведь ситуация критична: нас, русских, слишком мало. Этнических русских – ещё меньше. В отношении к исторической территории – устрашающе мало; даже когда русским назовет себя «всяк сущий в ней язык» – всё равно мало. Отсюда сверхзадача: как нам задать новую идентичность, на каких таких основаниях, чтобы многочисленые народы комплементарно вошли в мир, который мы называем Русским Миром? Вопросу Юрия Громыко: «Возможен ли русский мир в нехимерической национальной форме?» уже много лет.

Разговор о складывании новой целостности упирается в вопрос: а какими ресурсами мы обладаем; не в привычном смысле этого слова, но в специальном, т. е. такими ресурсами, наличие которых и способность работы с которыми и позволяют осуществлять парадигмальные сдвиги?

Ресурсы настоящего

Обычно приходится слышать о неистребимых опасностях, трагичности дня настоящего и бесконечных поражениях русского народа. Всё это уж очень напоминает печальную песнь феллаха (О. Шпенглер). Не считая стадию этногенеза завершенной, предпочтительно рассматривать существующее как ресурсное поле, оперевшись на которое, субъект развития в состоянии совершить политическое действие. Что это за ресурсы?

Кратко, с небольшими дополнениями перечислим их ещё раз.

А) Принято говорить о неуправляемой – разрушающей общественные институты и государство – эмиграции, об утечки «мозгов», о порочном механизме «выброса» русских людей за пределы Отечества и в силу этого потере их для России. В этом кроется немалая правда – оголяются целые направления, целые отрасли научного исследования как фундаментального, так и прикладного, непосредственно влияющего на конкурентность отечественного производителя. В то же время мы знаем, что в России неоднократно генерировался локальный «конец света», который заставлял людей сниматься с насиженных мест и отправляться куда подальше, оседать там, закрепляться, осваивать окружающее пространство, делать его культурно русским. Так делалось потому, что государство с его ограниченными ресурсами и неразрешимыми организационными трудностями иначе просто не могло справляться с масштабными колонизационными задачами. Поэтому современную бизнес-эмиграцию вполне можно рассматривать и как механизм достаточно оперативного внедрения русского предпринимателя в западную, международную бизнес-среду. Вопрос в другом: будет ли эта тенденция поддержана? Будут ли поверх первичной инфраструктуры запущены инновационные типы деятельности?

Б) Целое дробится, когда исчерпан ресурс прежней формы и предстоит найти новую форму развития, в которой может быть сложен более прогрессивный (т. е. адекватно отвечающий на современные внутренние и внешние вызовы) уклад. Поиск и отбор более эффективны на конкурсной основе. Поэтому необходимо провести социокультурный «конкурс», который, в свою очередь, возможен только при наличии множества участников. Именно эту ситуацию мы получили в результате дезинтеграции 90‑х гг.

В) Замечательное наследство прошлых российских колонизационных программ – это заселённость «прибрежных» районов «Острова России» народами российского социокультурного пространства, часто близкими сопредельным народам в конфессиональном, этническом, языковом отношениях. Это обеспечивает мягкую связку России с её соседями, перетекание одного цивилизационного стандарта в другой, диалогичность сообщения. И, в конечном счете, не только безопасность границ, но и дополнительные источники народного творчества. Ведь пространства между цивилизациями являются не только зонами противостояний и конфликтов (С. Хантингтон), но и творческой конкуренции.

Г) Мы видим, что социальный климат в местах проживания наших соотечественников явно не благоприятен, т. е. титульная нация предлагает заранее неравные условия социальной конкуренции. Что из этого следует? В первую очередь то, что русское население анклавов, диаспор и шельфов имеет исторический шанс создать конкурентный уклад. В случае с русскокультурными анклавами (Приднестровье и Крым) это особенно важно, так как последние представляют собой своеобразные лаборатории, в которых уже сегодня развёрнута работа по решению самых разных региональных проблем. Если это произойдет, то в дальнейшем, после проведения социокультурного конкурса, отобранные лучшие образцы жизнедеятельности будут переданы в Россию с целью трансляции более прогрессивного (конкурентного) уклада на острова «русского архипелага».

Д) Следующий особый ресурс, который оказался в нашем распоряжении, – комплементарное свойство сознания постсоветского человека. Это и общность происхождения, которая зиждется на общности географической, языковой, исторической; и восприятие состояния разделённости как «исторической ошибки» или как «определённой фазы» в процессе освоения единой территории; и, наконец, наличие идеи восстановления утраченной целостности, реинтеграции в различных вариантах – от идеи сложения геокультурной целостности «поверх барьеров» до многочисленных вариантов интеграции в старых, доступных для понимания формах, в основном, на союзную тему. Следовательно, целостность есть фундаментальная ценность и свойство комплементарного сознания и невероятный ресурс для новой интеграционной политики «поверх барьеров».

Е) Культурное лидерство. Русская культура остаётся доминирующей на всём постсоветском пространстве, функция её – прокультурационная. Это значит, что русская культура позволяет десяткам средних и мелких национальных и конфессиональных культур продолжить своё развитие, для которых открытое пространство глобализирующегося мира смертельно. Более того, именно характер культурного наследия, вероятно, задаст новую форму государственности России. Поиск новой имперской формы – не позыв «комплекса великодержавия», а тихое, но настойчивое требование русской культуры, имеющей право быть сохранённой в мировом ансамбле культур; что не голос слабого, но – голос будущего. Неисчерпаемым ресурсом является всемирность русского культурного стандарта. Следовательно, ассимиляция носителей данной культуры практически невозможна.

Право культурного лидерства стяжается одновременно с обязанностью культурного служения. В последнем и будет получен ответ на вопрос: сможет ли Россия плодотворно распорядиться своим наследием? Ведь только через задачу всемирного служения Россия обретёт себя.

http://www.archipelag.ru/ru_mir/rm-diaspor/diaspor-politic/gradirovsky-bezkart/? version=forprint

Наталья Айрапетова
Соседи на коммунальной кухне.

Как живется русским в странах СНГ
сентябрь 2000 г.

В НАЧАЛЕ июня в Государственной Думе РФ состоялись парламентские слушания «О развитии образовательных связей с государствами – участниками Содружества Независимых Государств и Прибалтики». Общая панорама выступлений оказалась крайне неутешительной: русский язык с подачи лидеров СНГ изгоняется из всех значимых сфер государственной и общественной жизни. Больше того: судя по проекту постановления Кабинета министров Украины «О дополнительных мерах по расширению сферы функционирования украинского языка как государственного», Украина рассматривает вопреки желаниям и потребностям большинства своих граждан русский язык как враждебный, угрожающий культуре украинского народа – и потому подлежащий изгнанию. В проекте встречаются оценки, которые имеет смысл процитировать: «Негативный баланс в пользу русскоязычной продукции сложился на рынке украинской прессы… Преимущественно русскоязычной остается сфера обслуживания. В то же время некоторыми политическими силами гражданам Украины навязывается ПОРОЧНАЯ ИДЕЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО ДВУЯЗЫЧИЯ, делаются попытки воспрепятствовать утверждению украинского языка КАК ОСНОВНОГО И ОБЯЗАТЕЛЬНОГО СРЕДСТВА ОБЩЕНИЯ (выделено мной. – Н.А.) на всей территории Украины…» Оставим на совести авторов проекта такое изобретение, как «русскоязычная продукция», – видимо, это книги и газеты на русском языке, и заметим, что до сих пор считалось (по крайней мере в Европе), что человек сам вправе выбирать себе язык для средства общения, тем более что «на всей территории Украины» живут люди разных национальностей, которые считают русский язык своим родным языком. Следовательно, тотальная украинизация есть прямое нарушение их прав. Как, впрочем, и самих украинцев, поскольку больше половины населения Украины, как показывают социологические исследования, предпочитают общаться на русском языке, и сами граждане Украины считают, что нужно русскому языку придать статус второго государственного языка. Но, видимо, власть предпочитает бороться и с собственными гражданами, не говоря уже о «москалях»: совершенно беспардонно нарушаются дух и буква Большого Договора России и Украины – и события во Львове при столь долгом молчании официального Киева показывают, что такая ситуация вполне устраивает верховную власть.

Разумеется, не везде действуют столь откровенно – и недавно в Москве, во время саммита глав государств СНГ, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, преследующий у себя на родине и русских, и русский язык, вдруг предложил создать фонд защиты русского языка на территории СНГ, заявив, что «русский язык нужен для казахов как хлеб каждый день». При этом президент РК в который раз вопреки фактам заявил с похвальной последовательностью: «Проблемы русских в Казахстане нет». Проблемы русских нет, а проблемы с русским языком почему-то есть. Честно говоря, пугает и идея под кодовым названием «фонд» – можно предположить, что это будет фонд нового выкачивания денег из России под видом всеобщей заботы о русском языке – без всяких положительных последствий для русских в странах СНГ и для их образования. Аналогичные случаи уже происходили на наших просторах, когда, например, Таджикистан получал российские кредиты «под» помощь русским общинам – и тут же «забывал» об этой помощи, а российские деньги, говоря словами первого президента России, девались черт знает куда. Напомним, что с фондом для переселенцев и беженцев в рамках СНГ не вышло ровным счетом ничего, а ведь он был бы как нельзя кстати, поскольку и сегодня всю финансовую нагрузку в этой сфере несет Россия. Да и к чему фонд, если русские в странах Содружества являются послушными налогоплательщиками – и уже вследствие этого имеют право на свои школы и вузы, а с учетом долгов наших партнеров России любая местная власть могла бы эту проблему при желании давно закрыть. Может быть, фонд русского языка планируется создать для того, чтобы братья-казахи могли обучаться русскому языку (за счет России, естественно), после того как русские школы в Казахстане на протяжении многих лет закрывались, то бишь объединялись с казахскими? Тогда это действительно великолепная мысль. Хотя можно действовать и без всяких фондов: просто соблюдать права человека и двусторонние соглашения с Россией. Однако эта простота никак не дается нашим партнерам. В итоге количество русских школ в странах СНГ с русским языком обучения резко уменьшилось – в Туркмении более чем на 71 процент, в Молдавии – на 65 процентов, в Казахстане – почти на 60 процентов. Другие страны не намного отстают от стран-призеров в этом печальном первенстве. Что же касается ежедневной потребности казахов в «хлебе», то есть в русском языке, то эта загадочная фраза – на фоне разгромленного образования в РК – может отчасти расшифровываться так: казахская элита решила для себя, что ей нужен русский язык. Доказательством тому может послужить выступление на парламентских слушаниях заместителя председателя комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Георгия Тихонова, который, недавно побывав в Астане, привел любопытный пример: депутация Госдумы посетила элитную школу, куда отбор, по словам директора школы, идет весьма жесткий, причем из 120 детей российские парламентарии увидели только двух славянского происхождения. На вопрос директору: «Неужели у вас нет одаренных детей среди русских, украинцев, белорусов?» депутаты услышали ответ: у нас в элитной школе обучение стоит от 3 до 4 тысяч долларов в год за одного ребенка. Нетрудно предположить, что обнищавшее русское население Казахстана вряд ли может найти и 300 долларов за обучение своих детей – таким образом, оно обречено на интеллектуальную деградацию. Русских детей загоняют в угол бесперспективности и искусственным путем: по данным Казахстанской ассоциации учителей русских школ, русские дети «не всегда» получают заслуженные первые места на олимпиадах, конкурсах: так, после введения три года назад отличительного знака «Алтын бельп», который позволял лучшим ученикам поступать в вуз без экзаменов, в первый же год русские школьники, видимо, «по недосмотру», составили больше половины из общего числа победителей, но потом уже этой ошибки в Казахстане не допускали. Жесткий неестественный отбор в пользу «коренного населения» наблюдается и в вузах РК, особенно престижных, где русских почти нет, – так, из недавних 57 выпускников Дипломатической академии оказался (видимо, опять по недосмотру) всего один русский. Резко сократился набор (для русских) и в аспирантуру. Таким образом, совершенно очевидно, что существует продуманная вертикаль выживания русских из всех престижных и интеллектуальных сфер, и назарбаевский «хлеб» (русского языка и русской культуры) распределяется в Казахстане среди самих русских так же справедливо, как хлебные карточки в блокадном Ленинграде…

Какова же сегодня позиция России по отношению к своей собственной культуре и языку в ближнем зарубежье? Увы, ее нет – и этот многолетний рефрен сопровождается другим, таким же привычным рефреном: нет денег. Позволительно заметить, что когда нет осмысленной политики по защите прав соотечественников, то тогда и количество денег не спасает, тем более что они есть в странах СНГ, как уже говорилось, в виде невыплаченных долгов России. Возвращать долги порядочные люди и страны обязаны – вот и надо обязать наших партнеров платить по долгам, включая в эту строку русский язык и русскую культуру. Невозможно на протяжении целого десятилетия оставлять наших соотечественников «без языка» – и тем самым соучаствовать в их ежедневном унижении. Пока в странах СНГ нет ни одного примера, когда бы нарушения политических и гражданских прав русского и русскоязычного населения не сопровождались нарушениями в сфере русского языка и культуры, – и пример такого «единства» наиболее ярко предоставляют сегодня Украина, Казахстан, Молдавия и другие страны Содружества, которые, как это ни парадоксально, на политической арене формально выступают иногда и как союзники России. Поэтому если нашу верховную власть все-таки одолеет мысль о создании какого-либо Фонда русского языка в СНГ, то нужно будет в который раз задать себе два российских вопроса: кому это выгодно – раз, куда пойдут бесконтрольные российские деньги, которые вряд ли попадут к русским, – два. Безусловно, русская культура и русский язык в странах СНГ нуждаются в поддержке со стороны России, в том числе и финансовой, но вопрос этот не следует решать с кондачка, чтобы он не превратился в очередную фикцию. Механизм финансовой поддержки русского языка и культуры должен быть очень четко продуман.

Следует, на наш взгляд, обратить внимание на главный общий тезис участников парламентских слушаний: при политике русофобии в странах СНГ, массовом нарушении гражданских и политических прав русского населения не может в принципе решаться «отдельный» вопрос о русском языке или об образовании – как заметил один из участников слушаний, при таком развитии событий, как на Украине, «там скоро некому будет образовываться». Следовательно, наши соотечественники пока живут (существуют, выживают) в странах Содружества «без языка», о чем свидетельствуют материалы и выступления на парламентских слушаниях, которые мы сочли необходимым опубликовать в сокращении (в ряде случаев возникла необходимость в некоторой правке устных выступлений).

«РОССИЙСКИЕ ФЛАГИ ЖГЛИ НА СТУПЕНЯХ УКРАИНСКОГО ДОМА…"

Валентина Ермолова, писатель, председатель Украинского общества русской культуры «Русь», председатель Русского совета Украины (Киев)

Только что самая крупная организация Украины – Общество русской культуры «Русь» – отпраздновала свое 10‑летие. Рождение этой организации совпало с сжиганием российских флагов на ступенях украинского дома, где проходила наша первая конференция, а наше 10‑летие совпало с антирусским шабашем во Львове, который начался из-за гибели львовского композитора и привел к разгрому русских кафе. Сейчас «патриоты» активно ищут продавцов русских книг и русской литературы… Ощущение такое, что мы живем на вулкане.

Мы никогда не знаем, что еще произойдет и какие тенденции победят в украинской этнополитике. Бытовало у нас утверждение, что сам факт «наличия» русского языка и культуры можно приравнять по негативным последствиям для национальной безопасности Украины к пропаганде насилия. Было и вполне толерантное заявление президента Украины, что русский язык и русская культура не чужие на Украине... Сегодня мы слышим достаточно серьезные и просто угрожающие высказывания о том, что русская книга, русские газеты на Украине – это русская агрессия против независимости Украины. Что будет дальше – неизвестно, и это нас очень тревожит.

Определенно ясно только одно: политика власти в области образования на русском языке достаточно последовательна и недвусмысленна. Мы понимаем, что была, видимо, своя логика в том, чтобы переделать русскоязычные школы в украиноязычные, если бы при этом соблюдались права человека. Однако права человека не соблюдаются. Сегодня налицо резкое сокращение школ с русским языком обучения: из 22 тысяч общеобразовательных школ осталось всего 2300. И уже появились области, где нет ни одной русской школы… Трансформация русскоязычных школ в украиноязычные происходит без учета мнения родителей, что является прямым нарушением существующего законодательства на Украине, а именно 10‑й статьи Конституции, провозгласившей обязательное изучение и поддержку русского языка, и двух статей – 25‑й и 27‑й Закона «Об образовании», в соответствии с которым каждый ученик имеет право выбирать по собственному вкусу язык обучения. Дети вынуждены идти в украиноязычные школы, где русский язык или не изучается, или изучается с 5‑го класса один час в неделю. Русская литература вошла в курс «международной», где на Толстого, например, отведено всего 2 часа… Сегодняшние учебники истории тенденциозно трактуют факты общей истории России и Украины, они заставляют детей видеть в России врага Украины, что отчуждает их от России…

У нас есть главный вопрос, который мы постоянно задаем часто сменяемым руководителям в сфере образования: сколько останется русских школ и останутся ли они вообще? Нам всегда отвечают: один Господь Бог знает об этом. Но вот недавно мы получили ответ из роно города Киева: нам сказали, что в Киеве будет достаточно и четырех школ. Сегодня их 10 – при том что русские на Украине составляют 22 процента населения. Оказывается, 10 школ для такого населения – тоже много, и вполне достаточно будет четырех!

Тревожные факты есть и в сфере высшего образования. Сократилось число кафедр русистики. Началась перестройка кафедр филологии в нашем национальном университете имени Шевченко, и мы подозреваем, что в результате этой перестройки две русские кафедры языка и литературы исчезнут вообще.

Мы подошли к некоей критической черте, некоему рубежу, за которым – обвальное сокращение образования на русском языке, манкуртизация русских детей, вытеснение русских из интеллектуальных сфер труда. Я думаю, что все, что происходит сегодня, происходит не случайно. Идет строительство мононационального государства в полиэтнической стране – и вытеснение русских. Самое страшное, что может произойти – необратимая потеря русской элиты, в то время как Украина сегодня очень бережно пестует «свою» элиту.

Ликвидации перекоса в такой этнополитике могли бы способствовать некоторые меры. Мы считаем, что Украина – все-таки специфическая страна, где должны учитываться и количественные параметры русских, и качественные параметры той мощной русской культуры, которая пока на Украине есть и которую нельзя насильственно оторвать от украинской культуры.

Мы считаем, что на государственном уровне на Украине следует принять программу сохранения и развития русской культуры. Эту программу разработала «Русь» (она была одобрена в прошлом году на первом съезде русских Украины), и в ней предусматривается сохранение вертикали русского образования на Украине. Без помощи России, конечно, эта задача мало реальна. Нам очень хотелось бы, чтобы наша историческая родина выстроила бы наконец решительную, четкую и прагматичную политику по отношению к Украине.

Сегодня необходимо проанализировать исходя из новой реальности договорную базу с государствами СНГ. При подготовке двусторонних, межгосударственных и межведомственных договоров РФ должна отстаивать интересы русского и русскоязычного населения, основываясь на принципах свободного национального, языкового, культурного самоопределения. Мы считаем. что непременно должны быть вовлечены в цепочку этих связей крупные общественные организации соотечественников – как для разработки всевозможных документов, так и для их реализации. Но что получается на практике? Когда из России приезжают представители образовательных или иных ведомств, они встречаются, по сути, с душителями русского образования и русской культуры, но при этом никто не встречается с нами – общественными крупными организациями, у которых есть уже и многолетний анализ ситуации, и знание проблемы, и есть четкие, научно обоснованные предложения.

Мы, например, зарегистрировали Русский университет имени Мономаха. К нему благосклонно отнесся даже президент Украины, но все нас спрашивают: «А Россия вам помогает в этом деле или нет?» К сожалению, нет. Мы хотели бы, чтобы нам была оказана практическая помощь в поддержке этого пилотного проекта русского неправительственного вуза. Мы также просили бы Министерство образования России выделять стипендии для лучших выпускников русских школ Украины и для переподготовки учителей русского языка и преподавателей-русистов.

Говорят, что на Украине сегодня приходится всего по две русские книги на человека. Катастрофически не хватает методической литературы, учебников, и мы давно ставим вопрос о том, что на Украине необходимо создать русский издательский центр, который бы занимался выпуском и методической литературы, и учебников, и детских книг.

Мы считаем, что целесообразно было бы подготовить и подписать все соглашения на уровне глав государств СНГ по обеспечению функционирования в этих странах русского языка в качестве языка международного, межгосударственного и межнационального общения, ибо сегодня очень трудно отстаивать русский язык в странах СНГ. Нам кажется, что необходимо было бы создать в системе исполнительной власти РФ специальную структуру по работе с российскими соотечественниками. Кроме того, мы хотели бы иметь возможность как члены Совета соотечественников при ГД РФ встречаться с президентом России Владимиром Путиным. Только системная помощь России может помочь нам смотреть в будущее с оптимизмом, иначе мы просто потеряем то, что имеем сейчас.

