airo-xxi.ru

  • Увеличить размер
  • Размер по умолчанию
  • Уменьшить размер
Home Издания 2010 года Россия и Германия в ХХ веке. В 3-х томах. Том 1

ros_germ_tom_1Россия и Германия в ХХ веке. В 3-х томах. Том 1: Обольщение властью. Русские и немцы в Первой и Bторой мировых войнах; под ред. Карла Аймермахера, Геннадия Бордюгова, Астрид Фольперт. – М.: АИРО-XXI, 2010. – 1024 с.

ISBN 978-5-91022-114-1

 

СОДЕРЖАНИЕ

Геннадий Бордюгов
Длинный ХХ век. К читателям....................................................................................................... 9

Карл Аймермахер
О прошлом и настоящем немецко-русских отношений....................................................... 12

Дагмар Херрман, Астрид Фольперт
Между мечтой и болью: контрасты истории. От немецкой редакции............................. 20

 

 

1. ВОЕННЫЕ НАСТРОЕНИЯ
И ОПЫТ ВОЙНЫ

 

Николай Плотников, Модест Колеров
«Победить в себе внутреннего немца». Русская национально-либеральная
философия войны (1914–1917)................................................................................................... 26

Евгений Сергеев
«Дипломаты в погонах» и их представления о немецко-русских связях
накануне Первой мировой войны............................................................................................... 59

Владимир Федюк
Борьба с «немецким засильем»................................................................................................... 78

Борис Колоницкий
Метаморфозы германофобии: образ Германии в политических конфликтах
Февральской революции 1917 года........................................................................................... 97

Лотар Майер
«Наш друг и союзник завтрашнего дня». Маттиас Эрцбергер
и соглашение о мире с революционной Россией................................................................. 115

Дмитрий Олейников
От рыцарства до презрения. Влияние Первой мировой войны
на отношение к немцам............................................................................................................... 144

Герд Р. Юбершер
Образ России в национально-консервативных кругах
германского Сопротивления..................................................................................................... 164

 

 

2. КОНЦЕПЦИИ ПРОПАГАНДЫ

 

Петер Ян
«Нечисть царей, нечисть варваров». Русская оккупация Восточной Пруссии
1914 г. в восприятии немецкой общественности................................................................. 176

Лариса Kоровина
«Боеприпасы без патрон». Антигерманские настроения и пропаганда
в русской армии во время Первой мировой войны.............................................................. 192

Татьяна Филиппова
От анекдота к кошмару: гротескный образ немца в военных изданиях,
по материалам журналов «Новый Сатирикон» и «Крокодил»....................................... 211

Клаус Вашик
Метаморфозы зла: образы врага в плакатной пропаганде
в России и Германии в 1930–1950 х годах............................................................................ 238

Иохен Янссен
«Большевизм» как образ врага в учебной литературе для рейхсвера
и вермахта 1933–1945 гг. Развитие и противоречия.......................................................... 276

Юрий Басистов
Война без насилия. Тактика психологической борьбы
на фронтах Второй мировой войны........................................................................................ 309

Татьяна Горяева
«Если завтра война…». Образ противника
в советской пропаганде 1941–1945........................................................................................ 343

Карола Тишлер
«Голос призрака» и другие голоса. Радио как оружие
в Великой Отечественной войне............................................................................................... 373

Татьяна Горяева
Информация, вера, надежда. Советское радио в годы войны......................................... 399

 

 

3. НАУКА И ИСКУССТВО

 

Владимир Есаков
Петербургская Академия наук и трансформация русско-немецких
научных связей, 1914–1917 гг.................................................................................................. 415

Василий Молодяков
Тайный германофил? Валерий Брюсов и литературная среда России
в годы Первой мировой войны.................................................................................................. 429

Томас Ф. Шнайдер
Крошечные чёрные точки. К вопросу об изображении «русского»
в немецкой прозе о Первой мировой войне (1914–1933 гг.)............................................. 448

Ольга Либова
Классика, сказки и развлекательные книги. Немецкая
художественная литература в фондах библиотек России
и в восприятии русских читателей.......................................................................................... 467

Владимир Есаков
Ботаник Николай Вавилов и судьба его коллекций по генетике
в годы Второй мировой войны.................................................................................................. 488

Елена Левина
Генетик Николай Тимофеев-Ресовский в Институте мозга
им. кайзера Вильгельма в Берлине.......................................................................................... 512

Владимир Невежин
Образ врага в представлении «комбатанта»: писатель
Всеволод Вишневский в эпоху двух мировых войн........................................................... 546

Борис Соколов
От мифов войны к мифам литературы. Российские и советские
военные подвиги в Первой и Второй мировых войнах...................................................... 569

Нея Зоркая
Кинокамера на полях битвы. Жестокая правда войны..................................................... 605

 

 

4. ВОЕННЫЙ БЫТ

 

