К началу 1950‑х гг. происходит постепенное затухание «второй волны» эмиграции из Советского Союза. В середине 1950‑х – первой половине 1960‑х гг. эмиграция из СССР была незначительна и в основном ограничивалась единичными случаями, когда в страну не возвращались некоторые работники советских структур за рубежом, уезжали отдельные интеллектуалы (художник В. Слепян, историк М. Геллер и др.) и т. д. После подъема конца 1940‑х – начала 1950‑х гг., связанного с появлением «второй волны» эмиграции, снижается и активность политических организаций «Русского мира». Значительно менее интенсивной становится политическая деятельность структур, объединявших бывших участников власовского движения. Многие из этих людей отошли от эмигрантской политики, осознав невысокую степень ее эффективности. К середине 1960‑х гг. лишь Народно-трудовой союз (НТС), модернизировавший свою идеологию и активно сотрудничавший с западными спецслужбами (в основном, с ЦРУ), являлся реально функционировавшей антисоветской политической структурой.

Новая волна эмиграции начинается в конце 1960‑х – начале 1970‑х гг. Особенностью «третьей волны» являлось то, что она во многом носила национальный характер, основная масса эмигрантов направлялась на «историческую родину»: евреи – в Израиль, немцы – в ФРГ. Всего до середины 1980‑х гг. СССР покинуло около 300 тыс. евреев, 125 тыс. немцев, 60 тыс. армян (последние в основном направлялись во Францию и США). Число же этнических русских в этой волне было незначительным.

Такая ситуация была связана с рестрикционным характером советского эмиграционного законодательства. Даже отъезд евреев на историческую родину был связан с немалыми трудностями: борясь за возможность отъезда, еврейские активисты в конце 1960‑х – начале 1970‑х гг. вынуждены были собирать подписи под петициями в различные советские и международные инстанции. Известны и попытки самосожжения в знак протеста против запрета еврейской эмиграции.

Безусловно, важной вехой стало подписание в 1975 г. Хельсинкских соглашений, в соответствии с которыми СССР вынужден был признать (по крайней мере, формально) права человека, одним из которых является и право на эмиграцию. Произошли изменения не только в численности, но и в составе еврейских эмигрантов: если до середины 1970‑х гг. это были в основном еврейские активисты – убежденные сторонники национального и религиозного возрождения, то во второй половине 1970‑х – начале 1980‑х гг. все больше стало тех, кто уезжал из СССР не в Израиль, а в США. Более значимыми стали экономические причины эмиграции.

В 1970‑е гг. активно развивалась и немецкая эмиграция из СССР. Как свидетельствуют опубликованные ниже документы, немало немцев выехало в ФРГ, в частности, с территории Урала. Однако, приехав на «историческую родину», аусзидлеры (как называют в ФРГ эмигрантов из Восточной Европы) зачастую сталкивались с негативным отношением к ним со стороны коренного населения. Так, по данным опросов середины 1980‑х гг., лишь 38 % граждан ФРГ считало аусзидлеров немцами. Многие из переселенцев слабо владели немецким языком.

Помимо национальной эмиграции, важнейшей составляющей третьей волны являлась эмиграция деятелей культуры, науки, оппозиционно настроенной интеллигенции, многие представители которой относились к так называемому диссидентскому движению. Среди них – писатели В. Аксенов, В. Войнович, Г. Владимов, С. Довлатов, А. Зиновьев, Э. Лимонов, В. Максимов, А. Синявский, А. Солженицын, поэты И. Бродский, А. Галич, скульптор Э. Неизвестный, виолончелист М. Ростропович, деятели музыкальной культуры В. Токарев, М. Шуфутинский и др. Выдержки из произведений и заявлений в прессе некоторых из них помещены ниже. Следует учесть, что не все из них покинули СССР добровольно (так, например, А.И. Солженицын был выслан из страны советскими властями).

Общее представление о мотивации эмигрантов третьей волны дают результаты социологического исследования, проведенного в 1980‑е гг. в США М. Поповским (его результаты были опубликованы в журнале «Огонек», 1991, № 45). Около 60 % опрошенных из эмигрантов главной причиной отъезда назвали «неприятие политической системы», 30 % – антисемитизм в СССР. Характерно и то, что 76 % респондентов оказались евреями. Это свидетельствует не только о преобладании их в третьей волне, но и о том, что политические мотивы зачастую были определяющими и для той части эмигрантов, которую обычно называют национальной. Известно также, что многие просто стремились воспользоваться своими этническими корнями, чтобы эмигрировать из СССР. Именно поэтому необходимо отметить, что еврейская и немецкая эмиграция из Советского Союза 1960–1980‑х гг. сыграли свою роль в развитии «Русского мира».

В начале 1980‑х гг. третья волна эмиграции из СССР пошла на спад. В среде оппозиционно настроенной общественности это объясняли тем, что власть посчитала такой метод ликвидации внутренних конфликтов, как разрешение на эмиграцию, неэффективным. Усилились репрессии в отношении активистов, от многих стали требовать забрать их заявления на выезд. Как показывают помещенные ниже исследования, сокращается по сравнению с 1970‑ми гг. количество эмигрантов из СССР, уезжавших в Израиль, ФРГ и другие страны.

Проблема хронологических рамок третьей волны эмиграции из СССР является дискуссионной. Часть историков (Н.М. Лебедева, В.Б. Супян) считают, что она заканчивается в середине 1980‑х гг., с началом «перестройки» М.С. Горбачева. Однако известный демограф П.М. Полян полагает, что границей между «волнами» является 1990 г., когда «процесс либерализации действительно накрыл проблему въезда и выезда».

Характеризуя состояние «Русского мира» этой эпохи, следует отметить, что в 1970‑е гг. фактически начинается новый этап в истории литературы Русского зарубежья. Оценивая его, известный литературовед Е.В. Тихомирова пишет об особой «миссии» третьей волны эмиграции, которая пыталась сказать правду о советском режиме, предложить «русский взгляд на западную жизнь». Широкую известность получили такие произведения деятелей этой волны, как «В поисках грустного бэби» В. Аксенова, «Генерал и его армия» Г. Владимова, «Зияющие высоты» А. Зиновьева, «Это я – Эдичка» Э. Лимонова, «Красное колесо» А. Солженицына и др.

Продолжали существовать и многие структуры «Русского мира», объединявшие военную эмиграцию, казачество, выпускников различных российских учебных заведений. Помещенные ниже документы, относящиеся к 1970‑м – началу 1980‑х гг., свидетельствуют о том, что эти организации продолжали бороться за сохранение русской культуры, против процессов ассимиляции эмигрантской молодежи. Политическая история «Русского мира» 1960–1980‑х гг. связана прежде всего с деятельностью НТС, который активизировал свою пропагандистскую работу среди советских граждан. Курьеры НТС способствовали развитию явления «тамиздата», всего к 1990 г. они вывезли на Запад около 2 тыс. рукописей. В 1972 г. для содействия оппозиционным силам в СССР НТС создал особую структуру – Международное общество прав человека (МОПЧ). Помещенные ниже документы характеризуют отношение лидеров НТС к политическим процессам в Советском Союзе, показывают, как на страницах «Посева» и других эмигрантских изданий 1970‑х – начала 1980‑х гг. анализировались различные проявления социально-экономического и политического кризиса в СССР накануне «перестройки» М.С. Горбачева.

2. Отношение Советского Союза
к эмигрантам и эмиграции,
юридическое оформление явления
и разных его проявлений

Из воспоминаний В. Буковского
«И возвращается ветер…»

Владимир Буковский

Буковский Владимир Константинович (р. 1942) – писатель, политический и общественный деятель, ученый-нейрофизиолог. Один из основателей диссидентского движения в СССР. Родился в эвакуации в Белебее (Башкирская АССР), сын советского писателя и журналиста К. Буковского. После войны семья вернулась в Москву. В 1959 г. исключен из школы за участие в издании рукописного журнала. В начале 1960‑х гг. – один из организаторов регулярных собраний молодежи у памятника В.В. Маяковскому. В 1961 г. исключен из университета, в 1963 г. впервые арестован. Признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение в психбольницу. Неоднократно арестовывался в конце 1960‑х – начале 1970‑х гг. В декабре 1976 г. обменен на чилийского коммуниста Л. Корвалана. Поселился в Великобритании, закончил Кембридж. Продолжал активно заниматься политической деятельностью, в 1980‑е гг. вместе с Э. Кузнецовым и В. Максимовым – один из лидеров «Интернационала сопротивления». В 1990‑е – начале ХХI вв. продолжает участие в политической жизни России.

…Власти нервно реагировали на первое же интервью о психушках, которое я дал Холгеру Дженсену. Вызвал прокурор, пытался запугать, грозил тюрьмой. Будто я и без него не знал, что не позже как через год сяду…

Тогда же впервые возник у меня с властями разговор об эмиграции.

– Зачем вы, с вашими взглядами, живете здесь? Уезжайте в Америку.

Тысячи людей на моих глазах просили, требовали, умоляли, чтобы их выпустили из СССР. Им отказывали, выгоняли с работы, объявляли изменниками. А тут вдруг так просто, словно в Черемушки переехать:

– Уезжайте в Америку!

Вот лицемер! Впрочем, даже если это действительно было легко, я никуда ехать не собирался…

Это был кошмарный год, к концу которого вызванная ленинградским самолетным процессом волна человеческого негодования захлестнула, наконец, Кремль. Оказавшись перед реальной угрозой полной изоляции, власти были вынуждены отступить и разрешить эмиграцию. В первый раз они признали за нами человеческое право – право покинуть навсегда свою страну. Прорвало 53‑летний гнойник, потому что впервые мир нашел в себе силы потребовать от кремлевских ублюдков, что признано всем миром как человеческое право, – потребовать без всяких скидок и оговорок. Рассказывайте теперь про тайную дипломатию!

Никогда не забуду я трагедии исхода, когда пожилые, солидные люди, обросшие чинами и регалиями, вдруг теряли свою солидность и точно полувековая шелуха сваливалась с них. Куда девалась вся их советскость, все громкие слова, сказанные на собраниях? Они бегали на проводы отъезжающих, пели давно забытые песни того народа, принадлежность к которому тщательно скрывали всю жизнь. Они бросали насиженные места, нажитое добро и с трудом приобретенные выгодные знакомства. Откуда взялась смелость? Они осаждали приемные высоких инстанций, устраивали там коллективные голодовки и ТРЕБОВАЛИ – может быть, впервые в жизни. А угрюмые советские чиновники выполняли требования – тоже, наверно, в первый раз – и мысленно перебирали свою родословную: кто знает?

Они заваливали нас петициями, документами, просьбами. Их выпускали так быстро, что они не успевали обзавестись ни связями, ни каналами, и мы охотно предоставляли свои. Их проблема давно была нашей проблемой – одной из наших проблем…

Буковский В. «И возвращается ветер…». Письма русского путешественника. М., 1990. С. 271, 277.

Из воспоминаний В. Буковского
«Письма русского путешественника»

…Хорошо, наверно, было им путешествовать в старину, не торопясь, в карете…Теперь русский человек едет за границу все больше впопыхах, с билетом в один конец да с клочком бумаги вместо всех документов: «виза выездная, обыкновенная», на постоянное жительство в государство Израиль. Воссоединяется с великой семьей человеческой. И уж так спешит, так торопится, что недосуг ему думать о прелестной Натуре. Однако же, прибыв в Вену, все-таки и он нашел бы, что записать в тетрадку. Эпопею хождения в ОВИР, беседы в КГБ о проблемах Ближнего Востока, таможню, обыск, пограничников, саму Вену, наконец. Хоть какая-то цепь логически связанных событий, хоть какое-то время на их осмысление.

У меня же и того не было. Еще несколько часов назад ругался я с гражданином начальником из-за сапог да запрещенные предметы прятал в телогрейку с полной уверенностью, что ведут меня просто в карцер или на шмон. Ну, в лучшем случае, на новое следствие. Всего лишь минут сорок как сняли с меня наручники, да и то со скандалом. И вот тебе – Запад…

Вопрос: почему состоялся обмен и обменяли именно меня – долго оставался без ответа, да и сейчас не до конца ясен.

В самом деле – почему? Слишком хорошо мы знаем психологию наших кремлевских «таварыщей», чтобы хоть на секунду поверить в случайность их решения или тем более в гуманный порыв. Не такие они ребята, чтобы самим себе навредить без всякой нужды. Ведь как ни смотри, а выходил этот обмен для них серьезным политическим поражением.

Во-первых, этим обменом они косвенно признали, что в СССР есть политзаключенные – факт, который до сих пор категорически отрицался советским руководством и пропагандой.

Во-вторых, такая странная сделка ставит их на одну доску с режимом Пиночета, который они сами на всех перекрестках объявляют фашистским. И хоть мы-то знаем, что советский режим пострашнее – хотя бы одной своей живучестью, агрессивностью и наличием организованных сторонников в любой стране мира, но и такая параллель – значительный удар по престижу и позиции просоветских сил.

Наконец, очевидно же было, что обмен будет расценен всеми как уступка, сделанная под давлением общественного мнения и кампании протеста, а значит, поощрит такие кампании в будущем…

Как же так, товарищи? Попались на удочку, льете воду на мельницу, все козыри отдали…И, главное, зачем? Чтобы спасти товарища Лючо? Никогда не поверю. Наши кремлевские старички отнюдь не сентиментальны, и чилийские, уругвайские, боливийские товарищи нужны им как раз в тюрьме, чтобы вопить и спекулировать добрыми чувствами доверчивых людей. Что с ними делать в Москве? Да ведь и сам Корвалан отказывался сначала от обмена. Только после приказа из Москвы согласился…

Так зачем же, зачем?

Я трудился в догадках и чем больше ломал себе голову, тем меньше понимал. Но ведь должен же быть в этом какой-то трюк, какой-то подвох.

Конечно, рассуждал я, поймали их на их же собственной демагогии. Уже три года как все советские, социалистические и «прогрессивные» газеты мира вопили: Свободу Луису Корвалану! И вдруг – предложение обмена. Как быть?

Однако вряд ли это поставило бы серьезную проблему советской пропаганде…

Очевидно, что, откажись советская сторона от обмена, никто бы ее не осудил. Наоборот, остался бы Пиночет без козырей и с ненужным ему Корваланом…

Между тем, советские продолжали делать одну ошибку за другой, одну другой глупее. Ни одна советская газета или газета соцстран о факте обмена не упоминала. Везде бурно приветствовали освобождение Корвалана, а обо мне отдельно сообщалось, что-де выдворен за пределы СССР…

Как и следовало ожидать, советская пропаганда обрушила мне вдогонку заранее заготовленный залп клеветы…Конечно же, именовался я не иначе, как уголовным преступником – политических ведь у нас нет…

…Нет никакой возможности установить теперь, кто же первый придумал идею нашего обмена. По крайней мере, десяток людей претендуют на это с большими или меньшими основаниями. По-видимому, идея носилась в воздухе, циркулировала как шутка, потом как слух, затем как нечто серьезное: в самом деле, а почему бы нет?

…Достоверно известно только, что еще в 1973 году, сразу как чилийцы объявили об аресте Корвалана, одна голландка обратилась через посла Чили в Нидерландах к Пиночету, предлагая это самый обмен. Позже, уже в 1975‑м, один австрийский журналист в беседе с влиятельными советскими чиновниками, абсолютно независимо от голландки и совсем про нее не зная, предлагал то же самое. По его словам, советские сначала отмахнулись от идеи как от бредовой, однако при следующей встрече были более внимательны и слушали с интересом.

Рассказывают также про некоего полковника – или даже генерала – из чилийского генерального штаба, русского по происхождению, который якобы с самого начала пытался протолкнуть эту идею Пиночету, что в конце концов ему и удалось…

Как бы то ни было, а публично идея была впервые заявлена одновременно Сахаровским комитетом в Дании и самим Сахаровым в Москве на пресс-конференции уже в 1976 году. Затем последовали переговоры через «третью страну», то бишь через Госдепартамент США. Впоследствии я узнал, что переговоры вел Зонненфельдт. Он сам передал мне через общего знакомого, что хоть и придерживаемся мы абсолютно разных взглядов, однако за одно хотя бы я должен сказать ему спасибо – за обмен. И действительно, дабы не слыть больше неблагодарным, следует мне теперь исправить свою оплошность – поблагодарить трех людей, которых я до сих пор по невоспитанности ни разу не поблагодарил: Пиночета, Зонненфельдта и Брежнева.

А впрочем, так ли уж важно устанавливать, кто и каким образом переставлял пешки, если основная причина моего обмена – гораздо глубже.

Поразительная это вещь – общественные кампании. При том обилии известий о человеческих страданиях, ужасах и несчастьях, которое обрушивается на нас каждый день, даже удивительно, что люди не очерствели, не стали абсолютно безразличны…

Мне просто повезло. Почти в каждой европейской стране оказались либо люди, знавшие меня лично, либо энтузиасты, принявшие мое дело особенно близко к сердцу.

В Германии Корнелия Герстенмайер, создавшая Общество прав человека, действовала настолько энергично, что ТАСС пришлось несколько раз делать заявление против нее…В Англии Дэвид Маркхем выстоял много недель у ворот советского посольства…Мощная поддержка организовалась в Голландии, где не только Хенк Вользак создал специальное общество, но и целый университет в Лейдене «адаптировал» меня как своего узника совести…Не забудем еще и группы Эмнести Интернейшнл, которые были особенно энергичны в моем деле…

Шесть лет длилась эта, может быть, самая упорная и отчаянная кампания, все разрастаясь. Наконец, за полгода до новой конференции Всемирной ассоциации психиатров, когда шанс быть осужденным этим профессиональным сообществом реально появился, советским властям нужно было спешно отделаться от наиболее скандальных дел. Надо было как-то сбить нараставшую много лет волну общественного негодования…

Буковский В. «И возвращается ветер…». Письма русского путешественника. М., 1990.

Из воспоминаний П. Григоренко
«В подполье можно встретить только крыс…»

П.Г. Григоренко с женой.
1980 г.

Григоренко Петр Григорьевич (1907–1987) – видный деятель оппозиционного движения в СССР, генерал-майор. Родился в крестьянской семье. В 1923–1925 гг. работал на железной дороге, в 1926–1929 гг. – на комсомольской работе. В 1929–1931 гг. учился в Харьковском технологическом институте, затем переведен в Военно-техническую академию, окончив ее в 1934 г. Окончил также Академию Генерального штаба (1939). Кандидат военных наук (1949). Одновременно в 1934–1936 гг. – начальник отдельного саперного батальона, в 1936–1937 гг. – командир батальона. В 1939 г. – офицер Генштаба в управлении фронтовой группы во время боев на Халхин-Голе, был ранен. Затем – офицер в штабе 1‑й Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии. В 1942–1943 гг. – командир 18‑й отдельной стрелковой бригады. С декабря 1943 г. – на советско-германском фронте, заместитель начальника штаба 1‑й гвардейской армии 2‑го Прибалтийского фронта. В феврале 1944 г. тяжело ранен. С августа 1944 г. – начальник штаба 8‑й стрелковой дивизии 4‑го Украинского фронта, участвовал в боях в Карпатах. В 1945–1961 гг. работал в Военной академии имени М.В. Фрунзе. В 1961 гг. выступил на партийной конференции Ленинского района Москвы, заявив о необходимости углубления реформ. После этого уволен из академии. В 1962–1964 гг. – начальник оперативного отдела штаба 5‑й армии (Дальневосточный военный округ). В 1963 г. создал «Союз борьбы за возрождение ленинизма», который распространял листовки с критикой бюрократии. В 1964 г. арестован, исключен из партии, разжалован в рядовые, лишен наград и пенсии, помещен в психиатрическую больницу. Работал грузчиком, печатался в самиздате. Активно участвовал в движении крымско-татарского народа. В 1969 г. снова помещен в психиатрическую больницу. В 1974 г. под давлением международной общественности освобожден, продолжил диссидентскую деятельность, стал одним из основателей Украинской Хельсинкской группы. В 1977 г. выехал в США для операции, лишен гражданства. В эмиграции продолжал активную общественную деятельность.

… Прошел месяц с тех пор, как мы подали документы в ОВИР на поездку в США – для операции и в гости к сыну. Никаких надежд на визу у нас не было, но нам нужен был формальный отказ. Еще в марте нам стало известно, что КГБ проявляет «интерес» к моей операции. Я хотел разгласить полученные нами сведения и тем поставить преграду вмешательству моих «заботливых опекунов» в дела хирургические. Отказ в визе пролил бы дополнительный свет на мое сообщение. Но визы нам дали. И притом в сверхударных темпах: документы поданы 27 октября, а 4 ноября уже подписаны заграничные паспорта.

Это нас насторожило: «Неспроста такая скорость. Наверняка обратно не пустят». Отсюда реакция – отказаться от виз. Сообщили друзьям. Но из их среды прозвучало иное мнение: «Почему непременно подозревать подлость? А, может, на вас правительство хочет продемонстрировать изменение своей политики в отношении свободы передвижения? Не воспользовавшись полученным разрешением, мы и не узнаем об этом». Все московские друзья советовали воспользоваться визами, но во время пребывания за границей не давать повода для лишения гражданства. Посоветовавшись в Москве, я выбрал время и съездил к друзьям в Харьков. На встречу со мной пришли тридцать семь человек, и все они единодушно поддержали мнение москвичей.

Мнение друзей и, главное, мои опасения за благополучный исход операции, находящейся в сфере «заинтересованности» КГБ, склонили нас к поездке. Постепенно наши опасения относительно возможности лишения меня гражданства стали казаться преувеличенными. Поэтому сейчас, сидя в удобном кресле воздушного лайнера, я, полуприкрыв глаза, спокойно наслаждался комфортабельным полетом. И никаких тревог за будущее. Оно представлялось спокойным и радостным. Но вот и Нью-Йорк. Как приблизилась к нам Америка…Несложный таможенный досмотр, и мы в объятиях друзей. Как же много их уже собралось здесь, на этой благодатной земле. Короткая пресс-конференция, на которой я заявил, что выдачу нам виз рассматриваю как гуманный акт советского правительства и готов платить за это полной лояльностью: ни на какие вопросы политического и правозащитного характера отвечать не буду. Кого интересуют мои ответы на такие вопросы, пусть приезжает в Москву, когда мы туда вернемся. Там я отвечу на них…

Дальше начались чудеса. В первоклассный госпиталь «Сант-Барнабас», в отдельную просторную палату положили через день – 5 декабря…На этом чудеса не закончились. Бригада врачей…сделали операцию в знак уважения к правозащитному движению в СССР бесплатно…

Избавившись от своей аденомы, я начал изредка выезжать в другие города Америки. 9 марта был в Бостоне. Днем мне показывали Гарвард. Вечером я имел встречу с профессорами. Ночевал у Андрея Амальрика. Утром 10‑го меня поднял телефонный звонок. Звонила Зинаида: «Тебя лишили гражданства». Немедленно отправляюсь в Нью-Йорк. Всю дорогу не оставляет сожаление – почему не уехали вовремя.

Мы с женой намеревались пробыть в США только половину срока. Но я установил связь с видными американскими психиатрами и договорился о прохождении психиатрической экспертизы. Дело несколько затянулось, и мы не выехали, как намеревались, 1 марта. В Нью-Йорке я быстро выяснил, что наш отъезд в начале марта состояться тоже не мог. Лишили меня гражданства, оказывается, еще 13 февраля. Объявили 10 марта. За что же лишили?

Оказывается, «Григоренко П.Г. систематически совершает действия, несовместимые с принадлежностью к гражданству СССР, наносит своим поведением ущерб престижу Союза ССР…» Итак, «сама себя раба бьет, что не чисто жнет».

Шесть с половиной лет меня держали в специальных психиатрических больницах, утверждая, я не ответствен за свои действия ныне и не был ответствен до того, как был заключен: по окончании заключения направлен под наблюдение психдиспансера. Тоже, значит, не ответствен. Но вдруг оказалось, что я злостный подрыватель престижа государства. Сумасшедший подрыватель престижа государства. Какова же цена такому престижу?

…Власть, родившаяся в подполье и вышедшая из него, любит в темноте творить свои черные дела. Мы же стремимся вынести их на свет, облучить их светом правды. Власть, стремясь уйти из-под света, изображает наши действия как нелегальные, подпольные, пытается загнать нас в подполье. Но мы твердо знаем, что В ПОДПОЛЬЕ МОЖНО ВСТРЕТИТЬ ТОЛЬКО КРЫС. Из подполья вышли крысы, захватившие власть над людьми…Но будущего у крыс нет. Мы вернемся на Родину и увидим наш освобожденный от крысиной напасти народ.

Григоренко П. «В подполье можно встретить только крыс…». М., 1997. С. 602–604.

Из воспоминаний Р.Д. Орловой и Л.З. Копелева
«Мы жили в Москве…1956–1980»

Л.З. Копелев в 1980‑е гг.

Копелев Лев Зиновьевич (1912–1997) – критик, литературовед, участник правозащитного движения в СССР. Учился в Харьковском университете. Впервые арестован в 1929 г. за сочувствие троцкистско-бухаринской оппозиции. Работал редактором радионовостей на заводе. Окончил Московский институт иностранных языков (1935). С 1938 г. преподавал в Московском институте философии, литературы и истории. В 1941 г. записался добровольцем в Красную Армию. Служил пропагандистом и переводчиком. В 1945 г. арестован за критику действий Красной Армии в Восточной Пруссии. Приговорен к 10 годам заключения. Освобожден в 1954 г., реабилитирован в 1956 г. В 1957–1959 гг. работал в Московском институте полиграфии и Институте истории искусств. С 1966 г. активно участвует в правозащитном движении. В 1968 г. исключен из КПСС и Союза писателей. В 1977 г. ему было запрещено преподавать и публиковаться. В 1980 г. во время поездки в Германию лишен советского гражданства. С 1981 г. – профессор Вуппертальского университета, позднее – почетный доктор философии Кельнского университета. В 1990 г. ему было возвращено советское гражданство.

Орлова Раиса Давыдовна (1918–1989) – литературный критик, переводчик, участница правозащитного движения. В 1980 г. выехала из СССР, в 1981 г. лишена советского гражданства. Жена Л.З. Копелева.

…Двадцать второго января 1981 года в городе Кельне мы получили два одинаковых письма от советского консула в ФРГ.

«Мне поручено сообщить Вам о том, что указом Президиума Верховного Совета от 12 января 1981 года за действия, порочащие звание гражданина СССР, на основании статьи 18 Закона «О гражданстве СССР» Вы лищены гражданства СССР»…

Ранним утром двенадцатого ноября 1980 года мы в последний раз закрыли за собой двери московского дома, в последний раз проехали по знакомым улицам и уже через три часа оказались в другой стране, в другом мире. Необратимость отъезда мы осознали два месяца спустя, когда нас известили о лишении гражданства.

Иногда мы слышим: «Вам посчастливилось, вы, наконец, вырвались на свободу, избавились от всех бед, от страха». Такие слова вызывают у нас обоих горькие чувства.

Р. Орлова. Я испытывала отчаяние. Ведь в этом есть и доля правды. После того, как нам разбили окна, когда повторялись угрозы и проклятия по телефону, когда начали вызывать в КГБ наших друзей и знакомых, после высылки Сахарова и статьи в «Советской России» «Иуда в маске Дон-Кихота» (5 февраля 1980 года), в котором нашу квартиру назвали «вражеским гнездом», наши родные и друзья настаивали, что мы должны уехать, что я обязана спасать жизнь Л. – так нам писали дочь и зять из Америки, друзья из Парижа. Я пыталась не слушать, пыталась закрывать глаза, надеяться, сама не зная уже, на что именно. Мол, авось как-нибудь переменится. Я не хотела никуда уезжать, ни на минуту не испытывала такого желания.

Л. Копелев. А я начал думать о необходимости уехать. Чтобы хоть несколько лет прожить там, где я мог бы писать, не опасаясь, что завтра написанное заберут при обыске. Где мог бы разговаривать с людьми, уверенный, что нас не подслушают.

Когда мы прилетели в Германию, я не собирался заниматься политической деятельностью. Я хотел, пока еще способен видеть, слышать, передвигаться, побывать в тех краях, о которых мечтал с детства, которые пытался изучать, исследовать, понять…Ведь для меня всегда было непреложное сознание: наша страна – хоть она для нас, вопреки всем бедам – самая прекрасная, лишь часть огромной земли людей.

В последние московские годы я все острее, все тягостнее ощущал безнадежность, безвыходность и невыносимость нашей жизни. И не только потому, что неожиданный звонок в дверь – слишком поздний или слишком ранний, – шум шагов на лестнице возбуждал омерзительное чувство тревожного ожидания. Но еще больше потому, что все явственнее было: мы становились опасными для наших близких, для тех, кого вызывали в КГБ, для тех, кого могли на работе, в Союзе писателей преследовать за связь с отщепенцами.

Мы оба не хотели эмигрировать. Но я надеялся, рассчитывал, убеждал себя и Раю, что если нам разрешат поехать в гости к Беллю или по приглашению Дармштадтской Академии, то должны будут разрешить и вернуться. И для таких расчетов были основания. Когда весной 1980 года Эгон Бар, представитель с. – д. Партии (тогда правящей) приехал в очередной раз в Москву, он сказал мне, что ему обещали: если в Германии я не буду выступать на политические темы, то через год-два могу вернуться. И я понадеялся на здравый смысл властей: ведь они бы на это время избавились от одного из настырных инакомыслящих, а я кончил бы книгу о докторе Гаазе и работу «Гете и театр», многое повидал бы, часть написанного оставил бы там на сохранение.

Когда в ОВИРе нам сказали, что визу предоставят не на два года, как мы просили, а на год, я обрадовался: это ограничение подтверждало мои оптимистические прогнозы.

«Неужели вы не хотите уехать?» – так меня спрашивали множество раз и московские, и зарубежные знакомые, приятели, корреспонденты…»Хочу не уехать, а поездить. Очень хочу, но только с обратным билетом».

И мы действительно улетели из Москвы с обратными билетами: Франкфурт – Москва, 12 ноября 1981 года…

Р. Орлова. В Москве я тоже хотела верить, что мы вернемся. Должна была верить. Он без меня не хотел улетать. Но мне было очень страшно расставаться с родными, с детьми, с друзьями…Здесь многие понимают, что значит не видеть дочерей, внуков. Но мало кто понимает, что там, в Москве, остался весь мой мир. Со всеми его несчастьями и ужасами, этот мой единственный и, вопреки всему, любимый мир. И на расстоянии, в безнадежном удалении он становится еще милее, он высветляется.

В первые месяцы после того, что нас лишили гражданства, казалось, что я сойду с ума. Приходить в себя я начала постепенно, медленно…

Орлова Р.Д., Копелев Л.З. «Мы жили в Москве…1956–1980». М., 1990. С. 199, 258–260.

Из статьи Б. Морозова
«Еврейская эмиграция из СССР как фактор
международных отношений»

Морозов Борис – советский и израильский историк. Выпускник исторического факультета МГУ, работал во ВНИИДАД и Высшей школе профсоюзного движения в Москве. В Израиле с 1991 г. Научный сотрудник Центра Каммингса по изучению России и стран Восточной Европы (Тель-Авивский университет).

…Следует признать, что в постсталинский период (до 1967 года) проблема выезда евреев из СССР еще не стояла так остро. Количество евреев, пытавшихся эмигрировать в Израиль, было сравнительно невелико… Уже и в это время так называемый еврейский вопрос активно использовался западными политическими и общественными деятелями для оказания политического давления на руководство Советского Союза… Советские посольства в разных странах систематически информируют Москву об «активизации антисоветской деятельности реакционных еврейских организаций». Кампания принесла вполне ощутимые плоды – заметно увеличилось количество евреев, выехавших из СССР. Если с 1954 по 1959 год всего эмигрировали 776 человек (самый урожайный год – 1956–454 человека), то с 1960 по 1967 год выехали уже 5632 (причем больше всего выехали в 1966 году – 2047 человек и в 1967 – только за первые шесть месяцев выехали 1406 человек).

Давление на Советский Союз особенно обострилось после Шестидневной войны 1967 года, когда дипломатические отношения между СССР и Израилем были разорваны и еврейская эмиграция прекратилась. События 1967 года, приведшие одновременно к конфронтации с Израилем и резкому обострению холодной войны, сделали еврейскую эмиграцию одновременно фактором и индикатором противостояния, как тогда говорили «двух социальных систем».

Именно 1967 год стал отправной точкой массовой борьбы за еврейскую эмиграцию из СССР и придания этой борьбе международного, идеологического характера. Основными причинами этого стало усиление давления со стороны Запада и активизация еврейского самосознания в СССР, выразившаяся в проявлениях солидарности с народом Израиля, ростом числа групп и кружков, в которых изучались иврит, еврейская история и традиции, а также в резком увеличении количества людей, желавших эмигрировать. Так, в 1967 году, в связи с увеличением числа выезжающих в Израиль, стало необходимым легализовать процедуру выхода их из гражданства СССР. 8 февраля 1967 года КГБ по согласованию с МИДом СССР вошел в Президиум Верховного Совета с предложением о принятии Указа «О выходе из гражданства СССР лиц еврейской национальности, переселяющихся из СССР в Израиль». 17 февраля 1967 года указ был принят. Разрыв отношений между СССР и Израилем приостановил процесс выезда советских евреев, и не случайно уже в июне 1968 года ЦК КПСС принимает постановление о возобновлении выезда советских граждан на постоянное жительство в Израиль. В этом очень интересном постановлении впервые определяется квота на выезд на 1968 год – 1500 человек и отмечается, что давать разрешение следует лицам преклонного возраста, не имеющим высшего и среднего образования. Но самое интересное, что в качестве причин принятия такого решения указаны: давление международной общественности, возможность освободиться от националистически настроенных лиц и религиозных фанатиков, а также оперативные цели КГБ. Помимо последней, это, по существу, те же причины, которые еще в 1920‑х годах побудили Дзержинского разрешить высылку сионистов.

На практике, начиная с 1967 года, очень четко стала прослеживаться прямая зависимость между обострением конфронтации в рамках холодной войны и сокращением еврейской эмиграции – с одной стороны, и потеплением и увеличением квот – с другой.

Последствия этого шага проявились уже в 1969 – начале 1970‑х годов, когда эмиграция евреев из СССР приобрела действительно массовый характер. Не гипотетическая, а относительно реальная возможность выехать из СССР привела к эпидемическому эффекту – число желавших «воссоединиться» с семьей в Израиле росло в геометрической прогрессии. Выезжавшие увозили с собой данные людей, желающих получить «вызов» от родственников из Израиля, таковые через некоторое время «находились» и в письменной форме выражали желание воссоединиться – присылали так называемый вызов. Появились так называемые отказники (то есть те, кому в разрешении на вызов было отказано), и их число увеличивалось пропорционально количеству поданных заявлений. Причины для отказа в разрешении на выезд могли быть разные: «секретность» – причастность к информации, составляющей государственную тайну (это понятие трактовалось очень широко и при необходимости предоставляло властям практически неограниченные возможности для отказа в выезде); недостаточность степени родства с членами семьи, проживающими в Израиле; отсутствие разрешения от остающихся родственников и т. п. Как следствие этого в обращениях общественных деятелей Запада стали, помимо общих требований разрешения еврейской эмиграции, фигурировать еще и требования разрешения выезда конкретным отказникам…

В результате сложилась весьма интересная ситуация, в которой, помимо общих гуманитарных целей борьбы за права человека (в данном случае советских евреев), международная кампания за выезд евреев превратилась в одно из направлений критики советского строя в условиях холодной войны. О том, насколько неприятной для руководства КПСС была эта критика, говорят многочисленные документы. В 1958–1959 годах в ответ на «активные выступления сионистских организаций против Советского Союза» и «широкое распространение пасквильных брошюр, статей и писем о положении евреев в СССР» идеологи Центрального Комитета КПСС рекомендовали « не втягиваться в дискуссию», «не реагировать», «не вести кампанию или лобовую атаку против сионистских организаций». В конце 60‑х и в 70‑х годах по-прежнему занимать такую позицию было уже невозможно. Международный отдел ЦК КПСС, Отдел информации, а позже Отдел пропаганды вынуждены были регулярно принимать «меры по разоблачению сионистских центров и предпринимаемых ими провокационных антисоветских кампаний». Агентство печати «Новости» (АПН) по поручению ЦК готовило и распространяло на Западе разнообразные материалы о жизни советских евреев; Госкомитет по радиовещанию и телевидению передавал на США, Великобританию, Израиль и другие страны материалы, подтверждающие отсутствие дискриминации евреев в СССР; регулярно организовывались пресс-конференции, обличающие сионизм. Отделом пропаганды ЦК был даже разработан «План основных организационно-пропагандистских мероприятий, связанных с обстановкой на Ближнем Востоке и усилением борьбы с сионизмом»…

Проблема эмиграции стала поводом для постоянной критики советских руководителей, темой обличения советской власти в отсутствии демократии, в дискриминации евреев, в антисоветизме…

Во время встреч партийных и государственных руководителей СССР с лидерами США и ряда европейских государств постоянно поднимался крайне болезненный вопрос о выезде евреев. Так, например, в июне 1973 года, в связи с визитом в США Л. Брежнева, до сведения администрации Никсона «была доведена информация относительно истинного положения дел с эмиграцией евреев из СССР в Израиль». На практике это означало, что КГБ и МВД готовили для Брежнева подробнейшую справку относительно количества эмигрантов (как подтверждение демократичности порядка выезда евреев из Советского Союза), а также персональные данные об отказниках, объясняюшие причины запрета или отсрочки выезда. Специально к моменту таких государственных визитов КГБ обычно выпускал нескольких отказников, причем это всегда делалось так, чтобы не создавалось впечатление, что советская сторона поддалась давлению Запада (а между тем это было именно так). Пиком давления на советское руководство стало принятие в июле 1972 года специальной поправки Джексона-Вэника к закону о торговле между СССР и США, лишающей СССР статуса наибольшего благоприятствования в торговле из-за дискриминации евреев.

Следует отметить, что если в национальной политике Советского государства дискриминация в отношении евреев, безусловно, имела место, то именно в вопросах эмиграции евреев не дискриминировали, даже наоборот. Ни для кого не секрет, что выехать из СССР хотели многие представители самых разных национальностей, однако поскольку единственной признаваемой властями причиной эмиграции было воссоединение семей и репатриация, покинуть Советский Союз легально могли только представители некоторых народов: евреи, греки, немцы, армяне…

Массовый выезд евреев одновременно осложнил и без того непростые отношения СССР с арабскими странами, представители которых утверждали, что эмиграция усиливает военный потенциал Израиля, нарушает существующий баланс сил и потому должна быть прекращена. В ответ на это ЦК КПСС вынужден был объяснять (часто в извиняющемся тоне), что разрешения на выезд даются только пожилым людям без образования (что на самом деле не вполне соответствовало действительности), занижать количество выехавших из СССР в Израиль, сравнивая их число с масштабами еврейской эмиграции из арабских стран (Марокко, Йемен, Ирак и др.).

Процесс разрядки международной напряженности и заметное потепление отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом в начале 70‑х годов не замедлили сказаться и на резком увеличении числа евреев, эмигрирующих в Израиль. Уже в 1972 году количество выехавших превысило 31,5 тыс. человек, а в 1973 году достигло 34,7 тыс. По данным МВД, в 1969 году выехали 2,7 тыс. человек, в 1970–992, в 1971–13,7 тыс. человек, в 1972–29,8 тыс., в 1973–33,5 тыс. Динамика численности эмигрантов из СССР легко объяснима – она соответствует встречам на высшем уровне между руководством СССР и США, в этот период идут переговоры по ограничению стратегических вооружений, об окончании войны во Вьетнаме, обсуждаются новые перспективы торговых отношений. Советское руководство пыталось, таким образом, с одной стороны, поправить свой имидж, а с другой – старалось без нужды не провоцировать общественное мнение на Западе. Руководители СССР были особенно заинтересованы в получении режима наибольшего благоприятствования в торговле, который был предметом обсуждения между Брежневым и Никсоном во время саммита в Москве в мае 1972 года…Облегчение еврейской эмиграции было одним из пунктов, выдвигавшихся Киссинджером в качестве условий получения этого статуса. Поэтому легче всего было добиться улучшения политического климата, немного «приоткрыв двери», то есть увеличивая выезд евреев. Некоторые послабления были сделаны, однако в августе 1972 года Президиум Верховного Совета принял Указ «О возмещении гражданами СССР, выезжающими на постоянное жительство за границу, государственных затрат на обучение», устанавливавший шкалу компенсации в случае эмиграции. Видимо, указ готовился загодя и явился типичным примером нестыковки в деятельности различных ведомств. В результате он оказался совсем некстати, так как стал причиной внесения в конгресс США поправки Джексона-Вэника.

