airo-xxi.ru

  • Увеличить размер
  • Размер по умолчанию
  • Уменьшить размер
Home АИРО-XXI Новости Россия и Германия в ХХ веке

Россия и Германия в ХХ веке

common1 июня – по следам презентации 17 мая. Выступления К. Аймермахера, Т. Филипповой, В. Кригера, В. Бухараева.

Правление Ассоциации выражает признательность всем немецким и российским коллегам, кто выразил благодарность за все наши усилия по изданию трехтомника "Россия и Германия в ХХ веке", а также теплые отзывы о прошедшем празднике 17 мая.

По просьбе многих присутствовавших на вечере помещаем ряд текстов прозвучавших выступлений.

Карл Аймермахер

Копелев как пример культурных взаимоотношений

karlРазрешите высказать несколько слов о Льве Копелеве… Он играл существенную и заранее от него не ожидаемую роль в общественной жизни наших стран. Центральный вопрос в том, почему удалось именно Копелеву быть более успешным, чем многие другие русские эмигранты. Какой вклад он внес в европейскую культуру? Как он стал моральным авторитетом в немецкой общественности?

Каждый, кто лично знал Копелева, тонко чувствовал его человечность, близость и сочувствие, его постоянный интерес к участию в общественно-политической деятельности. Его обезоруживающее добродушие, опыт и твердые принципы придавали его личности силу. Многие испытывали желание рассказать ему в письмах о собственном опыте, испытанном во время войны. С годами Копелев стал причалом для русских и немцев, его квартира в Кёльне была своего рода «русской кухней в Германии», местом русско-немецких встреч, где все вертелось вокруг преследуемых, страдающих или смертельно больных людей, чью судьбу следовало смягчить. При этом все его старания в первую очередь направлялись на улучшение взаимоотношений между Германией и Россией.

Как случилось, что Копелев стал почти без перехода, как это не удалось ни одиному другому эмигранту, одной из центральных фигур в общественно- политической жизни Германии?

Копелев был точкой пересечения многих культурных контекстов. Чтобы яснее понять на чем основывалось значение Копелева, необходимо объяснить, какие различные культурно-политические контексты в России и в Германии имели место с начала Второй мировой войны вплоть до 1990-х годов. Именно они, на наш взгляд, и стали теми специфическими предпосылками для того, чтобы Копелев полностью проявил себя.

Займемся в начале русско-советским контекстом. Пока Копелев работал в Советском Союзе, он был известен в Германии, начиная с середины 60-х годов, только как диссидент и неустанный борец за соблюдение прав человека. В 70-е годы в Германии стали известными три его книги «Хранить вечно» (1976), «Запретите запреты» (1977), а также «Учебные годы коммуниста...» (1979). А книга «Утоли мою печаль» вышла в 1981 году после того, как Копелева лишили гражданства. (Будучи в Германии, он издал еще много книг и воспоминания о России). В этих работах Копелев показан как комунист, как коммунист-антисталинист 50-х годов, и после ХХ съезда партии в 1956 году, как человек, у которого зародилась надежда, что советский режим способен измениться. Во всех этих фазах развития Копелев выступает - в его понимании - как радикальный демократ, который все больше сопротивляется против любой формы тоталитаризма и в, конечном итоге, объявляет себя сторонником раннего христианства и основных мыслей Нагорной проповеди Христа. Эта позиция опиралась на наивную прагматическую веру в хорошее в человеке. В своем сердце Копелев был интернационалистом, который не редко выступал против фальсификации коммунистических идеалов.

