Авторский коллектив:
Алексей АНТОШИН (УрГУ)
Геннадий БОРДЮГОВ, руководитель (НИЦ «АИРО-XXI»)
Зоя БОЧАРОВА (МГУ им. М.В. Ломоносова)
Алан КАСАЕВ, руководитель (РИА «Новости»)
Марина МОСЕЙКИНА (РУДН)
Научно-вспомогательная работа:
Ирина ДАВИДЯН
Сергей ЩЕРБИНА
© Фонд «Русский мир», 2009
© Авторы, 2009
Содержание
А.С. Ященко Юридическое положение русских за границей
И. Василевский (Не-Буква) СУВЕНИРЫ ЭМИГРАЦИИ
Арк. Бухов О ВИЗАХ И ДРУГИХ НЕПРИЯТНОСТЯХ
Приложение № 1 к докладу «Личный статут русских, не признающих большевистской власти»
Приложение № 2 к докладу «Личный статут русских, не признающих большевистской власти»
Вопрос о паспортах русских беженцев Женева, 5 июля 1922 г.
Лига Haций и паспорта русских зa границей
Письмо К.Н. Гулькевича [И.Н. Ефремову] Женева, 16 мая 1926 г.
УРЕГУЛИРОВАНИЕ ПРАВОВЫХ ВОПРОСОВ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ РУССКИХ БЕЖЕНЦЕВ В РАЗНЫХ СТРАНАХ
Письмо Г.Н. Трубецкого М.Н. Гирсу Вена, 6 июля 1922 г.
Письмо № 1594 К.П. Шабельского М.Н. Гирсу [Копия] Вена, 14 июля 1922 г.
Письмо № 880 М.Н. Гирса К.Н. Гулькевичу Париж, 7 ноября 1922 г.
Письмо № 28 К.П. Шабельского М.Н. Гирсу [Копия] Вена, 3 ноября 1922 г.
Ответ К.Н. Гулькевича М.Н. Гирсу на его письмо № 880
Письмо Г.Н. Трубецкого М.Н. Гирсу [Копия] Вена, 12 февраля 1923 г.
Письмо № 683 М.Н. Гирса К.Н. Гулькевичу Париж, 11 августа 1923 г.
Письмо № 340 К.П. Шабельского М.Н. Гирсу 11 июля 1923 г.
Делегация Верховного комиссариата в Австрии
Письмо № 04664 генерала Попова генералу И.А. Ронжину Сремски Карловци, 31 мая 1924 г.
Положение о Комитете по делам русских беженцев в Болгарии, учрежденном при совете министров
Записка о положении русских беженцев в Германии [1921 г.?]
Телеграмма № 37 российскому консулу в Александрии 18/31 января 1920 г.
Г. Горячкин. ПЕТРОВ Александр Михайлович (1876–1946)
Письмо № 1000 М.Н. Гирса К.Н. Гулькевичу Париж, 29 ноября 1923 г.
Письмо № 149 А.А. Смирнова М.Н. Гирсу Каир, 8 ноября 1923 г.
Г. Горячкин. Смирнов Алексей Александрович (1857–1924)
Письмо А.М. Петрова С.П. Разумовскому [ответ на запрос о нансеновских паспортах] 2/15 ноября 1925 г.
Владимир Беляков. Хранитель древностей
Письмо № 424 М.Н. Гирса К.Н. Гулькевичу Париж, 26 мая 1923 г.
Письмо Д.И. Абрикосова М.Н. Гирсу 31 мая 1923 г.
П.Э. Подалко Последний посол императорской России
Письмо № 421 И.А. Персиани М.Н. Гирсу 13 июля 1922 г.
Письмо № 57 М.Н. Гирса К.Н. Гулькевичу Париж, 31 января 1924 г.
3. ГЕОГРАФИЯ РАЗМЕЩЕНИЯ ЭМИГРАНТОВ ПО МИРУ,
ПРИМЕРНАЯ
ЧИСЛЕННОСТЬ, СФЕРА ЗАНЯТИЙ
Ответ В.Н. Штрандтмана на телеграмму А.М. Петряева 24 марта 1920 г.
Проблема расселения беженцев из Константинопольского района
Секретные телеграммы об условиях попечения Лиги Наций над галлиполийцами
М.Н. Гирс К.Н. Гулькевичу 24 мая 1922 г.
М.Н. Гирс В.Н. Штрандтману Париж, 3 июня 1922 г.
В.Н. Штрандтман М.Н. Гирсу Белград, 6 июня 1922 г.
М.Н. Гирс В.Н. Штрандтману 10 июня 1922 г.
В.Н. Штрандтман М.Н. Гирсу 15 июня 1922 г.
М.Н. Гирс В.Н. Штрандтману 16 июня 1922 г.
В.Н. Штрандтман М.Н. Гирсу 17 июня 1922 г.
Выдержка из письма № 729/с П.Н. Врангеля М.Н. Гирсу Сремски Карловцы, 29 июня 1922 г.
Письмо М.Н. Гирса Е.К. Миллеру [Копия] Париж, 20 июля 1922 г.
Письмо № 576 М.Н. Гирса К.Н. Гулькевичу Париж, 21 июля 1922 г.
Письмо В.Н. Штрандтмана М.Н. Гирсу Белград, 27 ноября 1922 г.
Расселение из Константинополя с 1 сентября 1922 г. по 1 сентября 1923 г.
Записка не установленного лица «О состоянии лагеря Бернадот около Сан-Стефано» [1922 г.]
О расселении русских беженцев с Кипра и Египта
Выселение русских из Египта и с Кипра
Николай Матин. Воспоминания о службе в иностранном легионе в Алжире, Тунисе и Сирии
Русские на Балканах. В совете послов
Письмо № 395 М.Н. Гирса К.Н. Гулькевичу 23 мая 1922 г.
Письмо № 462 М.Н. Гирса К.Н. Гулькевичу 14 июня 1922 г.
Письмо № 4 В.М. Горлова М.Н. Гирсу Варшава, 21 января 1923 г.
Флотилия адмирала Г.К. Старка и русские беженцы в Корее, Японии и Китае
Старк Георгий Карлович (1878–1950)
Письмо
М. Фредерикса Ф.В. Шлиппе март 1921 г.
Письмо
№ 138
А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 16 апреля 1925 г.
Набросок
ответа К.Н. Гулькевича А.П. Пилкину [Женева,] 27 апреля 1925 г.
Письмо А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 3 мая 1925 г.
Письмо А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 21 июля 1925 г.
Письмо А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 4 августа 1925 г.
Набросок
ответа К.Н. Гулькевича А.П. Пилкину 12 августа 1925 г.
Письмо А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 24 сентября 1925 г.
Письмо А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 24 ноября 1925 г.
Письмо А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 25 ноября 1925 г.
Письмо А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 21 июня 1926 г.
Письмо А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 23 июня 1926 г.
Письмо А.П. Пилкина К.Н. Гулькевичу Белград, 30 сентября 1926 г.
Выписка
из протокола общего собрания Русского
колонизационного общества от 26 марта
1927 г.
Эмигрантская жизнь в Австралии
В Австралии (Из писем эмигранта)
Переписка по поводу взноса за право получения постоянного местожительства в Болгарии
Письмо
№ 388 представителя местной русской колонии Станимака, 23 июня 1925 г.
Письмо
представителя местного отделения союза
русских офицеров в Болгарии 29 июля
1925 г.
Переписка об урегулировании вопроса о взимании подоходного налога с русских в Болгарии
Информационное
письмо № 444/а г. София, 21 сентября
1923 г.
Письмо № 1315/а И.А. Ронжина болгарскому адвокату Добриновичу София, 11 июня 1924 г.
Благодарственное письмо П.Н. Врангеля адвокату Добриновичу
РУССКИЕ ЭМИГРАНТЫ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ (1926 г.)
Постановление совещания по вопросу о положении русских беженцев в Константинополе
Письмо К.Н. Гулькевича М.Н. Гирсу Женева, 5 марта 1926 г.
Письмо К.Н. Гулькевича М.Н. Гирсу Женева, 10 марта 1926 г.
Письмо русского дипломата А.Ф. Шебунина М.Н. Гирсу Константинополь, 20 марта 1926 г.
Письмо К.Н. Гулькевича М.Н. Гирсу Женева, 2 апреля 1926 г.
Письмо К.Н. Гулькевича М.Н. Гирсу Женева, 9 апреля 1926 г.
Эмигрантский фельетон 1920‑х гг.
Дон-Аминадо О веселых шелкоперах
И. Василевский
(Не-Буква) За чайным столом
Доктор
Крупов В нашем муравейнике
Созерцатель Об объединении, об единении, новом стиле и прочем недостающем русским гражданам
4. ОТНОШЕНИЕ СОВЕТСКОЙ РОССИИ
К ЭМИГРАЦИИ
Н.Д. Егоров Разведка Красной армии против белой эмиграции (20‑е гг.)
Выдержка из протокола заседания политбюро № 40 о возвращении врангелевцев 19 июня 1921 г.
Ответ начальника ИНО ОГПУ М.А. Трилиссера на письмо наркома по иностранным делам Г.В. Чичерина
Объяснительная записка НКИД о продлении сроков восстановления российского гражданства в Турции
Письмо Л.М. Карахану «О репатриации русских беженцев из Китая» [1924 год]
Н. Каржанский Зарубежная Россия
5. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
РУССКИХ ЭМИГРАНТСКИХ
ОБЪЕДИНЕНИЙ И ОРГАНИЗАЦИЙ
ОБЩЕСТВЕННЫЕ И БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ
Очерк деятельности Объединения деятелей русского финансового ведомства
Мих.
Миронов Под мухой. (Вопль эмигранта)
РЕГИОНАЛЬНЫЕ РУССКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ
Отчет главы Русской делегации в Германии С.Д. Боткина о переговорах с М. Шлезингером [1921 г.]
Выдержки из Журналов заседаний Совещания русских общественных организаций и учреждений в Германии
Отчет о деятельности Русского комитета о беженцах в Баварии за 1921–1922 гг.
Санчо-Панса Корреспонденция «Таймс»
О создании Русской Юридической Консультации Земгора в Праге
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ И ОБЪЕДИНЕНИЯ, ИДЕЙНЫЕ ТЕЧЕНИЯ
З.С. Бочарова Эсеры за рубежом
Письмо О. Минора С.П. Постникову 14 августа 1925 г.
Редакционная статья из сборника «Крестьянская Россия»
Политическое положение и задачи социал-демократии (Тезисы ЦК РСДРП)
Редакционная статья из журнала «Анархический вестник»
Из беседы великого князя Николая Николаевича с представителем американской печати 1924 г.
Н. Львов У Великого князя Николая Николаевича в Шуаньи
Об участии в зарубежном съезде
Речь П.Б. Струве на открытии Российского Зарубежного съезда 4 апреля 1926 г.
Выдержка из книги «Русский Обще-Воинский Союз. Краткий исторический очерк»
6. СОХРАНЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ:
ОБРАЗОВАНИЕ,
КУЛЬТУРА, ПЕЧАТЬ,
ПРАЗДНИКИ, АКЦИИ, ЛИДЕРЫ
Письмо № 650 М.Н. Гирса К.Н. Гулькевичу 10 августа 1922 г.
Н.М. Могилянский К родителям и воспитателям
Отчет 3‑й экзаменационной сессии Русской Экзаменационной комиссии в Берлине
Отчет культурно-просветительной комиссии Земско-городского комитета в Германии 1922 г.
Н.Е. Андреев То, что вспоминается…
Состав руководства Общества друзей русской книги:
М. Алданов Издания русских классиков за границей
В.Л. Телицын П.Н. Апостол и «Общество друзей русской книги в Париже»
Г.А. Кузина Значение «Дней русской культуры» в жизни российской эмиграции первой волны
Н.А. Струве Русская эмиграция и Пушкин
В.П. Хохлова А.С. Пушкин и российская диаспора «первой волны»
Русская эмиграция и русская культура
Л.П. Муромцева, В.Б. Перхавко История и культура России в музейных собраниях эмиграции
7. ЭМИГРАЦИЯ И МЕТРОПОЛИЯ:
ВЗГЛЯД ИЗ
ЗАРУБЕЖЬЯ
Записка РОКК в Германии [1921? г.]
В Русском общественном комитете помощи голодающим (Берлин)
П.Н. Савицкий Поворот к Востоку
Н.С. Трубецкой «Русская проблема»
П.П. Сувчинский К преодолению революции
Е.Д. Кускова Сдвиги в России и эмиграция
Е.Д. Кускова Тоже письмо в редакцию
Письмо
кн. Л. В. Голицыной Н.В. Устрялову июнь 1920 г.
Письмо Н.В. Устрялова
кн. Л.В. Голицыной июнь
1920 г.
8. РОЛЬ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
В ОБЪЕДИНЕНИИ
ЭМИГРАНТОВ
Л.А. Можаева Евлогий (Георгиевский Василий Семенович) (1868–1946)
Деятельность Русской православной церкви в эмиграции
Письмо кн. Л.В. Голицыной Н.В. Устрялову 26 августа 1922 г.
Письмо Н. В. Устрялова кн. Л.В. Голицыной Лаошаогоу, 1 сентября 1922 г.
Изложение статьи Е.В. Тараблина «О правовом положении иностранцев в ЧСР»
Митрополит Антоний (Храповицкий)
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ЭМИГРАЦИИ: МИТРОПОЛИТ ЕВЛОГИЙ И РАСКОЛ В РПЦЗ (1927–1928 гг.)
Николай Бердяев Церковная смута (Письмо в редакцию)
Церковная неурядица. Обращение митр. Сергия к заграничным епископам
О «восстановлении церковного мира»
Указ митрополита Сергия и пастырское послание митрополита Евлогия
IV. Документальные публикации. Законодательные и нормативные акты
VI. Публикации деятелей русского зарубежья
VIII. Исследования на иностранных языках
Перечень
ллюстраций
Паспорт А. Ратиева, выданный российской миссией в Софии
Образец нансеновского паспорта, выдававшегося властями Германии в 1923 г.
Личная карта И. Фомина, выдававшаяся местной властью в Болгарии
Свидетельство о благонадежности И. Фомина, выдававшаяся местной властью в Болгарии
Благодаря С.П. Разумовскому мы узнали, когда и как русские беженцы прибыли в Египет
И.Б. Иванов. Русский Обще-Воинский Союз (Краткий исторический очерк, СПб, 1994).
Учителя и учащиеся прогимназии Всероссийского союза городов в лагере Селимье (1921 г.?)
Сувчинский (Шеллига-Сувчинский) Петр Петрович
Глобальные геополитические
сдвиги, стимулированные Первой мировой войной, революциями
Убеждение, что истинную
Россию изгнанники унесли с собой, предопределило их шаги по созданию защитных
механизмов транснациональной Зарубежной России. Ее целостность была обеспечена
особой структуризацией. Объединяющие Зарубежье институты либо сохранялись с
дореволюционного времени и, трансформировавшись, продолжили свою деятельность в
эмиграции, либо были вновь созданы за границей. При этом они наладили тесную
связь с окружающим миром. Авторитет лидеров зарубежной России, эмигрантское
представительство на разных уровнях, в том числе международном, относительная
автономность позволяют говорить о том, что с русским миром считались, и этот
феномен был признан мировым сообществом. Российское Зарубежье долгое время
смогло отстаивать самостоятельное жизненное пространство, бороться с денационализацией.
Его представители не просто заявили о преемственной связи с прежним,
дореволюционным, правопорядком, но сделали реальные шаги по сохранению
национального и культурного единства.
Эмиграции послереволюционной
волны удавалось вести относительно самодостаточный образ жизни. Противостояние
не сразу признанной иностранными державами советской власти и России № 2
привело к тому, что за границей в 1920‑е годы еще оставалась обширная
система российских государственных и общественных учреждений, сохранившаяся от
царского или Временного правительств. Не были исчерпаны зарубежные активы,
денежные средства (например, Российского общества Красного Креста, Земгора,
дипломатических представительств, которые перешли в распоряжение Совещания
русских послов). Перестроив свою работу в соответствии с эмигрантскими
потребностями, они заботились не только о бытовом благоустройстве беженцев, но
и об их духовной жизни. В значительной степени на российские средства за
границей создавалась система образования всех уровней на родном языке.
Поскольку опыта взаимодействия с беженцами, как особой категорией иностранцев,
не было накоплено ни в одной стране, самоорганизация диаспоры частично
компенсировала отсутствие соответствующих институтов в принимающем обществе.
Стержнем, сковывавшим
Зарубежную Россию, важнейшим структурообразующим элементом в значительной
степени была Русская Православная Церковь, несмотря на раскол в ее верхушечной
части. Ходила поговорка: там, где появляются хотя бы двое русских, они тут же
организуют две политические партии и пять церквей. Как вспоминал митрополит
Евлогий, «в церковь шли не только помолиться, но и встретиться в церковной
ограде со знакомыми, обменяться новостями, поговорить о политике, завязать
какие-нибудь деловые связи… Несмотря на горечь и ужас жизни, веяло религиозной
весной…»[1].
Пришедшая в упадок за годы войны и революций русская церковь за границей стала
восстанавливаться. Посольские храмы на рю Дарю в Париже, на Унтер ден Линден в
Германии, святителя Николая в Праге становились средоточием эмигрантской жизни,
но не могли удовлетворить нужд всех беженцев. Исход из России усилил
потребность в новых храмах и приходах. Можно отметить факт учреждения новых
церковных приходов, что сплачивало эмиграцию. В эмиграции действовал почти весь
спектр политических партий, вытесненных большевиками с внутрироссийской
политической арены. В этом наблюдалась, скорее, традиция, чем особенность
послереволюционной эмиграционной волны. Но они несли на себе груз поражений
февральско-октябрьского (
Больший позитивный потенциал
несли в себе послереволюционные течения, аккумулирующие лучшие интеллектуальные
силы эмиграции. Прежде всего речь идет о сменовеховстве, евразийстве. Они
увлекали глубиной мысли, находили большее число сторонников, особенно среди
молодежи, их аналитическое наследие сохранило свою актуальность и по сию пору.
Нельзя говорить о «русском
мире» не упомянув о русских издательствах, широком спектре периодической
печати, новых общественных организаций, созданных по профессиональному,
корпоративному и иным принципам.
Создание возможностей для
жизнедеятельности российской эмиграции являлось многоуровневым, многофакторным
процессом. На выбор ее исторической миссии («мы не в изгнании, а в послании») в
значительной степени повлиял культурный фактор и осознание необходимости
сохранения национальной идентичности. Были созданы русские музеи, архивы,
театры, система образования.
В масштабах всей эмиграции
демонстрацией единения российского Зарубежья стало празднование Дней русской
культуры. Испытывая потребность в общении, обмене духовными ценностями,
сознавая значимость русского культурного наследия, правление Союза русских
академических организаций за границей, Педагогическое бюро по делам средней и
низшей русской школы, Объединение русских учительских организаций, Объединение
русских эмигрантских студенческих организаций Праги в марте
Те из эмигрантов, кому не
удавалось удержаться на прежнем социальном уровне, с особенным рвением пытались
воспроизвести атмосферу дореволюционной России. Как отметил Ю. Рапопорт, в Зарубежной России продолжали действовать
не только прежние духовные и религиозно-нравственные начала, но и совокупность
старых социальных норм, определявших общественное положение людей,
иерархические традиции, взаимоотношения. Для многих эмигрантов, особенно тех,
социальный статус которых понизился, идея принадлежности к единому целому,
воплощавшему старую Россию, являлась необходимой опорой, придавала смысл жизни
в чужих краях[4]. Приходя
на заседания различных обществ, устраивавшиеся обеды, «чашки чая» и собрания,
шоферы такси или рабочие завода снова становились полковниками или мичманами
флота, портнихи – институтками, скромные служащие – сенаторами или прокурорами»[5].
Наконец, эмиграция добилась
того, что ее представители участвовали в урегулировании правового статуса
русских беженцев. Именно с этого времени берет свое начало международная
правовая практика по беженскому вопросу. Верховный комиссариат по делам русских
беженцев Лиги Наций создавался на достаточно короткий период – до мая
Одним из первых шагов по
универсализации положения россиян, рассеянных по 45 странам, можно признать
нансеновские паспорта. Сегодня эти удостоверения личности расцениваются как
альтернатива советским документам и атрибут оппозиционности большевистской
власти. А в начале 1920‑х гг. эмиграция отнеслась к ним негативно в
своем стремлении сохранить паспорта, выданные властями Российской империи,
Временным или белыми правительствами. Так, Н.И. Ефремов, глава российской миссии в Берне, возражал
против учреждения как поста верховного комиссара по делам русских беженцев, так
и сертификатов Лиги Наций. Он опасался, во-первых, умаления значения российских
представительств, как осколков оплота государственности, являвшихся в глазах
русских за рубежом «остатком пусть даже фикцией, но их поддерживающей, русского
государства», и, во-вторых, упразднения русских паспортов (по его словам,
«символа русской государственности») и обязательного введения нансеновских[6].
Юрисконсульт Финансово-промышленного союза А.А. Пиленко также заявлял, что
сертификат подорвет престиж российских консульских учреждений. Более того, он
настаивал, чтобы в странах, где сохранились российские консулы, сертификаты
Лиги Наций не выдавались. В результате был принят для русских беженцев оригинальный документ (во
избежание «отождествления с подданными РСФСР»). Поскольку собственных российских паспортов,
олицетворявших Россию № 2, отстоять не удалось, в паспорте Лиги Наций,
т. е. так называемом нансеновском, в графе, где должна была стоять
национальность, значилось: «Русского происхождения, не принявший никакого
другого подданства».
Юридическое положение русских
сейчас за границей – явление, в сущности, беспримерное в истории новейшего
времени: полное бесправие сотен тысяч, может быть, миллионов людей.
Даже во время войны и во
враждебных России государствах права русских граждан до известной степени
охранялись по поручению русского правительства нейтральными представителями, в
частности испанскими. Когда произошла в России вторая большевистская революция,
после краткого промежутка неопределенного положения руководящие страны Антанты,
а потом под давлением их, а отчасти вследствие агитации большевиков в пользу
всеобщей коммунистической революции и другие страны не признали Советского
правительства и прервали с ним дипломатические сношения. В большинстве стран
остались русские дипломатические представители, назначенные еще в эпоху
Временного правительства.
И получилось странное и
неестественное положение. С одной стороны – общерусское правительство,
фактически существующее в Москве, никем за границей не признанное и никем там
не представленное; с другой стороны – русские дипломатические агенты за
границей, никакого государства, в сущности, не представляющие и уже, во всяком
случае, не представляющие России. Эти агенты никакой юридической охраны русским
людям дать не могут, потому что никто с ними серьезно не считается вследствие
полной фиктивности их положения.
Россия как государство,
участвующее в общей международно-правовой жизни, исчезло, и с этим
исчезновением все русские люди, бесконечными толпами через всякие щели
забивавшиеся во все части земного шара, превратились в людей без государства,
без подданства. Они лишь терпимы, со всей неуверенностью и необеспеченностью
этой терпимости, под постоянной угрозой любого каприза административной власти.
Положение худшее, чем во время войны, когда можно было надеяться на охрану
нейтрального государства.
В Древнем Риме, где
иностранцы de jure были бесправны, они выбирали
себе из влиятельных римских граждан какого-нибудь патрона, делались его
клиентами и находились под его охраной. Русские люди не могут обратиться даже к
такому институту патроната, неизвестного современному праву.
Впрочем, нужно сделать
оговорку. Некоторый, так сказать, Ersatz подобного патроната русские часто
находят в миссиях различных государств, возникающих и исчезающих de facto в
пределах России, подобно пузырям на взбаламученной воде.
Иностранные государства сами
находились в данном случае в безвыходном положении. Пока продолжается
гражданская война в России и неизвестно еще будущее лицо ее, они допускали
фактическое существование дипломатических представителей всех этих часто
эфемерных государств: Эстонии, Латвии, Белоруссии, Украины, Азербайджана,
Армении, Грузии, Дальневосточной республики и пр. и пр.
И русские люди запасались
бумажками от какого-нибудь представителя такого государства dе facto и переставали быть людьми без паспорта.
Правда, все это – паспорта третьего сорта почти что и не паспорта, так,
паспорта dе facto, но все же какая-то
видимость соблюдалась, и то уже было хорошо. Благо, что эти «фактические»
государства обычно щедры на такие бумажки. Впрочем, трудно им и не быть. Они
сами не знают ни своих границ, ни кто принадлежит к их подданным, ни условий
приема в подданства, ни гражданского законодательства. Все – dе facto. Часто эти дипломатические представители не
знают точно, существуют ли представляемые ими государства. Интересно было бы
узнать какое государство и какое правительство представляют нынешние украинские
посольства за границей? Среди списков иностранных миссий в Варшаве до сих пор
значится Кубанский дипломатический представитель.
У некоторых русских
составилась целая коллекция таких паспортов. В одном значится, что данное лицо
украинец, в другом – что он подданный Литвы, в третьем – что он гражданин
России в пределах власти Колчака, Деникина или Врангеля, а иногда в четвертом,
спрятанном подальше в ящик «на всякий случай», – что он товарищ РСФСР.
И вот при передвижениях с
места на место, из страны в страну – русским же как беженцам приходится это
делать постоянно – извлекается из существующего запаса то одна книжка, то
другая, то раздобывается вновь третья в зависимости от того, как стоит в данном
месте и в данное время «визная» конъюнктура. Ersatz этот, как всякий Еrsаtz, –
плох, но что поделаешь: in dеr Not frisst der Teufel Fliegen.
С вопросом о подданстве или,
лучше сказать, о бесподданстве каждому русскому приходится сталкиваться главным
образом при передвижении. При строго проводимой повсюду паспортной системе
(послевоенный психоз) русским людям приходится всегда чувствовать свое
юридическое небытие. Что-то совершенно обратное «мертвым душам»: те
существовали не существуя, а эти не существуют существуя.
Но постоянно возникают другие
связанные с правом вопросы, не разрешимые паспортными Еrsаtz'ами
Азербайджанских республик: брак, развод, семейные отношения, завещания,
наследство, договоры, акты об имуществе и т. п. Здесь, когда
возникают спорные вопросы и дело доходит до так называемых «конфликтных норм»,
все делается такой неразрешимой юридической загадкой, которую не распутали бы
ни д-р Бартолус, ни сам Куяций.
Какие нормы применять по
отношению к русским? Заключающиеся ли в старом своде законов старой Российской
Империи или в новых декретах Советской Республики? Здесь получается то же, что
с дипломатическим представительством. Свод законов dе jure, может быть,
и продолжает существовать, но dе facto он
более не признается. Советское законодательство существует де facto, но для
русских за границей от этого только хуже. Декреты Совнаркома произвели в своде
законов такие опустошения, что неизвестно, что осталось от него. Кроме того,
для заграничных судов эти декреты представляют собой нечто вроде адских машин,
и при оперировании ими можно из области гражданского права попасть в область
полицейского.
Насколько сложна здесь
юридическая обстановка, в виде примера можно привести брачное право. По
прежнему законодательству для заключения брака нужно было церковное венчание, а
развод был процедурой, требовавшей чуть ли не личного знакомства с
обер-прокурором Святейшего Синода. Теперь по советскому законодательству дело
очень просто. Насколько просто, можно видеть из циркулярного объявления
юридического отдела бюро военнопленных в Берлине (см. «Известия бюро
военнопленных в Германии», № 2). Об отъезде жен военнопленных и брачных
делах в нем между прочим говорится: «Бюро имеет право разрешить уехать в
Советскую Россию вместе с мужем жене военнопленного, не имеющей брачного
документа, когда супруги нижеуказанным способом установят перед лагерным
комитетом свое супружество, не предрешая вопроса о том, живут ли данные лица
вместе, заключив между собою брак в церкви, в штандесамте или в другом
официальном учреждении, или же они друг с другом связаны только данным словом.
Важно, чтобы они сами считали себя супругами перед всеми и законом.
Действительно, куда проще!
Но, к сожалению, очень просто по советскому «декрето»-дательству заключить брак
и расторгнуть его, но не просты юридические последствия по отношению к детям, к
наследству, к имущественным правам и т. п.
Юридическая путаница
осложняется еще тем, что все трактаты и конвенции, соединявшие прежде Россию с
остальными государствами мира, потеряли свою силу как вследствие одного
заявления Советского правительства, так и, в частности, на основании статей
Версальского договора, которыми аннулируются все когда бы то ни было
заключенные между Германией и Россией договоры. Благодаря этому, например,
авторское право русских никак не охранено в Германии, и любой литературный
пират может перепечатывать в Германии произведения живых и мертвых русских
писателей, не испрашивая на то разрешения автора или его наследников.
В общем, часто получается по
отношению к русским за границей положение юридически совершенно парадоксальное:
полная юридическая пустота, где в спорных случаях никаких норм применено быть
не может.
Русский Эмигрант. 1920. № 1.
С. 4–6; Русский Берлин / Сост., предисл. и персоналии В.В. Сорокиной.
– М., 2003. С. 38–42.
…Какая цепь унижений и
издевательств создалась вокруг вопроса о визах…
Не странно ли? Сколько бы ни
появлялось известий об унижениях и оскорблениях, чинимых над русскими, – вы не
найдете ни одного известия о каких бы то ни было формах общественного протеста
со стороны русских.
Никак не представить себе не
только русской толпы, выступающей с той или иной демонстрацией протеста, но
даже и коллективного обращения к общественному мнению в мало-мальски достойном
тоне.
Ах, мы все так заботливо, – и
так безуспешно! – стараемся заслужить уважения нашей консьержки здесь на
чужбине.
* * *
Мне рассказали на днях о
любопытной беседе, происходившей в приемной консула одной из маленьких
славянских стран.
– Вы русский? Мы русским
визы не даем, – заявил стереотипную формулу консул.
– Будьте добры дать мне
письменный отказ, – попросил в ответ хлопотавший о визе русский.
– А зачем вам?
– А затем, что когда
вскоре Россия выздоровеет, когда снова будет Россия настоящая, свободная и могучая,
– тогда такого рода исторический документ «мы русским визы не даем» будет
считаться очень ценным у нас на родине. Мы сумеем сохранить документы нынешней
эпохи.
Любопытная деталь: в
результате этого объяснения виза была выдана. Очень уж необычным для русского,
очень уж исключительным показался тон объяснения!
Но если самое простое
проявление собственного достоинства кажется исключительным в наши дни, то до
какой же степени растеряли мы на чужбине нашу бодрость, нашу гордость, нашу
веру в себя и в собственные силы, веру в будущее, веру в Россию.
Но ведь мы вовсе не банкроты,
вовсе не нищие на паперти Европы! Мы равные среди равных, и кто, дерзкий,
осмелится задеть наше достоинство, если мы сами не будем «прибедниваться» и
робко опускать голову?
– Выше голову! Больше
бодрости и веры в себя. Ни на минуту не будем забывать, что мы представители
страны, давшей миру Достоевского и Толстого.
…Мы сумеем сохранить и в
бедности нашу гордость. Пусть большевики пытаются отказаться от старых долгов
России. Подлинная Россия будет полностью платить по всем счетам. И, если
запомнится навсегда каждое доброе слово, услышанное на чужбине, то не забудется
ни одно оскорбление, ни одна обида.
Мы сумеем запомнить, мы
сохраним все сувениры эмиграции.
Свободные мысли (Париж). 1920. 11 октября.