С РУССКИМ ЯЗЫКОМ В МОЛДАВИИ РЕШИЛИ ПОКОНЧИТЬ НА КОРНЮ

Евгений Охрименко, директор русского лицея # 11 г. Кишинева (Республика Молдова)

В РЕСПУБЛИКЕ Молдова проблема образования регулируется двумя законодательными актами: Законом «О функционировании языков» и Законом «Об образовании». Формально эти законы вполне либеральны, они предусматривают свободное использование русского языка во всех сферах жизни человека и получение образования на русском языке, начиная с дошкольного и кончая вузовским. Но то, что красиво написано на бумаге, значительно расходится с реальной жизнью. Ситуация в Молдавии была наиболее острой среди многих республик в начале 90‑х годов, когда как раз принятие Закона «О функционировании языков и лишении русского языка государственности» стало одной из причин приднестровского конфликта. Начало 90‑х годов отмечалось массовым закрытием русских школ или, как тогда официально говорили, «реорганизацией». В этих условиях мы действительно провели большую работу, чтобы сохранить образование на русском языке. Но и сегодня, как говорится, тихой сапой делается все для того, чтобы образование на русском языке становилось все более проблематичным. И происходит это потому, что различные политические силы, приходя к власти, едины в одном: покончить с русским языком и русским образованием надо на корню!

В результате дошкольного образования на русском языке почти нет. Поэтому дети приходят в школу практически неподготовленными. В учебных программах, как и в программах начальной школы, идет планомерное снижение часов русского языка. Поэтому российские учебники, которыми мы в принципе могли бы пользоваться, уже под эти программы не подходят. И мы, по сути говоря, остались без учебников – нет ни молдавских, ни российских. Поскольку у нас в Молдавии практика такая: сначала издаются учебники на румынском языке, затем они переводятся на русский язык, а уж потом они только доходят до нас. В этом году мы получили учебники для 1–3‑х классов, переведенных с румынского. И что же? Преподаватели ими не пользуются, поскольку ими невозможно пользоваться. Методический уровень этих учебников просто не поддается определению – о них даже нельзя сказать, что он «оставляет желать много лучшего». В сфере высшего образования тоже нет ничего оптимистического: в этом году закрывается кафедра русского языка и литературы в Госпединституте. Высшее образование сводится только к частному для русских. В бюджетных группах вузов обучаются в среднем около трех процентов студентов – представителей русскоязычного населения, в то время, как в частных вузах обучается до 50 процентов русских. Но ко второму и третьему курсу обычно обучение уже переводится на румынский язык, и дипломы в последние годы приходится защищать в основном на румынском языке. Мы предлагали открыть в Молдавии Славянский университет, с учетом положительного опыта Киргизии, обращались с этим предложением и в Думу, и в МИД России, но, к сожалению, оно, видимо, потонуло в ворохе бумаг. Финансовые проблемы тоже могли бы решиться, но почему-то об этом, когда речь идет об образовании на русском языке, никогда не спрашивают нас. Когда недавно проходили переговоры о молдавских государственных долгах России, то обсуждали все, кроме вопросов образования. Я хочу напомнить, что Россия подписала с Молдовой 140 договоров. Из них всего одно (!) касается образования. Но отражения реальных проблем образования на русском языке в нашей республике ни в одном из этих документов нет. И если бы в основном Договоре между Россией и Молдавией, который сейчас готовится, были бы затронуты вопросы образования и гуманитарного цикла, статуса русского языка как второго государственного, то это было бы решением многих проблем.

Есть еще один вопрос, о котором нельзя не сказать. Если мы не сделаем так, чтобы образование на русском языке было бы престижным, то Россия все больше и больше будет терять свое влияние в странах СНГ. Рядом с моим лицеем находится российское посольство. Там постоянная очередь на получение гражданства – в несколько тысяч. Ежемесячно подают прошения о российском гражданстве более полутора тысяч человек. Эти люди – все кандидаты на выезд. В таком случае проблемы с русским языком и русским образованием решатся сами собой: нет русских – и нет проблемы.

Но что говорить о русском языке, когда Молдавия сегодня, наверное, единственное государство в мире, которое не изучает собственную историю. Мы изучаем историю румын, но не историю молдавского государства. Причем подлинная Россия в этом контексте вообще выпадает, и если вы возьмете новый учебник по всеобщей истории и истории румын, то увидите, что история России представляется как история государства с варварским прошлым, с постоянной тенденцией к «оккупации» – и это все русские дети должны учить. Вот вам и национальное самосознание...

СЛАВЯНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ – ПРИЗНАК «СЕПАРАТИЗМА»?

Александр Караман, вице-президент Приднестровской Молдавской Республики

Наша стратегическая цель в развитии системы образования – интеграция в образовательное пространство России, переход на государственные образовательные стандарты РФ в учреждениях образования всех уровней. Это не только, на наш взгляд, гарантия высокого уровня образования, но и гарантия постоянной нашей духовной связи с Россией. В Приднестровье сегодня живет почти 80 тысяч граждан России, с чьими интересами и правами следует считаться независимо от того, живут ли они в «признанной» республике или «непризнанной», поскольку все гуманитарные права граждан, живущих в «непризнанных» регионах, закреплены в международных документах – вне зависимости от статуса региона.

Духовная связь с исторической родиной начинается с первых ступеней образования. У нас все школы Приднестровья – абсолютно все, и русские, и молдавские, – работают и функционируют по российским общеобразовательным стандартам. При этом мы не просим у России учебников – мы покупаем их сами: только за последний год мы закупили в России учебники 102 наименований на общую сумму 250 миллионов российских рублей.

Активно развивается сотрудничество между средними и высшими учебными заведениями России и Приднестровья – у нас заключены договора о сотрудничестве с рядом крупных научных и образовательных центров России: Московским экономико-статистическим институтом, МВТУ имени Баумана, Московским государственным областным педагогическим университетом. Духовная поддержка России много для нас значила в самые тяжелые времена. Так, ведущий вуз Приднестровья – Приднестровский государственный университет имени Т.Г. Шевченко – в самый тяжелый для нас час, в период агрессии 1991–1992 годов, был принят в Ассоциацию вузов России. В 1991 году Всероссийский фонд образования заявил себя учредителем нашего университета, а в 1996 году подтвердил сохранение учредительских полномочий. При активной поддержке Московского государственного университета в 1999 году Приднестровский государственный университет (ПГУ) стал полноправным членом Евразийскихой Ассоциации классических университетов. Диплом нашего вуза по решению Коллегии Министерства образования России призван эквивалентным российским аналогам. Завершены работы по открытию Приднестровского научного центра в Российской Академии естественных наук, подписано положение о научно-методическом центре МГУ в ПГУ, и создана организационная структура этого центра.

Казалось бы, сложившиеся связи и контакты с ведущими научными и образовательными центрами России позволяют нам открыть Славянский университет в Тирасполе. Этот вопрос мы поднимаем с 1996 года и уже не раз заявляли, что берем все расходы на себя. Но, к сожалению, все наши просьбы все время упираются в сопротивление со стороны Министерства иностранных дел, которое всегда дает отрицательную резолюцию в ответ на наше предложение, суть которой сводится к тому, что само открытие и поддержка идеи открытия Славянского университета в Тирасполе означала бы… признание Приднестровской Молдавской Республики, а значит – и сепаратизма! Трудно понять эту логику – и трудно как-то комментировать эту позицию. Хочу повторить, что в соответствии с международными документами право на образование и духовное развитие должно быть гарантировано всем гражданам независимо от того, в каком регионе они живут, – «признанном» или нет. Надо полагать, профессиональные дипломаты об этом прекрасно знают. Дискуссии о статусе Приднестровья продолжаются почти десять лет – что же, нашим гражданам и гражданам России, живущим в Приднестровье, еще десять лет ждать разрешения на открытие Славянского университета?

Другая важная для нас проблема – получение образования в России. Молдове, например, выделена квота – 30 мест – для поступления в вузы РФ. Нам – ни одного, и снова говорят: обращайтесь в Кишинев, просите у него, вам там должны будут хотя бы два места предоставить... Это же парадокс, если не сказать больше!

Здесь говорилось об Украине, и я вам скажу, как она поступает в данном конкретном случае: ежегодно Украина через наш «Союз украинцев Приднестровья» (25 процентов населения Приднестровья составляют украинцы) предоставляет 50–60 мест в своих вузах! Украина направляет своих специалистов, выпускников украинских вузов для преподавания в украинских школах Приднестровья, обеспечивает их бесплатно программами и учебниками. Этот пример свидетельствует о том, что нельзя духовные устремления наших граждан к России и Украине, их естественное желание получить образование на русском или украинском языке искусственно увязывать с политической процедурой определения статуса Приднестровья. Поэтому у нас есть просьба к российским парламентариям и российской власти: во-первых, содействовать открытию Славянского университета в Тирасполе, что будет естественным и логичным продолжением наших научно-образовательных связей, а во-вторых, предусмотреть в системе высшего образования России квоты и для Приднестровья, поскольку у нас тоже созданы общественные объединения соотечественников. Наши дети тоже должны получать достойное образование.

ВРЕМЯ ИСПРАВЛЯТЬ ОШИБКИ

Юрий Мерзляков, Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Республике Казахстан

В настоЯщее время правительством РК предпринимаются меры для преодоления последствий проводившейся в Казахстане в течение ряда лет политики «оптимизации»-сокращения школ и средних профессиональных учебных заведений. Последние понесли особенно сильный урон: в 1996 году профтехшкол было 404, сейчас – 28. Сокращается сеть образовательных учреждений в сельской местности. По официальным данным областных управлений образования, 573 малых населенных пункта не имеют ни одной общеобразовательной школы. Наибольшее количество сел без школ расположено в областях, где компактно проживает русскоязычное население, – Восточно-Казахстанской, Кустанайской, Северо-Казахстанской. Сейчас на исправление ситуации нацелено постановление правительства РК от 25 февраля 2000 года «О гарантированном государственном нормативе сети организаций образования». Для ее реализации потребуется порядка 5 млрд. тенге.

В 1999 году более 55 тысяч выпускников общеобразовательных школ (примерно четверть от общего количества) не смогли трудоустроиться и продолжить учебу. В случае с нашими соотечественниками трудности с поступлением на работу после окончания средних учебных заведений становятся дополнительным, причем серьезным фактором усиления миграционных настроений. В посольство России в Казахстане регулярно поступают заявления этнороссиян, в которых содержатся просьбы предоставить статус вынужденного переселенца прежде всего в связи с проблемами получения образования и отсутствием перспектив в трудоустройстве.

В соответствии с положениями Декларации о вечной дружбе и союзничестве, ориентированном в XXI столетие, в Алма-Ате организованы и действуют две российско-казахстанские гимназии. Их создание оформлено, однако, не двусторонним межправительственным или межведомственным документом, а решением акима (руководителя администрации) Алма-Аты. В дальнейшем полагали бы целесообразным ориентироваться именно на подписание межведомственных соглашений и протоколов.

Нельзя не отметить, что уровень владения населения Казахстана русским языком постоянно снижается. Повсеместным становится употребление неправильных грамматических форм. Язык более активно, нежели в самой России, засоряется жаргонизмами криминального происхождения...

Уровень высшего образования за последние годы резко упал. В последние годы создано немало частных вузов, появилось много сомнительных учебных заведений, не выдерживающих самой простой проверки. В местной печати регулярно публикуются сообщения об отзыве лицензий на ведение образовательной деятельности… С серьезными трудностями сталкивается создание в Казахстане совместного российско-казахстанского вуза, что предусмотрено положениями Декларации о вечной дружбе и союзничестве. Сейчас взят курс на учреждение Евразийского технологического университета на базе Московского института стали и сплавов и Казахского национального технического университета имени Сатпаева.

Представляется целесообразным использовать опыт внедрения в систему образования РК ряда зарубежных стран, в частности Турции, при содействии которой учреждено 26 казахстанско-турецких лицеев. Широкую известность получила деятельность Международного казахстанско-турецкого университета имени Х.А. Яссави. Ежегодная помощь Анкары МКТУ составляет 10–15 млн. долларов. В университете работают 535 преподавателей, из которых 317 имеют ученую степень. Главный вывод, который можно сделать на основе анализа опыта работы зарубежных стран в образовании РК, таков: помимо политической государственной поддержки здесь необходимы крупные финансовые вливания.

В контексте укрепления образовательных связей с Казахстаном и расширения возможностей для получения образования нашими соотечественниками полагали бы целесообразным осуществить следующее: во-первых, начать работу над Федеральной целевой программой «Образовательное присутствие России в странах СНГ и Прибалтики», в которой важно продумать возможное финансовое обеспечение нашей образовательной политики на постсоветском пространстве. Во-вторых, предусмотреть налоговые и иные льготы для российских предпринимательских структур, финансирующих образовательное присутствие России в СНГ. В-третьих, вести постоянную и целенаправленную работу с российскими компаниями, действующими в Казахстане, в плане приоритетного предоставления рабочих мест этнороссиянам, получившим образование в России. В-четвертых, учредить специальные государственные стипендии для представителей этнороссиян (по 2–3 в каждом российском вузе). В-пятых, разработать типовые положения и уставы совместных гимназий и совместных университетов с целью согласования с органами образования стран СНГ.

Независимая газета. 2000, 30 сентября

Дионис Каптарь
Русских в Балтии поддержали рублем

Московские власти выделили свыше 2,3 млн. рублей на выплату стипендий русскоязычным студентам, проживающим в странах Балтии. Как ожидается, стипендии получат почти 180 студентов Эстонии, Латвии и Литвы.

Напомним, что еще в декабре 1996 года вышло распоряжение мэра столицы Юрия Лужкова «Об учреждении «Стипендии Мэра Москвы» для соотечественников из стран Балтии». Данное решение мотивировалось необходимостью поддержать русскоязычную молодежь, желающую получать образование на родном языке. Сначала данная программа была развернута в Эстонии. Чуть позже «мэрские стипендии» начали выплачивать студентам Латвии и Литвы.

Процедура определения стипендиата следующая. Различные общественные, просветительские и религиозные организации, действующие в рамках русских общин, высказывают свои пожелания относительно кандидатов на получение стипендий, а окончательное решение принимают специальные Попечительские советы. Стипендии распределяют среди русскоязычных студентов, обучающихся в тех вузах, которые ведут преподавание на русском языке.

При всей позитивности инициативы московского мэра и ее важности для русскоязычных студентов Балтии (лучше столько, чем вообще ничего), она, тем не менее, выглядит не более чем личной инициативой отдельного щедрого чиновника. Тогда как русскоязычным жителям Балтии сегодня требуется всесторонняя и комплексная поддержка со стороны России, в том числе и финансовая.

Самая острая ситуация – как раз с русским языком. Он в странах Балтии подвергается самой настоящей дискриминации. Несмотря на то, что значительная часть населения этих стран является русскоязычной, ни в одной Балтийской стране русский язык не обладает статусом второго государственного языка. Мало того, власти данных государств проводят последовательную политику дерусификации населения. В школах и высших учебных заведениях постепенно вводятся меры, ограничивающие распространение русского языка. Так, например, в Эстонии в 2007 году начался процесс так называемой «эстонизации» образования, то есть даже в русских школах преподавание отдельных предметов отныне должно вестись на эстонском языке. Аналогичная ситуация сложилась и в Латвии. В соответствии с местным законодательством не менее 60% учебного материала в школах преподается на латышском языке. Также предпринимались попытки перевести преподавание полностью на латышский язык, однако это вызвало протест русской общины, и в результате власть не решилась идти на крайние меры. Пока не решилась. Однако в государственных вузах, согласно Закону об образовании, обучение должно вестись только на латышском. Ответом русской общины стала организация частных школ и институтов. Но сейчас на государственном уровне обсуждается идея запретить преподавание на русском языке и в частных образовательных учреждениях.

Постепенно сужается и сфера использования русского языка в Литве, хотя ситуация здесь не столь критична, как в соседних балтийских государствах. После распада СССР число учеников русских школ сократилось втрое, однако в литовских школах русский язык изучают как иностранный.

Давление на русскоязычных жителей балтийских республик осуществляется не только в образовательной сфере. Официальная идеология государственной власти носит ярко выраженный националистический окрас. Период, когда балтийские государства находились в составе СССР на правах советских республик, расценивается как оккупация, и, соответственно, исторические символы той эпохи подвергаются осуждению. Наиболее вопиющим случаем подобного рода стал печально известный перенос памятника советскому Воину-Освободителю из центра Таллина на военное кладбище и последовавшее за этим преследование эстонскими властями защитников памятника, в подавляющем своем большинстве – представителей русскоязычной общины. Лидеров общественного движения «Ночной дозор», защищавших памятник, – Дмитрия Кленского, Дмитрия Линтера, Максима Реву и представителя движения «Наши» Марка Сирыка обвинили в организации массовых беспорядков. Сегодня над ними возобновился судебный процесс.

Главной мишенью представителей властей и националистических кругов стран Балтии как раз таки являются молодые русскоязычные жители, которых стараются отучить и говорить, и думать по-русски. В этом смысле двух миллионов рублей для защиты русского языка и его носителей в Прибалтике явно недостаточно.

http://www.km.ru/magazin/view.asp? id=8D24C5E1773B405EBF4A480F1D1DBFAD

Нонна Чернякова, Расселл Уоркинг
Русские в Казахстане: чужие среди чужих?

октябрь 2001 г.

Будущего нет

Алматы, Казахстан. Когда Валентина Никитина подошла к воротам посольства России в Казахстане, то распрощалась с иллюзией, что ее семья сможет легко и быстро переехать на историческую родину.

Никитины долго держались за это место, куда приехали молодыми, где построили дом и вырастили детей. Теперь эта семья решила уехать к родителям в Алтайский край. Но люди у ворот сказали, что в списке таких желающих больше двух тысяч человек и нужно приходить и отмечаться каждую неделю. И на достижение цели уйдет от двух до четырех лет.

«У меня нет работы, моей девочке 16 лет, и шанса поступить в университет – никакого, потому что у нас нет денег, – говорит Валентина, которая в 51 год еще полна энергии и готова работать где угодно. – Муж мой летчик, но его сократили. У сына просто кошмарная депрессия, и все потому, что не может найти работу. У нас здесь нет будущего», – на глазах женщины блестят слезы.

В Казахстане из 15 миллионов населения – пять миллионов русских. Еще 15 миллионов наших соотечественников разбросаны по всем остальным бывшим советским республикам. Ситуация семьи Никитиных типична: русские, желающие вернуться на родину, страдают от безработицы, нищеты, скрытой и явной дискриминации со стороны так называемых титульных наций. Их беда в том, что с развалом Советского Союза они неожиданно для себя стали гражданами других государств.

И хотя официальный Кремль заявляет, что эти потенциальные иммигранты помогут решить демографическую проблему, чиновники на более низких уровнях умудрились превратить процедуру получения гражданства в полосу непреодолимых бюрократических препятствий.

Демографический кризис в России набирает обороты. Как сообщила газета «Труд», ежегодно страна теряет до миллиона своих граждан из-за высокой смертности, низкой рождаемости, высокого числа абортов и миграции за рубеж.

Требуются особые заслуги

Как передал ИТАР-ТАСС, Александр Блохин, министр по делам федерации, национальности и миграции, сказал в июле, что президент Владимир Путин одобрил план министерства по привлечению русских из соседних государств. Блохин сказал, что 4 миллиона этнических русских подали заявления о гражданстве и в принципе можно уговорить вернуться все 20 миллионов.

Но господин министр, наверное, плохо себе представляет реальную ситуацию. Многих отпугнет сама процедура получения гражданства. В Алматы, например, люди месяцами стоят в очереди (зимой – при минусовых температурах) у ворот посольства, прежде чем их запустят внутрь с их документами. В августе этого года очередь не двигалась совсем. Просто не принимали людей, не объясняя причин.

Пресс-атташе посольства Георгий Науменко отказался комментировать ситуацию. Нагрубив журналисту по телефону, он рявкнул: «Мы выполняем российские законы!» И повесил трубку.

Порой ситуации доводятся до абсурда. Флера Ажнакина получила российское гражданство еще в 1995 году, но чиновники забыли поставить отметку в свидетельстве о рождении ее сына. Мальчику исполнилось 14 лет, и Флера хочет увезти его в Россию, но это невозможно.

«Сейчас они говорят, что он должен сначала стать гражданином Казахстана, когда ему будет 16, а потом получать российское гражданство, и нам придется в результате сидеть здесь четыре года», – возмущается Флера.

Даже россиянам, помогающим родственникам, приходится туго. Москвичка Галина Саратовцева приехала в Алматы, чтобы помочь своему единственному оставшемуся родственнику получить российское гражданство. Ее дядя – 82‑летний Иван Шевченко – ветеран Великой Отечественной войны, живет в Казахстане с 1948 года. Саратовцева уже потратила четыре месяца на сбор документов.

«Я хочу забрать его с собой, потому что в Казахстане некому заботиться о ветеранах. Все льготы, которые у них были раньше, теперь упразднены. Мой дядя упал на рынке и сломал обе ноги, и три недели не мог получить медицинской помощи. Только соседи приходили и помогали ему».

Посольство тоже не очень торопится на помощь. По закону за особые заслуги перед Россией человек может получить российское гражданство в сжатые сроки. Но Саратовцевой сказали, что статус ветерана войны в данном случае ничего не дает, это не является особой заслугой.

Вы говорите по-казахски?