Следующий контекст: Копелев в кругу единомышленников. Позиция

интернационалиста была связующим звеном между Копелевым и такими личностями, как Бертольд Брехт, Анна Зегерс, Эрвин Штриттматтер, Криста Вольф и Вольф Бирманн из ГДР. Правда мыслей Льва Копелева непосредственно примыкала к правде, о которой и писали названные писатели. Хотя они частично довольно отличались друг от друга, их все же связывало одно общее - искренние усилия быть правдивыми. Кроме того, прослеживается связь с другими писателями, как, например, Оскар Мариа Ремарк, который стал рано известным в России благодаря посредничеству Копелева. В конце 50-х – начале 60-х годов в России появился новый вид советской военной литературы. Произведения таких писателей как Григорий Бакланов, Василий Быков очень быстро появились в переводе сначала в ФРГ, а затем и в ГДР. В 60-е и 70-е годы к ним присоединились труды Василия Аксенова, Ирины Грековой, Юрия Трифонова и Василия Шукшина. Они также давали откровенный анализ будней и представляли собой новые голоса, частично альтернативно настроенные по отношению к официальным литературным канонам. Они были по ту сторону любого вида официальности, они были другими, не будучи при этом агрессивными. Каждый более или менее ясно понимал, что он участвует во всеобщем процессе культурного дифференцирования, который направлен против любого вида управляемого регулирования сверху, не приводя, однако, к прямой конфронтации.

Теперь еще о культурно-политическом контексте с точки зрения немецких просредников. Понимание процесса создания транснациональных культурных контекстов внутри строго контролируемых государством политических рамок началось после смерти Сталина. С тех пор этот процесс тщательно прослеживается со стороны Запада. В этом тонком процессе наблюдения участвовали многие группы. Так в ходе двух-трех десятилетий на Востоке и Западе образовался широкий круг людей, интересующихся Россией. Он состоял из многочисленных переводчиков русской литературы, и способствовал со своей стороны постепенному созданию условий для спонтанного признания и устойчивого эффекта «феномена Копелева». В этом процессе восприятия в 50-х и 60-х годов принимали участие (наряду с культурными посредниками) многие молодые слависты, литературные критики, политологи и журналисты. Все они занимались «извне» вопросами сталинской диктатуры и различными явлениями периода оттепели. Речь Н.С. Хрущева на ХХ съезде партии и вытекающие из нее последствия занимали при этом центральное место: любые культурно-политические сдвиги, вплоть до 80-х годов, чутко и широко комментировались в Германии, особенно в Федеративной Республике. Таким образом, в Германии сложилась довольно реалистическая картина о развитии событий в Советском Союзе.

Вспомним лишь несколько событий, о которых когда-либо подробно сообщали. Они долгое время определяли представление немцев о России. Нередко в 60-е годы в них участвовал и Копелев. Назову только конфронтацию по поводу присуждения Нобелевской премии Борису Пастернаку (лауреат был вынужден в 1958 г. под давлением государства отказаться от награды), полемику о мемуарах Ильи Эренбурга в начале 60-х годов, частично запрещенную выставку в Манеже в 1962 г., процессы против Иосифа Бродского в 1964 г., писателей Андрея Синявского и Даниеля в 1966 г.; лишение гражданства Тарсиса в 1966 г., дискуссию о романах Солженицына в 60-е – 70-е годы, цензурные меры против журнала «Новый мир», закрытие выставки художников-нонконформистов в сентябре 1974 г. в Москве и, в конце концов, вынужденную эмиграцию Солженицына, Некрасова, Эткинда, Галича в 1974 г., Максимова в 1975, события вокруг сборника «Метрополь» в 1979, выдворение Сахарова в 1980, лишение гражданства Копелева и Войновича.

Теперь несколько слов о Копелеве в Германии. В 1981 г., т.е. после приезда в Германию, его и супругу лишили советского гражданства. Это было не только большим событием для средств массовой информации -- вся прежняя жизнь Копелева оказалась опять в центре внимания. Это в свою очередь неизбежно повлекло за собой, что различные культурные контексты, сложившиеся в ходе долгого процесса, вновь оказались на поверхности и нуждались в переоценке. Актуализация многих событий вокруг инакомыслящих в советское послевоенное время была редким

случаем и выпадала на честь не каждого эмигранта. Всем казалось, что

бесчеловечность коммунистического режима в этот раз вновь нашла

подтверждение, а надежды на плюрализацию советского общества вновь вызвали разочарование. В этот момент Копелев оказался нужным человеком в нужном месте. От него еще раз ожидалось подтверждение той информации о советском режиме, которая уже была известной благодаря многолетным сообщениям и книгам самого Копелева. Кроме того, возник природный интерес к тому, как же могут люди в Советском Союзе надеяться на лучшее будущее. Немцы ожидали актуальной информации из первых рук. Этот спрос на информацию способствовал успеху многочисленных докладов, интервью и работ Копелева, при этом он вновь и вновь использовал в различных вариантах известную с 50-х годов информацию о Советском Союзе и осветил ее заново. Решающим, однако, был не этот почти идеальный для него факт всеобщего внимания, а то, что он мог теперь наглядно говорить об особенностях альтернативной культуры в России, а значит, о явлении, с которым было связана надежда изменения сложившей системы.