Ирина Кознова
История глазами обывателя. Мировые войны: переломные этапы
и временне рубежи в памяти российского крестьянства................................................ 635

Татьяна Чумаченко
Пожертвования и молитвы за победу. Русская православная церковь
в годы войны CCCP с гитлеровской Германией.................................................................. 675

Сергей Константинов
Замыслы и реальность. Школьная политика Третьего рейха
в оккупированных областях...................................................................................................... 703

Дмитрий Люкшин
Немецкиe военнопленныe в крестьянской России:
особенности межкультурного опыта...................................................................................... 723

Нина Вашкау
Трудовая армия и спецпоселение. Судьба российских
немцев в 1941–1945 гг................................................................................................................. 741

Карлхайнц Шнайдер-Янессен
Борьба за выживание. Как немецкие и русские врачи пережили
Вторую мировую войну.............................................................................................................. 762

Соня Рихтер
Война как опыт, приобретенный на чужбине. Образ России
в письмах с фронта солдата Фридриха Грелле (1914–1915).......................................... 791

Эльке Шерстяной
«Вот она, проклятая Германия». Письма красноармейцев весны 1945 г..................... 813

Йохен Шуберт
«Страна без заборов»: Россия глазами Генриха Бёлля (1936–1948 гг.)....................... 834

 

 

5. ПРЕСТУПЛЕНИЯ

 

Людмила Гатагова
«Хроника бесчинств». Немецкие погромы в Москве в 1915 г.......................................... 851

Виктор Кригер
Политические процессы над немцами СССР
в годы германо-советской войны............................................................................................. 873

Борис Соколов
«Большевизм вытравил из нас всякий патриотизм». Германия
и «немцы» глазами русских коллаборационистов, 1941–1945 гг.................................. 912

Геннадий Бордюгов
Вермахт и Красная Армия: к вопросу о природе преступлений
против гражданского населения.............................................................................................. 951

 

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН........................................................................................................................... 992

 

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ............................................................................................................ 1005

 

ИЛЛЮСТРАЦИИ.............................................................................................................................. 1013

 

 

 Геннадий Бордюгов

ДЛИННЫЙ ХХ ВЕК.
К читателям

Русское издание трёхтомника «Россия и Германия в ХХ веке» завершает десятилетний проект российских и немецких ученых. Подобных трудов нет пока в Европе и в СНГ. Некоторые бывшие «братские республики» стремятся дистанцироваться от РФ и забыть общую историю как можно скорее. Бывшие союзники по Варшавскому Договору отгородились стенами военных союзов. Однако при обозрении множества масштабных европейских проектов создается впечатление, что именно Германия, как никакая другая страна, хочет присутствия России на своей научной и культурной сцене. Россия, наоборот, нуждается в немецком внимании.

Чем объяснить такой интерес? В трехтомнике читатель найдет множество аргументов этому – старые раны, взаимная страсть побежденной страны и державы-победительницы, невозможность решения существенных проблем Европы без их участия. И всё-таки прошедшее десятилетие запомнится главным – историческим примирением наших народов. Для этого надо было преодолеть страдания памяти, отчуждение и недоверие, заново посмотреть друг на друга, чтобы стать партнерами и друзьями. 20-летие воссоединения Германии и 65-летие окончания Второй мировой войны позволяют осознать это особенно глубоко.

Решение «берлинского вопроса», падение Стены стали не только сигналом к революциям в Восточной Европе, названных «бархатными», но и окончанию «холодной войны». Воссоединение двух германских государств не изменило отношение к опровергнутой после катастрофы национал-социалистской диктатуры идеологеме об «особом немецком пути». Опасения политиков по поводу оживления старой идеи «сильного национального государства» не оправдались. У молодого поколения, по мнению ряда немецких историков, страх соприкосновения с историей национал-социализма уступил место потребности в информации, что привело к интенсивной ликвидации существовавших до сих пор табу. Новое историческое сознание опирается прежде всего на осмысление истории Третьего рейха, в то время как старая национально-государственная традиция слабеет. Например, потерпели провал попытки оживить прежнее национальное сознание и сконструировать светлую национальную историю по ту сторону национал-социализма. Напротив, в значительной степени возобладала позиция «конституционного патриотизма».

В России в очередной юбилей Победы в страшной войне и приближающееся двадцатилетие распада СССР становится особенно очевидно, как сложно изменяется научный ландшафт исторического знания о ХХ веке. Сенсационные открытия, громкие разоблачения, обнаружение новых героев уходят, за редким исключением, в прошлое. Далеко позади поиски своего идеологического «окна» и споры о том, каким политическим и интеллектуальным абсолютизмам следовать. В повестке дня – осмысление уже открытого, углубление и уточнение знания о прошлом, поиск новых способов его презентации. Однако для тех читателей, кто внимательно следит, как формируется образ прошлого у новых поколений, не секрет, что в массовой учебной литературе можно встретить апологию изоляционизма СССР, оправдание насильственной коллективизации деревни ради индустриализации, обоснование ускоренной модернизации как высшей цели, достигаемой любой ценой. ГУЛАГ трактуется как побочный продукт эффективной сталинской политики, террор объясняется как стремление «не потерять контроля над страной».