Русские казаки впервые появились на территории Казахстана в начале XVIII века. В советское время вместе с украинцами и белорусами русские составляли половину населения этой огромной республики (по величине она в пять раз превышает Францию). Полномасштабная эмиграция русских на историческую родину началась в 1993 году и на следующий год достигла своего апогея: уехало 300 тысяч человек. В 1998–1999 гг. уезжало по 250 тысяч каждый год. Российская миграционная служба насчитала 2 миллиона эмигрантов из Казахстана, но на самом деле цифра может быть гораздо выше, сообщает казахстанская газета «Завтра».

Одна из важнейших причин массовой иммиграции русских – это статус русского языка в стране, где до сих пор на нем говорит подавляющее большинство населения. Казахский язык стал государственным. А русский? Законодательство страны его просто проигнорировало. С каждым годом вырастает список профессий и должностей, на которые принимают только тех, кто говорит на казахском. Начиная с 2000 года по закону все делопроизводство в компаниях должно производиться на казахском языке.

Требование знать казахский язык в отношении национальных меньшинств, которые до сих пор благополучно общались между собой на русском, неизбежно приводит к ограничению их прав. Знание языка кандидатов в депутаты и на различные государственные должности оценивается специальными лингвистическими комиссиями. В сентябре 1999 года был нарушен основной принцип демократии – представительность – когда в верховный совет страны были выбраны только этнические казахи.

Русские оккупанты

Президент страны Нурсултан Назарбаев заявил в 1994 году: «Исход русского населения будет означать полный паралич экономики республики. Поверьте мне, если русские, украинцы, немцы и представители других братских народов покинут ее, моментально начнутся внутринациональные конфликты. Спрашивается, кому это на руку? Самоизоляция – это медленное самоубийство казахского народа. Огромная территория может стать добычей кого угодно».

Все это лишь декларации и красивые слова, говорят активисты русских общественных организаций. Подавление русской культуры и вытеснение русских происходит медленно, но результаты все более очевидны.

Александр Яковлев, председатель областного общества русской культуры в Усть-Каменогорске, сказал, что русские и их дети не уверены в своем будущем, потому что количество часов русского языка в школе постепенно сокращается. Программы везде казахские, а они не соответствуют российским стандартам. «Они полностью исказили историю. Сейчас наших же детей учат тому, что русские – оккупанты».

В Казахстане нет ни одной русской национальной школы с российской программой, говорит Яковлев. Главная задача его организации – это пропагандировать русскую культуру и образование, а не политическая деятельность. И тем не менее власти несколько раз закрывали ее под разными предлогами.

Александр Яковлев также является членом республиканского славянского движения «Лад». Активного лидера этого движения Александра Шушаникова все-таки вынудили покинуть страну. Ему постоянно угрожали по телефону, а в феврале этого года двое неизвестных жестоко избили его у двери собственной квартиры. Налоговая полиция ворвалась в его офис и конфисковала все компьютеры под предлогом того, что он не заплатил налоги за учебники, полученные в подарок от московской мэрии. Яковлев, помогавший распространять эти учебники в школах, говорит, что передавались они бесплатно и по закону никаких налогов платить они не должны.

Сепаратисты и женщины – вне закона

Несмотря на то, что Россия и Казахстан подписали соглашение о едином образовательном пространстве, программы обучения в школах и вузах значительно отличаются. Качество обучения в казахских вузах значительно ниже, чем в российских, но филиалы российских вузов сталкиваются с недобросовестной конкуренцией и вынуждены закрываться. В 2000 году многие из них были закрыты властями потому, что не имели казахских лицензий. А получение такой лицензии означает автоматический переход на казахские программы, из-за чего теряется весь смысл существования вуза.

В июне прошлого года в Усть-Каменогорске прошел суд над группой так называемых русских сепаратистов. Четырнадцать человек были осуждены на длительные сроки заключения (до 18 лет) якобы за подготовку государственного переворота и отделения северного Казахстана с целью создания «Русской земли». По словам российского консула и представителя по правам человека в РФ, процесс шел с грубейшими нарушениями закона и прямыми подтасовками. Шушаников привлек к делу российскую коллегию адвокатов, но суд не позволил им работать с подсудимыми. Пока нет никаких признаков того, что российские власти намерены вмешаться в судьбу этих заключенных, хотя их родственники и многочисленные общественные организации написали обращение к президенту Путину с просьбой организовать их экстрадицию в Россию.

Этнограф В.А. Тишков в своем отчете «Русские в Средней Азии и Казахстане», опубликованном в московском журнале «Исследования по прикладной и неотложной этнологии» № 51, отмечает, что русские женщины могут оказаться особенно беззащитными перед лицом возрождения исламских традиций в среднеазиатских странах и Казахстане.

«Усиление в ряде государств Средней Азии мусульманских традиций, в том числе в сфере воспитания молодого поколения, в бытовой культуре, искусстве, довольно далеких от европейских канонов, несомненно, осложнит деятельность русской педагогической и художественной интеллигенции. Распространение ислама может отразиться и на отношении населения к женскому труду», – пишет он.

http://old.vladnews.ru/magazin.php? id=9&idnews=8675&current_magazin=1066

Николай Беляков
Власть и соотечественники
август 2001 г.

Политический аспект. Распад Советского Союза привел к тому, что более 25 миллионов русских и русскоязычных оказались за искусственными границами, вне исторической Родины. При «разводе» было учтено все (собственность, границы и т. д.), кроме прав этих людей, в одночасье записанных в «нацменьшинство».

Их положение усугубилось еще и тем, что в отколовшихся образованиях с первых дней началось и продолжается сегодня строительство мононациональных государств («Украина для украинцев», «Казахстан для казахов» и т. д.). На смену коммунистической идеологии пришла идеология национализма и шовинизма титульных. В результате русские и русскоязычные стали людьми второго сорта, лишились элементарных прав, в том числе и права на гражданство (как, например, в Латвии). Парад суверенитетов затмил разум титульным, обвинивших русский народ во всех своих бедах.

А что же Российская Федерация? Желание поддержать своих соотечественников было. Но и только. А вот политической воли явно не хватало. Именно об этом говорят факты. Так, принятая в 1994 году программа поддержки соотечественников была полностью провалена. Вторая программа (1996 года) также была не выполнена. Та же участь постигла и Федеральный закон «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом».

Почему это происходит? Кто виноват? Россия не использует имеющиеся у нее политические рычаги влияния. Разве не об этом говорит тот факт, что вопрос о положении соотечественников не разу не был поставлен на встречах президентов, глав правительств, Межпарламентской ассамблеи? Абсолютно не используется авторитет и влияние международных организаций (ООН, ОБСЕ и др.).

Власть дистанцировалась и от тех процессов, которые протекают внутри российской диаспоры. Чтобы противостоять натиску титульных, соотечественники объединяются по профессиональному, национальному, культурному признаку, создают свои партии. Но не везде это удается. В Туркменистане, например, президент запретил регистрировать русскую общину – Россия молчит. Власти Казахстана препятствуют объединению казаков, ведут «охоту» на лидеров общественных организаций, устраивают судилища (Усть-Каменогорск). Россия как будто не замечает этого беспредела.

Около 50 организаций соотечественников объединились в Международный Союз «Русь Единая». У Союза есть своя газета. Однако взаимодействия с властью, по сути, никакого. Почему? Почему во всем и вся, что касается соотечественников за рубежом просматривается сугубо чиновничий поход? Даже при подготовке Конгресса соотечественников, где он вообще не приемлем. Но он сработал. Делегации подбирались посольствами. В результате за бортом оказались известные в странах СНГ и Прибалтики организации. Например, Ассоциация предпринимателей «Соотечественники» Литвы, Совет Соотечественников Туркменистана и др. Да что там организации, когда совет Соотечественников при Госдуме был проигнорирован полностью!

Стало известно, что на Конгрессе будет учрежден Оргкомитет по созданию постоянно действующего Всемирного Конгресса российских соотечественников (ВКРС). Если мы хотим, чтобы ВКРС был эффективно действующей организацией, то в Оргкомитет должны войти авторитетные лидеры организаций соотечественников, за которыми действительно стоят сотни и тысячи реальных людей. В этой связи целесообразно было бы рекомендовать организациям соотечественников провести в странах проживания объединенные собрания (конференции) и выдвинуть самых достойных. Это будет заслоном от тех, кто никакой организации не возглавляет и, кроме регистрационного свидетельства, ничего не имеет, но зато умеет ладить с посольскими, где он свой. Этого допустить нельзя.

Экономический аспект. Как известно, экономические отношения во многом определяются политикой. Было бы большой глупостью надеяться на их развитие при существующей политике российских властей в отношении соотечественников.

Последние были отстранены от приватизации. Вся собственность, за редким исключением, перешла в руки титульных. Малый и средний русский бизнес в странах СНГ дышит на ладан. Большой бизнес соотечественниками не интересуется и не поддерживает их – видимо, чтобы не иметь проблем с властями.

Поведение российских предпринимателей можно если не оправдать, то как-то понять. Но как объяснить позицию равнодушия нашего правительства? Чтобы оживить экономику по линии «Россия – соотечественники», необходимо добиться выполнения правительством требований закона «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом». Эта задача под силу только нашему президенту. Я не говорю об олигархах, крупном бизнесе. Они срослись, сроднились с властью, бизнесом стран ближнего зарубежья.

Мы не призываем к односторонней финансовой поддержке соотечественников. Этого не выдержит экономика и более развитых стран. Необходимо от поддержки переходить к сотрудничеству. России сегодня надо создать в отношениях с соотечественниками такие условия, при которых они сами могли бы зарабатывать и обеспечивать свою жизнедеятельность.

Социальный аспект. Здесь масса проблем, требующих срочного решения. Сегодня люди пенсионного возраста, ветераны Великой Отечественной войны и труда просто вымирают – от недоедания, от отсутствия своевременной медицинской помощи, от невозможности купить необходимые лекарства. Особенно остро стоит этот вопрос в среднеазиатских республиках.

«Многие наши семьи приехали в Таджикистан не по своей воле, а в качестве репрессированных, раскулаченных, сосланных в 30–50‑е годы и командированных. Мы не уголовники и своим трудом внесли заметный вклад в развитие республики, многие имеют правительственные награды. Но отношение к нам не изменилось. Мы – лишние. Средняя пенсия ветеранов войны и труда эквивалента 1–2 долларам США и хватает на 8 буханок хлеба. Это – геноцид. Просим от России помощи и поддержки не на словах, а на деле»...

Из Обращения соотечественников интердвижения «Колокола надежды» к России (Таджикистан).

В этой связи хотелось бы всем президентам стран СНГ и Прибалтики напомнить одну мудрость: народ, не питающий уважения к своим старикам и отечественным гробам, не имеет будущего, он обречен. Хотите ли такой участки своим народам, господа президенты? Если нет, то подумайте совместно о стариках и инвалидах.

Есть еще одна социальная проблема, которая очень волнует соотечественников. Многие из них, кто не смог приехать в Россию, хотели бы работать на российских предприятиях. Ведь самая высокая безработица в странах СНГ и Прибалтики, среди русских и русскоязычных. Их первыми увольняют и последними берут на работу. А в это время в России работают свыше 5 миллионов представителей «титульных» с Кавказа, Средней Азии и Казахстана. И зачастую без всяких на то прав.

Не пора ли на рынке труда навести элементарный порядок? Было бы справедливым, если Россия предоставила свободные рабочие места вначале соотечественникам, а уже потом различного рода иностранцам. Организации соотечественников к такой работе готовы. Дело за Российской стороной.

Миграционный аспект. В последнее время часто приходится слышать: «Все, кто хотел переехать в Россию уже – переехали, кто решил остаться – остались». Так ли это? Информация из бывших республик говорит о том, что количество желающих уехать на историческую Родину, и получить российское гражданство составляет от 5 до 7 миллионов человек.

Почему же не едут? Видимо, потому, что их в России никто не ждет. Они здесь никому не нужны. И это, к сожалению, реальность. Из 8,5 миллионов приехавших в Россию только полтора миллиона получили статус беженца или вынужденного переселенца, и, следовательно, какие-то средства на обустройство. Да и то не все. Остальные обустраиваются самостоятельно, сталкиваясь с равнодушием властей и порой недружелюбным отношением местных жителей. «Мы – чужие русские», – говорят переселенцы из Калужской области. А это уже промахи федеральных органов, которые по сути ничего не делают для создания здоровой морально-психологической атмосферы вокруг переселенцев. Положительным примером приема переселенцев может служить работа руководств Белгородской и Тамбовской областей.

Известно, что по вопросу российского гражданства в Госдуму внесены два проекта – президентский и депутатский. Если пройдет президентский, то проблем у желающих переехать в Россию прибавится. Как писала Александра Докучаева, «более совершенный по технике исполнения проект является более далеким от правды, то есть – права».

Информационный аспект. Сказать, что и здесь власть ничего не сделала, значит погрешить против истины. Россией подписан целый ряд соглашений со странами СНГ об информационном взаимодействии.

Среди практических шагов следует отметить организованную подписку ветеранов на такие газеты, как «Труд», «Российская газета» и др. Заметим, что не все ветераны удостоились такой чести. Как и не все школы за рубежом с русским языком обучения получили учебники, методическую литературу. О пополнении же библиотек художественной литературы на русском языке говорить не приходится. Здесь счастливчики исчисляются единицами.

В принципе и все. Соглашения, а их около 15, не выполняются, статья 18 «Поддержка соотечественников в области информации» ФЗ «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом», также не работает. Складывается впечатление, что этот важнейший закон не для кого не писан. Он отрицается всеми министерствами и ведомствами, в том числе и Комиссией по делам соотечественников за рубежом. Почему до сих пор ни один министр не ответил за демонстративное невыполнение его требований? Этот вопрос, видимо, должно задать им Федеральное Собрание.

Не справляясь с решением задач, поставленных президентом, чиновники пытаются снять остроту проблем, стоящих перед соотечественниками. Одни заговорили о «русском мире». Звучит, не правда ли? Другие – о том, что острых проблем с русским языком, русскими школами, правами русских на Украине, в Казахстане и других странах ближнего зарубежья просто нет. Здесь преуспели послы.

Но пример всем показывает главный политтехнолог Кремля г-н Павловский. Очень старается. Только вот для кого? Недавно открыл сайт «Украина.ru». Чего стоит только его негативная реакция на заявление Виктора Христенко о придании русскому языку на Украине официального статуса. Так и хочется спросить Павловского: чьи интересы вы отстаиваете больше – России или Украины?

Пока Россия проигрывает борьбу на информационном поле. И этому, как видим, способствуют «свои». Переломить ситуацию, поддержать русскоязычные СМИ в странах СНГ и Прибалтики, издания для соотечественников в самой России материальными и финансовыми средствами – вот задача, которую должна решать власть сегодня. Завтра будет поздно.

Но, может быть, в области информации соотечественников и поддерживать не надо? Надо, господа министры. Сегодня число русскоязычных газет и журналов в странах СНГ и Прибалтики имеют резкую тенденцию к сокращению. Многие из известных изданий закрылись и стали уже историей, как это произошло с газетой «Эхо Литвы». Главная причина у всех одна – отсутствие средств, прекращение финансирования.

Посмотрим на этот вопрос с другой стороны. Может быть, в российских СМИ проблемы соотечественников находят достойное отражение? Увы, нет. Закрыта программа на «Маяке», не выходит ни одной газеты, не одного журнала (специально для соотечественников), финансируемых из госбюджета. В выходящих же (в том числе и поступающих по подписке соотечественникам) нет рубрик, посвященных cоотечественникам, статьи встречаются, но очень редко, а в последнее время и их почти не стало.

Такое ощущение, что на информацию о соотечественниках кем-то наложено табу. Объяснение здесь только одно. Власть не справляется с решением проблем соотечественников, а вернее, проявляет равнодушие и отсутствие политической воли. Зачем же все это афишировать?

Организационный аспект. Старый механизм работы с соотечественниками (Правительственная комиссия, Совет соотечественников при Госдуме и т. д.) показал свою неработоспособность. Необходим новый, построенный на качественно иных принципах. В чем его суть?

Во-первых, соотечественники за рубежом должны стать вопросом ответственности президента и его администрации (правительство в лице известной комиссии дискредитировало себя). Необходимо ввести должность Уполномоченного по делам соотечественников за рубежом при Президенте РФ.

Во-вторых, этот механизм должен иметь государственно-общественный статус, то есть проблемы соотечественников должны решаться совместно госструктурами и организациями соотечественников за рубежом.

В-третьих, необходим демократический, а не административный подход в формировании Совета соотечественников (то есть выборность, а не назначение; наличие реальных прав у Совета).

В-четвертых, взамен правительственной комиссии по делам соотечественников должна быть создана государственная, а в ее состав включены лидеры организаций соотечественников, имеющие российское гражданство.

В-пятых, в министерствах РФ, правительствах республик и областей следует создать управления, департаменты по делам соотечественников и переселенцев. Специальным постановлением Правительства для работы с соотечественниками закрепить за субъектами РФ конкретные страны СНГ и Прибалтики.

Вне этих изменений, при старом механизме, нам успехов не добиться. На это указывает практика почти целого десятилетия. Пора уж набраться ума и научиться делать правильные выводы.

http://www.russedina.ru/frontend/heading/fellow? id=184

Анализ перспектив участия соотечественников
в программе по переселению

Наши исследования мы проводили и регулярно проводим в Бельгии, но очевидно, что кроме количественных – т. е., данных о численности диаспор, которые, конечно, различаются для разных стран; качественные показатели – т. е., социальный состав, возраст, образование, а главное, причины по которым люди уехали, для большинства европейских стран, являются в целом одинаковыми.

Изучение диаспоры – процесс очень сложный, прежде всего из-за отсутствия какого либо систематического учета как в странах эмиграции, так и в странах иммиграции.

Для того, чтобы получить представление о том, что из себя представляет русская диаспора в Бельгии, мы уже в течение долгого времени ведем учет и анализ данных из различных официальных и неофициальн ых источников, сопоставляя их при этом с нашими собственными исследованиями и данными опросов, которые мы уже несколько лет подряд проводим среди наших соотечественников.

Так вот, на основании наших исследований, мы можем делать вывод о том, что только в маленькой Бельгии, все население которой меньше населения Москвы, в настоящее время проживает не менее 80 тысяч наших соотечественников. Сразу оговорюсь, что речь идет об эмиграции последней, «послеперстроечной» волны, вызванной, как все мы знаем, теми процессами, которые происходили после распада СССР.

По способу эмиграции, или по тому, какие причины и процедуры они использовали, а также по статусу, который они, соответственно, получают в стране пребывания, их можно условно разделить на 3 основные группы. Это:

супруги бельгийских граждан, т. е., люди использующие процедуру воссоединения семьи

специалисты, т. е., люди, приезжающие работать по контракту

беженцы.

Понятно, что супруги и специалисты не входят в своем большинстве в число потенциальных участников Госпрограммы. Напротив, программа оказания содействия добровольному переселению может оказаться интересной и привлекательной для беженцев. На этой категории мигрантов я остановлюсь более подробно.

Тема беженства и беженцев почему то обходится, как то стыдливо умалчивается и в официальных документах, и в публикациях, посвященных русской диаспоре. А между тем, просители убежища составляют более половины от общего количества эмигрантов «новой волны». Феномен «запроса политического убежища» как современного способа эмиграции из стран бывшего СССР, а также в общемировом масштабе, заслуживает отдельной научной монографии. Сейчас для примера я приведу лишь несколько цифр, опубликованных в последних ежегодных докладах Верховного коммисариата ООН по делам беженцев, которые помогут понять масштаб этого социального явления.

Согласно этим документам только за первую половину 2005 года в мире попросило убежища свыше 66 с половиной тысяч граждан бывшего СССР, из которых больше половины составляли граждане бывших советских республик.

Подавляющее большинство или 95% таких прошений было подано в странах Европы. При этом необходимо отметить, что сейчас наблюдается значительный спад этого потока, а пик количества беженцев приходился на конец девяностых – начало двухтысячных годов, когда только в одной маленькой Бельгии за один 2000 год убежища попросили свыше 13 тысяч наших сограждан.

Всего же, в период с 1991 по 2005 год количество просителей убежища из республик бывшего СССР в одной только Бельгии составило 46 019 человек.

В своем подавляющем большинстве, эти люди являются жертвами устаревших представлений о «красивой жизни на западе», и недобросовестной рекламы расплодившихся в то смутное время «туристических» агентств, обещающей им быстрое получение гражданства и работы, щедрые пособия и другие социальные блага. Однако на практике, только очень немногие из просителей убежища добиваются получения легального статуса, трудоустраиваются и решают свои социальные проблемы.

Согласно статистике, статус беженца предоставляется в конце концов лишь 1–2 % просителей из стран бывшего СССР. Огромное количество бывших просителей убежища и сегодня, по истечении многих лет пребывания на территории европейских стран остаются людьми без документов, без права на работу и без права на социальную помощь.

Не получив убежища, эти люди получают предписание покинуть территорию, переходят в разряд нелегалов и перестают существовать для государства. Они лишены всех видов социальной помощи, не имеют права зарабатывать себе на жизнь, их дети не могут продолжать образование, они лишены медицинского обслуживания и т. п.

Эти люди находятся в небытии, между небом и землей, в тяжелейшем материальном и моральном состоянии, т. к., не имея никаких перспектив здесь, они, в то же время, не могут вернуться, так как на родине у них обычно не остается ни жилья, ни имущества.