Политбюро немедленно дало указание приостановить действие указа, не отменяя его. 20 марта 1973 года на заседании Политбюро Брежнев обратил внимание на то, что указание Политбюро не выполняется и компенсации по-прежнему взимаются. Вот некоторые короткие выдержки из протокола заседания: «Меня это беспокоит. Я не ставлю вопроса об отмене закона, но если хотите, и этот вопрос можно бы поставить. То ли мы будем зарабатывать деньги на этом деле, то ли проводить намеченную политику в отношении США…Сионисты воют, Джексон на это опирается, а Киссинджер приходит к Добрынину и говорит, что мы понимаем, что это внутреннее дело, мы не можем вмешиваться, у нас тоже законы есть. В то же время он говорит: помогите как-нибудь, Никсон не может пробить законопроект, он работает среди сенаторов. Зачем нам нужен этот миллион?» (имеются в виду компенсации, полученные с отъезжающих?

Совершенно ясно, что в данном случае выезд евреев и приостановка действия указа – временная тактическая уступка, на которую советское руководство готово было пойти для получения режима благоприятствования в торговле. Несмотря на все усилия, предпринятые советской стороной и администрацией Никсона в декабре 1973 года, Закон о торговле был принят с поправкой Джексона – Вэника. Немедленно последовала реакция советской стороны – число получивших разрешение на выезд в 1974 году упало до 20,6 тыс., а в 1975 (когда СССР окончательно потерял надежду на отмену поправки и отказался от участия в договоре) – до 13,2 тыс. Происшедшее одновременно показывает отсутствие у советских властей какой бы то ни было последовательной долговременной политики в отношении выезда евреев. Данный эпизод еще раз убедительно доказывает, что вся советская политика в этом вопросе была лишь реакцией на создавшуюся ситуацию. Обострения и кризисы в отношениях со странами Запада, вызванные нападками их лидеров на ограничение и запрещение еврейской эмиграции, требовали от руководства СССР принятия соответствующих ответных мер, не всегда скоординированных и хорошо продуманных. К сожалению, регулирование потока эмигрантов было зачастую самой простой формой ответа Западу. В результате заложниками этой политики становились люди, чьи судьбы зависели от охлаждения или, наоборот, потепления в отношениях СССР со странами Запада, прежде всего с США.

Следующее резкое увеличение числа евреев, выехавших из СССР, пришлось на конец 1978‑го и 1979 год (1978–28,8 тыс., 1979–51, 3 тыс.), что напрямую связано с ожиданием прогресса на переговорах с президентом Картером относительно ограничения вооружений, расширения торговли (Картер вновь попытался отменить поправку Джексона-Вэника) и получения кредитов. Однако период потепления был недолгим, в том же году 1979 года руководство СССР предприняло ряд шагов по ужесточению процедуры выезда в ответ на резкую критику Западом введения «ограниченного контингента» советских войск в Афганистан. Результатом этого явился новый виток противостояния и, естественно, сокращение эмиграции. Так, в 1980 году выехали 21,4 тыс., а в 1981 году (после того как Запад бойкотировал Московскую Олимпиаду) – всего 9,4 тыс. человек.

Приход к власти президента Рейгана, критиковавшего СССР весьма резко («империя зла» и т. п.) и увеличившего отрыв США в области космических вооружений, еще более обострил советско-американские отношения. В отношении еврейской эмиграции из Советского Союза курс Рейгана также был последовательно жестким. Так, в феврале 1983 года в одном из своих публичных выступлений Рейган сказал, что проблема советских евреев рассматривается администрацией в качестве одной из важнейших. «Мы неоднократно повторяли, что наша забота о соблюдении прав человека в целом и о правах советских евреев, в частности, является неизменной частью наших национальных интересов и продолжает оставаться одним из важнейших направлений нашей внешней политики». Нарастание напряженности привело к ответной реакции советского правительства, выразившейся в том, что еврейская эмиграция снизилась практически до уровня середины 60‑х годов и число выехавших в 1982–1986 годах составило лишь около 7 тыс. Любопытно, что по сравнению с началом 70‑х годов очень резко возросло количество отказов. Так, по данным МВД и КГБ 1974 года, на 101, 1 тыс. заявлений о выезде в Израиль, рассмотренных за все годы с начала эмиграции (с 1945), было получено только 1602 (1,6 %) отказа. В аналогичной справке за 1982 год сообщается уже о 34, 2 % отказов (1333 на 3894 заявлений)…

«Русское» лицо Израиля: Черты социального портрета. Иерусалим – Москва, 2007. С. 466–482.

Натан Щаранский – активный деятель
движения за выезд евреев в Израиль
1970–1980‑х гг.

Из статьи израильского историка Я. Рои
«Еврейская эмиграция из Советского Союза,
1948–1967 годы»

Широко известен тот факт, что на протяжении большей части своего существования советский режим не разрешал эмиграцию собственных граждан. И хотя советские власти подписывали международные соглашения, по которым его граждане имели право на эмиграцию, такие, как Всеобщая декларация прав человека от 11 декабря 1948 г., Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации (1963) и Международный пакт о гражданских и политических правах (1966), они уклонялись от следования их условиям. Москва, однако, согласилась на репатриацию членов некоторых этнических групп и воссоединение семей, особенно в тех случаях, когда семьи были разлучены в ходе Второй мировой войны. Это не были, за редким исключением, безоговорочные уступки. Каждый случай рассматривался индивидуально. Формально рассмотрение осуществлялось соответствующим отделом Министерства иностранных дел, на практике же – КГБ и МВД.

Что касается евреев, то советские власти никогда не признавали их право на репатриацию в Израиль, по крайней мере до 1989 г., поскольку Москва не признавала Израиль исторической родиной своих граждан еврейского происхождения. Единственной группой евреев, которым было разрешено репатриироваться в рассматриваемый нами период, были евреи, имевшие польское гражданство по состоянию на сентябрь 1939 г. Им было разрешено вернуться в Польшу в соответствии с советско-польским соглашением о репатриации от марта 1957 г., хотя советским властям и было известно, что для большинства из них Польша была лишь перевалочным пунктом на пути в Израиль. Некоторое число – вероятно, несколько сотен, из приблизительно 25 тыс. евреев, выехавших в Польшу по этому соглашению, были российскими евреями, вступившими в фиктивные браки с бывшими польскими подданными.

Еврейская эмиграция была одной из проблем, омрачавших советско-израильские отношения с самого начала…Всего 18 евреев получили разрешение эмигрировать в Израиль из Советского Союза за пять лет с марта 1948 до смерти Сталина в марте 1953 г.

Ситуация несколько изменилась с началом «оттепели» и десталинизации. И хотя официальная позиция СССР принципиально не изменилась, и эмиграция в той мере, в которой она дозволялась, продолжала осуществляться по статье о воссоединении семей, численность евреев-эмигрантов в Израиль существенно выросла, превысив 750 в 1956 г. Большинство эмигрантов были пожилыми людьми с «западных территорий», аннексированных во время Второй мировой войны, хотя были и немногочисленные случаи эмиграции из других регионов, в частности, из Средней Азии. Период ожидания визы был сокращен с 3–5 лет до пяти месяцев и меньше…

Конечно, важно было не только число эмигрантов в середине 1950‑х гг. Хотя советские СМИ скрывали информацию об отъезде даже незначительного числа евреев в Израиль, те евреи, кто слушал радиостанцию Коль Цион Лагола, получали информацию о советских евреях, попадавших в Израиль. Еврейская «устная почта» широко распространяла новость о том, что евреям теперь позволяют уезжать. В результате тысячи, а то и десятки тысяч людей подавали заявления на эмиграцию, в то время как реально эмигрировать удавалось немногим. Многие из рижских евреев, эмигрировавших в конце концов в 1966–1967 гг., начинали подавать документы на эмиграцию за десять лет до того, еще перед Синайской кампанией октября – ноября 1956 г…В разгар Синайской войны эмиграция была практически полностью приостановлена, и только в 1960 г. численность эмигрировавших за год вновь перевалила за сотню, за исключением тех, кто, как уже упоминалось, уезжал в Польшу…

Большинство из подававших прошения об эмиграции получали отказ без объяснения причин. За один год из 1185 заявлений, «полученных от граждан СССР еврейской национальности», только на 100 был дан положительный ответ…Как бы то ни было, к 1964 г. количество эмигрантов из всего Советского Союза превысило 500 человек, а в следующие три года перевалило за 1000, достигнув 1900 в 1966 г. и 1162 за первые шесть месяцев 1967 г., пока все эмиграционные потоки не были остановлены из-за Шестидневной войны июня 1967 г…

Те, кто эмигрировал или боролся за право эмигрировать, в период до 1967 г., так же как и в 1970‑е гг., мотивировались еврейской «искоркой», желанием жить среди евреев и вносить свой вклад в благополучие еврейского государства. Многие, конечно, имели негативную мотивацию – антисемитизм, антиеврейскую дискриминацию и низкий уровень жизни, хотя, конечно, граница между позитивной и негативной мотивацией была зачастую весьма расплывчатой, даже в сознании тех, кто добивался отъезда.

Уже в этот период, к середине 1960‑х гг., желающие эмигрировать сталкивались с бюрократическими и психологическими препятствиями – не только в ОВИРах, но и на работе, в школах, где учились их дети, в комсомольских организациях…

Эмиграция советских евреев стала важной темой на мировой арене лишь после июня 1967 г. В то же время за пределами Советского Союза была развернута существенная деятельность по борьбе за права советского еврейства…Во многих смыслах борьба за право эмигрировать в начале и в середине 1960‑х гг. проложила дорогу к массовой эмиграции начала 1970‑х гг. В то время не было понятно – как, впрочем, в какой-то степени и сейчас – насколько либерализация эмиграционной политики властями объясняется внутренним и внешним давлением, а насколько – государственными соображениями. В данном контексте нужно упомянуть, что число эмигрантов из других национальных меньшинств также росло в середине 1960‑х гг.: 2000 грекам и 500 немцам было позволено уехать в 1965 г. (хотя число немцев-эмигрантов не достигало пиковых значений конца 1950‑х гг., когда, в частности, почти 10 тысяч человек покинули СССР в 1958–1959 гг.). Из формулировок обращения Громыко и Андропова от июня 1968 г. о возобновлении еврейской эмиграции, приостановленной Шестидневной войной, становится ясно, что КГБ использовал эмиграцию до июня 1967 г. для внедрения агентов в Израиль. В записке к ЦК КПСС рекомендуется дать разрешение на некоторое число выездов советских граждан еврейской национальности на постоянное жительство в Израиль на основе инициативы КГБ по согласованию с ЦК КПСС в связи с «израильской агрессией против арабских государств» (а именно Шестидневной войной). «Комитет государственной безопасности», – писали они, – может и впредь использовать эту меру в своих оперативных целях…

Еврейская эмиграция из России. 1881–2005. М., 2008. С. 187–201.

Из статьи российского исследователя Г. Костырченко
«Политика советского руководства в отношении
еврейской эмиграции после ХХ съезда КПСС
(1956–1991)»

…В марте 1966 г. СССР подписал, а в январе 1969 г. ратифицировал международную конвенцию по ликвидации всех форм расовой дискриминации, содержавшую статью о свободе эмиграции и возвращения в страну. Однако вплоть до начала 1970‑х гг. советское руководство рассматривало эмиграцию евреев исключительно в рамках воссоединения семей, предоставляя право на выезд в основном лицам преклонного возраста, больным и малообразованным. Но, будучи заинтересованным в расширении контактов с Западом, СССР потом признал право на эмиграцию и за инженерами, врачами, творческими работниками, другими специалистами с высшим образованием, имевшими тех или иных родственников (не обязательно близких!) в Израиле. Так в политике брежневского руководства возобладал умеренный и с налетом цинизма подход, заключавшийся, во-первых, в отказе от шовинистического радикализма в решении еврейского вопроса (по примеру, скажем, одномоментного и почти полного исхода евреев из Польши в 1968 г., на чем настаивали недолго находившиеся у кормила верховной власти А.Н. Шелепин и другие приверженцы так называемой русской партии; во-вторых, во включении в канву отношений с Западом прагматической формулы: мы (СССР) вам (Западу) – евреев, вы нам – уступки в вопросах ограничения вооружений, доступ к новой технологии, преференции в торговле, особенно на мировых рынках сырья.

Вот почему кривая роста выехавших из страны по израильским визам резко поползла вверх. Если в 1970 г. таковых было всего 992 человека, то в 1973 г. уже 33 500…

Такова внешняя событийная канва эмиграции, но существовал еще и не менее важный и во многом потаенный чиновно-бюрократический ее аспект. Еще 17 декабря 1967 г. Президиумом Верховного Совета СССР был принят указ, автоматически лишавший советского гражданства всех выехавших на постоянное жительство в Израиль. А в конце 1971 г. специальной инструкцией, утвержденной Советом Министров СССР, вводилось положение, по которому выехать в Израиль могли только все члены семьи одновременно. Правда, потом власти смягчились, наделив персональным правом выезда каждого совершеннолетнего, но если тот имел письменное согласие от оставшихся в стране ближайших родственников. Плюс к этому необходим был нотариально заверенный вызов от родственников за границей, причем круг этих родственников советской стороной постоянно сужался. Впрочем, израильскими спецслужбами было налажено масштабное изготовление фиктивных вызовов.

Помимо административных рогаток, существовал и своего рода материальный ценз на право выезда. С каждого покидающего страну, включая грудных детей, взималась пошлина в размере 500 рублей, что составляло примерно трехмесячный заработок среднего советского инженера. Кроме того, на оформление заграничного паспорта требовалось еще 200 рублей, а также сумма, покрывавшая транспортные расходы.

Денежные поборы с евреев, желавших покинуть Союз, достигли апогея после принятия Президиумом Верховного Совета СССР 3 августа 1972 г. указа «О возмещении гражданами СССР, выезжающими на постоянное жительство за границу, государственных затрат на обучение». Это нововведение официально объяснялось тем, что, превращаясь в эмигранта, советский гражданин автоматически теряет гарантированное ему право на бесплатное высшее образование, и потому обязан возместить затраты на его обучение в вузе, причем в сумме, исчисленной по соответствующим западным стандартам. Только до конца 1972 г. по этому указу было собрано более 4,5 млн. рублей, в среднем по 4,5–5 тыс. рублей с человека. Для подавляющего большинства врачей, учителей, инженеров и других обладателей советских вузовских дипломов, направлявшихся на ПМЖ по израильской визе, собрать такую сумму было немыслимо. Поэтому им оставалось надеяться только на денежную помощь Запада, благо таковая оттуда поступала по различным, главным образом нелегальным каналам. Собственно, эта циничная практика торгов по экспортной поставке умных еврейских голов и стала исходным пунктом несимметричного и очень неприятного для СССР ответа в виде…поправки Джексона-Вэника. Осознав пагубность государственного бизнеса на еврейской эмиграции, Брежнев дал указание МВД прекратить взимание скандальной компенсации. Однако это коррумпированное ведомство, не желая лишаться даровых «еврейских» денег, в течение нескольких месяцев игнорировало волю генсека, пока тот в марте 1973 г. не устроил специального заседания Политбюро по этому вопросу…

Дополнительным испытанием был чиновный произвол, практиковавшийся при рассмотрении заявлений на выезд…Выпустить человека из страны или нет – эта дилемма зачастую разрешалась не по закону, а по произволу начальства…

Существовал большой простор для бюрократического своеволия и манипулирования введенной с 1 января 1972 г. инструкцией Совета Министров СССР «О порядке выдачи документов советским гражданам, иностранцам и лицам без гражданства на выезд из СССР за границу». В ней было зафиксировано положение, чаще всего служившее формальной причиной отказа в праве на эмиграцию. Речь идет об ограничении, под которое подпадали лица, допускавшиеся (по работе или по службе в армии) к сведениям, составлявшим государственную тайну, или пребывавшие в местах лишения свободы.

Механизм конкретного применения этой инструкции в отношении так называемых секретоносителей, оформлявших израильскую визу, допускал различные манипуляции чиновников, занимавшихся на предприятиях и в министерствах составлением экспертных заключений об осведомленности в госсекретах. Решалось порой дело просто: удастся «задобрить» чиновника (в том числе и взяткой) – в КГБ направлялось положительное для заявителя заключение, ну а если нет – следовал отказ.

Пребывать в таком «отказе» человек мог сколь угодно долго. Во всяком случае, человек считался «невыездным» в течение 10–15 лет после того, как он лишался допуска к секретным документам и работам. Большинство «отказников» мирилось со своим положением, предпочитая не конфликтовать с властью. Однако, существовало и меньшинство, которое, бросая вызов безысходности, отваживалось открыто отстаивать свое право на эмиграцию. Из этого-то меньшинства с конца 1960‑х гг. и началось при всемерной поддержке Запада формирование Еврейского независимого движения (ЕНД) за выезд в Израиль…

Но власти не собирались уступать, и вот тогда радикально настроенные «отказники» пошли, что называется, на обострение. Летом 1970 г. группа во главе с Эдуардом Кузнецовым и Марком Дымшицем решила вырваться из СССР, предприняв попытку захвата самолета местной авиалинии «Ленинград – Приозерск». До сих пор точно не установлено, была ли эта во многом авантюристическая акция спонтанной или инспирированной КГБ, решившим прибегнуть к провокации, чтобы ужесточить репрессии против участников ЕНД. Во всяком случае, некоторых из них вскоре захлестнуло волной арестов, прокатившейся по Ленинграду, Риге и другим городам…

С конца 1970‑х гг. отмечается ужесточение еврейской эмиграционной политики в СССР. В результате к 1981 г. число «отказников» приблизилось к 40 тысячам. На этот период пришелся расцвет могущества Пятого (идеологического) управления КГБ, которое наряду с прочим было нацелено на то, чтобы держать в «ежовых рукавицах» ЕНД. Сотрудники этой созданной еще в 1967 г. по инициативе Ю.В. Андропова структуры работали «комплексно»: проводили тайную слежку за активистами ЕНД, прибегая к шантажу, угрозам и «промывке» мозгов («профилактированию»), вербовали из числа «отказников» негласных осведомителей, совместно с другими подразделениями КГБ осуществляли также административные задержания и домашние аресты «наиболее активных экстремистов». Не брезговали «оперативники» и вовсе незаконными приемами, в том числе и циничной провокацией: уличные нападения на «объекты наблюдения», избиение их «неизвестными», обвинение в хранении оружия и наркотиков, предварительно подброшенных в квартиры тех же «объектов». В отношении активистов ЕНД использовалось и такое «фирменное средство», как направление «невменяемых» «отказников» на принудительное лечение в психбольницы.

Однако деятельность Пятого управления не ограничивалась силовым воздействием на ЕНД. Совместно с идеологическим сегментов аппарата ЦК КПСС оно разрабатывало и реализовывало «мероприятия», направленные на поддержку национальной политики «партии и правительства» и бичующие «международный сионизм» и его «агентуру» в СССР: соответствующие публикации в СМИ писем и обращений лояльной режиму еврейской интеллектуальной и творческой элиты, а также «простых» еврейских тружеников; такого же рода пресс-конференции, документальные фильмы, контрпропагандистские статьи и книги специально по сионизму и т. п…Венцом такого рода пропагандистской активности ЦК КПСС и КГБ стало учреждение в марте 1983 г. Антисионистского комитета советской общественности…

Еврейская эмиграция из России. 1881–2005. М., 2008. С. 202–219.

Из книги Л.М. Алексеевой
«История инакомыслия в СССР.
Новейший период»

Л.А. Алексеева

Алексеева Людмила Алексеевна (р. 1927) – правозащитница, участница диссидентского движения, председатель Московской Хельсинкской группы. В годы Великой Отечественной войны окончила курсы медсестер, решила пойти добровольцем на фронт, но не была взята по возрасту. Окончила исторический факультет Московского государственного университета (1950). Работала преподавателем истории в ремесленном училище в Москве, в 1952 г. вступила в КПСС. В 1959–1968 гг. – научный редактор редакции археологии и этнографии в издательстве «Наука», в 1970–1977 гг. – сотрудник ИНИОН АН СССР. После смерти И.В. Сталина и ареста Л.П. Берии пережила мировоззренческий кризис. Квартира Л.М. Алексеевой была местом встреч московской интеллигенции, хранения самиздата. В 1960‑е гг. – участница петиционных кампаний в защиту А. Синявского, Ю. Даниэля, А. Гинзбурга, Ю. Галанскова и др. Участвовала в издании «Хроники текущих событий», неоднократно подвергалась обыскам и допросам. С 1976 г. – в составе Московской Хельсинкской группы. В феврале 1977 г. вынуждена эмигрировать из СССР и поселилась в США. Вела программы о правах человека на радиостанциях «Свобода» и «Голос Америки». В 1993 г. вернулась в Россию. В мае 1996 г. была избрана председателем Московской Хельсинкской группы, в 1998–2004 гг. – президент Международной Хельсинкской группы. В начале ХХI в. – активная участница правозащитного движения в России.

…Многие немецкие семьи стали добиваться разрешения на выезд в ФРГ к родственникам еще в 50‑е годы, а есть и такие, которые начали делать подобные попытки в 20‑е годы. Однако массовым движение за эмиграцию среди немцев стало со второй половины 60‑х годов, после того как пропала надежда на восстановление республики немцев Поволжья. Конечно, немецкая эмиграция имеет, как и еврейская, не только национальные, но и социальные корни: ведь есть возможность добиваться выезда в ГДР, тоже немецкую страну, но с аналогичным советскому социалистическим строем. Однако немцев, которые просят отпустить их в ФРГ или в ГДР, очень мало – подавляющее большинство стремится решить одновременно и национальную и социальную проблемы.

Лишь с 1974 г., после многолетних усилий советских немцев, пошло им навстречу и правительство ФРГ, которое тоже стало добиваться разрешения на выезд для советских граждан, имеющих родственников в ФРГ. К этому времени, как сообщает «Хроника текущих событий», подали заявления на выезд около 40 тыс. немцев. В Эстонии, Латвии, Казахстане и других местах они создали эмиграционные комитеты для коллективных усилий по получению разрешений на выезд…

11 февраля 1974 г. в Москве у здания ЦК КПСС состоялась демонстрация немцев, добивающихся разрешения на выезд…С тех пор демонстрации стали распространенной формой борьбы немцев за выезд…Своеобразный способ протеста, применяемый немцами, добивающимися выезда в ФРГ – отказ от гражданства СССР со сдачей советского паспорта. Впервые этот способ применили около 300 немцев Казахстана и Киргизии в конце 1976 г.

…. С 1980 г. давление на немцев, добивающихся разрешения на выезд в ФРГ, усилилось, о чем свидетельствует Московская Хельсинкская группа…

Немецкая эмиграция из СССР выразилась в следующих цифрах:

1971 г. – 1145 человек;

1972 г. – 3423 человека;

1973 г. – 4494 человека;

1975 г. – 5985 человек;

1976 г. – 9704 человека;

1977 г. – 9274 человека;

1978 г. – 8445 человек;

1979 г. – 7226 человек;

1980 г. – 6650 человек;

1981 г. – 3723 человека;

1982 г. – 1958 человек…

Алексеева Л.М. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вильнюс – М., 1992. С. 134–140.

Из книги уральского историка А.И. Прищепы
«Инакомыслие на Урале
(середина 1940‑х – середина 1980‑х гг.)»

…С 1974 г. западногерманское правительство стало активно добиваться разрешений на выезд для советских граждан, имевших родственников в СССР.

Поддержанное общественностью и правительством ФРГ движение советских немцев за выезд, стало приобретать в 70‑е гг. массовый характер…На Урале немецкая диаспора так же чутко реагировала на потепление международной обстановки и вынужденное смягчения политики советского правительства в отношении прав человека на передвижение и выбор места проживания. Если в 1972 г., по данным УВД Свердловского облисполкома, поступило заявлений о выезде на постоянное место жительства в ФРГ от 25 чел., то в 1975 г. было получено 77 аналогичных ходатайств, а в 1976 г. уже 139 чел. немецкой национальности, жителей Свердловской области обратились с просьбой эмигрировать из СССР.

Внешне политика властей на Урале в отношении немецкой эмиграции выглядела не столь агрессивной и откровенно враждебной, каковой она являлась при решении вопросов еврейского исхода. Сказывались особые отношения с ФРГ начала 70‑х гг. Однако, она была не менее лицемерной и циничной. Так, постановление бюро Свердловского обкома КПСС «О мероприятиях по выполнению постановления ЦК КПСС от 26 июня 1974 г.», «О мерах по улучшению работы среди граждан СССР немецкой национальности», принятое в августе 1974 г., содержит запоздалые призывы к «более активному вовлечению немецкого населения в общественно-политическую, хозяйственную и культурную жизнь». Ни к чему не обязывающие, дежурные пункты этого постановления «требуют» больше проявлять заботы о росте кадров немецкой национальности. Высшим проявлением заботы о возрождении немецкой национальной культуры и самосознания немцев Свердловский обком партии, вероятно, считал содержавшееся в постановлении намерение «создать при книжных магазинах специализированные отделы по продаже литературы на немецком языке».

Лицемерие руководителей Свердловского обкома КПСС было предназначено для непросвещенного советского обывателя и молчаливого большинства рядовых коммунистов. Высшие круги партийного истэблишмента области прекрасно осознавали остроту немецкого национального вопроса и его опасность для благополучной социальной обстановки и морально-политического облика граждан, проживающих на ее территории. Гаринский райком КПСС в «Информации о мерах по дальнейшему повышению политической бдительности советских людей», адресованной в декабре 1977 г. Свердловскому обкому партии, по-большевистски прямо говорил о том, что «сосланные в 1942 г. граждане СССР – немцы по национальности, выселенные из Саратовской области» являются одной из главных причин «возможно могущих быть антисоветских и других враждебных проявлений». Компактное проживание немецких переселенцев на территории района Гаринский РК КПСС рассматривал в качестве фактора, потенциально грозящего политической стабильности в области…

Это свидетельствует о том, что несмотря на демагогические заявления советского руководства о приверженности принципам международного права, сталинское отношение к немцам-переселенцам партийной номенклатурой «общества развитого социализма» преодолено не было. Неудивительно поэтому, что большинство просьб советских немцев о выезде на постоянное место жительства в ФРГ оставалось без удовлетворения. Так, в 1972 г. из 25 человек, подавших заявление в Свердловской области, разрешение на выезд получили только 3 чел. В 1976 г. из 139 человек выехало лишь 16 человек, в 1977 г. из 175 – разрешение на эмиграцию было выдано лишь 35 человек. Любопытно, что, несмотря на значительное превосходство немцев-выездников над еврейскими эмигрантами в Свердловской области, в абсолютном и относительном исчислении количество немцев-отказников было значительно выше евреев-отказников. Так, в 1976 г. из 16 заявлений граждан еврейской национальности отказали 6 человек, т. е. 37 %, в то время как немцы из 139 заявлений получили 114 отказов, т. е. 83 % заявлений не было удовлетворено. Соответственно % отказов в 1977 г. составил 60 и 78.

Борьба с эмиграционными настроениями немецких переселенцев рассматривалась Свердловским обкомом КПСС, как одно из важнейших направлений идеологической работы. Ее актуальность особенно усилилась в связи с принятием в 1977 новой Конституции СССР…В проведении этой работы активно участвовали сотрудники административных органов, особенно Управления КГБ при Совете Министров по Свердловской области…

Подобная проводимая партийными, советскими и административными органами работа в закрытых информационных документах прямо квалифицировалась как «…разложенческая работа по предупреждению и пресечению антиобщественной деятельности». В ней беззастенчиво эксплуатировались лучшие черты немецкого национального характера – законопослушность и трудолюбие. Имена и фамилии передовиков производства, кавалеров боевых и трудовых орденов, активистов общественных организаций, – граждан немецкой национальности, противопоставлялись «незрелым элементам, утратившим чувства настоящей родины». В г. Карпинске Свердловской области, например, была создана группа политинформаторов из числа коммунистов немецкой национальности, которая «проводила политические информации на их родном языке и беседовала с лицами, вынашивающими мысль об эмиграции». Новолялинский РК КПСС «взял на учет семьи, высказывающие желание о выезде из СССР».

Учитывая возрастающие контакты и связи жителей Свердловской области немецкой национальности с гражданами ФРГ, компетентные органы прилагали максимум усилий по их ограничению. В 1977 г. Нижне-Тагильский ГК КПСС с удовлетворением докладывал, что «на предприятиях совершенствуется работа по междугородним разговорам. Так, Уралвагонзаводу вместо 1000 номеров, с которых можно было вести междугородние переговоры, в настоящее время выделено только 100».

Местная печать на Урале откровенно фальсифицировала социально-экономическую и психологическую ситуацию, в которой оказались советские немцы после переезда в ФРГ. Так, например, Новолялинская городская газета навязчиво муссировала сомнительные факты из письма уехавшего в 1974 г. в ФРГ шофера целлюлозно-бумажного комбината Я.М. Клейна, утверждавшего якобы о том, что жизнь в ФРГ «тяжелая, он до сих пор не может найти себе работу по специальности, жалеет о том, что уехал из СССР»…

Тем не менее, говорить об утрате большинством советских немцев самосознания и их стремлении к культурной ассимиляции нет оснований. Более того, и на Урале основной тенденцией немецкого национального и социального вопроса являлось осознание полной невозможности существования немецкого народа в СССР и стремление к репатриации в ФРГ. Об этом свидетельствует количество жалоб, поступавших в компетентные органы от немецких отказников. Так, например, в 1976 г. в адрес УВД Свердловской области после объявления отказа о выезде поступило 96 жалоб. Из них только 12 были удовлетворены. Дважды ходатайствовали о выезде семьи Шмоль и Мартенс. Вопреки разнузданной националистической кампании, развязанной Нижне-Тагильской городской газетой, опубликовавшей статью «Родина такое не прощает», и сфабрикованным обвинениям последовательно добивался выезда из СССР житель Нижнего Тагила Гросс…

Прищепа А.И. Инакомыслие на Урале (середина 1940‑х – середина 1980‑х гг.). Сургут, 1998. С. 226–230.

Из статьи советского журналиста Л. Почивалова
«Эмигранты»

… Я «совгражданок» немало повидал в Африке и Азии. Чаще всего увозят наших девушек обучающиеся в СССР студенты из социалистических и развивающихся стран. И будут увозить. Все естественно, не прикажешь же любить только своих, советских…

Но и к совгражданам долгое время было не очень-то дружелюбное отношение чинов в различных наших канцеляриях – и на родине, и за ее пределами. В советских колониях за рубежом в свои клубы этих женщин не пускали, библиотеками пользоваться не разрешали, общения с «такими» избегали. А ведь «такие» были замужем, как правило, за людьми влиятельными, часто занимающими ключевые посты в обществе. Это понятно: из СССР их мужья приезжали с дипломами врачей, инженеров, летчиков, экономистов. Наша страна готовила их за свой счет, рассчитывала на их доброжелательство к себе в будущем, но получалось, что сама же настраивала против себя нелепой чиновничьей политикой в отношении их жен и детей. Своих же москвичек, ленинградок, киевлянок мы превращали чуть ли не в отверженных…

Я был счастлив, когда наконец состоялось решение: интересы совгражданок брались под защиту. По крайней мере их курчавых детишек стали пускать на новогодние елки в посольства и даже дарить им кульки с конфетами…

СССР: демографический анализ. М., 1990. С. 252–273.

3. География размещения эмигрантов по миру,
примерная численность,
сфера занятий

Из статьи советского журналиста Л. Почивалова
«Эмигранты»

…Да, разные бывают эмигранты. Есть такие, которых до сих пор ждет на Родине скамья подсудимых. Но, думаю, их немного. А разговор о тысячах. И эти тысячи множатся. Ведь существует еще и так называемая третья волна эмиграции – она обозначилась сравнительно недавно, стала нарастать лет десять назад, сейчас достигнув особых масштабов. И, как мне кажется, именно она, эта третья волна, представляет для нас наиболее серьезный повод для раздумий и выводов, честных и справедливых.

Еврейский вопрос в России всегда существовал, достался он от прошлого и советскому времени – со всей остротой и несправедливостью этого самого «вопроса», порой приобретая формы отвратительные, недостойные великой страны…

И все же, полагаю, будет исторической неправдой утверждать, как это часто утверждают на Западе, будто третья волна эмиграции, в начальной своей стадии состоящая в большинстве своем из людей еврейской национальности, – результат лишь политический, что это не эмиграция, а бегство от несправедливостей, национального унижения, гонений, государственного и общественного антисемитизма. Были и есть несправедливости, но не гонения…

Третью волну эмиграции, даже в западной прессе, называют эмиграцией экономической. Многие уезжали и уезжают потому, что «за морем житье не худо». Не мне осуждать уехавших… Однажды я оказался во Фритауне – столице Съерра-Леоне. В местный порт зашел с туристами из ФРГ наш лайнер «Максим Горький». Во время посещения судна я познакомился там с семидесятилетним Семеном Моисеевичем, недавним одесситом. Его дочь вышла замуж за израильтянина и увезла отца в Тель-Авив. Но ведь у стариков все главное в жизни – в прошлом…Пожил старик в Тель-Авиве годик, однажды узнал, что можно приобрести путевку на советские морские круизы для иностранцев. Заставил дочь купить такую путевку – для пробы. Поплавал – понравилось. С тех пор каждый год путешествует то на одном, то на другом судне – но только одесской приписки. Дышит своей Одессой хотя бы на корабельной палубе. С туристами на берег не сходит: «Зачем мне эти дурацкие пальмы?». Показал медаль за оборону Одессы. С собой возит…

Немало видел я таких, кого третья волна вынесла на чужие далекие берега. Не знаю, может, мне просто везло, но неизменно встречал доброжелательность и интерес ко мне, приехавшему «оттуда»: «Ну, как там у нас? Как в Москве? В Одессе? В Житомире? Биробиджане?». В Нью-Йорке есть торговая улица, которую назвали «Яшкин-стрит». Там в основном живут и торгуют евреи, выходцы из нашей страны. Я бывал там и ни разу не встречал неприязни или вражды – иронию, да, но никто не хотел меня оскорбить, и о Родине моей говорили без злобы. Кстати, во многих таких лавках – в Нью-Йорке ли, в Танжере, в Пирее – владельцы их даже между собой говорят только по-русски, ибо язык этот для них, как и для многих других из третьей волны, родной, порой даже там, за границей, единственный. Недаром в Нью-Йорке существует специальный телевизионный канал, вещающий лишь на русском языке для тысяч американцев, приехавших из России.

Многие из них живут в достатке, превеликими трудами и личными деловыми талантами сумевшие утвердить себя в еще недавно чужом мире…

Отъезд немцев тоже убыток для Отечества. Русские немцы немало дали нашей стране ярких талантов, блистательных имен, великий труд вложили в развитие страны. И могли бы вложить. И вот уезжают…Многие с болью. Ответственность за этот массовый отъезд ложится не только на плечи отъезжающих, но и на наше общество: увы, не сумело удержать добром собственных граждан.

То же самое можно сказать и о растущей армянской эмиграции. Каждый день вижу в Москве у здания посольства США темноголовых южан, ожидающих приема в консульстве – просят в Америке прибежища. Знаю, при великом патриотизме армян, преданности своей исконной земле такое решение отягощено и великой ответственностью – уходят навсегда в чужую землю под именем «эмиграция».

Непросто «третья волна» ложилась на чужие берега. Ехали не на готовые хлеба, в мир жестокой конкуренции, где за место под солнцем надо крепко побороться. Затеять свой бизнес, даже маленький, – значит, кого-то потеснить, чаще всего коренного жителя – целины в бизнесе того мира нет. Не каждому было дано в этой схватке взять верх. Немало оказывалось неудачников. Понятное дело, на родине к подобному не привыкли, где там постигнуть законы настоящего бизнеса! Не все выдерживали жестокость и непримиримость такой борьбы. Некоторые искали обходных путей. В Нью-Йорке меня познакомили с полицейским чином, который пожаловался на «советскую мафию» в Америке. Он сказал: «Была и есть у нас итальянская. Теперь вот ваша. И не легче той. В чем-то даже похлеще. Создают банды – беспощадные, решительные, способные на все. Мы даже русский учим, чтобы найти подступы к ним. Откуда у вас берутся такие? Вы же всегда утверждали, что в вашем высокогуманном мире мафий быть не может. А оказывается…» А оказывается…

Проблем, связанных с третьей волной, немало. В том числе серьезная проблема «невписавшихся». Несколько лет назад я рассказывал об одном из таких. Рвался из Советского Союза с нетерпением, а приехал в США и потерялся, его диплом врача не признали, особой поддержки от тех, кто выманивал, не получил, способностей расталкивать локтями других, чтобы утвердиться на новой земле, в себе не обнаружил. Попросился обратно. Ему пошли навстречу. На Родине обеспечили работой по профессии, обеспечили жильем: прежнюю квартиру при отъезде он сдал – дали новую…Как говорится, бес меня попутал упомянуть в статье об этой квартире. Сколько же гневных писем от читателей получил! Люди ждут жилья по десять-пятнадцать лет, а этот уехал, приехал – и, пожалуйста, снова благоустроенная квартира! Да за какие такие заслуги? Чем лучше тех, кто вовсе не рвется уезжать из Отечества, кто давным-давно ждет, что Отечество, наконец, поможет ему обрести крышу над головой.

Правы были читатели. Да, пускай уезжают! Пускай просятся обратно, кто разуверился, – разве запретишь заблудшему постучаться в твою дверь? Но уж без прежнего пропагандистского шумка. На основе самой что ни на есть реалистической, самой приземленной. Милосердие социалистического государства велико, но не беспредельно. Отвечаешь за действо, отвечай и за последствия. Приступ чей-то внезапной ностальгии – не такой уж подарок стране, которую сознательно, по доброй воле покинул. У многих, кто просится к последнему приюту на Родине, есть сбережения, у некоторых достаточно крупные. Не подумать ли о том, чтобы создать в разных частях страны – по выбору стариков – специальные пансионаты с полным обслуживанием, которые бы оплачивались самими постояльцами. А, может, помог бы и созданный в СССР Фонд милосердия? Ведь во всех этих грустных историях прежде всего нужно милосердие…

Есть еще одна форма эмиграции, постоянно пополняемая. В последние десятилетия в результате расширения обмена с заграницей немало наших девушек выходят замуж за иностранцев, и навсегда уезжают за рубеж. Кто-то из них сохраняет советское гражданство, кто-то от него отказывается, чаще всего под давлением мужа. Это тоже «эмиграция»: самая натуральная, ее особый, своеобразный слой…

Драматична была судьба тех женщин, у которых не сложилась в замужестве жизнь и пришлось развестись. Понятно, не каждая могла приспособиться к иному, непонятному и чужому ей образу жизни, особенно в правоверных мусульманских семьях, когда порой оказывалась четвертой для ее многоженного мужа…

Куда деваться таким? Домой, на Родину? И опять же все тот же страх. Ох, этот вековой, ставший частью нашей натуры страх перед царевой карой. Вернешься в свой Киев или в свой Ленинград, а тебя не пропишут, отправят на целину, а то и дальше. И не решались, искали возможности, как бы в чужой стране просуществовать в одиночку. Горько писать об этом, но знать надо: в городе Аккре, столице африканской страны Ганы, был бордель, в котором работали…советские гражданки. Им надо было как-то кормиться, профессии, которые получили на Родине, здесь не котировались – вот и пошли на такое…

СССР: демографический анализ. М., 1990. С. 252–273.

Из статьи В.В. Энгель
«Социально-психологические аспекты
еврейской эмиграции из СССР/СНГ
последней трети ХХ – начала ХХI века
(на примере Израиля, США и Германии)»

…В целом еврейскую эмиграцию из СССР / СНГ в рассматриваемый период можно условно разделить на следующие этапы:

1) конец 1960‑х – первая половина 1970‑х гг.

2) вторая половина 1970‑х гг. – конец 1980‑х гг.

3) конец 1980‑х гг. – по настоящее время….

Итак, первый этап берет свое начало сразу после шестидневной войны 1967 г.