Английский историк Эрик Хобсбаум назвал ХХ век «коротким веком», с 1914 – начала Первой мировой войны, и до 1991 – падения советского строя. Однако если мы посмотрим на современную Россию, на состояние общественной дискуссии о советском периоде её истории, то создается впечатление, что для нас XXI столетие еще не наступило, что мы застряли в очередном «длинном» – на этот раз XX-м – веке.

К примеру, постановка вопроса «как нам преодолеть Сталина и сталинизм?» заставляет одних страшиться возможности повторения в том или ином виде тоталитаризма более чем полувековой давности, а других – опасаться утраты четкого и понятного символа, позаимствованного из той же эпохи. Однако нет уверенности в том, что обществу не будет навязано какое-то иное ценностно-смысловое размежевание – может быть, даже сводящееся к глубинным архетипическим основаниям идентичности – например, заточенное на этничность, или на проблему сопряжения политкорректности с правом свободы совести.  Стремление определенных кругов героизировать генерала Власова и власовское движение (наряду с попытками полной реабилитации монархии и Белого движения) не могут не настораживать. За этим хорошо просматриваются идеи русской консервативной революции. А навязываемая полемика о тенях «давно минувших дней» (введение, к примеру, новых праздников: 1612 – выдворение поляков, 1812 – изгнание французов), заполнение ими пространства переживаемого ныне момента насильственно удерживает людей в прошлом и не пускает в настоящее и тем более – в будущее. Отсюда создание комиссии по «правильной истории» и попытки защиты «единственно верной» трактовки прошлого России специальными указами. Но профессиональная история не может принимать оценки от политиков. Какой бы ни был режим власти в России, он, как показали последние двадцать лет, неизбежно обнаруживает тенденцию к созданию своей собственной исторической мифологии.

В этом контексте, несмотря на разность политической конъюнктуры и научных тенденций, результаты нашего проекта весьма актуальны, тем более, что они достигались не по чьему-либо заказу, и по ходу работы это становилось все более очевидно. Внимание авторов сосредотачивалось, прежде всего, на методологических вопросах, в частности, можно ли совместить российский и немецкий взгляды на две мировые войны типологически. Возможно, не всё в этом отношении удалось сделать, но авторы стремились к этому, понимая, что проделанная работа подлежит критике, что одно дело идеальные устремления, а другое – реальность, в которой присутствуют свои традиции, научные школы и опыт. Привлекая к работе ученых разных поколений и разных областей гуманитарного знания, редакторы исходили из того, что научное сообщество не дифференцируется по национальным признакам или искусственно возводимым дисциплинарным перегородкам – любое историческое явление способно раскрыться благодаря разным ракурсам его рассмотрения и анализа. Поэтому так важны были совместные дискуссии и двустороннее рассмотрение текстов. Обнаружилось, что российские авторы в большей степени опираются на архивные источники, но знание рассекреченных документов не давало преимущества перед немецкими авторами, оперирующими знанием разных концепций и точек зрения. В этом отношении немецкая редакция восполняла известную оторванность русских коллег от западной историографии, что видно по библиографическим дополнениям к целому ряду статей.

В нижеследующем Введении руководителя проекта профессора Карла Аймермахера читатели смогут найти развернутую концепцию проекта, реализованную в настоящих томах. Безусловно, их чтение – занятие не только увлекательное, но и трудное. У кого-то может возникнуть чувство неоднородности текста, кто-то может обнаружить тематические лакуны. Но редакция немецкого и русского изданий не стремилась к созданию монолитности, напротив, в ходе работы над проектом обсуждалась и создавалась непростая структура, стягиваемая пересечением и наложением различных проблем и подходов, взаимно проникающих друг в друга, но не подлежащих смешению. Трудно предположить, какие сюжеты будут превалировать у того или иного читателя, а какие могут оказаться на периферии внимания. И то, что для одних будет второстепенным, для других станет играть решающую роль в постижении смысла российско-германских отношений в ХХ веке.

Общественность обеих стран постоянно информировалась о ходе работы над проектом. Этому способствовали шесть рабочих семинаров в Москве и Санкт-Петербурге, Бохуме и Кёльне (1999–2003), Российско-немецкий общественный форум «Преодоление прошлого и новые ориентиры его преодоления. Опыт России и Германии на рубеже веков» в Москве (2001), 4-е и 5-е Международные Копелевские чтения в Липецке (2002 и 2007), Международная научная конференция «Сталинград: чему русские и немцы научились за 60 лет» в Волгограде (2003) и др. Материалы проекта публиковались на страницах «Независимой газеты» и её специальном приложении «Хранить вечно» (май–июнь 2001), в журнале «Свободная мысль» (2005, № 10) и др. Российский исторический журнал «Родина» посвятил нашему проекту специальный номер (2002, № 10). Редакция этого популярного журнала объяснила свой интерес к работе международной группы авторов тем, что проблема «Россия и Германия во взаимном восприятии их народов» видится как возможный ключ к разгадке феномена XX века. Пониманию причин притяжения и отторжения двух стран, возможно, больше способствует

 

история простых людей, а не государственных деятелей,

культурных контактов, а не политических демаршей,

посланий с фронта, а не планы танковых операций,

строение мыслей и чувств, а не боевой техники.