Только в Бельгии количество таких людей среди наших соотечественников достигает по разным оценкам от десяти до тридцати тысяч человек. Т.е., налицо очень серьезная, громадная социальная проблема, которая может быть решена через реализацию Госпрограммы.

Я бы сказал больше, сегодня во взаимоотношениях Россия – соотечественники не существует более важной проблемы, чем проблема собирания соотечественников, вытолкнутых, выплеснутых и брошенных на произвол судьбы тем смутным временем и не существует более важной задачи для организаций соотечественников, чем помочь вернуться на родину тем, кто в этом нуждается!!!

Имея постоянный и прямой контакт с такими людьми, мы можем уверенно говорить о том, что многие из них готовы и будут рады вернуться в Россию, при соблюдении тех условий и гарантий, которые отныне предусмотрены в принятой Государственной программе по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом.

На интернет-сайте русского сообщества Бельгии мы провели социологический опрос, задав вопрос: Станет ли для вас привлекательным возвращение в Россию при условии соблюдения всех положений Государственной программы?

В опросе приняло участие более 120 человек, что позволяет делать достаточно точные выводы об отношении к участию в Госпрограмме.

О желании воспользоваться программой и вернуться в Россию заявили 31% опрошенных, при этом половина из них ответила, что вернется и так, даже если программа не заработает.

«Это меня не касается, так как я прекрасно устроен здесь» ответили 31% опрошенных. Очевидно, его составляют супруги, специалисты и студенты, а также беженцы, сумевшие добиться статуса или получившие вид на жительство по регуляризации.

Затруднились ответить 7%

И еще 31% опрошенных заявили о своем недоверии программе.

Таким образом, сопоставляя статистику прошений убежища в Европе, динамику изменения их количества за последние 10 лет и и результаты наших социологических исследований, можно с уверенностью говорить о том, что потенциал участников Госпрограммы из европейских стран может уже сегодня составить более 20 000 человек в год, а в случае ее успешного хода ее реализации и повышения доверия и привлекательности программы для соотечественников, уже в 2008–2009 годах приблизится к цифре 50 000 человек в год.

Кроме очевидного количественного, эта группа возвращающихся соотечественников несет в себе высокий профессиональный потенциал, который при добросовестном подходе к исполнению Госпрограммы со стороны территорий приема, может вполне удовлетворить определенные потребности не одного региона Российской Федерации.

И конечно, она несет в себе высокий демографический потенциал, так как это в подавляющем большинстве люди, находящиеся в наиболее продуктивном возрасте, это в большинстве своем семьи с детьми, это в большинстве своем люди с высшим образованием.

Наряду с привлекательными моментами, которые стимулируют публику, существуют, как мы видим, опасения и сомнения публики относительно качества и уровня реализации заложенных в программу положений. И, к сожалению, мы вынуждены констатировать, что эти опасения в значительной мере обоснованы.

Прежде всего, это касается процедуры приобретения росийского гражданства. По имеющейся у нас информации, предусмотренный Законом РФ о гражданстве упрощенный порядок предоставления российского гражданства до сих пор не применяется из-за отсутствия внятных инструкций у сотрудников консульских служб в посольствах.

Людей беспокоит жилищный вопрос. Совершенно очевидно, что очень остро встанет вопрос обеспечения возвращающихся жильем, хотя бы временным, транзитным, но пока совершенно не понятно каким образом будет решаться эта проблема.

Опасения вызывает высокая безработица в регионах и каким образом этот факт будет сочетаться с очевидной необходимостью трудоустройства всех прибывающих переселенцев тоже пока не понятно.

Очень остро стоит вопрос об информировании соотечественников о сути Госпрограммы, об условиях участия в ней и о гарантиях участникам. По согласованию с Послом РФ в Бельгии и начальником консульской службы мы оформили информационный стенд и установили его в консульстве РФ в Брюсселе. Так вот, на сегодняшний день этот стенд с текстом программы является по сути единственным источником информации о Госпрограмме в Бельгии.

http://www.remigrant.de/content/view/44/51/

Олег Попов
Почему российские правозащитники
не защищают права русских
в странах ближнего зарубежья
ноябрь 2002 г.

ДВА ПОКОЛЕНИЯ ПРАВОЗАЩИТНИКОВ

Начнем с того, что выясним, из кого состоит нынешнее российское правозащитное движение. Всех правозащитников можно разделить на две неравные группы: меньшая группа, это правозащитники старшего поколения («старая гвардия»), и большая группа – это «молодежь», пришедшая в движение после перестройки. «Старая гвардия» сформировалась в 60–70‑х годах и была частью движения инакомыслия в Советском Союзе. Хотя «стариков» сегодня осталось немного, именно они определили и продолжают определять «философию» и практику нынешнего правозащитного движения в России. Они, в основном, живут в Москве, где сосредоточены ведущие российские правозащитные организации, такие как Международное общество «Мемориал» (С.А. Ковалев, А.Ю. Даниель, А.С. Рогинский, О.П. Орлов), Московская Хельсинкская группа (Л.М. Алексеева), Фонд в защиту гласности (А.М. Симонов), Движение за права человека (Л.А. Пономарев), Центр содействия реформе уголовного правосудия (В.Ф. Абрамкин), Общественный Фонд «Гласность» (С.И. Григорьянц), агентство «Прима» (А.П. Подрабинек), Форум переселенческих организаций (Л.И. Графова).

«Молодежь» пришла в правозащитное движение на рубеже 80–90‑х годов прошлого века и образует костяк и основную «массу» правозащитных организаций в провинции. Общее количество правозащитников неизвестно, думается, несколько тысяч человек. Среди известных по публикациям и по правозащитной деятельности «молодых» правозащитников – С.М. Шимоволос (Нижний Новгород), Б.П. Пустынцев (Санкт-Петербург), А.Д. Никитин (Саратов), А.Ю. Блинушов (Рязань), Н.Н. Чиж (Нижний Тагил), С.А. Смирнов (Москва), И.В. Аверкиев (Пермь), В.В. Постников (Тюмень), И.В. Сажин (Сыктывкар). Они менее известны, чем «старики», но именно от них, на наш взгляд, зависит будущее правозащитного движения в России.

 

<...>

Короче, к началу перестройки значительная часть российского образованного сословия, особенно в Москве, была идеологически и психологически «настроена» против существующего в СССР общественно-политического и экономического строя, как антигуманного, репрессивного и реакционного.

 

ОБ ИДЕОЛОГИИ И ПРАКТИКЕ ПРАВОЗАЩИТНОГО ДВИЖЕНИЯ В РОССИИ

Когда М.С. Горбачев устранил партаппаратный контроль над средствами массовой информации и «дал» народу свободу слова, собраний, ассоциаций, эмиграции, а затем «разрешил» и многопартийность – он не только выполнил основные требования диссидентов и таким образом ликвидировал «диссидентство» как социальное и политическое явление, он также лишил правозащиту ее политического смысла и характера. Правозащита в горбачевском Советском Союзе, а затем и в Российской Федерации стала вполне легальной деятельностью, а правозащитники превратились в респектабельных граждан, да к тому же имеющих контакты и связи с «прогрессивным» Западом, «слиться» с которым тогда рвались многие.

И сейчас по мере того, как в России создается правовое государство, функции правозащитников переходят от «морального противостояния» государству к рутинному и лишенному романтической окраски контролю над деятельностью государственных институтов. Иными словами, правозащитники в России становятся профессиональными наблюдателями за соблюдением законов.

Чтобы понять их позиции, в том числе и к проблемам русских в ближнем зарубежье, необходимо рассмотреть их идеологические установки.

Политической философией, лежащей в основе мировоззрения «прозападных» правозащитников, является «евроцентризм», который известен в России еще со времен «западников», т. е. с середины XIX в. Согласно этой концепции европейский путь развития считается не только наиболее приемлемым для человечества и не только наиболее «прогрессивным». Ему придается всеобщий и универсальный характер, якобы лежащий в «природе человека», так что всем народам нашей планеты надлежит идти по европейскому пути.

В качестве образцового «примера» европейской (западной) цивилизации либералы и правозащитники предлагают англосаксонские страны, такие как США и Великобритания. Поскольку США – самое мощное в экономическом и военном отношении государство, то российские правозащитники рассматривают его в качестве «оплота прав человека и демократии» во всем мире. Они «прощают» правительству США все нарушения прав человека, все международные преступления, им совершенные, называя их в лучшем случае «ошибками».

Показательной в этой связи может служить безоговорочная поддержка многими известными российскими правозащитниками (Е.Г. Боннер, А.П. Подрабинек, СИ. Григорьянц, В.К. Буковский, В.И. Новодворская) НАТОвской агрессии против Югославии.

И даже те правозащитники, которые выразили сожаление, что «пришлось» прибегнуть к бомбардировкам (руководство «Мемориала», С.А. Ковалев, Л.И. Богораз, А.И. Гинзбург, А.Ю. Блинушов, Л.А. Пономарев), сделали это, главным образом, по причине того, что действия стран НАТО «льют на мельницу шовинистических и антизападных сил» в России.

Чем безоговорочней и решительней тот или иной правозащитник поддерживал военную агрессию США и стран НАТО против Югославии, тем больше и сильнее он сегодня кричит о «геноциде» чеченского народа, о «зверствах российской военщины» в Чечне.

Отношение многих правозащитников к США (а заодно и к России и Сербии) кратко, но недвусмысленно выразил С.А. Ковалев, выступая в Русском Центре Гарвардского университета (США). На вопрос, кто и как себя вел в Косовском кризисе 1998–1999 гг., он ответил: «Лучше всех себя вели США и КЛА (албанская террористическая организа­ция в Косово. – Авт.), а хуже всех – Сербия и Россия...» Комментарии, полагаю, излишни...

Категория «права человека» появилась и развилась в странах западной Европы, в условиях формирующегося правового буржуазного государства и гражданского общества. Она частично «работает» в тех странах европейской цивилизации, где в основе морали и поведения человека лежат принципы индивидуализма и личного преуспевания, где индивидуальные ценности имеют приоритет над общественными, племенными, общинными.

К народам же иной цивилизации (китайской, японской, арабской и т. д.), иной, чем западная социально-экономическая и политическая система, – либеральная концепция прав человека, как и сама Всеобщая декларация прав человека, не применима. Даже в странах с культурой (цивилизацией), сравнительно близкой к западно-европейской, как, например, восточнославянская, место политических и гражданских прав в общей «иерархии» ценностей иное. И уж совершенно абсурдно применять европейские правовые стандарты к общинно-племенным сообществам, где нет даже такого понятия, как «права человека».

Короче говоря, «измерять» положение с правами человека «единым аршином», Всеобщей декларацией прав человека, в странах с различной системой ценностей – просто не имеет никакого смысла... Кроме, разумеется, одного – использовать различие в «состоянии прав человека» как повод для вмешательства во внутренние дела стран.

В отличие от «идеалистов»-правозащитников, западные политики видят в так называемых «гуманитарных интервенциях» не акцию для предотвращения геноцида и этнических чисток, а эффективный метод достижения своих геополитических целей. Это было убедительно продемонстрировано США и странами НАТО – сначала расчленением Югославии на несколько формально независимых моноэтнических государств, а затем оккупацией Косово.

Как большевики полагали, что «пролетариат не имеет национальности», так и правозащитники в наше время считают, что «права человека не имеют национальности». Это означает, что нарушение прав человека в любой стране имеет «законное» (а для некоторых либералов и «прирожденное») право быть делом всех стран земного шара. А значит, и делом любого государства. Ну, хорошо, если это государство «передовое», как, скажем, США или Люксембург. Тогда оно «имеет право» вмешиваться и указывать «государству-нарушителю», как ему подобает себя вести в отношении его собственных граждан. Ну, а если правительство «непередовой» страны, «тоталитарной», как Китай или еще «хуже» Ирак, потребует от США отменить варварский обычай заковывать в цепи преступников? А то еще вдруг объявит «гуманитарный джихад»?!

Иронизировать на эту тему можно бесконечно, благо поводов масса. Но почему никому из российских правозащитников в голову не придет спросить, а на каком таком «прирожденном основании», по какому «праву» правительства США и Франции вмешиваются во внутренние дела России, требуя от нее прекратить военные действия по ликвидации чеченских сепаратистов, совершающих диверсии, убивающих сотрудников гражданской администрации Чечни?

Любой правозащитник, будь то С.А. Ковалев или Л.А. Пономарев, как гражданин Российской Федерации, имеет право полагать и думать все, что угодно. Этого «права» его не лишали даже в «брежневские времена». Но в «брежневские времена» у правозащитников, как и у всех советских граждан, не было реального права и реальной возможности выразить свою точку зрения через отечественные средства массовой информации. Именно за реальную возможность выражать свое мнение, за реальное, а не декларированное право на свободу слова, и боролись правозащитники, в том числе и сам С.А. Ковалев. И именно из-за отсутствия этого реального права и реальной возможности выразить свое мнение в отечественных средствах массовой информации, донести его до народа, были вынуждены правозащитники обращаться к «услугам» зарубежных средств массовой информации.

 

СЕГОДНЯ ЭТА РЕАЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ И ЭТО РЕАЛЬНОЕ ПРАВО ЕСТЬ В РОССИИ

Посылая же свои «свидетельства» в зарубежные и международные организации, обращаясь с заявлениями в Совет Европы с требованиями «наказать» Россию за ее «плохое поведение» в Чечне, исключить из ПАСЕ (С.А. Ковалев); выступая в подкомитете Конгресса США о ситуации в Чечне и «состоянии со свободой слова в России» (Е.Г. Боннер, Л.А. Пономарев), правозащитники ставят себя ВНЕ российских высших и легитимных государственных институтов – Думы, Правительства, Верховного Суда. Иными словами, они ставят себя ВНЕ российской нации и тем самым, по существу, они ведут себя не как граждане Российской Федерации, а как граждане некоего всемирного государства.

В своих статьях, выступлениях и интервью Е.Г. Боннер, С.А. Ковалев, А.П. Подрабинек, В.И. Новодворская, И.Ю. Алексеева настаивают на приоритете прав человека над государственным суверенитетом. В интервью Радио Свобода (1998 г.) Е.Г. Боннер и С.А. Ковалев выражали желательность создания постоянно действующего международного механизма по принуждению «провинившихся'' стран к выполнению обязанностей по соблюдению прав человека. По-видимому, в этом их вдохновили действия США и стран НАТО по «усмирению» Ирака и «деколонизации» (то есть расчленению) Югославии.

В процессе репрессий у правозащитников выработалась устойчивая враждебность к советскому государству, к его институтам. особенно к КГБ. Смена политического режима на рубеже 80–90‑х годов и «личное» участие Б.Н. Ельцина в «демдвижении» понизили градус враждебности к государственной власти. Однако «принципиально» негативное отношение к государственной власти у правозащитников остается до сих пор.

С приходом к власти В.В. Путина враждебность правозащитников к государству резко возросла и переросла в почти нескрываемую ненависть. Во всех правозащитных печатных и интернетовских изданиях «клеймят» Российское государство – душителя свободы прессы, телевидения и т. д. Точно так же отрицательно относятся правозащитники и к внешнеполитической деятельности В.В. Путина, усматривая в ней попыку «возрождения Российской империи».

В соответствии с российской либерально-демократической традицией правозащитники рассматривали Российскую империю как колониальную державу, как «тюрьму народов». Следуя этой же традиции и взглядам, преобладающим в западной историографии XX в., они полагали и Советский Союз колониальной «коммунистической» империей». И так же, как в «царское время». национальные меньшинства в СССР тоже якобы подвергались двойному гнету – «коммунистическо-тоталитарному» и национальному. По этой же причине либералы и правозащитники называли сепаратистские течения и группы в союзных и автономных республиках Советского Союза «национально-освободительными движениями». В то же время сейчас русскому национальному движению правозащитники отказывают в праве считаться национально-освободительным и клеймят его как националистическое и великодержавное.

Поэтому, когда во второй половине 80‑х годов в союзных и автономных республиках возникли движения за культурно-экономическую автономию, а затем и за политическую независимость, то большинство российских правозащитников и «демократов», группировавшихся вокруг «Межрегиональной группы», поддержали эти движения. Практически любые акции «Народных фронтов» находили поддержку у правозащитников и «демократов», будь то события в Тбилиси (1989 г.) или в Вильнюсе (1990 г.).

Полагаю, что именно сотрудничество с «национально-освободительными», по терминологии правозащитников и «демократов», движениями сыграло свою роковую роль в том, что принцип «права человека» стал у правозащитников подменяться принципом «права этнической группы». Примеры хорошо всем известны – фактическая поддержка западными и некоторыми российскими правозащитными организациями сепаратистских движений, руководимых криминальными организациями в Югославии (Косово) и России (Чечня).

Следованием принципу «прав этнической группы» объясняется и фактическое игнорирование российскими правозащитниками зверств, чинимых чеченскими и албанскими террористами в отношении русских и сербов, в то время как любые нарушения (в том числе и сфабрикованные) прав человека, совершенные русской и сербской стороной, предавались правозащитниками немедленной гласности и осуждению.

Особые права для «титульной» этнической группы вновь образовавшихся государств аргументируются еще и тем, что, по мнению некоторых правозащитников, так называемое «право народов на самоопределение» распространяется только на «титульную» этническую группу. Я написал «некоторых правозащитников», поскольку многие известные правозащитники (Л.М. Алексеева, А.Ю. Даниэль) отрицают «особые права» у титульной нации на самоопределение и тем более на политическую независимость. В то же время такие известные правозащитники, как Е.Г. Боннер, считают необходимым не только предоставить право на самоопределение и независимость этническим албанцам в Косово, чеченцам в бывшей Чечено-Ингушской АССР, но и «обеспечить» это право международной, точнее, НАТОвской военной мощью. Они при этом, как правило, ссылаются на Пакт о гражданских и политических правах, принятый ГА ООН в 1976 г.

Ну, во-первых, в Пакте говорится о «народе», который многими специалистами по международному праву трактуется как все население данной страны, а не как «этническая группа». Во-вторых, ни в Пакте, ни в других документах ООН не упоминается «право на выход» из государства», т. е. на «независимость», а лишь «право на самоопределение». И, наконец, никакого «врожденного» или «естественного» права на самоопределение и независимость ни русские, ни американцы, ни сомалийцы не имеют. Как не имеют они «естественного права» на жизнь, на свободу слова, на труд, на безопасность, декларируемых Всеобщей декларацией прав человека.

И последнее. Как можно было понять из выступления на Конгрессе соотечественников Президента Российской Федерации В.В. Путина, Российское государство («колониальный» режим, по мнению С.А. Ковалева, Е.Г. Боннер, С.И. Григорьянца, А.П. Подрабинека) будет строить свои отношения с государствами ближнего зарубежья с учетом того, каково положение с правами русского населения в этих странах. Естественно, что «антипутинцы»– правозащитники рассматривают эту политику России как колониальную и имперскую. А борьбу русского населения за свои гражданские и коллективные (культурные, национальные, религиозные) права в странах ближнего зарубежья – как подрывающую суверенитет государства «титульной» нации. И помогать русскому населению в этой борьбе российские правозащитники пока что не собираются.

 

ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?

Все, что я написал здесь о правозащитниках, относится к тем, кто «сознательно» не хочет заниматься защитой прав русского населения в ближнем зарубежье. Но есть и такие, у кого «руки еще не дошли» до «зарубежья». На них я и надеюсь. Их все же большинство. На них не висит «груз прошлого».

Что же касается «конфронтирующих» с государством правозащитников, то после проведения Гражданского Форума появилась надежда, что их антигосударственная политическая деятельность сойдет на нет и они займутся своими прямыми «обязанностями» – защитой прав российских граждан, включая и тех, кто не по своей воле оказался за пределами Российской Федерации.

Мне думается, что до тех пор, пока правозащитное движение полностью не откажется от антигосударственной идеологии, оно всегда будет «сползать» к деструктивным позициям. В лучшем случае оно останется маргинальной группой, в худшем – выполнит роль социалистических и анархистских групп начала XX в., проложивших путь к революции в России.

Армен Ханбабян
Диаспора как инструмент сотрудничества

Одним из наиболее серьезных и болезненных последствий распада Союза стало возникновение за пределами России многомиллионной русской диаспоры. В подобных масштабах это произошло впервые за все время существования Российского государства. Известно, что процессы эмиграции из России никогда не носили массового характера, чем бы они ни вызывались. Кроме того, эмиграция – за исключением, пожалуй, послереволюционной волны и отдельных случаев высылок в советский период – была добровольной. Поэтому для россиян (в отличие от ирландцев, евреев, армян, для которых понятие «диаспора» и весь многогранный комплекс связанных с ней вопросов является одной из составляющих национальной ментальности) проблема соотечественников за рубежом не только никогда не была особенно актуальной, но как бы не существовала вовсе, во всяком случае, на уровне массового сознания. Соответственно опыт осмысления этого явления по вполне объективным причинам отсутствовал.

Очевидно, что очень многие деятели рассматривают данную проблематику в первую очередь в связи с перспективами собственной политической судьбы. Если даже пренебречь наиболее радикальными примерами, легко увидеть, что и среди политиков, бережно лелеющих собственный образ «умеренного центриста», принято активно разыгрывать эту карту.

