airo-xxi.ru

  • Увеличить размер
  • Размер по умолчанию
  • Уменьшить размер
Home О нас пишут Крестьянский фактор Второй Русской Смуты

Крестьянский фактор Второй Русской Смуты

Андрей Мартынов
Рецензия на книги:
«Атаманщина и «партизанщина» в Гражданской войне: идеология, военное участие, кадры». М.: АИРО-XXI, 2015. 856 с.
Вожаки и лидеры Смуты. 1918 – 1922 гг. Биографические материалы. М.: АИРО-XXI, 2017. 592 с.

Журнал "Посев", №2, 2018.


Нельзя сказать, что крестьянское движение в годы Гражданской войны не было известно в Советском Союзе. Публиковались воспоминания и теоретические работы участников подавления восстаний (Григорий Котовский, Михаил Тухачевский). Мятежи, в том числе и контрреволюционные, отображались в художественной литературе. В поэме «Хорошо!», имеющей подзаголовок «октябрьская поэма» Владимир Маяковский так описал самосознание крестьянина в годы Второй Русской Смуты:
Черт
ему
теперь
родня!
Головы –
кочаном.
Пулеметов трескотня
сыпется с тачанок.
«Эх, яблочко,
цвета ясного.
Бей
справа
белаво,
слева краснова».
Вместе с тем, в отличие от других побежденных Гражданской войны (белые, правые эсеры и т.д.), участники крестьянских восстаний практически не оставили о себе мемуаров (одним из немногих исключений является, пожалуй, махновское движение). Последнее обстоятельство существенно сузило источниковую базу. Возможно, поэтому возникло неудачное определение крестьянского протеста – «малая гражданская война». Ведь масштаб и численность выступлений не позволяют говорить о восстаниях, как о явлении второго ряда или о чем-то незначительном. Согласно данным ВЧК, только за летние месяцы 1918 года, на территории, контролируемой большевиками, имело место 357 мятежей и иных форм неповиновения властям. В восстании в Самарской губернии («Чапанная война») (весна – лето 1919 г.) приняло участие по разным сведениям от 100 до 150 тыс. человек, а в «вилочном» мятеже в Закамье (февраль – март 1920 г.) и антоновском на Тамбовщине (август 1920 – июнь 1921 гг.) – по 50 тыс. Напомню, что боевые составы Северо-Западной армии генерала от инфантерии Николая Юденича составлял 18,5 тыс. человек, а Русской армии генерал-лейтенанта Врангеля не превышал 35 тыс.
Сборники, вышедшие под редакцией историка Антона Посадского, существенно расширяют наши знания о крестьянском протесте. Они описывают разнообразные, зачастую прямо противоположные политические течения среди повстанцев: от анархизма и сотрудничества с Красной армией, до прямых симпатий к белым. Также в них содержатся, зачастую впервые, биографические данные по руководству мятежников.
В сборнике статей и материалов «“Атаманщина” и “партизанщина” в Гражданской войне: идеология, военное участие, кадры» авторы не ограничиваются «классическими» повстанческими движениями, связанными с именами Нестора Махно или Александра и Дмитрия Антоновых. Они восстанавливают историю мятежей в Поволжье и Туркестане, в Сибири и на Украине, Дальнем Востоке и Белоруссии, на Урале и Архангельске... В книге рассмотрена военная эволюция вожаков крестьянских восстаний и движений, ряд которых институциолизировался в регулярную армию (Борис Думенко и Семен Буденный) или напротив, превратил кадровые части в костяк партизанских отрядов (братья Станислав и Иосиф Булак-Балаховичи, Александр Дутов), соединив, тем самым «большую» и «малую гражданскую войну».
Касаясь «красного» повстанчества, в книге оригинально реконструируются причины зарождения Первой конной армии. В значительной степени ее основу составили так называемые левобережные казаки, то есть жители Сальского округа войска Донского. В силу ряда социальных, политических и экономических причин этот регион оказался одним из самых бедных в войске. К 1900 году задолженность отдельных станиц превышала 9%. Поэтому неудивительно, что конфронтация с «иногородними» (не казаками) известная читателям по шолоховскому «Тихому Дону» не была столь сильной так как, и иногородние, и казаки видели врагов главным образом в лице более успешных казаков и крестьян. Одновременно они сами оказались восприимчивы к большевистской пропаганде. Именно жители левобережья и создали мобилизационную базу для той революционной вольницы, которая стала позднее армией Буденного.