Эта война стала не только оглушительной победой Израиля и положила конец попыткам арабских экстремистов «сбросить Израиль в море», но и послужила сильнейшим толчком к развитию еврейского самосознания, в первую очередь среди советского еврейства.

Именно после этой волны в СССР начали активно действовать подпольные кружки по изучению иврита и развернулось массовое движение за репатриацию. Достаточно вспомнить т. н. «самолетное дело», ленинградские процессы, чтобы понять, насколько велик был эмоциональный подъем, насколько велика была политическая мотивация «евреев молчания», как называли советских евреев на Западе, к эмиграции.

Около 70 тысяч советских евреев, выехавших в Израиль на первом этапе, имели ярко выраженную политическую сионистскую мотивацию. Это была самая идеологизированная алия за всю историю Израиля начиная с 1940‑х годов. Это были люди, стремившиеся только в Израиль, хотя тогда у них была возможность выехать в любую страну Запада, люди, обладавшие четким национальным и сионистским самосознанием…

Характерно, что на первом этапе еврейской эмиграции мы можем говорить в основном об одном потоке эмиграции, а именно «алии» или репатриации.

В этот период процент уезжавших в США и другие западные страны был крайне невелик.

Репатрианты, приехавшие в Израиль в этот период, практически не ставили перед собой задачи создания какой-то обособленной общины внутри израильского общества…Характерно, что именно эта часть русских израильтян наиболее успешно абсорбировалась в стране.

Второй этап, со второй половины 1970‑х и до конца 1980‑х гг., характеризовался резким изменением соотношения между сионистски настроенной эмиграцией и т. н. «нишарим», «прямиками», людьми, ехавшими не в Израиль, а в другие страны, в основном в США.

В этот период СССР покинуло более 210 тыс. человек. Из них в Израиль приехало около 120 тыс. Остальные, воспользовавшись израильской визой, отправились на постоянное место жительства в другие страны.

Именно в это период формируются зачатки русско-еврейской общины в Америке и в Израиле.

Если «олимы», т. е. эмигрировавшие в Израиль, имели по-прежнему в этот период ярко выраженную сионистскую мотивацию, то «прямики» такой мотивации не имели. Чем же они руководствовались?

Думается, что здесь может идти речь о двух мотивах: политическом и экономическом…

В США и в Израиле в этот период формируются две формы активности еврейской эмиграции.

В Америке эмигрантский поток этого периода можно разделить на две части. Первый представлял собой значительную группу людей с высшим образованием, предпочитавшую в возможно короткие сроки сделать карьеру в Соединенных Штатах и интегрироваться в американское общество. Часть из них предпочитала как можно быстрее выйти из-под опеки еврейских общин, выучить английский язык, пройти, если это требовалось, профессиональную переквалификацию (подтвердить советский диплом) и устроиться на работу…

Другая, не менее многочисленная группа, в основном из числа людей, не имевших высшего образования, преимущественно выходцы из Одессы, частично Молдавии и Черновиц, предпочитала создать свою социальную среду, отгороженную наподобие гетто от остальной Америки.

Так возник район Брайтон-Бич в Бруклине, откуда стараниями этих эмигрантов было вытеснено афро-американское население и создан русский островок на берегу Атлантического океана…

Вторая волна эмиграции дала еще одно интересное явление, а именно реэмиграцию в третьи страны, преимущественно из Израиля. Эти потоки направлялись в основном в США, Западный Берлин (а оттуда – в ФРГ), Канаду и Австралию.

Мотивация этих потоков носила исключительно экономический характер. Почему же эмигранты второй волны, выбравшие Израиль в качестве своей новой родины, решались на повторную эмиграцию? Думается, что причин было несколько.

Во-первых, ухудшение экономического положения в самом Израиле. После бума первой половины 1970‑х гг. страну потряс серьезный кризис. На грани краха оказалась финансовая система страны. Выросла безработица. Передача Синая Египту в 1979 г. также стала серьезным ударом по экономике страны. Многие репатрианты не смогли найти применения своим силам в еврейском государстве и воспользовались новыми возможностями в других странах.

Во-вторых, были и такие, кто стал жертвой пропаганды и выбрал Израиль, в том числе и по экономическим мотивам…В некоторых случаях эта работа отражалась на мотивации эмигрантов второй волны, и некоторые из репатриантов, попав в Израиль, быстро разочаровывались в своей мечте о «еврейском экономическом рае» и предпочитали отказаться от его еврейской составляющей.

Таким образом, к концу 1980‑х гг., т. е. к окончанию второго этапа еврейской эмиграции из СССР, в мире возникло несколько очагов русско-еврейской эмиграции: Израиль (180–200 тыс. чел.), США (около 80 тыс. чел.), ФРГ / Западный Берлин, Австралия, Австрия, Канада (в общей сложности – более 20 тыс. чел.)…

История российского зарубежья. Эмиграция из СССР – России 1941–2001 гг. Сборник статей. М., 2007. С. 172–198.

Из статьи Т. Фридгута
«Влияние иммигрантов из СССР/ СНГ
на израильскую идентичность»

Фридгут Теодор – профессор Еврейского университета в Иерусалиме. Защитил докторскую диссертацию в Колумбийском университете (Нью-Йорк), занимался преподавательской и исследовательской работой в университетах США и Канады.

…Немало особенностей сопутствовало обстоятельствам отъезда евреев из СССР /СНГ в разные периоды, так же, как и обстоятельствам их приезда в Израиль. Различают три основные волны эмиграции из СССР в период после Второй мировой войны.

Первая волна началась в 1955 году и продолжалась до 1967 года. В этот период прибыли более 12 тысяч иммигрантов. Это были в основном евреи, которые во время Второй мировой войны оказались разделены с родственниками, жившими в Израиле, – отнюдь не все из них были пожилыми. Благодаря небольшим размерам эта группа русскоязычных иммигрантов была не слишком заметна и легко абсорбировалась в Израиле, к тому же она состояла из людей, которых Израиль особенно привлекал. Превратности «русской» иммиграции этого периода отражают ее тесную связь с политикой СССР: она прекратилась после войны в Синае 1956 года, но затем постепенно оживлялась по мере нормализации отношений между Израилем и СССР и, дойдя до 1900 репатриантов в 1966 году, была прервана Шестидневной войной 1967 года.

Вторая волна «русской» иммиграции началась в середине 1968 года и продолжалась до ранней осени 1989 года. В этот период в Израиль из СССР прибыли еще 180 тысяч иммигрантов, в то время как десятки тысяч советских евреев уехали в США, Германию и многие другие страны. Эта волна иммиграции отличалась от предыдущей, поскольку сопровождалась открытой общественной борьбой, инициированной евреями в СССР. Таким образом, эта волна сопровождалась ростом национального самосознания и солидарности, стремлением узнать обо всех аспектах жизни евреев. Тогда, особенно в первые годы этого периода, большинство иммигрантов представляли «западников» – жителей Прибалтики и Западной Украины – и «традиционалистов», в основном бывших жителей Грузии.

Все эти особенности смягчили условия интеграции иммигрантов из СССР в Израиле, не оказывая давления на существующие общественные институты, культурные и политические модели развития…

«Русское» лицо Израиля: черты социального портрета. Иерусалим – Москва, 2007. С. 63–95.

Из статьи Г. Костырченко
«Политика советского руководства
в отношении еврейской эмиграции
после ХХ съезда КПСС
(1956–1991)»

…Поскольку массовая эмиграция советских евреев только поначалу обусловливалась преимущественно национальной мотивацией, а потом все больше стремлением к свободе творчества, передвижения, к западным стандартам безопасности, жизненного комфорта и благополучия, многие советские евреи после пересечения границы СССР направлялись не в Израиль, а в США, где уровень жизни был гораздо выше, чем в еврейском государстве.

Это стало возможным после того, как следом за нападением в октябре 1973 г. арабских террористов на поезд с советскими евреями, следовавшими в Вену, служившую перевалочным пунктом для переправки эмигрантов из СССР в Израиль, канцлер Австрии Бруно Крайский распорядился закрыть транзитный лагерь в замке Шенау, где советские евреи содержались в строгой изоляции до посадки на самолет, следовавший в Тель-Авив. В результате, несмотря на возражения израильских властей, прибывавшие в Вену евреи получили право самостоятельно выбирать дальнейший маршрут следования. Так общий поток эмигрантов разделился на тех, кто под опекой чиновников Сохнута (иммиграционное Еврейское агентство для Израиля), как и раньше, продолжал следовать в Израиль, и тех, кто, изъявляя желание поселиться в США, Канаде, Австралии, ряде других стран, через Рим отправлялся сотрудниками ХИАСа (HIAS, Американское общество помощи еврейским иммигрантам) в эти страны. Пока национальный момент превалировал в мотивации эмигрантов, выбор в пользу США или Канады делали немногие, но уже к 1978 г. за океан отправлялись уже столько бывших граждан СССР еврейского происхождения, сколько и на Ближний Восток (примерно по 12,2 тыс. человек). Спустя еще десять лет на одного советского еврея, следовавшего в Израиль, приходилось уже почти пять его бывших соотечественников, направлявшихся в США…

Еврейская эмиграция из России. 1881–2005. М., 2008. С. 202–219.

Из книги советских публицистов
Г. Башкировой и Г. Васильева
«Путешествие в Русскую Америку.
Рассказы о судьбах эмиграции»

…Большинство наших соотечественников составляют, естественно, не профессора, писатели и художники, а в основном это недавние провинциалы – живут в Нью-Йорке на Брайтон Бич, районе Бруклина, непосредственно примыкающем к знаменитому Кони-Айленду.

Кони-Айленд – первый в мировой практике громадный комбинат массовых развлечений…Сюда уже в начале нынешнего века приезжали отдохнуть и повеселиться тысячи жителей Нью-Йорка…Сейчас эта поездка от Бруклинского моста на Ист-Ривер минут на сорок, не больше, и вот уже издали видно знаменитое «чертово колесо»…Все очень скромно, если сравнивать с грандиозными аттракционами Диснейленда в Лос-Анджелесе…На Кони-Айленде все проще, естественней, бедней…Кони-Айленд обеднел, потускнел, но это по-прежнему любимое место развлечений нью-йоркских ребят. А сосисками на тележках здесь нередко торгуют бывшие советские граждане из числа тех, кому не повезло. Да и место жительства – Брайтон Бич – рядом. Наши соотечественники видны издалека. Если продавец сосисок не прерывает разговора с собеседником, когда к нему подошел покупатель, знайте, это наш, приехал из Союза. Какие сосиски, какая торговля? Ему некогда, он обсуждает свою судьбу здесь, в Америке, и там, дома…

Такие картины мы наблюдали не раз – и на Манхэттене, и в Бруклине: поразительное нежелание, вернее, отсутствие привычки зарабатывать деньги. Аргумент: «Зарабатывать! Да разве это работа?» И дальше в разговоре неизбежные сетования и на нашу страну, и на Америку, которая обязана помогать эмигрантам, ведь обещали! С работой, жильем, медициной.

Эту святую убежденность – государство обязано – многие наши соотечественники в полной неприкосновенности перевозят с собой за океан вместе с прочим житейским скарбом.

И что же получается?

Внешне американское общество очень демократично. Лишь опытный взгляд различает в толпе, кто есть кто. Но любая толпа незримо, но четко разделена по своим социальным слоям…

Бывшие советские граждане сталкиваются со строжайшей стратификацией общества на каждом шагу, и не так-то просто к этому привыкнуть.

Можно возразить: так было всегда, такова судьба любой эмиграции – пробивать себе дорогу в новом мире.

И можно ответить – так никогда не было, потому что наши соотечественники прибыли из страны с иной социальной системой и привыкли к тем крайне относительным привилегиям, которые дает эта система.

Нынешние рядовые эмигранты из Советского Союза, только приехав, осознают, что жить им придется (кому поначалу, а кому всегда, как повезет) где-то на задворках – хорошая квартира в центре города, особенно в Нью-Йорке, – мечта почти несбыточная даже для среднеобеспеченного американца.

Не могут они привыкнуть и к американской системе здравоохранения. Приехавшие думали, что в Америке с медициной все будет обстоять гораздо лучше, чем дома: лучше врачи, лучше лекарства, лучше больницы и в них уход за больными. Не знали или не могли себе представить лишь одно: медицина в США, в отличие, допустим, от стран Европы с социал-демократическими традициями – это частный бизнес.

…И вот из последних опросов медицинских работников страны, какая категория населения самая трудная, выясняется – эмигранты из Советского Союза. Непонятливы, требовательны, обидчивы, капризны…

Пять минут на машине от Кони-Айленда, два-три поворота, и мы въезжаем на главную улицу Брайтон Бича – Брайтон Бич авеню. Собственно, это единственная центральная улица этого района – мейн-стрит. Улица темная, небо над ней закрыто ржавым плетением надземки, наверху, над головами прохожих, проносятся буйно разрисованные вагоны нью-йоркского метро…

Главная улица, темная, грохочущая сверху, недлинная, с разбитыми узкими тротуарами. На них в последние годы вынесли свой товар вездесущие корейцы, основные розничные торговцы овощами в Нью-Йорке. Толпы народа. Говорят только по-русски. Рестораны, бакалейные лавки, магазин «Интернэшнл фуд», надписи на трех языках:

«говорим по-русски»

«разумем по-польски»

«элхабло эспаньол».

Неподалеку от магазина торгуют пирожками. Старый-старый человек сидит под выцветшим зонтом у косо написанного объявления: «Хот пирожок». А дальше уточняется:

«черри» (вишня)

«мит» (мясо)

«каббадж» (капуста)

«потейто» (картошка)

«чебурек».

Пироги огромные, жирные, вкусные, то ли завтрак, то ли, если хотите, обед. К старику выстроилась очередь. Папа спрашивает мальчишку по-русски:

- С картошкой, Энди?

- Йя! – совсем по-американски отвечает мальчик.

После пирожков магазин «Интернешнл фуд». Цены высокие. Справа от прилавка – мясо, колбасы. Очередь. Но почему очередь? И почему она почти не движется? А потому, что все время подходят покупатели «слева», знакомые продавцов. Да, уезжая за границу, люди увозят с собой весь багаж: не только пожитки и мебель, но с и привычки, и нравы – и пренебрежительная медлительность продавщиц, и невнимание к «чужим», и обслуживание своих по блату, и попутные разговоры с выяснениями текущих событий…

Мы оглядываемся, рассматриваем этикетки: Советский Союз представлен широко, и не только конфетами. Но где здесь правда, а где игра на том, что покупатель предпочитает знакомые с детства продукты? Откуда икра? Вам ответят: из Союза. Скорее всего так и есть. Откуда конфеты? Может, делают сами, где-то неподалеку, на тихих одноэтажных улицах, примыкающих к главной… Откуда берутся товары на Брайтон Биче? Неизвестно. В Нью-Йорке бытует старое присловье: «Если вы видите на галстуке наклейку «сделано в Италии», знайте, сделано в Бруклине»…

Но вернемся на Брайтон Бич.

Здесь в основном обосновались люди, занятые торговлей, мелким бизнесом, и те, кто на этот бизнес работает.

Брайтон Бич в этом отношении – мир особый. Здесь уже появились большие деньги (относительно большие), и здесь же, рядом с ними, переплетаясь с ними, возникла и бедность, и преступный мир – одним словом, то, что присуще здешней жизни.

То и дело в эмигрантской газете «Новое русское слово» появляются траурные объявления типа: «В расцвете сил трагически погиб…» В чем трагедия, сбила ли машина, разбился ли в авиакатастрофе – конкретных деталей никаких. Понимающий читатель догадывается: в перестрелке или другим способом погиб кто-то из членов новой мафии, какие-то группы людей что-то не поделили между собой. Подробности могут всплыть через некоторое время, если за дело всерьез взялась американская полиция, а могут и не появиться, все уйдет в воду. Нью-йоркские ежедневные газеты потом разъяснят: преступление совершено так называемой «русской мафией»…

«Русская мафия» пугает привычную ко всему американскую полицию тем, что не признает никаких законов, которым так или иначе следуют другие национальные мафии…Русская мафия ворвалась в Нью-Йорк и начала действовать безо всяких правил. Немало оказалось среди эмигрантов людей с темным прошлым, с судимостями, немало спекулянтов, привыкших к легким деньгам. Попав в Америку, такие люди заметались. Все оказалось совсем не так просто, как им представлялось. Вокруг незнакомый мир. Не совсем такой, как ожидали. И вот в ресторанах на Брайтон Биче сидят люди и придумывают, как получить быстро и не работая большие деньги, – вещь почти невыполнимая. А огромные деньги рядом, купить можно все, что угодно, вот что обидно, и ведь даже не спрашивают, откуда деньги, даже если предъявляешь их наличными, что в Америке тоже редкость: расплачиваются обычно чеками…

Новые люди, полууголовные элементы из числа эмигрантов, решают свои проблемы просто. Договариваются и начинают шантажировать те категории профессий, которые традиционная мафия никогда не трогает: врачей, священников, художников. Причем, естественно, идут они не к американцам, а к своим же соотечественникам. И относительно преуспевшим соотечественникам приходится принимать меры: или нанимать охрану, или вступать с мафией в переговоры через известных нью-йоркских адвокатов, имеющих деловые связи с преступным миром…

Это уголовное дело. Но на Брайтон Биче есть и другие – попытки, и часто успешные, обходить американские законы. Никаких профсоюзов. Профсоюзы гарантируют своим членам определенные права. Эмигранты, приехавшие в этот район и работающие здесь, практически бесправны, то есть они зарабатывают столько, сколько назначит хозяин бизнеса. Никаких чеков, деньги – только наличными. Никаких правил: лицензий бизнес старается не покупать и нередко действует просто противозаконно. Американский бизнес умеет обходить закон. Тут его зачастую вообще не существует. В том же книжном магазине «Черное море» множество книг на русском языке без указания издательства. На титульном листе стоит: «Нью-Йорк, такой-то год». Все! Кто печатал, где печатал, каков индекс Библиотеки конгресса (а каждая книга, выходящая в США, имеет специальный индекс для удобства ее нахождения в Библиотеке конгресса)…То же самое происходит с кассетами: не успеет популярный певец Вилли Токарев исполнить свои новые песни, как тут же появляются неизвестно кем записанные кассеты, которые продаются без всякого учета авторского права. В магазинах радиоаппаратуры продаются кассетники без гарантий. В Америке это называется «грей маркет» – «серый рынок». То есть рынок, куда товары попадают полулегальным путем, нередко в обход пошлин, продаются без гарантий (если плохо работает, не обессудьте), зато заметно дешевле, чем на официальном рынке.

…Места, где празднуются юбилеи, дни рождения, семейные торжества, – это рестораны Брайтон Бича. Рекламы их появляются в каждом номере газеты «Новое русское слово». Ресторан «Приморский»: «У нас поет знаменитый Вилли Токарев». На витрине конкурирующего ресторана объявление по-русски: «Дорогие друзья! Мы рады представить вам ансамбль «Голден войсес» – «Золотые голоса!»

Привычки, нравы, меню – все перенесено оттуда, откуда приехали эти люди. Медлительность полных, невозмутимо-невежливых официанток, невозможность зайти выпить чашку кофе или чая…

На Брайтон Биче эмиграция живет. На Орчард стрит, на Манхэттене, в одном из самых старых районов города, эмиграция из Восточной Европы торгует. Собственно, район этот в просторечии называется по русски Яшкин-стрит, по имени одного из процветавших там до недавнего времени торговца, который, дав имя улице, расширив дело, разбогатев, уступил место другим.

Орчард в переводе – «сад», но нет, эта сеть узких улиц, покрытых плохим асфальтом, скорее напоминает нескончаемый базар. То ли Шанхай, то ли южные средиземноморские города приходят на память. В любую погоду под небольшими навесами в три-четыре ряда сверху вниз висят товары, мокнут, сушатся на ветру джинсы, куртки, рубашки, майки. На лотках много мелочи – кепки, шапки, кошельки, сумки. Возле такой рекламы товаром обычно неказистая дверь: вход в полутемную лавку, где встречает вас сам хозяин, говорящий, как правило, по-русски или по-польски. Торговцев много, и характеры у них разные – заискивающие, безразличные, гордо-раздражительные.

Какой американский продавец, даже в самом дешевом магазине, позволит себе раздражаться?..Не то на Орчард-стрит. Гремучая смесь самоуничижения, самоиронии, самоутверждения: покупателей, проходящих по улице, зазывают, хватают за руки, волокут к стойкам с вещами, что-то стремительно вытаскивают, демонстрируют, привлекая своих помощников, как правило, родственников, безбожно завышают цены, потом сбавляют. Идет стремительный беспокойный спектакль, в процесс которого вовлекают обалдевшего от шума и гама покупателя. Но если он при этом не купит…А ведь это норма – не купить, посмотреть, примерить, пойти дальше, вернуться…Но здесь, на Орчард, если покупатель не купил сразу, с налета, следует унизительная сцена: его почти выталкивают из лавочки, начинаются стенания и проклятия – естественно, сила их зависит от темперамента владельца. Идут угрозы, нет, больше на заходите, я вам ничего не продам, лучше вам все равно не найти. Если же покупатель доказывает, что ему пытались всучить товар с дефектом, без пуговиц, без пояса, то он тоже виноват: мало ли, не доглядели. В Нью-Йорке обманывают на каждом шагу, но здесь обман возведен в добродетель: все равно виноват покупатель…

Вспомнился берег Брайтон Бича в летние вечера, темнеющий океан, широкая полоса песка, деревянный настил набережной, закусочные, приморский ресторан с торжественным названием «Москва». По набережной прогуливаются и пары, и целые компании. Американец на прогулке одет просто – спортивный костюм, кеды. Здесь же все наоборот – высокие каблуки, заранее обреченные застрять в щелях настила, лучшие парадные одежды, на мужчинах пиджаки даже в теплый день.

Ближе к концу набережной – танцы. Картинный, высокий, толстый старик играет на скрипке, на аккордеоне – женщина. И пожилая женщина поет: русские романсы, военные песни. Кружатся в темноте пары, танцуют пожилые люди, молодежи здесь нет, молодежь заседает по ресторанам и забегаловкам, решая свои дела. Месяц светит призрачно. Кто они, эти люди? Откуда? Почему так дружно и грустно запели «Темную ночь»? А мимо плывут нарядные, довольные собой, плывут мимо танцев, мимо потрепанной кепки, куда должны бы сыпать мелочь. Иногда останавливаются, стоят подолгу, вздыхают. Американец, если он остановится послушать уличных музыкантов и певцов, непременно положит свой доллар: не оставит «чаевые» неприлично – это не благотворительность, а вознаграждение за труд, который так высоко ценится в этой стране…Но кепка пуста, никто не подает.

А из ресторана «Москва» доносятся обрывки песни, популярной по обе стороны океана, да-да: «поручик Голицын, корнет Оболенский…» – куда от них денешься?

Какая вокруг странная смесь – не будем преувеличивать, свойственная, видимо, всякой свежей эмиграции, – смесь почти детского самодовольства и пронзительной тоски…

Башкирова Г., Васильев Г. «Путешествие в Русскую Америку. Рассказы о судьбах эмиграции». М., 1990. С. 227–248.

Дом книги Санкт-Петербург

Русскоязычные книжные магазины на Брайтон-Бич

Северо-восточный угол Брайтон Бич Авеню и Кони Айленда

Северо-Восточный угол Брайтон-Бич Авеню и Кони-Айленда

Трудовая деятельность
российских эмигрантов
в США

Рекламные объявления

Income Tax

С учетом всех интересов эмигрантов.

Манхаттан: Магазин С. Кислина,

200 Fifth Ave. Суббота с 10 до 4 часов.

Бруклин: гастроном «Москва»,

Boardwalk 6^th St. Brighton,

Воскресенье с 10 до 4 часов.

Квинс: Русский магазин «Бэлла-Слава»,

35–63. 82 St., Jackson Hights,

вторник и четверг, с 6 до 8 вечера.

Информация: (212) 335–3327 веч.

Новое русское слово. 1980. 23 февраля

Вниманию жителей Большого Нью-Йорка!

На Брайтон-Бич авеню и 4 ул. открылся новый гастрономический магазин «American-Russian Food discount Center».

Это значит, что цены у нас самые низкие. Икра черная – $13–1\4, икра красная – 3.25 1\4 фунта, рыбец – 3.50 фунт, шед – 2.75 банка. Колбасы: московская – 2.89 фунт, охотничьи сосиски – 2.98 фунт, крестьянская – 2.40 фунт. Творог – 1.19 фунт, молоко – 53 с кварта, яйца – 59 с и т. д.

Прежде, чем покупать где-то, зайдите к нам, и вы сэкономите значительную часть денег. Наш магазин расположен всего в 200 м. от кинотеатра «Ошеана». Сделав у нас покупки, Вы сэкономите на билет в кино.

Наш адрес: 321, Brighton Beach Ave., угол 4 th. St. Тел. 934–1927. Спросить Диму.

Новое русское слово. 1980. 23 февраля

«Русский мир» в США в 1970‑е- 1980‑е гг.
в песнях Вилли Токарева

Вилли Токарев

Токарев Вилли (Вилен) Иванович (р.1934) – известный автор и исполнитель песен, представитель «третьей волны» эмиграции из СССР. Родился в Краснодарском крае, на хуторе Чернышов. В 1945 г. семья переехала в г. Каспийск (Дагестан). После службы в армии переехал в Ленинград, окончил музыкальное училище при Ленинградской консерватории имени Римского-Корсакова по классу контрабаса. Зарекомендовал себя как талантливый джазовый контрабасист, аккомпаниатор и интерпретатор легкой музыки, а также автор популярных песен. Работал в таких известных биг-бендах, как оркестр Анатолия Кролла, симфо-джаз Жанна Татляна, ансамбль Бориса Рычкова. Позже был приглашен в ансамбль «Дружба» под руководством Александра Броневицкого, а также в оркестр Ленинградского радио и телевидения. «Гонения на джаз» в СССР заставили В. Токарева переехать в Мурманск, где он и получил широкую известность как автор и исполнитель собственных песен. В 1974 г. он эмигрировал в США, где прошел долгий путь от разнорабочего, почтальона и таксиста до кумира русскоязычной эстрады и звезды Брайтон Бич. В 1979 г. в США вышла его первая кассета «А жизнь, она всегда прекрасна…», которая прошла относительно незамеченной. Широкую известность В. Токареву принес второй сборник песен – «В шумном балагане» (1981). В 1980‑е гг. В. Токарев выступал в известных ресторанах Брайтон Бич «Садко», «Приморский» и «Одесса», записал около 20 альбомов.

Почему евреи уезжают

Почему евреи уезжают? –

Это исторический вопрос.

Может быть, их там не уважают

За глаза и за горбатый нос.

Почему евреи уезжают?

Но не в свой любимый Израиль.

Их в Нью-Йорк с вещами провожают –

Это рядом, десять тысяч миль!

В дороге, в дороге, в дороге веселей,

Мы скоро подъезжаем – а ну, давай, налей!

В дороге, в дороге, в дороге веселей,

Стакан стоит скучает – вина в него налей!

Почему евреи уезжают?

И от них в Нью-Йорке теснота.

Видно, все евреи обожают

Очень знаменитые места!

Почему евреи уезжают?

В этом есть ответ и есть вопрос.

Может быть, евреев там сажают,

И они решили делать кросс!

Почему евреи уезжают?

И бросают свой Биробиджан.

Может быть, они соображают,

Жить не хуже милых парижан!

Почему евреи уезжают?

В Монреаль, Сидней, Нью-Йорк, Берлин.

В Тель-Авиве очень возражают,

Что Израиль взяли как трамплин.

Почему евреи уезжают?

Почему и я живу не там?

Почему я здесь, хотя скучаю

По родным оставленным местам?

Почему евреи уезжают?

Каждый, впрочем, знает, почему.

Может быть, друг другу подражают,

А может быть, меняют день на тьму…

От пророка Моисея до сегодняшнего дня

Нас судьба по свету сеет, то жалея, то кляня.

Небоскребы, небоскребы…

Я приехал из деревни

В этот крупный городок.

Очень трудно разобраться,

Где тут запад, где восток.

Припев:

Небоскребы, небоскребы,

А я маленький такой…

То мне страшно, то мне грустно,

То теряю свой покой.

А вокруг – чужие люди,

А кругом – чужой народ,

От тоски глушу я водку,

Только водка не берет.

Ни товарища, ни друга,

Растворились, как в воде,

И никто здесь не поможет.

Если, скажем, ты в беде.

А кругом миллионеры –

Денег куры не клюют,

Между ними, как шакалы,

Люди бедные снуют.

Перепуганы до смерти

Все большие города –

Не гуляют в них по паркам

Люди ночью никогда.

То, гляди, тебя ограбят,

То, гляди, тебя убьют,

Похоронят как собаку

И молитвы не споют.

Я карабкаюсь повыше,

А вокруг – все то же дно.

Неужели мне богатым

В жизни стать не суждено?

Я работаю как лошадь –

Все дела, дела, дела,

А жена не потерпела

И к свободному ушла.

Я пока что небогатый,

Да и бедным не назвать,

Только вечно мне придется

Счастье светлое ковать.

Хорошо везде на свете

Только там, где нету нас.

Я не знаю то, что будет,

Знаю только, что сейчас.

И брожу я одиноко –

Впереди – большой Бродвей.

Кто-то ездит на Ролс-Ройсах,

Я же прыгаю в «сабвей».

Очень часто, очень часто

Задаю себе вопрос:

Для чего, не понимаю,

Черт меня сюда принес?

Купите орешки

Я выехал в радостной спешке,

Я в Штаты, в Нью-Йорк загудел.

И вот, продаю я орешки,

Чтоб быть мне хоть как-то у дел.

Я слышу вопросы, насмешки,

Мне их задают господа:

«Зачем из России орешки

Пришли продавать вы сюда?»

Припев:

«Купите, купите орешки,

Мне надо семью содержать,

Оставьте в покое насмешки,

Мне некуда больше бежать.

Хотел я орла – вышла решка,

Я здесь не нашел, что хотел.

Пришлось продавать мне орешки,

Хоть я за другим прилетел.

Стою целый день на морозе,

Бродвей и Тридцатая Стрит.

От холода катятся слезы,

И ноги ломает артрит.

В тележке своей бакалею

На шумный Бродвей подвожу.

Я очень себя пожалею

Когда на себя погляжу.

Стою целый день на Бродвее,

Плывет равнодушный народ,

От ветра лицо багровеет,

Орешки никто не берет…

Я был неплохим инженером

На фабрике «Полный вперед»,

Да только никто здесь, к примеру,

С дипломом Москвы не берет.

И наше еврейское счастье

Не можем нигде мы найти.

Мы все – одержимые страстью

Быть вечно в дороге, в пути.

Нью-Йоркский таксист

Я тут в Америке уже четыре года,

Пожил во всех ее известных городах.

Мне не понять ее свободного народа

Меня преследует за будущее страх.

Когда приехал, разобрался очень быстро –

За корку хлеба здесь приходится пахать,

Здесь хорошо живут банкиры и министры

И здесь любому на любого начихать.

Сюда приперся я из знойного Сухума,

Там по профессии я был кавказский вор.

Да лучше б сохнуть мне в пустыне Кара-Кума,

Чем подписать себе позорный приговор.

Когда приехал, попытался, где возможно,

По специальности работать воровской.

Все незнакомо мне, и очень осторожно

Шманать карманы начал опытной рукой.

Но по карманам шастать быстро надоело,

И я полез туда, где целый миллион, -

Так полицейские наручники надели,

Я был в тюрьму для уголовников свезен.

Но пригласил я пару видных адвокатов, -

За деньги черта даже могут оправдать, -

Я вышел чистым и ни в чем не виноватым.

Клянусь вам в этом – век свободы не видать!

Я завязать решил с профессией шакала,

Себе сказал я: не моли и не проси.

И вдруг нечаянно мне совесть подсказала:

А не пошел бы ты работать на такси?

И я пошел на это каторжное дело,

Пахал как фраер от зари и до зари.

Однажды совесть воровская так задела –

В себя как в суку плюнул, черт меня дери!

О чем тут речь? Скажу: сработал я нечисто,

Что оказался в этом западном раю,

Там человеком был, а здесь я стал таксистом,

Свое здоровье на асфальте продаю.

Меня и грабили и просто не платили,

И оскорбляли на английском языке.

Однажды сволочи меня чуть не убили

Такси угнали – я вернулся налегке.

Пахать таксистом, в общем, дело неплохое,

Капусту можно здесь хорошую рубить,

Но я был вынужден за дело за такое

Свое достоинство мужское погубить.

Наполовину все ж я был интеллигентом,

Любил я баб – как это можно не понять?

В такси я просто стал активным импотентом,

Меня на бабу и домкратом не поднять!

Я прихожу домой усталый и разбитый,

И прям в одежде я валюся на кровать,

А завтра снова для капризных паразитов

Мне спозаранку, будь я проклятый, вставать.

Сижу как черт всегда в резиновом дурмане,

А ночью снятся романтические сны.

Я часто сонный шарю в собственных карманах –

Привычки вора удивительно сильны!

Пора завязывать мне с черною работой

И снова браться за святое ремесло,

Хочу, чтоб жил я как в Сухуми, беззаботно

И чтоб опять мне зафартило всем назло.

Брайтонское танго

Когда на Брайтоне суббота,

То в кабаках всегда полно.

Гуляют люди беззаботно

И пьют французское вино.

А мы на Брайтоне впервые

Сегодня встретились с тобой.

Мы – эмигранты из России,

Сюда заброшены судьбой.

Припев:

Шумит оркестр и джазом слух ласкает,

А все вокруг смеется и поет.

Как это все манит и завлекает,

Как это все куда-то нас зовет.

Когда кабак погасит свечи,

Когда бармен закроет дверь,

Скажу спасибо я за вечер,

Скажу – люблю, а ты поверь.

Я буду ждать с тобою встречи,

Я буду день за днем считать,

Чтобы опять в субботний вечер

С тобою танго танцевать.

4. Документы,
определяющие статус эмигрантов
в разных странах, их права

Международные документы

Из Конвенции о статусе апатридов
(Нью-Йорк, 28 сентября 1954 г.)

Преамбула

Высокие Договаривающиеся Стороны,

Принимая во внимание, что Устав Организации Объединенных Наций и Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 10 декабря 1948 года, установили принцип, согласно которому все люди должны пользоваться основными правами и свободами без какой бы то ни было дискриминации,

принимая во внимание, что Организация Объединенных Наций неоднократно проявляла свой глубокий интерес к судьбе апатридов и прилагала усилия к тому, чтобы обеспечить апатридам возможно более широкое пользование указанными основными правами и свободами,

принимая во внимание, что только те апатриды, которые являются также беженцами, охватываются Конвенцией о статусе беженцев от 28 июля 1951 года и что имеется много апатридов, не охватываемых этой Конвенцией,

принимая во внимание, что желательно урегулировать и улучшить положение апатридов международным соглашением,

соглашаются о нижеследующем:

Глава 1. Общие положения

Статья 1.

Определение понятия «апатрид».

1. В настоящей Конвенции под термином «апатрид» подразумевается лицо, которое не рассматривается гражданином каким-либо государством в силу его закона.

2. Положения настоящей Конвенции не распространяются:

i) на лиц, которые в настоящее время пользуются защитой или помощью других органов или учреждений Организации Объединенных Наций, кроме Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев;

ii) на лиц, за которыми компетентные власти страны, в которой они проживают, признают права и обязанности, связанные с гражданством этой страны;

iii) на лиц, в отношении которых имеются серьезные основания предполагать, что они:

а) совершили преступление против мира, военное преступление или преступление против человечества в определении, данном этим деянием в международных актах, составленных в целях принятия мер в отношении подобных преступлений;

b) совершили тяжкое преступление неполитического характера вне страны, давшей им убежище, и до того, как они были допущены в эту страну;

с) виновны в совершении деяний, противоречащих целям и принципам Организации Объединенных Наций.

Статья 2.

Общие обязательства

У каждого апатрида существуют обязательства в отношении страны, в которой он находится, в силу которых, в частности, он должен подчиняться законам и постановлениям, а также мерам, принимаемым для поддержания общественного порядка.

Статья 3.

Недопустимость дискриминации

Договаривающиеся государства будут применять положения настоящей Конвенции к апатридам без какой бы то ни было дискриминации по признаку их расы, религии или страны их происхождения.

Статья 4.

Религиозные убеждения

Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам, находящимся на их территориях, по меньшей мере столь же благоприятное положение, как и своим собственным гражданам в отношении свободы исповедовать свою религию и свободы предоставлять своим детям религиозное воспитание.

Статья 5.

Права, предоставленные независимо от настоящей Конвенции

Ничто в настоящей Конвенции не нарушает никаких прав и преимуществ, предоставленных апатридам каким-либо Договаривающимся государством независимо от настоящей Конвенции.

Статья 6

Выражение «при тех же обстоятельствах»

В настоящей Конвенции выражение «при тех же обстоятельствах» означает, что апатрид должен удовлетворять любым требованиям (включая требования, касающиеся срока и условий пребывания или проживания в стране), которым данное частное лицо должно было бы удовлетворять для пользования соответствующим правом, если бы оно не было апатридом, за исключением требований, которым в силу их характера апатрид не в состоянии удовлетворить.

Статья 7

Изъятия из принципа взаимности

1. Кроме тех случаев, когда апатридам на основании настоящей Конвенции предоставляется более благоприятное правовое положение, Договаривающееся государство будет предоставлять им положение, которым вообще пользуются иностранцы.

2. По истечении трехлетнего срока проживания на территории Договаривающихся государств все апатриды будут освобождены от установленного законодательным путем требования взаимности.

3. Каждое Договаривающееся государство будет и впредь предоставлять апатридам права и преимущества, на которые они, без всякой взаимности, имели право в день вступления в силу настоящей Конвенции в отношении данного государства.

4. Договаривающиеся государства благожелательно отнесутся к возможности предоставления апатридам, без всякой взаимности, прав и преимуществ, помимо тех, на которые они имеют право согласно пунктам 2 и 3, и к возможному освобождению от требования взаимности апатридов, которые не отвечают условиям, предусмотренным в пунктах 2 и 3.

5. Положения пунктов 2 и 3 применяются как к правам и преимуществам, упомянутым в статьях 13, 18, 19, 21 и 22 настоящей Конвенции, так и к правам и преимуществам, не предусмотренным в ней.

Статья 8

Изъятия из исключительных мер

Исключительные меры, которые могут быть применены в отношении лиц, имущества или интересов граждан или бывших граждан иностранного государства, не будут применяться Договаривающимися государствами в отношении апатридов исключительно на основании предшествовавшего обладания ими гражданством данного иностранного государства. Договаривающиеся государства, законодательство которых не дпускает применения выраженного в настоящей статье общего принципа, будут в соответствующих случаях устанавливать изъятия в интересах таких апатридов.

Статья 9

Временные мероприятия

Ничто в настоящей Конвенции не лишает Договаривающееся государство права во время войны или при наличии других чрезвычайных и исключительных обстоятельств принимать временно меры, которые оно считает необходимыми в интересах государственной безопасности по отношению к тому или иному определенному лицу еще до выяснения этим Договаривающимся государством, что оно действительно является апатридом и что дальнейшее применение в отношении него таких мер необходимо в интересах государственной безопасности.

Статья 10

Непрерывность проживания

1. Если апатрид был депортирован во время второй мировой войны и отправлен на территорию одного из Договаривающихся государств и там проживает, то время такого принудительного пребывания будет рассматриваться как время законного проживания в пределах этой территории.

2. Если апатрид был депортирован во время второй мировой войны из территории одного из Договаривающихся государств и до вступления в силу настоящей Конвенции возвратился туда с целью обосноваться там на постоянное жительство, то период проживания до и после такой депортации будет рассматриваться как один непрерывный период во всех тех случаях, когда требуется непрерывность проживания.

Статья 11

Апатриды-моряки

Если апатридами являются лица, нормально служащие в экипажах кораблей, плавающих под флагом одного из Договаривающихся государств, то это государство благожелательно отнесется к поселению этих лиц на своей территории и к выдаче им проездных документов или же к предоставлению им временного права въезда на его территорию, в частности в целях облегчения их поселения в какой-либо другой стране.

Глава II. Правовой статус.

Статья 12

Личный статус

1. Личный статус апатрида определяется законами страны его домициля или, если у него такового не имеется, законами страны его проживания.