 

Крайне важно, чтобы ценный творческий опыт, накопленный благодаря взаимопониманию авторов и усилиям переводчиков, нашел своё развитие в дальнейшем. Все организации и фонды, коллеги и друзья, которые эффективно помогали нам в течение десяти лет, с благодарностью названы на титульной странице трехтомника. Но здесь я хотел бы отметить особую роль профессора Карла Аймермахера, который был не только вдохновителем проекта, но и его мудрым, терпеливым лидером. Слова признательности – Астрид Фольперт, а в её лице и представителям немецкой редакции, взявших на себя значительную часть рутинной работы с текстами и их переводом, библиографией, указателями и иллюстрациями. Наконец, хотелось бы назвать участников АИРОвской команды, чьи усилия позволили успешно завершить русское издание трехтомника – это Иван Черемушкинский и Валерия Шеина, Андрей Макаров и Сергей Щербина, Елена Зарайская и Ирина Давидян.

 

 Карл Аймермахер

О ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ
немецко-русских отношений

 

Лев Копелев исходил из того, что именно предрассудки, стереотипы, иллюзорные и искаженные образы, возникающие все вновь и вновь, определяли не только эмоциональные отношения немцев и русских, но и – прежде всего, в кризисные периоды XX века – политические отношения Германии и России (Советского Союза и Германии). Конструктивное сотрудничество, являвшееся ключевым во взаимоотношениях русских и немцев на протяжении более двух столетий, начиная с XVIII века, дало опору Копелеву с его «Вуппертальским проектом» в стремлении изучить германские и русские образы врага, чтобы внести определенный вклад в современное исследование. Его интересовало, как историческая наука может стать основанием не только для обновления, но и для ухода от стереотипного мышления в меняющихся взаимоотношениях немцев и русских. Служба офицером пропаганды во Второй мировой войне научила его тому, что стереотипы служат обесцениванию и маргинализации противника и могут сопровождаться чаще всего идеализацией, героизацией и глорификацией, или же физическим уничтожением. В его опыте это было одним из самых болезненных испытаний, которое противоречило его гуманистической жизненной позиции.

Используя свои собственные впечатления от войны, Копелев стал искать принципы, которые в ходе истории оказывали положительное или отрицательное влияние на формирование образов врага у русских и немцев. Результаты этих исследований в рамках историографического проекта показали, что немцы и русские на протяжении длительного периода до Первой мировой войны жили довольно мирно и только дополняли самобытность культуры друг друга, многого добиваясь общими усилиями. Напряженное сосуществование русских, немцев, а также преставителей других национальностей имело большое значение в развитии в России дифференцированной и – во взаимодействии с другими нациями – разнообразной и гибкой европейской культуры.

Этот вывод, к которому удалось прийти только после двух мировых войн и последовавшей холодной войны, продлившейся почти половину столетия, оказался тем историческим потенциалом, в котором Копелев видел фундамент для переустройства немецко-российских культурных отношений, и, в итоге – для достижения лучшего взаимопонимания и прочного мира между нашими народами.

Начиная свои исследования немецко-русских образов врага, Копелев хотел ограничиться только периодом до Первой мировой войны. Еще в начале восьмидесятых годов он считал, что ввиду избытка трудно проверяемой информации, касающейся политических, экономических и культурных событий двадцатого века, время для полной и непредвзятой оценки российско-германских отношений еще не настало. Сюда добавился тот факт, что взаимопонимание двух народов – отличающееся от имевшего место до Первой мировой войны – в течение дальнейшего хода столетия приобрело намного более комплексный характер и потому требовало особенно тщательного анализа.

К концу восьмидесятых годов, вследствие перестройки и гласности в Советском Союзе, эта ситуация изменилась к лучшему. После открытия исторических архивов российские – прежде всего, молодые – историки стали более заинтересованы в объективном анализе и обновлении советской истории, до этого в высокой степени подвергавшейся идеологической манипуляции. Такое положение дел являлось выгодной предпосылкой для осмысленной совместной работы, в том числе с немецкими историками, которые еще с пятидесятых годов создавали основополагающие научные исследования тоталитаризма. В 1996–97 годах это дало Копелеву толчок к расширению тематики своего «Вуппертальского проекта» и включению в него двадцатого века. Результаты исследований Копелева и его коллег заставили министерство науки и исследований Северной Рейн-Вестфалии поддержать его инициативу и продлить содействие проекту до конца 2003 года.