Есть очень много
изобретателей, при упоминании о которых только остается пожалеть, что они не
умерли маленькими.
Если бы папаша изобретателя
гильотины догадался в свое время оторвать голову своему гениальному сыну,
человечество охотно бы поставило бы ему весьма солидный памятник. Думаю, что
добрая матушка изобретателя ядовитых газов поступила бы по-джентльменски и
похвально, если бы в один счастливый день угостила своего первенца увесистой
ложкой мышьяка, вместо очередной порции манной кашки…
Но и против этих людей можно
сказать гораздо меньше плохого, чем по адресу того губителя душ и нервов,
который изобрел визы на паспортах.
Долгое время мне казалось,
что происхождение виз надо искать в глубокой древности и когда я припоминал
египетские казни, которыми поражались непокорные народы, мне все время
казалось, что среди глада, мора и бесплодия я найду и упоминание о визах.
Потом, я догадался, что это слишком суровая казнь, которая в скромные
библейские времена могла сильно возмутить и восстановить против себя общество,
потому что от глада можно спастись, зайдя пообедать в ресторан, от мора можно
уехать в другую губернию, от бесплодия многие спасаются весьма неохотно, а от
визы решительно ничем и нигде не спасешься…
У меня создается впечатление,
что когда Адам и Ева были выставлены из рая, может быть и им уже пришлось
хлопотать о визе для перехода в соседнее место, а уже тот факт, что Ной никак
не мог пристать куда-нибудь со своим ковчегом ясно указывает на неблагополучие
в паспортах у семи пар чистых и нечистых. Только на горе Арарат пограничная
стража и таможня, по-видимому, оказалась сговорчивее…
Ведь еще совсем недавно
всякие визы для заграничных поездок считались почти таким же легким делом как
взять три рубля и не отдать.
Я не представляю себе такого
положения, чтобы лет семь – восемь тому назад нужно было запрашивать у
голландского консула и ждать через него ответа от Мексики, можно ли из
Финляндии проехать в Швецию.
Если вы приехали в
консульство, предположим испанское и просили разрешения на въезд в Испанию,
только разве в очень жаркий и свободный день вас спрашивали зачем вы туда
едете.
И если вы отвечали, что едете
в Испанию специально, чтобы узнать почем там в розничной продаже подержанные
граммофоны, это считалось вполне уважительной причиной.
Можно было даже прикрикнуть
на консула:
– Только вы уж скорее, а
то мне некогда… Я уж и вещи сложил, а то придется воротнички вынимать…
А консул только вежливо
извинялся и уверял, что при всем его желании раньше чем через полчаса все
сделано быть не может.
– Издевательство, –
могли вы негодовать вслух, – целых полчаса томить человека… Здесь полчаса, там
полчаса… Четыре дня пути, а я на хлопоты три часа истрачу… Безобразие…
Теперь несколько иная
картина. Скверная, откровенно говоря, картина. Приходите вы, предположим, к
норвежскому консулу.
– Хочу ехать в Норвегию.
– Не стоит, – сухо
говорит он, – поезжайте лучше в Алжир. Там климат хороший.
– Мне климата не надо.
Своего много. Поставьте визу.
– Не могу. Поезжайте
боком.
– Это как – через
Австралию? Не умею ездить боком.
– Все равно без визы
чехословацкого консула не могу ничего сделать…
– Помилуйте, да ведь я
же ни через чехов ни через словаков и не думаю ехать. Это совсем в стороне.
– Ну да, сейчас не думаете,
а потом надумаете и завернете.
– Так я бы тогда у
чехословацкого консула просил бы визу.
– Он все равно вас ко
мне пошлет. Получите чехословацкую визу, а потом вдруг в Норвегию завернете.
– Я по делу еду, а не
заворачиваться.
– Какое у вас там дело?
– Во-первых, у меня там
жена.
– Пустяки.
– Это верно, только я
уже одиннадцать лет этими пустяками занимаюсь. У меня и деньги там. Я здесь от
голода сдохну.
– Тогда другое дело.
Покойник может товарным вагоном и без визы.
– Разрешите
покойником е х а т ь… Буду целую дорогу лежать и делать вид, что
разлагаюсь.
– Нельзя. Нужно
свидетельство португальского врача иметь.
– Да и здесь и
местных-то мало, а вы – португальского.
– Поезжайте в Португалию
– возьмете визу от турецкого консула, поставьте печать в американской миссии и
поезжайте…
Вычислить, сколько времени
уходит на доставление виз – невозможно. Я знаю о таком факте, что один
экспансивный юноша начал хлопотать о визе для поездки к своей невесте в Данию.
Когда, наконец, ему удалось получить ее, он только потряс седой бородой,
заплакал и сказал:
– Поздно… Моя невеста
уже бабушка и няньчится с четвертым внуком.
Единственно счастливые люди
это те, которые ездят совсем без виз. Но их передвижение чрезвычайно замедлено
тем, что после каждой границы их сажают в концентрационный лагерь и через
четыре месяца отсылают назад. При таком передвижении сильно уменьшается в весе
багаж и истощается организм. Этих людей вы можете сразу узнать при их появлении
на вокзале. Они не подходят к буфету, не спрашивают где в городе хорошие
меблированные комнаты, а прямо выходят с вокзала и уныло кидают:
– Извозчик! В
концентрационный лагерь… Только поторопись, а то вечером его запирают…
И все-таки думается мне, не
пройдет тридцати – сорока лет и это все переменится, счастливые граждане будут
с восторгом делиться впечатлениями:
– Представь себе,
поехала сегодня к тете Лизе на дачу и даже болгарские визы не понадобились… А
тетя Лиза за целых четыре версты от города живет…
– Теперь вообще легче.
На трамвае ездишь, и даже противохолерную прививку не требуют… Положительно мы
переходим к мирной жизни…
Свободное слово (Ревель). 1921. 16 июня.
При сем две справки: а) о
юридическом положении лиц, находящихся под иностранным покровительством в
Турции, б) о французском законе, разрешающем иностранцу поселиться на
местожительство во Франции.
ГРАЖДАНСКИЕ ПРАВА Русских ЭмигранТОВ
I.
§ 1 Как должно
отразиться признание Советской республики на правоспособности русских
подданных, пребывающих в этом государстве?
По-прежнему будут признаваться
право вступления в договоры, право собственности, наследования в пределах
иностранных государств. Новое советское законодательство не может отразиться на
правоспособности русских за границей, потому что правоспособность иностранцев
всегда определяется по территориальному праву. Уничтожающие частную
собственность советские законы будут признаны во всех буржуазных странах
противными публичному международному порядку.
§ 2 По разрешении
вопроса о допущении русских по прежнему и повсеместному пользованию
гражданскими правами возникает другой вопрос – об условиях, в которых должно
происходить это пользование.
Нормы международного права,
действующие в различных государствах, изъемлют целый ряд юридических отношений,
возникающих между иностранцами или иностранцами и туземцами, из сферы действия
личного статута. Так, вещные права определяются обыкновенно по закону места
нахождения (lex rei sitae),
форма договоров по закону места их заключения (lex loci centractus), внутренние условия действительности обязательств
иногда по тому же закону места исполнения (lex loci selutionis) и т. д.
Очевидно, и в этой области
положение русских, живущих за границей, от признания большевистской власти не
изменится, ибо оно по-прежнему будет подлежать действию тех или иных иностранных
законов.
§ 3 Затруднения
возникнут зато в области личных семейных и наследственных прав русских
эмигрантов. Здесь нужно различать между различными иностранными
законодательствами. В странах англо-американской расы права иностранцев, в том
числе личные и семейные, определяются не по его национальному закону. В Англии
личный статут иностранца определяется по закону местожительства, а в США по
территориальному праву. Таким образом здесь признание большевистского
правительства не отразится на личных правах русских. Не только эмигранты, но и
большевики, как все вообще иностранцы будут по-прежнему пользоваться своими
личными, семейными наследственными правами, осуществляя их по закону
местожительства или местопребывания, подчиняясь при наследовании недвижимости lex rei sitae и т. п.
Ко второй группе
принадлежат законодательства определяющие известные права иностранцев,
например, личные и семейные права, права наследования вообще или только
движимостей и т. д., по их национальному закону (Франция, Италия,
Бельгия, Испания, Голландия, Португалия, Румыния). К этой группе близко подходя
и такие государства как Германия и Швейцария, в коих личные и семейные права
иностранцев обычно определяются по национальному закону, который уступает,
однако, территориальному во всех случаях, когда применением национального
закона можно нанести ущерб интересам туземца.
В этих странах возникает
вопрос о признании дореволюционного русского права в качестве личного статута
для русских эмигрантов. Такое признание является не только желательным в
интересах русских, но и неизбежным с точки зрения этих государств. Например, в
Италии не только личные и семейные, но и наследственные права иностранцев, даже
поскольку они касаются недвижимостей, находящихся в Италии, определяются, в силу
итальянского гражданского кодекса, по национальному публичному порядку, если
только он не противоречит публичному порядку. Поэтому Италия, раз только она
допустит русских эмигрантов до пользования личными, семейными и наследственными
правами должна eo ipse признать действие в этой сфере прежнего русского
права: ибо большевистские законы этих прав за ними не признают, или признают в
форме, противной итальянскому публичному порядку; итальянские же наследственные
законы к иностранцам неприменимы.
§ 4 Таким образом,
признание за русскими эмигрантами особого личного статута на все время
большевистского режима является совершенно неизбежным для всех тех государств,
законодательства которых определяют известные права иностранцев по их
национальному праву. Объем прав, определяемых по русскому праву, будет,
конечно, меняться в зависимости от территориальных законов.
Такое признание за русскими
особого личного статута не совсем беспримерно в истории. Его можно сравнить с
положением христианских подданных Порты, которые в области семейного и отчасти
наследственного права подчиняются юрисдикции патриархатов, применяющих к ним их
личные законы. Так, например, турецкоподданные греки в выше очерченной правовой
сфере подчиняются византийскому праву.
По местным законам, должны
признать за иностранцем какой-нибудь личный статут; иначе оно впадет в
противоречие с самим собою, ибо иностранец в области личных прав не в состоянии
будет воспользоваться признаваемой за ним правоспособностью.
Совершенно прав взгляд,
выработанный в Риме, который предлагает подчинить переход и ликвидацию русских
наследств, открывающихся в Италии, действию дореволюционного Свода Законов
(пункт 9). Но, конечно, это применение Свода законов не должно ограничиваться
сферой наследственного права, а распространиться на все области, в которых
итальянский, французский и другие законодатели признают действие материальных,
гражданских законов отечества иностранца.
II. Охрана гражданских прав
русских эмигрантов
§ 6 Вторым основным
юридическим вопросом, возникающим при обсуждении будущего правового быта
русских за границей, является вопрос об органах, на которых должна лежать
защита их прав.
Вопрос это может быть
разрешен, во-первых, переходом к территориальной власти всех функций бывших
русских консульств по отношению к русским эмигрантам. При таком решении местной
власти будут выдавать русским эмигрантам, как особому разряду иностранцев,
паспорт, документы и всякие свидетельства, выдававшиеся раньше консульствами.
Точно также во всех случаях, когда защита прав русских подданных в силу
конвенций лежала на консульствах, все функции последних переходят к местным
административным или судебным властям. При таком положении вещей и все русские
учреждения в данной стране, находившиеся на попечении русских консульств, должны
перейти в заведование территориальных властей.
Другое разрешение вопроса
теоретически мыслимо при образовании за границей, тем или иным путем, Русского
национального комитета, политическому руководству которого подчинились бы все
русские эмигранты. Такой Комитет, хотя бы только фактически признанный местными
властями, явился бы естественным посредником между ними и русскими, и его
органы могли бы нести консульские функции. Греческая записка совершенно
отрицает такую возможность. После признания советского режима, по ее мнению,
русский антибольшевистские ассоциации за границей не могут иметь политического
характера и выдаваемые ими удостоверения личности и свидетельства не могут
иметь никакой силы. Но такое утверждение совершенно произвольно, ибо не считается
с возможностью признания Русского заграничного центра иностранными
правительствами.
На третий – средний путь –
становится Мемуар, составленный в Риме. Он предлагает создание в каждой стране
русских ассоциаций и комитетов, которые служили бы посредниками и поручителями
в сношениях эмигрантов с местными властями. Эти комитеты, по мысли мемуара,
должны быть уполномочены для выдачи русским необходимых свидетельств и
удостоверений. Однако обычные консульские функции (например, охрана наследств),
а также покровительство над русскими учреждениями, по мемуару, переходит к
местным властям.
§ 7 Таким образом, для
охраны прав русских эмигрантов возможно избрать три пути:
1) просить те или иные
иностранные государства о принятии русских эмигрантов во всех отношениях под
свое покровительство,
2) просить о признании
Русского национального комитета за границей и о присвоении его органам всех
консульских функций,
3) встать на средний
путь и просить иностранные государства о принятии русских под свое покровительство,
с тем, однако, чтобы в некоторых вопросах, посредниками между эмигрантами и
местными властями являлись Русский национальный комитет или другая русская
организация.
§ 8 Это третий путь
представляется наиболее целесообразным. Иностранные государства не могут
отказать в известном покровительстве русским эмигрантам, по крайней мере, тем
из них, которые пребывают на их территории. Они должны признать за ними личный
статут; иначе эмигранты окажутся в некоторых отношениях в совершенно бесправном
положении. При таких условиях иностранные правительства должны сочувствовать
образованию Русского национального комитета или других организаций, которые в
известном случае служили бы посредниками между местными властями и эмигрантами.
Но трудно себе представить, чтобы после признания советской республики
какое-либо государство присвоило органам какого-либо русского комитета, не
признанного Советской властью, все функции бывших русских консульств.
Ш.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
А.
В
случае признания каким-либо иностранным правительством советской власти,
надлежит немедленно обратиться к такому правительству с просьбой принять под свое покровительство русских, не
признающих большевистской власти, на следующих основаниях:
1) Во
всех тех случаях, когда законодательство данной страны определяет гражданские
права иностранцев по их национальному закону, права русских эмигрантов будут
определяться по Своду Законов бывшей Российской империи.
2) Иностранное
правительство признает Русский национальный комитет или отделы национального комитета
или независимый русский комитет, образованный с его согласия на его территории,
с тем, чтобы такой комитет, или отдел служил посредником между территориальной
властью и местными подданными.
3) Порядок
охраны русских гражданских прав местной властью и размеры участия в этой охране
русского комитета или его отделов определяются согласно проекту Римского
мемуара с вышеуказанными изменениями.
Б.
Независимо
от такого обращения к различным правительствам, представляется желательным
просить Францию о принятии под свое покровительство всех русских эмигрантов,
находящихся в так называемых капитуляционных странах Востока.
[…] Надо особо просить французское правительство о приравнении русских
эмигрантов к швейцарцам, т. е. о применении к ним их бывшего
национального права, т. е. Свода Законов Российской империи.
СПРАВКА
А.
О юридическом положении
лиц, находящихся под иностранным покровительством в Турции (proteges tranges)
<…>
СПРАВКА
Б.
О
французском законе, разрешающем иностранцу поселиться на местожительство во
Франции
<…> русский гражданин
имеет возможность просить французское правительство об официальном водворении
его на жительство во Франции. Правительство может ему, конечно, в этом
отказать, но раз autorisation (разрешение) будет
дана, она имеет для просителя двоякую выгоду. Во-первых, в случае желания, он
может через три года просить о натурализации. Но, что гораздо важнее для всех
русских, отнюдь не желающих порвать в отечеством, а ищущих лишь временного
упорядочения своего правового положения, водворенный французским декретом на
жительство во Франции может в течение 5 лет не подавать прошения о
натурализации; пользуясь при этом всеми гражданскими правами французов.
2…. только 14 статья
болгарского закона о подданстве дословно воспроизводит 13 статью Code civil,
допуская иностранца, получившего разрешение на установление постоянного
местожительства в Болгарии, к пользованию всеми гражданскими правами.
Разрешение это теряет силу по истечении 5‑летнего срока, если иностранец
не потребует натурализации, или же ему в ней будет отказано.
Аналогичное постановление
содержит 16 статья Греческого закона о подданстве, которая гласит: «Король
может разрешить иностранцу, поселившемуся в Греции в целях натурализации,
пользоваться всеми гражданскими правами в течение срока, необходимого для ее
получения». Срок этот трехлетний.
Английский, итальянский,
северо-американский, норвежский, швейцарский, голландский, польский,
португальский, румынский, бразильский законы о подданстве не устанавливают
никакого различия в пользовании гражданскими правами между иностранцами вообще
и теми из них, которые подали прошение о принятии в местное подданство, но в
оное еще не приняты.
ГА РФ. Ф. 5760. Оп. 1.
Д. 46. Л. 401–413.
…во второй день съезда были
заслушаны доклады Бюро защиты прав русских граждан при Российском
Финансово-промышленном и торговом союзе о личном статуте и о действии
советского законодательства вне советской территории, положения которых были
приняты съездом.
Под личным статутом
разумеется совокупность тех норм, которая определяет положение индивида в
области его личных и имущественных прав. Личный статут, в нормальных условиях,
складывается из: во-первых, национального закона данного индивида; во-вторых,
местного, территориального законодательства, касающегося иностранцев;
в-третьих, конвенций и трактатов, заключенных тем государством, где проживает
иностранец, с его родиной; в-четвертых, общих положений публичного и частного
международного права.
В случае окончательного
признания советской власти, личный статус русских эмигрантов может претерпеть,
в соответствующих государствах, значительные изменения. Изменения эти коснутся
первого и третьего из перечисленных выше пунктов. Общие нормы публичного и
частного права останутся по-прежнему в силе, точно так же, как и
территориальное законодательство об иностранцах. Конвенции и трактаты,
заключенные с Россией, могут оказаться частью неприменимыми, а частью,
предоставляющими существенные полномочия советским консулами дипломатическим
представителям по началам преемственной власти. Наконец, в виде национального
закона будут фигурировать советские законы-декреты, совершенно неприменимые в
условиях западно-европейской культурной жизни.
Таким образом, для того,
чтобы личный статус русской эмиграции не подвергся слишком коренным изменениям
после эвентуального признания советской власти, необходимо добиться такого
результата, чтобы русские эмигранты не были подчинены советским консулам и
дипломатическим агентам и остались бы под действием того материального русского
и конвенционного права, коим они пользуются сейчас.
Настоящий доклад посвящен
рассмотрению вопроса: какими путями можно добиться этого результата?
Ι
§ 1 Значительное
ухудшение юридического положения русской эмиграции замечается уже и теперь,
т. е. в таком периоде, когда признания советской власти еще нет.
Ухудшение это проистекает, главным образом, оттого, что, за отсутствием средств
на уплату содержания, быстрым темпом закрываются существовавшие доселе русские
консульские и дипломатические учреждения. (Настоящий доклад составлен на
основании материалов любезно предоставленных Бюро бароном Б.Э. Нольде из
дел дипломатического представительства в Париже, а также данных, собранных Бюро
непосредственно от своих корреспондентов в Константинополе, Софии, Белграде,
Египте, Берне, Берлине, Стокгольме и других центрах. Частью использован также
тот материал, который заключался в особой записке о личном статуте,
составленной юрисконсулом Парижского посольства, А.М. Мандельштамом). В
особом приложении № 1 к настоящему докладу собраны все данные, имевшиеся к
1‑му Мая 1921 года о числе продолжающих существовать и закрытых русских
дипломатических и консульских учреждений. Из этого приложения явствует, что
(если не считать Японии, о которой точных сведений не имеется) в настоящее
время дипломатическую службу несут 52 лица на постах существовавших до войны, и
14 лиц, назначенных во время войны или после перемирия. Уволено лиц, несших
дипломатическую службу – 107. Консульскую службу в настоящее время несет 41
лицо, кроме того, во время войны или после перемирия назначены 3 лица. Уволено
лиц, несших консульскую службу – 233. До
войны общее число штатных дипломатических должностей было 159. Следовательно,
число оставшихся на постах (66 лиц) составляет 40 %. Что касается штатных
консульских мест, то до войны имелось таковых 274. Число остающихся в настоящее
время на службе (44 лица) равняется 16 %.
Для правильного уразумения
этих цифр нужно сделать оговорку, что некоторые из дипломатических чиновников в
настоящее время несут также и консульские обязанности. Таким образом, должно
ослабиться до известной степени впечатление, что консульские учреждения
ликвидировались более, чем в два с половиной раза более энергично, чем
учреждения посольские. Но при всем том несомненно, что консульские учреждения,
представляющие собой для эмиграции наибольшую важность, подверглись
колоссальному сокращению, причем это сокращение в будущем не может не
продолжаться.
Таким образом, даже в
государствах, не признававших советской власти, существует острая необходимость
привлечь общественную помощь для поддержания консульских учреждений. В тех же
государствах, которые признают советскую власть, такого рода общественная
помощь является единственным исходом из создавшегося тяжелого положения.
Ранее, чем переходить к
существу предлагаемых мероприятий, мы считаем полезным, обрисовать положение
консульского дела в тех государствах, относительно которых нами собраны точные
сведения. Хотя в дальнейшем списке и имеется очень много пробелов (в частности
относительно государств Среднего и Дальнего Востока) однако общая тенденция
замечаемых в Европе настроений представляет собой настолько существенный
фактор, что по ней можно судить о менее известных нам явлениях, во всяком
случае, решающим элементом в определении будущего личного статута русской
эмиграции явится именно не Европа.
§ 2 В ШВЕЙЦАРИИ
положение русской эмиграции представляется довольно тяжелым. Происходит это по
двум причинам. Во-первых, потому, что 8‑го ноября
И та, и другая причины в
данный момент не производят всего того вредного действия, которого от них можно
было бы ожидать. Что касается конвенции, то швейцарское правительство очень ею
дорожит, ибо в ней заключается принцип наибольшего благоприятствования. Так
как, по ст. 12‑ой конвенции случае ее денонсирования, конвенция сохраняет
свою силу еще в течение целого года, и так как к моменту истечения этого
дополнительного срока, т. е. к 2‑му ноября
В конечном результате, вопрос
о личном статуте русских граждан в Швейцарии все-таки находится в очень
неопределенном положении. Центральное Правительство стоит на той точке зрения,
что паспорта, непризнанные миссией, не являются достаточными документами.
Поэтому русских рассматривают, как беспаспортных, и применяют к ним закон,
дающий правительству право или терпеть их пребывание в стране, или высылать их,
как беспаспортных бродяг. Во всяком случае, пребывание в Швейцарии возможно
только под условием внесения крупного залога, до 2‑х тысяч швейцарских
франков с каждого лица. Когда миссия возражала против требования этого залога,
то ей было указано, ст. 2‑ая договора
Во время появления в Швейцарии
берзинской миссии, в Женеве образовалось «Общество Защиты Экономических и
Юридических Интересов Российских Граждан», которое возбудило вопрос о выдаче
русским гражданам особых удостоверений о личности. Общество внесло свой проект
на рассмотрение центрального комитета Союза обществ российских граждан в
Швейцарии, который, на заседании 6‑го августа
§ 3 В ИТАЛИИ положение
также является тяжелым. Торговый договор денонсирован итальянским
правительством еще до большевистского переворота. Посольство существует, но оно
в значительной степени стеснено в своей деятельности. Выдаваемые русским
подданным паспорта неоднократно вызывали сомнения среди мелких представителей
власти, например, на таможнях. Но серьезных последствий эти случаи не имели,
т. к. дело всегда улаживалось после выступления посольства. Префект
Бари запрашивал правительство, следует ли признавать местного российского
консула, как такового. Ответ был дан утвердительный. Наиболее серьезные
недоразумения возникли по поводу прав российских консулов в области
наследственных функций. Умершая в Италии княжна Чернышева завещала российскому
духовному ведомству свой дом. Министерство отказалось признать право нашего
консула в Риме распоряжаться наследственным имуществом и не подчинялось его
требованию о том, чтобы дом был очищен квартирантами, ссылаясь на то, что
будущая русская законная власть может не признавать полномочие консула. Дело
это до сих пор еще не ликвидировано.
§ 4 В Бельгии не
замечается изменений в отношении местных властей к российским консульским
органам. Наоборот, коммунальные власти настойчиво требовали и требуют от
пребывающих в пределах Болгарии русских, при выяснении личности, предъявления
легализированных нашим консульством в Брюсселе документов, причем не
принимаются во внимание паспорта, выданные новообразовавшимися на территории
России республиками, за исключением Польши и Финляндии. При заключении браков
власти также требуют проверки консульством метрических свидетельств на предмет
проверки отсутствия законных препятствий к браку.
§ 5 В РУМЫНИИ
Министерство Иностранных дел принципиально отказывается свидетельствовать
подписи наших консулов, т. к. считает эти учреждения закрытыми, но
если подпись консула засвидетельствована российским посланником, тогда
документы не встречают возражения министерства иностранных дел. В конце
§ 6 В ГРЕЦИИ конвенция о
наследствах
§ 7 В ПОЛЬШЕ Российская
дипломатическая Миссия в Польше и состоящая при ней консульская часть были
учреждены в сентябре
§ 8 В ШВЕЦИИ местное
Генеральское Консульство, а также выдаваемые им документы пользуются полным
признанием. В области наследственных прав имеются случаи неприменения
наследственной конвенции 1889 года к имуществу Н.Д. Шубина-Поздеева, но
произошло это по просьбе наследниц покойного.
§ 9 В БОЛГАРИИ до начала
1920 года никаких русских официальных представителей не было. В январе этого
года прибыла туда Российская дипломатическая миссия во главе с
особоуполномоченным по русским делам, который в настоящее пользуется всеми
правами и преимуществами дипломатического представителя и включен в состав
дипломатического корпуса. Имеется также консульский агент в Варне с правами
вице-консула. Осуществление прав, принадлежащих указанным органам власти, не
встречает препятствий со стороны местных властей, хотя в июне
§ 10 В ГОЛЛАНДИИ до сих
пор не замечалось никакого стеснения деятельности консульских агентов.
Ухудшение может последовать только в том случае, если какие-либо
неблагоприятные для русских эмигрантов меры будут приняты в более крупных
государствах, главным образом, в Англии и Франции.
§ 11 В АНГЛИИ в
§ 12 В КОРОЛЕВСТВЕ
СЕРБО-ХОРВАТО-СЛОВЕНЦЕВ русские эмигранты поставлены в чрезвычайно
привилегированное положение. Так как Россия до большевистского переворота
предоставляла сербам всю совокупность прав, вплоть до вступления на военную
службу, то и русские эмигранты, по началам взаимности, тоже допускаются в
Сербии даже на военную службу (кроме строевых войск, из опасения большевистской
пропаганды). Стремление уравнять русских с сербами доходит до того, что первым
предоставляется не только право занятия промыслами и торговлей, но даже право
производить операции с валютой, что, как известно, в Сербии для иностранцев
запрещено. Выбор местопребывания в пределах Королевства, за исключением
Белграда и Земуна, был совершенно свободен до последней крымской эвакуации.
Лица. Приехавшие после этой эвакуации стеснены в праве передвижения. Что
касается русских дипломатических и консульских представителей, то они
продолжают функционировать, и к ним принуждены обращаться за документами даже
подданные новообразовавшихся республик, за исключением Польши. В помощь
дипломатическому агенту образована особая державная комиссия, состоящая под председательством
Серба из русских и сербов. Державная комиссия иногда выступает в качестве
защитницы интересов русских эмигрантов. Кроме державной комиссии имеется еще
уполномоченный по делам русских беженцев в Королевстве, располагающий довольно
большим штатом чиновников. В каждом месте скопления русских эмигрантов устроены
самоуправляющиеся русские колонии, на основании положения, выработанного и
утвержденного летом
Колонии избирают на своих
общих собраниях на один год представителя колонии и ее правление в составе от 4
до 9 членов. В системе учреждений, правления колоний являются низшими
административными органами. Летом
§ 13 В ГЕРМАНИИ в
§ 14 В ТУРЦИИ имеется
российский дипломатический представитель и начальник консульской части при нем.
Паспорта до середины прошлого года выдавались голландским консулом, а в
настоящее время дело это сосредоточено в руках начальника консульской части.
Охрана наследственных имуществ за исключением недвижимостей, производится на
прежних основаниях. Нотариальные акты и нотариальные действия всякого рода
совершались в большом количестве (уже свыше 5000); сила их никогда не
оспаривалась ни союзной полицией, ни турками. При консульской части действует,
на основании особого положения, суд, которым, между прочим, разбираются даже и
смешанные иски.
§ 15 В ЕГИПТЕ действуют
прежние дипломатические и консульские представители. Консульские обязанности
исполняются на основании дореволюционных законов. Когда в смешанном
апелляционном суде, за смертью русского представителя освободилась вакансия, то
она была замещена англичанином.
§ 16 В ЭСТОНИИ имеется
комитет русских эмигрантов, с которым местное правительство иногда сносится,
как это было в конце прошлого года, когда министр внутренних дел пригласил
членов комитета для беседы о «разгрузке» Эстонии от русских эмигрантов. В
Эстонии не имеется ни дипломатических, ни консульских дипломатических агентов,
так что комитет русских эмигрантов уже возбудил ходатайство о передаче русских
эмигрантов под покровительство какой-либо из дружественных держав.
ІІ
§ 17 Разрешение вопроса
о положении русских эмигрантов в тех странах, которые в будущем признают
советскую власть, может двигаться по трем главным направлениям:
1. Перехода их в
иностранное подданство;
2. Признание их лицами,
не имеющими никакого подданства;
3. Создание или
сохранение для них особого личного статута.
Едва ли есть надобность
указывать, что для русской общественности первый из указанных способов является
совершенно неприемлемым. Технически он трудно осуществим,
т. к. отдельные русские эмигранты в большинстве случаев не имеют ни
средств, ни возможности для того, чтобы осилить всю ту сложную совокупность
формальностей, которые в настоящее время требуются от лиц, вступающих в
иностранное подданство (как известно, эти формальности в значительной степени
были усугублены во время и после окончания войны). Кроме того, не нужно
забывать, что во всех государствах Европы натурализация сопряжена с оседлым
пребыванием в данной стране, подчас очень долгим, до 10‑ти лет: в течение
этого срока положение эмигрантов было бы невыносимо тяжелым. Наконец, нужно
сказать, что натурализация всецело зависит от благоусмотрения принимающего в
свое подданство государства, так что ни один из эмигрантов не может иметь
уверенности в благоприятном разрешении его ходатайства. Что касается
какого-нибудь института массовой или коллективной натурализации, то он в
практике международного права неизвестен и встретил при практическом
осуществлении непреодолимые трудности.
С политической точки зрения
переход эмигрантов в иностранное подданство, конечно, явится полной трагедией.
Живые силы русской интеллигенции, находящиеся за границей, должны быть всемерно
сохраняемы для будущего возрождения родины. Натурализация явится одним из
лучших способов безвозвратно потерять то, без чего русская жизнь воскреснуть не
может.