2. Ранее приобретенные апатридом права, связанные с его личным статусом, и в частности права, вытекающие из брака, будут соблюдаться Договаривающимися государствами по выполнении, в случае надобности, формальностей, предписанных законами данного государства, при условии, что соответствующее право является одним из тех прав, которые были бы признаны законами данного государства, если бы это лицо не стало апатридом.

Статья 13

Движимое и недвижимое имущество

В отношении приобретения движимого и недвижимого имущества и прочих связанных с ним прав, а также в отношении арендных и иных договоров, касающихся движимого и недвижимого имущества, Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам возможно более благоприятное положение и, во всяком случае, не менее благоприятное, чем то, каким при тех же обстоятельствах обычно пользуются иностранцы.

Статья 14

Авторские и промышленные права

Что касается защиты промышленных прав, как-то: прав на изобретения, чертежи и модели, торговые марки, название фирмы и прав на литературные, художественные и научные произведения, то апатридам в той стране, где они имеют свое обычное местожительство, будет предоставляться та же защита, что и гражданам этой страны. На территории любого другого Договаривающегося государства им будет предоставляться та же защита, что и предоставляется на этой территории гражданам страны, в которой они имеют свое обычное местожительство.

Статья 15

Право ассоциаций

В отношении ассоциаций, не имеющих политического характера и не преследующих цели извлечения выгоды, и в отношении профессиональных союзов Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам, законно проживающим на их территории, наиболее благоприятствуемое положение, соответствующее положению граждан иностранного государства при тех же обстоятельствах.

Статья 16

Право обращения в суд

1. Каждый апатрид имеет право свободного обращения в суды на территории всех Договаривающихся государств.

2. На территории Договаривающегося государства, в котором находится его обычное местожительство, каждый апатрид будет пользоваться в отношении права обращаться в суд тем же положением, что и граждане, в частности, в вопросах юридической помощи и освобождения от обеспечения уплаты судебных расходов.

3. Каждому апатриду во всех прочих странах, кроме страны его обычного проживания, будет в отношении вопросов, упомянутых в пункте 2, предоставляться то же положение, что и гражданам страны его обычного местожительства.

Глава III. Занятия, приносящие доход

Статья 17

Работа по найму

1. Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам, законно проживающим на их территории, в отношении их права работы по найму наиболее благоприятное правовое положение, которым пользуются граждане иностранных государств при тех же обстоятельствах.

2. Договаривающиеся государства благожелательно отнесутся к возможности уравнения прав всех апатридов в отношении работы по найму с правами граждан, и, в частности, тех апатридов, которые вступили на их территорию в порядке выполнения программы вербовки рабочей силы или согласно планам иммиграции.

Статья 18

Работа в собственном предприятии

Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам, законно проживающим на их территории, возможно более благоприятное правовое положение и, во всяком случае, положение, не менее благоприятное, чем то, которым обычно пользуются иностранцы при тех же обстоятельствах в отношении права заниматься самостоятельно сельским хозяйством, промышленностью, ремеслами и торговлей, а также права учреждать торговые и промышленные товарищества.

Статья 19

Свободные профессии

Каждое Договаривающееся государство будет предоставлять апатридам, законно проживающим на его территории и имеющим диплом, признанный компетентными властями этого государства, желающим заниматься свободными профессиями, возможно более благоприятное правовое положение и, во всяком случае, положение, не менее благоприятное, чем то, которым обычно пользуются иностранцы при тех же обстоятельствах.

Глава IV. Социальное обеспечение

Статья 20

Система пайков

Там, где существует обязательная для всего населения система пайков, регулирующая общее распределение дефицитных продуктов, такая система применяется к апатридам на равных основаниях с гражданами.

Статья 21

Жилищный вопрос

Поскольку жилищный вопрос регулируется законами или постановлениями или находится под контролем государственной власти, Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам, законно проживающим на их территории, возможно более благоприятное правовое положение и, во всяком случае, положение, не менее благоприятное, чем то, которым обычно пользуются иностранцы при тех же обстоятельствах.

Статья 22

Народное образование

1. В отношении начального образования договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам то же правовое положение, что и гражданам.

2. В отношении других видов народного образования, помимо начального и, в частности, в отношении возможности учиться, признания иностранных аттестатов, дипломов и степеней, освобождения от платы за право учения и сборов, а также в отношении предоставления стипендий Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам возможно более благоприятное правовое положение и, во всяком случае, положение, не менее благоприятное, чем то, которым обычно пользуются иностранцы при тех же обстоятельствах.

Статья 23

Правительственная помощь

Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам, законно проживающим на их территории, то же положение в отношении правительственной помощи и поддержки, каким пользуются их граждане.

Статья 24

Трудовое законодательство и социальное обеспечение

1. Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам, законно проживающим на их территории, то же положение, что и гражданам, в отношении нижеследующего:

А) вознаграждения за труд, включая пособия на семью, если такие пособия являются частью вознаграждения за труд, продолжительности рабочего дня, сверхурочной работы, оплачиваемых отпусков, ограничения работы на дому, минимального возраста лиц, работающих по найму, ученичества и профессиональной подготовки, труда женщин и подростков и пользования преимуществами коллективных договоров, поскольку эти вопросы регулируются законами или постановлениями или контролируются административной властью;

Б) социального обеспечения (законоположений, касающихся несчастных случаев на работе, профессиональных заболеваний, материнства, болезни, инвалидности, старости, смерти, безработицы, обязанностей в отношении семьи и других случаев, которые согласно внутренним законам или постановлениям предусматриваются системой социального обеспечения) со следующими ограничениями:

i) может существовать надлежащий порядок сохранения приобретенных прав и прав, находящихся в процессе приобретения;

ii) законы или распоряжения страны проживания могут предписывать специальный порядок получения полного или частичного пособия, уплачиваемого полностью из государственных средств, и пособий, выплачиваемых лицам, не выполнившим всех условий в отношении взносов, требуемых для получения нормальной пенсии.

2. На право на компенсацию за смерть апатрида, явившуюся результатом несчастного случая на работе или профессионального заболевания, не будет влиять то обстоятельство, что выгодоприобретатель проживает не на территории Договаривающегося государства.

3. Договаривающиеся государства будут предоставлять апатридам преимущества, вытекающие из заключенных между собой или могущих быть заключенными в будущем соглашений о сохранении при обретенных прав и прав, находящихся в процессе приобретения, в отношении социального обеспечения, с соблюдением лишь тех условий, какие применяются к гражданам государств, подписавших упомянутые соглашения.

4. Договаривающиеся государства благожелательно отнесутся к вопросу о предоставлении, поскольку это возможно, апатридам преимуществ, вытекающих из подобных соглашений, которые в каждый данный момент могут быть в силе между этими Договаривающимися государствами и государствами, не участвующими в договоре.

Глава V. Административные меры

Статья 25

Административное содействие

1. Когда пользование каким-либо правом апатридами обычно требует содействия властей иностранного государства, к которым эти апатриды не могут обращаться, Договаривающиеся государства, на территории которых проживают упомянутые апатриды, будут принимать меры к тому, чтобы такое содействие оказывалось им их собственными властями.

2. Власть или власти, упомянутые в пункте 1, будут снабжать апатридов или обеспечат под своим наблюдением снабжение апатридов документами или удостоверениями, обычно выдаваемыми иностранцам властями или через посредство властей государств, гражданами которых они являются.

3. Выданные в этом порядке документы или удостоверения будут заменять официальные документы, выдаваемые иностранцам властями или через посредство властей государств, гражданами которых они являются, и будут признаваться действительными, пока не доказано, что они недействительны.

4. За исключением случаев особых льгот, предоставляемых неимущим лицам, за упомянутые в настоящей статье услуги может взиматься плата; такая плата, однако, будет умеренной и соответствовать той, которая за аналогичные услуги взимается с граждан.

5. Положения настоящей статьи не затрагивают положений статей 27 и 28.

Статья 26

Свобода передвижения

Каждое Договаривающееся государство будет предоставлять апатридам, законно пребывающим на его территории, право выбора места проживания и свободного передвижения в пределах его территории, при условии соблюдения всех правил, обычно применяемых к иностранцам при тех же обстоятельствах.

Статья 27

Удостоверение личности

Договаривающиеся государства будут выдавать удостоверение личности апатридам, находящимся на их территории и не обладающим действительными проездными документами.

Статья 28

Проездные документы

Договаривающиеся государства будут выдавать законно проживающим на их территории апатридам проездные документы для передвижения за пределами их территории, поскольку этому не препятствуют уважительные причины государственной безопасности и общественного порядка; к таким документам будут применяться положения приложенных к настоящей Конвенции правил. Договаривающиеся государства могут выдавать такие проездные документы любому другому находящемуся на их территории апатриду; они, в частности, благожелательно отнесутся к вопросу о выдаче подобных проездных документов находящимся на их территории апатридам, не имеющим возможности получить проездной документ в стране своего законного проживания.

Статья 29

Налоги

1. Договаривающиеся государства не будут облагать апатридов никакими пошлинами, сборами или налогами, кроме или выше тех, которые при аналогичных условиях взимаются или могут взиматься с собственных граждан.

2. Положения предыдущего пункта ни в коем случае не исключают применения к апатридам законов и постановлений, касающихся сборов за выдачу иностранцам административных документов, в том числе и удостоверений личности.

Статья 30

Вывоз имущества

1. Договаривающиеся государства в соответствии со своими законами и постановлениями будут разрешать апатридам вывоз имущества, привезенного ими с собой на их территорию, в другую страну, в которую им предоставлено право въезда для поселения.

2. Договаривающиеся государства отнесутся благожелательно к ходатайствам апатрида о разрешении на вывоз имущества, необходимого им для их поселения в других странах, в которые им предоставлено право въезда, где бы это имущество ни находилось.

Статья 31

Высылка

1. Договаривающиеся государства не будут высылать законно проживающих на их территории апатридов иначе как по соображениям государственной безопасности или общественного порядка.

2. Высылка таких апатридов будет производиться только во исполнение решений, вынесенных в судебном порядке. За исключением случаев, когда этому препятствуют уважительные соображения государственной безопасности, апатридам будет дано право представления в свое оправдание доказательств и обжалования в надлежащих инстанциях или перед лицом или лицами, особо назначенными надлежащими инстанциями, а также право иметь для этой цели своих представителей.

3. Договаривающиеся государства будут предоставлять таким апатридам достаточный срок для получения законного права на въезд в другую страну. Договаривающиеся государства сохраняют за собой право применять в течение этого срока такие меры внутреннего характера, которые они сочтут необходимыми.

Статья 32

Натурализация

Договаривающиеся государства будут по возможности облегчать ассимиляцию и натурализацию апатридов. В частности, они будут делать все от них зависящее для ускорения делопроизводства по натурализации и возможного уменьшения связанных с ним сборов и расходов…

http: // www. un. org

Из Конвенции о сокращении безгражданства (1961)

Принята 30 августа 1961 г. Конференцией полномочных представителей ООН

Договаривающиеся государства, действуя во исполнение резолюции 896 (IX), принятой Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 4 декабря 1954 года, признавая желательным сокращение безгражданства международным соглашением, согласились о нижеследующем:

Статья 1

1. Любое Договаривающееся государство должно предоставлять свое гражданство любому рожденному на его территории лицу, которое иначе было бы апатридом. Такое гражданство должно предоставляться:

а) при рождении, в силу закона, или

б) по возбуждении перед надлежащим органом власти ходатайства соответствующим лицом или от его имени в порядке, установленном национальным законом. При условии соблюдения постановлений пункта 2 настоящей статьи, никакое подобное ходатайство не может быть отклонено.

Любое Договаривающееся государство, которое предусматривает предоставление своего гражданства в соответствии с подпунктом b) настоящего пункта, может также предусмотреть предоставление своего гражданства в силу закона, в таком возрасте и при таких условиях, какие будут определены национальным законом.

2. Любое Договаривающееся Государство может поставить предоставление своего гражданства в соответствии с подпунктом b) пункта 1 настоящей статьи под одно или несколько из следующих условий:

А) чтобы ходатайство было возбуждено в течение установленного этим Договаривающимся государством срока, который должен начинаться не позднее достижения 18‑летнего возраста и заканчиваться не ранее достижения возраста в 21 год, с тем, однако, чтобы соответствующему лицу предоставлялся по крайней мере 1 год, в течение которого оно могло бы само возбудить ходатайство без получения на это законного разрешения;

Б) чтобы соответствующее лицо обычно проживало на территории этого Договаривающегося государства в течение установленного этим государством срока, который не должен превышать пяти лет, непосредственно предшествующих возбуждению ходатайства, а вообще не должен превышать десяти лет;

C) чтобы соответствующее лицо не было признано по суду виновным в преступлении против государственной безопасности или приговорено к лишению свободы на пятилетний или более продолжительный срок по уголовному обвинению;

d) чтобы соответствующее лицо всегда было апатридом.

3. Несмотря на постановления подпункта b) пункта 1 и пункта 2 настоящей статьи, ребенок, который рожден в браке на территории какого-либо Договаривающегося государства и мать которого имела гражданство этого государства, приобретает при рождении это гражданство, если иначе он был бы апатридом.

4. Любое Договаривающееся государство должно предоставлять свое гражданство любому лицу, которое иначе было бы апатридом и которое не может приобрести гражданства того Договаривающегося государства, на территории которого оно родилось, вследствие выхода из того возраста, когда оно могло возбудить ходатайство, или невыполнения им требуемых условий проживания, если во время рождения этого лица кто-либо из его родителей имел гражданство первого из упомянутых выше Договаривающихся государств. Если его родители имели не одно и то же гражданство во время его рождения, вопрос о том, должно ли соответствующее лицо получить гражданство своего отца или гражданство своей матери, разрешается национальным законом этого Договаривающегося государства. Если для приобретения такого гражданства требуется возбуждение ходатайства, ходатайство должно возбуждаться перед надлежащим органом власти просителем или от его имени в порядке, установленном этим национальным законом. При условии соблюдения постановлений пункта 5 настоящей статьи, подобное ходатайство не должно отклоняться.

5. Договаривающееся государство может поставить предоставление своего гражданства в соответствии с постановлениями пункта 4 настоящей статьи под одно или несколько из следующих условий:

А) чтобы ходатайство было возбуждено до достижения просителем определенного установленного этим Договаривающимся государством возраста, который не должен быть меньше двадцати трех лет;

b) чтобы соответствующее лицо обычно проживало на территории этого договаривающегося государства в течение установленного этим государством срока, который не должен превышать трех лет, непосредственно предшествующих возбуждению ходатайства;

с) чтобы соответствующее лицо всегда было апатридом.

Статья 2

Найденыш, обнаруженный на территории какого-либо Договаривающегося государства, должен, при отсутствии доказательств противного, считаться рожденным на этой территории от родителей, имеющих гражданство этого государства.

Статья 3.

Для целей определения обязанностей Договаривающихся государств согласно настоящей Конвенции, рождение на судне или летательном аппарате считается имевшим место соответственно на территории того государства, под флагом которого плавает судно, или на территории того государства, в котором зарегистрирован летательный аппарат.

Статья 4.

1. Любое Договаривающееся государство должно предоставлять свое гражданство любому рожденному не на территории Договаривающегося государства лицу, которое иначе было бы апатридом, если во время рождения этого лица кто-либо из его родителей имел гражданство этого государства. Если его родители имели не одно и то же гражданство во время его рождения, вопрос о том, должно ли соответствующее лицо получить гражданство своего отца или гражданство своей матери, разрешается национальным законом этого Договаривающегося государства. Предоставление гражданства согласно постановлениям настоящего пункта совершается:

А) при рождении, в силу закона или

b) по возбуждении перед надлежащим органом власти ходатайства соответствующим лицом или от его имени в порядке, установленном национальным законом. При условии соблюдения постановлений пункта 2 настоящей статьи, никакое подобное ходатайство не может быть отклонено.

2. Любое Договаривающееся государство может поставить предоставление своего гражданства в соответствии с постановлениями пункта 1 настоящей статьи под одно или несколько из условий:

b) чтобы соответствующее лицо обычно проживало на территории этого Договаривающегося государства в течение установленного этим государством срока, который не должен превышать трех лет, непосредственно предшествующих возбуждению ходатайства;

с) чтобы соответствующее лицо не было признано по суду виновным в преступлении против государственной безопасности;

d) чтобы соответствующее лицо всегда было апатридом.

Статья 5

1. Если закон какого-либо Договаривающегося государства предусматривает утрату гражданства вследствие каких-либо таких изменений в личном статусе соответствующего лица, как вступление в брак, прекращение брака, узаконение, признание или усыновление, такая утрата должна ставиться под условие обладания другим гражданством или приобретения другого гражданства.

2. Если согласно закону какого-либо Договаривающегося государства ребенок, рожденный вне брака, утрачивает гражданство этого государства вследствие признания отцовства, ему должна предоставляться возможность восстановления этого гражданства посредством письменного ходатайства перед надлежащим органом власти, и условия, регулирующие такое ходатайство, не должны быть более строгими, чем установленные в пункте 2 статьи 1 настоящей Конвенции.

Статья 6.

Если закон какого-либо Договаривающегося государства предусматривает утрату его гражданства супругом или детьми какого-либо лица вследствие утраты этим лицом или лишения этого лица этого гражданства, такая утрата должна ставиться под условие обладания ими другим гражданством или приобретения ими другого гражданства.

Статья 7

1. А) Если закон какого-либо Договаривающегося государства разрешает отказ от гражданства, такой отказ не должен вызывать утраты гражданства, кроме тех случаев, когда соответствующее лицо имеет или приобретает другое гражданство;

b) постановления подпункта а) настоящего пункта не применяются в тех случаях, когда их применение противоречило бы принципам, изложенным в статьях 13 и 14 Всеобщей декларации прав человека, утвержденной 10 декабря 1948 года Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций.

2. Гражданин Договаривающегося государства, который желает натурализоваться в чужой стране, не утрачивает своего гражданства, если не приобретает или не получает заверения в приобретении гражданства этой чужой страны.

3. С исключениями, предусмотренными в постановлениях пунктов 4 и 5 настоящей статьи, гражданин Договаривающегося государства не утрачивает своего гражданства таким образом, чтобы стать апатридом вследствие выезда, проживания за границей, несовершения регистрации или какой-либо подобной причины.

4. Натурализованное лицо может утратить свое гражданство вследствие проживания за границей в течение установленного законом соответствующего Договаривающегося государства срока, который не должен быть менее семи последовательных лет, если не заявит надлежащему органу власти о своем желании сохранить свое гражданство.

5. Что касается гражданина какого-либо Договаривающегося государства, рожденного за пределами территории этого государства, то закон этого государства может поставить сохранение этим гражданином своего гражданства по истечении одного года после достижения им совершеннолетия под условие проживания в это время на территории этого государства или регистрации у надлежащего органа власти.

6. Иначе как при обстоятельствах, упомянутых в настоящей статье, никакое лицо не утрачивает гражданства какого-либо Договаривающегося государства, если такая утрата сделала бы это лицо апатридом, хотя ба такая утрата и не была прямо запрещена никаким другим постановлением настоящей Конвенции.

Статья 8

1. Никакое Договаривающееся государство не должно лишать никакое лицо своего гражданства, если такое лишение сделало бы это лицо апатридом.

2. Несмотря на постановления пункта 1 настоящей статьи, любое лицо может быть лишено гражданства любого Договаривающегося государства:

А) при таких обстоятельствах, при которых утрата гражданства допускается согласно пунктам 4 и 5 статьи 7;

b) если гражданство было приобретено в результате сообщения ложных сведений или в результате обмана.

3. Несмотря на постановления пункта 1 настоящей статьи, любое Договаривающееся государство может сохранять право лишать любое лицо своего гражданства, если во время подписания, ратификации или присоединения оно укажет, что оставляет за собой право лишать гражданства по одному или нескольким из следующих оснований, предусматриваемых в это время его национальным законом:

А) что, вопреки своей обязанности быть верным этому Договаривающемуся государству, соответствующее лицо,

i) игнорируя прямое запрещение со стороны этого Договаривающегося государства, оказало или продолжает оказывать услуги другому государству или получило или продолжает получать вознаграждение от другого государства, или

ii) ведет себя таким образом, что причиняет серьезный вред жизненным интересам этого государства;

b) что соответствующее лицо принесло присягу в верности или сделало формальное заявление о верности другому государству или дало определенные доказательства своего намерения отказаться от верности этому Договаривающемуся государству.

I. Никакое Договаривающееся государство не должно осуществлять право лишения гражданства, допускаемое согласно пункту 2 или 3 настоящей статьи, иначе как в соответствии с законом, предусматривающим для соответствующего лица право на справедливое разбирательство дела судом или иным независимым учреждением.

Статья 9

Никакое Договаривающееся государство не может лишить никакое лицо или группу лиц их гражданства по расовым, этническим, религиозным или политическим основаниям.

Статья 10

1. Во всякий международный договор между Договаривающимися государствами, предусматривающий передачу территории, должны включаться постановления, которые гарантировали бы, что никакое лицо не станет апатридом в результате такой передачи. Любое Договаривающееся государство должно принимать все возможные меры к тому, чтобы такие постановления вносились в любой подобный международный договор, заключаемый им с государством, не участвующим в настоящей Конвенции.

При отсутствии таких постановлений любое Договаривающееся государство, которому передается территория или которое иным способом приобретает территорию, должно предоставлять свое гражданство тем лицам, которые иначе бы стали апатридами в результате такой передачи или такого приобретения.

Статья 11

Договаривающиеся государства должны содействовать созданию в рамках Организации Объединенных Наций, в ближайшем по возможности времени после депонирования шестой ратификационной грамоты или грамоты о присоединении, такого учреждения, в которое лица, требующие каких-либо преимуществ на основании настоящей Конвенции, могли бы обращаться с просьбами о рассмотрении своих требований и об оказании им помощи при представлении этих требований надлежащим органам власти.

Статья 12

1. Что касается Договаривающихся государств, в которых их гражданство не предоставляется при рождении, в силу закона, как предусматривается в пункте 1 статьи 1 или в статье 4 настоящей Конвенции, то постановления соответственно пункта 1 статьи 1 или статьи 4 применяются к лицам, рожденным до вступления этой Конвенции в силу, так же как к лицам, рожденным после.

2. Постановления пункта 4 статьи 1 настоящей Конвенции применяются к лицам, рожденным до вступления ее в силу, так же как к лицам, рожденным после.

3. Постановления статьи 2 настоящей Конвенции применяются только к найденышам, обнаруженным на территории любого Договаривающегося государства после вступления этой Конвенции в силу в отношении этого государства…

http: // www. hri. ru

Из Декларации о территориальном убежище (1967)

Принято резолюцией 2312 (XXII) Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1967 года.

Генеральная Ассамблея,

ссылаясь на свои резолюции 1839 (XVII) от 19 декабря 1962 года, 2100 (ХХ) от 20 декабря 1965 года и 2203 (XXI) от 16 декабря 1966 года, касающиеся декларации о праве убежища,

учитывая работу по кодификации, которая будет проделана Комиссией международного права в соответствии с резолюцией 1400 (XIV) Генеральной Ассамблеи от 21 ноября 1959 года,

принимает следующую Декларацию:

Декларация о территориальном убежище

Генеральная Ассамблея,

Отмечая, что целями, провозглашенными в Уставе Организации Объединенных Наций, являются поддержание международного мира и безопасности, развитие дружеских отношений между всеми нациями и осуществление международного сотрудничества в разрешении международных проблем экономического, социального, культурного и гуманитарного характера и в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех без различия расы, пола, языка и религии,

имея в виду Всеобщую декларацию прав человека, в статье 14 которой предусматривается:

«1. Каждый человек имеет право искать убежища от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем.

1. Это право не может быть использовано в случае преследования, в действительности основанного на совершении неполитического преступления, или деяния, противоречащего целям и принципам Организации Объединенных Наций»,

напоминая также о пункте 2 статьи 13 Всеобщей декларации прав человека, в которой предусматривается:

«Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну»,

признавая, что предоставление государством убежища лицам, имеющим основание ссылаться на статью 14 Всеобщей декларации прав человека, является мирным и гуманным актом и поэтому не может рассматриваться никаким другим государством как недружелюбный акт,

рекомендует, чтобы без ущерба для существующих актов, касающихся убежища и статуса беженцев и апатридов, государства руководствовались в своей практике, касающейся территориального убежища, следующими принципами:

Статья 1

1. Убежище, предоставляемое каким-либо государством в осуществлении своего суверенитета лицам, имеющим основание ссылаться на статью 14 Всеобщей декларации прав человека, включая лиц, борющихся против колониализма, должно уважаться всеми другими государствами.

2. На право убежища и пользоваться убежищем не может ссылаться никакое лицо, в отношении которого существуют серьезные основания полагать, что оно совершило преступление против мира, военное преступление или преступление против человечества по смыслу тех международных актов, которые были выработаны для того, чтобы предусмотреть нормы относительно этих преступлений.

3. Оценка оснований для предоставления убежища лежит на предоставляющем это убежище государстве.

Статья 2

1. Положение лиц, упомянутых в пункте 1 статьи 1, должно являться без ущерба для суверенитета государств и целей и принципов Организации Объединенных Наций предметом заботы международного сообщества.

2. Когда для какого-либо государства оказывается затруднительным предоставление или дальнейшее предоставление убежища, государства раздельно или совместно или через Организацию Объединенных Наций должны рассматривать в духе международной солидарности надлежащие меры для обеспечения бремени, лежащего на этом государстве.

Статья 3

1. Ни к какому лицу, указанному в пункте 1 статьи 1, не должны применяться такие меры, как отказ от разрешения перехода границы или, если оно уже вступило на территорию, на которой оно ищет убежища, высылка или принудительное возвращение в какую-либо страну, где это лицо может подвергнуться преследованию.

2. Исключение к вышеуказанному принципу может быть сделано лишь по имеющим решающее значение соображениям национальной безопасности или в целях защиты населения, как, например, в случае массового притока людей.

3. Если какое-либо государство все же решит, что исключение из принципа, изложенного в пункте 1 настоящей статьи, будет оправданным, то оно должно рассмотреть вопрос о предоставлении данному лицу на таких условиях, которые оно сочтет подходящими, возможности переезда в другое государство – либо с помощью предоставления временного убежища, либо иным путем.

Статья 4

Государства, предоставляющие убежище, не должны позволять лицам, получившим убежище, заниматься деятельностью, противоречащей целям и принципам Организации Объединенных Наций…

http: // www. hri. ru

Национальное
законодательство

ИЗРАИЛЬ

Из Закона о гражданстве 1952 г.

Глава 1. Приобретение гражданства

1. Введение

Гражданство Израиля приобретается –

в силу репатриации, на основании ст.2,

в силу проживания в Израиле, на основании ст. 3,

в силу рождения, на основании ст.4,

в силу рождения и проживания в Израиле, на основании ст.4 алеф,

в силу усыновления, на основании ст.4 бэт,

в силу предоставления гражданства, на основании статей 5–8 или 9.

Гражданство Израиля возможно только в соответствии с этим Законом.

2. Гражданство в силу репатриации

Алеф. Каждый репатриант, на основании Закона о возвращении 1950, является гражданином Израиля в силу репатриации, за исключением случаев, когда израильское гражданство при обретено им в силу рождения, на основании ст.4 или в силу усыновления, на основании ст.4 бэт.

Бэт. Гражданство в силу репатриации приобретается:

1) лицом, репатриировавшимся в Израиль или родившимся в Израиле до образования государства – со дня образования государства;

2) лицом, репатриировавшимся в Израиле после образования государства – со дня репатриации;

3) лицом, родившимся в Израиле после образования государства – со дня рождения;

4) лицом, получившим удостоверение репатрианта на основании ст.3 Закона о возвращении 1950 – со дня выдачи удостоверения.

Гимель. Действие этой статьи не распространяется на:

1) лицо, переставшее быть жителем Израиля до вступления в силу настоящего Закона;

2) совершеннолетнее лицо, которое было иностранным гражданином до дня репатриации или до дня выдачи удостоверения репатрианта, и которое в этот день, до этого дня или в течение трех месяцев после этого дня, будучи иностранным гражданином, заявило, что не желает быть гражданином Израиля; указанное совершеннолетнее лицо вправе отказаться путем письменного сообщения на имя Министра внутренних дел от права на заявление, указанное в этом пункте;

3) несовершеннолетнее лицо, родившееся вне Израиля и репатриировавшееся в Израиль вместе с родителями, которые сделали заявление, предусмотренное пунктом 2), и включили его в свое заявление; в случае, предусмотренном пунктом 2), достаточно заявления одного из родителей, если репатиировался в Израиль только этот родитель, однако, к его заявлению должно быть приобщено письменное согласие второго родителя или доказательство того, что сделавший это заявление родитель вправе единолично воспитывать несовершеннолетнего;

4) несовершеннолетнее лицо, родившееся вне Израиля и репатриировавшееся в Израиль без родителей, если до репатриации, в день репатриации, в день получения удостоверения репатрианта или в течение трех месяцев со дня репатриации, его родители письменно заявили о своем нежелании, чтобы этот несовершеннолетний был гражданином Израиля, при условии, что в день, когда они сделали это заявление, они не являлись гражданами Израиля; в этом случае достаточно заявления одного из родителей, если он вправе единолично воспитывать несовершеннолетнего;

5) лицо, родившееся в Израиле, если на дату его рождения ни один из родителей не был внесен в регистрационную запись населения Израиля;

6) ребенка, родившегося в Израиле после провозглашения государства у дипломатического или консульского представителя иностранного государства, за исключением почетного представителя;

Далет. Житель Израиля, который, в результате сделанного в порядке пункта Гимель 3) заявления, не получил израильского гражданства, вправе, в период от даты достижения им 18‑летнего возраста до даты достижения им 22‑летнего возраста, или в течение года по окончании им срочной службы в соответствии с частью третьей Закона об армейской службе (Хок ширут а-битахон, 1959, кодифицированный текст), по наиболее поздней дате, уведомить Министра внутренних дел, что он аннулирует заявление родителей, сделанное в отношении него, и он становится гражданином Израиля в силу его репатриации со дня подачи этого уведомления.

Хэй. По заявлению лица, которое получило, или вправе получить, иммиграционную визу на основании Закона о возвращении 1950, и выразившего желание обосноваться в Израиле, Министр внутренних дел вправе, по своему усмотрению, предоставить гражданство как лицу, репатриирующемуся в Израиль еще до его выезда в Израиль.

Комментарий. Речь идет об исключительных случаях, когда лицо, имеющее право на репатриацию, искренно стремится возвратиться на историческую родину, но не может выехать из страны пребывания по тем или иным причинам.

3. Гражданство в силу проживания в Израиле

Алеф. Лицо, которое до провозглашения государства Израиль было подданным «Эрец Исраэль» и не было гражданином Израиля в соответствии со ст.2, является гражданином Израиля со дня провозглашения государства Израиль при наличии следующих условий:

1) 1 марта 1952 было зарегистрировано в качестве жителя на основании Указа о регистрации жителей 1949;

2) в день вступления в силу этого Закона являлось жителем Израиля;

3) со дня провозглашения государства до дня вступления в силу этого Закона находилось в Израиле или на его территории, являвшейся территорией Израиля после провозглашения государства, или в этот период въехало в Израиль на законных основаниях;

Бэт. Лицо, родившееся после провозглашения государства, и в день вступления в силу этого Закона являвшееся жителем Израиля, если его мать или отец были гражданами Израиля в соответствии с пунктом Алеф, является гражданином Израиля в силу рождения.

3 Алеф. Распространение гражданства в силу проживания в Израиле

Комментарий. Ст. 3 Алеф введена в действие Поправкой к закону о гражданстве и называется – Поправка 4 1980.

Алеф. Лицо, родившееся до образования государства Израиль, считается гражданином в силу проживания в Израиле со дня вступления в силу Закона о гражданстве (поправка 4) 1980 (далее – день принятия поправки), при соблюдении следующих условий:

1) это лицо не было гражданином Израиля в силу другой нормы настоящего Закона;

2) до образования государства Израиль это лицо являлось подданным «Эрец Исраэль»;

3) на день 14 июля 1952 года это лицо являлось жителем Израиля и было зарегистрировано в реестре жителей в соответствии с Указом о регистрации жителей 1949;

4) на день принятия поправки 4 1980 это лицо являлось жителем Израиля и было зарегистрировано в Реестре регистрации населения;

5) это лицо не является гражданином государства, указанного в статье 2 Алеф Закона о предотвращении инфильтрации (преступления и судопроизводство) 1954.

Комментарий. Под «инфильтрацией» понимается незаконный въезд в Израиль.

Бэт. Лицо, родившееся после образования государства Израиль, считается гражданином в силу проживания в Израиле со дня вступления в силу поправки 4 1980 при соблюдении следующих условий:

1. Это лицо не было гражданином Израиля в силу другой нормы настоящего Закона;

2. На день принятия поправки 4 1980 это лицо являлось жителем Израиля и было зарегистрировано в Реестре регистрации населения;

Комментарий. Этот пункт касается лиц, проживавших в Израиле до 1980 г., зарегистрированных в соответствующем реестре, не бывших гражданами Израиля.

3. Это лицо является потомком человека, в отношении которого существуют условия, указанные в подпунктах 1–3 пункта Алеф.

4. Гражданство в силу рождения

Алеф. Со дня своего рождения, в силу рождения, гражданином Израиля является:

1) лицо, родившееся в Израиле, если его мать или отец являются гражданами Израиля;

2) лицо, родившееся за пределами Израиля, если его мать или отец являются гражданами Израиля:

Алеф. В силу репатриации;

Бэт. В силу проживания в Израиле;

Гимель. В силу предоставления гражданства;

Далет. В силу пункта 1) настоящей статьи;

Хэй. В силу усыновления на основании ст. 4 бэт 1)..

Бэт. Для признания гражданином Израиля, на основании данной статьи, человека, родившегося после смерти одного из родителей, достаточно, чтобы этот родитель к моменту смерти был гражданином Израиля.

Комментарий к пунктам 1) и 2). Для приобретения ребенком гражданства на основании этиз пунктов, достаточно, чтобы хотя бы один из его родителей был гражданином Израиля, при этом не имеет значения, кто из них – мать или отец обладает этим статусом.

4 Алеф. Гражданство в силу рождения и проживания в Израиле

Алеф. Лицо, родившееся после образования государства Израиль в месте, которое принадлежало к территории Израиля на день его рождения, и не имело никакого гражданства, является гражданином Израиля, если заявило об этом ходатайство в период с момента достижения им 18‑летнего возраста до достижения им возраста 21 года, при условии, что оно проживало в Израиле непрерывно в течение 5 лет до дня заявления указанного ходатайства.

Бэт. Ходатайство, заявленное на основании пункта Алеф, при соблюдении условий, указанных в этом пункте, должно быть утверждено Министром внутренних дел или лицом, уполномоченнм Министром для этой цели; однако они вправе не утвердить указанное ходатайство, если лицо, его заявившее, признано виновным в преступлении, направленном против безопасности государства, или осуждено к лишению свободы сроком на 5 лет или более за иное преступление.

Гимель. Гражданство в соответствии с настоящей статьей предоставляется со дня утверждения ходатайства.

4 Бэт. Гражданство в силу усыновления

Несовершеннолетнее лицо является гражданином Израиля в силу усыновления со дня усыновления, при наличии одного из следующих условий:

1) оно усыновлено в порядке Закона об усыновлении 1981, и его приемные отец или мать были гражданами или постоянными жителями Израиля;

Комментарии. Гражданин – лицо, получившее гражданство на основании хотя бы одной из статей Закона о гражданстве;

Постоянный житель – лицо, не являющееся гражданином Израиля и имеющее постоянный вид на жительство (ашра ве-ришайон ле-ешиват кева), выдаваемый МВД Израиля. Критерий признания этого статуса и порядок выдачи разрешения на постоянное проживание определяются МВД Израиля. В отличие от постоянного жителя израильское законодательство допускает возможность временного проживания в Израиле лиц, не являющихся его гражданами, в статусе временного жителя. Этот статус имеет несколько категорий и подробно регулируется нормами Законодательства о въезде в Израиль.

2) оно усыновлено за пределами Израиля, и его приемные отец или мать были гражданами Израиля в соответствии с пунктами Алеф – Хэй Статьи 4 Алеф; при условии, что его приемные родители не были жителями Израиля на день усыновления и дали согласие на получение такого гражданства.

5. Получение гражданства путем натурализации

Комментарий. Понятие «натурализация» включает в себя проживание на законных основаниях в течение установленного законом срока и получение соответствующей санкции компетентных властей. В иврите – «итэзрахут», от слова «зэрах» – гражданин. Оно не может быть переведено без применения иностранного термина «натурализация» и означает приблизительно «постепенное вхождение в общество полноправных граждан». Получение гражданства путем натурализации применяется в отношении лиц, которые не могут получить гражданство на основании Закона о возвращении, т. е. лиц, не являющихся евреями.

Алеф. Совершеннолетнее лицо, не являющееся гражданином Израиля, может получить израильское гражданство путем натурализации при наличии следующих условий:

1) оно находится в Израиле;

2) находилось в Израиле в течение трех лет из последних пяти лет до дня подачи прошения;

3) имеет право постоянного проживания в Израиле;

Комментарий: Под правом на постоянное место жительства в Израиле имеется в виду право, вытекающее из законодательства Израиля о въезде, как, например, проживание в качестве члена семьи или подтвержденное наличием соответствующего статуса (к примеру, статус постоянного жителя).

1) обосновалось или намеревается обосноваться в Израиле;

2) обладает некоторым знанием иврита;

Законодатель не определил, что означает «некоторое знание иврита». С учетом принятой в Израиле системы изучения иврита, а также других, более трудных для выполнения критериев натурализации, таких как срок пребывания в Израиле, можно предположить, что достаточно владения языком в объеме ульпана.

1) отказалось от предшествующего гражданства или представило доказательства того, что его иностранное гражданство будет прекращено по получении израильского гражданства.

Комментарий. Доказательством может быть признана оформленная в законном порядке декларация.

Бэт. Лицу, желающему получить гражданство путем натурализации, при наличии условий, указанных в пункте Алеф, Министр внутренних дел, если сочтет нужным, может предоставить израильское гражданство путем выдачи соответствующего удостоверения.

Гимель. Непосредственно перед предоставлением гражданства претендент должен сделать следующее заявление: «Я заявляю, что буду верным гражданином Израиля».

Далет. Гражданство предоставляется со дня провозглашения этого заявления.

Комментарий. Это заявление, представляющее собой вид присяги на верность делается путем подписания соответствующего текста.

II. Освобождение от условий для натурализации.

Алеф. Освобождаются от условий для натурализации:

a. лицо, отслужившее срочную службу в Армии обороны Израиля, или отслужившее после дня 29 ноября 1947 другую службу, которая провозглашена Министром обороны как военная служба применительно к данной статье, в Заявлении, опубликованном в «Решумот», и законно демобилизованное;

b. лицо, сын или дочь которого погибли при исполнении обязанностей вышеуказанной службы, освобождается от условий, указанных в ст.5 Алеф, кроме условия, указанного в ст.5 Алеф 4).

Комментарий. Лицо, получающее гражданство путем натурализации, должно соблюдать условия, установленные пунктами 1–6 ст.5 настоящего Закона. В исключительных случаях оно освобождается от соблюдения этих условий в силу ст.6. Однако, и в этом случае должно быть соблюдено требование п.4 ст.5 о необходимости новому гражданину обосноваться в Израиле. Понятие «обосноваться» имеет в виду: условия для проживания, источник доходов, наличие имущества и др. признаков. свидетельствующих о постоянном проживании.

Бэт. Лицо, желающее получить гражданство путем натурализации, после заявления, сделанного в порядке ст.2 Гимель 2), освобождается от условия, установленного в ст.5 Алеф 5).

Гимель. Лицо, которое до образования государства Израиль было подданным «Эрец Исраэль», освобождается от условия, установленного в ст.5 Алеф 5).

Далет. Министр внутренних дел вправе освободить лицо, желающее получить гражданство от условий, установленных ст.5 Алеф 1). 2), 5) и 6) полностью или частично, при наличии причин, которые он сочтет особо уважительными.

Хэй. Министр внутренних дел вправе, по собственному усмотрению, предоставить израильское гражданство путем натурализации совершеннолетнему жителю территории, оккупированной Армией обороны Израиля, желающему получить такое гражданство, а также и в случае, если отсутствуют условия, установленные ст.5 Алеф, если Министр убежден, что претендент солидаризуется с государством Израиль и его целями, и он или член его семьи реально содействует прогрессу безопасности, экономики или другой важной для государства Израиль цели, или предоставление гражданства этому лицу представляет особый интерес для государства.