Кажется, считается неуместным говорить о том, что складывающиеся подходы наносят ощутимый ущерб внешнеполитическим интересам российского государства и никак не способствуют активизации интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Так, представляется, что Юрий Лужков, эксплуатируя тему Крыма и Севастополя, не только способствовал охлаждению российско-украинских межгосударственных отношений, но и в какой-то степени спровоцировал нынешний дрейф Киева в сторону НАТО. Во всяком случае, многочисленные высказывания и акции, организованные московским мэром, послужили основанием и для Запада, и для прозападно настроенных украинских политиков объяснять взаимную тягу «опасностью российской экспансии».

Русскоязычное меньшинство в новых независимых государствах оказалось во многих случаях в незавидной роли статиста в совершенно чужой для него игре. Лидеры ряда стран Содружества и Балтии не считают нужным скрывать, что рассматривают часть населения своих государств в качестве «пятой колонны», которую Россия может в любой момент использовать для реализации пресловутых «имперских амбиций», апеллируя при этом к соответствующим высказываниям ряда видных представителей российского политического истеблишмента. Обе стороны при этом как бы игнорируют то обстоятельство, что, за исключением государств Балтии, в остальных странах бывшего Союза этнические русские являются полноправными гражданами, и подобный подход не только дискредитирует их именно в этом качестве но и, что также весьма актуально, препятствует полноценной и плодотворной адаптации к новым условиям. Власти новых государств в ауре сложившейся атмосферы ощущают себя психологически свободными от естественных обязательств в отношении русскоязычных граждан.

Незавидная ситуация, в которой оказались русские в ряде стран, еще более усугубляется позицией, занимаемой отдельными представителями руководства русскоязычных общин. Они резко критикуют местную власть и при этом по привычке жалуются на нее Москве. Понятно, что пользы это никакой не приносит, а взаимопонимания отнюдь не прибавляет. При этом наиболее активно эксплуатируется весьма неоднозначно тема русского языка. Об этом имеет смысл сказать чуть подробнее.

Не вызывает сомнения, что в процессе суверенизации допускались явные ошибки, и одной из главных было стремление к ограничению и вытеснению русского языка не только из официальной сферы, но и из повседневного общения. Это привело к повсеместной ликвидации русских школ, что выглядело очень двойственно. Аргументация типа «во Франции и Америке русских школ нет» представляется узколобой. Следует помнить, что после развала Британской, Французской, Португальской империй язык метрополии по-прежнему культивировался и продолжает процветать в бывших колониях, что имеет неоспоримое цивилизационное значение для развития постколониальных стран. Глупо, смешно и бесперспективно, а также просто невыгодно видеть в языке «экспансионистский фактор». Но, с другой стороны, не менее очевидно, что язык коренной нации в независимой стране не может не быть государственным и его знание абсолютно обязательно для всех граждан. Государство, безусловно, обязано создать полноценные условия для его изучения и лишь после этого вправе вводить те или иные ограничения. В противном случае возникает дискриминация по языковому (а следовательно, по национальному) признаку, чему мы сегодня нередко становимся свидетелями.

К счастью, существуют и обратные приметы. Так, в Армении, где армянский язык официально был государственным даже в советский период, русский язык по-прежнему в ходу. Более того, опасения, связанные с постепенным сокращением числа его носителей, стимулировали открытие в Ереване Российско-армянского (славянского) университета. Возродилась надежда, что удастся сохранить столь свойственный армянам билингвизм, а это, безусловно, окажет самое позитивное воздействие на приумножение интеллектуального потенциала, дальнейшее развитие науки и гуманитарной сферы.

Кстати, исторический опыт взаимоотношений «Армения – диаспора» может быть востребован в России. Разумеется, неуместно проводить прямые параллели, да и, как известно, всякое сравнение хромает, однако армянское общество в течение многих веков выработало к этой проблеме достаточно плодотворные подходы. И при всех естественных сложностях, вызванных, заметим, схожими внутриполитическими коллизиями, армянское общественное сознание рассматривает национальную диаспору за рубежом в качестве фактора, способного не только помочь становлению государства, но и ощутимо укрепить позиции Армении на международной арене. Сегодня бесспорным представляется тот факт, что наличие достаточно многочисленных и авторитетных армянских общин в США, Ливане, Франции, Сирии, Египте, Греции и в некоторых других странах мира помогает Еревану развивать отношения с этими государствами и в ряде случаев рассчитывать на их поддержку.

Эти примеры свидетельствуют о том, что наличие национальной диаспоры за пределами страны может и должно служить не противостоянию, а взаимосближению. Нет сомнения, что Россия обязана защищать права своих зарубежных соотечественников, если они подвергаются дискриминации в странах проживания. Но одновременно нельзя забывать, что русскоязычное меньшинство в странах СНГ способно стать прочным связующим звеном между Москвой и ее бывшими сателлитами, способствуя активизации взаимовыгодной интеграции современного типа. Необходимо лишь начать пересматривать некоторые устоявшиеся за последние годы стереотипы сознания.

НГ-Содружество. 2001, 27 июня.

Наталья Айрапетова
Путин и российские соотечественники
июнь 2001 г.

Повернется ли новая власть к интересам страны и нуждам «зарубежных» россиян

Россия, пожалуй, единственная страна, в политике которой защита собственных интересов фактически никак не связана с защитой прав соотечественников и граждан России в ближнем зарубежье. Деклараций и грозных заявлений на этот счет было сделано немало, как и изведено бумаги, толку – ноль. Россия также, безусловно, единственная страна в мире, кредиты которой странам СНГ (долг всех партнеров России составляет более 4 млрд. долларов) используются должниками в том числе и для того, чтобы более или менее «успешно», в самых разнообразных формах, проводить дискриминацию русских и русскоязычного населения. Таковы невеселые итоги политики России «по защите прав соотечественников» в ближнем зарубежье, которые корнями уходят в порочную советскую систему безоглядной «дружбы народов».

Порочность этой не изжитой и сегодня системы состоит в том, что на протяжении целого десятилетия полнейшая бездеятельность власти (за исключением редких случаев) и ее непонятное благодушие по отношению к дискриминации русских в странах СНГ породили аналогичную тенденцию инерции «снизу» в самих русских общинах: зачем бороться, зачем сопротивляться бесправию, когда плетью обуха не перешибешь, а бодаться с дубом бесполезно? При этом разрозненные и часто воюющие друг против друга группки «русскоязычных», часто никого не представляющие, кроме бывших «номенклатурных» русских, которым очень хотелось уцелеть, трудно назвать общинами в том смысле, какой общиной являются, скажем, выходцы из бывшего СССР в Израиле. В силу субъективных и объективных причин русские в странах СНГ почти не сопротивляются бесправию и беспределу со стороны этнических элит – при полнейшем попустительстве и равнодушии со стороны российской элиты и российской власти. Поэтому вопрос о том, умеет ли сегодня Россия защищать собственные интересы и права своих соотечественников, неизбежно связан с другим: умеют ли сами русские в ближнем зарубежье защищать себя?

Декларации вместо реальных дел

К сожалению, оба эти вопроса можно и сегодня считать риторическими, потому что ответ на протяжении последнего десятилетия весьма однозначен: нет. Ни Россия – великая держава – до сегодняшнего дня никак реально не может повлиять на защиту прав русского и русскоязычного населения в странах СНГ, ни сами русские, пережившие сильнейший шок после распада Союза и пережившие самый, пожалуй, драматичный период в конце века, этому не научились, полагаясь по-прежнему то ли на авось, то ли на державу – на Россию-матушку. Но матушка о своих соотечественниках вспоминает крайне редко, крайне непоследовательно, не умея использовать этот фактор даже в качестве политической конъюнктуры. Русские в ближнем зарубежье, не являясь самостоятельной экономической или политической силой, не будучи ни «пятой колонной» (на это лестное звание вряд ли могут претендовать нищие пенсионеры или молодые люди без будущего), ни политическим козырем, влачат сегодня достаточно печальное существование. Помимо политических и экономических причин – объективных и выдаваемых за таковые – есть главная причина не слишком достойного существования «имперского» народа, которому еще недавно, как «старшему брату», пели дифирамбы во всех бывших «братских» республиках: причина эта – в собственной неорганизованности, неумении отстаивать свои права всеми легальными способами, в том числе и с помощью международных организаций. Кстати сказать, самим русским ничто не мешает создать собственную правозащитную или информационно-правозащитную международную организацию, поскольку европейские структуры пока не были замечены в особом энтузиазме по отстаиванию прав русского населения на постсоветском пространстве. Такие структуры должны опираться на поддержку и помощь российского государства и правительства, о которой сегодня говорить просто не приходится.

Системы по защите прав русских в ближнем зарубежье никакой не существует – есть только разнообразные декларации о намерениях, заявления о «несомненных приоритетах» и модная формула о гуманитарном сотрудничестве. Правда, появилось одно существенное «но» на этом безрадостном политическом фоне: фигура российского премьера, ныне исполняющего обязанности президента России Владимира Путина. Во время своего визита в Ташкент Владимир Путин впервые встретился с представителями русской общины в Узбекистане (до той поры наши вожди русских таким вниманием не удостаивали), и уже сам этот факт вселил в наших соотечественников новую веру, что Россия не совсем еще впала в забытье и, может быть, действительно начнет о них думать.

Сегодняшняя надежда на Владимира Путина как на человека дела и действия есть, наверное, последняя надежда на Россию и для русских в странах СНГ. Но может ли один человек преодолеть инерцию духовного уничтожения русских в ближнем зарубе жье, если отсутствует какая-либо система, какой-либо каркас этой системы?

На очередном заседании российского правительства в начале февраля в присутствии руководителей ведущих «профильных» министерств (МИД России, Минсодружества, Миннаца, Минфина, Минэкономики и других министерств и ведомств) рассматривался вопрос о дальнейшем развитии межгосударственного гуманитарного сотрудничества с государствами – участниками СНГ и государствами Балтии. С одной стороны, само заседание можно было бы счесть фактом отрадным, поскольку правительственная комиссия по делам соотечественников за рубежом почила в бозе года этак два назад, причем этой кончины особенно никто и не заметил. Помимо деклараций поддержка соотечественников требует некоторых средств, а их крайне мало – по данным Минсодружества, в прошлом году в бюджете РФ на поддержку соотечественников было выделено 52 миллиона рублей (по 2 рубля на каждого соотечественника), но, как говорится, не в деньгах счастье, а в продуманной системе по защите прав соотечественников, в том числе и в гуманитарной сфере. Но, судя по тем документам, которыми располагает редакция «НГ», высокие мужи ни на шаг не приблизились к созданию конкретного механизма в этой сфере – и все снова свелось к рекомендациям типа «расширить»-«углубить»-«представить». В материалах заседания правительства, как можно судить по некоторым из них, называются и вовсе мифические структуры, вроде «Фонда помощи беженцам и вынужденным переселенцам» (термин «формируется», видимо, должен как-то восполнить нереальность подобных структур ввиду хронического отсутствия средств). Возникают вопросы и по поводу таких банальных мероприятий, как «возрождение» дней культуры, которые вовсе не так безобидны, как кажется: если в советское время они обслуживали коммунистическую идею и лицемерие помпезных гала-концертов было оправдано по крайней мере идейными соображениями, то сегодня подобные «дни культуры», проведенные в Казахстане или на Украине, где вопиющим образом нарушаются права русских, служат разве что идеологическим «прикрытием» и невольным поощрением со стороны российской интеллигенции нарушения прав их соотечественников.

Поражают живучие советские иллюзии о том, что у России есть возможности для активного использования в рамках СНГ «творческих союзов и ассоциаций по работе и укреплению российского культурного присутствия в государствах Содружества» – надо напомнить составителям подобных проектов, что во время массового изгнания русских все эти ассоциации и союзы, состоящие из местной интеллигенции, ни слова не сказали в защиту изгоняемых и униженных русских и других «русскоязычных».

Звенья одной цепи

В море мероприятий буквально тонут здравые идеи, которые могли бы стать звеньями той самой системы, которая так и не была создана на протяжении последних десяти лет. Главными звеньями в этом не созданном пока механизме видятся создание и финансовое обеспечение уже выявленных и жизнеспособных структур (например, русских культурных, правовых и информационных центров), постоянная координация их действий, развитие славянских университетов в странах СНГ, участие лидеров русских общин в работе правительственной комиссии, а возможно, и в Комиссии по правам человека при президенте РФ (и аналогичных комиссиях в странах СНГ), которая сегодня тоже не может похвастаться своей эффективностью. Таким образом, у российского правительства будет наконец самый главный рычаг влияния – информационный. Сегодня же у России нет своих информационно-культурных центров ни в одном (!) из государств СНГ. Соглашения об учреждении таких центров подписаны с Азербайджаном, Арменией, Украиной, Узбекистаном, Казахстаном и Молдавией, но пока ни с одной из этих стран (кроме Азербайджана) эти соглашения не ратифицированы по одной причине: в новых государствах нет, оказывается, подходящих зданий для функционировании таких центров.

Если же говорить о других первоочередных задачах по защите этих прав в гуманитарной сфере, то это прежде всего вопросы гражданства (а точнее, двойного гражданства), возможности получения образования на русском языке, отработанная – в рамках двусторонних и многосторонних отношений – процедура взаимного признания документов об образовании, ученых степенях и званиях, предоставление льгот этническим русским и их прямым потомкам при поступлении в высшие заведения России.

Казахстан

Недавняя плохо сработанная провокация с «заговором русских», да еще прибывших из России в Казахстан, решивших с помощью бутылок с зажигательной смесью совершить «государственный переворот», скорее всего свидетельствует о том, что в Казахстане решили раз и навсегда «закрыть тему», связанную с массовыми нарушениями прав русского и русскоязычного населения, о которых не раз писала «НГ». Таким образом, придуманная проблема «русского терроризма» (в противовес «чеченскому»), которая, кстати сказать, одно время муссировалась и на Украине во время президентских баталий и покушения на одного из кандидатов, нашла свое логическое продолжение в Казахстане. Враги подвернулись очень вовремя – надо как-то объяснять неудачи реформ, экономический кризис, остановку предприятий и исход русских на свою историческую родину. Надо сказать, что российские политики довольно долго либо вообще не касались проблем русских (особенно в этом преуспел Виктор Черномырдин), либо касались этой проблемы эпизодически – публично только Сергей Кириенко в качестве премьера напомнил Нурсултану Назарбаеву о существовании «русского вопроса». Российский МИД, как и другие ведомства, пока воздерживается от каких-либо публичных заявлений, хотя, разумеется, осведомлен о ситуации с русским населением в Казахстане. Вопросы непрекращающейся вынужденной миграции из Казахстана (которую власти Казахстана категорически вынужденной не признают) обсуждались в прошлом году на совместном заседании Комиссий по правам человека при президентах РФ и Республики Казахстан, но вряд ли и это обсуждение приведет к снижению миграции, главная причина которой – нарушение прав человека, в том числе и в гуманитарных сферах. По данным на 1998 год, в Казахстане проживали 5 миллионов 700 тысяч этнических русских, из которых, по оценкам российских и казахских специалистов, страну за годы независимости покинули от 1,3 до 2 миллионов человек. В ноябре прошлого года Комиссия по правам человека при президенте РФ скупо констатировала, что «продолжается массовый исход русскоязычного населения из Казахстана».

Наступление на русских и других нетитульных граждан в Казахстане началось (как и в Молдавии, и в ряде других республик) в 1989 году, когда был принят «Закон о языках Казахской ССР». В этом документе впервые появилась формула «казахский язык – государственный, русский – язык межнационального общения». В дальнейшем, несмотря на некоторые формальные изменения и демократический камуфляж, формальные правовые акты о языках и требование полного перехода всего делопроизводства на казахский язык привели к миграционному пику в 1993–1994 годах, когда за два года республику покинули более 800 тысяч человек этнических русских. Официальные лица Казахстана публично делали заявления о необходимости законодательно закрепить «обязанность граждан овладеть казахским языком», вводились вполне полицейские меры по контролю любых госучреждений «за соблюдением законодательства о языках», и, как заявляли официальные лица, «со служащими казахами, не желающими осваивать родной язык, трудовые контракты будут расторгнуты» – эксперты могут запросто подсчитать, сколько в этих пассажах нарушений прав человека. Внедрением государственного языка занималась, по свидетельству руководителей русских общин, даже Генеральная прокуратура РК. Ассимиляция русских и прочих «русскоязычных» стала государственной политикой в Казахстане – наряду с лозунгами о «вечной дружбе» с Россией.

Не случайно Казахстан (как Украина и Туркмения) под различными предлогами отказывается присоединиться к Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека, вступившей в силу в августе 1998 года, – и в этом смысле можно прогнозировать, что Комиссия СНГ по правам человека (по идее – главная правозащитная структура Содружества) вряд ли будет эффективной, поскольку ряд стран СНГ в такой структуре явно не заинтересованы. Нарушения прав русского населения в Казахстане касаются и информационного пространства: из года в год сокращается объем вещания российских теле– и радиопрограмм, закрываются русскоязычные газеты и русские школы – словом, пространство русского языка и русской культуры сокращается, как шагреневая кожа.

Украина

Ситуация на Украине, повторяя ситуацию с русскими и русской культурой в Казахстане, доведена сегодня до абсурда – однако абсурд этот вполне реален, так как был запрограммирован ратификацией со стороны России Большого Договора без должных правовых гарантий русскому населению, которое считается на Украине «нацменьшинством» (хотя их там больше 11 миллионов!). Российский МИД, в свое время оказавший беспрецедентное давление на Государственную Думу и форсировавший ратификацию Большого Договора, полагаясь исключительно на устные заявления Леонида Кучмы и его окружения (поразительно, с какой охотой Россия год за годом попадается на одну и ту же удочку), вынужден сегодня реагировать, что называется, адекватно печальной действительности – посольству Украины в Российской Федерации в конце января 2000 года направлен документ, в котором говорится, что у российской стороны «вызывает серьезную озабоченность дальнейшее ужесточение административных и иных мер, предпринимаемых на Украине против сохранения и развития русского языка». В соответствии с последним решением Конституционного суда Украины от 14 декабря 1999 года украинский язык объявляется «обязательным средством общения на всей территории Украины при осуществлении полномочий органами государственной власти и органами местного самоуправления, а также в других публичных сферах общественной жизни. Кроме того, украинский язык провозглашается обязательным языком обучения во всех дошкольных, общих средних, профессионально-технических и высших государственных учебных заведениях страны, в то время как применение и изучение языков национальных меньшинств, в том числе и русского, носит лишь разрешительный характер» (и здесь российское внешнеполитическое ведомство, даже отстаивая гуманитарные интересы русских и всего русскоязычного населения, идет на поводу украинских националистов в вопросе «национальных меньшинств»). Это постановление Конституционного суда, как считает Россия, наносит серьезный удар по положению русского языка в традиционно русскоязычных регионах Украины. В частности, в Одессе, где около 800 тысяч (72 процента жителей) родным языком считают русский, число русскоязычных заведений, по официальным данным, сократилось с 75 процентов в 1996/1997 учебном году до 36 процентов в следующем учебном году. По статистическим данным Министерства образования Украины, в Киеве за 10 последних лет (с 1989 по 1998 годы) количество русских школ сократилось со 155 до 16 и составило менее 5 процентов от общего числа школ. В трех областях (Тернопольской, Ровенской и Киевской) полностью закрыты школы с русским языком обучения. До минимума сокращена программа изучения в школе русской классической литературы, которая отнесена к разряду «зарубежной», вследствие чего для русских школьников на Украине Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский и даже Гоголь становятся иностранными писателями.

Заголовки в газетах типа «Две трети населения Украины говорит на русском языке. И за это могут оштрафовать» кажутся виртуальными только тем, кто абсолютно незнаком с реальностью «в Украине» – и той последовательной политикой русофобии, которая настойчиво насаждается верховной властью и частью интеллектуальной элиты. По словам высокопоставленных российских чиновников, даже российским дипломатам и известным ученым негласно предписывается выступать в высоких собраниях украинской элиты на любом языке, кроме русского (!), – другой вопрос, почему наши дипломаты и ученые, если они еще не потеряли самоуважения и уважения к собственной стране, на это соглашаются… В братской Украине школьники и их родители, лишенные права выбора языка, которое гарантируется всеми международными европейскими документами, целые «русскоязычные» регионы новой европейской державы живут в постоянном страхе и обстановке духовного террора. По мнению российской стороны, цифры русских школ и учебных заведений украинскими официальными лицами явно завышается, практикуется и такая форма «подселения», как совместные русско-украинские школы, в результате не дающие образования ни на русском, ни на украинском языках, но зато эта форма «интеграции» (используемая также в Молдавии) дает возможность «оперативно» покончить и с русскими школами. Народный депутат Украины Владимир Алексеев не раз говорил о насильственной украинизации и явной дискриминации прав русских и русскоязычных граждан на Украине, назвав русофобию формой «деградации украинского народа». Однако за последние два года ситуация на Украине резко ухудшилась: и русская культура, и русский язык здесь находятся на положении беженцев без всякой надежды на «политическое убежище». Владимир Алексеев в своем письме в «Независимую газету» задается парадоксальным на первый взгляд вопросом «Нужны ли России русские?» – и пишет: «Ситуация, сложившаяся на Украине вокруг проблем русской культуры и русского языка, может быть охарактеризована одним термином: целенаправленное и планомерное вытеснение. И если на бытовом уровне русский язык еще доминирует (особенно в восточных регионах), то в сфере науки, культуры и образования он теряет одну позицию за другой… Именно в стремлении создать «границу в головах» следует искать глубинные причины подавления русской культуры на Украине, которое является одной из предпосылок последующей ассимиляции русскокультурного населения с целью углубления ментальных различий между гражданами Украины и Российской Федерации… И в этом процессе главный упор делается на школьное образование, которое в административном порядке переводится на украинский язык. Осуществляется это просто: директивным путем прекращается набор учеников в первые классы с русским языком обучения. Таким образом, используется, образно говоря, методика не выкорчевывания русской культуры, а подрезания ее корней, что делает процесс «дерусификации» запрограммированным и как бы естественным…» Геополитический смысл этого выживания русской культуры очевиден: сделать Украину, по западному сценарию, «буфером» между Россией и Европой, разрушив и без того нестойкое славянское единство. Протесты и пикеты русского населения на Украине (например, в Донецке) не имеют должного эффекта, поскольку Россия в основном безмолвствует – или в крайнем случае деликатно «указывает» на дискриминацию основополагающих прав русского населения «в Украине». Напомним, что Украина вместе с Молдавией делят малопочетные места постоянных должников России – а сама Россия позволяет этим странам на деньги российского налогоплательщика закрывать русские школы, изгонять из всех сфер деятельности русский язык, сводить на нет само понятие «русская культура».