§ 18 Что касается
перехода эмиграции на положение бесподданства, то этот способ разрешения
затруднений единогласно отвергается всеми занимавшимися данным вопросом
теоретиками и практиками. То, что является общим мнением в этом вопросе, лучше
всего изображено в записке А.М. Мандельштама, который говорит:
«Очевидно, что признание
русских эмигрантов в состоянии бесподданства и определение их личного статута
по законам местожительства отразится самым существенным образом на их правовом
быте. Так, способность русских ко вступлению в договоры будет уже во всех
случаях зависеть не от русского закона, а от закона местожительства. По тому не
от русского закона, а от закона местожительства. По тому же закону будет
учреждаться над русскими опека и попечительство. Тот же закон, не в виде
исключения, диктуемого местным публичным порядком, а по общему правилу, будет
определять действительность условий браков русских эмигрантов (возраст, степени
родства, необходимость согласия родителей и т. д.) Гражданские суды
страны местожительства будут признавать себя компетентными для расторжения
церковных браков эмигрантов и в своих постановлениях будут основываться
исключительно на поводах, известных местному праву, совершенно пренебрегая русским.
Русский закон утратит всякое значение при определении как личных, так и
имущественных отношений русских супругов, жительствующих заграницей, так,
напр., там, где местный закон стесняет дееспособность замужней женщины, эти
стеснения лягут отныне в том же объеме и на всякую до сих пор свободную от них
русскую жену. В области наследственного права национальный закон умершего
русского уступить закону последнего его местожительства при наследовании не
только движимого, но и недвижимого имущества. Содержание обязательства,
заключенного между двумя русскими, не будет обсуждаться по их национальному
праву и т. д.
Что же касается
капитуляционных стран, то подчинение русских эмигрантов территориальному,
т. е. турецкому, персидскому или китайскому праву, произвело бы в их
положении настоящую правовую революцию, ибо в этих странах русские эмигранты
лишились бы уже не только личного статута, установленного в цивилизованных
странах нормами частичного международного права, а перешли бы от состояния
внеземельности к полному и бесконтрольному подчинению туземному бесправию».
Едва ли есть надобность
что-либо присоединять к этим глубоко продуманным и совершенно правильным
выводам.
§ 19 Остается, таким
образом, только третий выход, т. е. создание или сохранение для
русской эмиграции особого личного статута.
Русская эмиграция
представляется явлением настолько грандиозным и своеобразным, что к нему
невозможно подходить с установившимися до сих пор трафаретами международной
практики. Трудно сказать, сколько имеется заграницей русских эмигрантов, не
признающих советской власти: точной статистики до сих пор не имеется. Во всяком
случае, по самому скромному исчислению, дело идет о цифрах, превышающих миллион
людей. Неслыханные затруднения проистекут для каждого иностранного государства,
которое начнет настаивать на подчинении русских эмигрантов будущим советским
консульским и дипломатическим учреждениям. Не нужно забывать, что подчинение
это естественным образом вызовет требование советских властей полного включения
русской эмиграции в орбиту советского законодательства, вплоть до требований
возвращаться по указаниям комиссаров на родину, нести обязанности по
пропаганде, отказываться от движимого и недвижимого имущества, лишать своих
детей наследства, вступать и выходить из брака на основании советских декретов.
Ни религиозное сознание, ни культурная совесть эмигрантов не позволит ей пойти
на эти компромиссы, так что в результате получится не большевистское управление
соответственным консульским округом, а ряд конфликтов неразрешимого свойства
между консулом и местными эмигрантами. Если признание консульских функций
иностранным государством исходит, в конечном результате, из желания упростить
сношения данной территориальной власти с проживающими иностранцами одной
национальности, – то облегчение советских консулов функциями власти по
отношению к эмиграции именно этой цели не достигнет, а наоборот, заставит
местную власть почти ежедневно заниматься разбором препирательств между
коммунистом-консулом и стоящим на диаметрально-противоположной точке зрения его
невольным подчиненным.
Практика международного права
знает случаи, близко подходящие к изображаемому. Когда подданные Папской
области, проживавшие в Турции, не пожелали власти итальянского короля, то для
них был создан особый личный статут. Точно также христианские подданные Порты в
области семейного и наследственного права всегда подчинялись юрисдикции
патриархов, применявших к ним личные законы, т. е. напр., для греков
старое византийское право.
Стихийное и массовое явление
русской эмиграции, конечно, заставит принять более решительные и радикальные
меры. Иностранные государства, рано или поздно, придут к убеждению, что им
необходимо в их собственных интересах создать самоуправляющиеся эмигрантские
общины, причем это самоуправление, прежде всего, должно выразиться в виде
признания за руководящими органами этих общин некоторого комплекса консульских
обязанностей. В настоящее время Сербия, в которой имеется наибольшее количество
русских эмигрантов, уже пришла к необходимости использовать самоуправление
эмигрантов для того, чтобы, путем их самодеятельности, разбираться в таких
вопросах личного русского статута, для анализа коих сербские власти не являются
ни компетентными, ни приспособленными. Таким образом, консульские функции
эмигрантских, так сказать, старосте, проистекут не столько из потребности
эмиграции, сколько, может быть, в большей степени, из нужд принявшего данную
эмиграцию государства.
По этим основаниям не
приходится опасаться, что эмигрантских общин встретит решительный отпор со
стороны иностранных государств. Было бы слишком сухим формализмом настаивать на
той точке зрения, что жители каждой страны разделяются на подданных и
иностранцев и что иностранцы всегда находятся под управлением только консулов
той страны, в подданстве которой они состоят. Некоторую аналогию можно провести
в этом смысле с положением еврейства, рассеянного по всем государствам и почти
везде пользовавшегося преимуществами самоуправления в области личного статута.
По всем этим соображениям мы
полагаем, что возбуждение ходатайства о международном признании русских
эмигрантских общин отнюдь не является безнадежным. Конечно, придется бороться с
большим количеством трудностей, но трудности эти могут быть преодолены при
дружной совместной работе всех русских.
§ 20 Что касается
отдельных подробностей той организации, которая необходима для проведения в
жизнь института российских эмигрантских общин, то мы можем наметить в этом
докладе лишь основные руководящие идеи, т. е. несомненно, что
окончательный проект может быть выработан лишь после совместного обсуждения,
как с представителями русского дипломатического корпуса, так и с важнейшими
русскими политическими и общественными организациями. Только при этих условиях
может создаться вокруг проекта тот единодушие, без которого он был бы обречен
на фиаско.
Первоначальный проект
создания русских эмигрантских общин был выработан нашим дипломатическим
ведомством в так называемой «итальянской» записке, основные тезисы которой
приведены дальше, в приложении № 2. Развивая и дополняя мысли, высказанные
в этой записке, мы приходим к следующего рода схеме.
По распоряжению, отданному
старшиной русского дипломатического корпуса, лица, стоящие в отдельных
государствах во главе русских посольств или миссий, намечают те центры, в которых
необходимо устроить эмигрантские общины. Центры эти, вероятно, будут совпадать
с так называемыми консульскими округами, но местные обстоятельства могут
заставить прибегнуть и к иным территориальным разделениям, или более, или менее
крупным. В каждом таком округе обязанности по созыву русской эмигрантской
общины на первое общее собрание возлагаются или на консула, или, в случае
неимения такового, на особо назначаемое посольством лицо. Консул, или его
заместитель, принимает меры широкого оповещения всех русских эмигрантов о дне и
часе первоначального собрания. Вероятно, в особой инструкции придется указать,
в нем должны будут заключатся меры оповещения: напр. эмигрантам, не
заботившимся внести свое имя в особые открытые для сего реестры, должны быть
посланы личные заказные повестки и т. д. Первое собрание
происходит под представительством консула или его заместителя. Главною
обязанностью первого собрания – будет избрание правления (президиума общества),
совета, а также особой ревизионной комиссии. После избрания правления общества
и председателя,, эти органы становятся естественными защитниками прав и
интересов эмигрантов, но с тем, что все сношения со внешним миром должны
происходить через консула, которому исключительно принадлежат функции
власти. Так как консульские кредиты (из центрального ведомства и из пошлин)
могут оказаться недостаточными, для содержания консульства, то общине должно
принадлежать право делать сборы. Соответственно этому, должна быть
предусмотрена обязанность консула, ежегодно представлять общине отчет о своей
деятельности и смету на предстоящий год. По разным причинам консульское место
может оказаться вакантным; в этом случае замещение консульской должности должно
быть предоставлено общему собранию общины, причем кандидаты должны быть заранее
намечены президиумом, напр. на основании особого конкурса.
Не исключена возможность
того, что президиумы эмигрантских общин, имеющихся в данном государстве, будут
устраивать периодические съезды для обсуждения общих вопросов положения
эмигрантов в данном государстве.
Для того, чтобы консулы
эмигрантских общин могли беспрепятственно действовать и применять
до-большевистское материальное право (русское и конвенционное), необходимо,
чтобы они получали признание иностранных государств. Добиться этого признания
было бы легче всего путем коллективного обращения к Лиге Наций, которая уже
возбудила вопрос о юридическом положении русской эмиграции и, вероятно, со
своей стороны, придет к тому выводу, что нельзя разрешить этого вопроса иначе,
как по схеме, более или менее приближающейся к только что изложенной.
Что касается российского
Финансово-Промышленного Торгового Союза, то ему надлежало бы взять на себя
инициативу созыва такого совещания, на котором разбираемый вопрос мог бы быть
совместно обсужден русскими органами власти и общественными и политическими
организациями, на указанных выше началах.
§ 21 На основании всего
изложенного, мы приходим к следующим окончательным выводам.
1. Исключительные
условия, в которых находятся заграницей русские беженцы и эмигранты, ставит на
очередь немедленное разрешение вопроса о необходимости организовать те элементы
русской эмиграции, которые не считают возможным обращаться к советским агентам.
2. Объединение должно
произойти в форме образования особых эмигрантских общин.
3. Для первоначального
образования русских эмигрантских общин необходима инициатива русского
дипломатического корпуса. По соглашению с последним вырабатываются правила
участия в делах общин всех русских эмигрантов, не признающих советской власти.
4. Первым заседанием
эмигрантской общины руководит местный российский консул, а если его не имеется,
то особое лицо по назначению посольства или миссии.
5. Эмигрантская община
избирает совет общины и ревизионную комиссию. Совет общины избирает президиум,
являющийся исполнительным органом.
6. Эмигрантская община
содействует консулам при защите всех прав, вытекающих из личного статуса,
регулирующего личные и имущественные права на основании законодательства данной
страны, а также международных договоров и российских законов, действовавших 25
октября 1917 года.
7. Эмигрантской общине
предоставляется взимать вознаграждения за оказанные услуги и собирать членские
взносы.
8. Взаимоотношения
консула и совета общины определяются особой инструкцией.
9. В случае прекращения
деятельности консула совет может назначить лицо с высшим юридическим
образованием для несения тех обязанностей, которые при нормальных условиях
возлагаются на консула и которые указаны в п.6‑м.
10. Советы общин,
образовавшихся в данном государстве, могут устраивать общие съезды и избирать
органы для представительства перед местным правительством о нуждах русской
эмиграции.
Общий съезд представителей русской
промышленности и торговли в Париже 17–23 мая
В настоящий момент
(т. е. к 1 мая
1) Франция.
Посольство состоит (причисленные
к посольствам лица в дальнейшем в расчет не принимаются) из: посла,
и. о. советника, и. о. первого секретаря,
и. о. второго секретаря, военного агента, финансового агента,
торгового агента.
Сокращение личного персонала
выражается в двух лицах.
Генеральное Консульство в
Париже состоит из 3‑х лиц, как и полагается по штату: генеральный консул,
консул и секретарь.
Генеральное Консульство в
Марселе состоит, как полагается по штату из одного управляющего Консульством,
причем к нему прибавлен и. о. секретаря.
Консульство в Ницце состоит,
как и полагается по штатам, из 3‑х лиц: управляющего Консульством и
вице-консула.
Совершенно уничтожены
консульские учреждения в Бордо, Гавре, Алжире, Марокко. Уволено вследствие
этого 4 лица.
Как здесь, так и в дальнейшем
изложении нештатные консульские агенты в расчет не приняты.
2) Великобритания.
Посольство состоит из:
поверенного в делах, первого секретаря, второго секретаря, прикомандированного
к посольству и торгового агента. По сравнению со штатом личный состав уменьшен
на 4‑х лиц: посол, секретарь, военный агент, морской агент.
Генеральное консульство в
Лондоне состоит из 3‑х лиц: генеральный консул и вице-консул. Уволен один
секретарь.
Консульство в Ньюкастле
состоит из одного консула. Уволен секретарь.
Генеральное консульство в
Калькуте состоит из одного лица, управляющего генеральным консульством. Уволены
– драгоман и вице-консул.
Консульство в Канаде состоит
из одного лица, управляющего консульством. Уволен один секретарь.
Совершенно уничтожены –
консульства: в Гулле, в Кардифе, Ливерпуле. Мальте, Гонконге, Коломбо,
Мельбурне и Сингапуре. Уволено при этом восемь консульских агентов.
3) Италия.
Посольство состоит в
настоящее время из следующих лиц: посла. Поверенного в делах, и. о. первого
секретаря, второго секретаря, морского агента. Уволен военный агент.
Консульство в Риме состоит,
как полагается, из двух лиц: генерального консула и секретаря.
Генеральное консульство в
Генуе состоит из одного лица, генерального консула. Уволены два лица –
вице-консул и агент Министерства торговли и промышленности.
Совсем уничтожены 4
консульства: в Неаполе, Бари, Катанье и Флоренции, причем уволено 7 лиц.
4) Северо-Американские
Соединенные Штаты.
Посольство состоит из 6‑ти
лиц: посла, советника, первого секретаря, чиновника особых поручений,
и. о. второго секретаря и агента Министерства Финансов. Уволены
военный и морской агенты.
Генеральное Консульство в
Нью-Йорке состоит из двух лиц: генерального консула и консула. Уволены два лица
– секретарь и вице-консул.
Консульство в Чикаго состоит,
как полагается, по штатам, из 2‑х лиц: генерального консула и
и. о. секретаря.
Консульство в Пицбурге
состоит из одного консула, секретарь уволен.
Консульство в Сиэтле состоит
из 2‑х лиц: генерального консула и секретаря.
Консульство Сан-Франциско
состоит из одного лица, как и полагается по штату.
5) Испания.
Посольство состоит из 2‑х
лиц: посла и поверенного в делах. Уволено 3 лица – секретарь, военный агент и
морской агент.
Генеральное Консульство в
Барселоне состоит из управляющего консульством. Секретарь уволен.
6) Аргентина.
Консульство в Буэнос-Айресе
состоит из одного лица. Один секретарь уволен.
7) Абиссиния.
Миссия уничтожена. Уволено 2
лица.
8) Бельгия.
Миссия состоит из двух лиц –
посланника и управляющего миссией. Уволен один второй секретарь.
Консульство в Брюсселе
состоит из генерального консула. Уволен один секретарь. Консульство в
Антверпене уничтожено. Уволено два лица.
9) Болгария.
Временная миссия в Софии
состоит из начальника и секретаря. Уволен один второй секретарь.
Консул Софии уволен.
Консульство в Варне состоит,
как и полагается, по штату, из одного консула.
Совершенно уничтожены
консульства в Рущуке, Пловдиве и Бургасе. Уволено 4 лица.
10) Албания.
Закрыто два консульства.
Уволено два лица.
11) Бразилия.
Закрыта миссия, уволено два
лица. Закрыто два консульства, уволено четыре лица.
12) Китай.
Не функционирует миссия с
увольнением 9‑ти лиц.
Не функционируют все
консульства с увольнением 45‑ти лиц. Кроме того, закрыты все консульства в
Монголии, причем уволено 12 лиц.
13) Ватикан.
Миссия состоит, как и
полагается по штату, из двух лиц.
14) Мексика.
Закрыта миссия с увольнением
2‑х лиц.
15) Сиам.
Закрыта миссия с увольнением
3‑х лиц.
16) Португалия.
Закрыта миссия, с увольнением
2‑х лиц. Закрыто консульство с увольнением одного лица.
17) Германия.
Вместо посольства
функционирует делегация по делам о военных и военнопленных в составе двух лиц –
посланника и и. о. секретаря. Закрыты дипломатические
представительства: в Баварии (уволено 3 лица), Бадене (3 лица), Браунюнейге (1
лицо), Вюртемберге (2 лица), Дармштадте (2 лица), Мекленбурге (1 лицо),
Ольденбурге (1 лицо), Саксонии (2 лица), Саксене-Веймаре (1 лицо),
Саксе-Кобурге-Рота (1 лицо), Вольные города (2 лица), Берлине (7 лиц). Итого уволено
25 лиц.
Генеральное Консульство в
Берлине состоит из 3 лиц: генерального консула; секретаря и военного агента.
Уволен один вице-консул.
Закрыты консульства: в
Штеттине (1 лицо), Терне (1 лицо), Данциге (1 лицо), Кениксберге (2 лица),
Франкфурте (3 лица), Бреславле (2 лица), Эльберфельде (1 лицо), Меммеле (2
лица), Дрездене (1 лицо), Мангейме (1 лицо), Вольные города (2 лица). Итого
уволено 17 лиц.
18) Греция.
Миссия состоит из двух лиц:
посланника и второго секретаря; уволены 4 лица: первый секретарь, военный,
морской и торговый агенты…
Генеральное консульство в
Салониках.
Консульство в Пире. Имеется
консул. Уволен один секретарь.
Совершенно закрыты три
консульства: в Кавалле, Янине и Кане. Уволено 6 лиц.
19) Дания.
Миссия состоит из одного
поверенного в делах. Уволены 4 лица: два секретаря, военный и морской агенты.
Генеральное Консульство в
Копенгагене. Состоит из одного лица. Уволено одно лицо.
20) Египет.
Дипломатическое агентство
состоит из одного лица. Уволено одно лицо.
Консульство в Александрии.
Состоит из одного лица. Уволен секретарь.
Консульство в Каире закрыто.
Уволено одно лицо.
21) Марокко.
Дипломатическое агентство
состоит из одного лица.
22) Нидерланды.
Миссией в Гааге заведует первый
секретарь. Уволены 4 лица: два секретаря, военный и морской агенты.
Консульство в Роттердаме
закрыто. Уволены 3 лица.
23) Норвегия. Миссия не
функционирует. Уволены 4 лица.
Консульство в Христиании.
Имеется одно лицо. Уволено одно лицо.
Консульство в Гаммерфесте
закрыто. Уволено два лица.
24) Персия.
Миссией управляет одно лицо.
Уволено 6 лиц.
Консульства закрыты: в
Тегеране, Астрабаде, Ардебиле, Бушире, Испагани, Керманшахе, Кермане, Мешеде,
Реште, Сеидане, Тавризе, Урмии, Суджбулахе и Казвине. Всего уволено 34 лица.
25) Польша.
Временная дипломатическая
миссия состоит из 3‑х лиц, и. о. начальника миссии и двух
секретарей.
26) Румыния.
Миссия состоит из двух лиц –
посланника и и. о. секретаря. Уволен один секретарь и один военный
агент.
Консульство в Бухаресте
состоит из одного консула.
Консульство в Яссахе состоит
из одного управляющего консульством.
Закрыты консульства в Галаце,
Добрудже, Констанце, Яссахе и Сулине. Уволены 6 лиц.
27) Турция.
Военная миссия состоит из 4‑х
лиц, начальника миссии, управляющего канцелярией, секретаря и драгомана.
Уволено 10 лиц.
Консульская часть состоит из
начальника и помощника. Уволено два лица.
Закрыты консульства: в
Адрианополе, Алеппо, Багдаде, Басре, Баязиде, Бейруте, Битлисе, Ване, Дамаске,
Джедде, Иерусалиме, Каиффе, Конии, Ризе, Самсуне. Синопе, Смирне, Трапезунде,
Эрзеруме и Яффе. Всего уволено 33 лица.
28) Чехословакия.
Миссия в Праге состоит из
двух лиц.
29) Финляндия.
Представительство в
Гельсингфорсе состоит из 2‑х лиц.
30) Швейцария.
Миссия состоит из 2‑х
лиц – посланника и первого секретаря. Уволено два лица.
Консульство в Женеве состоит
из 2‑х лиц, т. е. на одного больше, чем полагается по штату.
31) Швеция.
Миссия состоит из одного
лица, уволено 4 лица.
Консульство состоит из одного
лица, уволено одно лицо.
32) Югославия.
Миссия состоит из 4 лиц:
посланника, советника, второго секретаря и причисленного.
Консульство в Белграде
состоит из одного лица.
Консульство в Загребе состоит
из одного лица, не полагающегося по штату.
Закрыты консульства в Нише,
Битоле, Метровице и Ускюбе. Уволены 7 лиц.
33) Австрия.
Посольство закрыто. Уволено 7
лиц.
Закрыты консульства в Вене,
Будапеште, Львове, Триесте, Черновицах и Сараеве. Уволено 11 лиц.
34) Япония.
Точных сведений не имеется.
35) Центральное Установление
в Париже.
Создано во время войны.
Состоит из 7‑ми лиц: старшины Российского дипломатического
представительства, двух советников, начальника канцелярии, секретаря по
политической части, заведующего финансовой и казначейской частью и причисленного
в канцелярии.
Общий съезд представителей русской
промышленности и торговли в Париже 17–23 мая
Основные выводы «Итальянской»
записки о личном статуте сводятся к следующему:
«1) признать действительность
документов, выданных императорским правительствам, также Временным
Правительствам, адмиралом Колчаком и Генералом Деникиным; признать также
действительность документов, выданных от имени этих правительств
дипломатическими и консульскими представителями заграницей. В частности,
признать указанные документы действительными как для въезда в Италию, так и для
пребывания в ней и для выезда.
2) Разрешить русским
эмигрантам образовывать ассоциации и комитеты, которые могли бы являться
посредниками и гарантами в отношениях с итальянскими властями.
3) Разрешить образование
таких комитетов и благотворительных ассоциаций, которые могли бы оказывать
помощь нуждающимся эмигрантам, а также допустить дальнейшее функционирование
уже существующих ассоциаций этого рода.
4) Предоставить
покровительство итальянского законодательства итальянских властей русским
ассоциациям и учреждениям, существующим в Италии, и, в частности, русским
церквям в Риме, Флоренции, Сан-Ремо и т. д.
5) Разрешить русским
эмигрантам пользоваться итальянскими законами и учреждениями в отношении актов
гражданского состояния, освободив их от предоставления консульских
удостоверений для браков, для установления личности и доброго поведения, а
также для всех тех формальностей, когда означенные удостоверения являются
необходимыми в нормальных условиях; в случае нужды заменить эти удостоверения
документами, выдаваемыми ассоциациями и комитетами, упомянутыми в п. 2.
6) Защитить право
собственности русских эмигрантов на движимое и недвижимое имущество в пределах
Италии, а также охранять их право наследственности…
7) Защитить права
наследников по отношению ко всякого рода имуществу, находящемуся в Италии, и
отданному на хранение в посольство или консульство на основании
русско-итальянской конвенции 16/28 апреля 1875 года.
8) Поручить итальянским
судебным властям принятие охранительных мер по отношению к тем наследствам,
которые могут в будущем открыться в пределах Италии; поручить означенным
итальянским судебным властям применять конвенцию 1875 года, не без привлечения
большевистских консульских властей, так как они не признают право частной
собственности.
9) Поручить итальянским
судебным властям распределять оставшиеся наследственные массы, согласно ст. 18
вводных постановлений Гражданского Кодекса и нормам, заключающимся в Своде
Законов. Итальянский закон должен применяться в отношениях процессуальных, а
русский закон – в отношении порядка наследования
и внутренней действительности завещательных распоряжений…»
Общий съезд представителей русской
промышленности и торговли в Париже 17–23 мая
Здание посольства России в Константинополе (
Белая Россия 1917–1922 гг.
Фотоальбом. – М., 2003.
Российское Посольство в Константинополе. (
Белая Россия 1917–1922 гг.
Фотоальбом. – М., 2003
Паспорт А. Ратиева, выданный российской миссией в Софии
Сегодня закончилась международная
конференция по вопросу о русских беженцах. Она приняла внесенный
представителями Франции, Польши, Югославии и Швейцарии проект введения
удостоверений личности для русских беженцев. Было постановлено, что
удостоверения эти должны выдаваться и визироваться в согласии с действующими в
отдельных странах правилами. Удостоверения дают в отдельных случаях право на
въезд в другие страны и проезд через них, но возвращение в страну, откуда
беженец выехал, допускается лишь с особого разрешения. В случае возвращения
беженца в Россию удостоверение теряет силу.
Конференция единогласно
постановила предложить правительствам представленных на ней государств в
возможно скорейшем времени принять одобренный ею проект.
Во время прений,
предшествовавших принятию этого постановления, германский представитель указал,
между прочим, на то, что германское правительство находится в особом положении,
так как оно возобновило уже дипломатические отношения с советской властью. По
социально-политическим и экономическим вопросам, касающимся русских беженцев,
не было принято никаких решений, так как вопросы эти не значились на повестке.
Однако некоторые делегаты высказали пожелание, чтобы государства, в которых до
сих пор число беженцев было невелико, открыли доступ для них. На конференции
было указано, что окончательное решение вопроса о беженцах зависит от
правительств заокеанских стран.
Руль. – Берлин, 1922. – 13 июля.
Вопрос об определении
правового положения русских беженцев был поставлен одновременно с тем, как
внимание Лиги Наций было привлечено к необходимости устроить русских,
покинувших свое отечество. Международный Красный Крест, инициативе которого
принадлежит возбуждение вопроса об устройстве беженцев, в обращении к Лиге Наций
указывал на необходимость назначения Верховного Комиссара, в круг обязанностей
которого входило бы определить правовое положение беженцев. Из числа
Правительств, опрошенных по поручению Совета Лиги Наций о способах разрешения
беженского вопроса, многие указали на необходимость определения правового
положения беженцев.
Лишь только Совет Лиги Наций
признал необходимым назначить Верховного Комиссара по делам русских беженцев
(постановление Совета 27 июня
В дальнейшем общий вопрос о
правовом положении русских за границей не получил должной разработки в органах
Лиги Наций и внимание Верховного Комиссариата сосредоточилось, в первую
очередь, на вопросе о паспортах, наличность которых облегчила бы русским
беженцам возможность передвигаться для приискания ceбе работы и пропитания.
Вопросы, касающиеся личных прав русских, стали разрешаться в каждой стране
самостоятельно, вне зависимости от каких-либо общих, признанных всеми начал или
соглашений.
Конференция представителей
Правительств 22–24 августа
Конференция 16–19 сентября
К рассмотрению по существу
вопроса о паспортах подошли в заседании Совещательного Комитета
благотворительных организаций при Верховном Koмиссариате 24 ноября
К этому времени органы Лиги
Наций уже приступили к разработке вопроса о паспортах для русских беженцев.
Председатель Юридической
Секции Генерального Секретариата Лиги Наций Ван-Гамель в записке 4 ноября
высказал мнение по этому вопросу, Бетлер от имени Международного Бюро Труда
высказал свои предположения, касающиеся паспортов для беженцев-рабочих.
Верховный Комиссар изложил свои замечания на предложения Юридической Секции.
Мнение Юридической Секции
сводилось к тому, чтобы Правительство выдавало находящимся на его территории
русским беженцам удостоверения личности (certificates d’identite), которые в то же время служили бы документами на
жительство (permi de sejour).Эти
удостоверения-сертификаты должны были служить основанием пропуска беженцев в
другие страны. В странах, где правительства еще не сорганизовались, подобные
сертификаты могли бы выдаваться представителями Верховного Комиссара.
Верховный Комиссар держался
мнения, что наиболее желательным исходом из положения была бы выдача беженцам
обычных паспортов той страны, в которой они находятся.
Оба мнения, говоря о
сертификатах или о паспортах, исключали участие русских дипломатических и консульских
учреждений в выдаче паспортов русским беженцам, и говорили о предполагаемой
мере, как о мере общеобязательной.
Бюро Труда допускало
названные русские учреждения наряду с другими к выдаче сертификатов, которые
служили бы основанием для получения видов на жительство и обеспечивали бы все
преимущества рабочего законодательства.
Эти документы вместе с
меморандумом Юридической Секции в 5‑ти пунктах были внесены на
рассмотрение Совещательного Комитета при Верховном Комиссаре 24 ноября
Во исполнение данного
обещания 30 января и в последующие дни в Париже состоялось совещание
представителей Bepховного Комиссариата Лиги Наций и русских юристов. В
Совещании под председательством В.А. Маклакова приняли участие Фрик,
Славик, Энглез, Маккинен и от русских юристов бар. Нольде, Пиленко, Рубинштейн
и Гронский. Обсуждению подвергался меморандум Юридической Секции, пять пунктов
которого сводились к следующему:
1. Верховный Комиссар
обращается к Правительствам с просьбой выдать находящимся в их странах русским
беженцам документы под названием «Сertificates dе Refugies»,
2. Этот, ежегодно
возобновляемый – документ имеет целью прежде всего установление личности.
3. Государства должны
были бы принять на себя обязательство допускать к себе беженцев, предъявляющих
упомянутые сертификаты с визами, поставленными их консулами.
4. Сертификаты должны
выдаваться центральными правительствами каждой страны по представлению местных
властей, беженского Комитета или какого-либо русского, компетентность котopогo
была бы признана данным Правительством, нaконец, по представлению Верховного
Комиссара или его представителей.
5. В странах, где
центральное Правительство не имеет должного признания, Верховный Комиссар мог
бы добиться, чтобы какая-нибудь держава приняла покровительство над русскими
беженцами и выдавала эти сертификаты.
В совещании было установлено,
что представители Верховного Комиссариата стоят на точке зрения субсидиарности
сертификата, так что этот сертификат будет выдаваться только желающим его
получить. Было указано на необходимость обозначения в документе национальности
лица, указывалось на необходимость замены наименования «беженец» иным
наименованием, предлагалось в случае введения сертификата добиваться соглашения
о наложении виз в существующие уже «permis de sejour», указывалось на
необходимость придать документу значение не только удостоверения личности и
обещания защиты, чтобы в вопросах виз беженцы были уравнены с остальными
иностранцами и т. д.
Тогда же был затронут вопрос
о личном статуте и о капитуляциях. По этим вопросам русские юристы обещали
предоставить особые записки, что впоследствии и было исполнено.
К заседанию Совета Лиги Наций
25 марта 1922 года Верховный Комиссар Д-р Нансен представил доклад с
соображениями по вопросу о паспортах для русских беженцев и с примерной формой
сертификата, названного Certificat d’identite et d'origine du refugie». <…> В самом тексте сертификата было
отмечено, что его предъявителю должны быть оказаны «всякая помощь и
покровительство», чтобы ему была предоставлена возможность «свободно
путешествовать и пребывать в других странах»
Совет Лиги Наций одобрил
представленный Др. Нансеном проект и постановил обратиться к правительствам с
просьбой
а) выдавать бесплатно
предположенные Верховным Комиссаром Лиги Наций сертификаты находящимся на их
территории русским беженцам по их в том просьбе,
б) разрешить визировать эти
сертификаты, выданные другими государствами, наравне с обычными паспортами,
выдававшимися иностранными правительствами своим подданным,
в) визирования эти проводить
бесплатно.
Один из первых ответов был
получен от Английского правительства, изъявлявшего готовность принять
сертификаты при условии, если другие страны примут его. В то же время
Французское правительство заявило, что оно не может согласиться на принятие
сертификата по юридическим основаниям и призвала созвать новое совещание
представителей заинтересованных правительств для обсуждения всего вопроса.