III. Приобретение гражданства путем натурализации мужа или жены

Если один из супругов является гражданином Израиля, или желает получить гражданство путем натурализации, и выполнил условия, установленные ст.5 Алеф, или освобожден от их выполнения, то второй супруг также может получить израильское гражданство и без соблюдения этих условий.

Комментарий. Статья рассматривает случаи, когда один из супругов – является гражданином Израиля или не является гражданином Израиля, но выполнил условия указанные в ст.5 или освобожден от выполнения этих условий – в любом из этих случаев гражданство могут получить оба супруга.

IV. Приобретение гражданства путем натурализации несовершеннолетних

Алеф. Приобретение гражданства родителем путем натурализации, предоставляет гражданство также его несовершеннолетним детям, проживающим на день получения гражданства родителем на территории Израиля или на территории, оккупированной Армией обороны Израиля, при условии, что приобретающий гражданство родитель проживает с этим ребенком на законных основаниях.

Бэт. Если несовершеннолетний является иностранным гражданином и проживает с обоими родителями на законных основаниях, но только один из родителей приобрел гражданство путем натурализации, ребенок не приобретает гражданства в соответствии с пунктом Алеф настоящей статьи, если один из родителей заявит, что не желает, чтобы его ребенок был гражданином Израиля.

V. Предоставление гражданства

Алеф. Министр внутренних дел вправе предоставить израильское гражданство путем выдачи соответствующего удостоверения и со дня, который указан в этом удостоверении –

a. несовершеннолетнему жителю Израиля – на основании прошения его родителей;

b. несовершеннолетнему ребенку гражданина Израиля в соответствии со ст.4 Алеф 2);

c. ребенку гражданина Израиля в соответствии со ст.4 Алеф 2), гражданство которого было аннулировано в соответствии со ст.10 в период его несовершеннолетия, после достижения им 18‑летнего возраста и до достижения возраста 22 лет – на основании его собственного прошения, поданного им на имя Министра внутренних дел;

d. жителю Израиля, находящемуся на территории Израиля, в отношении которого Министр внутренних дел убежден, что этот житель солидаризуется с государством Израиль и его целями, и он сам или член его семьи служили действительную службу в Армии обороны Израиля или принесли существенную пользу в обеспечении безопасности, развитии экономики, или выполняли иные, важные для государства, задачи, или в случае, если предоставление гражданства этому лицу представляет особый интерес для государства.

Комментарий. Законодатель не раскрывает, что следует понимать под «особым интересом государства». Праву Министра внутренних дел самостоятельно определять этот особый интерес противостоит право претендента на гражданство доказывать, что предоставление ему гражданства имеет особую важность или интерес, как для государства, так и еврейского народа. Это может быть особый вклад в развитие науки, культуры, особо ценные научные разработки и пр.

Под «членом семьи» в настоящей статье понимается – супруг, родитель, ребенок, брат/сестра.

Бэт. В подпунктах 1) и 2) настоящей статьи достаточно заявления одного из родителей, если он вправе воспитывать этого ребенка самостоятельно.

Глава вторая. Утрата гражданства.

VI. Отказ от гражданства

Алеф. Совершеннолетний гражданин Израиля, не проживающий в Израиле, вправе письменно заявить об отказе от гражданства.

Бэт. Совершеннолетний гражданин Израиля, сообщивший, что он прекращает проживание в Израиле, вправе письменно заявить об отказе от гражданства.

Гимель. В отношении несовершеннолетнего, родившегося за пределами Израиля, если ему предоставлено гражданство в силу рождения, родители вправе письменно заявить об отказе от его гражданства, в случае, если на день такого заявления ни родители, ни ребенок не были жителями Израиля; в этом случае достаточно заявления одного из родителей, если он вправе воспитывать ребенка единолично и если как он, так и ребенок не являются жителями Израиля.

Далет. В отношении несовершеннолетнего, родившегося в Израиле до вступления в силу «поправки 4» 1980, и получившего гражданство в силу репатриации, в случае если на день его рождения его родители не были гражданами Израиля и не были зарегистрированы в Реестре регистрации населения, родители вправе письменно заявить об отказе от гражданства этого несовершеннолетнего, при условии, что на день такого заявления, ни родители, ни несовершеннолетний не были жителями Израиля; в этом случае достаточно заявления одного из родителей, если он вправе воспитывать ребенка единолично и если как он, так и ребенок не являются жителями Израиля.

Хэй. Отказ от гражданства на основании этой статьи возможен лишь с согласия Министра внутренних дел, в этом случае гражданство прекращается со дня, устанавливаемого Министром.

Вав. Прекращение израильского гражданства совершеннолетнего лица прекращает также израильское гражданство его несовершеннолетнего ребенка при наличии двух следующих условий:

1) второй родитель также отказался от израильского гражданства в соответствии с этой статьей, или он не является гражданином Израиля и его жителем, или он дал письменное согласие на утрату гражданства его ребенком, или родитель, отказавшийся от гражданства вправе единолично воспитывать ребенка;

2) этот несовершеннолетний ребенок не является жителем Израиля, или, если отказ от гражданства произведен в соответствии с пунктом Бэт, и в письменном заявлении, указанном в этом пункте, отражена воля заявителя о прекращении проживания также и его несовершеннолетнего ребенка в Израиле.

Комментарий. Заявление, сделанное в течение трех месяцев в порядке пунктов 2) или 4) Гимель настоящего Закона, может быть принято с разрешения Министра внутренних дел, также и по истечении трех месяцев, указанных в этих пунктах, если просрочка в подаче заявления вызвана обстоятельствами, не зависящими от воли заявителя.

Заин. Указание пункта Вав настоящей статьи не ущемляет права Министра внутренних дел постановить, при наличии особо уважительных причин, о сохранении израильского гражданства несовершеннолетнего ребенка, в соответствии с указанным пунктом.

Комментарий. Министр внутренних дел обязан уведомить жителя Израиля, которому не предоставлено израильское гражданство в связи с заявлением его родителей, сделанным в порядке п. Гимель 3) или 4), о его праве аннулировать это заявление в соответствии с пунктом с п. Далет. Не принятие этим лицом указанного уведомления не отменяет действия п. Далет; срок и способ уведомления определяются соответствующими Установлениями.

Хэт. По достижении ребенком 16‑летнего возраста его гражданство не может быть аннулировано, если он сам не сообщит Министру внутренних дел в письменной форме о согласии на это.

10 Алеф. Отказ от гражданства для сохранения другого гражданства

Министр внутренних дел вправе, при особых обстоятельствах, дать согласие на провозглашение совершеннолетним жителям Израиля отказа от израильского гражданства, предоставленного ему в соответствии с ст.2 Бэт 2) или 4), если такой отказ имеет целью сохранение им другого гражданства; при согласии Министра внутренних дел на такой отказ от гражданства, оно прекращается со дня, установленного им; Министр вправе установить дату утраты гражданства также ретроспективно.

VII. Лишение гражданства

Алеф. Гражданин Израиля, незаконно выехавший из Израиля в одно из государств, перечисленных в статье 2 Закона о предотвращении инфильтрации (преступления и судопроизводство) 1954, или получивший гражданство такого государства, рассматривается как отказавшийся от израильского гражданства, и оно прекращается со дня его выезда из Израиля; прекращение израильского гражданства такого лица в соответствии с настоящей статьей, прекращает израильское гражданство также его несовершеннолетних детей, не являющихся жителями Израиля.

Комментарий. Незаконный выезд в одно из государств, перечисленных в ст.2 Закона об инфильтрации, рассматривается как отказ от израильского гражданства, ввиду того, что эти государства проводят враждебную политику в отношении Израиля. Список этих государств не приводится, так не может являться постоянным.

Бэт. Министр внутренних дел вправе лишить израильского гражданства лицо, совершившее деяние, содержащее нарушение верности государству Израиль.

Комментарий. Деяние, содержащее нарушение верности, законодатель не определил, отнеся этот вопрос к компетенции Министра внутренних дел. Министр, в частности, отказал в требовании лишить гражданства убийцу премьер-министра Израиля, сочтя, что при всей тяжести содеянного, убийство совершенное по политическим и идеологическим мотивам не является деянием, свидетельствующим о нарушении верности государству. БАГАЦ не нашел в решении Министра оснований для его отмены.

Гимель. Министр внутренних дел вправе лишить израильского гражданства лицо, в отношении которого имеются убедительные доказательства, что гражданство приобретено им на основании ложных сведений; Министр вправе также постановить, что лишение гражданства распространяется и на его несовершеннолетних детей.

Далет. Лишение израильского гражданства на основании пп. Бэт и Гимель производится путем сообщения Министра внутренних дел, и со дня, устанавливаемого Министром в этом сообщении…

VIII. Двойное гражданство и неопределенное местожительство

Алеф. За исключением натурализации, приобретение израильского гражданства не влечет обязательного отказа от предшествующего гражданства.

Комментарий. Лицо, приобретающее гражданство путем натурализации, обязано отказаться от предшествующего гражданства, за исключением случаев, прямо указанных в законе. Лица, приобретающие гражданство по другим основаниям, в т. ч. путем репатриации, вправе сохранить предшествующее гражданство.

Бэт. Гражданин Израиля, являющийся одновременно иностранным гражданином, в вопросах применения израильского законодательства рассматривается как гражданин Израиля.

Гимель. Постоянный житель Израиля, временно проживающий за границей, в вопросах применения настоящего закона рассматривается как житель Израиля, до того как он стал постоянным жителем иностранного государства…

Haverim – Алия. Законы и документы. Эл. Адрес: http: // www. haverim. ru.

Из книги российского исследователя М.М. Иванова
«США: правовое регулирование иммиграционного процесса»

Иванов М.М. – российский исследователь, работал сотрудником Института США и Канады РАН. Специалист в области управления, организации бизнеса, делового и иммиграционного права США. Автор более 70 работ, в том числе 6 монографий.

В своем труде М.М. Иванов, опираясь на принятую в отечественной американистике периодизацию, выделяет основные этапы развития иммиграционного законодательства США:

1‑й – конец XVIII – 1‑я треть XIX в.

2‑й – 1830–1870‑е гг.

3‑й – 1870‑е – 1921 гг.

4‑й – 1921–1952 гг.

5‑й – 1952–1965 гг.

6‑й – 1965 – конец 1970‑х гг.

7‑й – конец 1970 – х – конец 1980 –х гг.

8‑й – 1990‑е гг.

…Пятый этап в развитии иммиграционной политики американского государства был связан с введением системы преференций, или предпочтений, при допуске иммигрантов в страну. Начало этого этапа было ознаменовано принятием в 1952 г. Закона об иммиграции и гражданстве, известного как «Закон Уолтера – Маккарена». Этот закон кодифицировал все основные положения иммиграционного законодательства, а также определил четыре категории иностранцев, въезду которых в США отдавалось особое предпочтение.

В первую категорию входили специалисты высокой квалификации (на их долю отводилось 50 % квоты, установленной для данной страны);

Во вторую – родители американских граждан (30 % плюс визы, не использованные в первой категории);

В третью – супруги и дети постоянных жителей США (20 % плюс визы, не использованные в первой и второй категориях);

В четвертую – состоящие в браке дети американских граждан, дети старше 21 года и братья и сестры граждан США (25 % виз, не использованных во всех предыдущих категориях).

Еще 25 % из числа виз, не использованных в данных категориях, предназначалось лицам, не попавшим ни в одну из этих категорий предпочтения.

Развитие иммиграционного законодательства в части становления системы преференций и преференциальных квот шло по пути, начертанному «Законом Уолтера – Маккарена». В последующие годы принимались многочисленные правовые акты, устанавливающие отдельные квоты для особых групп иммигрантов (беженцы, представители ряда профессий, сезонные рабочие и т. д.).

Этим же законом были устранены расовые ограничения, установленные ранее для определенных категорий иммигрантов; был введен особый порядок въезда иностранцев-специалистов; облегчена процедура перемены статуса (с неиммиграционного на иммиграционный) для иностранцев, временно находящихся на территории США; более четко определена процедура и установлены процессуальные гарантии защиты от депортации. С 1953 г. определена новая квота для стран восточного полушария – 154 657 человек в год (численных ограничений для стран западного полушария установлено не было).

В этот период также был принят ряд законов (1953, 1957, 1960 гг.), обеспечивших въезд в США сотен тысяч беженцев, преимущественно из стран Восточной Европы.

Шестой этап связан с отменой порядка определения квот, исходя из национальности иммигранта, а также закреплением и расширением уже существовавшей системы преференций. Законом 1965 г. были введены эти изменения, а также установлены новые количественные ограничения иммиграции. Годовая квота для восточного полушария была установлена на уровне 158 561 человека и впервые для западного – 120 тыс. Была также определена отдельная квота для беженцев из стран восточного полушария – 10,2 тыс. человек в год. При этом были введены страновые квоты – 20 тыс. человек из одной страны в год.

Закон определил семь преференциальных категорий:

В первую категорию входили не состоящие в браке дети граждан США (20 5 квоты);

Во вторую категорию – супруги и не состоящие в браке дети постоянных жителей США (20 % плюс визы, не использованные в первой категории);

В третью категорию – специалисты высокой квалификации (10 % плюс визы, не использованные в первой и второй категориях);

В четвертую категорию – состоящие в браке дети граждан США (10 % квоты плюс визы, не использованные в первой, второй и третьей категориях);

В пятую категорию – братья и сестры граждан США (24 % квоты плюс визы, не использованные в первой, второй, третьей и четвертой категориях);

В шестую категорию – квалифицированные и неквалифицированные работники для найма на предприятия отраслей США, испытывающих нехватку рабочей силы (10 % квоты плюс визы, не использованные в первой, второй, третьей, четвертой и пятой категориях);

В седьмую категорию – беженцы (6 % квоты).

Основываясь на необходимости защиты американского рынка труда, закон 1965 г. впервые установил требование для иммигрирующих на основании трудоустройства иметь предложение о найме (третья категория предпочтения) и проходить процедуру трудовой сертификации в Министерстве труда (шестая категория предпочтения).

Седьмой этап в развитии государственного регулирования иммиграции связан с перенесением в конце 1970 – начале 1980‑х годов акцентов иммиграционной политики на проблемы, связанные с увеличивающимся потоком беженцев и с нелегальной иммиграцией. Это было вызвано, в частности, бегством в США через юг Флориды более чем 125 тыс. человек с Кубы и перемещением более чем 400 тыс. человек с Индокитайского полуострова в связи с военными действиями на территории Вьетнама и Камбоджи. Решению проблем легализации беженцев были посвящены принятые в 1980 и 1986 гг., соответственно, Закон о беженцах и Закон о нелегальной иммиграции, иммиграционной реформе и контроле…

Правовое определение статуса «иностранец». Согласно американскому иммиграционному законодательству, любое лицо, не являющееся гражданином США, считается иностранцем. В зависимости от своего правового статуса иностранцы делятся на три категории:

лица, которым разрешено временное пребывание на территории США (неиммигранты);

постоянные жители США (легальные иммигранты);

нелегальные иностранцы (нелегальные иммигранты).

Основным различием между неиммигрантами и иммигрантами является характер полученного ими разрешения на пребывание в США. Неиммигранты получают разрешение на временное, а иммигранты – на постоянное пребывание на территории США…

В отличие от неиммигрантов, иммигранты являются постоянными жителями США. Они пользуются всеми гражданскими правами, предусмотренными в Билле о правах (свобода слова, собраний, печати, вероисповедания, право владения оружием, неприкосновенность личности, имущества, личных бумаг, соблюдение прав привлеченных к судебной ответственности и др.). Они обладают правом в любое время въезжать в США, проживать на территории любого штата и имеют постоянное разрешение на работу и получение дохода. Они могут быть призваны на военную службу, а во время войны – интернированы, если являются гражданами вражеского государства. В отличие от граждан США, постоянные жители США имеют ограничения в избирательных правах и в праве занятия государственных должностей…

Основным документом, подтверждающим статус постоянного жителя США, является форма СИН I-551 (Alien Registration Receipt Card) (карточка регистрации иностранца), в разговорной речи именуемая «грин кард» (green card – зеленая карточка)…»Грин кард» была введена в 1940‑х годах в качестве основного документа, подтверждающего право ее обладателя постоянно проживать и работать на территории США (При введении карточка была действительно зеленого цвета, в 60–70‑х годах она приобрела голубой цвет, в 80‑х – белый)…

Иванов М.М. США: правовое регулирование иммиграционного процесса. М., 1998. С. 26–29, 40, 44–48.

5. Структуры «Русского мира»
в 1953–1985 гг.

«Русский мир» в США

Из воспоминаний Р.Б. Гуля о «Новом журнале» – крупнейшем
литературно-политическом журнале «Русского мира» в США

Гуль Роман Борисович (1896–1986) – русский писатель, эмигрант, публицист, общественный деятель. Родился в Пензе в семье нотариуса. В августе 1916 г. призван на военную службу. Весной 1917 г. отправлен на Юго-Западный фронт, командир роты. В период демократизации армии был избран товарищем председателя полкового комитета. После октября 1917 г. прибыл в Новочеркасск, вступил в партизанский отряд, который влился в Корниловский ударный полк Добровольческой армии. Участвовал в Ледяном походе генерала Корнилова, ранен. Осенью 1918 г. уехал в Киев, записался в армию гетмана Скоропадского, оказался в немецком плену. Вывезен немцами в Германию. С 1920 г – в Берлине, с 1933 г. – в Париже, с 1950 г. – в США. Активно сотрудничал в эмигрантской прессе, многие годы был одним из руководителей нью-йоркского «Нового журнала».

…Было бы трудно установить дату, когда второй период «Нового журнала» перешел в теперешний, третий. Это, разумеется, произошло не сразу после смерти Сталина в 1953 году. Этот период начался с так называемой «оттепели», когда внезапно до нас стали доходить отдельные голоса писателей и читателей из Советского Союза.

Все, конечно, началось с «Доктора Живаго», пробившего окно в Европу. По-русски за рубежом впервые отрывок из этого романа Бориса Пастернака был напечатан у нас в 1958 году, в 54‑й книге. Затем вскоре мы стали получать разные отзывы, отклики, даже приветы от некоторых советских писателей. Первый привет был передан нам с одного научного конгресса, через известного русского профессора-слависта от Анны Андреевны Ахматовой. Причем вместе с приветом Ахматова указывала, что в своем очерке о Гумилеве в книге 46 его свояченица А. Гумилева «много напутала и наврала». Так мы узнали, что Анна Ахматова читает «Новый журнал». А если читает она, то, вероятно, читают и другие писатели из советской элиты? Вскоре этому пришло подтверждение. Приехавший в Англию советский прозаик Парфенов получил от кого-то в Лондоне «Новый журнал» – весь тогдашний комплект – и, как нам передали, запершись в комнате гостиницы, читал и день и ночь. Парфенову журнал понравился, он хвалил многое, особенно хвалил – стихи Ивана Елагина, и увез с собой в Москву книги «Нового журнала»… Дальше, от литератора француза русского происхождения, ездившего в Москву, мы узнали, что он видел «Новый журнал» в редакциях «Литературного наследства» и «Нового мира». И на его недоуменный вопрос: «Разве вы получаете этот эмигрантский журнал?» – последовал несмущенный ответ: «Мы следим за всей русской литературой»…

В эти же годы, наряду с такими конспиративными и полуконспиративными отзывами и приветами, мы твердо, фактически убедились в том, что писательской и ученой элитой в Советском Союзе «Новый журнал» читается. В этом убеждали нас ссылки на наш журнал, которые стали появляться в «Литературной газете», в «Огоньке», в «Литературе и жизни», в «Литературном наследстве». Но особенно нас порадовали многочисленные ссылки на «Новый журнал» в книге известного ученого-слависта, академика Виктора Владимировича Виноградова…Мы увидели, что журнал, скромно основанный Цетлиным и Алдановым в 1942 году в Нью-Йорке, стал нужен в России, являясь там некой отдушиной в свободный мир.

Правда, как известно, за оттепелью последовали некие заморозки, которые сказались и на том, что в советской печати уже нет ссылок на «Новый журнал» даже тогда, когда советская печать прямо, без зазрения совести, перепечатывает, например, из «Новый журнал» все, что мы печатаем из архива И.А. Бунина…Зато у нас давно уже есть – через американские агентства – официальные подписки на «Новый журнал» от ленинградской Академии наук, от Библиотеки Ленина в Москве…

Вместе с проникновением в Советский Союз в этот третий период своего существования «Новый журнал» стал проникать и в славянские страны-сателлиты: в Польшу, в Чехословакию, в Югославию. Туда он идет в научные учреждения, в библиотеки…

К сожалению, М.М. Карпович, который всегда рассматривал «Новый журнал» как некое служение России, не дожил до того времени, когда «Новый журнал» проник в Советский Союз. Карпович скончался в 1959 году.

После кончины М. М. у нас создалась редакционная коллегия в составе профессор Н.С. Тимашев, Ю.П. Денике и меня. В научном мире Н.С. Тимашев известен как социолог с международным именем, автор многих трудов…Н. С. родился в 1886 году. Высшее образование Н. С. получил в Страсбургском университете в Германии и в Александровском лицее в Петербурге. В 1914 году в Петербургском университете за свою работу «Условное осуждение» Н. С. получил степень магистра права, а в 1915 был приглашен читать в этом университете лекции. С 1916 года, будучи уже доктором права, Н. С. преподавал в Политехническом институте в Петербурге. В 1918 году Н. С. – уже ординарный профессор экономического отделения Института. Но в 1921 году научная деятельность Н. С. в Советской России обрывается. Из-за арестов по делу о так называемом «Таганцевском заговоре» (по которому многие были расстреляны) Н. С. был вынужден покинуть Россию.

За годы жизни на Западе многие труды Н. С. по социологии и праву сделали ему международное имя…Вступление Н.С. в редакцию «Нового журнала» было большой поддержкой. Но, к сожалению, из-за тяжелой болезни фактического участия в редакционной работе Н. С. принимать не мог, оставаясь другом и постоянным ценнейшим сотрудником журнала.

Ю.П. Денике родился в Казани в 1887 году. Фамилия его – случайная, как у Герцена. Отцом Ю.П. Был казанский помещик Осокин. В Казани Ю.П. Окончил среднее учебное заведение и в 1915 году университет по историко-филологическому факультету, после чего был оставлен для подготовки к профессорскому званию. В 1920 году Ю. П. на короткое время стал профессором Московского университета по кафедре истории или, точнее – исторической социологии. В начале 20‑х годов Ю. П. покинул Россию. Серьезный публицист, разносторонне образованный человек, Ю. П. из всех членов редакции «Нового журнала» за все годы его существования был единственным партийным человеком – социал-демократ (меньшевик). Но социалистом он был жоресовского типа, ценившим всегда и свободу противника. К сожалению, переобремененный всяческой работой, Ю. П. фактического участия в редакционной работе принимать не мог. В 1964 году Ю. П. внезапно скончался в Бельгии.

Так что после смерти М.М. Карповича мне пришлось вести «Новый журнал» одному. Это время, с 1959 года и до сегодняшних дней, входит в третий период «Нового журнала», когда журнал пробился к читателю и писателю за железным занавесом. За эти годы, так же, как и за предыдущие, «Новый журнал» опубликовал много примечательных вещей во всех отделах. Отмечу опять-таки только немногое. В отделе художественной прозы мы опубликовали много коротких рассказов и записей И.А. Бунина, которые, как я уже говорил, перепечатаны советской печатью; две вещи Б.К. Зайцева, «Река времен» и «Звезда над Булонью»; очерки В.В. Вейдле «Равенна» и «Бессмертная ошибка» (о Петербурге); пьесу Евг. Замятина; повесть Гайто Газданова «Пробуждение»; большую вещь Д.С. Мережковского, не опубликованную при его жизни – «Св. Иоанн Креста»; несколько рассказов Л.Д. Ржевского и Н.И. Ульянова; отрывки из романа Б. Темирязева «Рваная эпопея»; Юлия Марголина «Книга жизни»; рассказы Христины Керн. Но все эти авторы – давние сотрудники журнала. Отмечу прозу, полученную из СССР: повесть Лидии Чуковской «Софья Петровна», которая уже вышла на нескольких иностранных языках; «Нарым. Дневник ссыльной» Елены Ишутиной – потрясающий документ о советской нарымской ссылке; «Находка в тайге» автора, которого мы подписали псевдонимом «Неизвестный». Опубликовали мы и вещи многих советских невозвращенцев: концлагерные рассказы известного армянского писателя Сурена Саниняна; рассказы из московской современной жизни Аллы Кторовой; сатирические сцены «Сталин» московского драматурга Юрия Кроткого, ставшего невозвращенцем только в 1963 году. В отделе поэзии – неизвестную поэму М. Волошина «Святой Серафим», посмертные стихи Зинаиды Гиппиус, неизвестную поэму Игоря Северянина, «Посмертный дневник» Георгия Иванова, поэмы Т.С. Элиота в переводе Н. Берберовой и множество стихотворений как зарубежных поэтов, так и полученных из Советского Союза от поэтов, которых там не печатают из-за «несозвучности»…

В отделе «Воспоминания и документы» было опубликовано много ценных работ и по истории России, и по истории русского искусства и литературы: дневники известного политического деятеля и историка, бывшего министра Временного правительства П.Н. Милюкова за время его пребывания в Белой армии и за время его переговоров с немцами в Киеве в 1918 году; Н. Валентинова «Встречи с Горьким», «О людях революционного подполья», «Ленинец раньше Ленина» (о большевике Вилонове), Р. Арсенидзе «Из воспоминаний о Сталине», А.Ф. Керенского «Моя жизнь в подполье» – впервые рассказанная Керенским история его подпольной жизни после захвата власти большевиками; А. Белобородова «В Академии художеств»; доктор Эдинбургского университета Милица Грин опубликовала «Письма М. Алданова к И. Бунину», Д. Далин – «Дело Кравченко», Л. Дан «Бухарин о Сталине», И. Ильин «На службе у японцев» (во время Второй мировой войны), Г. Кузнецова «Грасский дневник» (воспоминания о Бунине), письма известного советского писателя 20‑х годов Льва Лунца к «Серапионовым братьям» (публикация Гари Керна)…

Хотя ссылки на «Новый журнал» в советской печати в конце 60‑х годов прекратились, мы начали получать из Советского Союза рукописи, что было лучше всяких «ссылок». Самым большим подарком для «Нового журнала» была объемистая рукопись Варлама Шаламова – «Колымские рассказы»…Так в «Новом журнале» началось печатание «Колымских рассказов» Варлама Шаламова из номера в номер. Мы печатали Шаламова больше десяти лет и были первыми, кто открыл Западу этого замечательного писателя, взявшего своей темой – страшный и бесчеловечный ад Колымы. Когда рассказы Шаламова были почти все напечатаны в «Новом журнале», я передал право на их издание отдельной книгой приехавшему ко мне покойному Стипульковскому, руководителю издательства «Оверсиз Пабликейшнс» в Лондоне, где они и вышли книгой.

Потом мы стали публиковать уже не только приходившие к нам (как мы всегда писали в примечаниях, «с оказией») рукописи советских писателей, но и рукописи писателей, бежавших из Советского Союза, – Анатолия Кузнецова, Юрия Кроткова, Аркадия Белинкова. В первом письме ко мне Аркадий Белинков писал: «Из всех русских изданий за границей я лучше всего знал именно Ваш журнал…В Москве я прочитал по крайней мере половину вышедших номеров. Дело это не простое, но по своему положению…я имел доступ в Отдел специального хранения Библиотеки имени Ленина, а кроме того, его привозили друзья из-за границы». В другом письме ко мне Белинков писал: «Все мы без меры обязаны существованию «Нового журнала». Для меня, как редактора «Нового журнала», это была большая моральная поддержка, ибо это было доказательство того, что издание свободного русского журнала за рубежом действительно нужно людям, живущим в тоталитарном Советском Союзе. Незадолго до Белинкова тоже бежавшая на Запад Светлана Аллилуева из своего гонорара за первую ее книгу выделила пять тысяч долларов на поддержку «Нового журнала»…

Гуль Р.Б. Я унес Россию. Т. 3. Россия в Америке. М., 2001. С. 196–209.

Панихида по казакам (1980)

Тройственный союз казаков Дона, Кубани и Терека почтил память казаков, атаманов и всех павших в борьбе с коммунистической властью. В храме Святого Александра Невского в Лейквуде настоятель храма о. Валерий отслужил панихиду по павшим. Отлично пел хор под управлением доктора М. Якимца.

Новое русское слово. Нью-Йорк, 1980. 28 февраля

В Литературном Фонде

23 февраля под председательством Андрея Седых состоялось очередного заседания правления Литературного Фонда, в котором приняли участие Нонна Белавина, Женни Грэй, доктор Е.И. Лодыженская, протоиерей Александр Киселев, Марк Клионский, С.Л. Голлербах и Ричард Янин. Ряд больных членов правление прислали извинения. Председатель доложил о финансовом положении Литературного фонда и представил отчет о лотерее и концерте, устроенном в Алис Талли Холл 6 февраля. Благодаря лотерее и концерту в кассу Фонда поступило чистыми около 8 тысяч долларов. Кроме того, поступило, согласно воле покойной Елены Торбечко, через Э.В. Гетман пожертвование в 550 долларов.

После продолжительного обмена мнениями правление выбрало на этот год должностных лиц.

Председателем выбран Андрей Седых, 1‑м вице-председателем – Р.И. Субботин, вице-председателями переизбраны Л.Д. Ржевский и В.И. Юрасов. Почетные секретари: И.Л. Тартак и В.И. Коварская. Секретари: Нонна Белавина и Ричард Янин. Зав. сбором – Женни Грэй. Казначеем – А.А. Осоргина. В состав Правления постановлено кооптировать Агнию Ржевскую. За первые два месяца года правление израсходовало на помощь нуждающимся деятелям русской культуры 5500 долларов.

Новое русское слово. 1980. 27 февраля.

СЕДЫХ Андрей российский писатель, журн...

Андрей Седых- председатель
Литературного фонда

Конференция русских иммигрантов
(объявление)(1980)

JURI

Jewich Union of Russian Immigrants

3300 Coney Island Ave., Brooklyn

N. Y. 11235 (212) 769–6451

Еврейский союз русских иммигрантов

Приглашает на Первую

Конференцию русских иммигрантов,

которая состоится 24 февраля 1980 г.

в 11.30 утра по адресу: 131 вест 86 стрит в Манхаттане.

На конференции выступят выдающиеся американские политические и общественные деятели, а также новые иммигранты.

В программе конференции:

100 лет еврейской эмиграции из Европы 1880–1980 годы;

успехи третьей волны;

подготовка к гражданству – права и обязанности американских граждан;

отношения между США и СССР: Новая эмиграционная политика Союза и что может сделать Американский Конгресс и народ для улучшения эмиграции и другие вопросы.

Концерт Выставка Угощения

За дальнейшей информацией об организации конференции обращаться к Мире Вульф по телефонам: 331–6800 или 258–0080.

Проезд: метро до Вест 4 в Манхаттане, оттуда АА или СС до 86 стрит.

Организация JURI поставила своей целью объединить еврейских иммигрантов из Союза и помочь им в их адаптации.

Новое русское слово. 1980. 23 февраля.

«Русский мир»
в Аргентине

О деятельности Союза российских антикоммунистов
в Аргентине в 1950‑е гг.

22 декабря с. г. в помещении Общества «Дом Русских Белых» состоялось годовое перевыборное собрание СРА в Аргентине. Председательствовал И.В. Пророков.

С отчетным докладом выступил председатель Союза, инженер В.К. Филиппов. Докладчик, сделав обзор деятельности Союза за год, осветил как ряд положительных сторон деятельности организации и ее значительных успехов, так и теневые моменты, часто не зависящие от СРА. Господин Филиппов указал, что благодаря деятельности СРА значительно возрос престиж российской антикоммунистической эмиграции среди аргентинцев и среди представителей других порабощенных коммунизмом народов, до сих пор, во многих случаях, с нескрываемой враждебностью относившихся к российской эмиграции.

К. Филиппов подчеркнул, что в процессе деятельности Союза удалось объединить представителей совершенно различных слоев и групп эмиграции, дружно работавших вместе на пользу общего дела. Это доказывает, что при наличии конкретных общих задач позитивного характера, такое объединение практически возможно.

Перечисляя положительные моменты деятельности Союза, инженер Филиппов указал на работу СРА по борьбе с репатриацией в СССР, на организованную и созданную Союзом Выставку «40 лет преступлений советской власти» на ряд других акций, осуществленных СРА.

Доклад г. В.К. Филиппова был дополнен руководителем выставки – «40 лет преступлений советской власти», господином Бочаровым, который остановился более подробно на этом вопросе. Господин Бочаров рассказал собравшимся о той трудной обстановке, в которой протекала работа по организации выставки, закончившаяся положительными результатами. Он подчеркнул, что далеко не все слои эмиграции захотели принять участие в этом деле. К сожалению, представители российской эмиграции, много лет проживающие в Аргентине (старожилы), или вообще не участвовали в организации выставки, или отнеслись к ней враждебно, оставаясь на позициях советского патриотизма. Что же касается белых «старожилов», то они в большинстве своем остались в стороне. С недопустимой враждебностью к работе Союза и к выставке все время относилось правление т. н. «российской колонии в Аргентине», возглавляющее крайний правый сектор эмиграции, выступая против организаторов выставки и распространяя слухи, что эту выставку «устраивают красные, коммунисты» и т. д., мешая работе ее устроителей, сбивая с толку малоосведомленных людей. Несмотря на то, что в выставке принимали участие и отдельные представители кругов эмиграции, объединяемых «российской колонией», правление последней продолжало свою провокационную деятельность, стремясь всячески помешать этому антикоммунистическому мероприятию, сорвать сбор средств на проведение выставки. В орбиту «колонии», к сожалению, попали и некоторые духовные лица, изменившие свою неблагожелательную позицию в самый последний момент, под влиянием лишь некоторых внешних административных факторов, что еще раз показало партийную связанность, несвободу и политическую устремленность некоторых наших церковных образований.

Новое слово. Буэнос-Айрес, 1957. № 301.

О деятельности Объединения Институток в Буэнос-Айресе
(объявление)

Объединение Институток устраивает 29 мая 1983 г.

Пасхальную встречу с благотворительной целью в зале Корпусного Дома

Улица Сан-Мартин 344, Вижа Бажестер

Начало в 16 часов. Ввиду ограниченного количества мест просим заранее приобрести или заказать билеты.

Наша страна (Буэнос-Айрес). 1983. 30 апреля.

О деятельности Объединения Корниловцев в Аргентине

По случаю праздника Корниловской Ударной Дивизии в воскресенье 4 сентября 1983 г., в день памяти Святого Лавра в Свято-Троицком Храме (Бразиль 315, Буэнос-Айрес), после Божественной Литургии будет отслужен молебен о здравии чинов Дивизии, с поминовением всех Вождей и Корниловцев, погибших в боях, умученных богоборческой властью и на чужбине скончавшихся.

Корниловцы в Аргентине призывают всех верных сынов исторической России помолиться вместе с ними.

Наша страна. 1983. 3 сентября.

«Русский мир»
во Франции

Поздравление от Правления Георгиевских кавалеров

Председатель и Правление Союза Георгиевских кавалеров сердечно поздравляют всех членов Союза, их семьи и всех Георгиевских кавалеров, рассеянных по всему свету, с Новым Годом и наступающим праздником Рождества Христова, желают здоровья и бодрости духа.

Правление

Русская мысль. Париж, 1974. 3 января.

У Дроздовцев

Новогодняя встреча чинов Дроздовского Объединения состоится в воскресенье 27 сего января в 16 часов – 5, рю Мериме, Париж, 16.

Русская мысль. 1974. 17 января

У Институток

Комитет Объединения просит всех друзей пожаловать на рождественскую «чашку чая» с музыкальной программой 20 января от 16 до 20 часов в зале Симад – 176, рю Гренель.

Русская мысль. 1974. 17 января.

Общекадетское объединение во Франции

Очередная встреча членов Объединения и Общества Друзей «Военной Были» состоится в воскресенье 27 января от 15 часов в помещении нашего музея (87, бульвар Эгзельманс, Париж, 16). На встречу сердечно приглашаются все друзья Объединения и Общества. Как обычно, русские закуски и холодный буфет. Очередной доклад Председателя.

Русская мысль. 1974. 17 января.

Императорская конница и конная артиллерия

Очередной привал в пятницу 1 февраля в 17 часов 30 минут в помещении «Белого воина» – 5, ул. Мериме, Париж, 16.

Привал посвящается Председателю Объединения Конной артиллерии полковнику К. Гавликовскому как самому старшему по производству и годам коннику.

Русская мысль. 1974. 31 января

У Алексеевцев

В воскресенье 3 февраля, с 16 часов состоится встреча Алексеевцев, Почетных членов и их друзей, в Новом Году, в доме Белого Воина, 5, рю Мериме, Париж, 16, для принесения взаимных поздравлений с Новым Годом.

Просьба – пожаловать.

Русская мысль. 1974. 31 января.

Объединение бывших студентов
Петербургского университета
(объявление)

Объединение бывших студентов Петербургского университета устраивает в воскресенье, 3 марта собрание в зале при церкви Введения во Храм (91, рю Оливье де Серр, Париж, 15) в ознаменование 155‑й годовщины основания Санкт-Петербургского университета. Выступят: В.В. Вейдле, Сергей Жаба и В.А. Лисенко. Перед собранием будет отслужен молебен. Начало в 16 часов.

Русская мысль. 1974. 21 февраля.

День казачьей скорби (объявление)

Казачий Союз, Союз казаков-комбатантов, Объединение лейб-гвардии казачьего полка, Объединение лейб-атаманского полка, Объединение Атаманского Военного училища сообщают, что в воскресенье 17 февраля сего года в День казачьей скорби в соборе Святого Александра Невского на рю Дарю после литургии будет отслужена панихида по вождям казачества, казакам и казачкам в дни братоубийственной смуты на поле брани живот свой положившим, в заключении замученным, в ссылках от непосильного труда погибшим и в изгнании скончавшимся.

Русская мысль. 1974. 14 февраля.

Молебствие за Россию (объявление)

1‑й Отдел РОВС, Союз участников 1‑го Кубанского генерала Корнилова похода и Объединение Степняков-Партизан извещают, что в 56‑ю годовщину начала походов: Ледяного, Степного и Дроздовского в воскресенье 24 февраля в Кафедральном Соборе Святого Александра Невского после литургии будет совершено Молебствие за Россию с поминовением павших в боях и почивших Вождей и добровольцев.

Русская мысль. 1974. 14 февраля

«Русский мир»
в Бельгии

Союз русских, окончивших высшие учебные заведения в Бельгии

Союз русских, окончивших высшие учебные заведения в Бельгии, был основан в 1926 г. первыми русскими эмигрантами, получившими университетский диплом в Бельгии…Во время войны в силу обстоятельств деятельность Союза была сильно сокращена. В 1945 году новый комитет возобновил работу Союза.

После Второй мировой войны в Бельгии появилась новая русская эмиграция, в числе которой много молодежи, желавшей продолжать образование. На этот раз ООН предоставила бельгийским университетам средства для поддержки новых эмигрантов.

Союз русских, окончивших высшие учебные заведения в Бельгии, присоединил свои усилия к работе университетских организаций помощи новым русским эмигрантам – студентам.

Кроме этого, Воспитательный Фонд имени И.В. Кулаева в Сан-Франциско помогает русской учащейся молодежи во многих западных странах.

В общей сложности за время своего существования Союз помог 140 русским студентам, из которых 110 получили университетские дипломы. С 1973 г. Союз расширил свою благотворительную деятельность в направлении помощи престарелым русским эмигрантам. В данное время в Союзе числится более 100 действительных членов, проживающих в Бельгии и других странах. Союз русских, окончивших высшие учебные заведения в Бельгии, желает войти в контакт с организациями, сходными по своим целям и существующими в других странах, а также с лицами русского происхождения, окончившими вузы в Бельгии.