Эта спонтанная и резко выраженная переоценка производила более достоверное впечатление, чем, по сути своей, схожие газетные сообщения иностранных информантов. Подтвердилось при этом также, что информация инсайдера, сформулированная на хорошем немецком языке, оказывала особое воздействие на слушателей. Так Копелеву удалось то, что не удалось академическим анализам известных историков и политологов. Он мог доступно объяснить такие сложные вещи, как возникновение сталинского тоталитаризма и процесс его транформации при Хрущеве и Брежневе, или возникшие в конце 60-х годов принципиальные разногласия между официальным и все более ясно формирующимся, альтернативным

искусством.

Понимание, которое сложилось благодаря многолетним актуальным сообщениям событий культурно-социального развития, и всем, что стало известным по богатой биографии Копелева, хорошо дополняло друг друга: Копелев стал в 1981 г. очередной жертвой бесчеловечного советского режима. Его мнение было неподкупным. Его отличала достоверность из Савла превращенного Павла. Он углубил и дифференцировал «немецкий взгляд» на советскую систему и удивил «чужим взглядом» на немецкую культуру. Его речи не были пессимистическими, они всегда были проникнуты надеждой, что было очень важно именно в такой ситуации.

Его выступления показали, что в сущности все бесчеловечные поступки, которые пришлось пережить как немцам, так и русским во времена их диктатур, не в последнюю очередь разрушались благодаря прямым человеческим встречам. Он убедительно заявлял, что и в будущем бывшие противники вполне имеют шанс на мирное сосуществование. Копелев старался примирить бывших противников. Осуществление этого было главной целью Копелева. За это он боролся, вмешиваясь

везде, где он считал нужным.

Открытые призывы к нормализации немецких-русских отношений и взаимного понимания и признания становились в речах неустанного просветителя Копелева очень современными. Поэтому более чем понятно, что Копелев до конца жизни целеустремленно занимался Вуппертальским проектом, цель которого состояла в улучшении отношений между Германией и Россией. Его работа в этом направлении очень скоро увенчалась успехом, так как ему удалось достичь того, что ученые

покинули свои профессиональные углы и вместе со многими русскими авторами стали участвовать в реализации этой Копелевской мечты. Такого успеха в то время не ожидал никто. Удивительно было, что Копелев со времени своего появления в 1980 г., с одной стороны, до определенной степени соответствовал стереотипному представлению немцев «о русском медведе» (борода, рост, голос, прямолинейность, способность к быстрой ориентации на незнакомой территории и т.д.), а, с другой, удивлял тем, что хорошо владел немецким языком, имел собственное, не банальное мнение о русской и немецкой культуре. Копелев мог экспромтом, почти играючи, компетентно и доходчиво для каждого рассказать о немецкой и русской культуре, объяснить их своеобразие и большие традиционные сходства. Знание истории немецко-русских взаимоотношений было фондом, который он неустанно использовал.

Копелеву удалось чудо, которое большинство его тогдашних немецких друзей считали невозможным. Вскоре после прибытия в Германию искра его идей о большей человечности и межкультурном понимании перекинулась на таких влиятельных людей, как, например, Йоханнес Рау, который отзывчиво и заинтересованно воспринял его дело. Наряду с идеей проекта о характере немецко-российских взаимоотношений, важную роль сыграла, конечно, и харизма личности Копелева в достижении, казалось бы, невозможного. Он, уже и в пенсионном возрасте (в Германии – 65 лет), получил в порядке исключения пожизненную профессуру в Вуппертальском университете, а также скромный персональный штат, чтобы начать свой проект об изучении немецко-русских образов «чужих».

Энтузиаст Копелев был голосом совести, посредником, просветителем в лучшем смысле этого слова, человеком, который надеялся на мирное и разумное будущее. В этой роль он был всеобщепризнанным.