Французское Правительство находило для себя невозможным визировать сертификаты,
выданные другими Правительствами. Оно изъявило готовность выдавать свои
собственные сертификаты русским, желающим въехать во Францию или выехать из
Франции. Другие Правительства указывали на невозможность предоставления
свободного въезда в их страны, а так же на нежелание быть обязанными принимать
беженцев в страну, выдавшую сертификат.
Представительство 3[емско] Г
[ородского] Комитета в Женеве в заседании Совещательного Комитета 29–30 мая
настаивало на скорейшем созыве конференции, которую предлагало Французское
Правительство, и на замене в тексте сертификата слова «беженец» иным словом,
как например «иностранец».
Конференции представителей
Правительств была созвана в Женеве 3 июля
Если при выработке
первоначального проекта сертификата Верховный Комиссариат руководствовался
сознанием, что русские беженцы будут в состоянии устроить свою судьбу только
том случае, если им будет предоставлено не меньше прав, чем пользуются другие,
и если их можно будет освободить от ограничений и стеснений, которые не дают им
возможности находить себе труда и пропитание и искусственно обрекают их на
горестное состояние людей, находящихся на общественном попечении, то отправные
точки зрения Конференции оказались иными.
Не оспаривая необходимости
снабдить русских, не признающих советской власти особыми документами, не
возражая против основной идеи, что эта категория русских должна быть в особом
положении, и не может быть отождествлена с так называемыми подданными РСФСР,
Конференция в своих суждениях останавливалась не столько на интересах беженцев,
сколько на интересах каждой данной страны. Этим нужно объяснить, что из
первоначального проекта Лиги Наций оказалось исключенным все то, что
сколько-нибудь обеспечивало права беженцев и налагало обязательства на
правительства. В новом тексте сертификата оказались формулы, имеющие
нескрываемый смысл – оградить правительства от возможных притязаний беженцев.
Новый текст сертификата начинается знаменательной фразой самозащиты, гласящей:
«удостоверение это не дает права возвращения в страну, которая его выдала, без
специального на то указания…», въезд в другое государство допускается только со
специального разрешения, обусловленного разными порядками для разных стран,
и т. д.
В результате сделанных
представителями Правительств заявлений и обсуждения вопроса в особой Комиссии,
в составе представителей Англии, Франции, Польши, Сербии и Швейцарии,
Конференция 5 июля приняла текст сертификата и правила выдачи его.
В новом сертификате не
встречается больше слово «беженец». Оно исключено из текста самого документа,
хотя и сохранилось в Правилах. Конференция после борьбы и разногласий приняла
следующую формулу, определяющую национальное происхождение держателя
сертификата: «Русского происхождения, не принявший никакого другого
подданства». <…>
20 июля Совет Лиги Наций
одобрил проект сертификата и условия его применения и постановил обратиться к
государствам, членам Лиги Наций и к Правительствам всех стран, заинтересованным
в вопросе о русских беженцах, с просьбой принять образец сертификата и условия
его применения, выработанные Конференцией представителей Правительств 3–5 июля
1922 года, признать подобные сертификаты, выданные другими Правительствами, и
сообщить о принятых решениях Генеральному Секретарю Лиги Наций в возможно
скором времени.
11 августа Генеральный
Секретарь разослал всем Правительствам образец сертификата и просил о скорейшем
ответе. <…>
Образец сертификата,
принятого конференцией
«Указание – какая Место
выдачи сертификата № …………
власть выдает Число ……19……
сертификат
УДОСТОВЕРЕНИЕ ЛИЧНОСТИ.
(Сертификат)
Действителен до ……………….
Удостоверение это не дает
права возвращения в страну, которая его выдала, без специального на то
указания, которое должно быть отмечено на настоящем удостоверении. Сертификат
теряет всякую силу, если обладатель его вступит, в какой бы то ни было момент,
на территорию России.
Фамилия…………………………
Имя……………………………….
Время рождения…………………
Фамилия отца……………………
Фамилия матери…………………
Русского происхождения, не
принявший никакого другого подданства.
Профессия………………………..
Прежнее местожительство в
России……………
Настоящее
местопребывание……………………
Отличительные признаки:
Возраст…………………………………….
Цвет волос…………………………………
Глаза……………………………………….
Лицо……………………………………….
Нос…………………………………………
Особые приметы………………………….
Замечания Место для фотографии,
на которое накладывается печать.
Подпись владельца
Нижеподписавшийся
свидетельствует, что фотография и подпись при сем имеющиеся, являются
действительно подписью и фотографией владельца сего документа.
(Печать) Подпись выдавшего
документ
Это удостоверение выдано на
основании постановлений Конференции представителей правительств, созванной др.
Нансеном, Верховным комиссаром по делам русских беженцев, и состоявшейся в
Женеве 3–5 июля 1922 года».
ПРАВИЛА ВЫДАЧИ РУССКИМ БЕЖЕНЦАМ
УДОСТОВЕРЕНИЙ ЛИЧНОСТИ
Нижеподписавшиеся
представители Правительств, принявшие участие в Конференции по вопросам о
русских беженцах созванной Верховным Комиссаром Лиги Наций в Женеве 3–5 июля
1922 года;
Ознакомившись с
предложениями, изложенными Др. Нансеном в его докладе Совету Лиги Наций 17
марта
и внимательно обсудив
предложения, касающиеся удостоверений личности тем из русских беженцев, которые
заявят о таковом своем желании;
пришли к единодушному
согласию относительно формулы предлагаемого удостоверения личности, принятие
которого … вместе с настоящими правилами, всем государствам, представленным на
Конференции, входящим в состав Лиги Наций, а также и тем из них, которые в
состав пока не входят;
Удостоверение это будет
выдаваться при следующих условиях:
1) Оно не будет нарушать
законов и правил, которыми руководствуется полиция, ведающая иностранцами в том
или ином данном государстве.
2) Оно не будет
оказывать никакого влияния на специальные меры, могущие быть принятыми по
отношению к людям русской национальности, включая в это понятие и тех, кто эту
национальность утратил, а новой не приобрел.
З) Выдача такого
удостоверения не дает тем самым беженцу права на возвращение в то государство,
которое ему его выдало, без специального на то разрешения.
4) Только то
государство, которое выдало удостоверение, может возобновить таковое, пока
беженец продолжает жить на его территории.
5) По предъявлении
удостоверения, беженец может быть допущен в то государство, в которое он желает
въехать, при условии, если это государство выдаст ему визу на основании этого
документа или же будет рассматривать его как документ, на основании
предъявления которого консула его будут уполномочены выдавать новое
удостоверение их обладателю, дающее право въехать в страну.
6) т р а н з и т н ы
е в и з ы. Государство будет выдавать
транзитные визы при условии, если все специальные требования, имеющие силу в
каждом данном государстве, будут соблюдены и, следуя правилам, изложенным в
предыдущем параграфе, и при том, однако, условии, чтобы у русского беженца была
уже виза того государства, в которое он едет.
7) Удостоверения будут
составлены по крайней на двух языках: на национальном языке того Правительства,
которое его выдает, и на французском в том же порядке, в каком это
предусмотрено для международных паспортов на Парижской Конференции 21 октября
1920 года.
Выдача их будет бесплатна для
неимущих, если только не будет противоположных законных распоряжений.
8) Те из государств
членов Лиги Наций, которые не приняли участия в данной Конференции, так же, как
и другие гocyдaрства, приглашаются присоединиться к состоявшемуся соглашению, и
сообщить возможно скорее о своем решении Генеральному Секретарю Лиги Наций.
9) Ввиду срочности дела,
государства, принявшие участие Конференции, так же, как и государства,
присоединяющиеся к ее постановлениям, приглашаются возможно скорее письменно
заявить на имя Генерального Секретаря Лиги Наций о времени, с которого они
сочтут возможным начать применять дaннoе соглашение; последнее будет входить в
силу по мере того как эти сообщения будут доходить до Генерального Секретаря.
Составлено в Женеве
5 июля
Бюллетень № 9–10
Российского Земско-городского комитета
помощи российским гражданам за границей. 15 декабря
Образец нансеновского паспорта,
выдававшегося властями Германии в
[от руки написано: «Того же
содержания А.П. Пилкину.».]
Глубокоуважаемый Иван
Николаевич[7],
Как Вы знаете, 10–12 мая в Женеве
состоялась межправительственная конференция по беженским делам, созванная
верховным комиссаром, доктором Нансеном, по почину VI Собрания Лиги Наций.
Решения конференции, в
которой приняли участие делегаты 22 правительств, закреплены в протоколе, подписанном
12 мая. Они сводятся, в общих чертах к следующему.
1.
– К
правительствам, еще не присоединившимся к соглашениям о беженском сертификате,
обращено приглашение сделать это по возможности скорее.
2.
– Введено
новое определение «беженца», а именно: для русских – «всякое лицо русского
происхождения, не пользующееся более защитой советского правительства и не
приобретшее иной национальности».
3.
– В целях
облегчения свободы передвижений для беженцев, конференция одобрила принцип
выставления на сертифика дидантитэ[8]
«Нансеновские паспорта» обратной визы для беженцев, покидающих страну, но с
тем, однако, чтобы в отдельных специальных случаях за правительствами было
сохранено право делать от него отступления.
4.
– Конференция
полагает что сбор, взимаемый с беженского удостоверения («сертифика дидантитэ»)
в пользу государства, дающего приют беженцу, не должен превосходить взимаемого
с паспортов национальных.
5.
– Сверх
сбора, взимаемого на основании местного законодательства при выдаче беженского
удостоверения, срок коего в принципе не должен превышать одного года, или же
карт дидентитэ и перми де сежур, – будет взиматься дополнительный сбор в
размере 5 франков зол [отых] в пользу оборотного фонда, учреждаемого при Лиге
Наций. Этот последний сбор будет взиматься, по усмотрению правительств, при
выдаче того или другого из упомянутых документов, или при выдаче обоих, с тем,
чтобы обеспечить уплату его всеми русскими и армянскими беженцами (кроме
неимущих).
6.
– Дополнительный
сбор должен взиматься не более одного раза в год, причем правительства должны
принять меры против возможности повторного его взимания. С другой стороны,
конференция настаивает на том, чтобы отдельные государства либо сделали
пользование беженским удостоверением («сертифика дидантитэ») всеобщим, либо
приняли другие меры, обеспечивающие внесение годового сбора всеми беженцами.
7.
– Дополнительный
сбор производится путем наклейки особой марки, выпускаемой верховным комиссаром
по беженским делам, либо на беженском удостоверении, либо на карт дидантитэ или
перми де сежур.
8.
– Для того
чтобы предотвратить быстрое израсходование оборотного фонда, конференция
рекомендует государствам произвести отпуск особых сумм на покрытие расходов по
отправке беженцев из их пределов, или на их территорию. Одновременно
конференция приглашает верховного комиссара и директора межд [ународного] бюро
труда войти в сношения с отдельными правительствам с целью получения от них
авансов в счет сумм, могущих поступить в оборотный фонд, чтобы открыть
возможность скорейшего его использования.
9.
– Наконец,
конференцией намечены некоторые детальные улучшения существующих формальностей
(напр [имер], помещение детей до 15 лет на паспорте родителей
и т. д.), а также некоторые льготы при выдаче разного рода виз по
ходатайствам межд [ународного] бюро труда.
10. От привлечения беженских организаций у сотрудничеству
с местными правительственными властями конференция единогласно отказалась.
В общем конференция проявила
несомненно благожелательное к беженцам отношение. Переоценивать его, однако, не
приходится, так как обычно участники конференций под влиянием т [ак] наз
[ываемой] «Женевской атмосферы» обнаруживают гораздо большую склонность к
уступкам, нежели пославшие их министерства, от которых в конечном счете зависит
принятие или не принятие постановлений конференций к исполнению.
Весьма утешительно все же,
что директор межд [ународного] бюро труда А. Тома принял в работе
конференции самое горячее участие и неоднократно выступал на защиту интересов
беженцев, вполне правильно понимаемых подведомственной ему беженской секцией
бюро труда. При энергии А. Тома и его огромном влиянии такой интерес к его
беженским делам несомненно отразится благоприятно на их судьбе.
Благожелательное же отношение отдельных правительств, особенно отсеченное в
заключительных речах норвежского делегата д-ра Ланге, Нансена и председателя
конференции, делегата Франции г. Ревельо – значительно облегчит задачу
А. Тома и д-ра Нансена при дальнейших переговорах их с правительствами.
Нельзя не отметить в
заключение, что при закрытии конференции д-ром Нансеном было упомянуто и особо
отмечено присутствие в зале представителей беженских организаций, выразивших
свое удовлетворение по поводу работы и отношения конференции к беженским
нуждам.
Считаю своим долгом сообщить
Вам приведенные сведения, основанные на официальных материалах, в дополнение к
уже проникшим в беженскую печать сведениям о конференции.
ГА РФ. Ф. 6094. Оп. 1.
Д. 96. Л. 20–21.
<…>III.
ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ.
Издали казалось, что в
Австрии нет никакого посольского или консульского представительства и что
русские лишены здесь какой бы то ни было защиты. Вблизи это оказывается верным
лишь наполовину. Еще с начала войны принявшая на себя роль
державы-покровительницы – Испания – и доселе ее выполняет по отношению к
эмигрантам. Ее «русская секция» помещается – и тем самым его охраняет – в
здании русского посольства. Функции дипломатические этому учреждению, конечно,
чужды, но консульские оно выполняет, дает и визирует паспорта, свидетельствует
копии, переводы, удостоверения, и даже в некоторой степени заступается за
русских – хоть и не очень интенсивно и успешно, но наверное не хуже например,
русских учреждений в Константинополе.
Таким образом, наличность и
юридическое бытие и обособленность некоей категории российских, но не
советских, граждан – как бы не оспаривается австрийским правительством. Но
знающие люди утверждают, что последнее занимает при этом позицию лукавую и
неопределенную, сотканную более из умолчаний и имеющую целью не дразнить
советскую власть. Как яркий пример такого «миролюбия влево», указывают на
запрет правительства открыть двери русской – возле посольства – церкви и
дозволить ее функционирование за страх и счет просившей о том группы
православных русских.
И в самом деле, в Вене уже
давно присутствует крупная и имеющая вес советская делегация. Она постепенно
выросла и развернулась из комиссии для обмена военнопленными; присоединила себе
функции торговые и закупочные. С нею разговаривают министры, и недавно в
газетах можно было прочесть пространное сообщение о том, как глава ее «доктор Бронский»
вручал министру иностранных дел свои отзывные грамоты, по случаю оставления им
занимаемого поста.
IV. АВСТРО-СОВЕТСКИЙ ДОГОВОР
Австрии следует более четко
определиться по отношению к эмиграции. 7 декабря заключен, в феврале утвержден
Рейхстагом, 20 марта опубликован (и тем самым вступил в силу) договор с
Советской властью. В нем советское правительство именуется правительством РСФСР
и объявляется «единственным представителем российского государства». Ему
предоставляется, на правах взаимности, иметь особое представительство, главой
которого (и 7 членам), присваиваются права и привилегии главы (и членов)
«аккредитованной миссии». К этому органу присоединяется торговое
представительство, – из чего и следует, что само оно шире по своему значению.
Представительство РСФСР
получает «консульские функции», перечисленные в договоре; в них входят выдача
паспортов, защита интересов «своих граждан», свидетельствование и выдача
удостоверений, переводов, справок и пр.
…Если до сих пор
правительство могло с успехом отмалчиваться от уже имевших место притязаний
г. Бронского на передачу ему посольского здания (в Берлине здание на днях
передано), то при изложенном тексте и содержании договора – даже независимо от
результатов Генуэзской конференции, на которой также участвует канцлер
Австрийской Республики, – советское правительство несомненно потребует
прекращения испанского покровительства. Тогда совершенно отчетливо встанет
вопрос о зависимости эмигрантов от консульства советского, и, если к этому
моменту не будут готовы хотя бы паспортные постановления Нансеновского
Комиссариата о беженцах, то положение последних в Австрии может оказаться не из
приятных.
Правовой вопрос усложняется –
или упрощается в невыгодную сторону – тем, что с до-советской Россией Австрия
никогда не имел а конвенции, которая бы взаимно определяла права подданных
каждой из этих стран. Таким образом, возникает вящий юридический соблазн, за
отсутствием иного договора, применять обсуждаемый советский договор ко всем
русским безразлично.
ГА РФ. Ф. 6140. Оп. 1.
Д. 8. Л. 4–6.
…был у испанского
посланника, чтобы узнать о результате его переговоров с австрийским министром
иностранных дел по вопросу, связанному с защитой русских интересов.
С некоторых пор австрийское
министерство иностранных дел решило не признавать паспортов, выдаваемых русским
беженцам испанской миссией. Между тем, никакого нового порядка выдачи паспортов
пока не установлено. Хотя австрийское правительство принципиально приняло проект,
выработанный Нансеном и утвержденный советом Лиги Наций, однако с введением его
в жизнь все еще медлит. Это ставит в крайне тяжелое положение тех из русских,
которым надо по делам выехать на время из Австрии в другие государства. Им
отказывают в обратной визе ввиду непризнания испанских паспортов.
На обстоятельство это
К.П. Шабельский неоднократно обращал внимание испанского посланника и
последний взялся переговорить с здешним МИД.
Из слов Авилы я понял, что
он получил некоторые, хотя и далеко не достаточные разъяснения от австрийского
министра. По-видимому, австрийцы находятся под постоянным воздействием здешней
большевистской миссии, которая, в свою очередь, имеет сильную поддержку среди
местных вождей социал-демократической партии. Русские беженцы и сопряженные с
ними вопросы являются скучной обузой как для австрийцев, так и для испанской
миссии. Обе стороны отнюдь не расположены из-за нас ломать копья.
Как бы то ни было, по
словам Авилы, ему обещали, что выдаваемые испанской миссией (паспорта) сохранят
свою силу впредь до установления нового порядка, о котором он будет извещен.
Обещание вряд ли пойдет дальше слов, т. к. требуется сношение с
министерством иностранных дел и министерством внутренних дел и с полицией.
Можно только надеяться, что такое неопределенное положение продлится недолго,
ибо отражается на интересах наших соотечественников и эксплуатируется
большевиками с целью привлечения беженцев.
В разговоре с Авилой
австрийский министр иностранных дел коснулся и вопроса о здании посольства, и
сказал, что вскоре он вновь обратится к нему с нотой, настаивая на передаче
здания в руки австрийского правительства. При этом министр иностранных дел
сказал, что они «постараются» не передавать посольства большевикам, и может
быть отдадут его в распоряжение и охрану Вонунгсамта[9].
Необходимо: 1. вопрос о
паспортах для лиц, не признающих советское правительство и признаваемых
последним, мог бы решаться приблизительно также, как в Берлине – установлением делегации
под флагом Красного Креста старой организации, кот была бы признана официозной
защитницей русских беженцев. Последние получали бы австрийские паспорта особого
образца, но при условии предъявления рекомендации Русской делегации.
2. Сохранение здания
посольства в руках испанской миссии крайне желательно, т. к. главная
функция Гохштейна по выдаче паспортов отпадает, получаемое им ныне содержание,
как личное, так и канцелярские расходы, могли бы прекратить, и ассигнуемые на
этот предмет деньги могли бы быть обращены на содержание Делегации. За
Гохштейном могло бы быть оставлено право проживания в здании Посольства, где он
занимает квартиру, при условии оплаты им освещения и отопления. Это было бы
достаточным вознаграждением его обязанности контролера со стороны испанской
миссии, наблюдающего за целостью и сохранностью посольских зданий. Что касается
хозяйственных распоряжений и расходов по содержанию этих зданий, то таковые
могли бы быть вменены в обязанность нашей Делегации.
3. Во всяком случае,
представлялось бы крайне желательным отметить существенное различие между
зданием посольства и совершенно отдельно от него стоящим храмом; ныне ввиду
осквернения храмов в России, ни стоящая рядом с Посольством церковь, ни та,
которая имеется на кладбище, отнюдь не могут быть переданы большевикам, а всего
естественнее должны бы быть переданы в ведение образовавшегося в Вене
приходского совета, утвержденного законной канонической властью.
ГА РФ. Ф. 6094. Оп. 1.
Д. 42. Л. 114–117.
…Действительно, все
обещания, данные министром иностранных дел испанскому посланнику по вопросу о
продолжении признания выдаваемых им паспортов, ни к каким реальным результатам
не привели, и местные органы по-прежнему отказываются и ними считаться. Все это
только заставило меня лишний раз убедиться в необходимости приступить к
организации здесь русского учреждения, подобного тому, которое в Берлине
возглавляется С.Д. Боткиным. На эту тему я говорил сегодня с представителем
Верховного комиссара, обещавшим мне свое содействие перед австрийскими
властями. Однако необходимо, чтобы де Авила получил инструкции своего
правительства, при чем все это может привести к положительным результатам
исключительно в случае Вашего сочувствия предложениям, высказанным князем
Г.Н. Трубецким в письме от 6 июля Гирсу.
ГА РФ. Ф. 6094. Оп. 1.
Д. 42. Л. 113.
<…> Из письма
К.П. Шабельского от 3 ноября
…не сомневаюсь, что Вы
сумеете вызвать по адресу Реймонда соответственные указания для утверждения его
в примирительном образе действий с прекращением всякой агрессивности по
отношению к миссии Шабельского.
ГА РФ. Ф. 6094. Оп. 1.
Д. 42. Л. 109.
<…> после колебаний,
длившихся целую неделю, де Авила согласился наконец подписать и разослать
циркулярное уведомление всем аккредитованным в Вене дипломатическим
представителям, а также консулам, о том, что вследствие прекращения испанским
правительством оказания дальнейшей защиты русским беженцам в Австрии,
обязанности эти, с ведома австрийского министерства иностранных дел, перешли
ныне ко мне и что он просит названных лиц об оказании мне полного содействия.
На другой день после
рассылки этого циркулярного оповещения, ко мне явился советник Польской
комиссии в Вене, Соболевский, с поздравлениями от своего посланника и с
выражением готовности способствовать нашей деятельности во всех случаях, когда
его миссия будет в состоянии это сделать.
Затем, вместе с графом
Капнистом, я сделал визиты всем дипломатическим представителям и консулам. Как
это ни грустно, но по нынешним временам приходится отметить, что нам визиты
отдали.
Мне кажется, что никаких
затруднений со стороны местных властей и иностранных представительств ожидать
не приходится и, как это ни странно, опасность может угрожать нам со стороны
лица и учреждения, долженствовавших бы нам помогать. Я говорю о местном
представительстве Верховного комиссара по делам русских беженцев (Нансена), возглавляемом
неким Реймондом, молодым человеком, лет 20–22. Руководствуясь ему одному
известными соображениями, Реймонд усмотрел в нашем представительстве стремление
к умалению значения вверенного ему учреждения и всеми силами стремится
подчинить нас и нашу деятельность своему контролю. Об этом своем желании и о
том, что мы должны быть как бы подотделом его представительства, он довел до
сведения австрийских властей, и мне стоило немало усилий убедить их, что
домогательства Реймонда ни на чем не основаны и что я никогда не соглашусь на
какую бы то ни было зависимость от него или его патрона. Однако не следует
упускать из виду, что при известных условиях, новые, повторные выступления
Реймонда, направленные к достижению указанной цели, могут отразиться на нас весьма
печально. Вследствие этого, я полагал бы желательным, даже необходимым, просить
Гулькевича воздействовать на Верховного комиссара в том смысле, чтобы Верховный
комиссар объяснил Реймонду, что он послан в Вену для содействия в нашей работе
на пользу беженцев, а не для того, чтобы нам мешать. Для этого и без него
достаточно любителей.
ГА РФ. Ф. 6094. Оп. 1.
Д. 42. Л. 110–111.
…Ваттвиль обещал укротить
Раймонда и предложить ему включить Шабельского в Комитет, который Раймонд по
примеру Консиля образовал при отделе Лиги Наций. Поручите А.Ф. написать
Шабельскому, чтобы он держал себя спокойнее и не подавал повода Реймонду
воевать с ним, ибо от их вражды должны естественно пострадать интересы русских
же беженцев.
ГА РФ. Ф. 6094. Оп. 1.
Д. 42. Л. 110.
<…> В беседе с
заведующим паспортным отделом Министерства Генеральным консулом г. Недмед
выяснилось, что лучшим способом [получить разрешение на въезд в Австрию]
является следующий: всякий желающий приехать в Австрию должен лично или через
доверенное лицо подать соответствующее прошение в ближайшее к его месту
жительства австрийское дипломатическое или консульское учреждение, сославшись в
этом прошении на меня как на лицо, могущее его рекомендовать. Одновременно
необходимо письменно известить меня: 1) в какое учреждение подано
прошение, 2) когда именно, 3) какие причины выставлены в оправдание
цели поездки, 4) на какой срок испрашивается разрешение на пребывание в
Австрии, 5) в каком именно городе или местности проситель полагает
остановиться. Крайне желательно указание более точного адреса, где проситель
думает остановиться (улица, номер дома), а особенно сообщение даты и номера
запроса Австрийского представительства в министерство иностранных дел.
АВП РИ. Ф. 317. Оп. 820/3.
Д. 56. Л. 42.
Я удостоверяю, что
отношения с Нансеновской организацией здесь приняли совершенно ненормальный
характер, благодаря провокационной агитации фан-дер-Ховена и неопытности его
начальника. Ховена надо постараться удалить, а Раймонда наставить на путь истинный.
К этим дрязгам, осложняющим
и без того трудное положение Шабельского, из которого он до сих пор выходил
честно, присоединяются очень трудные материальные условия. До начала минувшего
лета здесь было сравнительно дешево жить на валюту, но теперь положение
радикально изменилось. Настолько, что лично очень подумываю отсюда уехать, ибо
дороговизна не оправдывает дальнейшего пребывания в Австрии. Ни Шабельский, ни
Капнист, отдающие все свое время службе, не могут ею прокормиться, и я боюсь,
что оба могут быть вынуждены приискивать себе какое-либо более обеспечивающее
их занятие. Я считал бы это гибельным для дела, которое держится благодаря
тому, что оба уже так или иначе пустили здесь корни, их знают, относятся к ним
с доверием и уважением, вполне ими заслуженными.
Поэтому их необходимо
поддержать и морально, и материально.
ГА РФ.
Ф. 6094. Оп. 1. Д. 43.л. 85–86 об.
<…> препровождаю
копию письма Шабельского К.П. относительно предстоящего закрытия
деятельности в Вене представительства Верховного комиссара Лиги Наций по делам
русских беженцев. Было бы важно знать, какие меры по ликвидации своей работы в
Вене Комиссариат намерен осуществить, чтобы ликвидация эта не приняла того
болезненного характера, как это рисует себе Шабельский.
ГА РФ.
Ф. 6094. Оп. 1. Д. 43. Л. 161.
<…> в письме от 24
мая
[Последствия]: По словам
Реймонда, австрийское правительство расценило это, что с точки зрения Лиги
Наций отныне интересы русских беженцев Австрии не нуждаются более в специальной
защите и предполагает прекратить выдачу так называемых «международных
паспортов», а быть может даже предложить русским беженцам выправлять себе
советские документы.
Эти сведения не проверял,
так как австрийский правительственный комиссар по делам русских беженцев, д-р
Ментель, находится в отпуску, а его временный заместитель заявил, что он ровно
ничего по этому делу не знает.
<…> с ликвидацией
представительства исчезнет громоотвод и видимо без него австрийское
правительство чувствует себя не в силах устоять перед новым натиском своих
социалистов и советских агентов.
Первоначальное
доброжелательное отношение австрийского правительства к нашей организации с
течением времени заменилось у него привычкой разбираться в беженских делах не
иначе, как при посредничестве представительства Верховного комиссара, постоянно
подчеркивающего свои исключительные в этой области официальные полномочия и
совершенно частный характер нашей организации. С нами правительство сносится
из-под полы, тайком от большевиков и австрийских социалистов и представителя
Верховного комиссара
<…> действительно при
наличной внутренней и международной конъюнктуре австрийскому правительству
трудно признать в нас правоспособных преемников упраздняемого международного
органа.
Дабы предотвратить
гибельные для нас последствия я созываю на 12 июля совещания из представителей
проживающих здесь русских беженцев и совместно с ними выработаю соответствующий
меморандум-ходатайство для представления его в Верховный комиссариат. В
совещании примут участие мой помощник Д.П. Капнист (бывший член
Государственно думы), И.Н. Лодыженский (бывший управляющий делами Совета
министров), П.Е. Рейнбот (сенатор и бывший председатель Петербургского
Окружного Суда) и П.Е. Молдавский (бывший приват-доцент Московского
университета).
Как Вам известно, мотивом,
выставленным Верховным комиссаром в оправдание его намерения отозвать отсюда
свое представительство, является отсутствие в его распоряжении соответствующих
средств. (Я думаю, скромные средства на содержание представительства и
отпускаемые ему кредиты все же могли бы найтись.)
<…> и с точки зрения
оказания материальной помощи нашим нуждающимся соотечественникам приведение в
исполнение намерения Верховного комиссара окажется прямо гибельным.
Хорошо зная их нужды, а
равно учитывая неоднократно отмечавшееся мною в моих донесениях Вашему
высокопревосходительству и Главному управлению РОКК крупное значение Вены,
как транзитного пункта,…не могу себе представить, что будет, когда
представительство будет отозвано, его благотворительная деятельность
ликвидирована, общежитие (единственное в этой стране) – закрыто, выдача
денежных пособий и обедов прекращена. Необходимо отметить, что денежные пособия
выдаются преимущественно проезжающим беженцам, не имеющим средств ехать дальше
и не могущим рассчитывать получить тактовые от русских организаций. Им, в таком
случае, придется поневоле застревать в Вене при самых ужасных условиях.
<…> один Красный
Крест в поле не воин. Общая сумма кредитов, отпускаемых Главным Управлением
РОКК своему Уполномоченному в Австрии не превышает 11 млн. крон, тогда как ежемесячный
обязательный бюджет Управления превышает 20 млн. крон, и это несмотря на то,
что все статьи поддававшиеся сокращению, либо уже сильно сокращены, либо вовсе
упразднены.
Несмотря на
непрекращающееся поднятие австрийской кроны, жизнь дорожает здесь с
каждым днем, причем это тяжелое, почти безвыходное положение осложняется еще и
тем, что все находящиеся в распоряжении мои кредиты ассигнуются мне в
катастрофически падающих французских франках (с 6300 крон франк упал на 4
тыс.), обстоятельство, которое могло бы послужить основанием к несокращению
хотя бы размеров кредитов.
<…> согласно
заявлениям Реймонда, ван дер Ховен в конце текущего месяца покидает службу в
Верховном комиссариате и переходит в качестве импрессарио хора донских казаков
на службу какой-то частной вокально-артистической организации.
ГА РФ.
Ф. 6094. Оп. 1. Д. 43. Л. 162–167.
В Австрии делегация
Верховного комиссариата была занята охраной преимущественно юридических
интересов беженцев, и ей удалось добиться решения и судов, и министерства
юстиции в том смысле, что беженцы не должны быть приравнены к русским гражданам
в собственном смысле (т. е. к лицам, снабженным советским паспортом и
должных поэтому, в вопросах имущественных, наследования и т. д.
подлежать действию австрийских законов. Как и в Германии делегация добилась в
Австрии понижения налогового обложения или полной отмены налогов для
нуждающихся беженцев. Т.к. достать работу в Австрии сейчас трудно, то делегация
принимает меры к переселению части беженцев во Францию.
Последние новости. – Париж, 1924. – 16
сентября.