Молдавия

«Украинский» вариант (опять же наряду с «казахским» опытом) в завуалированном виде присутствует и в солнечной Молдавии, где с русским и русскоязычным населением производят постоянные операции по кастрированию прав в гуманитарной сфере. Хотя это делается в «мягкой» форме, результаты этой кропотливой работы сказываются уже вполне ощутимо. Молдавия, как известно, гордится своим «нейтралитетом», но в данном случае уместно говорить о «нейтралитете» России, которая на протяжении последних лет «не замечала» необратимых процессов, происходящих с русской культурой и русским языком в Республике Молдова. А между тем в республике проживает около 500 тысяч этнических русских, но кроме них носителями русского языка и русской культуры являются более 560 тысяч украинцев, 150 тысяч гагаузов, 80 тысяч болгар и представителей других национальностей (аналогичная картина и на Украине, где ущемление прав русских одновременно означает нарушение гуманитарных прав других народов, для которых русский язык является родным). И в Молдавии добились значительных успехов в сокращении образования на русском языке – правда, период насильственного закрытия русских школ в 1993–1994 годах, когда в директивном порядке были закрыты русские школы в Кишиневе, остался вроде позади, но сегодня, по мнению председателя совета Ассоциации работников русских учреждений просвещения и науки Республики Молдова Ю. Савельева, власти действуют более «цивилизованно» – например, среднюю школу # 40 г.Кишинева отдали на откуп частному учебному заведению, где плата за обучение составляет 800 долларов в год, а учитывая уровень жизни в Молдавии всех ее жителей, и в том числе русских, можно себе представить результаты этого «равного» доступа к образованию. Другой способ уже апробирован на Украине: когда в русскую школу внедряют несколько молдавских классов, одновременно прекращая набор в русские классы. И таким образом, через каких-нибудь 3–4 года эта школа становится молдавской. Что же касается молдавских вузов, то, по свидетельству специалистов, там практически ликвидированы бесплатные места с русским языком обучения.

Для русских в Молдавии ограничен доступ к информации на русском языке, а создание Русского центра в РМ ограничивается пока только дискуссиями. Ради справедливости нужно заметить, что в последнее время российский МИД решил нарушить свой «нейтралитет» и молдавским коллегам осенью прошлого года был направлен некий документ (т. н. «памятная записка») с перечнем самых вопиющих фактов нарушений прав русского и русскоязычного населения (один из подобных эпизодов широко известен – в августе прошлого года силами молдавского ОМОНа был закрыт русскоязычный театральный лицей). Ответа российский МИД на свою «памятную записку» пока не получил, хотя с документом ознакомился и молдавский парламент.

Эта бесхозная «национальная идея»…

Когда наши власти мучаются в очередной раз приступами и родовыми схватками по поводу «национальной идеи», способной возродить Россию и вернуть самоуважение как самой державе, так и ее гражданам, хочется сказать этим мученикам: господа, вот уже десять лет, как эта бесхозная «национальная идея» в лице 25 миллионов человек (что составляет больше 17 процентов от общего населения Российской Федерации) мается за ближними рубежами, становясь то беженцами, то вынужденными переселенцами, то гражданами «титульных» государств второго и третьего сорта. Вот же она, эта идея – займитесь ею наконец, и не только в разгар очередных предвыборных боев за теплые места в Госдуме или за место на вершине политического российского Олимпа. Итоги десятилетнего равнодушия к своим соотечественникам в новых государствах неутешительны, системы продуманной поддержки и защиты их прав, отработанного механизма, состоящего из нескольких четких звеньев, тоже, увы, нет. Есть только некоторые обнадеживающие телодвижения верховной российской власти, но и они могут потонуть в море чисто советских «мероприятий» вместо четко определенной программы, в том числе и в гуманитарной сфере.

НГ-Содружество. 2001, 27 июня, №06 (39).

Анатолий Егоров
Российские соотечественники –
новая форма консолидации
или очередная иллюзия?

В мае 1999 года президент Ельцин Б.Н. подписал федеральный закон «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом». Лишь в начале 2000 года он стал достоянием нашей общественности после его публикации в русскоязычных газетах. Данный «закон исходит из того, что:

отношения с соотечественниками за рубежом являются важным направлением внешней и внутренней политики Российской Федерации», деятельность которой в этой сфере «должна проводиться в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации с учетом законодательства государств проживания соотечественников». Живущими в Эстонии российскими соотечественниками подразумеваются: граждане Российской Федерации, бывшие граждане СССР, эмигранты из Российского государства, Российской республики, РСФСР, потомки лиц, принадлежащих к вышеуказанным группам, за исключением потомков лиц титульных наций иностранных государств. В понятии данного закона титульная нация – часть населения государства, национальность которой определяет официальное наименование данного государства. У нас титульной нацией являются эстонцы.

Необходимо отметить, что проживающие в Эстонии граждане Российской Федерации «являются соотечественниками в силу гражданской принадлежности. Документом (свидетельством), подтверждающим их принадлежность к соотечественникам, служит документ о принадлежности к гражданству Российской Федерации. Признание своей принадлежности к соотечественникам лицами, состоявшими в гражданстве СССР, выходцами (эмигрантами) и потомками соотечественников должно быть актом свободного выбора. Принадлежность к соотечественникам подтверждается специальным документом (свидетельством) установленного Правительством Российской Федерации образца».

Консолидация – формальная и неформальная

В прошедшем 2000 году в ходе реализации данного закона развивались два встречных процесса. Сверху государственными органами России был сформирован Совет соотечественников при Государственной Думе, и у нас снизу в порядке гражданской инициативы разными общественными организациями стали учреждаться региональные объединения российских соотечественников Эстонии. В настоящее время отрабатывается проект устава Эстонского союза организаций российских соотечественников. В Москве состоялось первое заседание Совета соотечественников, где Эстонию представляли три человека. Это Юрий Мишин – руководитель Союза российских граждан Эстонии, Александр Якушев – представитель Союза ветеранских организаций Эстонии, Евгений Томберг – член Рийгикогу, заместитель председателя Объединенной народной партии Эстонии.

Представляется, что сейчас весьма подходящее время для обдумывания направлений деятельности создаваемых организационных структур российских соотечественников с тем, чтобы наполнить федеральный закон реальным содержанием. Почти что все население Эстонии формально соответствует критериям принадлежности к российским соотечественникам, значительная его часть консолидирована неформально по «признакам общности языка, религии, культурного наследия, традиций и обычаев», но при этом оно глубоко разделено по своему гражданскому статусу, мировоззренческим устремлениям, имущественному положению. Российские граждане уже являются соотечественниками, в то время как граждане Эстонии и других стран, равно как и лица без гражданства, могли бы стать российскими соотечественниками только после получения соответствующего документа в посольстве или консульских учреждениях Российской Федерации на основании личного письменного заявления. Но получить его не могут, так как правительство Российской Федерации по прошествии уже более п олутора лет после принятия федерального закона не разработало образец документа, подтверждающего принадлежность к соотечественникам. Не будем гадать о мотивах такой медлительности, а порассуждаем о том, что могло бы активизировать потенциальных соотечественников в принятии этого статуса и по-настоящему их консолидировать, прежде всего русскоязычную диаспору.

Интерес

Только лишь реализованный в практических делах всеми заинтересованными сторонами взаимовыгодный интерес позволит внедрить в жизнь вышеуказанный закон, в соответствии с которым «соотечественники, проживающие за рубежом, вправе полагаться на поддержку Российской Федерации в осуществлении своих гражданских, политических, социальных, экономических и культурных прав, сохранении самобытности». Заинтересованных сторон три. Россия, Эстония и соотечественники. Принятием этого закона, по мнению многих, далекого от совершенства, Россия продекларировала, пока лишь продекларировала, о государственной политике в отношении соотечественников за рубежом. По классификации известного специалиста по диаспорам доктора политических наук Татьяны Полосковой, существуют три наиболее распространенные модели взаимодействия государств с собственными диаспорами за рубежом: репатриационная, патерналистская, прагматическая.

В первом случае государство стремится вернуть всех своих выходцев на историческую родину. Во втором государство, используя все свои возможности, выступает в защиту интересов своей диаспоры. Третья модель наиболее распространенная, при которой с помощью диаспоры налаживаются взаимовыгодные отношения между государствами.

На постсоветском пространстве сложились разные, порой диаметрально противоположные, условия проживания российских соотечественников. В силу этого фактора, наверное, в практической политике Россия использует элементы всех трех моделей. Процесс лишь регулируется наличием ресурсов и политической волей. В условиях же Эстонии недопустимо перейти ту грань, за которой диаспора российских соотечественников будет восприниматься пятой колонной имперски настроенных политических сил. Именно поэтому функционирование будущего Эстонского союза организаций российских соотечественников наиболее эффективным будет в рамках модели прагматического подхода, при котором и Эстония, и Россия конструктивно взаимодействовали бы с диаспорой, используя ее как мост в налаживании взаимовыгодных двухсторонних отношений. Но для выполнения такой миссии диаспора должна быть в известной степени консолидированной, обладать достаточными финансовым и политическим потенциалами. За прошедшее десятилетие предпринимались неоднократные попытки объединить русскоязычное население на идеологических, политических, национальных принципах, но уровень консолидации по-прежнему невысок. Применительно к ситуации с созданием Эстонского союза организаций российских соотечественников жизненно важно, чтобы статус российского соотечественника в массовом порядке захотели принять граждане Эстонской Республики, в том числе и эстонцы по национальности. И действительно, формировать структуру соотечественников только из числа российских граждан, проживающих здесь, было бы политически «маслом масленым», так как они все объединены в союзах российских граждан и уже являются соотечественниками в силу их гражданской принадлежности. Дух же и буква закона ориентированы на консолидацию всех категорий российских соотечественников, и в этом, думается, его главное достоинство.

Можно предположить, что из более чем 200 тыс. граждан Эстонии из числа русскоязычного населения значительное большинство внутренне считают себя причастными, может быть неосознанно, к делам в России. Иными словами – это уже продвинутый в местную жизнь потенциальный корпус российских соотечественников. Оснований для такого вывода предостаточно. Общие исторические, национальные и религиозные корни, родственные, профессиональные и экономические связи, единые информационное, культурное и образовательное поля, родной для всех русский язык. Но захотят ли они оформлять документально свою принадлежность к российским соотечественникам? Нет, не захотят, если этот документ не даст им неких существенных прав, государственная поддержка в реализации которых декларирована рассматриваемым законом. Остановимся лишь на некоторых из них.

В законе записано, что «цели государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников заключаются в оказании государственной поддержки и помощи соотечественникам... в реализации и обеспечении прав и свобод человека и гражданина, в том числе права: устанавливать и свободно поддерживать всесторонние связи между соотечественниками и связи с Российской Федерацией, получать информацию из Российской Федерации; участвовать в развитии взаимовыгодных отношений между государством проживания и Российской Федерацией». По большому счету, имея в виду отсутствие в законодательстве Эстонии института двойного гражданства, эстонский подданный со статусом российского соотечественника мог бы обладать в России правами лица с двойным гражданством, одно из которых российское. Существенным было бы право безвизового въезда на территорию России. И, конечно, очень перспективными для русского бизнеса в Эстонии являются те положения закона, в которых указано, что «органы государственной власти Российской Федерации стимулируют сотрудничество российских организаций с хозяйствующими субъектами соотечественников, содействуют созданию совместных организаций, товариществ и обществ, участию соотечественников в инвестициях в российскую экономику, поощряют связи российских организаций независимо от форм собственности с иностранными предприятиями, на которых работают преимущественно соотечественники, развитие взаимовыгодной кооперации между ними...", что «физическим и юридическим лицам Российской Федерации, иностранным лицам и организациям, оказывающим соотечественникам материальную и финансовую помощь и поддержку, могут быть предоставлены налоговые, таможенные и иные льготы и преимущества наравне с соотечественниками и их организациями на основании законодательства Российской Федерации».

Исполнение этих статей закона позволило бы со временем облегчить жизнь многим людям, заложить экономические основы финансового потенциала диаспоры в целом. Обогащенные собственным опытом функционирования русских общественно-политических организаций, мы полностью согласны с тезисом Т. Полосковой, что с нищей диаспорой никто, никогда и нигде считаться не будет. Нищие – они и есть нищие. Их могут в лучшем случае пожалеть, обогреть, накормить, но не более. Не хотелось бы обольщаться насчет быстрого решения с помощью этого закона всех наших проблем. Влиятельные мировые диаспоры армян, евреев, китайцев нарабатывали свои общественный вес и благополучие веками. Политический же потенциал российских соотечественников Эстонии должен суммироваться из возможностей собственных партий и общественных организаций и направляться на лоббирование своих интересов во властных структурах Эстонии и России, а также на международной арене. Так уж исторически сложилось, что у России только в прошедшем веке появились крупные зарубежные диаспоры. В советское время с ними не работали по известным идеологическим причинам, а после распада Советского Союза не до нас было, да и необходимых ресурсов нет.

Последнее высказывание в одном из интервью российского президента Владимира Путина мысли о том, что до последнего времени работе с соотечественниками не придавалось должного значения, порождает надежду на то, что наши скромные усилия по консолидации российских соотечественников, по улучшению эстонско-российских отношений получат адекватную поддержку со стороны властных структур обеих стран.

Татьяна Быстрова
А я в Россию, домой хочу...

июль 2001 г.

Вопрос стоит так: чтобы улучшить демографическую ситуацию в России, надо позаботиться о возвращении миллионов наших соотечественников на историческую родину. Однако процедура принятия ими российского гражданства до сих пор не отрегулирована законом, что позволяет чиновникам создавать несметное количество бюрократических проволочек.Об этом свидетельствует почта «Труда».Сейчас есть два варианта законопроекта «О гражданстве Российской Федерации», они будут обсуждаться на осенней сессии. В связи с этим интересно было бы узнать, на что могут рассчитывать наши соотечественники за рубежом, которые жаждут вернуться в Россию. Об этом наш корреспондент беседует с заместителем председателя Комитета Государственной Думы по делам СНГ и связямс соотечественниками Анатолием ЧЕХОЕВЫМ.

– Анатолий Георгиевич, поскольку вы уже знакомы с двумя вариантами законопроектов «О гражданстве Российской Федерации», то, наверное, могли бы оценить, какой из них способен наиболее полно отразить интересы наших зарубежных сограждан: депутатский или президентский?

– Я хотел бы сразу подчеркнуть, что и тот и другой законопроекты не являются альтернативными. Оба – грамотно разработанные документы, где есть свои плюсы и минусы. Есть, к примеру, спор о том, можно ли правопреемственность российского государства, предполагающую материальную и моральную ответственность России перед бывшими гражданами СССР, проживающими в республиках СНГ и Балтии, распространять на сферу международной правосубъектности. Вроде бы переносить понятие «государство-продолжатель» в области гражданства юридически некорректно. Мол, это может быть расценено как попытка в одностороннем порядке признать граждан СНГ и Прибалтики российскими гражданами. Но ведь речь не о правопреемстве России в отношении буквально всех наших соотечественников за рубежом. Просто тем, кто желает вернуться, надо предоставить возможность без особых проволочек получить российское гражданство, когда в этом возникнет необходимость. Вот вы пришли ко мне с письмом читателя «Труда» Глеба Мазалова из Ростова-на-Дону, который, переехав в Россию из Украины, год мается по кабинетам и не может получить гражданство, российский паспорт, постоянную регистрацию, встать на учет в военкомате, а значит – и устроиться на приличную работу. А ведь это – классный специалист, имеет высшее образование и так бедствует. Разве это дело? Не надо путать заботу о своих соотечественниках с вмешательством во внутренние дела других государств. Этот вопрос слишком серьезен, чтобы отдать его на откуп митинговым политикам.

Посмотрите, венгерское правительство рассмотрело вопрос о соотечественниках аж через 80 лет после возникновения этой проблемы. Недавно оно приняло закон о статусе венгра в «своем» ближнем зарубежье. Казалось, уже зажили все раны, нет свидетелей Трианонского мира, по которому Венгрия лишилась огромных территорий и населения. Самое интересное, что причины, побудившие венгерских законодателей принять такой закон, очень похожи на наши: моральный долг перед своими соотечественниками, ставшими гражданами других государств не по своей воле, и нужда в трудовых ресурсах. Венгерский закон о соотечественниках намного «круче» нашего, он вызвал неоднозначную реакцию у соседних государств (особенно у Румынии), но пошумели-пошумели – и успокоились. Закон работает, и это главное. Мы наших сограждан не призываем во что бы то ни стало приобрести российское гражданство. Даже тех соотечественников в Латвии и Эстонии, которых власти этих стран сделали апатридами, то есть людьми без всякого гражданства. А их, кстати, около миллиона. Мы должны бороться за то, чтобы родина, которую они выбрали, признала за ними полноценный статус. Ну а если это не удастся, если многие из них устанут ждать, тогда и должна заявить о себе та статья в российском законе, о которой мы спорим.

– А вас не смущает то обстоятельство, что Советский Союз распался 10 лет назад, и большинство из тех, кто хотел уехать в Россию, уже давно здесь живут, сделали, так сказать, свой выбор?

– Да, прошло 10 лет, но разве количество тех же апатридов уменьшилось, разве наши соотечественники пользуются всеми общепризнанными мировым сообществом правами на пользование родным языком, на образование, на труд, разве в пространстве СНГ стало свободнее перемещаться?

Я бы сказал, наоборот. Ситуацию усугубляют и прекращение действия Бишкекского соглашения о безвизовом пространстве на территории СНГ, и приближение «Шенгенской зоны» уже не только к границам бывшего Советского Союза, но и непосредственно к России. И в этом смысле вопрос гражданства приобретает новое качество, связанное, в частности, с трудовой миграцией. Теперь многие наши зарубежные соотечественники, которые выезжали в поисках заработка в европейские страны, начнут переориентироваться на Россию.

– А как вы относитесь к заявлениям некоторых политиков и правительственных чиновников, которые замечают: «Нельзя превратить страну в проходной двор». Разве у нас мало приезжих работает? Может, действительно есть смысл жестче контролировать ситуацию?

– Что касается поощрения трудовой миграции из-за рубежа, это как раз – президентская инициатива. И как с ней не согласиться? Наша страна уже сегодня нуждается в квалифицированных рабочих кадрах. А через несколько лет мы это почувствуем еще острее. В концепции миграционной политики предусматривается выделение финансовых средств на проведение целой системы мер по содействию натурализации и адаптации иммигрантов, интеграции их в российское общество.Ясно, что речь здесь не о наших зарубежных соотечественниках, которые знают и язык, и культуру. И получается: вместо того чтобы наскребать деньги для обустройства тех, кто уже находится в России на правах вынужденных переселенцев (а их около 6 миллионов), мы будем учить вьетнамцев или кого-то еще правилам хорошего тона, тратить миллионы на то, чтобы воспитывать толерантность.

– Подытоживая наш разговор, хотелось бы, Анатолий Георгиевич, получить ответ на вопрос, который волнует многих читателей «Труда» из Украины, Казахстана, Узбекистана и других республик бывшего СССР: есть ли у них надежда заручиться наконец поддержкой России, если они надумают сюда переехать?

– Есть, если депутаты с пониманием отнесутся к той статье законопроекта, где предлагается дифференцированно подойти к правам и условиям получения гражданства жителями бывшего СССР и дальнего зарубежья. Для первых эта система должна быть в значительной мере упрощена. Ну а другие, не менее важные вопросы в этом плане могут решить наши успехи на ниве интеграции.

Первый, очень существенный шаг в этом направлении мы сделали совсем недавно, ратифицировав договор о создании Евразийского экономического сообщества. Для общего гражданства в этом пространстве еще далеко, но в правовое поле Бишкекского соглашения мы уже вернулись. Успешное развитие экономической интеграции приблизит и политическую, я в этом более чем уверен.

Труд. 2001, 24 июля

Константин Дмитриев
Миграции, новые диаспоры
и российская политика
сентябрь 2002 г.