К сожалению, летом 1997 года Лев Копелев скончался, не успев разработать детальную концепцию исследования российско-германских отношений в XX веке.

Так как немецко-русские отношения до и после Первой мировой войны сильно различались, необходимо было принять во внимание новые точки зрения, связанные с проблематикой образа врага. В двадцатом веке связи между Германией и Россией (Советским Союзом) приняли иной характер, чем раньше: они стали более интенсивными, более противоречивыми и стали во многом определяться ходом войн и их последствиями. Cобытия мировых войн и ущерб, нанесенный ими, создали для обеих стран трудно погашаемую задолженность; на большевизацию 20?х годов в России и неспособность Германии организовать нормально функционирующую демократию в период Веймарской республики оказали влияние различные внутренние и внешние политические, экономические и культурные противоречия; холодная война, начавшаяся сразу после Второй мировой и разделившая Германию на западную и восточную части, привела к новым проблемам во внутренних и внешних отношениях – речь шла не только о свободе или правовых гарантиях отдельной личности, но также и о фактическом сравнении двух конкурирующих общественных систем. Политические связи Германии (ФРГ, ГДР) и России (Советского Союза) сопровождались работой средств массовой информации, которые вносили полемику в коренное различие этих двух общественных систем, тем самым, придавая атмосфере взаимоотношений пропагандистский оттенок. СМИ также брали на себя роль механизмов пропаганды, имевших четкую цель оказывать с помощью шаблонных схем, стереотипов, массивное влияние на коллективное сознание той эпохи. Конфронтационный курс агитационных кампаний прессы с двусторонними упреками в несправедливости сформировал взаимный образ, просуществовавший десятилетия.

Что касается не прекращавшихся во время Второй мировой войны злостных тирад и дезинформации, то они, похоже, до 90?х годов ХХ века будили во многих искреннюю потребность в примирении. Уставшие от войны люди по ту сторону «большой», официальной политики хотели сближения: в ходе военного противостояния всем стало более или менее ясно, что везде существуют похожие человеческие проблемы, интересы, а также общий опыт и культурные ценности. Кроме того, уже вряд ли кто-то мог сомневаться в том, что интересы «большой политики» почти полностью противоречат желаниям отдельного человека.

Учитывая эти обстоятельства, не требуется отдельно объяснять, почему немало людей, полностью доверяя властным амбициям определенных социальных групп или политических руководителей, оказывались против своего желания вовлеченными в конфликты, которых они, по сути дела, не хотели и которым они сопротивлялись. Только так можно объяснить разочарование в войне большого количества солдат, когда массовая идеологическая кампания, объяснявшая необходимость участия в боях, заставила многих, в том числе до этого не причастных к противостоянию, в полной мере испытать боль.

Расхождение интересов «большой политики» и населения, в целом, является феноменом в немецко-русских взаимоотношениях, просуществовавшим в течение всего двадцатого века. К примеру, было непонятно, почему немецкие коммерсанты вместе с другими европейцами, на протяжении долгого времени вносившие вклад в экономическое и культурное развитие России, с началом Первой мировой войны должны были ощутить коренное изменение отношения к ним со стороны их русских коллег, обусловленное влиянием пропаганды в прессе и государственных институтах. Во время войны, укрепленные влиянием СМИ, имели место даже погромы против немцев. Немецкие ремесленники, врачи, торговцы, административные служащие и ученые, которые уже давно считались «своими», нередко были изолированы и выделены из общей массы. Октябрьская революция, Гражданская война, коллективизация и индустриализация двадцатых и тридцатых годов оказали позже воздействие на формирование нового отношения к немецким жителям; их приветствовали как специалистов, однако, уже скоро, ввиду внешне- или внутреннеполитических кризисов, они могли начать рассматриваться как враги, могли быть лишены влияния и даже уничтожены.

Почти одновременно государственные интересы России и Германии в экономике и военном деле в России и в Германии, возникшие после Версальского договора, привели к появлению соображений выгоды, создавших новое, преимущественно прагматическое взаимное отношение. Экономические, политические и социальные проблемы в Германии заставили левую немецкую интеллигенцию обратить внимание на новую советскую модель общества. Политический переворот 1917 года в России, последовавшая за ним Гражданская война, и создание новых, культурно-политически ориентированных структур почти во всех институтах вселили неуверенность во многих представителей российской интеллигенции. Так возникла парадоксальная ситуация, когда из России большая волна эмигрантов направилась в Германию (сюда входили бывшие представители власти, экономисты, ученые, художники, писатели, композиторы, актеры, режиссеры и т. д.), в Россию же ехали немецкие коммунисты и левые, которых заинтересовала советская общественная система. В различных группах эмигрантов, стремившихся на Запад или на Восток, существовали собственные представления о будущем, которые в итоге создали очень пеструю картину мнений. Каждый пытался всеми способами опубликовать свои убеждения и, тем самым, оказать влияние на общественное мнение.