Доверительно
Заключенное английским
правительством 14 марта с.г. с Москвой правительственное соглашение вызывает
среди пребывающих за границей русских граждан, не признающих власть
большевиков, тревожное внимание. Независимо от политической оценки этого акта в
нем усматривают некоторую угрозу для непосредственных интересов, личных и
имущественных, русской заграничной колонии, особенно в связи с возможностью,
что примеру Англии последуют другие страны.
Но положение русских
граждан, не признающих советское правительство и вынужденных жить за границей,
прямо не затронуты ни одним из постановлений договора. Официальные агенты, которых
советское правительство получает право назначить в Англию, не признаются за
нормальных дипломатических или консульских представителей, а являются
исключительно представителями по осуществлению задач соглашения, а именно
установлению торговли между Англией и Россией. <…> рассматриваемое
постановление открывает советским представителям лишь возможность сношений с
местной властью по делам тех организаций, которые к ним добровольно обратятся
или интересы которых почему-либо существенны для этих представителей.
За советскими агентами
признано право визы паспортов лишь для лиц, просящих о въезде в Англию для
целей торговли на основах подписанного соглашения виза паспортов всех
остальных, едущих в Англию русских граждан, остается подчиненной прежнему
порядку. Всем российским дипломатическим и консульским представителям следует
поэтому принять все доступные меры к тому, чтобы этот старый порядок
по-прежнему соблюдался и в частности не нарушался бы их английскими коллегами
по случайной их неосведомленности о точном содержании соглашения 14 марта
В области личных и
имущественных прав русских граждан англо-советский договор непосредственных
перемен не вносит.
К сожалению, нельзя
отрицать, что он может затронуть имущественные права русских граждан косвенно
тем, что в нем сделаны некоторые шаги по пути признания законности декретов о
национализации. В этом отношении должно быть отмечено, во-первых, что «согласно
88 соглашения, паспорта, удостоверения личности, доверенности и подобные
документы», исходящие от Советской власти, по делам торговли, будут в Англии
признаваться, и что, во-вторых, по 89 Британское правительство отказывается от
почина мер по установлению прав собственности на все предметы, ввозимые
большевиками, или ими приобретаемые в Англии, (исключение сделано лишь для
собственности британских подданных).
Соглашение, заключенное в
Москве германским правительством не оглашено. Я имею основание думать, что оно
также сохранит за русскими гражданами в Германии, не признающими советскую
власть, их нынешнее положение.
ГА РФ. Ф. 5760. Оп. 1.
Д. 46. Л. 174–176.
В[есьма] срочно
Генерал-лейтенанту Ронжину.
По приказанию
генерал-лейтенанта [П.А.] Кусонского, прошу Ваше превосходительство не
отказать в срочном порядке препроводить в Штаб справку о русско-болгарском
комитете в Болгарии.
Необходимы сведения: когда,
кем, по чьей инициативе и для какой цели был образован этот комитет, кто входит
в состав его членов и кто состоит председателем; круг ведения комитета в
настоящее время.
Сведения эти необходимы для
точной информации некоторых сербских должностных лиц, которые имеют совершенно
неправильное и неблагоприятное для нас представление о характере и деятельности
этого комитета, и полагают даже, что он имеет какое-то отношение к пополнению
комитских банд русскими беженцами.
ГА РФ. Ф. 9024. Оп. 1.
Д. 4. Л. 188.
Генерал-майору Попову.
На № 04644
По приказанию генерал-лейтенанта Ронжина уведомляю:
После отъезда [посла] г-на
Петряева осенью
ПРИЛОЖЕНИЕ: положение о
Комитете по делам русских беженцев в Болгарии, учрежденном при Совете
министров.
ГА РФ. Ф. 9024. Оп. 1.
Д. 5. Л. 184.
I.
Комитет по делам русских
беженцев в Болгарии, имеет задачей осуществлять в отношении русских беженцев,
проживающих в Болгарии, те функции, которые выполнялись Русской Легацией, а
именно: 1) оказывать правовую защиту как отдельным русским беженцам, так и
организациям, обслуживающим их нужды; 2) выдавать удостоверения личности;
3) совершать акты гражданских сделок и свидетельствовать таковые и копии с
них; 4) совершать акты гражданского состояния и т. д.
Помимо того, комитет
выполняет и специальные задачи по обслуживанию нужд беженцев, возлагаемые на
него Правительством.
Комитет состоит из двух
членов, назначаемых Председателем Совета Министров из среды русских беженцев и
Председателя-представителя правительства, являющегося и посредником между
Комитетом и Правительственными установлениями.
II.
При Комитете действует канцелярия
под руководством Правителя канцелярии, назначаемого Комитетом, и в составе
потребного числа канцелярских служащих (приложение 1‑е).
Производство дел в Комитете
определяется общими правилами о производстве дел в коллегиальных
административных установлениях.
Примечание 1‑е:
подробный распорядок дел между членами Комитета определяется постановлениями
последнего.
Примечание 2‑е: Комитет
имеет печать на русском и болгарском языках.
III.
Выдаваемые Комитетом акты
имеют силу официальных актов подлежащих правительственных установлений.
Примечание: Акты сии свободны
от сборов, кроме канцелярского, установленного Комитетом в умеренном размере и
поступающего в распоряжение Комитета на его нужды, в качестве специальных
средств.
ГА РФ. Ф. 9024. Оп. 1.
Д. 5. Л. 185.
По приказанию Представителя,
сообщаю для сведения, что в настоящее время установлен следующий порядок
продолжения личных карт, выданных в Софии бывшей Общественной Безопасностью
(Дирекцией Полиции).
Не позже чем за 7 дней до
истечения срока действительности легитимации, русский беженец должен явиться в
наш Комитет и заполнить особый «вопросник», а также представить данные о своей
благонадежности. Комитет проверяет сведения «Вопросника», свидетельствует
благонадежность просителя и сам пересылает все поступившие за данный день
«вопросники» в Бюро Регистрации при Дирекции Полиции, а самому просителю
указывает явиться в Дирекцию Полиции за продлением его личной карты на 7 дней
со дня выполнения указанной формальности в Комитете.
Если легитимация изорвалась,
или вообще пришла в негодность, то следует дать в Бюро Регистрации одну свою
фотографию, в каковом случае выдается дубликат легитимации.
Существовавшее до сих пор
распоряжение о возобновлении срока легитимации через полицейские участки ныне,
по просьбе Комитета, упразднено, с целью облегчения беженцам выполнения всех
формальностей.
ГА РФ. Ф. 9024. Оп. 1.
Д. 3. Л. 12.
Личная карта И. Фомина, выдававшаяся
местной властью в Болгарии
Свидетельство
о благонадежности И. Фомина,
выдававшаяся местной властью в Болгарии
Фото из:
Центральный
Государственный Архив (Болгария).Ф. 370 К. Оп. 6. Д. 25.
По возвращении моем из Парижа
я посетил в Берлине секретаря Верховного комиссара по делам о русских беженцах
г-на Фрика, с которым имел продолжительную беседу по вопросам о положении
русских беженцев и тех мероприятиях по оказанию помощи, которые Верховный
комиссар полагает предпринять. Г-н Фрик заявил мне, что Верховный комиссариат
ставит себе три основные задачи в деле помощи беженцам, осуществлением которых
весь беженский вопрос будет ликвидирован. Задачи эти заключаются 1) в
производстве возможно более подробного обследования, учета и регистрации всех
русских беженцев, 2) в представлении русским беженцам во всех странах, где
они проживают, действительной правовой защиты и законно-установленного права проживания
и труда на равных условиях с подданными данного государства, для чего всем
беженцам должны быть выданы подлежащими местными властями, первоначально сроком
на 1 год, затем бессрочные [документы]…
3) в планомерном расселении
всех беженцев по разным странам, в соответствии со спросом на беженский труд,
степенью дешевизны жизни в этих странах, а равно с профессиями и склонностями
самих беженцев.
Мною было указано г-ну Фрику,
что одной из самых важных и основных задач помощи русским беженцам является
несомненно, помощь непосредственная, благотворительная, так как весьма
значительный процент беженства составляют люди преклонного возраста, женщины и
дети, покинувшие свою Родину без каких бы то ни было средств к существованию.
На это мне было заявлено
г-ном Фриком, что оказание непосредственно благотворительной помощи беженцам
Верховный комиссариат не считает входящим в круг своих задач и по-прежнему
предполагает оставить на существующих русских и международных гуманитарных
организациях.
Далее г-н Фрик сообщил мне,
что Верховный комиссар Нансен будет иметь в Германии своего личного
представителя, каковым, по-видимому, будет назначен г. Шлезингер, а
Германское правительство назначит своего правительственного комиссара по делам
о русских беженцах, работа коего будет протекать в тесном взаимодействии с
Верховным комиссариатом.
В разговоре с секретарем
Верховного комиссариата Фриком мною было высказано мнение, что, принимая во
внимание психологию русского беженства, не видящего возможности примириться в
какой-либо мере с большевистской властью и крайне подозрительно относящегося ко
всем лицам, имеющим или имевшим какие-либо деловые отношения с представителями
Советской власти, было бы весьма желательно, чтобы во главе дела помощи русским
беженцам стояли лица, доброжелательное отношение коих к русским беженцам не
вызывало бы в сих последних никаких сомнений.
Г-н Фрик ответил мне, что
лица, руководящие делом помощи беженцам прежде всего должны быть активными и
энергичными деятелями, на что мною было замечено, что упомянутые качества не
являются непременно присущими лишь лицам, находившимся в сношении с
представителями Советской власти.
ГА РФ. Ф. 6006. Оп. 1.
Д. 8. Л. 110–110 об.
На последнем японском
пароходе, зафрахтованном чехословацким правительством, прибывшем с Дальнего
Востока, находится два солдата: наш и сербский. Последний был беспрепятственно
спущен здесь на берег, а наш волей неволей принужден был следовать дальше в
Триест, ибо ему запрещено было даже сойти в Порт-Саиде на берег.
Местный агент чехословацкой
Центральной Экономической комиссии Иосиф Кацу, вследствие изложенного случая,
снеся с чехословацкими представителями в Сингапуре и Шанхае, дабы впредь на
транспорты с их войсками не принимались русские воинские чины, не имеющие
надлежащей визы Британских властей на право схода на берег при стоянке судов в
Египте.
АВП РИ. Ф. 317. Оп. 820/3.
Д. 181. Л. 21.
Родился 22 сентября (4
октября) 1876 года в Москве. В 1894 году закончил классическую гимназию и начал
обучение в Лазаревском институте иностранных языков (ЛИВЯ) в городе Москве,
которую завершил в 1897 году. В аттестате об окончании ЛИВЯ, подписанном его
директором, Всеволодом Миллером, говорится, что Петров Александр Михайлович,
«за оказанные им отличные успехи в науках – арабская словесность, персидская
словесность, турецко-татарский язык, история Востока русская словесность, и
практике по турецкому языку, персидскому языку, восточной каллиграфии и
французскому языку, – при отличном поведении удостоен права на чин Х класса, в
каком и утверждается при поступлении на государственную службу».
В том же 1897 году поступил
на Учебное отделение при Азиатском департаменте МИД, которое закончил через
год. Работал в Эрзеруме и в Иерусалиме, снова в Константинополе и Иерусалиме.
26 июля 1910 года Высочайшим указом № 50 А.М. Петров был назначен консулом
в Александрию.
А.М. Петрова Восток
интересовал не только как дипломата. Он активно участвовал в научной жизни
ориенталистов, помогая востоковедам, когда они прибывали в Египет и в те
страны, где он выполнял консульские и прочие обязанности. За заслуги перед
востоковедческой научной общественностью в 1917 году его принимают в члены
Императорского Православного Палестинского общества.
В начале 20–х годов русские
дипломаты в Египте были лишены дипломатического иммунитета, так называемых
капитуляционных прав, дававших иностранным резидентам на территории этой страны
права экстерриториальности. Дело в том, что к тому времени Советскую Россию уже
начали признавать на Западе. Смирнов А.А. (российский консул в Египте),
Петров А.М. и другие русские дипломаты, которые представляли царское, а за
тем временное правительство, не признали Советскую Россию и совнарком,
по-прежнему подчинялись белоэмигрантскому кабинету министров в Париже. 8
октября 1923 года англо–египетские власти вообще практически выбросили их на
улицу, перестав выплачивать пособия, принудили напрямую подчиняться египетским
законам, быть подсудным египетским судам, находиться под надзором египетских
квартальных шейхов[10].
А. Петров стал
директором александрийского Русского бюро, организованного англо–египетскими
властями при Департаменте общественной безопасности Министерства внутренних дел
в 1926 году. Находясь, таким образом, на египетской службе, он имел возможность
официально оказывать помощь своим соотечественникам. Основная задача этого бюро
состояла в выдаче им видов на жительство в Египте и справок из консульских
архивов, а так же выполнении некоторых нотариальных обязанностей. Бюро не имело
права касаться вопросов личного статуса и юридической защиты русских.
Поэтому, наряду с
«официальной» помощью эмигрантам, А.М. Петров оказывал им всяческое
содействие, используя свой огромный личный авторитет и дружеские связи в
Александрии с иностранными консулами, государственными должностными лицами,
крупными предпринимателями города. При этом, он всегда действовал энергично,
касалось ли это, скажем устройства персональной выставки
И.Я. Билибина в январе 1925 года, имевшей огромный успех в Александрии,
установки прекрасного памятника российского скульптора
Б.О. Клюзеля-Фродмана «Невеста Нила» в городском саду «Назуха», либо
решения каких либо конкретных индивидуальных дел в сравнительно многочисленной
русской колонии в Александрии. Его участие в судьбе своих соотечественников
позволяло им не только выжить на чужбине, но и внести весомый вклад в
социокультурную жизнь Александрии и Египта.
Еще в годы первой мировой войны
консулу А. Петрову пришлось прилагать немалые усилия для организации
приема и размещения российских военнослужащих, которые в соответствии с
договоренностями между странами Антанты, больными и ранеными прибывали в
Александрию с близлежащих театром войны. Мест в госпиталях и больницах не
хватало, приходилось изыскивать новые возможности для их размещения в
Александрии. Умершие от ран в госпиталях города были похоронены на кладбище
Шатби в центре Александрии не без организационной помощи Петрова.
С весны 1920 года русская
колония Александрии значительно расширилась из-за притока сюда военных и
гражданских лиц (в результате разгрома Врангеля на Крымском полуострове) и
составила более 2000 человек. Многие российские эмигранты стремились
трудоустроиться во второй столице Египта, что было почти невозможно в силу
того, что Александрия, как и в целом Египет, в то время переживала
экономическую стагнацию, рост инфляции, безработицу, дороговизну, а также
кризис в результате подъема национально-освободительного движения. Кроме того,
в каждом русском англо-египетские власти видели потенциального большевистского
агитатора. Петрову и его ближайшему окружению приходилось в этих крайне тяжелых
условиях помогать значительно возросшей русской общине города.
[Приводится с сокращениями]
Азия и Африка сегодня. – 2001. –
№ 11 (532).
Из прилагаемой в копии
письма А.А. Смирнова от 8 ноября
После переданного
Е.В. Саблиным и сообщенным Вам отрицательного взгляда английского
правительства на вопрос о принятии им под свое покровительство русской колонии
в Египте, настаивать на этом было бы конечно бесцельно, но мне представляется,
что план, предлагаемый А.А. Смирновым в помянутом письме, – об образовании
при местных органах управления особых бюро для русских, с привлечением в него
русских же служащих из бывших чинов дипломатической или консульской службы –
может иметь некоторые шансы на успех.
Поэтому я предложил
Е.В. Саблину сделать еще раз попытку, в этом новом направлении, и
постараться подвинуть англичан воздействовать в указанном А.А. Смирновым
смысле на Египетское правительство.
…не могли бы и Вы получить
поддержку со стороны Лиги Наций?
…решение Египетского Совета
Министров о дальнейшем непризнании русских дипломатического и консульского
представительств в Египте делает вывод, что отныне русские подданные
приравниваются здесь к подданным некапитуляционных стран. Соответственные
распоряжения были даны губернаторам и полиции, и новый режим был введен
немедленно, без какого-либо хоть краткого срока для ликвидации текущих дел и
предоставления русским, неозаботившимся ранее получением от Консульств
необходимых им документов, возможности устроить свои дела.
Более того, решение Совета
Министров от 6 октября было опубликовано в Журнале Оффисиель лишь 11 числа, а
между тем документы, выданные консульствами, уже не признаются действительными
не с 11, с 6 октября.
Фактически русские отнюдь
не пользуются теми сравнительно обширными правами, кои представляются
иностранцам помимо капитуляций. Прежде всего, они лишились своих представителей
и естественных ходатаев за них в случае, когда их интересы нарушены или они
подвергались произволу агентов местной власти. Русские остались бесправны и
жаловаться им некуда; уже был ряд случаев, когда полиция им заявляла, что они
местные подданные обращались с ними соответственно, чего, конечно, она никогда
себе не позволила бы по отношению к немцу, чуху или даже персу. От
арестованного за мелкую провинность русского, для установления его личности
свидетельство его консульской власти уже не принимается, а требуется, чтобы его
признал египетский квартальный старшина (Шейх-Эль-Хара), подкупность же таких
агентов и вообще египетской полиции сомнению не подлежит и служит постоянной
темой газетных статей.
Не менее важно
принадлежащее независимо от капитуляций иностранцам право личного статута, по
которому все акты гражданского состояния совершаются по национальному закону
(рождение, брак, смерть, наследование и прочее).
Даже местные подданные
христиане и евреи имеют свои органические статуты, и дела этой категории
вершатся их духовным начальством. Одни русские лишены этого основного права.
Ныне русский уже не может распорядиться своим имением по своей воле, ибо шариат
завещаний не признает.
Откуда русские, среди
коих много беженцев, не имеют надлежащих документов, могут теперь получать
паспорта, виды на жительство, удостоверения в добром поведении и прочее? Кто
даст русскому, не говорящему на иностранных языках, возможность защититься или
даже объясниться в местном суде?
Все страны мира, даже
германцы, признавшие большевиков, и китайцы, отказываясь признавать прежних
русских представителей, взвесили последствия такого акта и оставили в той или
иной мере русские организации или создали новые, включив туда прежних русских
агентов.
Одно египетское
правительство, в своем слепом стремлении покончить с капитуляциями, разрушило
все и ничего на его место для русских не создало, не стесняясь их тяжелым
положением, ни чувством элементарной справедливости.
Принятая мера русскими
отнюдь не заслужена, ибо колония наша в Египте одна из наиболее спокойных, и
применение этой меры заставляет опасаться наихудших последствий.
Во всяком случае,
такое неслыханное бесправное положение иноверной колонии в мусульманской стране
совершенно недопустимо и является позором для держав, против него не
протестующих.
Ввиду настроения
египетского правительства добиться на месте хотя бы некоторого смягчения
принятого им решения не представляется возможным.
Ввиду этого,
озабоченный благосостоянием колонии, интересы которой я столько раз защищал, и,
принимая во внимание явно выраженное колонией желание сохранить над собою
руководительство прежних представителей, считаю своим долгом обратиться к Вам в
надежде, что Вы не откажетесь повлиять на Британское правительство, дабы оно
внушило его правительству необходимость создать в Египте особые русские
организации на подобие уже существующих в других государствах, с включением в
состав их прежних русских агентов.
ГА РФ. Ф. 6094. Оп. 1.
Д. 43. Д. 192–194.
А. Смирнов родился в
Санкт-Петербурге. По окончании факультета восточных языков столичного
университета по, как тогда говорили, «арабско-персидско-турецко-татарскому разряду».
В феврале 1885‑го стал помощником секретаря Императорского посольства в
Константинополе. С 1891‑го он – второй секретарь посольства в столице
Турции. В марте 1897 года переведен на должность первого секретаря в российскую
миссию в Афины… 5 августа 1911‑го, уже будучи в Египте, Алексей Смирнов
получает ранг Чрезвычайного посланника и Полномочного министра. С 1908‑го
по 1923 год – дуайен дипломатического корпуса в Каире. За свою карьеру он не
раз был награжден российскими и иностранными (в том числе турецким, персидским,
черногорским, болгарским, греческим) орденами.
А. Смирнова назначили
Дипломатическим агентом и Генеральным консулом в Египте 31 января 1905
года….Октябрьскую революцию и Советскую Россию он не признал. Первая мировая
война и Октябрьская революция привели к разрыву дипломатических отношений и к
сокращению, а отчасти, и замораживанию традиционных связей между Россией и
Египтом. Однако появились новые стороны цивилизационно-культурного диалога
между ними. Для Смирнова наступил, пожалуй, самый тяжелый период в его
деятельности в Египте. Фактически он становится здесь «отцом» русской колонии,
существенно увеличившейся с разгромом белой армии в Крыму. Так, только в
январе-марте 1920‑го на пяти пароходах из Новороссийска в Александрию
было доставлено свыше четырех тысяч человек. Русские эмигранты (не менее
пяти-шести тысяч человек) размещались, в основном, в Аббасии (Каир), Исмаилии,
Телль аль-Кебире и Сиди-Бишре (Александрия). Они работали водителями такси и
грузовиков, механиками, вагоновожатыми, клерками в судах, торговых
предприятиях, компании Суэцкого канала, учителями по языкам, математике,
музыке, гувернантками в домах богатых христиан; музыкантами, художниками
(например, Иван Билибин), артистами, парикмахерами, журналистами; трудились на
табачных и других фабриках. Заметный след в египетской культуре оставили, кроме
Билибина, египтологи Голенищев, Викентьев, супруги Лукьяновы и другие. Картины
русских художников до сих пор украшают художественные галереи и музеи Египта.
Представители белой эмиграции приносили очевидную пользу своей второй родине,
участвуя в археологических, геологических и прочих экспедициях. Медики открыли
Русскую поликлинику, которой руководил бывший директор медицинской клиники
Московского университета профессор Э. Вагнер. Врачи издавали рефераты по
научно-практическим вопросам, проводили конференции, подготавливали египетские
медицинские кадры. А. Смирнов старался облегчить жизнь персоналу этой
поликлиники и многим другим соотечественникам, часто страдавшим из-за безработицы.
А между тем ситуация была такова: если эмигранты и находили работу, то должны
были принести хозяевам две рекомендации. Объясняется это тем, что английские
колониальные власти видели в каждом из них большевика. Так, с огромным трудом
он устроил служащим в компанию Суэцкого канала некоего эмигранта Старицкого,
могила которого также находится на каирском кладбище «Святой Георгий».
Материальное и психологическое состояние россиян в Египте значительно
ухудшилось с 6 октября 1923 года, когда «англо-египетский» кабинет, по
выражению Смирнова, отказал в легитимности российскому дипломатическому
представительству. Россияне были лишены капитуляционных прав. Чтобы изменить
ситуацию, Смирнов обращался и к английским колониальным властям, и к послам
других держав, и к эмигрантским кругам в Париже, и в международные организации,
и к правительству США. Все напрасно. Дипломатическое агентство превращается в
Русскую миссию, затем в Общество российского гражданина, а позднее – просто в
Русский клуб. Численность русской колонии в Египте конца 20‑х годов не
превышала 600 человек. Время работало на Советскую Россию, которую западные
державы стали признавать еще в первой половине 20‑х. Поэтому и
«англо-египетский» кабинет в Каире изменил свою позицию по отношению к русским эмигрантам.
Кроме дипломатической
карьеры, следует отметить серьезные работы А.А. Смирнова в области
литературы. Его стихи выходили в поэтических сборниках вместе с лирикой
А. Блока, А. Белого, В. Ходасевича, К. Бальмонта и других
известнейших русских поэтов. В частности, Смирнов опубликовал в альманахе
«Гриф» за 1905 год шесть своих стихотворений, среди них: «Солнечный герой»
(«Мчится в вихре колесница…"), «Мелисанда» («Мелисанда, Мелисанда!"),
«Власть имущий» («Искуситель, черный Марс…") и т. д.
Вероятно, главным лирическим произведением Алексея Александровича следует
считать повесть «Склирена», посвященную опять же Востоку. Свою литературную
деятельность он начал еще в 80‑х годах XIX века. В 1887‑м в
типографии Московского университета на Страстном бульваре, хозяином которой был
М. Катков, вышла одна из его первых книг «Две недели на Святой горе». В
ней были опубликованы очерки А. Смирнова о его пребывании на Афонской
горе. В них он очень живо описал жизнь обитателей Афонского монастыря, с которой
познакомился будучи секретарем российского посольства в Константинополе.
Известен его сборник «Из сумрака былого», выпущенный издательством
А.С. Суворина в 1909 году. Книги Алексея Смирнова можно было встретить в
50‑х – 60‑х годах на книжных развалах площади Опера в Каире. В
своем завещании Алексей Александрович просил опубликовать избранную часть
стихов, а из его переписки военных лет узнаем о намерении издаваться в
приложении популярнейшего журнала «Нива», где он мечтал конкурировать с такими
авторитетными литераторами, как Бунин и Мамин-Сибиряк.
По словам автора небольшого
некролога, посвященного Смирному, присутствие на его похоронах большого числа
высших египетских чиновников свидетельствует о том глубоком уважении, которое
вызывал к себе покойный дипломат и литератор. А. Смирнов серьезно заболел
за два года до смерти так называемыми «нильскими нарывами», вызванными, главным
образом, длительным и безвыездным проживанием в жарком и влажном климате. С
этим недугом дипломат более или менее успешно боролся, но, на беду, с ним
случилось несчастье: он ехал по многолюдной каирской улице на велосипеде, был
сбит автомобилем и получил перелом одной из второстепенных костей ступни.
Операция, проведенная русскими врачами, оказалась успешной. Но заживление раны
шло плохо на фоне «нильских нарывов». Вскоре наступило осложнение, затем
заражение крови и смерть. Алексей Александрович скончался 18 февраля 1924 года
(н.с.) в столичном районе Абдин в своей квартире на улице Шейх Абу Сабаа, 14.
Его отпевали в православном храме Святого Константина и Святой Елены в каирском
районе Булак (недавно отреставрированном; находится рядом с новым зданием
газеты «аль-Ахрам»). А. Смирнова похоронили 20 февраля 1924 года на
православном кладбище «Святой Георгий» в Старом Каире. По воле генконсула на
могиле был поставлен скромный памятник, без указания, кем был покойный. В
завещании Смирнов написал: «…Я абсолютно не возражаю, если мой прах навсегда
оставят в Египте. Деньги на похороны, на памятник и на закупку места на
кладбище, по моей просьбе, даст Джорджбей Лутфал-ла (близкий египетский друг. –
Г.Г.). Я прошу, чтобы похороны были скромные. Прошу не возлагать венков и не
произносить речей; памятник сделать очень простым: плита, на которой каменный
крест с надписью: «Алексей Смирнов, родился 14 сентября
[Приводится с сокращениями]
Азия и Африка. – 2001. – № 5. –
С. 60–63.
<…> Не знаю, как
обстоит дело в других местах, в Александрии усвоенный порядок представляется
совершенно ненормальным. Здесь русскому подданному достаточно привести
«шейх-ель-хара» (квартального старшину), который удостоверит его личность, или
принести удостоверение от местного духовного начальства того вероисповедания, к
которому он принадлежал официально, чтобы было выдано laissez-passer [паспорт]
на выезд за границу. В первом случае удостоверение получается за очень малый
«бахшиш», во втором – при наличии двух свидетелей, столь же неизвестных
духовному начальству, как и сам проситель.
Посему необходимо, чтобы
правительства сознали необходимость, при выдаче паспортов русским эмигрантам,
считаться со старыми российскими национальными организациями и вообще получать
от них справки об обращающихся к местным властям русским…
АВП РИ. Ф. 317. Оп. 820/3.
Д. 191. Л. 2 об.
О судьбе Сергея Павловича Разумовского
(1875–1947) до его приезда в Египет мне почти ничего не известно. Знаю только,
что до начала Первой мировой войны в 1914 году он был Российским Императорским
консулом в Яффе (Палестина), куда прибывали на пароходах из Одессы православные
паломники. Когда Османская империя, контролировавшая Палестину, вступила в
войну на стороне Германии, Разумовский вместе с Русской духовной миссией в
Иерусалиме был эвакуирован в Александрию. Вскоре его в ранге атташе зачислили в
штат Дипломатического агентства и Генерального консульства России в Каире.
Благодаря С.П. Разумовскому мы узнали,
когда и как русские беженцы прибыли в Египет
В октябре 1923 года
правительство Египта отказалось признавать и далее дипломатические учреждения
старой России. А в феврале следующего года скончался посланник
А.А. Смирнов. Волей судьбы Разумовский оказался старшим из бывших
российских дипломатов. <…>
В мае 1926 года при
Министерстве внутренних дел Египта были созданы «Русские бюро» для нужд
российских эмигрантов. Разумовский возглавил такое бюро в Каире, поступив тем
самым на службу к египтянам. Но он занимал этот пост всего год, уступив его
младшему коллеге, бывшему каирскому вице-консулу Николаю Ивановичу Виноградову
(1881–1935).
«Здесь все идет по-старому, –
писал Разумовский 14 февраля 1927 года княгине А.А. Урусовой. – Так же
россияне живут и ссорятся, как и раньше».
Унылая картина, не правда ли?.
Комсомольская
правда – 2008. – 25 января.
<…> получено
сообщение Д.И. Абрикосова от 16 апреля
…японское правительство
медлит проведением в жизнь означенных постановлений. С другой стороны, ввиду
политического положения на Дальнем Востоке, Абрикосов считает всякие дальнейшие
задержки в этом вопросе нежелательными и просит оказать возможное воздействие
на японское правительство со стороны Лиги Наций в пользу осуществления ее
постановлений.
ГА РФ.
Ф. 6094. Оп. 1. Д. 43. Л. 128.
Заведующий политотделом
Министерства иностранных дел Японии уведомил меня, что Министерство иностранных
дел Японии поручило Директору Японского бюро при Лиге Наций довести до сведения
Генерального секретаря о согласии японского правительства на решение XIX-го собрания Лиги Наций касательно порядка выдачи и
формы свидетельств «сертификат д’идентите» для русских беженцев и на признание
подобных свидетельств, выдаваемых другими правительствами; при этом однако
японское правительство заявило, что срок, с коего решение это будет
осуществлено на практике, будет указан впоследствии, ввиду необходимости
известных подготовительных мероприятий в связи с этой мерой. При теперешнем
положении вещей, когда японское правительство всячески ищет сближения с
советским правительством, вопрос о сказанных свидетельствах имеет здесь очень
большое значение. Дело в том, что в случае признания японцами советского
правительства и допущения сюда советских представителей, возможность сохранения
здесь в той или иной форме охраны интересов русских беженцев старыми нашими представителями
очень мала, т. к. в Японии все эти вопросы об отношении к старым и
новым представителям стоят гораздо острее, чем где бы то ни было, и советские
представители, опирающиеся на официальное признание, будут иметь самую широкую
возможность настоять на окончательной ликвидации старого представительства, или
своей травлей здесь сделать всякую антибольшевистскую работу невозможной. Но
даже и в том случае, если будет возможно продолжать здесь и после появления
советских представителей работу в той или иной форме по охране интересов
русских беженцев со стороны нашего представительства, самый факт возможности
для этих беженцев ставить себя до известной степени под покровительство
японских властей, путем получения от них специальных документов, будет иметь
первостепенное значение.