 

Я очень рад, что удалось совместно с нашими русскими коллегами довести немецкое издание до успешного конца, а ещё я больше рад появлению русского издания. В обоих изданиях существенную роль сыграла Астрид Фольперт, которая внесла много добавочных аспектов, нередко исправляя в последний момент текстовые недостатки. Неоценим и вклад Геннадия Бордюгова, у которого есть не только знание сложных исторических проблем, но и активность, энергия, чтобы стимулировать всех участников нашего трехтомника к достижению оптимального результата. Я бесконечно благодарен ему за помощь в связи с немецким и русским изданиями.

Благодарю всех авторов, переводчиков, редакторов и наборщиков за сотрудничество, за совместный опыт, за то, что удалось многим из нас не только успешно совместно работать, но и стать друзьями.

 

Татьяна Филиппова

10 лет спустя, или к презентации трехтомника

filipova…Как-то Поль Валерии иронично заметил: «Теперь будущее – совсем не то, что было раньше». Тогда, десять лет назад, этот проект был в будущем, а ХХ век, которому он посвящён, уходил в прошлое. Стартуя из этой исторической точки, мы ещё не знали, как изменится мир, как изменимся мы сами, как изменятся первоначальные контуры замысла.

Теперь уже нашим читателям предстоит ответить на главный вопрос, возникающий при оценке любой масштабной работы концептуального свойства: что дают материалы представленного трёхтомника – изменение взгляда на проблему или изменение риторики её описания?

Впрочем, 10 лет совместной работы коллектива немецких и российских авторов имели своим результатом не только книжную «материализацию» изначальных идей. «Побочный» продукт этого творчески насыщенного времени оказался не менее важен. Я имею в виду феномен сообщества/содружества Копелевского проекта. Круг исследователей (а также высокопрофессиональных переводчиков, редакторов, корректоров), собранных вокруг задач проекта, обрёл собственный смысл, внутри него сформировались дружеские, профессиональные, творческие связи. В этом – огромная заслуга наших лидеров - инициаторов и руководителей – Карла Аймермахера, Геннадия Бордюгова, Астрид Фольперт, Фалька Бомсдорфа. И это – очень по-копелевски: суметь объединить столь разных людей (с различным жизненным и научным опытом, с разными творческими и идейными представлениями) вокруг единой интеллектуально и этически значимой цели.

Ещё одной примечательной копелевской чертой в ходе осуществлении проекта стала его открытость. Тематические части работы были реализованы на различных «площадках» - в ходе коллоквиумов, конференций, острых газетных дискуссий. Мне особенно памятен специальный выпуск журнала «Родина» «Россия и Германия в ХХ веке», основанный на материалах проект. Надо сказать, что это номер никого не оставил равнодушным, вызвав множество читательских откликов – небывалую смесь похвалы и критики, отторжения и приятия, благодарности и упрёков. Столь бурная реакция не была случайной, ведь в центре внимания авторов оказалось наше общее - живое и болезненное - прошлое, которое никак не хочет уходить в историю и во многом держит в плену сознание нас, нынешних.

 

…В своё время Александр Иванович Герцен высказал примечательную мысль касательно исторических кризисов XIX века, однако вдвойне его идея справедлива в отношении катаклизмом века двадцатого: «Страшно то, что отходящий мир оставляет не наследника, а беременную вдову. Между смертью одного и рождением другого утечёт много воды, пройдёт длинная ночь хаоса и запустения». Представляется, что из этого ожидания неожиданного, из взаимных опасений и надежд, неприятия и симпатий, отторжения и узнавания во многом состояло и состоит «историческое измерение» отношений России и Германии. Смыслы, идеи, уроки, интеллектуально и нравственно отработанные авторами в трёх томах Копелевского проекта, болезненны, но целительны для сознания современников. Через освоение этого опыта надо пройти, чтобы (развивая герценовскую метафору) родить и воспитать здоровых потомков.

Взглянув на наш трёхтомник, понимаешь, что проект имеет не только свою этику, но и эстетику. И в этом особая заслуга его главных разработчиков – Карла Аймермахера и Астрид Фольперт. Оформление и изобразительный ряд здесь – не просто иллюстрации, а система доказательств, подкрепляющих этический пафос и научную состоятельность материалов.