Зная о такой дискуссионной атмосфере, несложно понять, почему явившееся неожиданным для России коренное переустройство социальной системы на советских началах было отражено разными группами в Германии; для одних оно создало чувство общности между немцами и русскими, для других – раскрыло яркий контраст между двумя странами. Все ключевые вопросы советского общественного эксперимента стали обсуждаться – прежде всего, после Октябрьской революции – с учетом самых разных интересов, и так они оказали прямое воздействие на общую оценку германо-российских отношений. До начала 30?х годов эта оценка являлась отражением тенденций того переломного времени в обеих странах – сначала открытых и откровенных, чуть позже – превратившихся в диктатуру. Поэтому неудивительно, что, несмотря на большое количество внешних связей, предрассудки и стереотипы, существующие всегда, но в скрытой форме, начали тогда вновь играть свою роль и могли при ряде обстоятельств снова ожить или быть использованы той или другой стороной.

Надо также заметить, что примерно в то же время, в связи с большим количеством возникших профессиональных контактов, при совместной работе над решением практических вопросов в памяти могли сохраниться положительные впечатления, которые в дальнейшем стали существовать параллельно с традиционными стереотипами. Именно это сосуществование разных, порой противоположных, стереотипов и разных по форме впечатлений создает сложность взаимоотношений.

Время после 1945 года стало определяться новым положением дел, еще больше обогатившим и усложнившим немецко-российские взаимоотношения. К нему относятся как существование двух Германий на протяжении более четырех десятилетий, так и различные возможности сближения. К примеру, удалось вместе равноправно работать над решением профессиональных вопросов, так что возникала дружба на многие годы; однако в открытом попечительстве или скрытном применении тактики на политическом, экономическом или военном уровне на все связи был, напротив, наложен отпечаток предосторожности, недоверия, оппортунистических стремлений или прямой идеологической конфронтации. Оба типа «встречи» в двух немецких государствах были не только почти полностью ограничены различно сформированными и по-разному функционирующими общественными системами, но также были определены принадлежностью частей страны к восточному и западному блокам, против которых нельзя было согрешить. Связанные с этим идеологическая конъюнктура, образцы поведения, аргументации и мышления в течение долгого периода времени вплоть до установления нового порядка в Европе в 90?х годах оказывали сильное влияние на все германо-германо-советские отношения.

Политика «малых шагов» Вилли Брандта в начале семидесятых годов, которая привела к подписанию договоров между ФРГ, ГДР и СССР, в первый раз с начала холодной войны изменила характер межгосударственных отношений во многих сферах. Были созданы новые возможности для политических и личных контактов, которые сыграли положительную роль даже в сфере печати.

Вне зависимости от изменения политического климата «малыми шагами», до и после которого, правда, протекало военное противостояние, несомненно, что политические, экономические, научные и культурные связи ГДР и Советского Союза оказали воздействие на все сферы жизнедеятельности, создав широкий спектр контактов, возможностей обмена и общих проектов. Несмотря на определенную протокольную жесткость при всех встречах на официальном уровне, на человеческом уровне эти связи тесно сблизили две страны. Отношения ФРГ и Советского Союза, чаще всего ограничивавшиеся лишь рядом государственных соглашений, не могли конкурировать с этим широким спектром тесных связей. Но отчасти они все же имели более естественный характер: эти отношения, несмотря на дружелюбное и мирное политическое сосуществование, были ограничены как раз на частном уровне – они не касались всех сфер жизни и деятельности и существовали почти исключительно между специалистами высокого уровня. По словам участников, личные связи были прямыми, более доверительными и более открытыми. Сыграла ли здесь свою роль принадлежность западного или восточного партнера к разным блокам или же различная степень культурной социализации – именно это было достойно стать предметом исследования.

Первые признаки решающего изменения взаимоотношений между двумя германскими государствами и Советским Союзом проявились во время – сначала подавляемой, но чуть позже все более явно дающей о себе знать – перестройки и гласности (1986–87). Постепенная отмена цензуры в этот период сделала очевидными тенденции развития, которые еще с 70?х годов существовали во всех государствах-участниках ОВД параллельно с деятельностью движения за права человека как второй, альтернативной культурой, и теперь, в ходе размышлений о новых реформах, занимавших все больше пространства и внутри руководящих органов Коммунистической партии. Эти поначалу внутригосударственные преобразования, которые вскоре оказали благотворное влияние на появление стремлений к объединению Германии, привели в результате к осторожному переоформлению взаимоотношений в ходе двух последующих десятилетий. Вместо того, чтобы вести идеологические схватки в прессе, что было в порядке вещей в то время, в конце 80?х – начале 90?х годов все стороны были озабочены созданием конструктивной информационной атмосферы, которая впоследствии позволила провести заметную дифференциацию взаимной оценки и привела к объективности и непредвзятости с обеих сторон.