Японское Министерство
иностранных дел сообщило мне, что ныне в районе Южно-Маньчжурской железной
дороги имеется до 5 тысяч русских беженцев, жизнь дорога, заработка нет.
Поэтому ни Япония, ни территория ЮМЖД не могут считаться подходящими для жизни
русских беженцев, ввиду этого японское правительство прекратило визу на въезд
русских беженцев из других стран в пределы указанных территорий (Японию, Корею,
полосу отчуждения ЮМЖД) и об этом решении поставит в известие секретаря Лиги Наций.
ГА РФ.
Ф. 6094. Оп. 1. Д. 43. Л. 145–146.
Дмитрию Абрикосову
принадлежит, по сути, первая попытка проанализировать само явление эмиграции
российских граждан в Японию, а также дать ее периодизацию.
Среди множества выдающихся,
ярких личностей, людей с удивительными биографиями, коими так полна история
российской послереволюционной эмиграции, было немало и тех, о ком до сих пор
еще не сказано и половины ими заслуженного. Особенно не повезло тем, кто в силу
специфики профессиональной деятельности после революции потерял сколько-нибудь
значительные шансы устроиться в зарубежном обществе. Прежде всего, это
относится к работникам дипломатической службы, для которых крушение империи
означало не только подчас лишение средств к существованию, но и невозможность
найти себя в изменившемся мире.
О судьбе одного из таких
дипломатов, Д.И. Абрикосова (1876–1951), потомка династии «шоколадных
королей» России, последнего официального представителя Российской империи в
Японии, рассказывается в этом материале. Основным источником послужили
собственные мемуары Д.И. Абрикосова, а также свидетельства людей, лично
знавших Абрикосова, документы из архивов Министерства внутренних дел Японии,
воспоминания русских эмигрантов и другие материалы.
Профессиональный дипломат
Дмитрий Иванович Абрикосов
родился 11 апреля 1876 года в Москве в богатой купеческой семье Абрикосовых,
бывших одними из пионеров кондитерского производства в России. После окончания классической
гимназии Абрикосов поступает в Московский университет на юридический факультет.
На четвертом курсе университета, работая в архиве Министерства иностранных дел,
Д.И. Абрикосов сделал первый шаг на пути к будущей дипломатической
карьере. Отбыв службу в артиллерийской бригаде недалеко от Москвы, Абрикосов
устраивается в уже знакомый ему Архив МИД с тем, чтобы со временем попасть
непосредственно на дипломатическую службу. Его первым самостоятельно
выполненным заданием был разбор части архива князя Г.А. Потемкина-Таврического
– начало карьеры в высшей степени символичное. Вскоре, сдав экзамены,
Д.И. Абрикосов зачисляется на службу в Министерство Иностранных Дел
Российской империи. По прошествии некоторого времени Абрикосов получил назначение
на должность сотрудника российского посольства в Лондоне – «наиболее важного и
блестящего посольства» того времени. В своих мемуарах он рассматривает
назначение в Лондон как несомненную удачу, определившую весь его дальнейший
путь.
Думая о дальнейшем повышении
по службе, Абрикосов по прошествии трех лет начал хлопоты и благодаря протекции
министра иностранных дел А.П. Извольского получил назначение на должность
второго секретаря посольства в Пекин. Здесь он проработал до 1912 года, был
очевидцем Синьхайской революции (1911–1912) и сделал ряд любопытных заметок
относительно национальных черт китайцев, их психологии, отношения к
иностранцам и т. д. В частности, он отметил ряд специфических
трудностей, с которыми сталкивается в Китае дипломат, привыкший к европейской манере
ведения дел, и особое привилегированное положение, занимаемое в этой стране
переводчиками с китайского языка. Страсть Абрикосова к путешествиям привела его
за время работы в Китае в Монголию, Корею, а также в Японию, ставшую
впоследствии для него местом максимального взлета карьеры и последующим
убежищем в годы эмиграции. Получив обещание о переводе в МИД после детального
знакомства с различными странами Дальнего Востока, Абрикосов пробыл на
стажировке в Японии около года в качестве второго секретаря посольства, но
отношения с послом Н.А. Малевским-Малевичем не сложились. Это, однако, не
помешало ему в свободное время овладевать азами японской разговорной речи, что
очень пригодилось спустя пять лет.
Первую мировую войну
Абрикосов встретил сотрудником Дальневосточного отдела МИД. Ничто не предвещало
резких перемен, когда вдруг он получил приглашение занять пост первого
секретаря посольства от нового посла в Токио В.Н. Крупенского,
которого знал по работе в Китае.
Глава «посольства без
правительства»
Октябрьская революция и
последовавшее за ним решительное непризнание посольством в Токио новой
государственной власти ознаменовали начало заключительного этапа
дипломатической карьеры Д.И. Абрикосова, венцом которой стала должность
и. о. посла в «посольстве без правительства».
Так, в возрасте 45 лет
Дмитрий Иванович Абрикосов достиг высшего поста в своей карьере, оказавшись
фактически во главе не только российского посольства, но и подчиненных ему
десяти консульств на территории Японской империи.
Чувствуя, что его статус
«полноценного посла» может вскоре измениться и в связи с перспективой
переговоров между Японией и Советской Россией с целью признания большевистской
власти, Абрикосов торопится решить проблему статуса русских беженцев в Японии,
дабы обезопасить их от преследований и выдачи советским представителям.
Любопытно, что ему принадлежит, по сути, первая попытка проанализировать само
явление эмиграции российских граждан в Японию, а также дать ее периодизацию.
Будучи в целом не слишком высокого мнения о своих соотечественниках (видимо,
это объясняется особенностями эмигрантской среды, однообразием круга общения и
проблем), Абрикосов вместе с тем отмечает активность деятельности русских
переселенцев, сравнивая их с японским населением в провинции не в пользу
последнего.
Когда стало окончательно
ясно, что вопрос о признании Советской власти как законного преемника царской
России решен, Абрикосов начал готовиться к переходу на статус частного лица.
Ликвидировав все документы и распустив сотрудников консульств, 15 февраля 1925
года Д.И. Абрикосов покинул опустевшее российское посольство. Началась его
жизнь в эмиграции, продолжавшаяся более двадцати лет (1925–1946).
Частное лицо
Основной круг его общения
составляли дипломаты. Среди них Абрикосов особо отмечает посла Бельгии барона
А. де Бассомпьера, а также несколько английских семей. Дружба с ними
продолжалась в течение всего его пребывания в Японии.
Один из таких друзей, в
прошлом представитель России в Риме при Ватиканском престоле, по фамилии Бок,
предложил Абрикосову написать воспоминания о людях, с которыми его сводила
жизнь. В результате получились обширные записки, охватывающие период, начиная с
детства и вплоть до отъезда из Японии после войны и прибытия в США в ноябре
1946 года.
Являясь решительным и последовательным
противником Советской власти, Абрикосов понимал, что его «Воспоминания» едва ли
увидят свет в ближайшее время, и уж почти наверняка не в России. Отсюда,
очевидно, и проистекает его стремление писать по-английски. Будучи человеком
весьма наблюдательным, обладая независимым характером и ироничным умом,
пользуясь неоспоримыми преимуществами очевидца, Абрикосов оставил ряд весьма
колоритных портретов своих современников.
«Японская» часть воспоминаний
включает описание первого посещения этой страны в бытность Абрикосова
сотрудником посольства в Пекине, затем пребывание его в Японии в качестве
дипломата и, наконец, частного лица. Интересны замечания по поводу культуры и
традиций японцев, особенностей японского быта, отношения к иностранцам. Наличие
обширных связей среди представителей японской правящей элиты, а также членов
зарубежных миссий позволяло ему получать информацию, обычно не доступную для
обычных путешественников. При этом, в отличие от большинства мемуаристов,
пишущих о Японии, Абрикосов, рассматривая свое пребывание в стране как
вынужденное и временное, многие явления воспринимал критически и не считал
нужным этого скрывать.
Абрикосов ненавидел войну.
Много страниц его мемуаров посвящены описанию тех бедствий, что обрушились на
Японию после начала военной кампании в Китае, и позднее – на Тихом океане, и
похоронивших, по его словам, старую японскую культуру. Положение иностранцев в
Японии с началом военных действий резко изменилось к худшему, жизнь становилась
все труднее, отношение местного населения также несло на себе отпечаток
военного времени. Очевидно, поэтому «японские страницы» воспоминаний становятся
все мрачнее, и к концу рукописи не остается и следа от той восторженности,
которой окрашен рассказ о первых годах пребывания в Стране восходящего солнца.
Как это часто бывает с
одинокими холостяками, Абрикосов, как он сам признается, всегда стремился найти
людей, «которые бы заменили мне мою семью». Таковыми для него в разные годы
становились супружеская чета Бок, Бассомпьеры; после переезда в Кобе в 1942
году – семья русского предпринимателя Ф.Д. Морозова, с которым он
еженедельно виделся в годы войны и позднее, до отъезда в США.
Несмотря на наличие в Японии,
и в частности в Токио, нескольких эмигрантских обществ, Абрикосов предпочитал их
избегать, отчасти чтобы сохранить статус частного лица, отчасти из-за
антипатии, которую ему внушали многие соотечественники, которые там собирались.
Материалы японской тайной
полиции, которая вела наблюдение за иностранцами, показывают, что круг его общения
с русскими был довольно ограничен. Это положение несколько изменилось после
переезда Абрикосова в Кобе, так как во время войны представители вражеских
держав были в основном интернированы, а сотрудники посольств переведены в режим
домашнего ареста, и контакты с ними стали невозможны. Попытки самого Абрикосова
уехать из Японии не увенчались успехом, так как, не будучи по статусу
гражданином страны, воюющей с Японией, он не мог быть обменен на японцев, а
иные варианты покинуть страну отсутствовали.
После окончания войны
положение многих иностранцев, включая Д.И. Абрикосова, изменилось к
лучшему. Благодаря связям в кругах западных дипломатов и личной помощи бывшего
до войны послом США в Японии Дж. Грю ему удалось получить разрешение на выезд в
США.
Пасмурным осенним днем 1946
года, на маленьком судне Д.И. Абрикосов покинул страну, которая во время
первого прибытия в нее казалась «чудесным сном», а в момент прощания – «ночным
кошмаром». Из Японии Абрикосов увез начало рукописи своих воспоминаний, работу
над которыми он продолжил в Америке, где и скончался 4 ноября 1951 года.
Азия и Африка сегодня. – 2003. –
№ 2. – С. 45–50.
В Консульте мне сообщили,
что недавно в Константинополе возник среди представителей иностранных держав
вопрос о том, какие документы выдавать русским беженцам, и что помянутые
представители запросили по этому вопросу свои правительства.
Итальянское министерство
иностранных дел приняло во внимание мои доводы и в ответ на запрос своего
представителя в Константинополе ответило в желательном для нас смысле,
рекомендуя выдавать русским беженцам не «Certificats de refugies», а «passeports provisoires»
(временные паспорта).
ГА РФ. Ф. 6094. Оп. 1.
Д. 42. Л. 48.
Посетивший меня на днях
Чаманский сообщил мне о результатах разговоров, которые он имел с Джонсоном по
поводу облегчения получения транзитных виз через Италию для русских. Джонсон
будто бы выразил готовность ходатайствовать в Риме, будучи вполне уверенным в
успехе, в пользу ускорения порядка выдачи виз, но лишь транзитных, оговорив,
что он не берется предпринимать никаких шагов для виз на въезд в самую Италию.
Джонсон будто бы прибавил, что он охотно приступит к осуществлению этих шагов,
если к нему будет обращена соответствующая просьба, исходящая от меня.
Доверительным и частным
образом проверьте вышеизложенное и степень готовности Джонсона помочь нам в
деле хотя бы транзита наших соотечественников через Италию…
Набросок ответа
К.Н. Гулькевича М.Н. Гирсу
Джонсон не помнит
содержание своей беседы с Чаманским, не помнит даже, где от с Чаманским
виделся, в Париже, или в Берлине? Но он охотно предпримет шаги в Риме, если мы
приведем определенные факты. Я рассказал ему сообщенные мне жалобы беженцев…
будто бы Итальянское министерство внутренних дел принуждает их для получения
Нансеновских паспортов предъявлять удостоверения, что они не
большевики и т. д. Лично я басням этим боюсь верить, нельзя
давать удостоверения с отрицанием чего-либо. Но я сослался на эти жалобы, дабы
подкрепить ходатайство Чаманского.
ГА РФ. Ф. 6094. Оп. 1.
Д. 44. Л. 5–5 об.
<…> В дополнение
к моему письму об отношении Мадридского правительства к нансеновским паспортам,
считаю долгом довести до сведения Вашего высокопревосходительства, что русские,
не имеющие возможности добиться выдачи таких паспортов испанскими властями,
принуждены до отъезда в страны, признавшие советское правительство, – не
допускающие въезда с нашими паспортами, обратиться к германским консульским
властям для получения так называемых «персонал Аусвайзе»[11].
Свидетельства эти
выдаются немецкими заграничным учреждениями исключительно по их личному
усмотрению и симпатиям.
Число русских,
отправляющихся через Испанию из Южной Америки и Африки в Германию, Польшу и
окраинные государства, часто с намерением по возможности вернуться в Россию,
довольно значительное, однако далеко не все добиваются от немцев выдачи таких
путевых свидетельств, и поэтому вынуждены отказаться от путешествия.
Помочь русским в
бесконечных затруднениях с паспортам и визами я, к сожалению, не всегда в
состоянии; несмотря на неоднократные мои шаги перед здешним МИД поставить
вопрос о нансеновских паспортах на практическую почву, – я положительных
результатов до сего времени не мог добиться.
Военная Директория придерживается
взглядов прежних правительств на русский паспортный вопрос, она признает
законную силу за старыми русскими паспортами и за теми, которые выдаются ныне
нашими учреждениями; признаются также документы, выданные русским другими
правительствами.
ГА РФ.
Ф. 6094. Оп. 1. Д. 43. Л. 205–205 об.
Перевод с польского
Приступая к окончательной
ликвидации лагерей интернированных МВД отменяет все изданные до сих пор
распоряжения определяющие от ношения административных властей к
интернированным, в частности, циркуляр № 5 (Г.В.В. 649, доп. инст. от
17.11.22 г. №
1.
… Все
интернированные, по какой-либо причине оставившие лагерь, исключаются из
списков лагерей…
2.
Каждый
интернированный, уволенный из лагеря, получает свидетельство о политическом
убежище (карту азиля) в управлении староств территории, на которой находится
лагерь, интернированные же находящиеся вне лагеря и не имеющие карту азиля,
получают ее у того старосты, в районе которого они живут.
Интернированные,
работающие в частях войск Республики, получают упомянутое свидетельство в том
случае, если они будут уволены с места их работы и переданы в ведение
гражданской административной власти.
3) В случае, если
интернированный не в состоянии представить документов, выданных
соответствующими органами польской власти и удостоверяющими бытность его в
лагере интернированных, то при выдаче ему карты азиля следует критически
выяснить и установить, действительно ли данное лицо отвечает условиям,
установленным для признания его азилянтом, т. е. пребывает ли он в
Польше в качестве бывшего комбатанта…
5) Имея в виду особые
затруднения, которые встречают азилянты при поисках работы, МВД решило
предоставить им некоторые льготы в отношении проживания и передвижения по
территории государства, смягчая те ограничения, которые были установлены
циркуляром от 8 апреля
Принимая во внимание
необходимость скорой ликвидации лагерей и желая произвести таковую способом
наиболее благоприятным для интернированных, МВД считает возможным применение
известных льгот уже теперь.
Предлагается для исполнения:
а) бывшим интернированным
разрешить свободное пребывание и передвижение по территории польского
государства за исключением воеводств: Львовского, Станиславовского,
Тернопольского, Волынского, Полесского, Новогрудского, Виленского, в этих
воеводствах разрешается проживать только азилянтам, которые теперь там
проживают с разрешения властей, а также тем, кто получат в будущем разрешение
соответствующего воеводства. В исключительных случаях разрешается гг. воеводам
упомянутых 7 воеводств разрешать интернированным пребывание на территории
своего воеводства. Основанием для выдачи таких разрешений для воевод между
прочим служит невозможность приискания работы где-либо в другом месте и
безусловная лояльность азилянта.
в) азилянт в числе бывших
интернированных должен иметь обыкновенное свидетельство о политическом убежище
с указанием на этом свидетельстве, что он пользуется правом свободного
передвижения и перемены места жительства на территории государства за
исключением упомянутых воеводств при единственной обязанности азилянта
заявления (мельдования) о перемене адреса.
Если азилянту разрешено
пребывание на территории какого-либо воеводства из упомянутых в п. а), то об
этом воеводстве не делается оговорки в случае воспрещения пребывания в нем.
ПРИМЕЧАНИЕ: разрешение на
проживание в данном воеводстве (из числа семи) не дает право проживания в
приграничных уездах, на что должно быть специальное разрешение воеводы или МВД
и о чем должна делаться специальная отметка.
В случае установления
нелояльного поведения кого-либо из числа азилянтов или его вредной деятельности
по отношению к Польской Республике, административные власти обязаны лишить его
упомянутых в этом распоряжении льгот и поступить согласно вышеуказанному.
По получении свидетельства о
политическом убежище азилянт состоит на учете органов административной власти.
ГА РФ. Ф. 5814. Оп. 1.
Д. 6. Л. 96–96 об.
<…> в многочисленной
группе [эмигрантов] имеются подгруппы, юридическое положение и перспективы
которых могут оказаться, а отчасти уже являются различными.
Первая подгруппа определяется
формальным признаком – лишением некоторых разрядов российских граждан
подданства декретом Советской власти. Активные участники противобольшевистского
движения, а также лица, просто игнорировавшие возникновение нового
государственного образования на территории России со времени издания декрета
перестали рассматриваться Советскими органами в качестве граждан. Юридические
отношения обычно существующие между государством и его подданными для данных
лиц и данного государства перестали существовать.
Вторую подгруппу, менее
численную, образуют лица, не подпавшие под действие указанного декрета, но по
личной инициативе порвавшие связь с СССР. Эта категория интересна и важна тем,
что она продолжает все время пополняться. Необходимо поэтому, чтобы
одновременно с определением правового положения бесподданных русской
национальности были установлены некоторые формальные моменты, которые
обуславливали бы зачисление вновь прибывающих из СССР или уже пребывающих за
границей и желающих отказаться от подданства СССР в категорию бесподданных
русской национальности. В ЧСР таким формальным моментом является выдача
пруказа. Однако признак этот является недостаточным. Гарантия правильности
такого зачисления очень мала. Участие эмигрантских организаций в каждом
отдельном случае представляется необходимым. Практика шагнула в эту сторону,
поскольку мнение представителя Земгора в вопросе выдачи приказа принимается
Министерством Иностранных Дел во внимание.
Вторая подгруппа имеет,
однако, еще и то отличительное свойство, что она состоит из лиц, действительно
бывших подданных СССР. В то время как первая подгруппа вовсе никогда в отношения
подданства к СССР не состояла, хотя бы большевики до издания своего декрета о
лишении российского подданства и считали этих лиц своими гражданами. Поэтому, в
отношении второй подгруппы может возникнуть вопрос, не следует ли к ним
применять советское право, поскольку международно-правовая доктрина утверждает,
что пока бывшие подданные какого-либо государства не приобрели нового
подданства, национальным правом их должно считаться право прежнего государства.
Здесь необходимо, однако,
учитывать идеологические основы русской эмиграции. Русская эмиграция
отказывается от всего большевистского правопорядка в целом, не только от той
или иной конструкции высших государственных органов, но и от коммунистического
суда, и от гражданского законодательства большевиков. Эмиграция отрицает все
юридические элементы большевистского построения государства и общества,
отрицает, конечно, и коммунистическую мораль и социальное строительство. В этом
отрицании сходятся как лишенные декретом подданства, так и добровольно скинувшие
советское покровительство. И быть может, вторая подгруппа в отрицании своем
резче первой, т. к. отказ от подданства есть акт свободной воли,
обусловленный к тому же более непосредственным зачастую знакомством с советским
укладом.
Необходимо поэтому обе подгруппы
рассматривать как одну общую группу. Внешним выражением единства обеих подгрупп
явится предстоящее наделение лиц, их составляющих, паспортами Лиги наций.
De lege lata [с
точки зрения закона] приходится, однако, из этих подгрупп выделить самостоятельную
группу, образующуюся из лиц, имеющих в приютившем их государстве постоянное
место жительства – stale bydlištĕ или
просто bydlištĕ
<…> Не только в ЧСР, но и в других государствах имеются более или менее
определенные контингенты своих бесподданных. Намек на признание такого
контингента имеется в проекте закона об охране рабочего рынка в ЧСР, где в
особую категорию выделены иностранцы, проживающие на территории ЧСР с 1‑го
мая 1923 года.
Судьба этой группы, быть
может, приведет её к натурализации. Возможно даже известное давление в этом
направлении со стороны государства, в котором лица, составляющие эту группу,
нашли убежище. На пути давления стала когда-то Россия. В период Великой войны
некоторые законодательные акты, вносившие ограничения в права эмигрантов,
содержали оговорку, по которой от применения ограничительных постановлений
освобождались некоторые категории иностранцев, подданных неприятельских держав.
В таком положении находились, например, чехи. Юридическое положение их в период
Великой войны имеет некоторые черты сходства с положение русских эмигрантов в
ЧСР с тем, однако, различием, что чехи не могли не рассматриваться имеющими
некоторую формальную юридическую связь с враждебными России государством.
Оговорка в русских законах
периода Великой войны предусматривает освобождение иностранцев от ограничений в
случае принятия ими Российского подданства, точнее, возбуждения ими
соответствующего ходатайства.
Здесь, в ЧСР такого давления
не производится, скорее напротив – предоставление подданства русским эмигрантам
избегается. Поэтому, здесь, быть может, имеется наиболее подходящая почва для
определения правового положения бесподданных. Во Франции уже давно принимаются
меры к устранению путем предоставления гражданства на особо льготных условиях,
проблемы бесподданства, в частности, проблемы русской эмиграции.
Только что упомянутая третья
подгруппа находится в общем в несколько более прочном положении,
т. к. законы ЧСР, предусматривающие постоянное жительство иностранцев
в пределах Республики к ним бесповоротно применимы. По существу, однако, лица
этой категории ничем не отличаются своей, так сказать, идеологической
физиономией от лиц, временно пребывающих на территории ЧСР. Думается, поэтому,
что все бесподданные, получившие право на пребывание в ЧСР, т. е. получившие
приказ сроком на один год, могут юридически рассматриваться как одна категория
(см. реш. Высшего суда № 1807).
Вторую, первоначально
малочисленную, но постепенно, хотя и медленно растущую группу образуют
бесподданные русской национальности, обнаруживающие, так сказать, намерение, не
в свое государство, разумеется, т. к. СССР является своим
государством только для бывших советских подданных, но, во всяком случае, на
территории своего бывшего государства – России. Положение этих лиц несколько фальшивое,
и юридически, поэтому, трудно уловимое. Приходится, однако, до официального
принятия этих лиц в лоно СССР условно продолжать считать их бесподданными. Те
или другие нюансы в отношениях к этим лицам – вопрос не права, а политики и
морали, и поэтому касаться его здесь не приходится.
Наконец, особую группу
образуют лица, имеющие советский паспорт, которым они в большей или меньшей
степени дорожать. Их национальным правом, бесспорно, является право советское,
и если я о них упоминаю в этом контексте, то только потому, что среди них
немало горячих отрицателей советского строя; их общественная жизнь подчас
совершенно сливается с жизнью бесподданных русских эмигрантов и кроме паспорта
нередко ничто не связывает их с СССР. Они – эмигранты и бесподданные психологически,
но, конечно, не юридически.
Итак, основными понятиями,
установление которых мы считали необходимым, являются: бесподданство и
бесподданные русской национальности. Какое же значение имеет установление этих
понятий. Основной вывод есть отрицание за бесподданными их национального права,
в данном случае, как добольшевистского русского, так и советского права.
Понятие национального права вытесняется понятием права местожительства.
Последнее обычно, в частности и в ЧСР признается субсидиарным источником для
определения правового положения иностранца. Для бесподданных, этих иностранцев sui generis
[своего рода, своеобразных], право местожительства во всех случаях заменяет
отсутствующее у них национальное право.
Отрицание национального права
за русскими эмигрантами звучит, быть может, страшновато. Между тем, это не
только практический вывод отчасти уже сделанный жизнью, но и теоретический
постулат для правильного разрешения юридического положения бесподданных, не
встречающий в государствах, признающих единство гражданского общества ни
серьезных препятствий, ни опасностей.
Для лучшего удовлетворения
потребностей русских эмигрантов и эмигрантских учреждений в ЧСР в юридической
помощи, которая до сих пор оказывалась лишь частично русским и чешским
Юрисконсультами Комитета Земгора и отдельными сочувственно относившимися к
эмиграции лицами, общее Собрание Объединения поручило Комитету озаботиться
организацией такого учреждения, которое могло бы, как постоянно действующий
орган, заниматься не только оказанием правовой помощи русским по их личным
делам, но по своему составу, с надлежащей авторитетностью, научно разрабатывать
общие юридические вопросы, возникающие ныне даже в международных пределах в
связи с положение эмиграции, – и дать необходимую практическую работу молодым
русским юристам.
Во исполнение этого поручения
и в уверенности, что намечены цели, способы их достижения и имеющаяся в
распоряжении Комитета материальные возможности объединять все наличные силы как
русских специалистов, так и уже проявивших участие к эмиграции и интерес к ее
правовому положению чехословацких юристов, Комитет берет на себя инициативу в
создании постоянной Русской Юридической Консультации.
Предлагая Вашему вниманию
выработанные Комитетом «Временные Правила о Русской Юридической Консультации
Земгора в Праге», Комитет имеет честь просить вас, милостивый государь, не
отказать в Своем любезном согласии принять участие в работах Консультации в
качестве ее Члена.
О согласии Вашем благоволите
уведомить Комитет до 20‑го ноября с.г. по адресу: Прага II, Румунска ул. Число I (бывшая Ваврова) или по телефону 514–1-2, вызвать
Юрисконсульта Комитета г-на Виноградова (от 9 до 2‑х часов дня), дабы
Комитет мог заблаговременно разослать повестки на распорядительное Собрание всем
Членам Консультации.
ГА РФ. Ф. 5764. Оп. 6.
Д. 3. Л. 43.
Председатель правления
Колонии русских беженцев
Его
Превосходительству В.Н. Штрандтману
Милостивый Государь Василий Николаевич.
Вследствие письма Вашего от 2‑го
сего ноября за № 1394, имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что
Правление Белградской колонии, ознакомившись с препровожденными Вами
сведениями, признало необходимым просить Вас настаивать от имени русской
эмиграции в Королевстве Сербов, Хорватов, Словенцев на том,
1)
чтобы русские
беженцы могли свободно переезжать из одной страны в другую с нансеновскими
паспортами и чтобы оговорка об отсутствии права на обратный въезд в страну, в
коей был выдан паспорт, была бы во всяком случае исключена;
2)
чтобы паспорта
эти были или вовсе освобождены от всяких сборов, или же, в крайнем случае,
обложены необременительными для беженцев сбором;
3)
чтобы выдача
нансеновских паспортов была предоставлена Королевским властям, выдающим
паспорта местному населению. К привлечению к выдаче паспортов в Королевстве СХС
органов Международного Бюро Труда Правление Колонии относится отрицательно;
4)
чтобы
нансеновские паспорта выдавались на срок принятый в стране, где беженцы
проживают, и, во всяком случае, не мене года;
5)
чтобы различные
формальности при выдаче таких паспортов были возможно уменьшены.
Благонадежность лиц, коим паспорта выдаются, должна свидетельствоваться
правлениями русских колоний, как органами, ближе всего стоящими и,
следовательно, знающими русское беженство;
6)
чтобы требование
выборки нансеновских паспортов было обязательно лишь для лиц, переезжающих из
одной страны в другую; в пределах же Королевства необходимо сохранить прежний
порядок выдачи «дозволов» – разрешений на жительство в Королевстве;
7)
Нансеновский
паспорт ни в коем случае не может служить доказательством утраты прав
подданства СССР, ибо русские подданные, выехавшие из России по причине
нежелания признать власть узурпаторов и палачей русского народа, никогда в
советском гражданстве не состояли. Нансеновский паспорт может служить лишь
доказательством, что владелец его – не большевик и не желает иметь ничего
общего с правительством СССР.
ГА РФ. Ф. 5942. Оп. 5.
Д. 15. Л. 1.
Резкое и
неожиданное решение сербского правительства закрыть границу для всех русских
без различия вызывает здесь большое недовольство среди русских и дает обильную
пищу для антисербской агитации. Было бы весьма желательно, по политическим
соображениям, добиться смягчения этого запрещения в той или иной форме. Во
всяком случае здесь относятся к этому не как к санитарной мере, а как к
политическому акту, недружелюбному к России.
В Варне сейчас находится всего около 3 тыс. русских беженцев, из коих примерно половина собиралась в
Сербию. Прибытие новых эшелонов не ожидается в силу предупреждения Юга России о
переполнении Варны. Необходимо выяснить, относится ли запрещение въезда в
Сербию к отдельным лицам или к едущим транзитом.
АВП РИ.
Ф. 166. Оп. 508/3. Д. 38. Л. 1.
Распоряжение
вызвано санитарными соображениями.
Отдельные лица будут пропускаться <…>
АВП РИ.
Ф. 166. Оп. 508/3. Д. 38. Л. 2.
Въезд в КСХС для беженцев, уже прибывших в Салоники, разрешен при условии медицинского осмотра. Дальнейшие транспорты правительство не сможет
принять.
АВП РИ.
Ф. 166. Оп. 508/3. Д. 38. Л. 3.
По соглашению с Королевским Министерством иностранных дел, визы на въезд
в Югославию русским, следующим одиночным порядком и транзитом, будут выдаваться
миссиями КСХС по ходатайствам российских представителей на местах. Получаю многочисленные запросы
из Варны о разрешении въезда, каковые могут быть даны представителем КСХС в Софии
согласно Вашей просьбе.
АВП РИ.
Ф. 166. Оп. 508/3. Д. 38. Л. 13.
По сообщению из Бухареста 400 русских беженцев совершенно здоровых, находящихся, в Тульче, где
подвергаются со стороны румын
ужасным притеснениям. Они умоляют исходатайствовать им разрешение проехать в
Сербию через Болгарию. Не откажитесь уведомить, согласится ли сербское
правительство принять их.
АВП РИ.
Ф. 166. Оп. 508/3. Д. 38. Л. 16.
Хотя положение на фронте ВСЮР представляется устойчивым, тем не менее,
ввиду крайней необходимости разгрузить чрезвычайно стесненный тыл Красной
Армии, главнокомандующий генерал Врангель приказал мне самым убедительным
образом просить разрешения Королевского правительства на эвакуацию из Крыма в
КСХС известного количества больных и раненых офицеров и членов их семейств,
приблизительно 10–20 тыс. человек, численность их семейств около 30 тыс.
русское военное командование надеется поместить их здесь и в Болгарии.
В надежде на благоприятный ответ главнокомандующий просит сообщить,
какое именно количество русских беженцев могло бы принять КСХС, а равным
образом указать предполагаемый для их размещения район.
АВП РИ.
Ф. 166. Оп. 508/3. Д. 38. Л. 23.