Русская мысль. 1974. 7 февраля

Русскоязычная община
в Израиле

Из беседы с Ю. Штерном

Штерн Юрий – депутат Кнессета Израиля 14–17 созывов. Окончил экономический факультет и аспирантуру МГУ, защитил диссертацию по экономике, занимался преподавательской и исследовательской деятельностью в Москве. В 1981 г. репатриировался в Израиль. В 1990–1995 гг. руководил отделом в Федерации торговых палат Израиля и был представителем этой организации в СССР и России. Основатель и первый председатель Ассоциации новых предпринимателей Израиля, один из организаторов и руководителей Сионистского форума. Возглавлял в кнессете объединенную парламентскую фракцию партий «Наш дом – Израиль – Национальное единство», комиссию по проблема иностранных рабочих, работал заместителем министра в Министерстве главы правительства (2001), был председателем парламентской комиссии по внутренним делам в Кнессете 16‑го созыва и т. д. Возглавлял Межпарламентскую ассоциацию «Израиль – Россия».

– Что такое русскоязычная община Израиля?

– Существует терминологический спор на эту тему. Я считаю, что русскоязычное население Израиля в разных поколениях составляет единую русскоязычную общину, хотя это, конечно, не средневековое общество, формализованное и упорядоченное. Границы общины размыты, есть группы русскоязычного населения, которые находятся на грани или вне общинного существования, это многообразные связи, это крепкое ядро, которое осознает себя единым целым. Одни больше связаны с общиной, другие – меньше, одни, в зависимости от обстоятельств, попадают в ее центр, другие – удаляются от него. Есть много людей, которые приехали в Израиль в 70–80‑х годах и практически не общались на русском языке, а с началом «большой алии» их отношения и круг общения изменились, это часто касается и детей. В общем, это очень динамичная ситуация, и я, не будучи социологом или этнографом, не хочу даже претендовать на четкие определения, но для меня совершенно очевидно, что большинство людей, приехавших из бывшего Советского Союза, общаются между собой, широко используя русский язык, и у них есть общие проблемы, которые задевают практически каждую семью, если не непосредственно, то через близких и друзей.

- Входят ли в русскоязычную общину прежние волны «русской» иммиграции в Израиль?

- Да, входят. В целом – да, но опять-таки это не определенные числа или проценты в каждом отдельном случае. Сложные этнические явления не могут быть четкими, определенными, невозможно на индивидуальном уровне провести границу: это община, а это – нет.

- Входят ли в русскоязычную общину грузинские, бухарские и горские евреи?

- По большому счету – да. Конечно, это самостоятельные общины, у них собственные структуры, традиции и проблемы. В одних вопросах у них может быть более тяжелое положение, в других – им легче, но они вписываются в общую картину. На мой взгляд, они тоже часть русскоязычного сообщества. Еще раз напомню, что это не жесткая структура, ситуация очень подвижная. Например, из Грузии приехали люди, которые не знают русского языка; те, кто приехал в 70‑е годы, очень мало связаны с русскоязычными иммигрантами 90‑х годов. Но в конечном счете через две-три ступеньки родства все оказываются в одном эшелоне. У тех, кто приехал в 70‑е годы, какие-то родственники и знакомые приехали в 80‑е, 90‑е годы, и они больше связаны с общиной.

- Что объединяет русскоязычную общину?

- В первую очередь, язык и страна исхода – они формируют многое другое: ментальность, отношение к ним окружающих, реакцию на происходящее, достоинства и недостатки на рынке труда, в системе социальных отношений. Конечно, есть огромные различия между людьми, приехавшими из столичных и крупных городов или из провинции, между бывшими жителями европейских, южных и восточных регионов, но у них очень много и общих проблем. Чем моложе они как иммигранты, тем у них больше общих проблем, тем они ближе.

- Когда появилась русскоязычная община?

- Когда началось заселение Эрец Исраэль. Первыми ее стали заселять русские евреи, «критическая масса» русских в Израиле была всегда, она никогда не исчезала. Русские евреи были настолько основополагающим элементом ишува, что их просто не воспринимали как общину. Это был стандарт. Общиной были польские, немецкие, венгерские евреи, а русские не были общиной, потому что они были доминирующей частью общества. Как доминирующая часть, они, наоборот, давали остальным пример отказа от своего наследия, отказа от «галутной культуры», лидировали в том, что касается перехода на иврит, и прочее. По сути, в истории Израиля не было ни одного периода, когда бы «русские» не были заметной частью общества – доминирующей или одной из доминирующих. Несмотря на то, что до алии, прорвавшейся в Израиль после Шестидневной войны, русские евреи в Израиле официально и публично не идентифицировали себя как отдельную общину, на личном, неофициальном уровне они таковой являлись. Их круг общения, круг чтения, ассоциативный мир в очень многих случаях был русским или русско-идишистским.

В Иерусалиме есть одна женщина, владеющая туристическим агентством «Амбассадор». Она родом из американской русскоязычной семьи, приехала в Израиль в начале 50‑х годов и основала это агентство на русском языке, потому что тогда еще не знала иврит. Ее клиентами стала вся израильская элита, люди, которые публично когда-либо выступали по-русски.

У меня были родственники, жившие в Эрец Исраэль с 1919 года, и когда я приехал к ним в Иерусалим в 1981 году, я был поражен, увидев, что книжный шкаф в их квартире заполнен теми же собраниями сочинений на русском языке, как и в моем доме в Москве, включая 30‑томное собрание сочинений Горького. Они покупали эти книги в магазине у местных коммунистов, которые привозили в Израиль советские книги. Это было принято. Другой мой родственник-старожил подарил какой-то организации в Хайфе свою огромную русскую библиотеку.

- Существует ли связь, преемственность между прежними волнами русской иммиграции и нынешней?

- Связь, преемственность существует, хотя она не столь сильна, как могла бы быть, какой была еще в начале 70‑х годов, когда и возникло идеологическое напряжение между старой и новой алией, потому что старые «русские» израильтяне были в основном левыми, сторонниками социализма. Они приветствовали «русских», приехавших в 70‑е годы из Союза, считая, что они будут их идеологическими союзниками, но очень скоро убедились, что это уже не проходит. Это стало проблемой, которая только с годами смягчалась, когда все больше израильтян отказывались от социалистической идеологии. Тогда начали устанавливаться контакты, но они были очень нестабильными…А основы для преемственности, безусловно, были. Я помню как одно из самых интересных переживаний в 80‑е годы – встречи с родственниками и знакомыми, приехавшими еще в 20‑е годы. Встречались совершенно неожиданные родственные связи, например, двоюродный брат эсера Гоца. Михаил Хейфец как-то рассказал о встрече с пожилым русскоязычным кибуцником, который сообщил ему, что в России остался его родственник, который сделал карьеру у большевиков. Он не знал точно, чем тот занимался, но имя его помнил – Генрих Ягода. Или, например, живет такой пожилой человек Йоханан Манор, работавший долгое время в «Сохнуте». Он – племянник Осипа Мандельштама…

- А можно ли говорить о духовной, ментальной связи?

- Во-первых, существует огромный литературный, лингвистический фонд, который во многом формирует отношения, – несмотря на большую дистанцию между нашим поколением и теми, кто окончил когда-то гимназию или, скажем, Харьковский университет и был там членом организации «А-шомер а-цаир СССР» – была такая организация в 20‑е годы, – как двоюродная сестра моего деда (арестованного в 1929 году и высланного в Палестину в рамках того «страшного» наказания, каким была тогда замена ссылки на высылку)…

- Как долго будет существовать русскоязычная община?

- Я считаю, что при нормальных условиях она может существовать очень долго. Нет никаких причин для ее быстрого исчезновения…

- Какова динамика русскоязычной общины: сокращение и распад или консолидация и развитие? Существуют ли какие-то закономерности развития общины?

- Пока не ясно. Безусловно, было ослабление, была эмиграция из Израиля…Но это тоже еще не означает, что община распадается, потому что создается и существует всемирное пространство русскоязычных евреев, которое ориентируется на Израиль, и очень многие из тех, кто уехал, например, в Америку, на самом деле сохраняют связи с Израилем…Они чувствуют себя отдельной группой населения, как и большинство израильтян в странах диаспоры.

- Их объединяет еврейская или гражданская принадлежность к Израилю?

- Гражданская принадлежность, которая очень сильно отличается от состояния «галутного еврея», даже американского. Я не знаю, насколько это передается детям, но каждый год приезжает немалое количество таких детей – йердим – служить в армии. Или делают алию, возвращаются. Вот, например, сын моего товарища – еще по Москве, – который много лет назад уехал в Америку, сейчас приехал служить в армии.

- Вы говорите только об израильтянах-евреях или неевреях тоже?

- Безусловно! Я вообще считаю, что это огромная ошибка – то, что происходит с этими людьми, как к ним относится израильский истеблишмент. Я пытаюсь добиться радикальных перемен в этом плане. Этих людей надо рассматривать как часть расширенного еврейского населения и создавать максимум условий для того, чтобы они принимали гиюр, причем по еврейской традиции люди, у которых отцы – евреи или супруги – евреи, имеют все основания пойти на облегченную процедуру гиюра…А если нет – дать им возможность быть самими собой – как неевреям, но израильтянам. Поэтому так важно решить вопрос гражданских браков, чтобы это не было принуждением.

- Что такое «статус общины»?

- У этого понятия много сторон. Статус общины – это и формальные показатели количества ее представителей в разных сферах занятости, на государственной службе, в руководстве и управлении, участие в различных форумах и советах, где принимают решения – от литературных и научных грантов – до государственных премий. Это количество «русских» ученых в академической науке, руководителей в хай-теке и так далее. С другой стороны, – это неформальный статус, то, как к этому относятся люди: гордятся тем, что они принадлежат к «русской» общине, или наоборот, скрывают это, стесняются. В этом отношении сложившаяся ситуация очень непроста, и я считаю это исключительной, экстренной задачей – изменение статуса общины. Вы знаете, что мы провели исследование реальной ситуации. Постепенно какие-то изменения происходят, но их темпы и масштаб не могут удовлетворить…

- В социологии есть понятия этнической иерархии, этносоциальной стратификации в обществе. Какой статус у русскоязычной общины в Израиле?

- На мой взгляд, ее статус неоправданно низкий. Я не могу точно указать, где он – по сравнению с другими общинами, но он, безусловно, невысокий, хотя постепенно нормализуется…

«Русское» лицо Израиля: Черты социального портрета. Иерусалим – Москва, 2007. С. 9–25.

6. Меры по поддержанию русского языка,
образования, развитию русской культуры
или приобщенности к ней

ФРАНЦИЯ

Из статьи «Бунинские дни в Грассе»

…Эти бунинские дни отмечали…три знаменательные даты: 50‑летие его прибытия в Грасс, 40‑летие получения им Нобелевской премии и 20‑летие его смерти в Париже в 1953 г…Началось оно под южным солнцем 27 ноября открытием памятной доски на большом камне на дорожке, ведущей к несуществующей больше вилле Бельведер. Мэр, подчеркивая чисто литературный и человеческий характер манифестации, произнес краткое слово о Бунине как выразителе русской универсальной души, выбравшем этот город для продолжения своего творчества. Сергей Лифарь, приехавший из Канн, сказал несколько слов о самом Бунине. Присутствовавший советский консул от речи отказался, и Зинаида Шаховская закончила торжество, выразив благодарность мэру и всем устроителям бунинских дней.

Присутствовали представители муниципалитета, властей и общественности города…и много представителей русской колонии, приехавших из других городов Лазурного берега: представитель Преосвященного владыки Романа отец Иоанн Янкин, князь и княгиня Оболенские, Н. Резникова из Парижа, Алиса Никитина, звезда Дягилевского балета, Федоров – от Союза русских морских офицеров, Рождественский и др…

Русская мысль. 1974. 3 января.

Елка витязей (объявление)

Елка Витязей в воскресенье, 13 января 1974 г. в 15 ч. в зале на 121 Av. Du Roule, 92 – Neuilly. Metro «Sablons».

Большая и разнообразная программа артистических и музыкальных выступлений детей и молодежи. Буфет. Лотерея. Для детей до 15 лет вход, включая подарок и сладости, бесплатный. Предварительная запись на подарок необходима. Обращаться по телефону 224–51–55.

Русская мысль. 1974. 10 января.

Елка Соколов (объявление)

В зале 8, Rue St. – Lambert, Paris, 15

20 января в 16 часов состоится Сокольская елка. Артистическая программа. Гимнастические выступления. Раздача подарков. Буфет. Вечеринка до 24 часов.

Русская мысль. 1974. 17 января

Национальная организация русских скаутов

Французский отдел Национальной организации русских скаутов доводит до общего сведения список скаутских руководителей, принимающих активное участие в работе Отдела, разделяющих ответственность за работу и полномочных выступать от имени Отдела:

Скаутмастера – М.Д. Одинец, И.И. Бострем, О. Г. де Жандр, В.К. Писарева, Т.К. Одинец, Е.А. Розеншильд, Н.К. Ткаченко;

помощники скаутмастера – В.И. Кобозева, А.Б. Ясинский;

инструкторы – Б.Г. Черский, З.С. Лавиль, В.П. Бербер, А. Гордеенко;

технические инструкторы – И.И. Кеппен и Ф.И. Де Жандр.

За Начальника Французского отделения НОРС И.И. Бострем

Административный секретарь В. Писарева

Русская мысль. 1974. 14 марта.

Организация Российских юных разведчиков

Нам хотелось бы поделиться приятной новостью: в Париже, после некоторого перерыва, удалось возобновить работу с младшими детьми от 7 до 11 лет. У нас организовалась смешанная «стая» «волчат» и «белочек», которая насчитывает более 10 мальчиков и девочек и с которой мы уже полгода ведем увлекательную работу.

Напомним, что одна из основных целей нашей Организации – приносить детям то, чего они не могут получить в школе. Для достижения этой цели наша работа придерживается трех принципов:

- по скаутской методике мы стараемся воспитывать в каждом ребенке самостоятельность, силу характера, любовь к ближним, развить детей морально и физически в дружеской обстановке;

- как русские, мы стараемся помочь детям узнать и полюбить Россию. Мы считаем, что наша русскость – драгоценный клад, который каждому может в будущем только обогатить жизнь;

- как верующие в Бога, мы опираемся на нашу веру для духовного и морального воспитания детей, хотим им помочь осознать свою связь с Россией не только в культурном, но и в духовном отношении.

Все наши сборы и занятия проходят на русском языке, мы стараемся, чтобы дети говорили только по-русски: в этом отношении занятия являются прекрасной практикой языка, дополняющей учение в русских «средовых» школах.

Особенность работы с «волчатами» и «белочками» заключается в том, что все наши принципы мы проводим в жизнь посредством игры. Для детей и детьми создается целый маленький мир со своими правилами и обычаями. В этом году общая тематика наших игр – древнерусский мир: мы знакомимся с богатырями, воюем с хазарами и Змеем-Горынычем, пируем с князем Владимиром, мастерим шлемы и кокошники, угощаем калик-перехожих…

Наши сборы проходят раз в две недели, обычно при соборе святого Александра Невского (на рю Дарю), но иногда мы на целый день уезжаем в лес. Так, например, мы недавно были в Шавильском лесу, где нам гостеприимно одолжили помещение при русской церкви. Если дети живут далеко, руководители по мере своих возможностей помогают с доставкой на сбор и домой…

Два или три раза в год (летом и во время пасхальных и рождественских каникул) мы устраиваем лагерные сборы, на которые съезжаются дети и руководители из нескольких стран Европы (Франция, Англия, Германия, Швейцария), где проводится специальная программа для «волчат» и «белочек» и где волей-неволей всем приходится общаться на единственном общем языке – русском!

Если Вы хотите узнать о нас более подробно – обращайтесь по адресу: Monsieur Paul de Benigsen (Павел Сергеевич) 16, ave. De Verdun, 92170 Vanves. Тел. 736.39.55.

Русская мысль. 1974. 21 марта.

Деятельность Союза русских писателей и журналистов в Париже
(объявление)

Союз русских писателей и журналистов в Париже устраивает в воскресенье 3 февраля в помещении Русской Консерватории имени Рахманинова – 26, авеню де Нью-Йорк, Париж, 16, вечер Василия Бетаки. В 1‑м отделении чтение стихов, во 2‑м отделении Василий Бетаки расскажет о возникновении в СССР Самиздата и будет отвечать на вопросы. Начало ровно в 16 часов. Приглашения при входе.

Русская мысль. 1974. 17 января.

Русская елка в Марселе

Елочный комитет при церкви Святого Георгия Победоносца устраивает елку в воскресенье 27 января в Hotel Splendide – 31, Bd. D`Athenes. 13001.

Обширная программа, русский буфет, танцы до 22 часов. Начало в 14.30. Вход свободный.

Русская мысль. 1974. 17 января

Общее собрание Общества охранения
русских культурных ценностей

Общее годичное собрание Общества ОРКЦ состоится в субботу, 26 января 1974 г. в 3 ½ часа дня в помещении Морского собрания, 40 рю Буассьер, метро Буассьер. В случае неприбытия к означенному часу положенного по уставу числа членов следующее собрание назначается в том же помещении в 4 часа и будет действительно при любом числе присутствующих. Доклад Правления за 1973 г. Денежный отчет казначея. Перевыборы Правления Общества. Доклад профессора В.Н. Ильина «Научные труды В. О. и Н.О. Ковалевских и С.В. Ковалевской и ее отношения с Ф.М. Достоевским».

Русская мысль. 1974. 17 января.

Концерт Русской Консерватории

В пятницу 22 сего месяца в 21 час состоится очень интересный вокальный концерт в зале Консерватории, посвященный русским композиторам Н.Н. Черепнину, В.И. Полю и А.Т. Гречанинову. Этим концертом Консерватория отметит прошедшее в 1973 г. 100‑летие со дня рождения своего бывшего директора Н.Н. Черепнина, 100‑летие (исполнится в 1975 г.) со дня рождения директора и впоследствии почетного директора В.И. Поля, а также 110‑летие со дня рождения А.Т. Гречанинова.

Русская мысль. 1974. 21 февраля

США

Новый старший скаутмастер ОРЮР

В результате выборов, которые проводятся каждые три года, на должность Старшего Скаут-Мастера был выбран Павел Уртьев, молодой и энергичный начальник Главной Квартиры ОРЮР, бывший последние годы также и заместителем старшего скаут-мастера.

Одновременно был выбран и новый состав Главного суда чести: скаутмастер О. Астромова, скаутмастер А. Жуковский, скаутмастер С. Мартинович и запасными членами скаутмастер Е. Бобров и скаутмастер И. Тимохович. Старший скаутмастер П. Уртьев возглавил ОРЮР после ухода по состоянию здоровья Р. Жукова, занимавшего эту должность в течение последних 9 лет…

Русская мысль. 1974. 14 февраля.

Колядование скаутов в Си-Клифе

По примеру прошлых лет, 12 человек из Сиклифского отдела ОРЮР под руководством своего начальника скаутмастера Н. Иванова ходили со звездой и пели колядки русским людям.

Собранные 127 долларов были пожертвованы в пользу Русской православной миссии в Иерусалиме.

Русская мысль. 1974. 14 февраля.

Деятельность Культурного центра творческой интеллигенции в Нью-Йорке

Бал!!!

Культурный центр творческой интеллигенции проводит Весенний Бал.

Бал состоится 8 марта в 15.00 по адресу

45 Ист 33 стрит

«Workmen`s Circle»

(Гостей просим прийти в вечерних туалетах)

Запись в члены Культурного центра проводится

В пятницу, 29 февраля, с 2 до 6.

В Субботу 1 марта с 10.00 до 13.00 по адресу:

147 Вест 42 стрит, 3‑й этаж,

комната 325, телефон в эти часы 221–3169

Адрес для почтовых отправлений:

Cultural Center for Russian Immigrants,

770 Lexington Avenue, New York, N. Y. 10021/

Новое русское слово. 1980. 27 февраля.

АВСТРАЛИЯ

Из воспоминаний А. Кожевниковой
«Хороша страна Австралия…»

…В 1955 году скаутмастер Ромил Гаврилович Жуков основал в Мельбурне отряд русских скаутов (ОРЮР), что, несомненно, сыграло огромную роль в формировании и личности, и национального сознания. Каждое воскресенье после литургии были скаутские сборы, ребята ходили в походы, летом ездили в лагеря и сдавали «разряды», в которые входила не только скаутская практика (как вязать различные узлы, ставить палатки и тому подобное), но очень важные предметы: «родиноведение» и «религия». Они требовали знания русской истории, основ православия, основных молитв и их значения в богослужении. На уроках Закона Божьего нас обучили церковнославянской азбуке и основам церковнославянской грамматики. На Пасху скауты в полной форме дежурили у Плащаницы, с Выноса до Погребения, а во время пасхального Крестного хода шли живой цепью вокруг духовенства. Русское скаутское движение было бескомпромиссно антибольшевистским, что отвечало политическим взглядам наших родителей и отражалось на развитии юного мышления. В каждом скаутском лагере проводится «День памяти верных», который заканчивается торжественным костром, где читаются имена убитых большевиками скаутов, и торжественной перекличкой всех здесь находящихся, их преемников. До сих пор помню волнение и тайную надежду, что голос не дрогнет, когда услышу свое имя и надо будет твердо и уверенно ответить: «Я!». Это ощущение связи с давно ушедшими русскими скаутами на миг приближало Россию, неведомую нам Отчизну, в которой жили и погибли они, наши братья и сестры.

Почти все наши мальчики прислуживали в церкви, а девочки помогали Сестричеству с украшением храма. Когда был построен первый русский дом для престарелых, скауты помогали с устройством сада и постройкой часовни…Склыдывалось так, что самым интересным было то, что происходило вокруг церкви: австралийские друзья и австралийская школа существовали в каком-то ином плане, гораздо менее существенном. Помимо скаутов, была молодежная организация – Свято-Владимирская молодежь, но это для «больших», кому уже исполнилось 18 лет.

Жизнь русских общин в других городах Австралии шла аналогичным путем, и между ними существовала живая связь. Нередко артисты из Сиднея приезжали с какой-нибудь постановкой в Мельбурн, балалаечный оркестр из Мельбурна ехал с концертом в Аделаиду, скаутские дружины из разных городов вместе устраивали летние лагеря…

Результат столь русского воспитания был достаточно предсказуем для нашей жизни: почти все браки, когда мы выросли, были с русскими. Смешанные браки были в то время исключением.

Здесь возникает довольно спорный вопрос, пожалуй, один из труднейших, связанных со столь сильным «национальным» воспитанием в чужой среде. Искали себе русскую пару по целому ряду соображений. Религия – в какой вере придется воспитывать детей? Язык – если австралиец муж или австралийка жена по-русски ни слова, сразу возникают трудности в общении с родителями, а если собирается преимущественно русская компания, то кого-то надо выделить в переводчики. Кроме того, обычаи, мировоззрение, даже кухня – совсем разные. С русскими мужьями и женами этих проблем нет. Но увы, очень многие браки, в основе которых были такие соображения, распались, а вторые были уже с австралийцами. Возможно, здесь сыграло роль то, что произошла некая неизбежная ассимиляция, и жить в австралийской среде оказалось не так сложно, как думали. Так настало время, когда многие молодые русские выпали из русской общины и отошли от церкви. Однако правду говорят, что кровь не вода: как только у этих «отошедших» появились дети, они примчались их крестить в тот храм, где крестили их, а как только дети подросли – стали приводить их в церковную школу и записывать в скаутскую организацию. Все возвращается на круги своя…

Родина. 1996. № 4. С. 66–70.

7. Роль Русской Православной Церкви
в объединении эмигрантов

Из Рождественского послания
Председателя Архиерейского Синода
Русской Православной Церкви за границей

«Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение»…

О каком мире пели святые ангелы в ночь рождества? О том ли мире, о котором так много говорится теперь красивых и громких слов – о мире внешнем, политическом, о «мирном сосуществовании» начал, друг друга отрицающих, друг другу противоположных и несовместимых? Сколько фальши, сколько внутренней лжи в этих «миротворческих» разглагольствованиях! Наши дни…Наши скорбные, трудные дни…Кажется, никогда еще не наблюдалось в мире такого «шатания умов», такой путаницы понятий нравственных и фальсификаций духовных ценностей и вместе с тем, религиозного невежества и упадка истинного благочестия! И как печально видеть то, что даже там, где следовало бы ожидать возвещения чистой христианской истины и проповедь подлинного апостольского и святоотеческого Православия – слышатся «иные странные глаголы» и проповедуется то, что далеко отстоит от древнего исконного святого православного учения! Тот, кто мыслит православно, чьи верования и убеждения основаны на вере Апостольской, православной, вере, утвердившей вселенную – по словам Святой Церкви, не может без глубокой скорби читать так называемое «Фиатирское Исповедание», изданное в Европе, составленное митрополитом Фиатирским Афинагором и получившее одобрение и благословение Патриарха и Синода Константинопольской Патриархии. Увы, – это «Исповедание» – отнюдь не голос чистого Православия! С глубокой скорбию нам приходится признать, что в «Фиатирском Исповедании» из Константинополя раздался не голос Православной Истины, а голос все более и более распространяющейся ереси экуменизма. Как горько это! Теперь, увы, стало модным и распространенным утверждение, что в наше время нет нужды опираться на священные каноны Церкви и считаться с ними, а нужно мыслить и действовать так, как диктуют нам нынешние условия жизни. Не поддавайтесь этому соблазну наших дней и помните, что «условия жизни» меняются и будут меняться беспрестанно, а святое учение Церкви было, есть и пребудет вечным и неизменным. И блажен тот, кто верен этому учению и устрояет свою жизнь по нему.

Митрополит Филарет

Православная Русь. 1976. № 1. С. 1–2.

Из статьи П. Мара «Демократическая» церковность»

…Современный соблазн устроения приходской «демократичности» ведет свое антицерковное начало с годов былого «народничества» революционной эпохи 60‑х гг. прошлого столетия и под дирижерством нашей, не в меру усердствовавшей «прогрессивной» интеллигенции укоренил у нас категорические требования доныне о «правах» в деле управления приходом.

Такое «демократическое хозяйничанье», в противовес настоятелю, вносит в приходскую жизнь много суетного, даже ложного, вызывая такое обострение отношений, которое в корне нарушает самое существо общего церковного бытия.

Мы должны, особенно в наше смутное время всеобщего Отступления, устроить нашу церковно-приходскую жизнь и деятельность так, чтобы она была проникнута полным сознанием единства и единения по признаку нашей бытовой русской православной церковности, без каких-либо уклонов в сторону «народовластия с демократическими правами»…

Православная Русь. 1976. № 1. С. 10–11.

США

Из воспоминаний протоиерея Димитрия Константинова

Протоиерей Димитрий Константинов

Протоиерей о. Димитрий, в миру Дмитрий Васильевич Константинов, родился в 1908 г. в Санкт-Петербурге. Там же получил среднее и высшее гуманитарное образование. Одновременно с 1924 г. служил чтецом церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы вплоть до ее закрытия в 1929 г. После окончания в 1933 г. аспирантуры Ленинградского научно-исследовательского института книговедения совмещал редакторскую и научную работу с преподавательской деятельностью в ленинградских вузах, подготовил к защите докторскую диссертацию «Издательская деятельность Петра Великого».

С 1941 г. Константинов в действующей армии. В 1944 г. был захвачен в плен и отправлен в лагерь для военнопленных. Вскоре, однако, он был освобожден и направлен в Берлин, где в ноябре 1944 г. рукоположен сначала в сан дьякона митрополитом Анастасием, а затем и иерея митрополитом Серафимом. До окончания войны о. Димитрий выполняет поручения по обслуживанию православных на территории Германии, а впоследствии священствует в приходах оккупационных зон союзников и ведет церковный отдел в газете «Эхо», издававшейся в Регенсбурге (Бавария).

В 1949 г. о. Димитрий был вынужден уехать в Аргентину. Служил в Свято-Троицком кафедральном соборе Буэнос-Айреса, а в 1955 г. после возведения в сан протоиерея стал настоятелем церкви Казанской иконы Божией матери. Одновременно продолжил активную публицистическую деятельность в издававшейся им церковно-общественной газете «Новое слово», которая на протяжении 11 лет существенно влияла на умонастроения в эмигрантской среде Южной Америки. К середине 50‑х гг. относится начало его тесного многолетнего сотрудничества с Мюнхенским институтом по изучению истории и культуры СССР, который опубликовал ряд работ протоиерея Д. Константинова по истории Русской Православной Церкви.

В 1960 г. Северо-Американская Митрополия переводит о. Димитрия в Свято-Троицкий кафедральный собор Сан-Франциско, а затем в Сиракузы (штат Нью-Йорк), где в свободное время он преподает русский язык и литературу в местном университете. С 1964 г. о. Димитрий настоятель Свято-Благовещенской церкви в Мейнарде под Бостоном. Там он пишет свою главную работу «Гонимая Церковь» и серию статей «На религиозном фронте» в газету «Новое русское слово». В 1968 г. его назначают настоятелем церкви Рождества Пресвятой богородицы в Бостоне.

С 1972 г. о. Димитрий живет в Вест-Хаянниспорте (штат Массачусетс), где по благословению церковных властей открыл часовню в честь Казанской иконы Божией Матери…

В 1995 г. Д.В. Константинов передал свой личный архив в ГА РФ.

Скончался в 2006 г. в США.

…Я направился в Сан-Франциско для встречи с епархиальным архиереем, владыкой Иоанном Сан-Францисским. Эта встреча меня особенно не обрадовала. Выяснилось, что приход в г. Санта-Роза, находившийся рядом в Сан-Франциско, который предназначался для меня, занят. Священник, который находился на нем, и который собирался уходить, в чем-то провинился и был снят с прихода указом архиепископа Иоанна. На его место архиерей назначил другого семейного батюшку, которого снимать с прихода не было никаких оснований…Перед самым моим приездом, покинул свое место и перешел на другой приход настоятель Свято-Троицкого кафедрального собора в Сан-Франциско, протоиерей отец Георгий Бенигсен и это место пустовало. В связи с этим архиепископ предложил мне временно занять его место и послужить в этом историческом для российско-американского православия храме, исполняя обязанности кафедрального протоиерея…

В Сан-Франциско мы поселились в церковной квартире при Свято-Троицком соборе. Прожили мы в ней ровно год. И надо сказать, что этот год мы оба всегда вспоминали с удовольствием. По выражению старосты собора, Петра Николаевича Раевского, приход ко мне и я к приходу – пришлись «как по мерке». И это была сущая правда. Прихожане меня полюбили и мне было весьма легко и приятно служить в этом историческом храме. Мне приходилось совершать богослужения во все воскресные и праздничные дни, а также каждую среду и пятницу. В храме всегда был народ и я всегда чувствовал молитвенное взаимодействие между мною и предстоящими в храме людьми. Среди них был большой процент так называемых «китайцев», эмигрантов из Китая, бежавших из него при воцарении в нем коммунистов. Большей частью это были люди из Харбина и Шанхая, давшие доброкачественное пополнение российской эмиграции…

При соборе была организована церковная школа, в которой мне пришлось преподавать…Я с большим духовным удовлетворением продолжал служить в Свято-Троицком кафедральном соборе, иногда в храме архиерейского подворья на Анза стрит, настоятелем которого был отец Леонид Касперский, выезжал несколько раз в другие окрестные приходы, представляя в своем лице епархиальное управление местной епархии, служил бесконечное количество треб. Люди охотно обращались ко мне за духовном помощью…

Архиепископ Иоанн (Шаховской) пользовался известностью как архиерей и как церковный писатель. У него было несколько книг, очень хороших по содержанию и большое количество статей на духовные темы. В продолжении ряда лет он еженедельно говорил по Голосу Америки и придавал этой своей деятельности явно повышенное значение…Я лично всегда положительно относился к владыке Иоанну и особенно в бытность мою в Аргентине, когда у нас был тесный деловой контакт и когда я всячески поддерживал его через газету, а он поддерживал меня своим архиерейским авторитетом и вызвал меня в США. Но здесь у нас, как говорится, не получилось…

Мне пришлось ехать в город Сиракузы (штат Нью-Йорк). Пришлось занять место второго священника в огромном сиракузском приходе, состоявшем приблизительно в то время из трех тысяч прихожан. Из них половина была англоязычных, а половина русскоязычных. Среди последних было немало представителей и второй эмиграции. Вот для этой русскоязычной половины и был нужен русский священник. По воскресеньям отец настоятель протоиерей Александр Воронецкий в 8 часов утра служил первую литургию на английском языке, а в 10 часов я совершал вторую литургию на церковно-славянском языке, сопровождая ее соответствующей проповедью на русском языке. Приходилось служить и по будним дням. Приход был огромный и постоянно требовался священник. Заказывались те или иные требы, заказные литургии…

Кроме церкви и преподавания мне в это время приходилось писать передачи для «Голоса Америки». В общем нагрузка была солидная и «скучать» было некогда. Русская колония в Сиракузах подобралась довольно дружная и весьма интеллигентная. Это все были преподаватели военной школы и университета. Среди них были писатели и поэты и научные работники. И хотя местная русская колония делилась по юрисдикционному признаку на «зарубежников» и «американцев», то есть, на лиц, входящих в Русскую Зарубежную Церковь и на тех, кто входил в Американскую Православную Церковь, но преподавание в военной школе сближало и тех и других и в итоге естественным путем собралась интеллигентная дружная группа людей, на время забывшая о церковных разногласиях и работавшая на основе взаимного уважения и лояльности…

К этому времени у меня скопилось значительное количество материалов о положении религии в СССР и я начал подумывать о написании большой работы, посвященной гонениям на Русскую Православную Церковь в СССР. Одновременно с этим я, по договоренности с редакцией «Нового Русского Слова», начал вести в этой газете серию статей под общей рубрикой – «На религиозном фронте». Первая статья этой серии была напечатана в «Новом русском слове» 19 октября 1964 года, а последняя 12 января 1993. За эти без малого тридцать лет было напечатано 479 статей указанной серии. До начала 1967 года статьи этой серии печатались и в «Новом русском слове» и в «Русской мысли» (Париж), а с февраля 1967 года только в «Новом русском слове». Серия «На религиозном фронте» была одобрительно встречена большинством читателей «Нового русского слова» и весьма неодобрительно в СССР. Оттуда стали доноситься голоса, что эта серия абсурдна, так как никакого религиозного фронта нет, а в СССР полная свобода вероисповедания и Церковь абсолютно свободна в «отправлении» культа, а верующие никаким ущемлениям не подвергаются…Как это ни странно, но начала раздаваться критика и справа. Из наиболее консервативных кругов стали раздаваться в «Новом русском слове» заявления, что Церковь ни с кем физически воевать не собирается и, что термин «религиозный фронт» в отношении Православной Церкви по меньшей мере неуместен. Я на эти замечания не обращал внимания, считая их по существу неверными и продолжал писать статьи для этой серии, подвергая анализу и критике положение религии в СССР…Статьи были достаточно кратки и я старался придерживаться принципа – максимум фактического материала с необходимыми комментариями и поменьше «философии», то есть отвлеченных рассуждений на затронутую тему. Так шло до начала 1977 года, когда совершенно неожиданно для меня редактор «Нового русского слова» Андрей Седых попросил меня изменить название серии. Вместо «На религиозном фронте» он предложил абсолютно нейтральное и беззубое название «На религиозные темы». Я так и не знаю, что собственно говоря произошло. Из разговора с А. Седых мне стало ясно, что на него кто-то сильно давит и он почему-то поддается этому давлению. Давящие во что бы то ни стало хотели изменить название серии и уничтожить так или иначе мой «фронт». Было ли это давление со стороны советов, осуществляемое через ряд опосредованных звеньев в российском зарубежье, или это было настойчивое давление из руководящих кругов Зарубежной Церкви в Нью-Йорке – мне оставалось неизвестным. Редактор «Нового русского слова» мне не сказал, кто и почему, но усиленно просил меня согласиться с его предложением и решением. Почему он поддался провокации, я до сих пор понять не могу…Понимая, что давление это вызвано не только названием серии, но и желанием так или иначе «свернуть мне шею» и удалить меня из «Нового русского слова» или, по крайней мере, испортить мне серию, получившую к этому времени известность, я пришел к следующему выводу. Занимая в это время фактически ведущее место в зарубежье в деле борьбы с богоборческой политикой советской диктатуры, я не мог рисковать тем, что моя серия статей будет закрыта. Поэтому, договорившись с А. Седых о том, что изменение названия серии никак не отразится на ее содержании и она останется такой же «боевой», какой она была все время, я согласился с его пожеланием и с сожалением санкционировал изменение названия. Мои статьи стали выходить под общим серийным заголовком – «На религиозные темы». И выходили они вплоть до начала 1993 года, когда в них основная надобность отпала. Но кроме того, что в них отпала основная их надобность, была еще и другая причина. В «Новом русском слове» пришли с третьей эмиграцией совершенно новые люди, ничего не знающие в области истории нашей эмиграции, люди совершенно безрелигиозные, равнодушные к тем задачам, которые ставили предыдущие поколения эмиграции, болеющие самодовольным всезнайством – «мы высокообразованные люди» (точно до них мир не знал высокообразованных людей), ничего не понимая в религиозных вопросах, стали вмешиваться в содержание статей, править их, не понимая полностью, что они «правят». При таких условиях я не счел для себя возможным продолжать давать мои статьи и понемногу свел на нет участие в газете, изредка давая материал по отдельным частным вопросам…

Но все это было позднее, а в первой половине шестидесятых годов, работая в Сиракузах и совершая свое служение в храме святых апостолов Петра и Павла я приблизился к окончательному решению – написать капитальную работу о положении религии и, в частности, Православной Церкви в СССР…

В конце 1964 года неожиданно мне позвонил глава Православной Церкви в Америке, митрополит Ириней и спросил меня: не хочу ли я перейти полностью на церковную деятельность? Он со своей стороны хотел бы видеть меня в Новой Англии в районе Бостона, в частности, в северо-восточном пригороде Бостона в городе Мейнарде, настоятелем церкви во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, построенной еще в 1916 году.

После некоторых колебаний и сомнений я позвонил митрополиту Иринею и сказал, что я, с его разрешения, хотел бы поехать в Бостон…После встречи с благочинным бостонского округа, отцом Евгением Сурвило мы выяснили, что в Мэйнарде произошел довольно крупный церковный скандал. Разозленные не понравившимся им поведением их очередного священника, прихожане его выгнали и требовали, чтобы им прислали «настоящего священника». Требование это не было обосновано. Дело в том, что предыдущий настоятель был священником из закарпатской Руси и хотел священствовать так, как он священствовал на родине, не учитывая особенности американской церковной психологии. Это было тем удивительнее, что он жил в США довольно давно…Митрополит же Ириней почему-то был убежден, что я смогу привести приход в порядок и особенно не предупреждая меня о случившемся бросил меня на Мэйнард.

В итоге мы, в конце концов, покинули Сиракузы и перебрались в Мэйнард. Начало было довольно трудное, но довольно скоро приход пришел «в норму» и слух о том, что приехал «настоящий русский батюшка» привлек в церковь довольно значительное количество людей. Я пробыл на этом приходе более четырех лет и перешел на приход уже в самом Бостоне не потому, что очень этого хотел, а потому, что здоровье жены начало портиться и нам хотелось быть поближе к тем врачам, у которых она лечилась и к тем госпиталям, где ей делали операции…

Для нас Мэйнард был не только местом нашего церковного служения, но и местом, где нам удалось осуществить ряд акций, имевших значение в деле борьбы с большевизмом. Это были четыре с лишним года напряженнейшей работы, давшей совершенно неожиданные результаты. Я ежедневно работал над созданием капитальной работы, посвященной положению Церкви в СССР и, в частности, хрущевским гонениям на религию, бушевавшим в то время…В 1967 году, находясь на приходе в Мэйнарде, я ее закончил Называлась она «Гонимая Церковь»…Издание «Гонимой Церки» вызвало бурную реакцию как в зарубежной России, так и в СССР…

Когда мы жили в Майнарде и в Бостоне, то на обоих приходах я имел месячный отпуск, во время которого меня замещал кто-нибудь из свободных или заштатных священников, проживавших в Бостоне. Мы несколько раз ездили в отпуск на Кэйп-Код, останавливались в русском пансионе, который содержал И.Г. Дунаевский и неплохо проводили время…Жене предложили купить за недорогую цену участок земли рядом с пансионом г. Дунаевского…Использовав все наши сбережения и взяв необходимый заем в местном банке, мы выстроили небольшой скромный домик…

Это был уже 1972 год. Жизнь наша сложилась довольно своеобразно. Я взял на себя миссию заменять в пределах Новой Англии священников, не могущих по тем или иным причинам в данное время служить, или служить на приходах у которых вообще не было священника. Таких случаев у у меня было два и они занимали мое время в продолжении довольно длительного времени. Опять мне пришлось по воскресным и праздничным дням ездить в Майнард, находившийся теперь от места моего жительства на расстоянии ста миль. В Майнард, после моего ухода, был послан американский священник, который не ужился с приходом и должен был оттуда уйти. На его место никого не было. Митрополит попросил меня временно послужить в Майнарде.