Интересно в контексте истории повстанчества описано взаимодействие белых и социалистов-революционеров. В Семеновке (Самарская губерния) была немногочисленная (30 человек) боевая дружина эсеров. После того, как в селе жители переизбрали местную администрацию, забаллотировав большевиков, дискредитировавших себя поборами и реквизициями, последние, вызвали карательный отряд, который арестовал их политических противников, а на жителей наложил денежную контрибуцию. После этого экономический протест вылился в вооруженное восстание. С помощью уральских казаков, крестьяне (большая часть которых была вооружена вилами, кольями и топорами) смогли разгромить большевиков, а созданная семеновская крестьянская дружина стала одним из наиболее боеспособных полков Уральской армии.
Биографии мятежников составили отдельный том «Вожаки и лидеры Смуты. 1918 – 1922 гг.». Среди них хотелось бы выделить прошедших политическую эволюцию повстанцев. Таковым был, в числе прочих, Иван Колесов. Еще в 1905 году старший урядник Колесов отказался разгонять рабочих и в завязавшейся стычке убил офицера. В феврале 1917 года он был освобожден из заключения и примкнул к большевикам. Воевал против войск атамана Алексея Каледина, а затем Вооруженных сил Юга России. Был дважды награжден орденом Красного знамени. Дослужился до командира бригады. Однако 7 марта 1921 года он, протестуя против продразверстки поднимает мятеж под лозунгом «советы без коммунистов». В программе Колесова отмечалось: «С нами Бог и Народ… Долой угнетателей народа, шкурников-коммунистов… Да здравствует свободная печать, слово, народное право и свободная торговля. Да здравствует власть трудящихся». К июню восстание было подавлено, а сам Колесов погиб по разным сведениям или во второй половине мая или в том же июне. Интересно, что приказ о награждении Колесова вторым орденом Красного знамени был датирован спустя год после начала мятежа – 13 марта 1922.
Схожая история произошла с Григорием Маслаковым (Маслаком). В феврале Маслаков во главе партизанского отряда сражался с белыми на Дону. Затем воевал в составе Первой конной, подавлял мятеж легендарного командарма Второй конной Филиппа Миронова, выступившего против расказачивания. Неожиданно после разгрома Врангеля в ноябре 1920-го и начала компании против Нестора Махно, Маслаков примкнул к последнему. Правда, к неудовольствию лидера анархистов, он вскоре отправился на Дон, предварительно пообещав Нестору Ивановичу усилить его армию восставшими казаками и кадрами буденновцев и мироновцев. Но надежды повстанцев не оправдались, а сам Маслаков был убит в июле следующего года.
Интересно, что его командир, маршал Семен Буденный уже после Второй Мировой войны в своих воспоминаниях охарактеризовал Маслакова как «человека огромной физической силы и отчаянной отваги». Неожиданная оценка в отношении противника Советской власти. А вот писатель Исаак Бабель описал его более конъюнктурно: «впереди полка, на степной раскоряченной лошаденке ехал комбриг Маслак, налитый пьяной кровью и гнилью жирных своих соков».
Были и движения вспять: эсер Евдоким Муравьев, в 1918 году выступавший против красных, в дальнейшем в ходе антоновского восстания, предстает уже секретным сотрудником ЧК…
Впрочем, не он один вызывает неприязнь. Приведу воспоминания своего дедушки, Андрея Сергеевича Мартынова, который детство провел в одном из сел под Бахмутом (Артемовск). Село, в котором он жил было захвачено соратницей Махно Марусей Никифоровой (в «Атаманщине» есть отдельный очерк, посвященный суду над ней революционного трибунала). Андрея Сергеевича поразил не только ее внешний вид: короткая стрижка, папироса в зубах, высокие сапоги, заправленные в кожаные галифе, маузер и плеть, с которыми Маруся не расставалась, но и неоправданная жестокость. Если кто-то – крестьянин или член ее отряда вызывал у Никифоровой неудовольствие, она незамедлительно стегала его плетью или стреляла. Махновцы испытывали перед ней какой-то панический ужас, а ведь это были физически крепкие и отчаянно храбрые мужики…
Поэтому из-за своей крепости и храбрости, после поражения Белых армий крестьяне еще несколько лет сопротивлялись красным. Прав был Маяковский, когда писал:
Этот вихрь,
от мысли до курка,
и постройку,
и пожара дым
прибирала
партия
к рукам,
направляла,
строила в ряды.
Жаль, что Маяковский не написал о цене этого подчинения. И не только со стороны большевиков.

 

tpp