Военный министр возбудил вопрос об эвакуации в Сербию более 3 тыс. лиц, скопившихся в
Феодосии. Не откажите поддержать означенное ходатайство перед правительством,
при коем Вы аккредитованы, и в случае благоприятного ответа сообщить заключение
Ваше по вопросу о направлении означенной партии по Дунаю, о чем одновременно запросил посланника в Бухаресте.
АВП РИ.
Ф. 166. Оп. 508/3. Д. 38. Л. 28.
За последнее время стали приезжать в Белград группы беженцев на основании
взятых ими транзитных виз в миссии КСХС в Константинополе, будто по совету
последней. Принимая во внимание ограниченность отпущенного Королевским правительством
ежемесячного 3‑миллионного кредита на прожиточные нужды находящихся здесь
беженцев, массовое увеличение их числа тяжело отзовется на положении всех
беженцев. Кроме того, правительство может быть таким образом поставлено в
заблуждение относительно лиц, действительно едущих транзитом. Вынужден просить о предупреждении
желающих сюда ехать беженцев, кроме тех, которые хотят соединиться со своими
семьями, что ввиду ограниченности кредита им не следует рассчитывать на ссуды, заменившие
льготный размен, совершенно прекращенные правительством вследствие спекуляции.
Сюда продолжают направляться беженцы, получившие визы в Афинах. Они
требуют в Салониках оплаты проезда в Гевгели, но дополнительных сумм кредита на
таковые расходы у меня нет.
АВП РИ. Ф. 166. Оп. 508/3.
Д. 38. Л. 39.
Прибытие эвакуированных из Крыма частей
Русской армии
в Константинополь (ноябрь
Huntington
W. The Homesick Million: Russia-out-of-Russia. –
В ноябре
С весны
В этих
обстоятельствах Врангель стал искать возможность размещения армии на территории
любого государства на условиях ее дальнейшего сохранения.
Правительство
Венгрии в завязавшейся дипломатической переписке с представителями Врангеля
поначалу высказало острую заинтересованность в присутствии его войск на своей
территории. От готовности пойти на взаимовыгодный контакт с Врангелем
венгерское политическое руководство удержала в целом невысокая оценка
венгерским регентом боевых качеств Русской армии.
Особые надежды
Врангель возлагал на возможность размещения армии на территории образованного в
декабре
В свою очередь,
королевское правительство, принимая участие в судьбе Русской армии, исходило из
объективных национально-государственных интересов, диктовавших необходимость
обеспечения формирующегося государственного аппарата квалифицированными
научно-техническими и военными кадрами. В отличие от западноевропейских стран,
Королевство СХС признавало полученные в гражданских и военных учебных
заведениях Российской империи свидетельства имеющими законную силу. О том,
какую ценность для молодого балканского государства могли иметь русские
эмигранты, свидетельствуют данные статистики, согласно которым 13 % из них
составляли лица с высшим образованием и 62 % – со средним.
Одновременно
Врангель и его штаб рассчитывали найти приют в соседней Королевству СХС, но
крайне враждебной к нему Болгарии, куда для проведения переговоров весной
Французы,
постепенно уловившие несомненную для себя выгоду в размещении войск Врангеля в
Болгарии, по негласным каналам вели нажим на «земледельческое» правительство
А. Стамболийского, сильно зависимое от масштабного коммунистического
движения внутри страны. Тем самым французы надеялись внести в раскаленную
социальную атмосферу хищнически обобранной победителями Болгарии
«умиротворяющий» фактор вооруженного присутствия послушной себе силы.
Несмотря на
обещания принять русские части на государственную службу, данные Врангелю в
апреле
В Белграде менее
всего хотели обременять себя заботой о чужой армии без государства и
подданства. За демагогическими рассуждениями Русского совета о том, что
шатающуюся и готовую вскоре упасть «жестокую и бессмысленную» власть
большевиков будет призвана сменить их «дисциплинированная армия», явно
просвечивало стремление взвалить на королевское правительство ответственность
в игре случайностей, развернувшейся в далекой Советской России.
Кронштадтский мятеж и антоновщина вызвали в эмиграции такую бурю надежд на
скорое возвращение на Родину, что даже известие об их подавлении не успело
остудить накала иллюзий: казалось, крах советского режима стал очевидностью.
Однако цепь «случайностей» не замкнулась. В марте
13 апреля в
Белград прибыл начальник штаба главкома генерал П.Н. Шатилов:
представиться Н. Пашичу и вручить тому личное послание Врангеля для
королевича Александра. Престолонаследник дал аудиенцию русскому генералу.
На словах Шатилов вновь изложил то, о чем в изысканных фразах ранее писал
Врангель: о славянском единстве, грядущей и неминуемой гибели большевизма
и надежде на братское гостеприимство сербов.
К перевозке первой,
пятитысячной, партии для дорожно-строительных работ было решено приступить уже
28 апреля. С целью организации ее приема на железнодорожной ветке Гевгели – Ниш
штаб Врангеля отрядил комиссию в лице помощника начальника отделения личного
состава штаба генерала Н. Ф. Эрна, доктора Сычева и ротмистра Яненко.
26 апреля с борта
своей яхты «Лукулл» Врангель послал секретный приказ № 6183 командирам 1‑го
Армейского, Донского и Кубанского корпусов, атаманам Донского, Кубанского и
Терского казачьих войск, в котором сообщал как о свершившемся факте о согласии
славянских правительств теперь же принять: Королевства СХС – 10–11 тыс. человек
на иждивение командования, Болгарии – 5–6 тыс. (без оглашения условий). Главком
подчеркивал, что к июню
Для укрепления
дисциплины приказ предписывал: 1) немедленно перевести из направляемых в
Сербию частей в беженские батальоны всех неподходящих элементов;
2) беженские батальоны временно, впредь до особого распоряжения, оставить
в нынешних лагерях; 3) части отправлять с существующей организацией;
4) ввиду необходимости разгрузить прежде всего остров Лемнос в первую
партию назначить по личному усмотрению генерала Ф. Ф. Абрамова одну из
Кубанских дивизий с доведением ее численности до 5 тыс. за счет штаба корпуса,
Кубанского технического полка и кубанских рабочих сотен; 5) в Пограничную
стражу назначить: личный конвой Врангеля с включением Кубанского гвардейского
дивизиона, который переформировать в сотню, и 1‑ю Донскую дивизию с
увеличением ее состава за счет 2‑й Донской дивизии до необходимых 5 тыс.
Эти спешные
приготовления неожиданно затормозились: в день отдачи данного приказа число
принимаемых на работы чинов было снижено кабинетом Королевства до 4 тысяч. А
спустя месяц, 27 мая, оно уменьшилось еще на 500 человек.
Тем не менее,
Врангель, преследуя цель как можно скорее сосредоточить части армии в Сербии,
возбудил 29 апреля ходатайство перед российским посланником в Королевстве СХС
В. Н. Штрандтманом, касавшееся экипировки направляемых туда частей. Через
Штрандтмана Врангель намеревался получить остатки недораспределенного
имущества, вывезенного на судах из Крыма и находившегося в руках французов. Они
представляли собой внушительный запас одеял – 25 тыс. штук, обуви – 8 тыс. пар,
гетр – 20 тыс., различного белья и полотенец – 35 тыс. Он рассчитывал получить
и лежавшее на константинопольском таможенном складе Русско-французского
торгового общества обмундирование, заказанное еще летом
8 мая с борта
«Лукулла» на имя Пелле было послано обращение, в котором Врангель, во-первых,
настаивал на эвакуации в первую очередь казаков с острова Лемнос, во-вторых,
просил не отказать в принятии мер по обеспечению перевозимых частей
продовольствием на весь срок переезда, осуществив расходы на счет французского
правительства до самой сербской границы, в-третьих, поднимал вопрос о переводе
в Сербию 8–10 тыс. офицеров и солдат уже из Галлиполи «при условии сохранения
указанными контингентами их палаток, походных кухонь, госпитальных и
хозяйственных оборудований, а также снабжения их продовольствием на весь
переезд».
У французов
крепло опасение, что Врангель почувствовал себя чересчур самостоятельным. Пелле
реагировал жестко и весьма определенно: «Я позволю себе напомнить, что
сербское правительство до сих пор всегда подчеркивало свое намерение оказать
приют беженцам, а не армии, – отвечал Врангелю верховный комиссар. – Важность
этого различия с международной точки зрения не может от Вас ускользнуть.
Поэтому я считал бы недопустимым, чтобы имущество, которое возьмут беженцы,
нашло характер военного груза».
В иные моменты,
быть может, Врангель отступил, принявшись бы вновь играть словами, но теперь,
когда были столь удачно, как ему казалось, проторены первые пути в диалоге с
Белградом и Софией, он не имел права испытывать терпение своих войск. И он
решился пойти на неприкрытые угрозы. 16 мая
Впрочем, по
вопросу разгрузки Лемноса, где условия существования стали подлинным бедствием,
верховный комиссар уступил быстро. 14 мая русский посол в Париже В.
А. Маклаков отправил своему белградскому коллеге телеграмму: «Для генерала
Врангеля: французское правительство разрешает отправлять в Сербию
с Лемноса».
Сохранялась,
впрочем, надежда, что нужда в технических кадрах проявит себя сильнее, тем
более что в Скупщине пункт об использовании русских специалистов на строительстве
и восстановлении шоссейной и железнодорожной сетей королевства подвергся
основательному обсуждению. Но и тут не обошлось без разногласий. План,
выработанный в стенах Министерства общественных работ, по отправке одной партии
русских на шоссейное строительство в сторону болгарской границы был отменен по
настоянию Военного министерства по политическим мотивам: сербы сомневались
в стойкости русских чинов относительно болгарской пропаганды, будь то
большевистской или любой иной.
Российский военный
агент в Королевстве СХС генерал Д. Н. Потоцкий еще в апреле
проинформировал сербского министра путей сообщения о том, что в Галлиполи
насчитывается: инженеров различных специальностей – 50, офицеров, механиков и
техников с законченным образованием – 440 человек, 4 инженерные роты и команды
подрывников количеством 460 человек. Из чинов технического полка и инженерного
училища (995 офицеров и 865 солдат и юнкеров) 140 были с «хорошей технической
подготовкой».
Таким образом,
готовых сразу приступить к работе специалистов было 1 090 человек. «Они
представляют исключительно подготовленный технический персонал, годный для
службы по эксплуатации железных дорог, по изысканиям и ремонту путей и
постройке новых линий», – резюмировал подсчеты Потоцкий. И даже выдвигал
предложение еще до прибытия в Сербию создать артели рабочих, техников и
механиков, снабженных кухнями и палатками, под руководством инженеров в группах
числом не менее 300 человек в каждой, а сербам заготовить для них продукты и
хлеб «по расчету солдатского рациона».
Сообразуясь с
желанием главкома избежать значительного распыления войск и концентрации их
преимущественно в Королевстве СХС, Штрандтман прибег к игре на самолюбии
сербов. 22 мая он сообщил Пашичу о намерении французов «ценнейший по своим высоким
качествам технический полк» отправить не в Сербию, а в Болгарию, заметив при
этом: «Потерю этих сил для Королевства я считал бы весьма прискорбною,
если бы она имела место». Причиной возможной потери Штрандтман называл
отсутствие прямого указания королевского правительства о желании получить полк
для нужд своих железных дорог.
Между тем
сербские министры ждали от Врангеля предварительного внесения сумм, достаточных
для пропитания его частей в течение двух лет из расчета по 400 динаров
ежемесячно на человека. Немедленно отыскать требуемую сумму в размере 23 040
000 динаров (для 24 тыс. человек) было непросто. А продовольственные трудности
в лагерях нарастали, как и недовольство союзниками. В. А. Маклаков,
известный склонностью к холодному анализу, поделился своими откровениями
со Штрандтманом: «Ведь если вся эпопея защиты Крыма кончится пролитием крови на
Галлиполи, эта кровь ляжет на всех, и на русских, и на французов, и даже на
сербов; когда кадетские ученики деникинской армии, спасаясь от большевиков, вступили
в Бессарабию, румыны в них стреляли, когда отдельные люди бежали
в Финляндию, финляндцы выселяли их назад. Нечто подобное наступает с этими
лагерями».
К лету
Весна – лето
26 августа
Первую брешь в
завесе неизвестности сумел проделать посланник в Софии А. М. Петряев
при активном содействии российского военного представителя генерала
Вязьмитинова. 12 мая болгарское правительство дало свое согласие на прием
тысячи кубанских казаков с острова Лемнос. Заботу об их размещении приняло на
себя Министерство общественных зданий, дорог и благоустройства.
Пока между
представителями главкома и официальным Белградом происходил безрезультатный
обмен аргументами «за» и «против» принятия русских частей, в среде членов
Донского и Терского кругов и Кубанской рады зародилось движение, поставившее
целью вырвать казаков из-под влияния Врангеля, увезти их из лагерей и расселить
по странам Балканского полуострова. Решимость вождей движения, оформившегося
как Общеказачий сельскохозяйственный союз, перековать мечи на орала не только
расположила к нему Американский Красный Крест, но способствовала гораздо
скорейшему, чем это удалось Врангелю, сближению позиций с «земледельческим»
правительством Болгарии.
Врангелю удалось
предотвратить первую же крупную акцию союза, добивавшегося от кабинета
Стамболийского разрешения на переезд в Болгарию в обход воли главкома
партии казаков. Когда комендант острова Лемнос генерал Бруссо отдал приказание
прислать ему тысячу человек, желающих трудиться в Болгарии, ему был выставлен
образцовый Гундоровский полк во главе с генералом А.К. Гусельщиковым
(всего 1120 человек), который и прибыл 23 мая
Суть
окончательного договора, заключенного Петряевым и Вязьмитиновым 25 июня
Стороны
договорились о взаимном невмешательстве в дела друг друга. При этом все дела
уголовного и гражданского характера подлежали болгарскому суду. Договор никогда
не публиковался в болгарской печати, а для широких обывательских кругов
врангелевцы преподносились местной властью как беженцы, не принявшие новую
российскую власть.
Июнь
ознаменовался успешным завершением переговоров и с правительством Королевства
СХС, которое, благодаря неимоверным дипломатическим усилиям Штрандтмана и
Шатилова, согласилось наконец на вступление русских частей на территорию
страны.
По прошествии
месяца, в те дни, когда эшелоны с кубанскими частями направлялись из Гевгели в
город Вранье, правительство королевства удовлетворило запрос штаба Врангеля о
принятии ее чинов на службу по охране границ государства. Генерал Шатилов узнал
об этом в тот самый день, когда изливал накопившееся отчаяние по поводу
бедствующей половины войск на Лемносе и Галлиполи в срочном письме на имя
Штрандтмана: «Положение армии ухудшилось до крайности. Вместе с тем штабу
главнокомандующего союзным командованием в определенной форме даны указания о
необходимости принятия незамедлительных мер по снятию русских контингентов с
Галлиполи, Лемноса, Кабоджи. Сами войска в лагерях истомились
до крайности. Недоедание, жара и недохват воды подорвали силы людей».
Ниже, как бы отвлекаясь от неотвязной проблемы кредитования, состояние которой
он обрисовал посланнику в довольно мрачных тонах, Шатилов сокрушенно
продиктовал: «Нет сомнения, что со временем дальнейшее поступление кредитов
дало бы возможность постепенно увеличивать число контингентов наших в
Королевстве и заветная мечта главнокомандующего – видеть всю армию собранной на
территории братского сербского народа – наконец осуществилась бы. Но ждать
долее невозможно».
Спустя месяц
премьер Пашич сообщил Шатилову о готовности его кабинета принять в Пограничную
стражу 3581 человека. Из его слов стало понятно, что благоприятному разрешению
вопроса окончательно способствовала необходимость заполнить русскими кадрами
пограничные заставы, оголившиеся по причине перевода значительной части своих в
подкрепление полиции, сосредоточившейся на охране персоны королевича-регента
после недавнего покушения. Подобные обстоятельства, как рассказал Пашич,
принудили капитулировать даже тех из министров, которые особенно рьяно
упорствовали в недопущении русских к охране границы. Но даже эта аргументация
(покушение на наследника) была не в состоянии затушевать предубежденности
кабинета к врангелевцам, как к якобы опасно зараженным большевистской
пропагандой и едва ли не разложившихся под ее влиянием. С другой стороны, в
ходе дискуссии относительно постановки их на тяжелые строительные работы
придирчивость министров находила доводы в «аристократичности», а
следовательно, неприспособленности их к физическому труду.
Причем, ссылаясь
на новопринятую конституцию, Пашич заметил, что, согласно ей, поступающие на
службу по охране границ королевства чины Русской армии будут подвержены общему
правилу поступления иностранцев на королевскую службу по контрактам. При
этом Шатилова обескуражила не только названная теперь Пашичем цифра
привлекаемых по найму чинов, почти на полторы тысячи меньшая обещанной им в
апреле (5 тыс.), но и сам факт требуемого от них отказа от принадлежности
к частям Русской армии. Правда, в вечерней беседе с военным министром
Хаджичем Шатилов уловил надежду на доведение со временем урезанного числа
до первоначального. При этом Хаджич просил Шатилова держать в строгом
секрете информацию о решении своего правительства во избежание «каких-либо
протестов, а в случае надобности указывать, что они прибывают на работы».
Таким образом,
П.Н. Врангелю, преодолевшему на время ряд препятствующих цели сохранения
армии обстоятельств (агитация в военных и беженских лагерях против него лично,
вспышки пробольшевистских настроений в частях, действия французов по распылению
армии путем перевода ее чинов на беженское положение или возвращения в Россию),
удалось перебросить части армии в Королевство СХС и Болгарию, прибегнув при
этом к изощренным дипломатическим маневрам, обращениям к чувствам братского
долга славян, давлению на правительство Болгарии, изысканию денег и оплате
переброски частей в Королевство СХС.
[Статья приводится с сокращениями.]
Новый исторический вестник.
– 2004. – № 11.
Командование, штаб и командиры частей
1‑го армейского корпуса в Болгарии.
Сидят (слева направо) генералы
А.В. Фок, В.К. Витковский, А.П. Кутепов и Б.А. Штейфон
(г. Велико-Тырново, апрель
Средний фрагмент групповой фотографии,
частная коллекция
Расселение
Русских беженцев
Константинопольского
района
Официальные сведения о числе
русских беженцев к 15 июля
В военных лагерях Галлиполи, Лемнос и Чаталджа |
28.760 |
В гражданских лагерях ок. Константинополя |
5.250 |
В общежитиях Константинополя |
1.740 |
В госпиталях |
1.018 |
В Константинополе приблизительно |
29.000 |
Итого гражданских беженцев |
37.017 |
Всего |
65.777 |
ГА РФ. Ф. 5809.
Оп. 1. Д. 98. Л. 112.
Некоторые из
Русских беженцев, живущие во французских лагерях, до настоящего времени не
сознают необходимость подчинения известному режиму, установленному Французским
командованием через Русских Комендантов. Последние, являясь пред французской
властью ответственными за сохранение и точное соблюдение установленного режима,
поставлены в тяжелое положение не только массою обязанностей, на них
налагаемых, но прежде всего добросовестным исполнением гражданскими беженцами
тех обязанностей, которые лежат на них вследствие создавшихся условий жизни.
Первым
необходимым условием жизни в таком лагере – является подчинение дисциплине и
признание авторитета Коменданта; отсюда вытекает исполнение беженцами тех
нарядов как на работу, так и окарауливание и т. п., которые делаются
Комендантами и необходимы для содержания в должном виде лагерей и общежитий,
всякий беженец хотя бы за то, что он живет под крышей и ему всячески
облегчается добывание питания; хотя бы уже за то, что он прожил и кормился
безвозмездно в течение больше полу-года, обязан выполнять наряды по лагерям и
общежитиям, особенно такие, которые связаны с санитарным благополучием,
поддержанием порядка, безопасности, облегчением жизни и т. п. Это
долг всякого беженца могущего по состоянию здоровья, исполнить поручаемую ему
работу. Долг Комендантов установить правильную очередь нарядов для всех,
проследить, чтобы наряды выполнялись точно, без изъятия, а главное – без
уклонения.
Если же со
стороны русских беженцев обнаружено преднамеренное уклонение от исполнения
наряда, который и после напоминания о том Коменданта остается без исполнения,
что в последнее время начинает наблюдаться все чаще и чаще, то предлагаю
Коменданту лагеря или общежития – таких нарушителей удалять навсегда из лагеря
или общежития с донесением мне об этом и объявлением фамилии удаляемого, дабы
это лицо не могло рассчитывать в дальнейшем на получение благотворительной
помощи в каком либо благотворительно м или гуманитарном учреждении.
Подлинное
подписал Ген. – Майор Никольский
С подлинным
верно:
И.об.
Управляющего Делами Ц.О. Комитета
А. Василенко
ГА РФ. Ф. 5809.
Оп. 1. Д. 98. Л. 83.
– Стоимость содержания беженцев в Константинополе в
количестве 3000 чел.* Принято за 1
тур. лиру /10 франков/ в день на человека, т. к. в эту цифру входит
более дорогое больничное содержание, учебные заведения и накладные
административные расходы
– В
Славянских Балканских странах стоимость месячного содержания одного человека
принята в 16 тур. лир /160 франк/
– В
Чехо-Словакии – 6 тур. лир /60 франк/
– в
Константинопольском р-не – 150 тур. лир /150 франк/
– Во Франции
и Греции (на поселяемого на трудовых началах) – до 100 тур. лир /1.000 франков/
Также и в Малой
Азии
– в
Славянских странах – 500 франков (из опыта расселения в Сербии)
· при условии, что в Константинополе осядет
10.000 чел., а остальные будут расселены. Пока цифра нуждающихся в 8.000 чел.
3.000 чел. нуждаются в общественном презрении – общежитии, лечении и учении.
ГА РФ. Ф. 5809.
Оп. 1. Д. 98. Л. 119.
Сейчас
состоялось заседание финансового совета, обсудившего условия [помощника
верховного комиссара по делам русских беженцев] Ваттевилля. Принципиально все
члены Совета приняли эти условия. <…> Необходимо, чтобы Вы объяснили
Нансену, что денег у русских организаций нет. Мы должны поддерживать русский
Красный Крест и Земгор, насколько хватит у нас средств <…> по 150 тыс.
франков в месяц до 1 января
ГА РФ. Ф. 6094.
Оп. 1. Д. 41. Л. 68–69.
Нансен согласен
взять на свое попечение галлиполийцев, кормить, расселить и поставить на работы
при условии выдачи ему 2 млн. динаров и письменного удостоверения, что
галлиполийцы переходят на беженское положение без дальнейшей зависимости от
командования. Запросите мнение генерала Врангеля. Удостоверение могло бы быть
выдано Советом Послов. В случае согласия, я полагаю, вопрос немедленно
разрешился бы.
ГА РФ. Ф. 6094.
Оп. 1. Д. 41. Л. 65.
Врангель
приветствует предложение Нансена и не возражает против поставленных условий. Со
своей стороны, он будет рекомендовать галлиполийцам воспользоваться
предложением. По его мнению, удостоверение может быть действительно только,
если оно будет выдано каждым галлиполийцем отдельно,
т. к. удостоверение Совета Послов может не быть сочтено ими обязательным.
ГА РФ. Ф. 6094.
Оп. 1. Д. 41. Л. 66.
Так как есть
сомнение в достаточной силе удостоверения от совещания послов, высказываемое
Нансеном, то для успеха дела необходима выдача непосредственно Нансену или через
совещание послов для Нансена же самим Врангелем удостоверения, что он
отказывается от всяких прав на галлиполийцев во время и после эвакуации их,
если Нансен возьмет на себя попечение о них.
ГА РФ. Ф. 6094.
Оп. 1. Д. 41. Л. 57.
В ответ на Вашу
телеграмму ген. Врангель просил передать, что т. к. подчинение ему
было всегда исключительно добровольным, то желание Нансена, чтобы он отказался
от права на галлиполийцев не понятно. Обязать кого-либо подчиниться Нансену он
не может. Он уже рекомендовал галлиполийцам принять предложенные усл-я и
считает, что единственно действительной гарантией будет, если каждым отдельно
будет выдано требуемое удостоверение.
Никогда никто
не требовал, чтобы Врангель обязал кого-либо подчиниться Нансену. Ни о каком
подчинении Нансену речи нет, а о кормлении и устройстве на работы. Нансен
опасается, что Врангель будет стремиться сохранить власть над галлиполийцами. В
этом, несомненно, есть доля недоверия. Однако спасти людей от голода нужно,
поэтому недоверие и создаст ответственность в случае, если план потерпит
крушение.
Передаю по
просьбе генерала Врангеля: Ильин выехал в Константинополь для личных переговоров
с представителем Лиги Наций, Проктором, по устройству галлиполийцев, коим дан
совет принять условия Нансена.
<…>
Желание Нансена получить непосредственно от меня заверение о том, что я с
момента поступления этих людей на иждивение Лиги Наций отказываюсь от
осуществления в отношении их от всяких прав, представляется для меня не ясным.
Как Вам
известно, офицеры и солдаты, состоящие в армии, подчиняются командованию
совершенно добровольно, предпочитая лишения и невзгоды свободному существованию
«беженца».
Вынужденные
оставить по тем или иным причинам ряды войск, эти люди продолжают считать себя
членами Армии, неизменно веря в то, что наступит желанный день, когда соберутся
они все под родными знаменами.
«Исключение из
списков Армии» есть единственная мера наказания для немногих недостойных ее
членов, и эту меру я не смогу применять к тем, единственная вина которых то,
что они дольше всех безропотно несли выпавший на долю русских воинов крест.
Я могу сказать
им: «Армия не в силах вас содержать, идите, и работайте, оставив родные ряды»,
но вместе с тем я должен сказать им, что они не выброшены из родной военной
семьи, что они такие же наши братья по оружию, как те многие русские офицеры и
солдаты, которые, оставив ряды войск, или учатся в Чехословакии, Сербии и
Болгарии, или как те офицеры и солдаты, которые самостоятельным трудом
обеспечивают свое существование в Сербии, Болгарии, Польше, Турции и других
государствах.
Все это с
полной искренностью, как и всегда, я сказал уже моим войскам.
При сем
прилагаю копию моего письма Военному агенту в Турции генералу Черткову и проект
моего приказа.
Само собой
разумеется, что с момента оставления галлиполийцами рядов армии, об осуществлении
мною в отношении их прав главнокомандующего речи быть не может, и вмешательства
моего в распоряжения Лиги Наций доктору Нансену опасаться нечего. Не могу вам с
тем не высказать некоторых опасений, возникших у меня в связи с настояниями
Нансена получить у меня «удостоверение» об отказе от моих «прав» и «сохранения
власти» в отношении галлиполийских частей. В качестве кого могу подписать я
такое «Удостоверение»? Конечно не в качестве генерала Врангеля, а исключительно
главнокомандующего армией.
Если таковым
признает меня значительная часть русских людей, то в отношении Лиги Наций об
этом казалось бы нет и речи.
При этих
условиях мне совершенно непонятно, как член этой Лиги по русским делам может
требовать от меня «удостоверения» об отказе от каких-то прав.
Зная, что в
ближайшем окружении Нансена имеются русские люди, заведомо враждебные нашему
делу, я полагаю, что упоминание в требуемом от меня «удостоверении» отказа от
«прав» или от «сохранения власти» может быть истолковано во вред Армии.
«Если генерал
Врангель отказывается от «сохранения власти» над частями Русской Армии,
остающимися в Галлиполи, то тем самым он подтверждает, что в отношении всей
армии, ее частей, находящихся в Сербии и Болгарии, он эту власть продолжает
осуществлять».
Прилагаю мое
письмо Нансену в двух редакциях.
ГА РФ. Ф. 6094.
Оп. 1. Д. 41. Л. 48–49.
Личное частное.
<…> Совету Послов удалось преодолеть
многочисленные препятствия, побороть неподвижность некоторых административных
многочисленных организаций и добиться согласия Нансена взять на себя заботу по
расселению и устройству судьбы галлиполийцев, взамен чего мы предоставили бы в
его распоряжение заранее условленную сумму. Вам известно условие, которое было
поставлено Нансеном барону Врангелю для осуществления принятых решений,
т. е. освобождение галлиполийцев от всяких обязательств по отношению
к нему, как главнокомандующему. Вы знаете также, как отнесся к нему Врангель.
Нами действительно было сделано все, что было в пределах нашей
возможности и зависимости, чтобы спасти этих людей от голода. Вина не на нас и
не нам носить последствия, если генерал Врангель эти условия не находит для
себя приемлемыми. При таком положении вещей я не вижу никакого выхода, кроме
неизбежного в ближайшем будущем перехода галлиполийцев в Константинополь на
общебеженское положение с неминуемой утратой для них тех преимуществ, которые
были бы для них созданы принятием на себя попечения о них Лигой Наций.
Я не сомневаюсь в усилиях, которые делаются командованием для
облегчения их тяжелой участи, но я также не могу скрывать ни от себя, ни от Вас
указанных неизбежных последствий, к которым приведет нас нежелание принять
нансеновские условия.
ГА РФ. Ф. 6094.
Оп. 1. Д. 42. Л. 49–50.
Врангель в
ответ на мои настояния относительно принятия им к выполнению поставленных
Ф. Нансеном условий для приема в свое ведение галлиполийцев. Он выражается
так: «Новые требования Нансена считаю шантажом, и исполнять их отказываюсь».
ГА РФ. Ф. 6094.
Оп. 1. Д. 41. Л. 58.
…Из
Константинополя приехал представитель АРА, чтобы совместно с Лигой Наций и
здешними русскими организациями выработать план эвакуации, принимая во внимание
требование Нинчича [главы югославского правительства] о гарантии содержания, и
составили ноту правительству от Лиги Наций. Копию пришлю. Денежный вопрос стоит
остро. Врангель послал в Константинополь 1500 ф.ст., но больше, по-видимому,
дать не может, – так говорил [С. Н.] Ильин. Я всячески убеждал добавить новую
сумму; однако беженцы, в особенности в Болгарии, требуют громадных расходов.
Красный Крест просит у меня 450 тыс. динаров. Инвалидов правительство разрешило
эвакуировать сюда из Константинополя в числе 690 человек 1 и 2 категории. В это
число входят и семьи. Получить это разрешение удалось, дав письменное обещание,
что я к правительству не буду обращаться за денежной помощью для них. Считаю
необходимым просить Вас отпустить на них некоторую сумму из находящегося здесь
депозита на оборудование отведенного им казарменного помещения. Смета
составлена в 250 тыс. динаров, но я считаю это чрезмерным,
т. к. часть работ они, по словам председателя их правления генерала
[Н.Н.] Баратова, могут произвести сами хозяйственным способом. Тем не менее, и
при питании их организацией АРА в течение зимних месяцев, не вижу, кто будет
платить за отопление и освещение. Генерал Баратов считает, что позднее они
большинством станут на работу, но теперь… Самой большой моей заботой является
судьба 800 галлиполийцев. Их надо поддержать. Я очень просил бы Вас сообщить
мне, что имеющийся здесь фонд пойдет весь на обеспечение тех беженцев, которые
направляются сюда. Это весьма важный аргумент в моих руках для получения
согласия на пропуск в Королевство той или иной группы беженцев из
Константинополя. Здесь много труднее получать помощь от иностранцев, ибо все
считают, что сербы дают сами все необходимое. Они между тем не в состоянии
увеличивать свою помощь, которая, конечно, превышает все то, что получается
русскими в других государствах, а собственный карман правительства в очень
плохом состоянии. Поэтому нужно обратить на помощь в Королевстве имеющиеся
русские средства.