Несколько позже, но в то же время, в городке Ричмонде (штат Майн) не оказалось священника и мне пришлось окормлять и этот приход. Он находился на расстоянии 250 миль. Пока моя жена была здорова, я мог все время разъезжать по приходам, но когда она заболела, это стало почти невозможным. Мне пришлось оставить временно за собой только один приход, находившийся на относительно близком от нас расстоянии. Все остальное пришлось отбросить. Я долго думал, как выйти из этого положения. После раздумий и прикидок в отношении всякого рода возможностей, я решил в нашем доме открыть небольшую часовню, полагая, что при наличии в то время небольшой русской колонии на Кэйп Коде и большого количества православных летних туристов, она пустовать не будет.

Получив разрешение на открытие часовни у митрополита Иринея, я осуществил это начинание. В часовню я поместил также все то, что осталось у меня от походного храма в Дабендорфе, начиная с антиминса и кончая рядом икон, сохранившихся у меня. Кроме этих реликвий Освободительного движения народов России эпохи Второй мировой войны, я подсобрал еще некоторое количество икон и церковной утвари. Здесь на помощь пришел Бостонский Кафедральный собор и настоятель православного храма в Мэнвилле (штат Род Айленд) протоиерей отец Афанасий Безсмертнюк.

Когда часовня была готова, к нам приехал тогдашний епархиальный архиерей епископ Димитрий и освятил часовню. Это было в 1972 году. С тех пор в ней регулярно совершались богослужения. Летом часовня была полна народом, зимою естественно количество посещающих ее снижалось, но в целом моя мысль открыть в нашем доме постоянную часовню оказалась правильной. Ближайшие православные храмы находились от нас на расстоянии 75 миль. Все эти годы она давала нам необходимые духовные силы, чтобы преодолевать все жизненные скорби и нужды, которые неизбежно стоят на пути почти каждого человека…

Константинов Димитрий, протоиерей. Через туннель ХХ столетия. М., 1997. С. 444–516.

Кафедральный собор в Калифорнии (Сан-Франциско) в честь Иконы Божией
Матери «Всех скорбящих Радосте». Строительство завершено в 1964 г.

Церковное торжество и съезд молодежи в Нью-Аркском приходе
Казанской иконы Божией Матери (1976)

Праздник преподобного Германа Аляскинского (это также день памяти святителя Спиридона, епископа Тримифунтского) был отмечен в храме Казанской иконы Божией Матери в Нью-Арке в штате Нью-Джерси торжественными архиерейскими службами и съездом молодежи.

Накануне праздника, 11/24 декабря, всенощное бдение совершал Преосвященнейший Епископ Манхэттенский Лавр в сослужении протопресвитера Иоанна Легкого, игумена Герасима и священников: Владимира Шеликова, Георгия Лазина и Виктора Потапова, при диаконах: Николая Мохова, Фоме Швейцер и Илии Ган. Пел хор Троицкой Духовной Семинарии. Служба проходила чинно и уставно…

Православная Русь. 1976. № 2. С. 15.

Из статьи Н.С. Обручева
«Из жизни прихода св. прав. Иоанна Кронштадтского
в г. Сан-Диего в Калифорнии»

Ввиду перевода протоиерея отца Леонида Стадникова настоятелем в другой приход с 1 июля по 20 августа 1975 г. богослужения в нашем храме совершал митрофорный протоиерей отец Александр Киселев – настоятель Свято-Серафимовского храма в Нью-Йорке, проводивший здесь свой отпуск. Отец Александр и Матушка приняли деятельное участие в жизни прихода. Отец Александр совершал все службы и требы безвозмездно. Матушка читала и пела в хоре. 19 июля, в день памяти преподобного Серафима Саровского, которого так почитала умученная Царская Семья, была отслужена обедня и, после молебна преподобному Серафиму, торжественная панихида по Государю-Мученику, Его умученной Семье и верным слугам, своей мученической смертью запечатлевшим свою преданность Царской Семье.

1 сентября настоятелем прихода был назначен иеромонах отец Василий (Константинович). Благостный, бескомпромиссный, глубоко преданный Богу и Святой Православной Русской Церкви Заграницей, ревностный молитвенник и смиренный инок, отец Василий сразу завоевал глубокие симпатии и уважение истинно преданных Церкви прихожан…

Православная Русь. 1976. № 2. С. 16.

ЕВРОПА

Чудотворная Курско-Коренная икона Божией Матери в Европе

В понедельник 30 сентября / 13 октября 1975 г. накануне праздника Покрова Пресвятой Богородицы, в храме Воскресения в Брюсселе, Бельгия, было большое и радостное волнение: перед всенощной ждали прибытия привезенной из Америки Чудотворной Курско-Коренной Иконы Божией Матери.

Наконец, к храму подъехал автомобиль с Иконой, которую сопровождал Преосвященнейший Архиепископ Антоний. Отец Чедомир Остоич внес Святый Образ в церковь и поставил его на приготовленный и украшенный цветами аналой. Сразу словно струя благодати разлилась по храму. Вместе с владыкой прибыли игумен Осия и протодиакон Петр, а в храме уже находился прибывший до этого из Германии архимандрит Феодор, клирик кафедрального собора в Монреале. Был отслужен молебен Пресвятой Богородицы, а затем праздничное всенощное бдение. На другое утро икона отбыла в Голландию, где был храмовый праздник…

Православная Русь. 1976. № 2. С. 15.

Православные приходы во Франции

Церковь Введения во Храм Пресвятой Богородицы и РСХД устраивает цикл лекций на религиозно-литературные темы. Первая из них состоится в четверг 24 января в 20 ч. 91, rue Olivier de Serres. Paris, 15. Профессор П.Е. Ковалевский прочтет доклад на тему: «Духовные мотивы в современной русской литературе». Вход свободный и бесплатный.

Русская мысль. 1974. 17 января

Аньер. Говение детей

Говение детей в храме Христа Спасителя в Аньере (7‑бис, рю дю Буа) будет на 3‑й неделе Великого поста. Богослужения ежедневно утром и вечером. Исповедь в субботу 16 марта от 16 часов 30 минут. Причастие в воскресение 17 марта за литургией, которая начнется в 10 часов утра. Подготовительные беседы перед исповедью будут в помещении при храме в среду 13 марта для детей младшего возраста от 9 часов утра, для детей среднего возраста и для православных детей, не говорящих по-русски, от 10 часов утра. С детьми старшего возраста беседа будет от 15 часов.

Русская мысль. 1974. 7 марта.

АРГЕНТИНА

Из Пасхального слова Архиепископа Аргентинского
Афанасия Русской Православной Церкви Заграницей
(1983)

…Внимательный взор верующего человека видит, как современное человечество все более и более окутывает тьма ночи, но тьма духовная, которая страшнее своими последствиями ночи физической, бывшей в момент смерти Христа Спасителя на Голгофе.

Каждый день международная пресса и радио вещают о страшных и потрясающих известиях проявления Зла, являющегося не вследствие слабости человеческой природы, но коллективного Зла, действующего со всей энергией повсеместно. Это Зло проникает во все области человеческой жизни, как государственно-политической и общественной, та к семейной, захватывая также область церковную. Самым очевидным проявлением Зла являются атеизм, крайний эгоистический материализм и отступления от Бога истинного…

И это Зло действует повсюду, особенно в христианских странах, имея своей целью обессилить христианский мир, лишить его силы и энергии защищать свои христианские принципы и христианские святыни в святой земле. На страже этих принципов покровительства Гроба Господня и святых Мест стояла старая Императорская Россия, но ее уже больше нет…

Наша страна (Буэнос-Айрес). 1983. 30 апреля.

Статья Моисеева Г.М. «Встает Свет»

От грехопадения до бессмертия и вечности, от изгнания из рая до ослепительного блеска воскресения идет непрерывная нить духовной связи Бога Вседержителя с родом человеческим. Да будет эта связь нашей постоянной путеводительницей к Воскресшему Христу и укреплением нашей веры в грядущее воскресение России. Пусть эта вера горит яркой лампадой у престола воскресшего Христа и да будет Ему мил дым кадил и молений о нашей распятой родине.

Как на реках вавилонских, рассеянные и лишенные Родины, мы вечно поем нашу скорбную песнь о далеких станицах и казачьих хуторах.

И раз, на Пасху, перед нами встает свет нерукотворный, свет неописуемый и сердце наполняется радостью, верой, любовью и добром и уносит нас на родные просторы Великой России и Казачьих Земель. И летят с мутных берегов вавилонских рек русского рассеяния горячие молитвы и уста шепчут заветную молитву: Боже, спаси родную Русь!

И в день Воскресения Христова, в день торжества Жизни над Смертью, в день торжества Света над Тьмой, верни, о Боже, России ее пасхальный перезвон, а нам, дай силу достойно перенести лихолетия рассеяния и встретить следующую Пасху на родной земле!

Г.М. Моисеев,

Помощник Донского Атамана

Наша страна. 1983. 30 апреля.

Канада

Свято-Варваринский собор (провинция Альберта, Канада).
Освящение храма состоялось 8 августа 1959 г.

Воззвание настоятеля Свято-Покровского прихода в Оттаве (1984)

Дорогие во Христе братья и сестры и друзья!

Приближается великое торжество Русского Православия и годовщина начала русской истории и культуры – 1000‑летие Крещения Руси. По неисповедимым путям Господним, мы обречены праздновать это знаменательное событие вдали от нашей многострадальной Родины. Однако, живя в инославных странах, мы должны особо отметить это историческое событие, т. к. оно нам дало право именоваться Русскими и Православными Людьми.

Наилучшим выражением важности этого события может быть построение нового русского православного Храма – Памятника в столичном городе Канады.

С благословением Священного Архиерейского Синода и правящего Архиерея, Виталия, Архиепископа Монреальского и Канадского, наш Свято-Покровский приход в г. Оттаве вдохновился идеей построения такого Храма-Памятника в ознаменование 1000‑летия Крещения Руси.

Наш теперешний храм обветшал и уже недостаточен для нашей деятельности и окормления всей нашей паствы, но, к сожалению, и силы наши и возможности ограничены. Поэтому, зная всегдашнюю отзывчивость православных людей на святое дело храмостроительства, мы обращаемся ко всем вам, православным людям, за помощью: откройте ваши сердца и поддержите это святое начинание. Помогите зажечь еще один святильник Православия в нашем Зарубежье и построить достойный памятник русской духовной культуры в этой северной стране, столь похожей на наши русские просторы.

В ответ на непрестанные труды наших отечественных безбожников, закрывающих и разрушающих православные храмы на нашей родной земле, помогите нам воздвигнуть еще один храм здесь, на приютившей нас Канадской земле, дабы молитвы наши возносились к Богу со всех концов земли на погибель безбожников.

Имена всех жертвователей будут занесены в особый список для возношения молитв за них на богослужениях. Рука дающего да не оскудеет, а Господь воздаст ему сторицей.

Настоятель прихода, протоиерей Димитрий Север

и церковно- приходской совет.

Наша страна. 1984. 24 ноября

8. Взаимодействие
российских эмигрантов
с советскими посольствами

АРГЕНТИНА

Из воспоминаний протоиерея Димитрия Константинова

…Советская власть решила приступить к репатриации многотысячной российской эмиграции в Южной Америке и, в первую очередь, в Аргентине, в которой было наибольшее количество эмигрантов. Репатриация была формально рассчитана на старожилов, настроенных…просоветски, также по возможности и на другие группы эмигрантов. Особенно хотелось Москве заполучить «зловредную» вторую эмиграцию, изрядно мешавшую советским органам делать в Южной Америке все, что им захочется.

Обстановка, сложившаяся к началу пятидесятых годов в Южной Америке, не лишена известного интереса. В Аргентине, как и в некоторых других странах Южной Америки, скопилось и проживало огромное количество эмигрантов из России, покинувших родину или до революции 1917 года, или во время нее. Часть эмигрантов в более позднее время приехала из Польши, в частности из тех мест, которые в дальнейшем получили название Западной Украины и Западной Белоруссии. Почти никто из этой категории эмигрантов, приехавших в Аргентину и осевших в ней, не имел правильного представления о происшедшем в России. В результате, после революции и окончания гражданской войны, эмигранты, проживающие на американском континенте, в своем большинстве превратились в просоветски настроенную группу населения Южной Америки, убежденную, что в СССР наступил если не земной рай, то, во всяком случае, справедливый строй для трудящегося человека…В Буэнос-Айресе им как-то противостояли, проживавшие в нем представители первой российской эмиграции, попавшие в Аргентину после окончания гражданской войны в России…

Но главное заключалось не в эмигрантских междуусобицах…Уже в первой половине шестидесятых годов Москва решила приступить к массовой «добровольной» репатриации всех трех эмиграций. Она ставила количественную ставку на аргентинских старожилов, разъагитированных до предела в пользу «истинно народной власти». Она ставила особую политическую ставку на представителей второй эмиграции, мечтая о расправе с нею и не забывая «любвеобильно» и о первой российской эмиграции. Эта «тройная установка» имела свою специфику и определяла действия советской агентуры в Аргентине и вообще в Южной Америке.

В половине 1953 года можно было также констатировать и следующее: советская пропаганда принуждена была несколько «сменить пластинку» и изменить свою программу. В частности, в просоветских эмигрантских кругах и среди лиц, по неосведомленности сочувствовавших им, стали поговаривать, что, действительно, раньше до войны в СССР жить было «неважно», но теперь все изменилось к лучшему и стало совсем «по- другому». Перемену пластинки пришлось сделать, так как полностью правду о СССР скрыть было трудно и даже просто невозможно. Многое стало известно и в просоветских кругах. Сведения эти исходили не только от зарубежной российской печати, но они стали также просачиваться и из-за железного занавеса. Сделать его непроницаемым советская власть все же не смогла, несмотря на все свои усилия.

В первой половине пятидесятых годов в странах Южной Америки набралось около сорока тысяч человек, рвавшихся во что бы то ни стало вернуться на «счастливую родину». Все это были выходцы из Российской Империи или их дети, а также представители славянской эмиграции из Польши (в границах 1939 г.), частично не привыкшие к южноамериканским условиям…В репатриационном отношении оказались наиболее податливыми прибалтийская и польская группы, тоже за счет ранних эмиграционных волн. К этому весьма значительному числу потенциальных репатриантов следует добавить и некоторое количество представителей российской антикоммунистической эмиграции всех формаций, заболевших вдруг ностальгией и решивших присоединиться к жаждущим уехать в СССР. Если учесть все сказанное выше, то речь шла о весьма большом количестве потенциальных возвращенцев. При оценке итогов репатриации надо исходить из общего числа иммигрантов, проживавших, например, в Аргентине и количества фактических репатриантов. Поэтому, если мы назовем цифру лишь в 3.000 человек, репатриировавшихся в СССР и в другие страны советского блока в первой половине 1956 года, то она наводит на размышление. Их совсем не так много, и в своем большинстве они были украинцами. Видимо, где-то произошла осечка…И если эта осечка произошла, то исключительно благодаря деятельности, в основном, второй и отчасти первой российских эмиграций в Южной Америке. Борьба новых эмигрантов против репатриации старожилов напоминала борьбу Давида с Голиафом. Причем Голиафа всячески поддерживали все советские организации в странах Южной Америки, включая в данном случае и советское посольство в Буэнос-Айресе, с которым нам и пришлось иметь дело. Борьба затруднялась еще и тем, что между огромным массивом дореволюционной и в основном крестьянской эмиграции и российской политической эмиграции позднейших формаций лежала не только сплошная перегородка взаимного психологического непонимания, но и непроходимая политическая пропасть.

Указанное обстоятельство дало советской пропаганде дополнительные возможности «удобрить эту еще не возделанную почву» и возрастить на ней ядовитые цветы советского патриотизма. Немало этим настроениям помогла западная печать, отождествившая советскую победу в войне с русской победой и СССР с Россией. Советская пропаганда породила десятки тысяч советских патриотов, занявшихся до своего предполагаемого отъезда на Родину весьма активной и не всегда законной деятельностью…Все они или большинство этих людей обладали советским паспортами, приняли советское гражданство, но их отъезд задерживался до 1956 года. Москва считала целесообразным подержать этих добровольных пропагандистов и агентов на территории стран Южной Америки. И не зря. Игра, как говорится, стоила свечей.

По имевшимся данным, советское посольство в Аргентине имело спущенный план на вывоз, начиная с 1956 года, тридцати тысяч человек. Но неожиданно для советчиков этот план потерпел катастрофическую неудачу. Повторяем: указанный прорыв на советском репатриационном фронте южноамериканских старожилов российского происхождения был сделан российской эмиграцией, главным образом, второй волны, прибывшей в Южную Америку и в Аргентину в частности, в виде так называемого «Ди-Пи» в 1948–1949 годов. Эта несомненная ее заслуга.

Начался прорыв репатриационного фронта с примитивных ожесточенных драк в буэносайресском порту, заканчивающихся неизменно в полиции. Продолжался штурм против советофилов все последующие годы при помощи русской печати и устной пропаганды, бесед и общения с советофилами. «Штурм» привел к расслоению советофилов и к отколу от них группы засомневавшихся в прелестях «социалистического рая», а дальше и к превращению их в противников советского строя…

Постепенно из СССР стали все же приходить письма от ранее уехавших старожилов, в которых высказывались сожаления о покинутой ими Аргентине. Но советские органы, ведавшие репатриацией наших соотечественников, были скрыто и особо заинтересованы, в первую очередь, в репатриации представителей второй эмиграции, надеясь их все же как-то заманить в СССР для дальнейшей расправы с ними. В данном отношении весьма характерно обращение советского комитета «За возвращение на родину», в просторечии называвшегося «михайловским комитетом» по имени его возглавителя. Приводим ниже полностью это весьма своеобразное обращение…

Комитет «За возвращение на Родину»

29.03.1957

Уважаемый соотечественник!

В последнее время в Комитет «За возвращение на Родину» поступило много запросов о законе об амнистии, что свидетельствует о несомненном интересе к этому вопросу, а, с другой стороны, и о наличии неясностей в понимании положений закона.

Напоминаем пункт 7 Указа Верховного Совета СССР от 7.9.55 Указ гласит: «Освободить от ответственности и тех ныне находящихся заграницей советских граждан, вовлеченных в антисоветские организации в послевоенный период, если они искупили свою вину последующей патриотической деятельностью в пользу Родины».

По этому пункту Указа юридический отдел Посольства СССР в Берлине дал Комитету следующее разъяснение: «Ответственности за антисоветскую деятельность подлежат и так называемые старые эмигранты, однако, и на них распространяется положение пункта 7 Указа об освобождении от ответственности».

Какую патриотическую работу может развивать отдельный человек, находящийся заграницей?

Советское государство окружено врагами, которые не гнушаются ничем, чтобы подорвать его мощь. Ими организованы многочисленные шпионские и диверсионные организации, подчиненные различным иностранным разведкам. Эти организации распространяют ложь и клевету о Советском Союзе и препятствуют возвращению на Родину истинных патриотов.

Долг каждого честного патриота – бороться с этими происками врага. Каждый должен следить за настроениями окружающих его соотечественников, выявлять тех, кто ведет антисоветскую работу. Об этих людях следует собирать сведения и передавать их ближайшим советским представителям.

Требуется сообщать: фамилию, адрес, профессию, в каких организациях состоит, какие высказывания делает (на открытых собраниях, в частных беседах), пишет ли в органах печати (каких), имеет ли связи с иностранцами и т. д.

Всякий честно работающий на пользу Родины, находясь заграницей, будет амнистирован и еще до своего возвращения на Родину получит об этом письменное уведомление через соответствующее советское консульство.

С приветом,

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОМИТЕТА

(Н. МИХАЙЛОВ)

Тем не менее, несмотря на достаточно ясные призывы и практические указания об искуплении вины перед родиной, михайловский комитет все же не мог похвастаться значительными успехами. Отъезд новых эмигрантов, выбравшихся так или иначе из СССР после войны, для уловления которых в сущности в первую очередь и был создан этот пресловутый комитет, не получил сколько-нибудь значительного размаха…

В разгар антирепатриационной борьбы, когда в зарубежной российской и иностранной печати появились статьи о репатриации, на мое имя было прислано письмо, в котором комитет предлагал мне начать сотрудничать с ним. Я счел правильным ответить на это письмо открытым письмом, напечатанным в газете «Новое слово».

ОТВЕТ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТСКОГО КОМИТЕТА

«За Возвращение на Родину»

Генералу Н. Михайлову

Гражданин председатель!

Я получил письмо комитета «За Возвращение на родину», очевидно, одно из многочисленных писем, которые рассылаются российским политическим эмигрантам; многие из них, к сожалению, трусливо молчат и скрывают получение подобных писем или, что хуже, конечно, для нас и для них, попадаются на приготовленную для них удочку.

Я должен также отметить, что комитет не особенно хорошо информирован. Для меня не является секретом, что мой адрес был получен от тех лиц, которые репатриировались из Аргентины в СССР и выбрали меня объектом своей т. н. «патриотической» (или вернее доносительской) деятельности. И можно лишь удивляться, что до этого времени комитет не имел моего адреса, хотя и вспоминал в не особенно корректной форме о моем существовании на страницах газеты «За возвращение на родину».

Что я могу сказать по существу полученного письма? Прежде всего то, что в объявленную коммунистической диктатурой «амнистию» я не верю, ибо это такой же обман, как и многое другое. Утверждение, что советское государство окружено врагами, которые всеми силами стараются подорвать его мощь и распространяют ложь и клевету про СССР, как и сами великолепно понимаете, является выдумкой. Ибо в мире имеется только одно государство законченного тоталитарного образца, стремящееся ввергнуть весь мир в тюремный режим коммунистического рабства. И это государство является как раз той страной, которую представляет в данном случае комитет «За возвращение на родину». А законную оборону свободного мира от перманентной коммунистической агрессии оно называет стремлением к подрыву мощи СССР. Российские же антикоммунистические свободные революционные организации им именуются «шпионскими и диверсионными». Все это необычайно примитивно и старо. Неужели нельзя было придумать что-нибудь более интересное и убедительное?

Возмущаясь псевдошпионской и псевдодиверсионной деятельностью русских антикоммунистов, комитет предлагает мне, как и многим другим, заняться агентурной и шпионской работой в пользу советской власти. Комитет хочет, чтобы я следил за настроениями окружающих меня соотечественников и выявлял всех, кто ведет антисоветскую работу, передавая сведения о них ближайшим советским представителям. Комитет хочет, чтобы я сообщал имена и фамилии этих лиц, их профессию, в каких организациях они состоят, что говорят о коммунистической диктатуре, пишут ли в органах печати и имеют ли связи с иностранцами.

Так как я не занимаюсь ни агентурной, ни шпионской деятельностью, и тем паче не собираюсь ею заниматься в пользу советской власти, то выполнить этого «патриотического поручения» я не могу и заслужить т. н. амнистию не хочу. Единственно, чем я могу помочь, это дать сведения о себе самом, чтобы не особенно толковые информаторы из Аргентины не вводили работников комитета в заблуждение и они не присылали бы мне писем.

Имя и фамилия мои уже известны, равно как и адрес. Что касается моей профессии, то, к огорчению комитета, должен буду сообщить, что являюсь в общем не приятным для советской власти «служителем религиозного культа» не московской юрисдикции и одновременно редактором церковно-общественной антикоммунистической газеты «Новое Слово». Высказываюсь, где и как могу против советской власти, прежде всего как принципиально безбожной, не говоря уже о прочем. Пишу в ряде органов антикоммунистической печати, связи с иностранцами имею, но в организациях, как «служитель религиозного культа» (по коммунистической терминологии), не состою. «Амнистии» не прошу, так как ни в чем виноватым себя не считаю, и возвращаться на родину, пока там господствует коммунистическая диктатура, не собираюсь.

Добавляю, что комитету удалось создать при помощи агентуры в достаточной степени тяжелую эмигрантскую обстановку в Южной Америке и, в частности, в Аргентине, натравливая наиболее близорукую и отчасти морально отжившую часть эмиграции на ее живые и революционно-освободительные силы и представляя в иностранном мире происходящее как эмигрантские склоки, не заслуживающие внимания. Последнее особенно важно для коммунистической диктатуры, ибо иностранцы не знают, на кого надо и можно опираться в смысле эмиграции при борьбе с коммунистической инфильтрацией.

Вам действительно удалось убедить репатриироваться незначительное в общем число наших соотечественников и убрать отсюда часть старых своих агентов. Но это только локальные успехи, не меняющие основного. А основное заключается в том, что вопреки казенному патриотизму и оптимизму советских идеологов, уже начался закат коммунистической диктатуры. Постепенно, но неуклонно приближается период национально-освободительных революций, первым предвозвестником которого явилась задушенная советской армией венгерская национально-освободительная революция. Революция приближается! Подумайте о ней, генерал, вспоминайте об этом почаще, и пусть, если не совесть русского человека, то хотя бы его смекалка, подскажет, что надо делать!

В этом последнем деле да поможет всем Господь Бог!

Протоиерей Д. Константинов

Михайловский комитет, терпя известное поражение на репатриационном фронте, продолжал активно действовать, обращая внимание на вторую эмиграцию. Понимая слагающуюся обстановку, редакция «Нового слова» обратилась к эмиграции с соответствующим «Предупреждением», в котором был дан анализ происходящего в области репатриации, а также были даны советы о том, как и какой «линии» держаться при встрече с представителями советских репатриационных органов. А такие встречи могли иметь место при наличии весьма большой активности советчиков. Дополняя свое «Предупреждение» и целым рядом практических советов по борьбе с провокаторами в данных конкретных условиях, редакция выпустила в значительном тираже две антирепатриационные листовки, которые были широко распространены среди всех трех эмиграций. Листовки оказали свое действие и заставили задуматься весьма многих. Они буквально пошли по рукам. К ним отнеслись с большим интересом, так как они содержали многие любопытные данные о судьбах уехавших на родину. Они явились существенным фактором в деле приостановки репатриации и срыва местных советских планов по вывозу эмиграции на «любимую родину».

Противодействие репатриации вызвало соответствующую реакцию советской газеты «За Возвращение на Родину», издаваемой в Москве. Газета проклинала антирепатриационную деятельность «Нового слова», возмущалась тем, что «страхонагоняловы» из паршивой эмигрантской газетенки вмешиваются не в свое дело. Но мы продолжали «вмешиваться» и продолжали срывать начинания михайловского комитета. Наши статьи о репатриации, напечатанные «в ничтожной эмигрантской газетенке», весьма задели кого-то в Москве и она ответила несколькими статьями по поводу «безобразий», творящихся по попустительству аргентинских властей в этой стране.

На этом мы заканчиваем наше повествование, посвященное борьбе против репатриации в СССР из стран Южной Америки. Эта борьба была фактически выиграна нами при весьма ограниченных возможностях и в сущности без поддержки тех кругов эмиграции, которые хвалятся всюду и везде своим бескомпромиссным антикоммунизмом…

Константинов Д., протоиерей. Через туннель ХХ столетия. М., 1997. С. 420–436.

СЕВЕРНАЯ АФРИКА

Из воспоминаний историка-арабиста Ю. В Луконина
«С “нансеновским паспортом” на берегах Нила

С русской диаспорой в стране пирамид автор столкнулся еще в первой зарубежной командировке, причем довольно своеобразно. В 1961 г., при оформлении документов для стажировки в Каирском университете, не столь уж молодому арабисту, человеку с фронтовым опытом, пришлось выслушать от тогдашних столоначальников длиннейшие наставления о том, как гражданину СССР надлежит вести себя за границей. Обращалось, в частности, внимание на контакты с местным населением, особенно с неегиптянами (ассимилированными или неассимилированными разнородными эмигрантскими общинами).

Современному читателю напомню, что в 60‑е годы «холодная война» была в самом разгаре. Строгости в отношении выезжавших за рубеж хотя и казались понятными, но все же порождали сомнения. Инструктивные беседы консульских работников в Каире с вновь прибывшими также не устраняли сомнений. «Новичков» предостерегали против провокаций, которые им угрожали чуть ли не со всех сторон. И назывались источники, откуда и от кого они могли исходить: от местных органов политической полиции (Идарат аль-амния), западных спецслужб, русских белоэмигрантских организаций, вообще со стороны всяких «бывших» русских.

В отношении последнего источника невольно возникал вопрос: неужели следовало опасаться всей русской общины, каждого русского, не имевшего советского паспорта? Так ли уж следовало опасаться Русского клуба все еще существовавшего в 60‑е годы в Каире? И чем могла навредить советскому гражданину кинокомедия «Романов и Джульетта» с Питером Устиновым в главной роли, которая в то время как раз шла в каирских кинотеатрах?

В таких условиях трудно, конечно, было думать о знакомстве с кем-либо из представителей русской общины, для которых Египет стал второй родиной. Вспоминаю случайную встречу с египтянином-коптом в вестибюле гостиницы «Эверест», что на площади Александрийского вокзала. Египтянин немного знал русский; он представился мне и моему коллеге как архитектор, предложил свои услуги в качестве гида при экскурсиях по городу, в частности, при посещении коптского музея и коптского храма в квартале аль-Кахира аль-Кудма. Очевидно, желая сообщить нам нечто приятное, он упомянул в разговоре о знакомстве с кем-то из русских, живущих в Египте. После этого вопрос об экскурсии отпал сам собой. При этом у нас не возникло и тени сомнения, что мы поступаем правильно, отвергая приглашение нашего добровольного гида. Только сейчас понимаешь, что та встреча была уникальным случаем для знакомства с русскими людьми, которые по разным причинам оказались на чужбине.

Не берусь судить, существовали ли в 60‑е годы контакты советских официальных представителей (в том числе корреспондентов ведущих газет) с русской общиной в Египте. Возможно, они и были, но в открытых материалах сведения о них не прослеживались. Если что-нибудь о русских эмигрантах и появлялись в печати, то носило в основном негативный характер. Наших соотечественников, и не только в Египте, и их организации, созданные на чужбине, обычно зачисляли в разряд соучастников «холодной войны», естественно, на стороне противника…

Российская диаспора в Африке. 20–50‑е гг. М., 2001. С. 21–46.

Из воспоминаний Ю.В. Луконина
«Марокканские будни изгнанников»

Автор статьи в 1964–1967 гг. работал в Марокко в Советском культурном центре (другое название – Библиотека при Посольстве СССР в Марокко). Он имел возможность наблюдать изменение отношение советских официальных инстанций к выходцам из России, сравнивать с тем, что видел несколькими годами раньше в Египте. А изменения были заметными. О запретах, ограничениях контактов с русскими эмигрантами больше не говорилось. Однако в каждом случае о содержании разговора, характере встречи рекомендовалось сообщать соответствующему сотруднику посольству. Каждый, кто работал тогда в том или ином советском заграничном учреждении, знал, кому и что «положено», а кому и что «не положено». Более того, о таких «кадровых нюансах» в советских учреждениях в Марокко, похоже, догадывались и члены русской общины.

В силу должностных обязанностей автору неоднократно доводилось сталкиваться с эмигрантами из России. Многие из них наведывались в Советский культурный центр. Обычно они приходили туда с просьбой дать им что-нибудь из новинок художественной литературы. В первую очередь просили толстые журналы – «Новый мир», «Знамя», «Неву». При этом выказывали удивительную осведомленность о том, что уже вышло или готовилось выйти в свет в Москве или Ленинграде. Получив в дар книги или журналы, они благодарили и приглашали в гости. Но тут срабатывало незримое табу: заведующий культурным центром, коим был пишущий эти строки, воспользоваться приглашением не мог, ибо не принадлежал к категории работников кому было «положено» вступать в более тесные контакты с эмигрантами. В итоге так и не удалось поговорить запросто, по-человечески. Невидимая стена отчуждения продолжала существовать. Десятилетия взаимного непризнания и неприятия в то время не позволяли ее разрушить.

По случаю годовщины Октября посольство устраивало официальные приемы. На них приглашались и некоторые члены русской общины. Одной из наиболее колоритных фигур среди приглашенных был отец Владимир – настоятель небольшого православного храма, построенного на средства прихожан. Бывали на приемах и господа Башкиров, владелец консервных заводов, Игнатьев (брат известного генерала), возглавлявший крупную строительную фирму, Полев, врач-офтальмолог, и другие местные русские. Советское посольство устраивало помимо основного также отдельный, как бы неофициальный прием для эмигрантов – обычно 13 ноября. В 1966 г. побывал на таком приеме и автор статьи. Прием прошел по стандартному МИДовскому сценарию тех лет: краткая речь сотрудника посольства, ответное слово представителя русской общины, угощение «а ля фуршет», кинофильмы…

Российская диаспора в Африке. 20–50‑е годы. М., 2001. С. 47–69.

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

Из воспоминаний советского дипломата В.В. Карягина
«Лондонские зарисовки»

…В Лондон я ехать не собирался. После одиннадцати лет несколько затянувшегося пребывания в протокольном отделе я весной 1968 года был оформлен советником в Канаду, и симпатичный канадский посол Форд, знаток русской словесности и переводчик Лермонтова, уже пригласил меня на прощальный завтрак. Но здесь случилось непредвиденное: международный отдел ЦК КПСС вдруг решил направить туда своего представителя, занимавшегося этой страной…В порядке «отступного» мне предложили Исландию или Люксембург; я отказался по престижным соображениям, но согласился поехать в Австралию, откуда советник В.И. Попов был срочно переведен посланником в Лондон. Однако и в Австралию я не уехал, так как вскоре последовало предложение поехать в Англию. Оформление много времени не заняло, но здесь я попал в полосу англо-советской «визовой» войны, и англичане, заявив, что лично ко мне претензий не имеют, «подвесили» мою визу, пока не будут урегулированы другие визовые проблемы. Усугублялось все это резким обострением двусторонних отношений после чехословацких событий.

Этот изнурительный «марафон» поломал все личные и семейные планы, и выехать я смог только в январе 1969 года…

В дни, когда я еще принимал дела от своего предшественника, он как-то сказал, что, хотя времени в обрез, надо бы выкроить пару часов на одну прощальную встречу, и объяснил, что симпатичный старик по фамилии Нахимов приглашает нас позавтракать.

В ресторане на берегу живописного водоема «Серпантин» в Гайд-парке мы встретились с маленьким лысым человечком, выцветшие голубые глаза которого излучали неподдельную, почти детскую радость, смешанную с грустью. Застольный разговор состоял из ностальгических монологов хозяина, наших вежливых междометий и вежливых улыбок. Леонид Борисович, так звали забавного старичка, вел свои разговоры главным образом для меня, поскольку Софинский знал их уже не первый год, а из рассказов получалось, что старик был потомком (правнуком или праправнуком) легендарного русского адмирала П.С. Нахимова, героя Синопа и Севастопольской обороны. От отца он унаследовал помещенный в английских банках кое-какой капитал, который позволил ему в эмиграции начать на нефтяном рынке свой бизнес, приносивший неплохие дивиденды.

О революции и гражданской войне Леонид Борисович рассказывал с большим волнением. Жил он в ту пору на Северном Кавказе (кажется. В Майкопе), вел нефтяную торговлю, уезжать за границу не собирался, надеясь пережить смутное время. Но отсидеться не пришлось, начались экспроприации…Нужно было спасаться, и ангел-хранитель явился в образе советского чрезвычайного комиссара на Кавказе Г.К. Орджоникидзе. Как следовало со слов старика, Орджоникидзе, оказавшись тяжело больным в тылу белых войск, остался в живых не в последнюю очередь благодаря медицинской и материальной помощи, которую оказал Нахимов. Когда же власть в очередной раз переменилась, Георгий Константинович не остался в долгу и помог Нахимову выехать за границу…

Патриотизм адмиральского потомка был не только «квасным». Позже я узнал от нашего военно-морского атташе Б.Д. Яшина, что Леонид Борисович после войны приобрел на солидную сумму различные учебные пособия и навигационное оборудование и передал в дар только что созданному Нахимовскому училищу в Ленинграде.

Приторговывая нефтепродуктами, он через компанию НАФТА, связанную с нашим заграничным капиталом, поставлял посольству по сходной цене топливный мазут (в английских городах нет единой отопительной системы, понятие «центральное отопление» относится отдельно к каждому дому, имеющему свою котельную). А в 60‑х годах, когда советская сторона была озабочена идеей постройки в Лондоне нового здания для посольства, Нахимов, капитал которого был вложен и в земельную собственность, настойчиво предлагал нам свои услуги в приобретении земельного участка на углу Кенсингтона и частной улицы Кенсингтон Палас Гарден (на которой мы располагаемся и поныне) всего чуть ли не за полмиллиона фунтов. Как всегда, мы долго раздумывали, путаясь в соображениях примитивного меркантилизма, и сделку перехватили англичане, уплатив в несколько раз больше. Теперь на этом месте высится комфортабельный отель «Палас Гарденз», а участок наверняка стоит десятки миллионов фунтов.

Но более всего, по «ориентировке» Софинского, старик Нахимов был полезен как «служба гостеприимства». Лондон во все года был (да и теперь остается) одним из самых притягательных мест для всевозможных делегаций, любителей различных симпозиумов, консультаций и просто для знатных туристов. Что говорить, такие визитеры требуют к себе внимания, а это требует, в свою очередь, и свободного времени, и других возможностей, в которых посольские чиновники ограничены. В этих ситуациях мои предшественники охотно шли навстречу желанию и просьбам Леонида Борисовича дать ему случай пообщаться с кем-нибудь из заезжих соотечественников, показать им музеи, другие достопримечательности, приобщить к другим сторонам жизни английской столицы. Особенно он был дружен, как я помню, с начальником Главного архивного управления Г.А. Беловым и начальником мидовского Историко-дипломатического управления (впоследствии заместителем министра) И.Н. Земсковым. Оба бывали в Лондоне частыми гостями и никогда не огорчали Леонида Борисовича отказом от его хлебосольства.

Эти взаимные симпатии выливались подчас в неожиданные и курьезные формы делового сотрудничества. В 1967 году в Лондоне проводилась советско-английская выставка исторических документов и предметов, приуроченная к официальному визиту в Великобританию Председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина. В экспозиции были письма Ивана Грозного королеве Елизавете I (которую русский царь называл «пошлой», то есть настоящей, девицей), шедевры серебряных изделий работы английских мастеров из коллекции Оружейной палаты в Кремле и многие другие любопытные вещи. Как мне потом восторженно рассказывали, среди других экспонатов были представлены балетные тапочки и трико, некогда якобы принадлежавшие Анне Павловой. Эти вещи, по убедительной просьбе то ли Белова, то ли Земскова (либо обоих сразу), одолжил выставке старик Нахимов, который, в свою очередь, купил их когда-то по случаю на аукционе после смерти несчастной балерины…

Впрочем, была еще одна «заковыка»: Леонид Борисович почему-то считался «невъездным». В «черных» списках консульской службы он не значился, но въездную визу ему не давали. Я никогда не интересовался, что было причиной: то ли общая линия по отношению ко всем эмигрантам, то ли места, куда он просился, были в те времена закрытыми. А поехать он хотел в родные места, на Северный Кавказ, и не просто так, а на поиски спрятанных при бегстве за границу сокровищ. Секрета из этого он не делал, поскольку весь клад намеревался пожертвовать на благотворительные цели, оставив себе лишь два-три предмета как фамильную память…

Последний раз я видел «потомка» флотоводца (путь он таким и останется в моей памяти) в конце июля 1971 года на приеме у адмирала Яшина по случаю Дня Военно-Морского Флота. Был он уже совсем плох и с трудом узнавал окружающих. А через несколько дней Леонида Борисовича не стало.

Дмитрий Зиновьевич Темкин объявился в нашем посольстве в конце 60‑х годов и, обрушив на наших культуртрегеров свой бурный темперамент, увлек их идеей совместного проекта. Специалистам кино было известно, что еще до революции он окончил консерваторию по классу Глазунова, в начале 20‑х годов эмигрировал за границу и нашел пристанище в Америке, где поначалу подвизался в роли обычного тапера. Со временем он обосновался в Голливуде, вскоре стал там ведущим композитором-компилятором и, специализируясь на музыкальном озвучивании фильмов, принял участие, по его словам, в производстве более двухсот кинокартин. Этому, очевидно, можно было верить, так как он был человеком богатым, а его имя значилось в титрах многих американских фильмов довоенных и послевоенных лет.