Постсоветские миграции являются результатом глубоких общественных трансформаций последнего десятилетия. Распад СССР и образование пятнадцати новых независимых республик радикально изменили направление и численность миграционных потоков на территории бывшего Советского Союза. В настоящий момент перед российским правительством стоят следующие проблемы: на каком основании строить внешнюю политику по отношению к странам, в которых есть русские и русскоязычные меньшинства, что делать с иммигрантами, беженцами и перемещенными лицами на территории России и как реагировать на продолжающуюся «утечку мозгов» из Российской Федерации.

Традиционно Россия никогда не считалась крупным источником эмиграции, за исключением эмиграции староверов и духоборов. И уж тем более она не была магнитом для иммиграции, не считая немецких и греческих колонистов. С другой стороны, нельзя сказать, что Россия совсем не участвовала в международных миграционных процессах. Так, с 1861 по 1915 год из Российской империи выехало около четырех с половиной миллионов человек, из которых две трети переселились в США. Согласно переписи населения США 1910 года, в Америке проживало 1,7 миллиона эмигрантов из Российской империи. Правда, большая часть эмигрантов уехала не собственно из России, а из Украины, Белоруссии, Прибалтики и других западных губерний.

Нельзя забывать и об эмиграции из Советского Союза. После Октябрьской революции последовала так называемая «первая волна» эмиграции – последствие Первой мировой, а затем и гражданской войны 1917–1922 годов. За точность цифр сложно поручиться, но, по некоторым оценкам, на гребне первой волны Россию покинуло порядка 1,5–2,5 миллиона человек, из которых около 180 тысяч вернулись обратно. Во время Второй мировой войны на территории Третьего Рейха оказалось около восьми с половиной миллионов гражданских лиц и военнопленных советских граждан, из которых около миллиона не вернулись обратно и переселились в США, Канаду и Австралию, составив «вторую волну» эмиграции. После того как закончились крупные перемещения народов, вызванные Второй мировой войной, поток эмиграции из СССР резко упал. Между послевоенным периодом и 1991 годом добровольная эмиграция всячески ограничивалась, а иммиграция в СССР была совсем крохотной и состояла в основном из политических перебежчиков. Таким образом, «третья волна» значительно уступала по масштабам первым двум. В 1970‑е годы размеры чистой эмиграции колебались в пределах 10–15 тысяч человек в год, лишь в отдельные годы поднимаясь до 30–40 тысяч. В первой половине 1980‑х поток был еще меньше, и только после начала Перестройки он снова начал расти. Так или иначе, третья волна носила ярко выраженный этнический характер, так как в виде исключения ограниченная эмиграция была разрешена только для армян, греков, евреев и немцев. Только в 1991–1993 годах были введены в действие законы, гарантирующие свободу перемещения для всех российских граждан.

С тех пор масштабы эмиграционного потока, его этнический состав и цели настолько сильно отличаются от предыдущей, третьей, волны, что есть все основания говорить о «четвертой волне». Эмигранты теперь выезжают не только из России, но и из других бывших советских республик. Они эмигрируют в основном не по политическим, а по экономическим причинам – спасаясь от нищеты и каждодневных трудностей, в поисках более высокой зарплаты, более высокого уровня жизни и т. п. Если изначально, в продолжение традиций третьей волны, основу постсоветской эмиграции составляли все те же этнические меньшинства, то к концу 1990‑х их доля стала падать, а процент русских эмигрантов расти. По данным Госкомстата, к 1999 году доля евреев и немцев упала до 50 % всех уезжающих. В 1999–2000 годах русские составили более 40 % эмиграции, превзойдя немцев и евреев. Это связано и с тем, что Германия начала вводить ограничения на иммиграцию «этнических» немцев, а в Израиле возобновилась интифада.

В начале 1990 годов на Западе существовало широко распространенное мнение, что демократизация Восточной Европы и бывшего СССР вызовет новые крупные эмиграционные потоки в Западную Европу и Северную Америку. По данным опроса ВЦИОМ, в 1990–1991 годах от 6 до 8 миллионов человек хотели выехать на Запад или рассматривали такую возможность. Западные правительства и иммиграционные эксперты оценивали возможные масштабы эмиграции в 10–20 миллионов человек. Эти оценки оказались чрезвычайно завышенными, и резкого увеличения эмиграции из России и бывших советских республик не произошло. Это, впрочем, неудивительно. Думают об эмиграции или о работе за рубежом многие, а реально собирает чемоданы и решается на переезд в чужую страну сравнительно небольшая группа лиц, принадлежащая к определенной возрастной категории и владеющая востребованными знаниями. В целом за десять лет после распада СССР из России выехало около 1,1 миллиона человек, а вовсе не те 3–5 миллионов, которые были изначально запрогнозированы. Официальная эмиграция продолжает держаться на уровне 80–125 тысяч человек в год, и даже финансовый кризис 1998 года не вызвал существенного всплеска. Конечно, следует помнить, что официальные оценки Госкомстата России и Министерства внутренних дел не учитывают тех российских граждан, которые официально не эмигрировали, а выехали из страны на учебу, стажировку или в туристическую поездку и не вернулись. Таким образом, общее число эмигрантов из России превышает упомянутые 1,1 миллиона, но вряд ли намного.

Образование Российской Федерации и четырнадцати новых независимых республик заставило российское правительство пересмотреть доставшуюся в наследство от Советского Союза политику в области гражданства и иммиграции. Как отражение новой демократической реальности были приняты новые Закон о гражданстве 1992 года и Закон о праве российских граждан на свободу передвижения и жительства в Российской Федерации 1993 года. Эти законы отменили советский запрет на добровольную эмиграцию и гарантировали свободу въезда и выезда из РФ. Ирония новой ситуации заключается в том, что теперь выезд российских граждан за рубеж затрудняет не ОВИР, а западные посольства с их строгими правилами выдачи виз.

Одновременно Россия оказалась в ситуации, с которой Советскому Союзу никогда не приходилось сталкиваться: наличие 25 миллионов русских и русскоязычных за пределами России и потоки беженцев и вынужденных мигрантов из зон конфликтов на Северном Кавказе и в Средней Азии. Российское правительство приняло на себя официальную ответственность за русских, проживающих за рубежом, еще в 1991 году, но только в ноябре 1992 года Борис Ельцин поручил Министерству иностранных дел обеспечить защиту интересов русских и русскоязычных за пределами России. В том же году была создана Федеральная миграционная служба, через год приняты Законы о беженцах, о вынужденных переселенцах, а позже и некоторые другие законы и постановления, которые должны были обеспечить возврат русских и русскоязычных из ближнего зарубежья в Россию и регулировать потоки беженцев из зон конфликтов внутри страны и за ее пределами. Кроме того, Россия присоединилась к международным соглашениям по защите беженцев.

Новые законы создавались по западным образцам. К сожалению, они скорее отражали стремление правительства обеспечить признание России в качестве цивилизованного государства, а не серьезное понимание проблемы или стремление создать реалистичную и работающую миграционную систему. Несмотря на юридическую активность властей и официально декларируемую готовность принять всех желающих из бывших советских республик, российская миграционная политика в отношении беженцев и вынужденных переселенцев, по выражению известной правозащитницы Светланы Ганнушкиной, была основана не на принципе защиты беженцев, а на принципе защиты государства от беженцев. Сюда наложился и традиционный расчет, что все каким-то образом само собой разрешится. Отсутствие опыта, нехватка материальных ресурсов, бюрократические препоны и даже геополитический расчет привели к тому, что основополагающими принципами российской миграционной политики стали стремление удержать русских и русскоязычных сограждан «по месту жительства» в бывших советских республиках и практически полный отказ от поддержки и легализации беженцев из развивающихся стран. Что касается последних, то, когда принимались законы о защите беженцев, никто и подумать не мог, что в нестабильную Россию поедут беженцы из-за границы, и поэтому к их приезду серьезно не готовились. Столкнувшись с проблемой вынужденной миграции из стран Третьего мира, российские власти предпочли не обращать на нее никакого внимания и практически бросили беженцев на произвол милиции и местной бюрократии.

Реально в положении вынужденных мигрантов в России находится не менее 4 миллионов человек, главным образом граждан бывшего Советского Союза. Вынужденная миграция – это территориальное перемещение людей, покидающих свое место жительства из-за страха насилия, преследования или природных бедствий. С юридической точки зрения, в России существуют две категории вынужденных мигрантов – беженцы и вынужденные переселенцы. Беженцы рассматриваются как лица без российского гражданства, прибывшие в Россию, спасаясь от преследований, и временно проживающие на территории страны. Например, после вывода советских войск из Афганистана и падения режима Наджибуллы в России оказалось около 100 тысяч афганских беженцев, большинство которых не получили ни российского гражданства, ни какой-либо действенной помощи от государства.

К вынужденным переселенцам относятся российские граждане, проживающие в России или за ее пределами и вынужденные покинуть места постоянного проживания вследствие вооруженных конфликтов, преследований или природных катастроф. Кроме того, в отличие от беженцев, вынужденные переселенцы имеют право на получение жилья, ссуды и других видов вспомоществования. За 1992–2000 годы в Российской Федерации получили статус вынужденных переселенцев и беженцев 1,6 миллиона человек, более двух третей которых были выходцами из стран СНГ, а почти четверть миллиона – из российских регионов.

За десять лет с момента распада СССР из стран СНГ и Прибалтики в Россию прибыло около 4,4 миллиона человек. В большинстве своем они не были беженцами или вынужденными переселенцами в строгом смысле этих понятий. Так, миграция из Прибалтики, Украины и Белоруссии формально не являлась вынужденной, и поэтому статус вынужденного переселенца получил очень небольшой процент мигрантов. Переселенцы из Азербайджана, Грузии и Таджикистана действительно уехали из зон вооруженных конфликтов, и поэтому на них пришлась самая большая доля беженцев. Внутрироссийская вынужденная миграция возникла на Северном Кавказе и в Чечне, где из-за боевых действий и «этнической чистки», проводимой российскими войсками, гражданское население бежало в соседний Дагестан и в Краснодарский край. До начала «антитеррористической операции» в Афганистане осенью 2001 года были серьезные опасения, что в результате военных действий из Афганистана в Таджикистан, Туркменистан, а затем и в Россию устремятся многочисленные беженцы. Этого не произошло по многим причинам, в том числе и потому, что большинство бежавших от талибов уже находились на территории, контролируемой Северным альянсом, а талибов в ходе операции разгромили гораздо быстрее, чем ожидалось.

На сегодняшний день численность вынужденных мигрантов в России неуклонно падает, так как изменения, введенные в Законы о вынужденных переселенцах и о беженцах в 1995–1997 годах, ограничили срок действия их статуса пятью годами. Получить такой статус с самого начала было нелегко, а введение поправок к закону и вовсе привело к тому, что получало его меньше людей, чем утрачивало. Опять же, за последнее десятилетие статуса вынужденного переселенца или беженца по разным причинам были лишены около 60 % всех зарегистрированных вынужденных мигрантов. Сокращение вынужденной миграции из-за пределов России объясняется также и тем, что те, кто хотел уехать, в основном уже переместились в Россию, а те, кто решил остаться, в основном находятся на пути к интеграции в то общество, где они находятся. Это в первую очередь относится к русским в Прибалтике, которые продолжают страдать от несправедливых и ограничительных законов о гражданстве и языке в Латвии и Эстонии, но, предвидя скорое вступление этих стран в ЕС, предпочитают оставаться на месте. С другой стороны, за последние восемь лет резко возросла внутрироссийская вынужденная миграция. Помимо беженцев из зон военных и этнических конфликтов на Северном Кавказе, растет число жителей Сибири и Дальнего Востока, которые, лишившись работы и подталкиваемые суровыми природными условиями, пытаются переехать в европейскую часть России. В 2001 году Министерство по делам федерации, национальностей и миграционной политике РФ постановило, что вынужденные переселенцы должны пользоваться льготами на получение жилья. Несмотря на многочисленные постановления, большинство беженцев и вынужденных переселенцев до сих пор стоит в очереди на жилье или на получение ссуд на него, а также на получение компенсации за утраченное имущество.

В 1999 году вступил в действие Закон о государственной политике России в отношении соотечественников за рубежом. Закон обсуждался около двух лет, но, несмотря на длительные дебаты в Думе, политика государственных ведомств, по сути дела, осталась без изменений, поскольку МИД России не хотел брать на себя новые обязательства, а заменившее Федеральную миграционную службу Министерство по делам федерации, национальностей и миграционной политике тоже не имеет ни достаточных материальных ресурсов, ни планов на долгосрочную перспективу. В результате, по словам Уполномоченного по правам человека в России Олега Миронова, несмотря на обилие официальных деклараций, законов и государственных постановлений, у России так и не появилось четкой миграционной политики. Эту же проблему отметил и президент Владимир Путин, заявив, что Россия заинтересована в возвращении соотечественников по экономическим и моральным причинам, хотя отношение к тем, кто переселяется в Россию, часто очень негативное.

Новый Закон о гражданстве РФ, заменивший устаревший закон 1992 года, вступил в силу в июле этого года. По мнению многих правительственных чиновников, закон следовало изменить уже давно, так как предыдущая его версия была рассчитана на переходный период после распада СССР. Хотя новый закон соответствует нормам международного права и заключенным Россией международным конвенциям, получить российское гражданство иностранцам, в том числе из стран ближнего зарубежья, стало значительно труднее. Все претенденты на российский паспорт должны проживать в России не менее пяти лет, в течение которых они могут выезжать из страны максимум на три месяца в год. Кроме того, желающие получить российский паспорт должны отказаться от своего старого гражданства, иметь законные средства к существованию и сдать экзамен на владение русским языком. Россияне при этом могут иметь двойное гражданство. Сроки непрерывного пребывания в России потенциальных граждан могут быть сокращены до одного года, если иностранец не меньше трех лет состоит в браке с гражданином России, имеет ребенка – гражданина России, представляет интерес для государства из-за своих достижений в области науки или культуры или является политическим беженцем.

К тому же новый закон лишает льгот на получение российского гражданства бывших граждан СССР. Старый закон предусматривал весьма упрощенную процедуру принятия гражданства для бывших советских граждан и их потомков. Принятие нового текста вызвало недовольство многих российских общественных организаций, а также русских общин и объединений за рубежом, поскольку он явно противоречил предыдущим заверениям Путина и российских властей в том, что Россия заинтересована в возвращении соотечественников в Россию, и в том, что они будут получать российское гражданство в упрощенном порядке. Обращения к президенту с просьбой пересмотреть новый закон возымели действие – недавно Путин провел встречу с министром по делам национальностей, в ходе которой отметил, что граждане СНГ должны иметь право на упрощенную процедуру получения российского гражданства. Другое дело, что, прежде чем во вновь принятый закон будут внесены какие-либо изменения, должна накопиться правоприменительная практика, на что уйдет не менее года.

Снятие административных ограничений на въезд и выезд из России, резкое ухудшение уровня жизни и сокращение финансирования государством научных исследований и высшей школы неизбежно привело к «утечке мозгов» из России. По словам ректора МГУ Виктора Садовничего, на Запад уезжает около 15 % выпускников вузов – в основном математики, программисты, инженеры, химики и биологи. Некоторые исследования утверждают, что уехало от 200 до 500 тысяч человек с дипломом о высшем образовании, кандидатской или докторской степенью. По официальным данным, начиная с 1991 года Россию покинуло 50 тысяч ученых. Цифры расходятся по многим причинам, в том числе и потому, что, как было сказано выше, многие уехали на учебу или по краткосрочным контрактам и не вернулись в Россию по их окончании.

Для многих экспертов утечка мозгов из России представляется неизбежным процессом, который вряд ли существенно замедлится в ближайшее время, по крайней мере в отношении фундаментальной науки. Отъезд ученых за рубеж не так уж катастрофичен и уникален – наука интернациональна, и во всем мире исследователи едут туда, где им предоставляются лучшие условия и возможности для работы. Многих беспокоит тот факт, что из-за отъезда молодых ученых за границу некому будет замещать преподавателей и исследователей, которые выходят на пенсию. Однако высшее образование в России, в любом случае, держится на плаву исключительно за счет старых резервов, которые скоро будут исчерпаны. Даже без утечки мозгов высшая школа и исследовательская работа не в состоянии привлечь необходимое число молодых преподавателей и научных работников. Низкие зарплаты, отсутствие необходимого государственного финансирования и падение престижа научной карьеры привели к тому, что в науку будут идти все меньше молодых людей, а из них все больше попытаются затем уехать за рубеж.

В целом демографические итоги XX столетия для России довольно печальны. С 1992 года население неуклонно сокращается и на сегодняшний день составляет около 144 миллионов человек. Большинство демографических прогнозов предсказывают дальнейшее уменьшение численности населения до 125–143 миллионов к 2016 году. Несмотря на сокращение притока прибывающих в Россию из стран СНГ и Прибалтики, эти страны остаются наиболее вероятными поставщиками иммигрантов на ближайшие годы, и уж тем более единственным реальным источником восполнения демографических потерь России, связанных с отрицательной рождаемостью и эмиграцией. Успешное привлечение иммигрантов из стран Третьего мира крайне маловероятно в силу политических и экономических причин. Широко распространенный расизм, низкий уровень жизни и холодный климат отпугнут большинство потенциальных мигрантов из развивающихся стран, которые чаще всего стремятся использовать Россию разве что как промежуточную остановку перед «броском» в Западную Европу. К тому же власти и общество не готовы к приему нерусскоязычных иммигрантов ни материально, ни психологически. О последнем свидетельствуют рост ксенофобских настроений и появление все новых фашистских группировок по всей стране и в особенности в Краснодарском крае. За последний год нападения на студентов из Африки и Азии настолько участились, что в некоторых вузах они были вынуждены организовать отряды самообороны. России стоит попытаться привлекать больше иностранцев на учебу и, возможно, на постоянное жительство и работу, но для этого потребуются большие затраты на первом этапе, а также постепенная перестройка психологии населения в сторону терпимости к людям разных национальностей и вероисповеданий. Все это – дело времени, а его может уже не хватить.

Неприкосновенный запас. 2002, № 5(25)

Андрей Смирнов
Российские дипломаты в Ирландии
не замечают своих соотечествеников?

декабрь 2002 г.

Сейчас, по некоторым оценкам, на острове проживают уже тысячи выходцев из бывшего СССР

Ирландия, «Изумрудный остров» на пороге Атлантики, долгое время считавшийся «обочиной Европы», благодаря экономической и социальной стабильности в последнее время стал привлекательным местом для иммигрантов из других стран. Бывшая в прошлом крупнейшим «экспортером эмигрантов» в США Ирландия сама ныне нуждается в притоке молодой и квалифицированной рабочей силы. Не стали здесь исключением россияне и граждане других стран СНГ.

Если еще лет десять лет назад в Ирландии насчитывалось менее сотни наших соотечественников, то сейчас, по некоторым оценкам, на острове проживают уже тысячи выходцев из бывшего СССР. Из них около 30 процентов находятся в процессе юридического соискательства статуса «беженец», а 30–40 процентов уже активно трудятся в ирландских компаниях, прежде всего, в сфере информационных технологий, науки, финансов, архитектуры, медицины, строительства и т. д.

Недавно редакция получила письмо от бывшего россиянина, а ныне ирландского бизнесмена – владельца консалтинговой фирмы в Дублине, Вячеслава Николаевича Бесхмельницкого, живущего в Республике Эйре (так на ирландском – гэльском языке звучит название страны) с 1993 года. Вячеслав Николаевич сообщил весьма любопытные сведения о жизни русскоязычной диаспоры Ирландии. Он кстати является и владельцем крупнейшего Интернет-ресурса по Ирландии на русском языке. По оценке В. Бесхмельницкого, русскоговорящая община в Ирландии, куда входят не только русские, но и украинцы, белорусы, евреи, представители других национальностей из России или бывших республик СССР, проявила высокую способность к самоорганизации. В Ирландии их усилиями созданы «очаги русской культуры» в виде русских ресторанов, магазинов, школ, дискотек, выставок и концертов, детских клубов, православных религиозных центров и даже СМИ. В Дублине транслируются радиопередача на русском языке под названием «Русское Шоу» и издается русскоязычная «Наша газета».

Реализуется и ряд культурных программ при участии ирландских государственных, учебных, коммерческих и иных структур. На «Зеленом острове» зарегистрировано свыше двух десятков ирландских компаний, учредителями, владельцами, сотрудниками и членами которых являются активные представители ирландской русскоязычной диаспоры.

О жизни «Русской Ирландии» теперь можно узнать и в Интернете, посетив сайты Ирландско-русской торговой палаты, Русско-ирландского бизнес-клуба, Ассоциации русскоговорящих и т. д. C мая 2002 г. в Дублине открыта Русская православная церковь, о деятельности которой рассказывает соответствующий сайт. Большая заслуга в том, что жизнь «Русской Ирландии» бьёт ключом, по мнению В. Бесхмельницкого принадлежит творческой элите соотечественников. Их деятельность направлена и на то, чтобы изменить в лучшую сторону образ России в Ирландии. Наши соотечественники также поддерживают некоторые проекты, связанные с помощью больным детям Летом 2003 года в Ирландии намечено проведение Специальных Олимпийских Игр.