ГА РФ. Ф. 6094.
Оп. 1. Д. 42. Л. 160.
Командование, штаб и командиры частей 1‑го
армейского корпуса в Галлиполи
(зима 1920/21 гг.?)
Белая Россия 1917–1922 гг.
Фотоальбом. – М., 2003.
В ближайшие дни
в Лозанне соберется Международная конференция[12]
для обсуждения вопросов, связанных с упрочением мира на Ближнем Востоке.
Русские
организации не сомневаются, что Союзные Державы, которые примут в ней участие,
не оставят без внимания и разрешения также и вопрос о дальнейшей участи
беженцев в Константинополе, положение которых должно коренным образом
измениться с прекращением военной оккупации.
В настоящее
время в Константинополе насчитывается около 30 тыс. русских. Все они до сих пор
жили там, пользуясь покровительством Союзных властей, и встречали дружественное
отношение со стороны туземного населения. Из этого числа более половины прочно
там обосновались и вошли в общее течение местной деловой жизни, но около 15
тыс. может существовать только благодаря сторонней материальной помощи и
поддержке, которая оказывается иностранными правительствами и
благотворительными организациями. К этой категории беженцев принадлежат по
преимуществу неспособные к труду старики, дети, инвалиды, больные, женщины и
только в небольшом числе те, кто не мог найти себе прочного заработка.
Русские
организации надеются, что новое Турецкое национальное правительство проявит
участливое отношение к русским беженцам, всегда лояльно относившимся к
турецкому населению, не нарушит священного права убежища и не создаст для
русских в Константинополе худших условий, чем они пользуются в других странах.
Однако мы не
можем не сознавать всей исключительной трудности создавшегося положения.
Не подлежит
сомнению, что турецкое правительство не будет в состоянии принять на свое
иждивение тех русских беженцев, которые до сих пор были на содержании
иностранных организаций. По доходящим из Константинополя сведениям, турки
настаивают на том, чтобы эти русские беженцы были эвакуированы из
Константинополя. Это именно та часть беженского населения, эвакуировать которую
было решено Лигой Наций, для осуществления чего в распоряжение Верховного
Комиссара беженцев предоставлены известные средства. В случае эвакуации именно
этой части беженского населения американская организация АРА[13],
есть основания надеяться, не отказала бы помочь их устройству в других странах.
Но для срочной эвакуации этой категории лиц указанных средств не может хватить,
поэтому необходимо было бы оказать помощь Верховному Комиссару Лиги Наций в
этом деле и дать ему недостающие средства для перевоза и размещения русских,
которые не могут остаться в Константинополе.
Что касается
остальной части беженцев, то ей необходимо обеспечить те права, которыми будут
пользоваться иностранцы вообще. Поэтому принятие их под покровительство одной
или нескольких держав было бы нормальным выходом из существующего положения.
Изложенное
приводит русские организации к следующим заключениям: 1. необходимо
эвакуировать из Константинополя тех русских, которые не имеют средств к
существованию, 2. необходимо предоставить возможность покинуть Константинополь
тем русским беженцам, которые по политическим основаниям не нашли бы
возможности остаться в этом городе, всячески облегчая им выезд, как в отношении
получения виз в другие страны, так и в предоставлении материальной поддержки.
3. При
рассмотрении на предстоящей в Лозанне мирной конференции вопроса о русских
беженцах в Константинополе нужно добиваться, чтобы остающиеся в Константинополе
русские беженцы были приняты под покровительство одной или нескольких держав,
чтобы им обеспечены были право убежища, личная неприкосновенность и чтобы они
пользовались теми же правами, как и другие иностранцы.
ГА РФ. Ф. 6094.
Оп. 1. Д. 42. Л. 236–237.
№ |
Страны
назначения |
муж |
жен |
дети |
всего |
1 |
Абиссиния |
3 |
3 |
- |
6 |
2 |
Алжир |
4 |
2 |
2 |
8 |
3 |
Германия |
156 |
103 |
20 |
279 |
4 |
Англия |
9 |
12 |
4 |
25 |
5 |
Анатолия (Турция) |
5 |
1 |
- |
6 |
6 |
Аргентина |
64 |
44 |
52 |
160 |
7 |
Австрия |
10 |
9 |
1 |
20 |
8 |
Бельгия |
115 |
91 |
170 |
376 |
9 |
Бразилия |
9 |
3 |
3 |
15 |
10 |
Болгария |
2.940 |
673 |
821 |
4.434 |
11 |
Чили |
1 |
- |
- |
1 |
12 |
Китай |
1 |
- |
- |
1 |
13 |
Канада |
81 |
16 |
3 |
100 |
14 |
Данциг |
4 |
- |
- |
4 |
15 |
Египет |
12 |
8 |
3 |
23 |
16 |
Испания |
7 |
3 |
1 |
11 |
17 |
Эстония |
36 |
25 |
15 |
76 |
18 |
США |
1.185 |
568 |
298 |
2.041 |
19 |
Финляндия |
8 |
9 |
4 |
21 |
20 |
Франция |
916 |
567 |
288 |
1.771 |
21 |
Греция |
13 |
10 |
3 |
26 |
22 |
Венгрия |
283 |
43 |
9 |
335 |
23 |
Италия |
20 |
22 |
4 |
46 |
24 |
Япония |
1 |
- |
- |
1 |
25 |
Ява |
1 |
1 |
- |
2 |
26 |
Латвия |
12 |
5 |
5 |
22 |
27 |
Литва |
32 |
17 |
5 |
54 |
28 |
Мексика |
5 |
- |
- |
5 |
29 |
Норвегия |
1 |
- |
- |
1 |
30 |
Палестина |
151 |
94 |
77 |
322 |
31 |
Нидерланды |
2 |
1 |
3 |
6 |
32 |
Персия |
3 |
- |
- |
3 |
33 |
Польша |
137 |
77 |
39 |
253 |
34 |
Португалия |
17 |
6 |
1 |
24 |
35 |
Румыния |
15 |
7 |
2 |
24 |
36 |
Россия |
190 |
19 |
9 |
227 |
37 |
КСХС |
1.247 |
471 |
185 |
1.903 |
38 |
Сиам |
1 |
1 |
1 |
3 |
39 |
Швеция |
1 |
- |
- |
1 |
40 |
Швейцария |
1 |
1 |
- |
2 |
41 |
Сирия |
306 |
79 |
55 |
440 |
42 |
Чехословакия |
105 |
52 |
16 |
173 |
43 |
|
1 |
1 |
- |
2 |
44 |
Тунис |
16 |
9 |
2 |
27 |
45 |
Уругвай |
5 |
1 |
- |
6 |
|
всего |
8 141 |
3 044 |
2 101 |
13 286 |
АВП РФ. Ф. 415.
Оп. 1. П. 6. Д. 29. Л. 4.
Начальник
гарнизона полковник Моро.
1850 человек.
Беженцы
помещаются в бывшем лагере, где содержались военнопленные союзники во время
войны. Бараки имеют лишь пол из досок, в остальных пол земляной, многих стекол
нет, отопления не было даже зимой, бани нет, дезинфекционная камера не
действует за отсутствием отопления. Пресной воды в лагере нет, ежедневно
привозится на 1000 человек 1 бочка (25 ведер). Довольствие: 1 раз в день
горячая пища, суп из фасоли с куском мяса не свыше спичечной коробки, и
Ежедневно наряд
на принудительные работы для французских войск: все мужчины от 15 до 60 лет без
различия офицеров от солдат в количестве 60–70 человек; работы следующие:
стирка грязного белья арабам, уборка нечистот и перегрузка интендантских
складов. Выход из лагеря даже детям и женщинам даже в г. С. Стефано,
отстоящий в 300- 400 шагах от лагеря, без разрешения французского коменданта
воспрещен. Ежедневно выдается 10–15 разрешений на 1000 человек, причем в
воскресенье комендант уезжает, и беженцы сидят в лагере. В лагере существует
французская кантина, в которой цены на все продукты и товары на 50–100 %
дороже, чем в городе. Ходатайство о том, чтобы открыта была лавка от Союза
Городов – не удовлетворено. Лагерь окружен колючей проволокою и охраняется арабами.
Были случаи избиения часовыми русских офицеров и солдат. Кроме американцев,
большую помощь оказывают Союз Городов и Центральный общественный комитет,
которые устроили мастерские, школу и дезинфекционную камеру.
Список лагерей в Турции.
Макри Кей:
1) казарма Ланн 430
2) казарма
Конроберт 225
С. Стефано:
лагерь Бернадот 1850
Г. Скутари:
Селиние[15]
2500
Константинополь:
Порт 300
Тузла 1) и
2) 2000 английское влияние
Остров Халки 2000
Кабаджа у
Чаталджи 22000
Галлиполи 8000
Военные
Лемнос – кубанцы
12000
– донцы
10000
– терцы 2000
Галлиполи 25000
Численный
состав беженцев по состоянию к 1 февраля
По сведениям
беженского комитета в Константинополе
Турция
99 210 плюс 21 491 детей, из них 2/3 школьного возраста.
Сербия
31 525
Болгария
6 833
Румыния 2 210
Греция 2 130
Финляндия
17 500
Африка
6 579
166 007
ГА РФ. Ф. 6006.
Оп. 1. Д. 8. Л. 59–59 об.
[На письме
резолюция В.Н. Штрандтмана: «Составить ответ согласно
Заключению С.В. Юрьева»]
<…> Здесь
хуже, чем в каком-либо уездном городе, циркулируют всевозможные слухи…, которые
изнервировали всех порядочных людей. Мне, как стоящему у власти, хотя и
призрачной, приходилось и приходится испытывать натиски большевиствующих и
всяких других личностей… всеми силами старающихся остаться на Кипре, чтобы не
попасть, по их словам, в какую-либо авантюру. <…> За последнее время
здесь получили сведения о прекращении переговоров англичан с сербским
правительством относительно нашего переезда. Затем получили сведения о передаче
нас на попечение Лиги Наций, которая в понятии беженцев является чем-то
расплывчатым и недостаточно прочным и внушающим опасения за дальнейшие судьбы
беженцев. [Прошу] …сообщить мне, что касается дальнейшей участи нас, «кипрян»,
и тем самым внести успокоение в нашу жизнь, полную всяких опасений, волнений,
уныния. <…> как поступить мне, моему сыну и его жене, желающих переехать
в Сербию для соединения с моей женой, находящейся в Загребе? Ведь переезжать
без пайка мы не можем.
АВП РИ. Ф. 166.
Оп. 508/3. Д. 38. Л. 31–32.
Все беженцы с
Кипра и Египта будут перевезены в конце мая в Болгарию, где они будут в течение
года; т. е. до 1 мая
В случае если
управление беженцами, прибывшими в КСХС в
Ходатайства о
соединении следует подавать представителю Лиги Наций…, кои будут заняты
переводом беженцев.
АВП РИ. Ф. 166.
Оп. 508/3. Д. 38. Л. 32–32 об.
Пробывшие более
двух лет в Египте и на острове Кипре русских гражданские беженцы и воинские
чины бывшей русской армии ныне по распоряжению британского правительства
переводятся в Болгарию…
Тяжелые годы
беженской постылой жизни украшаются новыми передвижениями и повторными муками
принудительных переездов.
Как бы смягчая
предстоящие тяготы и желая кое-как прояснить контуры бессветного будущего,
ожидающего переселенцев, Лоуфорд Чайльс, помощник верховного комиссара по делам
русских беженцев при Лиге Наций, обратился ко всем беженца со следующим
воззванием: «Британское правительство передало Лиге Наций руссих беженцев,
ранее находившихся на его попечении на Кипре и в Египте. Британское
правительство изъявило свое согласие предоставить перевозочные средства для
этих беженцев в страны указанные Лигой и где Лига будет ответственна за их
содержание и за ликвидацию проблемы, которую они представляют. Лига Наций не
может быть ответственной за содержание беженцев в Египте и на Кипре после
предоставления им возможности эвакуации. Дальнейшее сообщение касательно
положения беженцев, отчасти или полностью живущих самостоятельно,
т. е. вне лагерей, будет сделано немедленно по достижении соглашения
с Британским правительством. Лига пришла к соглашению с Британским
правительством относительно принятия Болгарией главной части беженцев.
Возможно, что другие категории беженцев смогут быть отправлены по другим
назначениям, и сообщение относительно них будет сделано британскими властями заведующим
лагерями.
Никому из
беженцев, гласит далее воззвание, находящихся на данное время на Кипре и в
Египте, не будет отказано в возможности переезда и содержания в другой стране,
кроме Египта, которая может быть указана Лигой. Беженцы будут содержаться в
Болгарии с целью ликвидации той проблемы, которую они представляют. Содержание
будет проводиться по системе уплаты денежного пособия непосредственно беженцам.
Эта система будет объяснена подробней по прибытии в Болгарию. Однако следует
заметить, что общее основание содержания – это помощь в течение короткого
времени беженцам вполне трудоспособным и в течение более длительного периода
менее способным к работе. Содержание последним будет выдаваемо до тех пор, пока
путем пребывания в стране не преодолеются трудности, с которыми могут
столкнуться беженцы, конкурируя на болгарском рынке труда ввиду незнакомства с
языком и местными условиями труда. Сразу же должно быть признано, что система
денежных пособий ни в коем случае не является пенсионной системой и что никто
из беженцев не должен смотреть на получение пособия как на право, а таковое
выдается только лицам, не могущим без него существовать. Ведение инвалидами
будет осуществляться в контакте Болгарским и Русским Красными Крестами.
Образование детей будет производиться в школах. Меры, принятые Лигой,
совершенно достаточны для того, чтобы предоставить возможность беженцам
преодолеть первый трудный период, который является неизбежным при въезде
беженцев в новую страну.
Далее воззвание
обещает, что Лига Наций сделает все, что в ее силах, чтобы поощрить нахождение
работы и приложить все старания, чтобы дать беженцам возможность стать
самостоятельными. Верховный Комиссар по делам русских беженцев вполне
осведомлен о великих тяготах и испытаниях, доставшихся в удел несчастным людям,
которые без всякой вины с их стороны были оторваны от своей родины после
периода войны и гражданских смятений, не имеющих себе равных в истории. Он
желает, чтобы беженцы были призваны к лояльному сотрудничеству с ним в его
тяжелой задаче улучшения их положения, путем предоставления им возможности
достигнуть вновь степени их прежнего благополучия. Это будет осуществлено, если
беженцы будут помешены на самостоятельных началах в братской славянской стране,
не отстоящей во многом ни в идеалах, ни в цивилизации, ни в географическом
отношении от России, в которую беженцы смогут вернуться не в столь далеком
будущем, когда загорится заря более счастливых дней».
Обращение к
Нансену (письмо в редакцию)
Третий год на
о. Кипре и в Египте живут русские беженцы. Жизнь сложилась у нас по
образцу военного поселения с русским военным начальством во главе. Все наши
усилия вырваться из этого положения и превратиться просто в беженцев не
увенчались успехом до сего времени. Живя на пайке, вдали от культурных стран,
мы не можем начать самостоятельной трудовой жизни, и, не имея средств,
вынуждены жить лагерной жизнью и ждать того момента, когда какому-либо
предпринимателю не вздумается толкнуть нас в очередную авантюру.
Так как с 1‑го
мая с.г. мы переходим в ведение Лиги Наций и средства для нас уже отпущены
парламентом 8 марта с.г. по начало 1923 года, мы обратились к доктору Нансену с
просьбой о выдаче каждому из желающих всей причитающейся нам стоимости пайка по
начало 1923 года. Это даст нам возможность распылиться. Одни намерены
пробраться в Прагу для продолжения образования, другие – начнут самостоятельную
трудовую жизнь.
Лига Наций
предполагает перевезти нас в одну из балканских стран (в Сербию или Болгарию),
где, содержась на пайке, мы снова будем прикреплены к месту, в глуши страны,
снова будем беспомощны перед «предпринимателями». Поэтому обращаемся к Вам с
убедительной просьбой поддержать своим авторитетом наше, перед доктором
Нансеном, ходатайство, копию которого при сем прилагаем.
(следуют подписи).
ходатайство
беженцев,
проживающих на о.
кипре и в египте
Многоуважаемый
доктор Нансен!
По имеющимся у
нас сведениям, беженцы, находящиеся на территории Англии (Кипр, Египет и
Мальта), перешли в ведение Лиги Наций и потому нижеподписавшиеся русские
беженцы на Кипре обращаются к Вам как к верховному комиссару по делам русских
беженцев об устройстве своей дальнейшей судьбы.
На о. Кипр
мы находимся в обстановке лагерной беженской жизни уже третий год. Для
большинства из нас это – третий год вынужденного бездействия. Культура острова
– первобытна, промышленность развита слабо и потому своих рабочих рук здесь –
более чем достаточно. Русские могут получить лишь случайную и временную работу.
Не располагают к постоянному труду и климатические условия острова, так как
большая часть русских страдает от малярии.
Не имея
возможности заниматься постоянным трудом, беженцы Кипра не могут по этой
причине начать самостоятельную жизнь, и вынуждены жить на пайке, ничего не
делая.
Значительная
часть беженцев, имеющая средства или связи за границей, выехала с острова.
Не имея ни
связей, ни средств и желая начать самостоятельную трудовую жизнь, мы
убедительно просим Вас предоставить всем желающим стоимость пайка,
ассигнованного уже правительством Англии до начала 1923 года, что составит
15–18 фунтов стерлингов на человека.
Это даст
возможность при бесплатном провозе, как это делали до сего времени англичане,
выехать трудоспособному элементу в те страны, куца мы имеем визы.
Таким образом, на
содержании Лиги Наций могли бы остаться женщины, дети и нетрудоспособные.
Эти небольшие
средства необходимы нам, чтобы устроиться на первое время до подыскания труда в
тех странах, куда мы едем, – и вообще для большинства беженцев было бы
желательно и полезно как можно скорее перейти на денежное довольствие, при
каковом условии легче было бы начать самостоятельную трудовую жизнь.
Последние новости. – Париж,
1922. – 7 мая.
…Британское
правительство передало Лиге Наций русских беженцев, ранее находившихся на его
попечении на Кипре и в Египте. Британское правительство выразило согласие
предоставить средства для перевозки этих беженцев в страны, указанные Лигой, и
где та будет ответственна за их содержание и за ликвидацию проблемы, которую
они представляют. Лига пришла к соглашению с болгарским правительством о
принятии большей части беженцев Болгарией. Никому из беженцев не будет отказано
в возможности переезда и содержания в других странах, кроме Египта. Беженцы
будут содержаться в Болгарии с целью ликвидации той проблемы, которую они
представляют. Будет выплачено денежное пособие, оказана помощь в течение короткого
времени – трудоспособным, в течение более длительного времени – менее способным
к работе. …система денежных пособий не является пенсионной, а лишь
компенсационной. …Ведение инвалидами будет осуществляться РОКК и Болгарским
Красным Крестом.
Руль. Берлин, 1922. 13 июля
<…> Выдача
паспортов в русском посольстве [в Константинополе] шла очень трудно. Об ужасах
и расстрелах в Галлиполи пополз слух.
После тщетных и
бесплодных поисков работы в переполненном русскими Константинополе, после
ночевок в банях, на базарных лагерях, в порту, перед лицом опасности быть
насильно увезенными в Галлиполи, голодные, раздетые, без паспортов, без
правовой защиты тысячи русских бросались искать спасения в широко раскрытые
двери иностранного легиона. Пароход за пароходом увозили русских из
Константинополя в Африку. Говорили: хорошие условия, хорошее жалование, нужно
обучиться французскому языку, возможность для офицеров восстановления в своих
прежних чинах во французской армии.
Срок службы – 5
лет. На дорогу были выданы 250 фр. фр. На деле было все иначе. Питание хуже,
чем обещали. Через 3–4 месяца службы наступила апатия.
По прибытии в
Сирию дезертировали очередями. Сперва немцы, потом болгары, потом русские.
Последние новости. – Париж,
1922. – 7 июня.
Иностранный
легион… Долгие годы эти слова были окружены в сознании людей загадочным ореолом
романтики. Они будили в воображении видения жестоких битв «цивилизованных»
французских солдат с «дикими» арабскими и африканскими племенами, видения
бескрайних песков Марокко и Сирии, покоряемых мужественными легионерами,
джунглей Нигера и Сенегала, где местным племенам французскими штыками прививались
«европейские ценности»…
Французский
Иностранный легион – наемные военные формирования Франции, с
Памятной для
десятков тысяч русских людей осенью
Положение
российских беженцев на берегах Босфора было катастрофическим. Голод, осенняя
сырость и холод, болезни и тоска по Родине были неизменными спутниками
изгнанников. Осложнял положение беженцев и острый жилищный кризис: многим
приходилось ночевать прямо на улице из-за непосильных цен на жилье. Частично
спасала положение ночлежка, устроенная в бывших турецких казармах Мак-Магон и
представлявшая собой «огромный зал, освещенный тремя пятисвечовыми
электрическими лампами. Грязное, десятки лет не ремонтировавшееся помещение,
кое-где с потолка льется вода, выбитые и заклеенные картоном окна, грязный и
изъеденный крысами с зияющими дырами пол. Наконец, посередине и вдоль стен
сплошные деревянные нары с тучами клопов и вшей».
Намного тяжелее
складывалась ситуация в беженских и военных лагерях. Помимо «обычных» проблем с
питанием, жильем и нищетой в лагерях часто вспыхивали эпидемии, уносившие жизни
многих и многих. Так, в Чилингирском лагере вспыхнула эпидемия азиатской
холеры, приводившей к смертельному исходу в течение суток. Ситуация осложнялась
тем, что недалеко от Чилингира находилось озеро Деркос, которое питало водой
Константинополь. Холера легко могла проникнуть в озерную воду и передаться по
водопроводу в город.
Чтобы изолировать
очаг холеры и предохранить Константинополь, оккупационные французские,
английские и итальянские власти объявили в Чилингирском лагере карантин и
отрезали его от всего мира цепью часовых. Французы не позволяли вывозить в
Константинополь тяжелобольных, которые в Чилингире обрекались на смерть,
поскольку в лагере не было ни пригодного под лазарет помещения, ни лекарств, ни
инструментов. Барак, приспособленный под лечебное заведение, представлял собой
«сырой каменный ящик, в котором валяются сотни заживо съедаемых вшами людей. Один
в корчах умирает от холеры, рядом с ним корчится в последних муках роженица.
Эпилептик судорожно бьет ногами по полу, задевая распухшие конечности
ревматика, который неистово воет; плач и скрежет зубовный. Бывает, что пятеро
умирают в день». Люди гибли и гибли. Хоронили в одной могиле всех, кто умирал
за день. Кресты поначалу ставили, а потом перестали, так как их в первую же
ночь воровали на дрова.
Лагерь Чаталджа
находился в окрестностях Константинополя и представлял собой голое открытое
место. По периметру лагеря были установлены ряды круглых французских палаток –
марабу, в которых по восемь человек размещались солдаты и казаки. Опасаясь
бунта голодных русских солдат в непосредственной близости от турецкой столицы,
французское командование на первых порах снабжало их продовольственными
пайками. Но ежедневно и ежечасно французы давали понять, что русские на берегах
Босфора – лишь никому не нужные приживалы.
Жизнь в лагерях
была сопряжена с выполнением тяжелых работ по нарядам и моральными унижениями,
которым попавшие в лагерь подвергались как со стороны охраны, так и русских
комендантов и их помощников.
Лагеря были
построены наспех и не рассчитаны на длительное использование; в них зачастую не
хватало самого необходимого. Например, один из них – Бернадотт – представлял
собой «пустынную местность… Кое-как наспех полуотремонтированные деревянные
бараки. Палатки, большие американские и круглые французские – марабу; свыше
тысячи беженцев, скученность в бараках и палатках превосходит всякую
возможность, пресной воды нет, за ней надо ходить в город…» Такие условия
деформировали человеческие отношения. Несмотря на запрещение комендантов,
беженцы, назначенные в наряд, нередко посылали вместо себя детей. При этом,
если женщины в освободившееся время занимались домашним хозяйством, то мужчины
тратили его на карты, выпивку, политические «дискуссии» с мордобоем и
обсуждение слухов («пластинок», по местной терминологии).
Естественно, что
люди пытались всеми возможными способами вырваться из этого ада. Положение
гражданских беженцев было, более или менее, определенным: им помогали русские
общественные организации, международные и иностранные благотворительные фонды,
военное командование союзников. Ситуация в русских военных лагерях была намного
драматичнее. Внешние атрибуты воинского коллектива лишь подчеркивали нищету,
царившую в константинопольских лагерях. Прогрессировало разложение армии.
Частые факты мародерства вызывали возмущение местного населения. Нарастало
недовольство в армейской среде.
В этой ситуации
подписание контракта с французским командованием на пятилетнюю службу в
Иностранном легионе становилось для многих едва ли ни единственным способом
разорвать тот порочный круг нищеты и бесправия, который сомкнулся вокруг
русской армии в эмиграции.
Другие возможные выходы
из константинопольского изгнания для русских солдат и офицеров очень часто были
недоступны. Репатриация, начавшаяся уже через несколько месяцев после прибытия
российских беженцев на Босфор, сулила многим из них заключение или быструю
смерть сразу же по прибытии в советские порты. Возвращаться на Родину решались
только те, кто выехал из Крыма под влиянием массовых эвакуационных настроений и
не вполне оправданного страха перед большевиками, кто считал, что не слишком
«навредил» новой власти в ходе Гражданской войны и по этой причине рассчитывал
на ее снисхождение. Прочим, остававшимся в лагерях, предлагалось, на выбор,
либо снять форму и перейти на беженское положение, добывая себе хлеб насущный
неквалифицированным трудом, либо отправиться в Южную Америку, Мексику, Перу и
другие слаборазвитые страны и трудиться на земле в качестве колонистов в их
самых отдаленных районах.
Но не только и не
столько материальные тяготы беженского статуса удерживали русских солдат от
расставания с умиравшей на Босфоре армией. Боязнь оказаться вне воинского
коллектива, столь знакомого и понятного, спаянного долгими годами войны,
победами и поражениями, с его простой логикой приказа и подчинения, а также
гарантированным материальным обеспечением, – вот в чем состояла истинная причина
их нежелания снимать военную форму. Предложенная французами альтернатива
казалась в тот момент наиболее приемлемой: военная служба, – да, не в России,
да, не на благо своего Отечества, но зато по привычным и понятным законам
воинского коллектива, вдали от унизительных беженских лагерей Турции привлекла
к себе многих солдат и офицеров.
Были и те, кто
лелеял надежду использовать службу в Иностранном легионе для того, чтобы
перебраться «на материк», а там дезертировать и остаться жить во Франции.
Происходила
вербовка из числа русских эмигрантов в Иностранный легион и в самой Франции.
Французское правительство нуждалось в регулярном пополнении Иностранного
легиона, которое происходило как раз за счет людей, имевших военный опыт, но не
имевших средств к существованию. Таким требованиям в полной мере отвечали
русские эмигранты из офицерской среды. Некоторым из них предоставлялось
французское подданство и тяжелейшая служба в африканских колониях – Конго,
Алжире, Марокко или других подобных местах, для которых не находилось
достаточного числа добровольцев-французов.
Для многих
русских офицеров служба в Иностранном легионе становилась альтернативой
голодной смерти или самоубийству. Социальная адаптация этой категории
эмигрантов, выходцев из среды кадровых военных, да и просто людей, многие годы
проведших в состоянии войны, была крайне затруднена. С одной стороны, мало кому
из них удавалось сохранить гражданские, «прикладные», специальности, которые
могли оказаться востребованными в условиях эмиграции. Но эта причина не
являлась основной: наибольшие трудности представляла психологическая адаптация.
Повышенное
воздействие названных причин на эмигрантскую массу было обусловлено, главным
образом, ее социальным составом. В большинстве своем российские эмигранты были
выходцами из интеллигентской, предпринимательской или военной среды.
В итоге,
самоубийство русских беженцев стало достаточно распространенным явлением.
По этим причинам
служба во французском Иностранном легионе становилась для эмигрантов одной из
форм социальной адаптации к условиям изгнания, позволявшей им заработать
средства к существованию, одновременно приобретая определенный, более высокий
по сравнению с остальной эмигрантской массой, социальный статус в чуждом им
обществе.
Условия, в
которых происходила вербовка беженцев из России во французский Иностранный
легион, больше напоминали продажу в рабство. Кандидатам предлагалось поставить
свою подпись под контрактом, в котором были пробелы в тех местах, где
оговаривались сроки службы и оплата. Так, например, попал на французскую
военную службу 14‑летний юноша – в течение двух суток его продержали в
полицейском участке в Марселе без еды, после чего предложили подписать подобный
контракт. Спустя некоторое время он уже был в составе Иностранного легиона в
Африке, где его ожидала пятилетняя служба за нищенское вознаграждение.
Французские
военные власти шли и на прямой обман, рекламируя службу во французской армии и
обещая 160 фр. в месяц и единовременное вознаграждение по окончании службы в
размере 4 000 фр. На самом деле русские легионеры за каторжную работу в
колониях получали не более 75 сантимов в день, что с трудом могло обеспечить
полуголодное существование.
Условия службы
были, действительно, каторжными. Письма русских легионеров в общественные
организации содержали красноречивые описания их положения: «…Только что пришел
с каторжной работы, копал киркой от 6 часов утра до 12 часов дня… После обеда с
3‑х до 6‑ти – то же занятие… И все это невзирая на жару и
усталость… Отношение к нам, русским, самое ужасное».
Дезертирство из
Иностранного легиона являлось довольно распространенным делом, особенно в
среде свободолюбивых казаков. Однако этот поступок жестоко преследовался
французскими властями. Виновному грозило тюремное заключение на срок до пяти
лет и последующая высылка из Франции. Сверх того, после окончания тюремного
срока дезертир должен был продолжить службу в легионе, получая в два раза
меньшее жалование по сравнению с остальными легионерами.
Легионеры,
отслужившие установленный контрактом срок, получали определенные льготы при
устройстве на работу во Франции. Считалось, что эти люди побывали на
государственной службе и принесли пользу обществу. Это обстоятельство выделяло
их из общей массы российских эмигрантов. Однако и в названном случае получение
работы не было гарантировано: русскому легионеру, окончившему службу,
необходимо было получить так называемый «сертификат» от будущего работодателя,
в котором была бы оговорена заинтересованность последнего в найме
дополнительной рабочей силы.
[Приводится с сокращениями]
Предлагаемые вниманию читателя
воспоминания легионера Николая Матина, кадрового офицера русской армии, волею
судьбы оказавшегося в рядах французского Иностранного легиона, наполнены
драматическими описаниями повседневной жизни, лишений, страданий и борьбы,
выпавшими на долю этого мужественного человека, сумевшего даже в условиях
каждодневного ада сохранить свою душу и преданность далекой Родине.
Рукопись хранится в ГА РФ (Ф. 5881.
Оп. 1. Д. 386).
Я – офицер
Русского войска. Меня знает слишком много офицеров, вплоть до высших, чтобы мои
очерки о русских в Иностранном легионе могли возбудить сомнение в правдивости
всего того, что каждый русский, быть может, когда-нибудь прочтет.