Ностальгия – это, наверное, чувство, похожее на инстинкт перелетных птиц, который зовет и влечет их из теплых благодатных краев в суровые северные тундры, где они когда-то появились на свет. Дмитрия Зиновьевича тоже потянуло на старости лет к родным берегам, но посетить отчие места он хотел, задумав создать фильм о П.И. Чайковском. «Дима, подумал я однажды, – рассказал он, – сделай доброе дело не ради денег!» И он написал сценарий многосерийного фильма, положив его на избранную музыку из произведений великого композитора.

Заинтересовать своей идеей совпосольство в Вашингтоне на практической основе он не смог, но получил доброжелательно-лукавый совет перенести переговоры ближе к Москве и избрал таким местом Лондон. Здесь в посольстве проект понравился, Темкину организовали поездку в Москву, где он сумел приобщить к своим планам представителя Госкино и студии «Мосфильм». Он вернулся к себе в Калифорнию и, полагая, что дело пойдет само собой, установил постоянный телефонный контакт с нашим советником в Лондоне Софинским, увлекая его в перипетии своих творческих дискуссий с подельщиками в Москве. Вскоре, однако, он, уразумев, что бизнес с соотечественниками – дело вовсе не простое, окончательно перебрался в Лондон, купил в престижной северо-западной окраине особняк и поселился там вместе со своей молодой красивой секретаршей Оливией…

С Дмитрием Зиновьевичем я познакомился весной 1969 года после его очередной поездки в Москву, откуда он возвратился переполненный отрицательными эмоциями…Из предварительной информации представителя Совэкспортфильма Ходжаева и из сбивчивых слов Темкина можно было заключить, что в Москве старика жестоко обидели. Назначенный на картину режиссер И. Таланкин полностью использовал, но так перекроил и сократил темкинский сценарий, что материала хватило лишь для двух небольших серий…

Свои беды Дмитрий Зиновьевич всегда стремился изложить лично послу М.Н. Смирновскому, и, хотя тот относился к нему с симпатией, времени для этого не всегда хватало. Поэтому заботы по успокоению старика были поручены нам с Ходжаевым, и, воленс-ноленс, раз в месяц мы с Юрием Тиграновичем либо посещали Темкина на его вилле, либо встречались с ним в Посольстве или в городе. Иногда он заезжал за нами на своем «броненосце» и тогда предстояло сентиментально-развлекательное путешествие по городу, которое запоминалось надолго…

Находясь на работе в Лондоне (как, очевидно, и наши коллеги в других подобных точках), мы имели редкую возможность знакомиться с «самиздатовской» и эмиграционной литературой, которую дома можно было получать, только имея доступ в «спецхран». НТС и другие антисоветские центры были хорошо осведомлены о приезде наших общественных деятелей, делегаций, артистических коллективов и, пользуясь услугами почты и просто подбрасывая в номера гостиниц, щедро снабжали визитеров продукцией издательств «Посев», «Континент» и др. Вывозить это чтиво в Союз, я думаю, смельчаков находилось немного, но на месте едва ли кто бы отказался вкусить запретный плод. Перед отъездом книги или оставляли в номере отеля, или, «негодуя» на провокации, приносили в посольство; а когда приезжали военные ансамбли, в коллективах которых за благонадежностью зорко следили замполиты, наша кладовая заполнялась нераспечатанными тюками книг самых разных авторов и жанров. Таким путем в моем кабинете собралась целая библиотека – Библия, Коран, Пастернак, Солженицын, Окуджава, Даниель, Синявский, Аллилуева и многое другое…

Подготовка к 100‑летнему юбилею В.И. Ленина началась загодя…Для меня юбилейная круговерть пришла со щекотливым заданием (хотя все задания этого характера были в английских условиях щекотливыми: после чехословацких событий, вызвавших в Англии, как нигде еще, бурю негодования и протестов во всех слоях общества, англичане в чисто английском стиле чинили нам всяческие препятствия в проведении политико-пропагандных мероприятий). В конце 1968 года «Литературная газета» дала материал, где со ссылкой на воспоминания старой большевички Е.Я. Драбкиной сообщалось о возможности существования в Англии неизвестных ленинских портретов. Сами воспоминания касались зафиксированного факта исполнения несколькими художниками зарисовок Ленина с натуры на конгрессе Коминтерна в 1920 году. Одним из художников был Леонид Осипович Пастернак, сделавший тогда несколько карандашных набросков. Многим, очевидно, знаком воспроизведенный в различных изданиях его рисунок, запечатлевший Ленина в момент, когда он пишет в блокноте свою речь, сидя на ступеньках сцены.

Автор рисунка в 20‑х годах эмигрировал в Англию, где теперь жили две его дочери – Лидия и Жозефина, у которых могли храниться работы отца. Задание состояло в том, чтобы вступить с ними в контакт с целью выяснить судьбу рисунков и возможность их приобретения. Поручение, я уже заметил, было не из приятных, поскольку Лидия Леонидовна и Жозефина Леонидовна были родными сестрами Бориса Пастернака. И, учитывая отношение к последнему тогдашних советских властителей, предстоящее общение с ними не сулило ничего хорошего. К тому же я узнал, что сестры время от времени наведывались в Москву, и сразу почему-то контакт с ними по интересующему вопросу там не установили, хотя это было бы и проще, и короче.

Единственно, что если не облегчало мою задачу, то по крайней мере давало моральное право пообщаться с оскорбленными сестрами, так это было внутреннее несогласие с тем, как поступили…В те годы в Лондон часто приезжал М. Ростропович, уже вступивший в конфликт с нашим идеологическим «истеблишментом», дав А.И. Солженицыну приют на своей даче. Выражение лица его было теперь постоянно страдальческим, отражая, очевидно, сложную внутреннюю борьбу. И было отчего. В этой связи вспоминается, как однажды он приехал для выступления в «Ройял фестивал холле» вместе с С. Рихтером и модным тогда польским композитором Лютославским по случаю присуждения последнему какой-то престижной английской медали и премии. С послом М.Н. Смирновским и несколькими английскими аристократами мы были в центральной ложе гостями лорда-мэра, имея от него приглашение присутствовать после концерта также на ужине по этому случаю. Не стану говорить о музыке маститого поляка, но наши маэстро блистали, как всегда. После того, как зал отшумел восторгами, а артисты были обласканы в ложе лестными репликами, суетившийся тут же импрессарио Хокхаузер собрался уводить наших знаменитостей. Мы обменялись с послом недоуменными взглядами, и я, (о, гомо советикус!) осведомился у импрессарио (слава Богу, никто не слышал): разве артисты не остаются на ужин? Хокхаузер как-то странно посмотрел на меня и, тоже вполголоса, пояснил, что они не приглашены, в английском высшем обществе это не принято.

Признаться, я почувствовал себя «не в своей тарелке», хотя самоуверенно считал себя знатоком этикета. Уверен, что Ростропович столкнулся с подобной ситуацией не впервые. Увы, в нем видели хотя и гениального, но все же – только музыканта. А невежественные идеологи ЦК КПСС, лишившие Ростроповича советского гражданства, увидели в нем прежде всего политического противника, равно как и в Пастернаке. Хотя, конечно, все было значительно сложнее.

М. Ростропович в 1970‑е гг.

С деяниями идеологов мы еще встретимся, а пока вернемся к сестрам Пастернака и моему заданию…На приемы в посольство Лидия Леонидовна и Жозефина Леонидовна не ходили, писать им или звонить по телефону не хотелось: можно было испортить дело с самого начала. И здесь приспел случай как нельзя кстати. В газетах было опубликовано извещение, что в художественной галерее Совета по делам искусств проводится выставка произведений русского художника Л.О. Пастернака, в открытии которой примут участие его дочери. Там на вернисаже я и познакомился с обеими дамами. Как и следовало ожидать, прием был оказан мне самый прохладный. Тихая и мягкая, как мне показалось, Жозефина Леонидовна сразу вышла из активного разговора, сказав, что всеми делами семьи занимается сестра. А та, прямая противоположность первой, обрушила на меня гневный поток затаенной обиды, и ничего не оставалось, как выслушать все это, не опуская глаза.

Постепенно разговор удалось направить в конструктивное русло и выяснить, что семья по приезде в Англию обосновалась в Оксфорде, который и теперь является их основным местонахождением. Отец вывез из России несколько эскизов с натуры и портретов Ленина, однако еще до войны большую часть приобрел музей Ашмола (археологические и художественные коллекции Оксфордского университета), а после отца остались два (или три) рисунка и один неоконченный портрет маслом. Лидия Леонидовна (ее фамилия в замужестве Пастернак-Слейтер) подчеркнула, что она понимает ценность этих работ и могла бы с выгодой выставить их на этом аукционе, но предпочитает, чтобы они остались в семье как память об отце. Ни о какой продаже их Советской власти, тем более дарении, не может быть и речи, после того, что случилось с братом. На том, собственно, и кончился этот малообнадеживающий разговор, но я получил согласие продолжить его по переписке, которая продолжалась затем несколько месяцев. При этом Лидия Леонидовна не преминула воспользоваться этой возможностью, чтобы изложить свои обиды письменно.

Весной 1970 года из Министерства культуры сообщили, что приезжавшие в Москву сестры Пастернак передали там два ленинских рисунка, можно сказать, за символическую цену, попросив оплатить им лишь обратную дорогу.

Пастернак Л.О. ("Художник Л.О. Пастернак", художник т-ва Сытина) | Пастернак Леонид Осипович (художник) | Русская портретная галерея

Автопортрет Л.О. Пастернака

…Наверное, во многих странах каждое новое поколение дипломатов совершает открытие чего-нибудь забытого. Двадцать лет спустя о своем «открытии» Пастернаков сообщил наш бывший посол в Лондоне Л.М. Замятин, заняв этим целую полосу в той же «Литературной газете», давшей, как вы помните, почти за двадцать лет до его «открытия» старт моему заданию.

Международная жизнь. 1992. № 5. С. 92–101.

9. Отношение
представителей «Русского мира»
к Советскому Союзу

Из воспоминаний В. Буковского
«И возвращается ветер…»

…Смерть Сталина потрясла нашу жизнь до основания. Занятий в школе практически не было, учителя плакали навзрыд, и все ходили с распухшими глазами…Как теперь жить-то будем? Отец родной, на кого ты нас покинул?

Но вот прошло два года, а мы жили все так же – во всяком случае, не хуже, и это само по себе было кощунством. Жизнь не остановилась…Выходили газеты, работало радио, и во дворе все шло по-старому – те же скандалы и драки. Сталина вспоминали все реже и реже, а я недоумевал: ведь умер-то Бог, без которого ничего не должно происходить…

В это же время, словно тяжелые тучи, поползли упорные слухи о расстрелах и пытках, о миллионах замученных в лагерях. Освободили врачей-вредителей, расстреляли Берию как врага народа, а слухи все ползли и ползли, словно глухой ропот:

«Самый-то главный враг народа – Сталин!»

Удивительно, как быстро поверили в это люди, те самые люди, которые два года назад давились на его похоронах и готовы были умереть за него. Казалось, они всегда это знали, только не хотели говорить. Наконец, об этом было объявлено на съезде, и все те газеты и радио, книги и журналы, кинофильмы и школьные учебники, которые так долго говорили о его гении, принялись осуждать его «ошибки» и «извращения». Все, кто многие годы профессионально занимался его восхвалением, теперь уверяли, что ничего не знали прежде: или не знали, или боялись сказать.

Я не верил тем, которые не знали, – слишком легко они приняли новое знание. Да и как можно не заметить гибель миллионов людей, гибель соседей и товарищей?

…Как могло случиться, что люди до сих пор боятся встать? Как мог один человек, ну, пусть десять человек захватить власть и всех держать или в страхе, или в неведении? И когда же все это началось? Хрущеву казалось, что он все объяснил, на все вопросы дал ответы. Дескать, разобрались, отпустили невиновных, помянули убитых, и можно жить дальше. Для нас, в особенности же для моего поколения, вопросы только начинались. Для нас, не знавших довоенной жизни, не успевших впитать коммунистическую догму, ставились под сомнение самые основы этой жизни…

…Первый, самый очевидный вывод, напрашивался сам собой: система, построенная на однопартийном правлении, неизбежно будет рождать Сталиных и не сможет их потом устранять, она всегда будет уничтожать попытки создать оппозицию, альтернативу…

Как раз в это время произошла венгерская революция. Уже после всех разоблачений, осуждений и посмертных реабилитаций, после всех заверений в невозможности возврата старого – снова трупы, танки, насилие, ложь. Еще одно убедительное доказательство, что ничего не изменилось…

Летом 1958 года открыли памятник Маяковскому. На официальной церемонии открытия памятника официальные советские поэты читали свои стихи, а по окончании церемонии стали читать стихи желающие из публики. Такой неожиданный, незапланированный поворот событий всем понравился и договорились встречаться здесь регулярно. Поначалу власти не видели в том особой опасности, в одной московской газете даже была опубликована статья об этих сходках с указанием времени их и приглашением приходить всем поклонникам поэзии. Стали собираться чуть ли не каждый вечер, в основном – студенты. Читали стихи забытых и репрессированных поэтов, свои собственные, иногда возникали дискуссии об искусстве, о литературе. Создавалось что-то наподобие клуба под открытым небом, вроде Гайд-парка. Такой опасной самодеятельности власти не могли терпеть дальше и довольно скоро прикрыли собрания…

В сентябре 60‑года, уже поступив в университет, я уговорился с одним своим приятелем, который жил рядом с площадью, и с другим, который учился в театральном училище, вновь начать чтения у памятника.

Расчет был простой: все, кто собирался здесь раньше и не слишком напуган разгоном, после двух-трех наших чтений непременно придут. Так и случилось.

Вскоре чтения вновь происходили регулярно, собирая огромное число слушателей. Мы быстро перезнакомились со «старичками» и с радостью обнаружили, что жизнь у них кипит и помимо чтений. Кроме самиздатского распространения стихов многие годы запрещенных поэтов, они и свои произведения собирали и распространяли. Только что за издание трех номеров поэтического журнала «Синтаксис» был арестован их друг Александр Гинзбург, а они вновь готовили к изданию новые сборники: «Феникс», «Бумеранг», «Коктейль» и другие с такими же причудливыми именами…

Среди людей, крутившихся тогда у Маяка, много еще было всякого рода неомарксистов и неокоммунистов, однако они уже не делали погоды. Это тенденция отмирала, уходила в прошлое. Возникла она в 50‑е годы как естественная реакция на сталинский произвол: опираясь на классиков марксизма-ленинизма и апеллируя к ним, люди пытались заставить власти придерживаться их же светлых принципов. Но власти давно не считались с авторитетами, вывешенными на партийном фасаде, а исходили из своих конъюнктурных соображений. А сами люди – чем больше стремились определить для себя эти незыблемые марксистские принципы, тем больше убеждались, что их нет, а то, что есть, ведет непосредственно к Сталину…

Утром, 6 октября 1961 года, за три дня до XXII съезда КПСС, нас всех арестовали…

Самому теперь смешно вспоминать, как я обрадовался, когда узнал, что экспертиза признала меня невменяемым…Как раз незадолго до моего ареста Хрущев где-то заявил, что у нас в СССР нет больше политзаключенных, нет недовольных строем, а те немногие, кто такое недовольство высказывает – просто психически больные люди. Редко кто тогда всерьез отнесся к словам Хрущева – мало ли какую чепуху он болтал…Однако это оказалось не просто очередной шуткой премьера, а директивой и означало поворот в карательной политике…

В начале 1965 года появилась новая волна молодых поэтов, пытавшихся возродить Маяковку. Провели несколько выступлений на площади, вновь стали распространять в самиздате свои сборники, устраивать диспуты и тому подобное. Называли они себя странным словом СМОГ, что расшифровывали как «Смелость, мысль, образ, глубина» или еще «Самое молодое общество гениев»…Уже всерьез подумывали мы, не организовать ли явочным порядком русскую секцию ПЕН-клуба и попросить о приеме в международный ПЕН, как произошло событие, имевшее чрезвычайные последствия: в сентябре арестовали двух писателей – Синявского и Даниэля.

Трудно было тогда сказать, что именно толкнуло власти на этот шаг – то ли хотели таким образом запугать остальных желающих напечататься за границей и прервать эту зарождающуюся традицию, то ли считали они, что вообще пришла пора приструнить разболтавшуюся интеллигенцию… – выглядело это, однако, так будто начали реализовываться планы возрождения сталинизма, а Синявский и Даниэль – просто первые из предполагаемых пяти тысяч.

Думаю, то обстоятельство, что они печатались за рубежом под псевдонимами, а не под своими именами, сыграло не последнюю роль. Прежде всего потому, что по логике КГБ такое поведение является чуть ли не доказательством вины: раз скрывались, конспирировались – значит, сознавали, что совершают преступление. Для советского человека это могло прозвучать убедительно, да и не только для советского.

С пропагандистской точки зрения дело казалось выигрышным, имело привкус детективного романа. Этакие тайные враги, прокрались в писатели, замаскировались и вредили исподтишка. Тут пишут одно, там – другое! Дескать, им все равно, что писать, лишь бы деньги платили. Да мало ли чего модно навертеть вокруг этих псевдонимов.

А кроме того, такая недостаточно открытая, нерешительная позиция позволяла предполагать в арестованных недостаток мужества или прямо беспринципность, порождала надежду, что оба станут каяться и помогут КГБ создать большой пропагандистский открытый процесс-спектакль…

Довольно скоро, однако, либеральные круги на Западе поняли, что эти аресты нацелены на всю «либеральную интеллигенцию», как они выражались, и являются для новых советских главарей своего рода пробным камнем. Некоторую остроту происходящему придало то, что в этом году Нобелевская премия по литературе была присуждена советскому партийному чиновнику Шолохову. Появилась возможность – казавшаяся всем очень остроумной – обращаться к нему с гуманистическими призывами. Он, естественно, выполняя свой партийный долг, наговорил каких-то глупостей при получении премии. Зашевелилось все мировое сообщество писателей, посыпались протесты, письма, обращения, телеграммы, и даже откровенно коммунистические органы печати вынуждены были реагировать. Словом, скандал разрастался настолько серьезный, что если бы скрипучая советская машина умела останавливаться, она бы остановилась. Но эта система настолько не привыкла корректировать свои действия, настолько не способна вовремя признать ошибку, обладает такой наглостью и тупым высокомерием, что только угроза полного разрыва с цивилизованным миром могла заставить ее образумиться в тот момент.

Разумеется, они не ожидали такой реакции и, если бы могли предвидеть ее заранее, вряд ли затеяли бы дело. Теперь же, ввязавшись в него, делали хорошую мину при плохой игре, полностью игнорируя общественное мнение…

10 февраля 1966 года начался суд – первый показательный процесс послесталинской эпохи, прообраз целой вереницы будущих процессов. Властям предстояло решить неразрешимую задачу: как законными средствами расправиться с людьми за их творчество и убеждения. Отступать было некуда – любое колебание, проявление мягкости навеки подчинило бы их общественному мнению.

Суд проходил, разумеется, при закрытых дверях, хоть и назывался открытым. В зал была пущена только специально подобранная публика по особым пропускам. Иностранным корреспондентам пропусков, конечно, не досталось. Зато советская пресса буквально бесновалась – чуть ли не каждый день во всех газетах статьи «Из зала суда». Хотите гласности? Нате, жрите ложками нашу советскую гласность. Хотите законности? Вот вам советская законность.

Но уже шли потоком протесты, петиции, открытые письма. Писали те, кто помнил Воркуту, Норильск и Караганду, Колыму и Джезказган, и те, кто не хотел потом приобрести воспоминания о таких местах. Рискованно было «не знать», опасно становилось «бояться».

А из рук в руки переходили десятки тысяч тонких листочков папиросной бумаги с еле различимым машинописным текстом – последние слова Синявского и Даниэля. Впервые на показательном политическом процессе обвиняемые не каялись, не признавали своей вины, не просили пощады. И это была наша гласность, наша победа…

Впервые мы воочию убедились в силе гласности, видели страх и растерянность властей. И пусть пока что возобладали высокомерие и упрямство – ущерб властям был нанесен колоссальный. Надолго ли хватит им этой саморазрушительной наглости?

Впервые и у нас, в нашем мертвом обществе, возникал зародыш общественного мнения. На наших глазах начиналось движение в защиту прав гражданина. И надо было спешить не дать ему заглохнуть.

Однако и власти не оставили своих намерений возродить то, что принято называть сталинизмом. Видимо, стремясь отыграться за свою неудачу, а главное – припугнуть осмелевших граждан, они срочно готовили новые репрессии…

Трудно сейчас вспомнить все, что мы делали тогда. Зарождалось то удивительное содружество, впоследствии названное «движением», где не было руководителей и руководимых, не распределялись роли, никого не втягивали и не агитировали. Но при полном отсутствии организационных форм деятельность этого содружества была поразительно слаженной. Со стороны не понять, как это происходит. КГБ по старинке все искал лидеров да заговоры, тайники и конспиративные квартиры и каждый раз, арестовав очередного «лидера», с удивлением обнаруживал, что движение от этого не ослабло, а часто и усилилось…

Мы не играли в политику, не сочиняли программ «освобождения народа», не создавали союзов «меча и орала». Нашим единственным оружием была гласность. Не пропаганда, а гласность, чтобы никто не мог сказать потом – «я не знал». Остальное – дело совести каждого. И победы мы не ждали – не могло быть ни малейшей надежды на победу. Но каждый хотел иметь право сказать своим потомкам: «Я сделал все, что мог. Я был гражданином, добивался законности и никогда не шел против своей совести». Шла не политическая борьба, а борьба живого против мертвого, естественного с искусственным…

Я уже был в лагере, когда в январе 68‑го прошел суд над Галансковым, Гинзбургом, Лашковой и Добровольским – еще одна отчаянная попытка властей запугать интеллигенцию, навязать ей свои представления. И если наш суд официальная пропаганда предпочла обойти молчанием – так, маленькая заметочка в «Вечерней Москве», то «процесс четырех» проходил под оглушительный вой советской прессы. Вновь, как и по делу Синявского и Даниэля, была инспирирована кампания всенародного осуждения – гневные письма «трудящихся»: доярок, ткачей, оленеводов и красноармейцев.

Власти опять пытались представить дело так, будто судят не за убеждения, а за «заговоры», «тайные связи с подрывными центрами» и «клевету». Но это – на экспорт. Своим же откровенно грозили – видите, что с вами будет!

Еще раз, как на суде Синявского и Даниэля, столкнулись две точки зрения, два понимания, два способа жить: потаенный, подпольный, раздвоенный – и открытый, апеллирующий к закону, активно отстаивающий гражданские права…Этот процесс чем-то напоминал театр абсурда. Те же статьи закона, термины и выражения, но совершенно разные понятия стояли за ними у разных людей.

Обвинение, суд, пропаганда навязывали свои, идеологические установки. Обвиняемые, их защитники, свидетели – правовые, и те из участников процесса, кто не был готов отстаивать гражданско-правовую позицию, неизбежно оказывались на стороне обвинения.

В зависимости от этого разные люди, прочитавшие одну и ту же книгу, признавали ее антисоветской или нет, а люди, которым инкриминировались одни и те же действия – признавали свою вину или не признавали ее…

Что мы считаем основой – идеологию или право? Вот какой вопрос ставили наши процессы, и от его решения зависела не судьба подсудимых, а вся наша дальнейшая жизнь…

Нет здесь ни правых, ни левых, ни центральных. Всех уравнял советский концлагерь. По-прежнему, как в пчелином улье, нет руководителей и руководимых, влекущих и влекомых, уставов и организаций – только легче, много легче, чем пять лет назад. Больше народа, больше гласности, да и народ двинулся посолидней – профессора, академики, писатели – не чета нам, мальчишкам начала 60‑х годов. Права осуществляются явочным порядком, и вчерашнее «нельзя» сегодня уже обыденно.

Как трудно было раньше обеспечить эту самую гласность. Иностранные корреспонденты в Москве, отчасти запуганные возможным выдворением, потерей выгодной работы, отчасти задобренные и сбитые с толку, с большим трудом соглашались сообщить в свои газеты о расправах. Гораздо проще и выгодней было им перепечатывать сообщения ТАСС и советских газет. Сложности остались и теперь – власти высылали всякого, кто сближался с нами. Но уже значительно больше было осмеливающихся. Рос интерес в мире к нашим проблемам, и если раньше высланный корреспондент считался в своей газете неудачником, неумелым работником, то теперь выдворение воспринималось как норма, а то и как честь.

Не в Сибирь все-таки высылают – на Запад, – шутили корреспонденты.

Можно ли говорить об отсутствии свободы информации в стране, где десятки миллионов людей слушают западное радио, где существует самиздат, регулярно уходящий за границу, и все, сказанное сегодня, завтра становится достоянием гласности? Конечно, нам за эту гласность дорогой ценой приходилось платить, но это уже другое дело…

Но не дремали и власти. Дело даже не в том, что сотни людей оказались за решеткой, лишились работы и средств. Это метод традиционный, он скорее увеличивал число участников движения, вынуждая протестовать ближайших друзей, родственников, сослуживцев. Для сильно нуждавшихся и для семей политзаключенных собирались пожертвования, работал своего рода Красный Крест. Кандидаты наук, инженеры устраивались дворниками, грузчиками, подсобными рабочими. А в лагерях, как бы ни было худо, тоже нарастала кампания борьбы – голодовки, письма протеста. В конце концов, из лагерей выходили, когда кончался срок. Нет, не это было самое страшное…

В сущности, участники движения с их четко выраженной правозащитной позицией и непризнанием советской реальности были необычайно уязвимы для психиатрических преследований…Все юридические разработки, ссылки на статьи, конституционные свободы, отсутствие умысла – то есть вся гражданско-правовая позиция, убийственная для следствия, моментально оборачивается против вас. Она дает неопровержимую симптоматику.

Вы не признаете себя виновным, – следовательно, не понимаете преступности своих действий; следовательно, не можете отвечать за них.

Вы толкуете о Конституции, о законах – но какой же нормальный человек всерьез принимает советские законы? Вы живете в нереальном, выдуманном мире, неадекватно реагируете на окружающую жизнь.

И конфликт между вами и обществом вы относите за счет общества? Что же, общество целиком не право? Типичная логика сумасшедшего…

Теоретическая «научная» база уже давно была готова, еще в хрущевские времена…Но за эти годы психиатрический метод получил детальную разработку. Прежде всего старый, испытанный диагноз – паранойяльное развитие личности…

Но было и новое. К концу 60‑х школа Снежневского прочно захватила командные посты в психиатрии. Концепция вялотекущей шизофрении, той самой мистической болезни, при которой нет симптомов, не ослабляется интеллект, не изменяется внешнее поведение, – стала теперь общепризнанной, обязательной…

Невеселые вести доходили с воли. То, чего не удалось властям достигнуть арестами, шантажом, системой заложников и даже психиатрическими тюрьмами, сделала эмиграция. Навсегда исчезали, как в могилу, люди, с которыми была связана вся моя жизнь. Одни уезжали сами, потеряв терпение, других выгоняли, но результат был тот же самый. Пусто становилось в Москве.

Они увозили на Запад по частям мою жизнь, мои воспоминания, и я сам уже затруднялся сказать, где нахожусь…

Нет, я не хотел уезжать. Евреи едут в Израиль, немцы – в Германию. Это их право, как право каждого человека – ехать, куда ему нравится. Но куда же бежать нам, русским? Ведь другой России нет. И почему, наконец, должны уезжать мы? Пусть эмигрирует Брежнев с компанией…

Буковский В. «И возвращается ветер…». Письма русского путешественника. М., 1990.

Из статьи В.Д. Поремского
«Общественные процессы и расстановка сил
после смерти Сталина»
(1960)

Поремский Владимир Дмитриевич (1909–1997). Родился в г. Ченстохове в семье военного. В 1920 г. с родителями эвакуировался в Югославию. Учился в Белграде в русской гимназии, потом в университете. Переехал в 1928 г. в Париж, окончил Сорбонну (1931), получил там ученую степень, в Лилле окончил Институт химии (1932). Стоял у истоков организации НТС. С 1934 г. – председатель Французского отдела Союза. В годы Второй мировой войны работал переводчиком в лагере Вустрау. С 1943 г. – член Исполнительного бюро Совета НТС. После Второй мировой войны – видный идеолог НТС. В 1955–1972 гг. – председатель НТС, до 1992 г. – член Совета НТС. В 1990‑е гг. неоднократно приезжал в Россию.

Со смертью Сталина начались процессы распада, которые шли по обычной формуле исторических процессов: «два шага вперед, шаг назад». Однако, самая важная тенденция этих процессов заключалась в том, что если при Сталине шло сознательно внедряемое властью укрепление системы двойного страха, то после его смерти начало наблюдаться отмирание этой системы, т. е. население все меньше и меньше стало страшиться власти, а иной раз, по тем или иным причинам, и власть все меньше и меньше прибегала к мерам устрашения.

Второе явление – это рост личной инициативы, в частности, рост участия во власти отдельных людей. Если в сталинские времена жестокие репрессии среди сторонников власти должны были привести к концентрации всех источников воли в одном единственном человеке – в самом Сталине, то сейчас наблюдаются процессы расчленения воли, когда участие в определении государственных задач и в их разрешении принимает в той или иной мере растущее количество людей.

Третье явление – это уменьшение изоляции русского народа в целом от других народов и, что особенно важно, уменьшение изоляции людей друг от друга.

Четвертое – это рождение, развитие и рост автономных компонентов социальной жизни. Правда, в нашей стране еще нет различных автономно действующих коллективов, как в нормальной, сложной структуре свободного общества, но можно отметить тенденцию внедрения автономных начал в социальную жизнь страны.

Пятое явление – это дефикционализация. В сталинский период огромную и все растущую роль играли мифы и фикции; сейчас происходит обратный процесс – отмирания и уменьшения роли создаваемых властью фикций и мифов.

Шестое явление – это размягчение «коры сознательности». В сталинские времена советский гражданин обрастал «корой сознательности», т. е. приобретал быстрый рефлекс на всякие политические ситуации. Он приучался говорить не то, что думает, а то, что требует обстановка, собеседник, его безопасность. Эта «кора сознательности» сейчас отмирает.

…Иными словами, смерть Сталина может рассматриваться как перелом, как резкое изменение основных кривых развития советского общества…Может создаться впечатление, что кинолента нашей истории, будучи пущенной назад, возвратит нас автоматически к исходному положению, к периоду февраля 1917 года…И вот тут-то возникают сомнения: нужна ли в этих условиях революция?..

Почему, достигнув определенного уровня, кривая власти пошла на спад? Именно в недрах нашего народа существовала другая сила, которая предопределила невозможность планомерного развития сталинского замысла, предопределила крах, только случайно совпавший со сталинской смертью. Она заставила и продолжает заставлять кривую идти вниз. Если эту силу выразить в идейных категориях, то я бы сказал, что это – триединство: сила Бога, Который есть Любовь, сила Правды и сила Свободы. Именно на силу этого триединства натолкнулась сталинская власть при построении нечеловеческой системы; именно об эту силу споткнулось, казалось бы, победное шествие сталинского коммунизма и привело к началу того распада системы, который мы наблюдаем…

Нам кажется, что наше прошлое, в частности, Октябрьская революция, свидетельствует о том, что глубинная народная сила, определенная нами идеологической категорией триединства, не найдет в себе, вероятно, качеств, которые позволили бы ей видеть грядущее изменение и окончательное падение строя в иных формах, кроме революционных. Как только эта сила достаточно окрепнет для того, чтобы практически начать решать судьбы нашего государства, она, вероятно, будет поставлена перед вопросом: когда это надо делать? А раз это будет признано нужным и необходимым, то русская честность с самим собой и с исповедуемыми идеями приведет, вероятно, к решению делать как можно раньше и как можно решительнее…

В жизнь Советского Союза сейчас все больше вторгается здравый смысл, под влиянием которого происходит размягчение экономической структуры. Так, растет эластичность планов, которые приобретают, да и должны приобретать, характер ориентировочных директив. Экономика высвобождается от планового установления цен и стремится у автономному процессу ценообразования, что в конечном счете ведет к свободному рынку. Видно уже стремление к твердому рублю как к подлинной, а не условной, полноценной и даже конвертибельной денежной единице…

Затем, повышение производительности труда, по существу, все больше и больше осознается как связанное с высвобождением его от постоянного регламентирования и нормирования, и, в частности, со свободой выбора его вида…, целый ряд жестких мер по регламентации рабочего времени (наказания за опоздание и т. д.) в настоящее время ослабляются. Конечно, власть эти процессы и стимулирует и тормозит. Власть вынуждена спускаться на тормозах, не ставя себе твердых границ, ибо ей необходимы те дополнительные ресурсы, которые экономика получила бы, если бы пошла и дальше по этому пути…

В этих условиях советскому правительству можно было бы предъявить ряд требований в реформистских формах…Это означало бы переход центрального планирования на рельсы, собственно говоря, дирижизма…Все те требования, которые в настоящий момент уже не являются нереальными в сознании людей, а, следовательно, считаются исполнимыми. Все же выполнимое, но неисполняемое, вызывает растущее недовольство, несмотря на наличие частных вынужденных уступок, а, может быть, и благодаря им…

В сознание населения все больше проникает мысль о том, что историческая роль компартии в плане организации нашей промышленности сыграна и что сейчас компартия, с занимаемым ею положением внутри страны, является реакционным, тормозящим фактором. Таким образом, оценивая происходящие экономические процессы, мы констатируем тенденцию постепенного превращения экономических конфликтов в конфликты политические. Особенно люди, прошедшие школу марксизма, легко придут к выводу, что противоречие между требованиями экономики и политической власти должно быть снято путем удаления обветшалой и тормозящей экономический процесс надстройки…

Посев. 1960. № 2–3.

Из воспоминаний Э.И. Неизвестного
«Диалог с Хрущевым»

Эрнст Неизвестный

Неизвестный Эрнст Иосифович (р. 1925) – известный российский скульптор. Родился в семье врача И.М. Неизвестного и детской поэтессы Б.А. Дижур, репрессированных в 30‑х гг. В возрасте 17 лет записался добровольцем в Красную Армию. В годы Великой Отечественной войны тяжело ранен и находился в состоянии клинической смерти. В 1947 г. поступил в Академию искусств в Риге, продолжил образование в Суриковском институте в Москве и на философском факультете МГУ. Наиболее известные монументальные произведения Неизвестного объединены в цикл, над которым он работал с 1956 г. Лучшим произведением этого цикла является скульптура «Дерево Жизни». На выставке 1962 г. был подвергнут критике Н.С. Хрущевым. Наиболее значительными прозведениями Неизвестного советского периода являются «Прометей» во Всесоюзном пионерском лагере Артек (1966) и «Цветок лотоса», сооруженный около Асуанской плотины в Египте (1971). В 1976 г. Неизвестный был выслан из СССР в Швейцарию. В 1980‑е гг. Неизвестный много раз выставлялся в галерее Магна в Сан-Франциско, читал лекции в ряде университетов США. В 1996 г. Неизвестный закончил свое монументальное произведение «Маска скорби», посвященное жертвам репрессий в СССР. Эта скульптура была установлена в Магадане.

…Должен сказать, что я и мои друзья никогда специально не стремились к нонконформизму или к какому-то особому пути в искусстве. В молодости мы старались овладеть мастерством живописи, рисунка. Выйдя из войны, где каждому пришлось немало хлебнуть, мы и дальше старались идти прямой дорогой. Так что если и можно говорить о моем каком-то особом почерке художника и скульптора, то складывался этот почерк естественно.

Как скульптор, я довольно рано получил признание и к 1962 году уже не раз завоевывал премии на Всесоюзных конкурсах. Однако это признание не было официальным. Официальное признание имели другие, ортодоксальные «мастера» соцреализма, такие как Вучетич, Герасимов. И вот над ними-то после ХХ съезда партии и нависла грозная опасность. Дело в том, что в ревизионные комиссии творческих союзов входили, в основном, люди, пострадавшие и отсидевшие. Считалось, что они могут быть наиболее беспристрастными судьями при ликвидации последствий «культа личности» в искусстве. И вначале они, на самом деле, действовали смело и энергично…

Хорошо известно, что в Советском Союзе есть только один работодатель – государство. В эту щель стремятся все, потому что нет другого места, где можно получить заказ. Особенно кровавая борьба за пирог идет на поприще скульптуры.

Внутри так называемого социалистического государства скульптор представляет собой некую докапиталистическую мануфактуру – берет подряд и получает все деньги, поэтому важно быть не столько талантливым скульптором, сколько хорошим субподрядчиком и менеджером…В конце концов заказа добивается самый ловкий, беспринципный и хитрый…Так или иначе, ситуация, сложившаяся в Союзе художников к началу шестидесятых годов, была отнюдь не простой: с одной стороны, в искусство шли новые силы, не желающие терпеть засилие художественной мафии, но, с другой стороны, располагающие колоссальным влиянием и связями мафиозные группы не собирались сдавать своих позиций. И когда группа молодых, возглавляемых художником Билютиным, была приглашена для участия в выставке к 30‑летию МОСХа в Манеже, меня это насторожило.

Весьма странным выглядело само построение экспозиций. На видных местах были расположены работы нонконформистов, отнюдь не пользовавшихся благорасположением партии, – и, напротив, работы советских классиков-мастодонтов каким-то образом оказались в тени, на заднем плане…

Так вот тогда, в Манеже, у нас у обоих возникла мысль о возможной провокации…И вот в моей-то комнате и начался шабаш. Шабаш начался с того, что Хрущев заявил, что я проедаю народные деньги, а произвожу дерьмо!

…Должен подчеркнуть, что, разговаривая с Хрущевым, я ощущал, что динамизм его личности соответствовал моему динамизму, и мне, несмотря на ужас, который царил в атмосфере, разговаривать с ним было легко, это был разговор, адекватный моему внутреннему ритму…Хрущев говорил прямо, неквалифицированно, но прямо, что давало мне возможность прямо ему отвечать. И я ему говорил, что это – провокация, направленная не только против либерализации, не только против интеллигенции, не только против меня, но и против него…

Много лет спустя я все это продумал и понял, что при всей спонтанности Хрущева в его поведении была своя логика. Этот человек отменил страх, сталинский страх, но руководить аппаратом и страной он не мог, потому что он не изменил структуру. Но как же управлять без страха, – и он нагнетал страх своей непоследовательностью. Никто не знал, что он сделает каждую следующую минуту. Я видел ужас на лицах членов Политбюро от его комментариев во время доклада. Я думаю, что он все это делал специально, чтобы все находились в страхе и неведении. Многие его поступки, которые объясняют как волюнтаризм, были эгоистически и политически оправданны. Он разъединял министерства, соединял, он просто хотел разрезать по частям и перетасовать мафии, слежавшиеся десятилетиями, чтобы иметь возможность ими манипулировать, так что, повторяю, в этом аппаратном безумии была и своя эгоистическая аппаратная логика.

В этом было нечто запрограммированное, как стиль руководства. Хрущев был человеком, который хотел перепрыгнуть пропасть в два прыжка. Но сделать это было невозможно…

И вот, в день снятия Хрущева…А произошло это так: мой друг, женщина, работавшая референтом в аппарате тогдашнего президента Академии Наук Келдыша, позвонила мне по телефону и сообщила, что снимают Хрущева. Это еще не было известно широкой общественности. Я сразу же позвонил по телефону Лебедеву (В.С. Лебедев – помощник Н.В. Хрущева – прим. А.В. Антошина), однако не было никакого ответа. На другой день я снова позвонил – подошел Лебедев. Этот человек обладал уникальной способностью – по телефону узнавать голоса и помнить все имена и отчества. «Владимир Семенович, – начал я, вы хотели, чтобы я сказал Хрущеву, что я его уважаю, и многое другое, сейчас я имею возможность это сделать, и будем считать наш разговор публичным». Он хихикнул, понимая, что телефон подслушивается, и я это знаю. «Итак, передайте Никите Сергеевичу, что я его действительно глубоко уважаю за разоблачение культа личности и за то, что он выпустил миллионы людей из тюрем. Перед лицом этого наши эстетические разногласия я считаю несущественными �