Что ж, остаётся задать вопрос отнюдь не риторического свойства: а когда будет продолжение? Ведь немцы и русские уже прожили своё первое десятилетие в ХХI веке…

 

Из выступления доктора Виктора КРИГЕРА

krigerБлагодарю прежде всего координаторов с германской и российской стороны, г-жу Астрид Вольперт и г-на Геннадия Бордюгова, за приглашение к участию в данном проекте и доброжелательную поддержку. Очень рад выходу русскоязычного издания. Готов участвовать в дальнейших работах, расширяющих и углубляющих исследование отношений между Германией и Россией в прошлом и настоящем.

Таково мнение и тех немецких участников, с которыми я непосредственно общался перед приездом сюда.

Особенно хотелось бы отметить тот отрадный момент, что в данном проекте историческая судьба российских немцев заняла достойное место. Они испытали непосредственно все перепетии непростых межгосударственных отношений в XX веке, и сегодня эти миллионы людей, их родственники и знакомые представляют собой уникальный человеческий фактор взаимосвязей между Германией и Россией.

 

 

 

Выступление Владимира Бухараева

(Казанский государственный университет)

06Издание на русском языке «России и Германии в XX веке» является достойным завершением Вуппертальского проекта Льва Копелева, заглавный смысл которого – повышение градуса взаимопонимания между немецким и российским сообществами. «Московский» трёхтомник как нельзя лучше отвечает этой идее: собранные в нём скрипты, пронизанные стремлением понять Другого, теперь зазвучали на двух языках. Так что есть все основания разместить «Россию и Германию в XX веке» на одной исторической и логической линии с «Западно-восточными взаимоотражениями», хотя комплекс исследований, нацеленных на «век-волкодав», судьбы народов, оказавшихся под знаком одной беды, – это уже нечто иное.

Собственно, Яков Самойлович Драбкин уже высказался в том смысле, что надо посмотреть взором профессиональной критики на характер текстов трёхтомника. Истинно так. Замечательные организаторы исследовательского процесса и научные новаторы Карл Аймермахер, Геннадий Бордюгов и, конечно, Астрид Фольперт ориентировали авторов (и – вслух говоря – проводили их селекцию) на выход за пределы горизонтов позитивной науки. Результат налицо: в основу образов российско-германских отношений в ХХ веке положены новые интерпретативные технологии, включая регистры социолингвистики, исторической антропологии, глубинной психологии. Поэтому можно сказать, что данное издание означает – кроме всего прочего – заметный шаг в развитии исторического познания.

История сопряжена с географией не только в том смысле, что судьбы личностей и обществ привязаны к тем или иным физическим и социокультурным пространствам, но и в том отношении, что на вопрошание прошлого, следовательно, на его целокупную картину воздействует – хотим мы этого или не хотим – укоренённость «прорицателей о прошлом» в определённом топосе. Я искренне благодарен организаторам проекта «Россия и Германия в ХХ веке» за то, что в хоре исследователей они нашли возможность представить голос казанских историков, – имею в виду себя и моего коллегу и ученика Дмитрия Люкшина. Принять участие в удивительном, уникальном деле, у истоков которого стояли такие визионеры, как Лев Копелев и Вадим Сидур, – это для нас, по крайней мере, повод для профессионального удовлетворения.

 

 

 

 

ПРОЕКТ АИРО-XXI «СССР-100»

logo 100 cccp 220x170

tpp

Наши издания

Комната отдыха

mod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_counter
mod_vvisit_counterСегодня292
mod_vvisit_counterВчера246
mod_vvisit_counterЗа неделю1199
mod_vvisit_counterЗа месяц7233

Online: 5
IP: 3.235.75.229
,

Случайная новость

ФРАНЦУЗСКИЙ УНИВЕРСИТЕТСКИЙ КОЛЛЕДЖ -- учебный год 2012/2013
Уважаемые коллеги!
Предлагаем Вам подробную программу цикла лекций по международному праву который ежегодно проводится Французским Университетским Колледжем.
Он пройдет 15, 16 и 18 марта 2013 г. в МГУ им.М.В.Ломоносова.