Многовековой опыт совместного сотрудничества и враждебного отношения друг к другу России и Германии позволяет сформулировать сегодня вопрос так: будут ли их взаимоотношения в дальнейшем определяться интересами государств или же потребностями обычных людей, у которых в сердце есть только одно желание – жить мирно? Будет ли этого достаточно, если руководящие политики с обеих сторон захотят обратиться не к «тяжелому российско-германскому прошлому», а начнут апеллировать к общности немцев и русских до Первой мировой войны, чтобы создать исключительно конструктивное будущее? Разумеется, здесь необходима надежда найти положительные стороны в прежних взаимоотношениях и развивать их дальше. Но, несмотря на благие намерения, здесь необходимо и признание того факта, что вновь и вновь придется становиться виновным.

 

* * *

Появление этого трехтомного издания, посвященного исследованию немецко-русских взаимоотношений в двадцатом веке, обязано главному стремлению Льва Копелева – создать между Германией и Россией лучшее взаимопонимание и в дальнейшем добиться отношений, которые были бы такими же уравновешенными и естественными, как между другими европейскими странами. Вопросы о возникновении, продолжительности существования и действии образов врага, которыми задавался Копелев, также находятся в центре внимания этого издания – продолжения «Западно-восточных отражений».

В этом издании проекта была немного изменена концепция первоначального, «старого». Новым является то, что в каждом из томов взаимоотношения двух стран отражены как с «немецкой», так и с «русской» точки зрения. Раньше же менталитеты разных стран были сравнимыми – схожими или противоречащими – и могли быть сведены к одной позиции. Основной предпосылкой для модификации концепции стал тот факт, что конструктивное взаимодействие и взаимное сближение – в отличие от периода до Первой мировой войны – перестали быть основой «взаимоотношений». Поэтому нельзя было обойти вниманием тот факт, что в двадцатом веке как отношения между русскими и российскими немцами внутри одной страны, так и внешние взаимоотношения между Германией и Россией (Советским Союзом) по причине противоположности идеологических, экономических и политических интересов стали более комплексными, а значит, более сложными.

Это обстоятельство сделало неизбежным не только рассмотрение большего числа точек зрения и новой проблематики, но и необходимость использования при исследовании самых различных источников, прежде всего, новых средств массовой информации ХХ века. Тем более нужно учитывать, что не только личные контакты привели к взаимным проявлениям доверия и недоверия, которые оказали воздействие на удачи и провалы при совместной работе. Включение индивидуального опыта, а также его художественная обработка, должно было иметь такую же важность, как и официальные политические документы. Также стоит заметить, что в процессе формирования мнений в большой степени участвовали средства массовой информации (газеты, журналы, радио, кино, музыкальные концерты и т. д., после Второй мировой войны – также телевидение), которые с помощью самых разных средств (передачи, документы, книги, картины, скульптуры или фотографии), взаимодействуя с вышеупомянутыми «личными» и «официальными» источниками, создавали самую полную информационную картину, которая, по-разному проходя этап распространения, оказывала дополнительное влияние на формирование общего набора мнений.

Достаточно часто информация от СМИ доминировала в формировании мнений благодаря обладанию большим количеством знаков и символов. Очевидные и неочевидные содержания и смыслы, передаваемые в ходе этих коммуникационных процессов, имеют во многом автаркический характер, и поэтому существуют отдельно. Воздействие, оказываемое ими на сознание и подсознание воспринимающих информацию, как правило, является комплексным и потому особенно интенсивным, так что чаще всего человек, в принципе, не способен проверить правдивость того или иного известия. Взаимодействие передачи фактов и передачи скрытых смыслов с помощью преднамеренной манипуляции сознанием, а также надежность информации, в целом, стали одной из ключевых проблем двадцатого века, которая в соответствующей мере должна была быть включена в исследование.

Еще одной причиной, заставившей отойти от концепции «старого издания» и отдать предпочтение не хронологической структуре, каковой она была первоначально, а более конструктивному делению проблем по фазам развития отношений, был следующий вывод, сделанный в ходе дискуссии среди историков. Исходя из исторических периодов – Первая мировая война – время между войн – Вторая мировая война – холодная война, т. е. смены войны и мира, было очевидно: на различных временных отрезках существовали проблемы, которые могли быть исследованы и обсуждены либо отдельно, либо в совокупности. Если после войн появляется общая потребность учиться на совершённых ошибках и создавать новый мировой порядок, то сами события (повседневность и восприятие войны) обеих мировых войн имеют сходства и различия, которые заставляют отклониться от хронологически выстроенных исследований и могут стать предметом для общего рассмотрения и сравнения: предпосылки войны, пропаганда, события на фронте, жертвы боев и т. д. Эти компоненты войны либо заставляют испытать эмоциональную нагрузку (травму), либо становятся «побежденными» в устных рассказах, письмах, мемуарах и т. п., либо оказываются безмолвно «пройденными» в памяти. Зная об этом и обладая соответствующим намерением, авторам было предложено – насколько того позволяли характер материала и имеющиеся заготовки – уделить внимание интерпретации прежних взаимоотношений, скорее, с типологической точки зрения.