К сожалению, как сообщает В. Бесхмельницкий, посольство России в Ирландии проявляет удивительную индифферентность к жизни русскоязычной общины в этой стране и на контакты с ней идет крайне неохотно. Это, в частности, связано с получением в посольство РФ в Дублине информации о его возможностях в плане содействия русскоязычной общине в ее усилиях по развитию российско-ирландских связей во всех областях. Это тем более странно на фоне неподдельного интереса представителей ирландских властей и бизнеса к развитию деловых и культурных контактов с Россией, в том числе и через представителей русскоязычной общины Ирландии.

Как полагает В. Бесхмельницкий, из-за отсутствия необходимой информации о деятельности и возможностях посольства Россия теряет очень много как в плане своего авторитета в Ирландии, так и в экономическом плане. Сотрудники посольства никак не отреагировали на предложения Вячеслава Николаевича бесплатно разместить информацию о посольстве РФ в Ирландии на своем сайте. Хотя вроде бы очевидно, что чем больше и подробнее ирландцы и русскоговорящая диаспора будут знать о России, о российском посольстве и его конкретных возможностях в вопросах, связанных с развитием взаимоотношений между Ирландией и РФ, тем с большим доверием они будут относиться и к посольству и к России в целом.

В связи с этим В. Бесхмельницкий, у которого душа видимо больше болит за престиж России, нежели у посольских чиновников, был вынужден самостоятельно за свой счет создать информационный пакет о российском посольстве в Ирландии, без какой либо информационной помощи со стороны самого посольства. Результаты его труда можно увидеть на сайте по адресу: www.ireland.ru/embassy. Правда позиция представителей МИД РФ в Ирландии не дает возможности сделать этот информационный пакет достаточно полным.

Посольские работники России в Дублине проявили явное равнодушие и к целому ряду других проектов активистов русскоязычной общины в Ирландии по пропаганде в этой стране российской культуры и русского языка. Например, группой эмигрантов из России была создана компания Russian Irish Media Connection Ltd. (RIMC), главными задачами которой являются формирование благоприятных информационных условий для пропаганды русского языка и русской культуры среди ирландцев и содействие русскоговорящей ирландской диаспоре. Эта компания поручила ирландской государственной компании Irish Enterprise Centre разработать бизнес-план, оплатив их услуги сервиса. В ходе разработки бизнес-плана выяснилось, что множество различных ирландских компаний и учебных заведений с интересом и энтузиазмом поддерживают этот проект. В итоге он был официально выдвинут на получение правительственного гранта.

Для того чтобы этот грант утвердило ирландское правительство, необходимо было к бизнес-плану приложить и письмо от российского посольства – мнение посольства РФ в Ирландии о целесообразности дополнительной пропаганды русского языка и русской культуры среди ирландцев и содействию русскоговорящей диаспоре в Ирландии. Однако, по непонятным причинам, посольство РФ в Дублине просто фактически проигнорировало официальный запрос ирландских инстанций по этому поводу.

Рассмотрение проекта RIMC в ирландских государственных структурах, длившееся более года, успешно преодолело все инстанции и было передано в специальную комиссию для заключительного решения. Однако если в запросе на соискание гранта для столь специфического проекта отсутствует мнение посольства РФ в Ирландии, то вероятность получения такового ничтожна. Но посольство, судя по всему, никак не определится или ждет инструкций из Москвы?

Еще один пример связан уже с личным проектом В. Бесхмельницкого – написанной им книгой «Ирландия» (216 страниц формата А5). По словам Вячеслав Николаевича, он создал ее с расчетом, чтобы это была настольная книга российских деловых людей, сотрудничающий или планирующих сотрудничать с Ирландией; чтобы она содержала актуальную информацию для русскоговорящих соотечественников, живущих в Ирландии; чтобы она стала полезным источником для русских ученых, преподавателей и студентов, изучающих Ирландию; наконец, чтобы она была справочником для русскоговорящих гостей Ирландии и туристов. Бесхмельницкий уже истратил на подготовку этой книги около 68 тысяч евро из своих личных сбережений и планирует изыскать еще около 10–15 тысяч для издания своего детища в Ирландии тиражом 1–3 тысяч экземпляров. Он уверен, что выход такой книги будет очень полезен для укрепления положительного имиджа России среди ирландцев. Наверное, В. Бесхмельницкий вправе ожидать посильной помощи в реализации этого проекта от всех заинтересованных сторон, включая и посольство РФ в Ирландии. И нужно то не много: всего лишь дать основания указать в выходных данных, что книга издана при содействии посольства Российской Федерации в Ирландии. Этот факт помог бы в короткие сроки сформировать весьма положительный образ России и ее посольства в Ирландии среди ирландской общественности, государственных и коммерческих структур.

К сожалению, в работе российского МИДа и многих посольств РФ в зарубежных странах, судя по всему, еще сильна инерция прошлых идеологизированных и негибких подходов к работе с соотечественниками за рубежом и эмигрантскими организациями. Работники посольств и консульств в духе старых казенных инструкций «о бдительности» и «возможности провокаций» все еще практикуют чрезмерно подозрительное и настороженное отношения к любым контактам с представителями русскоязычных общин за рубежом.

Видимо, именно это заставляет российских дипломатов «негативно-недоверчиво» относиться к успешным и инициативным русскоговорящим эмигрантам в зарубежных странах, а также активным русскоговорящим диаспорам в целом. С этим согласен и сам В. Бесхмельницкий, считающий главными причинами безразличного отношения посольства РФ в Ирландии к инициативам и жизни русскоговорящей общины те условия, в которые его ставят старые инструкции и традиции. Мир изменился, Россия изменилась, а механизмы официальных подходов в российском дипломатическом ведомстве очевидно пока нет.

Возможно по сравнению с другими странами, в Ирландии небольшая русскоговорящая диаспора. Тем не менее, она пытается пропагандировать среди ирландцев русскую культуру и русский язык не только своим присутствием, но и конкретными делами. У этой диаспоры есть еще несколько серьезных проектов по дальнейшему развитию русской культуры в Ирландии. В целом, большинство русскоязычных эмигрантов за границей вполне самодостаточны и, по большому счету, работает посольство РФ или его вообще нет, на личную жизнь эмигрантов мало влияет. Только вот отвечает ли такая позиция некоторых посольских работников внешнеполитическим интересам России в современном мире?

Ведь российская эмиграция – это тоже богатство и престиж России. И даже российская экономика вбирает сегодня в себя стекающиеся со всего мира ручейки средств, которые шлют своим семьям, родственникам, друзьям и знакомым наши соотечественники, живущие и работающие в десятках стран мира.

Многие эмигранты по велению души и сердца несут сегодня культуру, язык и положительный образ россиян в те народы, среди которых они живут. Им не надо помогать материально, им нужен только искренний интерес, моральная поддержка и посильное содействие в их деятельности на благо России. Неужели они не вправе ожидать этого от российской дипломатии и ее представительств за рубежом?

В заключении хочется привести горькие, но достойные слова из письма В. Бесхмельницкого: «В тесном взаимодействии с Россией (включая посольство РФ в Ирландии), или при отсутствии такового – русскоговорящая диаспора в Ирландии будет развиваться».

http://www.russedina.ru/frontend/heading/fellow? id=1469

А. Токарев
Россияне за границей:
бедные родственники или
дорогие соотечественники
март 2004 г.

Нигде теперь нам не родина – в этом весь секрет постсоветской ностальгии. В новейшей публицистике сплелись две темы. Одна вечная – о русском зарубежье, эмиграции – о почти мифологической России. Другая – о постсоветском русскоязычье, о советских людях, считающих русский язык родным и проживающих на всем обширном пространстве недавнего Союза. Что же получается? Родина от них удрала, а не они от родины. Страна родная советская сжалась, схлопнулась, приказала долго жить. И будет большим упрощением считать, что там, где русский язык остается основным, там, где родина русской культуры – родина русскоязычия. А что же у нас, в новейшей России, теперь? Куда приклонить голову бедным родственникам, куда беженцам деваться? Это тоже два вопроса, а не один. Была Российская империя с царем, была советская страна с единой партией, а теперь вызревает новое государство, разительно отличающееся от предшествующих.

Понятно, что так же, как ищут русскоязычную Атлантиду борцы за русский язык из Прибалтики, Украины, Молдавии или Узбекистана, так же сражаются с имперскими амбициями все той же потонувшей Атлантиды и национал-бюрократы из перечисленных и прочих постсоветских независимых республик. Но вот что интересно. Попались мне в руки сравнительные данные по миграции русскоязычного населения в конце 1990‑х годов (статья И. Субботиной «Демографические перспективы русской диаспоры» журнал «Диаспоры» № 2–3, 1999 г.). И вот выясняется, откуда же больше всего бегут русские, и где их больше всего остается: «Несмотря на самый мощный абсолютный отток русских из Центральной Азии (около 2 млн человек), относительное снижение численности русского населения в этом регионе составило лишь 21%, причем в Казахстане этот показатель был самым низким (17%) и несколько большим – в Киргизии (24%), Туркмении (25%) и Узбекистане (26%). Самые осязаемые потери в этом регионе понесла русская диаспора Таджикистана, сократившая свою численность более чем вдвое (на 56%). Наиболее слабым был отток из стран Балтии (13% потеряла Литва, 12% – Эстония и лишь 10% – Латвия) и в особенности из славянских республик (Украина – 3%, Белоруссия – 1%). Белоруссия – единственная страна нового зарубежья, где едва заметное движение русского населения в Россию в первой половине 1990‑х годов сменилось положительным миграционным сальдо в 1997–1998 годах. А вот в Молдавии показатели снижения численности русских были относительно высокими (9%), сравнимыми с Латвией и Эстонией».

Получается, что вовсе не от притеснений по национальному признаку, не от конфликтов на этнической почве бегут, а просто от нищеты, от социально-экономической бесперспективности. К тому же получается, что и бороться за статус языка, за равные права начинают там, где есть или намечаются перспективы благополучной жизни. Сказанное вовсе не означает, что ущемление прав русскоязычных национальными администрациями новых независимых республик – плод буйной фантазии тех же русскоязычных. Но ведь национально-культурные кампании, подобные Дням такой-то республики в Москве, проводились и в советские времена, и в досоветские. И тогда парады верных народов и народностей, вдохновленных столичной бюрократией, – придворной ли, прицековской – не были редкостью. Однако вопрос сейчас в том, как при изменении отношений между постсоветскими республиками, включая Россию, мы должны относиться к нашим русскоязычным братьям в ближнем зарубежье.

Чего они от нас ждут? Еще недавно официальная установка новой России была такой: соотечественники, русские или русскоязычные – это святое. Мы должны помогать становлению культурных автономий, печатать учебники для русских школ, защищать дипломатическими (и не только) способами их права от ущемления нерусскоязычным большинством. Мы должны привлекать к ответственности, взывать к нормам международного права, организовывать общественное мнение и, в крайнем случае, принимать к себе всех нуждающихся в покровительстве, нотами засыпать, послам и министрам пальчиком грозить. Все правильно, никто всеобщей Декларации прав человека не отменял, положения ее распространяются и на русскоязычное меньшинство, его права по всему миру. Но ведь дальше деклараций, конгрессов и прочих посиделок с соотечественниками дело не шло. В Москве рассчитывали на терпение ожидающих, в ближнем зарубежье – на терпимость принимающих, пропускающих через границу, наделяющих жильем, обеспечивающих работой. Новый закон о гражданстве чуть не прихлопнул все эти надежды. Вроде бы, начальству хватило здравого смысла отделить бывших советских граждан, ищущих спасения в России, от прочих претендентов на новое гражданство.

Это московское покровительство бедным родственникам в ближнем зарубежье иногда превратно толкуется. Вот президент Александр Лукашенко, например, заявляет, что в Белоруссии русским живется лучше, чем дома. Этот русский вопрос он решительно подмешивает и ко всем спорам о взаимных экономических претензиях. Отключаете газ за неуплату? Так это же вы у братьев отключаете, у таких же ветеранов войны, у таких же русских, у таких же бедных. Прямо-таки антибратский террор получается с антирусским заговором российских же олигархов и примкнувших к ним министров. А казалось бы, причем тут русские? Причем вообще национальный вопрос?

Но как же быть русскоязычному населению, если историческая или мифологическая прародина не заступится? Вот как быть. А вот как. В Прибалтике в начале марта объявлено о создании единой политической структуры Русских Европейского Союза (Русской лиги). С призывом к созданию этой структуры выступили Дума объединения левых сил «За права человека в Единой Латвии» (ЗаПЧЕЛ) и трое представителей русскоязычной Объединенной народной партии Эстонии (ОНПЭ). В своем манифесте авторы подчеркнули, что ни одна политическая сила европейского уровня сейчас не способна взять на себя миссию представлять интересы русского и русскоязычного населения Европы в институциях Европейского Союза. В то же время Латвия и Эстония обладают многочисленной и организованной русской диаспорой в пределах Евросоюза, а после вступления этих стран в ЕС число носителей русского языка и культуры в Союзе превысит численность населения многих европейских государств. «Поэтому променьшинственные партии Латвии и Эстонии должны взять на себя особую ответственность в деле объединения русских Европы», – подчеркнули представители ЗаПЧЕЛ и ОНПЭ.

Очевидно, что борьба за права так называемых некоренных жителей Эстонии и Латвии теперь приобретает новые формы. Если в начале 1990‑х годов речь шла о сдерживании националистических настроений путем организации акций протеста, взываний к восточным и западным соседям, то теперь общественные объединения, политические организации «некоренных», инкорпорированные во власть – от местного до республиканского уровней, готовы к созданию международных союзов.

Так, именно русские политики добились права голоса на муниципальных выборах для всех жителей Эстонии. Для получения гражданства был создан льготный порядок, распространяющийся на многие категории населения, лояльного к восстановлению независимости. Усилия этих людей, а не сочувственная зарубежная поддержка, привели к созданию в Эстонии вполне цивилизованной правовой базы для жизни некоренного населения.

Обратим внимание и на то, что недавний новый закон об обязательном преподавании на латышском языке оспорен, скорректирован организованной и широкой оппозицией в самой Латвии, оппозицией, включающей всех русскоязычных – от мала до велика. Там было сделано следующее: сначала принят закон, согласно которому русские школы должны полностью перейти на латышский язык обучения, затем под давлением многотысячных демонстраций, собиравших, по оценкам полиции, по 10 тыс. человек, планка была несколько снижена – на русском языке было разрешено изучать сначала 10, а потом 40% предметов. При этом массовые демонстрации русскоязычных школьников, по мнению латвийских властей, активно поддерживаются из России. Министр образования Карлис Шандурскис кивает на МИД РФ, обвиняя его в лоббировании русскоязычных интересов через международные структуры – Европарламент, ООН. Но может быть, так и надо? Может, это и есть оптимальная стратегия взаимодействия в борьбе за права наших соотечественников за рубежом? Появление Дмитрия Рогозина, депутата Госдумы и одного из лидеров «Родины», в Риге на Вселатвийском съезде в защиту образования на русском языке, пожалуй, некоторый перебор. Почему? Обратимся к опыту межславянских политических альянсов.

Любые попытки формирования «сверху» русского, русскоязычного, славянского политического объединения – Собора славянских народов во главе с бывшим спикером Госдумы Геннадием Селезневым или межпарламентской организации «За союз Украины, Белоруссии и России» («ЗУБР»), – пока реальных результатов не принесли. Эти объединения ни защитой прав русскоязычного населения, ни активной работой во власти не отличились. В чем здесь дело?

Вопрос о правах русских, русскоязычного меньшинства в силу сложившихся обстоятельств в России и на Украине отдан на откуп левым силам, коммунистической или национал-патриотической оппозиции. Для них же, во всяком случае для радикального крыла левой оппозиции, чем хуже обстоят дела с русскоязычными, тем лучше. Чем беднее русские родственники, тем больше возможностей для политического скандала, чем изолированнее они от политической жизни, чем маргинальнее, тем больше подходят в качестве стенобитного орудия. К тому же все их, даже самые лучшие, призывы воспринимаются как попытка реванша, реанимации союзного проекта с главной и единственной, руководящей и направляющей партией в центре.

Потому с большим скептицизмом относятся в Киеве, например, к словам депутата Верховной рады Украины, председателя межфракционного объединения «ЗУБР» Александра Ткаченко о том, что без интеграции республик бывшего СССР не будет и их возрождения. Действительно около 70% промышленной продукции до 1991 г. Украина производила, опираясь на интеграционные связи с другими советскими республиками. Но времена эти прошли, да и опираться на востоке часто уже не на что. И хотя агитирует господин Ткаченко за совместную национальную программу возрождения, за объединение усилий, в Киеве видят во всем этом только политическую подоплеку.

Определенная политическая окраска такого рода славянских объединений позволяет их оппонентам более активно разоблачать новые «советские» заговоры против независимой государственности – украинской или молдавской, например. Но ведь умножение радикализма на противоположных флангах неизбежно ведет и к внутренней политической дестабилизации в тех же самых постсоветских республиках.

Нельзя забывать и о, так сказать, неформальных союзах русскоязычных, возникающих на постсоветском пространстве и далеко за его пределами. Есть ли связь между ущемлением прав русскоязычных, русских диаспор; между вынужденной их изолированностью и повышенной их криминализацией? Миф ли российская криминальная угроза? Понятно, что ограничения в гражданских правах могут вести к криминализации. Но оправданы ли опасения, связанные с проникновением так называемой русской мафии не только на приграничные пространства бывшей империи, но и по всему миру?

В казалось бы абсолютно лояльной к русскоязычному населению Литве, где россияне или русскоязычные граждане составляют лишь около 7% населения, дело дошло до процедуры импичмента в отношении президента Роландаса Паксаса, обвиненного в связях с российскими криминальными кругами и незаконном предоставлении гражданства русскоязычному предпринимателю.

Парламентское расследование в Литве было начато после получения из Департамента госбезопасности (ДГБ) материалов, в которых содержались данные о действиях предпринимателя Юрия Борисова против президента Литвы Паксаса. Юрий Борисов, хозяин предприятия по ремонту вертолетов «Авиа Балтика», во время президентской предвыборной кампании оказал Паксасу финансовую помощь в размере 1,2 млн литов (400 тыс. долларов). Судя по распечаткам информации ДГБ, Борисов, угрожая президенту, требовал, чтобы тот выполнил обязательства, данные после получения денег. Литовские парламентарии обвинили собственного президента в том, что он стал орудием российской мафии.

И весь этот скандал проистекает на фоне довольно успешной интеграции российского частного бизнеса в литовскую экономику. Наиболее значимое, масштабное приобретение – это Мажейкяйский нефтяной комплекс, владельцем которого остается пока российская компания ЮКОС. Кстати, в последнее время из-за событий вокруг ЮКОСа в Литве пошли слухи о продаже этого комплекса российскому же «Лукойлу». Одновременно появилась информация о намерении литовских властей вернуть себе предприятие. Есть ли связь между неизбежно возникающими антирусскими настроениями в литовских верхах и возможными экономическими перестроениями, сказать трудно. Но можно утверждать, что если не вероятность появления в Литве наших бедных родственников, то попытки вытеснения русского, российского или русскоязычного бизнеса из легального сектора республиканской экономики имеют место.

Что может этому препятствовать? Следование общим экономическим правилам, исполнение общих законов, использование общего языка – правового, экономического, да и просто русского.

Вернемся к роли России в новых условиях. Готовы ли мы выделять русскоязычных, создавать им особые условия, говорить об их особых правах? А быть может, соседи готовы взаимно изучать, например, трудовой рынок друг друга, готовить в России специалистов для Киргизии, Казахстана, Молдавии? Не только русскоязычных. Ведь смог же, например, в Киргизии президент Аскар Акаев решить вопрос о создании Славянского университета тогда, когда стало ясно, что русские уезжают, а экономика страны остро нуждается в их квалифицированной помощи. Справедливо подметил на одной из первых встреч с Владимиром Путиным молдавский президент Владимир Воронин: «Если примерно 40% населения Молдавии – русскоязычное, а почти 100% граждан Молдавии говорит по-русски, то хотелось бы, чтобы все живущие в Молдавии русские и украинцы говорили по-молдавски, а молдаване – по-русски. Это и будет реальным двуязычием – добровольным и естественным».

В конце 2005 г. в Москве соберется очередной Всемирный конгресс соотечественников. Вновь культурно-ностальгические диалоги с представителями диаспоры в дальнем зарубежье смешаются с острыми спорами о правах постсоветских граждан. Вновь даны будут обещания, подписаны декларации, проведены демонстрации всеобщей солидарности русскоязычных. Безусловно, значение такого рода символических встреч велико. Но пока сама диаспора не осознает необходимости интеграции в политическую, экономическую, культурную жизнь новой родины, пока политики на исторической родине русских и русскоязычных, бывших советских, не осознают всего стратегического значения такой интеграции, в первую очередь, для нового российского государства, мы так и будем обсуждать проблемы бедных родственников, искусственно способствуя их самоизоляции в новых условиях. Нужно защищать права любых национальных меньшинств, нужно способствовать соблюдению международных гуманитарно-правовых норм, никто с этим не спорит. Но дорогими соотечественниками наши русские, русскоязычные должны стать не только для России. Дорогими соотечественниками, а не бедными родственниками они могут быть везде: в Прибалтике, в Средней Азии или в Закавказье. При этом они вполне могут не только лоббировать интересы исторической родины, но и преумножать национальное богатство нового отечества. Так же, как это делают русские, русскоязычные, ставшие уже соотечественниками для миллионов американцев, французов или итальянцев.

http://www.centrasia.ru/news.php? st=1080117180