В конце концов, необходимо упомянуть еще один пункт, которому в новой серии «Западно-восточных отражений» было придано особое внимание, хотя не всегда состояние исследований, проведенных до этого, позволяло сделать это в желаемом количестве. Все участники проекта были согласны, что работа по немецко-российским отношениям в двадцатом веке не могла состоять лишь в том, чтобы в очередной раз, ставя акцент на политический и военный аспекты, скомпилировать результаты историографических исследований и по-новому представить широкой аудитории. В действительности, речь шла о том, чтобы, основываясь на фундаментальных исторических исследованиях, уделить внимание особенностям менталитета и сознания, которые имеют решающее значение для формирования исторической и культурной памяти, а также возникновению, укреплению, развитию и исчезновению предрассудков. Таким образом, главный интерес исследования должен был заключаться в изображении не политических поступков двух государств (проблемы уважения к власти, расширения власти, неправомерного использования власти), а, в первую очередь, культурного опыта, который был собран при различных встречах немецких и российских руководителей в военном деле, экономике и культуре и который в течение долгого времени оказывал влияние на все виды человеческих отношений. Политические интересы и человеческие переживания должны были быть рассмотрены не раздельно, а в совокупности, чтобы получить лучшее представление о сложности их протекания в то время и сделать более понятным соотношение психологических, ментальных, рациональных и языковых (лексически-стилистических) аспектов.

При такой постановке вопроса всем было абсолютно ясно, что внешне «политика» и «культура» кажутся играющими свою собственную роль отдельно и поочередно набирающими и теряющими актуальность. На самом деле, они дополняют друг друга, и их оценка, зависящая от перспектив, может становиться либо цинически-рассчетливой, либо компенсирующе-дополняющей. Огромный интерес поэтому представляли скрыто формировавшиеся и сначала обособленные личные переживания, которые, по мере их накопления, образовали в массовом сознании резервуар «чужого менталитета» того времени. Именно они создали базис для возникновения и постановки под сомнение всех стереотипов.

 

* * *

В заключение мне хотелось бы поблагодарить всех коллег, которые принимали участие в обсуждении нашей концепции. Особое спасибо я должен сказать русским и немецким авторам за принятие на себя большого обязательства участвовать в проекте, но и, прежде всего, за терпение и понимание того, что публикация затянулась на такой большой срок не по нашей вине. Я не менее благодарен переводчикам за их тщательность и приложенные усилия при создании переводов с немецкого языка. Главную же роль в разработке концепции исследования, имеющей право на существование и подготовке огромного количества авторских рукописей сыграли редакторы и сотрудники проекта. Без Дагмар Херрман, Мехтхильд Келлер, Марии Классен, Карла-Хайнца Корна (Кёльн), Астрид Фольперт и Тимофея Абалонина (Берлин), Геннадия Бордюгова (Москва) проект не мог бы быть завершен. Мехтхильд Келлер и Дагмар Херрман, которые с самого начала были ответственными редакторами издания, внесли в проект свой огромный опыт, приобретенный при работе над предыдущим изданием «Западно-восточных отражений»; Мехтхильд Келлер занимала эту должность на протяжении всего времени работы над проектом, Дагмар Херрман – до весны 2004?го. Ей предназначается моя особая благодарность, так как она приняла важное участие в создании концепции и редакторской работе над этими томами.

И, в конце концов, я просто обязан искренне поблагодарить тех, кто оказал финансовую поддержку при создании продолжения «Вуппертальского проекта» Льва Копелева до ХХ века. В первую очередь, – бывшего министра госпожу Анке Брунн и сотрудницу министерства Монику Крамме, которые были заинтересованы в решении всех возникавших проблем, а также фонд Фрица Тиссена, фонд Райснера (входящий в Союз учредителей фондов для развития науки в Германии) и Министерство иностранных дел. Моя благодарность также адресована Иоханнесу Рау – обладая большой дальновидностью, он, как премьер-министр Северной Рейн-Вестфалии, участвовал в запуске проекта более чем двадцать лет назад, и сопровождал его на протяжении всего существования.

 

Берлин, сентябрь 2004 года

 

Перевод Ивана Черемушкинского

 

Проект АИРО-XXI «Победа-80»

logo Pobeda 80 240

tpp

Наши издания

Комната отдыха

mod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_countermod_vvisit_counter
mod_vvisit_counterСегодня277
mod_vvisit_counterВчера760
mod_vvisit_counterЗа неделю1579
mod_vvisit_counterЗа месяц2075

Online: 13
IP: 18.97.14.84
,